Математик. Путь архата

— Нет, — мальчишка вновь уложил меня на лежанку, и присел у меня в ногах. — Ты один был. Тебя крестьянин в ущелье Дракона случайно нашёл, у него коза от стада отбилась. Сам он тебя вытащить не смог, послал соседского мальчишку в монастырь. Вот настоятель несколько братьев в ущелье и отправил. А это почти полдня пути по тропам. Хорошо, что ты живой остался, туда лучше вообще не соваться. А уж ночью... — мальчишка сделал "страшные" глаза. — Там однажды целый отряд Наказующих пропал. Просто исчез, и даже следов не нашли. Они беглецов искали, и сюда тоже пришли, но одан настоятель их даже на порог не пустил!

— Наказующие? — непонимающе посмотрел я на Лана, который встал, и, подойдя к окну, раскрыл настежь ставни, впустив яркий свет, от которого я, после полутьмы кельи невольно сощурился. — Беглецы?

— Ты откуда вообще свалился? — удивлённо округлил узкие глаза мальчишка, вновь присев рядом. — Или ты ещё и головой ударился, что про Наказующих не знаешь?

— О, я вижу, вы уже познакомились? — раздался от двери голос настоятеля, и Лан тут же вскочил с лежанки, не дождавшись ответа на свой вопрос. И, наверное, хорошо. Я понятия не имел, что это за наказующие такие, а Лан, судя по всему, не догадывался, что я "свалился" сюда из Империи Тарун, и более того, вообще из другого мира. — Это хорошо. Лан, можешь быть свободен. И не опоздай на дневную тренировку, мастер Лю и так недоволен твоими успехами.

— Слушаюсь, одан настоятель, — поклонился мальчишка, схватив поднос, и быстро выскочил из кельи, тихо закрыв за собой дверь. Похоже, авторитет в монастыре старикан имел железный.

— Как ты себя чувствуешь, Ксандр? — спросил настоятель, заложив руки за спину, и смотря на меня сверху вниз.

— Уже лучше, благодарю вас, — вежливо ответил я. Мне действительно стало лучше. Уж не знаю, из чего монахи делают эту мазь, но эффект он неё был просто фантастическим. Боль почти утихла, и я уже мог шевелиться, не ожидая резкого приступа боли в груди.

— Вот и хорошо, вот и замечательно, — настоятель поставил табурет, на котором до этого стоял поднос, рядом с лежанкой, и сел, внимательно вглядываясь в моё лицо. — Так как мне тебя называть?

— Лучше Ксандром, — ответил я. — Я уже привык.

— Что ж, хорошо, будь по-твоему, — кивнул старик. — Но боюсь, что и это имя тебе вскоре придётся забыть.

Вот как? Это ещё почему? Они что, собираются стереть мне память?

— Не волнуйся, — поднял ладонь в успокаивающем жесте настоятель, видимо почувствовав мои метания. — Куклу из тебя никто делать не собирается, в Империи Света некромантия запрещена под страхом смертной казни. Ты ведь уже догадался, куда попал, не так ли? — проницательно глянул на меня настоятель.

— Да, — не стал скрывать я. — И я благодарен вам за спасение.

Вежливость никогда не бывает лишней, а в том положении, что я сейчас оказался, так тем более. От этого старика сейчас зависит моя жизнь, это я знал абсолютно точно.

— Честно говоря, — взгляд настоятеля потяжелел, и на меня пахнуло силой, на мгновение просочившейся из его глаз. Я почувствовал себя песчинкой рядом с огромной скалой. Такой мощи я ещё ни в ком не чувствовал, даже в аристократах, прибывших с комиссией в библиотеку, и сверху донизу увешанных магическими усилителями. — Честно говоря, у меня был большой соблазн вернуть тебя туда, где нашли. И дело не в жестокости, хотя и сам этот мир жесток. Пророчество, будь оно неладно...

Настоятель тяжело вздохнул и указал рукой на противоположную стену, на которой был изображён тот самый странный символ из четырёх заходящих друг в друга кругов. — Ты знаешь, что означает этот знак?

Я отрицательно помотал головой. Где-то я этот символ уже видел, но где и когда? Может, в завалах библиотеки, когда наводил в ней порядок? Нет, не могу вспомнить...

