Полонский погост

Глава 22

Аэродром под Катынью. Раздается звонок сотового телефона у генерала. Все вздрагивают и вопросительно смотрят на офицера. Звонит сестра Мария.

— Анджей, Катаржина передала твою просьбу садиться на запасном аэродроме. Ты обязательно позвони мне, как только они прибудут.

— Хорошо, Мария, я обязательно позвоню. Они на подлете, уже слышно гул двигателей.

Глава 23

Советской танковой частью освобожден город Тухоль. Разрушений в городе нет. На улицах нет ни одного человека. Котов с генеральскими погонами на танке подъезжает к дому Марии. На другом танке его сын с капитанскими погонами на комбинезоне. На крыльцо дома выходит Мария и ее дочь. Котов подбегает к ним и обнимает. Затем все заходят в дом.

— Как вы тут жили? — спрашивает Котов. — Немцы, наверное, зверствовали?

— Жили в целом неплохо. Немцы сами по себе, и мы сами по себе. Продавали немцам зерно и мясо. Получали деньги и покупали себе все в лавках. Муж в самом начале войны простудился после работы в поле и умер, а мы вот с Марийкой хозяйничаем.

— Мария, познакомься с моим сыном. Его имя Андрей. Анджей по-польски. А это (обращается к сыну) твоя сестра Мария. А ты (обращается к Марии), знаешь, кто я?

Дочь утвердительно кивает головой и показывает часы Котова на своей руке.

— Иди ко мне, дочка, я хоть на законных основаниях обниму тебя, а нам нужно идти дальше.

Обнимаются.

— Котек, у меня к тебе просьба, — говорит Мария. — Дай мне какую-нибудь записку, чтобы меня не трогали органы НКВД. Немцы говорили, что они всех богатых делают бедными, а мы вроде как к зажиточным людям относимся.

Котов пишет записку и отдает ее Марии. Затем вместе с сыном выходят из дома, садятся в танки и уезжают.

Мария говорит дочери:

— Вот так, прилетел, обнял и снова улетел. Война нас свела, война разлучила. Другая война снова свела и снова разлучила.

Глава 24

Аэродром под Катынью. Слышится оглушающий вой самолетных турбин, затем взрыв и долгая оглушающая тишина. Вдруг раздается звонок мобильного телефона. Все присутствующие на аэродроме люди вздрагивают и вопросительно смотрят на генерала. Голос в телефоне:

— Анджей, только что позвонила Катаржина, сказала, что они уже снижаются и сквозь туман видно землю. Я не выдержала и позвонила тебе. Анджей, ты меня слышишь? Что там случилось? Анджей, отвечай мне...

Генерал снял фуражку, по лицу бегут слезы. Женщина встала на колени и молится. Мужчины сняли головные уборы.

ПРОКЛЯТИЕ РОДА

"И пошел брат на брата и отец на сына..."

Глава 1

Действие происходит в 1937 году на одном из хуторов в Восточной Украине.

У околицы отдельного хутора стоит пожилой мужчина по имени Тарас и смотрит вдаль, где пылит повозка.

— Мать, иди сюда, похоже, едут, — кричит Тарас.

На крыльцо выходит женщина, вытирая фартуком руки. Прикладывает руки козьрьком ко лбу и всматривается вдаль.

— Похоже, они, так и сердце выскакивает, Тарас. Даже когда на свиданки с тобой бегала, так не волновалась.

Тарас обнимает жену за плечи.

— Наши с тобой кровинки, самому не по себе.

Подъезжает повозка. С повозки слезают два молодых человека лет по двадцать — Остап и Андрей. Остап в форме курсанта пограничного училища, в защитной гимнастерке с зелеными петлицами Харьковского пограничного училища и в зеленой фуражке с красной звездочкой. Андрей в рясе семинариста. Мать срывается с места и обнимает своих сыновей, целует, гладит их по головам. Тарас степенно ждет, когда сыновья будут готовы для приветствия отца.

— Дайте-ка и мне поглядеть на вас. (Остапу) Поворотись-ка, сынок, эка как ты вымахал. Знатный прикордонник у меня. (Андрею) И ты, сыне, у меня не плох. Кто-то границу охранять будет, а кто-то и о душе должен заботиться. Ну, пошли в горницу, давно стол там ожидает. (Жене) Мать, ты чего стоишь как вкопанная, веди сыновей в дом, пусть умоются и за стол садятся, а я с человеком рассчитаюсь.

