Наследство золотых лисиц

— Подонков не то что упоминать — их и вспоминать не стоит.

И снова рыжая бровь чуть дернулась. Странно, что этот тип с такой открытой мимикой сумел выжить при дворе.

Однако высказался не дракон, а его спутник. Маг нетерпеливо влез в беседу.

— Но, госпожа, ваше дитя явно любимо. Такую защиту может дать лишь полная беззаветная любовь, причем обоих родителей. Я бы поверил, если бы вы сказали, что его отец погиб, спасая вас...

Беззаветная, да? Любовь-отречение от себя. Лисенок, а ведь нас почти раскусили. Всего один шаг... Маленький толчок — и маг вполне может прийти к верному ответу. А нам это совсем не нужно, для нас обоих это подобно смерти.

— Моей любви вполне достаточно, — горячо уверила я, всем своим видом давая понять, что дальше продолжать тему не намерена.

— В таком случае мне сложно представить, на какие высоты вы уже вознесли это дитя. Кстати, вы уже знаете, кого ждете?

— Девочку, — без колебаний ответила я. Иного и быть не может. В лисьем роду уже много поколений не рождается мужчин.

— Такая убежденность... У вас есть основания?

Я невольно закусила уголок губы. Прокололась. Обычная человечка в моем лице уж точно не могла определить пол ребенка без сторонней помощи мага... Вот только ни один чародей не способен заглянуть под покровы, которыми укутан мой лисенок. Вот и получалось, что я либо вру, либо сильно недоговариваю.

— Я просто так чувствую, — вполне натурально смутившись, пробормотала я.

Рэджа мои слова успокоили. Многие женщины в период беременности становились мнительными и верили во всякую чушь. Думаю, и я не избежала этой судьбы: все-таки чувствовать присутствие младенца на таком раннем сроке... Бред это. Но мне так проще. Не так сильно чувство потери, не так застилает ненависть глаза. Даже если это просто иллюзия, рожденная гормональной перестройкой организма, то весьма полезная.

— Лисичка, ты для чего пришла-то? — спросил Ари, тем самым давая мне отговориться делами и сбежать. В каком-то смысле он был даже прав...

— Да вот выбираю себе жертву, — весело усмехнулась я. — Из вас. Мне нужен спутник. Я сейчас собираюсь на торговые ряды, а час уже поздний... — и многозначительно посмотрела на своих дядек. Если сейчас хоть кто-нибудь скажет, что я сама, кого хочешь, обижу, то ему достанется в первую очередь. В конце концов, сейчас я хрупкая беременная женщина! Имею право на капризы!

— На меня даже не смотри! — тут же воскликнул Ари, — Я уже сговорился провести вечер в копании со старыми знакомыми, — и младший дядюшка кивнул на двух лордов. Рыжая бровь снова чуть дрогнула. Кажется, Баргил об этом слышал впервые. Впрочем, Ари больше всего ненавидел таскаться со мной по лавкам. Его хватало на первые пять минут, а дальше он начинал искать себе проблемы на голову, флиртуя с продавщицами. А так как мой дядя был неотразим и незабываем, то рассерженных любовниц у него в каждом городе было с небольшую армию.

В общем, на его компанию я и не рассчитывала. Но это ничего, это можно пережить — у меня еще два кандидата в запасе.

Несколько долгих мгновений мы провели в тишине. Мои старшие дядюшки старательно перемигивались и, как они думали, незаметно пинали друг друга — мол, твоя очередь выгуливать дитя сегодня. Вот даже не знаю, как реагировать: обижаться на них? или просто рассмеяться?

— Ладно-ладно, я сам сегодня сопровожу Льясу, — пробурчал дядя Сори, — все равно мне нужно было по делам сходить в торговый район.

— Спасибо-спасибо! — от нетерпения и внезапно нахлынувшей благодарности я запрыгала на месте и захлопала в ладоши. Дяди посмотрели на меня с ощутимой опаской. А вот у гостей такое поведение юной девицы никаких вопросов не вызвало.

