Теория Хайма

Глава 1

Замок готовили к торжеству, и у его хозяина было прекрасное настроение. Поводов полно, но для начала: это единственный день в году, когда он — младший в семье венценосных драконов — мог полноправно говорить о своём превосходстве перед старшими братьями.

Он самый удачливый сукин сын за всю историю их семьи, и ему завидует каждый мужчина на этом свете, так что, в самом деле, в пекло старшинство.

— Суета-суета. — Эдан Громорождённый шёл по коридорам своего замка, беседуя с распорядительницей. — Так на чем мы остановились?

— Цветы в комнату леди Адель, — ответила она, просматривая длинный список. — Господин не определился между лилиями и розами.

— Розы — банально. Лилии — вычурно... я к тому, что сей цветок — символ невинности, и никак не вяжется с её стервозностью. — Молодой император задумался. Его пронзительно-голубые глаза придирчиво осматривали работу сотни слуг. — Сейчас цветёт яблоня. Ветки яблони... я знаю, у нас отличные флористы, они сделают всё как следует.

— Конечно, если господин хочет выказать леди симпатию и предпочтение, — согласилась женщина, торопливо записывая.

— Притормози! Я эту суку на дух не переношу. — Парень резко обернулся. — И с чего ты...

— Язык цветов, милитиам.

— Симпатия и предпочтение, чтоб их, — проворчал он, продолжая путь. — А что насчет камелии?

— Тонкий намек на превосходство.

— То, что нужно. Красные. В каждом углу.

Не сдержав улыбки, распорядительница поспешила за хозяином.

— Вплоть до следующего года разговоры будут только о вас.

— Надеюсь. Что там с цветом церемониального зала?

— Господин остановился на контрасте белого и черного.

— Что ж... белый и черный... белый и черный. Вы выслали приглашения всем?

— Все пятьсот приглашений разосланы.

— А сколько ответили?

— Столько же.

— Чудесно. — Внезапно остановившись, он обернулся. — А что Реиган? В его комнату нужно много свеч. Если он не сражается, значит, он читает. У меня людей мало, так что пусть лучше книги.

— Насчет этого, милитиам... День назад прилетел сокол...

— И слышать не хочу! — рявкнул Эдан. Демонический блеск зажег синеву глаз.

— Ваш брат не приедет, — договорила женщина с дрожью в голосе.

— Готов поклясться, он даже письмо не сам писал!

— Ваш брат занят...

— В пекло! Он всегда занят. Он и вполовину не занят так, как я! — Пусть его тон и напоминал капризы избалованного ребенка, от этого молодой господин не выглядел менее устрашающим. — Проклятые цветы, свечи, меню, девки!

— Ваш брат охраняет северные границы Вашей империи, милитиам. Там, где не выживает никто, где только холод и мрак, где смерть для бессмертных...

— Оставь! Я этого наслушался и в детстве. — Эдан выхватил свиток из рук распорядительницы. — Это моя свадьба, между прочим. Такое не каждый день бывает.

— Но каждый год.

— Таков уж мой гейс. Мой обет, который я соблюдаю исправно, потому что знаю, что такое покорность. Покорность самим богам. А он не знает, что такое покорность собственному императору! — Он крикнул прислуге немедленно позвать писаря. — Надоело это терпеть. Это уже третий раз. Теперь я ему всё выскажу. Да... напишу, что знаю, почему он отказывается приезжать. Потому что боится и завидует мне, ведь его гейс...

Он осёкся и взглянул на распорядительницу. Та едва заметно покачала головой.

После такого письма Реиган точно приедет, но только для того, чтобы открутить ему голову, Эдан это понимал.

— Напишу, что нуждаюсь в поддержке старших братьев в такой ответственный момент, — кивнул юный дракон и, просмотрев свиток, вернул его женщине. — Выделите комнату внизу. Свечи, ясно? Много свечей. И оставьте свободными еще пару комнат рядом. Спорю, он притащит с Севера парочку своих животных.

* * *

В бушующую за мутным окном тьму всматривались две пары глаз. Буря накрыла море и прибрежный город, лишая всякой надежды приметить долгожданную фигуру.

— Надо бы огня добавить, — проговорила Веста, доставая из сундука, где хранилось дочкино приданое, засаленную свечу. — Боги, чего же он так долго?

— Скоро придет, — утешала ее дочь, Аиша. — Наверняка, он и не пошёл в море. Ты же его знаешь, отец с утра почуял, что будет шторм, и теперь сидит в корчме с другими рыбаками.

Женщина поставила огонёк у окна, проворчав:

— Ну ежели так, ему эта рыбалка дорого обойдётся.

Молния раскроила хмурое небо. Проревел гром.

— Не к добру это, — покачала головой она. — К чему боги так гневаются? На моей памяти такое было лишь однажды. Когда Эдан Громорождённый нарушил свой гейс.

Дочка уставилась на неё, ожидая продолжения истории.

— Да, стихия ярилась несколько дней подряд. Я тогда была ещё совсем малышкой, меньше тебя. Земля дрожала, дома рушились, дождь залил все погреба и потом был страшный голод...

— Но почему он нарушил гейс? — Вот что интересовало Аишу. — Отказался брать назначенную оракулом невесту?

Тихий голос женщины звучал в темноте вкрадчиво, таинственно, почти пугающе.

— О, говорить о гейсе Древних разрешено только шёпотом. Это их клятва перед самими богами, символ их абсолютной покорности силам более могущественным, чем драконы. — Её лицо осветила вспышка молнии, и Аиша вздрогнула. — Да, гейс нашего владыки — каждый год брать себе новую жену. Но в тот раз оракул указала на девушку, которая уже была обещана другому. Семья не пожелала отдавать её, и то, что он сделал с ними...

— Что? — едва слышно обронила Аиша.

— Сравнял город с землёй. Сжёг заживо всех людей. А её забрал. Говорят, она убила себя прямо на церемонии.

— Как... убила?

— Заколола алмазной булавкой, которая держала фату на её волосах.

— Что?

— Так говорят.

Аиша недоверчиво покачала головой.

— Интересно, куда он девает своих жён потом?

— Может быть, съедает, — ответила мать, но, заметив страх в глазах дочери, добавила: — Но я слышала, что все они умерли на родильном ложе в ужасных муках.

— Лучше быть съеденной, — согласилась Аиша, — или с собой покончить. Да, я бы на их месте точно...

Её последние слова заглушил новый раскат. Подобен грому был и внезапный стук в дверь.

— Слава богам! — вскричала женщина, кидаясь в сени.

Отворив тяжёлую дверь, она впустила в дом порыв солёного ветра и мужчину. Его большая фигура была укрыта промокшим плащом. Не говоря ни слова и не отвечая на приветствие жены, хозяин прошёл к печи, кладя на лавку то, что держал на руках.

Задвинув засов, женщина приблизилась к супругу, который, тяжело дыша, смотрел на принесенную им девушку.

— Бран! Мы тут все глаза проглядели, а ты даже... — Веста не успела договорить. Скинув плащ, муж заключил ее в крепкие объятья.

Аиша подошла к лавке.

— Кто это?

— Мой сегодняшний улов.

— Неужто мертва? Вроде бы дышит...

— Да... это я её веслом саданул.

— Папа!

— Думал, русалка. А что? Вы бы видели, как она кидалась на меня, вопила что-то несуразное. Да и кто в такую погоду на море-то сунется? Не надо на меня так таращиться, лучше на это вот взгляните.

Он указал на одежду незнакомки. Короткая куртка распахнулась, открывая взгляду прилипшую к телу блузку, через которую просвечивалось причудливое нижнее бельё. Стройные ноги обтянуты чёрными штанами, которые заправлены в ботинки с практически незаметной застёжкой.

— И волосы короткие, — сказала Аиша.

— Нездешняя, — согласилась мать. — Небось, корабль какой разбился...

— Обломков не видел. Но завтра схожу на берег глянуть.

— Может, просто выпала, — предположила жена. — Напилась и выпала. Так с богачами постоянно.

— Бедной не выглядит, — поддакнул Бран. — И трезвой... тоже.

— Думаешь, её будут искать?

— Да. Может даже выкуп дадут.

— После того, как ты её чуть не пристукнул? Подумать только, бедняжка чудом уцелела, а ты на неё с веслом.

— Ладно, ладно, ты тоже хороша. — Махнув рукой, Бран пошёл из комнаты. — Обогрей её скорее. Принеси сухую одежду, растопи печь погорячее, а ты, Аиша, вина с мёдом сделай.

Женщины засуетились. Дочь ушла за вином, а мать принесла тряпок и сменную одежду.

— Ну что за вид? — изумлялась Веста, осваиваясь с незнакомой застёжкой. — С трудом представляю земли, где женщинам позволено разгуливать вот так. А ткань какая тонкая! И узор-то не вышит, а нарисован... Диво. Ох, а тут какое кружево, гляди, Аиша!

— Красота, — согласилась она, разглядывая нижнее бельё незнакомки. — Интересно, во что одеваются их мужчины.

— Похоже, там, откуда она родом, верховодят всё-таки женщины.

— Погоди, кажется, она очнулась.

Веста отдёрнула руки, когда девушка заворочалась. Она открыла глаза со стоном и поморщилась, как от боли. Незнакомка выглядела умирающей, но как только их взгляды встретились, она слетела с лавки и вскочила на ноги. И она не могла бы выглядеть более живой, здоровой и трезвой, чем в тот момент.

— Успокойся. Мой муж нашел тебя в море, — мягко сказала Веста. — Я просто пыталась тебя переодеть. Мы хотим помочь и не неволим тебя. Уйдёшь, когда буря закончится.

Она не слушала, пытаясь прикрыться, оглядываясь и, кажется, ничего не видя. Грохот грома напугал её, и она рванула в сторону, сильно приложившись головой об низкую притолоку.

На шум пришел Бран, обнаруживая на полу бессознательную гостью и женщин, стоящих над ней.

— Это не мы! — вскричала Аиша. — Она сама, честно!

— Зря ты её спасал, — кивнула Веста. — Похоже, ей самой невмоготу как умереть хочется.

Глава 2

Но это неправда, Ким Рендал не собиралась умирать.

Её только что повысили, и всё, о чём она мечтала после очередного трудового дня — диван, бокал вина и тихая музыка. Очень тихая и спокойная, арфа, там, или флейты, в общем, музыка такая, слушая которую понимаешь, что в этом мире ещё остались прекрасные звуки. Что-то помимо воя сирены и оглушающих взрывов.

Нет, она не полицейский и к военным имеет лишь косвенное отношение. Ну вроде того, что место её работы обнесено забором с колючей проволокой, и к ней уже целый месяц клеится один парень из охраны, кажется, бывший морпех.

— Привет, Ким. — Да, вот этот самый парень. — Может быть сегодня перепих... Э, в смысле, пропустим по стаканчику?

Не то чтобы она имела что-то против военных, но, похоже, надевая униформу, мужчины начинали верить в собственную вседозволенность и неотразимость. И брались покорять всё подряд.

— Давай завтра, Тони.

— Ты говорила так вчера. А сегодня у нас и повод есть, да?

— Как раз сегодня не могу. После испытаний новой взрывчатки голова гудит из без выпивки.

— Тогда давай провожу до машины. — Он придержал для неё дверь. — Не отказывайся. Тебя какая-то чокнутая искала, вдруг она ещё там.

Чокнутая?

Ким пролетела мимо него, выскакивая на улицу. В воздухе пахло дождём, небо затягивали грозовые тучи.

Господи, как она не любит грозу. Шума было и так слишком много в её жизни.

— Хло! — воскликнула Ким, махнув рукой стоящей неподалёку девушке.

— Вы знакомы? — недоверчиво спросил Тони.

— Она моя старшая сестра.

— Я не знал...

— Я тебе это раз двести сказала, — бросила сухо Хло, уходя в сторону парковки. — Пошли быстрее. Я думала, околею. Боже, тут у вас работают сплошные придурки.

Ким поспешила следом, доставая из сумочки ключи от машины.

— А ты что хотела? Это же завод взрывчатых веществ. Сюда нельзя просто так прийти к кому-то в гости. Удивительно, что тебя на территорию пустили.

— Я здесь тоже когда-то работала, помнишь?

— Могла бы позвонить...

— Я потеряла телефон.

Ким дёрнула её за рукав, останавливая.

— Да что с тобой происходит? Я заходила к тебе, но твоя хозяйка сказала, что ты не появлялась дома уже неделю. Мне пришлось забрать твои вещи, потому что она нашла другого квартиранта.

— О, так они уже у тебя. Отлично.

— Послушай, ты... — Ким осмотрела сестру. Они были так похожи. Одинаково высокие, стройные, рыжеволосые. Одинаково помешанные на физике и связавшие с ней свою жизнь, так или иначе. — Ты отлично выглядишь, может, я зря волнуюсь. У тебя появился кто-то?

— Да, появился, представь себе. В это так трудно поверить?

— Нет. Почему?

— Потому что ты мне никогда не веришь. Вы все считаете меня сумасшедшей!

— Я не считаю тебя сумасшедшей. И я тебе верю, ясно?

— Ну-ну, сейчас посмотрим. — Хло сильно нервничала, и Ким попыталась вспомнить, когда в последний раз видела её такой. Перед получением очередной учёной степени?

Хло была умницей. Может даже, гением, поэтому ей многое спускалось с рук. Её ценили коллеги, она участвовала во многих научных проектах, преподавала, а потом...

Это произошло не в один день, конечно. Но Хло изменилась.

За последний год она:

Забросила свою преподавательскую практику;

Уволилась со всех мест работы, а их было полно, и везде она считалась незаменимой;

Перестала писать научные статьи, вернее, статьи она писала, но отнюдь не научные. Ким читала парочку и, боже...

Что самое подозрительное? Хло не унывала. В последний раз, когда они виделись, она казалась невероятно воодушевлённой. Обмолвилась о величайшем открытии в своей жизни и пропала, послав какое-то невразумительное письмо на её электронный ящик.

А тут вдруг объявилась, взвинченная и как будто напуганная, и первым делом отправилась к ней на работу, даже не заглянув в квартиру, которую снимала.

Включив печку, Ким выехала с парковки. На лобовое стекло упали первые капли дождя.

— Ты слушаешь меня? — уточнила Хло, нервно растирая озябшие руки.

— Да-да, ты, кажется, говорила о...

— Теории Хайма.

— Точно, что там с этой теорией?

Теория Хайма? Телепортация, значит. Путешествие сквозь пространство и время... Разве последним научным изысканием Хло был не новый источник энергии? Или эликсир бессмертия? Или философский камень? Ким уже запуталась в череде фантастических исследований своей сестры.

Хло всегда была мечтательницей, а стала учёным-физиком. Это разрушило ей жизнь и психику к тридцати годам.

— Погоди. — Ким остановила сестру, которая жонглировала трудно произносимыми терминами, цифрами и именами авторитетных учёных. — Расскажи лучше про своего парня. Какой он?

— Ты что, издеваешься? — Хло вытаращилась на неё. — Тебе интереснее слушать интимные подробности моей личной жизни?

— Ну, можно без подробностей.

— Без подробностей или с ними — всё идёт по тому же самому сценарию, что и здесь! Люди встречаются, влюбляются, занимаются сексом!

— О... — Люди делают такое, правда? В смысле, у Ким были отношения. Но после последнего разрыва прошёл уже не один год, и ей было трудно поверить, что кому-то это даётся так легко.

— Так же, как и здесь! — повторила Хло. — Я тебе рассказываю про чёртово перемещение в другое измерение! Это круче секса!

