Гамлет Шекспира - полный перевод

Другой пример, — когда Гамлет возвращается из Англии, и встречается с Горацио. У Шекспира их сцена начинается довольно странно, — как разговор, который мы слышим не с начала. В переводе Лозинского "Об этом хватит; перейдем к другому". Некоторых романтичных исследователей Гамлета, такой странный пассаж заставляет предположить, что в этом месте должен быть зашифрован какой-то важнейший разговор, который чуть ли не переворачивает все мировоззрение Гамлета, но о котором мы должны догадаться сами. Увы, судя по "Наказанному братоубийству", — все сильно прозаичнее: В этом произведении есть отдельная сцена, в которой актеры играли, как Гамлет оказался в Англии, и выскользнул из ловушки короля. (Король, не византийствуя с записками, как у Шекспира, просто послал с Гамлетом двух убийц. Те хотели убить его, но принц применил прием, знакомый нам до сих пор по мультфильмам и золотому фонду комедий эпохи немого кино — он встал между двумя стрелками, и неожиданно упал во время выстрелов). Так вот, в до-Шекспировском Гамлете, — зритель видел эту сцену. А потом, Гамлет возвращался в Англию к Горацио, где... кратко пересказывал как он выбрался из ловушки. Кто-то, (возможно еще в одном "дошекспировском" Гамлете), — совершенно справедливо удалил этот скучный для зрителя повтор. Шекспир же поставил в это место диалог о своем варианте развития событий, с подменой писем, который был необходим, потому что не обыгрывался в виде живой сцены. Но рудимент удаления пересказа в тексте остался — "об этом хватит". Другой аспект этого вопроса: — Ведь могло быть и так, что для каких-то уважаемых людей, которые смотрели "extended version" пьесы, — сцена похищения Гамлетом писем разыгрывалась труппой Шекспира вживую, в виде безмолвной сцены. Тогда хвостик "об этом хватит" оставленный в тексте, был оправдан, чтобы избежать повтора. Но когда пьесу публиковали в нее включили вариант с пересказом, из короткой версии пьесы, просто потому, что она бумаге она была понятнее и подробнее. (В диалоге Гамлет объясняет свои действия, в то время как в живой сцене он большую часть молча крадётся).

Хотя, должен признаться, само место для открытия "страшных тайн", вполне удачное. И если бы мне пришла мысль о своем прочтении Шекспира, я бы вставил туда примерно такой диалог, который минимально возможно прояснил бы шатания Горацио по Европе, и некоторые другие моменты:

Горацио (Гамлету).

Милорд, вы сами знаете, в том нет сомненья,

За роскошь людям королевской крови — быть в уединенье.

Вот разве принц-наследник, при живом еще отце

Когда нет тяжких дум о долге и венце,

Он может свет наук отправится подальше изучить,

И в университете, краткий миг свободы получить.

Но даже та свобода лишь в уме. А небогатому вассалу будет порученье:

Езжай-ка вслед за принцем, — и за счет казны пройди там обученье.

Но вот, сеньор внезапно умер, сын его на родину собрался уезжать,

Выходит, и вассалу незачем вдруг стало в школе прозябать.

Исчезла клятва, с ней и средств для жизни больше нет,

Ищи кому предложишь вновь ты свой вассалитет...

Гамлет.

Об этом ты мне мог бы и не сообщать,

Все части на виду, — нетрудно пазл собрать.

Горацио.

Чтож, раз начистоту до дна мы стали говорить,

Возможно чем-то все же вас сумею удивить...

Милорд, припомните ли знаменитый тот рассказ,

Что знает наизусть любой из нас?

"А перед боем договор был заключен,

И по всем правилам печатями скреплен.

Кто победит — получит в свой надел

Все земли, где убитый им владел"(С).

Гамлет.

Мы как мужчины говорим, — так не томи.

Что думаешь — то прямо говори.

Горацио.

Извольте, Старший Фортинбрас в бою на кон поставил все что было.

А вашего отца — во сне змея кусила.

