Теория Хайма

— Продам это всё, расплачусь с тобой, придумаю способ вернуться домой. — Ким пожала плечами. Что ещё? — Может, найду сестру, если она не найдёт меня первой.

— Твоя сестра тоже здесь?

— Не знаю. Была, по крайней мере. Она говорила, что её парень... в смысле, она знакома с местным королём.

— Королей-то у нас полно.

— А кто правит этой страной?

Бран покачал головой, мол: "в разговоре придурков вроде нас его лучше не упоминать".

— Мы поделим выручку поровну, — пообещала Ким, и рыбак чистосердечно выдал всё, что знал.

— Он не король, а император. Эдан Громорождённый, потомок венценосного Рагне. Он правит нами уже больше двух сотен лет.

— У вас какие-то короткие года.

— А у вас очень глубокие моря.

— Серьёзно, как он может жить так долго? Раздобыл эликсир бессмертия? — Ну а что? После "заряда", она готова поверить во что угодно.

— Он же дракон.

Во что угодно, кроме драконов.

— Ты его видел?

— Нет, конечно. С ума спятила?

— А кто-нибудь его видел?

— Ещё бы. По их словам он юн и прекрасен.

— Да я не о том. — Хотя это и любопытно, если учесть, что парню двести с лишним. — Кто-нибудь видел дракона? Крылатое огнедышащее чудовище?

Бран воровато огляделся.

— Ну, моряки рассказывали всякое.

— Моряки, ага. А ещё портовые шлюхи. — Нашёл, блин, источник достоверной информации.

— Ты за кого меня держишь, а? Думаешь, я только и делаю, что по кабакам шляюсь?

— Кабак? — повторила Ким, задумавшись. — Да, выпить бы сейчас не помешало.

Улыбаясь, Бран воздел руки к небу.

— Наконец-то я слышу разумную речь из твоих уст.

Глава 4

Ким не знала, было ли это, в самом деле, разумно. Жизнь ведь и так шла под откос. С другой стороны, это ли не лучшая причина, чтобы напиться?

Не так давно она радовалась повышению, и Тони-охранник предлагал ей обмыть это дело, но теперь её уволят, и она напивается по этому поводу с рыбаком, которого едва знает.

— А я любила свою работу, — заявила Ким. Её язык заплетался. — Она шумная и пыльная, конечно, но ты ходишь туда как на сеанс психотерапии. Давать выход отрицательным эмоциям очень важно, знаешь. И это тебе не тарелки бить. Совсем другой уровень. Мне этого не хватает сейчас. Хочется что-то разрушить... что-то кроме своей жизни, конечно.

— Тебе платили за что-то даже худшее, чем битьё тарелок? — уточнил Бран, посмеиваясь. — Я ещё не настолько пьян, чтобы в это поверить.

Ким подозвала разносчицу, собираясь это исправить.

— Не тарелки, а целые здания. Если не для строителей, то для киношников. Эти ребята обожают всё взрывать. Хотя я и приписана к лаборатории, я часто выезжала на взрывные работы. Я даже занималась пиротехникой... но это так, хобби.

— Взрывать?

— Бам!!! — рявкнула Ким и взмахнула руками. — И всё летит к чертям.

— Ха-ха! Ты никогда не выйдешь замуж.

— Ха-ха! Мне родители то же самое говорили.

— Ха-ха! Призвание женщины — созидание, слыхала о таком?

— Ха-ха! А это мне говорили мои бывшие.

— Ха-ха-ха! Похоже, ты уже давно разрушила свою жизнь.

— Ха-ха-ха! Сейчас, когда ты говоришь об этом, это обретает смысл.

Да это ведь не смешно ни черта!

Улыбка сползла с её лица, и Ким упёрла взгляд в пустую кружку.

— Да, ты прав. Я ведь ничего не умею. Только портить. Это ещё с детства пошло. Хло — другое дело. Она старшая, я брала с неё пример. Пошла в тот же универ, пыталась что-то доказать... Но, знаешь, мне никогда с ней не сравниться. После того, что случилось? Не-а. Даже в личной жизни. Ты бы видел моих ухажёров и тех парней, которых она отшивала. Небо и земля. А теперь? Она короля заграбастала. Вот приемлемый для неё уровень — всё только лучше, а я просто...

