Драконы. Обновление

А вот когда понимаешь, что ничего может не быть, когда тикают часы, когда отсчитываются последние секунды...

Нет!

Не отдам!!!

Сама бы умерла — было бы проще.

Аласта покачала головой.

— Нет. Свиньей была я. Хоть и богиня.

Я невольно фыркнула. Хрю, да?

— Мы не демиурги, — тихо сказала Аласта. — Творец ведом лишь силой творения, а мы — мы просто жизнь. Нас создали эти люди, понимаешь? Мы такие же, как и они. Мы отражение их мечтаний, устремлений, надежд, мы — та сила, которую они отдают миру. И мы тоже переживаем, любим, грустим, нервничаем... мы тоже живые.

Я кивнула.

Что уж тут непонятного? Кто бы на месте Аласты не озверел? И не слишком-то порядочно я с ней поступила... мне ТАК больно не было, как ей. Она же богиня, считай — концентрированное чувство. Ей и больнее...

— Я рада, что ты это понимаешь. И я... я постараюсь простить, — тихо сказала богиня. — Мне будет тяжело, но новые всплески ярости и боли станут реже, я знаю. А с имеющимися вы справитесь.

— Баязет растревожил океан.

— да, я в курсе. Но и с этим вы можете справиться. Ты проделала хорошую работу с этим смешным человечком... эс Перез. Если вы откроете мои храмы, я постараюсь, чтобы всплески приходились туда — по большей части. А тропы для химер вы примерно представляете. Сможете патрулировать точечно, и уничтожать их тоже будет проще. Можно будет ловушки делать, засады...

Я кивнула.

— Да, наверное.

— Больше я сейчас сделать не смогу. Столько лет... у меня не так много сил осталось.

Я искренне сочувствовала. Но богинь же нельзя гладить по голове и предлагать ей сладости, как обычной подруге? Заесть грусть?

— Нельзя, — согласилась Аласта. — Хотя мне жаль. Ты хорошая подруга, Каэтана Кордова.

— Зоя...

— Зоя ушла. Подарив тебе память девочки Каэтаны, Даннара сделала большое благо для тебя и для мира. Ты приняла Фейервальд, как свой родной дом, ты счастлива в нем. Это очень хорошо. Может, Фейервальду не помешают и еще несколько душ из других миров — потом. Когда-нибудь потом, с этим нельзя играть легкомысленно.

Я порадовалась, что Аласта это понимает. Хорошо — я. А если бы кто другой? К примеру, та дрянь, с которой Димка...

Наверное, имя бывшего мужа должно было отозваться болью. Но — нет. Даже не царапнуло.

Было и прошло, было и сплыло...

Не интересно. Чужой человек.

— Даже не хочешь посмотреть, как все сложилось в твоем мире? — улыбнулась Аласта.

Я заколебалась.

— Нет, наверное. Там все хорошо?

Богиня смеялась искренне.

— Ох уж мы, женщины.... Смотри!

И передо мной словно зеркало развернули.

Вот... да, это я. Только где уныние? Где мой грустный вид?

Начало осени. Теплое, уже слегка позолоченное, как я люблю. И мы... с кем это я? Мы жарим шашлыки на даче.

Мужчина, который жарит их, улыбается. У него темные волосы и зеленые глаза, и на Хавьера он совсем не похож. Красавчик, словно из журнала. И двое детей носятся по лужайке, тиская лабрадора, а здоровущий дымчатый кот наблюдает за этим действом из кресла-качалки. И как-то очень заинтересованно поглядывает на мясо.

— Моя семья?

— Да. Смотри дальше.

Димка.

Явно съемная квартира, он лежит в постели и курит, а рядом с ним... тьфу, гадость какая!

Видывала я таких баб-с. На лбу у нее написано — сожру, выплюну и по костям пройду. Такая что хочешь сделает, лишь бы ей хорошо было. Кажется, мой бывший супруг попал.

— Сильно попал. Злорадствовать будешь?

— Не-а. Пусть живет, как ему хочется, не буду, — искренне ответила я. — И спасибо тебе.

Аласта улыбнулась.

— Не стоит благодарности. Это тебе спасибо — я поняла, что можно и прощать, и взлетать, и любить... главное, чтобы мужчина был хороший.

