Она воззвала к Силе Разрушения, ощутив поднимающуюся в ней знакомую волну магии. Это была пульсирующая, живая сущность, её сила; демонические энергии жаждали освобождения. Она направила их на тело Райнаре, намереваясь истребить злобную женщину здесь и сейчас.
Хватка на её руке остановила её, и она повернулась, чтобы обнаружить, из всех, его стоящим рядом, его пальцы на её запястье, мешая ей бросить фатальное заклятье. Её брови поднялись. Как-то, каким-то образом, он сумел пройти мимо её свиты незамеченным, несмотря на существенную бдительность её фигур. Она с интересом обратила внимание, что он отказывается смотреть ей в глаза, хотя близость требовала этого если не из необходимости, то из вежливости. Его наушники сейчас висели на шее, и Риас отстранённо подумала, не слышал ли он её разговор с Юуто.
И тут, поразив её, он заговорил.
— Над ними уже был свершён суд.
Его голос был мягким, спокойным, но она слышала в нём стальной стержень.
Его взгляд был крепко прикован к Райнаре.
— Они мои враги — она сумела скрыть удивление. — Они ранили моих друзей. — Риас кивнула в сторону Иссея, поддерживаемого Акено и Кибой. — Жалости от меня они не дождутся.
Парень лишь пожал плечами. Хватка на её руке, однако, усилилась.
— Это решать не тебе.
Она уставилась на него. Он действительно имеет в виду, что врага, который проник на её территорию, который активно пытался убить члена её свиты, чью судьбу она держит в руках, не следует судить по его действиям? Смех, да и только. Вдобавок, это опасная идея. Дьяволы, не защищающие свою территорию — слабые дьяволы, и вскоре становятся ни на что не влияющими дьяволами, поскольку более сильные захватывают их территорию. Это, и к тому же Райнаре — опасный враг, которая несомненно устроит новые проблемы, если дать ей уйти. Она не могла рисковать. Она собиралась в максимально вежливой манере сообщить ему это, когда внезапно он повернулся, и Риас обнаружила, что смотрит в холодные синие глаза.
В них было безразличие, определённая бесстрастность, которая могла легко одурачить обычного наблюдателя. Но она была дьяволом, и её род всегда умел заглянуть в человеческое сознание дальше, чем другие. И, взглянув в его глаза, она обнаружила силу, чистую без примесей, скрытую за вуалью пассивных зрачков, укрытую не выбором, а просто потому, что он такой есть.
Он разорвал связь так же внезапно, как создал её, отвернувшись и снова направив взгляд на павшую форму Райнаре. На миг на его лице промелькнула боль, столь быстро, что Риас не была уверена, что видела это.
Она сглотнула.
— Это ты спас Иссея? — спросила она.
Он кивнул.
— И Асию?
Он снова кивнул.
— А они? — она указала на Падших, разбросанных среди руин. — Это ты их победил?
Он нерешительно помедлил, словно обдумывая, что сказать.
— Не один — наконец, определился он.
Она сузила глаза. В этих словах была правда, но она подозревала, что он что-то опускает, намеренно оставляя за рамками. Она хотела прижать его, но понимала, что сейчас не время и не место.
— В таком случае я должна тебя поблагодарить — медленно начала Риас. — Иссею не следовало бежать сюда в одиночку. Я прослежу, чтобы он осознал, как глупо поступил сегодня.
Парень понимающе кивнул.
— Из благодарности я готова прислушаться к твоему предложению насчёт этих... ангелов. Но если они снова нападут на моих друзей, я уничтожу их, не задумываясь.
Его взгляд пробежался по неподвижным телам среди руин.
— Они этого не сделают.
Её убедили не его слова, но твёрдая законченность в его тоне.
— Быть посему — Риас с интересом наблюдала за парнем, оценивая его реакцию на то, что она собиралась сказать дальше. — Несомненно, у тебя есть вопросы о том, что ты видел сегодня, и что они — она взмахнула рукой в сторону Падших — и мы такое. Буду рада ответить, если найдёшь время. Завтра после школы, возможно? В помещении студсовета?
Он по крайней мере обдумывал её предложение.
