Книга третья. Убийца. Главы 21-30

Глава 21. Комитет по встрече

Блин, так рано я их не ждал.

— Что будем делать, Алекс? — спросил Вакарин, отпустив парня и закрыв за ним дверь.

Я почесал подбородок и начал размышлять вслух:

— Хорошо было бы встретить их, как вы и договаривались, принять деньги и все, что вы там заказывали, а потом присоединиться к армии степняков, чтобы в нужный момент ударить им в спину. Это было бы просто идеально, потому такой вариант можно отбросить сразу.

— Почему? — поинтересовался вождь.

— Там будет трое имперских магов, а по поводу их возможностей у меня уже нет никаких иллюзий. Стоит хотя бы одному из них заподозрить хоть малейшее напряжение в поведении воинов, начнется разбирательство, которое вполне может закончиться считкой памяти, ну а потом... Будет драка, которая закончится известно чем.

Вакарин кивнул, видимо, я подтвердил его собственные предположения, а потом спросил:

— И что ты предлагаешь?

— Если драки не миновать, то лучше всего устроить её здесь, чтобы по максимуму использовать преимущество своего поля... э-э... территории. У вас есть карта здешних земель, чтобы я мог хоть приблизительно сориентироваться?

— Сейчас прикажу принести, — ответил Вакарин и вышел за дверь.

Я остался сидеть на стуле и начал просчитывать варианты. Нет, как я и сказал, вариант с обманом прошел бы, но только не с имперцами, а жаль. Ну, ничего страшного, придется обходиться тем, что есть — возможностью лишить армию степняков поддержки еще трех имперских магов. Настораживает только одно — отсутствие любой информации по этим самым магам. Ведь, если мне повезло разузнать про двоих, оставшихся в Марахе, то эти трое — темные лошадки. Тут даже прикидывать их силы и возможности бессмысленно...

— Вот карта, — оторвал меня от мрачных мыслей голос Вакарина.

Он положил на стол большой кусок выделанной кожи с нанесенными на ней линиями и отметками, в которых я, к своему сожалению, не смог разобраться ни на грамм.

— Ну и карта, — хмыкнул я. — Находка для шпиона! Объясните мне тупому, где мы сейчас находимся?

Вакарин с улыбкой ткнул в карту пальцем. Поглядев на это место, я начал кое-что соображать, узнавая рельеф, а потом перевернул карту, для большего удобства. Ну, собственно, как я и предполагал, мы находились за первой горной грядой, вот эта линия наверняка обозначает путь через перевал, я вчера его отчего-то пропустил, когда осматривал предгорье.

— Где сейчас приблизительно обретается караван кочевников? — спросил я, так как предел видимости — понятие довольно размытое.

— Здесь, — вождь снова показал мне пальцем на карте.

— Значит, часа три у нас есть, прежде чем они достигнут перевала. Есть предложения по встрече?

Вакарин пожал плечами и ответил:

— Можно приготовить десяток магических ловушек на перевале, затем устроить завал, чтобы отрезать им путь назад, а потом просто закидать стрелами и плетениями помощнее.

— Ладно, возьмем за основу, — кивнул я. — Но мне нужно срочно поговорить с тем, кто хорошо знает перевал, и еще с одаренным, который встречался с имперскими магами в прошлый раз.

— Встречался?

— Ну, видел, разглядывал, оценивал, — пояснил я. — Мне нужно понять их уровень, хотя бы приблизительно, а также оценить возможности наших магов, так как одному мне с тремя имперцами не тягаться.

Взглянув на меня с немалым удивлением, Вакарин удалился, а спустя две минуты вернулся в сопровождении очень сильного мага лет двадцати пяти, чья аура так и лучилась светом, и знакомого мне наставника Лакры. Я кивнул ему и сказал, протянув свою руку:

— Приветствую! Алекс.

— Накор, — ответил тот смущенно, пожав её.

Протянув руку парню, я узнал, что его зовут Далох, дождался, пока они рассядутся на свободных стульях, и перешел к делу:

— Кто из вас видел магов в прошлый раз и смог хорошенько их рассмотреть?

— Я, — ответил Далох. — Что вы хотите знать?

— Опиши мне кратко их уровень, возможности, какие плетения применяли, какой была их структура, насыщение силой, как они реагировали на ваши действия...

— Простите, Повелитель, но я не знаю всего этого, — огорченно сказал парень, покраснев.

— Но ты же их видел? — уточнил я.

— Более того, мой отряд пытался их остановить... пока не понял, что это бесполезно.

— Так чего же ты прибедняешься? Ты видел их в действии, знаешь, какими плетениями они пользуются, какую защиту ставят. Значит, теперь ты уже можешь им противостоять, используя их же плетения в своих атаках, да и вполне мог бы найти за это время слабые звенья в их обороне... А я же просто хочу от тебя услышать их общую оценку.

Далох сконфуженно молчал. Я понял, что парню нужно задавать конкретные вопросы, ведь думать и анализировать самостоятельно он явно не умеет.

— Сколько было магов? — начал я допрос.

— Четыре, — ответил Далох.

— Опиши их внешность и ауры.

Парень, как мог, обрисовал магов. По всей видимости, это были трое мне не знакомых и Селен.

— Какие плетения они формировали для атак?

— Я узнал только 'дрожь камня', остальные не смог определить. У нас в Книге не встречалось ничего похожего. Они были очень сильными, наша защита против них ничем не смогла бы помочь.

— Продемонстрируй хотя бы одно? — попросил я.

Парень явно был в замешательстве.

— Повелитель, я же говорил, что не сумел их опознать!

— Но ты же их видел, значит, можешь с легкостью воспроизвести, разве не так? — недоуменно спросил я.

Далох только хлопал глазами в ответ на мое заявление.

— И чего это ты в таком шоке? — поинтересовался я у него. — Ведь любая схватка с магом — это неоценимый вклад в твое умение, особенно если остался после этого в живых. Ведь это не бой на мечах, где для того, чтобы завладеть оружием противника его сначала нужно отобрать, это магический поединок, где оружие можно просто увидеть, чтобы оно стало твоим. А ты что, даже не смог запомнить ни одно плетение имперцев?

Далох покраснел еще больше и вплотную приблизился к цвету созревшего помидора.

— Прошу прощения, Повелитель, — подал голос Накор. — То, что вы говорите, невозможно. Для осознания плетения, особенно сложного, требуется гораздо больше времени, чем те мгновения, когда оно применяется в поединке!

Я был просто в шоке и только бестолково хлопал глазами, но потом вздохнул и пробормотал:

— Мда... Похоже, что основы магического искусства у вас совсем никудышние. Печально, все планы летят к демонам!

А я-то надеялся, что они помогут мне справиться с имперцами, а тут выясняется, что все мои недавние опасения по их поводу были напрасными. И зря я, лежа в путах, старался не магичить, чтобы не переполошить здешних магов. Похоже, что ни для имперцев, ни для меня особой опасности они представлять не могут.

— Повелитель, — с негодованием произнес Накор. — У нас существует школа для магически одаренных, где обучаются все будущие маги, поэтому не обвиняйте Далоха, он сделал все, что мог. И, окажись на его месте кто-либо другой, он также не смог бы сделать больше!

Я вздохнул и миролюбиво ответил, пытаясь сгладить напряжение:

— Я ни в чем вас не виню, просто констатирую факт — толкового образования у вас нет. Как и у меня, впрочем... Но я все же смог бы извлечь максимум из той ситуации, оказавшись на месте Далоха. Да хоть пополнил бы свой арсенал плетений, в конце концов!

Если честно меня начинала раздражать глупость здешних магов. Один мямлит после стычки с противником, что не смог ничего выяснить, а второй его защищает! Да что там выяснять-то? Один взгляд на ауру — будет понятен уровень резерва, мельком увидеть плетение защиты — и уже можно смело подбирать к ней ключик, поглядеть на плетения атаки — и через часок построить свою защиту против них, да и еще вернуть обратно, чего тут сложного! Но Накор не сдавался:

— Нет, я не могу поверить в то, что вы говорите, потому что этого быть не может!

Я хмыкнул, так как этот аргумент меня порядком позабавил. Видя мою улыбку, наставник Лакры ехидно спросил:

— А вот вам известно плетение 'Горный разрушитель'?

— Нет, — честно ответил я. — Более того, я подозреваю, что все эти названия придумали именно альтары, так что эти слова мне ничего не скажут.

— Вот оно, — сказал Накор и сформировал передо мной этот самый разрушитель, не наполняя его энергией.

Взглянув на него, я увидел, что он похож на маленького ежика, такой же круглый и колючий. Одновременно я отметил, что Далох накинул на себя защитный кокон, и подумал, что это плетение никак не является безобидным. Через секунду Накор развеял свое творение и сказал:

— По вашим глазам я вижу, что это плетение вам и вправду не знакомо, — на его лице появилась торжествующая улыбка. — А теперь подтвердите ваши слова и попробуйте его повторить!

Через секунду улыбка увяла, потому что передо мной появился точно такой же ежик, растопыривший свои колючки в разные стороны. Поглядев на сформированное плетение, я задумался, для чего же оно служит? Вот это явно привязка, задающая направление, здесь элемент типа моих лезвий, а что тут за блок? Без энергии не видно. Я решил добавить в плетение толику силы и тут же получил результат — ежик стал лихорадочно вертеться, увеличив свои иголки, и рванулся от меня прочь, прямо в Накора. Слава Единому, Тьме и всем, всем, всем, что его защитный кокон помог. Ежик срикошетил и отлетел в стенку, вгрызаясь в неё и разбрасывая мельчайшие щепки во все стороны. И вот только тогда я сумел развеять это плетение, оказавшееся весьма шустрым и опасным.

— Ты в порядке? — спросил я Далоха, ошеломленно рассматривающего дыру в стене размером с человеческую голову.

Парень перевел взгляд на меня и с испугом кивнул, а я подумал, что бы произошло, если бы я опоздал, и этот ежик полетел бы на улицу... в толпу, окружавшую дом. Меня прошиб холодный пот, так как я явно представил себе последствия этого эксперимента.

— Приношу свои извинения, — сконфуженно произнес я. — Теперь я понял, почему вы не наполняли плетение силой, но лучше бы вам было предупредить заранее, ведь я не успел быстро разобраться, что привязка у него к плоскости, а не к создателю. Далох, а ты молодец — при малейшей угрозе закрываешься коконом, так держать! Даже я иногда об этом забываю.

— Правда? — с улыбкой спросил парень.

— Правда, — ответил я и потер затылок в том месте, куда мне заехал Керн.

Накор тем временем встал со стула, а потом опустился передо мной на колени, склонив голову, и глухо сказал:

— Повелитель, простите меня за мое недоверие. Простите за то, что я посмел думать, что вы самозванец, сумевший обмануть всех нас. Я готов принять любое наказание, но умоляю сохранить жизнь моей семье!

Час от часу не легче!

— Далох, выйди-ка на минутку, — попросил я.

Парень тут же сорвался и выбежал из дома. Дождавшись, пока за ним закроется дверь, я встал со стула и поднял за плечи Накора. Взглянув в его глаза, я почувствовал, что он испытывает немалый страх передо мной, но весь его вид говорил о готовности безропотно принять свою участь.

— Мать вашу, да что же вы из меня изверга-то делаете? — пробормотал я, глядя в глаза наставника. — Садись! — приказал я ему, а сам стал расхаживать по комнате, размышляя над тем, как можно разрулить ситуацию в свою пользу.

На страхе много не построишь. Мне нужен был адекватный человек, который бы не только четко выполнял мои приказы, а еще и думал сам, находя лучшие решения. Если вождь представил мне Накора, как самого знающего окрестности, логично было бы предположить, что он является не только наставником Лакры, а и еще какой-то шишкой в пограничной страже. Значит, его помощь может оказаться неоценимой. Но только помощь добровольная.

— Как думаете, он поймет? — поинтересовался я у Вакарина, остановившись посреди комнаты.

— Я сам хотел у тебя попросить разрешения все ему рассказать, — ответил вождь.

— Ладно, разрешаю, — кивнул я. — Хуже все равно не будет.

Вождь повернулся к Накору, удивленно наблюдавшему за нашим диалогом, и начал рассказ, к которому я тоже прислушался, делая вид, что задумался над своими проблемами. А что? Всегда же интересно узнать, что о тебе думают со стороны.

— Послушай, Нак, ты меня давно знаешь, и, смею надеяться, за дурака не держишь. Я сейчас открою тебе истинное положение вещей, но предупреждаю, что это знание не должно уйти за пределы этой комнаты.

— Клянусь, — просто сказал Накор.

Спасибо, что напомнили, подумал я, и активировал полог тишины. Мало ли у кого на улице чуткие уши, а дырку в стене я проделал немаленькую...

— Помнишь, мы с тобой говорили о некоторых неточностях в Книге Пророчеств? Так вот, сегодня я нашел этому объяснение благодаря Алексу. И именно благодаря ему у нашего народа появилась возможность вернуть себе свои земли. Да, Алекс не тот Повелитель, которому наши предки клялись служить, но он Темный маг, который может дать нам силы сбросить, наконец, страх, удерживающий нас здесь. Я давно думал над этим и пришел к выводу, что еще одно-два поколения, и плодородной земли просто не хватит, чтобы прокормить всех. И что дальше? Уходить к Краю Мира? Но море тоже не сможет обеспечить людей всем необходимым. Я думал, что имперцы дадут нам шанс получить свои земли назад, когда захватят Мардинан руками кочевников, но теперь понимаю, что это лишь тень надежды. Нет, мы станем следующими на очереди. Не пройдет и десятка лет, как наша вотчина будет занята, а мы будем опять скрываться в горах, если вообще выживем. Сейчас же Алекс предлагает нам попытаться вернуть свои земли. Объединившись с войском Мардинана, уничтожить кочевников, и знаешь, я пойду с ним. Не потому, что слепо верю в его избранность Тьмой, не потому, что боюсь, а потому что знаю — так будет лучше для альтаров.

— Значит, все же ложь? Он не Повелитель? — спросил Нахор, после того, как вождь замолчал.

— Он не тот повелитель, что принимал клятвы верности наших предков, но он Темный маг, а у Тьмы не может быть двух избранников.

— Это правда? — спросил Накор у меня.

— Что именно? То, что я хочу помочь вам вернуть свои земли? Да. А про то, может быть у Тьмы несколько избранников или нет, я не знаю. Сам понял, что стал Темным всего несколько десятиц назад, поэтому до сих пор не в курсе. А у Темноты иногда слова лишнего не выбьешь, так что её спрашивать бесполезно, хотя... можно попытаться, вдруг у неё будет хорошее настроение.

Вакарин удивленно посмотрел на меня и осторожно спросил:

— Так ты можешь общаться с Тьмой?

— Да, — ответил я. — Только, как я и говорил, не всегда получаю нужные ответы, но уж лучше так... И вообще, хватит о пустяках, кочевники уже близко, а у нас даже приблизительного плана действий нет. Что ты решил?

Я вопросительно уставился Накору в глаза. После недолгих раздумий тот слабо улыбнулся и ответил:

— Я с вами... мой Повелитель.

— Ладно, тогда начинаем действовать!

Я снял полог и позвал Далоха, сразу появившегося в комнате, будто караулил под дверью, а дальше продолжил допрос, уже не акцентируя внимание на деталях, о которых он все равно мне не мог рассказать. Через пять минут я обладал полной картиной первого контакта имперцев и горцев. Оказывается, после того, как послы захватили нескольких дозорных, а затем извлекли из их разумов знания языка, они пошли по перевалу к поселению. Естественно, там их обнаружили и попытались сразу же уничтожить, но послы закрылись мощными щитами, оградившими от стрел и плетений не только магов, но и кочевников с имперскими советниками. После неудачного обстрела была проведена разведка боем с близкого расстояния. Именно тогда маги показали, на что способны. Выпустив десяток мощнейших плетений, оставивших на земле и камнях отметины, вмятины, проплешины устрашающих размеров, а также играючи лишив защиты десяток магов горцев, они предложили прекратить избиение младенцев и потребовали встречи с вождями. Ну а дальнейшее мне было известно. Попросив описать следы действия плетений, я понял, что парочка мне знакома от Селена, несколько можно было создать преобразованием их же, но вот то, как маги снимали защиту, я не мог предположить даже приблизительно.

Определившись с уровнем противника, мы сели планировать засаду. Подходящее место было в полутора часах езды отсюда — узкий проход между двумя крутыми склонами, на которых имелись уступы и впадины, где можно было разместить небольшой отряд. От магических ловушек я решительно отказался. Имперцы ведь не дураки и учуют их за километр. От завала тоже открестился, бегать они также не будут намерены. В общем, мы решили разместить два десятка сильных магов на склонах, подстраховав их тремя десятками лучников. На мой естественный вопрос, что лучники могут сделать против магов, мне разумно объяснили, что в караване будут не только маги, а уничтожать потребуется всех. И если одаренные будут заняты, то на всякую мелочевку вроде возниц или кочевников хватит и трех десятков луков.

Мои доводы и убеждения, что в магической схватке обычным людям делать нечего, не прокатили. Вождь и Накор твердо стояли на своем, причем первый заявил, что все будет прямо-таки в шоколаде, потому что командир лучников — его сын. Посмотрев на него, как на идиота, я спорить не стал, понимая, что все равно своего не добьюсь, и решил согласиться. Вакарин тут же умчался отдавать приказы, прихватив с собой Далоха, а наставник остался, нерешительно топчась у двери.

— Да говори уже, — вздохнул я. — И когда же вы все уже поймете, что я не чудовище из легенд?

— Алекс, а почему ты сохранил жизнь Лакры?

— Потому что она все равно не смогла бы меня убить, а мне нужно было узнать ваш язык. Более того, если бы она сама не напала, я бы мирно попросил отвести меня к Вакарину...

— Нет, я не про тот случай у реки. Почему ты попросил её заменить на суде чести?

— А-а-а... — протянул я. — Знаешь, мне просто стало её жалко, ведь к тому времени я уже догадался, что весь этот поединок одно сплошное недоразумение.

— Почему недоразумение?

— Да потому что общепринятый жест мира и добрых намерений у вас отчего-то расценивается, как вызов на смертельный поединок. И из-за моего незнания этой глупой традиции её нужно было убить? Нет уж, это без меня!

— Но Керна ты не пожалел, — полувопросительно произнес Накор.

— А он меня так по голове приласкал, что я с трудом очнулся. Поэтому ему просто не повезло, что не удалось отправить меня на тот свет, иначе остался бы героем.

Нахор задумчиво на меня посмотрел, а потом вынес вердикт:

— Знаешь, Алекс, в тебе больше Повелителя, чем ты думаешь.

— А это хорошо, или плохо? — спросил я.

— Смотря с какой стороны посмотреть... — ответил Нахор и добавил. — Спасибо.

— Это за что? — не понял я.

— За Лакру, — ответил воин и пояснил. — Она моя племянница и я не смог бы взглянуть в глаза своей сестре, если бы её не стало. Так что я твой должник.

— Это кстати, — кивнул я. — У тебя есть возможность вернуть долг.

— Как? — спросил Нахор, подобравшись и посерьезнев.

— Принеси мне чего-нибудь поесть, а то у меня уже сутки ни крошки во рту не было!

Нахор сначала недоуменно посмотрел на меня, а потом расхохотался. Ага, ему смешно, блин, а у меня уже желудок к спине прилип! Кое-как уняв смех, он пообещал достать легкий завтрак и вышел из дома, оставив меня в компании моих мыслей.

Ладно, вроде все сложилось как нельзя лучше. Горцы согласны выступить против кочевников, что не может не радовать. Осталось только не облажаться с караваном, чтобы дальше все пошло по накатанной. В принципе, после этой засады, если она удачно закончится, можно пустить здесь все на самотек и отправиться к своему отряду, который уже завтра должен быть в Городе, а там вместе с ним пройтись по кочевникам частой гребенкой, выступить навстречу горцам и раздавить всех степняков, встретившись в Марахе. И все — угроза Мардинану с этой стороны ликвидирована, альтары получат свои земли взад, имперцы поутихнут... Короче, Наполеон нервно курит в сторонке! Так-так, не будем загадывать так далеко, иначе обязательно случится какая-нибудь пакость, причем в самый неподходящий момент.

Робкий стук в дверь предварил появление трех девушек с подносами в руках. На них стояли полные тарелки с мясом, кашей, овощами, хлебом, супами и выпечкой, а на одном возвышался кувшин, явно не пустой. Краснея и постреливая на меня глазками, девушки молча поставили тарелки на стол и в ожидании застыли передо мной. Я поблагодарил их и попросил присоединиться к моему 'легкому' завтраку. Ну а дальше пятнадцать минут просто выпали у меня из жизни, занятые насыщением. Лишь только когда последняя тарелка передо мной опустела, я вновь вернул себе способность соображать и посмотрел на девушек, с легкими улыбками наблюдавшими за мной. Одна из них, та, что посмелее, спросила:

— Повелитель, а вы всегда так завтракаете?

Облизав ложку, я невозмутимо ответил:

— Нет, это я просто сегодня что-то не в духе. Но уж в обед я покажу все, на что способен!

Распахнувшаяся дверь помешала налаживанию контакта с местным противоположным полом. Появившийся Нахор объявил, что отряды готовы выступать и моя лошадь уже ждет оседланной. Не заставляя ждать её еще больше, я поблагодарил девушек за компанию и хороший завтрак, а потом проверил содержимое кувшина. Это оказалось вино, причем на вкус довольно неплохое. Сделав глоток, я отставил его в сторону. Сейчас мне нужно было не это, ну и ладно, я там по пути колодец видел...

Выйдя из домика, я встретился с моей маленькой армией. Назвать по-другому этот отряд было невозможно, настолько колоритными были его члены. Все воины делились на два вида — маги и лучники. Хотя, просто лучниками последние не являлись, так как были вооружены еще и мечами, дротиками, кинжалами, метательными ножами... Короче — воины очень широкого профиля. Маги были им под стать — все обвешенные с ног до головы разнообразными амулетами, энергосберегающими камешками и прочей ерундой. Посмотрев на них, я хмыкнул. Против имперцев амулеты вряд ли смогут помочь, так как пока альтары их активируют, противники могут раз десять их поджарить, расчленить или перемолоть в фарш — это уже в зависимости от личных пристрастий.

Что ж, будем надеяться, до этого не дойдет. Мне и нужны они только для того, чтобы обеспечить внезапность первого удара, а дальше придется выкручиваться самому, надеясь на свою интуицию и черный клинок. Нет, я не стал этого говорить Вакарину при обсуждении деталей плана, чтобы не создавался эффект, что я совсем не дорожу людьми, обращаясь с ними, как с пушечным мясом, но так оно и было. Я взял их именно для того, чтобы выиграть несколько необходимых мне секунд. А сколько их останется в живых по истечении этих самых секунд, будем считать после боя.

При моем появлении воины, среди которых я узрел десятка полтора женщин, ничуть не уступающих мужикам ни в серьезности лиц, ни в количестве смертоносных предметов, навешанных на себя, издали то ли приветствие, то ли просто гаркнули во все горло от счастья. От них отделился крепкий парень, в котором смутно угадывался Вакарин в молодости и доложил, что воины готовы выдвигаться. Я по своей привычке скомандовал 'По коням!', запрыгнул на гнедую кобылку, которую мне любезно предоставили в пользование, и вместе со всеми направился в сторону, откуда ранним утром спустился в долину.

По пути я сделал небольшую остановку у колодца и утолил жажду, напившись чистой холодной водой. Вернувшись в седло и присоединившись к отряду, я обратился к Далоху, чей десяток также отправился с нами:

— Что у вас с маскировкой?

— То есть?

— Как вы собираетесь маскироваться, чтобы вас раньше времени не заметили маги? — уточнил я.

— Используем плетение 'Каменного плаща', — ответил парень.

— Можешь продемонстрировать?

В ответ Далох сформировал простенькое плетение и накинул его на себя, превратившись в кусок скалы серого цвета, контурами повторяющий фигуру мага.

— Плохо, — констатировал я со вздохом. — Я надеялся, что у вас будет кое-что поприличней обычной иллюзии.

— Повелитель, это плетение всегда нам помогало и еще никто из степняков не смог обнаружить стража, использующего его.

— Далох, ты забыл, что там будут маги. А для них твоя аура — все равно, что факел в ночи, будет видна издалека и внимание привлечет однозначно, несмотря на любую даже самую качественную иллюзию.

— И что же делать? — спросил парень.

— У вас есть какие-нибудь наработки, которые могут скрыть ауру?

— Нет. А разве это вообще возможно? — включился в разговор скакавший немного позади маг.

— Еще как, — ответил я. — А теперь скажите мне, как быстро вы все сможете запомнить новое плетение?

— Зависит от его сложности, — ответила девушка-маг, увешанная огненными амулетами, которая прислушивалась к нам.

— Взгляните, — попросил я и продемонстрировал свое плетение маскировки.

Спустя несколько секунд Далох вынес вердикт:

— Пять дней в лучшем случае, — и как бы извиняясь, добавил. — Очень сложная конструкция.

— ...! — выругался я.

Дальше мы ехали в напряженном молчании. Блин, а я надеялся, что мне удастся их всех обучить за час или чуть больше. Ну, одно хорошо — теперь я знаю истинное положение вещей: маги горцев по своему уровню развития напоминают меня в ученичестве, если не хуже. И зря я на них бочку катил, что они не могут за секунду запомнить новое плетение, ведь я сам в то время от них мало чем отличался. Помню, как мне учитель разжевывал принцип построения одного плетения по нескольку дней, а я все равно умудрялся путать его структуру. Но ведь теперь я научился... Хотя нет, не научился! Ведь мои возможности оперирования плетениями подскочили в разы именно после слияния, значит, своими способностями я обязан именно человеческой половинке, много лет занимавшейся программированием!

Да, это все объясняет. И то, что я смог изменять простые плетения, хотя раньше ничем подобным не занимался, и то, что я теперь могу запоминать их структуру сразу, как только на них взгляну, и то, что для построения сложных плетений мне достаточно нескольких секунд... Можно продолжать еще долго, но ясно одно — к моему большому сожалению, горцев я научить всему этому не смогу. А ведь мелькала у меня мысль просто передать свои знания в области магии всем одаренным, чтобы те повысили свою квалификацию, но теперь я ясно понимаю, что это невозможно. И не с практической точки зрения, а по совсем другой причине.

Дело в том, что продвинуться в магическом оперировании мне помог способ мышления — способности человека, привыкшего обрабатывать большое количество информации и анализировать точные построения систем. Именно поэтому я мог с легкостью разбираться в составных блоках плетений, ведь много лет только и делал, что раскладывал по частям чужие программы. А что такое плетение, как не программа? Да, созданная в магическом плане, но ведь принцип остается таким же. И именно поэтому я не смогу подтянуть альтаров хотя бы до моего уровня, ведь для этого им потребуется передать практически всю мою память, что просто нереально.

А если я просто дам им знания о построении плетений, это мало что изменит. Ведь это не навыки и не умения, которые могут моментально стать рефлекторными. Они требуют осмысления и практики, на которые в таких условиях нет времени. Так что даже если я передам Далоху знание о плетении маскировки (если их, конечно, получится найти в моей голове), у него все равно не получится его построить, так как для его полного осмысления парню потребуются все те же пять дней. Да и то не факт, что после этого он сможет его воспроизвести.

