Прайм Поинт

— Очень интересно, Мария Демидовна, и что это за отец Иван такой?

— Так батюшка православный. Неделю назад пришёл в Ерёмино и купил дом. Мужиков, значит, нанял и строит что-то. Все думают, что церковь. Только я-то церквей повидала немало на своем веку и так тебе скажу: не церковь он никакую строит.

— А что же тогда он строит?

— Не знаю. Ты сама съезди, глянь.

— Обязательно съезжу.

— Только я тебе ничего не говорила.

— Не волнуйтесь, не скажу никому, — Мила еще раз поблагодарила женщину, попрощалась.

Забравшись в холодный салон служебного минивена потерла озябшие руки. Затем открыла блокнотик и еще раз просмотрела свои записи. Задумалась, пытаясь понять, что же все-таки происходит в районе. Что за странная вспышка помешательства и куда могли исчезнуть опытные охотники. Опрос родственников пропавших ничего толком не дал: никаких недомолвок или откровенного вранья при опросах Миле уловить не удалось. Пока все указывало на то, что исчезновение людей явилось для всех полной неожиданностью. Видимо с ними произошла необъяснимая трагическая случайность. Вот только какая? Все пропавшие великолепно знали лес, и заблудиться не могли. В нападение хищных животных тоже верилось с трудом. Оставались люди — самые опасные хищники. Мила на секунду задумалась о карантине, но потом отбросила эту мысль — рано, слишком мало данных.

Она завела автомобиль, подождала, пока с лобового стекла сползёт наледь, расплавленная обдувом печки, и уверенно воткнула передачу. Дорога до Ерёмино петляла вдоль леса. Машина проехала всего с полкилометра и неожиданно заглохла, прямо на заснеженном перекрёстке. Мила взглянула на мрачный бор, стоящий непроницаемой чащей всего в десятке метрах от авто, и ей вдруг стало страшно. Дурные мысли о том, что в лесу пропадают люди, настойчиво лезли в голову. Мила глубоко вздохнула и напомнила себе, что у нее есть оружие и вообще она оперативник и бояться не должна. Но страх никуда не пропал. Мила крутанула ключом замок зажигания. Минивен чихнул, однако не завелся. Краешком глаза Вознесенская уловила какое-то движение среди деревьев. Стараясь не смотреть туда, вытащила пистолет, сняла его с предохранителя и положила рядом.

— Господь Бог впереди, Божья Мать позади. Божья Мать впереди, Господь Бог позади. Что будет им, то будет и мне. Они помогут мне. Аминь, — вспомнила Мила молитву, которую мать всегда читала перед дорогой.

Закрыла глаза и повернула ключ. Машина чмыхнула несколько раз и, наконец, завелась. Мила вдавила педаль газа, стараясь побыстрее покинуть неприятное место. Только сейчас она заметила, как дрожат от волнения руки.

— Нельзя же быть такой трусихой, — отчитала сама себя.

До Ерёмино она добралась довольно быстро, благо до деревни было всего несколько километров. Первый же попавшийся житель показал, как проехать к отцу Ивану.

Мила притормозила у большого деревянного дома, во дворе которого несколько мужчин сноровисто работали топорами. Мария Дмитриевна не обманула — постройка, над которой трудились работники, мало походила на церковь, скорее уж на колокольню. Но ничего странного в этом Мила не видела. Наверное, церковь будут строить потом.

Неохотно выбравшись из успевшей прогреться машины, Мила зашла во двор.

— Здравствуйте, где я могу найти отца Ивана?

Крепкий мужчина лет пятидесяти ловко вогнал топор в бревно и повернулся. Внимание сразу же привлекли его глаза. Присмотревшись, Мила поняла почему: они заметно отличались по цвету.

— Я отец Иван, чего тебе, дочка?

Остальные мужики продолжили работу, изредка бросая недвусмысленные взгляды на Милу.

— Я веду расследование о пропавших людях. Мне нужно задать вам пару вопросов.

— Задавай, дочка. Помогу чем смогу.

