Боярин опять что-то рыкнул. Но на сына он смотрел с любовью и уважением, это дон Хуан видел, и опять царапнуло по сердцу.
А ведь и у меня мог быть сын сейчас. Ему бы столько же было... может быть. Если бы я вечно не давил в себе все, кроме долга.
— Пойдемте, дон Мануэль. Я помогу вам устроиться и расскажу, где что. Наверное, для начала вас надо отвести в баню?
— Почему бы нет?
Что такое баня благородный дон знал. А мавританские бани в Гранаде посещал и не единожды, заметив, что после этого чувствует себя намного лучше.
— Баня, новая одежда, достойная вашего титула, а еще отец хотел бы видеть вас через четыре часа на ужине.
— Передайте, что я буду весьма признателен, дон Димитри...
— Мое имя звучит на вашем языке, как Деметрио.
— Дон Деметрио. Надеюсь, я еще увижусь с князем Разиным?
— Разумеется! Отец его так легко не отпустит, они хорошие друзья.
— Тогда не будем задерживаться.
Дон Хуан вежливо поклонился, Деметрио что-то сказал и так же вежливо пригласил гостя на выход.
— Отец попросил меня побыть при вас, в качестве переводчика, так что если мое общество будет стеснять вас — скажите мне об этом.
— Я не ждал, что кто-то говорит по-испански здесь...
— В стране варваров, не так ли? — В глазах Деметрио плясали веселые искорки. — Честное слово, все не так страшно, как о нас рассказывают. И язык у нас человеческий, и людей мы не едим...
— Я никогда так и не думал, — чуточку смутился дон Хуан. Он вообще о Руси не думал, не нужно было как-то...
— А язык ваш я изучал в царевичевой школе. Столько трудов лекарей есть на вашем языке...
— Лекарей?
— Да, мы все изучали лекарское дело, может, я более подробно.
Деметрио казался вполне дружелюбным. Он искренне не понимал, чему удивляется благородный дон, но...
— Царевичева школа?
В следующие полчаса дон Хуан был ошеломлен потоком информации, который на него вылился. Царевичева школа! А ведь какое великолепное решение! Сразу снимается вопрос интриг, предательства, на которые так богаты чиновники, некомпетентности...
Собрать ребят и воспитывать так, как тебе нужно! Великолепно!
— Наверное, вам было трудно?
— В жизни часто бывает тяжело, но никто из нас не жалеет. Родители дали нам жизнь, а государь — возможность прожить ее достойно.
— Слова, достойные дворянина.
По губам юноши скользнула улыбка.
— Из ваших уст, дон Мануэль, это высокая похвала. Я наслышан об испанских обычаях...
И почему дон Хуан не почувствовал себя польщённым?
* * *
Ложился спать благородный дон в состоянии легкого ошеломления. Не ждал он такого, никак не ждал. Он отлично знал, чего можно было ждать от 'цивилизованных' англичан, французов, голландцев. Но гостеприимство?
Обещание помощи, причем, безвозмездной?
Вот ведь что удивительно — этим людям от него ничего не нужно! Вообще! Они слишком далеки друг от друга, все, что он может предложить, им просто ни к чему. Что можно предложить тому же дону Стефано, у которого власть, громадный кусок земли и жена-царевна? Еще и дети, и счастлив ведь! Или боярину Ромодановскому, который правит почти самовластно, у которого родные приближены к царю, да и сам он — лицо не последнее в государстве?
Его сыну?
А это вообще не смешно. Ради интереса, дон Хуан попробовал прощупать юного Деметрио. Получилось, да. И заставило чувствовать себя еще более ущербным. В то время, как испанское дворянство плело интриги, напоминая паучатник, этот юноша не мыслил себя без служения государю и отечеству. Это-то королевский бастард видел отчетливо, сам страдал от той же напасти.
Но разница между ним и этим мальчишкой была — и существенная.