Кого сейчас корона — тот свои рассказы о истории ведет,

И выгоды от этого, — конечно же, неймет.

А сыну Фортинбрас-отец — удел и не подумал оставлять,

Так в поединке, где исход непредсказуем, поспешал удачу испытать.

Гамлет.

Чтоб все святые меня молниями с неба поразили!..

Глупцы, считаем правдой то, — что с детства нам твердили.

И мой отец... И призрак... — ведь ни разу не соврал.

О разных "мелочах" лишь только умолчал.

Мне правду бросили, — как псу кусок,

Чтобы на ниточках чужих сплясать я смог.

Так дьявол правдой шумной нас себе служить толкает,

А Истина у Бога где-то молча прозябает.

И мой отец... Да был вообще ли знаменитый поединок тот?

Свидетели событий — кто из них еще живет?

Горацио.

В могиле правда, вместе с телом Фортинбраса, что сказать тут мне,

А вскрыть ее — так не найти б на теле ран в спине...

Вот и выходит, младший Фортинбрас,

Сказать по чести — прав на датский трон имеет больше вас.

Гамлет.

Я жил, претерпевая униженья, но всеж честолюбивые мечты в душе храня.

И месть моя, свершившись, трон расчистит. Но — Небеса не за меня...

Я для других орудьем стал невольно.

Но ладно, — сказано довольно.

О чем пьеса Гамлет?

Ой, да ну! Вы же сами уже читали Гамлета. Там принц мстит за папу. Что я могу тут добавить? Ну хорошо. У произведения, как правило, есть внешняя канва сюжета, и некая "подложка смыслов", которую пытался донести автор.

Шекспиру за сотни лет приписали сотни разных смыслов, вплоть до самых экзотических. Есть, например, устойчивая теория, что Шекспир зашифровал в Гамлете, свою симпатизантную оценку Восстания графа Эссекса, против королевы Елизаветы. А самой Елизавете в тексте показывал тайные фиги. (С учетом, другой теории — что под именем Шекспира скрывалась сама Елизавета... Когда обе этих теории объединяешь, картина получается просто невыразимая). Мог ли вообще Шекспир, закладывать в текст всякие ребусы? Конечно мог. Он ведь, в некотором смысле, был Человеком Возрождения. У него для этого было достаточно интеллекта и литературного мастерства. А главное — времени. Ведь роликов на ю-тьюб с милыми котиками и тверкающими попами, в то время еще не было, поэтому отсталым предкам приходилось развлекаться за счет саморазвития и интеллектуальных игр.

Но давайте скажем честно. Времена были суровые. Как раз потому, что власть конкретной королевы бывала под угрозой. Система жестко боролась за жизнь. Башку неблагонадежному шутнику-драматургу могли открутить на раз. Поэтому, если Шекспир и зашифровал тайные фиги, в тексте Гамлета, — они запрятаны очень глубоко. Так глубоко, что их вообще никто не понимал, — даже из недругов, не обделенных интеллектом. Понимали только несколько довереннейших друзей, которым Шекспир глубокой ночью, на интеллигентской кухне, сам объяснил, где искать эти фиги. В таком виде все это сильно будет напоминать бескомпромиссных борцов с советской властью, из рядов отечественной творческой интеллигенции. Сейчас, когда советской системы уже нет, — героические творцы рассказывают, как отважно они показывали фиги в своих произведениях. Но правда в том, что если взглянуть на их произведения, когда советская система еще имела хоть какое-то влияние на их жизнь — "фиги" были настолько запрятаны, что вообще никак не считывались рядовым зрителем. Отсюда: Даже если в Гамлете и есть подобный пласт, — запрятан так, что нам не виден. И более того — не был виден даже современниками. И в чем тогда смысл?

Ладно, давайте тогда попробуем копнуть на штык поменьше. Какие смыслы мог считывать обычный зритель шекспировского времени, не посвященный в "кухонную герменевтику"? Для современного человека, живущего в сильно другом историческом контексте, эти мысли уже не всегда очевидны. А современники Шекспира считывали все это на раз. Давайте же попробуем дать краткое описание событий пьесы, и как примерно их воспринимали современники Шекспира.