— Можно ваше полное имя и год рождения?— Мила достала свой блокнотик и карандаш.

— Семёнов Иван Федорович, родился в Рязани 1962 году.

— Иван Федорович, вы знакомы с пропавшими егерями? — Мила внимательно следила за мимикой и движениями батюшки.

— Я уже, дочка, почитай, со всей округой знаком. От мала, до велика, — отец Иван отвечал расслабленно, не прятал глаза.

Все его жесты говорили о том, что вопрос не вызвал смущения.

— У меня есть информация, что они посещали вас, перед тем как пропасть, — Мила вновь не заметила на лице батюшки ни тени смущения, лишь лёгкий отпечаток грусти.

— Так и есть: заходили. Я над ними молитву оберёжную читал.

— Они чего-то боялись?

— А ты не знаешь разве?

Мила почувствовала себя неловко:

— О чем именно, Иван Федорович?

— Тут понимаешь, какое дело, дочка. Лес он ведь разный везде. Бывают места злые, которые на людей давят. Мерещиться человеку всякое начинает.

— Я слышала о подобном. Но не знала, что у нас в нескольких часах езды от столицы есть что-то такое.

— Так раньше и не было, дочка. Совсем недавно появилось. Может кто-то разворошил старый могильник или еще что. Кто знает. Я просил егерей, если увидят что странное, мне сказать. Я б освятил место.

— Все настолько плохо, что люди без молитвы в лес не ходят? — Мила спросила и тут же вспомнила, как сама всего каких-то полчаса назад молилась, испугавшись неизвестно чего.

— Все мы суеверны в глубине души, а молитва силу придает,— батюшка проницательно заглянул девушке в глаза, — но почему-то о боге вспоминаем только в минуты страха или горя.

— Скажите, Иван Федорович, у вас есть какие-то соображения по поводу того, что случилось с этими людьми в лесу, может в разговорах с ними вам что-то показалось странным.

— Все обычно дочка было. Вряд ли я тебе, чем помочь смогу.

Мила слегка расстроилась — зря потеряла время. Похоже, с батюшкой все было чисто, и никакого отношения к пропаже людей он не имеет.

— Последний вопрос, Иван Фёдорович: Вам знаком этот человек? — Мила вытащила из сумочки фото одного из убитых в городе людей.

Отец Иван бережно взял снимок, внимательно посмотрел на него. Мила не надеялась, что батюшка знаком с жертвой. Скорее по привычке решила получить отпечатки пальцев и, заметив, что отец Иван работает без рукавиц, провернула этот небольшой трюк.

— Нет, этого человека я никогда не видел, — батюшка протянул назад фотографию.

Темп его речи едва уловимо замедлился. Отец Иван изобразил улыбку, но Мила поняла, что он внезапно расстроился. Создавалось впечатление, что он знал убитого.

Мила улыбнулась в ответ и попрощалась. Игнорируя похотливые взгляды работающих во дворе мужиков, девушка направилась к своему автомобилю. "Отпечатки нужно проверить сегодня же"— решила она. А еще нужно было ехать в психиатрическую клинику и в морг, на вскрытие убитых в городе людей. Мила тяжело вздохнула и завела минивен.

Глава 2

К вечеру Рыбаков вымотался до предела: на согласование полномочий группы ушло время, которое можно было бы потратить на расследование. Местные чиновники, проявляли чудеса бюрократической тупости, затягивая решение любого вопроса до бесконечности. Ко всему прочему Ермак уже пропустил два сеанса связи, и Дима никак не мог засечь его координаты.

Только к десяти вечера Роман добрался до городского морга. Мила час назад сообщила по телефону, что ей удалось обнаружить нечто интересное, и попросила приехать. При входе в здание смешанный запах хлорки и формалина ударил в ноздри, заставив Рыбакова поморщиться. "У кого-то тоже работа не сахар" — подумал он, проходя по обшарпанному коридору.