— Даже секса с твоим парнем?

— Да оставь ты его в покое! И он не "парень", ясно? Он король.

— Король? Это у него кличка такая? — Точно какой-то придурок.

— Нет, это у него такая работа, ясно? У него есть дворец, придворные и хреново королевство.

— А ещё целый вагон марихуаны, судя по всему.

— Я не наркоманка! Единственные наркотики, которые я употребляла, прописал мне психиатр, которого ты мне посоветовала!

— Нет, конечно, ты не наркоманка.

— "Ты просто обычная чокнутая". Это ты хотела сказать? Да, я чокнутая. Но, по крайней мере не настолько, чтобы реальную историю о телепортации переводить в сторону секса. Тебя только это интересует? А что насчёт того, что последние месяцы я провела в другом мире?

— Ого.

— "Ого"?! Это всё, что ты скажешь? — Хло замолчала, и Ким испугалась, что она может на ходу выпрыгнуть из машины. Обычно после их ссор она уходила, кипя от гнева, чтобы побыть наедине. — Пофиг. Я знала... знала, что ты мне не поверишь. Поэтому принесла с собой вот это.

Она достала из сумочки небольшой шар, чуть крупнее биллиардного. Вроде обычный сувенир, что-то вроде ночника. Тускло светится и едва слышно гудит.

— Что это? — спросила Ким, тормозя на светофоре. — Взрывчатка, которую нужно протестировать?

— Возьми.

— Ты же знаешь, работа приучила меня не брать в руки подозрительные предметы.

— Я называю это "заряд". Новый источник энергии, о котором я тебе рассказывала когда-то, помнишь?

— Ага. — Ким достала из кармана телефон и быстро набрала смс. Ответ пришёл ещё до того, как загорелся зелёный свет.

— Такого заряда хватит на то, чтобы обеспечивать энергией весь этот город в течение месяца, — продолжила Хло. — Так много кажется, да? А на самом деле, его хватит только на одно перемещение.

— Опасная штука.

— Он стабилен, пока его не намочить. Да, для удачного перемещения нужен катализатор. Вода. Много воды. Первый раз я делала это в ванной.

— Голая?

— Нет, конечно, в одежде! Господи, почему тебя волнуют такие вещи?!

— Ты залезла в наполненную ванну в одежде?

— И что? В следующий раз я использовала городской пруд, и всё прошло как по маслу. Чем больше воды, тем лучше.

— Больше воды... — повторила Ким, следя за быстрой работой дворников. — Как насчёт моря?

— Не знаю, я проводила испытания только в пресной воде.

— Я не про то. Как насчёт того, чтобы съездить на море? А то здесь осень, погода дрянь.

— Типа в отпуск скататься?

— Да, отдохнуть. Сменить обстановку. Мне бы, например, не помешало...

— Ах, обстановку сменить. — Хло провела пальцем по сфере.

— В общем, ты подумай об этом. Ладно? — Включив поворотник, Ким прижалась к бордюру. — Можешь обсудить это с доктором Шульцем.

— Чего?! — Хло наклонилось, глядя через лобовое стекло на здание, возле которого они остановились. — Ты... ты это серьёзно?! Привезла меня в психушку?!

— Это не психушка, а клиника. Тебя никто не будет там держать, Хло. Я просто договорилась с твоим психиатром о встрече. Он готов тебя принять. Расскажешь ему о том, что тебя беспокоит...

— Что меня беспокоит?! Ты даже представить себе не можешь! — Она откинулась в кресле и запустила пальцы в волосы. — Боже, я так долго готовилась к этому разговору. Хотела рассказать тебе, хотя знала, что ты мне не поверишь. Но такого предательства я никак не ожидала.

— Это не предательство, а забота. Я поднимусь вместе с тобой и подожду в приёмной. Пойдём, Хло, это совсем не страшно. — Ким открыла дверь. Лило как из ведра, но до входа в клинику было всего несколько метров. — Доктор Шульц тебя выслушает...

— А что толку, если мне не поверил даже самый родной человек?

— Прости, но если тебе нужно выговориться, то лучше это сделать со специалистом. А я... мне больно, Хло. Мне больно тебя слушать. Больно смотреть на то, во что ты превращаешь свою жизнь, а я ничем не могу тебе помочь. — Ким заглушила двигатель и, закинув сумочку на плечо, вышла под дождь. — Пойдём.

Хло вылезла из машины и громко захлопнула дверь. Она держала в руках сферу, которая вспыхивала от капель дождя, становясь всё ярче, словно готовая взорваться звезда.

— Убери эту штуку, — посоветовала Ким. — Ещё ударит тебя током.

— "Эта штука" — моё величайшее открытие, — проговорила Хло. Её было практически не слышно за потоком воды. — Знала бы ты, какая это мука, держать всё в секрете. Ведь если кто-нибудь узнает...

— Доктор Шульц об этом обязательно узнает, Хло! Если ты снова сбежишь, я пойду к нему и всё расскажу своими словами. Тогда тебя госпитализируют, понимаешь?

— Сбежать? Да, я могла бы сбежать. Так далеко, что вы бы меня никогда не нашли. — Она любовно погладила сферу. — Но если я использую его прямо сейчас на себе, ты мне всё равно не поверишь. Ты решишь, что это просто искажение света, фокус, галлюцинация или ещё какая хрень.

Хло кинула шар ей, и Ким поймала его просто, чтобы не усугублять ситуацию. Показать, что она готова идти на встречу и доверяет своей сестре, поэтому Хло должна ответить ей тем же. Она совсем не боялась этой штуки, не-а. Хотя шар и оказался довольно тяжёлым для своего размера. И этот маленький ублюдок, похоже, нагревается...

— Послушай, когда окажешься там, не вздумай... — Хло не договорила.

Раздался оглушительный раскат грома, или же это открытие-всей-жизни-чокнутой-Хло взорвалось прямо в руках Ким. Перед глазами полыхнуло, и стало тепло, почти жарко. Вода вокруг неё, казалось, закипала. Чтобы в следующую секунду опрокинуть ледяной волной.

Земля ушла из-под ног, и, когда Ким попыталась закричать, её рот наполнился жидкой солью.

Море?!

Барахтаясь и вытягивая шею, она вынырнула на поверхность и глотнула воздуха. Как раз перед тем, как её накрыла новая волна.

Так вот как она умрёт? Утонет в городской луже? Потому что откуда, чёрт возьми, посреди улицы взяться штормовому морю?!

Похоже, та штука спровоцировала какой-то приступ. Шар работал, как электрошокер?

Ладно, в этом Хло оказалась права: Ким могла объяснить что угодно, только чтобы не признавать... не смиряться... а теперь какая разница, если смириться придётся даже со смертью?

Ким почувствовала, балансируя на грани сознания, как её выталкивает наверх. Раскаты грома и шум прибоя перекрикивал грубый голос. Чужие руки вцепились в неё, обвили грудь, с силой сжимая.

Так больно.

Её вырвало. Кашляя и отплёвываясь, она попыталась освободиться, но её держали крепко.

Да какого чёрта?! Просто какая-то очередь из тех, кто хочет её сегодня убить!

И точно. Когда, после жестокой схватки, Ким удалось дать ублюдку сдачи, он отвесил ей такой удар, что перед глазами пронеслась вся жизнь.

Она рухнула в мокрый песок и умерла.

Глава 3

— Я умерла... это точно... но почему же тогда так обидно и больно? И так есть хочется?

Бран покосился на Ким Рендал.

Она давно очнулась, но больше не буянила. Наоборот, девушка притихла и держалась от них на расстоянии, но не слишком далеко. Она сидела во дворе, наблюдая за лениво гуляющей скотиной. Похоже, её это успокаивало, хотя первое время она и морщилась от запаха.

— Ну что? — спросила Веста, когда муж зашёл в дом.

— Болтает с овцами, — ответил он, указывая себе за спину. — Говорит, что умерла и что это не её мир. А ещё, ей кажется странным, что здешних людей она понимает, а животных — нет. В общем, вы слишком сильно её по голове стукнули.

Веста махнула в его сторону рукой, испачканной в муке. Они с Аишей делали лепёшки, и аромат свежей выпечки доносился даже до сидящей на скотном дворе Ким.

Грязь и вонь вообще не смущали. На фоне остальных проблем? Просто декорации, которые создавали нужный настрой. Ей нужно было это сейчас: ощущение безнадёжности и отчаянья.

В ином случае, она бы пошла на берег, туда, где искрилось море под ослепительным солнцем. Ласкающий слух шум прибоя, гипнотизирующий бег волн, мягкий песок...

Отправила меня в отпуск, Хло? Иди-ка ты к чёрту!

Ким отмахнулась от овцы, которая принялась жевать полы выданного ей платья.

Да-да, платья, овцы, крестьяне... Но это не прошлое. Если уж на то пошло, это действительно, другой мир. Хозяин назвал город, чьи стены видны в отдалении, Ратанией, а море — Жемчужным. Сначала это обеспокоило её, как если бы перенос в прошлое был бы более предпочтительным. Ведь тогда ей оставалось бы всего лишь прожить лет пятьсот, чтобы вернуться к своей прежней жизни.

Проклятье.

Ким задумалась, пытаясь восстановить в памяти подробности их с Хло разговора.

Теория Хайма, да?

Что она там рассказывала о принципе работы той штуки? Заряд, бла-бла, новый источник энергии, бла-бла-бла...

Чёрт, ну почему она так плохо слушала?!

На мгновение Ким почувствовала вину: в последнее время она была очень невнимательна к сестре, пыталась от неё отстраниться... Но, постойте. Они теперь квиты, так ведь? Хло так подставила её только затем, чтобы доказать свою правоту. Вот это, в самом деле, предательство. Поездка в клинику и разговор с психиатром рядом не стояли.

Ну и что теперь? Чего она добивалась? В смысле, если это просто доказательство и расплата — то на этом пора бы остановиться. Почему Хло до сих пор не появилась? У неё не осталось больше зарядов, а на сооружение одного такого уходит очень много времени и ресурсов? Или она бросает ей вызов? Это какой-то спор? Игра на выживание? Под названием "это-круче-секса"?

Да уж, однозначно круче. Секса, который переворачивал её мир с ног на голову, у неё никогда не было. И вряд ли такой вообще бывает...

А-а, да почему она думает об этом в такой момент?!

Ким вздрогнула, когда её окликнули, и повернулась на голос. К ней шла дочка хозяев, неся в руках лепёшки и несколько перепелиных яиц. Кажется, её звали...

— Аиша, — напомнила девушка. — Не знаю, что с тобой стряслось... Но если поешь, тебе полегчает.

Это вряд ли.

Приняв у неё из рук лепёшку, Ким отстранила морду овцы, которая принялась слюнявить её руки.

— Отвянь, Хло.

— Хло? — переспросила Аиша.

— Думаю, это отличное имя для овцы. Или для курицы.

— Зачем им имя? Это же просто скот, — рассмеялась девушка. — Пойдём куда-нибудь в другое место. Или у вас принято есть вместе с животными?

— Что? Нет. У меня нет животных.

— А как же Хло?

— Ну, помимо неё.

— Знаешь, я тебе почему-то верю, — сказала Аиша, садясь под окнами на скамью и раскладывая между ними трапезу. — То, что ты иномирянка.

Конечно, крестьянской девчонке в такое легче поверить, чем учёному.

— Спасибо, — ответила Ким и подумала, что этого недостаточно. Эти люди ей жизнь спасли, благодарность должна быть вещественной. Если бы она нашла свою сумочку...

— Ратания — портовый город, здесь много пришлых, — добавила Аиша, но почему-то Ким казалось, что таких пришлых этот порт ещё не видел. — Ты быстро найдёшь дом, если скажешь, из какого ты города...

— Я с другой планеты.

— Другая Планета? Расскажи! — Она указала в сторону моря. — Эти земли вон там?

Ким взяла её руку и подняла вверх.

— Эти земли вон там.

— Это небо, а не земля.

— Земля на небе тоже бывает.

Аиша рассмеялась.

— Не считай меня дурочкой, мне уже шестнадцать. — Она подсела ближе. — Но я обожаю разные байки. Что там про землю на небе?

Ким зачем-то прочитала ей лекцию по астрономии. Хотя есть ли разница? О чём бы она с местными ни заговорила, это будет звучать, как тот же рассказ о земле на небе.

Пусть она и говорит на одном с ними языке, это не облегчало общение. Не-а, вообще.

— Но как же ты тогда попала сюда? — Аиша пыталась её подловить. — Ты умеешь летать? Покажи!

— Космонавты тоже летать не умеют, но они находятся где-то там, среди звёзд, прямо сейчас.

— Космонавты? — повторила девушка, смакуя слово. — Они похожи на драконов?

— Драконов? — Ким нахмурилась. — Их нельзя сравнивать. Они находятся в разной весовой категории.

— Что это значит?

— Ну это... если их поставить друг напротив друга и заставить драться, то драконы победят.

— Я так и знала. Они всегда побеждают.

Господи, говорит так, будто верит в существование драконов так же, как я в существование космонавтов!

— Драконы всесильны, — заявила Аиша, и Ким уточнила:

— Но если бы перед поединком космонавты пришли ко мне и попросили снабдить их парочкой килограммов CL-20, от дракона бы не осталось и мокрого места.

— Врёшь!

— Вовсе нет. Этой взрывчатки хватит, чтобы запустить в космос всю вашу Ратанию.

— Так вот как ты здесь оказалась?

— Что-то вроде того.

Аиша посмотрела на неё с восхищением, и вот тогда Ким почувствовала себя лучше. Но тут рядом с ней грохнула дверь, как если бы хозяин открыл её с ноги.

Похоже, Бран был не в духе.

— Пойду поставлю сети, — проворчал он и, посмотрев на Ким, бросил: — Идём со мной

Она поднялась, облизывая пальцы. Когда они отошли от дома, мужчина продолжил:

— Не лезь к ней.

— Что?

— Не лезь к Аише. Она девочка впечатлительная, ещё напридумывает себе всякого, а нам её ещё замуж выдавать.

— Ясно.

— У тебя-то, как видно, ни мужика, ни детей.

— Ну... — Это меньшая из её проблем, если проблема вообще. — Я знаю, что у вас нет причин мне доверять...

— Я тебе и не доверяю.

— Да, но вы впустили меня в свой дом, и я благодарна... — Ким прикусила язык, поняв, что для него это всё — пустая болтовня. — В общем, я собираюсь отплатить вам за своё спасение.

Оказывается, "деньги" — волшебное слово и в этом мире тоже. Бран повеселел и охотно согласился проводить Ким к месту, где её нашёл.

— Вот здесь. — Он привёл её к морю, и Ким поднесла ладонь к глазам, отгораживаясь от яркого солнца.

— Очень далеко?

— Что?

— Насколько далеко от берега? Клянусь, это было самое глубокое место в море.

— Да не... тут есть места и поглубже.

Говоря "вот здесь", он имел в виду прямо здесь?! Зайди в воду, отойди на пару метров и будет так же глубоко, как на берегу.

Рыбак счёл её безнадёжной дурой, похоже. И знаете, что? Первым делом по возращении она кинет в топку свои дипломы.

Подобрав юбку, Ким принялась изучать место трагедии, пока Бран ставил сети на мелководье. Вода была холодной и прозрачной, как спирт. Вокруг ног вились стайки мальков. Заметив металлический блеск ручек-цепочек, Ким присела и раскопала свою сумочку: она была тяжелой, и почти полностью ушла в песок.

Ким разложила её содержимое на берегу.

