Шинигами-ниндзя 2, часть 1

До обеда я неспешно управился со своими обязанностями, помогавшими заглушить чувство гадливости к самому себе, возникшее после полоскания "нижнего белья" Итачи. Всюду ложь и ложью погоняет — даже в смерти и фальшивой исповеди... Все отчего-то думают о мире, о чём-то глобальном, о категориях свой-чужой, скрывая за высокими идеалами свои мелочные желания и принося в жертву судьбы окружающих людей — в топку эгоизма. Всё на кон, не считаясь с потерями — из страха лишиться большего. Сермяжная правда жизни — смертельные пляски под дудку чьих-то интересов. Сарутоби Хирузен, создавая своего клона из дыма, не думал, что будет вынужден применить "Фуиндзюцу: Шики Фуджин", жертвуя свою душу демону смерти, выдающему себя за шинигами людей...

Пытаясь подавлять то и дело возникающий в голове сумбур, я со всем тщанием подготовил кладбище, всё скомканное сильным дзюцу, против грубой силы которого не спасли никакие хитроумные барьеры. Являя равнодушие Смерти, я потратил время и вычислил все смятые в гармошку клановые склепы, тоже пометив для реконструкции и переноса на новое место общего захоронения. Так же занпакто помог разработать комплекс кидо и дзюцу для Обелиска.

Вновь узурпировав властные привилегии, я воплотил вчерашнее свое решение перенести место людской памяти наверх, на плато за ликами Хокаге, продолжая воплощённый в Монументе Хокаге символизм усопших, смотрящих с неба на бытие живых.

— Банкай.

Как в прошлый раз полыхнув своей силой на всю округу и тем заявив о своем присутствии, я объединился со своими теневыми клонами, единой формацией нырнув в толщу земли и за считанные секунды всплыв на поле вчерашнего триумфа и народных гуляний. После избавления от проблем, связанных с генерацией собственной чакры, я без труда и задержек смог реализовать сложнейшие манипуляции со стихией Земли, наново разбив кладбище — рота теневиков активно помогала воплощать разработанный проект.

Кто бы сомневался, что первым примчится Гай... Когда подтянулись особо шустрые шиноби, я как раз возлагал букет бумажных роз к высокому Обелиску, макушка которого отчетливо виднелась из города за ликами Монумента Хокаге. На обращённой к кладбищу гладкой лицевой грани беломраморного куная-обелиска сияло золотом крупное кандзи — Хи, а на двух торцевых гранях самого острия переливались серебром два кандзи, читавшиеся как — Джодо, Чистый Мир. Всё правильно. На фасаде — большими символами начертаны имена выдающихся личностей, за спинами которых стоят обычные ниндзя — две торцевые грани с очень убористыми списками. Продумывание всего этого здорово отвлекло меня от пролистанной памяти Итачи — как только Яманака справляются?..

Ровно в полдень Листья помянули павших минутой молчания, затянувшейся раз в пять на суетливые перешёптывания, пока подтягивалась основная масса ниндзя Конохи, расчувствовавшихся от символического пафоса нового облика Кладбища с сильно возвышающейся площадью и боковыми строениями для обрядовых церемоний.

Представительная делегация шиноби не успела выдвинуться к нам с Гаем, когда гул толпы мигом утих от того, что я филигранно спустил на площадь реяцу с эффектом мёртвой тишины, поскольку не умел, как Хирузен, овладевать всеобщим вниманием:

— Вечная память героям в наших сердцах. Вечный маяк да укажет дорогу на небеса. Вечный огонь да наставит потомков на путь мира неугасимой Воли Огня, — во всеуслышание произнес я мрачно торжественным тоном, прекратив воздействие реяцу шинигами. Стоя чуть боком к народу, медленно сложил ряд ручных печатей, проговаривая вслух: — Дракон, Крыса, Бык, Птица — "Катон: Карью Ибуки"!

И повернулся. Дыхание огненного дракона "D"-ранга объяло белый мрамор оранжево-рыжим пламенем, пробежавшимся от основания до самого верха, где впиталось в знак Огня, который через пять секунд действия ниндзюцу зрелищно полыхнул, начав свое вечное горение — золотым пламенем, зримым и греющим в Ринбо тоже.