Похоже, Бран уснул. Положив голову на сложенные руки, он громко захрапел. Жалобное нытьё одной пьяной неудачницы подействовало на мужика как колыбельная. Ещё бы, у него же выдалась беспокойная ночка, он заслужил отдых как никто. Пусть даже после его спасения Ким выглядела как жертва домашнего насилия.

Пока Хло покоряет королей, её сестру бьют вёслами рыбаки, ну что за...

Кстати, о Хло. Что она имела в виду, говоря:

"Когда окажешься там, не вздумай..."?

Не вздумай толкать свои шмотки на местных рынках? Напиваться до чёртиков? Строить дурацкие планы освобождения из её гениальнейшей ловушки?

Ким раздумывала над последним, невыполненным пунктом, когда в таверну влетел взъерошенный мужик.

— На главной площади легат императора и оракул! Сам оракул! В этом году выбрали Ратанию!

Зал опустел моментально, кто-то даже вышел через окно, потому что в дверях началась давка. Очнулся и Бран. Вскочив на ноги, он ринулся за остальными, и Ким, оставив на столе несколько монет, поспешила следом.

— Что это? — крикнула она, и Бран не сразу её расслышал из-за гвалта. На улицу выбегали люди, озадаченные, взволнованные, напуганные. — Вам кто-то объявляет войну или что?

— Войну? Хотел бы я посмотреть на того, кто объявит войну драконам.

А, ну точно.

— Тогда чего все так всполошились?

— Дракон выбрал себе новую жертву! — прохрипела рядом с ней старуха, страшно вытаращив глаза. — Пришло время для гейса Громорождённого, милая, и если ты невинна — бойся, потому что избранную деву он пожрёт на брачном ложе.

Бог ты мой, она это серьёзно? Тут все что ли помешались на этих драконах?!

— Что ещё за гейс? — спросила Ким, и старуха ещё более страшно прищурилась.

— Ты невежда.

— Даже не представляете.

— Это священнейший из ритуалов, крепчайшая из клятв и страшнейшее табу. Это воля богов, переданная через оракула, которую выполняют Древние, во имя блага всех нас. Отдавая чистую девушку, мы усмиряем силы более могущественные, чем драконы. — Не больно-то понятно. — Сейчас всё сама увидишь.

— Ты слышал её, Бран? Кажется, мы сегодня увидим дракона. — Ким повернулась к рыбаку, но его уже не было рядом. Толпа гудела и толкалась, перетекая из одной улицы в другую. — Бран?!

Ким остановилась, чтобы оглядеться, и её едва не сбили с ног. Все спешили на это представление так, будто от этого зависела их жизнь. Орудуя локтями, Ким выбралась из потока и прижалась к стене. Голова сильно кружилась. Да, не стоило ей так пить... Местное вино оказалось очень крепким, а тут ещё этот гейс... как не вовремя.

Когда она немного пришла в себя и отправилась на главную площадь неторопливым, пьяным шагом, представление было в самом разгаре.

Но при этом всё равно казалось невероятно унылым.

— Что... где... где драконы? — бормотала Ким, пробираясь сквозь толпу. — Уже показали драконов? Дайте посмотреть.

— Тише! — шикнули на неё.

Прислушиваясь и вытягивая шею, Ким глядела поверх голов. Помост в центре площади — место казней и громких речей — был окружён стражей в доспехах и шлемах. Ким не раз присутствовала на съёмках фильмов, но реквизиты выглядели и вполовину не так эффектно, как облачения эти ребят. Вот о чём ей в тот момент думалось. Что всё вокруг — отнюдь не пародия. Эти люди, их дома, тёмный от засохшей крови помост, запахи — настоящее до ужаса.

Это почти отрезвляло.

Если бы здесь появился дракон, ей бы не оставалось ничего другого, кроме как признать его существование. Но нет, с возвышения что-то громко и торжественно вещал обычный человек, пусть на него присутствующие и смотрели как на бога.

Легат. Голос и воля императора.