— Это знак единства пяти начал. Четыре стихии по краям — воздуха, воды, земли и огня. И пятая, в центре — основная, и соединяющая в себе все остальные — стихия Духа. Ею нельзя сжечь город, или устроить землетрясение, или потоп. Но без неё стихии могут только лишь разрушать, и человек, или нечеловек, полностью отдавшийся одной из четырёх стихий, может лишь разрушать и убивать. И в конце концов убивает самого себя. Впрочем, — прервался настоятель, — не буду читать тебе лекцию. Захочешь, сам узнаешь. А то, что я сказал по поводу твоего имени... Ты попал в монастырь архатов, и находиться здесь могут лишь монахи. А они, приняв постриг, получают другие имена, отбросив мирские. Впрочем, ты можешь уйти из монастыря, у нас не застенки Ордена, и никто никого силой здесь не держит. Но сколько в Империи Света протянет чужак, от которого за лигу несёт тёмной магией, да ещё не умеющего закрывать свой разум? Да, я просмотрел твои воспоминания, Александр. Прости, я должен был понять, кто ты, и как сюда попал. Нет-нет, не беспокойся, — видя, как я вскинулся, успокоил меня старик. — Никаких интимных тайн я не видел, только самые общие сведения.

Фу-х... Слава Святому Эйнштейну. Мало приятного, когда кто-то роется в твоей голове без спроса, пусть и по необходимости.

— Простите, одан настоятель, но вы что-то говорили о пророчестве?

— Да, ты именно его и прочитал, — настоятель кивнул в сторону стойки с лежащей на ней книгой. — Пророчество написано на древнем языке таури. Это мёртвый язык, осталось всего несколько разумных, что могут прочесть эти письмена, и я в том числе. Ты никак не мог его знать. И судя по всему, именно о тебе говорится в пророчестве.

Чёрт, вот это влип. И дело даже не в этом пророчестве. Никогда не верил во всю эту муть с пророчествами, экстрасенсами и предсказателями. Таких шарлатанов хватало во все времена, а в последнее время их расплодилось, что тех тараканов. Да и древние пророчества, хоть того же Нострадамуса, были написаны настолько иносказательно и запутанно, что под них можно подстроить абсолютно любую ситуацию, и трактовать так, как удобно. Этим-то и пользовались различные "белые", "чёрные" и серобурокозявчатые маги, обманывая легковерных людей и вытягивая из них деньги. Нет, проблема была не в этом. А в том, что сам одан настоятель был твёрдо убеждён в истинности этих древних писулек, и самое печальное, что он был свято уверен, что они относятся именно ко мне.

То, что я смог прочитать эти закорючки, ещё ни о чём не говорило, возможно, сработал внутренний переводчик, который мне передал отец, тогда, в парке, при ритуале Крови. Отец... Мне так и не удалось с ним поговорить. Мимолётная встреча на поле боя, и вот я уже чёрт знает где, в Империи Света, прикованный к постели и лишившийся всех своих сил. А не захотел ли он от меня таким образом избавиться? Нет человека — нет проблемы, и никаких тебе непонятных наследников, от которых не знаешь, что ожидать. Да нет... Зачем тогда нужно было меня спасать? Ещё секунда, и я бы погиб, с тем архангелом я бы точно не справился. Нет, здесь что-то не так...

— Эй, ты меня слушаешь?

Опять я выключился. Когда начинаю что-либо серьёзно обдумывать, я практически отключаюсь от окружающей действительности.

— Да, простите, одан настоятель, я просто...

— Да, я понимаю. На тебя разом свалилось слишком многое. Но ты выдержишь, Ксандр. Должен выдержать. От тебя зависит существование этого мира. И не только этого...

Что ещё? Мало мне своих неприятностей, так ещё и ответственность за существование миров на меня вешают? Не слишком ли?

— Но я вижу, что у тебя много вопросов, Ксандр. Можешь задать один. И подумай хорошенько о том, какой вопрос ты считаешь самым важным.