Так много балласта, и так мало по-настоящему нужных вещей. Маникюрный набор, косметичка, ручки, контейнер для завтрака, телефон, который здесь никак не зарядить, даже если он просохнет. Кошелёк с кое-какой наличкой и кредитными карточками.

Но даже это барахло впечатлило Брана, когда он подошёл. Присев на корточки, мужчина долго рассматривал вещицы, вертел в руках, спрашивал, для чего нужна каждая, и в итоге заключил:

— Ты иномирянка.

— Ага.

— С придурью, но, может, у вас там все такие.

— Среди своих я считаюсь ужасно умной, — призналась Ким, и Бран сочувственно кивнул.

— Что делать будешь?

— Продам это всё, расплачусь с тобой, придумаю способ вернуться домой. — Ким пожала плечами. Что ещё? — Может, найду сестру, если она не найдёт меня первой.

— Твоя сестра тоже здесь?

— Не знаю. Была, по крайней мере. Она говорила, что её парень... в смысле, она знакома с местным королём.

— Королей-то у нас полно.

— А кто правит этой страной?

Бран покачал головой, мол: "в разговоре придурков вроде нас его лучше не упоминать".

— Мы поделим выручку поровну, — пообещала Ким, и рыбак чистосердечно выдал всё, что знал.

— Он не король, а император. Эдан Громорождённый, потомок венценосного Рагне. Он правит нами уже больше двух сотен лет.

— У вас какие-то короткие года.

— А у вас очень глубокие моря.

— Серьёзно, как он может жить так долго? Раздобыл эликсир бессмертия? — Ну а что? После "заряда", она готова поверить во что угодно.

— Он же дракон.

Во что угодно, кроме драконов.

— Ты его видел?

— Нет, конечно. С ума спятила?

— А кто-нибудь его видел?

— Ещё бы. По их словам он юн и прекрасен.

— Да я не о том. — Хотя это и любопытно, если учесть, что парню двести с лишним. — Кто-нибудь видел дракона? Крылатое огнедышащее чудовище?

Бран воровато огляделся.

— Ну, моряки рассказывали всякое.

— Моряки, ага. А ещё портовые шлюхи. — Нашёл, блин, источник достоверной информации.

— Ты за кого меня держишь, а? Думаешь, я только и делаю, что по кабакам шляюсь?

— Кабак? — повторила Ким, задумавшись. — Да, выпить бы сейчас не помешало.

Улыбаясь, Бран воздел руки к небу.

— Наконец-то я слышу разумную речь из твоих уст.

Глава 4

Ким не знала, было ли это, в самом деле, разумно. Жизнь ведь и так шла под откос. С другой стороны, это ли не лучшая причина, чтобы напиться?

Не так давно она радовалась повышению, и Тони-охранник предлагал ей обмыть это дело, но теперь её уволят, и она напивается по этому поводу с рыбаком, которого едва знает.

— А я любила свою работу, — заявила Ким. Её язык заплетался. — Она шумная и пыльная, конечно, но ты ходишь туда как на сеанс психотерапии. Давать выход отрицательным эмоциям очень важно, знаешь. И это тебе не тарелки бить. Совсем другой уровень. Мне этого не хватает сейчас. Хочется что-то разрушить... что-то кроме своей жизни, конечно.

— Тебе платили за что-то даже худшее, чем битьё тарелок? — уточнил Бран, посмеиваясь. — Я ещё не настолько пьян, чтобы в это поверить.

Ким подозвала разносчицу, собираясь это исправить.

— Не тарелки, а целые здания. Если не для строителей, то для киношников. Эти ребята обожают всё взрывать. Хотя я и приписана к лаборатории, я часто выезжала на взрывные работы. Я даже занималась пиротехникой... но это так, хобби.

— Взрывать?

— Бам!!! — рявкнула Ким и взмахнула руками. — И всё летит к чертям.

— Ха-ха! Ты никогда не выйдешь замуж.

— Ха-ха! Мне родители то же самое говорили.

— Ха-ха! Призвание женщины — созидание, слыхала о таком?

— Ха-ха! А это мне говорили мои бывшие.

— Ха-ха-ха! Похоже, ты уже давно разрушила свою жизнь.

— Ха-ха-ха! Сейчас, когда ты говоришь об этом, это обретает смысл.

Да это ведь не смешно ни черта!

Улыбка сползла с её лица, и Ким упёрла взгляд в пустую кружку.

— Да, ты прав. Я ведь ничего не умею. Только портить. Это ещё с детства пошло. Хло — другое дело. Она старшая, я брала с неё пример. Пошла в тот же универ, пыталась что-то доказать... Но, знаешь, мне никогда с ней не сравниться. После того, что случилось? Не-а. Даже в личной жизни. Ты бы видел моих ухажёров и тех парней, которых она отшивала. Небо и земля. А теперь? Она короля заграбастала. Вот приемлемый для неё уровень — всё только лучше, а я просто...

Похоже, Бран уснул. Положив голову на сложенные руки, он громко захрапел. Жалобное нытьё одной пьяной неудачницы подействовало на мужика как колыбельная. Ещё бы, у него же выдалась беспокойная ночка, он заслужил отдых как никто. Пусть даже после его спасения Ким выглядела как жертва домашнего насилия.

Пока Хло покоряет королей, её сестру бьют вёслами рыбаки, ну что за...

Кстати, о Хло. Что она имела в виду, говоря:

"Когда окажешься там, не вздумай..."?

Не вздумай толкать свои шмотки на местных рынках? Напиваться до чёртиков? Строить дурацкие планы освобождения из её гениальнейшей ловушки?

Ким раздумывала над последним, невыполненным пунктом, когда в таверну влетел взъерошенный мужик.

— На главной площади легат императора и оракул! Сам оракул! В этом году выбрали Ратанию!

Зал опустел моментально, кто-то даже вышел через окно, потому что в дверях началась давка. Очнулся и Бран. Вскочив на ноги, он ринулся за остальными, и Ким, оставив на столе несколько монет, поспешила следом.

— Что это? — крикнула она, и Бран не сразу её расслышал из-за гвалта. На улицу выбегали люди, озадаченные, взволнованные, напуганные. — Вам кто-то объявляет войну или что?

— Войну? Хотел бы я посмотреть на того, кто объявит войну драконам.

А, ну точно.

— Тогда чего все так всполошились?

— Дракон выбрал себе новую жертву! — прохрипела рядом с ней старуха, страшно вытаращив глаза. — Пришло время для гейса Громорождённого, милая, и если ты невинна — бойся, потому что избранную деву он пожрёт на брачном ложе.

Бог ты мой, она это серьёзно? Тут все что ли помешались на этих драконах?!

— Что ещё за гейс? — спросила Ким, и старуха ещё более страшно прищурилась.

— Ты невежда.

— Даже не представляете.

— Это священнейший из ритуалов, крепчайшая из клятв и страшнейшее табу. Это воля богов, переданная через оракула, которую выполняют Древние, во имя блага всех нас. Отдавая чистую девушку, мы усмиряем силы более могущественные, чем драконы. — Не больно-то понятно. — Сейчас всё сама увидишь.

— Ты слышал её, Бран? Кажется, мы сегодня увидим дракона. — Ким повернулась к рыбаку, но его уже не было рядом. Толпа гудела и толкалась, перетекая из одной улицы в другую. — Бран?!

Ким остановилась, чтобы оглядеться, и её едва не сбили с ног. Все спешили на это представление так, будто от этого зависела их жизнь. Орудуя локтями, Ким выбралась из потока и прижалась к стене. Голова сильно кружилась. Да, не стоило ей так пить... Местное вино оказалось очень крепким, а тут ещё этот гейс... как не вовремя.

Когда она немного пришла в себя и отправилась на главную площадь неторопливым, пьяным шагом, представление было в самом разгаре.

Но при этом всё равно казалось невероятно унылым.

— Что... где... где драконы? — бормотала Ким, пробираясь сквозь толпу. — Уже показали драконов? Дайте посмотреть.

— Тише! — шикнули на неё.

Прислушиваясь и вытягивая шею, Ким глядела поверх голов. Помост в центре площади — место казней и громких речей — был окружён стражей в доспехах и шлемах. Ким не раз присутствовала на съёмках фильмов, но реквизиты выглядели и вполовину не так эффектно, как облачения эти ребят. Вот о чём ей в тот момент думалось. Что всё вокруг — отнюдь не пародия. Эти люди, их дома, тёмный от засохшей крови помост, запахи — настоящее до ужаса.

Это почти отрезвляло.

Если бы здесь появился дракон, ей бы не оставалось ничего другого, кроме как признать его существование. Но нет, с возвышения что-то громко и торжественно вещал обычный человек, пусть на него присутствующие и смотрели как на бога.

Легат. Голос и воля императора.

-...пришло время принести в жертву дракону девственницу, как того требует закон и гейс нашего императора, да правит он нами вечно!

Ким вздрогнула от хорового возгласа одобрения.

— Ваш город благословлён богами в этом году. Жребий уже брошен, оракул выбрала девственницу. Через три дня избранницу по традиции оставят у алтаря, который... — Легат перешепнулся с кем-то из представителей местной религии. — У алтаря, который будет поставлен у Пиковой скалы.

Толпа взволновалась, заглушая голос оратора, и Ким стала протискиваться вперёд, но когда она оказалась почти у самого помоста, легат заключил:

— Слава императору вовеки!

Он развернулся, взмахнув красным плащом, и сошёл вниз. Его тут же окружила стража.

— Эй, куда! — крикнула Ким. — Это всё, что ли? А как же драконы? — Из-за гула её не было слышно, и тогда она полезла на помост, вскидывая вверх кулак и скандируя: — Дра-ко-ны! Дра-ко-ны! Дра-ко-ны!

Люди затихли и передумали расходиться, решив, что тут намечается что-то поинтереснее оглашения приговора какой-то там девственнице. Остановился и легат. Он отдал короткий приказ начальнику стражи, и тот направился к Ким.

— Стойте! — выкрикнул из толпы Бран. — Пропустите... Не трогайте её, господин! Она слабоумная. Это у неё с детства. — Он подошёл к помосту, дёргая её за платье и шипя: — Спускайся! Живо! Она очень любит нашего владыку, господин. Разве это грех?

— Драконы! — громко требовала Ким. — Покажите мне хотя бы одного! Вам что, жалко?!

Бран стянул её с возвышения и протащил через многолюдное, галдящее сборище.

— Погоди, не так быстро. — Ким поднесла ладонь ко рту. — А то меня сейчас стошнит.

— Ты чего вытворяешь?! — рявкнул рыбак, отпуская её руку, даже отталкивая от себя. — В твоём мире так заведено, что ли? Принародно просить смерти? Если решила подохнуть, делай это тихо и подальше от чужих глаз!

— Да чего ты так разнервничался? Я же просто...

— Своей выходкой ты оскорбила богов и императора. Я спас тебя уже во второй раз и вот думаю, может, зря? — Он сплюнул. — Ты накличешь на нас беду, Ким Рендал. Если уже не накликала.

— Беду? Чего? — Она скривилась, указывая себе за спину. — Ты боишься этих шутов, что ли? Они, по-твоему, похожи на драконов? Где драконы, я тебя спрашиваю? Меня чуть не затоптали по пути сюда. Все так спешили поглазеть на это? Да, ребята... Ну у вас и развлечения.

— То, что происходило там, свято!

— Разве? Какой-то придурок объявил о том, что один из вас отдаст свою дочь в императорский гарем. Это не то что не свято, а даже преступно. — Она огляделась, взмахнув руками. — Люди, ваш император просто собирает сексуальных рабынь со всех уголков своих необъятных земель! Вы не избранные!

— Не завидуй! — крикнули ей.

Ким покачала головой, поворачиваясь к Брану.

— Кому я тут завидую, так это оракулу. Клянусь, она в сговоре с императором, а может это вообще мужик.

— Не святотатствуй!

— Разуй глаза, Бран! Рассказать, как обстоит дело? Давным-давно оракул сказал, что император — не человек, убедил народ в этом какими-нибудь фокусами, а тех, кого не убедил, приказал казнить. Слухи разлетелись, моряки и портовые шлюхи придали им нужные краски, пересказали всё впечатлительным рыбакам и вуа-ля.

— Надо же, пробыла здесь день и уже стала так хорошо разбираться в наших делах.

— А чего тут разбираться? Вы платили неподъёмные налоги, но однажды корыстным людишкам этого стало мало, и они решили посягнуть на ваших детей. И вы отдаёте их добровольно, веря, что становитесь сопричастны чем-то божественному. Ритуал — просто ширма, а драконы — маска.

— Да какая вообще разница?! — вскричал Бран. — Даже если так, это не спасёт девушку, на которую пал жребий!

— А ты-то чего так... — Ким осеклась. — Аиша?

Мужчина схватился за голову.

— Боги, почему Ратания? Почему именно сейчас? Сначала ты, потом легат...

Он что, углядел в этом какую-то связь?

— Тебе не надо об этом волноваться, — сказала Ким, положив руку ему на плечо. — Честное слово, вероятность того, что жребий падёт на твою дочь — нулевая.

— Да? Такая же нулевая, как вероятность оказаться в другом мире?

А... нет, по сравнению с этим — стопроцентная.

Всю дорогу до дома, Ким утешала рыбака, на каждый пройденный метр приводя очередной убедительный аргумент. Вроде того, что его дочь незнатна, слишком юна, слаба здоровьем и вообще на эту роль найдутся охотницы покруче. Может, кто-нибудь подкупит этого оракула, чтобы прибиться к императорскому двору? Наверняка, он уже в сговоре с кем-то из местной знати.

Но когда они вошли в избу, когда дверь им открыла заплаканная Веста, тут же бросаясь мужу на грудь, Ким подумала:

Серьёзно?! Чёртова нулевая вероятность!

Глава 5

Веста рвала и метала, а Аиша тихо сидела у окна, не шевелясь. После того, как оракул указала на неё, она не проронила ни слова. Что-то подобное было с Ким, когда она поняла, где оказалась. И, если так прикинуть, то в отличие от Аиши ей даже повезло. Её спасли, и она была свободна, как никогда.

— Где ты шатался? — кричала Веста. — Веселился! Напивался! А теперь это чудовище попьёт крови твоей дочери! Почему тебя не было рядом с нами?! Тебя постоянно нет рядом, когда ты нужен!

— И что бы я сделал?! А? Что?!

— С тобой всегда так! Ты ничего не можешь сделать!

Ким вышла на улицу, оставляя семью наедине. Так диктовали не только приличия. Просто она всерьёз чувствовала себя виноватой перед этими людьми: начиная от того, что она тоже веселилась и напивалась, и заканчивая появлением в их доме. Возможно, Бран прав, и именно она наслала на них беду своим появлением? Тогда это ещё хуже — отплатить им таким образом за спасение, еду и кров.

Когда Бран вышел из избы, Ким не могла заставить себя взглянуть ему в лицо. Потому что его голос выдавал слёзы.

— Я знал. Чувствовал.

— Да уж.

— Она наша единственная дочь. Роды дались Весте очень тяжело и... у нас больше никого нет и не будет.

— Мне очень жаль. — Ким поняла, что никогда раньше не говорила этих слов с такой искренностью. Прошёл всего день, но эта семья стала ей родной.

— Веста права, я должен был быть рядом в такой час.

— Прости.

— Не извиняйся. Ты... хорошая женщина, Ким Рендал. — Бран поднёс ладони к влажному лицу. — Уверен, ты вернёшься домой, но сейчас... сейчас просто уходи. Через это горе мы должны пройти в одиночку.