— Прошу, Таимацу-доно, зажгите Факел на Обелиске, — обращаюсь к пыхтящему шиноби по левую руку. Говорю сквозь слезы, всё-таки прорвавшиеся при взгляде на имя Нохара Рин, подсветившееся среди прочих. Не по ней всплакнул, а по упущенным в детстве и юношестве возможностям и случившимся утратам, затруднившим переживания многих невзгод.

Гай всегда был рядом и неустанно пытался заполнить пустоту в моем сердце все те годы после...

— Во имя Силы Пламенной Юности! — Гаркнул глава клана Таимацу, в переводе — Факел.

Некогда мастер исключительно в Тайдзюцу сложил кистями озвученного Тигра, приставил сложенные указательные пальцы к нижней губе и, громко проговорив название приёма, выдохнул великое пламя. Стихийное ниндзюцу "C"-ранга "Катон: Гоен но Дзюцу" вышло у него на загляденье всем чюнинам, демонстрируя им вариант развития ранее мной показанного генинского "D"-ранга, требующего лишь умения высвобождать стихийную чакру. Красно-рыжий поток огня от Гая взметнулся до самого острия и много выше, плотно объяв Обелиск, на несколько секунд выдыхания превратившийся в настоящий факел. Но только Гай прекратил дуть, как огненная чакра моментом впиталась в белый мрамор, по которому начали то и дело проскакивать язычки пламени, подсвечивая то или иное золотое имя и устремляясь вверх — к целиком загоревшемуся кончику большого памятника на широком пирамидальном постаменте — нечета бедняцкой скромности прошлого Памятного Камня. На фоне красно-рыжего хорошо выделялось золотое Хи, однако еще более чётко смотрелась серебряная надпись Джодо, обращенная в сторону разрушенного города — всё еще бегущие по лестницам у Монумента Хокаге именно её видели. В ночи будет — Маяк.

— Прошу, Наруто-кохай, закали Волю Огня порывом ветра перемен.

— Даттебаё! — Только и воскликнул суровый джинчурики, выбежавший из первых рядов.

Птица, бык, собака, кролик, змея — "C"-ранговый порыв ветра "Футон: Даитоппа" вырвался изо рта и ударил в Обелиск, повторно полыхнувший факелом, правда, значительно более слабым и неровным, чем получилось у Гая, натурально поджёгшего белый мрамор. Уже выдыхаясь, Наруто смекнул, что это ж неспроста в месте удара воздухом надписи раскалились и разгорелись, словно только что отлитые из жидкого металла. Юный сеннин выжал весь воздух из своих легких, но довел-таки свой порыв ветра до самого верха, зажигая имена всех почивших героев Конохи. Подхвативший за локоть Гай помог ему отдышаться.

— Прошу, Зо-тайчо, наделите Волю Огня силой проникать в сердца.

Отделившийся от группы клан-лидеров джонин явил собой упрёк для Наруто, забывшего отдать ритуальные почести. Птица, змея, собака — в простой удар молнии "C"-ранга "Райгеки" он вложил чакры как в "A"-ранг, выпустив с руки толстенную молнию прямо в центр грани, словно стремясь расколоть воздвигнутое мной белое надругательство на траурным чёрным. Разряды электричества с треском и безвредно растеклись по всей поверхности, сосредоточившись на ребрах-лезвиях, засиявших ровным электрическим светом вибролезвий, практикуемых в Кумо. Самый кончик острия большого беломраморного подобия куная засверкал, изнутри подсветив пламя и запев гораздо мелодичнее моего коронного ниндзюцу "Чидори" "A"-ранга.

— Прошу, Ямато-кохай, прояви фундамент Воли Огня и напомни о неустанном преодолении трудностей.

