Цветок королевы. Общий файл

Вот и дядя Тадеус не удержался и решил докопаться, что же на самом деле содержат в себе пророчества Ларга — истину или сумасшествие.

Но думать, что кто-то решил убить дядю из-за Кодекса Ларга...?

Зарабет фыркнула и недоверчиво покачала головой.

В любом случае, о мести дядя не просил, а значит и Заре забот меньше.

И самая паршивая из них — одинокий, но подчиняющийся мральт.

Нужно искать хозяина. Если он привел в Наргальд всю свою стаю, то горожанам останется только молиться Эвиару, чтобы хозяин удерживал тварей на коротком поводке.

Или обращаться в Ашшарант.

Но чтобы найти хозяина мральта, нужно заново спускаться в царство Маратэн.

Сегодня Зара слишком устала для этого.

Дойти до кровати и заснуть. Большего она не хотела.

Глава 4.

Утро было яркое, от ночной хмари не осталось ни следа. За ночь ветер разогнал тучи и падающие в комнату Зары солнечные лучи, проглядывающие сквозь закрытые ставни, обещали теплый летний денек.

Трактирщик, увидев спускающуюся по лестнице ашшарантку, подобострастно залебезил, выясняя, все ли понравилось госпоже и не соизволит ли она в свое следующее посещение города остановиться снова в этом милом заведении. Зара, цинично улыбаясь, уверила трактирщика, что комната ей понравилась настолько, что она решила еще пару-тройку дней здесь пожить. И в дальнейшем будет останавливаться только в этом "милом заведении".

Мужчина побледнел и сглотнул, но нашел в себе силы предложить гостье завтрак — яичница с жареной ветчиной, сдобные булочки и разбавленное вино. Правда, от последнего Зарабет отказалась, предпочтя обычный травяной отвар.

Позавтракав, ведьма наметила план действий. Первым делом надо бы зайти к старому другу дяди Тадеуса, быть может, он знает что-то больше о последних днях жизни старого ювелира и прояснится что-то о возможном заказчике наемника. Затем, вероятней всего, придется разбираться с мральтом, то есть спускаться в Нижний мир и там искать следы выхода стаи наружу.

Бросив трактирщику пару крон в оплату завтрака и комнаты на ближайшие дни, Зара вышла на улицу.

С сегодняшнего дня в королевстве Награльд начиналась неделя празднования победы Эвиара, первейшего из богов, над своей мрачной и злобной сестрой Маратэн, что хотела безраздельно править в Верхнем мире. Эвиар заключил ее в Аграбе, запретив под страхом смерти подниматься наверх, а младшая сестра божественного семейства, Сифала, закрыла магическим замком двери в Нижний мир и повесила ключи себе на пояс, дабы владычица Аграбы не вырвалась на свободу, неся войну и разрушения.

Эвиар-Владыка Судеб и Сифала-Ключница были главными на сегодняшнем празднике жизни.

Город оживленно бурлил. Вились праздничные флаги на домах, окна верхних этажей утопали в цветах, на входных дверях вились узоры из разноцветных ярких лент. Даже флюгеры, казалось, стали ярче сверкать на солнце, поддавшись атмосфере праздника.

По улицам прохаживались праздно гуляющие в нарядных одеждах, многие уже успели зайти в храмы с утра пораньше и вознести в честь праздника жертвы Эвиару — несколько монет, и Сифале — фрукты.

На ведьму, спешащую к городской площади, прохожие реагировали более спокойно, чем вчерашние посетители трактира. Собак рядом с ведьмой не было, а без своих постоянных спутников Зара не внушала такой ужас, хотя черная маска на лице и привлекала излишнее внимание.

Впрочем, кое-кто из встречных все-таки шарахался от ведьмы в сторону, а кто-то долго потом касался лба знаком Эвиара, в уверенности, что это спасет от ведьминской порчи. Всем же известно, если Черная жрица посмотрит на тебя сквозь свое кружево, то жди мерзкой и затяжной болезни с сыпью по всему телу. Поэтому лучше трижды сплюнуть за спину и обвести пальцем на лбу круг Владыки Судеб, авось защитит.

