За тридевять дальних далей

— Было приятно познакомиться. И всё же... — она замялась.

— Спрашивайте.

— Это натуральный цвет или краска?

Вспомнила сына с таким же цветом. Но ведь у людей такого цвета волос не бывает. А значит...

Но сын... Неужто покрасился?

— Натуральный, — сказала я. — Попала под радиацию в своё время, и пошли изменения в цвете волос.

— Благодарю, — сказала женщина, а дети вдруг обрадовались и расцвели улыбками.

— Что я говорил?! — ликовал парнишка.

— Вы продолжаете? — спросила строго Кристина, и дети умолкли.

Я в одиночестве поела, задумавшись о своих детях, а когда опомнилась и оглянулась на соседей, то отметила, что Кристина и дети ушли, а вот её муж остался, продолжая сидеть в планшете.

Отметила его пустую чистую тарелку. Мда...

Жена как-то не удосужилась покормить мужа или хотя бы проследить, чтобы он поел. Как-то для меня это дико. Я собиралась уходить, отнеся поднос с грязной посудой на стойку по приёму посуды, но муж Кристины не давал мне покоя. Обернулась. Сидит по-прежнему, накалывает несуществующую пищу. Стало жаль мужика.

Решила всё же помочь. Прошлась рядами, набрала уже готовой еды, не вызывающей аллергию у большинства людей, так на всякий случай, и отнесла мужчине. Поставила рядом, потом сумела подменить подносы.

Мужчина так же, не глядя, стал накалывать картошку и отправлять в рот, так и не обратив на меня внимания.

Хотела забрать планшет, но передумала. Чего жду? Благодарности? Добрые дела должны быть бескорыстными.

И я пошла к лифтам, ещё раз бросив взгляд на мужчину и порадовавшись, что он всё же ест. И следов аллергии незаметно. Если б возникла на пищу, то сразу. Выдохнула облегчённо и покинула зону питания.

Но по дороге меня всё же замучила совесть. Вот сделаешь доброе дело, а потом начинаешь сомневаться, следовало ли вмешиваться. Поэтому подошла к стойке информации и вызова, нашла на карте медицинский кабинет и вызвала врача. Отметила нужный столик и написала сообщение: "Проконтролируйте, будьте добры, вот этого мужчину, чтобы у него аллергии на пищу не возникло", после чего уже точно ушла.

Поскольку я уже была сыта, то направилась прямиком домой. Надо пообщаться с детьми. Кристина права, стоит больше времени им уделять. У них наверняка будет перерыв, вот и присоединюсь.

У лифтов застала двух девчонок. Интересно, а как осуществляется контроль за доступом на нужный этаж? Вот допустим: я сажусь в лифт с этими девушками. Они едут на свой этаж, а я — на свой. А кто мешает им поехать на мой?

Пока раздумывала, лифт приехал. Девушки вошли, и я хотела, но двери начали закрываться. С трудом успела проскочить.

— Уважаемые пассажиры, вы с разных уровней, — раздался голос из динамика, — лифт не предусмотрен для одновременной заброски на разные уровни. Просьба выйти тех, кто не с такого-то уровня.

При этом двери открылись.

Я осталась стоять на месте. Что он скажет теперь?

Девушки взглянули на меня.

— Вы ведь не с нашего уровня, а мы первые зашли. Выйдете, пожалуйста. Лифт не поедет, пока не останутся лишь пассажиры с одного уровня.

А если бы я их пригласила к себе?

Но тут открылся соседний лифт.

— Госпожа Майя, проходите!

Я, не ожидая, что меня узнают, вздрогнула. Но в лифте никого не оказалось.

— Вы к себе? — вновь тот же голос.

— А с кем я имею честь говорить?

— Я бортовой компьютер, госпожа Майя.

— Просто Майя, — поправила я.

— Это нарушение субординации.

Какой ещё субординации?

Я вошла в лифт.

— Так к себе?

Я мазнула взглядам по кнопкам и нажала верхний этаж.

— А у тебя есть имя? — спросила у бортового компьютера.

— У меня есть название модели, госпожа Майя. Мир-24.