Роман отыскал своих оперативников в секционной: небольшом, облицованном белой глазурованной плиткой, помещении с двумя металлическими столами для вскрытия. Мила вместе с местным судмедэкспертом занимались вскрытием тела. Измайлов с задумчивым видом наблюдал за процессом.

— Добрый вечер, Роман Владимирович, — Мила отложила скальпель.

— Да уж, Мила, добрее не бывает, — Рыбаков присмотрелся к трупу.

Голова трупа аккуратно пришита к телу. Видимо, покойника уже подготовили к передаче родственникам для захоронения. О том, что пред ним одна из жертв "маньяка" догадаться не сложно.

— Нам удалось найти кое-что интересное. Вот взгляните, — Мила указала на небольшую отметину на предплечье жертвы.

— Похоже на след от укола, — Роман рассмотрел едва заметную точку на коже покойника, — и что в этом необычного?

— Я обнаружила такой же на тех жертвах, которых не пытали. Причем след в одном и том же месте. У меня возникла одна догадка. Пришлось сделать некоторые лабораторные анализы, — девушка отошла от трупа, бросила перчатки в мусорную корзину.

Судмедэксперт стянул с лица марлевую повязку — стала видна его недовольная физиономия. Видимо не очень обрадовался тому, что его заставили работать во вторую смену:

— Я свободен?

— Да, конечно. Спасибо.

— Мила, не томи, — Роман постарался изобразить на лице умоляющее выражение, но видимо получилось не очень убедительно.

Девушка подождала, пока удалится эксперт и только потом продолжила:

— Им вкололи сыворотку правды.

-Уверена?

— Результаты лабораторных анализов еще не полностью готовы. Пока только амитал натрия выявили. Но я не сомневаюсь, что последних четырёх жертв подвергли фармакологическому допросу.

Роман перевёл взгляд на Жоржа. Тот хитро щурился, явно пряча улыбку.

— Давай выкладывай уже, что еще обнаружил, — Роман прекрасно знал, что значит этот взгляд.

— Все убитые посетили сопредельное государство восемнадцатого февраля. Я запросил у таможни полный список людей прошедших границу в тот день. Утром будет.

— Там человек семьсот в этом списке у тебя будет, граница всего в пятидесяти километрах, за товаром уйма народу ездит туда-сюда, — Роман потер виски, — Но что-то в этом есть. Может наркокурьеры?

— Не похоже. Я личные дела анализировал. Но, х... кхм, кто его знает, увидим. Теперь мы точно знаем, что убийцы придерживаются некой схемы при выборе жертв. Думаю, завтра определим, какой именно.

— Лады. Мила, что с пациентами психбольницы?

— Ничего существенного. Обычные психические расстройства. Но сам факт помешательства за неделю в одном районе стольких человек настораживает. Еще я посетила православную епархию — там ничего не знают ни о строительстве церкви в Ерёмино, ни о батюшке Иване. Дима прогнал отпечатки по всем базам данных — полный ноль. Никакого Семёнова Ивана Фёдоровича в Рязани никогда не проживало.

— Завтра утром поедем с твоим мутным батюшкой знакомиться. Похоже, пропажа людей в лесу и убийства в городе могут быть связаны. Возможно, действовали сектанты, уж очень убийства на ритуальные похожи.

Вернулся судмедэксперт с хмурым санитаром, переложили тело на каталку и молча увезли.

Рыбаков почувствовав, как завибрировал в кармане телефон.

Уже по интонациям в Димином голосе все понял.

— Роман Владимирович, Ермак пропустил третий сеанс связи и до сих пор себя никак не обозначил.

— Твою мать, — Роман взглянул на часы: 22.30, — Жди, если до утра не появится, Измайлов с группой спецназа пойдет на поиск.

Мысль о том, что придется просить у местного начальства группу бойцов, вызывала у Романа едва ли не изжогу. А о том, что с Ермаком что-то случилось и вовсе не хотелось думать.

Роман заметил обеспокоенный взгляд Милы.

— Ермак наверняка действует по ситуации. Он вполне мог что-то обнаружить и ведёт наблюдение ночью, — Жорж выглядел спокойным.

