Честь и Польза - 3

Сам хозяин Кремля не был в большом в восторге от предложения Токио, которое сулило не столько получение части Маньчжурии, сколько ухудшений отношений, как с Чан Кайши, так и с Европой и Америкой. Однако он отлично понимал, что в случае отказа Москвы от сделки, японцы рано или поздно займут всю Маньчжурию и тогда положение КВЖД сильно ухудшится, учитывая агрессивный настрой японцев. И тогда, чтобы избежать большой войны на Дальнем Востоке, к которой Россия пока не была готова, поэтому дорогу, возможно, придется и продавать.

К большой войне со своим северным соседом не была готова и Япония. Именно этим объяснялось готовность Токио уступить русским часть Маньчжурии, что числилась в меморандуме Танаки основным плацдармом Японии в её экспансивных планах продвижения на азиатском континенте. С этим был согласен император, с этим был согласен и принц Коноэ, глава "клана войны" в японском обществе.

Когда на третий день переговоров было объявлено о намерении Японии и России поделить Маньчжурию, изумленные генералы буквально забросали Коноэ Фумимара телеграмма и звонками. В них было все, начиная от недоумения и кончая возмущением в предательстве дипломатами национальных интересов страны и империи.

Особенно недоумевал генерал Хондзио, чьи войска заступили дорогу армии Чжан Сюэляна на границе Маньчжурии. В каждом слове его телеграммы сквозила откровенная горечь и обида, но принц Коноэ сумел быстро утереть его горькие слезы. В штаб генерала полетела телеграмма, сообщающая, что союз с Москвой носит исключительно временный характер, ради интересов империи.

В отправленном вслед за телеграммой письме, принц Коноэ писал. "Раздел Маньчжурии на данный момент в большей степени выгоден нам и маловыгоден русским, учитывая её сложные отношения с Англией и Францией. Провозглашение Маньчжоу го позволяет нам со временем потребовать от русских передать северные районы Маньчжурии императору Пу И. Это будет сделано сразу, как мы укрепимся в Маньчжурии и нарастим численность Квантунской армии до миллиона человек. Спорить с такой силой русские не рискнут, учитывая малочисленность их армии и низкую плотность населения дальневосточного региона".

Говоря о малочисленности российской армии на Дальнем Востоке, принц Коноэ был абсолютно прав. Вся тяжесть и ответственность первого этапа оккупации Северной Маньчжурии ложилась на плечи Забайкальского, Амурского и Уссурийского казачества. Именно их полки должны были пересечь российско-китайскую границу с запада, севера и востока и, продвигаясь вдоль линии КВЖД и реки Сунгари и занимая города находящиеся к северу от железной дороги встретиться в Харбине.

Одновременно с этим, находящийся в Харбине Заамурский отряд пограничников потребовал немедленной капитуляции и разоружения от находящихся в Гирине китайских солдат. Большей частью это были остатки дивизии генерала Ван Чжо ина из Мукдена и не испытывающие большого желания воевать. Связи с застывшим на границе Маньчжурии маршалом Чжан Сюэлянем у командующего гиринским гарнизоном не было и после суточного раздумья, он отдал приказ солдатам сложить оружие.

Подобное развитие событий вызвало сильный гнев у Чан Кайши, считавшего Маньчжурию своей территорией. Зная примерную численность Квантунской армии и неготовность Японии к полномасштабному конфликту на континенте, глава Гоминдана считал, что у Чжан Сюэляна есть шанс если не прогнать японцев из Маньчжурии, то хотя бы ограничить их аппетит. Для этого нужно было пополнить его поредевшую после похода на Пекин армию, но из-за восстания красных китайцев в Кантоне, генералиссимус не мог послать на север лишнего полка. В итоге время было упущено, японцы перебросили из Кореи почти все находящиеся на полуострове войска и "молодой маршал" был вынужден отступить в провинцию Жэхэ.

Всю злобу от безысходности, Чан Кайши выместил на восставших коммунарах Кантона. Окруженный город был буквально засыпан снарядами, после чего был взят штурмом. Восставшие оказывали упорное сопротивление, но силы были не равны. Под ударами солдат Гоминдана, красные коммунары оставляли улицу за улицей, пока их не оттеснили к берегу моря. Там по ним ударили орудия английских и американских кораблей поспешивших прийти на помощь генералиссимусу.

Сотни и сотни людей гибли от шрапнели и осколков обрушившихся на них со стороны моря. Очень малому числу восставших коммунаров удалось вырваться из этого ада и уйти в горы.

Пока "просвещенные демократы" снарядами и пулями наводили порядок на берегу моря, правительственные солдаты приводили в чувство жителей Кантона. Тысячи людей было схвачено ими на улицах города и казнены без суда и следствия.

Больше всех досталось молодым, коротко стриженым девушкам китаянкам. Видя в этом виде прически принадлежность к коммунистам, солдаты безжалостно расправлялись с ними. Одних они насиловали, а потом убивали. Других сразу ставили на колени и рубили головы, третьих ждала ещё страшная участь. Их озверелые от крови и вседозволенности изверги обливали керосином и поджигали.