Итак. Дания. Замок Эльсинор. Когда-то здесь правил король — Фортинбрас-старший. Отец главного героя пьесы, — Гамлет-старший устроил с Фортинбрасом-Старшим — "суд Божий". То есть — поединок. По условиям поединка к победителю переходило все имущество побежденного. Фортинбрас-старший проиграл. И датским королем вместо него стал Гамлет-Старший. В тот же самый день, когда произошел поединок, — у Гамлета-старшего рождается сын — того же имени.

Гамлет-старший правит около тридцати лет, после чего скоропостижно умирает. Гамлет-младший, — теперь уже единственный, — думает, что он сейчас станет королем. Но нет, брат его отца — Клавдий, — охмуряет мать Гамлета. В Дании выборная система королей, кандидата должно поддержать высшее дворянство. И понятно, что оно поддержит опытного дядю, которого боятся все соседи, а не неимеющего опыта племянника. При этом, возраст у Гамлета, — так себе. Королем в те годы можно было стать и лет в двенадцать. А Гамлету — около тридцати. И трон снова от него уехал, на неопределенное количество лет. Мы по пьесе не знаем, подробностей жизни дяди Клвадия. Он такой, — сферический в вакууме. Но если у него есть свои дети от прошлых браков, или он планирует завести новых, — Гамлету будет совсем-совсем далеко до трона. Гамлету не нравится, что его мать вышла замуж всего через два месяца после смерти его отца. И ему очень не нравится, что он не король, и скорее всего, даже и не наследник.

Здесь нужно отпрыгнуть в сторону. В пьесе "Гамлет принц датский", за ее время, никто из участников не удосужился обратится к Гамлету словом "принц". (К сожалению, в наших классических переводах Лозинского и Пастернака эту игру Шекспира почему-то не соблюли). Принц — производное от латинского "прин(кц)епс" (примус — "первый" и "каперэ" — держать), дословно "перводержец". Применительно к наследным королевским делам — "первый кто держит очередь на трон". И Гамлета никто не зовет так. Даже его друг детства Розенкранц, который удивляется, мол — да неужто вы сомневаетесь, что будете наследником после короля? — Не зовет его при этом принцем. Это тонкий психологический штрих Шекспира. Подсознательно никто не верит, — что Гамлету суждено стать королем. И он видит, — что все они не верят. И он согласен с ними — ему не дадут возвыситься. И это одна из мощнейших пружин, которая побудит его к действию. Но все-таки его признают принцем — один раз, перед смертью, Горацио назовет его так. "Спокойной ночи, милый принц".

Тема пока что на заднем плане — Фортинбрас-младший. Сын того самого датского короля, что когда-то убил в честном поединке отец Гамлета. Фортинбрас — племянник нынешнего норвежского короля. Он набирает в Норвегии сорвиголов, и беспокоит окраины Дании. Клавдий — отправляет послов к норвежскому королю, чтобы тот утихомирил племянника.

Тут по смотровым галереям замка начинает регулярно курсировать, будто поезд, призрак отца Гамлета. Стража пугается и зовет Горацио, — он учился в университете ("по странному совпадению" — в том же, что и Гамлет), и должен понять, что же тут творится. Имя Horatio (кроме того, что это поздняя итальянская форма написания имени известного древнеримского поэта — Horatius) — возможно игра слов Шекспира, от латинских слов Homo (человек) и Ratio (счет, система, коннотационно — упорядоченный образ мыслей). Скудный век вместо поэтов порождает рациональных прагматиков. Но именно студент-прагматик сталкивается с чудом, которое он после натурных экспериментов вынужден признать подлинным. Горацио уговаривает стражника потыкать в призрака копьем. Призраку от копья ни жарко и не холодно. Призрак настоящий. Горацио решает, что надо показать призрака Гамлету.

