Непрошеные советы по писательству

Но вернёмся к чисто литературной стороне вопроса. Что надо делать, чтобы герой/герои вашего текста понравились читателям? Чтобы запомнились, ожили, начали "вести себя"?

Не открою Америки, если отвечу: курите психологию. Но первым правилом пойдёт

4.1. Меньше сюжетной брони! Ещё меньше!

Если вы ранее не сталкивались с термином plot armor, приведу классическое определение: "сюжетная броня является негласной защитой героя к.-л. сюжета, пока герой в нём нужен". Например, почему небезызвестный Гарри Поттер ухитряется в 12 лет (!) зарезать тысячелетнего василиска (!!!) мечом Гриффиндора (хотя до этого вообще не учился сражаться холодным оружием)? А сюжетная броня. Почему доставший своими выходками буквально миллионы Джокер не словил пулю в глаз от снайпера или просто какого-нибудь прохожего? Да одной только выходки с атомной бомбой в реальном мире по за глаза хватило бы, чтобы его рванулись валить всем миром активнее, чем бен Ладена! Что, всё-таки жив? Почему? А сюжетная броня. Почему Фродо всё-таки дошёл до Ородруина и лишь у края Саммат Наур сдался шёпоту Кольца? А всё она же, родимая. Замаскированная аж Волей Эру.

Сюжетная броня бывает и неявной. Например, когда в самом начале ГГ садится поведать кому-либо свои воспоминания, становится немного очевидно, что какими бы головоломными ни оказались приключения, а ГГ выживет — чтобы о них рассказать. Я сам использовал этот приём, чтобы подчеркнуть обречённость Терин во время финальной схватки "Падшей звезды". Коли рассказывает историю Эйрас, то читателю вполне понятно: главной героине победа не светит...

Также очевидно, что требования "герой должен быть выдающимся существом" и "героя должно прикрывать как можно меньше сюжетной брони" вступают в противоречие. Выдающиеся существа, харизматичные и пассионарные, не ныкаются от опасностей под кроватью. Более того: они зачастую идут навстречу угрозам даже ещё не проявленным, потенциальным. На то и герои, собственно. Так как же быть?

А вот тут фантастам проще, чем реалистам. Потому что выдающееся существо способно паровым катком пройтись по неприятностям, которые для обычного человека кончатся смертью или даже инвалидностью. Здесь мы снова наблюдаем возможность пересолить. Но... даже в том случае, когда ГГ задуман уж очень сильным, важно помнить про его уязвимость. И пусть Илье Муромцу "смерть в бою не писана": с самого начала волхвы предупреждают его не связываться ни со Святогором, ни с Микулой, которого "любит Мать Сыра Земля", ни с Вольгой — "он не силой возьмёт, так хитростью". Опять-таки, когда Владимир-князь сажает Илью в поруб и замуровывает там, угроза для богатыря выходит нешуточная: гибель во тьме от голода и холода — это не смерть в бою, от которой Илья прикрыт сюжетной бронёй.

В общем, "на всякого Супермена найдётся свой криптонит".

Итак, что делать? Ответ очевиден: соблюдать баланс. Герой не должен изображать крутого спецназовца или даже Старшего Брата в песочнице — но и лихость пятилетнего малыша, который заборол Студента и настучал ему совочком, хорошей истории не показана. Проблемы, решаемые героем, и сам герой должны находиться в одной весовой категории. А когда герой решает проблему, превосходящую его уровень, — пусть он делает это с помощью смекалки, союзников, сталкивая эту проблему с другой проблемой, в общем, как угодно, но только не при помощи явного нарушения п. 3.3.

4.2. Больше психологизма.

Герой должен обладать последовательным характером. Любым, на какой только вам хватит таланта и фантазии. Неординарность, как и в случае со стилистикой, приветствуется (и тут хорошей, даже идеальной иллюстрацией станет Майлз Форкосиган). Но — последовательным! Чем меньше внутренних противоречий, тем лучше.

Протагонист имеет стальной стержень и не кланялся пулям на фронте? Он останется железным и в том случае, когда грабитель в магазине возьмёт в заложники его нежно любимую жену. (Хотя напряжётся, конечно, куда сильнее, чем при опасности, грозящей только ему). Герой на первом свидании мямлит, не знает, куда девать руки, и мило краснеет? Что ж, на втором свидании он, скорее всего, будет почти таким же. Но к свиданию этак десятому реакция яркого смущения вернётся только при повышении ставок, то есть при (например) Первом Поцелуе. Герой — истерик, встречающий любую неожиданность паникой и отрицанием проблемы (либо лихим прыжком в запой, да-да, мужская истеричность часто проявляется именно так)? Что ж, он уже навсегда останется таковым. И даже подкопив душевных сил, поверив в себя, заматерев — при появлении действительно серьёзных трудностей он либо замкнётся, старательно давя ту самую панику, либо напьётся до розовых слоников, либо побежит искать психологической поддержки на стороне. Но никогда, никогда истерик не "стиснет зубы и примется пафосно превозмогать" — это не его амплуа, не его стиль поведения.

