Математик. Путь архата

— Не советую, — раздался за спиной чей-то дребезжащий голос. — Тебе пока рано вставать.

Раздались шаги, и в поле моего зрения возник невысокого росточка старик. Испещренное глубокими морщинами лицо, серый балахон, перевязанный толстой верёвкой с узлами на концах. Выбритая голова с вытатуированным на ней странным знаком, тем самым, что был изображён на стене кельи. И пронзительно-голубые, острые, совсем не старческие глаза. Человек. Надо же... Нечасто я в этом мире встречал людей. А те, что встречал, вроде первого советника, сестрёнок, да тех малолетних ублюдков в ресторане, никаких положительных эмоций не вызывали. Старик тоже не спешил начинать разговор. Хм... А старикан-то непрост. Даже те несколько месяцев, что я обучался у наставника Рунса, дали мне достаточно знаний, чтобы подметить некоторые особенности. Старик был бойцом. Никакой сгорбленности, шаркающей походки, дрожащих рук. Наоборот, выправке моего гостя позавидовал бы и кадровый военный, а его мягкие, плавные движения просто кричали о том, что дедок явно разбирается в рукопашном бое.

Старик, посверлив меня задумчивым взглядом, хмыкнул, и, подойдя к окну, открыл тяжёлые ставни, впустив в маленькую келью свет и морозный воздух. А я выпучил глаза от открывшейся передо мной картины. За окном были горы. Целая гряда покрытых снежными шапками вершин тянулась вдаль, насколько хватало взгляда. Это куда же меня занесло? В Империи не было таких гор, это я знал точно, с географией Таруна по старым картам, найденным в школьной библиотеке, я ознакомился в первую очередь. И не только Таруна. Конечно, карты были неточны, да и масштаб внизу листов здесь никто не указывал, но общее представление об этом мире сложить было можно.

Ох, мать моя... Неужели... Такие горы, если меня, конечно, не занесло на западный континент, до сих пор плохо изученный, были только в одном месте. В империи Света. И если меня занесло к врагу, то... Я внутренне подобрался, готовясь к драке. В нынешнем состоянии боец из меня никакой, но задёшево отдавать свою жизнь светлякам я точно не намерен. Уж на один удар меня хватит. Я качнул внутренний Маятник, с удовлетворением отметив, что даже те капли энергии, оставшиеся в моём теле, с готовностью отозвались. На один точечный Выплеск хватит, с расстояния ладони я пробивал фалангой указательного пальца толстую доску. Наставник Рунс вообще мог крошить гранитные блоки, просто приложив к ним ладонь, но до таких высот мне ещё далеко. Пусть этот старикан только подойдёт поближе...

— Хе, это что же ты такое удумал, а? — неожиданно хихикнул дедок, всё это время стоявший ко мне спиной, и уж точно не видевший мои приготовления. — Удар Цин-Го приготовил? Последние крохи энергии собрал? Молодец. Кто твой учитель, мальчик? И не бойся, в монастыре архатов тебе никто не причинит вреда. Не для того мы тебя спасали.

— Монастырь архатов? — удивлённо спросил я. Про странных монахов, посвятивших себя поиску истины и изучением внутренней магии, майор как-то упоминал, когда в очередной раз хорошо залил за воротник. Но я тогда решил, что это что-то вроде сказки, или легенды, что рассказывают детям на ночь, и уж точно не думал, что архаты — это люди.

— Ну да, — повернулся ко мне старик. — А ты думал, что попал в лапы ордена Света?

— Я вообще не знаю, куда попал, — осторожно начал я. Странный этот старикан, очень странный. Как он увидел, что я готовлю удар? Как он его назвал? Цин-Го? Ведь он стоял ко мне спиной, да и я практически не шевелился — для прокачки внутренней энергии не нужно совершать какие-то особые движения, здесь всё зависит от внутреннего сосредоточения. — А учил меня один старый библиотекарь.

— О, так ты обучен грамоте? — живо откликнулся старик, шагнув к деревянной стойке, на которой лежала книга, и взял её в руки. — Очень интересно. Что ж, сейчас проверим...