Ким вздрогнула.

— Я... я понимаю, ужасно эгоистично говорить так, но, Бран, мне некуда идти. Я никого здесь не знаю. Я ничего здесь не знаю. Как же...

Он протянул ей набитый монетами кошель.

— С этим будет проще. Возьми.

— Это твоя доля, мы же договорились.

— Она мне больше не нужна.

— Нет, это я отдам тебе свою половину. Ты заберёшь жену и дочь, и вы уедите отсюда так далеко, как только сможете. По рукам?

— Он убьёт здесь всех, если мы сбежим. Такими вещами не шутят.

— Ваш император — чудовище, согласна, но он отнюдь не дракон. — Бран покачал головой, и Ким выругалась. — Почему ты соглашаешься с ними, а не со мной? Это твой ребёнок, никто не имеет на него прав! У этого самодура девок — косой коси, а у вас — только одна Аиша. Это неправильно, ты же чувствуешь это. Неправильно вдвойне, потому что эти ублюдки прикрываются религией. И я, блин, хочу убить их всех!

И я убью их всех.

Эта мысль, которая в иной момент её бы ужаснула, теперь успокоила. Внезапно и полностью. Как если бы, блуждая в лабиринте, она наткнулась на табличку с надписью "выход".

Хло и рутина её родного мира подождут.

Тяжело дыша, Ким вошла в избу и быстро переоделась в свою выстиранную, высохшую одежду. Она не стала прощаться с женщинами, кажется, от горя они даже забыли о её существовании.

— Да помогут тебе боги, — бросил ей в спину Бран, когда Ким прошла мимо.

— Нахрен богов, — пробормотала она. — Кому нужна помощь тех, кто покровительствует работорговцам и педофилам?

Это прозвучало как-то слишком пафосно для того, кто, даже толком не протрезвев, со всех ног бросился в ближайшую таверну. А потом в следующую. Ким обошла их все в Ратании и в её окрестностях, для того чтобы раздобыть...

— Бутылки, — сказала она, проходя к прилавку очередной корчмы. — Мне нужны бутылки.

— Само собой, — ответил хозяин, даже не взглянув на неё. — Тут они всем нужны.

— Мне нужны все стеклянные бутылки, которые у вас есть.

— Э, выпивка в стекле? У меня есть немного огнёвки из императорских винокурен. Но даже одна порция будет тебе не по карману.

— Мне не нужна порция. Мне нужна тара.

— Тогда поищи-ка лучше стеклодува.

— В Ратании нет стеклодувов, только шлюхи и моряки!

— А ещё торгаши. У них точно что-нибудь найдётся.

— У меня нет на это времени!

— Либо берёшь всё, либо...

На столешницу упал тяжёлый кошель, и только тогда корчмарь её заметил. До этого? Он мог с таким же успехом разговаривать с самим собой.

— Я беру всё.

Перегнувшись через стол, он оглядел Ким с ног до головы. Потом молча пошёл к лестнице, чтобы спуститься в погреб.

Хм, похоже, она выглядит даже более эффектно, чем горсть монет. И точно, все присутствующие пялились на её обтянутую джинсами задницу. Но подходить не решались.

В тот момент, когда вернулся хозяин, к нему в гости ввалились самые завидные клиенты. Они смеялись, бранились, и даже каждый их шаг привлекал внимания больше, чем любой из местных буйных пьяниц.

Это были ребята из стражи легата, и они сразу направились к корчмарю.

— Неси самое дорогое и крепкое пойло, отец!

"Отец" покосился на бутылки, которые только что достал из погреба и которые теперь прятала в холщовую сумку Ким. Одну, вторую, третью...

— Эй, прелесть, — обратился к ней солдат. — Может, мы составим тебе компанию?

— О... Вы приглашены на эту вечеринку, парни, не беспокойтесь, но для неё ещё слишком рано.

— Погоди. Ты же та самая чокнутая с площади!

Да, и манера речи выдавала её даже сильнее, чем одежда и причёска.

— Я не чокнутая, просто немного глотнула с утра. — В подтверждение её слов в сумке звякнули пустые бутылки, которые ей удалось заполучить чуть раньше.

— Не порядок, что ты начала праздновать раньше нас.

— Конечно, ведь это вы — герои сегодняшнего дня. Развлекайтесь. Вы это заслужили.

— И как нам это делать, когда ты забрала лучшую выпивку?

— Если вы на полном серьёзе собирались отмечать свой триумф чем-то подобным, то лучше попросите принести вам водички. — Ким убрала последнюю бутылку. — Императору досталась такая красавица, и всё благодаря вам. Так что держите планку, мальчики.

— Красавица? — Похоже, не все из них видели "жертву".

— Поверьте на слово, она — настоящая драгоценность.

— Брехня, — вклинился в разговор его приятель. — Она дочь вонючего рыбака и какой-то потаскухи. Грязные отребья вроде них всегда с радостью избавляются от лишнего рта. Везунчики. Небось, кутят сейчас почище нас с вами.

— Да в пекло рыбака и потаскуху, императору не с ними "священнодействовать", ха-ха! А если даже такая прелесть говорит, что девка — красавица, так оно и есть.

— Тогда это ещё хуже, потому что будь она уродиной, я бы ещё поверил в её невинность.

— Да, в портовых городах нет ни одной не траханной бабы старше тринадцати.

— А ведь во всём обвинят нас.

— Так может сделать так, чтобы не зря обвиняли?

Мужчины захохотали.

— Оставайся, прелесть, вместе со своей водичкой. Мы скромные рабы императора, привыкли, что лучшее всегда достаётся ему. А нам и так сойдёт.

— Это потому что тебе ещё не с чем сравнивать. — Натянуто улыбаясь, Ким убрала мужскую руку со своей задницы. — Если ты такой скромный, то потерпи пару дней и тогда попробуешь выпивку, достойную вас.

— Правда?

— Да, по-настоящему огненную.

— И как мне найти тебя? — Он опять её лапал.

— Я сама тебя найду. Поверь, я жду эту встречу с большим нетерпением, чем ты.

Они не стали настаивать, вероятно, смекнув, что она, в самом деле, безумна. К тому же в кабаке было полно доступных женщин и алкоголя, который сгодится даже таким "скромным" ребятам.

Выйдя на улицу, Ким сковырнула печать с бутылки и пригубила "водичку".

Адский огонь!

Сплюнув и откашлявшись, она вытерла обожжённые губы. Чёрт, императорские винокурни будет сложновато превзойти.

* * *

Ким Рендал никогда ещё так тщательно не готовилась к свиданию. Она долго наряжалась (не оставив в итоге ни одного открытого участка кожи), не забыла о парфюме (вонь, идущая от её одежды и волос, разъедала глаза), позаботилась об угощении (она обложилась взрывчаткой, как долбаный террорист-смертник) и пришла заранее (заняв наблюдательный пункт неподалёку от Пиковой скалы ещё до заката). Она торопилась, но предпочла пешую прогулку конной (взрывчатые составы получились настолько нестабильными, что любая встряска привела бы к детонации). Поэтому теперь её сердце так трепетно билось.

Оставив в карманах два самых маленьких сосуда, Ким спрятала остальные в пределах досягаемости: у приметного камня, у засохшего дерева, у брошенной лодки.

Местные святоши к вечеринке тоже подготовились заранее: кажется, главного гостя здесь ждали к полуночи, но суета вокруг ритуальной скалы началась сразу после того, как село солнце. Здесь собралось немало зевак. Были и Бран с Вестой. Бедняги, кажется, едва на ногах держались: бессонными эти три дня были не только для неё.

Если же отрешиться от личного, то ритуал казался даже любопытным.

Сначала всё было в рамках приличия. Жрецы и их юные прислужники декорировали алтарь цветами и богато расшитыми тканями. Воскурялись благовония. Разжигались костры. Звучали красивые песнопения, под которые жертву украшали жемчугом. В общем, Ратания постаралась угодить императору, и сделала это в лучших традициях своего города.

Но потом лирическая часть представления закончилась. Аишу положили на алтарь, приковали цепями к скале, и жрец торжественно объявил её собственностью дракона, то есть мёртвой для остальных с этой самой минуты. С ней запрещалось разговаривать, на неё запрещалось смотреть, и на этой ноте шоу заканчивалось.

Длилось всё без малого час. Столько же потребовалось толпе, чтобы разойтись. В итоге к полуночи на побережье осталась только Аиша, как если бы публика пришла посмотреть исключительно на прелюдию к жертвоприношению. Она что, по их мнению, интереснее, чем сам процесс? В смысле, как же дракон?

Ким всматривалась в ночное небо, правда, надеясь, что ей дадут повод ещё раз убедиться в собственной неправоте. Если бы здесь и сейчас во всём своём великолепии перед ней предстал этот легендарный монстр, тогда...

Да не, такого не бывает.

С моря тянуло холодом. Замёрзшая и перепуганная жертва поначалу тихо поскуливала, а уже через минуту билась в приступе неконтролируемой истерики, рыдая, звеня цепями, сбивая с алтаря цветы и подношения. Клятвы сменялись проклятьями, молитвы — руганью, но Ким не торопилась её освобождать. Аише лучше держаться подальше от места боевых действий и не шевелится нахрен, когда здесь запахнет жаренным...

Буквально.

И виноват в этом во всём, кто бы мог такое представить, будет не дракон. Не-а, его на его же празднике замещали солдаты. Обычные мужчины, только с мечами и арбалетами. Никаких чудовищ, кроме этих, похоже, ей сегодня не увидеть.

Ким наблюдала за тем, как они с шумом и лязгом подъезжают к скале и спешиваются.

— Ты погляди на неё. — Они переговаривались, пока Аиша сыпала сбивчивыми угрозами.

— Хорошенькая. Хоть и зарёванная.

— Да я тут ни одной уродливой бабы не встретил. В Ратании даже чокнутые выглядят как одалиски самого императора.

Наверное, она хреновый стратег, но Ким не стала нападать из укрытия.

— Рада, что ты не забыл меня, милый.

Охрана легата и он сам резко повернули к ней головы.

— Кто ты? Выйди на свет и открой лицо! — Голос и воля императора оказался довольно труслив, тут же хватаясь за меч.

— Это местная сумасшедшая, — "признал" её один из мужчин. — Что ты здесь делаешь, прелесть?

— Исполняю обещание. — Она вынула из карманов две бутылки.

— Мы бы с радостью, но долг превыше всего. Видишь? — Он указал на алтарь. — Сегодня мы заняты этой красоткой. Не ревнуй, ладно?

— О, так тебе нравятся совсем юные, заплаканные девочки?

— Хватит болтать! — рявкнул легат. — Убейте её.

Серьёзно?! Просто за то, что она оказалась не в том месте не в то время? Она ведь ещё им даже толком не угрожала!

— Ладно, к чёрту намёки. Я собираюсь прикончить всех вас. Ясно?

Переглянувшись, мужчины захохотали. Некоторые из них начали неторопливо заряжать арбалеты.

— И вы все здесь погибнете. От руки женщины и даже не воительницы, — добавила громко Ким. — Но я готова заплатить тебе, легат, за то, чтобы ты спас своих людей и выбрал "дракону" другую жертву. Ту, которая согласится удовлетворять аппетиты вашего чудовища.

Её голос заглушил смех: они её даже слушать не стали.

— Да пристрелите вы уже эту нечестивицу!

На неё направили арбалеты, и Ким с размаху бросила бутылки... себе под ноги. Раздался громкий хлопок, и вверх взметнулись клубы чёрного, плотного дыма. Его подхватил ветер, разнося по всему побережью, заливая его густой темнотой.

— Что это? Она убила себя сама?

— Ты видишь её?

— Да я даже тебя не вижу.

— Идите и принесите мне её голову! — надрывался легат, пятясь к алтарю. — Живо!

* * *

На самом деле, половину работы за Ким выполнили сами солдаты: пока держалась дымовая завеса, они, слыша малейший шорох, стреляли в своих же. Когда пыль улеглась, из десяти стражников осталась только половина. Вот тогда в ход пошла тяжёлая артиллерия.

Взрывы и яркие вспышки огня вспугнули лошадей и чаек. Животные, птицы и люди носились по побережью, издавая истошные, совершенно немыслимые в других ситуациях звуки. Зажигательные смеси, разбиваясь об доспех, раскаляли его за секунду, и мужчины бросались в море. Они ещё долго катались в воде, стараясь потушить уже погасшее пламя. За огонь они принимали соль, разъедающую их ожоги.

Переступая через раненных и убитых, Ким пошла к алтарю, на который забрался перепуганный легат.

— Не приближайся! — рявкнул он, выхватывая меч. Лишь затем, чтобы кинуть его в её сторону. Это выглядело по-детски, конечно, но с другой стороны мужик сообразил, что меч даже против одной бутылки бесполезен.

А ведь только одна у Ким и осталась. Из неё торчал бикфордов шнур, а внутри пересыпался черный порошок.

— Слезь, — сказала она, и легат послушно сполз с алтаря. — Как ты, Аиша? Цела?

Девушка что-то неразборчиво прорыдала.

— Освободи её. Ключ же у тебя?

Мужчина трясущимися руками снял с пленницы оковы, сбивчиво лепеча:

— Т-ты не понимаешь, что творишь. Ты ведь всех здесь погубишь... Ты только что приговорила их всех... Дракон всё равно придёт за ней, и тогда...

Ким приблизилась и упёрла дно бутылки ему в грудь. Стекло звякнуло по панцирю, и легат вскрикнул, зажмуриваясь.

— Дракон?! Да даже я — дракон больше, чем ваш император. Можешь так ему и передать.

— Пере... передать? — Сколько облегчения в голосе, надо же.

— Проваливай.

Его не нужно было просить дважды. Легат буквально телепортировался к ближайшей лошади и взлетел в седло. Напуганное животное рвануло с места, исчезая в темноте за секунду.

— Ким Рендал, это ты? — хныча, уточнила Аиша, и Ким стянула платок с лица.

— Я же тебе говорила, взрывчатка угомонит даже драконов.

Аиша кинулась к ней на шею с радостным возгласом.

— Ты самый настоящий и самый лучший космонавт!

Глава 6

От раболепия, которое пропитало его голос, тошнило и самого Эдана. Ещё немного, и он вывернется наизнанку, желая угодить редкому гостю.

— Знаю-знаю, ты скучаешь. Столичные забавы — не твой уровень, понимаю. Если тебе так претит наш образ жизни, я благосклонно разрешу тебе развлечься по-своему на уже всем нам осточертевшей земле гордых людей. Жду не дождусь, когда Анатерос падет, и я поставлю на вершине Гранд Фолка свое знамя. — Отклонившись от карты, запечатлённой умелым художником на огромном столе, Эдан взял в руку кубок. — Звучит?

— Как и все твои детские мечты, — ответил его собеседник, выбравший место в тени, подальше от окна.

Ага, привычка диктует своё: Север, всё-таки, не самое яркое местечко.

Эдан нахмурился, раздумывая над тем, чем еще можно расшевелить извечно угрюмого старшего брата. Вытащить Реигана из его жуткого логова оказалось непростой работёнкой, и теперь хранитель северных земель наверняка думает, что просто зря теряет с ним время. Повелителю льда и мрака всегда было так трудно угодить. Привыкшего к лишениям, презирающего ослепительную роскошь императорского двора — этого дракона местная знать принимала за сумасшедшего.

Хотя сейчас, сидя в глубоком кресле, он выглядел совершенно спокойным, молчаливым, измождённым непривычной жарой мужчиной.