-...пришло время принести в жертву дракону девственницу, как того требует закон и гейс нашего императора, да правит он нами вечно!

Ким вздрогнула от хорового возгласа одобрения.

— Ваш город благословлён богами в этом году. Жребий уже брошен, оракул выбрала девственницу. Через три дня избранницу по традиции оставят у алтаря, который... — Легат перешепнулся с кем-то из представителей местной религии. — У алтаря, который будет поставлен у Пиковой скалы.

Толпа взволновалась, заглушая голос оратора, и Ким стала протискиваться вперёд, но когда она оказалась почти у самого помоста, легат заключил:

— Слава императору вовеки!

Он развернулся, взмахнув красным плащом, и сошёл вниз. Его тут же окружила стража.

— Эй, куда! — крикнула Ким. — Это всё, что ли? А как же драконы? — Из-за гула её не было слышно, и тогда она полезла на помост, вскидывая вверх кулак и скандируя: — Дра-ко-ны! Дра-ко-ны! Дра-ко-ны!

Люди затихли и передумали расходиться, решив, что тут намечается что-то поинтереснее оглашения приговора какой-то там девственнице. Остановился и легат. Он отдал короткий приказ начальнику стражи, и тот направился к Ким.

— Стойте! — выкрикнул из толпы Бран. — Пропустите... Не трогайте её, господин! Она слабоумная. Это у неё с детства. — Он подошёл к помосту, дёргая её за платье и шипя: — Спускайся! Живо! Она очень любит нашего владыку, господин. Разве это грех?

— Драконы! — громко требовала Ким. — Покажите мне хотя бы одного! Вам что, жалко?!

Бран стянул её с возвышения и протащил через многолюдное, галдящее сборище.

— Погоди, не так быстро. — Ким поднесла ладонь ко рту. — А то меня сейчас стошнит.

— Ты чего вытворяешь?! — рявкнул рыбак, отпуская её руку, даже отталкивая от себя. — В твоём мире так заведено, что ли? Принародно просить смерти? Если решила подохнуть, делай это тихо и подальше от чужих глаз!

— Да чего ты так разнервничался? Я же просто...

— Своей выходкой ты оскорбила богов и императора. Я спас тебя уже во второй раз и вот думаю, может, зря? — Он сплюнул. — Ты накличешь на нас беду, Ким Рендал. Если уже не накликала.

— Беду? Чего? — Она скривилась, указывая себе за спину. — Ты боишься этих шутов, что ли? Они, по-твоему, похожи на драконов? Где драконы, я тебя спрашиваю? Меня чуть не затоптали по пути сюда. Все так спешили поглазеть на это? Да, ребята... Ну у вас и развлечения.

— То, что происходило там, свято!

— Разве? Какой-то придурок объявил о том, что один из вас отдаст свою дочь в императорский гарем. Это не то что не свято, а даже преступно. — Она огляделась, взмахнув руками. — Люди, ваш император просто собирает сексуальных рабынь со всех уголков своих необъятных земель! Вы не избранные!

— Не завидуй! — крикнули ей.

Ким покачала головой, поворачиваясь к Брану.

— Кому я тут завидую, так это оракулу. Клянусь, она в сговоре с императором, а может это вообще мужик.

— Не святотатствуй!

— Разуй глаза, Бран! Рассказать, как обстоит дело? Давным-давно оракул сказал, что император — не человек, убедил народ в этом какими-нибудь фокусами, а тех, кого не убедил, приказал казнить. Слухи разлетелись, моряки и портовые шлюхи придали им нужные краски, пересказали всё впечатлительным рыбакам и вуа-ля.

— Надо же, пробыла здесь день и уже стала так хорошо разбираться в наших делах.

— А чего тут разбираться? Вы платили неподъёмные налоги, но однажды корыстным людишкам этого стало мало, и они решили посягнуть на ваших детей. И вы отдаёте их добровольно, веря, что становитесь сопричастны чем-то божественному. Ритуал — просто ширма, а драконы — маска.

— Да какая вообще разница?! — вскричал Бран. — Даже если так, это не спасёт девушку, на которую пал жребий!

— А ты-то чего так... — Ким осеклась. — Аиша?

