Прайм Поинт

Глава 1

* * *

Егор Воронов

Дверь последнего по расписанию автобуса распахнулась, призывно лязгнув обледенелыми створками. Егор поспешил покинуть промерзшую остановку. Ухватился за поручень и заскочил на ступеньку. Воздух прогретого салона обдал приятной теплотой, и Воронов шагнул внутрь. В этот момент неприятное ощущение от упершегося между лопаток взгляда, заставило обернуться.

Створки дверей захлопнулись перед самым носом, и Егор припал к окошку, всматриваясь в темноту февральской ночи. Странно, вроде бы последние сорок минут мёрз на остановке в полнейшем одиночестве. Но откуда тогда возникло это ощущение? Единственный фонарь освещал безлюдное пространство перед навесом остановки. Видимо показалось. Егор уже хотел отвернуться, но в этот момент едва уловимое движение за чертой света привлекло его внимание. Неясная тень, отдаленно напоминающая человеческую фигуру, шевельнулась среди сугробов. Ощущение тревоги тоскливой волной прокатилось сквозь сознание.

Автобус тронулся, и тень тут же рванулась подальше от света. Через мгновение она растворилась в темноте.

"Направилась в сторону моего микрорайона, напрямик, через лесополосу, — Егор тут же одёрнул себя, — Бред. Игра света, плюс бурная фантазия".

— Ну чё прилип там? Назад на мороз хочешь? — пожилая кондукторша нетерпеливо перебирала в руках пачку мелочи.

Воронов повернулся и на автомате протянул ей деньги за проезд. Снова посмотрел в окно, но остановка уже осталась далеко позади.

— Давай, давай, — кондукторша поправила висящую на необъятной груди сумочку, — нечего тут стоять, вход загораживать.

Егор точно никому ничего не загораживал. Однако препираться с изнывающей от скуки теткой не хотелось. Он прошёл в центр почти пустого салона. Всего с десяток припозднившихся пассажиров, погруженных в свои мысли. Только двое подвыпивших парней в хвосте транспорта громко разговаривали, пока никому не доставляя неудобств, но гул их голосов нарастал, раздражая слух бессвязным бредом.

Егор уселся на холодное пластиковое сиденье. Надпись на спинке соседнего кресла невольно привлекла внимание: "Если ты дожил до тридцати и все еще ездишь на общественном транспорте — ты тупой неудачник".

Не согласиться с правотой написанного оказалось сложно. Жизнь стремительно неслась вперед, и иногда Егору казалось, что она забыла о нем. Институтские товарищи рвали попу, делая карьеру в государственных и частных конторах, мерили свою успешность количеством заработанных денег. Кому то из них удалось занять солидные должности, кому-то выбиться в успешные бизнесмены. Ну, а Егор... " Голый, босый и веселый" — как сказал один знакомый. И виноват в этом только он сам. Вместо того чтобы зарабатывать деньги, бредил какими-то фантазиями о приключениях, о том, что объедет весь мир и проживёт необычайно яркую жизнь. Однако суровые жизненные реалии быстро привели в чувство. И Егор понял: чтобы вырваться из болота под названием "жизнь обычного человека" нужно либо быть человеком незаурядным и целеустремлённым, либо, что бы тебе помогли. Помочь некому, да и с целеустремлённостью проблемы немалые.

Автобус уверенно катился по расчищенной дороге, оставляя за собой остановку за остановкой.

Стараясь отвлечься от невеселых мыслей, Егор вновь уставился в окно. Мимо пронесся джип, за рулем которого сидел совсем молодой паренёк.

"Похоже, я все-таки неудачник, — Воронов невесело усмехнулся, — хотя скорее агрессивный неудачник, — поправил сам себя, почувствовав в салоне запах сигаретного дыма". Егор обернулся, уже зная, что увидит: двое гопников, нагло скалясь, затягивались папиросками.

— Прекратите, пожалуйста, — подала голос женщина с ребёнком лет пяти на коленях. Малыш демонстративно закашлялся и заткнул нос от дыма.

— Забейся, сучка! — один из парней в надвинутой на глаза шапке сплюнул на пол, — нехрен так поздно кататься.

Второй громко заржал.

Егор встал с сиденья и подошел к парням.

-Господа, потушите, пожалуйста, сигареты, — то, что просьба не сработает, он знал. Вежливость в наши дни работает крайне хреново.

— Иди на...

Егор коротко ударил. Сигарета, нос и губы гопника превратились в сюрреалистичную картину. Парень отключился. Воронов перевел взгляд на второго любителя никотина.

— Забрал его, и валите в темпе, — резкий переход от вежливости к агрессии отлично действовал на людей подобного рода.

Парень скосился на начавшего приходить в себя приятеля и в драку не полез. Помог другу подняться и потащил его к выходу.

— Алё, милиция? — старческий голос за спиной заставил Егора обернуться.

Бодренькая бабуля советской закалки, из тех пенсионерок, которые выглядят немощными только тогда, когда им срочно хочется вызвать к себе жалость, но при этом могут запросто загрызть любого спецназовца в очереди к врачу, уже во всю докладывала "куда надо":

— Да, избил двух ребят. Сейчас на меня вот-вот кинется. Рост под метр восемьдесят, коричневый пуховик, серая шапка. Около тридцати лет, глаза голубые...

Дальше Егор дослушивать не стал: автобус услужливо распахнул двери, и Воронов, вслед за курильщиками, вышел на улицу. Гопники нерешительно замерли на остановке, видимо готовясь к следующей партии пилюлей, но Егор, не обращая на них внимания, направился во дворы.

— Э, — послышалось сзади, — чертила, сюда иди.

Кажется, второй гопник окончательно пришёл в себя. Воронов вернулся.

-Ну, вот не учит же вас жизнь, идиотов, ничему, — двумя точными ударами Егор отправил парней отдыхать в сугробы и поспешил покинуть освещённую улицу. Доблестные органы правопорядка вряд ли отловят его среди полутьмы серых многоэтажек, однако бдительность терять не стоило. Оставалось топать всего пару остановок.

Без приключений добравшись до городской окраины, Егор расслабился. Теперь пройти пару сотен метров вдоль окружавшего новостройки леса, и он окажется дома.

Егор сделал несколько шагов и вновь вернулось ощущение упершегося в спину взгляд. Медленно повернулся: фигура, которую он видел за остановкой, сейчас маячила среди деревьев всего в десятке метров от него. Воронов напряг зрение, стараясь рассмотреть её. Тень качнулась вперед, в темноте блеснули её глаза. У людей зрачки не светятся. Ледяные иголки пробежали по телу от основания позвоночника до затылка. Захотелось оскалиться и зарычать. Егор и не думал, что инстинкты первобытных предков так запросто могут возобладать над разумом цивилизованного человека. Он призвал взбесившиеся нервы к порядку, но тщетно — ощущение необузданной дикости не проходило.

Тень замерла, повела головой, как это делает дикий зверь, принюхиваясь. Шагнула ближе. Разум тут же приказал бежать, но Егор игнорируя страх подался навстречу.

Неожиданно послышался звук автомобильного мотора и фары осветили дорогу перед Егором. Неужели менты? Он обернулся и узнал зелёный минивен.

— Эй, Воронов! Прыгай, подкину!

Сосед Вадик. Егор бросил взгляд в сторону деревьев. Незнакомец исчез. Егор забрался на пассажирское сиденье машины и захлопнул за собой дверцу.

— Чё это у тебя с глазами? — Вадим удивлённо поднял брови, — зрачки на пол лица. Медведя что ли увидел?

Сосед громко захохотал.

— Да не, вроде волка.

— Это наверно бродячая собака была, — Вадим нажал на педаль акселератора, и машина покатилась к микрорайону. — Их расплодилось сейчас не меряно...

Сосед ещё что-то болтал, но Егор не слушал. Смеяться над его шутками было не обязательно, у Вадика это неплохо получалось у самого. Егор прислушался к собственным ощущениям, пытаясь понять, что же все-таки это за странная тень.

* * *

Роман Рыбаков

Черная "ауди", хрустя снегом под шипованной резиной, неспешно катилась по деревенской улице мимо полинявших за зиму заборов и неприметных домишек сельских жителей. Лучи февральского солнца искрились на лаковой поверхности авто слепящими бликами, соскальзывали в придорожные сугробы, словно не в силах удержаться на обтекаемом профиле машины.

