| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Вот. Теперь если не переборщить с толщиной покрытия, получится хорошая тоненькая плёночка. Летать будет — что надо. Если профиль крыла конечно не подведет... — Александр легко щёлкнул ногтем по модели. — Чем оно тоньше, длиннее, и более гладкое, тем выше аэродинамическое качество и соответственно дальше полёт.
— Звучит разумно и логично... — Ляо кивнул. — Что ж ты раньше такой умный моделизмом не занимался?
— Это не важно, — Александр улыбнулся.
— А что важно?
— Две коротких палки из дуба, длиной в локоть, диаметром в три пальца. Дрель, и кусок прочного шпагата. Лучше капронового.
— Какого?
— Э-э... Очень прочного. Типа такого, из которого парашютные стропы крутят.
— Хм-м... Ну пойдём... — Пожилой китаец, отошёл к большому деревянному коробу куда складывали разные заготовки и полуфабрикаты не пошедшие в дело.
— Дуба нет, но вот хороший бук, — Ляо поднял толстую палку. — Сгодится?
— Бук тоже пойдёт.
Александр фуганком огранил брусок, затем ловко распил ножовкой на куски нужной длины. Взял ручную дрель-трещотку, осмотрел зажатое в патроне сверло и вопросительно посмотрел на мастера.
— Чего еще?
— Шпагат. Надо определить диаметр требуемого отверстия.
Мастер поманил паренька к себе и вытащил из ящика свернутый кусок парашютной стропы.
— Хватит?
— Даже много... — Сашка оценил толщину стропы, и попросил, — Можно сверло восьмерку?
— Восьмерку? — Куан Ляо задумчиво поднял глаза к потолку и превратился в настоящее изваяние Будды.
Затем он перевел взгляд на Александра, посмотрел на него долгим, оценивающим взглядом, потом порылся в инструментальном ящике и протянул брезентовую сумочку-сверток.
— Выбирай.
Сашка развернул брезент, на глаз определил диаметр сверла, аккуратно зажал его в патрон и, аккуратно просверлив дырочки, принялся продергивать стропу.
— Зачем это тебе? — Куан мгновенно узнавший нунчаку, поднял тяжёлый взгляд на воспитанника.
— У меня сегодня-завтра, беседа с почитателями моего таланта переговорщика, — с улыбкой пояснил Саша. — Дело в том, что своевременно посланные нахер никак не хотят двигаться добровольно, и кое-кого придётся подтолкнуть.
— Я надеюсь, трупов не будет? — спокойно поинтересовался Ляо.
— А это, как получится, — ответил Саша. — Я ведь не Кама .
Мастер снова оценивающе взглянул на паренька, подумал и негромко произнес:
— Надеюсь, что не Кали ...
Вернувшись в спальню, он первым делом внимательно осмотрел тумбочку, не нашел ничего интересного, сбросил парусиновые ботинки-тапочки и лёг прямо в одежде на одеяло, бездумно глядя в потолок.
Постепенно спальню стали заполнять воспитанники дома. Кто-то возился с тетрадками, кто-то пришивал пуговицу, но вокруг Александра словно образовался вакуум. Никто не подходил, и не спрашивал, словно его и не было вовсе.
Через три часа, в спальню вошел Виктор Афанасьевич и, объявив отбой, выключил свет.
Из-за того, что в коридоре горели лампы, а над дверью находилось световое окно, в спальне царил полумрак.
Негромко переговариваясь, воспитанники утомлённые тяжёлым днём постепенно затихали, и лишь Александр оставался в контролируемом трансе.
Вот скрипнула дверь, и шлёпающие шаги направились к кровати Сашки.
Он открыл глаза и перед ним, словно кролик перед удавом, замер совсем ещё маленький мальчишка лет десяти.
— Тебя зовут. — Прошептал он. — Эти...
— Где? — Александр сел на кровати, и достал из-под подушки нунчаку.
— В парке, возле дальней беседки. — Мальчишка плотно сжал губы. — Ты не ходи. Они убить тебя хотят. Давай я позову Викафа?
