Заговор самоубийц против самих себя

Проведя три безумные недели в полном оцепенении, выполняя все на полном автомате, в субботу он с отсутствующим взглядом подхватил со стола трезвонящую телефонную трубку, пожалев, что не отключил её еще вчера, и поднес к уху.

— Алло.

— Рейс четырнадцать восемьдесят два в тринадцать двадцать. И только попробуй не встреть, — и короткие гудки над самым ухом.

Первой мыслью было — "это просто сон". Он даже ущипнул себя для верности. И вместо того, чтобы зашипеть от боли, шало улыбнулся. Этого не может быть, но это не сон. Неужели, все же правда.

В эту ночь он так и не смог уснуть, все представлял себе их встречу. Обыгрывал в голове все до мельчайших деталей, но знал, что в жизни все равно будет совсем не так. Но хотелось мечтать и верить в несбыточные фантазии. Снова, как никогда прежде, хотелось жить.

Перед аэропортом он заехал в магазин, купил шампанское и почему-то не конфеты, а мороженное. Хотя только безумцы могли бы есть его в феврале. А еще цветы. Не розы, нет. Это было бы слишком избито, и даже не лилии. Недолго думая он накупил хризантем. Огромные, цветные шарики из сотен тонких лепестков. Белые, нежно-розовые, алые. Два десятка, целая охапка, когда в руках, прижатая к груди, смотрелась феерично. И он стоял возле узкого прохода ведущего с взлетного поля в здание аэропорта, прижимая к себе цветы и улыбался, как дебил. Даже зная, что это всего лишь розыгрыш. Всего лишь еще один повод посмеяться, отомстить, втоптать в асфальт напоследок. Стоял и ждал. И, как последний дурак, надеялся. Улыбался.

Славка вышел последним, преодолел короткий отрезок по узкому коридору, разграниченному турникетами, и остановился напротив него. Помедлив, поджал губы, шагнул вплотную. Все такое же юный, в узких темных джинсах и светлой рубашке с широкими манжетами и высоко поднятым воротником, в которой, как и прежде, было толком не понятно мальчик это с золотистыми волосами и глазами цвета молотой корицы, или субтильная плоскогрудая девчонка. И только впихнувший ему в руки цветы, Артур, потянувшийся за поцелуем, знал, что целует именно парня. И готов умереть от восторга, от мягкости и, что удивительно, благосклонной податливости его губ.

— Я люблю тебя, — прошептал он, задыхаясь, как когда-то в октябре перед турникетами, когда провожал его, думая, что прощается навсегда, и целовал, как в последний раз.

— Пойдем уже домой, — пробормотал тот в ответ, мучительно краснея.

— Конечно, — улыбнулся ему Артур и повел к выходу из аэропорта. — Ты что же, без куртки совсем?

— Нет. В сумке есть.

— А где сумка?

— В багаж сдал.

— Так идем за ней.

— А можно я в машину, а ты...

— Можно, — выдохнул Артур ему в волосы и с тихим трепетом притянул к себе, обняв одной рукой за плечи.

Славка не сопротивлялся. Не орал, не спешил качать права. И это было настоящее, незамутненное счастье.

В машине Славка молчал, зябко кутаясь в куртку и грея дыханием тонкие пальцы. Артур то и дело скашивал на него глаза и отчаянно жалел, что не может сделать это сам — согреть, поделившись собственным теплом. Он включил печку, но Славка все равно мерз. И даже поднявшись в квартиру, не спешил снимать куртку. Замер по центру прихожей и неизвестно сколько бы так простоял, если бы Артур, раздевшись и сбросив ботинки, не сложил бы цветы и пакет с шампанским и мороженным на стойку для обуви, не подошел бы к нему и не начал раздевать, с трепетом взирая на светловолосую макушку угнувшегося парня, который похоже, даже глаза на него сейчас боялся поднять.

— Я не знаю, почему вернулся... — прошептал Славка и по-детски ткнулся носом ему в плечо. — Меня так уговаривали остаться.

