Принц для невесты

Катерина невольно сделала небольшой шаг назад.

— И какое же? — спросила она, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

— Завтра назовут тех, кому предложат остаться во дворце. Невест, из которых Их Высочества будут выбирать себе жён. Для каждого из принцев две кандидатуры утверждают двор и Владыка, но третье имя он может вписать сам.

— И вы полагаете...

— Я знаю, — чуть резковато оборвал Ингитоур. — Его Высочество Никита впишет ваше имя. И я хочу, чтобы вы, когда вас спросят, ответили на предложение остаться отказом. Взамен я обещаю, что Лесные Равнины получат свой торговый договор.

Катерина замерла. Этот договор на торговлю между Листами её мир пытался получить уже лет пятьдесят. Для того её и инструктировали, чтобы она произвела хорошее впечатление перед очередной попыткой ... И всё равно все знали, что шансов его заполучить почти никаких: Лесные Равнины не производили ничего такого уникального, чтобы претендовать на преференции и особые льготы при торговле между мирами.

— Так я завтра жду от вас правильного понимания ситуации. И даю слово. А своё слово, даже если нет свидетелей, я никогда не нарушаю. Позвольте откланяться.

Едва придворный скрылся за поворотом дорожки, за спиной девушки раздался шорох. Катерина обернулась. Никита! Парень смотрел с тоской и грустью.

— Меня опередили.

— В смысле?

— Советник Пти ошибся, думая, что рядом никого. Принцы имеют статус выше любого советника, и если я пожелаю — для него система наблюдения меня не увидит. Но Ингитоур всё равно никогда не ошибается. И, зная твоё чувство долга, козыри у него беспроигрышные.

Катерина глубоко вдохнула и торопливо, с нотками яростного гнева заговорила.

— А меня спросить не забыли?! Всю жизнь я только и слышу про общественную необходимость, про долг перед Листом и благородными предками! Ну да, гранд-мастеров в первую очередь интересует собственная прибыль, ой простите "беззаветное служение благополучию Лесных Равнин". И это не им терпеть, месяц изображая клоуна и полную дуру. Надоело! У меня своя голова на плечах есть.

— Так ты... — задохнулся от волнения Никита.

Катерина улыбнулась.

— Нет-нет, это совсем не то, о чём ты подумал. Просто... Должен же у тебя здесь быть хоть один друг, который не стесняясь скажет тебе, что ты — балбес. Нахальный и самовлюблённый. В общем... Завтра ты меня пригласишь, я подумаю... и соглашусь. Но... — мстительно усмехнулась девушка на счастливую улыбку принца. — Завтра. После того, как я налюбуюсь на лицо этого самоуверенного советника. Пока же я, между прочим, самая обычная кандидатка. И мне ещё работать до вечера, изображая из себя экспонат в зоопарке.

Катерина помахала Никите рукой и торопливо побежала по дорожке вперёд, пока ошарашенный принц не попытался её догнать. И весь оставшийся день с наслаждением представляла расстроенное лицо торгового гранд-мастера: ведь официально-то Катерина свою задачу попасть в число двенадцати избранниц выполнила. А что до негласных пожеланий — их никто не слышал, и они нигде не записаны.

Глава 2. Место рядом с принцем

Утро началось с приятного сюрприза: пришло письмо из дома, причём личное — поэтому, согласно Этикету, написанное обязательно от руки и обязательно на бумаге, оно шло целых четыре дня. Согласно тем же правилам писал его обязательно глава семьи и только от своего имени, хотя можно было не сомневаться, что сочиняли его они с мамой вместе.

"Привет и поздравляем. Приехали жутко недовольный Симон и остальные, так что до нас наконец-то дошли не только официальные новости, но и слухи. Ты молодец, только не забудь нас с этим твоим Никитой познакомить, причем хотелось бы до, а не после. Да, заодно тебе просил передать отдельное большое спасибо Ритеш Дешмукх. Он надеется, что теперь Симон наконец заткнётся и перестанет мешать ему в Совете со своими идеями. Целуем и скучаем".