— Не надо малыш. — Александр неожиданно для себя встал перед мальчишкой на колени и слегка обнял угловатое тело. — Всё будет хорошо. — Рука прошлась по торчащим во все стороны вихрам. — Ты самый крутой мужик в этой скотобазе. Иди к себе и никого не бойся. А будут обижать, я с ними разберусь. Хорошо?
Саша быстро надел обувь, спрятал нунчаку в рукав куртки и, кивнув на прощание малышу, вышел из спальни.
Насколько он разобрался в памяти того, прежнего Сашки, 'дальняя беседка' находилась в самом углу парка — там, где тёк крошечный ручеёк, впадавший в Волгу, и проходила поржавевшая кованая ограда.
Двигаясь как можно тише, он прошёл весь парк и остановился в пятнадцати метрах от беседки занятой местным криминалитетом.
На углу ограды горел калильный керосиновый фонарь, который довольно скупо освещал этот кусок парка, но постепенно глаза адаптировались, и Александр шагнул вперёд.
Глухарь, Сявка, Колесо, Червонец, и Тик. Не было только Бори по кличке Ватман, который, кстати, совсем не был евреем а всего лишь сыном водителя одесского трамвая, и в данный момент лечил свой нос в медицинском пункте, пугая случайно забредавших пионеров замотанной словно кочан головой. А предводитель всей компании Сявка — Параша, или как он себя сам называл Сева — Лом, чего-то негромко рассказывал друзьям, делая характерные движения руками, словно оглаживал женские прелести.
— Чего звали, Параша с опарашенными? Соскучились?
Лом-Сергей Гаршин, мгновенно ощерившийся словно волчонок, прыгнул вперёд, и полез куда-то за отворот куртки. Рука, скрывшаяся под одеждой почти по локоть, от точного удара едва слышно хрустнула, и нечеловеческий вой громко разнёсся по округе.
— Мочи его!
— Да! — Азартно поддержал Александр, уже державший в руках нунчаку, поддержал главаря. — Мочи меня!
Скользящий шаг в сторону, и метнувшаяся словно змея, деревяшка воткнулась в живот Глухого, и на обратном движении рубанула в междуножие Червонца, отчего тот сразу остекленел глазами, и без звука повалился на траву.
Тик и Колесо вооружившиеся ножами, сунулись было к Белову, но тут же отскочили от бешенным пропеллером вращающихся нунчаку. Впрочем, им это не помогло: Тик получил удар по коленной чашечке, и свалился, беззвучно открывая и закрывая рот, точно вытащенный на берег карась. Впрочем, его болевой шок был просто удачей, в сравнении участью, постигшей Колесо.
Как Лом лежавший на траве со сломанной рукой смог вытащить револьвер, Александр так и не понял, но отшатнуться успел. Первая пуля прошла мимо, а второго шанса он давать не собирался, и со всей силой метнул нунчаку в стрелка.
Палки врезались торцом в горло малолетнего бандита, и рука, перед тем как нажать на спусковой крючок в последний раз, дёрнулась в сторону.
Колесо, получивший пулю в грудь едва слышно всхлипнул и завалился на землю. Лом получил короткий добивающий удар в висок, и Белов оглядел поле боя. Побоища...
В сознании находились только Глухарь и Тик, так что Александр взял в оборот именно их.
— Давайте рассказывайте. Кто крышует, кто учит, кому на общак несете...
— Мы...
— Ну, ну, — палец Саши твёрдый словно карандаш воткнулся в точку на шее, и боль скрутившая Глухаря словно тряпку сразу отступила. — Цигун, однако...
— Мы тебя, сука, на ремни...
— Правда? — палец сместился немного ниже, и Глухарь просто взвыл от боли. — Говорить будешь?
— Да... — И малолетний подонок без утайки начал выкладывать все тайные расклады по детскому дому.
Как оказалось, главой неформальной мафии малолеток, был Генрих Шпильрейн, поставлявший кадры для тверского 'Общества'.
Допрос продлился немногим более пары минут, и когда Александр начал серию уточняющих вопросов, на поляну выскочил воспитатель Шпильрейн собственной персоной.
— А, Генрих Карлович,— Александр встал и, подхватив нунчаку, шагнул вперёд. — А ведь я, помнится, не далее как вчера просил вас следить за своими подонками.
