| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Мысленным усилием я вызвал то самое состояние границы между сном и явью и тут же увидел рядом темную фигуру. К моему большому сожалению, я снова не мог различить её лицо, но меня это уже не смущало.
— У тебя получилось! — воскликнула Темнота, обняв меня своими нежными руками. — Ты смог сделать этот шаг!
— Какой шаг? — спросил я, улыбнувшись. — Я думал, что просто вернулся к жизни.
— Нет, Алекс, ты не просто вернулся. Ты перешагнул сразу несколько ступенек в своем развитии. Ты сделал то, что не удавалось еще ни одному моему избраннику — ты полностью слил воедино две составляющих своего тела!
— Это хорошо, или плохо? — поинтересовался я.
— Это просто замечательно! — ответила Темнота. — Признаюсь честно, я не рассчитывала, что у тебя это получится. Слишком мало времени прошло, слишком ограниченный объем знаний ты успел собрать, слишком рискованно было проводить эти изменения, перепрыгнув сразу через несколько необходимых этапов.
— А можно поподробнее? — попросил я. — Все равно спешить уже некуда, так что я хотел бы узнать немного больше. Что там за ступени, через которые я прыгал?
Не знаю, может это мой эксперимент так повлиял на Темноту, обеспечив ей хорошее настроение, но моя подруга рассказала мне очень интересные вещи. Оказывается, то, что я проделал сейчас, является одной из ступеней овладения магией. К слову, достичь ее удалось только десятку архимагов Империи, так что я мог собой гордиться. Вот только существовала одна проблема, не так, чтобы большая, но заставившая меня задуматься. По словам Темноты, для того, чтобы достичь этого, мне нужно было постоянно заниматься магическими упражнениями, совершенствовать свои знания, представления об окружающем мире... короче, получить громадную базу теоретических и практических знаний. Только тогда я бы смог сперва научиться оперировать большим количеством силы, не получая при этом разрушения организма, затем постепенно превратить свою ауру в тот комок шевелящихся нитей, который был характерен аурам имперских магистров, затем изменить свое тело, превратив его в сосредоточие энергии, и только потом заняться слиянием. Я же лихо перепрыгнул все эти шаги, и теперь Темнота сильно беспокоилась, как я буду с недостатком знаний и практического опыта существовать дальше.
— Пойми, Алекс, та ступень развития, на которой находишься ты, еще не конец пути, а сил и знаний на его дальнейшее преодоление у тебя попросту нет. Но это просто поразительно, что ты сумел в течение одного года добиться таких результатов, которые удавались имперским архимагам только после почти полстолетия напряженной работы.
— Да, я такой! — хихикнул я. — Но скажи, что мне теперь делать дальше? Ведь, как ты сама сказала, сделать следующий шаг я уже не могу, да и не хочется, если честно, раз на предыдущем чуть копыта не отбросил.
Моя подруга помолчала, не спеша отвечать, а я все же настаивал:
— Действительно, может быть, ты мне уже скажешь, для чего я тебе нужен? Может быть, хватит темнить? Поверь, я понимаю, что твой должник, поэтому сделаю все, о чем ты меня попросишь, только скажи.
Темнота вздохнула, а потом ответила:
— Нет, Алекс. Хотя ты уже не ребенок, но все равно для этого время еще не пришло. Хотя могу сказать лишь одно, не тревожься и не терзайся опасениями, что я попрошу тебя сделать что-то ужасное по твоим меркам. Нет, я не буду заставлять тебя убивать друзей, приносить мне в жертву целые народы или совершать еще десятка два подобных вещей, о которых ты подумал.
— Извини, — смущенно сказал я, слегка покраснев, а потом добавил: — Так что же мне теперь делать?
Темнота улыбнулась, заставив почувствовать её ласковую улыбку всей душой, и ответила:
— Живи, Алекс. Просто живи.
