| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
То ещё зрелище — но у Канкуро маскировка с марионеток так же осыпается. Да и рожи у них не менее стрёмные. Так что мы закалённые — Якумо эта рожа с картины ошарашила как бы не больше, чем нас.
Кимимаро ударил снова, вынуждая морду всё-таки отпустить его. Правда, эта штука тут же атаковала в ответ — её руки вытягивались, изгибались во всех направлениях и хлестали по Кагуе с нехилым таким оттягом. Но Кимимаро — плохой мальчик для битья, особенно если бить его только грубой физической силой. Похоже, тварюшка тоже это поняла, потому что после очередного удара дохнула в Кагую чем-то, смутно похожим не то на газ, не то на призрачное синее пламя.
Якумо вскрикнула, хватаясь руками за виски, и скорчилась на своём стульчике — словно от боли. Ещё одна картина спикировала к полу и почему-то стекла густой чёрной слизью, открывая совсем другой рисунок. Дом, охваченный огнём, фигурки в пламени, складывающаяся из языков огня стрёмная рожа...
Якумо зажмурилась, пробормотала что-то вроде "это-всё-моя-вина" и попыталась вонзить мастерок для красок себе в живот. Попыталась — потому что тварюшка резко забила на Кимимаро и ринулась ловить за руку уже Кураму.
— Почему? — голос у нее оказался глухой и грубый. — Ты должна убить тех, кто взвалил на тебя этот груз. Почему ты пытаешься убить себя?
— Шо ж вы так убиваетесь, вы же так не убьётесь... — честное слово, промолчать было выше моих сил. — Но присоединюсь к вопросу твоего ручного монстра — это что сейчас было?
— Это я... это из-за меня погибли мои родители... Тот пожар... — Якумо задрожала и уронила мастерок.
Хм... её скорчило после того, как ушастая фигня с картины дохнула как бы пламенем на Кимимаро. Получается, она нарисовала пожар, а потом дом вспыхнул? Ну... возможно. Сомневаюсь, что это был осознанный поджог, скорее уж вспышка эмоций — но результат от этого вряд ли меняется.
— То есть вот он не такой уж ручной? — я наклонила голову набок.
— Меня зовут Идо, — кажется, рогатая фигня обиделась. То ли на то, что я зачислила её в монстры, то ли на то, что в ручные. — Я вырос в глубине сердца Якумо...
— Скорей уж, в глубине мозга, — не удержала тихий смешок я.
На меня уставились три недоумённых взгляда. Три — потому что Кимимаро был как всегда непоколебим и каменноморд. Но хоть атаковать не пытался, и то хлеб.
— Твоё имя, — я махнула рукой в сторону Идо. — Видишь ли, у каждого человека можно выделить три блока личности. Оно, Я и Сверх-Я. Идо, Эго, Супер-Эго*. Сверх-Я — это мечты, идеалы, совесть. Когда мы жертвуем собой ради кого-то — это Супер-Эго. Оно — это подсознание. Инстинкты выживания, размножения, тяга к удовольствию. Когда мы жертвуем кем-то, чтобы выжить, — это Идо. Только знаешь, Якумо... нет тьмы без света и нет света без тьмы. Когда мы сражаемся изо всех сил и выживаем там, где должны были погибнуть — это тоже Идо. Когда мы убиваем ради Великого Селения — это Супер-Эго. Идо не зло.
* Трёхкомпонентная модель психики по Фрейду.
— Не... зло? — Курама перевела взгляд на Идо, всё ещё удерживающего её за руку.
— Если человека никогда не учили обращаться с кунаем — стоит ли его винить, что он порезался? — тихо спросила я. — Ты... ведь была очень обижена на родителей перед тем пожаром? Или даже зла? — я маленькими шажками подходила ближе к Якумо.
— Они сказали, что я не смогу быть шиноби... но я не хотела их убивать!
— Конечно, не хотела, — я положила руку ей на плечо. — Просто твои гендзюцу оказались слишком сильными. Сильнее, чем все ожидали. И слишком сильными, чтобы ты смогла с ними справиться сама. Я думаю, именно поэтому к тебе прислали Куренай-сенсей. Она — единственный джонин, специализирующийся на гендзюцу. Возможно, сейчас она — сильнейший специалист по гендзюцу в Конохе.