Деметрио не предавали. Ни отец, ни мачеха, ни... да никто! Он вручил свою судьбу государю — и с тех пор ни разу не пожалел. Хотя по некоторым оговоркам дон Хуан понимал, что мальчишке бывало адски сложно, что ему и жизнью рисковать приходилось — и все равно. За поступок следовали похвала и награда. И юноша старался не за страх, а за совесть.
Он любил свою страну и своего государя. И с восторгом отзывался даже о его семье. Каково?!
И это в то время, когда сам дон Хуан кроме черных ругательств ничего о Марианне сказать не мог? Да и вообще... сплетни о королевской жизни ходили такие, что лошади краснели и смущенно фыркали. А тут — тишина?
Царица не блудит, царевны не меняют любовников, царевичи проводят время в трудах на благо родины? Это вместо того, чтобы интриговать в свою пользу!?
Такого — не бывает!
А если бывает — то надо подробно рассмотреть то чудо, которым это случилось. Идея Софьи сработала на все сто процентов. Дон Хуан ехал в Москву не просто за помощью. Он поедет туда еще и ведомый своим любопытством. А дальше... дело техники. Мужчина еще не знал, что его судьбу решили варвары с края мира. И спрашивать его никто не собирался даже из вежливости.
Следующий пункт — Москва.
* * *
Примерно это высказал и Иван Морозов.
— Скорее бы! Пообщаться с Карлушей — да и домой!
Алексей ответил ему понимающей улыбкой.
Ревель, Рига — Ливония была полностью под контролем русских войск. И выводить их оттуда никто не собирался. К тому же, русские, недолго думая, высадили с кораблей десант на острова, где взяв крепости, а где блокировав их. Да там и было-то тех Моонзундских островов... пришлось до кучи Даго и Эйзель прихватить, а то даже плавать неловко было.
Например, Готланд русские не трогали... пока. Пусть его Кристиан воюет, ну а коли не справится...
Тем более, что Кристиан прислал письмо, в котором уже и сам просил о переговорах. Карл не сдался, нет. Но отлично понимал, что войну ему сейчас и здесь просто не потянуть. А потому...
Сейчас подписать мирный договор, а потом собрать силы — и расплатиться с врагами стократ. Ну... дело житейское, вполне обыденные планы. Алексей это тоже понимал, а потому каждую выигранную минуту собирался использовать для укрепления своей власти на берегах Балтики, для постройки флота, крепостей, для защиты... пяти лет ему за глаза хватит. Планы уже разработаны, подробные, вплоть до того, сколько пушек и людей нужно в каждой крепости.
Переговоры должны были проводиться как раз на Готланде, почти на нейтральной территории. В замке Висборг.
Но территория — это хорошо, а флот — лучше. Поэтому Алексей Алексеевич распорядился, чтобы его корабли далеко не отходили. Мало ли как пойдут переговоры...
Это на словах все благородные, а как поймут, что могут расстаться с хоро-ошим куском территории... да ми не могут, а расстанутся.
Людовику сейчас не до шведов, он сейчас Нидерланды делит и больше заинтересован, чтобы свеи туда не сунулись.
Австрия при деле — им бы от турок отпихаться.
Польша — союзник. Дания — тоже. В общем, в замке Висборг намечался самый беззастенчивый рэкет. Карлу собирались предложить на выбор — либо отдать добровольно и получить хоть что-то — либо получить еще раз поперек коронованного... лица и отдать все — а тоже добровольно! У нас же на Руси даже собаки перец добровольно лижут.
Алексей хмыкнул, вспомнив смешную историю, которую рассказывала Софья — и поделился воспоминанием с Иваном. И натолкнулся на тоскливый взгляд.
— Алеша, если б ты Соне братом не был... Она тебя куда как поболее меня любит.
— Ерунда! Она нас обоих любит, но по-разному.
Иван пожал плечами, но ничего говорить не стал. Домой бы. Скорее...
* * *
Время шло.