Конечно, сказанное не отменяет возможности личностного роста. Не отменяет и слома характера — жизненные испытания влияют на психику многообразно, проявляя порой сложные синергические эффекты. Но штука в том, что в психологии не должно быть никаких "внезапно" и "вдруг". Любые изменения (равно как отсутствие изменений) нуждаются в серьёзной мотивации. И в тщательной проработке. У любой реакции должна быть причина, у любого поступка, любого жеста, любого слова — повод. Писатель может не расписывать подробно прошлое своего ГГ, сделавшее его именно таким, каким он или она описаны в тексте — но, в отличие от читателей, автор обязан хотя бы в общих чертах знать, каким именно это прошлое было и как оно повлияло на характер персонажа(-ей).

А также — ещё раз повторю, ибо повторение мать учения — не менять это самое прошлое в угоду сюжету, если от героя ВНЕЗАПНО очень-очень потребовался нетипичный поступок. Или, если уж прошлое вместе с произросшим из него характером изменены, придётся переписать более ранние сцены, на которые могло повлиять изменение. Ах, не хочется переписывать половину книги? Решение вам уже известно. Не меняйте характеры своих героев без серьёзных, сюжетно обусловленных причин. Только безвольные марионетки полностью покорны своему кукловоду. Хотите, чтобы герои жили? Так не убивайте их свободу воли!

И да. Не надо забывать, что хотя повествование сосредоточено на ГГ и в меньшей мере на его ближайшем окружении, но вообще груз прошлого с его ошибками, опытом, многоразличными уроками и не дающими забыть о себе результатами этих уроков есть у КАЖДОГО персонажа. Даже самого что ни на есть первого помощника младшего повара при тринадцатом малом охотничьем домике заместителя губернатора девятой провинции в Империи Восточного Деспота.

5. О тематике

Все выразительные средства, находящиеся в распоряжении автора, должны работать на центральную идею (далее ЦИ). Как всякое сложное целое, книга может быть уподоблена живому организму, который состоит из согласно действующих органов и систем. Но придаёт этому единству порядок, стройность и смысл именно ЦИ. Которую ещё можно назвать главной темой произведения. Если уж мы сравниваем книгу с живым человеком, ЦИ будет аналогом души.

Понятно, что мало-мальски способный смотреть в суть человек предпочтёт общаться с безнадёжным калекой, который при этом имеет светлую душу, чем с писаным красавчиком, у которого на месте все руки-ноги, но вот именно душой он — обделён. Есть масса книг, которые нравятся читателям вопреки очевидным недостаткам. И не меньше книг, написанных вполне профессионально, добротно, правильно... но без огонька. "Без божества, без вдохновенья". И потому пребывающих в заслуженном забвении.

Нетрудно догадаться, что бывают как хорошие, годные, интересные ЦИ, так и те, которые не отличаются подобными приятными качествами. "Хочу написать про нашего парня, который всех-всех победит" — это плохая идея. "Хочу написать про девушку, которой повезёт в личной жизни" — тоже идея не из лучших. Не поймите превратно: книги про всех-всех победителя и книги про везучую девушку прочтёт немало народа... если они написаны не совсем уж неграмотно. Как ни крути, а каждому парню в глубине души хочется быть победителем всех-всех, каждой девушке мечтается о Самом-Самом, который углядит её в толпе и не пройдёт мимо. Так что эти книги даже могут снискать похвалы. И всё же упомянутые выше идеи — это не то.

Почему? А см. п. 1.3. Штамп, общее место, было уже 100500 раз и надоело.

Тогда, может, надо что-то сделать с этим штампом? Придать ему оригинальности? Что ж, можно. Если строить текст вокруг героя (победительного или везучей, не важно), достаточно сделать его или её значимыми, интересными, достойными. Взять вот парня. Взрослому человеку очевидно, что одиночка не может победить всех-всех. Даже Сайтама, уж на что могуч, а может всего лишь побить любого.

Так как же сделать героя идеалом, чтобы похождениями его зачитывались с неослабным интересом? Всё просто... и одновременно сложно. Сделайте его своим идеалом. Добавьте ему положительных качеств, но не забывая, что в разных обстоятельствах одно и то же свойство может поворачиваться оборотной стороной (например, верность принципам — фанатизмом; упорство в достижении целей — отсутствием гибкости; щедрость — транжирством; честность — наивностью... и так далее). Есть мнение, что минимальный набор, без которого герой не герой, а картон, состоит из Тайны, Недостатка, Сокровища и Цели.

(Тут надо ненадолго отвлечься и расшифровать. Возьмём для примера уже упоминавшегося Майлза Форкосигана времён "Ученика воина" и, скажем, Бэтмена из первого одноимённого фильма. Тогда Тайны Майлза и Бэтмена будут похожи: это их происхождение и прошлое; явный Недостаток первого — физическое увечье, второго — человечность: Бэтмен ведь просто человек в хайтек-костюме, а не мутант или ещё какой суперхомо. Впрочем, выше, в п. 4.1, уже писалось, что герой без уязвимостей скучен. Далее, Сокровище: качество, присущее герою, которому может и должен по белому завидовать читатель и/или зритель. Очевидно, что Сокровище Майлза — его непревзойдённый ум, проецируемый в граничащий с гением полководческий талант, а у Бэтмена это неподконтрольность закону, как у любого вигиланта. И, отчасти, богатство клана Уэйнов, обеспечивающее его бэт-гаджетами. Наконец, Цель. Для Майлза — доказать, что достоин своего отца. Для Бэтмена можно считать Целью его идеализм.