Катерина отложила письмо и поняла, что щёки горят. Ну вот, и папа с мамой за неё всё решили. А ей, между прочим, сначала доучиться надо, а уже потом думать про остальное. Особенно сейчас, когда появилась шикарная возможность получить диплом столичного университета!

Радужное настроение продержалось ровно до того момента, как пришла личная камеристка вместе с парикмахером: помочь подготовиться к завтраку. Одеваться не самой, а с помощью камеристки... Опять! Сегодня и так надоевшая до зубного скрежета комната с зеркалами в полный рост и меняющими цвет обоями приводила Катерину в бешенство. Хотелось, как в детстве, топнуть ногой и спрятаться под кровать, а дальше сидеть тихо словно мышка — пусть бегают и ищут. Или залезть на любимое дерево... тоже бы не нашли. А уж получасовое издевательство над волосами, пока парикмахер и помогавшая ему камеристка сооружали на голове очередной шедевр, окончательно довело Катерину до белого каления. Она для этого соглашалась остаться?! Чтобы над ней и дальше измывались подобным образом?

Тем временем парикмахер, набив рот шпильками, промычал:

— Госпожа, прошу, не двигайтесь. Ещё немного, всего-то минут двадцать, и я закончу.

— Сколько?!

— Ещё...

— Оставьте!

Девушка вскочила так резко, что парикмахер чуть не подавился очередной шпилькой.

— Всё! — от желания надавать ему по шее Катерину удержало исключительно то, что парикмахер издевался над ней не для собственного удовольствия. — С меня хватит! До свидания.

Вытолкав ошарашенного маэстро, Катерина принялась распутывать безобразие на голове. Вставать на час раньше для того, чтобы к завтраку выйти при полном параде. Сразу же после завтрака потратить ещё час всё это снять, распутать и смыть косметику — для того, чтобы то же самое повторить к обеду. Если принцы будут в столовой и за ужином, — то потерять ещё и время на подготовку к ужину... В сердцах Катерина так резко оперлась локтями на туалетный столик, что все оставленные парикмахером приспособления разлетелись по полу. Она, вообще-то, осталась тут как друг, а не чтоб очаровать сногсшибательной причёской кого-то из Их Высочеств.

— Госпожа, что вы делаете... — запричитала камеристка.

— А, ты тоже ещё здесь? Иди отсюда, ладно? — сказано было таким медоточивым тоном, что испуганная девушка буквально мгновенно растаяла в воздухе, только еле слышно хлопнула дверь.

Оказавшись в одиночестве, Катерина первым делом заменила недоделанное чудо на голове нормальной косой. Пару секунд размышляла, стоит ли умыться? Всё же передумала: смывать итог работы визажиста минут десять, не меньше. Тогда она точно опоздает на завтрак. Зато приготовленное служанкой платье рекомендованного невестам светло-голубого цвета полетело в угол. Ненадолго задумавшись перед шкафом с одеждой, Катерина выбрала платье серого и шафранового цветов. Смотрится симпатично, никаких страз, блёсток, рюшечек, кружев и корсетов под центнер общим весом. И главное — теперь не будет длинной юбки до пола, в которой ноги всё время так и норовили запутаться. А ещё не будет "привлекательного и завораживающего мужчин" выреза чуть ли не до пояса, от из-за чего постоянно мёрзла спина. Оглядев себя со всех сторон, Катерина результатом осталась довольна и поспешила в малую трапезную. Хоть и не её сегодня очередь сидеть за столом принцев, опаздывать всё равно не годится.

Принцы ещё не пришли, но четыре девушки за главным столом уже ждали. Тем, у кого очередь завтракать и обедать была не с Их Высочествами, предлагалось располагаться по двое-трое за другими столиками, расставленными вокруг центрального. Катерина огляделась и увидела сидящую в дальнем конце дуги Инге, призывно махавшую рукой. Катерина кивнула и поспешила к подруге, мысленно радуясь двум вещам: удобному и не слишком длинному наряду — паркет в трапезной был надраен до скользкого зеркального блеска, и тому, что завтракать подруги будут вдвоём. Третья девушка из-за их стола, смуглая жгучая черноокая брюнетка Эльжбета сегодня занимала место возле принцев.