— А если он ранен и ему необходима помощь, — Мила заметно разволновалась, — Ведь в этом лесу уже пропало немало людей, и все они опытные охотники и хорошо знают местность. Кто знает, с чем ему пришлось столкнуться.

— Ночью искать бесполезно, — Роман беспокоился за Павла не меньше, Милы, однако показывать этого точно не стоило. — Всем отдыхать. Не уверен, что завтрашний день будет легче сегодняшнего.

* * *

Егор допил дешевый вискарь и швырнул бутылку в мусорное ведро. День выдался дерьмовый: сегодня уволился с очередной ненавистной работы. Мысль о том, что нужно побыстрее найти следующую, вызывала отвращение. Но скоро будет нечем платить не то, что по счетам, а даже за проезд в автобусе. Похоже, послать подальше тупого начальника было не самой лучшей мыслью. А может и наоборот — давно пора выбросить из своей жизни все, что не нравится. Воронов тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Нужно отвлечься. И кстати — пора завязывать с алкоголем. Жизнь развивалась совсем не потому сценарию, о котором мечтал, оставалось принимать её такой как есть, или попытаться что-то кардинально изменить.

Егор заварил кофе. Аромат арабики наполнил кухню. Отхлебнул горячего напитка и вышел на балкон. Темнота уже окутала микрорайон. Ряд фонарей освещал только опоясывающую дома дорогу. Вплотную подступивший к ней лес казался источником мрака.

Воспоминания вчерашнего дня, почти вытесненные из памяти сегодняшними проблемами, нахлынули с новой силой. Зачем незнакомец шатался ночью по лесу и что хотел. И почему вдруг...

Мысли остановились, словно разбившись о каменную стену. У самой кромки дороги шевельнулся сгусток мрака и медленно обрел очертания уже знакомой тени. Она стояла у дороги и пялилась в окно, точнее прямо Егору в глаза. И её зрачки поблескивали в темноте как у дикого зверя. И еще тень звала к себе. Неясный шёпот прорывался в сознание, требуя, чтобы Егор шёл в лес. Звучал в ушах едва слышно, уговаривал, настаивал, требовал. Это проникновение в сознание взбесило. Разум стремительно захватила первобытная ярость. Со скоростью прорвавшей плотину реки она принялась заполнять рассудок. Захотелось выбежать на улицу и бросится на это существо, чем бы оно ни было. Но остатки благоразумия кричали из глубины сознания, приказывая оставаться на месте.

Неожиданно появился автомобиль. Лениво ползя по припорошенному снегом асфальту, он светом фар накрыл то место, где стояла тень. Однако рассмотреть её не удалось — тень исчезла.

Егор пришёл в себя и только теперь заметил валяющиеся под ногами осколки чашки. Когда ж он уронил её?

Разум настойчиво требовал не высовываться из дома и ни в коем случае не искать встречи с незнакомцем. Однако непреодолимая тяга совсем затуманила мозг.

"Пойду утром", — Егор с трудом взял себя в руки.

За всю ночь уснуть так и не удалось. Мысли путаным хороводом носились в голове. Егору начало казаться, что все происходящее — один сплошной приступ безумия.

Однако утром, как только тьма сменилась предрассветными сумерками, он достал из тумбочки охотничий нож, пристегнул к поясу, сунул в карман четырёхзарядный травмат "оса". Оделся и вышел из квартиры. Спустился по лестнице на первый этаж и выбрался из прокуренного подъезда на улицу. Одинокие пешеходы торопились на остановки общественного транспорта. В окнах домов горели огни. Город просыпался, чтобы зажить своей рутинной жизнью. Мороз защекотал ноздри, обдав ледяной свежестью зимнего утра. Ветер швырнул в лицо острые, жгучие снежинки, словно пытаясь отрезвить затуманенную бессонницей голову. Однако Егор был слишком разгорячён ночным событием, чтобы обращать внимание на погоду. Он направился к лесу и быстро отыскал то место, с которого тень наблюдала за его окном.