Эдклиф из Ведьминой Топи

Все умирают. — звучало в его пустой голове словно плохая песня. — Все умирают. И ты умрешь.

Я умру. — твердил уже его голос. — Уже мертв. Мертв.

Он не помнил себя, не помнил где он, даже не мог вспомнить какого цвета небо и что это вообще такое. Все стало серым и бесполезным. Уже мертв, говорил он себе, не понимая, что значат эти слова, что срываются с его мысленных губ. Но потом все прояснилось, одним моментом, рывком.

Эдклиф не мог вспомнить как он ушел с поля боя. Донес ли его гнедой жеребец, решивший внезапно что хватит терять всадников, помогли ли ему лорд Лайтхилл и его безымянный защитник? А может он в плену? Для чего, неужто приняли за кого-то из своих или за кого-то из богатеев?

Впрочем, что ему, Эду из Ведьминой Топи? Какое ему дело почему он жив?

* * *

Очнулся Эд явно не в плену.

Вокруг стоял запах пряностей, костра и гвоздики или еще какой ягоды. А еще тут было прохладно. Даже тусклый свет резанул по глазам, заставляя их слезиться, но всего пары мгновений Эдклифу хватило чтобы понять, что он в шатре.

Сесть у него не получилось. В голове загудело, а перед глазами все помутилось и во рту встал привкус крови. Ногу тянуло и нещадно жгло, как и половину тела, но Эд всегда знал, что он хорошо переносит боль. От лодыжки левой ноги, до груди и вдоль всей левой руки он был завернут в льняную ткань. Эдклиф поставил бы золотой на то что и голову ему замотали как следует.

Но где он?

-Вы живы. — спокойно констатировал голос из другого конца шатра. С трудом повернув хрустнувшую шею и скосив глаза Эд сумел таки рассмотреть говорившего. Лекарь, в сером платье поверх еле заметной красной рубахи, и с цепью с тремя квадратными звеньями на шее.

-К чему это вы? — невпопад промямлил Эдклиф. — Были сомнения?

-Вы все повторяли, что уже мертвы. В бреду, конечно же. — мужчина, неловко передвигая за собой ногу, приблизился к лежанке раненного. — Вам пока не стоит вставать. Нога вывернута чуть ли не до перелома и в бедре у вас очень удачно застрял обломок стрелы; по всему телу ран больше чем зубов во рту у здорового человека. Даже имеется ожог на спине. Про вашу голову и говорить страшно было бы, если только не удача.

-Мне сегодня везло.

-Вчера. — поправил его лекарь. — Вы были в бреду больше суток и пропустили финальную сшибку... Хотя, сегодняшний день уже клонится к закату, так что можно сказать что два дня вы лежали. Да и везением это можно назвать только потому что вы выжили.

-Кто?.. — Эду было неловко от своего так и не заданного вопроса, но он обязан был знать.

-Войска Дегмунда Второго Генретта одолели мятежников, если вы об этом. Привез же вас ко мне герцог Лайтхилл со своими защитниками. Не знаю, что вы для него сделали, но он все просил меня уделить вам больше внимания пока был здесь.

-Я спас ему жизнь... — поделился Эд.

-Чуть не отдав свою взамен. Ра дает, а Блайк берет, таковы порядки, как говорят жрецы, да? — в руках лекаря незнамо откуда появилась чаша с каким-то снадобьем. — Пейте. Это поможет срастить кости быстрее.

Эд податливо выпил и тут же лег на свое место. Чуть в стороне кто-то захныкал и лекарь исчез из его поля зрения. Все кружилось и цвело. Нога и рука, и вообще каждый кусочек тела Эда чесался, но сил и желания не было даже для того, чтобы избавить себя от этой муки. Боли он может и не чувствовал, но усталость и вращающийся мир никуда не делись.

Из обители лекаря любящего поболтать о разных травмах с их обладателями Эдклиф смог выйти только через два дня, прекрасно зная, как вправить плечо и чем лучше лечить понос. Да, мужичок очень любил поговорить о работе.

На улице было все так же жарко, солнце Экзетра не собиралось щадить людей под ним переживших тяжелую битву. Весь лагерь будто вымер, остались лишь маленькие кучки солдат и разноцветные шатры.

-Сир. — окликнули Эда чуть сбоку и он тут же развернулся к собеседнику, почувствовав как засосало в бедре. — Герцог Лайтхилл желает вас видеть.

-Мой меч и... конь.

-Ваш конь на стойбище, под приглядом конюхов щиплет траву. — понятливо указал рукой в нужную сторону молодой паренек, явный оруженосец. — Ваш меч лорд Лайтхилл решил придержать пока у себя. Он вернет вам его после разговора.

-Хорошо. — вздохнул Эд, плетясь следом за парнем.