У одного из домов бурно, на грани крика, переругивались две дородные тетки, но стоило Заре повернуть в их сторону голову, как они сразу утихли и начали испуганно перешептываться, искоса поглядывая на ашшарантку.

Мимо медленно и с достоинством прошествовали Белые сестры — жрицы Сифалы. В светлых одеждах с белыми повязками на головах и ритуальными связками ключей на поясе, они недовольно оглядели ашшарантку в темной рубашке и штанах, отдельно зацепившись взглядом на черном кружеве. Ведьма криво усмехнулась. Довольны вы или нет, госпожи сифальты, но от демонов молитвы вас не уберегут. Только магия и жертвоприношение, а ручки марать этим вы не желаете.

Шум, суета, громкие восклицания торговцев, жаркие споры покупателей, оглушительные крики зазывал — все это обрушилось на Зару, едва та подошла к главной площади города. Еще с рассвета здесь начали устанавливать цветные палатки для торговли, шатры циркачей и бродячих актеров и сейчас площадь оживленно бурлила, словно вышедшая из берегов река, подхватывая и завлекая в свои объятия всех своих жителей.

Даже огнепоклонники ордена Тха-Мирт выползли из своих пещер и устроили целое представление, жонглируя пылающими шарами, выпуская изо рта молнии и приручая на глазах ошарашенных зрителей созданных из огня животных.

— Сладкие орешки! Жареные сладкие орешки! — оглушила Зару сбоку какая-то бабка. Женщина оглянулась и бабка шарахнулась от Черной жрицы в сторону, спихивая с дороги пару прохожих. Но затем глянула на кружево, сплюнула себе под ноги, мол, была не была, и проговорила, протягивая Заре пару свернутых кульков, — Для госпожи ведьмы — всего пять медных марок. Не побрезгуйте, уважаемая!

Зара с легкой улыбкой отклонила протянутые орехи и качнула головой. Нет, спасибо, настоящая цена этим сладостям — полторы марки да еще соль в мешочке в добавку.

Бабка с легкостью развернулась, словно желая поскорее избавиться от неудобной покупательницы, и заголосила по новой:

— Сладкие орешки!

Казалось, что жажда наживы заставила людей забыть и о черном кружеве на глазах ведьмы и о страхе, что перед ней испытывали. Золото не пахнет, а ведьма ведь тоже человек.

— Сапоги! Новые сапоги! Шьем по вашей мерке в тот же день! Вечером снимаем — утром одеваете!

-Сладкие персики! Вкусные сочные сахарные персики! Из самой Йинзы только вчера доставили! Попробуйте, госпожа, это не персик, это амброзия!

— Госпожа ведьма не хочет купить перчатки? — потянул Зару за рукав какой-то мальчонка, — Красивые перчатки из тонкой беличьей кожи, госпожа!

Он тянул и тянул Зарабет к лавке своего патрона, приговаривая, что госпоже ашшарантке очень нужны красивые новые перчатки, чтобы защитить руки от холода в Нижнем мире.

Женщина еле-еле оторвалась от настойчивого мальчишки, но лишь для того, чтобы попасть в руки следующего зазывалы. И следующего, и следующего. Ей предлагали все, начиная с конской сбруи и заканчивая соленой рыбой. Новые глиняные горшки, свежее мясо, травы, сорванные девственницами в минувшее новолуние, пуговицы и ленты для одежды, выпечка и тонкие вина...

Наконец, всеми правдами и неправдами отговариваясь от навязывающихся продавцов, Зара добралась до нужного магазина. Колокольчик над дверью мелодично звякнул. Навстречу гостье заспешил низенький толстячок в ярких шелковых шароварах и простой полотняной рубашке поверх. На голове тюрбан, глаза густо подведены сурьмой — сложно было не узнать в торговце йинзийца.

— Да будут полноводными колодцы вашего дома! — с некоторым пафосом провозгласила Зарабет, прижимая правую руку к сердцу.

Толстяк остановился, на его лице расплылась широченная улыбка, блеснул золотой зуб. Редко услышишь церемониальное приветствие вдали от родины.

