Корона для айдола 2. Часть 2

— Волнуешься, ЮнМи? Всё-таки, первый раз.

'Жених' опять шутит. Благо, есть время и возможность. Тем более что стоим мы вдвоём отдельно от всех остальных, занятых своими важными делами. Метрах в двадцати от нас капитанша Мун оживлённо что-то обсуждает с генералом Юн ГынХо, командиром 1-ой дивизии полковником Чон ИнСоном и прилетевшим сюда снова на президентском вертолёте полковником Хон СонМином. Все — в полевой форме. За спиной генерала стоит с чемоданчиком в руках его верный помощник — лейтенант-кадровик. Ещё дальше — джипы, около которых скучковались тоже о чём-то переговаривающиеся водилы. Рядом с вертолётом кружком стоит съёмочная группа, среди которой находится одетый, как и я с ЧжуВоном, в прыжковый комбез, один из операторов. Недалеко от них ещё одним междусобойчиком заняты инструкторы нашей 2-ой роты во главе с сержантом Чо. Все расслаблены, спокойны, улыбчивы, при деле. Поступлю так же.

— Конечно, волнуюсь, ЧжуВон-оппа, — оборачиваюсь к нему всем корпусом. — Но, не за себя. За тебя, оппа. Ведь этот прыжок с таким тяжёлым грузом может стать последним для тебя. У тебя ведь ещё и рация не чета нашим с капитаном Мун. Что я скажу после твоей героической гибели госпоже МуРан и госпоже ХёБин? А как будет плакать длинноногая ЮЧжин? Подумал ли ты об этом?

ЧжуВон мрачнеет.

— Мне кажется, ЮнМи, — с кривой невесёлой улыбкой отвечает он. — Что твоя раздражительность на любые мои замечания говорит о кое-каких симптомах.

— Переведи свои умные слова, ЧжуВон-оппа, — усмехаюсь я, догадываясь, на что он намекает. Отчего ж не попикироваться немного для снятия напряжения. — Для непонятливых.

— Насколько я знаю из литературы и опыта жизни, — наклоняется ко мне вплотную своей раскрашенной в зелено-чёрную маскировочную окраску физиономией ЧжуВон, чётко выговаривая каждый звук и заставляя меня даже чуть отшатнуться. — Это называется ПМС, ЮнМи!

— Пф-ф-ф, — фыркаю я, стараясь вложить как можно больше насмешливости в ответ на его потуги развития дедуктивной мысли. — Какие у вас глубокие познания. Парижский опыт? А, ЧжуВон-оппа? Неужели вы следите за моими циклами? Да ещё и прямо об этом говорите? Но ведь это же прямое заявление девушке о своих намерениях.

— Что ты несёшь, ЮнМи, — чуть опешив и уже в свою очередь отклонившись от меня назад, выговаривает 'жених'. — Что ещё за намерения ты имеешь в виду?

— Те самые, ЧжуВон-оппа, — выпрямляюсь я. — Те самые. Циклами девушек интересуются обычно их парни. Напомни мне, когда это у нас с тобой начались близкие, я даже уточню, интимные отношения? Что-то мне не вспоминается. Или ты уже вкладываешь 'их исполнение' в мои обязанности фиктивной невесты? Разъясни непонятливой, ЧжуВон-оппа.

— Как же у тебя получается так извратить смысл моих слов, ЮнМи? — с досадой качает головой 'жених'. — Я имел в виду совсем другое. Только лишь твоё поведение и слова.

— Это ты сейчас так говоришь, — чуть сварливо, как подобает блондинке, решаю добить его я. — А в голове у тебя крутятся совсем другие мысли. Похотливые. И ты их сейчас озвучил, ЧжуВон.

— А мне кажется, — улыбается слегка пришедший в себя после моего словесного удара ЧжуВон, — Что всё обстоит как раз наоборот. Кое-кто, постоянно вспоминая ЮЧжин, показывает свою ревность и даёт понять о своих чувствах ко мне.

— Тс-с-с, — с шипением выдыхаю я. — Чувства. Хочешь сказать, что всё равно виновата я? Один-один, ЧжуВон-оппа!

Глядя друг на друга, начинаем дружно, вполголоса, смеяться. Пикировка закончена.

— Ты — гоблин, ЧжуВон-оппа, — выдаю я сквозь смех. — Зелёный гоблин, любящий эльфиек!