Водитель, мужчина с тонкими, аристократическими чертами лица, следил усталым, но цепким взглядом за дорогой. Неожиданная мелодия телефонного звонка заставила его нащупать мобильник в кармане делового пиджака.

Мужчина провел пальцем по экрану смартфона и поднёс его к уху, по звуку сигнала он уже знал, что звонит заместитель министра МВД:

— Слушаю, Игорь Андреевич.

— Плохие новости, Роман. Группу твою расформировать хотят, — выдал начальник прямо в лоб.

— Как расформировать? Я её два года создавал, людей подбирал.

— Знаю. Знаю, что для тебя работа это все и группа твоё детище. Но под меня копают сейчас. Много желающих на мое кресло появилось, молодых да дерзких. Стараются каждое мое действие представить в невыгодном свете.

— А группа-то чем им не угодила?

— Ты потенциально мой преемник, Роман. А значит, будут пытаться топить тебя вместе со мной. Говорят, что группу создавали непонятно для каких целей, что деньги бюджетные на оснащение потратили не эффективно.

— Понятно, — Роман в бессильной злобе сжал зубы.

— Нам сейчас громкий успех нужен. Поэтому я вас туда и отправил, и тебя с отпуска выдернул. Если сумеете разгрестись с дерьмом, что в области творится — есть шанс сохранить группу.

— Сделаю все, что в моих силах, — Роман выдохнул: забрезжила надежда.

— Но тебя там с распростертыми объятиями не ждут. Скорее даже наоборот. Губернатор ставленник моих недругов. Так что жди подножек. Если не выйдет и группу распустят, я людей твоих пристрою. Всех, кроме Жоржа. У него с дисциплиной проблемы, сам знаешь. В общем, не подведи.

— Мы справимся.

— Удачи, Роман. Держи меня в курсе, — зам. министра положил трубку.

Роман отбросил телефон на пассажирское сиденье, где валялись несколько пустых стаканчиков из-под кофе. Какие-то идиоты наверху готовы похерить одним махом группу, над созданием которой он работал два года. И все из-за банальной борьбы за власть. Им совершенно плевать, что группа может принести немалую пользу в расследовании самых сложных дел. Сейчас Роман вновь чувствовал себя человеком системы, которая решала все за него, лишая инициативы, и не позволяя реализовать полезные задумки.

За покосившейся, брошенной хатой показался поворот, Роман вдавил педаль акселератора в пол. Машина, утробно рыкнув, рванулась вперёд, резво вписываясь в ответвление дороги. Выскочила на бегущую вдоль леса трассу и помчалась, цепко держа заледеневшую дорогу шипованными колёсами.

Роман давно грозился перейти в частные структуры, но в глубине души знал, что никогда этого не сделает. По весьма простой причине: он любил свою работу. Несмотря на все трудности. Чувствовал, что находится на своем месте и именно здесь может приносить пользу обществу, как ни банально это звучало. Он глубоко вздохнул и сбавил скорость. Сейчас нужно сосредоточиться на задании. Группа уже почти сутки работала в районе, а Рыбаков всего несколько часов как сошел с трапа самолёта и владел ситуацией лишь в общих чертах. Отдых на египетском пляже оборвался едва начавшись. "Да и хрен с ним, бездельем надоело маяться уже в первые два дня".

Роман сконцентрировался на дороге. Он уже подъезжал к нужному месту: внедорожник технического специалиста группы виднелся на обочине у самой кромки леса. Роман притормозил за ним и выбрался из машины. Пронзительный февральский ветер тут же напомнил о себе, усыпав строгий деловой костюм снегом и пробравшись ледяными иглами, до самых костей. Роман вздрогнул и вытащил из автомобиля серое зимнее пальто, запахнулся в него поплотнее.

Высокий черноволосый парень с заспанной юношеской физиономией вылез из внедорожника и, застегнув пуховик, широко улыбнулся:

— Привет, шеф.

Рыбаков пожал крепкую руку:

— Привет, Дима. Похоже, я опоздал, — Роман кивнул на лыжню, уходящую прямо от внедорожника в лес.

— Мы вас только к вечеру ждали, так что действовали по ситуации. Вчера еще один охотник домой не вернулся. Снегопада ночью не было, ну Ермак по следам и побежал.

— Давно пошёл?

— Как рассвело в восемь пятьдесят.

— И, конечно, один,— Рыбаков достал из внутреннего кармана кейс для сигар, извлек из него тёмную, почти черную сигару.

— Так, вы ж его знаете, Роман Владимирович. Да и кто за ним угонится. Как лось таёжный ломанул, — Дима вытащил из машины планшет и продемонстрировал зелёную точку на GPS навигаторе, — вот он. Через час должен на связь выйти.

— Ясно. Ладно, давай обрисовывай ситуацию. Отчеты читать некогда, — Роман откусил кончик сигары и щелкнул серебряной зажигалкой с гравировкой "Р.Р.", раскуривая ароматную кубинскую "El Rey del Mundo".

Дима принялся излагать факты:

— Шесть дней назад, девятнадцатого февраля, пропал местный житель Дроздов Степан Игоревич семидесятого года рождения. Ушел на охоту и не вернулся. Родные заявили в милицию. Егеря отправились на поиски, но не нашли даже следов. Спустя два дня исчез второй местный житель, Филончик Игорь Станиславович восьмидесятого года рождения. Та же история — ушел на охоту и пропал. Двадцать третьего из леса не вернулся Дмитриев Петр Семёнович пятьдесят седьмого года рождения. А двадцать шестого февраля не вышли оба егеря, которые вели поиск. Вчера исчез родной брат одного из егерей — решил самостоятельно отправиться на поиски, до сих пор так и не вернулся.

— Местные власти масштабный поиск проводили? — Роман окинул хмурым взглядом сплошную стену хвойного леса, замершую безучастной стражей вдоль трассы.

— Да, собственно, непонятно в каком направлении вести поиск. Кругом довольно обширные лесные массивы. Тут только егеря могут помочь. Точнее могли. Да и не совсем я уверен, что их в лесу искать нужно. Граница всего в двадцати километрах, может они контрабандой занимались и сейчас где-нибудь по ту сторону.

— Егеря тоже?

— А кто их знает. Мила сейчас людей в окрестных деревнях опрашивает, собирает информацию о пропавших.

— Родственники контрабандистов в милицию сообщать бы не стали. Ты, Дима, давай-ка сделай запросы, куда исчезнувшие звонили за последнее время. Подними на них всю информацию. А я к Жоржу в город поеду.

* * *

Павел Ермаков "Ермак"

Безмолвный бор утопал в слепящей белизне. Ветви деревьев прогибались под тяжестью нападавшего на них снега. Мороз пощипывал ноздри, то и дело норовя пробраться под одежду, прикоснуться к разгорячённому телу.

Павел остановился, всматриваясь в след охотничьих лыж, по которому шел все утро.

— Зачем же ты так следы путать начал, друг, — Павел присел, слившись в белом маскхалате с сугробами.

С час назад следы охотника начали причудливо петлять, ходить кругами, словно тот запутывал преследователей. Но вот только зачем обычному деревенскому жителю это делать? Да еще так старательно. Даже если решил побраконьерить, слишком уж мудрёно себя ведет. А он вроде как брата пропавшего здесь искать должен.

Ермак расстегнул набедренную кобуру с "глоком" и поднялся. Боль острой иглой вонзился в мозг. Павел сжал зубы. Странно, мигренью он никогда не страдал. Иногда при перемене погоды болели давние раны и переломы, но и только. А тут... Глубоко вдохнул, наполнив лёгкие прохладной свежестью. И едва не прозевал движение слева. Ветви разлапистой ели тянулись прямо к нему топорща иглы. Павел отскочил в сторону. Что еще за херня.

Ермак встряхнулся. Похоже, привиделось. Обошел ель и двинулся дальше.

Лыжня охотника пропала буквально через какую-то сотню метров. Сделав небольшой круг, Павел отыскал её, но вскоре она вновь исчезла.

Следующие часы превратились в настоящую головоломку. Следы лыж то пропадали, то появлялись, меняли направление движения, но Павел упорно шел вперед.

