Честь и Польза - 3

Все двенадцать членов Тайного совета были горячими патриотами своей страны и приверженцами лозунга "Весь мир под японской крышей". В этом они были едины, ибо не видели иной конечной цели для империи, но вот способы её достижения в их понимании заметно разнились.

Это разногласие отчетливо проявилось, когда председатель Тайного совета спросил своих советников, достоин ли Осати Гиити смерти за свое преступление. Четверо членов Тайного совета, выступающие за осторожную и поэтапную реализацию главного лозунга империи Сёва подняли руки в знак согласия с предложением председателя.

Восемь же советников, включая самого председателя, кто видел реализацию лозунга при помощи военной силы и в короткие сроки, остались сидеть неподвижно.

— Решение не принято — громко объявил Куратоми Юдзабуро и сидевший за ширмой секретарь, записал его слова в протокол заседания.

Решение суда произвело громкий фурор в самой Японии и в сопредельных с ней государствах. После оглашения приговора все армейские офицеры отправились в рестораны и клубы, где один за другим поднимались бокалы с шампанским в честь Осати Гиити и здоровья императора Хирохито. Ведь без его молчаливого согласия, высокий суд вряд ли бы вынес столь мягкий приговор преступнику.

В этот день военные почувствовали вкус силы и власти, и не хотели сходить с этой дороги. Один за другим зазвучали лозунги времен русско-японской войны, требовавшие расширить зону жизненных интересов империи и сделать это как можно скорее.

— В 1905 году политиканы опозорили армию, подло лишив империю главного трофея той войны — Маньчжурии. За все страдания и пролитую кровь в борьбе с русскими наша страна получила лишь жалкие подачки в виде Квантуна, половины Сахалина и половины Китайской Восточной железной дороги. Все в половину! — негодовал посланец принца Котохито Канда Матосона, выступая в ресторане "Кинрютей Го", где в этот день собрались члены "Красного дракона" — символа войны и пролитой на ней крови. — Настало время пересмотреть решение Портсмутского договора и сделать решительный шаг передвинуть границы империи на запад!

— Мы сметем продажных политиканов с нашего пути и премьер Като Такааки — это только начало! Подумать только, он отдал приказ о сокращении нашей армии ровно на три дивизии и заменил на Сахалине регулярные соединения на полицейские соединения! Он не хотел обострять отношения с Россией — нашим главным врагом и конкурентом на Востоке! — в унисон Матосоне восклицал полковник Окава, командующий пехотными соединениями столичного гарнизона. — Пусть господа политики знают, что теперь на каждый их неверный шаг, незамедлительно последует достойный ответ! Армия внимательно наблюдает за их деятельностью и не позволит топтать свое достоинство!

Слова полковника были встречены одобрительными выкриками собравшихся в ресторане, среди которых были молодые слушателей Академии генерального штаба Японии. Они охотно посещали "Кинрютей Го", что находился рядом с парком Хибия в центре города. Здесь было не только хорошая кухня, но и из уважения к армии часто кормили в долг.

С мнением полковника Окава был полностью согласен и генерал Кингоро, бывший начальник штаба Квантунской армии, а ныне военный атташе империи в Москве. Его план по захвату Маньчжурии давно лежал в сейфе начальника японского генерального штаба генерала армии Судзуки и вот уже несколько лет ждал своего часа.

Сам Судзуки не имел ничего против него. Как военный он по достоинству оценил творение Кингоро и был готов поддержать его реализацию в любой момент. Начальник генерального штаба также как и Кингоро держал сторону гумбацу — воинственной клики в японском обществе и хотел самостоятельно решать вопросы защиты интересов империи. Но к огромному огорчению сторонников гумбацу решающее слово в этот момент было не за ними.

Недавнее землетрясение в Японии очень сильно подорвало экономическую мощь страны Восходящего солнца. Империя не могла одновременно восстанавливать разрушенную территорию и готовиться к войне с Китаем. Пусть даже раздираемый проблемами гражданской войны, Китай был серьезный противник и просто так, одним ударом его было не свалить. Высшее военное руководство страны в один голос говорило, что в самом лучшем случае война с Пекином продлиться год-другой, в худшем затянется на пять и более лет.

Нынешнее состояние экономики страны не позволяло империи думать даже об ограниченном военном конфликте, и политика проводимая премьером Такааки являлась отражением реального положения дел.

Единственным выходом из создавшегося положения, могла быть финансовая помощь наступательным планам империи со стороны японских промышленников. Если они бы подставили свое плечо, а точнее свой карман, сторонники гумбацу могли рассчитывать на скорые изменения во внешней политики империи.

Больше половины национального богатства было сосредоточено в руках четырех крупных концернов Сумитомо, Мицубиси, Мицуи и Ясуда. Именно они обладали монополией на производство на производство самолетов, танков, военных кораблей и боеприпасов. Именно они поглощали львиную долю средств из военного бюджета империи. Поглощали жадно, прожорливо, совершенно не жалуясь на отсутствие аппетита.