— Уважаемая госпожа бывала в Йинзе?

— Уважаемая госпожа знает правила вежливости, — улыбнулась в ответ Зарабет.

Йинзиец низко склонился, сложил перед собой руки в жесте, отводящем неудачу.

— Да пребудет уважаемая госпожа в счастье и да склонился к ней милостиво Лашими.

Йинзинцы строго придерживались собственной религии, категорически отказываясь ей изменять, даже проживя всю жизнь в чужих странах.

— Чем могу служить уважаемой госпоже? — деловито поинтересовался йинзиец, переходя к главному, — У меня есть ткани на самый изысканный вкус! Прошу, проходите! Брани! Брани, — закричал он в сторону, — Куда ты запропастился, маленький негодяй!

Ведьма оглядела комнату. На столе, у шкафов, под окном тут и там были аккуратно расставлены, разложены и прислонены рулоны тканей. Вроде бы в беспорядке, но в очень выгодном положении — атлас играл блеском в солнечных лучах, шелка подобраны по цветам, выгодно оттеняющим друг друга.

В дверях застыл мальчишка лет восьми. Смуглый, юркий с черными озорными глазами, одетый лишь в темно-синие шаровары, на что купец снова заругался:

— А ты, маленький паршивец! Как ты посмел показаться перед благородной госпожой в таком срамном виде! А ну, живо оделся как подобает! — мальчишка так же шустро скрылся в задних комнатах, блеснув напоследок широкой хулиганистой улыбкой, — И принеси мне ... , — опомнился йинзиец, но пацаненка уже и след простыл, — Прошу прощения, госпожа ашшарантка, Брани еще мал и порой безответственен как ...

— У вас отличный выбор, Девхан-аба. Но я пришла не за тканями.

— Девхан-аба? — йинзиец удивленно уставился на ашшарантку. Это обращение мог себе позволить лишь человек, состоящий либо в близком родстве с йинзийцем, либо...Толстяк пригляделся внимательней, прищурил глаза, что-то подсчитал на пальцах:

— Зарабет?

Женщина радостно улыбнулась и кивнула. Тот тихо ахнул и, не глядя, упал в стоящее рядом кресло.

— Зарабет!! — торговец вовсю разглядывал девушку, — Так значит, это правда? — он обвел пальцами вокруг глаз, намекая на маску.

Девушка посерьезнела и кивнула:

— Правда, Девхан-аба. Дядя отправил меня в Ашшарант.

Йинзиец горестно покачал головой:

— Как много меняет в нашей жизни Лашими! — он снова сложил руки перед собой, — Да вознесутся ей наши молитвы. Брани! — как только мальчишка снова заглянул в комнату, приказал, — Вина и пахлавы!

Брани, уже натянувший безрукавку на голый торс, метнулся исполнять приказ хозяина.

Девхан разглядывал молодую женщину в темной одежде и с маской на лице и вспоминал. Зару он знал с самого детства, с того момента, как на главной площади, в противоположном ее конце, купил магазин незнакомый ювелир. Из всей семьи с ним приехала лишь сестра с тремя дочерьми. Что случилось с отцом девочек никто не знал, а спрашивать было неприлично. Девхан и Тадеус сдружились. Непонятно, что свело их вместе, но ювелир частенько по вечерам захаживал к добродушному толстяку. Почти всегда с ним приходила и маленькая девочка, младшая племянница Зарабет. Ее старшие сестры и мать сторонились йинзийца, а вот девочке нравились переливы ткани и сладкая пахлава, которой толстяк угощал своих гостей.

И вот теперь Зара сидела перед ним снова, но вместо симпатичной шаловливой девочки, старый йинзиец видел перед собой худощавую женщину с копной черных волос, чье лицо почти полностью укрывает черная кружевная маска Ашшаранта.

— Вы уже знаете про дядю Тадеуса? — Зара не стала придаваться воспоминаниям. Не время.

— Ма-а, — потянул йинзиец, выражая свою печаль по погибшему другу, — Весь торговый квартал знает. Жаль, хороший человек был. Да славится Лашими, только ей ведомо, где и когда мы умрем.