Карие глаза Якумо наполнились слезами. Она шмыгнула носом, скривила губы в попытке сдержаться:
— Мне... хотели... помочь?
— Именно, — я кивнула. — А когда Куренай-сенсей поняла, что не справляется, она попыталась запечатать Идо в тебе.
— Во мне действительно живёт монстр... — девочка окончательно поникла. — Я вырастила это чудовище...
— Глупости, — я чуть встряхнула Якумо за плечи, заставляя поднять голову. — Человек может договориться даже с биджу, если действительно захочет этого. А Идо — не биджу. Его создавал не Рикудо-Сеннин. Он — часть тебя. И если ты его уничтожишь... ты не просто убьёшь часть себя. Ты убьёшь ту часть, которая отвечает за твоё желание жить.
Вообще, согласно классической теории, Идо отвечает ещё и за стремление к саморазрушению, но об этом я лучше умолчу.
— Разве я имею право жить — такой ценой?
— Эй! — возмутился Узумаки. — А почему это ты должна умирать?! Ты не сделала ничего плохого!
Теперь ошарашенный взгляд достался Наруто. Я с трудом сдержала смешок. Да-да, если убивать каждого, кто пытается убить меня, с кем же тогда дружить?
С другой стороны — с Гаарой же прокатило.
— Твоя обязанность — научиться контролировать Идо, — очень серьёзно сообщила я. — Поладить с ним.
Якумо покосилась на стрёмную рожу своего персонального монстрика. Судя по всему, перспектива поладить вот с этим её не вдохновляла.
— Да отпусти ты её уже, — я легонько тыкнула в Идо пальцем. — Вы друг от друга никуда не денетесь.
Идо озадаченно разжал пальцы и уставился на меня. Я спокойно уселась на пол, скрещивая ноги.
— Сейчас я буду говорить, а вы поправляйте меня, если я буду не права. Ты, — кивок в сторону Якумо, — очень хотела стать шиноби. Настолько, что готова была тренироваться день и ночь, лишь бы оправдать ожидания клана. Верно?
Курама заторможенно кивнула.
— Но твоё тело было слишком слабым. Ты не справлялась с базовыми упражнениями и слышала, как за твоей спиной стали шептаться. Что ты слишком слаба, что не сможешь, не справишься... — Якумо вздрогнула. — И тогда появился ты, — перевести взгляд на Идо. — Тот, кто готов был сражаться. Вместо Якумо. Или вместе с Якумо. Знаешь, почему Идо не пытался напасть на меня или Наруто?
— Почему?
— Потому что мы тебе не угрожали. Не пытались напасть... и лично нас ты не ненавидела. Не за что было.
— Я... злилась, — осторожно заметила Курама.
— Именно. Ты злилась, но ты затащила нас в эту иллюзию. Не в кипящую лаву. Не под воду. Не в цепи даже. Разве ты хотела нас убивать?
— Н-нет... — мордашка Якумо стала ещё более удивлённой.
— Тебе просто нужно разобраться в себе, — я улыбнулась. — Научиться понимать, что ты чувствуешь. И что причина твоих чувств. Могу поспорить, с того пожара Идо стал гораздо сильнее — потому что ты была очень обижена и потому, что он вбирал в себя все те чувства, которые ты старалась не проявлять.
— Но он такой... такой страшный! — жалобно воскликнула Курама.
— Это же твоя боевая форма, — я весело фыркнула. — А в бою положено пугать врагов, а не очаровывать.
— Боевая форма? Это как когда Саске под печатью Орочимару менялся? — оживился Наруто. — А что, похоже!
— Кто такой Саске? — прогудел Идо.
— Это наш друг, на которого ставили печать, чтобы сдержать чудовище внутри него. Но его печать тоже не выдержала.
— И он... смог победить своё чудовище? — с надеждой спросила Якумо.
Идо обиженно заворчал. Я покачала головой.
— Его не надо побеждать. Понимаешь, Якумо, если ты будешь сражаться сама с собой, проиграешь тоже ты — всегда. Ты хотела быть сильной и стать шиноби — но Идо хочет того же самого. Он хочет жить, он хочет быть сильным, он хочет сражаться за тебя. Просто... он не всегда понимает, как это сделать правильно. Он... как ребёнок, которого нужно научить.