Я кивнула.

Да, это главное. Но у меня, вроде бы получилось?

— Да. И я хочу сделать вам подарок.

— Да? — засомневалась я. — а может, химерами обойдемся?

— Не обойдемся. Хавьер старше тебя — в этом теле.

Я кивнула. Ну да, разум-то у нас одинаков, мой интеллектуальный возраст никуда не делся. Но внешне мне восемнадцать лет. А ему чуть не вдвое больше.

— Не говори ему. Но до ста лет он проживет спокойно и без болезней. И умрете вы в один день. И внуков успеете повидать и правнуков, и все у вас будет хорошо. Ты в этом мире поживешь поменьше, не до ста лет, но ты свое в том мире добрала. Так что — справедливо.

— Спасибо, — от души поблагодарила я.

— Тебе спасибо. Иди, Каэтана Кордова. И будь счастлива в этом мире.

Из храма я вылетела и почти упала на руки Хавьера.

— Любимый!

— Каэ?

— Все будет хорошо! Правда-правда!

— Конечно, будет, — Хавьер коснулся губами моих волос. Нежно-нежно.

Я подумала, что мне надо будет многое ему рассказать. Но это потом. А пока...

— Полетели домой? Спать хочу. И купаться. И кушать!

Предложение было единогласно одобрено, а Мариса сунула мне в руку здоровущий бутерброд.

— Приятного аппетита, Каэ.

Я жевала, когда мы взлетали над храмом, и думала, что все хорошо складывается.

Правда же?

Хорошо? Или еще какие-то пакости будут?

* * *

— Я за вас рад! — Селим улыбался искренне.

Да, бывает и такое когда человек умеет радоваться за других. Не завидовать, а вот просто — радоваться. Хорошо, когда у кого-то все хорошо!

— А я как рад, — искренне сказал Хавьер.

— Вы не хотите отпраздновать свою свадьбу в Санторине?

Мы переглянулись.

— Мы можем это сделать, но потом. Сначала — Равен, — твердо сказал эс Хавьер. — Мы подданные Равена, и Академия наша там.

Селим кивнул.

— Да, понимаю. Празднуйте — и возвращайтесь. Я буду рад вас видеть.

Я прикусила язык.

Хотелось спросить, что у него с Кайей, но о некоторых вещах лучше промолчать. Спокойнее будет.

Так что...

Мы летели домой.

Сообщить его величеству об изменениях, получить разрешение на брак, да и просто — отпраздновать все в кругу своих. Драконов и драконариев.

Интерлюдия 1.

Эдгардо Молина сидел на берегу и бросал камешки, стараясь попасть аккурат в пенную шапочку на волне.

Волны злобно шипели на мужчину, но назад откатывались — с физикой не поспоришь.

— О чем думаешь? — Эстебан Гил другом Эдгардо никогда не был, но видимо, что-то его важное сюда привело? Так что Эдгардо ответил почти спокойно.

— О женщинах.

Эстебан задумчиво кивнул.

— Да, о них надо. Если что — я вот женюсь скоро.

— На ком?

— На Ярине Лонго.

— А тебе вроде как Каэтана нравилась?

Эстебан кивнул еще раз.

— Нравилась. Но я подумал — слишком она для меня опасная. Ярина как-то спокойнее будет.

Кто-то другой рассмеялся бы. А вот Эдгардо понял. Каэтана хоть и казалась милой и тихой, но была намного опаснее громкой и шумной Ярины. Стоит только вспомнить, кто стал первой женщиной-драконарием. Ярина?

Нет. Тихая Каэтана.

Про омут и чертей на Фейервальде поговорки еще не было. А то бы мужчины и ее вспомнили.

— Тебя не смущает жена-драконарий?

— Смущает. Вот я и хотел с тобой поговорить.

Эдгардо прищурился.

— Да?

— Ты другим рожи корчи. А я вижу, как ты на Сив смотришь.

Ну... смотрел. И что? Он уже и права не имеет посмотреть на Севиллу Коцци? Нравилась она ему. Просто — нравилась. Вроде бы и тихая, но умная и симпатичная.

— Смотрю...

— Женишься?