Тарас пошел к вознице, о чем-то поговорил с ним и стал закрывать ограду на околице, вставляя жерди в пазы. Возница уехал.

Около дома Остап, раздевшийся по пояс, с шумом моется, мать льет ему воду из ковшика на спину. Андрей моет руки и лицо. Вытираются расписными полотенцами.

— Скажи, как хорошо дома, — говорит Остап Андрею. — Родной дом и есть родной дом. Вот она родина наша. (Матери) Мама, как вы тут живете?

— Успеем еще, поговорим, — сказала мать. — Господи, какие же ладные у меня сыны стали. А так все вспоминаю, как вы у меня двое на лавочке сидели...

Мать украдкой смахивает слезу и идет в дом. Остап и Андрей идут за ней. Следом за ними в дом входит ТАРАС.

Глава 2

За накрытым столом сидят Тарас, Остап, Андрей. Мать хлопочет в кухоньке.

— Мать, бросай все и иди сюда, — говорит Тарас. — Мы без тебя и чарки за приезд выпить не можем.

Мать выходит и присаживается к столу рядом с Андреем.

Тарас, подняв граненую рюмку с горилкой:

— Ну, сынки, с праздником, то есть с приездом вас. Приезд ваш для нас с матерью всегда праздник.

Выпивают, закусывают. Мать подкладывает Андрею. Тарас наливает рюмки. Снова выпивают.

— А сейчас можно и поговорить, и покушать, — говорит Тарас. — Рассказывайте, как у вас там жизнь, служба, учеба...

— Да все нормально, батя, — говорит Остап, — жизнь у нас по распорядку, еда и одежда казенные, только учись. Везде жизнь налаживается, только фашизм да японский милитаризм не дают нам спокойно жить. Был на стажировке на Дальнем Востоке. Граница активная. Познакомился с Никитой Карацупой. Вот это пограничник, мимо него никто не пройдет. Таким же буду. Границы надежно нужно охранять, обстановка на границах очень серьезная. Все идет к войне, батя. Опять все государства объединяются против России. В Испании уже воюют с фашистами, и до нас очередь дойдет.

— Тебе-то какая забота до России, ты же не русский, — говорит Андрей.

— Как это не русский? — возмущается Остап. — Я советский, а советские это и русские, и все другие.

— Это ты нас называешь всеми другими? — спрашивает с издевкой Андрей.

— Кого это нас? — не понял Остап.

— Нас, украинцев, — говорит Андрей. — Мы могли бы жить своей жизнью и не оглядываться на то, что москали нам прикажут, а ты вот их и защищаешь и даже форму носишь.

Тарас слегка пристукнул кулаком по столу:

— Охолонитесь, сынки. (Андрею) А ты, сыне, как Петлюра заговорил. А ведь батьке вашему пришлось саблей помахать, чтобы родина наша не сгинула бесследно в чужом государстве. Что ж ты Львовщину нашу позабыл за Украину посчитать?

— Батька, нам Польша ближе и роднее, чем Россия, нас поработившая, — сказал Андрей.

— Я тебе, братуха, вот этим кулаком разъясню, кто наша родина и что мы должны для нее делать, — сказал Остап, показывая кулак.

— Да что вы, мужики, как только за стол сядете, так сразу про политику начинаете говорить, — всплеснула руками мать.

— Присядь, мать, вместе с нами, — сказал Тарас. — Дело-то уж больно важное, чтобы без женщин можно было разобраться. Я вот расскажу вам про себя, чтобы и вы тоже знали, кто мы, откуда род ведем и что такое честь наша фамильная. Дед мой байстрюком был. Мать его простая крестьянка, но она рассказала ему, что отец его, мой прадед, был из казачьего рода, полковник, и погиб он жестокой смертью от рук поляков. И род его весь был вырублен, да только никто не знал, что сын его внебрачный еще нерожденным был. И у матери фамилия была Корнева. А то бы и его сгубили. Так вот, у прадеда было два его сводных брата, которые вместе с батькой своим за Украину вместе с русскими сражались. Да все эту историю слышали, только то, что мы происходим из этого рода, никто не знает, кроме нас. Вот и я хочу, чтобы вы, сыны мои, знали об этом и честь нашу Корневскую родовую не опозорили. Россия помогла нам Украиной остаться. И язык наш, и культура нетронутыми живут.

