Маленький Саша. Отстойник продолжение.101 - 102

Василий отхлебнул и, покачав головой, ответил:

— Да, чай хорош. И предложение Ваше весьма щедрое. Если вам интересен наш товар, мы готовы его продавать. Мы хоть и владельческие, да давно на оброке, привыкли сами решать свои дела. В нашем с вами общем деле мы будем не более чем приказчиками, а это немного другое.

— Согласен, — кивнул великий князь, — и понимаю ваши опасения. Именно такого я и хочу, чтобы ваш завод стал почти совсем моим, а вы на нём приказчиками. Вы хорошо это поняли. И меня нисколько не обижает ваш отказ.

Великий князь отхлебнул из чашки и продолжил:

— Но дело в том, что мне нужен ваш товар. Даже несмотря на то, что он много хуже, чем тот товар, что я хочу получать. Мне нужно лучше и больше, чем жалкие тысяча пудов в год. Я, несомненно, куплю у вас всю белую нефть и остаток по цене, что указал. В этом году, и в следующем. И даже в следующем. Но потом я найду толковых людей, дам денег и отправлю на Кавказ, чтобы они там поставили завод и давали мне десятки тысяч пудов в год, а потом и сотни. И чтобы качество было лучше вашего. Не хотите быть моими приказчиками и развивать своё дело под моей опекой, я найду других. А когда мои заводы заработают ваш товар я покупать перестану.

— Это мне тоже понятно, — кивнул Василий. — да только на такое пойти без особого согласия братьев я не могу.

— А сам-то хочешь?

— Я-то... подумать надо. Мне-то уже боле сорока. Почитай, жизнь прожил. А Макару двадцать четыре, ему наш договор может всё будущее поломать.

— ... или наоборот.

— Или наоборот, — кивнул Василий. — Потому подумать надо.

— Ладно, подумайте, ответа от вас жду. А в этом году готов весь товар скупить. Цена устраивает?

— Цена хорошая.

— Сколько привезёте?

— Остаток весь слили. Много белой нефти распродали. Есть дюжина бочек. И за подвоз накиньте по пол рубля.

— Беру, — Великий князь протянул руку, а Василий её пожал. — Что же касается общего дела, жду вашего ответа. Готов выслушать и иные условия, более приятные для вас. А новые котлы, дающие более качественный продукт, я пока под рукой придержу.

Великий князь быстро показал эскиз ратификационной колонны и спрятал его в папку с бумагами. Дело было сделано и можно перейти к светским беседам.

— А как у вас горцы не часто нападают? Не страшно ли, что завод сожгут?

— Так ить, бывает и шалят. Да нам выбирать места не приходится, мы ж владельческие.

— Так может вас выкупить нужно?

За беседой время незаметно добежало к десяти часам. И на месте Дубинина за столом с чаем оказался Нечаев. Молодой высокий парень с широким обрамлённым русыми волосами лицом. Нечаев разговаривал, неспешно подбирая слова. И сейчас, великий князь продемонстрировал осведомлённость и сократил просителю работу:

— Я прочитал рекомендательное письмо от Ивана Носова. Правильно ли я понимаю, что вы знакомы?

— Так и есть.

— Что ж, он вас хвалит, как молодого, но дельного мастера. И всё же я хотел бы услышать, как вы рассказываете о себе. Откуда вы, у кого учились, каковы успехи? И пейте чай, хороший чай помогает разговору.

— Благодарствую. Сам я из владельческих крестьян Ярославской губернии, восьмисотого года рождения. Моя барыня Наталья Егоровна Чихачёва в пятнадцатом году отдала меня в город в обучение часовых дел мастеру коллежскому регистратору Христофору Фёдоровичу Шредеру. Мастер относился ко мне с отеческой любовью и обучил всему. С двадцать пятого года я уже ставил своё имя на часы. Своё дело я завести не мог поскольку был владельческим у новой барыни Евдокии Васильевны Нелидовой, добрая ей память. В этом году Евдокия Васильевна скончалась и по её завещанию все крепостные получили вольную. Теперь я волен выбирать свою судьбу. А этой зимой я встречался с Носовым. Он рассказал мне, что вы ищите часового мастера. Поскольку я почти ничем не привязан к Ярославлю, то я поспешил сюда.

