| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Тут я улыбнулся возможно более неприятной улыбкой.
— Наши соседи, герцоги Сарот и Торгот, охотно услышат ваши слова о бескультурье в их герцогствах — там, на северной границе королевства, где мое графство расположено. Кроме того, вы можете довести ваше мнение об отсутствии культуры в нашем краю другим нашим соседям, например, эльфам Великого Леса — прямо в посольство. Оно, к вашему сведению, находится у Королевского Дворца. Также, в горах на севере от нашего захолустья расположен Драконий Престол, и при случае вы можете заявить драконам, что невысокого мнения о нашем графстве и об их стране. Прошу вас, не стесняйтесь, тут бояться нечего — они просто рассмеются вам в лицо.
Моя издевка дошла даже до барона, и он приготовился начать подготовленную им ссору, но шевалье Карер перебил его.
— Граф, ваши земли действительно граничат с легендарным Великим Лесом? — с интересом спросил он. — И вы встречались с эльфами?
— Разумеется, — ответил я. — Я даже бывал в глубине Леса на пограничных и торговых переговорах с Владычицей, посещал Великие водопады и Фонтаны молодости.
И, обращаясь только к Гирону и шевалье, не обращая внимания на недоверчиво кривящегося дурака барона, я вытащил из кармана очень дорогую и пока ещё редкую даже в столице игрушку — амулет изображений — и, оживив его, нашел изображение двух делегаций.
— Вот здесь, шестым справа от Великой Владычицы, стою я. Узнаете меня, шевалье? А это мой отец и дядя, тоже граф, но не Альбер, а Альбер-Ритан — по супруге. А на этом изображении мои друзья — молодые эльфы и эльфийки. Я частенько встречаюсь с ними, когда они патрулируют нашу совместную границу, и мы проверяем в тавернах качество знаменитого красного пива, которое внутри Леса не подают — там все пьют свое, эльфийское, вино. Вот как раз изображение нашего застолья, когда Ветка Яблони, родовитая эльфесса, родственница принцесс, почти без одежды танцует на столе в таверне. У нас там с эльфами, знаете ли, развлечения простые, деревенские.
Шевалье и Гирон завистливо вздохнули, разглядывая красивые ноги и почти обнаженную грудь Ветки.
— Ух ты! — сказал вдруг оживившийся барон. — Позвольте мне взять у вас амулет взаймы — показать эту дамочку друзьям! — И он попытался вырвать у меня подарок отца.
— Не позволю, барон, — спокойно убрав руку с дорогой игрушкой в сторону, с усмешкой сказал я.
— Но вам никто не поверит! — привел наш барон убийственный аргумент.
— А я его и не показываю никому — только друзьям, — хладнокровно сказал я. — Пусть не верят.
Барон обалдело глядел на меня, очевидно, не понимая, как это можно не хвастаться такими знакомствами с обнаженными красавицами эльфийками.
— О, смотрите, что я нашел, шевалье, — продолжил я. — Вот моя школьная подружка леди Алтейа, она жила у нас в доме несколько лун, обучаясь грамматике, литературе, истории и другим людским наукам. Как вам нравится черный цвет её крыльев?
— Ого, — сказали в один голос шевалье Карер и Гирон, впиваясь глазами в изображение летящей над ущельем Альты со мной на спине.
— Так что, — продолжил я, — в нашем захолустье кое-что имеется. У эльфов — богатейшая культура, древнейшие исторические предания, замечательная поэзия. Кстати, я научился литературным диалектам эльфийского языка, и с удовольствием читаю их книги. Драконы тоже кое-что могут рассказать о начале мира — и рассказывают. А вот к вам, господин барон, у меня есть вопрос. Мне это показалось, или вы осмелились говорить о моем графстве в презрительном тоне?
— А если бы и так, — приободряясь, нагло заявил барон, — что с того?
Он, бедняга, думал, что действует по плану, и сейчас собьет с меня спесь.