Дедок открыл книгу в тяжёлом кожаном переплёте, забранном по краям металлическими уголками, и пролистнул несколько страниц. — Где же оно... А, вот. Можешь это прочитать?

Старик поднёс книгу к моему лицу, ткнув сухим пальцем в каллиграфически выведенные столбцы странных значков, идущих сверху вниз, как в японской или китайской письменности. Где-то такие письмена я уже видел... А, точно! Очень похожие были выдавлены на антимагических аргитовых браслетах, которые мне довелось носить в Школе Везунчиков. Те знаки так и остались для меня загадкой, и даже Рунс ничего не мог про них сказать. Но сейчас... Непонятные закорючки, напоминавшие то ли китайские иероглифы, то ли шумерскую клинопись, трансформировались в знакомые символы, и перед глазами сами собой возникли вспыхнувшие огнём строки, которые я и прочитал:

— Явится тот, в ком тени пустота, прошедшего миров тропами

Пройдёт он путь, овладев местами силы, и победив владык и Тьмы и Света

И четверо будут с ним, и возвысятся, но лишь трое дойдут до конца

Пять испытаний должен он пройти, и только пятое покажет

Останется ли мир, или исчезнет навсегда.

Пустота тени? Прошедшего тропами миров? Это что, обо мне? Что за бред... Книга, которую держал старик, была явно старой, потёртой, с выцветшими от времени чернилами, которыми она была написана. Там никак не может быть про меня, я в этом мире ещё и года не провёл!

— Что ж, вот всё и сошлось... — печально вздохнул дедок, захлопнув книгу и аккуратно ставя её обратно на стойку. — А я надеялся, что это всё ошибка, и что у нас есть ещё пара сотен лет в запасе.

— О чём вы говорите? — не выдержал я, дёрнувшись, и вновь скорчившись от боли, прострелившей грудь.

— Я объясню, — подошедший старик осторожно перевернул меня на спину, вновь укрыв одеялом, которое я успел скинуть. — Но после. Тебе нужно отдохнуть, все вопросы потом. Спи, Ксандр Нолти. Или лучше называть тебя Александром?

Я открыл было рот, но не успел сказать ни слова — маленькая сухая ладонь старика легла на мой лоб, и я погрузился в мягкую, уютную пучину беспамятства.

Глава 2. Монастырь.

Я стоял на вершине высокого холма, в иссечённых доспехах, покрывавших меня с головы до пят, с длинным мечом в руке, по лезвию которого пробегали волны чёрного пламени. Вокруг всё пылало, доносились истошные крики заживо сгорающих людей. Рядом со мной, прикрыв меня высокими ростовыми щитами, стояли какие-то люди и нелюди, почти все раненые и истекающие кровью. Они что-то от меня требовали, крича изо всех сил, но я не мог разобрать ни слова. Звуки уносил ревущий огненный ветер. Я посмотрел вперёд и увидел, как на меня надвигается огромная, до неба, стена кроваво-красного пламени, в которой сверкают проблески молний.

— Ксандр, ты должен, — раздался вдруг тихий голос, перекрывший на мгновение рёв чудовищной огненной волны. Я повернулся, увидев стоявшую рядом высокую, на голову выше меня, фигуру, задрапированную в длинный, до земли, тёмный плащ с глухим глубоким капюшоном. Лица говорящего видно не было, только горящие белым пламенем глаза светили в тьме, укутавшей облик говорящего.

— Нет, если я это сделаю, то придёт конец всему! — хрипло выкрикнул я.

— Нет, мир не исчезнет, но переродится, — так же тихо ответил голос. — Решай. Это только твой выбор, ПрОклятый.

Налетевший порыв раскалённого ветра откинул капюшон говорившего, и я с ужасом увидел мёртвое лицо архангела, сквозь которое проглядывали изъеденный тленом кости черепа.