— Я об этом подумаю.
Этот ответ был лучше, нежели она ожидала. По крайней мере, он допускал встречу лицом к лицу вместо того, чтобы избегать её, как делал обычно. Но даже если бы он выбрал другой вариант, это не имело значения. После сегодняшних событий, она не отпустит его без ответов, даже если придётся каждый день сидеть у него на хвосте.
— Хорошо. Я скажу Акено приготовить нам чай.
Она улыбнулась, заметив его внезапный дискомфорт. Теперь он не мог отступить, не показавшись невежливым. Её улыбка расширилась, и она кивнула в последний раз.
Шах и мат.
* * *
Он сердился на себя.
Он не ожидал, что бой будет развиваться так быстро. Месяцы без башен, по которым нужно подниматься, без Тёмного Часа, в который нужно проникать, без Теней, с которыми нужно сражаться, притупили его чувства до менее чем приемлемого состояния. Без висящей над его головой угрозы Никс, он пренебрегал тренировками. Для них больше не было причин, и в результате его боевые способности пострадали. Это следовало исправлять, раз уж появились новые враги, столь же сверхъестественные, как Тени. И новые союзники тоже, как он подумал о Риас Гремори и её предложении.
Бредя по дороге к своей квартире, он задался вопросом, что сказали бы его товарищи из SEES. Митсуру, скорее всего, отчитала бы его за то, что подверг опасности миссию, а также жизни товарищей по команде. Юкари сделала бы то же, но больше беспокоилась бы о нём, чем о команде. Единственным, кто его защищал бы, был бы Джунпей, и он почти слышал голос этого лодыря, говорящий остальным дать ему вздохнуть спокойно.
Тонкая улыбка появилась на его лице. Славный старый Джунпей...
И затем мрачность ситуации обрушилась на него, и он снова рассердился. Воспоминания лишь добавляли боли.
Они застали его врасплох, те, кого назвали Падшими Ангелами, и будь он собой, каким поднимался на Башню, нанесённые ему раны были бы смертельны. Но он превзошёл Башню, превозмог испытания, ожидавшие на её тёмных этажах, и взобрался на вершину, где его ожидала сама Никс. Раны, что тогда были бы летальными, если ими не заняться, сейчас были лишь мелким неудобством. Это было свидетельством того, как далеко он прошёл, начиная с того момента, когда Орфей впервые оказал ему помощь, до того, когда он противостоял Тени Смерти на той сломанной колонне, с богами, сражающимися на его стороне вместо единственного мастера струн.
Всё же, хоть душа его была сильна, плоть слаба, и он чувствовал боль, реальную боль, когда копьё света пробило его сердце. Но боль не означала смерти, не тогда, когда сама Смерть существовала в нём в форме Танатоса. Пока Он был внутри него, он не мог быть убит по настоящему. И даже без Стража Загробного Мира, защищающего его, были и другие, готовые подняться на выполнение этой задачи.
Когда он сражался с Никс, его Персон было великое множество, и все они нашли его в итоге, когда он оказался перенесён в этот новый мир. Ангелами и демонами мог он повелевать; божественные звери и мифические монстры рыскали в его психике. Древние герои, легенды, воспеваемые в историях, чьи дела столь же прославлены, как и их имена, склонили перед ним колено. И пока они были в нём, они разделяли с ним часть их силы. Это был дар Дикой Карты, дар, который он умело использовал.
У Кохиру, Священного Дракона Небесного Зодиака, он научился призывать неистовое пламя в форме мощных Марагидинов. От Зигфрида, убийцы Фафнира, он получил умение владеть мечами лучше, чем мог бы научить любой смертный. От Одина — элемент молнии, способность владеть ей и защищаться от неё. Список рос и ширился.
И когда был призван Метатрон, Владыка Ангелов, он был пронизан святым светом, одного присутствия Архангела достаточно, чтобы окутать его аурой освящённой энергии. Его плоть выправилась, дыры закрылись, и там, где копья света пронзили его тело, появилась чистая здоровая кожа, закрывая жуткие раны, словно их и не было.
