Главы 32-33

— Тикки, ванну!

Времени до бала оставалось все меньше.

Подняться за мной и сопроводить Северус не додумался, пришлось пользоваться Тикки-экспрессом и его знаниями потайных путей, поэтому в покои зельевара я влетела злая, как гарпия. Правда, претензии высказать я не успела, теперь перекатом пришлось уходить мне и прятаться за спинкой широкого кресла. Северус ругался с директором. По камину. Причем не по поводу нашего желания покинуть на вечер стены школы, нет, кажется, МакГонагалл нашла время подловить директора и нажаловалась на возмутительное поведение декана Слизерина. Конструктивные доводы у спорщиков закончились еще до моего прибытия, и сейчас они ругались на повышенных тонах, перейдя на личности.

— Это мое последнее слово, Альбус, — первым сдался зельевар, — не устраивает — снижайте мне учебную нагрузку.

— Но, Северус, Минерва говорит, что ты все время куда-то пропадаешь, — мягко возразил директор.

— Без проблем, — моментально среагировал Снейп, — найдите кого-то другого для ваших поручений.

Дамблдор замолчал, но камин не гас — видимо, маг обдумывал проблему, поскольку ни одно из предложений Северуса не было приемлемым.

— Неправильно, когда зелья варят старшекурсники: молодости характерна поспешность, а из нее закономерно вытекают ошибки, — наконец выдал он.

— Усталому мне ошибки характерны не меньше. В сутках всего двадцать четыре часа, Альбус, на сон мне времени уже давно не хватает. И хроноворот невыразимцы так и не вернули, или я ошибаюсь? — с нажимом уточнил чародей.

— Нет, увы, — устало вздохнул директор.

— У меня есть еще одно предложение: если не верите ученикам с продвинутого зельеварения — заключите договор с Мунго, — хмыкнул Северус и тут же вкрадчиво добавил: — Хотите переговоры с Советом попечителей возьму на себя?

— А финансирование? — мгновенно подобрался директор.

— А это ваш вопрос, — тут же открестился Снейп, — будь это в ведении деканов, у нас давно бы уже были новые метлы.

— Я подумаю, Северус, но и ты постарайся не конфликтовать с Минервой.

— Отпуск, Альбус, ей нужен отпуск. Она тянет на себе полшколы, включая и ваши обязанности. Если и дальше вливать в нее успокоительное и снотворное в таких объемах, то через месяц она окажется во владениях целителя Тики, а оттуда, знаете ли, редко возвращаются.

Камин потух, а я настороженно высунулась из-за кресла. Северус молча плеснул в бокал огневиски и устало посмотрел на меня.

— Я тоже хочу в отпуск! — безапелляционно заявил он.

Я пожала плечами. Это мне хватило наглости взять и свалить к родственникам, а потом сделать большие глаза, когда мне были высказаны претензии. У Снейпа такой номер, увы, не пройдет — родственников у него нет, и это известно доподлинно.

— Ладно, — он отставил пустой бокал в сторону, — скоро это закончится. Идем, нас ждут, — и он подал мне руку, увлекая к камину.

Как оказалось, привилегия прийти через камин давалась далеко не всем, остальные, лишенные особого высокого дозволения, чинно прибывали к воротам и медленно шествовали через парк, восторгаясь уникальными скульптурами изо льда в виде фантастических растений и животных. Впрочем, учитывая разнообразную флору и фауну магических лакун, фантастическими они выглядели для необразованного волшебника, например меня. Магические блуждающие огни и ледяные феи — скорее всего, даже настоящие — носились с радостным визгом и осыпали гостей мерцающей пыльцой, создавая ощущение праздника. Ну, и парящие подносы с напитками, разумеется.

Мне все эти красоты открылись в панорамных окнах крытой галереи гостевого крыла, что было отведено для посетителей зимнего бала. И каток, что раскинулся прямо перед галереей, мерцающий таинственными огнями, по которому бойко рассекали дети всех возрастов и некоторые взрослые. Галерея утопала в экзотических цветах, среди которых все также деловито сновали феи, но уже не ледяные, а более теплолюбивые, но столь же щедрые на сверкающую пыльцу.