— Два-один, ЮнМи, — отвечает 'жених', тоже слегка задыхаясь от смеха. — А ты — белая моль!

— У меня аллергия, поэтому капитан Мун разрешила мне обойтись без армейского макияжа на лице. И я — звезда, которую будут снимать крупным планом. Но, два-два, ЧжуВон.

Всё-таки, весело с ним бывает. Особенно, когда после моих шуток его морда лица перекашивается. Особенно такая — зелёно-коричневая. А я начинаю уставать под весом парашютов. Хочется присесть. Быстрее бы уже всё начиналось.

Краем глаза замечаю, как в окружении генерала Юн ГынХо все подбираются, словно собаки джиндо. Командир 1-ой дивизии что-то говорит в небольшую рацию, похожую на те, что лежат в наших рюкзаках и сразу обращается к генералу. Тот кивает. Снова разговор по рации и где-то недалеко раздаётся орудийная канонада. Сначала один нестройный залп, а потом сразу три, с короткими промежутками. Уши слегка закладывает и кажется, что даже сердце барабаном колотит где-то в груди.

— Гаубицы 1-ой дивизии стреляют на своём полигоне! — кричит мне ЧжуВон. — Сто пятьдесят пять миллиметров.

— А они за нас или против? — Пытаюсь я переорать канонаду.

— Скорее всего, противник. Стреляют по нашему подходящему флоту.

Артиллерия замолкает и в той же стороне раздаются пулемётные очереди и бухают несколько мощных взрывов. Земля дрожит ещё сильнее. Воздух гудит, словно рядом проходит линия высоковольтки.

— Сапёры!

В километре от нас, над Центром подготовки, поднимаются разноцветные дымы: коричневые, зелёные, красные. И здесь, при въезде на аэродром, около зданий, мимо которых мы двигались своей автоколонной, тоже суетятся морпехи, а около них в воздух начинают подниматься густые клубы серого дыма. Мусор, что ли, везде зажгли? Никакой заботы об экологии.

Вижу, как генерал Юн ГынХо что-то отрывисто командует нашей капитанше и она, отдав ему честь, разворачивается и быстрым шагом спешит к нам. С непокрытой головой, со взъерошенной короткой стрижкой, очень похожей на мою, в лётном комбезе и с запасным парашютом на животе Мун выглядит какой-то милой версией Колобка и я чувствую, как мне на лицо наползает улыбка, которая почти сразу испаряется под впечатлением от её нахмуренного и сосредоточенного лица. Трое операторов и двое сержантов грузятся в вертолёт. Остальные бегут к джипам. Генерал Юн ГынХо с полковником Хон СонМином тоже уже садятся в машину.

Подойдя к нам с ЧжуВоном, капитанша оглядывает нас.

— Наш главный союзник нанёс ракетно-бомбовые удары со своих авианосцев по всему побережью. В том числе по штабу и аэродрому, которые нам предстоит захватить. Наша задача немного облегчается. Надеть снаряжение!

Хватаем с бетонки рюкзаки и закрепляем на поясе и бёдрах. Капитанша обходит нас, проверяя отцепки основного парашюта и приводы запасного.

— Температура 30 градусов по Цельсию. Ветер — восточный. Три метра в секунду. Высота прилива максимальна. Надеть шлемы и включить на них камеры! Приступаем к выполнению миссии! На посадку!

Выполняем команды и двигаемся к 'Чинуку' короткими шажками, придерживая руками на весу рюкзаки, висящие спереди под запасным парашютом. Чувствую себя беременной бабой. Заползаем в прямоугольный створ вертолёта, похожий на раскрытую пасть гигантской акулы по опущенной рампе. Гляжу назад. Капитанша идёт, держа в одной руке защитную каску, а в другой свой рюкзак. Вот она молоток. Наконец-то можно присесть на сиденье вдоль борта. На меня направляется камера оператора. Улыбаюсь сквозь решётку маски. Надеюсь, мои белоснежные зубки будут видны в кадре. ЧжуВон садится рядом с облегчённым вздохом. Капитанша, оставив свой рюкзак рядом с нами и положив на него каску, отправляется назад к поднимающейся рампе, к сержанту Чо и члену экипажа вертолёта, на поясах которых закреплены страховочные фалы. Взвывают заводящиеся движки. Как же здесь шумно. И спать охота.