Я проснулся резко, будто меня кто-то пинком вышиб из сна. Бр-р-р... Приснится же такое... Я неосторожно пошевелился, и зашипел от боли в груди. Вот же дерьмо... Куда подевалась моя регенерация, будь она неладна? Сейчас она бы мне точно не помешала. Закон подлости, похоже, одинаков во всех мирах — когда что-то есть, то тебе и не нужно, а когда срочно нужно, то этого нет. Ну да ладно, выкарабкаемся, не в первый раз. Я уже давно не тот Александр Боровиков, ботан и заучка, обходящий неприятности за три версты. Школа Везунчиков многому меня научила, и прежде всего — не сдаваться ни при каких обстоятельствах. Как говорится, даже если тебя проглотили, есть как минимум два выхода.

Я огляделся по сторонам. Ничего не изменилось, та же келья, та же странная книга на подставке. Только сейчас уже, похоже, день. Ставни были по-прежнему закрыты, но яркие полосы света проникали сквозь щели. Старшее светило было в зените.

Старика сейчас нет, и у меня есть время разложить те крохи информации по полочкам. Судя по всему, я действительно нахожусь в монастыре, обстановка и внешний вид старика это подтверждает. Он же говорил что-то об Ордене Света, что косвенно подтверждает, что я нахожусь на территории врага. И дедуля назвал моё имя. Причем не только то, что я получил в этом мире, но и настоящее. Откуда он его знает? Ах, вот оно что... Я лишился всей своей силы, и перестал впитывать магию. А значит, меня можно просканировать. Магам высшего уровня это сделать просто, а дедуля явно не из простых, вон как лихо меня выключил.

Но зачем я им? Ведь старикан говорил, что меня спасли? Неужели по доброте душевной? Я не так долго пробыл в этом мире, но веру в бескорыстную помощь ближнему из меня выбили основательно. Похоже, опять из меня пытаются сделать послушное орудие. Да ещё и текст тот в книге, что я прочитал. Ведь явно речь шла обо мне. Пустота тени, пришелец, прошедший тропами миров... Пророчество? Ох, вот всегда так. Даже один ответ порождает новые вопросы, и так по кругу. Опять от меня мало что зависит, придётся положиться на добрую волю этого странного старикана, а дальше видно будет. Здесь поневоле станешь фаталистом, и поверишь в судьбу. Ещё бы, ведь именно она раз за разом макает меня лицом в грязь, начиная с той самой роковой встречи в парке.

— Эй, ты проснулся! — задумавшись, я пропустил момент, когда в келью кто-то вошёл. Голос был не старика. Наоборот, он был звонок, и по-мальчишески задорен.

— Привет, меня зовут Лан! — в ногах моей лежанки плюхнулся... Подросток. Лет четырнадцати-пятнадцати, одетый в полотняную, грубого сукна, серую одежду свободного покроя, чем-то напоминавшую одежду китайских крестьян века так семнадцатого. Да и лицом молодой нахал весьма походил на земных китайцев, или корейцев — раскосые глаза, круглое, смуглое лицо. Да и причёска была под стать — участок головы ото лба до макушки был выбрит, и там я увидел уже знакомую татуировку в виде четырёх заходящих друг за друга кругов, зато с затылка через плечо свисала шикарная коса иссиня-чёрных волос. Интересно... Сколько здесь находился, из людей встречал только представителей европеоидной расы. Как же мало я знаю об этом мире...

— Привет, — настороженно ответил я. — Я — Ксандр.

— Да, я знаю, одан настоятель говорил, — непосредственно почесав нос, ответил Лан, и белозубо улыбнулся. — Он сказал, что ты должен уже проснуться, и послал меня, чтобы я тебе помог.

— В чём?

— Ну, — смутился паренёк. — Вот с этим, например.

С этими словами Лан нагнулся, и вытащил из-под лежанки деревянную бадью, плотно закрытую крышкой. Мда... А вот об этом я как-то не подумал. Кишечник и мочевой пузырь уже подавали сигналы о том, что пора бы их освободить, но...

— Я и сам справлюсь, — твёрдо ответил я. Ещё не хватало, чтобы из-под меня утку выносили. Позор-то какой...