— А с того, барон, что я, граф Альбер, считаю себя оскорбленным вашими словами о моей родине, графстве Альберия, и вызываю вас, — спокойно сказал я. — Надеюсь, вы помните, что ученики последнего класса носят чин корнетов и формально считаются младшими офицерами столичного кавалерийского полка, а значит, имеют право на дуэль? За вами выбор оружия. Я немедленно испрошу у начальника Училища разрешения на поединок, и, надеюсь, это будет бой до смерти: я с удовольствием засажу вам пулю в глаз, так же как сажал крупному зверю на охоте у себя в графстве. Скажем, кабану — разница между вами и свиньей невелика. Граф Гирон, я прошу вас быть моим секундантом.
— Шевалье Карер, не согласитесь ли вы помочь мне на дуэли? — растерянно спросил несколько оторопевший от быстроты вызова Ларгон.
— Нет, барон, — вдруг невежливо ответил шевалье. — Мне не нравится ваше поведение, и для дуэли извольте искать кого-нибудь другого в секунданты, а я с господином вашего сорта иметь дела не желаю!
Мы все с удивлением посмотрели на шевалье, которого, очевидно, барон тоже достал своим хамством.
— Граф Гирон сговорится с вами сегодня вечером, — холодно сказал я барону. — А сейчас мы вас не задерживаем. Советую идти на поиски секунданта, и для этого выйти вон из нашей комнаты!
Тот от злости и растерянности даже не нашелся что ответить, и, гордо повернувшись, выскочил в коридор.
Сметливый Гирон вдруг сообразил:
— Он, наверное, считает, что ты — плохой фехтовальщик, и он тебя разделает в три движения. И даже не знает, что ты — мастер клинка! Впрочем, этого здесь почти никто не знает.
— Этот дурак, числясь в другом классе, даже не видел, как вы, Сергер, фехтуете и стреляете, — сказал Карер, не скрывая презрения. — Мне почему-то кажется, что кто-то его науськал на вас, как злобную собачонку.
— Возможно, вы правы, друзья, — сказал я. — Во всяком случае, вы — свидетели ссоры, и начальник Училища обратится к вам за подтверждением. Господа, я иду к нему, а вы, прошу вас, ждите вызова в его кабинет.
Начальник Училища, командир опытнейший, решил вопрос обычным порядком — затупленные сабли. На встрече секундантов в присутствии его было решено фехтовать завтра на рассвете, на плацу перед классами — до первых десяти ударов или уколов. Проигравший или извинялся, или уходил из училища — по выбору. Сам граф по характеру своей должности не мог присутствовать на дуэли, и поручил это дело заместителю, майору Лерону, преподавателю стратегии и бывалому солдату.
Назавтра вечером, после занятий, мы встретились в фехтовальном зале. Со мной был секундант Гирон, с бароном — некий дворянин с его курса, лицо нейтральное. Кадеты и корнеты набились в зал и, переговариваясь, встали у стен.
— Господа, извольте снять амулеты и выбрать сабли. Всех присутствующих прошу молчать и не шуметь, как людям чести. Вы имеете десять схваток, проигравший по счету извиняется, — железным голосом сказал Лерон, пришедший в парадном мундире. Мы сбросили камзолы и по жребию взяли сабли, остроту которых проверили секунданты.
— Го-оспода секунданты — в сторону. Первая схватка! — громко объявил преподаватель. В одних нижних рубашках мы встали в позицию.
— Вперед! — сказал Лерон.
Я уже знал, что барон скрывает свое мастерство бойца, но недооценивал его. Немедленно после разрешения он огромным прыжком кинулся на меня, и мне пришлось уклониться в сторону, отбивая его удар. Он снова с необыкновенно быстротой кинулся на меня — и я поднял саблей его клинок, ударил в плечо и пинком ноги в туловище вышиб из круга.
Оторопевший барон упал на пол зала, но сразу же вскочил. На лице его была смесь ярости и удивления. Я же отметил для себя, что мой противник двигается намного быстрее других и применяет необычные позы для атаки. Его приемы были похожи на стиль южной школы сабельного боя. Вот только этого было недостаточно, чтобы выиграть у меня, мастера клинка.
— Первая — победа Альбера! — сказал Лерон. — Господа — вторая схватка. Вперед!