С особой изощренной жестокостью, генералиссимус обошелся с представителями российского генерального консульства. Уже после того как беспорядки в городе улеглись и Кантон полностью перешел под контроль войск Гоминдана, Чан Кайши приказал арестовать всех сотрудников консульства, а после установления личности казнить.

Всего, 25 октября 1927 года, в Кантоне было расстреляно пять российских граждан во главе с вице-консулом Абрамовым, а также семь китайских сотрудников консульства. В тот же день, Чан Кайши приказал закрыть все консульства и торговые представительства России на контролируемой Гоминданом территории.

В ответ, Москва потребовала выдачу тел казненных и отправила за ними отряд кораблей во главе с линейным крейсером "Измаил". Капитан корабля капитан 1 ранга Александр Энквист получил приказ в случае необходимости применить силу. Русский медведь не собирался особенно церемониться с китайским драконом.

Документы того времени.

Из газеты "Известия" раздела правительственных сообщений от 31 октября 1927 года.

В связи с гибелью сотрудников российского генерального консульства в Кантоне, правительство Российской Республики возлагает всю ответственной за случившуюся трагедию на китайскую сторону и генералиссимуса Чан Кайши, отдавшего это чудовищный приказ. Президент России Сталин И.В. выражает соболезнование родственникам погибших сотрудников и заверяет, что российская сторона сделает всё, чтобы наказать виновных в этом страшном преступлении.

Поскольку подобные действия идут глубоко в разрез с нормами международного права предоставляющим неприкосновенность территории посольств и генеральных консульств, Россия намерена рассмотреть это вопиющее нарушение на ближайшем заседании Лиги наций. Одновременно с этим, Российская Республика разрывает дипломатические отношения с правительством Гоминдана и отзывает посла и работников посольства из Пекина. Вместе с этим российское правительство потребовало от посла Народной республики Китай в течение 48 часов покинуть территорию России.

Глава IX. Хождение в народ — II.

Стоя у широкого окна литерного поезда, президент России медленно и неторопливо курил папиросы "Герцеговина Флор", которые предпочитал всем иным табачным маркам, как отечественным, так и зарубежным. Многие производители табака, стремясь получить негласный бренд поставщика российского президента, присылали Сталину многочисленные сорта трубочного табака, но он оставался верен своему первоначальному выбору.

Хорошо знавший президента Вячеслав Молотов, объяснял столь необычное пристрастие так.

— Коба, большой хитрец. Набивая трубку папиросным табаком, а затем, неторопливо раскуривая её, он элементарно тянет время, чтобы осмыслить заданный в его адрес вопрос, либо хорошенько обдумать свой.

Возможно, такая трактовка имела под собой определенные основания. Сталин действительно курил трубку на людях, во время заседаний и совещаний, а оставшись один и нужно было хорошо подумать, обходился папиросами. Вот и теперь, оказавшись наедине с самим собой, он курил папиросу и напряженно думал, а подумать было о чем и в первую очередь о своей безопасности.

Оказавшись на самой вершине власти, Сталин прекрасно понимал, что его кандидатура на посту президента России вызовет у многих раздражение и потому был готов к интригам с их стороны. К интригам промышленников и банкиров во главе с братьями Рябушинскими. К интригам на политическом поприще со стороны Милюкова, Пуришкевича и иже с ними политиканов. Был готов к сопротивлению со стороны военных и заговор генералов его по большому счету не удивил.

Он был готов к интригам внутри правящей партии и даже среди членов правительства, ко всем видам борьбы включая самые грязные методы политической борьбы, допустимых в рамках конституции. Однако он не ожидал того, что ради победы на грядущих выборах его политические противники решатся на его физическое уничтожение.

Первый тревожный звоночек прозвенел в марте этого года. Когда Наталья Николаевна Покровская рассказала ему, что её пытался завербовать комендант Кремля полковник Мальцев. Будь полковник человеком опытным в этих делах и знай её служебную биографию, он бы за семь верст обходил госпожу Покровскую, за плечами которой было участие в двух операциях военной контрразведки.

Однако все это Мальцеву было неизвестно, и он решил обзавестись смазливым агентом в аппарате президента, муж которой постоянно пребывает во всяких длительных командировках.

Сигнал от госпожи Покровской, помог выявить в службе охраны Кремля небольшую группу военных лиц, готовящих операцию по "изоляции некоторых представителей правительства" на территории режимного объекта. Согласно негласному расследованию проведенного сотрудниками Дзержинского операция была только в самом начале и поэтому, президент распорядился не арестовывать заговорщиков. Он не хотел лишний раз обострять и без того напряженные отношения с военными и приказал убрать Мальцева и его единомышленников из Кремля.

