Политика — это искусство возможного!
Захочет ли Сталин ссориться с этой могущественной структурой, ради Жданова — не говоря уже про меня?
Далеко не факт!
Поэтому пожаловаться на Погребинского Жданову, значит возможно — натравить на того весь этот кодляк…
Непредсказуемые последствия!
Слетит со своей должности Жданов — лишатся поддержки мои ребята из Губкома комсомола и, тогда вообще — все мои «задумки-многоходовочки», накроются медным контрабасом.
Ещё есть вариант…
Поехав в августе в Париж на Международную выставку современных декоративных и промышленных искусств», объявить себя невозвращенцем. Компьютер тоже не проблема: его в разобранном виде — можно будет переправить «за бугор» с помощью центрового финского контрабандиста Вели. Ну, а там — на паях с Иохелем Гейдлихом, используя «послезнание» (одна инфа об Великой депрессии в САСШ и социалистических реформах Рузвельта чего стоят!) и программы автоматического проектирования — создать ту же промышленную корпорацию и, лучше всего даже не в Штатах — а где-нибудь в Мексике или Канаде.
Кстати, нашим предкам — до и во время Великой Отечественной Войны, это будет как бы даже не лучше — если я им буду подкидывать кой-какие, уже готовые к употреблению «заклёпки»… Например, за бугром вполне реально начать пораньше разрабатывать пенициллин — инвестировав в открывшего его антибактериальные свойства микробиолога Флеминга и, в химиков Говада Флори и Чейна Эрнста — впервые выделивших чистый препарат.
Однако, имеется один огромный минус — перечёркивающий все маленькие плюсы: после «горячей» Второй мировой — неизбежно начнётся Холодная война и, я вынужден буду — или работать против своей страны и народа, или прикрыть «лавочку».
В конце концов, проанализировав всё — я пришёл к выводу, что все мои беды от того, что я вышел из-под «прикрытия». Слишком высунулся — то бишь и, подставился. Поэтому последним моим решением, как помнится, было такое: по возвращению из Парижа — пристроиться к кому-нибудь из известных в то время изобретателей-авантюристов и тишком попиливать «заклёпочки» за его спиной…
Да, хоть к тому же Владимиру Бекаури!
Я ему подкинул идей насчёт вундерваффлей, теперь можно напроситься реализовать их в металле. «Серый кардинал» у гениального изобретателя, официально получающего миллион рублей оклада — чем плохо?
Глядишь и, того не расстреляют и у меня — «нос в табаке».
И тут мне приснился страшный сон — показывающий, что при таком раскладе может получиться и, что-то не понравился мне «Евроазиатский Социалистический Союз». Повторение СССР — только в глобальном масштабе. Кроме всего прочего, здесь такие подводные камни: если будет выбор, население со временем свалит туда — где тепло: в Италию, Францию, Испанию… И останется Россия той, что и была в «моём» времени — с вымершими деревнями и пустеющими городами.
Хрен редьки не слаще!
И тут после столь бесцеремонного пробуждения и последующего — не менее бесцеремонного соблазнения, Елизавета мне подсказывает…
Навязывает!
…Ещё один вариант развития событий: захват власти до того — как она успеет стать «старухой». Учитывая, что ей этой весной исполнилось семнадцать лет, а в таком возрасте — «старухами» кажутся уже двадцатилетние, у меня в запасе — три года.
То есть в 1928 году, плюс-минус год — власть в России должна поменяться…
Не выдержав, я прыснул со смеху, а потом заржал как стоялый жеребец:
— БУГАГАГА!!!
Проржавшись до колик в животе, я призадумался: так, так, так…
А ведь это самое оптимальное решение!
Лизка «царствует», я правлю и особо не заморачивась — вволю пилю все свои «заклёпки», как моей широкой натуре заблагорассудится и, изредка — казню мешающих мне, путающихся под ногами.
Согласен: идея, конечно безумная — но разве мало безумных идей было реализовано за историю? Взять хотя бы осуществляющийся в данный момент «красный проект»: кто мог даже подумать в 1917 году, или хотя бы предположить — что буквально с земли подобрав власть в разваливающейся на гниющие куски стране, большевики не только продержатся больше года — но и оставят на просёр демократам ядерную сверхдержаву, способную за раз (и не раз) уничтожить всё человечество?
И в главном Елизавета права: сейчас именно такое время, когда небольшая — но решительно настроенная группа единомышленников, вполне может захватить власть и коренным образом изменить всю историю нашей страны.
Конечно, рискованно, очень рискованно.
Но не ещё ли больше рискованно — сидеть на попе ровно и, ждать когда за тобой придут «граждане в казённых пиджаках» и предъявят государственные «ксивы»?
Лучше ужасный конец, чем ужас без конца!