Вкладывая огромные суммы в развитие военной промышленности, апостолы делового мира Японии были рады возможности по расширению рынка сбыта своей стреляющей продукции. Любая война с китайцами, русскими, голландцами и даже англичанами сулила корпорациям баснословную прибыль.

Ради неё, концерны были готовы поддержать экспансивные устремления японских генералов своими деньгами, однако, как и в любом другом случае, здесь имелась своя оборотная сторона медали. Война была делом прибыльным и вместе с этим, промышленники серьезно рисковали потерять вложенные в неё инвестиции, как это было в русско-японскую войну. Тогда, империя официально одержала победу над своим северным соседом. Однако заплатила за это такую высокую цену, что не смогла расплатиться с промышленниками по своим долгам. Только новые кредиты, любезно выданные Японии британскими и американскими банками, позволили микадо сохранить лицо.

Оккупация Кореи и Мировая война принесла японской империи определенные дивиденды позволившие военным поднять голову, но они были не такими, чтобы генералы могли властно стучать кулаком по столу и диктовать политикам свою волю. Получив её в свои руки в эпоху Мэйдзи, они сохранили свое влияние в эпоху Тайсе и продолжали управлять страной в эпоху Сёва.

Стоит ли говорить, что подобное положение никак не могло устраивать военных. Вкусив радость побед над врагами отечества, они не могли остановиться и долго и упорно копили силы для своего реванша. Покушение на премьера Такааки наглядно показало, что японский дракон окреп и начинает расправить крылья.

Момент был выбран очень удачно. В Тайном совете осознание преобладали сторонники гумбацу. Благодаря тайным интригам премьер Такааки был серьезно опорочен в глазах императора и для полноценного триумфа, военным оставалось только добиться финансовой поддержки от концернов.

Между промышленниками и генералами давно поддерживались тайные контакты, которые осуществлял генерал Койсо Сюмей. Долго и неторопливо склонял он представителей концернов отойти от политиков и принять сторону военных. Долгое время за спиной генерала были только одни слова и разумные доводы, но теперь появились и конкретные действия и промышленники заколебались.

Перед ними как никогда прежде остро возникла сложная дилемма. Поддаться на уговоры генералов и рискнуть своими кровными деньгами ради быстрого получения большой прибыли. Или проявив благоразумие остаться в союзе с политиками и продолжать получать стабильный доход от торговли и государственных заказов.

Нельзя сказать, что покушение на премьера не произвело на промышленников должного впечатление. Они сразу поняли, кто и что стоит за спиной отставного офицера и многие из них заколебались, однако не дремали и политики. Сразу после покушения к главам концернов были направлены "ходоки", в задачу которых, входило заставить промышленников придерживаться сложившегося статус-кво и не давать военным никаких обещаний. В ход пошли весомые аргументы и соблазнительные предложения и это, оказало должное воздействие. Не многие пожелали променять синицу в руках на журавля в небе.

Гумбацу не получили желаемой финансовой поддержки своих планов и намерений, но главы концернов выразили им свою благосклонность. Это был своеобразный аванс для действий, и японские генералы поспешили воспользоваться им. Генерал Кингоро незамедлительно получил назначение на пост командующего Квантунской армии и в средине июля срочно выехал в Далянь.

Одновременно с этим, в Далянь отправился полковник Доихара. Там ему предстояла работа с бывшим китайским императором Пу И, находящегося под охраной японского командования. Полковнику следовало убедить последнего отпрыска династии Цин заявить свои права на нефритовый престол.

Бурные события в Токио не остались незамеченными в мире и в первую очередь среди соседей Японии. Во время еженедельного доклада начальника ГРУ генерала Щукина президенту России, покушению на японского премьера было уделено особенное внимание.

Сталин внимательно выслушал сообщение Щукина, ни разу не прервав его для уточнения или комментария, что было привычным действием на подобных докладах.

— Что вы думаете по поводу произошедшего в Токио покушения? Я понимаю, что пока в вашем распоряжении нет достаточного количества информации, чтобы сделать вывод, но все же. Что подсказывает вам ваш опыт? Стоят ли за действиями террориста скрытые силы или это действия маньяка одиночки?

— Информации о покушении действительно мало, но все те факты, которыми мы располагаем, позволяют сказать, что за спиной террориста стоят кукловоды и это, несомненно, представители японской армии.

— Вы делаете эти выводы исходя из того, что нападавший офицер?

— Не только из этого, Иосиф Виссарионович. Восемь лет назад в Токио от рук фанатика одиночки погиб премьер министр Хара Такаси. На суде террорист, объяснил свои действия несогласием подписания премьером Вашингтонского соглашения по сокращению морскому флоту. Оно не нанесло императорскому флоту никакого реального ущерба. Против него с осуждением не выступил ни один адмирал. Назвать его вредоносным для флота Японии и вступиться за его поруганную честь с оружием в руках, мог только человек с больной фантазией.