Мужчина схватился за голову.

— Боги, почему Ратания? Почему именно сейчас? Сначала ты, потом легат...

Он что, углядел в этом какую-то связь?

— Тебе не надо об этом волноваться, — сказала Ким, положив руку ему на плечо. — Честное слово, вероятность того, что жребий падёт на твою дочь — нулевая.

— Да? Такая же нулевая, как вероятность оказаться в другом мире?

А... нет, по сравнению с этим — стопроцентная.

Всю дорогу до дома, Ким утешала рыбака, на каждый пройденный метр приводя очередной убедительный аргумент. Вроде того, что его дочь незнатна, слишком юна, слаба здоровьем и вообще на эту роль найдутся охотницы покруче. Может, кто-нибудь подкупит этого оракула, чтобы прибиться к императорскому двору? Наверняка, он уже в сговоре с кем-то из местной знати.

Но когда они вошли в избу, когда дверь им открыла заплаканная Веста, тут же бросаясь мужу на грудь, Ким подумала:

Серьёзно?! Чёртова нулевая вероятность!

Глава 5

Веста рвала и метала, а Аиша тихо сидела у окна, не шевелясь. После того, как оракул указала на неё, она не проронила ни слова. Что-то подобное было с Ким, когда она поняла, где оказалась. И, если так прикинуть, то в отличие от Аиши ей даже повезло. Её спасли, и она была свободна, как никогда.

— Где ты шатался? — кричала Веста. — Веселился! Напивался! А теперь это чудовище попьёт крови твоей дочери! Почему тебя не было рядом с нами?! Тебя постоянно нет рядом, когда ты нужен!

— И что бы я сделал?! А? Что?!

— С тобой всегда так! Ты ничего не можешь сделать!

Ким вышла на улицу, оставляя семью наедине. Так диктовали не только приличия. Просто она всерьёз чувствовала себя виноватой перед этими людьми: начиная от того, что она тоже веселилась и напивалась, и заканчивая появлением в их доме. Возможно, Бран прав, и именно она наслала на них беду своим появлением? Тогда это ещё хуже — отплатить им таким образом за спасение, еду и кров.

Когда Бран вышел из избы, Ким не могла заставить себя взглянуть ему в лицо. Потому что его голос выдавал слёзы.

— Я знал. Чувствовал.

— Да уж.

— Она наша единственная дочь. Роды дались Весте очень тяжело и... у нас больше никого нет и не будет.

— Мне очень жаль. — Ким поняла, что никогда раньше не говорила этих слов с такой искренностью. Прошёл всего день, но эта семья стала ей родной.

— Веста права, я должен был быть рядом в такой час.

— Прости.

— Не извиняйся. Ты... хорошая женщина, Ким Рендал. — Бран поднёс ладони к влажному лицу. — Уверен, ты вернёшься домой, но сейчас... сейчас просто уходи. Через это горе мы должны пройти в одиночку.

Ким вздрогнула.

— Я... я понимаю, ужасно эгоистично говорить так, но, Бран, мне некуда идти. Я никого здесь не знаю. Я ничего здесь не знаю. Как же...

Он протянул ей набитый монетами кошель.

— С этим будет проще. Возьми.

— Это твоя доля, мы же договорились.

— Она мне больше не нужна.

— Нет, это я отдам тебе свою половину. Ты заберёшь жену и дочь, и вы уедите отсюда так далеко, как только сможете. По рукам?

— Он убьёт здесь всех, если мы сбежим. Такими вещами не шутят.

— Ваш император — чудовище, согласна, но он отнюдь не дракон. — Бран покачал головой, и Ким выругалась. — Почему ты соглашаешься с ними, а не со мной? Это твой ребёнок, никто не имеет на него прав! У этого самодура девок — косой коси, а у вас — только одна Аиша. Это неправильно, ты же чувствуешь это. Неправильно вдвойне, потому что эти ублюдки прикрываются религией. И я, блин, хочу убить их всех!

И я убью их всех.

Эта мысль, которая в иной момент её бы ужаснула, теперь успокоила. Внезапно и полностью. Как если бы, блуждая в лабиринте, она наткнулась на табличку с надписью "выход".