— Новгородцам объяснят, что они стали жить хуже, из-за того, что Яромир разбазарил всё богатство, а Воислав как раз пришёл, чтобы это исправить. Для того и существуют предшественники, чтобы валить на них свои проступки. А если наоборот, Новгород присоединит Владимир, то у Яромира такой фокус не выйдет, ему свалить не на кого.

— Слушай, Гана, но ведь вся эта история началась не вчера. Греки давно сколотили свою группировку. Почему князь не раздавил их в зародыше? Почему он позволил этому развиться, как злокачественной опухоли?

— Потому что Яромир меня не стал слушать, — грустно усмехнулась Драгана. — Я ему это не раз предлагала, и возможности у нас были. Но он сказал, что оппозиция нам необходима. Что оппозиция — это как тормоза в машине. С первого взгляда кажется, что от них один вред, и они только мешают ехать, но убери тормоза, и дело неизбежно кончится катастрофой. Вот так он мне ответил.

— Ну, возможно, он прав, — призадумался я, припоминая все известные мне диктатуры, которые расправлялись с оппозицией.

— С одной стороны это так, — согласно кивнула Драгана. — Но оппозиция потому и называется оппозицией, что у неё не хватает поддержки, чтобы стать властью. И если у оппозиции появляется амбициозный лидер, который рвётся к власти, то он рано или поздно начинает искать этой поддержки за границей. Если оппозиция начинает пользоваться грязными способами для борьбы с властью, не надо ждать, пока дело дойдёт до явной измены. Звоночки-то у нас давно уже были, но Яромир всё надеялся решить проблему мирно.

— Так что сейчас будет?

— Аккуратная чистка без лишнего шума, — ответила Драгана, со злостью блеснув глазами. — Многие тихо умрут, и Остромир Грек первый в очереди. И вообще, семейство Грек слишком влиятельно и богато, и это пора исправлять. Они слишком зарвались, и прощения им не будет.

Вот и мне, пожалуй, стоит всегда помнить о том, что если ты становишься слишком влиятелен и богат, то у тебя появляются слишком сильные враги. И если ты оступишься, то прощения можно не ждать. Греки проиграли, и теперь им предстоит выплатить проигрыш сполна.

Эпилог

Дверь кабинета внезапно распахнулась, и епископ Дерптский с удивлением оторвался от бумаг. В открытую дверь решительным шагом вошёл неожиданный гость, а за ним виднелось испуганное лицо секретаря.

— Ваше высокопреосвященство! — вскочил епископ. — Какая неожиданность!

— Оставь формальности, Гюнтер, — махнул рукой кардинал Скорцезе, усаживаясь в кресло. — Я просто заехал к старому другу повидаться, выпить стаканчик вина и поболтать о жизни.

— Папе обязательно доложат об этом визите, Алонзо, — осторожно заметил епископ.

— А я и не делал из него никакого секрета. Сразу всем сказал, что если время позволит, обязательно сделаю крюк, чтобы повидать старину Гюнтера.

— Пожалуй, это сработает, — согласился фон Херварт. — Но папа всё равно будет что-то подозревать.

— Он будет что-то подозревать, даже если я скажу, что собираюсь посетить мессу в соборе Святого Петра, — саркастически хмыкнул кардинал. — Он мне не верит, наш добрый папа Варфоломей Шестой, представляешь?

Приятели добродушно посмеялись.

— Так всё же, Алонзо, — задал епископ беспокоящий его вопрос, — зачем ты приехал?

— Я хочу встретиться с магистром, — кардинал перестал улыбаться и стал серьёзным. — Тайно и срочно. Можешь организовать такую встречу?

— Сделаю, — кивнул епископ. — А с архиепископом ты встретиться не хочешь?

— С Богартом мне разговаривать не о чем, — резко ответил Скорцезе.

— Очень хорошо, — с облегчением отозвался фон Херварт. — А то я уже собрался было тебя отговаривать.

— Меня не надо отговаривать, — пожал плечами тот. — Я знаю, что Богарт слишком тесно связан с папой, и перетягивать его к себе бесполезно. Он тебе мешает, Гюнтер?

— Мешал, но постепенно мы научились терпеть друг друга. Так что у нас сейчас нечто вроде вооружённого перемирия. Кстати, ты вроде встречался с моим новым бароном, Кеннером Арди?

— О да, ещё как встречался, — усмехнулся кардинал и внимательно посмотрел на фон Херварта. — Какие-то проблемы с ним?

— У меня — никаких, но он неплохо щёлкнул по носу сначала папу, а потом и монсеньора.