Действия же премьера Такааки, пусть и в малой мере, но затрагивали честь армии. Согласно агентурным данным, часть военных восприняли проведенное им сокращение армии как опасный для своего престижа прецедент и наверняка предприняли контрмеры для защиты своих кастовых интересов. То количество офицерских банкетов после вынесения приговора наглядный тому пример. Я убежден, что Осати — это видимая верхушка айсберга и главные инициаторы покушения на премьера скрыты глубоко под водой.

— Выходит премьер Такааки своими смехотворно минимальными требованиями по сокращению армии до смерти напугал японских генералов, и они решили убрать его за это? Они, что там, в Японии, такие пугливые и не смогли разглядеть в действиях премьера банальный политический ход, совершенный ради успокоения англо-американских партнеров? — с недоверием спросил президент.

— Никак нет. Японских генералов ни в коем разе нельзя упрекнуть с малодушие и тем более в трусости. Наоборот, это убежденные фанатики, готовые сражаться на поле боя до последнего солдата ради победы своей страны и бороться до конца ради чести армейской касты — убежденно заявил Щукин.

— Что-то ваши слова как-то плохо стыкуются друг с другом. Вы не находите?

— Все прекрасно стыкуется, господин президент, — молниеносно парировал генерал. — Покушение на премьера — это откровенный вызов брошенный генералами своим политикам.

Щукин умело замолчал, давая возможность Сталину самому перекинуть мостик от покушения на японского премьера к прошлогоднему комплоту военных в недрах военного министерства. И увидев, как прищурились глаза его собеседника, понял, что достиг своей цели.

— Как я уже ранее докладывал, японский генералитет недоволен политикой сдерживания, что проводит политическое руководство страны не зависимо от партийной принадлежности. Они желают как можно скорее приступить к реализации экспансивного меморандума Танаки. Все это время их сдерживали те или иные факторы, а теперь они решились.

— Это ваши умозаключения или у вас есть конкретные сведения, позволяющие вам так говорить?

— Вы спросили мое мнение, и я вам его высказал.

— И что же подтолкнуло японский генералитет к подобным действиям? Внутреннее или внешнее воздействие?

— Трудно сказать, слишком мало информации в наших руках на данный момент. Очень может быть, что военных решили поддержать японские концерны или хотя бы часть из них. Возможно, генералы действуют на свой страх и риск, надеясь, что перейдя политический Рубикон, они заставят императора принять свою сторону.

— Вариант финансовой помощи извне, как это было в начале века, вы рассматривать не собираетесь? Японская армия и в особенности флот стал грозной силой только благодаря британским кредитам и американской помощи, — живо напомнил Сталин. — Тогда им важно было, как можно сильнее ударить Россию на Дальнем Востоке и они этого добились. Почему не предположить, что господа англосаксы решили попробовать повторить свой успех и направить японского тигра на нас. После того, что у них сорвалось на Ближнем Востоке, почему не попробовать на дальневосточном театре? По-моему вполне логично.

— Не буду категорично отрицать возможность внешнего воздействия на японских военных. Полностью такой вариант исключать, конечно, нельзя но, на мой взгляд, у него мало шансов, чтобы быть правдой. Для американцев японцы главные конкуренты на Тихом океане и усиливать их влияние им нет никакого резона. Что касается англичан, то их медовый месяц с Японией давно прошел. Токио отказалось подписывать договор сотрудничества на выгодных для британцев условиях, и теперь они бояться, что взращенный ими хищник может броситься на своего творца.

— Все, что вы говорите, господин Щукин очень интересно и вполне правдоподобно. Однако нам хотелось бы делать выводы и принимать решение на основе реальных фактов, а не красивых размышлений — назидательно произнес Сталин, у которого после разоблаченного чекистами заговора в близком окружении фельдмаршала Деникина доверия к военным сильно поубавилось.

— Я полностью с вами согласен, господин президент, — заверил его Щукин. Очень надеюсь, что в ближайшее время поступят сообщения из Дальнего и Шанхая. Там у нас есть хорошо информированные источники, связанные с японскими военными.

— Очень хорошо, держите нас постоянно в курсе этих событий — кивнул головой Сталин и, выйдя из-за стола, подошел к карте Дальнего Востока расстеленной на столе.

— Этот регион очень важен для нас в первую очередь тем, что там пересекаются интересы слишком многих стран, готовых отстаивать их с оружием в руках. Если мне не изменяет память, то первыми пунктами меморандума Танаки были Корея и Маньчжурия. Корею японцы успешно ассимилируют, значит ближайшим местом, где японцы могут громыхнуть кулаком Квантун или Мукден. Пусть ваши источники уделят этим направлениям особое внимание. Если ваши умозаключения относительно японского генералитета верны, то именно в этих местах, следует ждать вооруженную провокацию с их стороны.