Но гормоны — это зло. В следующий раз, не дай боги, с поцелуями еще наброшусь. Или позорно разревусь. И большой вопрос, что из этого хуже.

— Переоденься, егоза. В городе тебя не поймут, если появишься в таком виде, — рассмеявшись, дядя Сори попенял мне на невнимательность. А я что? Я виновата, что в тяжелых юбках и блузе мне неудобно?! Да и новая недавно пошитая одежда все еще пахнет теми составами, которыми травили шерсть и краску. В любом другом состоянии я бы не обратила на это внимание, но сейчас от одного только воспоминания начинает мутить. Я и прежде-то была довольно восприимчива к миру, а уж теперь... Если бы не умение усилием воли абстрагироваться от лишнего — давно бы с ума сошла. Кстати, у огненного очень приятный парфюм — что-то лесное, свежее, с древесной ноткой. А вот от мага тянет лишь солью и ветром. Колдует. Не вижу, не чувствую, но точно знаю. У волшбы свой неповторимый запах. К счастью, аромат нейтральный, он совсем не мешает и не отвлекает.

А вот дядюшки совсем ничем не пахнут. Они привыкли хорошо и надежно прятаться, а потому даже в обычной жизни прибегают ко всем возможным способам маскировки и отвлечения внимания.

— Льяса! — Сори прикрикнул на меня, поскольку я за прошедшие мгновения так и не сдвинулась с места, продолжая занимать часть и без того весьма ограниченного пространства фургона.

— Уже бегу, — уверила я дядю и, быстро развернувшись, выскочила на улицу со всей возможной скоростью. Разумеется, на лестнице я споткнулась, рухнула вперед... Слаженный выкрик "Льяса!" стал мне наградой за удачно выполненный кувырок. Кожа на ладонях, на которые пришелся основной удар, когда я делала колесо, покраснела и теперь горела так, словно я руки в огонь сунула.

— Все нормально, — прокричала я, продолжая едва не прерванный падением путь. — Через пять минут буду. Дядя Со, не задерживайся тоже!

К себе в комнату, снятую в ближайшей гостинице, я вбежала с широкой улыбкой на лице. Сердце в груди колотилось часто-часто, разгоняя по жилам пламенем горящую кровь. Наконец, события сдвинулись с мертвой точки. Три месяца ненависти, беспомощности и отчаянных попыток найти хоть малейший шансик отомстить...

Лисенок, еще немного и мы поднимем занавес на этой сцене. Надо только найти возможность пригласить еще двух-трех статистов.

Успокаивающее ласковое тепло стало мне лучшим ответом.

Глава 4. Книжник и принцесса цирка

— Ты очень рисковала, — произнес дядя, как только мы отошли от шатра цирка на достаточное расстояние.

— Знаю. Я едва не прокололась, — виновато склонила голову я. Меня столько учили всегда и во всем действовать не просто с оглядкой, а просчитав прежде два-три варианта про запас!..

Но в первом же серьезном столкновении я едва не пала жертвой собственной болтливости.

— К твоей удаче, правда настолько фантастична, что проще поверить в сказку, — проворчал Сори в сторону. И ведь не поспоришь. Даже дядюшки мне сперва не поверили... — Кстати, как тебе наши гости?

— Они... интересны, — пробормотала я, задумчиво глядя себе под ноги. В столицу, прекрасный город Соули, только-только пришло лето. Весенние дожди уже закончились, они хорошенько промыли камни мостовых, а потому сейчас, когда только-только установилась сухая и солнечная погода дороги были почти идеально чистыми. Впрочем, это ненадолго — к концу сезона тут будет пыль стоять стеной.

— И только? — дядя удивленно посмотрел на меня. — Обычно женщины после знакомства с Гилом куда как более красноречивы.

— Он красив, если ты об этом. Но он дракон.

— Это недостаток? — Сори, скривив губы в издевательской усмешке, хмыкнул.

— Это логичное объяснение его магнетизма, дядя.

— И?

— Если знаешь причины своих эмоций, то легко отсечь ненужные.