— Почти ничем?

— В Ярославле осталась моя невеста.

— Вольная?

— Да, она вольноотпущенная помещика Салтыкова.

— Значит, вы уже четыре года ставите собственное имя на часы. И сколько уже поставили?

— Тридцать семь.

— И что это за часы.

— В Ярославле основной спрос на часы настенные или напольные.

— А карманные?

— Это для очень богатых людей. Они предпочитают покупать столичные или иноземные часы. Мне их только ремонтировать доводилось.

— А сделать сможете?

— Да.

— Отлично. Теперь внимательно послушайте, что нужно мне. Мне нужно снабдить всех обер-офицеров легиона карманными часами. Это около тысячи штук. Часы должны быть просты в изготовлении, без всяких украшений, но надёжны и не останавливаться в бою или во время похода от всякого вида тряски или влаги. Помимо часов, необходимо столько же компасов. Также я имею потребность во множестве других приборов точной механики. У вас появится возможность шире взглянуть не только на мир часов, но и на весь мир точных механизмов. В первый месяц я посмотрю, как вы работаете и оплачу за него пятьдесят рублей. Далее положу оклад в тысячу рублей. Когда сделаете первые часы и первый компас положу оклад в две тысячи. Также вы должны будете набирать учеников. Не менее десяти, а лучше человек тридцать. Когда первый из них проявит себя в работе. Подниму оклад до трёх тысяч. А дальше видно будет. Если вы окажетесь дельным человеком, положу профессорский оклад. Устраивают такие условия?

— Да, только прошу Вас дать мне время вернуться в Ярославль за невестой и найти жильё в столице.

— Хорошо, шестого августа будь готов приступить к работе. На переезд и свадьбу я дам в счёт будущего жалования триста рублей. Искать жильё нет необходимости. При заводе подготовят квартиру и будете жить на полном пансионе. Через час я отправляюсь на завод. Хочу, чтобы вы поехали со мной и посмотрели место будущей жизни.

— Слушаюсь.

8 июля 1829, Санкт-Петербург

* * *

С южной стороны от опытного завода, в месте, где предполагалось поставить объединённый вокзал, конно-рельсовой и паровозной дороги собралось около пятидесяти рабочих, и высокое начальство. Все готовились к началу строительства конно-рельсовой дороги. Возле мольберта с закреплённым на нём эскизом, показывающим дорогу в поперечном разрезе, стояли Кларк, Мердер великий князь, купец Громов и его приказчик Алексей и Евагренкова.

— Я позволил себе внести небольшие уточнения в план, — пояснил великий князь. — Вот здесь на границе левой пешеходной части и отводной канавы необходимо установить столбы высотой три сажени, укапанные в землю на пять футов. Столбы из сосны толщиной в один фут. В последствии на этих столбах установят фонари и соединят их проводом. Столбы должны стоять от сюда до Зимнего и от развилки до Аничкова. Я понимаю, что это удорожит работы. И я намерен эти затраты восполнить Федулу Григорьевичу, но эти столбы необходимы.

— Это действительно нужно? — слегка нахмурился Громов, — плохо когда новое дело начинается с непредвиденных трат. Поспешность не приносит добра.

— Согласен, — кивнул великий князь, — но это дело государево. Столбы нужны. Возможно, не стоит спешить с их установкой, но предусмотреть их требуется прямо сейчас. Чтобы в августе, когда уже будут готовы провода, устанавливать столбы без затруднений. А в следующем году таких столбов потребуется очень много. Поставим их до Царского, Павловска и Гатчины. Это новое большое дело Федул Григорьевич и для вас оно сулит большие прибытки. С самой конно-рельсовой дорогой никаких изменений не предвидится. Сейчас начинаем класть петлю до Зимнего В следующем оду достраиваем по одобренному государем плану.