— Ты ещё слишком слаб, — улыбка на лице Лана погасла, и он сурово сдвинул брови. — Упадёшь ещё, одан настоятель мне потом палок всыпет. А мне и так прошлого раза хватило... — мальчишка поморщился и инстинктивно потёр спину ниже поясницы. Я не выдержал, и хмыкнул. Паренёк, похоже, был той ещё оторвой. Но с ним мне обязательно надо найти общий язык, он точно знает, что здесь, и как, и такой источник информации — просто подарок. Все новости и сплетни куда лучше знают слуги, чем их хозяева.

— И ничего смешного, — буркнул мальчишка, шмыгнув носом. — Вот подожди, сам ещё узнаешь...

Делать нечего, пришлось прибегнуть к помощи Лана. Похоже, он не в первый раз занимался подобным, опыт в этом деле у него явно был. Да и силы в худом, но жилистом теле было достаточно. Во всяком случае, с лежанки он меня поднял легко, и придерживал, пока я делал свои дела. Туалетной бумаги здесь тоже не было, вместо неё в наличии имелись пучки каких-то высушенных трав. Но и то хорошо, об элементарной гигиене в монастыре, судя по всему, понятие имели. Лан аккуратно опустил меня на место, укрыл одеялом, поднял бадью, уже плотно закрытую крышкой, и вышел из кельи, сказав, что скоро вернётся для того, чтобы сменить бинты.

Отсутствовал он и в самом деле недолго. Минут через пять Лан вернулся, неся в руках большой поднос, на котором были разложены скрученные валиком бинты из какой-то тонкой, похожей на льняную, ткани, стояла широкая миска с водой, пара губок и небольшая баночка с резко пахнущей мазью. Лан вновь приподнял меня над лежанкой, прислонив спиной к стене, и начал аккуратно разматывать бинты, стягивающие мою грудь. Последние слои были пропитаны засохшей кровью, они прилипли к ране, и их пришлось сначала отмачивать, для чего в дело пошли губки и вода. Эх, сейчас бы дора Шарука сюда... Судя по всему, лечебной магией в монастыре не владели, обходясь по старинке, мазями да припарками.

Наконец бинты были сняты, и я с ужасом уставился на свою грудь. На левой половине груди, заходя на плечо и ключицу, был страшный воспалённый ожог, напоминавший своими очертаниями четырёхлучевую звезду. Откуда? Кто это меня? Я помнил лишь, как шагнул в портал, и... Всё. Дальше темнота. Стоп. Внезапно страшная догадка пришла мне в голову. Перстень! Он был тогда в моём нагрудном кармане. Я не хотел светить им в боевой части, зная, как простые вояки относятся к представителям высшего сословия. Поэтому и убрал его с глаз долой, чтобы лишний раз не нарываться на неприятности. Да, похоже, что рванул именно перстень. Энергии в нем было под завязку, и вообще непонятно, как я остался в живых. Видимо, меня спасла способность впитывать магию. Тогда почему я пуст, как бутылки с самогоном под кроватью наставника? Похоже, надо ждать этого старика, как его там Лан назвал? Одан настоятель? А имя у этого настоятеля есть? О чём я и не преминул спросить у мальчишки, в этот момент осторожно наносящего мазь из баночки на края раны. Мазь успокаивала боль, после неё на коже оставалось чувство прохлады. Похоже, что я был неправ, и местные монахи всё же разбираются во врачевании раненых.

— Лан, слушай. А как зовут настоятеля? — спросил я мальчишку, уже закончившего с мазью, и теперь заматывающего мою грудь чистыми бинтами.

— А? — отвлёкся Лан от работы. — Настоятеля-то? Гарунис. Только он не любит, когда его так называют. Лучше просто — одан настоятель.

— А, понятно. Он здесь самый главный, да?

— Ну да. Самый главный, и самый старый, — Лан разрезал бинт вдоль маленьким ножиком, как из ниоткуда появившемся в его руке, и связал концы в узелок. — Его ещё мой дед таким помнил. Он вообще-то хороший. Но лучше его не злить, — мальчишка смешно наморщил нос, вновь почесав спину пониже поясницы.

Да, похоже, с дисциплиной здесь всё нормально.

— Лан, скажи, а меня одного нашли? — задал я наконец вопрос, мучавший меня всё это время. Как там мои друзья? — Со мной никого не было?