Береговой полигон 1-ой дивизии 'Морские драконы' и Центра подготовки личного состава Корпуса морской пехоты Республики Корея. Спустя пятнадцать минут.

На ровном плато, расположенном над крутым берегом, разместилась просторная прямоугольная автостоянка Центра подготовки личного состава. Именно с неё обычно ведутся съёмки всех проходящих в бухте манёвров Корпуса морской пехоты. С двух сторон: моря и небольшой рощицы справа стоянку ограждают аккуратно вкопанные в землю бетонные столбики. С тыла вплотную примыкает бассейн с глухой стеной и парой служебных выходов, а через двухполосную асфальтовую дорогу светится огромными окнами армейская столовая. На самом углу парковки, рядом с которым дорога резко ныряет вниз, на пляж, сейчас расположился круглый в диаметре двухметровой высоты небольшой форпост, построенный из мешков с песком. Из разорванной маскировочной сетки торчат две головы в касках и стволы крупнокалиберных пулемётов. Со стороны столовой, через дорогу, к форпосту бегут с тележками в руках двое поваров в белых куртках. Тележки с горкой наполнены кусками красного мяса вперемёшку с костями, сухожилиями и прочей неаппетитно выглядящей требухой. Капрал Ко встречает их недовольными возгласами и исчезает с ними в узком проходе, ведущем внутрь могучего сапёрного сооружения. Приглядевшись, можно заметить ещё одного повара, поливающего из пластиковой фляги какой-то красной жидкостью, подозрительно напоминающей по цвету человеческую кровь, тело солдата в обгоревшей форме, лежащего лицом в землю в самом начале крутого спуска к морю, в нескольких метрах перед форпостом. Ещё дальше, уже на склоне, построена чахлая проволочная ограда.

В двадцати метрах от уникальной крепости собрался офицерский корпус Центра подготовки во главе с генералом Юн ГынХо. С одной стороны от него стоит полковник Хон СонМин, с другой — что-то объясняющий генералу командир 1-ого учебного батальона майор Ким и его начальник штаба капитан Чу. Лейтенант-кадровик за спиной генерала, поставив на асфальт чёрный чемоданчик, что-то листает в своём планшете очень старомодного вида — в два, а то и три раза толще обычных гражданских. У большинства офицеров в руках портативные рации, а на груди — серовато-зелёные бинокли. За двумя столами перед генералом, за открытыми ноутбуками сидят лейтенанты из Штаба Центра.

В глубине автостоянки стоят джипы и старый командно-штабной фургон 'SsangYong' с развёрнутой и вытянутой вверх антенной. Члены съёмочных групп, увеличившиеся в количестве и тоже разместившиеся недалеко от импровизированного штаба генерала, направили камеры вниз, на пляж, на котором, разворотив песок своими гусеницами, стоят двумя колоннами по восемь машин в каждой, боевые амфибии AAV7 Центра подготовки. Кандидаты в морпехи, их инструкторы и командиры 1-ой и 3-ей рот находятся уже в полной готовности перед своей техникой. В море раскачиваются четыре быстроходных десантных катера, на которые сегодня возложены спасательные функции.

Со стороны моря, в небе показывается увеличивающаяся в размерах точка вертолёта. Генерал Юн ГынХо с полковником Хон СонМином поднимают бинокли. Командир 1-ого учебного батальона майор Ким отдаёт приказ по рации. Позади форпоста, после негромкого хлопка, в воздух поднимаются три белых клуба дыма. Становится отчетливо виден силуэт вертолета и слышен нарастающий рокот его двигателей. Камеры съёмочных групп нацеливаются в его сторону. Развернувшись, вертолёт замедляет скорость полёта и зависает над бухтой. Генерал и полковник до побеления костяшек на пальцах сжимают корпуса биноклей.

Борт вертолёта CH-47 'Chinook' ВВС Республики Корея. В это же время.

Огромное, скудно освещённое внутреннее пространство тяжёлого вертолёта, способного вместить в себя полсотни десантников с полным вооружением, выглядит безлюдным. У выходной рампы стоит капитан Мун, обменивающаяся мнениями с сержантом Чо, оператором, который будет прыгать с группой и членом экипажа. Недалеко от них, бок о бок, с запасными парашютами и рюкзаками на коленях, сидят в бортовых креслах ЮнМи и ЧжуВон, на которых направлены камеры сразу двух операторов съёмочной группы. Сержант-инструктор из 2-ой роты стоит за их спинами в центре прохода, готовый в любой момент прийти на помощь.