Да, вы можете со мной поспорить, сказав, что знания по своей структуре ничем не отличаются, и знания навыков боя похожи на знания о плетениях. Не буду клясться мамой, давать зуб, а просто приведу понятную аналогию с живописью. Структура плетения — это картина, которую рисует художник-маг. Если он нарисовал её правильно, то она принесет нужный эффект, если же нет — останется мазней. А теперь представим, что художник вдруг получил знание о прекрасной картине, которое остались в его голове, и начал рисовать. А если учесть, что до этого он малевал в лучшем случае комиксы, что получится? Поэтому он, мало того, что должен сперва понять, как добиться правильного воплощения замысла на холсте, так еще и верно подобрать краски для именно этой картины, а еще... Ну, думаю, аналогия уже понятна, не буду продолжать.

Короче, задумался я конкретно. Получается, что вся засада становится бессмысленной, раз маги смогут её обнаружить еще на подходе. И что же делать? Нет, можно, конечно, навесить на каждого плетение, сформированное мной, но ведь не все из нашего отряда маги, и не каждому по силам будет поддерживать его довольно долгое время, ведь у обычных людей оно будет извлекать энергию из ауры. И тут я хлопнул себя по лбу, чем изрядно удивил сопровождающих. Нет, после плотного завтрака я совсем разучился думать! Разве нельзя создать энергетический накопитель, который обеспечит плетению часа два работы? Проще простого! Главное только обеспечить привязку к нему, а еще — возможность дезактивации в нужный момент, и... Нет, тогда проще сделать полноценный амулет маскировки.

Спустя двадцать с лишним минут, за время которых я один раз чуть не поцеловался со скалой, а дважды чуть не сорвался в неглубокое ущелье, у меня получилось, наконец, создать грамотное и компактное плетение амулета маскировки. Структура осталась та же, что и в плетении Парсола, а единственным отличием в ней было то, что теперь стало возможным менять внешний вид по желанию хозяина, то есть маскировка считывала образ из сознания человека при ее активации. Конечно, для этого пришлось пожертвовать детальностью, и использовать её как личину было уже невозможно, но издали маскировка должна быть абсолютно незаметной. Но главное-то осталось — она продолжала скрывать ауру, что мне и было нужно.

— Готово! — объявил я под удивленными взглядами моих сопровождающих.

После того, как я во второй раз чуть не свернул в обрыв, Ренард, сын вождя, успевший перехватить мою лошадь, организовал вокруг меня плотное кольцо из воинов, контролирующих мое передвижение. Но самое удивительное, что никто не попытался помешать моим размышлениям, воспринимая мою рассеянность, как должное. Попросив притормозить, я спешился и подобрал один небольшой камень, в который и внедрил свое плетение, снабдив его неслабым запасом силы.

— Попробуй, — кинул я получившийся амулет Далоху. — Представь себе, как ты хочешь выглядеть, причем постарайся сделать это почетче, а потом активируй.

Далох послушно сосредоточился, а потом сжал амулет в кулаке. Результат меня ошеломил. Зря я грешил на недостаточную детализацию образа, получилось очень даже. Грянул дружный смех, да и я, чего скромничать, схватился за живот и присоединился к общему ржанию. Только один Далох недоуменно смотрел на веселящихся людей вокруг себя.

— Ну чего вы? — обиженно спросил он, вызвав новый взрыв хохота.

Я постарался успокоиться и подошел к нему, улыбаясь и вытирая выступившие из глаз слезы. Образ, который представил Далох, заставил бы самого Конана почувствовать себя жалким дистрофиком. Здоровый бронзовый гигант, весь покрытый рельефными вздувшимися мышцами, с двумя огромными клинками за спиной, которые не то, что доставать, носить было бы сложно, с обнаженным торсом, позволяющим рассмотреть всю эту мечту бодибилдера, смотрел на меня с выражением ребенка, у которого отняли конфетку. Под смех окружающих воинов я сказал, едва сдерживая хохот:

— Далох, когда я просил тебя представить, как ты хочешь выглядеть, я имел в виду маскировку — куст, дерево, кусок камня или еще что-нибудь, но ты... ты меня весьма удивил!

Я снова расхохотался, а парень наконец-таки посмотрел на себя.

— Великая Тьма! — с удивлением воскликнул он, разглядывая свою руку, вызвав новую волну хохота.

Вы не видели, как Конан краснеет? А мне вот посчастливилось. Зрелище, скажу я вам, просто неописуемое! Разобравшись, в чем причина смеха, новоиспеченный варвар деактивировал-таки плетение и предстал перед нами в своем нормальном облике. Вот только цвет лица практически не изменился, но это уже издержки, видимо это я перестарался, не став убирать блок сознательной адаптации из плетения, но так получилось даже лучше. Нет, я видел, что некоторые детали образа были несколько нечеткими, размытыми, но в будущем можно будет создать амулет версии 2.0, которая будет в равной степени служить и для маскировки, и автоматически поддерживать нужную личину.

— Попробуй еще раз, — попросил я насупленного Далоха. — Но на этот раз постарайся представить себе что-нибудь незаметное, ладно?

Вторая проба прошла на ура. Сжав амулет, парень превратился в густой зеленый куст, один из тех, что в изобилии попадались нам по пути. А самое главное — если искать его ауру, то можно обнаружить только слабые едва видимые потоки энергии, как раз и характерные для куста.

— Поразительно, — произнес один из магов.

Все остальные также ошеломленно разглядывали куст, причем люди одаренные видели намного больше и по достоинству оценили изобретение Парсона. Да, действительно, гениальный был изобретатель. Жалко, что связался не с той компанией.

— Так, каждому выбрать камень себе по вкусу, или какой-нибудь другой предмет и предоставить мне, — приказал я.

Все быстренько спешились и начали шарить на тропе, а некоторые и по карманам. И только Далох подошел ко мне.

— Повелитель, теперь я понял, почему вы негодовали, что я не смог запомнить плетения, которыми пользовались имперцы. Наверное, мы вам кажемся несмышлеными детьми, потому что так мало знаем?

— Нет, — с улыбкой ответил я. — Скорее несмышлеными учениками, которые никогда не встречали нормальных учителей.

Парень помялся, а потом решился и спросил:

— А вы не могли бы стать моим учителем? Я готов принести вам клятву верности хоть сейчас!

Оглядев Далоха, я ответил:

— Нет. И не спеши обижаться. Просто я сам еще только-только начинаю постигать магию и мой уровень не намного отличается от вашего. Разница только в том, что я начал свое обучение под руководством мудрого учителя, а вы занимаетесь только тем, что стараетесь запомнить как можно больше плетений из Книги.

Но парень понурил плечи и опустил голову, видимо совсем оставив надежду. Хлопнув его по плечу, я весело сказал:

— Держи уши торчком! Если все хорошо закончится, я найду вам хороших учителей.

— Имперцев? — спросил подошедший с камнем в руке Ренард.

— Нет, таких же ушастиков, как и я, — сказал я в ответ и занялся амулетами.

Нет, что мне нравится в альтарах, это то, что они совсем не испытывают страха или преклонения передо мной. Казалось бы, легендарный Повелитель, исчезнувший пять сотен лет назад, но нет — буквально через несколько часов все уже отошли от шока и вполне нормально могут общаться. Даже Далох вон, решился набиваться ко мне в ученики, что о многом говорит. Машинально формируя плетения и вкладывая их в камни и прочий мусор, я поставил горцам еще один жирный плюсик. Этот народ действительно стоит уважать, да и многому у него поучиться. Заряжая последний амулет, я поймал себя на мысли, что уже не рассматриваю их только как только средство для достижения цели. Нет, теперь я уже действительно хочу им помочь вернуть свои земли, свою свободу. Но вот что из этого получится, даже не представляю.

Глава 22. Стычка

Закончив с амулетами, я снова вернулся в седло и с отрядом поскакал дальше. Теперь у воинов появился хоть какой-то шанс пережить схватку. Маскировка — это сильный козырь, и возможно, именно он позволит мне выиграть эту сдачу. Но несмотря на подобные мысленные заверения, я все же чувствовал напряжение внутри себя. Или это я начал нервничать по поводу предстоящей драки с тремя магами, на голову превосходящими меня по мастерству, или же это подавала голос моя интуиция, загодя предупреждая об опасности.

— Приехали, — сообщил мне Ренард, когда мы остановились.

Оглядевшись, я понял, что лучшего места для засады и впрямь не найти. Дорога с двух сторон была окружена горными склонами, не отвесными, но довольно крутыми. С одной стороны это была скальная порода, изобилующая трещинами и нишами, а с другой — нагромождение камней, поросших лишайниками, редкими кустиками и даже деревьями, неведомым образом сумевшими закрепиться на склоне.

Я скомандовал спешиться, а потом поднял шесть камней и быстро сделал три пары разговорных амулетов.

— Ты, ты и ты, — показал я на трех женщин из отряда стрелков. — Оставляете лошадей здесь, а сами пешком отправляетесь дальше. Маскируетесь поодиночке неподалеку от дороги через каждые две тысячи шагов и ждете появления каравана. Как только он поравняется с вами, сжимаете амулет. После того, как степняки пройдут, аккуратно следуйте за ними, но на большом расстоянии, чтобы вас не заметили, потому что куст, марширующий по тропе, уж точно привлечет их внимание.

— Слушаюсь, Повелитель, — синхронно ответили женщины и побежали по дороге навстречу каравану.

— Вы четверо, — кивнул я на трех девушек-магов и совсем молоденькую лучницу, которой не исполнилось еще и восемнадцати. — Берете всех лошадей и отводите подальше отсюда к той пещерке, которую мы недавно проезжали, оставляете их там и потом возвращаетесь сюда, после чего занимаете вон то углубление и ждете сигнала общей атаки, понятно?

Девушки споро связали лошадей вместе и весь этот табун поскакал обратно. Вот и хорошо, подумал я, семерых из-под удара вывел. Больше — просто нельзя, будет заметным, вон, уже Ренард удивленно косится, но пока ничего не говорит, за что ему отдельное спасибо. Дальше я, не мудрствуя особо, распределил по склонам лучников и магов, исходя из понятной мне одному схемы, в результате которой должен был получить возможность подобраться поближе к магам и воспользоваться своим клинком. Всех я строго настрого предупредил, чтобы начинали атаку только после того, как я завалю одного из магов, но не раньше. Лучникам я совсем немного помог, превратив наконечники их стрел в некое подобие разрывных снарядов, посоветовав, чтобы они держали их в колчане за спиной, а не клали на землю, подготавливаясь к стрельбе, иначе маскировка перестанет их скрывать.

А дальше потянулось ожидание. Сам я занял место у самой дороги, превратившись в замшелый валун, а остальных попросил раньше времени маскировку не активировать, так как беспокоился за резерв энергии в амулетах. Кто знает, сколько ждать придется? Рядом со мной пристроился Ренард, сообщив, что хочет прикрыть мою спину в бою. Я не стал его обижать отказом и говорить, что нужен он мне, как пятое колесо, поэтому просто кивнул. Минуты бежали одна за другой, напряжение, охватывающее меня, становилось все сильнее, а сигнала все не было.

— А зачем вы выслали дозорных? — поинтересовался вдруг Ренард. — Ведь с караваном будут двое стражей, которые встретили его на границе. Они же и подадут сигнал, когда приблизятся.

— Во-первых, для надежности, — мрачно ответил я. — А во-вторых, потому что мне никто не сообщил об этой мелкой детальке.

— Прошу прощения, Повелитель. Я думал, что вы знаете об этом, — повинился Ренард.

— Ладно, проехали, — сказал я.

Помолчали.

— А скажите, зачем было нужно так далеко отводить лошадей?

— Ренард, а прямо спросить боишься? — ехидно ответил я.

— Как пожелаете, Повелитель. Почему вы ослабили наш отряд?

— Ты думаешь, что одна магичка и шесть лучниц представляют угрозу для трех имперских магов? — спросил я в ответ.

— Я думаю, что не стоило ослаблять и без того скудные силы перед ударом, а даже один наш страж может легко противостоять пяти кочевникам, которые будут идти с караваном.

Я вздохнул.

— Ваша с отцом ошибка в том, что вы принимаете в расчет простых кочевников, когда вам предстоит бой с магами. Именно поэтому он навязал мне тебя, именно поэтому ты возмущаешься из-за того, что я решил отправить нескольких девушек подальше. Но вы отчего-то не можете понять, что маг и обычный человек — это две разные категории. И один одаренный может легко перебить не одну тысячу воинов. Поэтому для схватки важно лишь то, кто из магов останется в живых — имперцы или мы. Остальное уже не имеет значения, так как даже если твоих воинов будет вдесятеро больше, погоды это не сделает.

— Один одаренный? Тысячи воинов? Я даже не могу это себе представить, — признался немного поостывший Ренард.

— И не представляй. Эта картинка легко может испортить аппетит на всю оставшуюся жизнь.

Я вспомнил трупы в лагерях кочевников, располосованные моими лезвиями, степняков, заживо сгорающих от моих огненных шаров, и поежился. Несмотря на то, что я знал, что в будущем, возможно, придется это повторить, сейчас мне было жутковато от того, что я вытворял еще несколько дней назад.

— Повелитель... вам приходилось...

— Да, — оборвал я вопрос воина. — Именно поэтому я знаю, что в схватке магов обычным людям нужно делать только одно — убегать подальше. Поэтому извини, но я должен был хотя бы попытаться спасти этих девушек.

После этого наступила тишина. Ренард больше не лез с расспросами, а я всецело отдался на волю мыслям о том, как же мне уложить троих магов и остаться при этом в живых. Задумавшись, я едва не пропустил первый вызов. Вибрация камешка показала, что караван уже в шести тысячах шагов от нас.

— Приготовиться! — скомандовал я.

Сразу же на склонах горы появилось несколько новых камней, зеленых кустов и скальных выступов. Просканировав окрестности в магическом плане, я не обнаружил никого присутствия живых и тихо спросил у лишайника рядом со мной:

— Кто там притаился второй слева, прямо напротив нас?

— Корг, — ответило растение голосом Ренарда.

— Корг, — громко сказал я. — Сделай камень потемнее, выделяешься слишком!

Оглядев получившийся результат, я хмыкнул и замер. Второй вызов случился тогда, когда Ренарду по его разговорному амулету сообщили, что караван миновал Козырек Ветров. Проверяя все заготовки, я опять погрузился в ожидание. Когда прозвучал третий вызов, на дороге показался приближающийся караван. Он оказался больше, чем я рассчитывал. Около десяти больших подвод с лошадьми, растянувшиеся цепочкой, несколько десятков всадников, много воинов на самих подводах... В общем, всего чуть больше шестидесяти человек. Но меня это не волновало. Главным было вычислить среди них магов.

Отпустив блокировку своих чувств, я мысленно воспарил над дорогой и начал исследовать караван. Один голубчик попался мне на глаза сразу. Он совсем не скрывал свою ауру. Яркую, странную, такую, как я видел в Ратуше — из живых нитей, но светившуюся в магическом плане более интенсивно. Его окружало защитное плетение примерно такого же типа, что было у Селена, но в деталях немного отличавшееся. Например, здесь блок адаптации я навскидку определить не смог. Оставив первого, я продолжил поиски. Второй обретался в середине каравана, тщательно маскируясь под обычного человека. Вот только его плетение маскировки и рядом не стояло с тем, что придумал Парсон. Это был банальный амулет, скрывающий потоки силы в ауре мага, нечто наподобие абажура на лампе, уменьшающего ее яркость.

Определив и отметив для себя его местонахождение, я стал искать третьего. Последний имперский маг оказался всадником, замыкающим караван, и представлял собой наибольшую угрозу. Во-первых, его сила была сравнима с моей, во-вторых, окутавшие его активные защитные плетения были такими надежными, что мне стало не по себе. На расковыривание этой защиты мне понадобятся часы. Ну, и на закуску — его аура представляла собой не шевелящиеся нити, а какой-то клубок, сплетенный из них и повторяющий контуры тела. Не теряя времени даром, я внимательно запомнил все плетения, чтобы на досуге поразмыслить над ними, а затем вернулся обратно в тело. Колеса первой подводы, нагруженной чем-то тяжелым, как раз поравнялись с тем местом, где сидели мы с Ренардом.

Не шевелясь и стараясь не смотреть на людей, чтобы те не почувствовали взгляда, я ждал, когда со мной поравняется последний всадник. Рядом слышал дыхание Рена, который не понимал, почему же я медлю. Скрип телег, стук копыт по камням, голоса всадников — все это отошло на второй план. Сейчас для меня было важно только приближение имперского мага. Вот до него осталось десять метров... пять... три. Кинжал стремительно сорвался в полет, выпорхнув из моей руки, и закончил свой путь, пробив висок мага. И понеслось!

Произошло сразу несколько действий одновременно. Несколько десятков огненных шаров ударили в голову каравана, испепеляя лошадей и возниц, десяток стрел, яростно просвистев, вонзились в кочевников и разорвались со страшным грохотом, заливая жидким огнем повозки, дорогу и разнося во все стороны ошметки человеческих тел. Совсем рядом со мной активировалось плетение, превратив в фарш двух всадников, не успевших даже достать свое оружие. Ну а я сам в это время только и успел, что подскочить к лошади мага. И тут меня просто переклинило — я увидел, как странная аура имперца пытается восстановить повреждения, нанесенные кинжалом. Это было невероятно, но маг оставался жив даже после того, как мой клинок повредил его мозг! Нет, он не перешел в атаку, швыряясь плетениями направо и налево. Видимо, повреждение было слишком велико для адекватных действий. Но, когда я запрыгнул сзади к нему на лошадь, то увидел, что мой кинжал медленно выдавливается некой силой из головы имперца.

Не мешкая, я сам выдернул его, а потом резким ударом отделил голову от тела. И только тогда странная аура начала медленно распадаться и тускнеть. Высосав за доли секунды из тела мага всю его силу, я спрыгнул с лошади и бросился к середине каравана, ускоряясь, насколько возможно. Дальнейшее напоминало бег с препятствиями — я перепрыгивал трупы людей, старался уклоняться от всбесившихся лошадей, запрыгивал на покореженные повозки, из которых на дорогу выпадали мечи и луки. Спустя долгих пять секунд после начала схватки мне все же удалось добраться до мага, который находился в середине каравана и увидеть, что этот гад уже развернулся вовсю.

Защита, покрывавшая его, не давала возможности альтарам поразить мага своими ударами, но зато имперец по следам плетений легко обнаруживал замаскированных горцев и награждал смертью моих смельчаков. К моменту моего появления в скале зияло пять ниш, заполненных огнем и расплавленным камнем, в которых раньше находились альтарские маги. Подпрыгнув, я преодолел последние метры, отделявшие меня от противника, а затем с криком 'Сдохни, тварь!', вонзил в него клинок, не заметивший его защиту и легко разрубивший магу позвоночник. Сделав контрольный удар, вонзив кинжал имперцу в голову, я был отброшен в сторону плетением воздушного молота, примененным явно одним из наших.

Слава всем богам, что я мало того, что успел набросить защиту Селена, так еще и активировал плетение в браслетах, так что в результате получил только легкое сотрясение от того, что сначала меня шваркнул молот, а потом с примерно такой же силой шарахнуло о камни. Пытаясь собрать воедино два изображения перед собой, я все же нашел в себе силы встать на ноги и побежать дальше, туда, где творился настоящий ад. Все оставшиеся в живых воины общими усилиями давили на последнего имперца, используя имеющиеся у них плетения. Вот только это не сильно помогало, так как маг стоял посреди лужицы раскаленного камня и продолжал сокращать число нападающих, а его защита прекрасно справлялась с любым видом плетений. Ледяные стрелы, молнии, каменный град, огненный дождь... все эти плетения и десяток других обрушивались на имперца, а тот с торжествующей улыбкой в ответ бил точно и неумолимо, с каждым своим плетением забирая жизни тех, кто пошел за мной на перевал.

Ярость прочистила мне мозги и придала сил. Ускоряясь, выкладываясь до предела, я сокращал разделявшее нас расстояние, не обращая внимания на преграды на моем пути. Вот угол повозки разлетается в щепки, вот лошадь с жалобным ржанием валится на дорогу с переломанными ногами, вот рожа какого-то степняка разлетается кровавыми брызгами... Когда до мага осталось метров десять, я решился метнуть клинок, потому что маг готовился выпустить на волю плетение, чем-то похожее на сеть, которая едва не стоила мне жизни, а перед ним стояли те девушки, которых я отсылал с лошадьми.

Не знаю, что стало причиной, мое дикое рычание, которое бессознательно вырвалось у меня из горла, шум, сопровождавший мое движение, или просто интуиция мага, но что-то заставило его резко обернуться и мой кинжал лишь прочертил глубокую борозду у него на щеке, вместо того, чтобы смертельным жалом впиться в затылок. Попытавшись поймать оружие магическим захватом, я добился лишь того, что мое плетение скользнуло по рукояти и распалось, не смея задержать полет Черного клинка. Обернувшийся маг, моментально стер улыбку и отпустил сформированное плетение в сторону девушек, старательно посылающих в него стрелы из амулетов, которые бессильно разбивались о защиту, и огненные плети, не причинявшие ей ни малейшего вреда.

Понимая, что смерть мага может остановить плетение сети, я сделал последний рывок, невзирая на то, что имперец уже выпустил в мою сторону нечто смертоносное. Эта магическая структура превратилось в огненный смерч, окутавший меня со всех сторон и стремительно начавший пожирать мою защиту. Подав всю энергию на свой щит, я прыгнул и тараном врезался в имперца, сбивая того с ног и прижимая к себе. Как я и думал, огненный смерч тут же впился в защиту мага, уничтожая её с той же скоростью, что и мою.

Пока имперец не опомнился, я сделал то, что не стал бы предпринимать ни один здравомыслящий маг — я ударил противника кулаком в лицо. Защита, стоявшая на нем и постепенно истончавшаяся под напором смерча, была рассчитана и на физическое воздействие, поэтому мой удар не принес ощутимых результатов, только недоумение, проступившее на лице мага. Но я был настойчив и окутал свою руку энергией, так же, как в тот момент, когда пробивал своим клинком защитный кокон похитителя Алоны. Следующий удар прогнул защиту имперца и превратил его лицо в окровавленную лепешку. Но он все еще не умирал, цепляясь за жизнь и лихорадочно формируя новое плетение. Тогда я ударил еще раз, и еще. Я бил его, лихорадочно, сильно, не давая времени сосредоточиться, превращая в отбивную его мерзкую рожу...

Остановился я только тогда, когда смерч, истощивший защиту имперца, позволил моему кулаку пробить его кокон и с хрустом расколоть череп мага. Тяжело дыша, я замер, а потом впитал в себя всю энергию смерча, который уже сожрал щит Селена и вплотную занялся защитой моих браслетов. Поднявшись с колен, я поспешил к девушкам, но сделав два шага, обреченно остановился. Передо мной лежали безжизненные изломанные женские тела с застывшим выражением страдания на окровавленных лицах.

Я опоздал. Я не смог их спасти, как ни старался. Эта мысль билась у меня в голове, причиняя дикую боль. Разом ушла ярость, оставив после себя гнетущую пустоту. Я повернулся и механически побрел назад, не думая ни о чем, просто машинально оглядывая место побоища. Открыв себя силе, я высосал из пространства всю энергию, потушив пылавшие подводы, остудив расплавленный камень, забрав крохи из мертвых тел. В конце каравана еще шел бой, там дорезали пятерых последних степняков. Направившись туда, я остановился спустя тридцать шагов у обожженного умирающего тела, в котором узнал Ренарда. Видимо, огненный смерч, захвативший меня, своим краешком ударил и по нему, превратив воина в факел. Я понял, что он хотел до конца прикрывать мою спину, он бежал за мной, думая, что сможет защитить, и в конце попал под удар, который был предназначен мне.

— Дурак, — прошептал я, опускаясь перед ним на колени.

Моя сила заструилась в его тело, стараясь не дать ауре распасться, помогая организму залечивать раны, но тщетно — Ренард умирал.

— Кто лекарь? Быстрее сюда! — дико заорал я во весь голос, слыша, как с разных сторон ко мне устремляются оставшиеся в живых альтары.

— Кто из вас может помочь? — спросил я пятерку подоспевших магов.

— Я могу попробовать, но не уверен, — ответил один мужчина, и присел рядом со мной.

Сформировав плетение, он внедрил его в тело Ренарда и плеснул немного силы. Или плетение было слабым, или же повреждения слишком обширными, но никакого результата не было.

— Простите, Повелитель, — тихо сказал маг. — Здесь моих знаний недостаточно.

С отчаянием я смотрел на то, как умирает человек, желавший меня защитить, и чувствовал, что это неправильно. Я должен был его остановить, должен был помочь ему, а теперь... Нет, я знаю, как это можно исправить! Достав из ножен второй кинжал, я полоснул по своей ладони, а затем сделал глубокий надрез на груди Ренарда. Прижав руку к нему, я позволил своей ауре соединиться с аурой сына вождя, затем мысленно проник в обожженное тело и начал работу. Повреждений было много — практически вся кожа оказалась в страшных ожогах, все волосы сгорели, оставив после себя запекшуюся корку на голове, про ресницы, да и лицо в целом лучше было вообще молчать. Но я знал, что любые повреждения можно восстановить, а любую дырку заштопать. И убедил меня в этом вид медленно выдвигающегося кинжала из головы имперца. Видимо, если энергии дофига, можно вообще обрести бессмертие, или стать богом, на худой конец. У меня энергии немало, так что можно с легкостью восстановить это тело и даже попробовать сделать его еще лучше.

Не обращая внимания на неудобства, я наращивал новую кожу взамен обуглившейся, восстанавливал поврежденные ткани, выращивал заново те, что восстановлению уже не подлежали. В какой-то момент я понял, что мне не хватает материала и понял, что пора остановиться, но была сделана только половина работы. Оглядевшись в поисках нужного ресурса, я увидел широкий поток, который вливался в тело, наполняя его нужными веществами, и решил использовать его. Работа пошла веселее и легче. Такое впечатление, что в этом потоке, который являлся моей кровью, было все необходимое для восстановления любого повреждения. Опьяненный открывшимися мне возможностями, я подлатал организм Ренарда, укрепив костную ткань, исправив неправильно сросшийся перелом ребер, добавив мышцам силы, а напоследок восстановил брови и ресницы парня. С волосами я решил пошутить из-за неизвестно откуда взявшегося чувства веселья и легкости и активировал их буйный рост, добавив кое-какие изменения в пигментную структуру.

Оглядев получившийся результат, я вернулся в свое тело и с трудом открыл глаза. Мир вокруг раскачивался, воздух входил в легкие с каким-то хрипом, а каждый вздох требовал неимоверного количества усилий. Попытавшись подняться с колен, я покачнулся и только чьи-то заботливые руки не дали мне рухнуть на землю, а потом бережно приподняли и поставили на ноги. Оглядевшись, я понял, что здесь собрались все выжившие альтары — восемнадцать человек, считая с Ренардом у моих ног, который все еще был без сознания. Семь магов, девять воинов и один неизвестный мне парень, по видимому, один из стражей, сопровождавших караван. Вот таким был результат устроенной мною засады. Большая половина ушедших со мной погибли, и не нужно оправдываться, говоря, что это не было моей виной.