— Вы настолько уверены в необходимости этого? Я уже слышал от Грейсона, что вы указали ему переоснастить медноплющельный цех на выделку проводов. Вы так уверены? — Поинтересовался Кларк.

— Жаль вас не было со мной у Шиллинга. Мы вчера весь вечер с Павлом Львовичем обсуждали эту идею. В её успехе я не сомневаюсь нисколько. Павел Львович со своей стороны взялся подготовить аппараты. Харитина Герасимовна уже сегодня назначена набрать на службу пяток дам с музыкальным образованием.

— Но государь ещё не одобрил идею этого телеграфа, — высказал опасение Мердер.

— Здесь у меня нет никаких сомнений. Это нововведение столь значимо, что будет одобрено государем сразу. И ещё прошу вас Карл Карлович и вас господа не обсуждать телеграф ни с кем кроме меня. Не поминать его в разговорах и вообще помалкивать. Это государево дело, крайней важности. Я этим утром поставил в известность Александра Христофоровича, и он готов побеседовать с каждым из вас на этот счёт. Вам всё понятно.

— Что ж, раз дело настолько серьёзное, — почесал бороду Громов, — буду рад послужить на благо отечеству. Вот только столбы деревянные долго не простоят если их не пропитать. А дело это не быстрое. Посему предлагаю установить из брёвен скреплённых нагелями пятифутовые колодцы в которые потом забьют столбы. Брёвна эти у нас есть, мы из них шашки для мостовой напиливать будем.

— Ого, — широко улыбнулся великий князь. — Хорошая мысль. Эти колодцы если прогниют заменим при очередной замене мостовой. Тогда их удобнее ставить не с пешеходной стороны от отливной канавы, а с проезжей. Сильно это дорогу не заузит. а Колодец станет частью мостовой.

— Согласен, — кивнул Громов и обратился к приказчику: — Ты понял?

— Да, всё сделаю, Федул Григорьевич.

— Ну, тогда начнём, помолясь, — перекрестился великий князь, — Харитина Герасимовна, позовите батюшку.

Евагренкова направилась к готовящемуся в стороне священнику.

Великий князь ещё раз перекрестился и глядя на столпившихся рабочих негромко с большими паузами между словами сказал:

— Дело государево без божьего благоволения не делается. А лютеранин иль человек старого обряда, это не важно. За дело государево надлежит радеть и молиться. Тогда и воздастся. Это я Федул Григорьевич, чтоб ваши рабочие нос не воротили. Их дело службу отстоять, если хотят пусть крестятся по-своему, и потом работать усердно. А батюшку я из церкви Благовещения Пресвятой Богородицы пригласил. Мне не претит во всяком виде богу воздать. И вам не должно.

— Хм, — Громов пожевал бороду и ответил: — Ваша воля, пойду с людьми поговорю.

9 июля 1829, Санкт-Петербург

* * *

В девять утра великий князь вошёл в библиотеку Аничкова дворца, где его ожидала разнородная сборная команда.

— Здравствуйте, товарищи, — ответил он на нестройное приветствие., — садитесь за стол. Разговор предстоит долгий.

Удивлённые необычным поведением наследника престола люди неуверенно рассаживались за столом, то и дело посматривая на Мердера, вошедшего следом за воспитанником. Наконец все расселись и великий князь начал инструктаж:

— Вы не ослышались теперь мы все товарищи в одном весьма важном деле. Лишних людей здесь нет, каждый из вас ради общего дела будет выполнять свою часть работы. А потому прошу относиться друг к другу уважительно, с пониманием места и значимости каждого. Сначала поясню суть дела. Прошу любить и жаловать господина Лизеля, Густава Васильевича, — великий князь указал на горного инженера, — сейчас под его руководством в Старой Ладоге производится добыча кварцевого песка и доставление оного до пристани на реке Морьи. Я недавно был там и остался доволен ходом работ. В Ириновке мною арендован стеклянный завод, который и получает означенный песок. Завод находится под управлением купца второй гильдии Ерофеева. И вот ему я высказал своё неудовольствие. Ваша команда направляется в Ириновку, чтобы поставить дело на стеклянном заводе надлежаще. Старшим я назначаю Густава Васильевича, именно он будет там моим голосом. Ему придётся заставлять Ерофеева помогать вам, а не чинить препятствия. И в этом деле я прошу вас, Густав Васильевич, не стесняться. Если сочтёте необходимым я пришлю в Ириновку солдат, чтобы в ваших руках оказался настоящий кнут. Вы же, если нужно, будете заручаться помощью хозяина земли Поскочина. Я не склонен уничтожать дела Ерофеева. Он оконное стекло намерен делать и это хорошо. Но мне нужны зрительные трубы для артиллеристов, микроскопы для учёных, стеклянные крышки для часов. Мне нужен отдельный цех, выпускающий всевозможные мелкие линзы и стёкла. Вам в помощь я отправляю мастера стеклодува Большова, Сидора Дмитриевича. — Он указал на седого мужичка, которого вымолил у Веддера "на время". — Сидор Дмитриевич отберёт себе на месте нужное число помощников и учеников, продумает какие печи ему нужны и инструмент и как работу цеха поставить правильней. Вы, Сидор Дмитриевич, должны за год наладить дело и вернутся в Гатчину, оставив после себя толковых стекольщиков на этой важной работе. Ерофеев жалуется на недостаток дров. Прибывающие к нему барки он экономно разбирает и сжигает. Для решения этой беды я отправляю Овцина, Ивана Ивановича. С Поскочиным я уже договорился об устройстве на ириновских торфяниках предприятия. Иван Иванович знает, как это делать. Он же поставит печи для перегонки торфа. Но Главное начать выемку торфа как можно раньше, чтобы к зиме накопить запас. Поскочин для этого дела передаёт мне в аренду три деревни. Дорогу с паровозом там строить рано, но лежневой путь от торфяников до завода и от завода до пристани устроить надо. И этим займётся Гордей Иванович Волосов. Твоё дело Гордей наладить к следующему лету такой путь. Песок барками в специальных ящиках отправляется в Морье. Там песок выгружают и по лежневой дороге довозят до завода. Торф также по лежневой дороге довозят до завода. Готовое стекло, торф, торфяной уголь, дёготь и прочее перевозят на пристань и грузят в барки, освобождённые от песка. Барки отправляются в столицу на мой опытный завод. По первости они будут оставаться там. Но к августу следующего года я намерен построить пароходный буксир, который будет вести барки за собой. Тогда они будут возвращаться сначала в Лодейное поле, а оттуда в Старую Ладогу под новую загрузку песком. Для перевозки нужно учитывать как основу полу саженные торфяные поддоны. Ящики с песком тоже должны быть полсажени на полсажени. А для бочек предусмотреть нужно гнёзда такого размера чтобы бочки при качке или уклоне не бились друг о друга и не скатывались. По лежневой дороге таким образом можно будет перевозить по два ящика, бочки или поддона. Стекло также перевозить в ящиках, пересыпая торфом для избегания боя. Вот такой замкнутый путь тебе придётся устроить, снабдить пристани, кранами для перегрузки и вообще всё продумать. Впрочем, свои соображения я подготовил в виде письменной инструкции. Харитина Герасимовна...

Евагренкова достала из папки толстую стопку бумаги и передала Лизелю.

— Густав Васильевич, я даю вам на это дело пять тысяч, ещё ранее я давал деньги Ерофееву можете с него попытаться их стребовать. Первые сто зрительных труб я хочу получить к октябрю. Полагаю для начала можно не увлекаться строительством отдельной печи, а просто забрать одну из существующих под свои нужды. Но в последствии мне хотелось бы иметь отдельный цех. Ерофеев как купец мне по-своему полезен. Его полуштофы и оконное стекло принесут мне прибыль, ровно поэтому я не хочу его убирать с места, а намерен лишь несколько потеснить. Это понятно?