Только к середине дня он позволил себе короткий отдых. Выбрал удобное место: вывернутая бурей сосна приткнулось к самым корням могучего дуба. Павел, отстегнул лыжи. Уселся на поваленное дерево, положив "винторез" на колени. Головная боль отступила, оставив в покое. Павел вытащил из рюкзака раскладной таганок и металлическую кружку. Зачерпнул в нее чистого снега и пристроил на таганке. Поджёг брикетик сухого спирта и спустя несколько минут уже заваривал в кипятке пакетик ароматного чая. С удовольствием отхлебнул горячего напитка, грея ладони о жаркие бока кружки. Прислонился к широкому стволу дуба, ощутив спиной его шероховатую поверхность. Павел чувствовал себя среди суровой простоты природы гораздо лучше, чем в шумных каменных джунглях города.

Неожиданно перекличка лесных птиц резко прекратилась, значит затаились, что-то их напугало. Если бы хищник, то наоборот подняли бы гам. Павел украдкой осмотрелся, стараясь вычислить пришельца. Хорошо укрылся, сразу и не определишь где. Обжигающее ощущение от чужого взгляда, полоснуло словно бритвой. Павел мгновенно нырнул в сторону, сжимая в руке "винторез". Кружка упал в снег, и чай, плавя кристаллики снежинок, устремился к укрытой под снегом земле.

Ермак осторожно, прикрываясь поваленным деревом, отполз в сторону. Стараясь не высовываться, принялся обходить густой ельник, из которого как показалось, за ним наблюдали.

Он сосредоточенно, до рези в глазах, пытаясь высмотреть возможного противника. Но тщетно. Павлу уже начало казаться, что он играет в игры с собственным воображением. Осторожно приблизившись к месту, где должен был находиться наблюдатель, Павел нашёл едва заметные отпечатки. Снег придавлен так, словно человек который тут стоял почти ничего не весил. След почти не читался, единственное, что можно было определить — это внушительный размер и только. Ермак вернулся к рюкзаку. С сожалением посмотрел на валяющуюся в снегу кружку, бережно поднял её, сложил таганок и сунул их в рюкзак.

— Попили чайку.

Нужно продолжать путь. Ермак пристегнул лыжи и двинулся дальше. Головная боль сменилась слуховыми галлюцинациями: то и дело слышались странные голоса, они шептали слова незнакомого языка, в каждом звуке неся враждебность.

Лес изменился. Это был уже не тот приветливый сосновый бор, в который Ермак входил на рассвете. Елки ощетинились обледеневшими иглами, норовя зацепиться за одежду. Небо затянуло свинцовыми тучами и острые как стекло снежинки посыпались сверху, ветер то и дело подхватывал их, швыряя в лицо. Хищные тени расползлись между деревьями, пожирая пространство. Ермаку казалось, что он попал в самые недра угрюмого, не изменившегося за столетия бора. Все чаще попадались непроходимые участки из поваленных бурей деревьев и густых колючих кустарников. Видно стихия бесновалась здесь, вырывая деревья и швыряя их наземь.

След охотника вновь прервался, и на этот раз окончательно: в заляпанном бурыми пятнами крови снегу валялась рукавица и сломанные лыжи. Снегопад уже успел присыпать отпечатки разыгравшейся здесь драмы. Ермак исследовал лес вокруг — если охотник ранен, то далеко уйти не мог. Если его утащил дикий зверь, то где-то останутся отметины: кусочки ткани на ветвях кустарника, сломанные веточки, а может и тело несчастного.

Павел расширял территорию поиска, двигаясь по спирали. Никаких зацепок. Приближалось время выходить на связь с Димой. Ермак закатал рукав, сверяясь по часам.

Так и есть: пятнадцать тридцать, надёжная механика исправно указывала время, вот только стрелка компаса вертелась, как сумасшедшая. Странно. Павел достал спутниковый телефон, нажал кнопку, но мобильник отказался работать. Ермак заменил аккумулятор, это не помогло — телефон не подавал признаков жизни.

Ощущение чужого присутствия отвлекло от манипуляций с мобильником. Ермак пристально оглядел лес вокруг, однако вычислить "гостя " не получилось. Проклятые голоса мешали сосредоточиться.

— Что ж, поиграем.

Ермак быстро заскользил на лыжах, углубляясь в чащу. Пробежал с полкилометра, выбрался на небольшую просеку и одним рывком пересёк её. Съехал в овраг, скинул лыжи и, пробежав десяток метров, залег в кустарнике. Преследователь должен будет выйти на открытое пространство и тогда появится возможность увидеть его. Павел снял винторез с предохранителя и замер, выжидая.

Он лежал уже долго. Может, никакого преследователя и нет. А все это — последствия давления, которое оказывает лес.

Неожиданно Павел почувствовал, что кто-то вновь сверлит взглядом спину. Неужели обошел?

Ермак резко крутнулся, прицелившись в то место, где должен находиться противник. Пусто. От ощущения того, что кто-то так легко переигрывает его, стало не по себе. Он уже забыл то время, когда был зелёным новичком в армейской разведке, и кто-то мог взять его на прицел первым. Павел неосознанно погладил висящий под одеждой на груди амулет — медвежий коготь. Его еще в детстве подарил дед — сибиряк, известный на всю округу знахарь и охотник. Ермак потерял родителей еще в младенчестве и старик вырастил его, научил всему, что знал сам о тайге и об охоте. Убивать людей уже учила война.

Ощущение беспомощности пыталось сковать разум. Страх требовал бежать, не разбирая дороги.

— Что ж ты, Пашенька, забыл, как по лесу ходить, — голос, раздавшийся за спиной, заставил Ермака похолодеть. Он медленно повернулся. Дед выглядел, так же как и шестнадцать лет назад. Тогда старый ушёл в тайгу и не вернулся. Павел искал его несколько месяцев, но так и не смог отыскать никаких следов. Потом Павла призвали в армию. Потекли размеренные дни службы. Ермак смирился с потерей деда и не захотел возвращаться в глухую таёжную деревню, остался служить по контракту.

— Дед...

— Не помнишь разве, как я тебя к Гиблому болоту водил, еще мальцом. Там ведь так же было. Лес не пускал, путал. Забыл ты, Пашенька. Так и сгинуть недолго.

Дед оперся о лыжные палки.

— Забыл, — Павел чувствовал себя странно. Понимал, что начались галлюцинации, но что теперь делать, когда не знаешь где реальность, а где иллюзия.

— Ну пойдем, подсоблю тебе, — дед ловко оттолкнулся палками и пошёл вперед на своих широких, подбитых камусом лыжах,— А то долго еще плутать будешь.

Дед шёл вроде не спеша, но Павел с трудом поспевал за ним. Всё вокруг подёрнулось размытой вьюжной пеленой, и Ермак потерял счет времени. Давно он не чувствовал себя так спокойно, в каком-то странном трансе скользя по первобытному лесу вместе с дедом. Ермак улыбался — он словно вернулся на много лет назад, в беззаботную юность. Вокруг мелькали заиндевелые деревья в несколько обхватов толщиной. Острый, почти хрупкий от мороза воздух, холодил лицо и прихватывал пальцы. Первобытный лес, укрытый вечным фирном завораживал своей дикой красотой...

— Здесь это, — дед резко остановился.

Ермак посмотрел в ту сторону, куда указывал старый и замер потрясённый: посреди небольшой поляны, проткнутые острыми ветвями корявого дерева, висели шесть человеческих тел.

* * *

Григорий Измайлов "Жорж"

Руководитель следственной группы недовольно покосился на столичного опера. Этот крепко сбитый мужчина с хитрыми карими глазами и стильной бородкой раздражал. Дело передали под контроль прибывшей из столицы группы экспертов и теперь один из них, с важным видом разгуливает по квартире жертвы. "Еще улики какие затопчет".

Жорж, игнорируя недовольные взгляды членов местной следственной группы, подошёл к телу. Обезглавленный, залитый кровью труп женщины тщательно привязан к стулу. Голова лежала здесь же на полу. Спутанные золотистые волосы покрыты засохшей кровью. Измайлов случайно поймал безжизненный взгляд широко распахнутых глаз. Сжал зубы.

Девятая жертва за неделю. Четверо убиты в своих квартирах, в тот момент, когда родные и близкие отсутствовали дома. Тела остальных найдены в разных частях города. Убийца не стал прятать, а наоборот, выставил их напоказ. Никакой видимой связи между жертвами пока не прослеживалось. Разный возраст, пол, место жительства. Отсутствие общих знакомых. Казалось, что убийства носили хаотичный характер, но неуловимое ощущение того, что связь все-таки есть, усиливалось с каждой минутой.