Деревянной походкой названный шиноби вышел из расступившихся задних рядов, чтобы, точно так же, как и все предыдущие выступавшие, проговаривая печати и название стихийного ниндзюцу, направить в серые базальтовые ступени силу элемента. Первой была стихия Цучи, приподнявшая бортик земляным щитом "Дотон: Дороку Гаеши". Вместе с этим по белому мрамору с золотыми надписями побежали тоненькие серебряные прожилки, а на двух других серебряные письмена прошились золотистыми ниточками. Чтобы наполнить пруд водой, обарывающей огонь, Ямато столь же показательно изрыгнул "Суитон: Мизураппа", не просто доступное боевое дзюцу того же "C"-ранга, а желательное для освоения чюнинами. Не было пара или кипятка, но пламя словно заматерело и отступило в беломраморную вглубь, чтобы красивыми искрами и всполохами неустанно напоминать о себе то тут, то там. Лишняя вода ушла по широкому и неглубокому отводному каналу из синего корунда, словно бы прочертившего прямую границу между миром живых и миром мёртвых.

— А теперь, друг, вдвоем посадим растения как символ процветания через циклы жизни и смерти, — произнес я, возлагая правую руку на левое плечо ниндзя-лесника.

Через несколько секунд Ямато успешно сумел вдохнуть жизненную силу своего геномного мокутона в мои заклинательные формы "Каидо-49: Куст Девясила" и "Каидо-14: Небесные объятья". Вперемешку выросшие прямо из серого камня желтые астровые цветы и белые хризантемы обрамили Обелиск двумя дугами клумб по бокам, чтобы дарить отдохновение и врачевать душевные терзания.

— Помня уроки Прошлого да устремимся в Будущее!.. Мм, прошу желающих так же почтить память имён на гранях Обелиска, пожалуйста, в порядке живой очереди. Кто не владеет стихийными дзюцу — стоит поделиться своей чакрой с цветочными клумбами. Да пребудет с нами Воля Огня!

Напоследок я сложил кисти ромбиком, засветив меж ладоней красный пламенный шар "Хадо-31: Шаккахо", и поклонился сперва собравшейся многотысячной толпе, а потом еще ниже Обелиску — в пояс. Распрямившись, устроил зарево, тихо выдув между ладонями мощный огонь уничтожения: подчерпнутое у Итачи исполнение "Катон: Гока Меккяку" "B"-ранга соединилось с силой заклинания, и мощный поток гулкого пламени устремился в Обелиск. Факел на время выдыхания с грохотом взметнулся кручёным столбом на сотни метров ввысь в попытке дотянуться аж до самого Солнца. Напрочь испарилась вода в пруду вокруг основания монумента и бесследно сожглись растения на двух каменных клумбах-портиках вокруг, чтобы позже чашу вновь наполнили, а цветы вырастили — искры воли огня из выстраивающейся вереницы страждущих поклониться памяти мёртвых. Когда обдающий жаром великий столб огня иссяк, остались навсегда полыхать лишь три кандзи наверху куная-обелиска да над самым кончиком вечный завиток радужного пламени — истинной вершины мастеров древнего клана Таимацу. Обойдя лицевую грань, я отдал земной поклон серебряным спискам тыловиков, где рядом с некоторыми номерами удостоверений ниндзя на месте имён зияли пробелы, которые ещё предстояло заполнить — Хокаге. Дождавшись друга и побратима, отдавшего почести своему герою-отцу и рано покинувшей сей мир матери, я со спокойной совестью предложил открытую ладонь Гаю, чтобы вместе с ним хрустнуть костьми крепчайшего братского рукопожатия и осыпаться вихрем листьев "Шуншин но Дзюцу", за которым пряталась телепортация в место посреди океана второго уровня Ада — удовлетворить потребность сразиться в полную мощь.

Во время прошедшей церемонии я специально не сдерживался в силе элитарного джонина, чтобы не ограничивать переключенный на чакру источник, показывая себя и запоминая открытой сенсорикой занпакто источники других, как было вчера. Одна из приоритетных целей — убедить всех в максимальном уровне своего развития, доказывая право на положение сильнейшего ниндзя среди листьев. Я поступил так для того, чтобы, имея богатые знания погребальных обрядов многих культур, заложить новую традицию Конохи с далеко не одним смысловым подтекстом. Оставалось надеяться, что моя инициатива найдёт отклик и поддержку хотя бы на пол века...