Но, чтоб его! До сих пор считать Эдана ребёнком...

— Говоришь так, будто я дитя малое, — усмехнулся задето Эдан. — Я император самой могущественной империи мира и муж двухсот сорока девяти женщин. Правда, для большинства уже бывший. Ты же знаешь, эти люди такие недолговечные.

Реиган ухмыльнулся.

— На фоне твоих заслуг я выгляжу до бесстыжего бледно.

Его сарказм больно колол. Конечно, юный император понимал, кому обязан тем, что носит венец славы и власти, и тем, что каждый год может наслаждаться новой девушкой. Реиган никогда не стремился занять его место, а если дело доходило до увеличения территорий их империи, всегда его поддерживал.

А что, если когда-нибудь брату надоест играть роль покорного слуги?

— Ты слишком стар, — заключил Эдан.

— Драконы не стареют и, что важнее, с возрастом не становятся глупее.

— И что это значит?

— Что "слишком" скорее относится к молодости. И выражается в потакании собственным капризам. — Хищные желтые глаза послали в его сторону недоброжелательный взгляд. — Какая важность вынудила меня притащиться сюда, твоё величество?

От этого тона захотелось сжаться даже его величеству.

Стоило ли удивляться, что в столице Реигана старались обходить десятой дорогой. Избегать его взглядом. Не говорить о нём.

Помимо паршивого характера? Хозяин Севера был неаристократично сложён: местную элиту характеризовали изящество и субтильность. Тело же Реигана слало столичные предпочтения в пекло. Просто высокий, мускулистый, широкоплечий убийца, околачивающийся по помпезно украшенному замку. Вкупе с репутацией бессердечного ублюдка вид старшего брата императора давал придворным и почётным гостям понять, почему этот мужик не объявлялся в столице ни в прошлом году, ни в позапрошлом.

— Просто Эдан, ты же знаешь, — улыбнулся лучезарно юноша, неторопливо прохаживаясь по зале. — На Севере, должно быть, невыносимо. Я решил, что тебе необходимо немного развеяться. Не представляю, каково это — торчать в Инверне безвылазно. Ни луча света, ни капли тепла, ни общества милых дам... Твоё зверьё не будет по тебе скучать, я уверен. А вот своих братьев ты последний раз навещал неприлично давно. Помнишь, отец завещал нам держаться вместе? Пэри, например, не пропустил ни одной церемонии. И он объявится здесь уже... — Замечая, как взгляд брата равнодушно уходит в сторону, Эдан добавил голосу тонуса: — Моя свадьба разве не повод для радости?

— Как ты и сказал, она двести пятидесятая по счету. Не слишком ли много поводов для радости за эти два с половиной века? — Мужчина утомлённо закрыл глаза. — К тому же, как я понял, твоя невеста ещё в пути.

— Должна прибыть уже сегодня. В этом году оракул выбрала Ратанию. Девушки там... Глаза цвета волн. Волосы нежные, как прикосновение бриза. Кожа тёплая, как нагретый солнцем мелкий песок... — Блаженная улыбка сползла с его лица, когда он взглянул на брата. — Да, но тебе-то на это наплевать. Девственник.

— Подкаблучник.

— Евнух!

— Разве? Изнеженная принцесса.

— Женоненавистник.

— Потаскун.

— Ты... — Эдан стиснул зубы. На языке вертелось "трус", но император слишком дорожил жизнью, чтобы разбрасываться подобными словами. — Хорошо, это не моё дело.

— И все же ты лезешь в это дело при каждой нашей встрече.

— Значит, не так уж и часто.

Стук прервал Эдана, заставляя повернуться к дверям. Те открылись уже через мгновение, пропуская внутрь залы перекошенного от страха камергера.

— Милитиам... Мой господин... — Старик сцепил руки за спиной, низко опустив голову. — П-простите мою смелость... вернулся легат, посланный в Ратанию. Однако, видя вашу исключительную занятость, я передам...

— Нет, пусть войдёт, — ответил Эдан, кидая взгляд на Реигана. — Кажется, ты будешь первым, кому я её представлю. Говоря откровенно, мне уже не терпится...

Дрожа и еле передвигая ноги, пред очами императора предстал легат. Эдан уставился на своего раба в ожидании. Это ожидание просматривалось и во взгляде Реигана.

— Сэлвин, кажется? — нарушил молчание Эдан, осушая кубок долгим глотком. — Вероятно, ты онемел в тот момент, когда узрел божественную красоту моей невесты. В таком случае, это хорошие новости. Ты же прибыл с хорошими новостями, я прав?

— Я... я прибыл... — Сэлвин решил, что для его же блага доклад стоит вести из коленопреклонённого положения. — Милитиам, я торопился, как мог, чтобы сообщить вам эту прискорбную весть...

— Она уродина?

— Нет, милостивый господин.

— Старая дева? Монашка? Она больна? Безумна?

— Ваша невеста... Мы не справились... Девушка... она не...

— Я не понимаю этот сбивчивый человеческий лепет, — перебил раздражённо Эдан. — Ну как, брат? Тебя впечатляет красноречие моего легата? Может, ты мне растолкуешь, что пытается нам поведать Сэлвин?

— Он сказал, что я зря сюда притащился, — ответил Реиган, поднимаясь из кресла. — Я уезжаю сегодня же. И в следующий раз, когда ты пришлешь своих псов с очередным приказом, в ответ я отправлю их головы.

— Оставайся на месте! Я приказываю! — рявкнул Эдан, замечая предостережение в прищуре желтых глаз. И он бы прислушался к голосу разума, вот только ярость кричала громче. — Отвечай, легат, почему девушка, предназначенная мне, до сих пор не в этих стенах?

— Мы не ожидали... сопротивления, милитиам.

— Это разбойники? — Сэлвин замотал головой. — Бунт?

— Нет, это... Это не было бунтом. Это был один человек.

— Один человек? Против скольких?

— Я взял с собой десять лучших воинов.

— Десять против одного? — Эдан повернулся к брату. — Да у нас объявился настоящий герой. Недюжинной силы, должно быть, парень!

— Или же просто твои люди оставляют желать лучшего.

— Да нет же! — с театральным воодушевлением продолжил император. — Это настоящий рыцарь, движимый любовью. Спас юную деву от дракона! Самоубийца, вдохновлённый маменькиными сказками. Как же меня достали эти грёбанные герои. Но больше них я ненавижу неисполнительных слуг. Вечно приходится доделывать всё самому.

— Пощади, милитиам!

— Рассказывай, как было дело, Сэлвин, — приказал Реиган.

— Всё произошло так быстро, господин. Она швырялась дымом без огня и огнём, от которого горел даже металл. Разразилась страшная гроза при ясном, звёздном небе. Невидимая сила дробила камни и сбивала лошадей с ног. — Легат взволнованно жестикулировал. — Это было похоже на колдовство...

— Колдовство? — повторил глухо Эдан. — Согласен, иначе и не назовешь то, что вас обвела вокруг пальца "она". Она!

— Она не просто женщина. Она чудовище...

— Это я — чудовище! Ясно?! И никого кроме меня бояться не нужно!

— Как раз об этом... она просила вам передать, милитиам, что она — больше дракон, чем вы.

Эдан медленно моргнул.

— Что?

— Она — дракон больше, чем...

Император швырнул кубок в стену, и легат торопливо заткнулся.

— Значит ты теперь её гонец, Сэлвин? Ты теперь её голос и воля?! — Эдан распахнул двери, подзывая стражу. — Вздёрните этого тупого ублюдка немедленно! И приведите ко мне логофета.

— Что ты собираешься делать? — спросил Реиган, игнорируя вопли легата.

Эдан кинул на брата озадаченный взгляд.

Похоже, хранитель Севера передумал возвращаться в свой неласковый дом.

— Мне не смеют перечить даже боги. Пятнать мою честь людям я не позволю тем более. Я заберу то, что мне причитается, и напомню всей империи, что бывает, когда мне перечит хотя бы один человек. Эта девка... — Сбившись, юноша понимающе хмыкнул. — Неужели ты думаешь, она — та самая? Не тревожься, брат, это всего лишь обычная выскочка, какая-то полоумная фокусница. Но если вдруг что, ты можешь на меня положиться. Я тебя защищу.

— Завязывай с этим, — бросил сухо Реиган, и Эдан поднял ладони в выражении смирения.

Ему многое спускалось с рук, потому что он был младшеньким, но задень он гордость стража Севера в очередной раз, и его не спас бы даже статус императора.

— Просто подумал, что оставлять тебя за бортом будет вопиющей бестактностью.

— Я не сражаюсь с крестьянами.

Император беспечно пожал плечами.

— Тогда посмотришь, как с ними сражаюсь я.

Глава 7

Что оказалось самым трудным в этой спасательной операции?

Обратная дорога. Ким верила, что умрёт в процессе. Несмотря на защиту, она серьёзно обожгла себе руки и ноги. Аиша выглядела не лучше. Кандалы стёрли кожу на её лодыжках и запястьях, а одежда с обувью были совсем не предназначены для пеших прогулок. Вкупе с дикой усталостью и темнотой такой, какую трудно вообразить жителю мегаполиса?

— Надо было поймать тех лошадей, — проговорила Аиша, кутаясь в ткани с алтаря.

— Даже если бы нам это удалось, я не умею ездить на них.

После всего увиденного, Аише казалось это странным. Она бы меньше удивилась, если бы Ким сказала, что ей это ни к чему, ведь она умеет летать. Чёрт, как было бы здорово, в самом деле. Никакого убивающего её тело трения...

Когда они оказались у дома, уже давно рассвело. Веста кормила скот, а Бран чинил сети, сидя под окнами. Он же заметил девушек первым, вскакивая на ноги и щуря глаза. До последнего не веря.

— Аиша! — воскликнул он, и Веста опрокинула плошку с зерном, услышав имя "погибшей" дочери.

В тот момент у Аиши открылось второе дыхание, и она бросилась к родителям. Когда семья воссоединилась, Ким обессиленно свалилась на землю. Серьёзно, стоять на ногах и сохранять сознание больше не было никакого смысла.

— Не умирай, Ким Рендал! — К ней подлетел Бран, начиная трясти. — Я так долго думал над твоими словами, и только теперь, когда потерял дочь, понял. Мне нужно тебе многое сказать! Не закрывай глаза!

— Я ещё не научилась спать с открытыми...

Если бы он просто оставил её в покое, прямо на земле, она была бы ему благодарна, но мужчина поднял её на руки и отнёс в дом. В полубреду Ким чувствовала, как Веста обрабатывает её ожоги, тогда как Аиша взахлёб рассказывала о том, откуда они взялись. Про гром и молнии без дождя, про темноту, которая от огня становится ещё темнее, про пламя, которое не затушить водой.

— На мгновение я даже поверила, что это... ну... — Рыцарь без страха и упрёка. — Но никому кроме космонавтов такое не под силу. Должно быть, они цари в её мире.

Даже близко — нет. Кроме того? Она не имеет отношения ни к тем, ни к другим.

— Царям ни этого, ни того мира нет до нас никакого дела, — прошептала Веста, и Ким почувствовала прохладное прикосновение ко лбу. — Никто не делал для нас ничего подобного. А ведь говорят, что воле императора боятся противиться даже боги...

— Но не космонавты.

Господи... ну да ладно.

Мысленно улыбаясь, Ким провалилась в самый долгий и крепкий сон в своей жизни. В такой её не мог бы вогнать даже Бран веслом. Что-то очень близкое к смерти, слепое, беспробудное. Раньше Ким просыпалась от малейшего шороха. Теперь?

Её смог разбудить только полный ярости, звериный рёв. Он как будто возник не снаружи, а внутри, прямо в голове, и Ким слетела с лавки.

Просто сон? Пожалуйста, пусть это окажется просто сон!

В ушах до сих пор стоял это звук, от которого в жилах стыла кровь.

Обойдя пустую избу, Ким выбежала на улицу. В нос ударил едкий запах гари. Ясный день превратился в ночь: солнце закрывали клубы дыма, поднимающегося от Ратании. Бран, Веста и Аиша, стоя во дворе, с ужасом смотрели на испачканные копотью, разрушенные городские стены.

— Что это? Пожар? Скажите, что это всего лишь пожар!

— Это пожар... — кивнул Бран, после чего добавил: — И дракон.

— Нет никаких драконов! — вскричала Ким. — Их не существует! Я убедилась в этом, когда пришла на этот ваш ритуал! Там были всего лишь люди, ясно вам?! Солдаты! Никаких других чудовищ...

Вопреки её словам землю снова затрясло от взбешённого рёва, который давал кое-какое представление о размерах чудовища. Как танк? Пассажирский самолёт? Грёбаный титаник?!

Ким осела на землю.

— Солдаты должны были отвезти Аишу в столицу, — проговорила Веста, не сводя взгляда с горящего города.

— Так почему об этом так и не сказать?! Почему надо называть это "отдать в дар дракону девственницу"?! — Нет, чёрт! Прозвучало так, будто при иной формулировке она смирилась бы с самим фактом похищения и насилия. — И теперь он здесь, чтобы съесть не только Аишу, но и всех нас?

Бран недоумённо нахмурился.

— Нет, он не съедает наречённую.

— Но ты сам сказал про гейс!

— Да, он берёт их в жёны, но не ест.

— В жёны?! А чего тогда вы все повторяли жертва-жертва?!

— Но она жертва.

— Что жертвенного в свадьбе?!

— Девушка умирает для своей родни.

— Настолько умирает, что вы от горя чуть с ума не сошли?!

— Как ты и сказала, Ким Рендал, никто не смеет отнимать у нас единственного ребёнка, — с достоинством произнёс Бран. — Я её отец, я должен защищать её. Если я не делаю этого, если добровольно отдаю её самому злобному, алчному существу на свете, разве я сам не становлюсь ещё более худшим чудовищем? Как представлю её, умоляющую о спасении, прикованную и беспомощную...

— Вот именно! Что это за свадьба такая, что к скале нужно приковывать?!

— Этому ритуалу уже более двухсот лет. Когда Эдан Громорождённый ещё не был императором, он сам являлся за невестой и брал её прямо на алтаре.

— Пожалуйста, не продолжай!

Бран подчинился, сочтя нужным рассказать не про то, что бывает в случае успешного ритуала, а что бывает, если он не состоялся.

— Теперь он разрушит город до основания, сожжёт наши дома, убьёт всех мужчин, а женщин и детей сделает рабами.

— Да хрена ли ты говоришь об этом так спокойно?!

— У нас было время подготовиться к смерти.

— Если у вас было так много времени, что вы аж к смерти успели подготовиться, то хватило бы времени и на побег! В другую, блин, галактику!

— Мы же не космонавты, в отличие от тебя, Ким Рендал.

Боже, да с чего они взяли... Ладно, сейчас не время.

— Для этого нужно быть всего лишь хорошим всадником! — вскричала она. — У вас же есть лошади?

— Только одна. — Рыбак обернулся. — Ты не должна погибнуть здесь, Ким Рендал. Забирай её. Она не скаковая, но ты успеешь уехать отсюда.

— На три метра в лучшем случае! Я отродясь в седле не сидела!

Бран одарил её таким же шокированным взглядом, каким и Аиша некогда. Безлошадные у них считались последними бедняками. Те, кто вообще не умел держаться в седле — законченными идиотами.

— Ты сам... ты уезжай, — проговорила Ким, вставая и отряхиваясь. Хотя был ли смысл? Сейчас здесь всё равно станет чертовски пыльно. — Я его задержу. У меня ещё остался один туз в рукаве.