Жорж осмотрел веревку, стягивающую запястья жертвы: "Констриктор" — такой узел обычно вяжут, чтобы уже не развязывать. Надежный, чем сильнее пытается высвободиться жертва, тем веревка жестче стягивает хватку. Измайлов осмотрел перерубленную шею: голову смахнули одним движением, клинок для этого должен быть приличной длины и необычайно острым. А рука убийцы сильной и точной — тот, кто это совершил, имеет солидный опыт во владении холодным оружием. Новичок или дилетант не смогли бы так легко отрубить человеку голову и не пользовались бы специфическими узлами.

Осмотр помещения наводил на мысли о том, что никакого сопротивления жертва не оказала. Следы борьбы просто отсутствовали. Либо жертва не сопротивлялась, либо ей не дали такой возможности.

— Что нарыл, Жорж? — голос шефа выдернул из размышлений.

Измайлов пропустил момент появления Рыбакова в квартире. Тот поздоровался с местным следаком и подошёл к Измайлову. Хмурясь, взглянул на тело.

— Мутное дельце нам подсуетили, — Жорж пожал шефу руку и взглядом указал на ближайшего криминалиста, давая понять, что не хочет говорить при посторонних.

Роман едва заметно кивнул:

— Пойдем, покурим, если ты тут закончил.

Они вышли из квартиры и, не ожидая лифта, спустились по ступенькам на улицу. Роман на ходу вытащил кейс с сигарами и забрался в машину. Измайлов плюхнулся на пассажирское сиденье.

— Как в Египте? — Жорж бесцеремонно вытащил у начальника из рук кейс, и выбрал себе сигару.

— Я еще втянуться не успел, как меня назад дёрнули. Ладно, рассказывай, что тут у тебя,— Роман протянул зажигалку с гильотиной.

— Замочили девять человек с особой жестокостью. Всем отрубили головы. Местные выбрали козлом отпущения интересного персонажа: Твердова Николая Дмитриевича сорока трех лет от роду.

— Кто такой, чем знаменит?

— Служил священником в храме Георгия Победоносца. Семнадцатого февраля выставил исторический музей и скрылся в неизвестном направлении.

— Ого.

— Пока еще не "ого". До, того как стать священником, Твердов служил в спецназе ГРУ.

Роман задумался на секунду:

— Личное дело запросил?

— Да. В доступе отказано.

— Серьезный дядя, значит, — Роман приоткрыл окно, выпуская из салона табачный дым. — Что он в музее взял?

— Холодное и огнестрельное оружие восемнадцатого века. И, похоже, таким же оружием отрублены головы всем жертвам, — Измайлов выпустил изо рта струйку дыма, продолжая прокручивать в голове все факты дела.

— Думаешь, съехал с катушек и мочит всех подряд? — Роман прищурился.

— Это местные так думают.

— Тааак. А мы что думаем?

— А мы думаем, что Твердов, даже будучи бывшим спецназовцем ГРУ не смог бы завалить девять человек за неделю так гладко, чтобы не засветиться. Успеть выследить жертву, пока она останется одна, произвести захват, пытать, потом убить не оставив улик и чисто уйти. А двадцать третьего и двадцать пятого замочить по два человек за день в разных частях города, да еще находясь при этом в розыске. Очень все это маловероятно. Думаю, в городе работает группа киллеров, которые валят людей с пока неясной целью. Возможно, даже несколько групп. Никаким маньяком тут и не пахнет.

Жорж подождал, пока шеф обдумает факты.

— Какие версии?

— Первая: Твердов переметнулся и сейчас с группой боевиков проводит акцию по запугиванию населения. Или отвлекает нас от чего-то более значительного.

— Вторая?

Жорж затушил сигару в пепельнице. Дрянь дрянью эти папироски кубинские, как их Роман столько выкуривать умудряется:

— Понимаешь, есть тут одна деталь: первых пять жертв жестоко пытали. У них обнаружены переломы пальцев, ожоги, следы от побоев. А вот на четырех последних следов пыток не обнаружено.

— Может просто время поджимало.

— Может. Но скорее всего жертв пытали с целью получения какой-то информации.

— И какой нужной боевикам информацией могли обладать обычные граждане? — В голосе Романа послышалось сомнение.— Маловероятно. Давай пока не будем сбрасывать со счетов версию о том, что Твердов действительно соскочил с катушек, нашёл себе подельников и тупо мочит всех подряд, что бы привлечь к себе внимание.

* * *

Мила Вознесенская

— Замуж тебе надо милая, детей рожать, а не за бандитами с пистолетом бегать, — баба Маруся, важно подбоченилась.

-Так а за бандитами кто бегать будет? — Мила проникновенно улыбнулась, поправила локон волос, выбившийся из-под берета.— Да и за кого замуж идти? Сейчас настоящего мужчину днем с огнем не найдешь.

— А ты милая прынца-то не ищи. Присмотри себе бизнесмена какого, что бы и сама одета обута и детки досмотрены. А то вон, сколько вас красавиц в девках так и остаётся. А нет, так вот у меня племянник еще не ожанился. Хлопец хороший, не пьющий. Познакомлю вас.

— Спасибо, Мария Демидовна. Я пока не планирую замуж.

— Зря. Вот ты вечером приходи. Посидим чаю попьём, может он тебе приглянется.

— В это раз наверное не получится, — Мила вновь улыбнулась, стараясь отбросить в сторону и без того наболевшие мысли о создании семьи и рождении детей.— Вы мне лучше расскажите, что еще странного заметили за последнюю неделю.

Деревенская сплетница украдкой осмотрелась и перешла на шепот:

— Ой. Заметила, сток-ма всего заметила,— мгновенно переключилась баба Маруся,— Боятся мужички-то в лес теперяча ходить. Сказывают, как сунешься, голова болеть начинает. Чудится всякое. Вон, соседка моя, перед тем как её-то в больницу забрали. Говорила, что видала, как из леса снежный человек выходил. Потом черти мерещиться начали. Её-то спустя два дня и забрали. Скорая приехала и увезли. С нашей деревни троих-то ужо забрали. С Макеевки да со Свиридова по двое.

Мила слегка опешила. Оказывается в районе эпидемия психических заболеваний, а городское начальство "ни сном, ни духом".

— Мария Дмитриева, а когда первого человека в психиатрическую больницу забрали, вы помните?

— А что тут помнить-то: неделю назад и забрали.

Мила почувствовала, что столкнулась с чем-то необъяснимым. Семь человек отправлены в психушку всего за неделю и это из трёх деревень, в которых не больше двухсот жителей.

— Вы мне очень помогли, Мария Дмитриевна, — Вознесенская уже собралась попрощаться.

— Да ты не торопись милая, — остановила её старушка, — я тебе расскажу о том, что все знают, но молчат.

Баба Маруся с важным видом выдержала паузу:

— Егеря-то эти пропавшие, они у отца Ивана были перед тем как пропасть. Они за эти дни туда сюда часто шастали, то в лес, то к батюшке, значит. А что у него делали никто и не ведает. А потом, вишь, сгинули.

— Очень интересно, Мария Демидовна, и что это за отец Иван такой?

— Так батюшка православный. Неделю назад пришёл в Ерёмино и купил дом. Мужиков, значит, нанял и строит что-то. Все думают, что церковь. Только я-то церквей повидала немало на своем веку и так тебе скажу: не церковь он никакую строит.

— А что же тогда он строит?

— Не знаю. Ты сама съезди, глянь.

— Обязательно съезжу.

— Только я тебе ничего не говорила.

— Не волнуйтесь, не скажу никому, — Мила еще раз поблагодарила женщину, попрощалась.

Забравшись в холодный салон служебного минивена потерла озябшие руки. Затем открыла блокнотик и еще раз просмотрела свои записи. Задумалась, пытаясь понять, что же все-таки происходит в районе. Что за странная вспышка помешательства и куда могли исчезнуть опытные охотники. Опрос родственников пропавших ничего толком не дал: никаких недомолвок или откровенного вранья при опросах Миле уловить не удалось. Пока все указывало на то, что исчезновение людей явилось для всех полной неожиданностью. Видимо с ними произошла необъяснимая трагическая случайность. Вот только какая? Все пропавшие великолепно знали лес, и заблудиться не могли. В нападение хищных животных тоже верилось с трудом. Оставались люди — самые опасные хищники. Мила на секунду задумалась о карантине, но потом отбросила эту мысль — рано, слишком мало данных.

