|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— И, твою! — Человек на экране передвижного командного пункта двигался неторопливо словно прогуливался, но бесстрастные датчики уже засекли на его теле два десятка килограммов тротила и электронное устройство, что означало кошмар средней тяжести, ибо машину бронированную словно танк такой вот пояс шахида конечно не пробьёт, но дел наделает предостаточно.
Оператор командного центра уже бубнил в микрофон стягивая к смертнику сотрудников, а руководитель 'Заслона' нервно кусал губы борясь с желанием лично двинутся на перехват придурка со взрывчаткой.
— Восьмой квадрат, пересечение Лиговского и Прилукской. Объект — мужчина сорока лет высокий, в светло-синей куртке, за спиной чёрный рюкзак, штаны голубые. Перехват, и уничтожение...
— Восемьдесят шесть принял...
— Девяносто третий принял...
А пожилой мужчина, стоявший на углу возле магазина 'Продукты' с улыбкой наблюдал за суетой, которой сопровождался визит 'самого' в Ленинград а ныне Санкт-Петербург. Многочисленная охрана и спецслужбы уже перекрыли проезд, выставили блокпосты и нагнали толпу полицейских.
Как раз парочка таких парней в чёрной форме, с тяжёлыми пластиковыми щитами и глухих шлемах стояла рядом, и беседовала о чём-то своём.
Взгляд мужчины скользнувший от милиционеров вдруг упёрся в некоего гражданина небритой наружности, который неожиданно перешёл от неторопливой, фланирующей походки к упругому и быстрому шагу, а где-то на периферии зрения появились пара парней в одинаковых плащах, двигавшихся на этого гражданина словно ракеты с самонаведением.
Взгляд схватил всю картину целиком, а голова уже считала варианты, и когда из-за поворота появилась стайка школьников, спешащий небритый мужик выкрикнул 'Аллах акбар!'— тело уже заряженное на движение, скользнуло вперёд.
Разогнанный боевым трансом, словно тень, пожилой проскочил между полицейских, выдернув щит из рук одного и отшвырнув словно катапультой второго, буквально смял шахида накрыв его щитом и для верности распластавшись сверху, перекрыв путь осколкам, собственным телом.
Удар и жуткая раздирающая сознание боль на мгновение вспыхнула в голове, и серая пелена спасительного забвения накрыла сознание...
Когда Александр очнулся, вокруг было тихо.
'Выжил что ли?.. Да ну нахрен!.. Не бывает такого...'
Он оглянулся, но кроме далёких серых стен, и невысокой кушетки, на которой он лежал, вокруг было пусто.
Быстро осмотрев и ощупав себя, Александр сначала удивился тому, что нет даже царапин, а через секунду, задрав рубашку с изумлением наблюдал чистую кожу там, где был длинный шов от осколка вспоровшего живот.
— Чудны дела Твои...
— Не следует упоминать это имя, — раздался глубокий бархатный голос. — И тем более — здесь и сейчас...
— Да?.. — вот и все на что хватило Александра.
Мужчина, неведомым образом материализовавшийся в помещении, был одет в летний шёлковый костюм, и лёгкие светло — коричневые туфли. Лицо гостя, было тонким, благообразным и украшено небольшой серебряно-седой бородкой словно у старого морского волка. Он сделал движение, словно начал опускаться на стул, и тут же под ним возникло кресло, с лёгким скрипом принявшее на себя вес посетителя.
— Ловко... — Александр оценил трюк гостя, и улыбнулся.
— Да... — Мужчина внимательно посмотрел в глаза Александру и тоже улыбнулся в ответ, достал из воздуха красную сафьяновую папку и открыв её стал читать вслух. — Александр Ладыгин, шестьдесят восемь лет, полковник в отставке, подразделения специального назначения внешней разведки. Имеет правительственные награды, список прилагается... Ага. Собеседник Александра сделал паузу, хмыкнул чему-то, покачал головой и продолжил. — Образование высшее, Московский институт нефти и газа, химик-технолог, окончил в восемьдесят девятом. С тысяча девятьсот девяносто первого года — в составе группы 'А'. В тысяча девятьсот девяносто пятом участвовал в освобождении заложников, захваченных в городе Будённовск. Лично спас четверых детей, получил осколочное ранение живота. Потом лечение, снова служба и несколько десятков убитых.