— Ты до жути прагматична.

— Ну должен же хоть кто-то в нашей семье иметь голову на плечах.

— Для женщины иметь такой взгляд на вещи довольно проблематично, — Сори многозначительно глянул на меня. Я лишь пожала плечами. Если меня раньше не особо волновала вся эта романтическая чушь, то теперь и вовсе можно забыть об этом на ближайшие лет десять-пятнадцать. Прежде всего мне нужно обеспечить стабильное будущее моему лисенку!

— Льяса, я все понимаю, но идти против императора... Одумайся. Ради чего ты лезешь в петлю?

— Ради будущего моего лисенка, — негромко произнесла я, положив обе ладони на живот. Я не могла сказать, что любила это дитя. Если честно, я до сих пор не знала, что должна чувствовать и как следует воспринимать всю эту ситуацию, но одно я знала точно: мой лисенок — наследник герцогской короны Исэ-Рей. И он займет предписанное место. Чего бы мне это не стоило.

— Льяс, — тяжко вздохнул дядя Сори, — пойми ты наконец, даже я не верю в их невиновность. Сердцем понимаю, что они не могли предать империю, но логика и разум выступают против них. Доказательств измены много, очень много. И нет ни одного намека на то, что все произошедшее было нелепой ошибкой или спланированной подставой.

Я резко остановилась, встала как вкопанная прямо посреди тротуара. Перед глазами потемнело от гнева, а руки самопроизвольно сжались в кулаки. А еще к горлу подкатила горячая, удушливая волна — проклятые гормоны решили подкинуть в топку гнева еще и беспричинную истерику.

— Алияса, девочка, — голос дяди звучал виновато, он явно уже успел пожалеть о своих словах, но я мириться с ним не собиралась: едва Сори положил ладонь на мое плечо, я решительно смахнула его руку.

— Я не знаю, кто и как, но в одном я убеждена — их подставили. И я, клянусь, что очищу от клеветы доброе имя герцогинь Исэ! Так или иначе, но каждый, кто причинил им вред, поплатится за это.

— Но император...

— Виновен, — убежденно произнесла я. Едва сдерживаемые слезы жгли глаза. Я снова словно воочию видела разграбленный дворец, тела преданных слуг, небрежно сваленные грудой в яме, вырытой вдоль сарая, удушливый запах разложения, погибших родителей, чьи останки были выставлены на всеобщее обозрение в назидание остальным... Но это все мелочи — жестокость живых по отношению к мертвым не так уж и страшна, но вот то, что они сотворили с оставленной в живых... Не забуду. И не прощу. — Тот, кто вырезает верных подданных, не озаботившись выяснением всех обстоятельств, не может быть невиновен. Тот, кто позволяет насиловать и издеваться над последней представительницей рода, веками служившему короне, не заслуживает спокойной жизни.

— Льяса...

— Ты меня не убедишь в обратном, дядя. Вы согласились со мной!

— И мы не отказываемся от своих слов. Я просто хочу, чтобы ты успокоилась и подумала. Император виновен лишь в том, что поверил доказательствам. Держать всех лордов в ежовых рукавицах — его главная задача.

И ведь я согласна с каждым словом. Но все равно не смирюсь с тем, что всю мою семью уничтожили.

— Мне надо прогуляться и остудить голову, — бросила я, развернувшись на каблуках. Сейчас находиться рядом с Сори мне было тяжело. Очень-очень тяжело. Я ведь тоже помню, что семья Корвир всегда была скрытым во тьме кинжалом императорского рода... Но семья важнее верности, ведь так?

Дядя останавливать меня не стал. Волноваться за меня, практически выросшую на улицах городов империи, он не собирался. Да и беззащитной я не была: под тяжелыми юбками были спрятаны два узких легких ножа, обращаться с которыми меня учили чуть ли не с младенчества.

Отдавшись эмоциям, я как-то незаметно вышла к знакомой площади, расположенной недалеко от торгового квартала. На самом деле это была даже не площадь, а внутренний дворик для трех окруживших его домов. Местечко не очень людное, тем страннее выглядел в этом закоулке книжный магазин. Мое давнее и любимое убежище...