Артур замер. И, не зная, как он на это отреагирует, очень осторожно и медленно стянул с узких плеч куртку, отшвырнул прямо на пол и положил руки на тонкую талию, так и не рискнув обнять.

— Наверное, потому что уже не сможешь без меня, — пошутил Артур, совершенно не ожидая услышать в ответ.

— Не могу, — И Славка запрокинул голову в каком-то отчаянном порыве потянулся к его губам, предварительно зажмурившись так, что в уголках глаз под светлыми ресничками выступили слезы.

Артур обхватил его лицо ладонями и нежно-нежно прижался губами к губам, но не в силах больше терпеть почти сразу раздвинул их и проскользнул в рот языком. Парень испуганно охнул, распахнул глаза, но не на секунду не отстранился, закинул руки на широкие плечи, привстал на цыпочки, чтобы высокорослому Артуру было удобнее целовать его. И тихо, приглушенно вскрикнул, когда, окончательно увлекшийся Артур, рывком подхватил его под бедра. Славка так не понял, как так получилось, что он не просто всем телом повис на нем, но и талию ногами обвил. Но прежде чем он хоть как-то осознал себя в пространстве, Артур впечатал его в стену, не прекращая терзать в сумасшедшем поцелуи губы, и Славка едва ли осознанно замолотил руками по его плечам. Парень опомнился, оторвался от него, поднял потемневшие глаза.

— Сла...ва, — по слогам выдохнул он, наткнувшись на требовательный взгляд.

— Мне не нравится так, — все еще сидя у него на руках, бросил Славка. Артур нахмурился.

— А как ты хочешь?

— Пусть я и не девчонка, хотя благодаря некоторым особо расторопным в паспорте теперь прописано именно так. Но я не хочу грубости. И вообще, если ты не забыл... — выпалил он, но осекся. Отвел глаза, впился пальцами в плечи и закончил едва слышно, — У меня же первый раз...

— Прости, — искренне раскаялся Артур и очень осторожно поставил его на ноги.

Славка судорожно вздохнул и медленно поднял глаза. Он не знал, что теперь.

— Если не хочешь, не будем... сегодня, — по своему расценив его потерянный взгляд, предложил Артур, упираясь ладонью в стену возле его лица.

— Ты меня не слушал, — покачал головой Славка, — Я не сказал, что не хочу. Я сказал, что хочу не так. — И поднял глаза.

— Тогда покажи мне как.

— Хорошо. Я в душ. — Притворно бодро бросил он и даже улыбнулся.

— Я с тобой? — тут же спросил Артур, и Славка растерялся, но неожиданно для себя кивнул. — Смелый, — с восторгом выдохнул ему на ухо парень и, переплетя свои пальцы с его, повел в ванную комнату.

Славка не возражал. Напротив, поймал себя на мысли, что так, вдвоем, уже почти не страшно. Разве что совсем чуть-чуть.

В ванной Славка взялся на ворот рубашки, но Артур, стоявший к нему лицом, перехватил его руки и тепло улыбнулся.

— Можно я?

— Да... — неуверенно прошептал парень и руки опустил, позволяя раздевать себя.

Ему было стыдно. Но он гнал от себя посторонние мысли, сосредоточившись лишь на близости мужчины, по которому так отчаянно скучал все это время. Не думая ни о чем, он тихо пробормотал, когда Артур, уже стянув с него рубашку, провел пальцами по животу и взялся за пояс джинсов.

— Я скучал...

— И я, но до последнего, даже когда встречал тебя с цветами, думал, что ты не вернешься.

— Но я же позвонил!

— Я думал, что это всего лишь маленькая месть, — виновато улыбнулся Артур и продолжил начатое.

Когда горячие, сухие пальцы коснулись бедер, стаскивая джинсы вниз, Славка вздрогнул, зажмурился и с испугавшей его самого покорностью приоткрыл губы. Артур сразу же склонился к нему и, чмокнув в уголок рта, отстранился. Славка изумленно воззрился на него.

— Ты чего?

— Ты же сам хотел нежностей, нет? — выгнул брови Артур и соскользнул на колени, вместе с этим стаскивая с бедер Славки джинсы. И парень занервничал, когда он так и остался сидеть.