Герцога Истрока они нашли в его шатре. Он восседал на окованном деревянном стуле с высокой спинкой и полностью обитом синим бархатом. По обоим бокам от него стояли стражи, в одном из которых, по топору, Эд сумел различить того лысого воина с поля, уже успевшего обзавестись доспехами и щитом с гербом. Топор под серпом Белена — всегда видимой луны.

Заметив гостей, а точнее ковыляющего с помощью костыля Эда, лорд поднялся и взмахнув властно рукой, отослал всех прочь. Стражи уважительно хлопнули чуть не упавшего от такого жеста Эда по плечам.

-Вы спасли мою жизнь, сир. Дважды. — повелительно произнес лорд Лайтхилл, подбирая прислоненный к одному из столбов меч. — Уже за один раз я бы с радостью посвятил вас в рыцари, но вы уже носите этот титул. Можете не верить, но оба моих писаря обладают просто поразительным умением запоминать лица, гербы и имена с ними связанные как минимум на месяц. Земли? О, все не то... Два раза моя жизнь была спасена вашим клинком. И я все же решил, что не в праве решать за вас награду. Скажите, чего вы желаете, сир?

-Мой лорд... — губы Эда стали в миг сухими. Он говорил до того с мелкими лордами, пил с бастардами и ел за одним столом с рыцарями, но просить что-то от Великого Лорда, Герцога и Родственника Императора, ему еще не доводилось. Рухнув на колени он заговорил как можно более уверенным тоном. — Я живу в речных землях Криквола со своей любимой супругой. У нас есть дети и... Я не знаю другой жизни кроме как быть с ними или скитаться по баронствам в поисках того кому нужен мой меч. Пусть мой дом — это болота, я все же не променяю его на уютную башню или место при замке. Может мои дети и заслужат это...

-Но вы заслужили. — прервал его лорд Лайтхилл. — К тому же почему бы не дать своим детям лучшее место для жизни? Не дать им достойное начало пути.

-Мой путь начался с болот, мой лорд. Я страдал, терпел лишения и учился у всех, до кого мог дотянуться. — Эд говорил и говорил, он чувствовал, что ему стоит остановиться и он теряет что-то важное, теряет тот самый единственный шанс, но он говорил. — Бандиты, крестьяне и мой учитель, что подобрал меня в канаве и взял в оруженосцы. Я не стал образцом рыцаря, не выучил до конца письменность, даже толком не научился биться и не участвовал ни в одном турнире. Но я вырос крепким и готовым к лишениям. Пусть лучше мои дети, что так же прошли сложный путь получат статусы ленных рыцарей. Пусть у них будет мечта, которой не смог достичь их старик, пусть будет цель.

-Ваши слова полны противоречий, сир. — покачал головой герцог Лайтхилл, его серые глаза были мудры и грустны. — Но кто я такой чтобы ломать разум человеческий. К тому же рыцаря. Встаньте и возьмите свой меч, сир. Плата за битву, награда за убитых вами, с ваших слов, воинов и, конечно, плата за мое спасение, будут ждать вас у главного писаря Эдмура.

-Благодарю, мой лорд.

-Ох, как же я мог забыть... Как ваше имя, сир?

-Эдклиф из Ведьминой топи, мой лорд. — Эд замер на выходе из шатра.

-Нет, так не пойдет. — категорично помотал головой лорд Лайтхилл. — У каждого уважающего себя рыцаря, пускай и безземельного должно быть родовое имя. Как же вы такое пропустили? Придумайте его себе покуда я тут; может вам что-то нравится, или у вас есть прозвище? Но если вам нужно поразмыслить...

Все произошло буквально за пару ударов сердца.

Ему вспомнился помпезный гербовый щит Крикволла. То как старый козел им хвастал, выпячивая так будто это он, а не его отец заслужил герб. Вспомнился ему и его отец — старый рыбак, решивший рискнуть, впервые сходивший к Гномьему Морю и вернувшийся с неожиданной добычей. "Настоящая акула, — рассказывал он тогда, показывая огромную зубастую рыбью тушу, совсем не обращая внимание на раны по телу, — сильная и злобная, чуть руку мне не отгрызла! Зато какой улов!". Вспомнилось Эду и ожерелье из акульих зубов на шее матери, сгинувшее с ней и отцом в очередной междоусобице, заваленное обугленными деревянными балками, а так же — оставленный жене нож из все тех же зубов, а потому похожий на пилу.

-Шарк, мой лорд. Точнее Шаркхилл. Могу ли я взять эту фамилию?