Нет, я знал, что так случится, и рассчитывал на это, но от осознания этого лучше мне не становилось. И сейчас, глядя в эти лица, я читал в них только один вопрос — почему? Почему так вышло? Почему Повелитель отправил их на убой? Почему победа досталась такой дорогой ценой? Чувствуя головокружение и невесомость из-за громадной потери крови, я хрипло прошептал:

— Да потому что я не тот Повелитель, который вам нужен! Я не великий Темный маг, сокрушавший своих врагов пачками! Я просто маг-недоучка, которому отчего-то достались эти странные способности! Не я выбрал этот путь, не мне вы должны служить, и не за меня умирать...

И тут сознание покинуло меня, не дав завершить речь. Рухнул ли я на землю при этом, не знаю, потому что внезапно ощутил себя в темном пространстве рядом с черной женской фигурой.

— Алекс, почему ты так торопишься умереть? — спросила Темнота мягким голосом.

— Я бы не торопился, но что-то случаев больно много представляется, — ответил я, глядя на свою собеседницу.

Странно, но за все время, сколько мы разговариваем, я так и не смог разглядеть её лица. И вроде бы паранжи на ней нет, фаты или другой повязки, но такое чувство, что она стоит напротив яркого солнца, и увидеть черты не представляется возможным, как ни напрягайся.

— Ты хочешь поговорить? — спросила она, подойдя ко мне.

— Да. Ответишь на пару вопросов?

Темнота нежно коснулась моей щеки, и я счел это разрешением.

— Скажи, это твои фокусы были на суде чести? Всякие там знаки, послания?

— Да, — ответила Темнота.

— А зачем?

— Мне показалось, что тебе не помешает помощь, — невозмутимо ответила моя подруга.

Я улыбнулся.

— Ну, похоже, что ты немного переборщила. И вместо того, чтобы просто спокойно поговорить, меня признали Повелителем. Ты этого хотела?

— А разве тебе не понравилось?

— Нет! — решительно ответил я.

— Разве? — удивилась Темнота.

— Да, не буду спорить, мне лестно, когда на меня смотрят с уважением во взгляде, ловят каждое слово и быстро выполняют мои просьбы. Но такого, как получилось сейчас, я точно не хотел и не хочу! Я же не дурак, и знаю, что любой пост предполагает ответственность за что-то. А должность повелителя целого народа предполагает, чтобы я заботился об этом самом народе, оберегал его и делал так, как будет лучше ему, а не себе...

— Ты считаешь, что не справишься?

— А мне вообще не хочется и пытаться! — резко ответил я. — Мне не нужно почитание целого народа, мне не нужно их подчинение, мне не нужно, чтобы за меня умирали люди!

Я отвернулся, утихомиривая свой гнев. Сделанного уже не воротишь, а моя злоба на самого себя делу никак не поможет. Я почувствовал, как Темнота обняла меня за плечи и прошептала:

— Но почему ты злишься. Ведь ты и раньше терял своих людей?

— Это разные вещи. Мои парни знали, что защищают свою землю, своих родных. А эти люди умирали потому, что им приказал я! Понимаешь, я просто послал их на смерть, чтобы иметь в схватке немного времени! Я думал, что смогу после этого спокойно жить, зная, что кому-то все равно пришлось бы умереть, но ошибался. Я понял, что уже никогда не смогу забыть их лиц... Лиц тех, кого разменял, будто пешек на шахматной доске. И ведь я старался их спасти, но мне просто не хватило... Это неправильно...

Я почувствовал, что не могу говорить и молча закрыл лицо руками. Так хреново мне еще никогда не было. Я думал, что смогу спокойно пережить потерю половины отряда, да что там! Я и рассчитывал, что в живых должна остаться едва треть альтаров, изначально не строя напрасных иллюзий. Но картина изломанных тел мертвых девушек все равно стояла у меня перед глазами. Они пошли за мной, искренне веря, что смогут помочь, а я не смог их спасти. А другие? Размазанные по склонам, заживо сгоревшие, вплавленные в камень? Ведь они также считали, что помогают мне, что от их усилий что-то зависит... А теперь все они мертвы, и Далох никогда уже не сможет найти себе учителя.

— Прости, я считала, что так будет лучше, — произнесла Темнота. — Я рассчитывала, что сохранение народа, который будет подчиняться моему избраннику, оправдано и целесообразно. И раз уж ты сам пришел к ним, решила помочь и облегчить твою жизнь.

— Спасибо, — ехидно ответил я. — Уж облегчился-то я по полной программе. А скажи, нельзя ли как-то сделать еще одного Темного, чтобы я мог под шумок скрыться? Или просто передать мои особые способности кому-нибудь, хотя мне это и не по душе? Хотя бы тому же Ренарду.

— Нет, Алекс, я выбрала тебя, и изменять свой выбор не намерена, — ответила Темнота. — А что ты подразумеваешь под передачей способностей?

Я слегка удивился.

— Но ведь именно ты наделила меня возможностью забирать энергию из мертвых тел, восстанавливать ауры... и прочее по списку?

— Алекс, ты ошибаешься. Это только твои способности, развитие которых я немного подтолкнула, не буду лгать. В этом мире такие люди появляются довольно часто, примерно раз в семьсот лет. Я слежу за ними, помогаю избежать ошибок, наблюдаю за их развитием...

Темнота внезапно замолчала, не договорив. Что уж она не хотела мне рассказывать, я не понял, потому что удивился тому факту, что раз в семьсот лет — это для неё было часто. Но, решив пока не зацикливаться на этом, я вернул разговор в прежнее русло.

— Значит, особенным являюсь я, а ты просто добровольная помощница? — уточнил я. — А вот расскажи мне, как же появляются эти люди? Не так ли как я — поскользнулся, упал, очнулся в другом мире?

Темнота, уловив мою иронию, улыбнулась и ответила:

— Нет, так сюда попал только ты, остальные Темные маги родились здесь и здесь же окончили свой путь.

Так, сегодня у нас день откровений, нужно этим воспользоваться.

— И как же я здесь очутился? Это ты меня сюда перенесла?

В ожидании ответа я даже затаил дыхание, хотя и дышать в этом сумрачном 'нигде' было необязательно.

— Нет, переместился сюда ты сам, — ответила Темнота, родив в моей голове новые вопросы, которые я не успел озвучить, поскольку она добавила: — Но разрез между мирами сделала я.

— Специально для меня? — уточнил я.

— Нет, в надежде, что в твоем мире люди с такими способностями встречаются чаще, чем в этом. И я не ошиблась!

У меня начинали плавно закипать мозги.

— А можно поподробнее, что из себя представляет этот разрез, и как я в него мог угодить?

Темнота молчала долго. Я уже подумал, что на этом наш разговор закончен, но она тихо спросила:

— Ты хочешь вернуться?

Теперь уже задумался я. С одной стороны, было бы неплохо, бросить все это к демонам и отправиться домой к родителям, Натке, которую я за эти месяцы даже и не вспоминал. Но что-то внутри меня очень этому сопротивлялось. Я так многого добился, столько всего сделал, и уходить сейчас, когда до победы осталось всего ничего... Ведь если просчитать, что получится без меня, то можно догадаться, что Мардинан не выстоит против кочевников, альтары, даже если и захватят степь, долго на ней не просидят, а потом придет черед гномов и эльфов...

— Нет, не сейчас, — сказал я Темноте.

Немного помолчав, она сказала:

— Разрез — это область пространства, где сливаются два соседних мира. Две сотни лет назад у меня хватило сил создать его неподалеку от эльфийского леса. Он вышел совсем небольшим, но до сих пор продолжает действовать.

— Две сотни лет, — пораженно прошептал я. — И сколько же людей за это время сюда попало из нашего мира? И где они сейчас?

— Почти два десятка, — призналась Темнота. — Они умирали сразу же после попадания сюда.

— Почему? Болезнь или...

— Эльфы, лесные разбойники, имперские охотники, дикие звери, — перечислила Темнота. — Никто из них не прожил больше двух дней, кроме тебя. Прости, Алекс, но увидев тебя впервые, я сразу решила, что ты не сможешь продержаться дольше других. Твое тело было слабым, твои знания — бесполезны. Но ты сумел меня удивить, показав поразительную жажду жизни, которая и привлекла меня к тебе. Это уже потом я обнаружила, что у тебя проявились необходимые мне способности, и дала тебе свой ключ, который ты называешь кольцом.

Песец! Две сотни лет сюда попадали странные люди, и никто из аборигенов не заподозрил неладное! Нет, жители этого мира меня просто поражают. Ну ладно, того, кто попал в этот мир с Земли лет двести назад, еще можно было спутать с местным. Но потом? Неужели никто из партизан или тех же гитлеровцев не заглянул сюда на огонек, лазая по лесам соседнего мира? Понимаю, что места там заповедные и никто, окромя грибников и туристов в них не шатается, ну а все же? Разве никто не попадал сюда с оружием? Или просто подготовленный и адекватный мужик, способный принять реальность, как она есть? (Ну, вроде меня, если вы не догадались.) Похоже, что нет. И все бедолаги, которым 'посчастливилось' стать попаданцами, скопытились в этом мире в течение двух дней, не успев толком осознать, что с ними случилось. А может, и успели, у кого теперь спросишь?

— Ладно, с этим ясно, — кивнул я. — А можешь мне сказать, зачем тебе избранник? Нет, мне сильно полегчало, когда я узнал, что своими возможностями не целиком и полностью обязан тебе, но может, ответишь? А то вдруг, нужно будет что-нибудь сделать для тебя, а я как раз окажусь не в курсе дела?...

— Я скажу тебе, когда придет время, — прервала меня Темнота. — Сейчас мне лишь нужно, чтобы ты прекратил свои попытки умереть.

— А я и не пытался сейчас умирать. Подумаешь, немного крови перелил, но ведь в человеке её достаточно. Да и перед тем, как потерять сознание я был достаточно живым, так что наверняка должен буду очнуться.

— Но твои мысли сказали мне о том, что ты хотел умереть вместо своих вассалов, именно поэтому я начала беспокоиться.

Я хмыкнул и взял Темноту за руку, ощутив приятный бархат её нежной кожи.

— Можешь оставить тревогу, сводить счеты с жизнью я не собираюсь. Да, мне сейчас очень хреново, что из-за меня погибло много людей, но я все же постараюсь с этим справиться. Ведь кошмары меня по ночам не мучают, за что тебе отдельная благодарность, а уж во время бодрствования я за собой как-нибудь пригляжу.

— Хорошо, — сказала Темнота, ласково обняв меня. — А теперь спи!

Я почувствовал, что мы вместе с моей подругой, моей наблюдательницей, помощницей и просто очень загадочной личностью поднимаемся ввысь, прямо к темным облакам. Откуда-то пришло ощущение полета на огромной скорости, оно наполнило меня силой и восторгом. Подчиняясь наитию, я широко раскинул руки и растворился в черном небе.

Глава 23: Командир и его совесть

Когда я открыл глаза, то увидел перед собой деревянный потолок. Пытаясь сообразить, как же меня угораздило очутиться под крышей, я попробовал пошевелить конечностями. Мне это удалось, но удовлетворения не принесло. Такое впечатление, что мои руки стали весить раза в три больше обычного, а ощущения во всем теле были просто кошмарными. Попытавшись приподняться, я издал слабый стон и снова откинулся на кровать. Комната отчего-то стала вращаться, вызывая тошноту, поэтому я просто закрыл глаза и попытался прийти в себя. Краем уха услышал, как хлопнула дверь, но открыть глаза уже не смог. Откуда-то навалилась ужасная слабость, вновь захотелось нырнуть во тьму, где нет боли, волнений и тревог, но я решительно отбросил эти мысли. Это все происходило по причине большой кровопотери, поэтому срочно нужно было вставать и заниматься собой, иначе так и копыта можно откинуть.

Сосредоточившись, я подстегнул восстановительные процессы. В ответ мой организм грубо обматерил меня и сообщил, что латать повреждения больше не может, потому что просто нечем. Тогда я пустил больше энергии по своему телу, сняв блокировку практически полностью. Это помогло — сознание полностью прояснилось, и я даже почувствовал в себе силы, чтобы вновь попробовать подняться. Вторая попытка прошла удачнее. Кряхтя, точно столетний старик, я привстал сначала на локти, а потом принял сидячее положение, спустив ноги с мягкой кровати, на которую меня уложили горцы. Эх, был бы я в нормальном состоянии, наверняка оценил бы и нежные простыни, сделанные не из шелка, но близкого по структуре материала, и перину, набитую легчайшим пухом, который еще не успел сваляться противными комками. (Тот, кто хоть раз покупал дешевые подушки, набитые синтетическим волокном, меня должен понять.)

Со вздохом я встал на пол, пообещав себе еще раз вернуться на эту королевскую кровать, и оглядел себя. Мое тело представляло жалкое зрелище — ребра выпирали, мышцы ссохлись и отказывались держать мой вес. Со стороны, наверное, я сильно смахивал на жертву концлагерей или ожившую мумию. Мда, похоже, нужно было остановиться чуток пораньше и не доводить себя до такого состояния. Это сколько же я крови Ренарду отдал? Литр или гораздо больше? Оглядев комнату, я понял, что нахожусь в том самом доме, куда впервые привел меня вождь. Да, вон и свежая дощечка закрывает пробоину от 'Горного разрушителя'.

В комнате никого не наблюдалось. Видимо, тот хлопок двери означал, что её недавно покинули те, кто присматривал за мной в бессознательном состоянии. Это плохо, так как мне нужно было срочно восстановить кровопотерю и основательно перекусить. Ну что же, придется ковылять на поиски самому... Ага! Как же! Я совсем упустил из виду, что неизвестные доброжелатели, доставившие сюда мою тушку, потрудились меня полностью раздеть, так что я находился в абсолютнейшем неглиже. И как в таком виде показаться на люди? Не отрываясь от устойчивой кровати, я принялся оглядывать пространство в поисках одежды, одновременно с этим вспоминая последние сознательные события.

Похоже, что я поддался непрошенным эмоциям и наговорил горцам много лишнего, так что сейчас мое положение стало очень шатким, причем и в буквальном смысле тоже. Нет, ну от себя я такого не ожидал! Подумаешь, мертвых девушек увидел, так что же теперь нужно было отказываться от звания Повелителя, говорить, что я не гожусь на него? Нет, после боя у меня капитально снесло крышу. Наверняка на это повлияла моя искренняя симпатия к горцам, так некстати обнаружившаяся, или еще что-то. В общем, похоже, что меня ждет вышвыривание из гор пинком под зад. И это в лучшем случае, ведь самозванца и недостойного Повелителя могут и казнить запросто. Ну, ничего, на первое я согласен, так как делать мне тут уже нечего, а крушение планов по поводу помощи горцев в войне я как-нибудь переживу. Главное, чтобы пожрать напоследок дали, а то ведь и сдохнуть по дороге могу.

Не успел я додумать последнюю мысль, как дверь открылась, и на пороге показались три девушки, которые совсем недавно потчевали меня завтраком. В руках у них были громадные подносы, значительно больше, чем в прошлый раз, а последняя еще и несла сверток, в котором угадывалась моя одежда. Кинув на меня смущенный взгляд, девушки начали расставлять тарелки, а одна из девушек аккуратно положила на кровать мои шмотки. Глянув на стол с едой, потом на одежду, я сделал правильный выбор и отклеился от кровати, сделав шажок в сторону пищи. Пошатнувшись, я едва устоял на ногах, а девушка рядом со мной подхватила мое тело, готовое служить пособием для изучения человеческого скелета, и помогла дойти до стола.

Благодарно улыбнувшись девушке, я закончил свое путешествие, опустив задницу на стул, и первым делом потянулся к кувшину, понимая, что мне нужно срочно наполнить тело жидкостью. В кувшине снова оказалось вино, по-видимому, у горцев подавать воду на стол было просто не принято. Едва справившись с тяжеленной тарой, я начал пить прямо из горла и остановился только тогда, когда кувшин опустел. Почувствовав себя немного лучше, я прикинул на глаз емкость кувшина — литра два — и обратился к девушкам:

— Красавицы, а вы не могли бы принести еще кувшинчик, а лучше два?

Девушки с какой-то радостью подхватили пустую емкость и убежали, а я приступил к еде, чувствуя, что силы начали ко мне постепенно возвращаться. Спустя несколько минут вернулись девчата и поставили три полных кувшина передо мной. Я одобрительно кивнул, и ополовинил еще один. Мое тело наливалось силой, кровь все быстрее бежала по венам, головокружение окончательно покинуло, и я с аппетитом набросился на еду под взглядами отчего-то сильно краснеющих девушек. Спустя десять минут я понял, что так продолжаться не может, потому что взгляды, бросаемые на меня, стали уж слишком любопытными. Поэтому я пригласил всех сесть за стол, а сам пошел одеваться. Осмотрев свое тело, я с удивлением заметил, что уже не напоминаю оживший скелет. И ребра уже не торчат, и мышцы стали рельефнее, короче — я оживал на глазах изумленной публики, которая уже переглядывалась друг с другом с легкими улыбками.

Оценив тот факт, что за время, пока я валялся без сознания, одежду постирали и подлатали в некоторых местах, я мельком проверил карманы и вновь надел монетку связи с Алоной на шею. Хотя я уже понял, что мы можем общаться и без амулета, но так все же будет надежнее. Вернувшись за стол в более подобающем виде, я продолжил трапезу уже в компании девушек, которые отчего-то ели мало, уступая мне инициативу. За едой я добил еще один кувшинчик, уже оценив его вкус и аромат. Нет, такое вино нужно продавать в другие страны, имея с этого неплохой доход, ведь нечто подобное я пробовал только во дворце Фариама, а в основном доводилось пить какую-то кислятину. Так что торговлю можно налаживать смело, потому что в Мардинане такое вино с руками оторвут.

Отвлекло меня от весьма прозаических мыслей появление Вакарина, который одним взглядом спровадил девушек подальше. Понимая, что разговор, который сейчас последует, будет не из легких, я налил себе еще вина. В кружку, как культурный человек. Пока я её осушал, вождь заглянул в кувшины и обнаружил в двух пустоту. Строго посмотрев на меня, он отставил последний кувшин подальше, когда я за ним потянулся, чтобы вновь наполнить пустую кружку.

— Тебе хватит! — заявил Вакарин.

— Да ладно, не такое крепкое вино... — недовольно сказал я, чувствуя, что вру сам себе.

В голове уже начинало потихоньку шуметь, поэтому я приказал организму заняться очищением, избавляя кровь от лишнего алкоголя.

— Ты думаешь, это может помочь? — спросил Вакарин, присаживаясь на соседний стул.

— Уверен в этом, — ответил я, чувствуя, что мой язык также с трудом ворочается во рту.

А дальше начался театр абсурда для одного зрителя. Вакарин отчего-то посмотрел на меня с жалостью и сочувствием и тихо заговорил:

— Это не заглушит твою боль, а может только её отдалить, и вскоре она будет терзать тебя с новой силой. Алекс, поверь мне, я через это проходил. Девять лет назад погибла моя жена... Глупо, по неосторожности. Я винил себя в этом и долго пытался залить пожар в своей груди...

У меня от этих откровений уши начинали заворачиваться в трубочку. Я даже протрезвел от недоумения, пытаясь разгадать, к чему же клонит вождь.

— Не стоит себя обвинять в гибели людей. Алекс, ты сделал все возможное, чтобы спасти их, и гибель воинов не должна оставаться тяжким грузом на твоей душе. Я понимаю, что сейчас это тебя не убедит, но просто запомни, что они знали, на что шли, они были готовы умереть, чтобы победить...

Я, наконец, понял, к чему он клонит поспешил прервать его нотацию.

— Вакарин, не нужно меня жалеть и сочувствовать. Гибель людей не будет для меня концом света, я переживу это. И я вовсе не собирался делать из случившегося трагедию, ведь на любой войне бывают потери.

Вождь в ответ на мои слова лишь вздохнул и тихо ответил:

— Алекс, ты напрасно пытаешься убедить меня в этом. Я же вижу, как тебе тяжело... Знаешь, теперь я действительно верю, что ты наш Повелитель. Не просто Темный маг, Избранник Тьмы, а наш Повелитель, возвратившийся спустя века, чтобы снова подарить нам величие. Может быть, ты и не помнишь свою прошлую жизнь, но твои поступки говорят сами за себя. В воспоминаниях Первых говорилось о том, каким был Алкис при жизни, о том, как он, не жалея себя, защищал своих подданных, о том, как он жертвовал всем ради своих людей, о том, как он отдавал частичку своей жизни своим друзьям... Твои слова в первый день заставили меня усомниться в истинности слов Пророчества, но теперь я верю в него всем сердцем. Я верю в тебя, Повелитель!

Сказав это, Вакарин поднялся со стула, а затем опустился передо мной на колени.

— Благодарю тебя за вторую жизнь моего сына и разреши мне принести тебе клятву верности?

Я тяжело вздохнул и ответил:

— Вакарин, давай немного повременим с этим и... как там Ренард? — сменил я тему. — Да поднимись ты уже с колен! Я терпеть не могу этих рабских замашек!

— Я знаю, Повелитель, — с улыбкой ответил Вакарин, поднимаясь. — А с сыном все хорошо. Он очнулся часом ранее и теперь привыкает к своему новому телу, заодно рассказывая о твоих подвигах всем желающим.

— Подвигах? — не понял я.

— Скажу больше, все победители, вернувшиеся с перевала, сейчас просто стали героями. Но все они взахлеб рассказывают о том, как на их глазах оживала легенда, о которой они знали только из книг. По долине уже ходят десятки вариантов картины произошедшего сражения. После этих рассказов даже те, кто подобно мне, сомневался в истинности твоей личности, отбросили всякую неуверенность и даже хотят принести тебе клятву, как только ты очнешься.

— А поподробнее о подвигах можно? — поинтересовался я. — Что-то я такого не припомню.

— Хорошо, — согласился Вакарин. — Расскажу, что слышал сам. Во-первых, все твердят о том, как за полчаса ты сумел создать идеальное плетение маскировки, а потом не только сделать полсотни амулетов, но и наполнить их огромной силой. Все маги только и твердят об этом изобретении и уже полдня пытаются в нем разобраться. Во-вторых, ты победил трех сильнейших магов, убив двоих из них клинком, а последнего голыми руками. Наши стражи взахлеб рассказывали, что ты просто обезумел, когда маг одним ударом растерзал четырех девушек и просто превратил его голову в кровавое месиво. Еще ходят рассказы о том, как ты, увидев, что Ренарду не смог помочь наш маг, влил в него столько своей жизни, что едва не отправился к Тьме.

Ну, если быть точным, я именно к ней и направился. Даже поговорил хорошенько, закатив при этом неслабую истерику. Блин, как вспомню, самому противно становится!

— Но больше всех людям нравится рассказы воинов о том, что ты, увидев, как много погибло стражей, сказал, что после этого боя недостоин носить звание Повелителя. Они с горящими глазами рассказывали о том, что ты, отдав часть своей жизни Ренарду, замертво рухнул на землю. И они уже совсем было отчаялись, подумав, что их Повелитель вновь ушел, но вдруг узрели чудо — твое тело не подавало признаков жизни, но из глаз капали слезы...

Мля-я-я... Ну за что мне все это, подумал я и закрыл лицо руками. Вдалеке послышался смех Темноты. Что ж, понятно, чьи это штучки. В разговоре с ней был момент, когда я позволил себе выдавить скупую мужскую слезу. Но даже тогда я отвернулся, чтобы не опозориться окончательно. И тут выясняется, что в это время среди воинов я рыдал, как девчонка! Самое время повеситься от позора! Нет, вешаться я, конечно, не стал. Просто приподнявшись, взял кувшин и плеснул себе в кружку еще вина. Наблюдавший за всем этим Вакарин дождался, пока я отпущу кувшин, а потом забрал его у меня и поставил под стол. Проводив его взглядом, я выпил вино и мрачно спросил:

— И что теперь?

— А теперь все альтары готовы пойти за тобой куда угодно. Хоть к демонам на рога!

Оказывается, у здешних демонов есть рога. Запомним. Если еще появится хвост и копыта, совсем будут похожи на наших чертей.

— Нет, я спрашиваю, что будем делать теперь? После этой... победы.

— Как прикажешь, Повелитель, — ответил Вакарин.

— Так я и знал, что ты это скажешь! — воскликнул я, грохнув пустой кружкой по столу. — Вакарин, ты мне больше нравился в прежнем своем состоянии, когда передо мной находился мудрый правитель, расчетливый вождь, а не безмолвный раб, которого я вижу сейчас!

Я встал и заходил по комнате, пытаясь унять раздражение.

— Не нужно было делать из меня святого, героя или еще какой пример для подражания. Я взял с собой всех этих воинов, зная, что вернется в лучшем случае треть! Я знал, что они умрут и не нужно делать из меня заботливого Повелителя, который отдаст жизнь за своих людей! Я послал их на смерть! Я, и никто другой! И даже мои попытки спасти хотя бы этих девушек окончились неудачей! И после такого ты становишься передо мной на колени!...

Замолчав, я стал успокаивать дыхание, размышляя, отчего это вдруг сорвался. Нет, не все так спокойно в датском королевстве. И как бы я себя не убеждал в обратном, но смерть девушек сильно на меня повлияла. Сильнее, чем я предполагал. Что-то она нарушила в моей душе, какое-то незримое равновесие, которое позволяло мне оставаться холодным и расчетливым, видя чужую смерть. Нет, нужно на досуге обязательно залезть себе в мозги и основательно в них покопаться, потому что я медленно, но верно превращаюсь в какую-то размазню. А ведь это уже далеко не первый звоночек, который говорит мне о том, что мой характер плавно претерпевает изменения. И далеко не впервые я даю себе этот зарок...

— Ты закончил? — холодно спросил меня Вакарин, а потом резко сказал: — Сядь!

От неожиданности я подчинился и плюхнулся на стул.

— А теперь послушай меня. Я вижу, что ты сейчас немного не в себе и понимаю причину этого. Ты еще молод и никогда не был в шкуре полководца. Поверь, то, что ты сейчас чувствуешь, характеризует тебя как раз с хорошей стороны.

— Да ладно! — попытался я прервать его.

— Дай мне закончить, — устало сказал Вакарин, и я поспешил заткнуться. — Ты еще очень молод, и тебе еще не приходилось брать на себя ответственность за чужие жизни, поэтому сейчас ты растерян и ощущаешь вину. Я знаю это, потому что уже побывал в этой шкуре и ощущал подобное. Мне приходилось посылать воинов на смерть, мне приходилось решать за них их судьбы и я знаю, что ты чувствуешь сейчас. Если ты с этим не справишься, то не сможешь быть вождем или хорошим командиром. И то, в чем ты обвинял меня — ложь. Я не делаю из тебя святого, и поверь, когда мы составляли план засады, я понимал, что почти всем воинам придется погибнуть, потому что мне прекрасно известна была сила имперских магов. Именно поэтому я пресек твои попытки уменьшить отряд. Я видел, что ты пытаешься сохранить людей, но решил дать тебе как можно больше шансов на победу. Именно поэтому я послал с тобой своего сына, велев ему беречь твою спину. И я преклонил колени перед тобой не потому, что вижу в тебе героя, а потому что вижу Повелителя. Пока еще молодого и неопытного, но Повелителя, который узнал, что такое ответственность.

Вакарин посмотрел на меня и вдруг рявкнул:

— А теперь подбери сопли и возьми себя в руки, зародыш Повелителя! Потерял три десятка и опустил руки? Или ты возомнил себя способным победить в войне без потерь? Кончай мучиться угрызениями совести, оставь их для неопытных юнцов, иначе я возьму плеть и хорошенько отхожу тебя, чтобы впредь помнил, как называть нашего Повелителя сволочью! Приди в себя и займись, наконец, делом!