— Это дракон, Ким Рендал. Ему достаточно вздохнуть, чтобы убить тебя.

— Тебя тоже! Заставишь жену и дочь смотреть на это?!

— Я не брошу семью. Я итак слишком часто их подводил.

— По-настоящему ты облажаешься, когда погибнешь на их глазах! Веста, хоть ты скажи ему!

Женщина горько плакала, прижимая к себе обмершую от страха дочь.

— Уезжай, Бран. Уезжай в Анатерос, — залепетала она. — Он не тронет нас, но если с тобой что-нибудь случится... я этого не переживу. Боги милостивы... может, мы ещё встретимся.

— Вы встретитесь! — решительно сказала Ким. — Если я выживу... не спрашивай, как, но вы обязательно снова будете вместе.

— Поклянись мне! — Бран схватил её за плечи, глядя прямо в глаза. — Поклянись выжить и вернуть их мне!

— Клянусь. — Она сказала это лишь потому, что иначе бы он никогда оттуда не убрался.

— Да как же... как же ты это осилишь? — Бран недоверчиво её оглядел: худая, слабая, не умеет держаться в седле. — Скажи хоть, что за туз.

— Порох.

— Звучит... не слишком грозно.

Ким нервно улыбнулась.

— О, слышал бы ты, как он звучит на самом деле.

Глава 8

Пробуждение занимало вторую строчку её личного списка самых ненавистных вещей. С первого места пробуждение потеснили драконы.

Просыпаться под будильник, неизменно пунктуальный и громкий, покорно вылезать из нагретой кровати, тащиться в душ... такое счастье, как оказалось. Намного хуже быть разбуженной потоком колодезной воды, обрушившемся на голову, плечи и грудь.

Ким закричала, распахивая глаза. Вокруг всё плыло и пульсировало... Она долго не могла понять, где находится.

В полуразрушенном святилище, где прятались женщины и дети. Воздух пропитался запахом гари и палёного мяса. Но вонь, которая шла от её одежды, не поддавалась сравнению. Ким была с ног до головы перепачкана кровью чудовища, в волосах застряли ошмётки его плоти.

Тем не менее, сейчас именно она стоит на коленях, с руками связанными за спиной, чувствуя безжалостную хватку в волосах. Ей помогли улучшить обзор, дёргая голову назад и вверх.

Ауч.

Тут были люди. Очень много женщин, детей и солдат. Первые плакали, последние велели первым заткнуться. Неподалёку возвышался алтарь, наподобие того, который Ким уже видела не так давно. Но если у Пиковой скалы на нём возлежала жертва, то на этом сидело местное божество, перед которым Ким и склонилась.

Хрупкий на вид, женоподобный юноша разместился на ритуальном столе, закинув ногу на ногу. Ему нельзя было дать больше двадцати. Он был прекрасен, горд и всевластен. Его сложный наряд и множество украшений удачно сочетались с цветом волос и глаз: белое золото и искрящиеся на солнце сапфиры.

Этому красавчику было самое место на обложке топового журнала мод, а не в этой развороченной, пропахшей смертью дыре. Ким разглядывала его с неприкрытым любопытством. Он разглядывал её, изо всех сил любопытство скрывая.

Зрительный контакт прервался неожиданно: ангел закашлялся, морщась от боли.

— Будь ты проклята! — рявкнул он, вытягивая руку в сторону. — Воды!

Не прошло и двух секунд, как в руке юного господина оказался серебряный кубок.

Всё сразу же встало на свои места. Ким поняла причину страха этих женщин и детей (их беспокоили вовсе не солдаты); причину её не по собственной воле раболепной позы; причину его хриплого голоса и надсадного кашля.

Это казалось абсурдным, однако всё указывало на то, что императором был именно восседавший на алтаре парень, которому в пору носить юбки.

И это... дракон? Чудовище, отбирающее дочерей у родителей? Кровожадный монстр, которым пугают не только непослушных детей, но и праведных взрослых?

Следя за тем, как юноша жадно пьёт, Ким неумело сдерживала истеричные порывы рассмеяться. Её пересохшие губы дрожали.

Этот длинноволосый юнец... Это живое воплощение девичьих грёз о прекрасных принцах...

— Довольно забавно, право, — согласился император, метнув в её сторону убийственный взгляд. — У тебя предостаточно поводов для веселья, поэтому прошу, не отказывай себе. Ты стоишь на коленях, твоя жизнь в моих руках. Те, кого ты сейчас видишь, будут обращены в рабство. Те, кого ты не видишь, мертвы.

Чертовски грозное заявление, озвученное нежным голоском, отнюдь не вернуло Ким серьёзности.

— По-твоему, я сказал что-то смешное?! — прорычал парень, разбивая иллюзию собственной безобидности вдребезги.

— Я просто... просто не ожидала, — едва слышно проговорила Ким, — что реакция будет настолько сильной. Тебе ведь все зубы выбило.

Император задето прищурился. Его силу не так давно оспорили перед его же солдатами и тупоголовыми простолюдинами, но даже при этом он сдерживал своё бешенство так картинно. Натуральный обиженный инфант.

— До сих пор жжётся, — прошептал он, делая большой глоток. — Что это было?

Хватка на волосах Ким усилилась.

— Порох. Взрывчатое вещество, открытое китайцами... Да в общем-то неважно.

— На вкус жуткая дрянь.

— Смесь угля, серы и селитры.

— Сера и селитра?

— Серу добыть оказалось довольно просто. Её полно в местных болотистых лесах, возле кислотных озёр. Она такая... ярко-желтая, не ошибешься. А селитру здесь используют в качестве удобрения. Высушенный птичий помёт.

— И ты засунула мне это в рот.

Похоже, его больше расстроило то, что она накормила его дерьмом, чем то, что чуть не убила.

— Чуть-чуть. Если бы пороха было больше, тебе бы снесло голову. Начисто.

Толпа зашевелилась и заахала. Юноша сжал в руке кубок, и металл начал деформироваться, плавиться, а вода в нём — испаряться. Вытаращив глаза, Ким с ужасом осознала, что он был смертельно опасен не только в форме дракона.

— Что ж, теперь понимаю, — сказал император, кидая испорченную посуду себе за спину. — Такие, как ты... — Он ещё раз осмотрел Ким. Её лёгкую куртку, мокрую блузку, не скрывающую нижнее бельё, джинсы. — Такие, как ты, рождаются редко и, как правило, не здесь. Нет ничего удивительного в том, что ты обдурила Сэлвина и его тупоголовых людей.

— В их оправдание скажу, что ребятам досталось меньше, чем тебе, хотя к встрече с ними я подготовилась куда основательнее. Этот Сэлвин вообще ушёл от меня целёхонький.

— Я приказал его повесить.

— О.

— Ты должна ему завидовать, а не сочувствовать. — Парень задумчиво теребил серёжку. — Он так громко и красноречиво умолял о пощаде... Талантливый малый. Недаром он был моим легатом. А что насчёт тебя?

— Ч-что насчёт меня?

Он наклонился вперёд, оскаливаясь.

— Проси. Прощения.

Само собой, он не мог убить её прежде, чем хоть немного восстановит свой авторитет. Кроме того? Здесь всё, что касалось драконов, превращалось в жестокий ритуал. Даже свадьбы здесь походили на казнь, страшно подумать, на что похожа казнь сама по себе.

Ким втянула воздуха в грудь. Подвигала затёкшими плечами, чувствуя кожей шеи и затылка жжение. Это не было последствием ожогов, а походило скорее на... дыхание смерти или её взгляд. Желание обернуться уравновешивал страх, умоляющий этого не делать.

— Это... да, хорошо... Прости меня, пожалуйста. Я принесла тебе так много проблем. Едва не стала причиной твоей смерти... Твоей, твоего мужа, твоей дочери. Я не успела извиниться перед Браном, поэтому говорю это тебе. Вы спасли мне жизнь, приютили меня, и теперь такая благодарность... Ты оправдано можешь меня ненавидеть и желать смерти. Знай, я хотела, как лучше. — Умолкнув, она огляделась. — Веста... она не здесь, да?

Раздался мелодичный смех.

— Ты про недалёкую мамочку моей невесты? Боги, ты бы слышала её скучные вопли. Её едва оттащили, когда она валялась у меня в ногах. Целовала полы моей одежды, вытирала обувь своими волосами, слёзно клялась в своей преданности и невиновности.

Ким прорычала ругательство, получив новую порцию боли от удерживающего её за волосы солдата.

— Ну что? Ты чувствуешь это? Отчаяние, муки совести, вину? Оглянись и оцени степень собственной глупости. Ты приговорила к смерти отцов, братьев, мужей. Обрекла на рабство жен, сестёр и дочерей. Избавлением от этого может быть только смерть. Умоляй меня убить тебя.

"Звёздный мальчик" ухмылялся. Происходящее для него было всего лишь игрой.

— Да пошёл ты, — прошипела Ким. — Кто сказал, что я хочу умирать? Умолять о смерти? Муки совести? Что ещё за бред?

Молодой император недовольно поморщился: игра пошла не по сценарию.

— Я знаю людей, давно изучил вашу жалкую породу. Вы вечно скулите, вам бы только дать повод. Особенно женщины.

— Не пытайся свои грехи выставить моими грехами. Это ты убил их и обрёк на рабство, не я. И ты упражняешься подобным образом едва ли не каждый день.

— Но между нами есть одна маленькая разница. Если ты её ещё не заметила, вспомни, что ты стоишь на коленях. Передо мной.

— Это не даёт тебе права...

— Я этого уже успел наслушаться, уволь, — протянул он громко, после чего оглядел присутствующих. — Уверен, что с тобой тут многие не согласятся. Не так ли, люди? На протяжении двухсот сорока девяти лет каждый из избранных оракулом городов исправно выполнял свой долг передо мной. Всего лишь одна невинная девушка, которой суждено стать моей невестой. Не рабыней. Не служанкой. А парой...

— Ага. Двести пятидесятой.

— Традиция соблюдалась, империя процветала, царили мир и благоденствие, — игнорировал её дракон. — Скажите, если бы причитающееся попало в мои руки, как и велит закон, разве вас бы постигло это несчастье? Эта женщина говорит, что в смерти ваших родных и разорении города нет ее вины. Неужели тут каждый думает так же?

— Да будь ты проклята! — прорыдала одна из несчастных, прижимая к груди младенца. — Посмотри, во что вылилось твое геройство! Одна девушка не стоит гибели тысячи! Защитница нашлась!

— Кто нас теперь спасет, а? — крикнула другая. — Кто спасет наших детей? Или наши дети не достойны спасения?

— За какие грехи наслали на нас эту беду?! Откуда ты, змея, выползла! Кто звал тебя?! Кто просил твоей помощи?!

Гул, крики, проклятья слились в единое беспощадное ругательство. Императора же подобный хаос вдохновлял, он любовался этим коллективным страданием. Стравливать людей друг с другом занимательнее, чем убивать их самому. Кажется, он мог вечно любоваться проявлениями их склочной, собачьей сути. Это льстило его божественному происхождению. Возвышало над ними.

Страже пришлось сдерживать толпу, чтобы та не приговорила преступницу собственноручно.

А может и не стоило их останавливать...

— Я ни черта не слышу! — вскричала Ким. — Пожалуйста, говорите по очереди. Вас ведь сотня. А мне так хочется услышать претензии каждой. — Когда воцарилась оторопелая тишина, она тихо продолжила: — Я виновата в том, что пришла сюда? Мне здесь не место? Да, и никто из вас не чувствует это так, как я. Этот мир и вы сами такие... Боже, да вы посмотрите на себя! Он вам бросил кость, и вы на неё накинулись. Выдрессировал вас как цирковых собачек. Вы готовы выполнять любую его прихоть, да? И собственных детей вы ему отдадите с удовольствием. Или нет? Вы готовы пойти на такую жертву, только если это не ваш ребёнок, верно? Свою дочь вам жаль, вы бы охотнее сами за неё к той скале пошли. Но выбрали Аишу. Слава богу, это не про вас и не с вами... А вот теперь про вас. Почувствовали, каково это?

Её накрыла новая волна ругани и обещаний жестокой расправы.

— Кажется, вам это не нравится. Брану и Весте вот тоже не понравилось. А я им жизнью была обязана, поэтому и попыталась... сделать то, что должны были сделать вы ещё двести пятьдесят лет назад! В тот раз, когда он впервые протянул руки к тому, что ему не принадлежит и принадлежать не должно! Это же ваши дети! Кто их ещё защитит, если не вы? — Кто-то начал истошно вопить о традиции и долге. — Традиция, серьёзно? Вам в голову никогда не приходило, что пора бы эту традицию отменить? Потому что от неё больше вреда, чем пользы. Вы угождаете собственному угнетателю, это же абсурд. Всё должно быть наоборот. Это правитель живёт для людей, но никак не иначе.

Император звонко рассмеялся на это заявление. Спрыгнув с алтаря, он неторопливо приблизился к Ким.

— Ты просто глупая человеческая женщина. Вы всегда добиваетесь своего либо болтовнёй, либо слезами.

— Кроме болтовни и слёз у меня ещё есть порох, — напомнила она, глядя на него исподлобья.

На мгновение ей показалось, что он вот-вот сорвётся, и на месте капризного юнца появится кровожадное чудовище.

— Как тебя зовут?

Ким промолчала.

— "Космонавт" — это ведь не имя?

Да какого... и он туда же?!

— Несмотря на то, что ты думаешь, будто я тут маюсь ерундой, — проговорил император, глядя на неё сверху, — я отношусь к своему гейсу очень серьёзно. Моя невеста угрожает убить себя, если я причиню вред её матери или тебе. И до назначенного часа я не стану вас трогать.

Ким интересовало лишь одно: сколько у неё осталось времени до назначенного часа?

— В обозы всех. Тех, кто будет сопротивляться, убить, — приказал хладнокровно парень, проходя мимо неё.

Уже в следующую секунду солдат дёрнул Ким наверх, развернул и потащил из святилища. Подняв глаза от пола, она посмотрела в спину идущему впереди императору. Молодой владыка был доволен собой, всем своим видом напрашиваясь на похвалу и восхищение.

— Я тоже умею держать себя в руках, как видишь, — бросил он куда-то в сторону. В угол, обделённый светом. — А ты не верил.

Если так вспомнить, император часто смотрел туда, словно спрашивая разрешение или пытаясь понять, не допустил ли в общении с человечкой ошибку. Его Величество нуждалось в одобрении... кого? Кем был этот сторонящийся света и чужого внимания обладатель пронзительно-желтых глаз?

Их взгляды на мгновение встретились, и Ким замерла на месте, отчего солдату пришлось в очередной раз пустить в ход силу. Её пихнули вперёд, потом предотвратили падение грубым рывком. Когда Ким вновь посмотрела перед собой, мужчина уже вышел из святилища, приближаясь к ожидающему его снаружи императору.

Невероятно. Этот коронованный ублюдок действительно его ждал. И это заставляло задуматься над тем, каким монстром надо быть, чтобы заслужить уважение, близкое к трепету, у молодого дракона.

Глава 9

До пункта назначения добрались не все. Кто-то из женщин умер в пути, кто-то был продан. Дорога до столицы была мучительной и долгой, и обозы стремительно пустели. Ким держали в отдельной клетке, к которой приставили охрану, но вовсе не для предотвращения побега. Для защиты. Обезумевшие от горя пленницы пытались убить её уже трижды. Последнее покушение состоялось сразу по прибытии в замок, когда какая-то старуха (местная начальница кадров) осматривала привезённые из Ратании "сувениры", отбирая лучшие для императорского дворца. Ким была на очереди, её только успели достать из клетки, как одна из женщин, обречённых работать на виноградных полях, выхватила меч из ножен заболтавшегося солдата и рванула к ней.