— Детей? — насмешливо спросил Александр.
— Нет, детьми убитые не были... — Седой покачал головой,— Мало того, убитые и людьми-то уже не были. Как-то так уж сложилось, что убивал ты оболочки уже лишённые души. Так что греха на тебе нет. — Старик сделал движение, будто ставил папку на полку и она исчезла. — Греха нет, а вот за пятнадцать спасённых детей да за многое другое положено райское блаженство, если это так можно назвать. Можешь отправляться хоть сейчас.
— Нимб дюбелями крепить будут? — Александр хмыкнул.
— Не будет никакого нимба. — Старик улыбнулся. — А будет дом на берегу моря, как ты и мечтал. Рядом дома таких же как и ты русских солдат. Женщины, дети, роскошные дороги, и полный гараж разных машин. Пространство такое, что можно путешествовать вечно.
— Круто конечно. — Александр кивнул. — Действительно рай. Но провести так вечность...
— Да, это проблема... — признал со вздохом старик. — Не любит ваше племя бездельничать. Всё норовите чего-нибудь учинить. Вечно вы что-то строите... или кого-то. Учите жить, правда, иногда — до смерти... А то еще задеретесь — только клочки по закоулочкам летят...
Перед глазами Александра вдруг появилось пламя, беззвучно встали столбы разрывов, какие-то темные фигуры бросились было к нему, но тут же начали падать сломанными куклами. Видно где-то с кинжальной дистанции заработал пулемет...
Все исчезло, а перед ним снова оказался 'старый морской волк', с интересом разглядывавший его.
— Вот собственно поэтому я к тебе и пришёл. Приходится пристраивать вас по разным временам и местам, надеясь, что второй раз вы влетите в чистилище или на переплавку, и это будет уже не моя проблема.
— А меня куда? — Александр встал с кушетки и подошёл ближе.
— Ну, варианты есть. — Седой неопределённо пошевелил пальцами. — А сам куда хочешь?
— Да чёрт его знает. — полковник покачал головой. — Моё время мне как-то тоже нравилось. Но вот Франция годов шестидесятых двадцатого века тоже ничего. Но за шестидесятыми ведь неизбежно будут девяностые и далее без остановок. Так что, тоже нет.
— Не буду врать, ты дважды, сам того не желая спас узловые личности вашего пласта реальности. Так что у меня перед тобой должок. Хотя это, никак и не приближает нас к решению твоей проблемы. А хочешь в тело маленького Петра Романова? Есть у меня такая линия. Не основная конечно, но тоже активная. Будешь царём...
— Нет уж, благодарю, — Александр тихо рассмеялся, представив себя в тяжёлой шубе с короной на голове и топором в руках.
— А если в Германию? Адольфом Гитлером? Можешь все переменить, исправить, улучшить...
Александр непроизвольно передернул плечом:
— Да уж, перспективка... 'Arbeit macht frei' везде и повсюду. Нет уж, лучше тогда болото с женщинами, детьми и машинами...
Старик почесал бороду:
— Может быть, Степан Разин?
— И играть в водное поло персиянками?
— А султаном великой Порты? — с надеждой поинтересовался седой. — Янычары, спаги, верные визири, наложницы...
— Рабы и сплошной поток ненависти... -продолжил Александр. — Но я хочу уточнить один момент. Вы сказали меня поместить или переместить... неважно. А вот как быть с моей памятью и памятью реципиента? Ведь если не будет чужой памяти у меня сразу масса проблем, а если не будет моей — то это буду не я. Даже если урезать мою память, опыт и прочее, это опять-таки буду не совсем я. Может, это обсудим?