— Извините меня, батя, но история нашего рода, как вы говорите, всего лишь легенда, — сказал Андрей. — Литературный вымысел. Это русский писатель Гоголь писал, чтобы осложнить отношения между Польшей и Россией.

— Что-то ты то ли на иезуита учишься, то ли на православного священника, никак я не могу понять, — сказал укоризненно Тарас.

— Я, батя, буду священником в Украинской православной церкви, — сказал с пафосом Андрей.

— А что, разве есть такая? — с улыбкой спросил Тарас. — Украина всегда была центром Руси, и церковь у нас всегда была русская и православная.

— И про Киевскую Русь это тоже легенды, — сказал запальчиво Андрей. — Украина жила сама по себе, и Русь жила сама по себе в районе Москвы и Владимира. Украина остановила монголо-татарское нашествие и спасла всю Европу, за что Европа должна быть по гроб жизни обязана Украине...

— Андрюха, ты со своими речами загремишь в НКВД, будешь строить какой-нибудь канал для развития транспортной системы, — сказал Остап.

— Вот-вот, москальское НКВД и затыкает все недовольным рты, а еще раньше оно устроило Голодомор, чтобы свести со света всех украинцев, — не сдавался Андрей.

— Что-то ты учишься, а ума-то никак не приобретешь, — сказал Тарас. Кто этот Голодомор придумал? Был у нас недавно голод, так он не только у нас был, по многим российским губерниям прошелся. И голод не разбирался, кто из голодных русский или украинец. Все голодали и мёрли. Вы-то уже не маленькие были и выжили только потому, что я отправил вас к моим российским друзьям. Не дело, сынок, говоришь. Прежде чем сказать что-то, думай, как слово обернется. Ладно, пойдемте, я вам покажу свою пасеку. Это как раз и есть моя колхозная работа.

Тарас, Остап и Андрей пошли в рощицу неподалеку от дома, где Тарас дал им шляпы с сетками, достал соты и показал, сколько меда собрали пчелы.

Глава 3

На войсковом стрельбище курсанты пограничники. Остап стреляет из пулемета Дегтярева по группе мишеней. После стрельбы показчики мишеней по телефону докладывают о результатах стрельбы. Руководитель стрельб докладывает начальнику училища — полковнику. Курсанты закончили стрельбы и выстроились для подведения итогов. Остап стоит в первой шеренге с пулеметом на плече.

— Товарищи курсанты, — говорит полковник. — Выражаю свое удовлетворение результатами стрельб. Курсант Корнев!

— Я! — громко отвечает Остап.

— Выйти из строя!

— Есть.

Выходит из строя и поворачивается лицом к нему.

— Курсанту Корневу за снайперскую стрельбу из пулемета объявляю благодарность! — говорит полковник.

— Служу трудовому народу!

Строй курсантов возвращается в город, поет песню "Катюша":

Расцветали яблони и груши,

Поплыли туманы над рекой.

Выходила на берег Катюша,

На высокий берег на крутой.

Выходила, песню заводила

Про степного, сизого орла,

Про того, которого любила,

Про того, чьи письма берегла.

Глава 4

Остап в городе стоит под часами. В руках цветок. Чувствуется, что девушка опаздывает и Остап хочет уходить, но в этот момент видит спешащую к нему девушку — Галину.

— Извини, Остап, еле вырвалась, (шепотом) выполняли срочный военный заказ, секретный.

— Какие могут быть срочные военные заказы в маленькой местечковой типографии? — смеется Остап.

— Поклянись, что никому ничего не скажешь.

— Клянусь!

— Мы срочно печатали немецкие флажки со свастикой. Пятьсот штук. Зачем? Не знаю.

— Да мало ли зачем, пошли скорее, кино уже началось, — сказал Остап.

И они побежали в сторону кинотеатра.

Глава 5

Учебный класс семинарии. Семинаристам читается лекция по истории религий. Преподаватель отец Арсений. В классе на третьей парте сидит Андрей.