Я в своем бледно-зеленом платье почти терялась среди зелени, но отнюдь не переживала по этому поводу. В высшем магическом обществе я терялась не из-за роскоши и бриллиантов: дорогих платьев и украшений с артефактами у меня было не меньше, но манеры у меня остались Варвары Косициной, а не воспитанной английской леди. Вот и шатание по затаенным углам я надеялась представить как эксцентричность и нелюдимость. У Дамблдора же выходит, чем я хуже? Да и собраться на бал за два часа? Не смешите чертей марсианских! Меня хватило только на ванну и подбор платья с артефактами, чтоб гармонировало и обошлось без конфликтов. На прическу времени уже не было, поэтому — полюбившаяся коса и Моя Прелесть, запрятанная в плетение. Еще очки, чтоб добавить эксцентричности.

— Надеюсь, вам нравится вечер, профессор Трелони, — раздался за спиной вежливый голос.

— Разумеется, мистер Малфой, — в тон отозвалась я, поворачиваясь к собеседнику. Драко стоял рядом, заложив руки за спину и не сводя с меня пристального взгляда. — Почему вы не там? — я кивнула в сторону катка.

— Моя задача — развлекать гостей, — слегка улыбнулся он, намекая, что мастер зелий покинул меня, уединившись с мистером Малфоем-старшим сразу по прибытию.

— О, не переживайте, я не заскучаю.

— И все же вы явно сторонитесь общества.

— Общество стоит употреблять дозировано, — парировала я.

— Это связано с тем, что вы пророчите лишь смерть?

Хм, вопросы в лоб не в стиле традиционных английских дискуссий, тем более из уст прирожденного джентльмена.

— Отчасти, — решила слегка приоткрыть завесу тайны, — какие самые яркие события в жизни человека?

Малфой открыл рот, чтобы ответить, и тут же замер, резко передумав. Забавно было наблюдать за блуждающими мыслями подростка, отразившимися в мимике: слегка нахмурились брови, поджались губы, глаза забегали... Нет, до безупречной маски Люциуса ему еще учиться и учиться, но все приходит с опытом.

— Рождение и смерть, — наконец ответил он.

— Именно, — улыбнулась я, — в паутине жизни это самые яркие и значимые события, что затмевают все. Но прошлое мало кого интересует, в отличие от будущего.

— Вот вы где, — нас прервал слегка раздраженный голос Северуса, — все собираются в банкетном зале.

— Прошу, — Драко, ехидно поглядывая на крестного, предложил мне руку.

— Благодарю, — я приняла правила игры, демонстративно игнорируя вздернутую бровь чародея.

Вступив в большой зал, украшенный в стиле кельтского Йоля, словно подчеркивая самобытность волшебников, Драко вежливо вернул меня моему кавалеру и проследовал к отцу в центр зала. Северус, к моей радости, никакого желания быть в центре внимания не испытывал, поэтому мы целенаправленно отступили в тень к стене, украшенной вечнозелеными растениями, наколдованным снегом и вездесущими феечками.

Разливающегося соловьем хозяина вечера я не слушала, погруженная в свои раздумья. Вопрос Драко мне не понравился. Тем более вопрос в лоб. Что-то Малфоям от меня надо, именно от меня, как от предсказательницы, вот только мне от них ничего не нужно, особенно как потомственному прорицателю. Даже, будем честными, стоит держаться от них как можно дальше.

Печально, но я оказалась права. Гуляя под ручку с Северусом от одной группы по интересам к другой, которые по случайному стечению обстоятельств зачастую оказывались представителями одного закрытого клуба, в один прекрасный момент мы столкнулись с хозяином дома.

— Северус, друг мой, мисс Трелони, как вам вечер? — Люциус расточал любезность, что, увы, совершенно не касалась его глаз, из которых непрерывным потоком изливалось холодное безразличие.