Интересно, а он здесь?..

Забыв обо всем на свете, я растеряно посмотрела на покосившуюся вывеску с кое-где облупившейся краской и улыбнулась. На глаза в очередной раз навернулись слезы. С досады я впечатала кулак в ближайшую стену. Боль отрезвила. Содранные костяшки пальцев ныли — и это было хорошо. Что угодно лучше истерики. Есть время для войны — и есть для слез. И порядок нарушать нельзя ни в коем случае: если отпустить себя, позволить боли излиться, то следующей уйдет и решимость.

— Снова бушуешь, принцесса? — знакомый голос раздался совсем рядом. Надо же так уйти в себя, чтобы проворонить чужое появление рядом с собой. — Кто вызвал твой гнев на этот раз? — Подкравшийся ко мне мужчина, осторожно отстранил мою руку от стены, нежно разжал стиснутые пальцы и ласково провел по кровящим ссадинам.

На секунду я растерялась от чужой бесцеремонности, но в следующий момент до меня дошло, кто стоит рядом.

— Несси?! — радостно завопив, я кинулась на шею приятелю. Мы знали друг друга уже лет пять. Высокий худой нескладный парень, годами носивший одну и ту же мантию, выдающую его отношение к люду умственного труда, был для меня кем-то вроде старшего брата и тайной детской влюбленности одновременно.

Познакомились мы при весьма забавных обстоятельствах: я, устав быть "леди", в очередной раз сбежала из дома, а так как все наше семейство в тот момент пребывало в Соули, то именно в столицу я и попала, громко хлопнув за спиной дверью. Нэсси, заметив праздношатающуюся в одиночестве девчонку, решил за ней, то есть за мной, проследить и в случае надобности защитить. Я же мелкой была, слежку сразу не заметила, поэтому весьма неосторожно показала парочку цирковых пируэтов. Думаю, в тот момент мужчина и заинтересовался мной окончательно. Заслышав аплодисменты в пустом переулке, я сразу же сгруппировалась, меняя траекторию падения, а мгновение спустя вполне решительно встретилась лицом к лицу с незнакомцем. Тогда он выглядел точно так же как и сейчас. В общем, впечатления абсолютно не производил, я расслабилась, завязался разговор... С тех пор всякий раз оказываясь в Соули я стараюсь хоть раз-другой с ним пересечься и поговорить.

Нэсси обнял меня в ответ, не забыв попутно облапать. Это было частью старой игры. В его жестах никогда не было какого-то интимного подтекста, хотя было время, когда я всерьез обижалась на него из-за этого.

— Хм, принцесса, а ты, кажется, поправилась. Причем как-то избирательно, — чуть отстранившись без всякого смущения подвел итог проведенному осмотру Нэс.

Я в ответ сконфужено потупила взор. Говорить ничего не хотелось. Впрочем, у меня был очень начитанный и умный друг, чтобы знать причины, по которым у женщин в определенный период жизни начинает расти живот.

— Ух ты... — только и произнес он, сообразив, что да как. — И кто это успел меня опередить? Принцесса, ты же клялась, что замуж выйдешь только за меня!

Ни грамма осуждения или неодобрения. Ни мгновения сомнения во мне...

Светлые боги! Такого доверия мне даже дядюшки не оказывали.

— Замуж — только за тебя, — счастливо улыбнувшись, уверила я. А вот Нэсси, напротив, посмурнел. Он и раньше особым румянцем не отличался, а сейчас совсем побледнел и губы сжал в тонкую линию. Я механически подняла руку и кончиком пальца провела по ним. Он совсем некрасив, мой книжный король, но почему-то все равно при взгляде на него у меня сладко щемит сердце.

И вновь меня сжали в объятиях, крепких, мужских, при этом совершенно бесцеремонно притиснули к твердому телу и, я бы даже сказала, распяли на нем. При всей моей изворотливости и гибкости, я пошевелиться и то не могла, вообще.