Нажимаю на кнопочки на моих чёрных японских часиках, полученных от полковника Хон СонМина полчаса назад на время выполнения миссии. G-Shock Rangeman. Отслеживаю полёт по дисплею. Вот на компасе видно наше направление. Летим в море, в сторону Японии. А вот начинаем разворачиваться. А теперь высота на альтиметре — уже четыреста метров и продолжает расти. Куплю себе такие же. Для удобства. Буду золотые часики на левой руке носить, а эти — на правой. Или наоборот? Задумываюсь об их сочетании. Теряюсь в мыслях и желаниях. Ладно, потом решу. Нет, золотые лучше. Красивше. Но ведь эти тоже по-своему очаровательны. Такие угловатые и страшненькие на вид, что в них нельзя не влюбиться. И какой функционал. Есть всё. С ними и под воду на двести метров можно нырнуть и на Эверест без боязни вскарабкаться. ЧжуВон сказал, что они суперпрочные и неубиваемые. Поверю. Всё-таки, и у него, и у капитанши точно такие же. Но больше всего меня привлекло то, что на внутренней, сделанной из нержавеющей стали, стороне часов, выгравирована кошка с компасом на лапке. Мульча, наверно. Кручу-верчу в голове изображения моих Ролексов и этих — пластиково-металлических. Сравниваю. Не могу определиться, какие лучше. И те, и другие нравятся. Даже спать расхотелось. Ладно, потом подумаю.

Перевожу взгляд на капитаншу, стоящую рядом с поднятой рампой, наполовину закрывающей выход из вертолёта. Тоже посматривает на часы. За ней — небольшой видимый мной кусочек неба. Звучит предупреждающий сигнал и рампа начинает опускаться. Мун поворачивается в её сторону и почти встаёт на неё, держа руками лямки парашюта. Внутрь врывается поток солнечного света. Вертолёт продолжает плавно подниматься. Вытягиваю шею и вдруг вижу вдали горизонт, на котором сходятся ярко-синее море и голубое небо. Капитанша, присев на корточки, смотрит куда-то вниз, через выдвинутую аппарель. Оператор направляет камеру в её сторону. Да она же рисуется. Смелость свою показывает. Тоже так хочу. На её месте должен быть я.

Капитанша снова бросает взгляд на часы, встаёт на ноги и, развернувшись, идёт к нам.

— Приготовиться! — выкрикивает она нам и, наклонившись, начинает закреплять на своём поясе ремни рюкзака.

Восемьсот метров. Кажется, мои монелевые жетоны раскалились и жгут кожу на груди. Мандража нет. Но сердце бухает. Наверное, адреналин. Загорается красным лампочка индикатора предупреждения о прыжке и звучит противно пищащий звук сигнального зуммера. Встаём и цепляем карабины вытяжных фалов к десантному тросу. ЧжуВон — первый. Я за ним. За мной капитанша, а последним — оператор. У самой рампы нас ждёт сержант Чо. Он — выпускающий. Делаем шаги к выходу, крепко держа фалы в левой руке. Останавливаемся у самой рампы. Остаётся сделать лишь три шага. Зелёный. Пора. ЧжуВон выходит на рампу. Я за ним. Ещё шаг. Уже в пустоту. Полёт вниз солдатиком. Ветер сверху от винта. Отсчёт. Рывок. Взгляд вверх. Купол. Полный. Нет места рефлексии. Расчековываю запасной, чтобы не сработала автоматика. Готово. Теперь, если что случится с основным парашютом, буду вытягивать запаску вручную — через кольцо. Облегчённо выдыхаю. Улыбка сама собой наползает на лицо. Я лечу, чёрт побери. Я лечу. Я добился своего. А как тихо здесь. Не выдерживаю и ору.

— Юх-х-у-у! Мать вашу!

Медленный вдох, медленный выдох. С трудом заставляю себя успокоиться. Впереди — выполнение поставленной задачи. 'Спасение розового мороженого'. СРМ. Как гнусно звучит. Болтаю ногами в воздухе и осматриваюсь. Сейчас для меня главное — приземлиться.