Да и ребятишки мои…
Что-то сомневаюсь, что из-за своей гиперактивности — они останутся в стороне от событий, которые произойдут в тридцатых годах, особенно в их конце.
Ну, а Великой Отечественной — им точно не избежать!
А не получится ли так, что пожалев их — я своими же руками их погублю?
* * *
Итак, вкратце напомню историю большевизма и дам краткий дайджест происходящих сейчас в стране политических событий — очень скоро перевернувших всё с ног на голову, в политических верхах страны.
С самого своего создания, «Всесоюзная Коммунистическая Партия (большевиков)», была по своей сути радикальным альянсом попутчиков, объединённых личностью Ленина и ненавистью к царской России:
Она состояла:
1) Центр, на три четверти состоящий из интеллигентов нерусской национальности, фанатично грезящих о Мировой революции. Они со всей энергией и страстью отдавались Русской революции, но их восприятие России — недостаточно развитой в капиталистическом отношении, никогда не было, мягко говоря, возвышенным. «Вязанка хвороста» для розжига мирового пожара — ничего больше.
2) Объединённые в комитеты по месту жительства и роду занятий рабочие массы — в основном староверческого происхождения, выходцев из многочисленных беспоповских «согласий». У этих, грёзы предков о «Царстве божьем на Земле», через призму марксизма — причудливым образом трансформировалось в мечту о построении коммунизма. Религиозный же фанатизм староверов — шедших на плаху и в огонь за свои убеждения, обратился социально-политическим.
3) Националисты левого толка с окраин Империи — клюнувшие на ленинское «право наций на самоопределение». Эти, всегда за тех — «кто побеждает» и, до поры до времени с теми — «кто кормит».
Многочисленные и непрекращающиеся «тёрки» между этими группами — были до Революции, были во время неё, были и после — во время Гражданской войны.
Но всё это, уж «быльём поросло» и нам не интересно!
Интересные для нас события начинаются с окончанием Гражданской войны — когда до сих пор послушные Центру рабочие-коммунисты, впервые дали о себе знать — требуя свою «долю пирога» и место у штурвала, после пролития океанов собственной и вражеской крови.
На IX конференции РКП(б) в сентябре 1920 года, с резкими речами против засилья интеллигентов во всех партийных структурах и органах власти, выступили партийные представители крупных индустриальных районов.
Злободневная тема имела продолжение на конференции металлистов в Москве, где раздавались протесты против «засилья евреев», против привилегий специалистам и партийным руководителям.
Вскоре после этих выступлений, была создана «Рабочая оппозиция», «визитной карточкой» которой была резкая риторика по отношению к партийному руководству, неприязнь к образованным слоям в целом и, восприятие Советской Власти — как кучки зарвавшихся интеллигентов, чуждых русскому народу.
Рисунок 2. Лидеры "Рабочей оппозиции". Крайний справа — Александр Шляпников.
Возглавивший «Рабочую оппозицию» Александр Шляпников — превратил состоявшийся в марте 1921 года Х съезд РКП(б) — в площадку по выяснению отношений между руководством партии и рабочими низами.
Тем самым, произошло знаковое для страны и партии событие — был предпринят первый штурм властного Олимпа «снизу».
Второй штурм власти «снизу», произошёл после смерти Ленина по инициативе самих «старых ленинских гвардейцев» из Центра.
Здесь такая история…
Хотя «Рабочая оппозиция» была на голову разгромлена на XI съезде РКП(б) в апреле 1922 года, она испугала руководство партии до икоты и заставила крепко задуматься…
А ведь в чём-то «Шляпников и К», были правы!
Основу идеологических конструкций любой политической партии, определяет тот социальный слой — к которому она апеллирует и, большевики не были в этом ряду каким-то исключением.
Коммунистическая партия, взявшая на себя роль выразителя интересов самой передовой части трудящихся масс — пролетариата, «могильщика буржуазии» — была рождена и существовала в условиях непрекращающегося словоблудия в его адрес.
А на поверку то, оказывается — управляет партией выходцы из местячковой интеллигенции, российского чиновничества да купечества, или в лучшем случае — разночинцев!
Где представители пролетариата?
Свои-то ладно — «поймут», а как же — международное рабочее движение?
Не потому-то ли Мировая революция, раз за разом откладывается в долгий ящик, что пролетариат развитых стран — не видит своих собратьев у штурвала первого в мире государства — осуществившего не на словах, а на деле диктатуру пролетариата?
Ой, какая зрада зрадная!
Маркс да Энгельс, небось — пропеллерами в гробах вертятся и шлют анафему за анафемой своим бестолковым последователям…
Положение посчитали настолько угрожающим для комиссарских задниц — уже приросших мясом к своим креслам в ожидании прихода Мировой революции, что их владельцы лихорадочно стали искать новую точку опоры в массах. Бонч-Бруевич, к примеру — не будь дураком, предложил в качестве таковой сектантов — баптистов, духоборов, евангелистов, хлыстов и прочих «свидетелей» — убеждая соратников в их якобы «коммунистическом» настрое и, в единстве с социально-экономической доктриной большевизма.