— Слушаюсь! — рявкнул я, машинально отдав честь и вытягиваясь по струночке.

— Что тут происходит? — раздался голос Ренарда от двери. — Я услышал крики.

— Заходи, сынок, — махнул рукой Вакарин. — Мы как раз с Повелителем обсуждаем...

— Рабочие моменты, — подсказал я, во все глаза смотря на воина.

Похоже, что с волосами я перемудрил, и рыжика из него не получилось.

— Ну, как себя чувствуешь? — спросил я, присев на стул.

— Восхитительно! — ответил Ренард. — Мое новое тело такое сильное и ловкое. Спасибо, Повелитель!

— Нет, братишка, ты ошибаешься. Это тело не новое. Просто я тебя немного подлатал и восстановил, убрав ожоги и добавив несколько улучшений, с некоторыми из которых ты уже успел освоиться, — сказал я.

— Братишка? — ошеломленно переспросил Ренард.

— Ну, я влил в тебя кучу своей крови, наверняка и твоя попала в меня... Разве у вас это ничего не значит? — с сомнением поглядел я на Вакарина. — Вот у гномов подобное аналогично братанию с последующим вхождением в новую семью... Ну, насколько я успел узнать.

Вакарин посмотрел на меня не менее ошеломленно, чем его сын, а потом произнес:

— И у нас существует такая традиция, когда в особых случаях, например, в благодарность за спасение жизни, люди обмениваются кровью, создавая братские узы, но... Простите, Повелитель, но я никак не ожидал, что вы признаете моего сына своим братом.

— А что здесь такого? — удивился я.

Ага, тем более для меня. Подумаешь, будет одним братом больше!

— Но ведь вы Избранный, значит, теперь Ренард станет Темным магом? — спросил Вакарин.

— Магом гарантирую, а вот насчет Темного очень сомневаюсь, — ответил я, смотря на ошеломленного парня.

Молчание, которое воцарилось в комнате, стало почти осязаемым.

— Магом? — наконец глуповато переспросил Ренард. — Но у меня же нет магических способностей?

— Теперь есть, — ответил я, смотря на его яркую ауру. — И что вас так удивляет? У меня книга валяется в сумке, так в ней говорится, что Алкис практически всех своих подданных обеспечил магическими способностями, причем я уже практически разобрался, как это происходит. Или передача крови, или слияние аур — одно из двух. Хотя, над этим еще стоит подумать, так как все-таки много народу у него было, это сколько же нужно было времени...

— Значит теперь вы стали моим братом? — перебил меня Ренард, у которого на лице появлялась робкая улыбка.

— Да, и можешь на 'ты', а то глупо выходит, — ответил я и улыбнулся в ответ.

Посмотрев на Вакарина, и поняв, что он еще не скоро переварит случившееся, я спросил у Ренарда:

— Рен, меня волнует только один момент. Я слегка перемудрил, когда занимался тобой, так что очень хочу узнать, тебе нравится твоя новая прическа?

Парень тряхнул ярко красной гривой длинных, играющих бликами на солнце волос и заявил:

— Безумно!

— Ну, ты меня очень утешил, — ответил я и повернулся к Вакарину. — Будем строить план дальнейших действий?

Кивнув, вождь начал вводить меня в курс дела. Оказывается, я отсутствовал довольно долго, проспав всю ночь, и теперь с удивлением узнавал, как много за это время успели сделать альтары. Во-первых, они разобрали место боя, перевезя все трофеи в долину. Список трофеев оказался длинным. Кроме двух десятков лошадей и семи в разной степени поврежденных повозок, горцам достались две с лишним тысячи сабель, около пяти сотен хороших мечей, полсотни луков с запасом тетив и больше десяти тысяч наконечников для стрел. Сами стрелы были уничтожены огнем, как и большая часть луков. Также среди трофеев было и золото, которое точно не могло быть посчитано, так как местами превратилось в слитки из-за бушевавшего неподалеку пожара. Во-вторых, армия, которую собрали горцы для выступления, частично получила хорошее оружие и уже успела с ним потренироваться. В-третьих, в самом разгаре была подготовка к длительному походу и снаряжение обоза с продовольствием.

Поинтересовавшись, какое количество воинов в армии, я узнал, что это все еще выясняется. Дело в том, что изначально планировалось предоставить кочевникам четыре тысячи воинов, десятая часть которых обладала магическими способностями. Но сейчас, когда по горам быстрее молнии пронеслась новость о том, что Повелитель вернулся и планирует освободительный поход на земли степняков, в эту долину подходят все новые отряды, а самые дальние поселения, которые находятся совсем рядом с океаном, вообще слезно молят не уходить без них. В итоге, за сегодня количество воинов в армии альтаров достигло пяти тысяч и, по предварительным подсчетам, должно как минимум удвоиться. И это еще с учетом, что вождь запретил набирать в армию людей моложе девятнадцати и старше пятидесяти, потому что опасался, что в горах совсем никого не останется.

Приняв эти сведения, я сосредоточился на деталях и выяснил, что получили хорошее вооружение далеко не все. Около пяти сотен воинов были со своими мечами, а полтысячи получили мечи трофейные. Примерно тысяча сабель нуждалась в перековке, так как была ужасного качества, а тысяча была, скрепя сердце, роздана. Так что в итоге три тысячи воинов ограничились луками и своим проверенным оружием из кости, камня, или дерева, а как эту ситуацию быстро поправить, никто не знал. Никто, кроме меня. Достав карту, я начал ее разглядывать и прикидывать вариант наступления, как заправский командующий. После долгого размышления, я озвучил свой план:

— Значит так. Все отряды, которые находятся в этом районе, — я очертил пальцем участок карты севернее долины, где мы обретались. — Должны будут сразу направиться в степь и не терять времени, добираясь сюда по горам. А сколько вообще там может собраться воинов, хотя бы по примерным подсчетам?

— Прямо сейчас тысяча или чуть больше. Но если подождать еще день, думаю, наберется и две, — ответил Вакарин.

— Отлично, — сказал я. — Пусть завтра же вечером начинают выдвижение вот сюда.

Я показал на своей карте место второго разгромленного моим отрядом лагеря.

— Там располагается стойбище с трупами, на одной стороне которого есть небольшой холмик, где находится хорошее оружие, луки, стрелы, мечи... Пусть откопают все это добро и вооружатся. На все это у них потребуется около трех дней, что вполне приемлемо. Пусть не тащат с собой обоз, который может замедлить их передвижение, а захватят лишь небольшой запас еды. Сейчас важна скорость, ведь я не планирую растягивать войнушку на долгие месяцы. Вторая группа, которая уже собралась здесь отправляется со мной немедленно. Обоз также не нужен, так как будет лишь мешать. Все остальные, которые прибудут в эту долину в течение двух дней, единой группой отправляются в Мараху, которую я к тому времени планирую занять. При удачном раскладе и попутном ветре, думаю, через дней пять все уже должно закончиться.

Мой план не был должным образом оценен, поэтому мне пришлось еще полчаса объяснять все детали, после чего Вакарин милостиво хмыкнул:

— Может получиться!

— Только нужно согласовать все детали с Фариамом, — добавил Ренард, машинально теребивший красный локон.

— Вот сейчас и согласуем, — ответил я и стал шарить по карманам.

Монетка-амулет вскоре обнаружилась, хотя и не там, где я её оставил. Сжав её в кулаке, я стал ждать ответа.

— Алекс? — спросил сонный голос короля Мардинана.

— С добрым утром, — ехидно поприветствовал его я. — У меня хорошие новости...

— Зато у меня наоборот, — оборвал меня Фариам.

— Что случилось? — спросил я, отбросив шутливый тон.

— Твои сведения оказались неверными. Степняки не стали атаковать Зораг. Они напали на соседний Налец, где осталось совсем мало воинов, потому что я по твоему совету перебросил их в предполагаемое место удара.

— И что?

— Город частично сожжен, половина жителей перебита, оставшийся гарнизон вырезан полностью. Кочевников удалось отогнать силами подоспевших полков из Зорага, но было уже слишком поздно. Наши потери составили больше трех сотен бойцов и около тысячи горожан, кочевники потеряли всего две сотни и отошли, когда увидели, что подступают большие силы. А теперь скажи мне, почему так получилось? Откуда ты взял эти сведения?

— ...! ... и ... на ... ... вместе взятых! — выматерился я и тяжело вздохнул.

Блин, я тут строю радужные планы, а в Мардинане все летит кувырком! И ведь так и знал, что загадывать больше чем на сутки для меня просто бессмысленно. Теперь ситуация осложняется, причем в несколько раз.

— Алекс, почему это произошло? — осведомился Фариам.

— Здесь у меня есть два варианта ответа и первый мне нравится больше всего. Так как эти сведения мне сообщил сам Викерн, то можно предположить, что к тому времени он уже догадался, что его Советник мертв, и скормил мне заведомо ложную информацию. Этот вариант вполне объясним, так как трупы в лагерях, возможно, уже обнаружили, или же кочевникам показалось странным отсутствие вестей от вояк с севера, да мало ли что! Я раньше предполагал, что к этому времени о наших действиях уже будет известно степнякам, но надеялся выждать еще один день. И хотя во вчерашнем разговоре мне не показалось, что Викерн слил откровенную 'дезу', но я могу и ошибаться.

Я помолчал, вспоминая подробности разговора. Нет, возможно все, поэтому исключать вероятность того, что Викерн уже прекрасно знал, с кем общается, нельзя.

— А второй вариант? — спросил Фариам.

— А этот мне нравится значительно меньше и за километры воняет проблемами. Он заключается в том, что Викерн сознательно изменил план нападения. Может быть, это было сделано от фонаря, по принципу на кого Единый укажет, но я склоняюсь к версии, что он перед этим получил очень ценную информацию, которая и заставила его отклониться от первоначальной задумки. И мне это очень не по душе, потому что в результате мы имеем предателя в армии Мардинана, который связался с Викерном как раз перед атакой. А теперь ты мне скажи, это возможно?

Фариам задумался на минуту, а потом ответил:

— Да, ты можешь оказаться прав. После твоего вызова я собрал совещание военного совета, на котором и было принято решение о снятии части гарнизонов с соседних городов и переброске сил в Зораг... Но это очень сомнительно. Ведь если предатель в наших рядах был с самого начала, то почему не сообщал сведения раньше? Ведь степняки тогда давно бы уже знали, что их планы с Городом сорвались и сразу же начали предпринимать иные действия. Почему же они выжидали?

— Я не знаю, — вздохнул я. — Именно это является слабым местом в моем варианте, но совсем сбрасывать его со счетов я бы не стал, и поэтому те новости, которыми я хотел с тобой поделиться, пока останутся со мной. Вскоре я постараюсь максимально быстро добраться до границы Мардинана и уже на месте разобраться в этой ситуации, а пока могу лишь посоветовать распределить силы по городам и ждать атак. Если степняки знают обо всем, им останется только начать действовать и надеяться, что они пробьют оборону Мардинана. Не забывай, их раза в три больше чем нас, поэтому не думаю, что Викерн и дальше будет строить хитроумные планы. Нет, он просто задавит массой, но для этого ему еще нужно собрать силы со всех лагерей в степи. Значит, еще три-четыре дня спокойной жизни у вас есть, а в это время он наверняка будет просто держать границу в напряжении, устраивая такие же налеты на отдельные города... И еще. К вечеру в Городе должны появиться мои ребята. Используй их на полную катушку, как личную гвардию. Пусть подчиняются напрямую только тебе, так ты получить мобильный летучий отряд, который способен противостоять и тысяче степняков. Если мои догадки верны, то информатор еще себя проявит, а так у тебя будет лишний козырь в рукаве.

— Козырь? — не понял Фариам.

— Не обращай внимания, смысл ты уловил, остальное придумай по ходу дела. Самое главное, поищи предателя. Может, его и нет совсем, но я бы не стал на это надеяться.

— Ты все еще в горах? — спросил Фариам.

— Пока да, — ответил я.

— Что ж, будем держаться и ждать твоего возвращения. Надеюсь, что в горах тебе понравилось, — многозначительно сказал король.

Я понял, что он имеет в виду, и ответил:

— Даже больше, чем ты предполагаешь.

Пускай знает, что у меня все получилось. Это даст ему дополнительную надежду, так как вскоре Мардинану придется весьма несладко. Спрятав амулет в карман, я сказал:

— Вы все прекрасно слышали, поэтому нам нужно торопиться.

— Я ничего не понял, — сказал Ренард на альтари и смущенно добавил: — Так вышло, что я не говорю на общем.

Взглянув на него, я ответил:

— Ничего, сейчас исправим.

Поднявшись, я приказал ему расслабиться и заглянул в глаза. Всего несколько секунд и мое знание плавно перетекло в мозг братишки и прочно в нем укоренилось.

— Готово, — заявил я, кратко пересказал ему наш разговор и заявил: — Так что теперь нам нужно спешить. Воины, которые собрались здесь, пешие, или имеют лошадей?

— Меньшая половина приехала на своих лошадях, еще для трех сотен мы подыщем, а остальные — на своих двоих.

Так, ситуация осложняется. Теперь в три дня мы никак не уложимся, но делать нечего — придется обходиться тем, что есть.

— Постараемся добыть лошадей в ближайших селениях, — вынес вердикт я. — В крайнем случае, будем бежать посменно, пока есть возможность. Но, чем быстрее мы достигнем Марахи, тем больше вероятность закончить войну в короткий срок. Если мы опоздаем и Викерн с войском покинет её, то я даже не знаю, насколько это все может затянуться.

— Тогда я отправляюсь готовить людей, — сказал Ренард и, дождавшись моего кивка, покинул дом.

Я задумался, все ли учел, обо всем ли побеспокоился и внезапно наткнулся на внимательный взгляд Вакарина.

— Что? — спросил я.

Покачав головой, вождь задумчиво сказал:

— Похоже, я в который раз ошибся в тебе. Ты совсем не сопливый юнец, который мог сломаться под грузом ответственности, ты опытный командир, который просто на краткий миг позволил взять верх своим эмоциям...

— И которому за этот миг очень стыдно, — закончил я. — Хватит об этом. Есть проблемы поважнее, чем мое душевное равновесие. Например, связаться со всеми отрядами, которые находятся в этом районе.

Я вновь ткнул пальцем в карту.

— Это как раз меньшая из проблем, — ответил мне Вакарин. У каждого командира десятки есть разговорный амулет, так что не пройдет и часа, как все будут знать, что им следует сделать.

— Отлично, — ответил я. — Тогда нужно подготовить воинов, собравшихся в долине, раздать запасы продовольствия...

— С этим всем справится Ренард. Или ты думаешь, что командир всей пограничной стражи может что-нибудь упустить?

О, будем знать, какую должность занимает братишка. Я свернул карты и засунул их себе в карман, пододвинул стул поближе и заявил:

— Ну, тогда наша главная проблема — как наполнить мой поистине бездонный желудок!

Взяв ложку, я принялся с аппетитом очищать оставшиеся тарелки с остывшей кашей, мясом и прочими вкусностями. Поглядев на меня, Вакарин усмехнулся, а потом тихонько покинул дом, не мешая насыщаться. Я жевал и думал, что сейчас, наконец, началось то, чего я так долго ждал и втайне опасался — война. Стычки нашего отряда, зачистка лагерей — это еще не военные действия, а так — прелюдия к ним. Теперь же начинается заварушка, развитие которой весьма сложно предугадать, а еще сложнее контролировать. Радовало только то, что сейчас в моих руках находилось достаточно большое количество рычагов управления этой адской машины. И возможно, я в итоге смогу сделать так, чтобы этот механизм перемолол как можно меньше жизней моих друзей. Во всяком случае, буду очень стараться.

Глава 24: Большой поход

Когда я заморил червячка, прикончив остатки еды на столе, и вышел из дома, то обнаружил вокруг суету и движение. Везде, куда бы я не глянул, обнаруживались воины, которые занимались подготовкой к походу. Кто затачивал новоприобретенный меч, кто аккуратно упаковывал запас еды в сумки, кто занимался лошадьми... В общем, все были при деле и только я ощущал себя здесь лишним. Механизм вертелся без меня, пробежавший мимо Ренард сообщил, что через полчаса можно будет выдвигаться, поэтому я решил просто подождать. Но через несколько минут, во время которых я прикидывал, где же мне найти свое оружие, которое мне отчего-то не соизволили вернуть, в кармане куртки вдруг активизировался разговорный амулет. Тот самый, который обеспечивал связь с Викерном. Ну что ж, теперь все должно проясниться, подумал я, сжимая его в кулаке.

— Здравствуй, Алусий! — донесся из амулета жизнерадостный басок.

— Приветствую, — коротко отозвался я, не желая говорить лишнего.

— Как продвигаются дела?

— Великолепно, — сказал я в ответ.

Ну, а что я еще мог сказать? К сожалению, с деталями плана знаком не был, поэтому даже мало-мальски значимые подробности могли меня выдать. А я хотел сперва понять, известно ли обо мне Викерну, или же по какой-то нелепой случайности он все еще полагает, что говорит с настоящим Алусием.

Подошедший ко мне Вакарин хотел было о чем-то спросить, но я остановил его жестом и спросил:

— А у вас как?

— И у меня просто замечательно, — сказал в ответ Викерн. — Представляешь, я внезапно поменял цель удара и отправил один отряд кочевников не в Зораг, а в соседний город. И все прошло удачно, как тогда в Гадене, ну, ты наверняка помнишь.

— О да, припоминаю, — ответил я, прекрасно понимая, что вопрос был задан неспроста.

Ну, не будет императорский сынок предаваться воспоминаниям и вместо того, чтобы выпытывать подробности передвижения своего ударного отряда, начинать хвастаться удачной операцией. Я подозреваю, что Гадена вообще не существует, а если и есть он где-то в этом мире, то Алусий при жизни в нем точно не был.

— Да, знатно мы тогда там поработали, — сказал Викерн и вдруг без какой-либо связки продолжил: — Кстати, я планирую и сегодня несколько атак, пока подтягиваются воины с дальних лагерей на юге, на Юлань и Зораг, который на этот раз точно должен не устоять. Ты как, одобряешь мой выбор?

— Целиком и полностью, ваше высочество, — ответил я.

Вот теперь уж можно было дальше не гадать. Викерн прокололся. То ли потому, что не озаботился сперва составить план разговора и предварительно подготовиться к нашей беседе, то ли по другой причине. Короче, переиграл он и довольно сильно, так что стало понятно, что он уже все знает. И про гибель своего советника, и про уничтожение лагерей, и про то, что Город пока принадлежит Мардинану. Вот только одно меня беспокоит и напрягает. Он ведь не идиот, так просто выдавать свои цели, так что теперь мне нужно думать, то ли он всерьез предполагает, что мы стянем туда силы, то ли совсем наоборот, рассчитывает, что его игра будет раскрыта. То есть, пока мы будем думать, что план нападения на Юлань и Зораг был 'дезой' и перебросим силы в соседние города, Викерн этим воспользуется и... Мать вашу, как же задолбали все эти шпионские игры!

Пока я размышлял об этом, отвечая на абсолютно несущественные вопросы своего собеседника, Вакарин стоял рядом и внимательно слушал разговор. Когда же Викерн попрощался со мной, весело пожелал удачи, а потом прервал связь, вождь спросил:

— Он все понял?

— Несомненно, — ответил я, размышляя, сообщать Фариаму о разговоре, или не стоит.

— Но тогда почему ты не воспользовался этим? — поинтересовался Вакарин.

— И каким же образом? — удивился я.

— Сообщил бы о том, что мы вступили в схватку, или хотя бы сказал, что его замысел раскрыт.

— А зачем?

— Пускай испытает злость, пусть знает, что его планам не суждено осуществиться. Возможно, он после этого просто покинет степь, оставив кочевников без единого руководства. Ведь, насколько я понял, именно он является тем центром, который сумел объединить все силы степняков, и без него нам будет их легче разбить.

Я улыбнулся и ответил:

— Вакарин, это попахивает глупостью. Он не такой человек, чтобы в угоду эмоциям бросать дело. Нет, он будет продолжать начатое, пусть и с некоторыми изменениями плана. Ведь хоть он и потерял свой главный отряд, который должен был закончить войну в короткие сроки, но у него осталось не меньше двадцати тысяч бойцов, которых он бросит на границу Мардинана. Сейчас его силы просто отвлекают оборону, держат всех в напряжении, поскольку поблизости находится только несколько лагерей. Когда же подойдут все остальные вояки, он просто обескровит армию защитников и двинет кочевников дальше. Именно поэтому он пытается рассредоточить войско Фариама по городам и заставить их безвылазно там находиться. Так зачем же мешать этому? Пусть занимается своим планом, а мы в это время возьмем Мараху и его самого. Я сильно сомневаюсь, что он сам лично помчится к границе руководить всем с места событий. Нет, он будет в комфорте и уюте раздавать указания вождям степняков, поэтому у нас есть реальная возможность раздавить гада в его же логове!

— Тогда почему же ты так спешишь, ведь Викерн никуда не денется? Отчего бы не дождаться, пока не подойдут все наши воины?

Я взглянул ему в глаза и ответил:

— Потому что чем больше мы медлим, тем больше тает армия Мардинана. Даже если мы возьмем Викерна, кочевники никуда не денутся. И что потом, вылавливать их по всему захваченному им королевству, или ждать, пока до них дойдет, что степь давно уже занята другими?

Вакарин задумался, а я в это время развеял плетение в разговорном амулете и выбросил бесполезный камешек. Больше он мне не понадобится, так как играть в шпиона я не намерен, а выслушивать бредни Викерна и подавно не желаю. Все что можно было выжать из ситуации, я получил.

— Да, ты прав, — сказал после молчания Вакарин. — И я даже знаю, что еще послужило причиной такой спешки. Ты просто не хочешь лишних жертв, ведь так?

Я ничего не ответил ему, признавая очевидное, после чего связался с Фариамом и пересказал наш разговор, кратко изложив свои выводы. Король обещал над этим поразмыслить, после чего заявил, что ему ничего не остается, как распределить свои силы на границе и ждать чуда. Под чудом он, само собой разумеется, понимал подхода меня с горцами, поэтому я лишь посоветовал ему держаться изо всех сил, пообещав скоро быть. Ну а потом также начал собираться, хотя брать мне было особо и нечего. Подхватив сумку с деньгами и книгой, я добыл немного еды и бросил туда же, а потом стал ждать всех остальных.

Сборы заняли еще какое-то время, после чего все воины, на лошадях или без них, собрались вместе и образовали некое подобие строя из десятка длинных шеренг. А дальше началась очень неприятная для меня процедура, на которую я согласился только тогда, когда Вакарин шепотом пообещал убить меня в случае отказа. Процедура называлась просто — избрание командующего. На ней вождь представлял кандидатов на этот пост, после чего воины должны были большинством голосов выбрать достойного. Как мне объяснил Вакарин, звание Повелителя еще не является достаточным основанием для того, чтобы командовать войском.

Моими конкурентами были начальник пограничной стражи Ренард, главный наставник школы стражей Накор и некто Каршун, которого представили, как лучшего воина народа альтаров, победившего в каких-то там боях, являвшихся здесь неким подобием соревнований. Как и следовало ожидать, из претендентов воины захотели видеть именно Повелителя во главе войска, так что мне торжественно вручили мое оружие, после чего я произнес речь. Что я там наговорил, дословно приводить не буду, так как это была сплошнейшая чушь, сварганенная из патриотизма, туманных ссылок на пророчества, пафоса и всего прочего в равных пропорциях, почти целиком почерпнутая мной из различных книг. Во время речи главной моей задачей было не покраснеть от стыда, но воинам она понравилась, и когда я закончил, горцы поддержали меня слаженным ревом, еще долго отражавшимся эхом от окрестных вершин.

После церемонии войско альтаров организованно начало выдвигаться. Те, кто обходился без лошадей, распределились по счастливчикам, обладающим четвероногими, повесили на них свои нехитрые припасы, а сами побежали рядом. Гадая, сколько же мы сможем выдерживать этот темп, я пристроился во главе войска, направлявшегося по дороге к перевалу. Вакарин остался в долине готовить остальные отряды, да и вообще не выказал никакого желания участвовать в боевых действиях, оставив сыну разговорный амулет. Такое решение мне понравилось, полностью подтверждая мои впечатления о личности вождя. Действительно, он знал, что такое ответственность и вовсе не собирался от неё отлынивать. А Ренард кроме этого взял еще несколько разговорников, обеспечивающих связь с теми отрядами, которые собирались сейчас на севере гор.

К слову, наше войско представляло собой образец слаженности и организованности. Немногим меньше пяти тысяч человек были разбиты на три группы — лучники, мечники и маги, коих набралось почти семь сотен. Все они были разбиты по сотням, в которых обязательно назначался командир, а потом еще и по десяткам, в каждом из которых был свой главный. А общие же группы имели единого генерала, лучники — Ренарда, маги — Накора, ну и несложно догадаться, что Каршун также отправился с нами. Я же был верховным главнокомандующим и тихо офигевал от увиденного.

Никаких проблем при сборах, никаких заминок при движении не возникало. Все делалось четко, слаженно, а главное, быстро. Так что на воинов было любо дорого посмотреть. Но больше всего меня поразило то, что женщин в войске была почти треть. Не буду говорить, что мне это понравилось, так как я вообще-то придерживался старомодной мысли, что бабы на войне лишние, но в то же время прекрасно понимал, что по своему умению они мужикам ни в чем не уступают, поэтому просто смирился с неизбежным.

Выдерживая быстрый и равномерный темп передвижения, мы миновали перевал. Проезжая место недавнего боя, я ощутил непрошенную злость. Если бы была возможность отыграть все назад, я бы мог значительно уменьшить наши потери, да что там, свести их к минимуму, сделать все совсем иначе... Но я только сжимал кулаки, проезжая мимо оплавленных дыр в скале и молча смотрел вперед. Спустя три часа мы достигли предгорья, после чего поменялись ролями — те, кто с комфортом путешествовал в седле, спустились немного поразмяться. Несмотря на протесты Ренарда, я также слез на землю, усадив на свою лошадку одну из магичек, и продолжил путь бегом.

Дальнейшее наше путешествие можно смело опустить, так как пересказывать в деталях передвижение войска по степи смысла не имеет. Коротко — мы ехали и бежали, бежали и ехали неспешной рысью, меняясь ролями каждые полчаса. Перекусывать также умудрялись на ходу, лишь немного сбавляя темп, а затем снова продолжая движение. Альтары показывали чудеса выносливости и не роптали по поводу такого способа передвижения. Вообще их подготовка вызывала у меня только уважение. Да и было понятно, почему все воины горцев отличались такой силой и выносливостью. Это было результатом естественного отбора, жестоко и беспощадно отсеивающего слабых и не приспособленных к тяжелой жизни. Подумать только, всего пять столетий привело к появлению этого народа, каждый представитель которого мог дать сто очков форы любому жителю Мардинана!

По пути нам попадались стойбища степняков, в которых мы разживались дополнительными лошадьми и водой. Четвероногих удалось добыть мало, да и те были в большинстве своем, мягко скажем, не лучшего качества. Но все же к моменту, когда мы достигли развалин старого города, где располагался лагерь, наш транспорт увеличился на три сотни голов. Встречи со степняками стоили нам двоих убитых и нескольких десятков раненых, а шесть стойбищ, к несчастью оказавшиеся на нашем пути, были вырезаны целиком и полностью.