— Да нечего тут обсуждать, — старик отмахнулся. Будет тебе память. В качестве моего личного расположения. Всё же ты мой человек, а не... оппонента. Ладно. — Он встал и насмешливо прищурился. — Раз ты выбирать не хочешь, значит, будет тебе мой приказ. Отправляйся сынок, и не слишком там шали. А то знаешь... Ну в общем разберёшься на месте.
С этими словами, старик чуть шевельнул пальцами.
Александр что-то хотел сказать, но комната исчезла, скрывшись в чем-то зеленом, мутном и холодном. Сдавило грудную клетку, захотелось кричать...
...На попытку приоткрыть рот, в горло хлынула вода, и Александр чуть не задохнулся, а дёрнув руками, понял, что те, связаны за спиной.
Мгновенная паника была раздавлена в зародыше, и, извиваясь словно червяк, он ринулся наверх, туда где сверкало солнце.
Вынырнув на поверхность, он рывком развернулся, оглядываясь и поняв, что берег рядом, заработал ногами, толкая тело вперёд. Ноги почему-то быстро устали, но преодолевая немощность тела волевым импульсом, он буквально выдернул себя на берег, изогнулся, просовывая руки вперед, и, дрожа от спазма охватившего всё тело, встал.
— Сашка!!!
Дикий вопль воткнулся в голову словно шило, и Александр даже помотал головой от шока.
— Сашка! — по обрыву, осыпая песок почти свалилась невысокая худая и угловатая девчонка, одетая в серое платье, и стала рвать веревки, которыми были связаны руки. — Я этих тварей ночью зарежу! Они у меня землю будут жрать.
Память как-то лениво провернулась, и лицо девочки совместилось с именем.
— Лерочка? Откуда такое богатство гастрономических изысков?
— А кто же ещё! Говорила тебе, придурок, не ходи с Сявкой. Эти козлы вообще озверели.
— Сергей Гаршин... — Произнёс Александр вслух то, что крутилось на языке. — Берега он вконец потерял, ну да я найти помогу...
— Ну, да, я же и говорю Сявка — Параша. Гад! — Девочка наконец справилась с верёвкой и заглянула в лицо Александру. — Пойдём, тебе к доктору надо. Как выбрался-то?
— Выбрался, — Саша задумчиво растер сорванные в кровь запястья и внимательно осмотрел себя. Серые штаны из тяжёлой плотной ткани, с которых струями текла вода, такая же куртка и под ней рубашка неопрятного серого цвета. На шее мокрая красная тряпка — видимо пионерский галстук, схваченный белёсым, потертым до латуни зажимом с изображённым на нём костром.
— Белов? — прозвучало откуда-то сверху.
Подняв голову, Александр увидел молодого, горбоносого мужчину в таких же серых штанах, но в рубашке-косоворотке и небольшой тюбетейке на голове.
— Почему ты мокрый?
— Это Гаршин с дружками его связали и бросили в воду! — выкрикнула Лера и шагнула так, чтобы заслонить Александра.
— Вечно твои фантазии, Конева... — Мужчина нахмурился, — Пионеры не врут! А тебя уже сколько раз...
— Вы бы лучше приглядывали за своими урлоидами, товарищ Шпильрейн, — спокойно произнёс Ладыгин-Белов, которому тут же вспомнилась фамилия воспитателя, и мягко отстранил девочку скользнув вперёд. — Сегодня я последний раз позволил этим мразям прикоснуться к себе. Ещё одна попытка и будет четыре трупа. Доступно объяснил?
— Ты у меня Белов, в домзак улетишь, по статье 'угроза убийством', — лениво произнёс воспитатель, оглядываясь кругом. — Этап, баланда, то-сё.
— Это будет потом, если будет...— Бывший полковник, ощерился в волчьей усмешке, — А трупы будут сейчас. Трупы, расследование, неудобные вопросы: как это воспитатель, комсомолец допустил такое в порученной ему группе? И соответствующая запись в вашей биографии... хотя этим дело, я думаю, не ограничится. Так что баланда в домзаке — ваша перспектива, на сто процентов. Меня-то — в колонию, систему товарища Макаренко на практике изучать, да фотоаппараты делать, а вот вас... Вас, товарищ Шпильрейн, энкавэдэ за такие художества точно прихватит... — Александр с усмешкой оглядел полноватую фигуру воспитателя, — Ваша-то задница для прихвата куда как удобнее...