Она завела автомобиль, подождала, пока с лобового стекла сползёт наледь, расплавленная обдувом печки, и уверенно воткнула передачу. Дорога до Ерёмино петляла вдоль леса. Машина проехала всего с полкилометра и неожиданно заглохла, прямо на заснеженном перекрёстке. Мила взглянула на мрачный бор, стоящий непроницаемой чащей всего в десятке метрах от авто, и ей вдруг стало страшно. Дурные мысли о том, что в лесу пропадают люди, настойчиво лезли в голову. Мила глубоко вздохнула и напомнила себе, что у нее есть оружие и вообще она оперативник и бояться не должна. Но страх никуда не пропал. Мила крутанула ключом замок зажигания. Минивен чихнул, однако не завелся. Краешком глаза Вознесенская уловила какое-то движение среди деревьев. Стараясь не смотреть туда, вытащила пистолет, сняла его с предохранителя и положила рядом.

— Господь Бог впереди, Божья Мать позади. Божья Мать впереди, Господь Бог позади. Что будет им, то будет и мне. Они помогут мне. Аминь, — вспомнила Мила молитву, которую мать всегда читала перед дорогой.

Закрыла глаза и повернула ключ. Машина чмыхнула несколько раз и, наконец, завелась. Мила вдавила педаль газа, стараясь побыстрее покинуть неприятное место. Только сейчас она заметила, как дрожат от волнения руки.

— Нельзя же быть такой трусихой, — отчитала сама себя.

До Ерёмино она добралась довольно быстро, благо до деревни было всего несколько километров. Первый же попавшийся житель показал, как проехать к отцу Ивану.

Мила притормозила у большого деревянного дома, во дворе которого несколько мужчин сноровисто работали топорами. Мария Дмитриевна не обманула — постройка, над которой трудились работники, мало походила на церковь, скорее уж на колокольню. Но ничего странного в этом Мила не видела. Наверное, церковь будут строить потом.

Неохотно выбравшись из успевшей прогреться машины, Мила зашла во двор.

— Здравствуйте, где я могу найти отца Ивана?

Крепкий мужчина лет пятидесяти ловко вогнал топор в бревно и повернулся. Внимание сразу же привлекли его глаза. Присмотревшись, Мила поняла почему: они заметно отличались по цвету.

— Я отец Иван, чего тебе, дочка?

Остальные мужики продолжили работу, изредка бросая недвусмысленные взгляды на Милу.

— Я веду расследование о пропавших людях. Мне нужно задать вам пару вопросов.

— Задавай, дочка. Помогу чем смогу.

— Можно ваше полное имя и год рождения?— Мила достала свой блокнотик и карандаш.

— Семёнов Иван Федорович, родился в Рязани 1962 году.

— Иван Федорович, вы знакомы с пропавшими егерями? — Мила внимательно следила за мимикой и движениями батюшки.

— Я уже, дочка, почитай, со всей округой знаком. От мала, до велика, — отец Иван отвечал расслабленно, не прятал глаза.

Все его жесты говорили о том, что вопрос не вызвал смущения.

— У меня есть информация, что они посещали вас, перед тем как пропасть, — Мила вновь не заметила на лице батюшки ни тени смущения, лишь лёгкий отпечаток грусти.

— Так и есть: заходили. Я над ними молитву оберёжную читал.

— Они чего-то боялись?

— А ты не знаешь разве?

Мила почувствовала себя неловко:

— О чем именно, Иван Федорович?

— Тут понимаешь, какое дело, дочка. Лес он ведь разный везде. Бывают места злые, которые на людей давят. Мерещиться человеку всякое начинает.

— Я слышала о подобном. Но не знала, что у нас в нескольких часах езды от столицы есть что-то такое.

— Так раньше и не было, дочка. Совсем недавно появилось. Может кто-то разворошил старый могильник или еще что. Кто знает. Я просил егерей, если увидят что странное, мне сказать. Я б освятил место.

— Все настолько плохо, что люди без молитвы в лес не ходят? — Мила спросила и тут же вспомнила, как сама всего каких-то полчаса назад молилась, испугавшись неизвестно чего.

— Все мы суеверны в глубине души, а молитва силу придает,— батюшка проницательно заглянул девушке в глаза, — но почему-то о боге вспоминаем только в минуты страха или горя.

— Скажите, Иван Федорович, у вас есть какие-то соображения по поводу того, что случилось с этими людьми в лесу, может в разговорах с ними вам что-то показалось странным.

— Все обычно дочка было. Вряд ли я тебе, чем помочь смогу.

Мила слегка расстроилась — зря потеряла время. Похоже, с батюшкой все было чисто, и никакого отношения к пропаже людей он не имеет.

— Последний вопрос, Иван Фёдорович: Вам знаком этот человек? — Мила вытащила из сумочки фото одного из убитых в городе людей.

Отец Иван бережно взял снимок, внимательно посмотрел на него. Мила не надеялась, что батюшка знаком с жертвой. Скорее по привычке решила получить отпечатки пальцев и, заметив, что отец Иван работает без рукавиц, провернула этот небольшой трюк.

— Нет, этого человека я никогда не видел, — батюшка протянул назад фотографию.

Темп его речи едва уловимо замедлился. Отец Иван изобразил улыбку, но Мила поняла, что он внезапно расстроился. Создавалось впечатление, что он знал убитого.

Мила улыбнулась в ответ и попрощалась. Игнорируя похотливые взгляды работающих во дворе мужиков, девушка направилась к своему автомобилю. "Отпечатки нужно проверить сегодня же"— решила она. А еще нужно было ехать в психиатрическую клинику и в морг, на вскрытие убитых в городе людей. Мила тяжело вздохнула и завела минивен.

Глава 2

К вечеру Рыбаков вымотался до предела: на согласование полномочий группы ушло время, которое можно было бы потратить на расследование. Местные чиновники, проявляли чудеса бюрократической тупости, затягивая решение любого вопроса до бесконечности. Ко всему прочему Ермак уже пропустил два сеанса связи, и Дима никак не мог засечь его координаты.

Только к десяти вечера Роман добрался до городского морга. Мила час назад сообщила по телефону, что ей удалось обнаружить нечто интересное, и попросила приехать. При входе в здание смешанный запах хлорки и формалина ударил в ноздри, заставив Рыбакова поморщиться. "У кого-то тоже работа не сахар" — подумал он, проходя по обшарпанному коридору.

Роман отыскал своих оперативников в секционной: небольшом, облицованном белой глазурованной плиткой, помещении с двумя металлическими столами для вскрытия. Мила вместе с местным судмедэкспертом занимались вскрытием тела. Измайлов с задумчивым видом наблюдал за процессом.

— Добрый вечер, Роман Владимирович, — Мила отложила скальпель.

— Да уж, Мила, добрее не бывает, — Рыбаков присмотрелся к трупу.

Голова трупа аккуратно пришита к телу. Видимо, покойника уже подготовили к передаче родственникам для захоронения. О том, что пред ним одна из жертв "маньяка" догадаться не сложно.

— Нам удалось найти кое-что интересное. Вот взгляните, — Мила указала на небольшую отметину на предплечье жертвы.

— Похоже на след от укола, — Роман рассмотрел едва заметную точку на коже покойника, — и что в этом необычного?

— Я обнаружила такой же на тех жертвах, которых не пытали. Причем след в одном и том же месте. У меня возникла одна догадка. Пришлось сделать некоторые лабораторные анализы, — девушка отошла от трупа, бросила перчатки в мусорную корзину.

Судмедэксперт стянул с лица марлевую повязку — стала видна его недовольная физиономия. Видимо не очень обрадовался тому, что его заставили работать во вторую смену:

— Я свободен?

— Да, конечно. Спасибо.

— Мила, не томи, — Роман постарался изобразить на лице умоляющее выражение, но видимо получилось не очень убедительно.

Девушка подождала, пока удалится эксперт и только потом продолжила:

— Им вкололи сыворотку правды.

-Уверена?

— Результаты лабораторных анализов еще не полностью готовы. Пока только амитал натрия выявили. Но я не сомневаюсь, что последних четырёх жертв подвергли фармакологическому допросу.

Роман перевёл взгляд на Жоржа. Тот хитро щурился, явно пряча улыбку.

— Давай выкладывай уже, что еще обнаружил, — Роман прекрасно знал, что значит этот взгляд.