Барон снова кинулся на меня, и с тем же успехом. Наконец, на пятой схватке, видя, что проигрывает, он применил какой-то особенный прием, молниеносно ввинтился слева, отбил мою простую круговую защиту, но коснуться меня саблей не успел. Я ушел в сторону кувырком, чего никогда не делал здесь, в училищном зале. Затем вскочил, зашел к нему в тыл и хлестнул по туловищу тупой саблей.
— Пятая — выиграл Альбер, и шестая схватка может решить участь поединка, — спокойно сказал Лерон, видя мое серьезное преимущество. — Готовы, господа? Начали!
Тут я сам бросился в атаку и прижал барона к границе круга дуэли.
В общем, довольно скоро красный от унижения барон извинялся передо мной прямо перед всем старшим курсом, собравшимся посмотреть нашу дуэль. Я вежливо принял извинения, поклонился Лерону и секундантам, и вместе со всеми двинулся в учебное крыло. Дисциплинированное молчание кадетов и корнетов немедленно сменилось смехом, шутками и поздравлениями, как только мы вышли из зала.
На следующий день сильно переживавший свой позор и потерю славы первой сабли училища барон исчез. Начальник училища отметил в специальном приказе, что корнет Ларгон отчислен по семейным обстоятельствам.
— Деньги кончились, — уверенно сказал Гирон. — А за твое унижение денег он не заработал.
— Ты думаешь, за ним кто-то стоял? — не без удивления сказал я. — За таким дураком?!
— Несомненно, он был нанят, — ответил не бросающий слов на ветер Гирон, но объяснений не дал, сказавши только, что "в будущем увидим".
Следующий день после дуэли был церковный, выходной, и после утренней молитвы все кадеты и корнеты собирались, говоря попросту, по женской части. Как и обычно, все знали, кто к кому идет. Скажем...
— У тебя нет духов? — спросил я Гирона после бритья. — Мои кончились.
— Изволь, — ответил верный друг, рассматривая свои аккуратно уложенные кудри и крючковатый нос в зеркале. — Вот тут, на дне флакона. Ты с кем сегодня встречаешься? С циркачкой своей?
— Циркачка позавчера утром уехала с цирком, и вынужденно дала мне отставку до следующего приезда, а это случится зимой, уже после выпуска, — невозмутимо ответил я, застегивая воротник штатского камзола. — Потому я притворяюсь штафиркой, и встречаюсь сегодня с необычайно красивой юной рыбачкой из порта. Она похожа на морскую фею. Уже согласилась попозировать мне для рисунка в платье. Вместо акробатических фигур и клоунов я буду набрасывать эскиз женщины из народа в рыбачьей лодке. А со временем, глядишь, полюбуюсь ею и без платья.
— А рыбацкий нож в бок не хочешь получить от её отца или брата? — серьезно спросил Гирон, знаток морских людей — его графство было прибрежным. — Я эту публику знаю — к дочерям серьезно относятся.
— Она сирота, одна на свете, — спокойно сказал я, напяливая вместо сапог с портянками чулки и штатские туфли. — Некому заступиться за неё, бедняжку, кроме меня.
— А рыбацкая Гильдия на что? — удивился Гирон.
— В этом вся проблема, — вздохнул я. — Гильдия давит на неё. Хочет выдать замуж насильно.
— А на хрена им это? — изумленно спросил Гирон, прекрасно знавший повадки морских гильдий. — Гильдиям обыкновенно на рядового рыбака наплевать.
— А у нее большой дом остался от родителей, и хорошая лодка с парусом, — объяснил я. — Кто-то уже разинул пасть на всё это. И договорился со старшиной — возможно, подкупил. А ей за кандидата замуж неохота, поскольку она его слишком хорошо знает — то ещё дерьмо. И потом, у неё есть я, так называемый письмоводитель из районной управы. И ещё один ухажер имеется, рыбак с пригородной деревни. Поселковые его не желают, уже пригрозили избить. Так что сегодня посмотрим, что народ обо мне скажет. Я еду на свидание прямо в Гавань. Чего доброго, старшина поселка возникнет, начнет мне мораль читать — напомню ему об обязанностях. Глядишь, ухажерам по хребтам перетяну плетью, поставлю их на место.