— Давай я буду называть тебя Мираж или Мир? Тебя устроит?

— Да, госпожа, Мираж мне нравится.

— Мираж, а мы можем поговорить без свидетелей? Или все разговоры записываются? — не хотелось бы, чтобы каждый мой шаг контролировался. Кто его знает, у кого высший доступ. — Я отключил запись, госпожа Майя. Что вы хотели спросить?

— Я плохо ориентируюсь на корабле. Хотела бы знать свои права и доступы.

— Вам разрешён доступ везде, кроме нижних отрицательных этажей.

— А у кого на корабле высший доступ?

— У вашего мужа.

— Можешь озвучить приоритетность?

— Дмитрий Алексеевич, капитан, помощник капитана, вы. У остальных людей доступ сильно ограничен.

— А у тебя?

— У меня нет доступа. Я выполняю команды озвученных вам людей.

— Скажи, а я могу вмешиваться в расписание детей?

Мы уже приехали, но лифт не открывался. Вот и отлично!

— Можете. Воспитанием детей занимаетесь вы с мужем, учитель может сделать замечание, но на большее его права не распространяются.

— Ясно. Благодарю. А я с тобой могу в любом месте пообщаться?

— За исключением ваших с мужем спален, госпожа Майя.

— Благодарю, Мираж. Можешь выпускать.

— Очень приятно было с вами познакомиться, — ответил бортовой компьютер.

Что-то мне не нравится всё это. Ситуация, в которой я оказалась, отношение ко мне, как госпоже, разграничение сословий. И муж как главное действующее лицо на этом корабле.

Я прошла к учебным комнатам детей. Поднесла руку с чипом к двери. Она приоткрылась. Я прислушалась — тишина. Надо было с Миражом поговорить. Наверняка у него есть система наблюдения в классах.

— Мираж, — тихо позвала я.

— Да, госпожа, — так же тихо ответил он.

— Дети за дверью?

— Нет, госпожа.

— А где?

— В классе.

— А это разве не класс?

— Нет. Здесь общий зал для проведения времени на переменах.

Я открыла дверь полностью и вошла.

За дверью оказался огромный зал в котором в разных его углах были разные спортивные снаряды — тренажёры, стол для пинг-понга, поле с сеткой, дальше шли диваны, напротив которых был огромный экран, а рядом стояла этажерка с книгами, дальше было пространство с кухонными диванами и столиками. И в самом углу обнаружила ещё один диван и столик, за которым сидели молодой мужчина в коричневом костюме без пиджака, но с жилеткой и девушка в коричневом платье служанки с белым передничком.

Похоже, слугам здесь особое место отведено. Увидев меня, слуги подскочили со своих мест и поклонились.

Прямо какое-то средневековье!

Я окинула ещё раз зал, обнаружила двери между зонами.

— Здравствуйте, — поздоровалась я, подходя к слугам. — А где дети?

— У Владислава урок истории, госпожа, — ответил мужчина. Я б не назвала его даже симпатичным, скорее отталкивающим. Чёрные волосы, чёрные глаза, он напоминал хищника.

— У Софии — танцы, — отчиталась девушка.

Значит, отчитываются за вверенных им подопечных. Это хорошо, что у Сони — девушка. И хоть ограничения здесь явно присутствуют, но не хотелось бы трудностей.

История в пять лет? Не перебор?

— А когда урок заканчивается?

— Через пять минут, госпожа, — ответила девушка, взглянув на наручные часы.

— Дети будут сейчас обедать?

— Да, госпожа, — это уже слуга.

— Тогда я подожду их в зоне питания, — ответила я и пошла к столикам и диванам. Увидела на одном блюда с едой, накрытые огромными запотевшими прозрачными колпаками. — Попрошу нас не беспокоить.

Слуги кивнули

Вот за этот столик и села.

Через пять минут прозвенел звонок, и вскоре пришли дети.

Влад очень обрадовался мне и кинулся в объятия.

— Мамочка!

Обняв его, обратила внимание на Соню. У неё волосы были чуть влажными, элегантное платье до колен, волосы собраны в ту же причёску. А вот взгляд серых глаз сейчас был чуть мягче. Она мялась рядом со столом. Я, оказывается, её место заняла.