А потому в один прекрасный миг к русскому посольству в Португалии подкатило несколько десятков карет. И из одной выпрыгнул мальчишка двенадцати лет. Встряхнулся, оглядел каменный домище — и решительно направился внутрь, где его с поклонами встретил боярин Куракин.
— Государь царевич!
То, что параллельно мальчишку встречала пара десятков шпионов, посол знал, но к чему такие подробности? Понятное дело, что Педру обязан посмотреть на кандидата, составить свое мнение... не козу продает! Дочь замуж отдает. Пока — единственную наследницу.
А вот бы она единственной и осталась?
Хотя для такого король был еще слишком молод, успеет еще наклепать. А что делать боярину?
Как оказалось — есть что. Иван отдал ему несколько свитков и коротко пояснил.
— Это от моего брата. Важно. Ознакомьтесь, пожалуйста.
Чем боярин и занялся, пока царевич мылся в бане с дороги и ужинал. И не пожалел. На нескольких свитках мелким острым почерком были подробно расписаны условия брачного договора.
Что, как, сколько, какие территории, за что надо торговаться до последнего, что лучше уступить...
Что предложить взамен, о чем договариваться — боярин только похмыкивал в усы. Что тут скажешь? Если он своего добьется — для Руси будет очень хорошая перспектива в ближайшие годы. А он точно получит государеву благосклонность. А если нет...
Добьется, куда он денется.
Боярин взялся за перо и со всем пиететом отписал королю, что так и так, жених прибыл, не желаете ли его повидать? И отправил с посыльным.
Ответ пришел очень быстро. Его величество (ладно пока еще не официальное, но сколько там тому Афонсу осталось? Двор так уже и привык именовать Педру королем.) будет рад увидеть русского принца завтра к обеду. Так что надобно готовиться. Местную одежду для мальчика заказать, побеседовать — мало ли что...
Но боярин зря волновался. Сундуки мальчика и так ломились от одежды по последней моде, в этикете он тоже разбирался на совесть — оставалось отоспаться с дороги и можно на прием.
* * *
Изабелла смотрела с интересом. Правда, за столом ее сегодня не будет. Если парень произведет на отца хорошее впечатление, если они договорятся — тогда и только тогда их познакомят. Даже то, что ей разрешили подглядывать — уже из ряда вон. Но Педру любил свою дочку.
Сама Белла была заинтригована.
Русь...
Далекая сказочная страна, где водятся ручные хорьки (рука привычно погладила хорька, названного Русом), где добывают драгоценные камни и растут вековые леса. Где зимой вода замерзает в лед, а когда начинается метель, можно ничего не увидеть в шаге от себя. Где...
Анита постаралась на совесть, рассказывая девочке о Руси — и Изабелла часто думала о чудесной стране, сожалея, что никогда там не побывает. Хотя кто знает? Если у отца еще родится сын, то у нее будет братик — и она сможет... если позволит муж?
Виктора Савойского, кстати, Изабелла в этом качестве никогда не видела. Политический там брак или нет — женщины не прощают пренебрежения. Явись пред светлы очи женишок — мигом бы своих лишился. Выцарапали бы.
Кстати, русский принц Изабелле с первого взгляда понравился. Невысокий, чуть выше нее, мальчик со светлыми волосами и похоже, голубыми глазами, с приятным умным лицом, одетый в роскошный синий камзол... мечта девичья. Будет, через пару лет.
Изабелла невольно подумала, что они будут хорошо смотреться рядом. А остальное?
Принц безупречно раскланялся, поприветствовал ее отца на весьма неплохом португальском языке, тут же добавив себе ценности в глазах Беллы. Не каждый будет вот так... она лично учила и французский, и испанский, мало ли кто станет ее мужем. Русский тоже учила, просто из любопытства. Интересно, смогут ли они поговорить с мальчиком?
Но пока Иван разговаривал с ее отцом и вполне справлялся. Вежливо отвечал на вопросы, улыбался, похвалил прекрасную страну, одобрительно высказался о политике ее мудрого правителя...
И перешли к торгу.