— Все убитые посетили сопредельное государство восемнадцатого февраля. Я запросил у таможни полный список людей прошедших границу в тот день. Утром будет.

— Там человек семьсот в этом списке у тебя будет, граница всего в пятидесяти километрах, за товаром уйма народу ездит туда-сюда, — Роман потер виски, — Но что-то в этом есть. Может наркокурьеры?

— Не похоже. Я личные дела анализировал. Но, х... кхм, кто его знает, увидим. Теперь мы точно знаем, что убийцы придерживаются некой схемы при выборе жертв. Думаю, завтра определим, какой именно.

— Лады. Мила, что с пациентами психбольницы?

— Ничего существенного. Обычные психические расстройства. Но сам факт помешательства за неделю в одном районе стольких человек настораживает. Еще я посетила православную епархию — там ничего не знают ни о строительстве церкви в Ерёмино, ни о батюшке Иване. Дима прогнал отпечатки по всем базам данных — полный ноль. Никакого Семёнова Ивана Фёдоровича в Рязани никогда не проживало.

— Завтра утром поедем с твоим мутным батюшкой знакомиться. Похоже, пропажа людей в лесу и убийства в городе могут быть связаны. Возможно, действовали сектанты, уж очень убийства на ритуальные похожи.

Вернулся судмедэксперт с хмурым санитаром, переложили тело на каталку и молча увезли.

Рыбаков почувствовав, как завибрировал в кармане телефон.

Уже по интонациям в Димином голосе все понял.

— Роман Владимирович, Ермак пропустил третий сеанс связи и до сих пор себя никак не обозначил.

— Твою мать, — Роман взглянул на часы: 22.30, — Жди, если до утра не появится, Измайлов с группой спецназа пойдет на поиск.

Мысль о том, что придется просить у местного начальства группу бойцов, вызывала у Романа едва ли не изжогу. А о том, что с Ермаком что-то случилось и вовсе не хотелось думать.

Роман заметил обеспокоенный взгляд Милы.

— Ермак наверняка действует по ситуации. Он вполне мог что-то обнаружить и ведёт наблюдение ночью, — Жорж выглядел спокойным.

— А если он ранен и ему необходима помощь, — Мила заметно разволновалась, — Ведь в этом лесу уже пропало немало людей, и все они опытные охотники и хорошо знают местность. Кто знает, с чем ему пришлось столкнуться.

— Ночью искать бесполезно, — Роман беспокоился за Павла не меньше, Милы, однако показывать этого точно не стоило. — Всем отдыхать. Не уверен, что завтрашний день будет легче сегодняшнего.

* * *

Егор допил дешевый вискарь и швырнул бутылку в мусорное ведро. День выдался дерьмовый: сегодня уволился с очередной ненавистной работы. Мысль о том, что нужно побыстрее найти следующую, вызывала отвращение. Но скоро будет нечем платить не то, что по счетам, а даже за проезд в автобусе. Похоже, послать подальше тупого начальника было не самой лучшей мыслью. А может и наоборот — давно пора выбросить из своей жизни все, что не нравится. Воронов тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Нужно отвлечься. И кстати — пора завязывать с алкоголем. Жизнь развивалась совсем не потому сценарию, о котором мечтал, оставалось принимать её такой как есть, или попытаться что-то кардинально изменить.

Егор заварил кофе. Аромат арабики наполнил кухню. Отхлебнул горячего напитка и вышел на балкон. Темнота уже окутала микрорайон. Ряд фонарей освещал только опоясывающую дома дорогу. Вплотную подступивший к ней лес казался источником мрака.

Воспоминания вчерашнего дня, почти вытесненные из памяти сегодняшними проблемами, нахлынули с новой силой. Зачем незнакомец шатался ночью по лесу и что хотел. И почему вдруг...

Мысли остановились, словно разбившись о каменную стену. У самой кромки дороги шевельнулся сгусток мрака и медленно обрел очертания уже знакомой тени. Она стояла у дороги и пялилась в окно, точнее прямо Егору в глаза. И её зрачки поблескивали в темноте как у дикого зверя. И еще тень звала к себе. Неясный шёпот прорывался в сознание, требуя, чтобы Егор шёл в лес. Звучал в ушах едва слышно, уговаривал, настаивал, требовал. Это проникновение в сознание взбесило. Разум стремительно захватила первобытная ярость. Со скоростью прорвавшей плотину реки она принялась заполнять рассудок. Захотелось выбежать на улицу и бросится на это существо, чем бы оно ни было. Но остатки благоразумия кричали из глубины сознания, приказывая оставаться на месте.

Неожиданно появился автомобиль. Лениво ползя по припорошенному снегом асфальту, он светом фар накрыл то место, где стояла тень. Однако рассмотреть её не удалось — тень исчезла.

Егор пришёл в себя и только теперь заметил валяющиеся под ногами осколки чашки. Когда ж он уронил её?

Разум настойчиво требовал не высовываться из дома и ни в коем случае не искать встречи с незнакомцем. Однако непреодолимая тяга совсем затуманила мозг.

"Пойду утром", — Егор с трудом взял себя в руки.

За всю ночь уснуть так и не удалось. Мысли путаным хороводом носились в голове. Егору начало казаться, что все происходящее — один сплошной приступ безумия.

Однако утром, как только тьма сменилась предрассветными сумерками, он достал из тумбочки охотничий нож, пристегнул к поясу, сунул в карман четырёхзарядный травмат "оса". Оделся и вышел из квартиры. Спустился по лестнице на первый этаж и выбрался из прокуренного подъезда на улицу. Одинокие пешеходы торопились на остановки общественного транспорта. В окнах домов горели огни. Город просыпался, чтобы зажить своей рутинной жизнью. Мороз защекотал ноздри, обдав ледяной свежестью зимнего утра. Ветер швырнул в лицо острые, жгучие снежинки, словно пытаясь отрезвить затуманенную бессонницей голову. Однако Егор был слишком разгорячён ночным событием, чтобы обращать внимание на погоду. Он направился к лесу и быстро отыскал то место, с которого тень наблюдала за его окном.

Неясные следы уходили вглубь чащи. Не обращая внимания на начавшийся снегопад, Воронов двинулся по следу.

* * *

Мелодия телефона выдернула Рыбакова из тревожного сна, и он сгрёб рукой мобильник

— Да?

— Роман Владимирович, Ермак вышел. Везу его на базу, — голос Димы излучал радость. — Я его почти у самого города засёк и тут он на связь вышел.

— Как Павел?

— Да в порядке. Целёхонек.

— Хорошо, мы скоро будем.

Кажется, утро начиналось с хороших новостей.

Быстро приняв освежающий душ и замутив чашечку кофе Роман, вышел из номера. Его группу расквартировали в небольшой гостинице для сотрудников МВД. Вполне приличной и хорошо охраняемой.

Мила уже ждала в вестибюле. Бледное лицо и круги под глазами ясно указывали на то, что девушка не спала этой ночью.

— Роман Владимирович, боюсь, наша поездка в Ерёмино отменяется.

— Что случилось?

— Под городом буран начался. Пока до нас не докатился. Однако все подъезды к Ерёмино заметены. Просто аномальный снегопад. Дорожные службы пытаются расчистить, но когда справятся непонятно.

— Хорошо. Точнее, очень плохо. Едем на базу. Павел вышел, — Роман улыбнулся.

— Слава богу, — Мила облегченно улыбнулась в ответ.

Роман украдкой взглянул на девушку. Она сильно переживала за Павла, но навряд ли это связано с "особенными" чувствами. В прошлый раз, когда Диму подстрелили, она переживала не меньше. Роман задумался о том, что знает о личной жизни девушки, и пришёл к выводу — ничего. Есть ли она у неё вообще с такой работой? Наверно нет, так же как и у него. Нет, конечно, какие-то романтические эпизоды случались, но ни семьей, ни серьезными отношениями Роман не обзавелся. Слишком много времени забирала служба.

* * *

Группа собралась в кабинете для совещаний вокруг небольшого стола с картой местности. Роман обвел карандашом на карте район, в котором Ермак вел поиски. Перевел взгляд на Павла. Мила как раз закончила измерять ему давление. Она внимательно осмотрела зрачки Ермака.

— Тебе нужно пройти медосмотр, Паша,— девушка сложила тонометр.— И, вообще, я считаю, что нужно ввести запрет на посещение леса и вызывать сюда Филиппа с оборудованием.