Однако, попал пальцем в небо!
Сектантство преобладало на Украине, Северном Кавказе и южных регионах России и, позиционировало себя — как интеллигентское движение с крестьянскими корнями.
Нечерноземная зона центра России, северные районы страны, Поволжье, Урал и Сибирь — где жизнь в некомфортных природных условиях требовала коллективных усилий и, откуда родом происходил русский (а другого, в ту пору практически не было) пролетариат — были сплошь староверческими и, к сектантству — относился крайне неприязненно, как к барской забаве.
Разница принципиальная!
Многочисленные согласия и толки староверов-беспоповцев, идеально обеспечивали идейное оформление общинных форм хозяйствования, несли принципы солидарности — выработанные вековым опытом выживания в этих регионах с весьма суровыми условиями. Такой менталитет, вполне согласовывался с простейшими азами социалистического учения.
Нелишним будет упомянуть и об ещё одном непроизвольно сложившимся обстоятельстве — благоприятствующему принятию староверами большевистского учения за своё.
Случайно или нет, но слова «большевик» и «большак» оказались созвучны.
«Большак» же, в народном понимании — это человек, имеющий авторитет, духовный наставник и неофициальный лидер. Отсюда и проистекает анекдотическая ситуация, когда народ — признавая большевиков за власть, категорически был против коммунистов.
Помните в «Чапаеве»:
«А ты за кого будешь, Василий Иванович? За большевиков, али за коммунистов?».
Кстати, насчёт самого Василия Ивановича не скажу, но вот Дмитрий Фурманов — написавший «Чапаева», происхождением из Кинешемского уезда Костромской губернии — типичного староверческого анклава.
И таких как он в русской советской литературе — больше, чем докуя.
* * *
Возможно так бы оно и тлело неизвестно сколько времени и, «перебурлив и устаканившись» — закончилось чем-нибудь хорошим… В чём лично я сомневаюсь… Но после смерти Вождя — началась ожесточённая и непрекращающаяся даже на день, драчка за лидерство. В патовой ситуации возникшей при этом, «новые люди» в партии и в её руководстве — многим тогда показались верным средством для достижения своих политических целей. И, первым на спусковой крючок «Ленинского призыва» в партию — нажал вовсе не Сталин, а «Вождь № 3» в ВКП(б) — Григорий Зиновьев, Председатель ИК Коминтерна.
Во всех своих публичных выступлениях, он требовал снять любые преграды для вступления рабочих в партию и, добился-таки своего: требования для приёма — оказались критически смягчёнными до полнейшего абсурда.
Дальше, как обычно: «думали как лучше — а получилось как всегда»!
Планировали принять в партию по «Ленинскому призыву» сто тысяч рабочих, но «стахановцы» видать — появились впервые среди партийных идеологов, а не среди шахтёров. Весной 1924 года, в РКП(б) одномоментно влилось более 200 тысяч неофитов, потом ещё… Ещё и, ещё… Пики «вступительной горячки» приходились на так называемые «Ленинские дни» — февраль-апрель каждого года, когда прием в партию стабильно находился на уровне показателя первого Ленинского призыва.
И в результате состав «ведущей и направляющей» кардинальнейшим образом изменился.
Тотчас началась ожесточённая борьба за умы и сердца вновьобращённых коммунистов.
Впереди, на лихом коне — был опять же был не Сталин и даже не Троцкий!
Прежде ленинских собраний сочинений, Гришка-Питерский — издал двадцать два(!) тома своих собственных трудов. Его сторонники раздавали бесплатно всем желающим брошюрку «История РКП(б)» и, он уж было успокоился — считая себя лидером рабочего движения, а победу в кармане.
Однако, соратники тоже не дремали.
Поднатужившись как роженица, Троцкий выдал «на гора» труд под названием «Уроки Октября», где рассказывал о себе любимом и своих огромных заслугах в борьбе большевиков за власть.
Умнее всех поступил Сталин.
Он ничего не писал, а просто надёргал набор ленинских цитат попроще — предназначенных для людей не отягощенных образованием и интеллектом. Его «Основы ленинизма» стали пользоваться большой популярностью среди вновьобращённых коммунистов — едва умеющих читать по складам, и…
И сим победиши!
В этом, в 1925 году — прошел следующий этап Ленинского призыва. А к десятилетию Революции — в 1927-м, состоится так называемый Октябрьский призыв. За эти три массовые кампании, в партию влилось более полумиллиона(!) рабочих — в результате пролетарское ядро увеличилось более чем в пять раз и, процесс станет неотвратимым.