— Замечательно, — за нас обоих ответил Северус, — Нарцисса как всегда бесподобна, ее талант к организации торжеств не превзойти никому.

Мистер Малфой скрыл довольную улыбку за бокалом с шампанским, и джентльмены перевели взгляд на гостей. Уже начались танцы, и я была дико рада, что это не обязательная часть программы: если и были столь отмороженные желающие пригласить на танец несравненную меня, то компания желчного профессора зельеварения это желание отбивала напрочь.

— Вы не танцуете, мисс Трелони? — видимо, не у всех.

— Определенно нет, — пусть отказывать хозяину вечера и невежливо, но показывать свою полную несостоятельность я не желала.

— Отчего же? — мистер Малфой расстроенным не выглядел совершенно.

— Да будет вам известно... я слишком неуклюжа, — мило улыбнулась я.

— Удивительное признание от женщины, это связано с даром? — нет, Малфоям от меня точно что-то нужно.

— А вот это уже неприличные вопросы, мистер Малфой, и я оставлю за собой право не отвечать.

— Как будет угодно леди, — Малфой покорно склонил голову, глядя на меня с легкой полуулыбкой, Северус привычно хмурился, но не встревал, — но о даре вашего рода ходят легенды, удержаться от любопытства нереально.

— О, в таком случае вам стоит обратиться к профессору МакГонагалл, она с легкостью развеет и легенды, и любопытство.

Малфой, как истинный джентльмен, промолчал на мою довольно агрессивную подначку, вопросительно покосившись на Северуса. Но искать поддержки у зельевара было бессмысленно: он просто закатил глаза и сделал вид, что его присутствие в нашей компании — лишь зыбкий мираж обманутого сознания. Судя по всему, это была его излюбленная уловка, которой он не стеснялся пользоваться на постоянной основе, чтобы слиться от неудобных вопросов, поскольку хозяин дома даже не попытался оскорбиться на подобное игнорирование. Что вернуло меня к теории о том, что Малфоям от меня что-то позарез нужно.

— Кому интересно мнение закостенелых ханжей? При всем моем уважении, это у нее в крови.

Это он так на происхождение Минервы намекает? Грубая лесть, крайне грубая для Малфоя. Или это он полагает, что тонкие хитросплетения я просто не пойму? Может, мне обидеться?

Мою заминку сиятельный блондин понял по-своему и тут же поспешил развить успех:

— Скоро все закончится. Обещаю, сфере образования мы уделим пристальное внимание.

— Дамблдор, — тихо выдохнула я, окончательно потеряв мысль, что так пытался развить Малфой.

— Дамблдор давно теряет позиции, — мягко улыбнулся хитрый маг, — в моей действительности он — уже отжившее свое прошлое и вам тоже стоит вылезти из своей раковины.

В ответ я смерила самоуверенного мужчину холодным взглядом. Не знаю, что за черти марсианские резвятся в его мыслях, но — в моем понимании — до момента, когда можно свалить такого мастодонта, как наш Дамблдор, очень далеко. Его даже с председательства международной организации не сняли. А моя раковина — Хогвартс! Не дождетесь!

Теперь я покосилась на Северуса. Чародей продолжал демонстративно закатывать глаза. Ясно, инициатива исключительно Люциуса. Если сейчас еще и Нарцисса заявится наводить справки о моем даре, я даже боюсь предсказать свою реакцию. Моя Прелесть уже начинает беспокоиться и тихо дергать меня за косу, намекая о веском доводе для зарвавшихся магов.

— В вашей действительности, мистер Малфой, достаточно могущественных магов с обширными связями. Все теряют свои позиции?

Главное — улыбаться как можно искренне и смело смотреть в серые, удивительно чистого и светлого оттенка глаза.

— Мы работаем над этим, — уверенно ответил Люциус, опуская длинные ресницы, но тень растерянности, на мгновение мелькнувшую в глубине его взгляда, заметить я успела.