Улыбнувшись в ответ, я обнял свою подругу на прощание и вернулся в свое тело. Встав с лежанки, я нацепил перевязь с мечами, пояс с кинжалами, рассовал амулеты по карманам, и почувствовал себя человеком. Хотя, не совсем человеком. Сделав несколько шагов, я понял, что те, кто одевали меня, позаботились даже о белье, но упустили из виду такую мелочь, как портянки. А ходить в кожаных сапогах на босу ногу было для меня не слишком приятно. Поэтому я сел обратно, отогнул край чистой простыни, накрывавшей лежанку и, несколько не стесняясь, отхватил от нее приличный кусок своим кинжалом. Разрезав его на две части, я аккуратно обмотал свои ноги и надел сапоги. Простыня была мягкая и нежная, поэтому по моему лицу расплылась широкая улыбка.
Отдавшись во власть этих ощущений, я вдруг заметил, что где-то на краешке сознания маячат совсем другие чувства. Не радости и облегчения, а горя и печали. Недоумевая, почему это может быть, я потянулся к ним и вдруг понял их причину — Алона! И сразу же они навалились на меня огромной волной, грозя утопить. Как только я вспомнил о сестренке, между нами протянулась мысленная связь, которая позволила мне полностью ощутить то, что сейчас чувствовала она. Потянувшись к ней, как тогда, во время скачки, я представил её образ, который постепенно обретал яркие краски, насыщался деталями, становился объемнее...
В этот раз я увидел не только кусочек пространства площадью метра два, а ощутил себя в большой просторной комнате со шкафами, окном, тумбочкой с зеркалом и ковром на полу. Алона лежала на кровати у стены, уткнувшись лицом в подушку, и тихо рыдала. Я понял, что она уже знает о моей смерти, наверняка Мирин постарался. Вот гад, я ему еще это припомню! Не мог подождать немножко, ведь когда я умирал, вряд ли сестренка вообще что-то ощутила. Максимум — это боль от смертей моих парней, но ведь она не была последней, что я чувствовал. Подойдя к ней, я нагнулся и провел рукой по волосам гномки, нежно подергав за её неизменный хвостик.
— Алекс? — прошептала Алона, отрываясь от подушки.
— Привет, сестренка! — весело сказал я в ответ.
Алона посмотрела на меня, а потом бросилась в объятия, уткнувшись мне в грудь и дав волю потоку слез.
— Тише, тише, — успокаивал её я, гладя по голове. — Не нужно сырость разводить понапрасну, ведь ничего страшного не произошло.
— Но ты же... у-умер! — причитала гномка, пуще прежнего прижимаясь ко мне.
— Ну, подумаешь... — ответил я. — Что мне, и умереть уже нельзя?
— Нельзя-а-а... — рыдала Алона. — Ты обеща-ал! Ты говорил, что обязательно вернешься-а-а!
Слезы не прекращались, поэтому я прекратил шутки, взял сестренку за плечи и посмотрел ей в глаза, наполненные слезами.
— Алона, я живой! Хватит уже реветь!
Поначалу гномка только всхлипывала и хлопала ресницами, но потом, слегка успокоившись, спросила с недоверием:
— Но как это возможно? Ты меня не обманываешь? Ведь я почувствовала, когда ты умирал, сначала боль, а потом какую-то страшную пустоту внутри...
— Сестренка, я живее всех живых. Да, я действительно погиб, немного перенапрягшись, но потом вернулся обратно, ведь прекрасно помню, что обещал тебе и нарушать свои обещания не хотел. Да и если честно, ТАМ мне не очень понравилось — красиво, необычно, но наверняка потом, через некоторое время, настанет скука смертная. Поэтому я с помощью одной моей подруги вернулся в свое тело и сразу связался с тобой, потому что почувствовал, что ты тут ревешь, как маленький ребенок.
— Я не ребенок, — недовольно произнесла Алона, вытирая слезы, а потом удивленно на меня посмотрела.
— Убедил? — поинтересовался я.
— Немного, — ответила сестренка, всхлипнув. — А почему ты такой... такой... эльф?
— Что, заметила? А я хотел тебе сюрприз устроить, — улыбнулся я. — И как тебе, нравится?
