Цок. Арка 13. Потехе час, но делу время

Вдохнуть, выдохнуть. Смех смехом, а я пришла к Хинате с просьбой, в которой она вполне может отказать.

— Мне... — я невольно запнулась. — Мне нужно решить одну задачу. Сложную, но дело даже не в этом. Она... нетипичная. Настолько нетипичная, что у меня просто нет подходящих инструментов. И я... хотела попросить тебя о помощи.

— Меня? — Хьюга удивленно распахнула глаза.

— Тебя, — я кивнула. — Это не вопрос жизни и смерти, и, может быть, без тебя получится справиться... Но это будет очень сложно и гораздо дольше.

Хината невольно метнулась глазами к вееру. Не знаю, что она решила бы без перепутавшихся между нами связей — но эти связи были. День рождения и неожиданный праздник, мягкость "мягкой руки" и веера. Сегодняшний разговор, в конце концов.

А ещё был тот факт, что я пришла за помощью именно к ней. К той, кого собственный клан считал неудачницей. И пришла совсем не потому, что не было других вариантов хотя бы и с Неджи.

— И... чем я могу помочь? — голос Хьюги заметно дрогнул.

— Бьякуганом. Я сейчас занимаюсь реабилитацией ветеранов, но... это очень тонкий процесс, который требует отслеживать нюансы, при обычном лечении просто не нужные. Ирьёдзюцу для такого просто не существует, и я не знаю, можно ли его создать. Бьякуган позволит отследить эти нюансы, но что более важно — ты сама их заметишь и поймёшь. Их, а не точки, в которые нужно ударить. Поэтому мне очень поможет, если ты посмотришь на ветеранов бьякуганом и поможешь зарисовать их повреждения.

Хината как-то странно, рвано-прерывисто вздохнула — словно сдерживая всхлип.

— Я... я помогу. Но... кто такие ветераны?

Я замерла. Хината смотрела серьёзно, да и не в её характере такие подколки... А я вдруг осознала, что использованное мною слово действительно незнакомо. Его просто... не было. Не возникало необходимости как-то специально называть людей, которые когда-то воевали, но больше не должны или не могут. Были семпаи и сенсеи, были сильные бойцы вроде того же Ширануи Генмы. Были старые и опытные шиноби, при встрече с которыми нукенины S-класса предпочитали просто сбежать — как Джирайя. Были, наконец, бойцы, которые в свои почти восемьдесят умирали в бою, нанеся противнику непоправимый ущерб — как Сарутоби Хирузен.

Не было тех, кто просто уходил на пенсию, потому что не хотел больше сражаться. Потому что шиноби всегда сражались. И практически всегда умирали в бою. Поэтому так уважали старейшин кланов — тех, кто каким-то чудом выжил и дожил. Вот для них специальное слово было, да...

Хината неловко поёрзала, показывая, что всё ещё ждёт ответа. Я отмерла и попыталась собрать мысли в кучку.

— Это шиноби, которые имеют хороший боевой опыт, но не могут вернуться к миссиям. Иногда из-за возраста, но чаще — из-за травм, с которыми не справилось лечение. Бывают разные случаи, но в основном это повреждения кейракукей.

— Ано... если лечение не справляется — что такое реабилитация?

— Это тоже своего рода лечение. Понимаешь, госпиталь специализируется на быстром исцелении травм. Все наши техники нацелены на то, чтобы спасти раненого на поле боя и как можно скорее вернуть его в строй. Но иногда этого оказывается недостаточно. Травмы могут оказаться слишком сильны. Кто-то из таких невезучих не выживает. Кто-то выживает, но... не выздоравливает. И его травмы считаются неизлечимыми.

Хината сглотнула.

— Но это не так, я уверена! Нужен другой подход. Не быстро и мощно, а по чуть-чуть, но каждый день. Не заткнуть дыру более-менее подходящим камнем, а аккуратно собрать и поставить на место все осколки, понимаешь?

— Ты... ты хочешь вылечить тех, от кого отказались другие ирьёнины?

Я кивнула.

— Вылечить или хотя бы улучшить их состояние. Даже если бывшего шиноби А-ранга получится восстановить до твёрдого С — это будет успех. А иногда... иногда достаточно вылечить настолько, чтобы перестали мучить боли. И чтобы появилась возможность снова чувствовать себя человеком.

— Человеком? — искреннее недоумение.

— Здоровье — это не только про тело, — я невольно дёрнула уголком губ. — Бывает так, что из-за травмы не выходит самому себя обеспечивать. Причём не только деньгами. Приходится жить на пособие — его хватает, но... А кому-то приходится просить помощи в самых простых вещах. Когда сильно дрожат руки, даже палочки толком не удержишь. И это... унизительно. Невыносимо. Особенно когда вот так — не до выздоровления, а на всю оставшуюся жизнь.

— Как страшно... — чуть слышно прошептала Хьюга. Глаза у неё влажно блестели, будто полные непролитых слёз.

— Страшно, — я пересела ближе к Хинате и утешающе коснулась её плеча. — Но даже такое можно исправить. Одно дело, если у человека нет руки и он вынужден жить на пособие, одинокий и бесполезный. И другое дело, когда у него есть уважаемая работа... писарем, например. И всё так же нет руки. Вот только руки в госпитале умеют приращивать хорошо. А с кейракукей приходится работать на ощупь. Но иногда... важно дать хотя бы возможность.

Хината шмыгнула носом. Слезы всё-таки потекли по щекам, но она, кажется, этого даже не заметила.

— Это ведь то, ради чего Коноху создавали, да? Чтобы была — возможность? Чтобы... справиться?

— Да, — я запрокинула голову вверх, не давая капать собственным слезам. — Именно ради этого.

— И ты просишь... помочь именно меня?

— Да. Ты согласна?

Уже откровенный, хоть и задавленный всхлип.

— К-конечно! С-сейчас... Сейчас, я возьму себя в руки, — Хината зажмурилась и отчаянно-решительным жестом вытерла слёзы.

— Спасибо, — я преувеличено старательно стала собирать пустые коробочки из-под бенто, давая Хьюге время прийти в себя.

Разговор о том, что плакать — нормально, можно и отложить на потом.

* * *