Стоило войти в трапезную, как вся решительность, с которой Катерина выгоняла прислугу и меняла платье, вдруг куда-то испарилась. Пока она шла от двери до своего места, успела пожалеть раз десять: "конкурентки" своими взглядами чуть не иссверлили её насквозь. Мысли: "Что это она придумала? Гадина, теперь всё внимание будет на неё — а не на меня!" — так и сочились сквозь положенную по Этикету маску благожелательности.

Катерина успела в последний момент — почти сразу за ней в обеденную залу вошли принцы. Едва и они расселись по своим местам, как словно из воздуха возникли слуги и принялись расставлять тарелки с едой. Едва слуги ушли и девушки остались за столиком вдвоём, Инге довольно ухмыльнулась:

— Я выиграла! А ты молодец. Наконец-то!

— Что? Кто выиграл? — растеряно захлопала глазами Катерина, одновременно накладывая себе салат.

Выглядело это так забавно, что Инге не выдержала и рассмеялась.

— Объясняю по порядку. Мы тут недавно втроём поспорили, сколько ты ещё выдержишь этот официоз. Я говорила меньше недели, Никита был за две. Эйнар давал тебе месяц. Так что я выиграла. А спасибо за то, что теперь я тоже могу выкинуть подальше штукатурку в пять слоёв и парадные тряпки. Делать это первой было неблагоразумно, пойдут слухи, что Эйнар слишком много мне позволяет. И не важно, что у нас на Керсе среди благородного общества вот так наряжаться считается дурным тоном.

— Сказали бы раньше... — от неожиданности Катерина поперхнулась, но тут же изобразила, что это она на самом деле с набитым ртом неудачно попыталась смеяться.

— Тогда спорить неинтересно.

Вполуха слушая подругу, Катерина косилась в сторону главного стола. Сегодня рядом с Никитой сидела девушка, имени которой Катерина запомнить так и не удосужилась. Белокурая и голубоглазая, с нежно-розовым кукольным личиком, она была само очарование. А ещё она смотрела на сидевшего рядом принца с нескрываемым обожанием. Катерина заставила себя отвлечься, когда слуга поставил перед ней первое блюдо — горку овощей, замысловато украшенную кремовым соусом. Но минут через пять помимо желания вновь глянула на Никиту: что-то блондинке говорит, учтиво улыбается... Катерина прекрасно понимала — это дань Этикету и вежливое внимание, но сердце неожиданно кольнуло обидой.

— Ревнуешь? — Инге тронула её за руку и лукаво улыбнулась.

— Вот ещё! — фыркнула Катерина. — Прости, я не расслышала, что ты говорила?

— Сегодня у нас вроде бы никаких мероприятий не назначено. Зато в парк привезли очередную диковинку. Пойдём, посмотрим?

— Да, конечно, — согласилась Катерина, тщательно пережёвывая салат и старательно выгоняя глупые мысли из головы.

С чего это ей ревновать? Они всего лишь друзья... Бокал в руке дрогнул. Катерина заторможено следила за каплей сока: скатилась по стенке, потом по ножке бокала, задержавшись у его основания, поползла дальше, наконец упала на платье. Но девушка и не пыталась помешать.

— Мне нужно переодеться. Встретимся на лужайке у парка, хорошо? Через час.

Не обращая внимания на удивлённые и осуждающие взгляды на нахалку, посмевшую сбежать с завтрака едва принцы ушли — мол, только ради них сюда хожу, а вы для меня ничто и никто — Катерина быстро прошла к выходу и помчалась в свою комнату. Захлопнув за собой дверь, облегчённо выдохнула, прошла в туалетную комнату и заглянула в зеркало. Румянец во всю щёку, даже сквозь пудру видно — так и знала! Вот глупая! Катерина пожала плечами, сняла платье и решительно стала плескать в лицо холодной водой, безжалостно смывая макияж. Ну вот, уже лучше. Стыдливая краснота почти пропала... зато тушь растеклась по щекам серыми разводами.