— Разногласия между папой римским и патриархом Константинопольским начались задолго до 1054 года, говорит Арсений, — но именно в 1054 году римский папа Лев IX послал в Константинополь легатов во главе с кардиналом Гумбертом для разрешения конфликта, начало которому было положено закрытием в 1053 году латинских церквей в Константинополе, когда дьякон Константин выбрасывал из дарохранительниц Святые Дары, приготовленные по западному обычаю из пресного хлеба, и топтал их ногами. 16 июля 1054 в соборе Святой Софии папские легаты объявили о низложении патриарха Михаила Кирулария и его отлучении от Церкви. В ответ на это 20 июля патриарх предал анафеме легатов. Вот так церкви и разделились на католическую во главе с Папой Римским и православную во главе с Патриархом Константинопольским.

— Отец Арсений, а к кому ближе украинское православие, к Московскому Патриарху или к Папе Римскому? — спросил Андрей.

— Вопросы у тебя, отрок, еретические, — усмехнулся Арсений. — Но ответить нужно, потому что мы украинцы.

Не все поддержали раскол единой христианской церкви на католиков и православных.

Киевский митрополит Исидор в 1439 году подписал Флорентийскую унию и восстановил единство с Римской церковью. В 1596 году была подписана Брестская уния, по которой Киевская митрополия Константинопольского Патриархата целиком переподчинилась Римскому патриарху и воссоединилась с Римско-католической церковью.

Уния предусматривала при сохранении православными верующими и духовенством своих традиционных обрядов и церковнославянского языка богослужений признание власти Папы Римского и католических догматов.

В нашей греко-католической церкви богослужения проводятся на украинском языке, который признан официальным литургийным языком вместе с церковнославянским языком.

Вот и думайте, отроки, кто вы и кто над вами верховную власть имеет. Мы представители единой христианской церкви, а не какого-то отдельного от нее православия, и мы в центре создания единой мировой религии, а Украина наша находится в самом центре всего цивилизованного мира. Да, если бы мы были самостийными, то третий Рим был бы в Киеве, а не в Москве. (В коридоре раздался звонок) Мы с вами еще поговорим на эту тему, дай вам Бог здоровья и всех благ.

Глава 6

Воинская казарма. Ночь. Курсанты спят на двухъярусных кроватях. Входит дежурный.

— Дивизион, тревога!

Курсанты вскакивают, одеваются, берут винтовки, снаряжение и бегут к выходу из казармы.

На строевом плацу выстраиваются курсанты с оружием. С группой офицеров подходит генерал.

— Товарищи курсанты! — торжественно говорит генерал. — Партия и правительство доверила нам историческую миссию по выходу на исконные украинские рубежи, оккупированные буржуазной Польшей в 1920 году. Немецкая армия приближается к старым российским границам, но мы должны опередить ее. Наше направление — на Львов. По машинам.

Курсанты производят посадку на машины. Колонна машин выезжает за территорию училища.

Глава 7

По дороге едут автомашины с курсантами. Подъезжают к пограничному пропуску. На стороне, отмеченной белый с черным полосатыми столбами, стоят советские пограничники, пропускающие без задержки машины с пограничниками и колонны пеших советских солдат. По пути пограничникам встречаются подразделения польской армии, идущие в сторону линии фронта. Подразделение останавливают. Пограничный офицер в звании капитана разговаривает с командиром польского подразделения в звании поручика.

— Господин поручик, предлагаю вам остановить подразделение, сложить оружие и сдать его подходящим частям Красной Армии, — говорит капитан.

— Вы вместе с немцами оккупируете Польшу? — спрашивает поручик.

— Нет, мы воссоединяем украинские земли, — сказал капитан. — Нам чужого не надо. Мы остановим немецкую армию на старой границе и спасем поляков и украинцев.

— А куда вы будете девать поляков? — спросил поручик.

— Не волнуйтесь, мы всем вам найдем место. Россия большая, — засмеялся капитан.

Оставив польских солдат в растерянности, колонна пограничников следует дальше.

На старой российской границе пограничники устанавливают красные пограничные знаки (столбы) с четырьмя зелеными полосами и никелированным гербом СССР. К столбам привязывают флажки СССР и фашистской Германии. Вдали слышна орудийная канонада.