Над головой отчетливо хмыкнул Северус, а в отражении начищенного до зеркального блеска бокала шампанского я увидела быстрый жест, не понятный мне, зато очень понятный хозяину дома, что хорошо заметно по потемневшему лицу сиятельного мага и резко заледеневшему взгляду. Раскланялся с нами Малфой изящно, но очень быстро, а Северус просто увел меня прочь от толпы в крытую галерею, любоваться зимним садом.

— Это что сейчас было? — едва удостоверившись, что мы одни, я перевела внимательный взгляд на бесстрастную маску на лице спутника.

— Малфой нервничает и торопится, — такой ответ мне ни о чем не сказал.

— Не в его положении. Самоуверенность его погубит.

— Для этого есть Нарцисса, — почти беспечно отмахнулся Северус, — все под контролем.

— Да-а? — издевательски потянула я. — А как мистеру Риддлу потерю дневника объяснять будете?

— Никак. Разговаривать с ним никто не планирует, — и, заметив мою ехидно приподнятую бровь, добавил: — Ты сама про тайники крестражей сказала. Мы приняли меры.

Я нахмурилась, напрягаясь.

— В отношении всех?

— Ты за кого меня принимаешь! — искренне оскорбился зельевар, правильно расшифровав мой вопрос. — Поттер с крестражем четырнадцать лет живет, и он все еще Поттер.

— Квиррел.

— Этот идиот пустил в себя духа добровольно, крестраж, хоть и может воздействовать ментально, все же слабее духа. А Поттер оказался не по зубам духу даже при наличии крестража в шраме. Еще тогда, после первого курса. А сейчас в нем яд василиска, что является шикарным катализатором экзорцизма. Так что Поттеру опасна только огласка.

Я кивнула, принимая его слова к сведению, но все же не удержалась и спросила:

— Точно знаете?

— А ты думаешь, с чего он так долго в коме в Мунго пролежал? Нет, восстанавливаться после такого истощения лучше не в сознании, — усмехнулся он, проигнорировав мой потяжелевший взгляд, — не все процедуры приятны, но ты и сама знаешь. А вот консультациям от специалистов это не помеха. Дженкар тряхнул связями, Люциус — кошельком, и мы имеем полную картину происходящего с ребенком. Только делать надо было еще тогда, был шанс... а сейчас с этим только жить.

— А что делать нам?

— Лично тебе сидеть тихо и не высовываться, что бы ни вещал Люциус. Ну, и Поттера проконтролировать, у тебя это хорошо получается. По неведомой причине он тебя слушается и ты для него авторитет, пожалуй, даже больший, чем Дамблдор.

— С чего ты взял? — вот это была новость.

— Сметвик врать не будет.

— Сметвик? Вы что, рассказали Гарри про крестраж? — я аж задохнулась от ярости. Ребенку, в голову которого целенаправленно вкладывали мысль о том, что его жизнь не имеет ценности!..

— Целитель не имеет права лгать своему пациенту, — холодно отрезал Северус, — а в штате Мунго есть и психологи, и психиатры, хотя это не афишируется.

— Почему? — вот о таких тонкостях даже я не знала, хотя вроде как и имею некое отношение к госпиталю.

— Это в основном сквибы, которые имеют образование и даже практику в магловских учебных и лечебных заведениях, их пациенты — дети и подростки. Копаться в мозгах взрослого мага — бесполезное занятие, основа личности уже сформирована.

Вот оно, традиционное воспитание и его побочные эффекты. С одной стороны, не дает магу нарушить свое слово и ограничивает его моральными принципами, с другой — если маг этот барьер преодолел, то на выходе мы получаем беспринципное чудовище, ограниченное лишь собственными желаниями и фантазией. За примерами далеко ходить не надо: мораль и совесть Дамблдора и Гриндевальда на удивление гибкие и покладистые, а Риддл о таких вещах по отношению к себе вообще не слышал. Да и воспитание отсутствовало как данность. Зато способность к мимикрии среди себе подобных была запредельной.