Шпильрейн мгновенно понял ситуацию, молча вытащил из-за спины финку, и чуть пригнувшись, мягко шагнул в сторону.
— О! Ножевой бой, — Александр, внимательно следивший за противником, покачал головой. — И всё равно, вынужден отказать. Ну, никакого желания танцевать. Да и стоечка у вас — хреновенькая, и подготовка, скорее всего, на уровне Привоза...— Он ударил слева по опорной ноге, а нунчаку, перехваченная за плечом без изысков хлестнула воспитателя в лоб, отчего тот молча завалился набок.
— Ну, вот, а теперь поговорим.
Кряхтя от натуги Александр привалил воспитателя к молодому дубку и, перехватив руки за спиной его собственным ремнём, несильно ударил по щеке.
— Просыпайся, болезный. Пора облегчать душу.
— Сучонок, я ж тебя в пепел...
Александр с оттяжкой врубил по колену и, подумав секунду, ударил ещё раз уже по другой ноге.
— ГеПеУшникс-сучий! — Генрих задёргался словно червяк на крючке, но ноги уже не слушались.
— Давай, рассказывай. — Сашка перехватил нунчаку. — Откуда ты такой здесь взялся, кто тебя покрывает из Наркомпроса, кто из НКВД... Ну в общем всё.
— Не боишься? — Генрих сплюнул, но в ответ лишь добился того, что Александр достав из кармана перочинный нож, аккуратно взрезал штаны, и вытащив сморщенные причиндалы наружу, пошёл обыскивать лежавших рядом малолетних бандитов.
Искомое нашлось в карманах уже остывавшего Сявки и стонущего Тика. Спички в коробке из тонкого шпона, и латунная зажигалка-самопал из винтовочной гильзы.
Когда огонёк зажигалки загорелся под гениталиями Николая, тот захлёбываясь от скорости начал выкладывать всё что знал о преступном сообществе Твери, и покровителях в руководстве губернских органов власти.
— Ну, вот, а ты боялся. — Саша обернулся, и негромко произнёс в темноту. — Товарищ Ляо, выходите. Я вас, конечно, не вижу, но слышу и обоняю очень хорошо. И вас, Виктор Афанасьевич тоже. Полагаю, сегодня больше ничего интересного не будет.
Куан Ляо, беззвучно ступая, вышел из-за дерева, и приблизился:
— Всё-таки без трупов не обошёлся... — с осуждением произнёс он, и легко коснувшись лица Сергея Гаршина, прикрыл тому глаза. — Мальчишка, откуда тебе знать, какая это ценность — человеческая жизнь!
Ладыгин-Белов чуть было не сообщил тибетцу, что выписав сопроводительные документы в ведомство Сатаны не одной сотне людей, можно научиться разбираться и в людях и в их ценности. Но сдержался и выпустил знания своего молодого двойника:
— Моих родителей убили фашисты. Думаете, я все еще не разбираюсь в том, что такое человеческая жизнь? Эти кстати тоже не с любовью сюда пришли. Они, между прочим, убивать меня пришли. Но не свезло им.
— Это точно, — Виктор Афанасьевич, склонился над Шпильрейном и достал удостоверение с потертой, но все еще ясно читающейся аббревиатурой 'НКВД СССР'. — Давно я тебя выпасал, но вот взял тебя пацанёнок. И расколол тебя тоже он. Но ты не тушуйся. Завтра конвой прибудет, а уж в управе я с тобой поговорю за Советскую власть.
— Да и я хотел бы... — Куан сунул руку в карман и достал небольшую зелёную книжицу с гербом СССР и надписью 'Пролетарии Всех стран соединяйтесь'.
— Нормально! — Возмутился бывший борец. — А ОГПУ тут каким боком?
— Да был сигнал, что этот субчик повязан с белогвардейским подпольем.
— С подпольем вряд ли, — Александр качнул головой. — Не тот человечек, чтобы в политику играть... А вот то, что он 'осликом' для германского генштаба подрабатывает, вполне вероятно. — Саша склонился к связанному воспитателю, и достал из кармана зажигалку и крутанул колесико, зажигая огонь. — Подтвердишь подозрения? Или мы тут будем нюхать твою яичницу?