— Артик? — протянул он, нервно переступая с ноги на ногу, но мешали спущенные до щиколоток джинсы.

— Обопрись на что-нибудь, — с пугающей серьезностью бросил тот и сразу же вжался лицом в пах, целуя через ткань боксеров.

— Обо что?! — истерично вскрикнул Славка, почти теряя равновесие, но каким-то чудом, заведя руки за спину, наткнулся на раковину.

— Вот так, — одобрил его маневр Артур, и стянул трусы до того же уровня, что и джинсы.

— Ты же не... — потрясенно выдохнул Славка и закусил губу до крови.

Ему еще никогда в жизни такого не делали, и это было... так приятно! Особенно заводил этот почти безумный взгляд Артура, глаза в глаза, когда он медленно заглатывал твердый ствол почти до основания, и так же медленно выпускал его изо рта. Славку трясло, губы разомкнулись сами, выпуская наружу тягучий стон. Ноги хотелось раздвинуть шири, но все так же мешали джинсы, и он стонал, стискивая в пальцах белоснежную раковину, жмурился, подавался бедрами навстречу губам, что-то невнятно бормотал. А потом каким-то чудом смог вырвать одну ногу из плена штанины и звериным, интуитивным движением закинул ему на плечо. Артур тут же подхватил его под бедром и стал ласкать не только член и тугие яички, но и сморщенную дырочку в самом низу. А когда же Славка, уже обезумевший от этих ласк, почувствовал внутри себя его язык, мир потух на миг, и вспыхнул снова, растворившись в радужной вспышке.

Как он оказался в ванной, лежащим на плече обнаженного, как и он сам, Артура, Славка, хоть и старался, вспомнить не смог. Поднял голову, и заглянул в глаза расслабленного и всем довольного... мужа. Ой, некстати он вспомнил о штампе в паспорте, сразу как-то сама собой всплыла на поверхность мысль о первой брачной ночи, но он затолкал её обратно.

— И... каково это? — спросил он, позволяя Артуру мыть себе под душем, который тот держал в той руке, на плече которой он лежал.

— Вкусно, — помурлыкал парень ему на ухо и прижался к губам, опуская душ куда-то сбоку..

Славка хотел было возмутиться и оттолкнуть, но передумал. Вкус в поцелуе казался странным, но совершенно не раздражал. Они целовались, и Артур все настойчивей стискивал в ладони его бедро, разминая и пробуждая утоленные было чувства вновь.

— Будет больно?

— Не знаю, у всех по-разному.

— А у тебя как было?

— У меня в этом плане пока не было, но будет.

— Когда? То есть... с кем?

— С тобой когда-нибудь. Если захочешь, сейчас.

— Нет... — Неуверенно отозвался Славка, пытаясь осознать услышанное, облизал губы и посмотрел на него. — Значит, ты,... правда, любишь?

— Люблю, — бросил Артур отрывисто, с трепетом ожидая реакции на свое признание.

— Тогда идем скорей, — объявил Славка и, выбравшись из ванной, протянул его за руку. Артур встал на пол рядом с ним, снял с крючка полотенце, большое, махровое, но Славка вырвал его у него из рук и безапелляционно заявил.

— Раздевал ты, вытираю я.

— Как скажешь, — расплылся в улыбке Артур, — Только не увлекайся.

— Это еще почему? — хитро прищурился Славка, наконец раскрепостившийся и переставший бояться всего вокруг. — Трубы горят?

— Яйца звенят, — весело поправил тот, и в отместку принялся оглаживать большими, широкими ладонями узкие бедра парня.

Славка не выдержал первым. Бросив вытирать его волосы, отшвырнул в сторону раковины уже влажное полотенце и замер, не решаясь что-то предпринять. Артур сразу же воспользовался заминкой и поцеловал его. Когда оторвался, Славка уже задыхался и практически висел на нем, ноги не держали.

— Если так, мокрыми, простыни намокнут, — заплетающимся языком, пробормотал он.