— Соня, — я встала и обняла девочку. Она вздрогнула. — Сонечка, ты чего? — я заглянула в её глазки — в них отражался испуг. Прижав её к себе, погладила по головке.

Слуг поблизости не было, что радовало.

Я уступила Соне место, а сама нашла стул и села рядом с детьми.

— Мама, так делать нельзя, это обязанность слуг, — сказала Соня.

— Как так?

— Самой носить стул.

А я уже поднимала крышки с их блюд. Лёгкие, хорошо. А то боялась, что не подниму.

— И поднимать крышки.

Я слуг отослала.

— Мираж, — позвала я.

— Да, госпожа Майя, — ответил бортовой компьютер.

— Ты можешь выключить запись и сделать шумоизоляцию этой зоны?

— Как скажете, госпожа Майя.

Нас будто оглушило. Никаких звуков, зато дыхание очень слышно.

— Мама, что ты задумала? — испуганно глядела на меня Соня.

— Хочу просто поговорить без лишних ушей.

— З-зачем?

Чего она боится?

— Сонь, я такая страшная? Ты чего от меня шарахаешься?

— Нет, мама.

— Рассказывайте!

— Ч-что? — да что ж такое? Отчего уверенная в себе девушка вдруг начала заикаться?

— Что вас тревожит, чего боитесь?

— Н-ничего.

— Папу... — выдал Владик.

Вот как?

— И что же папа запретил мне говорить?

— Молчи! — шикнула на него Соня. — Не то хуже будет!

Это уже интересно! Муж и у меня страх внушал, но не до такой степени.

Решила, что детям не стоит делать плохо.

— Так, успокоились! — велела я. — Мираж, включай запись.

Я сделала глубокий вдох, успокаиваясь и приводя мысли в порядок.

— Соня, я ничего не помню, поэтому хотела спросить, какие у нас с вашим папой отношения.

— В смысле какие?

— Ну, мы живём в разных комнатах, будто чужие люди. Мы поссорились с папой?

Девочка успокоилась немного.

— Вы всегда так жили.

— Всегда? Но почему?

Она пожала плечами.

Выходит, мы совсем чужие. Но ведь дети у нас есть... И муж намекал на супружеский долг. Но секс и сон вещи действительно разные. Дети могли и не застукивать нас вместе.

Увидев, что дети выжидающе на меня смотрит и не едят, напомнила им про обед.

И, стараясь их не напрягать, заговорила о том, как познакомилась с кораблём. Как он меня поразил своими размерами, садом и прочими мелочами.

Спросила деток об их успехах и неудачах в учёбе.

— А вы вдвоём учитесь?

— Ну да, — ответила дочка.

— А на некоторых занятиях вообще одни?

— Да.

— А это не напрягает?

Соня вновь насторожилась.

— Хочу поговорить с мужем и поискать на корабле других детей. Они точно есть, я сегодня двоих видела.

— Правда? — в глазах сына появилась радость. Я улыбнулась. Вряд ли ему понравится учиться с девочкой. У Кристины ведь маленькая дочка. Ну да не может быть лишь двое детей. Наверняка ещё есть. У той же элиты, да и учёных здесь много.

Прозвенел звонок. Отметила, что дети всё же поели.

— Много интересных познаний вам! — пожелала я, обняла обоих ещё раз и, проводив их взглядом по классам, пошла на выход.

Первым делом решила отдохнуть на постели мужа, раз он занял мою кровать. И натолкнулась на отказ в доступе.

— Мираж?

— Да, госпожа, у вас доступа нет к покоям мужа.

Бесподобно! Он значит, может шастать в мои покои, а я в его — нет. Это что за дискриминация по половому признаку? А я думала, у нас равноправие. Хотя... Судя по замашкам мужа, это не так. Слуги, господа, в средние века женщина была никем, точнее собственностью мужа. Неужели и здесь такие порядки?

Почувствовала упадок сил.

Вошла в свои покои, окинула взглядом гостиную, увидела сидящую в уголке Таню. Она хотела встать, но я не велела.