Это не было его первым выбором. Сперва он хотел Танатоса, или даже Персону тёмного типа, чтобы воспользоваться сродством Падших Ангелов со светом. Но Метатрон потребовал призвать себя. Метатрон, ненавидящий демонов превыше всего, наказующий еретиков огнём и мечом, потребовал быть призванным. Метатрон, чьё презрение к тем, кто предал Слово Божье, было легендарно, потребовал воззвать к нему, дабы предстать перед Падшими.
И затем сделал то, что удивило даже его.
* * *
Я Знаю Ваш Род. Сброшенные с Высоких Небес. Изгнанные из Вечного Рая.
Его серебряное лицо повернулось к женщине, на лице которой больше не было победной ухмылки.
Я Знаю Ваше Племя. В Своём Высокомерии Вы Отбросили Его Дар. В Своём Отчаяньи Вы Потеряли Себя во Тьме.
Райнаре вздрогнула и отступила.
Я Знаю Ваши Ереси. Извращения Света, что Вы Совершили. Мерзкие Дела, что Запятнали Ваши Души Чёрным.
Архангел широко, почти приглашающе, развёл руки.
Я Знаю Вас. Но Знаете ли Вы Меня? Знаете ли Вы, Кто Я?
Они кивнули с широко раскрытыми глазами. Мгновенно атмосфера в комнате изменилась. Металлические крылья широко раскрылись, достигнув своей полной длины. Меч поднялся, направив пылающее остриё на Падших. И когда он вновь заговорил, в его голосе звучал бронзовый грохот власти.
Так Почему же Вы Ещё Не Кланяетесь?
Они склонились. Сперва бородатый мужчина, исполненный испуганного удивления. Женщина была второй, гибкое тело двигалось чувственно, несмотря на дрожь в конечностях. На её лице было выражение поклонения. Девочка была последней, она свалилась со стола и неуклюже приземлилась на пол. Она вжалась лбом в пол и не поднимала взгляда.
Стоять осталась только одна Райнаре, выражение неповиновения которой не скрывало дрожь в ногах. Метатрон наклонил голову; его маска мерцала, пока он вглядывался в Падшую, отказывающуюся преклониться.
Когда Человек Прислушался к Отравленным Словам Змея, Он был Обречён Навеки. Какой Змей Шептал в Твои Уши, Райнаре, Страж Белых Врат, что Ты Пала так Низко?
Райнаре не смотрела в глаза ангела, но её губы двигались.
— Кокабиэль — прошептала она.
В ответ Метатрон медленно подлетел к женщине, которая в страхе отшагнула назад.
Я Знаю Его. И Также Я Знаю, что Медовые Слова, которыми Он Кормил Тебя, Ложь.
Лицо Райнаре исказилось от ярости.
Он Никогда Не Считал Тебя Равной. Он Никогда Не Думал о Тебе, как Ты Думала о Нём. Он Никогда Не Любил Тебя.
— Ложь!
Я — Глас Господень. Я Доношу Его Волю. Я Знаю Лишь Истину.
— Заткнись. — Падшая схватилась за голову. — Заткнись. Заткнись!
Кокабиэль Пал из-за Его Любви к Смертной Женщине. Он Отведал Сладкий Плод Греха. Ты Никогда Не Сравнишься с Той, что Заставила Его Пасть.
— Заткнись!
Глаза Райнаре загорелись гневом, и мгновенно сотворённое копьё света было брошено в парящую перед ней мерцающую фигуру. Метатрон отмахнулся бронированной рукой, отправив копьё кувыркаться, пока оно не вонзилось в ближайшую стену. В руке Райнаре появилось другое, но прежде чем она смогла его бросить, Архангел был уже перед ней, протягивая стальную перчатку.
Райнаре. Древний Закон Высоких Небес Запрещает Нам Вмешиваться в Дела Мира Смертных.
Одна рука схватила её за шею.
Однако Ты Бесстыдно Сделала Это.
Другая по рукоять вонзила меч в её живот.
Это Наказание за твоё Прегрешение.
Падшая издала влажный, задыхающийся звук, когда клинок вышел из её спины.
Эта Рана Не Заживёт, Пока Ты не Искупишь Своё Преступление.