Воспитатель побагровел, постоял какое-то время, сверкая глазами, но, не сказав ни слова, повернулся и ушёл.
— Странный ты какой-то Белов. — Лера пристально посмотрела на друга. — Даже выражение лица какое-то...
— Какое? — машинально спросил Александр.
— Жёсткое. Словно у дяди Ляо, — девочка поправила волосы, сбившиеся на глаза.
— Ясно... — Александр начал стаскивать мокрую одежду и развешивать её на куст, росший у самого берега,— Спички есть?
— У тебя точно что-то с головой... — Лера нахмурилась, — Нет, конечно, и не было никогда.
— А зря, кстати, — Александр хмыкнул. — Полезнейшая вещь. И костёр разжечь, и пожар устроить... — Он зажал высушенные жарким весенним солнцем щепки в руках, и начал быстро тереть друг об друга. Через пару минут из-под деревяшки потёк тонкий сизый дымок, а ещё через пять минут небольшой костерок уже весело хрустел валявшимися на берегу корягами.
— Ловко, — одобрительно оценила девочка розжиг костра. — Ты мне не говорил, что так умеешь.
Александр, лежавший на песке и незаметно ревизовавший организм, доставшийся ему от канувшего в пустоту Александера Белова, четырнадцати лет, сына антифашистов-спартаковцев погибших в Германии, и принятого на попечение Советской Республикой, лишь кивнул:
— Невелика наука.
— Слушай, давай я с девчонками договорюсь, у нас в корпусе переночуешь. А то эти ведь точно не успокоятся.
— Знаешь, почему нельзя бегать от снайпера?
— От кого?
— Ну... от меткого стрелка...
— Э... почему?
— Умрёшь уставшим, — лениво сказал Александр, переворачиваясь на живот. — Всё равно приползут. А прятаться у девчонок это как-то не комильфо.
— Не замечала я в тебе любовь к французскому.
— Tout utilisé pour la première fois . — Машинально ответил Александр и посмотрел на солнце. — Сегодня у нас...
— Двадцать седьмое мая.
— Двадцать седьмое... — Он кивнул, — Значит ещё часов восемь светлого времени. Нормально. Всё высохнет через пару часов, и пойдём.
— На обед опоздаем.
— Добудем чего-нибудь на кухне, — отмахнулся Александр.
— Клавсанна будет ругаться...
Память настоящего Белова услужливо вызвала образ огромной женщины, саженного роста и гигантских форм, с ярким румяным лицом и мощными кулачищами. Она неплохо относилась к воспитанникам, но воровства на кухне не терпела, и многим, в том числе и Белову не раз попадало мокрой тряпкой. Воспоминания об этой тряпке были особенно яркими...
— А мы ей не скажем... — Тут память подбросила новые воспоминания, и Сашка добавил, — Или выпросим чего-нибудь...
Результаты ревизии были не блестящими. Тело прошлый хозяин не то чтобы запустил. Нет, следы физподготовки явно наличествовали. Но вот с координацией всё было плохо. Хотя плохо это по меркам его, тогдашней подготовки. Для этого времени, а год шёл... Трудно сказать, но... О! Вон на пляже плакат, с годом... Тридцать четвертый? Сойдет...
Так вот, для этого времени Саша был развит очень даже прилично. Можно сказать даже, что не по годам развит. Стройный, жилистый и без капли жира, под загорелой кожей. Впрочем, в эти времена толстые дети в Стране Советов были большой редкостью. Мускулы?.. Ну, в общем, имеются, но вот справится ли это тело с тремя — четырьмя противниками — ещё вопрос. Хотя...
Он задумался в поисках решения, и память мальчишки подсказала ему, что в детском доме была неплохая мастерская, за которой присматривал старый мастер которого все называли Ляо. И там наверняка можно было раздобыть всё что нужно, и даже сверху.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