Я не щадил никого, ни женщин, ни детей, ни стариков. Причиной этого стало самое первое стойбище, когда я, наивно полагая, что превосходство в силе сделает кочевников шелковыми, вначале просто потребовал отдать нам всех лошадей, которые у них есть, взамен пообещав сохранить жизни кочевников. Стрелы, последовавшие за моей речью, как раз и унесли жизни двоих воинов, после чего я скомандовал убивать всех. Переживал я свою глупость недолго и уже следующее стойбище мы взяли с шумом и пылью, но совсем без потерь с нашей стороны (пара раненых не в счет).

А ночью состоялся тяжелый разговор с Ренардом при молчаливой поддержке присутствующего рядом Нахора. Именно он убедил меня в том, что никто не собирается осуждать меня за такую жестокость, наоборот — альтары прекрасно понимают и всецело одобряют мои действия, потому что мирным путем выдворить отсюда такое громадное количество населения попросту невозможно. Поэтому придется огненным валом пройтись по степи, и уничтожить часть народа аллинцев, чтобы выжившие ощутили страх и сами рванули отсюда куда подальше, не доставляя лишних проблем. После этого я понял, какую глупость совершил, когда пошел в первый раз к кочевникам со своим предложением. Нет, самое смешное, что я в тот момент как раз думал о том, что горцам наверняка будет непонятна моя излишняя жестокость, а вышло совсем наоборот.

Вся дорога заняла три дня с небольшим. За это время я успел изучить массу плетений из книги альтаров, изготовить новую версию амулета маскировки, которая позволяла всадникам скрывать еще и лошадь, а также растиражировать его на всех воинов. Здесь меня удивил один из магов, который при проверке своего амулета внезапно исчез. Удивляясь, как это может быть, я расспросил его про образ, который он использовал для маскировки. Оказалось, что он выбрал ветер, после чего на месте мага оказался сгусток прозрачного воздуха. Оценив преимущества маскировки и мысленно обозвав себя дураком, я приказал всем использовать именно такой прием, удивившись, почему сам до этого не додумался. После этого мы подбирались к встречавшимся на пути стойбищам кочевников практически незаметно.

Мимоходом, от нечего делать, я вспомнил все плетения, которыми швырялись убитые маги, оценил качество защиты того, со странной аурой, после чего начал с ней экспериментировать. Кончилось это тем, что я получил идеальную защиту против всего, но при проверке оказалось, что энергии она потребляет много даже по моим меркам и способна полностью меня опустошить всего за минуту. Поэтому я остановился на усредненном варианте кокона, который подходил и для физического воздействия, и одновременно своим верхним своим слоем впитывал энергию вражеских плетений, ослабляя их. От наших магов он защищал меня просто идеально, преобразовывая поступающую силу в свою собственную энергию, но вся закавыка заключалась в том, что я не знал, как он поведет себя против более умелых противников.

Оставив это изобретение, я изготовил свою давнюю задумку — защитный амулет против физического воздействия. Используя новые знания, я добился того, что он мог выдерживать до десяти попаданий стрел, после чего нуждался в срочной подзарядке. Таких амулетов я изготовил массу, распределив их между всеми немагами, так как альтары, обладающие магическими способностями, могли запросто активировать простенький защитный кокон, бывший раз в десять лучше этого. Обеспечив таким образом свое войско невидимостью и частичной неуязвимостью, я слегка успокоился. Теперь меня волновало только состояние дел на границе Мардинана, которое день ото дня становилось все хуже.

Регулярно связываясь с Фариамом, я узнавал от него печальные новости. В тот же день, когда мы выдвинулись, произошло нападение на два города, причем совсем не те, о которых говорил Викерн. Защитникам удалось отбиться, потеряв незначительное количество людей, но изрядно пощипав кочевников. А после этого начались крупные неприятности — подошедшие воины из еще одного лагеря на следующий день осадили Зораг, перебив почти половину его защитников и отойдя только тогда, когда в бой вступили подоспевшие гномы. Ночью того же дня был захвачен небольшой городок с труднопроизносимым названием, которое я не буду приводить, так как с карты королевства он уже исчез. Подоспевшая помощь обнаружила, что кочевники уже плотно засели в городе и выходить явно не собираются. Так как штурм города дорого обошелся бы Мардинану, Фариам приказал сжечь его вместе с кочевниками и оставшимися в живых жителями. Когда степняки поняли, что обречены и предприняли атаку из-за пылающих стен, то были расстреляны эльфами Ваза.

А в тот день, когда мы, наконец, подошли к цели, было сразу два нападения, закончившиеся нашими победами по очкам. На юге один из отрядов степняков встретил яростное сопротивление защитников, понимающих, что помощи им ждать неоткуда, и после потери трех сотен решил отойти. А в Юлани оказались мои парни, с какой-то радости направленные туда Фариамом. Уж они отвесили степнякам таких люлей, что те предпочли спасаться бегством, в одночасье потеряв почти полтысячи бойцов. Мой отряд при этом лишился всего одного человека, но формально никак не уменьшился. Дело в том, что этим одним оказался наемник с эльфийской аурой, которого я только недавно вытащил с того света. Как мне рассказал Крот, вместо того, чтобы отсидеться за стенами, он бросился на кочевников вместе с Кэльвами, но так как ни навыков Рассветной школы, ни интуиции у него не было, долго в том бою он не протянул. Кочевники утыкали его стрелами так, что и лимэль не помог. Короче, все мои труды пропали зря, а ведь так интересно было посмотреть, как бы человек жил дальше с аурой эльфа.

После этого боя король выразил свое восхищение подготовкой моих парней и пообещал в полной мере использовать их возможности. Раз уж я вспомнил о своих ребятах, то скажу, что они, подчиняясь моему приказу, пополнили в Городе запасы лимэля. Там же бывшие наемники вооружились эльфийскими клинками и частично оделись в доспехи из той же стали, оставшиеся от убитых воинов. По моей просьбе, они забрали и мою сумку с вещами и деньгами, которую я оставил на сохранение старосты и больше в Городе не задержались. Дело в том, что Фариам, памятуя о возможности наличия предателя в рядах своего войска, решил сменить место дислокации штаба и перебрался немного южнее в город Карнаш, чтобы в случае чего уйти под защиту его крепких надежных стен. Кстати, поиски этого самого предателя закончились пшиком, проверка ничего не дала, а проводить более детальные допросы всех подряд — это значило навредить самому себе.

Вот такие дела происходили без моего непосредственного участия, пока я трясся в седле или же тренировался в беге по каменистой местности, изнашивая свои великолепные сапоги. Достигнув к вечеру четвертого дня развалин старого города, войско расположилось на отдых на значительном расстоянии от них, пока несколько десятков 'везунчиков' извлекали оружие, спрятанное Кротом в полузасыпанном подвале. Причина этому была банальной — разложение. Брошенные на произвол судьбы десятицу назад тела источали неземной аромат, привлекающий со всех окрестностей огромное количество падальщиков, бродящих по развалинам целыми стаями, а также мух и других насекомых, слетевшихся на запах.

Город действительно стал мертвым. Теперь в нем уже никто не сможет поселиться, потому что всегда останется возможность заразиться какой-нибудь чумой или чем-нибудь очень похожим. И единственной возможностью очистить это место было залить развалины огнем, а потом еще и перекопать все. Так, на всякий случай. Именно поэтому мы не стали подходить близко, ограничившись отправкой нескольких десятков магов, которые аккуратно извлекли их подвала оружие, а потом (с моей помощью), перенесли его к стоянке. Пока шла раздача клинков, я решил еще раз связаться с Фариамом и узнать последние новости.

— Как там у вас? — поинтересовался я после краткого приветствия.

— Хуже некуда, — безрадостно ответил король. — Только что было еще одно нападение, стоившее нам четырех сотен человек. Алекс, мы уже не справляемся! За четыре дня я потерял седьмую часть войска, и это при том, что еще не было ни одной серьезной битвы. Все эти нападения только отвлекающий маневр, но когда подойдет Викерн с армией...

— Викерн все же собрался участвовать сам? Откуда такие сведения? — удивился я.

— От разведчиков Квазеленда, — пояснил Фариам.

Ага, значит, Альвана все-таки не была единственной, как я предполагал. Все же Ваз оказался умнее и послал опытных шпионов, а девчонку отправил так, мимоходом, чтобы проверить её квалификацию. Мудро и очень предусмотрительно.

— Давай подробности, — потребовал я. — Все, что знаешь.

В ответ Фариам завалил меня ворохом сведений, из которого я выудил ценные факты, позволившие мне представить общую картину действий Викерна. Отчаявшись дождаться сведений из гор, он направил три ближайших отряда терроризировать границу, чем они с успехом и занимались, а сам в это время собирал всех, кого можно с юга, понимая, что на севере степи воинов уже не осталось. Юг был большим, лагерей там было много, несмотря на то, что один был недавно раздавлен гномами, поэтому Викерн медленно, но верно стягивал силы для решительного рывка. Спустя несколько дней к самой границе должны будут подойти еще два отряда, а сегодня в Марахе ожидается прибытие воинов из трех ближайших лагерей, которые соединятся со всеми отрядами, находящимися в сердце степи, и завтра с утра во главе с Викерном и магами отправятся на Маридинан. А уже по пути к ним присоединятся все остальные.

— Алекс, если ты не успеешь, нас просто сомнут, — заключил король. — У меня очень мало людей, и даже твой отряд не сможет переломить ситуацию в нашу пользу. Через пять, максимум шесть дней, все силы кочевников уже будут на границе, а мы ничего не сможем им противопоставить.

— Мля-я-я... — протянул я и задумался.

Все-таки я опоздал. Как не старался, как не выгадывал минуты, но все же опоздал. Буквально на день, которого мне не хватило, чтобы быстро закончить войну. И что теперь делать? Ехать одному в Мараху, чтобы на месте постараться завалить Викерна с магами? Не успею, ведь утром он уже отправится на границу, а в городе моя армия будет не раньше полудня, даже если мы будем двигаться всю ночь. Так что же, сейчас мчаться в Мараху одному? Но мне там ничего не светит, ведь там будут маги, которые могут сильно осложнить всем жизнь. А незаметно убрать их у меня вряд ли получится даже при помощи Черного клинка, потому что после пропажи своих коллег они наверняка усилили свою бдительность в несколько раз. Мне теперь даже подобраться к ним близко будет сложно.

И кроме того я не удивлюсь, если Викерн уже позаботился о найме новых магов. Ведь порталы, как мне было известно, в этом мире существуют, так что имперцам ничего не стоило перебросить десяток опытных магистров из Академии в степь для обнаружения некоего засранца, который валит их товарищей направо и налево. Один против них я не пойду, так как хрен знает, сколько там наберется этих мстителей. Против толпы опытных магов мои шансы умножаются на ноль, а рассчитывать, что сумею разобраться с ними поодиночке, было глупо. Хотя бы один гад, но заденет, а всецело полагаться на защитное плетение, которое я придумал... Нет, мне может элементарно не хватить сил.

Так что вариант с незаметным устранением точно отпадает. Догонять же прямо сейчас войско кочевников было бы неразумным, потому что у нас всего семьсот одаренных и посылать их против неизвестного количества имперских магов — все равно, что отправлять на убой. Нет, нужно сперва грамотно оценить силу противника и дождаться, пока все воины альтаров соединятся в единый кулак, а это произойдет еще не скоро. Так что мне ничего не остается, кроме как одному отправиться на помощь Фариаму, чтобы хотя бы задержать войско кочевников на границе и занять его чем-нибудь интересным и увлекательным на время, необходимое горцам для того, чтобы собраться всем вместе. Вот тогда, с помощью полутора тысяч альтарских магов, можно будет постараться завалить разом всех имперцев, а потом уже разбираться с выжившими степняками. Иного варианта я не видел.

Отвлек меня от раздумий голос Фариама, который спросил:

— Что посоветуешь?

— Держаться за землю зубами, — сказал я в ответ. — Я сейчас обретаюсь неподалеку от Марахи, так что буду у вас через два дня в лучшем случае, а может быть и больше. Вы должны выстоять это время, а потом я помогу разобраться с отрядами, находящимися на границе.

Фариам вздохнул.

— Хорошо, будем держаться.

— И напоследок маленький совет. Если хочешь проверить, есть ли в ваших рядах предатель, используй для этого моих парней.

— То есть? — не понял король.

— Ведь степняки уже знают, что у тебя есть отряд первоклассных воинов, поэтому ты можешь на общем собрании штаба объявить, что направишь их в какой-нибудь город, где точно ожидается нападение, а сам потихоньку отправь их в соседний. Это я тебе привел в качестве примера, и ты можешь поступить по-другому, но общий смысл, думаю, понятен, — объяснил я свою задумку. — А потом после этого посмотри на результат. Если и не найдешь подходящую кандидатуру, то хотя бы точно выяснишь, существует ли предатель на самом деле.

— Ясно, — ответил король. — Что-нибудь в этом духе постараюсь предпринять.

Распрощавшись с Фариамом, я пошел оценивать, как там дела с оружием. Оказалось, что все воины уже расхватали мечи, сабли и кинжалы и носятся с ними, как дети с новыми игрушками. Вооружение у воинов, которые тренировались в этом лагере, было намного лучше того, что привезли кочевники с караваном, поэтому многие даже заменили свои сабли на более лучшие образцы кузнечного искусства и теперь махали ими, привыкая к новым клинкам.

Прикинув, сколько воинов еще должно подойти к нам, я приказал всем найти несколько подходящих камешков и передать их мне. Понимая, что отряды, которые присоединяться к войску в скором времени, также должны получить защиту и маскировку, я потратил полчаса и неимоверное количество своих сил, наклепав около пяти тысяч амулетов маскировки и чуть меньше защитных. Подозвав Ренарда, я объяснил ему задачу:

— Остаешься за главного и выполняешь мои распоряжения. План такой: сейчас вы отправляетесь в Мараху, на ночь делаете небольшой привал, а с рассветом опять трогаетесь в путь. Если повезет, то к следующей ночи вы уже можете достигнуть города. Ваша цель — захватить его и уничтожить всех жителей. Рабов, которых найдете, освобождаете. Их убивать не нужно, так как в будущем они могут пригодиться — если не захотят вернуться к себе на родину, будут обживаться в степи уже как свободные люди. И не смотри на меня так удивленно, среди них есть хорошие ремесленники, талантливые мастера, да и вообще просто образованные люди, которые наверняка захотят помочь вам, их освободителям. Поэтому прикажи всем обращаться с ними поделикатнее, так как польза в будущем может оказаться больше, чем возможные временные неудобства. Приказ понятен?

— Да, Повелитель, — склонил голову Ренард.

— Брат, опять ты за свое? — недовольно протянул я.

Несмотря на то, что парень обрадовался тому, что стал моим братом, все равно на людях старался величать меня только Повелителем и никак иначе. Уж как ни старался я его переубедить, Ренард был тверд и только говорил, что это будет урон моей чести, если он при всех будет называть меня на 'ты' и демонстрировать панибратство. Махнув на него рукой, я переубеждать больше не пытался, но все равно такое обращение мне было неприятно. Даже Нахор и тот все чаще в разговоре называл меня Алексом и абсолютно не стеснялся указывать на мои ошибки. Вздохнув, я продолжил инструктаж:

— В Марахе вас должны встретить только кочевники, так как имперцы к тому времени ее уже покинут, но все равно, перед атакой тщательно все проверьте и убедитесь в отсутствии ловушки. Вот тебе разговорный амулет, — протянул я Ренарду серебряную монетку. — Если будут неприятности, или проблемы, сообщай сразу же, а я сейчас поеду к границе, выручать Мардинан.

— Как только выполню приказ, я тотчас свяжусь, — пообещал братишка.

Пожав ему руку, я запрыгнул в седло моей лошади и попрощался с удивленными воинами, которые только узнали, что главнокомандующий захотел свалить в самый разгар событий. Коротко успокоив их и сказав, что очень не хочу пропускать все веселье, но без меня король Мардинана точно не справится, я пожелал им удачной охоты и отчалил. Спустя десяток минут слегка преобразовал знакомое мне плетение, еще немного усилив его действие, и накинул на животное. Тотчас моя скорость передвижения возросла в несколько раз и развалины города быстро пропали за спиной. Теперь остается только надеяться, что я смогу добраться до границы за двое суток, иначе моя лошадка просто не выдержит и последний отрезок пути нужно будет проделывать на своих двоих.

И снова был долгий переезд через степь. За время пути я успел подумать о многом. О плетениях, которые узнал от альтаров, о смысле жизни, о том, какого лешего я вообще здесь забыл... Но больше всего я размышлял о том, что мне нужно будет предпринять, если к Викерну пришло сильное магическое подкрепление. Ведь как ни крути, все те знания, которые предоставили мне маги горцев, не могли сравниться с убойностью плетений, которыми пользовались имперцы. И даже в том бою на перевале я настолько полагался на свой клинок, что не догадался проверить, как действуют имперские плетения на них самих. Вот теперь и маялся в раздумьях о том, поможет ли мой арсенал противостоять на равных имперским магистрам, или же лучше оставить тщетные надежды?

Спустя сутки пути, когда я уже засыпал на ходу и уже перепробовал все, чтобы не повторить свой прошлый опыт полета с лошади, мне пришла в голову одна мысль, показавшаяся несколько бредовой. А что если вновь посетить Цитадель? Тьфу, ты! В смысле, Белую Скалу? Да, я дал маху, сразу не попросив у Снежаны поделиться знаниями её языков, но ведь теперь говорю на альтари, родном языке Повелителя. Значит, как минимум треть книг будет мне понятной. А что, если как раз в них я смогу найти нечто, которое позволит мне справляться с имперскими магами легко и непринужденно? Чем больше я думал над этим, тем соблазнительнее казалась мне вся эта задумка.

Спустя полчаса я уже вовсю стал уговаривать себя свернуть, находя в этой идее десятки положительных сторон — и недалеко, и отдохнуть можно часок от седла, и... Стоп! Какое 'отдохнуть от седла'? Ведь как только я слезу с лошади, то лишусь средства передвижения, а от Белой Скалы до ставки Фариама еще целых полдня такой скачки. Прогнав усталость, я начал искать решение проблемы, а потом понял, что дико торможу. Ведь можно оставить вместо себя амулет-накопитель с энергией, которая будет поддерживать плетение. Все гениальное просто! Следующий час я выяснял, сколько требуется силы на поддержание работы и пришел к выводу, что амулетом здесь не обойтись, так как его едва хватит на полчаса. Как раз спуститься в схрон, и сразу же возвращаться назад. Поэтому я, с трудом держа глаза в открытом состоянии, стал искать другой вариант. И ведь нашел!

Достав один из трофейных перстней с сафрусом, я построил энергетический канал, по которому в плетение на лошади поступала сила. И все три часа, пока я, сменив направление, добирался к Белой Скале, эта конструкция исправно работала, поэтому когда на горизонте появились знакомые очертания камней, мне осталось только проверить емкость сафруса. Энергии было потрачено весьма незначительное количество, поэтому я со спокойной совестью подъехал прямо ко входу в хранилище и аккуратно спустился с лошади. Нет, больше суток в седле — это испытание не для мягкотелых.

Разогнав кровь в конечностях и запустив восстановление своего отбитого копчика, я оглядел пространство вокруг и никого поблизости не обнаружил, а потом просто поставил ограждающий купол для защиты от ночных хищников на мою лошадку и спустился в схрон. В этот раз лестница, ведущая вниз, показалась мне поистине бесконечной, поэтому, когда я достиг комнаты, то уже не удивился, что все желание изучать записи Темного напрочь исчезло. Больше всего я сейчас хотел вытянуться на этом холодном каменном полу и заснуть. Не в силах сопротивляться своему желанию, я достал какой-то панцирь из груды доспехов в углу, положил на него голову и вырубился, приказав себе проснуться через шесть часов.

Глава 25: План

Когда я открыл глаза, то поначалу не понял, где нахожусь. Постепенно пришло осознание, воспоминание о том, как я сюда попал и боль в затекшей шее. Я зажег маленький светляк и со стоном поднялся, массируя пострадавшую часть тела. Нет, все-таки это доказывает, что когда я сплю, то не превращаюсь в совсем бесчувственный и окоченевший труп. Какие-то процессы в моем теле все проходят, иначе проблема с затеканием конечностей меня вообще бы не беспокоила, и я прекрасно мог бы спать хоть на булыжниках. А так — нет, хоть и могу вырубиться на холодном камне, но все же в сознании остаются мечты о мягкой перине.

Немного размявшись, я приступил к тому, зачем, собственно сюда приехал — поиску знаний. Открыв первую попавшуюся книгу, я попробовал её прочитать и с немалым удивлением понял, что прекрасно понимаю смысл текста. Полистав ее, я понял, что передо мной справочник растений немагического происхождения, используемых в настойках, эликсирах и прочих примочках лекарственного действия. Положив томик обратно, я взялся за следующий. Этот оказался жизнеописанием какой-то очень древней семьи, поэтому я сразу перешел к соседнему.

Так, спустя пятьдесят книг я примерно вычислил, где располагаются книги по магии, и сосредоточил все внимание именно на них. К сожалению, результата не было никакого. Дело в том, что половина именно этих книг была написана на неизвестных мне языках, а вторая половина хоть и поддавалась прочтению, но понимания не приносила. Схемы, которые были там изображены, для меня были все равно, что подробное устройство атомной подлодки — абсолютно непонятны и без каких либо обозначений. Только названия этих схем заставляли понимать, что это схематическая структура плетений, так как 'Каменная пила' или 'Стационарный полифункциональный собиратель силы' ничем другим быть просто не могли.

А те же книги, в которых объяснялась теория магии, были для меня все равно что учебники по молекулярной биологии или квантовой физике для первоклашки. Вроде и буквы складываются в слова, и прочитать можно, но понимаются только разве что предлоги 'в' и 'на', как будто в тексте завуалирован отборный мат, в котором было этажей, как в японском небоскребе. Вот как, например, понять такую фразу: 'Квартонные лепрономы в архонных леранах карируются на ромиоидные, линоидные и...', блин, язык сломать можно! Так и хочется продолжить '...и хрюкотали зелюки как мюмзики в нове.' Тарабарщина какая-то и смысла ноль. А энциклопедии магических терминов, несмотря на все свои старания, я обнаружить не смог.

Нет, некоторые книги я смог кое-как воспринимать, но пользы для меня они не представляли и, как правило, названия у них начинались со слов 'Размышление о...'. Такое впечатление, что Темный был редкостным... мыслителем. Все строил разные догадки и предположения, основываясь на нескольких известных ему фактах. Так, например, он пришел к выводу, что в мире существует знание о том, как создавать полноценных живых существ, хотя так и не смог догадаться, где оно хранится. Это я просто в конец книги заглянул, поэтому и понял. Также он любил поразмышлять о причинах возникновения религии, о магии веры, которую сам он выводил в отдельный вид магического искусства, о пользе и вреде веры в Единого...

Короче, потратив час на перелопачивание библиотеки Темного, я понял, что мои надежды не оправдались. Приехал я сюда напрасно, знаний мне это никаких не принесло, так что придется справляться собственными силами. Самой интересной находкой была книга о степи, наподобие той, которую я носил с собой. Вот только в этой больше внимания уделялось не истории, а геологии. В книге подробнейшим образом были расписаны залежи железной, оловянной, серебряной руды и прочих ископаемых, также схематично отмечены подземные речки, места добычи строительного камня и еще много чего интересного. Пролистывая все это, я понимал, что держу в своих руках сокровище. Имея такие знания, можно запросто обогатиться до неприличия.

Да, степь вовсе оказалась не такой пустой, как я думал. Каким-то образом Темный обнаружил десятки неразработанных залежей металлов, наверняка планируя развивать здесь свое хозяйство, но просто не успел воспользоваться этими знаниями. Зато сохранил их для меня, а я уж точно найду им применение. Естественно, с пользой для себя. Собираясь уходить, я напоследок решил покопаться в оружии и артефактах, рассчитывая отыскать там что-нибудь из черного металла. Как показала практика, на один мой клинок надежды мало, Фариам вряд ли будет делиться, а иметь еще что-нибудь из такого оружия в запасе мне бы точно не помешало. Когда я осматривал груду железа на полу, в кармане активировался разговорный амулет. Сжав серебряную монетку, я услышал голос Ренарда:

— Алекс, мы взяли Мараху!

— Молодцы, — похвалил я. — Потери?

— Около двух десятков человек и где-то с полсотни раненых, но легко. Твои амулеты очень помогли.

— Долго возились? — уточнил я.

— Несколько часов, начали с рассветом, а сейчас зачищаем последние дома за чертой стены. Алекс, ты не представляешь, сколько тут рабов...

— Почему же, — хмыкнул я. — Прекрасно представляю, ведь я там был. Полагаю, что не меньше нескольких тысяч.

— Больше. Гораздо больше. В некоторых домах мы обнаружили целые цеха со многими десятками невольников, а на одной улице стояли больше сотни клеток...

— Можешь мне не рассказывать. Видел, — прервал его я. — Сколько кочевников уничтожили?

— Еще не считали, но на глаз больше двадцати тысяч. На удивление, хороших воинов здесь оказалось мало. В основном торговцы или беднота. Мы постарались окружить город, чтобы никто не смог вырваться, поэтому гарантирую, что пока никто о захвате в округе не узнает.

— По поводу этого можешь не волноваться, это не играет никакой роли. Армия уже далеко, а у соседних стойбищ просто не хватит сил, чтобы доставить вам хоть какие-то неприятности. Теперь скажи мне, как дела у остальных отрядов?

— Тот, который вышел следом за нами, должен прибыть в Мараху сегодня ночью, а северный вчера вечером доложил, что добрался до разгромленного лагеря и уже обнаружил спрятанное оружие. Сейчас они уже должны были начать выдвижение к нам и соединятся с общими силами дня через три.

— Почему так скоро? — уточнил я.

— Так они практически все на лошадях, — сообщил Ренард. — Повезло наткнуться на несколько стойбищ, разводивших скакунов, поэтому так быстро добрались до цели.

— Приятно слышать. Тогда такой тебе приказ. Как зачистите город, напряги всех рабов, пускай организуют похороны степняков, потому что Мараха не должна превратиться в то, что мы видели, иначе мы потом замучаемся её отмывать. Сами в это время хорошенько отдохните. Как дождетесь прибытия отряда из гор, раздайте им все трофейное оружие и с утра выдвигайтесь по следам армии кочевников. Думаю, что проблем с передвижением у вас не возникнет, так как лошадей в Марахе должно набраться достаточно, чтобы обеспечить вас всех. Если же нет, не тратьте время и оставьте около полутысячи пеших в Марахе, чтобы наладить ее оборону. Кто знает, может так выйти, что кочевники рискнут и попытаются снова занять ее, ведь чего-чего, а дурости у них хватает.

— Понял, Алекс, все сделаем.

— Тогда удачи, брат! — попрощался я и продолжил свои поиски.