— Только этого пингвина нам здесь и не хватало, — Ермак поморщился.

— В районе происходит что-то необъяснимое: семь человек в психушке, у жителей галлюцинации, — Мила обвела присутствующих строгим взглядом.

Роман мысленно пришел к такому же выводу:

— Согласен. Причина галлюцинаций совершенно не понятна. Может массовое отравление наркотическими аналгетиками, а может еще что.

— Или испытания психотропного оружия, — Дима оторвался от планшета, над которым колдовал все это время.

— Может, без Фили обойдемся? — Измайлов принялся сверлить Романа взглядом.

— Нет. Филип, конечно, мудила редкостный, но специалист очень толковый. Мила права, нужно вызывать, — Роман посмотрел на Павла, — выходит все, что ты видел, скорее всего, галлюцинации?

— Да, кроме вот этого, — Ермак вытащил из кармана потертый, заляпанный засохшей кровью охотничий билет и аккуратно положил его на стол, — с трупа взял. Думал если глюки, то выйду, и он пропадёт.

Рыбаков развернул билет:

— Филончик Игорь Станиславович 1980 года рождения.

— Это один из пропавших, — Дима уткнулся назад в компьютер, — похоже, что одного ты точно нашел, Паша. Как бы теперь туда судмедэкспертов доставить.

— Я потом прикидывал по карте, где это место, — Павел нахмурился, — но не смог определить координаты. Расположение тел, правда, зарисовал, и ориентиры кое какие. Но найти сложновато будет.

Роман ткнул в карту:

— Это где-то здесь, можно пройти по твоему маршруту, взять роту бойцов, поставить их на лыжи и вперед...

— Рома, — Измайлов накрыл ладонью район на карте, — а если у ребяток галюны начнутся, и они друг в дружку палить станут. Что тогда делать будем?

Роман перевел взгляд на Ермака, тот кивнул, соглашаясь со словами Жоржа.

— А если на вертолёте попробовать, может, отыщем поляну эту,— Дима пролистал спутниковые снимки района.

— Тоже не вариант, — Роман потер виски, — погода не лётная.

— Местным сообщить, пусть решают, как тела из леса забрать. — Измайлов подсунул Роману лист бумаги с распечатанным списком фамилий, — У нас и так дел хватает.

— Местным место надо точно указать, — Рыбаков взял список и уставился на Жоржа, в ожидании разъяснений.

— В этом списке двадцать два человека, которые вечером восемнадцатого февраля пересекли границу на автобусе номер 12-21, — Измайлов обвел коллег взглядом,— девять из этих пассажиров в морге с отрубленными головами. Остальные пропали без вести.

Роман взял лист бумаги и скользнул взглядом по фамилиям. И тут же почувствовал, как по телу прокатилась волна онемения.

— Что с вами, Роман Владимирович? — голос Милы звучал откуда-то издалека.

— Я в порядке, — оторвать взгляд от списка, в котором отчетливо напечатана знакомая фамилия оказалось не легко. — Здесь в списке мой друг, Егор Воронов. Выросли вместе. Давно не видел его...

— Я был у него на квартире час назад, там пусто. Соседка слышала, как примерно в полвосьмого утра хлопнула входная дверь его квартиры. Где он и остальные двенадцать пассажиров автобуса, включая водителя, никто не знает. Местные оперативники проверили все места проживания, опросили соседей. Вот что удалось выяснить, — Жорж положил на стол несколько черно-белых фотографий.

На размытых снимках фигурировал один и тот же статный мужчина, но всякий раз с разными людьми.

— На всех фото наш "маньяк"-ГРУшник Николай Твердов с исчезнувшими пассажирами автобуса, — пояснил Измайлов, — Это снимки с уличных камер наблюдения. Дима отслеживает мобильники наших пассажиров. Ни один не передает сигнала. Никто не знает где эти люди.

— Видимо Твердов знает, — Роман отложил снимки.

В деле неожиданно возник личный мотив и это не радовало. Во первых хотелось увидеть Егора живым и здоровым, во-вторых появлялись лишние мысли мешающие концентрации. Вот и сейчас Рыбаков едва не прослушал версию Димы:

— Я думаю, что с этим автобусом партия наркотиков прибыла. В автобусе присутствовали один либо несколько наркокурьеров. Пассажиры автобуса что-то видели и их сейчас устраняют как нежелательных свидетелей.

Жорж покачал головой, выражая несогласие с версией молодого коллеги:

— Что видели? Если б заметили что-нибудь странное, то уже бы проболтались родным или близким, а то и милиции. Следственная группа работает еще, но пока ничего не всплыло. Люди вели себя как обычно. Никто не пытался прятаться, никто не паниковал. Да и к чему было убивать людей таким жестоким образом?

— Значит, они стали свидетелями либо участниками чего-то, не осознав этого, — Дима похоже всерьез настроился защищать свою версию.

Роман взял со стола охотничий билет:

— Самое интересное, что и пропажа егерей, и убийства людей в городе, и галлюцинации людей в деревнях — части одной головоломки. Все события начинаются сразу после того, как этот автобус прибыл в город. Тут и завертелось. Спустя двенадцать часов совершено первое убийство, в Ерёмино появляется отец Иван. И сразу начали исчезать охотники.

— И возникает массовый психоз среди деревенских жителей, — Мила поднялась со стула, — Я забираю Павла на тщательный медосмотр.

— Мила, ищи причину галлюцинаций, — Роман прикрыл глаза. Пока за фактами не маячила даже приблизительная версия происходящего. — Мы держим в руках готовый пазл, но никак не можем его правильно сложить. У нас две ключевые фигуры: Твердов и отец Иван. Жорж, занимайся родственниками пропавших. Дима, работай с технарями. Может еще где наш ГРУ-шник на камерах засветился. Я пока Филиппа вызову.

* * *

Егор продирался сквозь густой кустарник, проваливаясь в снег по колено.

— Ну и какого хрена я тут ползаю?

Егор остановился. Человек этот уже наверняка дома спит. Ну, шастал он по лесу ночью, да и хрен с ним. Может у него не все дома.

Воронов развернулся с твердым намерением побыстрее выбраться из заснеженного леса. Замер, ошарашено разглядывая место, где должна была остаться протоптанная им дорожка следов.

— Твою мать...

Следы словно испарились. Пушистый снег схоронил под собой все оттиски человеческих ног, как будто и не проходил здесь никто. Как можно было не обратить внимания на снегопад? Хорошо в мобильнике есть GPS. Егор вытащил телефон из кармана. Телефон не подавал признаков жизни. Стало не по себе. Как теперь выбираться отсюда?

Егор попытался определить стороны света по солнцу. Чего же никак не посветлеет то. Посмотрел на наручные часы и замер.

— Это что за херня еще?

Стрелки показывали пять часов.

Бред. Неужели сломались. Егор проследил за исправно работающей секундной стрелкой. Мысли лихорадочно закружились в голове. Как могли выпасть из памяти последние восемь часов. Ведь ясно помнил, как входил в лес всего полчаса назад, и было семь сорок. Мозг отказывался понимать происходящее. Стремительной волной накатила дикая усталость, ноги гудели, словно Егор отмахал много километров пути. Нужно срочно выбираться, стемнеет через какой-нибудь час, замерзнуть в лесу по собственной дурости не хотелось. Егор огляделся, пытаясь сообразить в какую сторону идти. Осознание того, что заблудился, заставило сердце часто замолотить в груди. Паника уже подкралась совсем близко, Егор почти физически ощущал её.

Он сорвал с головы шапку и вслушался в окружающие звуки. Если уловить гул трассы, то можно будет выйти к дороге. Ветер шумел, продираясь сквозь присыпанные снегом хвойные ветви. Никакого шума дороги не слышно и в помине. И еще какой-то звук, едва уловимый, сзади.

Воронов медленно повернулся. Сердце на секунду замерло, а потом с силой выплеснуло в кровь адреналин. Сразу стало жарко: шагах в двадцати за деревом шевельнулось нечто. Сутулая фигура медленно вышла из-за дерева, и Егор попятился назад. Сердце бешено замолотило в груди.

Возможно, это существо когда-то было человеком, но сейчас в его облике чувствовалось нечто чужеродное. Хищные отталкивающие черты. Такое лицо не могло принадлежать ни человеку, ни зверю. Только чему-то отвратительному. Зрачки нелюдя поблескивали, он сделал шаг вперед. Задрал голову к небу и протяжно взвыл.