Я завел прядь волос за свое остроконечное ухо и продемонстрировал сначала фас, а потом профиль.
— Красивый, — улыбнулась Алона. — А почему ты таким стал?
— Это ты меня обидеть решила? — ехидно поинтересовался я, но тут же добавил, глядя как сестренка уже открывает рот для оправданий: — Шучу, не беспокойся! А почему... Да так, эльфийские корни вдруг дали о себе знать. Если честно, я сам не ожидал, но теперь уже привык быть эльфом и обратно меняться не хочу. Мне только интересно, что твой папа скажет, когда увидит меня в таком облике? Нет, я знаю, что Мирин ему уже доложил наверняка, но вот...
Внезапно дверца комнаты распахнулась, издав протяжный скрип и заставив меня умолкнуть. Помните поговорку, 'помяни черта...'? Так вот, на пороге нарисовался Шаракх, который без предисловий спросил:
— Алона, дочка, ты как себя... — король не договорил и в следующее мгновение сильно выпучил глаза.
Недоумевая, что могло стать этому причиной, я оглядел комнату и поспешил убрать руки от сестры, потому что её поза, мягко говоря, была немного странноватой, а кроме неё меня вроде бы никто не должен видеть. Но следующие слова Шаракха заставили меня в этом сильно усомниться.
— Алекс? Это ты?
— Ни фига себе! — выдохнул я, глядя на него. — Я что, телепортнулся сюда с перепугу?
Решив проверить, я встал с кровати, а потом упер руку в ближайшую стенку. Как и ожидалось, моя конечность, повинуясь сознанию, не встретив никакого сопротивления, нырнула в камень. Все-таки в таком состоянии я могу воздействовать только на Алону, которая чувствует мои прикосновения, а окружающее пространство для меня остается неосязаемым образом.
— Фу-ух! — облегченно произнес я. — Хотя с другой стороны немного жалко. Научиться телепортации я бы не отказался.
— Алекс, почему ты здесь? Ты что, хочешь забрать Алону с собой? — взволнованно спросил меня король.
— Расслабьтесь, — улыбнулся я. — Это мы просто общаемся, никуда я её забирать не собираюсь, да и вообще, живой я, живой!
— Но ведь...
— А это уже устаревшие сведения, — прервал я короля. — Я полчаса назад вернулся, так что сейчас живее всех живых, и нахожусь где-то в степи вместе с армией победителей, а сюда заскочил просто сообщить, что со мной все в порядке... Вот только я не понимаю, как же вы меня можете видеть и слышать? Ведь я общаюсь с Алоной благодаря кровной связи, а с вами ведь мы не братались?
— Алекс, — уже спокойно произнес Шаракх. — Вот теперь я действительно верю, что это ты собственной персоной. Как и раньше, никакого уважения к правящим особам!
— Простите, привычка, — потупил я взор, порадовавшись, что хоть на 'ты' короля называть не стал.
Шаракх рассмеялся, глядя на меня, а я взглянул на улыбающуюся Алонку и вопросительно кивнул в его сторону. Чего это с ним? От счастья спятил? Так я ведь не то счастье, которому радоваться нужно. Отсмеявшись, король сказал:
— Алекс, когда же ты поймешь, что мы все — одна семья. Пусть ты стал её членом волей случая, но это ничего не меняет. Поэтому я и могу тебя сейчас видеть, так как у нас с тобой одна кровь... сынок!
Я несколько секунд не находился с ответом, но зато эта версия все расставила по своим местам, а то я уже начал было подумывать, что просто путешествую без своего тела. Вот такая, блин, душа у меня гулящая!
— А-а-а, понятно, а я уж волноваться начал, — сказал я и добавил: — Ну, тогда я пошел. Делать мне тут уже нечего, а остальных обрадовать страсть как хочется! Ох, устрою я им пару сюрпризов!
Залихватски улыбнувшись, я кивнул Алоне и сказал:
— До встречи, сестренка. Постараюсь приехать поскорее!
— Ты всегда так говоришь! — укоризненно ответила гномка и обняла меня напоследок.
