Красные Камзолы -3

— Гоша, ты же был там, под Гросс-Егерсдорфом?

— Довелось, Мария Абрамовна. Как и многим. Большая баталия была.

Она чуть замялась и слегка дрогнувшим голосом попросила:

— Расскажи мне, что там было? Как погиб дядюшка?

Как погиб?

В памяти вспыхнула картинка: генерал Лопухин с белым платком на вытянутой руке. И как прикажешь об этом рассказывать, красавица?

— Да как тут расскажешь.. — я на минуту замялся. — Странное дело было, Мария Абрамовна. Вроде бы нормально шли, с разведкой, с заслонами и бекетами, с охранением лагеря на каждом привале. Казаки и драгуны фуражиров охраняли, прусских партизан гоняли, все честь по чести. А вот за день до баталии какая-то ерунда началась.

Княжна чуть подобралась. Ладони на столе, взгляд внимательный. Даже будто дыхание задержала. Слушает.

— Понимаете... Сначала за день до битвы всю армию в поле вывели и все под ружьем стояли считай что целые сутки. Постояли да разошлись. Потом, наверное, подумали что пруссак не через большое поле пойдет, а вдоль реки Прегель, с запада, по дороге от Велау. И перебросили четыре полка резерва из основного лагеря на холм к генералу Леонтьеву.

— Ждали что король атакует?

— Может и так, — пожимаю плечами, — только никаких дозоров ночью армия не выставила. Нигде. И с утра пробили генеральный марш, а не зорю. Всю теснину между лагерем и полем напрочь обозом забили, будто нарочно. И когда королевская армия свалилась на наших как снег на голову — армия этим обозом была на куски разделена. И пруссак, значит, взялся нас по кускам бить. Сначала на Второй Московский навалился всеми силами, потом дальше огонь перенес...

— Как же так вышло? — княжна сделала заинтересованное лицо, продолжай, мол.

— Непонятно мне это. Все лето с дозорами нормально было, а за день до баталии — такая вот ерунда. И ладно бы никто не верил что пруссак нас атаковать рискнет. Знали ведь, что чуть зазеваешься — они мигом налетят и в капусту порубят. Прусский полковник Малаховский за лето всех нас приучил к внимательности. Его гусары частенько налетят вихрем, убьют сколько смогут, имущество пожгут и упорхнут, ищи ветра в поле. А тут такое... Может быть, дозорные драгуны знали что утром в поход выступать и коней берегли. Ведь кони-то так себе, с весны на них вся конница жалуется.

Я перевел дух, отхлебнул чаю и, подбадриваемый взглядом княжны, продолжил.

— Беспорядок случился, если откровенно. И пруссаки этим нашим беспорядком умело воспользовались. По утреннему туману подвели колонны, развернулись и ударили. И весь удар пришелся в аккурат на полки второй дивизии Василия Абрамовича.

Княжна побарабанила пальцами по столу и задумчиво проговорила:

— Совсем недавно от союзников пришли известия. Король Фридрих разбил французскую армию принца Субиза при Росбахе. И знаешь, Гоша... судя по тому, что я слышала — там было нечто похожее. Армия в ночь перед баталией оказалась без дозоров и охранения. Прусские полки точно так же по утреннему туману подошли к лагерю, развернулись и атаковали. Французы даже тревогу сыграть не успели, как все было кончено. Была армия — и нет армии.

Я пожал плечами:

— Хорошая тактика. В одной книге читал: удивить — значит победить.

— Нет, ты не понял, Гоша. И у них, и у нас перед баталией дозоры сняты были. Словно кто-то специально Фридриху помогал, — Мария Абрамовна скользнула ладонью по столу и дотронулась до моей руки, — А дядюшка? Расскажи, Гоша, как он погиб?

Рука у нее теплая, тонкие пальцы нежно гладят мозоли на моих загрубевших клешнях.

И что мне рассказать тебе, красавица? Как оно было на самом деле? Про тот замысел Лопухина, о котором мне мужик из электрички напел? Перемирие, сдача в плен, вот это вот все?

А в глазах у нее — мольба. И... надежда, что ли.

Я вздохнул:

— Как герой он погиб, Мария Абрамовна. Когда линия Второго Московского полка уже почти дрогнула под пулями трех прусских полков — Василий Абрамович собрал всю свою охрану — человек двадцать конных — и бросился в отчаянную атаку, стараясь пройти вдоль кромки леса и врезаться во фланг прусской линии. Это помогло. Второй Московский выстоял, а там и третья дивизия из теснины вышла. Отряд Василия Абрамовича пруссаки на штыки подняли, но потеряли время. Верите ли, все солдаты плакали как дети, когда отчаянной контратакой генерала у пруссаков отбили, а он уже мертвый. Крепко его уважали в армии, точно вам говорю.

Ну вот так. Взял грех на душу. Зато она вздохнула с облегчением, а глаза на мокром месте.

Да и какая теперь разница? Было и было.

— А Нелидов? С ним что? Ты его видел? Как он вел себя во время битвы?

В голове вспыхнул образ нашего ротного с окровавленными штыками в руках. Вот блин.

И все-то ты знаешь, княжна Черкасская, и вопросики-то у тебя с подковыркой... Только вот мы с господином капитаном плечом к плечу под пулями в линии стояли. И в Мариенбурге он за моего солдата готов был город спалить. И под Мемелем в ночи... Нет уж. Извини, но не надо тебе знать о моих подозрениях. И о том как Нелидов в госпиталь за фальшивой раной пришел я тебе тоже не скажу. Господин капитан очень много сделал для роты. И если у него были еще какие-то свои дела — то ты узнаешь об этом не от меня, нет.

— Бился он люто, как зверь дикий. Господина капитана крепко ранили в рукопашной схватке. Я лично ему раны перевязывал. Там все кости в грудине переломаны, еще долго служить нормально не сможет. Думал, совсем помрет, но нет. Крепкий человек Алексей Андреевич. Правда, со службы его уволили по здоровью, а жаль.

Понахватался я словечек у местных, вон уже как речь украшаю. А чего? Врать — так красиво!

— Спасибо, Гоша! — шепчет она.

Глаза сверкают то ли от слез, то ли от облегчения, ее ладошки крепко сжимают мои лапы. А у меня вдруг все влечение к ней разом пропало, как рукой сняло. Будто только что сам, своими руками между нами какую-то стенку выстроил.

Мда. Не затащу я ее в койку. Потому что теперь между нами стоит тайна, которую мне нельзя выболтать в момент расслабленности.

Да не очень-то и хотелось.

Хотя она красивая, конечно.

Княжна Черкасская отодвинула в сторону пустую тарелку из-под картошки, кивнула стоящей поодаль служанке — прибери, мол.

А потом выдала:

— Завтра в город прибывает граф Шувалов со свитой. Будет лично наблюдать за переправой Обсервационного корпуса через Двину. По случаю прибытия он даст прием у бургомистра, а мне совершенно не с кем туда пойти. Составишь компанию?