— Не намокнут, ты же вытирал, — отозвался Артур и тут же рыкнул, — А ну и фиг с ними! — подхватил его на руки и потащил в спальню.

Опустил на покрывало и... оставил. Славка, недоумевая, приподнялся на локтях.

— Ты чего? — покраснев, выпалил он.

— Сейчас, только за смазкой схожу, — отозвался Артур и вышел.

Славка зажмурился и быстро перекатился на живот, спрятав и смущение, и все свои страхи в подушку.

Артур вернулся в рекордные сроки. Славка, почувствовав, как прогнулась под ним кровать, раздвинул ноги шире и сильнее уткнулся лицом в подушку. Но Артур не спешил приступать. Поцеловал в плечо, прикусил кожу у основания шеи и даже умудрился лизнуть за ухом, несмотря на весь шухер, что сейчас после душа творился у парня на голове. А потом зашептал.

— Ты уверен? Можем и подождать...

— Ну, уж нет! — взвился Славка и даже приподнялся, чтобы обернуться на него. — Я и так... — начал и недоговорил.

— Хорошо, — улыбнулся Артур, глядя на него просто сумасшедшими глазами, такими красивыми, когда не спрятаны за стеклами очков. И толкнул его в плечо.

Славка прижался щекой к подушке и морально приготовился к боли, но вместо нее пришло легкое неудобство от непривычного чувства внутри, рождаемого ощущением чужих пальцев, но дикой боли, которой он все ждал, почувствовать так и не довелось. Потому что Артур, не смотря на собственное возбуждение, действовал аккуратно и не спешил вставить со всего размаха. Наоборот, уже проталкиваясь внутрь, покачивал бедрами, долго целовал плечи и затылок, что-то шептал, и Славка велся на этот голос с хрипотцой и придыханием повествующий о его любви. И он выгибался под ним, подстраиваясь под толчки внутри себя и бешеную пульсацию плоти. Урчал, стонал, кусал кулак, чтобы не орать в голос, и, упираясь лбом в подушку, стискивая в пальцах наволочку, рычал его имя так, что была слышна одна единственная буква "эр", тягучая, громкая, расставляющая по местам все акценты. И больше ничего в этой жизни было уже не надо, кроме обоюдного звучания и биения двух сердец, не в унисон, но рядом, близко-близко, заглушая друг друга. Только так.

— Знаешь, я ведь сначала в бланке твоего паспорта все поменял, и лишь потом задумался, чем это, может, выльется, — покаялся Артур наутро, нежась в постели рядом с теплым и встрепанным Славкой.

— Угу. Мыслитель, блин! — фыркнул тот ему в бок.

— Так как же ты все решил с научным руководителем. И вообще, туда же к тому времени уже послали твои данные, и там черным по белому было написано...

— Что к ним вылетает мальчик, ага.

— И?

— Ну, а что было делать. Пошел к научному руководителю и молча предъявил паспорт. У него сначала глаза на лоб полезли. Но я объяснил, что паспортистка дура. И не надо напоминать, что это я сейчас о твоей сестре сказал.

— А он что?

— Думал уже все отменять, потому что условие о браке никуда не делось, но когда я ему штамп в паспорте показал, он вообще в осадок выпал. Так что пришлось изворачиваться, но я, кстати, почти не врал...

— А конкретнее?

— Сказал, что случилась вот такая оказия, но друг согласился помочь, мы и расписались. А когда он спросил, как же меня из загса не выперли, я ему припомнил, как на первом курсе он сам меня за девчонку при первой перекличке на потоке принял. Так что он позвонил туда и все уладил сам.

— А там? После прохождения таможни?

— Повезло. Начальник оказался из эмигрировавших русских. Я, как узнал об этом от встречающего, сразу к нему по приезду и заявился. Он, честно признаюсь, долго ржал.

— Могу себе представить. И о чем договорились?

— Что я работаю у него неделю, если нареканий не возникнет, он меня так и быть прикроет.

— Прикрыл?

— Угу. Я там им с одним проектом помог, а потом еще и свой проект до отъезда успел закончить. Он очень просил, чтобы я оставался.

— Но ты уехал. Так все же почему?