Кстати. Немного очевидно, что те герои, которые не герои, а лишь персонажи, порой не обладают ничем из четырёх пунктов, кроме Недостатка. Потому что Недостаток есть у всех, "иначе не бывает", хе-хе. Тот самый Маленький Человек, проблема которого фантастов не занимает, лишён Тайны, обделён Сокровищем, да и Цели не имеет. И в этом смысле великолепен Бестер со своим "Тигр! Тигр!", взявший Гулливера Фойла — изначально самого обычного человека — и сделавший его настоящим героем через обретение пусть маниакальной, но Цели).

...Мы отвлеклись. Всё-таки здесь уместнее разбор тематики, а не героя, пусть даже героя с претензией на становление темой произведения. Должен заметить, с последним есть системная проблема, не позволяющая замыкать ЦИ на фигуре протагониста. Герой — плоть от плоти книги, а меж тем "смысл всегда расположен вне".

Так какой же должна быть ЦИ, чтобы увлечь аудиторию?

5.1. Центральная идея текста должна быть абстрактна.

Писатель раскрывает через частное — своё творение — нечто общее, какой-то принцип или отвлечённую мысль. Не всегда бывает легко или хотя бы вообще возможно чётко сформулировать ЦИ конкретного текста. Широко известна фраза Льва Толстого про смысл "Анны Карениной": "Если бы я хотел сказать словами все то, что я имел в виду выразить романом, то я должен был бы написать роман, тот самый, который я написал, сначала" (но мэтр лукавит: смысл текста можно выразить всегда... пусть даже с неизбежными искажениями и упрощениями, но можно).

Часто ЦИ представляет собой сумму нескольких более частных идей. Вернее будет сказать, что у каждой сюжетной линии, у судьбы каждого конкретного героя может и должна быть своя ЦИ (это особенно важно для эпических форм: очевидно, что смысл жизни Фродо не совпадает со смыслом жизни Арагорна или, примера ради, Эовин... или Гришнака).

Возвращаясь к теме годных, интересных ЦИ, можно привести несколько удачных (на мой частный взгляд) примеров. Каким бы прекрасным чувством ни была любовь, она способна также исковеркать душу и судьбу любящего — такова одна из идей моей "Падшей звезды", в третьей части романа становящаяся центральной. Суровые испытания ломают слабых, но закаляют сильных — прекрасная идея для любой драмы, от бытовой до военной. Человек лишь игрушка в руках богов и судьбы — типичная ЦИ большинства мифов (также использованная мной в "Падшей звезде"; причём участь Терин эту ЦИ подтверждает, а судьба Эйрас с ЦИ спорит). Герой, что способен отдать жизнь ради своей цели, не всегда способен ради неё прожить эту жизнь — одна из самых красивых и универсальных идей. Лишившись или изначально не имея моральных ориентиров, человек превращается в чудовище — частая, но по-прежнему годная идея. Благими намерениями вымощена дорога в ад — ещё одна старая, но неизменно популярная идея. Смешон человек, пытающийся быть не собой — мысль, ярко выраженная в "Мещанине во дворянстве".

В качестве ЦИ можно использовать цитаты, афоризмы, да хоть анекдоты. Если удастся подобрать для ЦИ правильное выражение, отлить смысл в адекватной форме, можно смело считать, что идея произведения хороша. И тут выходит на первый план правило

5.2. Центральная идея текста должна быть осознанна.

Если сам автор толком не понимает, зачем пишет, какие идеи желает выразить через свой труд — сложно сделать так, чтобы читатель это понял. Тут, пожалуй, дополнительных пояснений не потребуется, правило ясно само по себе.

5а. Антиправило: центральная идея текста не должна подаваться прямо, методами не столь художественными, сколько публицистическими.

Ну, тут тоже всё ясно. Принцип "показывать, а не рассказывать" действует на всех уровнях текста — от демонстрации эмоций и до выражения ЦА.

6а. Антиправило универсальное: можно игнорировать любое отдельное правило, особенно ясно осознавая, ради чего это делается, но нельзя послать лесом все правила сразу и рассчитывать поразить мир невиданным доселе результатом.

Автор может быть безграмотен, как второгодник. Автор может множить рояли, громоздя их на орга'ны и украшая сверху колокольчиками. Автор может быть дуб дубом в психологии, пользуясь исключительно клишированными типажами. Причём не своими, а заимствованными, например, в комедии дель арте. Автор может не уметь в сюжет — вообще, никак, даже в линейно-логичный. Автор может писать о какой-то частной, никому кроме него не интересной ерунде. Автор может изъясняться исключительно матом и на каждый абзац отпускать не менее двух сортирных шуток. Автор может быть старым пациентом психоневрологического диспансера.