Меч выскользнул, и женщина упала на колени с широко открытым ртом. Архангел сделал жест, и клинок исчез из его руки. Повернувшись, он поставил бронированный ботинок на плечо Падшей. Райнаре вздрогнула от неожиданности, когда нога в латах опустилась на её спину, и затем неизмеримая, превосходящая сила вжала её в пол.
Падшая. Ты Совершила Несказанное Множество Зверств. Твои Руки Запятнаны Кровью Невинных. Твои Дела Запятнали Имя Рода Нашего.
Серебряные руки клещами ухватили её выпущенные крылья, одна за каждое крыло. Её глаза расширились в осознании.
— Нет!
Ты не Заслуживаешь Даров, коими Он Наделил Тебя.
— Нет! Прекрати! — Райнаре жалко пыталась бороться с силой Архангела, её пальцы скребли по земле, когда она пыталась отползти. — Я каюсь! Я каюсь! Остановись! Умоляю!
Метатрон лишь ухватил её крылья крепче.
Рана была Твоим Наказанием. Это — Твой Приговор.
Он потянул, и Райнаре завопила.
Глава 3.
Они были дьяволами.
Пока он сидел в роскошно обставленной комнате студсовета, выслушивая их объяснения, эта мысль снова и снова повторялась в его голове.
Это была столь немыслимая концепция, столь безумное предположение, что не испытай он странности Тёмного Часа и восхождения на то неестественное творение, коим была Башня, он бы решил, что они ему лгут.
Однако это было правдой. Это было очевидно; Риас продемонстрировала ему свои крылья, материализовав их за спиной, подобные крыльям летучей мыши. Иссей с гордостью продемонстрировал свой Священный Механизм, оружие, которое дьяволы, судя по всему, использовали в их так называемых "Играх Рейтинга", и рассказал ему историю о том, как Риас воскресила его как одного из них. Его тревожило, что парня не беспокоил тот факт, что он был вынужден отбросить человечность, чтобы жить снова, но учитывая, какой выбор у него был на тот момент, вряд ли его можно винить. Это не было неправильным решением, и Риас не была неправа, что дала ему шанс принять это решение.
И это было главным камнем преткновения в вопросе. Он не чувствовал в них зла. Не было ощущения злонамеренности.
Это его беспокоило. Не в природе связанных с Преисподними помогать другим, особенно человечеству.
Была принципиальная разница между тем, что он понимал о демонах, и ними. Его демоны, гнездящиеся глубоко в его психике, были злобными существами ужасной силы, вечно замышляющими тотальное разрушение Небес и полное совращение Человека. Эти же демоны, те, кто сидели перед ним, "просвещая" его, таким не занимались.
Ангелы воплощали аспекты Справедливости, Истины и Доблести. Падшие — совращённые ангелы, и их аспекты — Похоть, Зависть и Жадность. Демоны персонифицировали всё негативное в человечестве, и в результате кормились такими тёмными эмоциями, как Ненависть, Гнев и Отчаянье.
Так было с рассвета времён. Это было правило, которому следовали все мифы, все легенды, все сказки. Его Персоны основывались на них, и то, как они выглядели и как действовали, соответствовало этим историям. То, что здесь такого правила не было, приводило в замешательство.
Или, может, они вовсе не были демонами.
Риас представила их как дьяволов, не демонов. Дьяволы, меньшее зло, лишь коварные вместо откровенно злобных. Лишь проказливые вместо откровенно вредоносных. Терпимые, вместо святотатственных.
Его взгляд прошёлся по комнате. Риас захватила с собой всю свою свиту; некоторых он узнал. Юуто Киба, самый популярный парень в школе, его обычно улыбающееся лицо было необычно серьёзным, когда тот сидел на кушетке, подозрительно следя за ним. Рядом с ним была Акено Химеджима, знаменитая вторая из Двух Великих Леди Академии Куо. Она подмигнула ему, когда его взгляд задержался на ней; он внезапно ощутил озноб. За то короткое время, что он наблюдал за её общением с Риас, было очевидно, что эта красотка далеко не так элегантна или утончённа, как полагали её товарищи по учёбе; некоторые вещи, которые она говорила, были откровенно вульгарны.