Мараха в руках горцев — это хорошо. Теперь, когда под контролем сердце степи, можно начать планомерную зачистку земель, но до этого решить вопрос с армией. Если удастся зажать силы кочевников между воинами Мардинана и альтарами, то возможен быстрый финал. Если же нет, горцы будут до посинения носиться за отдельными конными отрядами. И тут ничего планировать нельзя, нужно полагаться только на удачу. Викерн уже имеет целый день форы, а до границы осталось совсем немного. Выдвигается он единым отрядом, поэтому разделять силы до подхода к Мардинану точно не будет, поэтому на повестке дня стоит уничтожение тех отрядов, которые устраивают налеты на города. По предварительным данным их всего три, и один основательно потрепан моими ребятами. Значит...

С магами придется разбираться мне при поддержке альтаров, поэтому тут загадывать не стоит, а войско степняков... Нет, как ни планируй, все сводится к одному, нужно как-нибудь убедить Викерна ударить всеми силами в одну точку, чтобы все решилось в одной битве, а уже тогда планировать сражение. Вот только как этого добиться, я просто не представляю. Ну, ничего, Фариам умный, Ваз тоже не дурак. Если и Мирин подключится, возможно, мы сумеем что-нибудь родить. Главное — это успеть до того момента, пока кочевники не прорвались вглубь королевства.

Отбросив очередную пыльную деталь доспеха, я пробормотал сквозь зубы нечто матерное и понял, что найти в этом хламе нечто стоящее просто невозможно. Поэтому напоследок заглянул в один из сундучков и вновь пополнил свой НЗ, предназначенный для черного дня. Золото я решил не брать, так как веса много, ограничился камешками, большими и разными. Сунув их в отдельный мешочек и спрятав в карман, я оглядел помещение в последний раз, затем раздраженно сплюнул на пол и стал подниматься. Итог — времени потеряно много, а результата никакого.

На лестнице меня застиг еще один вызов. На этот раз это был Фариам.

— Алекс, ты где? — спросил он, как только я активировал амулет

— Под Белой Скалой, — честно ответил я.

— Ты хотел сказать рядом? — уточнил король.

— Нет, непосредственно под ней. А что у вас там стряслось?

— Вчера кочевники практически разрушили еще один слабо защищенный город и попытались напасть на другой, в котором, однако, получили по зубам от Кэльвов и отошли.

— И как проверка, прошла удачно? — поинтересовался я, волнуясь больше за утечку информации, чем за еще один практически потерянный населенный пункт.

— Все, как ты и предполагал, — ответил Фариам. — Я даже сам удивился, когда все так вышло...

Пока я поднимался на свет, привыкал к солнечному свету и садился в седло своей лошади, которая уже находилась практически на последнем издыхании, король рассказал мне подробности. Оказывается, вчера поступила срочная информация от разведчиков, которую передали прямо на заседание штаба. К Лорицу приближалась полным ходом большая группа степняков. Прямо тут же Фариам приказал моим Кэльвам, находящимся в соседнем городе, срочно выдвигаться на помощь, и отпустил весь совет. Сразу после этого он опять связался с Кротом и отменил свой приказ.

— Алекс, я понимал, что действую глупо и необдуманно. Ведь результатом моей ошибки мог быть потерянный город. Но я решил в который раз довериться тебе и не пожалел, — рассказывал Фариам.

По данным фантарских разведчиков, уже давно организовавших целую наблюдательную сеть на границе, степняки внезапно круто изменили направление и спустя два часа напали на соседний город, в котором как раз засели мои парни. В итоге — более четырех сотен нападавших убито, из обороняющихся несколько десятков ранено и девятерым горожанам не повезло подставиться под стрелы степняков. Таким образом, нахождение предателя в рядах армии Мардинана было доказано безоговорочно. Пока решительных действий Фариам решил не принимать и дождаться меня, чтобы я разобрался с ситуацией на месте. Так как план вычисления этой гниды у меня уже был, я пообещал прибыть через несколько часов и тронулся в путь. В город Карнаш.

По дороге я обдумывал ситуацию с разных сторон. Идея убедить Викерна собрать свои силы в одном месте никак не выходила у меня из головы, вертелась так и сяк, словно модница, показывающая новое платье, и заставляла снова и снова возвращаться к ней. Вот только что с ней делать, я не представлял, поэтому решил вернуться к общей оценке картины. Итак, у Фариама сейчас на границе сосредоточены значительные силы, привлечены практически все боеспособные воины королевства, если он не шутил насчет ветеранов. По предварительным оценкам их было около двадцати двух тысяч. Пару можно откинуть сразу, как я знал, они охраняют границу с Империей, еще три можно смело вычеркивать — это потери за эти дни боевых действий, около пяти тысяч можно также опустить — эти находятся на дальнем севере и крайнем юге, рядом с территориями гномов и эльфов, и просто не смогут добраться до места действия вовремя. Еще можно вычеркнуть одну тысячу просто на всякий случай. И что выходит?

А выходит, что для решающего сражения Фариам может выставить всего двенадцать тысяч бойцов, не больше. Силы союзников все те же, так как среди них особых потерь не наблюдалось, иначе об этом король бы упомянул. Это три с половиной тысячи гномов и две с лишним тысячи эльфов. Вот и выходит семнадцать тысяч, которые являются сдерживающей силой на границе. Я и мои парни — это козыри, горцев пока вообще считать не будем. После оценки сил света, переходим напрямую к армии мрака, нечисти и вообще плохим парням. Если данные, которыми меня снабдила Альвана, точны, то до недавнего времени у кочевников было тридцать пять тысяч вояк. И это не принимая в расчет тех, кого я с отрядом уже успел уничтожить. Если попытаться учесть все потери, то можно смело списывать три тысячи, в результате чего получается около тридцати двух тысяч степняков. Разумеется, весьма приблизительно.

А теперь представим ситуацию: две армии стоят друг против друга и оценивают противника. Кочевников больше, половина конные, с луком упражняются с малых лет, саблей также владеют прилично. Имперские маги — неизвестная величина, поэтому их пока не будем рассматривать и обратимся к нашим. Половина людей новобранцы, конницы мало, ветераны общей картины не делают, единственная опора — Кэльвы, я и ученики мастера Лина, по поводу которых нужно еще уточнить. Гномы — закованные в броню суровые личности, которых стрелами вряд ли достанешь, зато по полной огребешь от их арбалетов еще на подходе. Эльфы — стреляют гораздо лучше и точнее степняков, владеют оружием не хуже, а кое-где и намного лучше, притом энное количество обладает магическими способностями.

И в результате получаем примерно равное соотношение. Кочевники легко могут справиться с людьми, но эльфы и гномы заставят их пожалеть о том, что с ними связались. Если принять во внимание численный перевес один к двум, то так на так и выходит. Нет смысла выводить, сколько кочевников придется на одного эльфа и сколько людей можно дать за одного степняка. В среднем, в результате бойни победителя будет определить сложно, если не принимать во внимание меня и имперских магов, хотя и тут пропорция также соблюдается, потому что обе величины уж очень неизвестные.

Теперь подумаем, нужно ли это все Викерну? Разумеется, нет! Ему нужно создать хаос в королевстве, а не положить всех степняков в процессе атаки, поэтому такого развития событий он точно не допустит. Будет обескровливать защиту городов, изматывая и постепенно уменьшая силы Мардинана. Как показала практика, при невмешательстве моих парней или эльфов с гномами, потери обороняющейся стороны отчего-то становятся значительно выше. И это не считая мирных жителей, которых степняки уничтожили уже многие тысячи. А теперь вернемся-ка к моей идее собрать всех кочевников и прихлопнуть их разом. При текущем раскладе это просто неосуществимо, значит...

Значит, нужно просто перетасовать колоду! Это же элементарно! Если исключить эльфов и гномов, моя задумка может осуществиться. Всего один самоубийственный ход и все может выйти! На протяжении нескольких часов я тщательно обдумывал свою идею, понимая, что любая трещина в плане ставит под удар не только будущее Мардинана. Но все, что я с таким тщанием распланировал, было настолько шатко и ненадежно, что даже я понимал абсурдность этой затеи. Однако, несмотря на это, альтернативы попросту не было, поэтому решил плясать от того, что есть и молиться Единому, Темноте, да и всем богам, которые существуют в этом мире, чтобы все сложилось удачно.

Спустя пять часов после того как я покинул окрестности Цитадели, на горизонте показались окрестности города Карнаша. Это действительно был большой город, при этом хорошо укрепленный. Огромный ров и высокие стены говорили о том, что просто так врагам его было не взять. Но сам город казался крошечным в сравнении с разбитым перед ним армейским лагерем. Непосредственно у стен начинался большой палаточный городок, состоящий из разного типа шатров, среди которых можно было угадать и черные палатки гномов, больше похожие на бараки, и разномастные шатры людей, отличающиеся как по типу, так и по размерам, а также зеленые палатки эльфов, больше похожие на маскировочные сетки, превращающие оккупированную ушастыми поляну в продолжение лесного массива.

Замедлив скорость своей лошади, которая должна была вот-вот отбросить копыта, я стал искать ту главную палатку, где был обязан располагаться король. Ну, действительно, не в городе же он обретается, оторванный от верной армии? Наверняка же блюдет престиж и старается быть как можно ближе к народу, поддерживая свой авторитет. Вертя головой во все стороны, я ехал к городу, пытаясь высмотреть палатку покрасившее, и довертелся. Спустя несколько сотен шагов моя лошадь, печально всхрапнув напоследок, рухнула на землю, едва не придавив мне ногу. Поднявшись и отряхнув свои штаны от грязи, я констатировал:

— Приехали!

Сняв с седла мешок со своими вещами, я зашагал к ряду палаток, у которых отиралось несколько воинов, как видимо, караульных.

— Эй, парни, не подскажете, как мне короля найти? — поинтересовался я у вояк.

— А зачем тебе? — начал было один из них, но второй вонзил ему в бок локоть и ответил:

— Нужно повернуть направо, пройти четыре сотни шагов, а затем развернуться лицом к городу. Спустя еще полсотни шагов будет штабная палатка, — ответил он мне.

Поблагодарив за такое подробное объяснение, я отправился в указанном направлении. На ехидный смешок, донесшийся от палаток, я отчего-то не обратил ровным счетом никакого внимания, занятый предположением, где же сейчас находятся мои парни. Машинально считая шаги, я повернул в указанном месте, обходя кусты и гадая, отчего штабная палатка находится так далеко от центра лагеря, а спустя десять шагов ощутил неприятный запах, который сразу напомнил мне пребывание рядом с развалинами. Недоумевая, я прошел еще двадцать шагов, после чего поскользнулся на чем-то липком и едва сумел удержать равновесие. Оглянувшись вокруг, я выдал фразу на матерном русском, посылая доброжелателей по известному адресу с пожеланиями добраться туда весьма нестандартным образом. Оказалось, что эти долбанные подсказчики направили меня прямо к выгребной яме, устроенной для всего лагеря! Если бы я сделал еще десятка два шагов, то рухнул бы прямиком в ров, старательно удобряемый местными ассенизаторами.

Матерясь, я быстро выбрался из кустов, тщательно вытирая свои сапоги о траву, пытаясь избавиться от понятно чего. Дойдя до места, где можно было вдохнуть полной грудью, я потратил остатки воды, приводя обувь в порядок. Напоследок еще прошелся по одежде очистительным плетением, которое перенял от альтаров, избавляясь от неприятного запаха. Подумав о том, что нужно вернуться, взять этих шутников и утопить в этом самом отхожем месте, я вспомнил, что у меня мало времени, и решил отложить праведную месть до лучших времен.

Войдя в этот палаточный городок, я начал бродить между шатров, ища примерный центр этого всего образования, но спустя несколько минут снова обозвал себя тормозом и достал золотую монетку. Фариам ответил сразу же.

— Слушаю.

— Ты сейчас где?

— В Карнаше, — ответил король.

— В самом городе или в лагере у стен?

— Разумеется, в лагере!

— Можешь сказать поточнее, а то я штабную палатку все никак найти не могу? — попросил я.

— Рядом с южными воротами, — ответил Фариам. — Ты её должен издали заметить, на ней флаг болтается. Так ты уже здесь?

— Уже полчаса как, — недовольно произнес я, разворачиваясь и направляясь к тому месту, где должны быть южные ворота.

— Так чего у кого-нибудь из солдат не спросил? — поинтересовался король.

— Самый умный, да? — буркнул я в ответ. — После этого вопроса меня послали прямиком в отхожее место! Еле сапоги потом отчистил!

После нескольких секунд замешательства Фариам расхохотался, а я прервал связь. Да, ему смешно, а мне мысль, что я едва не плюхнулся в... да-да, именно туда!... веселья не доставляет. Нет, все-таки как появится пара свободных минут, найду этих шутников, рожи которых я прекрасно запомнил, и пошучу с ними по-своему!

Спустя пятнадцать минут, обойдя городскую стену, я нашел указанные ворота, а немного погодя и саму штабную палатку, украшенную ярким красно-черным флагом. Как-то раньше я не замечал, какие цвета у Мардинана, так вот теперь у меня представилась возможность это выяснить. Флаг был небольшим, явно не государственный с гербом и всей соответствующей символикой вплоть до девиза, а простой двухцветный. Задумавшись о том, что означают данные цвета, я подошел ближе и пристроился к группе из четырех эльфов, которая как раз проходила сквозь кордон серьезных стражей, охраняющий покой штаба. Первый эльф что-то сказал офицеру, ответственному за охрану и кивнул на остальных, мол — это со мной. Я прошел вместе с ними, не вызвав никаких подозрений, и оказался в некоем подобии внутреннего дворика, огражденного от посторонних глаз. В нем была большая палатка, видимо сам штаб, загон для лошадей с несколькими четвероногими, парой непонятного назначения шатров, тройкой небольших палаток и еще одного загона, обитатель которого привлек мое самое пристальное внимание.

Это был кот, а вернее КОТ. Внешне это создание напоминало пантеру, увеличенную раза так в три. Морда хищника была украшена небольшими выступающими клыками, лапы казались немного массивнее, в сравнении с обычной пантерой, а на спине было закреплено аккуратное седло. Сейчас этот кот лежал на боку, старательно вылизывая себе шерсть на боку, но когда я подошел поближе, повернул морду ко мне. При ближайшем рассмотрении он оказался кошкой с зелеными глазами, в которых явно присутствовал разум. Подойдя ближе, я просканировал ее своим магическим зрением. Ничего не почувствовав, я понял, что свойства шерсти пушистой аналогичны кашне, то есть эта ездовая кошка кроме всего прочего еще и защищена от магии.

'Привет, красавица! — мысленно произнес я. — Ты разрешишь мне себя погладить?'

Ну, ничего не могу я с собой поделать! Люблю кошек и все тут!

'Хозяин будет недоволен', — раздался голос у меня в голове.

Триста демонов мне за шиворот, она действительно разумна!

'А почему?' — поинтересовался я у кошки, быстро справившись с удивлением.

'Он не любит, когда я отрываю руки его гостям', — донеслась до меня мысль.

Я немножко офигел, а кошка продолжила неспешно вылизываться.

'И почему же ты отрываешь руки? — спросил я, любуясь мехом этого создания. — Не нравится, когда тебя гладят? Или просто не любишь чужаков?'

'Я люблю, когда меня гладит хозяин, — ответила кошка, посмотрев мне в глаза. — Никто не умеет это делать, как он'.

'А вдруг у меня получится?' — улыбнулся я.

В ответ кошка оскалилась и послала мысль:

'Попробуй, но если мне не понравится, я откушу тебе руку!'

'Идет!' — весело заявил я, бросил свой мешок на землю и перепрыгнул через хиленький заборчик, который служил ограждением только для блезира, так как всерьез рассчитывать на то, что он сумеет удержать этого зверя, поводок которого был накинут на столбик, было глупо.

Кошка поднялась и потянулась, зевнув во всю пасть и продемонстрировав мне великолепный набор зубов, способных не только перекусить руку, но и запросто откусить голову неосторожному. Сделав два шага, я аккуратно положил ей ладонь на загривок и стал медленно почесывать. Через некоторое время я переместился за ушки, потом к шее... Эмоции кошки, которые четко ощущались мной, говорили о том, что я находился на верном пути. Спустя несколько минут она прикрыла глаза от удовольствия, а потом уже собралась опуститься на землю, чтобы подставить мне свой живот, но внезапно позади меня раздался крик:

— Тебе что, жить надоело?!

Кошка вздрогнула, приходя в себя.

'Хозяин', — с легким сожалением донеслась до меня её мысль.

— На самом интересном, — вздохнул я, повернувшись к источнику шума, который мне не составило труда опознать.

Ваз стоял в окружении тех самых эльфов, судя по всему, только что выйдя из штабной палатки, и смотрел на меня.

— И незачем так орать, — спокойно сказал я, улыбнувшись краешком губ.

Узнавание длилось недолго.

— Алекс? — ошеломленно произнес Ваз. — Это действительно ты?

— Я, я, — подтвердил я в ответ. — А ты, значит, хозяин этой красотки?

Я повернулся к кошке, которая подошла и встала рядом, не стремясь, впрочем, откусить мне конечность. Видимо, сеанс поглаживания ей понравился. Озадаченный Ваз между тем подошел к загону, оставив своих сородичей у порога палатки, и принялся меня внимательно рассматривать.

— А ты изменился с момента нашей встречи, — резюмировал он, протягивая мне свою руку.

— Есть немного, — с улыбкой ответил я, пожимая её. — Не знал, что у эльфов есть такие... кошки.

Я снова положил ладонь кошке на загривок. Но она была напряжена, видимо в присутствии хозяина это не позволялось, поэтому я только мысленно извинился и пообещал продолжить как-нибудь в будущем.

— И как же тебе удалось сохранить свою руку? — удивился Ваз, когда я перепрыгнул этот заборчик и стал рядом с ним. — Быстрая никому еще не позволяла так просто касаться её.

— Быстрая? — переспросил я. — Какое оригинальное имя.

'Тебе нравится?' — мысленно спросил я у кошки.

'Среди моих сородичей я Каррашша' — ответила она.

— Каррашша, — задумчиво произнес я. — Это имя тебе больше подходит. Ну, еще увидимся!

Я махнул ей рукой и получил в ответ дружелюбный оскал, после чего поднял свой мешок и обратился уже к Вазу:

— А как дела в Фантаре? Как там Алиса поживает?

Но эльф не спешил отвечать мне, рассматривая во все глаза.

— Что? — удивился я. — На мне цветы выросли?

Поглядев на Каррашшу, а потом вернувшись взглядом ко мне, Ваз спросил:

— Алекс, ты что, разговаривал с ней?

— Да, а чего ты удивляешься? Она же разумна, так почему бы с ней не поговорить?

— Алекс, ты... ты действительно думаешь, что можешь с ней общаться?

— Ваз, перестань говорить загадками, — ответил я. — Ну, поговорили немного, что в этом такого? Причем, судя по тому, что она даже не удивилась, когда я с ней заговорил, у вас такое должны многие уметь. Или нет?

— Невероятно, — пробормотал Ваз, но сразу же опомнился и потащил меня за руку в сторону. — Нам нужно поговорить.

— Эй, постой! — я с трудом отцепился от его хватки. — Мне сначала надо с Фариамом словцом перекинуться, да и тебе при разговоре также не помешало бы присутствовать. Он сейчас там?

Я кивнул на палатку и дождался утвердительного кивка Ваза, после чего вместе с ним направился ко входу и зашел внутрь, миновав почтительно расступившихся эльфов. Внутри было двое, увлеченные разговором. Одного я давно знал, регулярно желал доброго утра и снабжал ценными сведениями, а второго видел впервые. Рядом с Фариамом за столом с картой сидел гном. Наверняка среди своих сородичей он считался гигантом, так как ростом был всего на полголовы ниже Фариама и только немного уступал мне. На скуластом мужественном лице была аккуратная черная бородка и усы, а доспехи и меч за плечами говорил о том, что это был воин. Глядя на него, я ощутил приятное чувство, которое мне понравилось. Неизвестно откуда у меня возникло такое впечатление, что я его знал всю жизнь.

— Привет! — поздоровался я, привлекая внимание.

— Явился, наконец! — недовольно произнес Фариам, вставая и протягивая мне руку. — Где ты шлялся так долго?

— Да так, с кошкой во дворе поболтал, — улыбнулся я и пожал руку короля.

— Алекс, — протянул я руку гному.

— Мирин, — улыбнулся тот и пожал её.

— Ну, теперь, когда все в сборе, давайте обсудим план действий, — решительно сказал Фариам и уселся обратно.

Я, нисколько не стесняясь, уселся на мягкое кресло рядом с ним, а Ваз пристроился напротив нас, с легкой улыбкой поглядывая то на одного, то на другого. Пододвинув карту к себе, король начал:

— Итак, по нашим предположениям...

— Прошу прощения, — поднял я руку. — Я знаю, что перебивать нехорошо, а королей вообще смертельно опасно, но хочу сперва предложить вам свой план действий, над которым думал все утро. Вы его сначала выслушаете, признаете бредовым и обреченным на провал, а уже потом будем вместе искать альтернативу. Согласны?

Обведя взглядом присутствующих, я не дождался возражений, а потом, проверив палатку на наличие 'жучков', не спеша и обстоятельно изложил свой план, постаравшись быть максимально убедительным.

— Это самоубийство! — заявил Фариам после того, как я замолчал.

— Невозможно рассчитать все с такой точностью, — уверенно сказал Мирин. — Обязательно произойдут непредвиденные накладки, которые приведут к катастрофе.

— А может получиться! — улыбнулся Ваз.

На него взглянули, как на идиота, и продолжили меня убеждать в том, что этот план — творение слабоумного, и является, мягко говоря, нереальным и невозможным. Спустя несколько минут, видя, что я никак не реагирую на доказательства своего кретинизма и только улыбаюсь, Фариам с Мирином угомонились и замолчали.

— Не нравится мой план, придумайте свой, а я послушаю, — спокойно сказал я. — И потом, неужели вы думаете, что я сам не обзывал себя идиотом, когда мне пришла в голову эта мысль?

Не дождавшись никаких конструктивных предложений, я заключил:

— У нас еще осталось два дня, после чего предпринимать что-либо будет уже поздно. Так что думайте, обсуждайте, мешать я вам не буду. Если вдруг изобразите что-нибудь толковое, я руками и ногами буду 'за'! А теперь позвольте откланяться и пойти перекусить, а то уже больше суток ничего не ел, желудок к спине прилип!

Я встал, подхватив свой мешок и, кивнув собранию на прощание, хотел уже выйти из палатки, когда Ваз, поднявшись, сказал остальным:

— Я поддерживаю предложение Алекса. Может быть план и безумный, но он прав — альтернативы у нас пока нет. Поэтому я пойду пока накормлю голодающего, а вы тут еще поразмышляйте немного. Алекс, подожди!

Ваз вместе со мной вышел из палатки и зашагал к загону с Каррашшей. Отвязав кошку, он велел ей идти рядом, а сам обратился ко мне:

— Когда ты понял, что можешь с ней говорить?

— Когда посмотрел в её глаза и предположил, что она разумна, — ответил я.

— А до этого ты с какими-нибудь животными общался?

— Ваз, — потерял терпение я. — Не ходи вокруг да около, скажи прямо, о чем ты хочешь узнать?

Эльф помолчал, а потом спросил, как будто в воду нырнул с головой:

— Алекс, ты — Повелитель зверей?

— Ах, вот оно что! — с улыбкой воскликнул я. — Ну, точно сказать не могу. Алонка как-то раз называла меня этим титулом, но я в этом не уверен. Главным образом потому, что сам еще не знаю, какими качествами должен обладать этот самый Повелитель. Если расскажешь все подробности, тогда обещаю ответить честно.

Ваз немного подумал, оглянулся мельком на шагающих позади эльфов, а потом сказал:

— Ладно, слушай...

Глава 26: Немного об эльфах

Пока мы шли по палаточному городку, Ваз рассказывал мне о том, что такое Повелитель зверей, и с чем его можно есть. Как оказалось, это просто человек, эльф, или представитель другой разумной расы, обладающий некоторыми характерными способностями, которые позволяют ему чувствовать зверей, передавать им свои приказы и добиваться того, чтобы они верно ему служили. Как гласили легенды и летописи, в этом мире такие личности появлялись примерно раз в три столетия. Но это было весьма приблизительно, потому что множество Повелителей предпочитало скрываться от широкой общественности, тихо и спокойно проживая свой век в диких местах рядом с теми, кто их понимает и никогда не предаст — своими зверушками.

Все сведения о способностях этих самых Повелителях ограничивались одной книгой из Главной Эльфийской библиотеки. Дело в том, что семь столетий назад у эльфов появился свой Повелитель, который немало сделал для этого народа. В частности, он объединил усилия с неким магом и на пару с ним вывел несколько пород полуразумных зверей, которые по замыслу создателей, должны были верой и правдой служить эльфам. Задумка удалась частично, и привела к разнообразным последствиям, не всегда хорошим.

Во-первых, некоторые новые виды существ оказались слишком разумными, поэтому отказались служить эльфам, признавая над собой власть только своего создателя. Во-вторых, пара изобретений получилась донельзя агрессивными и вообще не подчинявшимися контролю. Ну и, в-третьих, десятки новых видов обладали скрытыми способностями, о которых не подозревали и сами их творцы. В принципе, все это было терпимо поодиночке, но в совокупности привело к самой масштабной трагедии в эльфийской истории.

Несколько десятилетий Повелитель с магом возились со своими подопытными, совершенствуя их и развивая, а потом решили самые удачные эксперименты распространить в народе для широкого применения. Так у эльфов появились кэльвы, служившие некоторым подобием сторожевых псов при пограничных кордонах, кархи, представительница которых сейчас мягко ступала рядом с Вазом, кэры, которые стали вроде пушистых нянек маленьким эльфятам, кломы... Характерно, что все назывались на 'К', и, как я сильно подозревал, относились к семейству кошачьих. Видимо, тот Повелитель, как и я, имел большую симпатию к кошкам.

Первые годы творения экспериментаторов имели просто потрясающий успех. Повелителя простые эльфы превозносили до небес, магу все одаренные заглядывали в рот и слезно просили научить их такому. Но последний то ли от природы был скрытен, то ли просто не желал делиться своим открытием, так как патентовать изобретения в этом мире не научились, поэтому лишь отмалчивался и ходил, многозначительно ухмыляясь. Ну а потом случилось то, что в эльфийском народе не такая уж и редкость — маг захотел власти. Причем много и сразу. Нет, сперва он попытался все это провернуть мирным путем, не метя на титул короля, а собираясь ограничиться званием главы рода, для чего в ход пошла политическая игра, интриги и все прочее. Вот только зарвавшегося выскочку резко осадили и приказали не лезть не в свою стихию и заниматься тем, что он умеет.

Маг обиделся, но внял совету и с головой погрузился в эксперименты. В конце концов, он вывел новый вид существ, которые обладали весьма примитивным разумом и подчинялись только командам своего создателя. Они были выносливы, практически неуязвимы для стали, частично уязвимы для магического воздействия, и донельзя агрессивны. Короче — идеальные солдаты, похожие на скорпионов, но увеличенных раз в сто. А дальше начался переворот. Легко подавив сопротивление, маг захватил дворец предка Ваза, убил действующего правителя и объявил себя королем. Вот только по чистой случайности двое сыновей убитого тогда находились в отлучке и не пострадали, а пока узурпатор на троне пытался навести порядок в стране быстро организовали сопротивление и с помощью хитрой отравы перебили всех созданных магом членистоногих.