— Хотела попортить такую мордашку, — сказала старуха, когда несостоявшуюся убийцу оттащили. Пощупав Ким, покопавшись в волосах, даже оттянув её нижнюю губу, она пробормотала: — Фигурка, кожа, зубы... В гарем.

Гарем?! Нет, пожалуйста, отправьте меня вместе с той милой леди на виноградные поля!

— Отмойте её и вот этих двух и покажите велике. — Она сдала новеньких на руки служанкам.

Девушки, которых отправили вместе с Ким, тут же расслабились, даже осмелились задавать какие-то вопросы. Они никогда не чаяли оказаться в столице, и уж тем более в замке самого императора. Кажется, раньше они находились в услужении у какого-то богача-садиста. Вспоминая то, как он носился по горящему дому, пытаясь спасти своё добро, они смеялись.

Оказывается, разрушение Ратании не для всех стало трагедией. Кто-то потерял не дом, а сбежал из тюрьмы. Но у Ким ещё долго перед глазами стояло перекошенное от ярости лицо той женщины...

К чёрту столичные достопримечательности и экскурсии, в самом деле. Настроение не то, хотя ей бы не помешало разузнать побольше о месте, в котором она оказалась. Если вспомнить, что она пообещала Брану?

Ладно, она давала клятву до того, как увидела дракона, так что пусть рыбак её простит.

Проклятье!

Служанки говорили, что этим новеньким сказочно повезло, ведь их основная работа — улыбаться и на спине лежать, а Ким кусала губы, чтобы не разрыдаться.

Когда их привели в купальни, она сбросила с себя испорченную одежду так, будто ей уже не терпелось от неё избавиться: подранные, прожжённые шмотки скрывали теперь меньше, чем нижнее бельё (но вот как раз его она оставила.) Служанки же такое рвение растолковали на свой лад, сказав, что её умение быстро и без стеснения раздеваться найдёт себе самое лучшее применение в гареме императора.

Ким пропустила издёвку мимо ушей. Если сравнивать с тем, что она выслушала в свою сторону за прошедшие несколько дней? Это были ласкающие слух комплименты.

Когда Ким вошла в прохладную воду, ей кинули ароматный, твёрдый брусок.

— Что это?

— Впервые мыло видишь?

— Это мыло? — Ким поднесла его к носу, задумчиво потёрла влажным пальцем, потом лизнула.

— Оно не съедобное! Вот же дура!

Взбивая пену между ладонями, Ким задумалась.

Если здесь делают мыло, то есть и побочные продукты его изготовления. Такие, как глицерин. Если его нитровать, то можно получить кое-что покруче зажигательных смесей и пороха.

Да, проще простого, если учесть, что у неё нет лаборатории, сырья, ассистентов, и — ах да, точно — она теперь наложница в гареме. И даже тут её все принимают за умственно отсталую.

Дело тут не только в первом впечатлении, но и слухах, которые расползлись в самой лучшей для сплетен среде моментально. Ким сразу невзлюбили, но при откровенной враждебности старались держаться подальше и не лезть на рожон. Из-за того, что она не представилась никому из новых "коллег" и даже самой велике, её стали звать Безымянной. Не самое обидное прозвище, так что и на том спасибо.

Боже, видела бы её Хло, поняла бы, что её месть удалась даже лучше, чем она могла себе представить. Мало того, что Ким Рендал по мнению местных оказалась не способна ни на что кроме улыбок и лежания на спине, так её сочли безнадёжной даже средневековые шлюхи, которые были в этом мастерами.

Полный провал. Она не знает, как жить с этим дальше.

Но кроме шуток, Ким сама поддерживала всеми способами свою паршивую репутацию. Это помогало ей освободить кучу времени. Забавы и уроки обольстительниц — это, конечно, важно, но ей бы для начала придумать, как вытащить Весту и Аишу из этой проклятой цитадели.

Несокрушимые ворота, высокие стены и по десять стражников на каждом углу. Вот что видела каждый день она.

Цветочные клумбы, мраморный фонтан, сильные мужчины. Вот что видели её "подружки".

Отведя взгляд от резвящихся у струящейся воды наложниц, Ким посмотрела на незаметно работающих садовниц. Вот уж действительно наглядный пример антитезы.

— Веста? — Ким прищурилась. Мать Аиши срезала цветы, сооружая что-то подозрительно похожее на букет невесты.

Сердце ёкнуло. Неужели свадебная церемония назначена уже на завтра?

— Веста, эй. — Ким подобралась ближе к женщине.

— О, Ким Рендал... — Веста не казалась удивлённой. Вероятно, она заприметила её ещё раньше. — Чудесное платье. Тебе идёт. И пахнешь ты отлично. Как и подобает шлюхе того, кто сравнял Ратанию с землёй.

Эти обвинения, конечно, несправедливы, но обида — вполне заслуженная.

— Думаешь, я напрашивалась в гарем?

— Я бы на твоём месте напрашивалась. А почему нет-то? Еды-воды вдосталь. И моют вас, небось, каждый день. Маслами, вон, натирают. Все вокруг только и говорят о том, как повезло хорошеньким сучкам, на которых положил глаз этот кобель.

— Ну раз быть его шлюхой — такая завидная участь, то почему ты считаешь, что не повезло Аише — его будущей жене?

Веста метнула в её сторону острый, как лезвие, взгляд.

— Потому что мы все умрём, когда это с ней случится! — Её глаза наполнились слезами. — Если только она не наделает глупостей раньше.

Ким нахмурилась.

— Ты видела её?

Веста взвесила букет в руке.

— Он разрешает мне приходить к ней и приносить цветы. Её держат вон в той башне. Там решётки на окнах... Она постоянно плачет и отказывается от еды. Я не знаю, как мне уговорить её. Она такая хрупкая и ранимая... Не дожить ей до церемонии.

Женщина зарыдала навзрыд.

— А когда церемония?

— Через две недели.

— Так у нас ещё куча времени!

— Перед смертью не надышишься, Ким Рендал.

— Перед смертью можно делать куда более рисковые вещи.

— Да уж, ты в них мастер, — язвительно бросила Веста. — Аиша рассказывала, ты можешь дробить камни, не прикасаясь к ним. Но теперь даже она в это не верит. Она сидит там, а ты ничего не делаешь! После всех слов, после всех этих... взрывов!

— Послушай, Веста. Если хочешь спасти свою дочь, ты должна помочь мне.

— Как?! Я-то никогда дробить камни не умела!

— Ты — нет, динамит — да.

— И где мне взять это, если я даже не знаю, как это выглядит?

— Взять его не получится, его можно только сделать самим. А для этого нужен глицерин.

— Что такое глицерин я не знаю тоже!

Ким воровато огляделась, подползая поближе.

— Тебе позволят выйти в город?

— Думаю, да. Вместе со слугами, по делам.

— Наша велика недавно обмолвилась, что нужно закупить мыло. На мыловарне точно есть глицерин. Его, скорее всего, считают отходом и убирают после того, как растопят жир. Похож на прозрачное масло. Сам по себе безвреден, так что не бойся.

Веста не отпиралась, а наоборот: внимательно слушала и кивала.

— Этого масла нужно много?

— Очень, но пока хватит пузырька на пробу. Если это то, что нам надо, я что-нибудь придумаю... Постараюсь убедить велику, что это отличное средство для кожи. Не знаю.

— Если получится, я зарою его здесь, на этой клумбе, — пообещала Веста, оглядываясь на щебечущих наложниц. — Смотри, не попадись.

— Ты тоже. Но Аише можешь передать...

— Передам, — оборвала её Веста, точно имея в виду не букет. — А теперь иди. Вас зовёт главная потаскуха.

* * *

"Главная потаскуха" философски заметила, что хотя отдых важен для прекрасных женщин, но отдых именитых гостей — для них всё-таки важнее. А значит, настало время усердной работы. В танцевальном зале, спаси господи.

— Руки расслаблены. Вы легче птиц, — вещала велика, порхая по залу. — Словно в этом мире нет ничего более гибкого и послушного, чем ваше тело. Не глина. И даже не вода. Только вы.

Если учесть, что Ким в кои то веки не справлялась с тем, что всегда делала лучше всех — разрушала (благополучие других людей не в счёт)? В танцах на ней можно смело ставить крест.

— И не забывайте про взгляд. О, сколько мужчин было погублено одним единственным, правильным женским взглядом. Не счесть.

Хотя не только в танцах, ага. Сделать динамит в здешних условиях под надзором велики, её "послушниц" и евнухов... Казалось, легче вернутся в свой мир, стукнув каблуками.

— Королевская осанка. Скромность чистой девы, и в то же время обещание наслаждения, которое не сможет дать мужчине законная жена.

Нет, серьёзно, идея с глицерином безнадёжна. Для начала, у Весты вряд ли получится его раздобыть. А если даже дело выгорит, как получить азотную кислоту, а потом нитровать глицерин без лаборатории? Куда деть конечный продукт, настолько деликатный, что любое неосторожное движение может стать причиной взрыва?

— А теперь ты. — Ким подняла озадаченный взгляд на застывшую напротив велику. — Ну же, не заставляй своих сестёр ждать. Повтори за мной. Ты же внимательно смотрела и слушала?

Послышались шепотки, когда Ким неохотно вышла вперёд, пытаясь изобразить ту самую гибкость, о которой так долго и обстоятельно рассказывала велика. Её старания встретили заливистым хохотом.

Приблизившись, наставница резко ударила веером по её пальцам и сердито заключила:

— Ты непроходимо глупа и ленива! Я с самого начала, как только взглянула на тебя, поняла, что от тебя не будет никакого прока! — Она отвернулась, словно не в состоянии выносить вид такой бездарности. — Ты не способна угодить гостям, и тратить на тебя время я больше не намерена. Возможно, выносить ночные горшки ты будешь с большей охотой, чем осваивать науку соблазнения.

Ох, чёрт, только не это. Тепличные условия гарема и относительная свобода играли ей на руку. Её план итак трещал по швам, время было её единственным ресурсом, а "главная потаскуха" собралась отобрать последнее.

Ким никак не могла подвести Весту сразу после того, как подарила ей надежду.

— Осваивать науку соблазнения? Науку?! — переспросила она нарочито вызывающе. — Интересно знать, что научного вы нашли в элементарной мужской похоти?

Хихиканья мгновенно стихли.

Велика приняла вызов, медленно, угрожающе поворачиваясь.

— Я не ослышалась, Безымянная? Ты, нескладная неумёха, решила поспорить со мной? Чтоб ты знала, я с тринадцати обучалась искусству покорения мужских сердец.

— Не завидую. Столько лет потратить впустую.

— Впустую? — Велика горделиво вздёрнула подбородок. — Считаешь себя умнее меня? В отличие от тебя я знаю о мужчинах всё. По одному взгляду я могу понять его предпочтение...

— Потому что это легче лёгкого. Они же просты как таблица умножения. Вы тут учите девиц быть скромными, как монашки, гордыми, как королевы и в то же время готовыми на все, как шлюхи. Хотя в итоге им всегда нужно одно и то же.

— Мужчина, Безымянная, это совсем другой мир...

— А уж про другие миры я точно знаю побольше вашего.

Велика раздраженно цыкнула, кажется, поняв, что может спорить с ней до посинения. Доказать ей свою правоту можно было лишь одним способом.

— Хочешь сказать, что способна соблазнить любого мужчину без моих наставлений?

— Как дважды два. Просто назовите имя.

— Имя? — Велика расхохоталась, и Ким недоумённо нахмурилась. Следящие за спором наложницы навострили уши, приблизившись на шаг. — Что ж, будь по-твоему, я назову имя. И даже, памятуя о твоей глупости, пойду тебе навстречу.

— Вот спасибо. И как же это?

— Всё, что тебе нужно будет получить от него — взгляд. Всего лишь заинтересованный взгляд. Такой, каким мужчина посмотрит только на приглянувшуюся ему женщину.

Это должно было её насторожить...

— Без проблем.

— Если ты проиграешь, Безымянная, то будешь до конца своих дней драить полы, мыть купальни и выносить ночные горшки за своими сёстрами.

— А если выиграю я?

— Ну что ж, проси.

— Свободу. В полном объёме. Я смогу выходить из покоев, когда захочу, делать, что захочу и где захочу.

— По рукам.

Нет, правда, это слишком подозрительно.

— По рукам, — кивнула Ким. — Так как его зовут?

— Огнерождённый Реиган.

Воцарилась гробовая тишина.

— Хорошо, ладно.

Её согласие заглушил коллективный хохот. Окинув взглядом наложниц, Ким попыталась понять причину их внезапного, истеричного веселья.

— Эй, я ещё не проиграла...

Её слова лишь сильнее их раззадорили.

— Из каких земель ты приехала, Безымянная, если не знаешь причину их смеха и причину, по которой ты заранее проиграла этот спор? — спросила велика, широко улыбаясь.

— Он евнух? — "догадалась" Ким. — Тогда это нечестно!

— Похоже, это имя тебе ни о чём не говорит.

— А должно?

Женщина подошла к ней ближе, обмахиваясь веером.

— Реиган — старший брат нашего императора. И если гейс Громорождённого Эдана — женитьба на чистой девушке каждый новый год, то гейс стража Севера — целибат. Говорят, когда мальчик родился на свет, ему было дано пророчество. Не знающий поражения Реиган будет убит женщиной. Понимаешь? Женщины для него — табу. Он не подпускает их к себе, просто на дух не переносит. — Велика с хлопком закрыла веер перед самым её носом. — Именно поэтому с сегодняшнего дня выносить ночные вазы — твоя главная обязанность.

— Да ну к чёрту. Гейс? — Ким безумно улыбнулась. — Пофиг. Этот парень не единственный, кто его нарушит в этом году, вот увидите.

Решили, что это охренеть какое испытание для неё? По сравнению с тем, через что она уже прошла, это просто — детская забава. Она разомнётся на этом Реигане, а потом возьмётся за по-настоящему сложные, а главное — важные вещи.

Глава 10

— Живее, девушки. Вы не будете здесь сидеть всю ночь, даже не мечтайте, — торопила обольстительниц велика, расхаживая меж купальнями. — У вас ещё десять минут. Кто не успеет, вылетит отсюда без одежды.

Ким медленно опустилась под воду с головой. Не то чтобы что ей вдруг приспичило утопиться, вот только, чёрт, иначе не спастись от "главной потаскухи". Хотя спасаться нужно было совсем не от неё и не самой, но даже при том, что надзор велики был не основной проблемой Ким Рендал, она решала её так бездарно.

Вынырнув через минуту, Ким вылезла из воды и взяла полотенце. Пора валить отсюда. Находясь среди болтающих наложниц и мыльной пены, она думала совсем не о предстоящем празднике и чистоте, а о динамите. Так или иначе. Обстановка, в общем, была очень вдохновляющей. А тут ещё две припозднившиеся красотки прыгнули в купальню с разбега, забрызгав Ким с ног до головы.

— Угадайте, кто сегодня приехал в замок? — спросила одна из них, как только её голова показалась над водой.

— Пэри, — протянули хором наложницы, мечтательно простонав. — Он остриг волосы.

— Почему мы его не видели? — донеслось со всех сторон. — Так нечестно! Как вам удалось?