— Поехать с тобой? — очень серьезно спросил Гирон. — Знаю я этих рыбаков из столичной гавани. Они там наглые — пробы ставить негде. Отец один раз у них лодки отобрал на наших рыболовных участках, так они чуть за ножи не взялись, пришлось кой-кого искупать в соленой водице.
Предложение было здравым. Несмотря на небольшой "кавалерийский" рост, Гирон был отменным бойцом. Но я не ждал неприятностей сегодня, планируя их на следующее свидание.
— Со мной Горман, а у него потихоньку упрятаны в тюке сабли и пистолеты, — успокоил я Гирона. — И потом, это свидание. Слуга уместен, а вот другой дворянин...
— Ладно, — вздохнул Гирон. — А я к фрейлине. Уже шестнадцатая.
— Слушай, их всего двадцать пять, — предупредил я его. — Если ты им всем разобьешь сердце — их начальница статс-дама Галлер разобьет тебе карьеру, ты её знаешь.
— Ну, знаю не так взаимопроникающе, как ты, — засмеялся Гирон. — До сих пор все удивляются, как корнет Альбер смог уложить Галлер в постель. Но ты прав — надо укрыться от её всевидящего глаза. Придется лезть в окно из сада — коридоры хорошо просматриваются. А насчет карьеры... Через три луны, в конце лета, мы выпускаемся. Как раз война начнется, судя по тону переговоров. Дядя говорит, что в Империи так хреново, что только война позволит императору заткнуть глотку недовольному дворянству. Летом урожай соберут — и замаршируют через границы, а флотом начнут бомбить нам столицу. Как двадцать лет назад, в Третью имперскую войну.
— Да, карьеру будем делать уже после войны, корнет Гирон, — согласился я.
— Так точно, корнет Альбер! — вытянулся и козырнул мне Гирон.
Через некоторое время мы с моим немолодым слугой Горманом, бывшим солдатом отца, скромно въехали в селение со звучным названием Гильдейское, стоящее на краю рыбацких кварталов столичной гавани. Собственно, это была тройная линия небольших деревянных домов вдоль береговой дороги. Никаких деревьев здесь не наблюдалось — рыбаки их почему-то не сажали, но при каждом доме был разведен огород. Но главное, при доме имелась его кормилица — парусная лодка, привязанная к маленькой пристани участка, гордости рыбака. Есть дома, причалы и лодки побольше, даже двухмачтовые. Чуть подальше от воды стоял большой дом старшины, за ним — вторая линия домов, победнее, с лодками поменьше в сараях у общественного причала. Дальше, за третьей линией и за широкой портовой дорогой шли необозримые кварталы портовых складов с грузчиками, хозяевами, купцами, ворами и портовыми нищими — самой осведомленной в гавани публикой. Вся эта публика в рыбацкие поселки не ходила — имелся старинный и строгий запрет Гильдии для портового люда заходить к рыбакам, чтобы не разводить контрабанды.
Купцы давно бы откупили землю у рыбаков, хоть бы и насильно, но на то и существует Гильдия. Без её разрешения ни один рыбак не продаст участка на сторону — только другому рыбаку, и угрозы и долговые бумаги здесь бесполезны. Впрочем, в деле с Ланой — моей знакомой рыбачкой — я считал, что Гильдия перегнула палку. Насильственная выдача сироты замуж под угрозами — дело обычное в прошлом, но сейчас другое время. У рыбаков тоже есть права перед Гильдией, и мы готовы помочь их соблюсти — усмехнулся я про себя.
Пахло морем, рыбой, смолой. Воняло в поселке не так, как в гавани, но копченой и тухлой рыбой основательно попахивало. В прибое романтически плавал мусор, как это всегда бывает в порту. Поднималось солнце. Море слегка волновалось после утреннего прилива. Часть лодок уже вышла на утреннюю ловлю — их белые паруса виднелись на горизонте.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