— Наверное... если родители одобрят.

— А чего им не одобрить? Семья хорошая, девушка тоже. Или они тебе кого-то уже приглядели?

— Нет.

— Тем более.

— Сложно будет, — Эдгардо об этом и думал. — Вот у тебя жена — дома. Как приличная эсса, сидит себе, тапочки вышивает, или что они там дома делают? Но это-то правильно.

А вот у тебя жена — драконарий. И на вылеты она с тобой, и в бою она рядом, и характер у нее... драконарии бесхребетными не бывают.

И как с этим жить?

А если любовницу заведешь, тебе ничего не откусят?

А если ругаться будешь или руку поднимешь — хвостом не пришибут?

Нет-нет, Эдгардо этого не планировал. И руку на жену поднимать, и изменять, но ведь мало ли что в жизни бывает? Опасно, так-то вот...

Что он Эстебану и высказал. И получил понимающий кивок.

— Опасно. Но без Ярины и жить-то не захочется. Это как манную кашу всю жизнь жевать...

И ведь прав был.

Сложно, трудно, временами невероятно тяжело. Но весело и интересно. И дети пойдут — тоже, наверняка, драконариями будут. И внуки... и вообще!

Те, кто боится трудностей, с драконами не связываются. Сидят себе на тепленьких местах — и сидят. И попой не рискуют.

— Ты прав.

— Знаю. Но хотелось услышать.

Эдгардо кивнул.

Самому надо было это услышать. И еще кое-что важное сказать.

— Если наши жены подругами будут — и нам надо будет.

— Это будет хорошо.

Эдгардо и не сомневался. Гил — он не злой, не подлый, иначе драконы его бы не выбрали. Просто попал к Лиезу в компанию, вот и повелся на гадости. А сейчас нет подлеца, он и выправился. И зная Ярину Лонго — муж будет слушаться только ее. Любому 'кукловоду' она руки с ногами поменяет не глядя.

А Севилла?

Что она вообще чувствует к Эдгардо? Улетела ведь, и слова не сказала... хоть ты за ней лети, а нельзя. Он драконариев тренирует, пока эса Хавьера нет... то есть девушек-драконариев.

Не сорвешься, не полетишь...

Сложно все это.

Но постепенно мир начинает обретать ясные очертания.

Интерлюдия 2

Селим смотрел в окно.

За друзей он радовался. А вот за себя...

Кайа.

Если у человека есть мечта — это она. Невероятная, недостижимая, на крыльях дракона.

В том-то и дело, что на крыльях. Будь Кайа обычной женщиной, ее бы отдали за тора Санторина. Даже за принца отдали бы, Селим не сомнеался. В конце концов, он мог бы переехать к ней в Равен!

Раньше мог.

Оставил бы и страну, и свое племя — к ажакам он мог приезжать всегда, кто б его задержал? Поймай в пустыне ветер!

Сейчас он этого сделать не может. Кроме него, считай, и на трон сесть некому. Остались Дамир и

Фархад, и Селим уже успел переговорить с каждым из братьев. Сантор бы этот трон побрал!

Дамиру трон не нужен был в принципе. Вообще никак и никогда. Дамиру нужен был ветер в парусах, без моря он просто умирал. Вот мчаться навстречу судьбе, к далеким островам, он мог и хотел. Охотиться на пиратов, драться с врагами — лучшего главы флота и не придумаешь. Адмирал из Дамира получится великолепный. Ноне тор.

При виде престола и дворца Дамир начинал краснеть, бледнеть, заикаться и выражаться такими словами, которых и боцманы не знают иногда. Это и отец знал...

Не ругался, чего там! Сыновей у него много, если кто и не хочет на трон — пусть его! Пусть плавает!

Баязет — и тот на Дамира не покушался. Зачем? Адмирал и ему нужен будет.

Фархад же...

Все бы ничего, но Фархад был мужеложцем. Такое случается, к сожалению. Не получалось у бедолаги с женщинами, никак. И это мешало ему занять любой государственный пост.

Вообще любой.

Никогда и ни в каком виде.

Наследовать трон? Да вы что! Случается, что человек болеет, а это именно болезнь и есть. Но такие люди... они считаются убогими. И спрос с них больше.