Гамлет идет на следующий караул, встречается призраком, и... Здесь мы попадаем на очень важную для Шекспира, его собственную трактовку сцены, которую он привнес в прежнего Гамлета. В "Наказанном братоубийстве", с его костяком не-шекспировской, более ранней версии истории, — Гамлет не приезжал ни из какого университета. Он спокойно жил в замке с мамой и папой, и своим верным другом Горацио, пока папа не умер, а призрак папы не призывал его к действию. (Это делало пьесу более логичной — куда более логичны тесные отношения Гамлета и Горацио). Шекспир усложнил. — Гамлет приехал из университета в Виттенберге. Призрак Отца при встрече незамедлительно сообщает, что за свои грязные прижизненные делишки, он принужден отбывать наказание в чистилище. Та-дам! Образованные зрители-современники словили крутую сцену. Кто-то ухмыляется. Кто-то наоборот, недоволен. Равнодушных мало. А простонародье, не слишком входящее в тонкости религиозных концепций, смотрит свой крутой триллер с призраком.

Шекспир по вероисповеданию, скорее всего, был католиком. Об этом оставил свидетельство пастор-протестант, который был с ним знаком. Протестанты — это, как понятно из названия, те, кто протестуют. А протестовали они как раз, против католического понимания христианства. (Особенно им не нравилось, что рулит ими какой-то далекий папа, которому надо засылать десятину, ну и вообще, — христианство пора реформировать). Одним из принципиальных расхождений католиков и протестантов — был вопрос о чистилище. Католики верили, что совсем конченный человек — попадет в ад. Праведник — воспарит на воздуся в рай. А обычный человек, с грехами — отправится поджариваться в чистилище, пока ужасными страданиями не отработает свои грехи. После — тоже в рай. Протестанты чистилище категорически не признавали. Наработал на ад — в ад. Наработал на рай — в рай. Рассадником новомодных протестантских идей — кузницей новых взглядов — был как раз университет в Виттенберге. Протестантизм в Англии законодательно ведут как раз при Елизавете первой в 1559ом году. Но "староверы-католики", от этого понятно, волшебно не испарились. И вот, начало пьесы. Живчик-принц из рассадника протестантизма, сталкивается с призраком, — настоящесть которого подтверждена несколькими незаинтересованными наблюдателями, которые аж тыкали в него копьем. Призрак же первым делом сообщает принцу — "Чистилище есть! Протестантская версия христианства, — дурь. Вот католики верят правильно".

Это... немного не те смыслы, которые мы привыкли ждать от гения, да? Гений ведь должен через века транслировать нам смыслы современные и важные для нас, (например, о превосходстве последнего айфона над предпоследним) — на то он и гений. Но, Шекспир транслирует смыслы важные для нас, в других местах. А здесь он транслировал важное для него. Оставьте гению быть немного и сыном своего времени.

А вдруг власти, которые уже взяли курс на протестантизм, изъявят Шекспиру немилость, за подобные утверждения со сцены? Но Шекспир — осторожен и хитер. После страшного откровения призрака, Гамлет тут же начинает обоснованно сомневаться — да уж не демон ли это меня смущает, под видом отца? Призрак только усиливает сомнения — только что он трындел, что с первым лучом солнца отправится коптиться в чистилище. Но когда рассветает, ни в какое чистилище он не отправляется, а поддакивает Гамлету откуда-то снизу, из толщи камня, в разговоре со стражниками. Подвис модем для переноса в чистилище? Или призрак — наврал? Умысел это Шекспира, или небрежность при быстром переписывании чужого материала — решайте сами. Гамлет глумится над призраком, называя его сперва очень фамильярно, а затем и вполне прямо — смятенным духом (то есть дьяволом). Дьявол "призрак отца", или нет, так и не получает разрешения до конца спектакля, — поэтому делать а-та-та Шекспиру не за что. Ведь если дьявол — отец лжи — сказал нам, что чистилище существует, то на самом деле... Ох! Да этот Шекспир нам совсем голову свернет!..