Листья, кстати говоря, вполне успели завершить необычную и внезапно начавшуюся поминальную церемонию до того, как Данзо своими кротовыми норами вернулся в окрестности Конохи из столичного Хитоши уже в качестве Рокудайме Хокаге, назначенного Даймё Огня и утвержденного Старейшинами — ему осталось получить одобрение от Совета Кланов и Совета Джонинов Конохагакуре. Как я и полагал, бывшие советники-подельники после дневного заседания во главе с Даймё Огня остались приходовать пирог средств, выделяемых Страной Огня на восстановление разрушенной Конохи. Не долго торгашам осталось почивать на лаврах...

Глава 17 — Гай.

— Давай же, х

* * *

биджев, покажи наконец, на что ты потратил свой собачий "отпуск"! — Яростно вскричал сердитый Гай, после четверти часа обмена ударами побежавший по воздуху с шестью открытыми вратами быстрее, чем я в Сонидо. Вокруг него вместе с синим ореолом пылал огненный вихрь — гораздо мощнее моего из-за необычайной плотности и качества его физической энергии.

Моя скорость, выносливость, форма шинигами-ниндзя и высокая регенерация в банкай успешно выдержали экзамен его парой врат, а на четвертых профессиональная мощь Тай и Энтона преодолевали даже усиленную чакрой железную кожу способности Иерро.

— Сам попросил, — спокойно бросил я через плечо, зная, как это его бесит. И применил вместе Сонидо еще и поступь шинигами, резко уйдя вниз, чтобы неожиданно для Гая обернуться лицом вверх и взглядом глаза в глаза поймать преследователя в "плагиат" — "Гендзюцу Мангекё Шаринган: Тоцука".

Жаркий пляж с мускулистыми рыжими девицами при шестом размере груди; холмы супер-пряного карри с горами отпаренного риса; целая долина макивар и камней для битья; совершенная ткацкая фабрика с континентальной сетью фирменных магазинов с бесконечными вешалками с облегающими костюмами всех цветов радуги и даже в горошек; идеальный тренировочный зал с рядами стоек разномастных кастетов с нунчаками и полок с метательным оружием всех времён и народов; щемящие сердца круги родных и близких с объятьями отца; счастливая старость с розоволосыми внучками и толстобровыми внучатами; пылающий трон Хокаге под задницей на крыше резиденции; героически возвышенный подвиг по Воле Огня и ради Конохи вместо Наруто; превращение красного зверя Конохи в звезду вместо Луны...

— С натяжкой пять совпадений из десяти, — через несколько секунд заключил я, хотя для пострадавшего от ряда иллюзий прошло порядка полусуток.

Кто-то бы умер со смеху от последней мечты, из которой Гай так и не смог выбраться — пришлось экстренно прекращать гендзюцу. Нехорошо обсмеивать чужие заветные мечты, возникшие на почве боя Наруто с Пейном, и когда очень-очень хочется — лучше удавиться в сточной канаве. Под воздействием гендзюцу Гай на самом деле решился пожертвовать собой — это величайший подвиг! То, что совершил Сакумо, возвращая несправедливо поруганную честь клана Хатаке. То, что совершила обманутая Рин, нёсшая в себе фальшивого треххвостого биджу. То, что совершили родители Наруто, ценой своих жизней спасая Коноху и ценой своего ребёнка защищая будущее Родины. То, что совершил молодой демон-дельфин Оиру, по-своему интерпретировав ему одному известное пророчество. То, что совершил раскаявшийся Нагато, поверив в Наруто и воскресив всех убитых. То, на что решилась Хината... Техника последнего шанса есть у каждого шиноби и не в одном варианте — вся соль в движущих мотивах.

— Плен внутри Меча Десяти Кулаков, бесконечно улучшающего воздействие данного гендзюцу — вот куда ушли мои годы, Гай. Лишь наш общий геном Кеккей Генкай Хоно помог мне выживать в огненной ловушке... Когда Итачи спас Саске от джуиндзюцу Орочимару, применив против воскресшего свой ультимативный козырь, я сумел вырваться на свободу и по печальному опыту прошлого решил сперва полностью поправиться перед возвращением — вот на что я потратил декаду своего отпуска, Таимацу-доно...