Почему так?

Потому что человек создан продолжать свой род. Это его священная обязанность.

Нет? Ты ее не выполняешь? Тогда и прав себе требовать не смей. Никаких. Нет у тебя прав. Тебя создали продолжать род человеческий. Ты пренебрег своим долгом перед богами, и боги лишают тебя своего благословения. И как такому человеку страной править?

Нельзя.

Совсем нельзя. Это ж на страну такое свалиться может, что всем народом не расхлебается. И страны не станет.

Фархад это тоже знал. И рисковать не собирался. Боги еще туда-сюда, можно и пренебречь благословением. Но люди точно не поймут. И детей у него не будет.

Такое не скроешь. Нет, не нужна ему эта власть.

А остальных Баязет всех извел, увы.

Вот и получается, что Селиму выбора нет. Только править.

А Кайа....

Кайа навсегда останется его мечтой. Светлой и чистой.

Небо за окном подозрительно расплывалось перед глазами. Звякнула балконная дверь.

Селим вскочил, словно пружиной подброшенный. Убийца!?

Черная фигурка, стоящая на балконе, потянула за вязаную шапочку.

Черная драконица взмыла вверх.

— К-кайа?! — внезапно охрип Селим.

Девушка сделала шаг вперед. Второй. Огляделась.

— Ты один?

— Д-да... Как ты...

Глупый, конечно, вопрос. Селим и сам все понял. На драконе и на башню взлететь можно. Запросто.

Кайа сделала еще один шаг — и повисла у мужчины на шее.

— Не могу. Не отпущу тебя, никому не отдам... ты мой! Только мой!

Что-то серьезно надломилось в ней после гибели Алефи Мартино. А сегодня, глядя на Каэтану, Кайа вдруг поняла, что жизнь-то конечна. Может, завтра, может, послезавтра, а она.... Она так бездарно ее прохлопала! Могла бы любить, быть любимой... что там люди подумают?

Да пусть думают! Значит, у них мозги есть! И говорят тоже! Это неважно...

Она еще не знает, как все это будет выглядеть официально. Замуж она, конечно, не выйдет, но будет служить на заставе в Санторине, будет встречаться с Селимом, будет...

Дальше будет видно!

А пока...

— Кайа...

Губы мужчины были прохладным и ласковыми. И руки вполне уверенными. Кайа хоть и расспросила Каэтану, но знала только теорию, а вот Селим и практику отлично освоил. И ковер тут такой мягкий!

И никто не войдет...

Кайа рыкнула не хуже своей драконицы и чуточку прикусила мочку уха мужчины..

Моя добыча!

Селим и не думал сопротивляться. Дурак он, что ли?

Он такого счастья не ожидал, но коли уж выпало...

Никому он свою драконицу не отдаст! Никогда!

Иди сюда, любимая...

Глава 13

Его величество принял нас сразу же.

Стоило только приземлиться в дворцовом парке, отослать восвояси драконов — и сообщить первому же слуге, что прилетели эс Хавьер т-Альего и эсса Каэтана Кордова.

Девочки направились в гостиницу, а вот мы решили сразу к королю. Отчитаться.

Докладывать начальству надо вовремя и правильно.

Хавьер не спорил, да и приняли нас практически сразу.

Его величество скептически осмотрел нас, задержал взгляд на именных цепочках у нас на шеях, и усмехнулся.

— Я смотрю, у вас личная жизнь наладилась?

— Ваше величество, — Хавьер шагнул вперед, прикрывая меня от гнева монарха. — Это оказалось побочным эффектом. Главное — другое. Местоблюстителем престола в Санторине назначен его высочество Селим. И он умоляет ваше величество о встрече.

— Вот как?

— Он хочет построить не четыре, а восемь застав в Санторине. И разумеется, полностью их содержать. За счет Санторина.

— Это приятно. Но это надо будет обговорить подробнее. А что с его высочеством Баязетом?

Кажется, злорадная улыбка у нас с Хавьером получилась совершенно одинаковая.

— Несчастный случай, ваше величество. Наверное.

— Несчастный случай?

Ну да, когда тебя скармливают химерам (Виола проговорилась) это никак не назовешь счастливым случаем.