Все они были переведены на различные вышестоящие должности, но за пределами Москвы, Петрограда и Киева и сразу после переезда, попали под плотное наблюдение со стороны местных чекистов.

Второй звонок прозвенел в августе в Харькове, когда возвращаясь с посещения тракторного завода, автомобиль Сталина попал в аварию. Пользуясь отсутствием постового регулировщика на пути кортежа президента, на главную улицу из переулка выскочил грузовик и к огромному удивлению ударил по второй машине, где в этот момент находился президент России.

По счастливой случайности удар пришелся по передней части автомобиля, от чего сильно пострадал секретарь президента. Сам Сталин отделался ушибами и синяками, а когда узнал, что не справившийся с управлением грузовика шофер отец трех детей, приказал местной полиции закрыть дело и не привлекать водителя к ответственности.

— Работает день и ночь, чтобы прокормить семью вот и недоглядел — объяснил причину своего решения полицейскому полковнику, срочно прибывшему на место происшествия.

— Не наказывать, проверю лично — предупредил его президент, но этот запрет не распространялся на чекистов и они провели свое расследование. Оказалось, что шофер действительно имел троих малолетних детей, действительно работал день и ночь, чтобы их прокормить. И действительно мог недосмотреть и даже заснуть за рулем, но выяснился один интересный факт.

Брат шофера стоял в партии социалистов революционеров и по приговору городского суда, за антиправительственную деятельность был сослан на длительное поселение в африканскую колонию Того, где через год умер. Что касается самого шофера, то он ранее неоднократно в разговорах выражал поддержку партии "эсэров", но после ссылки брата перестал говорить с товарищами по работе на политические темы.

Одним словом таранить автомобиль Сталина у него был свои, пусть недоказанные, но веские причины, несмотря на наличие трех детей и иждивенцев старых родителей.

Что касается третьего звоночка, то он прозвучал совсем недавно в октябре месяце, когда посещая Кузнецкий бассейн, президент решил посмотреть как идет строительство металлургического комбината. В этом году Сталин уже посетил подобные комбинаты в Кривом Роге и Магнитогорске и теперь захотел увидеть, как обстоят дела у третьего комплекса, чье существование позволило бы России стать на один уровень с американцами, англичанами, французами и немцами в деле металлургии.

Хороших дорог к тому месту, где шло строительство комбината, естественно, не было и в помине. В лучшем случаи это была гравированная дорога, а в основном хорошо укатанная грузовиками проселочная дорога, что извилистой лентой пролегла по местным сопкам.

С одной из таких сопок, автомобиль Сталина чуть было на всем ходу не слетел под крутой откос, где наверняка бы погиб. Сначала все обстояло, что шофер просто не справился с управлением и только в самый последний момент сумел удержать автомобиль на крутом склоне. По привычке президент поблагодарил водителя и попросил его не наказывать, но в ходе расследования чекистам удалось разговорить шофера. И выяснилось, что на президента готовилось самое что, ни наесть настоящее покушение. Готовили его местные социал-демократы, бывшие соратники Сталина по революционной борьбе во главе Иваном Никитовичем Смирновым.

Согласно плану покушения, шофер должен был совершить аварию и ценой собственной жизни погубить президента. Однако в самый последний момент водитель испугался и, спасая себя, затормозил машину.

Люди Дзержинского взялись за это дело основательно, как это было положено в их работе и быстро выявили главных фигурантов. Смирнов был арестован и этапирован в Москву, куда были отправлены и другие вовлеченные в это дело участники заговорщики.

Отсутствие единого центра сопротивления политическому курса президента не снижало опасности исходящей от них и, не дожидаясь окончания поездки президента на Дальний Восток, Дзержинский приказал усилить его охрану.

Вагон качнуло на стыке и, бросив недокуренную папиросу в пепельницу, Сталин вернулся за свой рабочий стол, где его ждали черновой набросок речи на встрече с жителями Хабаровска. Готовясь к встрече с дальневосточникам, Сталин старался включить в неё аспект, который должен был особо близок горожанам. Задеть, зацепить их сознание, настроить людей на конструктивный диалог но, к сожалению это не всегда срабатывало.

Сталин с горечью вспоминал свою встречу с представителями сибирского крестьянства произошедшую в Новониколаевске. Ради высокого гостя, руководитель области Федор Стаднюк, организовал крестьянский сход Южной Сибири.

Глядя на многочисленных делегатов заполнивших большой зал недавно построенного в городе нового театра, он стал по привычке говорить о крестьянской выгоде в создании колхозов. О помощи государства в этом деле техникой МТС, льготными кредитами и специализированным обучением колхозников. Сказал, что вместе легче делать любое трудное дело и при этом упомянул чисто алтайское выражение.

— Как у вас говорят, вместе и батьку удобнее бить — пошутил Сталин, но его слова не нашли нужного отклика среди сидящих перед ним крестьян. Некоторые из них, что гордо сидели с самого начала, показывая окружающим и в первую очередь Сталину свою независимость.