Я задумался. Так, надо разложить вопросы по полочкам. Первый, и основной — что меня ожидает дальше? Без помощи этого настоятеля у меня мало шансов. Не то, чтобы вернуться назад, но и просто выжить. С пророчеством этим будем разбираться позже, когда встану на ноги. Второй — узнать как можно больше о том, где я оказался, что это за Орден Света, о котором упоминал настоятель, и чего мне нужно опасаться. Ну и что это за странный монастырь, и чем здесь занимаются. Это на ближайшую перспективу. О том, как мне вернуться в Империю Тарун, а потом и домой, на Землю, спрашивать нет смысла, пока есть вопросы понасущнее. Например, что случилось с моей магией, и можно ли её вернуть.

— Одан настоятель, — определился я с вопросом. — Что нужно для того, чтобы стать архатом?

Старик удивлённо приподнял кустистые брови. Он явно ожидал от меня другой вопрос.

— Думал, ты спросишь о другом, Ксандр, — улыбнулся настоятель, продемонстрировав крепкие зубы. — Для того, чтобы стать архатом, нужно только одно — стремление к познанию. У тебя это стремление есть. Но сначала тебе нужно окрепнуть. И не просто встать на ноги, но и тренироваться вместе с братьями. Монахи ордена архатов должны уметь защищать себя. Тебя кто-то обучал, как я вижу, и если ты освоил Цин-Го, то задатки у тебя есть. Слабенькие, но есть. Этим ударом у нас владеют даже младшие послушники. Похоже, что твой учитель обучался у кого-то, владеющего нашим боевым искусством, но учился плохо и недолго.

Что? Наставник Рунс всего лишь двоечник, нахватавшийся верхушек? Да я думал, что сдохну во время того ада, что майор называл тренировками! Да что здесь за Шаолинь такой?

— А теперь спи. Лан тебя разбудит к обеду. Когда достаточно окрепнешь, будешь есть вместе с братьями, в трапезной. Пророчество никуда не денется.

С этими словами старик вновь протянул ладонь к моей голове, и не успел я сказать, что не хочу спать, как вновь погрузился в мягкую тьму беспамятства.

* * *

Тьфу ты... Опять мне снился какой-то кошмар. На этот раз сон целиком я не запомнил, только врезавшийся в память отрывок, в котором фигурировал мёртвый город, и чьи-то черные, жутко изломанные, замершие в неподвижности фигуры с искажёнными страданием лицами, рассыпающиеся при малейшем дуновении ветра. Да что же это такое? В который раз уже снится всякая пакость. Я потянулся к источнику своей внутренней силы. Нет, всё так же, еле теплится на самом донышке. Но ничего не поделаешь, придётся с этим смириться. Я, слава Святому Эйнштейну, не успел привыкнуть к магии настолько, чтобы её отсутствие выбило меня из колеи. Да, с магией удобно, а почти мгновенная регенерация тоже замечательная штука, но обходился же я как-то без неё, пока не попал в этот мир? А вот местным магам, привыкшим к дармовой силе с самого детства, случись с ними такая ситуация, я бы не позавидовал. Они бы оказались полностью беспомощными, ведь они привыкли полагаться на магию даже в мелочах.

Я потянулся на лежанке, с удовлетворением заметив, что грудь там, где был страшный ожог, болит меньше. Может, стоит уже попробовать подняться на ноги? Не всё же меня Лан таскать будет? Я вспомнил, как мальчишка усаживал меня на горшок, и почувствовал, как заполыхали щёки. Нет уж, такого больше не будет. На это раз принять сидячее положение удалось куда легче, даже руки почти не дрожали. Переждав небольшое головокружение, оперся руками в край лежанки, и встал на ноги. Правда, сделать шаг все же не рискнул — лицо покрылось испариной, а колени предательски задрожали.

Но и уже прогресс. Раз я смог подняться на ноги, то скоро оклемаюсь, молодой организм, окрепший после тренировок наставника Рунса, восстанавливался быстро. Я сел обратно на лежанку, часто вдыхая прохладный горный воздух, проникавший из раскрытого настежь окна. Кстати, на этот раз помимо звуков ветра, откуда-то снаружи доносились дружные выкрики, напомнившие мне школьный гимнасиум. И судя по крикам и звукам ударов, тренировалось около двух десятков человек, никак не меньше. Впрочем, человек ли? То, что Лан и одан настоятель принадлежали к человеческой расе, ещё ни о чем не говорило.