Катерина до конца стёрла безобразие салфетками и вернулась в жилые апартаменты. С грустью подумала, что всё-таки придётся воспользоваться услугами камеристки: сама она не умеет "наводить красоту" по здешней моде, а показаться на людях совсем не накрашенной невозможно. Будто прочитав её мысли, в дверь коротко стукнули, и тут же заглянула камеристка:

— Вам что-нибудь нужно, госпожа? — вежливый полупоклон. — Так рано ушли, вам плохо? — ещё один полупоклон.

— Со мной все в порядке, только... — Катерина взяла платье и показала служанке пятно от сока.

— Не беспокойтесь, я проверю, чтобы отстирали, — девушка подошла ближе и удивлённо застыла. — Ваше лицо...

— Да. Поможешь мне. Но, — строго продолжила Катерина, — лёгкий макияж без штукатурки в пять слоёв.

— Конечно, сейчас, — камеристка засуетилась, забрала у Катерины платье, усадила хозяйку перед большим зеркалом и, взяв в руки кисточку, радостно улыбнулась. — У вас такое свежее, чистое лицо. Украшать его — одно удовольствие!

Катерина хмыкнула и закрыла глаза. Давай, украшай. Если бы заодно молчала — цены бы тебе не было. Но девушка продолжала щебетать и сыпать комплиментами.

— Честно говоря, тут и украшать не нужно, подчеркнуть слегка и усилить. Будет ещё лучше и ярче.

— Вот и достаточно, — поспешила согласиться Катерина и заставила себя замереть: ещё выдаст себя перед камеристкой.

Служанка закончила работу, аккуратно собрала косметику и вежливо откланялась, прихватив с собой испачканное платье.

"Вот и отлично, не придётся опять воевать за возможность одеваться самой". Катерина открыла шкаф и задумалась. Захотелось яркого и весёлого... жёлтое платье, синие вставки — то, что нужно. Справившись с застёжками, девушка задержалась на секунду перед дверью. Давай, не трусь, день только начался.

Инге уже ждала, прохаживаясь по аллее, уходящей с лужайки возле крыльца в глубину Сада непостоянства. Катерина краем сознания отметила — подруга тоже переоделась в другое платье, изумрудно-зелёное. Заметив Катерину, Инге крутанулась вокруг своей оси:

— Наконец-то можно нормально дышать! Ненавижу корсеты. В них невозможно нормально двигаться.

— Или драться, — неожиданно для себя ляпнула Катерина, вспомнив слухи про Лист Керс.

Инге отреагировала неожиданно. Взгляд и лицо застыли, захолодели, чуть сменилась пластика движений.

— И это тоже.

Катерина вздрогнула. Причём дважды. Первый раз, когда на месте весёлой, улыбчивой аристократки с точёными манерами возникла самая настоящая воительница-валькирия. И второй, когда снова вернулась аристократка в непонятно каком поколении: не неженка, но в спортзал ходит исключительно для поддержания фигуры.

— Не будем про это. Ладно? Мне тоже до смерти надоели косые взгляды. Но на будущее тебе совет: будь сдержаннее, не показывай, что тебя можно зацепить.

Перебравшись через мостик над тоненьким ручейком, которой и был формальной границей Сада непостоянства, девушки медленно пошли вглубь парка. При этом старались держаться подальше от любой компании, заранее сворачивая на соседнюю аллею.

— Они смотрят на меня, — пожаловалась Катерина, — как директор фермы на крокогатора. Как будто я у них овец собираюсь украсть.

Инге добродушно усмехнулась.

— Ты для них пострашнее крокогатора. Не знаю уж, что оно такое, но ты точно страшнее. Ведь ты лишила их Никиты.

— В смысле? — Катерину слова подруги удивили настолько, что она чуть не споткнулась.