— Вот как? — заинтересовался Скорцезе. — Рассказывай.

— Ты же знаешь, что такое баронство Раппин?

— Знаю, — засмеялся кардинал. — Это, так сказать, неразменное баронство, которое папа жалует тому, кого хочет смешать с грязью.

— Так вот, теперь это просто обычное баронство. Кеннер Арди буквально за пару месяцев сумел завершить инвеституру, и мне пришлось объявить гоминиум действительным. Монсеньор был в бешенстве.

— Его можно понять, — с улыбкой кивнул Скорцезе. — Представляю, что ему сказал папа.

— Причём он не только утвердил власть в баронстве, а ещё и вышвырнул соседей, которые давно прихватили себе лучшие кусочки. Соседи обили мне весь порог с жалобами, но придраться было совершенно не к чему. А самое интересное началось после этого. Наш новый барон не просто подчинил перерожденцев, а заставил их работать на себя. И сейчас зарабатывает на них столько, сколько другие бароны и в самых смелых мечтах не могли себе вообразить. Архиепископ, естественно, решил, что это совершенно неприемлемо, когда какой-то барон зарабатывает настолько много, и при этом даже не делится. У него давно прикормлена шайка контрабандистов, и они начали таскать оттуда продукцию перерожденцев.

Кардинал слушал историю с живым интересом.

— Так вот, когда Арди это обнаружил, дирижабль контрабандистов расстреляли прямо в воздухе. Команду повесили. А главаря шайки застрелили прямо на пороге его дома в Риге. При этом его люди специально оставили достаточно следов, чтобы не возникло никаких сомнений, кто это сделал.

— Какой, однако, резвый мальчуган, — одобрительно усмехнулся кардинал.

— Монсеньор попытался за это выжать из него долю, и тот согласился. Но! Он согласился выделять церковную долю через своего сюзерена, а вовсе не в руки Богарту. Монсеньор что-то имеет, конечно, но это я решаю, сколько ему дать.

Скорцезе захохотал, от избытка чувств хлопнув себя по коленям.

— Могу себе представить его кислую физиономию! Да, этот Арди очень, очень перспективный юноша! Мне он при нашей встрече сразу приглянулся. Я вижу в нём большой потенциал для сотрудничества. И кстати, раз уж мы про него вспомнили — при нашей встрече он конфиденциально открыл мне, что его мать даёт папе примерно два года. Гюнтер, мы должны использовать это время на полную. У меня есть хорошие шансы стать следующим папой, но это пока что всего лишь шансы, а я хочу полной уверенности.

— Нужны деньги, Алонзо, — хмуро отозвался епископ. — Богарт внимательно следит, чтобы у меня их не было. Правда, благодаря Арди у нас сейчас появились кое-какие свободные средства, но этого совершенно недостаточно.

— Я работаю над этим, Гюнтер. Папа сумел меня изрядно пощипать, впрочем, не только меня. С деньгами пока сложно.

— И знаешь, Алонзо, насчёт этого Арди... я не понимаю, кто он такой. Мне рекомендовали его сверху... — фон Херварт многозначительно поднял глаза в потолок.

— Я правильно тебя понял? — изумлённо спросил Скорцезе.

— Да, мне было явление посланца, — торжественно кивнул епископ. — Мне посоветовали благожелательно относиться к его начинаниям.

— Неслыханно, — выдохнул кардинал.

— Он начал строить в баронстве церкви и попросил для них священников. Я послал троих. Алонзо, они отзываются о нём так, будто он что-то вроде ангела, сошедшего на землю. Если бы так отзывались о ком-то из моих аббатов, честное слово, я бы задумался о канонизации. И тут ещё этот посланец. Мне уже в голову приходят всякие дикие предположения — были же святые язычники...

— Это бред, Гюнтер, — решительно заявил Скорцезе. — Они приняли Господа, они совершили свои деяния как христиане, и лишь потом они стали святыми. Не может язычник быть святым угодником. Да и вообще подобные мысли — это кощунство, гони их прочь.

— Сам понимаю, что бред, — развёл руками фон Херварт. — Просто разумные предположения у меня кончились.

— Сейчас пока рано судить об этом, — поставил точку кардинал. — Я думаю, мы ещё не раз будем иметь с ним дело, вот и приглядимся к нему как следует. А до тех пор не стоит ломать голову над этим, у нас и без этих загадок полно дел. Гюнтер, моё обещание по-прежнему в силе — я вытащу тебя из этой дыры и сделаю тебя кардиналом. Но нам надо как следует потрудиться.

— Я с тобой, Алонзо, — решительно кивнул епископ Дерптский.

123

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