— Будь ты проклят гнида большевистская! — Шпильрейн безвольно опустил голову, уставясь куда-то в пространство.
— Можно спрашивать. — Александр кивнул. — Я пока отойду, чтобы не смущать вас видом моих ушей. Полюбуюсь природой.
Вид на Волгу из беседки действительно открывался роскошный. Чуть подсвеченная полной луной река сверкала серебряной дорожкой, которую пересекал пыхтящий чёрным облаком сухогруз.
Когда через сорок минут в беседку вошли оба сотрудника Александр успел немного задремать.
— Как успехи?
— Тебе всё расскажи. — Буркнул преподаватель физкультуры. Достав из кармана папиросы, прикурил, и пустил плотную струю дыма вверх. — Значит так, хлопчик. Здесь тебе оставаться нельзя. Это надеюсь ясно?
— Нет, — спокойно ответил Александр. — То есть мне, конечно, здесь нечего делать, но почему именно нельзя оставаться, ускользает от моего понимания.
— Говоришь как мой директор цирка, земля ему пухом. Чтобы разговоров лишних не было, чтобы вообще всё тихо. Тела утром приберём, живых примет конвой, а тебя ждёт дорога в окружной центр .
— Лучше в Москву, — подал голос Ляо. — Я выпишу ему командировку, и аттестат. Пусть покажется товарищу моему в столице. Хваткий юноша. От такого, если к делу вовремя не пристроить, много дыма поднимется.
— А товарищ в ОГПУ служить изволит? — Александр усмехнулся.
— А ты после всех своих художеств хочешь на станочника учиться? — удивился китайский мастер. — Ну, можно устроить в принципе... — Он пожал плечами.
— Да какой из меня станочник, — фыркнул Саша. — Только если снасть какую хитрую сделать.
— Топай спать, станочник — Куан легонько подтолкнул мальчишку в сторону главного корпуса. Тот послушно отправился в заданном направлении и вскоре скрылся из виду.
— Хорошо идет, — глядя ему вслед, проговорил циркач-энкавэдэшник. — Ни хруста, ни шороха...
— Я уже ничему не удивляюсь, — Куан Ляо покачал головой. — Встретить перерождённого здесь... невероятно, невозможно...
— Ты это, товарищ, кончай свою контрреволюционную мистику. — Виктор Афанасьевич откинулся на спинку скамьи. — Малец как малец, только резкий и злой...
— Ну, да, — насмешливо произнёс мастер. — Мальчишка вдруг укладывает пятерых вооружённых бандитов, а после вполне умело потрошит их. Ты сам-то в такое поверил бы?
— Я дорогой товарищ Куан, в жизни такое видал, что ни одному попу не приснится... — Виктор Афанасьевич затоптал окурок, и посмотрел на коллегу-конкурента,— Так что поверить могу во все, что своими глазами видел. Давай, оформляй мальцу документы, и заодно вызови конвой из ОкрУНКВД. А я этих голубей постерегу пока...
Корпус спал, но одна тень всё же мелькнула между колонн.
— Слава, выходи. — Александр остановился и подождал пока мальчишка, предупредивший его о встрече, выйдет на свет фонаря. — Ты чего не спишь?
— Я это... вот...
Осторожно взяв за плечо Александр вытащил руку спрятанную за спину и вынул из потной ладони примитивную заточку из большого гвоздя, всаженного в деревяшку.
— Ты был там?
Мальчишка только кивнул.
— И всё видел?
— Ты их... как Мишка — беляков... раскидал... — восхищённо произнёс Слава и посмотрел на Александра. — А я не успел.
— Какой-такой Мишка?
— Ну, Мишка из 'Савур-могилы' . Помнишь, прошлой зимой смотрели...
Этого фильма Ладыгин не помнил, но поверил в то, что некий Мишка и в самом деле лихо раскидывал беляков...
— Хотел мне помочь? — Саша взъерошил непослушные волосы. — Вот непоседа. Маленький, храбрый, боевой...— И мгновенно приняв решение, кивнул сам себе. — Значит так, боец. Сейчас мне нужно срочно уезжать. Но если буду жив, я тебя отсюда вытащу. Будешь мне братом?
— Я... — Слава вытянулся словно по стойке смирно. — Я буду ждать...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