— Да славится..., — повторила за ним ведьма и прищурила глаза. — К вам уже заходили по этому делу?

— Кто?

— Капитан гвардии, например?

— А что ему у меня делать? Тадеуш умер от сердечного приступа, надорвал, говорят, сердце, вот оно и не выдержал. Лекарь свое заключение уже с утра написал, — йинзиец кивнул Брани с подносом на стол и мальчишка начал раскладывать тарелочки со сластями.

Зарабет впервые не нашлась, что ответить.

Что значит — сердечный приступ? Но ведь она сама лично поднимала дух дяди в присутствии Вайша и двух его гвардейцев. Да и ножевую рану не замаскируешь — в груди, пробивая сердце.

Получается, что гвардия решила умолчать об убийстве, выставив все житейской ситуацией? Фатальной, но без криминальной подоплеки?

Но зачем им так поступать?

Йинзиец указал гостье на соседний стул:

— Твой дядя, Зарабет, давно подозревал, что скоро умрет. Он оставил для тебя послание.

— Да, я ... , — ведьма хотела было рассказать о пропаже дядиного письма, но тогда пришлось бы поведать и о мральте, что его стащил. Но если Девхан не знает об истинной причине смерти Тадеуса, то он станет задавать вопросы, на которые пока у Зары ответа не было.

Девхан, казалось, не услышал ее слов.

С необычным для толстого человека проворством, торговец шмыгнул к одному из шкафов и через несколько секунд поставил перед Зарабет изящную деревянную шкатулку, обильно украшенную драгоценными камнями. Повернул ключ в замке, откинул крышку и достал свиток пергамента.

Молча подал его ведьме, а сам отошел к окну, чтобы не мешать Зарабет читать последнее послание дяди.

Письмо было обычным, можно даже сказать стандартным. Радость, что Зара выросла смелой и самостоятельной женщиной. Сожаление, что не сумел дать всего возможного любимой племяннице. Надежда, что о нем не будут вспоминать плохое, а в памяти останется лишь хорошее.

Зара такие письма слушала и писала сотнями, почти каждый поднятый труп в итоге желал оставить своим родственникам подобное послание.

Но посткриптум женщину удивил.

— Тут говорится о каком-то цветке, — Зарабет изумленно подняла взгляд на Девхана.

— Цветок?

— Да, — женщина снова уткнулась в письмо, — Я должна взять на себя заботу о... ссакрас? — она по буквам прочитала, — Но ссакрас — это переводится как цветок, правильно? Странно, что дядя это слово написал на йинзийском.

Она показала кусок текста торговцу и тот тоже удивленно поднял брови.

— В вашем языке нет аналога этому предмету. Ссакрас это божественный цветок, девочка моя, — поправил Девхан Зарабет, — Цветок, посвященный богине. Но, — он в недоумении развел руками, — я не представляю, о каком конкретно цветке может идти речь. Ссакрас Лашими выращивают в главном храме нашей страны, и цветет он лишь одну ночь в год. Вряд ли твой дядя имел в виду именно его.

— Да уж наверняка! — ведьма снова уткнулась в свиток, внимательно рассмотрела его с двух сторон и по новой перечитала послание, но больше нигде пресловутый цветок не упоминался.

Что это значит — позаботься о ссакрас?

— А что-то еще вам дядя не оставлял? Помимо письма?

Торговец развел руками.

— Увы. Только этот свиток.

— Может на словах что передавал?

Повторный отказ.

Женщина задумалась. Быть может, именно поэтому и было украдено вчера мральтом прощальное письмо дяди? Мог ли старый ювелир оставить Заре в письме тот самый ссакрас, о котором она должна позаботиться? Но как мог божественный цветок оказаться у Тадеуса?

Она еще раз пробежалась глазами по письму. Ни слова о поездке в Исс, о которой говорил вчера призрак.

— Когда он отдал вам этот свиток?

— Пару дней назад. Тадеус пришел как обычно вечером, но был встревожен чем-то. Оставил письмо, сказал, что вызвал тебя и ушел. С тех пор я его больше не видел.