-Можете, сир Эдклиф. — не повел и глазом лорд Лайтхилл, который возможно и ожидал, что житель земель которыми правит рыбалка возьмет похожее имя для своего дома. — Теперь вам нужен герб, но мне понятно, что это дело не быстрое. Один из моих придворных, дотошный малый, останется в лагере с раненными еще на пару дней для завершения награждения, он вам поможет с рисунком. Пусть Боги хранят вас на пути.

-Благодарю, лорд Лайтхилл. — поклонился Эдклиф, но он прекрасно знал, что на долго здесь не задержится, он уже знал — чего хочет.

* * *

Серое небо речных земель Крикбери вновь заволакивали тучи, а сырой ветер трепал траву у дороги. В очередной раз грозился излиться на головы бродящих внизу людей.

Восстание Блэкхэнда закончилось прямо там, на Громовом поле, прозванном так за ужасающую канонаду разлившуюся там, когда в бой вступили основные отряды магов, призвавшие ужасную грозу, поражавшую молниями врагов. По подсчетам писцов в тот день полегло не меньше десяти тысяч воинов, каждый из которых сражался за правое, по его мнению, дело, или золото что бряцает в карманах у лордов.

Торин Стоун, молодой неразговорчивый наемник из Истрока, погиб захлебнувшись кровью из разрезанного горла. Его перепуганный жеребец протащил тело седока чуть ли не до Теплого Моря, где его перехватили люди короля.

Джон Нокс, старый восточник и опытный воин — вступил в бой одним из первых, стоило только трубам протрубить о разбитии авангарда лорда Лайтхилла. Судя по его словам, в сшибке он положил не меньше семи воинов, прежде чем его скакуна опрокинули насадив на два копья разом. Там он сломал ногу, которую лекари не смогли спасти (из-за занятости коллег с магическими способностями) и потому отрубили с позволения старого вояки. Нокс выжил, но больше никогда не сможет снова сесть в седло.

Зато Харен Макферрисон, гордое дитя герцогства Экзетр, был чрезвычайно доволен собой. Он продержался в седле до самого конца сражения, опрокинув не меньше десяти мятежных рыцарей и обзаведясь трофеем в виде золотого навершия для шлема в форме припавшего к земле льва. Его оруженосец был не столь удачлив — попав под удар ветряного заклинания вражеского мага и сломав ребро при падении с лошади парень с трудом сбежал с поля боя с одним лишь удачно сраженным копьем врагом на счету. Да и то, по словам работодателя — со спины и полумертвого. Именно Харен сумел отыскать в давке бедолагу Джона и увез его с поля боя. Позже он все же уговорил находящегося под снадобьями старика переехать в Экзетр со всей его семьей и поселиться на землях которые ему пожаловал один из мелких лордов этого плодородного края. Целая лесопилка с небольшой деревенькой в три дома, в которых и живут-то старики. Но Макферрисон был рад своему углу и больше ему не нужно было. Кроме армейских девок, на которых он сразу после боя спустил почти половину полученных монет.

Эдклифа так же звали присоединиться к небольшой коммуне, но тот обещал подумать. Впрочем, его товарищи сердечно заверяли речника в том, что не смотря на ответ он всегда будет желанным гостем в их доме, как и его дети с женой. Может он и в правду когда-то переедет со своими родными в эти бескрайние поля и холмы. Возможно, когда здесь будет не так жарко, а может раньше или позже.

Но сейчас Эд вновь покачивался в седле скакуна, хлюпающего по размокшей дороге в Крикбери. Гнедой жеребец словно не замечая ничего вокруг флегматично двигался вперед, на ходу срывая листья с высоких кустов. Хорошая кольчуга, добротный нагрудник и стальной воротник, поножи с рукавицами, а так же меч на поясе и новое копье. Все это он снял с трупов, не решившись брать многое, чтобы не прослыть не самым честным рыцарем, как некоторые. А излишки он незаметно продал. Лучше уж серебро чем сталь, да?

Не смотря на погоду и ноющие конечности, в этот день бледное лицо Эдклифа расплывалось в улыбке и даже в "мертвых" глазах плясали крохотные искорки радости. В одном из свертков на седле был припрятан кошель с золотом, серебром и медью, а за спиной на ремнях рядом с очередным округлым шлемом-сферой у него покачивался округлый, окованный железом дубовый щит. Светло серые зубья, сверху и снизу образовывали раскрывшиеся челюсти грозного морского хищника, заключавшие в круг красный холм на котором застыли три черных ели на грязно-зеленом фоне, таков был его новый герб. Герб дома Шаркхиллов, что унаследуют его потомки, а может и чуть поменяют, чтобы отразить куда больше деяний, нежели смог придумать их основатель.

Не удержавшись Эд затянул песню. Слышимую им еще в детстве, старую как мир, заунывную, прилипающую и пугающую одновременно.

"С грязью смешались, надежды и страх.

В плену..."