Холодная волна прошла у Егора по позвоночнику. Ноги почему-то стали тяжелыми. Воронов вспомнил про пистолет. Сейчас бы дробовик, а не пукалку с резиновыми пулями. Он вытащил травмат и в этот момент услышал хруст снега за спиной. Резко повернулся: четверо крепко сбитых мужчин в цифровом камуфляже отрезали пути отхода. Егор заглянул в глаза идущему впереди и понял: эти люди шли убивать. В руках мужчины сжимали топоры и мачете. У одного — заряженный арбалет. Острое жало болта смотрело прямо в бок Воронову.

Егор метнулся к ближайшему дереву и прижался к нему спиной. Прицелился в грудь идущему впереди, и даванул спусковой крючок.

"Оса" сухо щелкнула, отказавшись стрелять. Егор нажал курок снова, но выстрела вновь не последовало.

Воронов уронил травмат в снег, и вытащил нож. Убийцы уже совсем рядом. Один из них перехватил топорик поудобней.

В этот момент откуда-то слева грохнул выстрел. Арбалетчик дёрнулся и рухнул на спину. Трое оставшихся мгновенно укрылись за деревьями. Рослый мужчина в белом камуфляже вклинился между Егором и убийцами. Бросил в кобуру раритетный пистоль, из дула которого еще вился дымок, и легким движением выхватил кривой клинок из ножен на поясе. Незнакомец закрыл Егора спиной и не глядя сунул ему в руки второй пистолет.

— Лешему в сердце стреляй. Не промажь. Иначе можем не выйти.

Воронов сжал в руке пистолет и оглянулся. Дурной сон и только. Дурной сон. Убеждать себя бесполезно. Все слишком реально. Существо, которого незнакомец назвал "лешим" стояло все там же. Оно словно раздумывало, что делать. Звуки закипающей схватки за спиной подстегнули Егора. Он побежал по сугробам к лешему. Сейчас Егор чётко осознавал, что только решительность и дерзость помогут ему выжить. В запасе всего один выстрел.

Нелюдь колебался секунду, а потом бросился вперёд. Резво сократил расстояние. Егор поднял пистолет, целясь прямо в широкую грудь и натиснул спусковой крючок.

Выстрел. Пороховой дым перекрыл обзор, мешая разглядеть противника.

Удар. Воздух с силой выбило из лёгких. Дервья и кусты замелькали перед глазами. Сознание померкло.

Снег обжигал лицо, приводя в чувство, но подняться никак не удавалось. Ребра тупо болели, руки не слушались, снег забил уши и глаза.

Чья-то сильная рука сграбастала Егора за загривок и поставила на ноги.

— Живой? Промахнулся ты, парень, теперь поспешать надо,— сильный спокойный голос.

Егор разлепил глаза и увидал перед собой незнакомца в белом маскхалате. Успел рассмотреть строгое благородное лицо, обрамленное аккуратной бородой с проседью. Посмотрел за спину своему спасителю и заметил четыре валяющихся в окровавленном снегу тела.

— Что за херня тут творится? — губы Егору удалось разлепить с большим трудом.

— Некогда сейчас разговоры разговаривать. Нам еще километров двадцать по лесу топать.

— Как двадцать? Я ж только в лес вошел.

— Тебя леший водил. Еле отыскал вас. Да, прости мою невежливость, меня Николай зовут. Николай Твердов.

— Егор Воронов.

— Нам бы сейчас к Еремино выйти. Если еще пути не отрезали, — Николай подобрал из снега пистоль, который выбил у Егора леший, и принялся перезаряжать его.

Амуниция Твердова была необычайно ловко подогнана, ничего не мешало, все висело на своих местах: две кобуры для раритетных пистолей на бедрах, кривой клинок в деревянных ножнах за поясом, патронташ на груди. Николай сунул пистолет в кобуру и сноровисто занялся вторым: вытащил из патронташа бумажный патрон, разорвал его зубами, насыпал порох на полку и бережно закрыл её. Остальной порох высыпал в ствол, бумагу забил шомполом, уплотняя заряд. Туда же последовала круглая пуля и еще один пыж.

— Николай, а что это за тварь была? — Воронов оглянулся вокруг.

— Я зову его "лешим". Но что он такое на самом деле — кто знает. Давай-ка выбираться отсюда, Егор, — Твердов поднялся и уверенно двинулся в расползающийся по лесу сумрак.

Егор поспешил следом, на ходу подхватил топорик одного из убитых. С оружием оно как-то уверенней. Пройдя с полсотни шагов, Николай остановился, раздвинул ветви разлапистой елки и вытащил из-под нее рюкзак. Легко забросил его за плечи и пошёл дальше.

Николай двигался быстро и вскоре Егор почувствовал себя коротконогой обожравшейся таксой, вышедшей на пробежку с гончим псом. Твердов сбавил шаг, осмотрелся по сторонам и подождал Воронова. Темнота медленно заполняла пространство вокруг, и различить предметы всего в нескольких шагах от себя становилось все сложнее. Каким образом в лесу ориентировался Николай, оставалось загадкой.

Тягучий вой где-то впереди заставил Егора вздрогнуть.

— Аккуратно, яма, — Николай вовремя оказался рядом и придержал за локоть, — похоже, ты выдохся совсем.

— Кто это? Волки?

Егор перевёл дыхание — в правом боку ощутимо покалывало.

— Если бы волки, — Николай невесело улыбнулся, — к Ерёмино, похоже, не пройдём. Отрезают нас. Попробуем в город проскочить. Пока не накрыло.

Тягучий вой послышался ближе. Его подхватили слева и справа.

— Они уже близко. Садись, — Твердов сбросил свой рюкзак возле ствола дерева. Егор почти упал на него, приткнулся к сосне, сил не осталось совсем:

— Я пару минут отдохну только.

Егор поймал внимательный взгляд Николая, тот словно решал для себя что-то.

— Не успел я тебя до конца понять, парень, но да делать нечего. Надеюсь, не ошибся я в тебе.

Егор хотел спросить, о чём говорит Твердов. Но Николай наклонился и положил ладонь прямо на лоб Егору. Связь с реальностью тут же исчезла. Неясные видения заполнили разум. Потом пришло небытие.

Жжение привело Воронова в чувство.

— Подымайся,— Николай тер ему лицо снегом.

— Я долго в отключке был? — странно, но ощущение усталости прошло.

— Всего минуту. Идем.

— Что это было? Гипноз?

Вой послышался гораздо более отчетливо, чем в предыдущий раз.

— Потом. Все потом узнаешь.

Николай подхватил рюкзак и бодро побежал. Егор, не раздумывая, последовал за ним. "Показалось или в лесу посветлело?"

Они бежали уже довольно долго, когда впереди между деревьев появились огни.

— Давай, Егор, беги прямо. Скоро усталость вернётся, — Николай махнул рукой в сторону огней и развернулся назад в чащу.

— А Вы?

— Беги. Соберись в дорогу. Завтра зайду к тебе.

Егор посмотрел на Николая и почувствовал, что сейчас не время спорить. Перед ним стоял воин, готовый идти навстречу любой опасности. Настоящий человек, так мало похожий на те серые тени, что окружали Егора в обычной жизни.

— Спасибо.

Николай улыбнулся.

Егор побежал навстречу огням. Спустя полсотни метров между сосен замаячили высотки родного микрорайона.

Сзади громыхнул выстрел, потом еще один. Егор остановился и едва не рванул назад. Однако он понимал, что в ночном бою скорее станет для Твердова обузой, чем помощью. Стиснул зубы и побежал вперед. Через несколько минут выбрался на автодорогу, почти там же где утром заходил в лес. Зашвырнул топорик, с которым не расставался все это время, подальше в чащу. " Может им замочили кого уже, родная милиция повяжет, потом не оправдаешься".

Егор пошёл к дому, то и дело оборачиваясь. Но больше из леса не донеслось ни воя, ни выстрелов.

Микрорайон встретил привычной серостью домов и редкими фонарями. Лишь в немногих окнах горел свет. Видимо уже достаточно поздно. Егор, наконец, добрался до своего дома.

Поднялся в лифте на пятый этаж и тут накатило. Усталость навалилась многотонным грузом, с трудом открыл дверь квартиры и повалился на пол прямо в коридоре. Никогда так не хотелось спать.