Но это было только начало. Как стало известно, маг создал не только этот вид существ и, пока находился на троне, подготовил себе еще парочку козырей. Ими стали бронированные многоножки, летающие жуки и еще много всякой гадости... А дальше была война, схватка эльфов с обезумевшим магом, в ходе которой сам он был уничтожен, а его создания истреблены поголовно. И тут эльфы допустили ошибку, ошибочно предположив, что Повелитель к этому был причастен. И главной предпосылкой к этому выводу стало то, что тот не смог остановить орду мага с помощью своих способностей, да еще и отказался высылать своих кошек на борьбу с ними. Естественно, ведь он любил животных, и бросать любимые творения на верную смерть было выше его сил. А созданиями мага он управлять не мог по одной простой причине — те являлись насекомыми, а он-то был Повелителем зверей. Поэтому его после войны обвинили в сговоре с бунтарем, предательстве интересов короны, и быстренько казнили.

А вот тогда начался ад в эльфийском королевстве. Большинство разумных, и полуразумных животных, узнав о смерти своего любимого создателя, возжелали отомстить его убийцам и начали свою войну. Количество жизней, унесенных переворотом, показалось ничтожным, по сравнению с первыми часами после смерти Повелителя. Во-первых, няньки-кэры уничтожили всех своих подопечных, лишив эльфов практически всего нового поколения. Во-вторых, капри, бывшие чем-то вроде домашних любимцев, но полностью разумных, попытались уничтожить семьи, в которые их взяли. Наполовину это удалось, потому что эльфы не ожидали удара с этой стороны, так что многие эльфийки были загрызены в собственных постелях, не успев даже крикнуть. В-третьих... Нет, хватит об этом!

В итоге, сразу после казни и в течение дня после этого королевство эльфов потеряло половину своего населения, прежде чем сумело организовать оборону и дать отпор творениям Повелителя. Следующие несколько месяцев велась зачистка Фантара, во время которой умер один из сыновей законного короля, а второй стал калекой. У эльфов не было бы никаких шансов, если бы не помощь этих самых творений. Как оказалось, кэльвы и кархи остались преданы своим хозяевам. Такими уж они были рождены. И именно они помогли эльфам не только выстоять, но и одержать победу над обезумевшими созданиями Повелителя.

В результате напряженной борьбы практически все новые виды были полностью уничтожены, а остатки сбежали и рассеялись по миру. Так в Мардинане и прилегающей к нему области Империи появились кашны, а в соседней территории с Фантаром кныши, почти безобидные мелкие хищники. Таких примеров было много, но большинство я пропустил мимо ушей. Гораздо важнее для меня было узнать, почему же кархи и кэльвы не встали на сторону своих сородичей? Неужели им не был дорог их создатель? Или тут какая-то другая причина? Ответ пришел с той стороны, откуда я совсем его не ждал. В моей голове раздался голос, расставивший все по местам:

'Для нас Хозяин — превыше всего'.

Повернувшись к Каррашше, я попросил рассказать подробнее, в результате чего получил полное представление о её расе. Дело в том, что кархи обитают в Фантаре на строго определенной территории, куда не заходят эльфы. Это своего рода заповедник, изобилующей дичью. Там они живут, не зная забот и печалей, наслаждаясь этим. Но как только в семье кархов появляются детеныши, родители относят их к эльфам-воспитателям, которые выкармливают слепых котят до момента, когда у них начинают прорезаться глаза, а потом передают в руки их будущих хозяев, которые заботятся о них дальше, до самой смерти. А живут кархи долго, могут запросто пережить своих Хозяев, правда, ненадолго, потому что потом гибнут от тоски.

Как же обеспечивается сохранение популяции, если детеныши не остаются с родителями? Да очень просто! Дело в том, что примерно седьмая часть таких пар 'эльф-карх' по определенным причинам распадаются. Ну, характерами не сошлись, бывает. Вот тогда, если карх не найдет себе нового хозяина, он возвращается в заповедник и беззаботно живет себе дальше, радуясь простому существованию без тревог и забот. Вообще, иметь карха — это большой почет и громадная ответственность. Дело в том, что детеныши у них появляются редко, за ними приходится становиться в очередь и ждать по нескольку лет. Так что количество ездовых кархов в Фантаре не превышает две тысячи особей.

Именно поэтому кархи любят своего хозяина или хозяйку и видят в них родителей. Именно поэтому они выступили на их стороне в той бойне. В самом деле, какой-то создатель, о котором остались разве что приятные воспоминания, или свой любимый хозяин? Тут выбор очевиден. Так что в этом случае Повелитель оказался на высоте, выведя новый вид, который отвечал всем поставленным задачам. Жалко, что сам он оценить этого так и не смог, иначе точно бы порадовался.

Попытавшись узнать, почему же кархи не размножаются вне территории заповедника, я не добился внятного ответа. Нет, кошки спаривались, если находилось свободное время и симпатичный представитель противоположного пола, но детенышей после этого никогда не получалось. Видимо, их создателю удалось предусмотреть какой-то защитный механизм, не позволяющий вынашивать котят, служа своему хозяину, не то, что у кэльвов, которые могут приносить потомство хоть каждый год, хотя и не очень многочисленное. Чаше всего одного кэльвенка.

Попытавшись расспросить Каррашшу о последних, я добился только презрительного фырканья и понял, что по каким-то причинам они их не любят. Вспомнив свое общение с этими кошечками, я даже понял, по каким. Ведь кархи разумны. Конечно не настолько, как, например, я... Недовольное рычание кошки, раздавшееся при этой мысли, вызвало у меня улыбку. Вон, и юмор не понимают. Так как же они могут нормально относиться к своим полуразумным собратьям, которые и общаются-то в основном понятиями? Только с презрением.

'Ну, извини, я пошутил насчет твоей разумности, — мысленно сказал я Каррашше. — Просто хотел проверить твою реакцию'.

Большая кошка ничего мне не ответила, но я почувствовал, что раздражение, которое она испытывала, улеглось, и пометил себе на будущее, что общаться с кархами нужно без иронии, юмора и прочих лишних моментов. А то в ответ на удачную шуточку лишиться руки будет не слишком приятно.

За разговором мы дошли до палатки, в которой обитал Ваз. Она представляла собой образец идеальной маскировки. Если бы я не знал, что здесь находится, на расстоянии в десяток шагов и не заметил бы этого чуда. Куда там маскировочным сеткам или костюмам 'лешего', используемым военными! Эта палатка просто представляла собой зеленый холмик, покрытый кустами и травами. Причем никаких следов иллюзий не было, все было целиком и полностью натурально, так что я даже заинтересовался, как же это у эльфов получилось? Приглядевшись детальнее, я догадался о принципе создания этой маскировки — ставится обычная палатка, по бокам слегка присыпается землей, немножко её насыпается на крышу, а потом набор семян, вода и чуточку эльфийской магии. И спустя несколько минут готов красивый холмик, в котором уже невозможно различить изначальную палатку. Единственное, что бы я хотел узнать, это как часто эльфам приходится поливать такие свои цветники? Ведь ткань палатки — это не земля, влагу долго держать не будет.

Гостеприимно распахнув полог, увешанный зелеными растениями, Ваз пропустил меня внутрь, мимоходом отдав приказ, чтобы принесли обед на двоих.

— На четверых! — поправил его я, заходя внутрь.

Каррашша осталась снаружи и улеглась на солнце, сладко зажмурившись. Кстати, проходя по лагерю, я заметил еще с десяток её сородичей, из чего заключил, что одними лошадьми эльфы, прибывшие сюда, не обходятся. В палатке, куда я нырнул, было темно и пахло лесом. Я зажег небольшой светляк и огляделся. Обстановка спартанская — столик, несколько подушек и лежанка. Видимо, эльфы в походе себя не балуют. Усевшись перед столиком, скрестив ноги, я дождался, пока в палатку зайдет Ваз, и спросил у него:

— А вот скажи мне, те знания, которыми пользовался маг-изобретатель, были полностью утрачены? Или же остались какие-то наработки?

Улыбнувшись, эльф опустился напротив и ответил:

— А я все думал, когда же ты затронешь эту тему...

— Что, неужели, секрет? — осведомился я.

— Больше подходит определение государственная тайна, — кивнул Ваз.

— Тогда я попробую догадаться, а ты, если что, меня поправь. Итак, после смерти мага, все желающие, само собой разумеется, отправились искать его записи, в которых содержалась секретная технология. Можно предположить, что на виду такие вещи маг не хранил, поэтому первые искатели обломались. А тут началось восстание кошек и все это немного отодвинулось на второй план, так как маги оказались нужнее в боях, а не в библиотеках. После победы, разгрома и иже с ним, все вернулись к поискам, но тут их решительно остановил выживший принц, которому не хотелось повторения пройденного. Он приказал своим абсолютно верным людям... то есть эльфам, изъять все записи мага, все его вещи, да и вообще все, что после него осталось, и тщательно изучить. Когда же поиски увенчались успехом и записи мага оказались у него в руках, перед принцем, или тогда уже законным королем было два пути. Первый и целиком логичный — уничтожить все это, так чтобы и пепла не осталось! Но ведь эльфы не такой народ, чтобы поддаваться сиюминутным порывам, да и кое-какие заметки, что я раскопал на досуге, свидетельствуют о совсем другом варианте. Так что я вполне обоснованно предполагаю, что король просто велел спрятать эти записи так далеко, чтобы никто не смог достать, да еще и окружить это место ловушками, магическими и не только, чтобы сократить количество чрезмерно любопытных. После этого логично было бы предположить, что он избавился от всех посвященных в тайну и оставил себе только рекомендации, которые в нужный момент помогли бы добыть искомые записи. Нечто, вроде карты или плана ловушек, который в вашей семье передается из поколения в поколение просто на всякий случай. Чтобы иметь в запасе серьезный аргумент против агрессоров, вроде атомной бомбы — и применять не хочется, но погрозить можно. Ведь этими знаниями может воспользоваться любой маг, я прав?

Хмурое лицо Ваза подтвердило мне, что я угадал если не на все сто процентов, то где-то очень близко к этому.

— Ты знал об этом? — спросил он меня без тени улыбки.

— До сегодняшнего дня и не догадывался, — серьезно ответил я. — Клянусь своей кровью.

Мои слова немного его успокоили, но подтверждать мои догадки он не стал. Я его понял, ведь, вполне возможно, он давал клятву о неразглашении, а с такими вещами здесь не шутят.

— Алекс, а теперь скажи мне, ты Повелитель зверей? — спросил Ваз.

— Да хрен его знает! — честно ответил я. — Ты ведь ничего конкретного и не рассказал мне, а строить догадки на пустом месте бессмысленно. Могу сказать прямо, я могу общаться и с твоей Каррашшей, и с кэльвами, и с кашной один раз пробовал, но повелевать ими я не пытался. Просто не было такой необходимости. Поэтому я пока считаю, что являюсь обычным магом, у которого вследствие способностей к эмпатии, развился побочный эффект мысленного общения с кошачьими, которых создал ваш Повелитель зверей. С другими зверями я просто не пробовал наладить контакт, поэтому увы — данных недостаточно... Да, и если тебя это утешит, никаких замыслов по захвату мира или тому подобной чуши я не имею, так что беспокоиться о моих способностях не стоит.

Вот такой я белый и пушистый. Ну, подумаешь, меня признали своим Повелителем горцы, подумаешь, я являюсь новым Темным магом этого мира! Эти мелочи совсем не заслуживают внимания!

— Ладно, оставим этот вопрос до лучших времен, когда что-нибудь прояснится, — сказал Ваз. — Но я все же хотел бы пригласить тебя в наше королевство... Просто чтобы погостить.

Мда, еще ничего точно не известно, а Ваз уже пытается строить планы в отношении меня.

— Посмотрим, — ответил я. — Сначала мне нужно к гномам заскочить, а то все никак не доберусь, хотя уже полгода обещаю.

— Хорошо, — кивнул принц. — Я не буду тебя торопить, но если в будущем захочешь посмотреть на Фантар, эльфы тебе будут очень рады.

— Заметано, — ответил я.

Демоны бездны, и тут какой-то подвох. Ой, не спроста Ваз так удивился моим способностям, ох, не просто так зовет в гости. Если эта долбанная война все же кончится, нужно будет основательно порыться в библиотеках и разузнать обо всех этих личностях прошлого, да и мельком посмотреть на других выдающихся Повелителях, Разрушителях и остальных с заглавной буквы. А то заеду куда-нибудь в южную глушь с познавательной экскурсией, а тамошний народ мне радостно: 'Великий Потрясатель Гор, ты снова с нами!'. Или племя диких амазонок вдруг признает во мне Неутомимого Оплодотворителя... Хотя в этом случае я только 'за'! Нет, надо будет обязательно поинтересоваться, кто там на этом юге обитает...

Прервав мои мысли, некто ушастый отодвинул ткань палатки, а потом мелодичным голосом доложил:

— Обед.

Несколько эльфов и одна эльфийка зашли в палатку и грациозными движениями начали расставлять на стол тарелки, чашки, кружки. К моему огорчению, в тарелках все было в основном зеленого цвета. Не дожидаясь, пока Ваз возьмет в руки свою ложку, я принялся набивать желудок. После пятой тарелки салата я почувствовал себя кроликом, поэтому решительно отодвинул от себя эту мечту вегетарианца и поинтересовался у Ваза, с аппетитом уплетающего нечто из цветочных листьев:

— Это еда, или завтрак травоядных? Где мясо или хотя бы сытная каша? Как вообще можно этим долго питаться? Ведь в этой зелени калорий минимум, причем все они тратятся на работу челюстей при еде!

Ваз посмотрел на меня удивленно.

— Не знаю, что тебе не нравится. Ты же сам эльф... вроде как, так почему тебе не по нраву пища нашего народа?

— Ваз, я эльф только наполовину. А наполовину я человек, который именно сейчас очень нуждается в огромном куске сочного свежепрожаренного мяса с хрустящей корочкой...

Я едва не поперхнулся собственной слюной.

— Но у нас не принято питаться мясом, — ошеломленно пробормотал Ваз. — Мы им кормим только кархов.

— Ну, тогда я пойду поищу мясо у людей, — сказал я, поднимаясь. — Ты меня, конечно, извини, но после этого эльфийского обеда мне только сильнее есть захотелось.

— Алекс, ты что, полукровка? — спросил меня Ваз, когда я уже приоткрывал вход палатки.

— Типа того, — ответил я.

— Значит, твой отец был эльфом? Но почему же тогда, когда мы встретились в первый раз, у тебя были человеческие уши?

— Это сложно объяснить, да и долго, а я сейчас просто могу загнуться от голода, — ответил я и вышел на свет.

Меня поджидал сюрприз. Каррашша, лежавшая рядом, вгрызалась в свежую баранью ляжку. С завистью посмотрев на кошку, я прикинул съеденность этого куска и понял, что те, кто его сюда принесли, далеко отойти не успели. Пробежав сотню шагов, я увидел двух эльфов, которые везли на тачке несколько десятков кусков мяса. Как видно, они развозили обед всем кархам в лагере, поэтому я порадовался своей удаче и подошел к ним. Со словами 'Реквизируется по приказу принца Квазиленда', я выбрал увесистый кусок на полтора кило и вместе с добычей невозмутимо отправился обратно. Победно взглянув на кошку, я решил приготовить мясо прямо здесь и проверенным способом запек его на магическом огне. Когда я приоткрыл кокон, по округе заструился божественный аромат. Насадив мясо на подходящую палку, я принялся отрезать от него кинжалом куски и бросать в рот. Если бы посолить, была бы просто сказка, но и так довольно неплохо. Внимательно наблюдавшая за моим насыщением Карраша тоже получила кусочек прожаренного мяса и признала, что в этом виде оно жуется значительно лучше, да и вкус его гораздо приятнее. Спустя две минуты я зажарил и её долю, получив в награду благодарное мурлыканье.

На запахи жаркого из палатки выбрался Ваз и долго наблюдал за картиной насыщения двух хищников. Постепенно к нему добавлялись окрестные эльфы, с изумлением рассматривающие своего сородича, с удовольствием уплетающего мясо. Нет, это неправильные эльфы, подумал я. И еда у них неправильная. Вот те лесные собратья, у которых я жил раньше, вполне спокойно относились к мясным блюдам и злакам, а у этих даже хлеба к обеду не подают! Пчелки, блин! Все бы им нектаром питаться!

Закончив с обедом и вытерев жирные пальцы о траву, я поднялся и вновь забрался в палатку к Вазу. Пока я жевал, в моей голове родилось множество вопросов, ответы на которые мог дать только он. Усевшись на подушку, я вытянул ноги и спросил:

— Ваз, у тебя есть наблюдатели, которые находятся неподалеку от армии кочевников?

— Неподалеку, это сильно сказано, — ответил эльф. — У меня есть разведчики, которые находятся от неё на расстоянии в полдня пути.

— Они владеют магией?

— А тебе зачем?

— А ты ответь, — настоял я.

— Двое являются мастерами, а один использует только амулеты, — соизволил раскрыть карты Ваз.

— Тогда у меня к тебе будет огромнейшая просьба. Мне нужно знать, сколько магов находится рядом с Викерном. Не мог бы ты послать одного своего разведчика, чтобы тот выяснил это?

— В самый центр наступающей армии? Без прикрытия, рассчитывая только на одну маскировку? Алекс, это самоубийство, а я не хочу терять свои кадры.

— Самоубийство — это мой план, а я пока просто хочу выяснить, чего мне ожидать. Я лишил Викерна пятерых имперских магов, причем неслабых, после чего их осталось всего двое, да и те, как я понял, подписывали контракт только на охрану императорского сыночка. Теперь же я полагаю, что Викерн вызвал на помощь некоторое количество магов, которые, задействовав порталы, отправились в степь, чтобы найти убийцу их коллег. И мне нужно знать, сколько их там, потому что от этого зависит буквально все! И если ты не пошлешь своих разведчиков, то мне придется кинуться туда самому, оставив все планы.

— Алекс, ты говоришь ерунду! — улыбнулся Ваз. — Какие порталы в степь? Чтобы создать такой из Империи для одного человека потребуется вся сила трех магов уровня магистра, если не больше. Да и никто не будет рисковать перемещаться на такие огромные расстояния, потому что велика вероятность прибыть к месту назначения не в полном виде. А пользоваться несколькими порталами, чтобы распределить это расстояние на несколько прыжков просто нецелесообразно — энергии потратиться в три, а то и четыре раза больше. Вот и представь, что для того, чтобы перебросить хотя бы десяток магистров, имперцам нужно обессилить около полусотни коллег. Да у Викерна на это просто денег не хватит, даже если его папаша предоставит половину своей казны!

— Это точно? — с сомнением спросил я.

— Алекс, я сам маг, поэтому заявляю тебе со всей уверенностью — имперцы не пошлют в степь своих магов. Им это дороже обойдется.

Почесав подбородок в раздумьях, я кивнул:

— Ладно, будем надеяться, что так оно и есть, потому что иначе... Плохо нам всем будет.

В общем, махнув на эту проблему рукой, я задал Вазу еще один давно интересовавший меня вопрос:

— А как у вас вообще в народе с магами?

Оказалось, что у эльфов способностями обладает почти каждый десятый, из них мастерами становится каждый пятый, а остальные остаются слабыми бытовиками. Из десяти мастеров одному, если повезет, удается стать магистром, из которых состоит совет магов Фантара. У магистров есть своя иерархия, которая четко распределяет роли и норму отпущенной власти. Есть полный магистр, главный, верховный и еще несколько вариантов. И это помимо того, что каждый эльф в той или иной мере обладает своей собственной специфической магией — умением влиять на растения. Эти способности эльфы получают с рождения, поэтому ничего удивительного в них нет, хотя, как я понял, по сравнению с лесными, темные были значительно сильнее в этом плане.

Поинтересовавшись у Ваза, какой у него уровень, я узнал, что он является мастером, а через четыре года в первый раз попытается сдать экзамен на звание магистра. Если у него не выйдет, тогда он имеет право еще на две попытки. Кстати, эльфы также используют сафрусы для накопления силы, но не в кольцах, а в амулетах на груди, подвешенных на цепочке. Ваз продемонстрировал мне свой, отчего я понял, как эльфы добились лучшего взаимодействия с камнем. Сафрус был вплавлен в золотой кругляшок, в который было также помещено плетение, позволяющее максимально быстро извлекать энергию из камня и также быстро её туда сливать. Это было не то же самое, как вживлять накопители в тело, но задумка оказалась вполне достойной альтернативой имперским кольцам. Запомнив на всякий случай структуру амулета, я вернул его Вазу и поинтересовался, насколько быстро он может запоминать новые плетения, в ответ узнав, что при активном плетении ускорения восприятия этот процесс может занимать от нескольких минут до часа.

А потом мы просто выпали из жизни, хвастаясь друг перед другом своими знаниями. Некоторые мои наработки привели Ваза в полный восторг, а новое плетение защиты вызвало скептическую ухмылку. По его словам активировать такое будет под силу только магистру с многочисленными амулетами-накопителями, а я и не стал разубеждать его, говоря, что целых пять секунд держал его на себе. А потом пошел процесс обмена, причем мне в нем перепало довольно многое, так как я запоминал плетения с лету, не теряя времени и очень удивляя этим Ваза, а вот ему приходилось довольно долгое время изучать мои. Я успел основательно проработать новоприобретенные знания и даже усовершенствовать несколько новинок, пока демонстрировал свои магические структуры.

Когда от напряжения у Ваза начала болеть голова, я прекратил процесс. Эльф был гордым и не жаловался на переутомление, но быть эмпатом не совсем приятно, так как в течение пяти минут я совершенно напрасно пытался ускорять процессы восстановления в своем теле, пытаясь унять неизвестно откуда взявшиеся боли в висках. Когда же я сообразил что к чему, и прервал занятие, то Ваз напоминал выжатый лимон, но был весьма доволен новыми знаниями. Отдыхая, он сообщил мне, что если когда-то я захочу сдавать экзамен на звание фантарского магистра, то мне достаточно будет только прийти и продемонстрировать в активном состоянии мою абсолютную защиту, так как одним из заданий этого теста было создание абсолютно нового плетения шестого порядка.

Массируя виски, эльф поинтересовался, есть ли у меня еще нечто подобное? Немного подумав, я накинул на себя плетение маскировки и исчез. Ошеломленные глаза Ваза для меня были лучшей наградой. Отмахнувшись от расспросов, я сказал, что в основе лежит не моя техника, но идея конструкции целиком и полностью принадлежит мне, после чего создал два амулета и отдал их эльфу, чтобы тому было чем в будущем заняться. Да, я понимал, что просто подарил свою разработку и обрек ее на серийное производство, не озаботившись соблюдением хоть каких-то авторских прав, но не жалел об этом. Дружеские отношения с эльфами для меня важнее, чем лишние несколько тысяч золотых в сумке.

Постепенно разговор о магии завял, и мы перекинулись на отчего-то всплывшую тему о разделении эльфов на темных... ой, прошу прощения, просто эльфов и лесных. Ваз рассказал мне историю такого распада. Оказалось, что после кровавых событий семисотлетней давности в среде эльфов стремительно стали набирать силу идеи неприятия магии как таковой. Естественно, что всерьез глупцов, занимавшихся подобной пропагандой, никто не принимал, поэтому их появление оставили без внимания. А это движение постепенно набирало обороты, в нем появлялось все больше заинтересованных и вот, спустя почти два столетия один из представителей некоего древнего рода решил, что ему пришло время занять трон, поэтому поддержал антимагическое движение, привлек всех его сторонников на свою сторону и попытался с их помощью организовать дворцовый переворот.

Непонятно было, на что надеялся этот представитель, но только заговорщиков повязали, как кутят. Истинные зачинщики были казнены, весь древний род был ликвидирован, эльфы в этом смысле были строгими, а всех глупцов-фанатиков, коих набралось несколько тысяч, просто изгнали из королевства. Так на юге Мардинана появилось несколько эльфийских поселений. Изгнанные воспользовались моментом и осели на территориях, которые в то время никак не могли поделить люди и гномы. Обнаружив в один прекрасный момент на них ушастых, все они естественно возмутились и попытались их прогнать, но были встречены стрелами. А потом случился Темный маг и война, унесшая сотни тысяч жизней. Об эльфах, поселившихся в этом лесу, просто забыли, а когда вспомнили, то не захотели мараться, да и населения тогда осталось не так много, чтобы класть людей из-за непонятных земель, где даже ничего полезного нет, кроме древесины, которой везде навалом.

Единственным фактом, свидетельствующим о заинтересованности Фантара в своих соплеменниках, было то, что король отрядил несколько десятков кэльвов охранять это поселение. Время шло, кэльвы дичали и превратились в тех самых кошек, которые были встречены мной. Да, в инстинктах пушистиков осталось воспоминание о том, что у них должен быть хозяин, но уже стерлись приказы помогать эльфам и защищать их. Они просто стали дикими зверями, охраняющими свой ареал обитания, и через несколько веков стали даже убивать своих подопечных, если те залезали на их территорию. Вот так и жили себе эльфы в окружении кэльвийской охраны, которая со временем превратилась в их сторожей. Смертность в поселениях естественно превышала рождаемость, количество эльфов уменьшалось, а их знания постепенно утрачивались. Особенно пострадала медицина, как я уже говорил, кузнечное дело вообще забылось за ненадобностью, вся культура приходила в упадок...

Вздохнув, я отогнал от себя эту безрадостную картину. Если эта война закончится в нашу пользу, надо будет попробовать наладить контакт между Мардинаном и эльфийским лесом, вдруг что и выйдет. Тем более, что вливание эльфов в население королевства может многое дать обеим сторонам.

— Слушай, а почему у тебя клыки увеличенные? — спросил я у Ваза, вспомнив об этом факте. — Сколько я эльфов встретил здесь, ни у кого подобного не заметил, да и у лесных никогда не видал.

Слегка покраснев, принц поведал мне, что это является отличительной особенностью некоторых древних родов, в том числе и королевского. Так что даже среди находящихся здесь его воинов всего десятеро обладают 'вампирским прикусом', а остальные имеют вполне обычные зубы. Хмыкнув, я продолжал раскручивать Ваза на откровенности и добился еще и того, что он объяснил мне, отчего эльфы обладают темноватой кожей. Все оказалось до банального просто — с рождения эльфийская кожа вовсе не такая темная, но все представители этого народа очень любят солнышко, поэтому с течением времени она темнеет, превращаясь в то, что я видел перед собой.

Причем забавно то, что некоторые представители, которые не могут регулярно принимать солнечные ванны, накладывают на себя специальные плетения, добиваясь нужного оттенка, чтобы не быть 'белой вороной' среди соплеменников. Кстати, сравнив нашу кожу, я пришел к выводу, что степь дала о себе знать, и я не сильно отличался от принца. Даже задрав рубашку, я убедился, что этот загар коснулся не только рук и лица, после чего потребовал объяснений. Спустя много слов и непонятных терминов, мне удалось понять, что это связано с некоторыми способностями эльфийского тела, которое реагирует на ультрафиолет по-своему, распределяя вырабатываемый при этом пигмент равномерно по всей коже.

Прервали нашу увлекательную беседу два воина, которые сообщили, что король Фариам просит принца Квазиленда и принца Алекса пожаловать на совет. Поднявшись, мы с Вазом отправились в обратный путь. В этот раз эльф ехал на Каррашше, чтобы не уронить свой авторитет в глазах военачальников, а я просто шел рядом, тихонько над ним посмеиваясь. Похоже, с того момента, как я переусердствовал и чуток унизил его перед военным советом, он уделяет всему этому повышенное внимание.