— Иди отдыхай. У тебя есть своя комната?

— Есть, госпожа.

— Иди. Как я тебя могу позвать?

— В каждой комнате есть красная кнопка, — и она показала на тумбочку с кнопкой у дивана.

— Хорошо. Иди.

Таня ушла, а я направилась в душ.

Хотелось смыть с себя весь сегодняшний негатив. Такая усталость навалилась и апатия. Надо бы поспать. А моя постель занята. Придётся лечь тут на диване.

Ладно, разберусь. Сначала душ!

Примечания по главе:

Вивьен Ми* — известный брендовый модельер. Её вещи стоят огромных денег, что позволительно в основном лишь элитному классу.

Глава 3. Супружеский долг никто не отменял.

Долго стояла под душем, стараясь смыть с себя весь негатив. Повеяло холодом. Пришлось включить воду потеплее. Когда настраивала воду, ко мне кто-то прикоснулся сзади.

Я завизжала. Обернулась. Правда, легче от узнавания мне не стало.

Оказалось, муж, причём абсолютно голый.

— Ч-что ты здесь делаешь? — ну вот, подобно Соне уже заикаюсь.

— К тебе пришёл.

Хотела выйти, но мне не позволили.

— Дмитрий, пусти.

— Куда?

— В комнату.

— Нет, — и он поставил руки слева и справа от меня, блокируя пути к отступлению.

Сердце забилось, будто птица в силках. Похоже, ему нравится, когда его боятся. Детей вон запугал.

— Дим, я разговаривала с детками, — постаралась отвлечь его.

Он замер.

— И?

— Узнала, что они учатся в гордом одиночестве. Это плохо.

— Что именно? — он скользнул рукой по моей груди, очерчивая её.

Я задохнулась от ощущений. Необычных и вызывающих трепет. Мысли разбегались.

А он наклонился и взял сосок в рот, продолжив ласкать рукой другую грудь.

Оттолкнуть? С одной стороны хотелось, а с другой... Вряд ли отпустит. Убегать от хищника нельзя, азарт погони лишь усугубит ситуацию. Мы ведь не договорили, и время неподходящее, он может пообещать что угодно, лишь бы добиться своего. Что же делать? Решила продолжать разговор. Вот только телесные ощущения отвлекают.

— Дим... — голос охрип.

— Да, родная... — он на миг прервался и взял второй сосок в рот.

— Может, взять других детей элиты или учёных и совместить уроки? Тогда у детей конкуренция будет... Учёба лучше идёт в духе соперничества, — всё же высказалась я.

А муж развернул меня в объятиях, вставая.

— Интересная мысль, — и он наклонил меня вперёд.

— Что ты... — но договорить не успела. Он вошёл в меня резко, наполняя полностью, заставив забыть всё на свете и вцепиться в крепёж душа, и начал медленно двигаться, всё ускоряясь и ускоряясь.

Я стонала и дрожала в его объятиях, и ни о чём не думала, сосредоточившись на ощущениях. Приятных ощущениях.

А потом всё закончилось. Он вышел из меня. Включил вновь душ, и ополоснулся. Думает только о себе. Губка задрожала, на глаза навернулись слёзы, в глазах темнеет. Пришлось пересилить себя и прошептать:

— Дим...

* * *

Очнулась я в постели. Рядом в кресле сидел муж и читал бумажную книгу. Заметил, что очнулась и, я бы сказала, бережно поставив книгу в шкаф, подошёл к постели, сел на кровать.

— Как ты, Майя? — в его голосе мелькнуло беспокойство, он взял мою руку и нежно поцеловал тыльную сторону ладони.

Вспомнила совместное принятие душа, щёки опалило жаром, пришлось натянуть повыше одеяло. Взял, сзади, как... Не думать! Иначе накручу себя.

— Жива... — ну ведь правда же. К слову, ничего не болит. Физически — нормально. Правда, говорить об этом не стала. Но хотелось узнать причину моего недомогания. Забеременеть вот так, сразу, я точно не могла, так что эту причину исключаем. Поэтому спросила: — Что со мной?

— Это я виноват... — правда голос безразличный.