Где-то за спиной икнул Наруто, оценивая мысль, что стрёмная хрень, способная на равных махаться с Кимимаро — ребёночек. Необученный причём.
— В сердце каждого человека есть своя тьма. Мы все боимся, обижаемся, злимся, негодуем. И, знаешь, Якумо, это не только нормально. Это важно. Если мы не будем бояться — как мы поймём, что нам что-то угрожает? Если не будем обижаться — чем хорошее для нас будет отличаться от плохого? Эти эмоции нельзя прятать в себе. Наоборот, их нужно понимать. Понимать, почему именно тебе обидно или страшно. Что именно тебя злит. И ещё. Идо ведь может выходить в реальность? — я кивнула на картину с пожаром.
— Д-да. Тогда он будто вылился из меня...
— И был отдельно? — я потёрла подбородок.
— Это.... Важно?
— Идо решает проблему твоей физической слабости. Если он возникает прямо отдельным телом — то тебе стоит почитать про марионеточников Суны. У них схожий стиль боя — марионетка, которая сражается, и шиноби, который ею управляет. Тебе будет даже легче — ведь Идо не нужно показывать каждое движение. Но можно попробовать и другой вариант.
— Какой?
— Чтобы Идо появлялся вокруг тебя, как доспех. Живой доспех, который увеличит твои силы, — недоуменный взгляд. — Например, Наруто может использовать покров чакры, который защищает его и позволяет бить быстрее и сильнее. У клана Учиха была техника Сусаноо — огромный воин из чакры, внутри которого прятался сам Учиха.
— Э? Саске тебе рассказывал, а мне нет?
— Бака, историю учить надо. Учиха Мадара именно в таком сражался с Шодай Хокаге.
— Тю-ю, так Шодай же его победил...
— Сенджу Хаширама и Кьюби победил, так что, Кьюби считать слабаком? — не удержалась от мелкой шпильки я.
Наруто задумался и завис. О том, что его обожаемый Йондайме сражался с Кьюби, и вышла у них примерно ничья, Узумаки всё-таки знал. Поэтому заявить, что Кьюби слабак, язык не поворачивался. Но и идея копировать Сусаноо у вредных Учих тоже не нравилась.
— Разреши? — я дотронулась до картины, из которой вылез Идо, и сосредоточилась, передавая образ.
Не так уж сложно передать картинку с помощью гендзюцу — особенно после возни с инфокартами. На пустом полотне проступило Сусаноо Мадары, каким я его примерно помнила. Впрочем, тут ведь главное принцип.
— А Идо может выглядеть, например, вот так, — я снова дотронулась до холста.
Стрёмная рожа Идо отделилась от лица и стала маской боевого шлема. Уши я, правда, оставила — не думаю, что Якумо пугали именно они. Наглухо закрытый доспех, меч в руках, угадывающаяся внутри доспеха хрупкая фигурка Якумо.
— Или так, — доспех сменился стремительным полупрозрачным драконом из чакры. — Или так, — на месте дракона скалил зубы мелкий Шукаку.
— Но... он же... плотный, — ещё один настороженный взгляд на Идо.
— Ничто не мешает тебе его перерисовать, — я пожала плечами. — Ты ведь накладываешь свои гендзюцу с помощью картин, верно? Только сначала договорись с Идо. Выберите облик, который нравится вам обоим.
— Ты не боишься меня, — вдруг подал голос Идо. — Это странно.
— Ты не один такой, Идо. И поверь, ты не хотел бы встретиться с Иннер Сакурой.
— У тебя... тоже есть Идо? — Якумо широко распахнула глаза.
Я вспомнила ту грань своей личности, которая неприятно напоминала мне Орочимару в его худшей ипостаси.
— У всех есть тьма в сердце. Разница только в том, что кто-то принимает и понимает её — и поэтому может сохранять баланс. А кто-то пытается уничтожить — и от этого его тьма становится всё злее. Но, знаешь, Якумо... даже самого дикого зверя можно приручить лаской. И самого ласкового кота — заставить кусаться и шипеть, если причинять ему боль. А Идо не зверь.
Я поднялась на ноги, с удовольствием потянулась.