Тут уже говорил князь Куракин. И торговался он не за страх, а за совесть. По результатам были достигнуты предварительные договоренности — помолвка заключается, но будущие супруги пока остаются при своих вероисповеданиях. В дальнейшем, если это будет необходимо, царевич примет католичество.
А вот торговые вопросы обговаривались куда как тщательнее.
Русских интересовали португальские колонии, но — отстраненно. Своих они заводить не собирались, а вот помочь португальцам вернуть то, что с начала века откусывали у них голландцы — со всем удовольствием. Благо, Нидерландам сейчас не до войны, сами на ладан дышат. И — если эти колонии пойдут в приданое принцессе, а русские торговцы будут иметь там равные права с португальцами — вообще великолепно.
На таких условиях Педру был согласен. И даже согласен был отдать в ведение Руси острова Маврикий и Родригес. И даже прибавить Сокотру, если русские помогут ему вытеснить голландцев с Цейлона и Явы. Хорошие острова, но их пока еще отвоюй... если союзники берут это на себя...?
Брали.
По принципу — с вас корабли, с нас материалы для постройки. Доставим, по хорошей цене, поможем с военными. А ваше дело — обеспечить моряков. Ну и... на русских судах приняты свои порядки. Вот коли их соблюдать будете — точно договоримся.
Педру это явно казалось странным, ну какая разница — чем кормить матросов? Классический рацион — галеты и солонина! К чему там еще какая-то кваченайа капусьта? Или клиукьва? Или что пить матросам? Ром, это же понятно! Вода есть, в бочках... к чему обговаривать, что бочки обязательно будут дубовыми, например?
Но русский посол настаивал. И буквально требовал соблюдения этих условий! Ей-ей, он к вере так не придирался. Педру это казалось странным, но это же русские! Они по определению варвары, они в банях моются! Зато когда он увидел цены на канаты, на лес... едва не прослезился! Чего уж там, лесов в Португалии было... маловато. И те, что были — для постройки кораблей годились мало. Можно возить лес из колоний. Но...
Когда ты находишься под пятой Испании — сильно не покрутишься. Это сейчас у Педру появился реальный шанс выдернуть лапы из капкана — и больше туда не попадать. Сама по себе Португалия невелика, сил отстоять свое у нее не хватит. А постоянные испанские, английские и французские войны мужчине вообще стояли поперек шерсти. А вот в союзе с русскими...
О, эти свое отстаивать могут! Стоит только посмотреть на последние их войны! Педру вообще радовался победам русского царя. Турки ему друзьями не были, татары — тоже, а показанные новым родственником зубки давали понять, что он и свое защитит, и чужое без внимания не оставит. Очень, очень полезное качество в политике. Да и брат у него неглуп. Больше молчит, слушает, на прямые вопросы отвечает осторожно... хорошая партия будет для Беллы.
Обговаривали и пиратов, и дележку трофеев, и участие в войнах — Педру с удовольствием пообещал не поддерживать врагов людей русских! А то как же!
Ни турок, если что, ни шведов, ни... англичан?
Этих — с особым удовольствием!
Конечно, Педру юлил и торговался, но боярин все равно был доволен. Он выторговал ровно столько, сколько надо. Остальное — дело времени и принца-консорта.
* * *
Кого видел перед собой Алексей Алексеевич, глядя на Карла Одиннадцатого?
Мальчишку. Высокий лоб, высокий парик, смешные усики над верхней губой, похожие на двух червячков, выпуклые темные глаза... лицо человека неглупого, но избалованного и капризного.
Слабовольного?
Нет, вряд ли, по глазам видно — парень и неглуп, и силен, но даже орел в детстве — яйцо, не больше. Этот пока — орленок, а вот вырастет ли? Воспитывался-то парень властной матерью, которая вовсе не хотела допускать его к управлению государством. И сейчас не хочет, да вот беда — некому больше. Ее аристократия особенно не приемлет, Делагарди себя скомпрометировал дальше некуда, да еще и в плен угодил, а кого еще?