— Мы с девочками гуляли в восточном саду, когда заметили его людей. Они относили его вещи наверх. Мы подобрались поближе, и... — Девушка кокетливо прикусила губу. — Мне кажется, Солнцеликий хорошеет с каждым годом.

— Какой он, Пэри? — спросила одна из новеньких, и на неё посмотрели так, как обычно смотрели на Ким.

— Не удивлюсь, если ты и императора ещё не видела.

— Говорят, он хорош...

— Эдан хорош, а его средний брат — просто выше всех похвал. Но с длинными волосами ему было лучше. Мне рассказывала Мира, что, когда он провёл с ней ночь, лучшее ощущение, которое она испытывала за всю свою жизнь — скольжение его волос по коже. Ну, кроме прочего... вы поняли.

Ким удручённо покачала головой. Если бы они начали говорить о слабых местах в несущих стенах, тайных ходах, винных погребах, темницах и прочих подвальных помещениях, было бы куда интереснее.

— Как думаете, кого из нас он выберет в этом году?

— Странный вопрос. Конечно же, меня.

— Размечталась, старуха!

— Кто на тебя клюнет?!

— Девочки, тише! Не забывайте о времени, — крикнула велика. — А почему ты до сих пор здесь, Безымянная?

Ким поджала губы, поднимая взгляд на наставницу.

— Так я... это...

— Ах знаю, наслаждаешься последними днями в чистоте и удобстве, — подсказала та, постукивая веером по ладони. — С завтрашнего дня приступаешь к новым обязанностям. Уверена, с ними ты справишься лучше, чем с соблазнением Реигана.

Раздался дружный хохот, и Ким натянуто улыбнулась.

— Хороший урок, госпожа, — поддакнули велике её прихлебательницы. — Как ещё учить этих тупоголовых своенравных новеньких.

— А что произошло? — спросили непосвященные в пари девушки.

— Да бросьте, об этой дуре уже легенды ходят.

— Решила заполучить Реигана. Слышали? Огнерождённого. — Говорившая женщина покачала головой. — Привлеки я его взгляд и потребовала бы плату за свои услуги. Если бы только не надорвалась прежде.

— Как по мне, так даже надрываться не стоит. Вы его видели? Слава милосердным богам, его братья ни капли на него не похожи. Я слышала, что у них разные матери, но чтоб настолько...

Ким нахмурилась. Неужели всё так плохо? Боги невзлюбили мужчину с первого дня его жизни из-за врождённого уродства? Ужасная внешность и целибат помогли сформироваться его ещё более ужасному характеру?

Господи, во что же она ввязалась?

— Так что, дорогуша, иди-ка ты спать, — с фальшивой нежностью проговорила велика. — Завтра у тебя будет много работы, тебе нужно хорошенько отдохнуть. Кто знает, когда тебе это ещё удастся.

Ким поморщилась.

— У меня не было возможности. Шанса. Я даже в глаза его не видела.

— Вот и радуйся, — сказала одна из фавориток. — Славно, что он редко заглядывает в эти края. И, как правило, не выходит днём.

— Ага! Вот и ответ! До него просто не добраться. — Ким с облегчением вздохнула. — Выбирайте другое имя, госпожа. Или замнём это дело.

— Ничего мы заминать и выбирать не будем! — отрезала велика. — Ты проиграла.

— Не было ещё никакой игры!

— В следующий раз будешь думать, с кем связываешься! Не нравилось учиться, вот и результат. Тебе больше не нужно посещать такие скучные и обременяющие тебя занятия. Разве не этого ты добивалась? Радуйся давай.

В ответ Ким что-то нечленораздельно прорычала.

Неужели ей придётся сдаться? Признать свою умственную несостоятельность перед самыми легкомысленными женщинами этого мира? Просить прощение у последних грешниц?

Покусывая ноготь на мизинце, Ким процедила:

— Ладно, похоже я...

Её перебила влетевшая в купальни служанка, одна из тех, кто водит дружбу с женщинами гарема, дабы те снабжали их ароматными маслами, украшениями и косметикой.

— Боги-боги-боги! Девочки, ни за что не поверите, кого я только что видела!

— Пэри? — простонали обольстительницы.

— Если бы! Его брата!

— Эдана?

— Старшего! У меня до сих пор мурашки по спине бегают. Недаром он с Севера. Ну и видок, я чуть не умерла со страха... — Она умолкла, осмотревшись. Её озадачило абсолютное безмолвие подруг. — А что такое?

Ким подняла голову, замечая, что все смотрят на нее с хитрыми улыбками, а в глазах...

— Нет... Нет, даже не думайте, — пробормотала она, пятясь.

Велика охотно поддержала затею своих подопечных:

— А вот и шанс, Безымянная.

* * *

Ким Рендал выпихнули за двери, и она едва устояла на ногах. Придерживая полотенце у груди, она подёргала ручки. Бесполезно.

— Шмотки хоть отдайте!

Двери на мгновение приоткрылись, и ей швырнули одежду.

И на том спасибо. Плюс ко всему? Не очень-то и хотелось оставаться.

В купальнях началась немыслимая суета: все женщины подбежали к потайным глазкам, которыми, вообще-то, пользовались мужчины, чтобы подглядывать за ними. Теперь сами прелестницы дрались за лучшие зрительские места, ругаясь и хихикая.

— Да, охренеть как весело, — согласилась Ким, поднимая платье и нижнее бельё с пола. — Почти так же весело, как и воспаление лёгких.

Она взъерошила влажные волосы и переступила с ноги на ногу на холодном полу. Хотя, честно, пневмония будет меньшей из её проблем, если она не поторопится и не уберётся отсюда до того, как появится этот...

Дьявол!

Прикусив губу, Ким замерла на месте. Она с минуту, не меньше, бесстыже смотрела на незнакомца, которого скрывала тень, падающая от арки.

Эти глаза... Жёлтые, хищные, горящие в темноте, нечеловеческие. Да, она помнит обладателя этих глаз. Помнит, как тогда, в святилище, он выскользнул из темноты, проходя к ожидающему его императору. А ещё она помнит это странное покалывание, скольжение жара по коже. Реакция на его взгляд? Или банальный страх?

Погодите... она, в самом деле, стоит здесь, полуголая, и пялится на него? Возможно, ей лучше прямо сейчас постучать в дверь и признать правоту велики. Ким Рендал бестолковая дура, официально доказано, не хватает только диплома. Или двух. Серьёзно, если она прямо сейчас не сдвинется с места, то по количеству "учёных степеней" обгонит Хло.

Не успела она так подумать, как незнакомец шагнул из темноты под свет факелов. И это не помогло ей протрезветь. Не-а, вообще ни разу.

Приоткрыв рот от удивления, Ким медленно оглядела его, с ног до головы. В момент их первой встречи он так быстро исчез, даже не дал толком себя рассмотреть. Да и обстановка была отнюдь не романтичной.

Романтичной?! Да какого...

Ким резко отвела взгляд. Чтобы уже через секунду вновь посмотреть.

Такие красивые мужчины существуют, правда? Или всё дело в освещении? В свете факелов он казался таким... огнеопасным, что ли. Высокий, сильный, гордый, властный — больше зверь, чем человек.

Чёрная, простая одежда совсем не соответствовала его происхождению и статусу. Никаких украшений, многослойных нарядов, чего-то по-настоящему дорогого и предостерегающего. Обычная, однотонная ткань — так себе преграда. Под неё хотелось забраться руками... да, запустить ладони, чтобы доказать, что он совершенно настоящий. Тёплый, твёрдый и такой большой. Особенно в некоторых местах.

Это было ужасно, думать об этом вообще, да ещё в такой момент и, особенно, по отношению к нему, но эти мысли возникали в голове будто против воли. Как если бы виновата в этом была не разыгравшаяся фантазия Ким Рендал, а внешность этого мужчины. Потому что он был создан для этого. Доставлять наслаждение женщине.

Проклятая империя вконец исковеркала представление о мужской красоте. Чокнутые наложницы только и делают, что чирикают об андрогинных мальчиках. Отлично, Ким надеется, они оставят этого безупречного представителя сильного пола ей? Потому что... потому что она окончательно запала на старшего брата императора, то есть, на того, на кого западать категорически нельзя.

Какого чёрта, подумав об этом, она завелась ещё сильнее?!

Ким догадывалась, что от него ещё никто не спасался бегством, но решила рискнуть. Ей нужно поскорее уйти отсюда, иначе она набросится на него, и тогда спасать придётся уже его. К чёрту пари и притихшую за дверями публику, ждущую от неё решительных слов и действий. Если она и отважится соблазнять его, то точно не ради потехи и корысти.

* * *

Реиган наблюдал за женщиной, которая не так давно основательно подпортила репутацию его брату.

Не похоже, что эта смертная испытывает страх. Страх он на своём веку повидал, но эмоция, смотревшая из её глаз, была ему незнакома. И поэтому так раздражала.

Пялится на него так, как обычно смотрят девушки на его братьев. Словно он мужчина, который ей понравился. Словно она хочет приблизиться, прикоснуться, но для начала убрать эту непристойно тонкую ткань со своего тела...

Боги, о чём он только думает? Как будто он не знает, как на него реагируют женщины. И его, кстати, всё устраивает, так почему бы этому волчонку, которого только что изгнали из стада овец, не бежать прочь с криками. Можно без криков. Но обязательно опустив глаза и склонив голову в выражение почтения и... да, страха.

Наверное, единственная женщина, которая не боялась Реигана, была его родительницей. Но мать скончалась давно, и он уже не помнит её взгляд.

Что касается человечки? Она пришлая и не знает, с кем имеет дело. Стоит рассказать? А заодно проучить за чересчур грубое обращение с его братом.

При воспоминании о взрыве, разворотившем пасть Эдану-дракону, Реиган беззвучно усмехнулся. Гордый император потом ещё целый день скулил, как побитый щенок. Жаловался на женщину, которая обидела его, венценосного дракона, потомка божественной крови.

В тот день Реиган согласился с тем, что притащился в столицу не зря.

Но даже при всей её исключительности и занимательности, этой женщине не следует смотреть на него так. Никак не следует. Ей лучше помнить, что её смерть — вопрос времени и случая. Что она может умереть уже сегодня. Вот прямо сейчас.

Словно отвечая на его мысли, женщина сошла с места и направилась к нему. Не "прямо по коридору", не "в его сторону", а именно к нему, потому что этот взгляд не оставлял сомнений.

Такая интересная, соблазнительная, коварная... Как видно, всё это время она старательно перенимала опыт у шлюх Эдана. Он неё так трудно оторвать взгляд...

Отвернувшись, Реиган преисполнился отстранённости. Он вспомнил о вековых снегах своей земли и безразличной пустоте ночного неба, наполняя свою душу холодом и спокойствием. Он пошёл вперёд, оставляя совершенно безумные мысли и секундные эмоции за спиной. И всё равно, вместо коридора перед собой, он видел, как женщина, словно разочаровываясь в нём, проходит мимо. Не к нему... Жаль?

Реиган поймал себя на мысли, что хочет обернуться, но вместо этого прибавил шаг. Боги, он не помнил, чтобы когда-нибудь находился в подобном смятении. Стоит держаться от этой женщины подальше. Она, конечно, слаба, но лукава и расчётлива...

Остановившись, Реиган глянул себе под ноги, замечая на полу лоскут кружевной ткани. Прищурившись, мужчина поднял вещичку, разворачивая в руках. Тут же раздались торопливые, лёгкие шаги, и соблазнительница, подлетев, вцепилась в его находку. В ответ Реиган лишь сильнее сжал пальцы, наблюдая за жалкими попытками женщины вернуть трусики.

Эта маленькая кружевная штучка обнимала её бедра? Мило...

Он посмотрел вниз, на её стройные ноги. Потом скользнул взглядом выше. Ткань, закрывающая всё самое интересное, была тонка... В ложбинку между её грудями скользнула капля воды. Её кожа была мокрой, и вся покрыта мурашками.

Когда Реиган разомкнул пальцы, женщина кинулась прочь.

А вот это она зря.

Подчиняясь инстинкту, он метнулся за добычей, хватая её и швыряя к стене. Человечка испуганно вскрикнула, её глаза широко распахнулись.

А вот и страх. То, что надо.

— Имя, — потребовал тихо Огнерождённый, вставая вплотную.

— Безымянная, милитиам.

— Безымянная. — Он усмехнулся. — А тебя быстро сломили. Прошло всего несколько дней, а ты уже не помнишь своего имени.

Ему совершенно точно не нравится то, как она смотрит на его губы.

— Но ты можешь называть меня Ким Рендал, — улыбнулась она с внезапной смелостью. — А как к тебе обращаться? Брат "младшего ублюдка"? Ублюдок-старший?

Самоубийца.

— Это твоё дело. Если хочешь умереть прямо сейчас, назови меня ублюдком ещё раз. Если хочешь жить... — Его ладонь обхватила её тонкую шею, прижимая к стене. — Не смотри на меня и даже не вздумай говорить со мной. Никогда.

Она тяжело задышала. Под пальцами Реиган чувствовал бешеную пульсацию. Её сердце билось так часто.

— Тебе следует запомнить это самый момент, Ким Рендал, и заодно моё предостережение. Ещё раз попадёшься мне на глаза, я, вероятнее всего, убью тебя.

— Боже... — протянула она едва слышно. — Я сама умру, если ты ещё раз произнесёшь моё имя. Кроме шуток.

Похоже, маленькая женщина решила с ним поиграть.

Ким Рендал дёрнулась, когда ладонь на её шее стала обжигающе горячей. Просто напоминание: она имеет дело не с человеком. Реиган может сжечь её одним прикосновением.

— Страх тебе к лицу. Как, собственно, и всем вам. Это ваше законное место, люди. Никогда не смейте оспаривать наше господство. Для своего же блага, — проговорил он, намекая на её безрассудный поступок в Ратании. Его брат едва её не убил... хотя плевать он на это хотел. — Так что, да, тебе следует забыть своё имя, Безымянная.

— Хорошо. — Её покорность обезоружила его, и он опустил руку. — Всё-таки один из нас его точно никогда не забудет, Ри.

Женщина за секунду сократила расстояние, что отделяло их, преодолела промежуток пустоты между их губами... Реиган отскочил в сторону секундой позже, чувствуя... всепоглощающий гнев, конечно! Проклятье, как он вообще мог подпустить её так близко?!

Ким Рендал тихо рассмеялась, наблюдая за ним.

Мимолетное, секундное прикосновение её рта к его губам взорвалось в нём столькими чувствами. От ярости и до... того самого загадочного желания, которое затаилось в её глазах.

И... "Ри"? Серьезно?! При всём при этом человек почему-то до сих пор дышит. Когда это он позволял людям делать из него посмешище?

Не зная, что предпринять, Реиган просто смотрел на нее.

Он никогда не попадал в подобные ситуации. При всём его опыте... ещё ни разу ничего подобного. Боги, как это всё странно... Женское прикосновение. Было так... нежно. Он, наконец, понимает, что означает это слово. И её запах. Она так вкусно пахла.

— Чувствуешь? — повторила его слова Ким. — Страсть тебе очень к лицу. Если захочешь, я с удовольствием научу тебя, Ри. Ты только попроси.

Попросить?! Он... попросит?! Рабыню?! Да как... Почему он позволяет ей говорить? Почему слушает? И до сих пор стоит, как полный придурок, и смотрит на неё, вспоминая мгновение секундного прошлого.

— Еще раз увижу — прибью, — процедил он, уходя прочь. Кипя от гнева, Реиган только у двери в собственную комнату вспомнил, что так и не дошёл до императора.