— Эй, ты зачем поднялся? — дверь в келью бесшумно открылась, и на пороге возник Лан с большим подносом в руках, от которого доносились запахи пищи. Желудок квакнул. Последний раз мне довелось есть ещё в столовой военной части, перед тем, как выдвинуться с группой в то злополучное поселение гномов. — Одан настоятель строго-настрого запретил тебе вставать!

— Ой, да ладно тебе, — ответил я, наблюдая, как мальчишка ставит на табурет поднос с парой небольших кастрюлек, кружкой, объёмистой деревянной миской, ложкой, тоже деревянной и горкой тонких лепёшек, похожих на земной лаваш. — Или ты меня с ложечки кормить собирался?

— Если надо было, то и кормил бы, — сурово сдвинул брови Лан. — Рана серьёзная, и одан настоятель сказал, что тебе прописан постельный режим. А значит нужно лежать!

— Сатрап и деспот твой настоятель, — проворчал я, принюхиваясь к доносящимся из закрытых кастрюлек запахам. Аппетит проснулся, и это точнее всех докторов говорило, что я быстро поправляюсь.

— Кто? — округлил узкие китайские глаза мальчишка.

— Очень мудрый и заботливый человек, — выкрутился я. — Чем будешь кормить?

— Похлёбка из плодов дерева Так, и вареные корни рататов, — Лан открыл крышки кастрюлек, и у меня вытянулось лицо. Мда...

— Это что, до меня уже кто-то ел? — скривился я, наблюдая, как мальчишка наливает небольшим половником в миску какую-то серовато-зелёную бурду. — А мяса нет?

— Поглощать мёртвую плоть? — отшатнулся от меня Лан, чуть не опрокинув миску. — Ты что? Монахам нельзя такое есть даже под страхом смерти! Тьфу, гадость какая! Ты из какой дыры сюда попал, что этого не знаешь? Архатам позволительно вкушать только растительную пищу!

Чёрт, вот попал... Ещё на Земле никогда не понимал этих шизанутых, возведших вегетарианство в ранг религии. Человек — всеядное существо, а не коза и не корова, чтобы питаться одной травой. Но в чужой монастырь со своим уставом не ходят, поэтому о мечте о сочном куске мяса с поджаристой корочкой, видимо, придётся забыть. Желудок вывел очередную жалобную руладу, непрозрачно намекнув мне, что нефиг выкобениваться, и надо жрать, что дают.

— Ладно, ладно, — примирительно сказал я возмущённо пыхтящему Лану. — Пошутил я.

Я зачерпнул ложкой варево из миски, и осторожно попробовал. Хм, а неплохо! По вкусу чем-то напоминает свекольник, только... Уф! Я открыл рот, в котором заполыхал пожар. Этот суп был невероятно острым! Я почувствовал, как покраснело лицо. Эти монахи что, каждый день такое едят? Они ненормальные!

— Наставник Лю говорит, что от измельчённых семян раки прибавляется сил, восстанавливается жизненная чакра и кровь лучше бежит по жилам, — наставительно сказал Лан, не обращая ни малейшего внимания на мои выпученные глаза. — Для больного или раненого очень полезно. Ешь с лепёшкой, будет не так остро.

Я схватил с подноса лепёшку, и запихал в рот чуть ли целиком. Прожевав, недоверчиво посмотрел на вторую кастрюльку. Если и там такое же, то я это есть не буду!

Но как ни странно, я умял всё до последней крошки, и действительно, в сочетании со свежей лепёшкой было не так остро. Варёные корни рататов оказались жестковатыми, но вполне съедобными, и по вкусу походили на сладковатую картошку, только фиолетового цвета, и в шишкообразных наростах. Семена раки, от которых полыхало во рту, в это блюдо, слава святому Эйнштейну, не добавили, и я смог оценить вкус монастырской кухни. Впрочем, возможно, что это пища для больных и раненых, а остальные братья питаются по-другому? По телу распространилось приятное тепло, и точно добавилось энергии, во всяком случае, ел я сидя, и руки уже не дрожали.