Чмокнув её в лоб, я повернулся к Шаракху.
— До свидания... папа!
Подняв руку в прощальном жесте, я вернулся к себе в тело, которое все еще стояло посреди палатки. Нет, с таким способом общения нужно быть осторожнее и использовать только в крайних случаях, а то пока я 'отсутствую', меня и прирезать могут, да так что никакая регенерация не поможет. Есть же разговорный амулет, так чего мудрить было? Поражаясь своей недальновидности, я внезапно понял, что просто после смерти мне очень не хочется умирать снова, поэтому такие мысли и появляются в голове. Покачав головой, я вышел из палатки и окунулся в ночь.
Я находился посреди все того же знакомого палаточного городка, вот только шатры были расположены более хаотично, беспорядочно. Чувствовалось, что многим было просто наплевать на организацию, поэтому палатки стояли как попало. Несколько костров, горевших то тут, то там, говорили о том, что жизнь в лагере не замерла. Кое-кто готовил ужин, кто-то просто сидел рядом с огнем в кружке товарищей, отходя от пережитого боя. Решив, что сперва мне нужно отыскать Фариама, я оглядел палатки, но никакого флага не заметил. Тогда я решил воспользоваться своей кровной связью, справедливо полагая, что Мирин должен сейчас находиться где-то неподалеку. Ведь после всего, что произошло, всем этим полководцам необходимо было посовещаться и решить, как быть дальше.
Определив направление, где вдалеке ощущалось присутствие родного человека, я двинулся туда. Лагерь почти полностью был погружен в сон, так что мне удалось беспрепятственно и без свидетелей достичь места, где обретался Мирин, не вызвав при этом криков типа 'Мертвяк! Руби его!' или тому подобных. Возле нужной мне палатки находились трое воинов в доспехах. Они были людьми, так что я понял, что мои догадки подтвердились. Рядом спала Каррашша, которой уже залечили распоротый бок, оставив только полоску шрама на шерсти, поэтому я понял, что и Ваз находится здесь же.
Подойдя к воинам, я поинтересовался:
— У себя?
Этим вопросом я вызвал замешательство и громадное удивление на их лицах. Не дождавшись ответа, но все же решив, что рубить сгоряча они меня не будут, я шагнул к палатке и услышал спор, который шел, видимо, уже давно.
— А я не согласен передавать его Мардинану! — заявлял Ренард.
— Но ведь его смерть не принесет никакой пользы! — увещевал его Фариам.
— Все равно, он будет казнен на рассвете! — отвечал братишка.
Догадываясь причине спора, я отогнул полог шатра и шагнул внутрь под яркий свет магического светильника.
— Что за шум без драки? — весело осведомился я, оглядев удивленные лица Ваза, Фариама, Мирина и Ренарда, которые в этот момент стали очень похожими друг на друга. — И самое главное, почему не пригласили меня? Друзья, называется. Мне же тоже интересно!
Оглядев помещение, я подошел к дальней стенке, провожаемый внимательными взглядами, поднял стоящий там стул и переместил поближе к собранию, а потом, усевшись на него, с ехидной ухмылкой спросил:
— Ну?
Спустя еще несколько секунд всех словно прорвало.
— Повелитель! — выдохнул Ренард.
— Алекс, так ты живой? — воскликнул Ваз.
— Кирку тебе в задницу! — выругался Мирин и добавил кое-что непечатное.
— А мы тебя утром уже хоронить собрались! — сообщил улыбающийся Фариам.
Прерывая все эти вопли и готовый обрушиться поток вопросов, я поднял руку, призывая к тишине, а потом сказал:
— Объясняю всем и каждому, чтобы не рассказывать по нескольку раз. Да, я умер, но в загробном мире мне не слишком понравилось, поэтому решил вернуться, чтобы и дальше отравлять существование вам всем.
— Алона знает? — обеспокоенно спросил Мирин. — А то после твоей смерти она связалась со мной и закатила истерику, обвиняя в том, что я позволил тебе умереть.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