— И ещё. Обследование показало, что твоя реабилитация — лишь дело времени и некоторого количества усилий. Ты можешь стать шиноби. Сильным шиноби.
Широко распахнутые глаза — но в них ещё слишком много недоверия.
— Но... мама и папа... Куренай-сенсей...
— При всём моём уважении к Куренай-сенсей — она не ирьёнин. И тем более не специалист по реабилитации шиноби, — я взмахнула рукой. — Она могла просто не знать, — мягче и серьёзнее. — А ещё — это потребует от тебя больших усилий. Очень больших. Тебе придётся не раз плакать от боли и усталости, пока всё не получится. Нащупывать свой путь вслепую — потому что твой талант уникален. И верить в себя, раз за разом поднимаясь после неудач. Ты уверена, что хочешь именно этого?
Несколько минут тишины, пока Якумо думала — и решительный кивок. Я улыбнулась.
— Думаю, Рок Ли не откажется с тобой познакомиться. И рассказать, как он прошёл свой путь.
— Ко мне не пускают посетителей, — грустно качнула головой Якумо.
— Ирьёнина, проводящего терапию, пустят, — я лукаво прищурилась. — И его сопровождение тоже. А если ты сможешь поладить с Идо — охрану вообще уберут.
— Вы... будете меня навещать?!
— Или ты нас. Запретить тебе обратиться в Госпиталь не имеют права. Меня зовут Харуно Сакура, и если я не на миссии, ты всегда можешь записаться ко мне на приём, — протянуть руку, взлохматить волосы. — Если что-то не будет получаться — ты сможешь спросить совета.
— Спасибо... Сакура-сан.
— Пожалуйста, Якумо. И снимай уже свою иллюзию — твоя охрана наверняка всполошилась.
Иллюзия исчезла так же незаметно, как и была наложена. И даже Анбу с кунаями наперевес в комнате не ждали. Ну, вот и хорошо... Потому что Якумо руки из печати отмены гендзюцу не опустила, а буквально уронила, после чего тихо всхлипнула. Шагнуть вперёд, приобнять за плечи... АНБУ могли бы и вмешаться, а вот свои не станут — привычные уже.
— Испугалась? — я погладила девочку по волосам.
— О-очень, — Якумо снова всхлипнула.
Ну, ещё бы. Крушение картины мира — всегда страшно. Как будто корабль, на котором ты плыл, вдруг развалился на куски, и ты оказался посреди океана в обнимку с парой досочек. И куда ни глянь — везде огромная и страшная неизвестность. Из которой не видно выхода. Да и вообще, возможно ли переплыть океан на хлипкой досочке?
Так что пускай поплачет. Пускай выплеснет хотя бы часть своего страха — и, может быть, самую чуточку поверит, что вокруг не только враги.
Потому что не проходит такое за один разговор. Даже если Якумо поладит с Идо — это вовсе не решит все проблемы. Да, её психика станет стабильнее... но нет никаких гарантий, что кризис не вызовет пара неосторожных фраз. Или воспоминания о том пожаре. Или встреча с Куренай-сенсей.
Конечно, при таких исходных опасно выпускать Кураму из-под надзора. Причиной срыва может послужить что угодно, и, казалось бы, зачем увеличивать количество потенциальных угроз...
Только... не работает это так. Никто не поручится, что завтра у джонина, вернувшегося с тяжёлой миссии, не сорвёт крышу. Что милый и вежливый Ли, опрокинув крохотную пиалу саке, не разнесёт пол-улицы в пьяном угаре. Что какой-нибудь АНБУ на волне обострения паранойи не пойдёт резать всех, кто покажется ему потенциальными шпионами.
И если принимать возможную угрозу за аксиому... только и остаётся, что превентивно вырезать всех окружающих.
Не работает это так. Селение, которое начинает открыто резать своих, долго не протянет. И гражданская война в Кири — далеко не самый худший вариант.
Я очень, очень надеюсь, что в истории Конохи резня клана Учиха останется единственной такой страницей. Но чтобы это было действительно так — начинать нужно вот с такого. Чтобы решение сохранить жизнь проблемной девочке было не только из-за того, что старик Сандайме "размяк". Чтобы это было самым очевидным вариантом.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