— Алекс, а что такое атомная бомба? — вдруг спросил Ваз, когда мы уже подходили к штабной палатке.

— Полумагическое оружие, — не стал я делать секрета. — Такая хрень из особого материала, заключенная в металлическую оболочку, которая активируется путем взрыва и оставляет после себя громадную воронку и разрушения на... примерно четверть дня пути. Например, город размерами с Мард одна бомбочка такого типа, даже не слишком мощная, превратила бы в руины всего за несколько стуков сердца.

— И где же существует такое оружие? — спросил эльф.

— В месте, откуда я родом, — коротко ответил я.

— А ты сможешь его сделать?

Я недоуменно посмотрел на эльфа и ответил:

— Даже если бы и знал, как, то не стал бы.

— А почему? Ведь это дало бы нам возможность одним махом избавиться от степняков, — поинтересовался Ваз.

— Нет, это очень страшное оружие, — ответил я. — Оно оставляет после себя выжженную землю, море смерти и болезни, которые невозможно излечить. Причем эти болезни приходят с водой, ветром, дождем, пищей... Если рвануть её в Марде, все королевство будет постепенно чахнуть и болеть, дети станут рождаться уродами, а взрослые не доживут до старости. Ваз, я и сравнивал это оружие с той технологией мага лишь потому, что им удобно грозить, но лучше вообще никогда не применять.

— Понял, — ответил эльф и спрыгнул с кархи, потому что мы уже приехали.

У штабной палатки царило оживление, сюда стекались все командиры, да и некоторые солдаты, которых зачем-то пригласили. Так, например, внезапно появившаяся Альвана стала кратко докладывать Вазу о результатах сегодняшней разведки на близлежащей территории, а я в это время прошел в штаб. Там уже собрались несколько командиров разных возрастов, вполголоса что-то обсуждавших. Меня своим вниманием они не удостоили, но зато Фариам, сидевший на кресле во главе стола, быстро поднялся, подошел ко мне и тихим шепотом произнес:

— Алекс, мы не нашли другого решения, будем действовать по твоему плану.

В ответ я только кивнул.

Глава 27: Поиски и случайности

Военный совет начался буднично и вполне предсказуемо. Вначале мы дождались всех командиров отрядов, находящихся в лагере. Вообще немного странно было королевским особам дожидаться простых воинов, но я по этому поводу возникать не стал и скучал вместе со всеми. К моему сожалению, Карина среди военачальников не было. Поинтересовавшись у Фариама, я узнал, что он сейчас находится в одном из городов на юге королевства, как раз том, который героически выстоял против превосходящих сил кочевников, заставив тех отступить. Зато на этом совете присутствовал мастер Лин, который тепло со мной поздоровался и поинтересовался, занимаюсь ли я самосовершенствованием и улучшаю ли свои навыки Рассветной школы. Разумеется, я ответил ему в духе, что работаю над этим каждую свободную минуту, готов хоть сейчас продемонстрировать свои умения, но, похоже, этим мастера не убедил.

Когда все собрались Фариам встал и первым делом объявил:

— Разрешите представить вам принца Алекса, командира отряда Королевских Кэльвов, начальника магической обороны Мардинана.

Недоумевая, когда же это успел выбиться в начальники, я, тем не менее, встал и поклонился присутствующим. Представлять всех командиров король мне не стал, да я и не настаивал, поэтому, сев на место, принялся заниматься своим делом, краем уха слушая доклады. Да, на этом совете у меня была лишь одна цель — обнаружить предателя, сливающего информацию кочевникам, и начать я решил с простого и логичного шага — найти его разговорный амулет. Сомневаюсь, что он использует голубиную почту, а разговорные амулеты имперцев имеют весьма характерную структуру плетений.

Пока выступали разведчики, а затем командиры давали оценку ситуации, я тщательнейшим образом всех их просканировал. Всего командиров было восемнадцать. Разумеется, все они были людьми, так как за гномов и эльфов отвечали Мирин с Вазом, и присутствие на совете их подчиненных не требовалось, кроме как для доклада результатов разведки, сделанного Альваной. Мастера Лина я отбросил сразу же, посчитав нелогичным возможность его предательства, а остальных проверил тщательно. В итоге обнаружилось пять разговорных амулетов, и я отметил себе людей, которые их носили. Хотя структура плетений в этих разговорниках была отличной от имперской, но проверить их не помешает.

Нет, я не разочаровался, не обнаружив того, что искал. По правде сказать, я на это и не рассчитывал особо, так как предатель дураком явно не был, чтобы носить такую вещь с собой. Поэтому дальше я приступил к психологической оценке личностей командиров, сидящих передо мной, в которой мне очень помогли мои способности эмпата. Думаете, сложно вычислить человека, который скрывает свои намерения? Вовсе нет, но сейчас у меня это не получилось. Тщательно я проверил всего десять человек, после чего смог вычеркнуть их из списка с уверенностью в девяносто процентов. Их чувства были искренни, скрытых планов за душой они не держали и в слова, которые произносили, искренне верили. Остальных я таким образом не смог проверить, потому что они молчали, а попробуй, разберись — то ли это чувство недовольства по поводу приказа начальства, то ли человеку просто сидеть на жестком стуле неудобно.

Занимаясь этим, я не заметил, как совет подошел к концу. Фариам с помощью разговорных амулетов дал указания некоторым командирам на границе переменить дислокацию своих отрядов, отдал несколько приказов начальникам обороны некоторых городов, а потом распустил всех присутствующих, чем очень их удивил. Как я понял, на этом совете все рассчитывали определить возможность противодействия кочевникам и составить план большого удара по их силам, находящимся на границе, а король об этом даже не заикнулся. Непонимающие командиры выходили из штабной палатки, переглядываясь друг с другом, и только мастер Лин напоследок посмотрел на меня с хитрым прищуром.

— Ну как? — поинтересовался Фариам, когда мы остались вчетвером.

— Никак, — ответил я. — У тебя есть разговорные амулеты, которые позволяют связаться с этими командирами?

— Есть несколько, — ответил король.

После этого я перечислил ему тех, у кого обнаружил разговорники. Четверых из них Фариам отбросил, сказав, что лично давал им эти амулеты, а по поводу одного сказал, что в этом человеке уверен на все сто. Задумавшись, я понял, что как ни крути, придется использовать запасной вариант, то есть полный обход этого лагеря. Но его я отложил на ночь, а пока сосредоточил свое внимание на делах, которые пропустил.

Из докладов, прозвучавших на этом совете, следовало, что кочевники свои атаки не прекращали и за этот день нападению подверглись три города, но, что характерно, в затяжные сражения степняки не вступали, просто делали наскок, кружили перед стенами, осыпая защитников стрелами, а потом уходили. Надо полагать, что они нашли противодействие нашей тактике, когда к осажденному городу подходит помощь из соседних. И она уже давала свои плоды. Как я и говорил, степняки были хорошими стрелками, а их луки били гораздо прицельнее и дальше, потому защитники городов несли потери. Пока они исчислялись сотней человек, но это при том, что нападавшие за три атаки умудрились потерять только четверых! Кем бы ни был командир, сменивший тактику, в этом деле он явно разбирался.

Далее, по данным фантарской разведки, кочевники сейчас имеют на границе всего три отряда. Один величиной в две тысячи человек и два самую малость поменьше. Первый сейчас находится недалеко от нас, но может легко ускользнуть, потому что полностью конный, второй обретается южнее, а третий вообще находится в двух днях пути отсюда. Взвесив все, что я узнал, я прикинул план действий. Эти отряды нужно уничтожить в течение суток, а значит, мне придется отлучиться, другого выхода я просто не вижу, так как силами нескольких городов на юге отряд числом в две тысячи не разгромить. Против него для удачной операции нужно выставить как минимум тысяч пять, да и то из них в лучшем случае останется одна. Все-таки воины Мардинана не отличались особой подготовкой, а ветераны и королевская гвардия находились здесь, а не на юге.

— В общем, так, — заключил я, повернувшись к собеседникам. — На вас ложится ответственность за разгром первого отряда степняков. Думаю, его можно добиться, используя фантарскую конницу, как отвлекающий маневр. Второй отряд должны разбить Кэльвы, они как раз недалеко от них, но только им понадобится знание о точном местонахождении противника, поэтому твои разведчики должны сильно постараться, — кивнул я Вазу. — Третьим отрядом займусь я сам, после того, как сегодня вычислю предателя. Все это мы должны провернуть завтра, ведь послезавтра нужно будет уже выдвигаться, поэтому я планирую вернуться сюда через сутки для финального представления, о котором мы говорили. А теперь давайте думать, где нам лучше провести главную битву.

Расстелив карту степи, мы склонили головы и принялись искать место, которое можно было бы использовать с наибольшей выгодой для нас. Все, что находилось поблизости от границы, я решительно отвергал. Когда же Фариам поинтересовался о причинах такой привередливости, я ответил просто:

— Горцы не успеют подойти.

После этого было решено искать место в дне пути отсюда. Очертив примерный радиус поиска, мы остановили свой выбор на идеальном со стратегической точки зрения поле. Со стороны границы на нем имелась небольшая возвышенность. Не холм, просто небольшое возвышение, а прямо перед ним был широкий проход в цепи холмов. Воспользовавшись моими воспоминаниями и данными разведчиков Ваза, мы пришли к выводу, что если степняки пойдут в нужном для нас направлении, то этого прохода им не миновать. Дело в том, что южнее холмов местность была очень каменистой, и вряд ли степняки захотят ломать там ноги своих лошадей, а на севере было небольшое болотце, не пересыхающее даже в самую жару, так как оно подпитывалось подземными источниками. Там однозначно увяз бы обоз кочевников. Поэтому это место после недолгого обсуждения было признано идеальным вариантом.

Нет, я не планировал перекрывать этот проход, тем более, что это было просто нереально. Он не был узкой тропой, которую вполне может удерживать сотня человек, нет, проход был широким и большим, поэтому вопрос о заслоне не ставился. Единственным преимуществом, которое давала нам эта местность, было то, что степняки не смогут разделиться и зайти нам в тыл. Нет, они точно выступят единым фронтом, а все, что нам останется — это продержаться до подхода горцев и не дать себя окружить. План был простым, как все гениальное, так что осталось только убедить Викерна прийти на это место, а это могло получиться только в том случае, если моя идея сработает.

После такого напряженного совещания общим голосованием было решено перекусить. Повара Фариама постарались на славу, и даже я под конец почувствовал, что больше не смогу проглотить ни кусочка, а такое на моей памяти случалось крайне редко. После ужина я поступил крайне невежливо, а именно — заснул прямо в кресле, приказав толкнуть меня, как только стемнеет. Не успел я сомкнуть глаза, как ощутил болезненный удар в ребра. Рефлекторно окутавшись защитным коконом и выхватив Черный клинок, я подскочил и принялся дико озираться.

— Алекс, уже стемнело, — ехидно сообщил мне Фариам.

Пробормотав нечто нелестное в его адрес, я порадовался, что спросонья не успел засветить воздушным молотом в обидчика. А то представляю, как бы обрадовался король, пулей вылетев из собственной палатки. Зевнув и потянувшись, нисколько не стесняясь Фариама, с улыбкой за мной наблюдавшего, я поинтересовался, не осталось ли чего существенного пожевать, а потом получив отрицательный ответ и подхватив с блюда на столе пару яблок, вышел в темноту.

Следующие три часа я стаптывал сапоги, бродя по палаточному городку во все стороны. Наступившая ночь угомонила лагерь, и большинство солдат храпели в своих палатках. Нацепив маскировку для надежности, я ходил по рядам шатров и рассматривал их магическим зрением. Все было бы проще, будь здесь людей поменьше. Я бы просто мог охватить своим взглядом весь лагерь и выяснить, где находится имперский разговорник, а так своим свечением ауры солдат просто забивали малейшие проявления магии, и маленькие плетения амулетов на фоне такого скопления энергии становились абсолютно незаметными.

Проверив больше пяти сотен палаток и обнаружив в них только несколько десятков амулетов, которые были распространены в Мардинане, я уже начал было подумывать о том, что Викерн оказался намного предусмотрительнее и не стал выдавать своим шпионам имперские разговорники. Эта мысль меня очень расстроила, так на проверку всех амулетов лагеря ушел бы не один час. Но, когда я совсем отчаялся, в одной из палаток, которая явно была предназначена для командиров, так как в ней находилось не больше десятка солдат, а всего двое, мой взгляд зацепился за характерное плетение.

— Есть! — подумал я, и бесшумно скользнул внутрь.

Стороннему наблюдателю показалось бы, что вход в палатку просто приоткрылся от ветра, но свидетелей поблизости не наблюдалось, так что я не переживал по этому поводу. Как я уже говорил, в палатке было двое спящих людей и один имперский разговорный амулет, спрятанный у противоположной стенки. Тихонько покопавшись там, я достал знакомый мне камешек с веревкой. Нет, эти имперцы просто поражают! У них что, серийное производство таких разговорников? Тут даже метки не нужно 'Маде ин Империя', все и так ясно. Единственное, что оставалось загадкой — кто из этих двоих являлся тем самым предателем, пользующимся амулетом. Или их двое? Так ничего не сообразив, я хорошенько запомнил лица спящих, затем поставил свою прослушку, также использовав для этого пару камешков, и выбрался из палатки.

Дальнейший обход я производил просто для очистки совести и только потому, что мне подумалось, что версия с несколькими независимыми информаторами имеет право на существование. Но следующие полчаса были потрачены впустую, так как других имперских амулетов в лагере не было. Вернувшись к штабной палатке, я миновал стражу, а потом вошел к Фариаму. Тот крепко спал на небольшой кушетке в углу, наверняка специально для этого вытащенной из города. Вспомнив его удар по ребрам, я хмыкнул, но решил обойтись без подобных жестокостей и просто потряс короля за плечо.

— Что? — пробормотал тот, открывая глаза. — Алекс, это ты?

— Я, — ответил я, зажигая светляк.

Совсем забыл, что Фариам не обладает ночным зрением, поэтому могу вполне себе предположить, что он подумал, когда его разбудили в кромешной тьме.

— Я нашел имперский разговорник в одной из палаток. В ней обитают двое...

По-быстрому описав внешности подозреваемых в измене, я узнал от короля их имена — Харон и Эльв. Один из них был командиром пятисот отборных лучников, а второй являлся начальником отряда ветеранов. По их поводу у Фариама никогда не возникало ни малейшего подозрения, и сейчас он был очень расстроен, что проявилось в сжатых губах и сердитом взгляде, обращенном на меня. Почувствовав себя немного неуютно, я напомнил, что предавать могут и самые верные, но подарил королю надежду, предположив, что осведомитель мог оказаться хитрее, чем мы думали, и просто использовать палатку проверенных людей как место для хранения амулета. Мои слова Фариама не сильно убедили, но я напомнил ему, что сейчас спешить не нужно. Все будет точно ясно завтра вечером. Да вообще, сообщил я о своих находках только потому, что завтра королю придется провернуть операцию по уничтожению ближайшего отряда степняков. Теперь же, уверенно зная о том, что предатель обретается среди командного состава, Фариам сможет уничтожить кочевников, не позволив тому сообщить об этом Викерну раньше времени.

Пожелав напоследок ему спокойной ночи, на что получил недовольную гримасу, я повернулся, и уже было собрался удалиться, когда Фариан поинтересовался, когда же я планирую отправиться на юг.

— Прямо сейчас, — ответил я, и тяжко вздохнув, вышел из палатки.

Нет, в последнее время мне явно не везет. А особенно не везет моему копчику, потому что все больше и больше времени я провожу не в мягких креслах, а в седле лошади, иногда не слезая с него целыми сутками. Вот и сейчас посреди ночи мне опять придется куда-то скакать, вместо того, чтобы спать, как все нормальные люди. Как же мне это надоело! Реквизировав конягу у сонных лошадников, сославшись на королевский приказ, я запрыгнул в ненавистное седло, показавшееся мне еще более неудобным, чем прежние, активировал плетение и помчался на юг.

Сперва мой путь пролегал через лесные заросли, но потом я смекнул, что лучше всего скакать по пограничной территории, которая почти на всем своем протяжении представляла собой выжженную бесплодную землю, и свернул. Дальше дело пошло на лад, вырвавшись в степь, я почувствовал облегчение от того, что не нужно было больше следить за тем, чтобы какая-нибудь ветка не лишила меня зрения. Так, находясь в седле обреченного скакуна, я стремительно перемещался к тому месту, где по данным разведчиков, еще вечером находился третий отряд кочевников.

Время тянулось медленно, словно жевательная резинка. Попробовав было прорабатывать подробности предстоящего дела, я бросил это занятие, так как у меня начала вдруг появляться неуверенность в его некоторых деталях, а менять что-либо было уже поздно. Поэтому я просто бездумно смотрел вперед. Через несколько часов я встретил рассвет, полюбовавшись на то, как величественно поднимается солнце над горизонтом. Ну а потом началась скука. Я пробовал считать каменные глыбы, попадавшиеся мне по пути, потом вспоминал любимые песни. Спустя несколько часов меня осенило, и я связался с Алоной.

Следующие часы пролетели незаметно. Мы с ней поговорили о многом, важном и не очень, приятном и грустном. Этот разговор принес мне ощущение домашнего тепла и уюта, всколыхнув позабытые чувства. Смеясь над забавными историями, произошедшими в Подгорном королевстве за это время, я недоумевал, отчего же раньше не общался с сестренкой? Времени не было? Чушь собачья! Просто я на некоторое время с головой окунулся в работу, которая просто придавила меня своей ответственностью. У меня просто не возникало никаких мыслей, кроме как о войне, и я не мог даже допустить того, чтобы просто наслаждаться простыми радостями жизни, такими как общение с сестрой. Слушая её голос, я вспоминал, кем был еще недавно, и поражался тем изменениям, которые произошли в моем характере. Да, я огрубел, стал более черствым и безжалостным, узнал, что такое быть ответственным за целый народ, но меня несказанно радует, что я сохранил такое приятное чувство как любовь к родному человеку. И может быть именно она позволила мне остаться собой, а не превратиться в бездушную машину смерти?

Когда мы уже наговорились до хрипоты, а солнце застыло в зените, я вспомнил-таки, зачем, собственно, еду на юг, и простился с Алоной, пообещав связаться, как только все закончится. Достав карту, я понял, что спустя несколько часов приеду прямиком в то место, где разведчики Ваза засекли степняков. Связавшись с Фариамом, я поспешил узнать последние данные и выматерился, услышав ответ. Оказывается, третий отряд с самого утра побывал уже в двух городах, уменьшив число их защитников на пару-тройку сотен, и сейчас нацелился на третий — Рекон, который находился совсем рядом с тем местом, где я находился.

Повернув лошадь, я поскакал прямиком к Рекону, моля всех демонов о том, чтобы успеть. Как сообщил Ваз, сейчас там находится всего несколько полков, поэтому степняки могут с легкостью его захватить. А все это произошло благодаря тому, что никто не рассчитывал, что отряд, орудующий на крайнем юге, вдруг бросится в совсем противоположном направлении, поэтому получилась такая брешь в обороне, которую просто нечем было заткнуть, кроме как мной.

Увеличивая силу плетения, я надеялся, что карта меня не подведет, и город вот-вот появится перед глазами, но сегодня удача была явно не на моей стороне. Мой путь преградила широкая речка, которую я попытался переплыть. Увы, жеребец под воздействием наложенного на него плетения, плавать отчего-то разучился, а речка была глубокой. Мне составило больших трудов вытащить коня из воды, используя захваты и левитацию, после чего я добрых две минуты извлекал жидкость из его легких, ожидая, что тот в любой момент откинет копыта. Но все обошлось, и жеребец вскоре был готов к продолжению пути. Потратив еще несколько минут, я заморозил поверхность воды, банально высосав из нее энергию, тем самым обеспечив себе надежную ледяную переправу, и преодолел неожиданное препятствие.

В целом на это все у меня ушло минут двадцать. Это было именно то время, которого мне не хватило, поэтому когда я подъехал к Рекону, возле его стен уже шел бой. Кочевники на этот раз решили заняться городом всерьез, а не устраивать простой обстрел его защитников. Они пытались забраться на стены, создавая живые лестницы, в то время как их прикрывали лучники, и я видел, что малочисленные защитники держались из последних сил. Подавив свое желание немедленно броситься к ним на помощь, я стал осматривать округу. Как я и думал, половина степняков зашла с другой стороны, атаковав главные ворота города. Поняв, что действовать пока нужно тихо, потому что мне не улыбалось вылавливать недобитых кочевников поодиночке, я начал с дальней группы стрелков.

Двести лучников расстались со своими жизнями в течение десяти секунд, за время которых мне удалось создать более пятидесяти лезвий и множества магических стрел. Не дождавшись, пока все тела осядут на землю, я продолжил уничтожать плетениями ближайшую группу всадников, а затем проехал дальше и добил пехоту, которая усиленно взбиралась на стены, уже сметя с них практически всех защитников города. Жалкая горстка оборонявшихся не могла сделать погоды и хоть что-то противопоставить трем сотням врагов, перелезшим через стену. Поняв, что пришло время покинуть седло, я добил всех кочевников, находившихся по эту сторону западной стены, а потом поднял себя плетением левитации и принялся помогать воинам Мардинана, сея смерть с небес на головы степняков.

Мне понадобилось десять минут, чтобы уничтожить почти всех кочевников, в это время увлеченно добивавших на улицах последних защитников, которых осталось всего человек тридцать. Понимая, что на то, чтобы выловить всех прорвавшихся за стену, у меня просто нет времени, я своим криком привлек внимание чудом оставшихся в живых воинов и приказал им продолжить мою работу, после чего спустился на землю. К сожалению, плетение левитации не могло мне помочь перелететь через весь город. Или оно было столь несовершенно, или просто я знал урезанный вариант, но работало у меня оно только вверх-вниз, поэтому ножками достигнуть главных ворот было намного быстрей, чем менять поэтапно привязки плетения для перемещения по воздуху напрямик.

Высосав из окружающего пространства всю разлитую энергию и опустошив тем самым все мертвые тела, я ускорился и помчался на помощь защитникам. Обогнув за полминуты город, я увидел, что и здесь опоздал. Оборона уже была сломлена и кочевники вовсю хозяйничали в открытых воротах. Рассвирепев, я принялся швыряться плетениями массового поражения, вспомнив про сеть, огненные шары, разрушители и десяток новых, подаренных мне имперцами. Результат это дало поразительный и громкий. Кочевники, еще не успевшие ворваться в город, тут же обратили на меня внимание, попытались ответить, но были уничтожены в течение полуминуты. А потом я ворвался в город и начал резню, стараясь, чтобы не ушел ни один гад.

Дело двигалось хорошо, после моих плетений, разрывающих степняков на части, превращающих в фарш или сгоревшие головешки, те и не думали о сопротивлении, пытаясь только спасти свои жизни, удирая от меня подальше. Но и это у них не вышло. Получившие неожиданную поддержку уцелевшие защитники добивали перепуганных кочевников, в дело включились и местные жители, также уничтожавшие захватчиков чем попало. Для меня было довольно странным видеть, как одна из женщин приласкала тяжеленной сковородкой бородатого воина, раскроив тому череп одним ударом.

Спустя еще десяток минут практически все степняки были уничтожены, и я смог позволить себе расслабиться и заняться сбором силы, которую не хотел оставлять просто так. Остатки грозного отряда сдавались в плен, бросая оружие и падая на колени. Их связывали местные, хорошенько при этом пиная ногами. Те же, кто решил напоследок поиграть в героев, уничтожались без жалости. В итоге спустя полчаса вся битва была закончена. Оглядываясь по сторонам в поисках выживших кочевников, я не сразу заметил, как ко мне подошла целая делегация местных жителей, состоящая из горожан, тройки воинов и двух представительных мужиков.

— Благодарим вас за помощь, господин маг, — торжественно обратился ко мне один из последних. — Если бы не вы, Рекон был бы полностью уничтожен, поэтому от имени всех его жителей и от себя лично позвольте вынести глубокую признательность...

— Не стоит, — оборвал его я. — Это моя работа, так что благодарите короля Фариама Справедливого, который направил меня сюда.

Вот так, слава мне не нужна, так что пускай она достанется тому, кто правильно ей воспользуется.

— Позвольте узнать ваше имя? — поинтересовался говоривший.

— Алекс, — ответил я, прикидывая, сколько мне потребуется времени для возвращения.

— Алекс...

— Просто Алекс, — сказал я, понимая, что отправляться мне нужно немедленно.

— Алекс, я градоначальник Чаргон Шевир. Со всем уважением предлагаю вам отдохнуть после боя и быть гостем в моем доме.

— К сожалению, у меня нет времени на отдых, — ответил я. — Мне нужно срочно отправляться обратно к королю.

— Алекс, прошу вас, хотя бы пообедайте с нами!

Волшебное слово 'обед' заставило мой желудок жалобно квакнуть, вызвав робкие улыбки на лицах горожан, затаив дыхание слушавших наш разговор с градоначальником.

— Ладно, на обед останусь, — выдохнул я, полагая, что лишние полчаса погоды не сделают.

— Тогда прошу вас, пройдемте с нами, — сказал Чаргон.

Он вместе со своими спутниками провели меня в роскошный дом, где уже был накрыт стол с тарелками. Видимо, нападение случилось как раз во время обеда, так что еда на столе осталась нетронутой. Рявкнув на засуетившихся служанок, Чаргон пригласил меня присесть и подождать, пока остывшие яства не разогреют. Сказав, что не привередливый и остывшим мясом меня не испугать, я принялся за еду, спешно набивая желудок. Спустя несколько минут ко мне присоединились уважительно поглядывающие Чаргон, семья градоначальника и его спутник, которого мне представили как Неркиса. Причем взгляд, который бросил на меня последний, очень мне не понравился, царапнув, будто острым когтем.

Незаметно поглядывая на него, я увидел, что ел он совершенно без аппетита, только чтобы не выделяться, а также испытывал нетерпение и легкий страх. Пару раз в дом к Чаргону забегали воины, докладывающие о потерях, мужики, сообщавшие о том, куда поместили пленных... Каждый раз градоначальник церемонно извинялся и вставал из-за стола, выслушивая докладчиков, а потом отдавая четкие и нужные приказы. Ухмыльнувшись, я понял, что мужик находится на своем месте, но вот его гость отчего-то нервничал все больше.

Доедая великолепное жаркое, я, наконец, сообразил проверить его магией. Кто бы сомневался, что в кармане его одежды обнаружилось знакомое мне плетение имперского разговорника. Не подавая вида, я приступил к картошке с жареными грибами, не собираясь прерывать обед из-за этого открытия. А вот нетерпение Неркиса постепенно достигло своего апогея, и он поднялся, а потом вежливо попросил у Чаргона разрешения удалиться. Я ответил вместо градоначальника, жуя пирожок со сладицей:

— И куда это вы собрались?

— Мне еще нужно еще многое сделать, сказать своим помощникам, чтобы провели оценку всех разрушений, подсчитать точное количество средств, которые понадобятся для похорон, выяснить...

— Алекс, — вмешался Чаргон. — Неркис отвечает за городскую казну, поэтому давайте простим его за невежливость. Просто сами поймите, ему теперь предстоит много работы...

Я перебил его:

— О, не нужно объяснений, я прекрасно понимаю его стремление покинуть нашу трапезу. Ведь ему нужно срочно передать важные новости его друзьям, не так ли? — вопросительно уставился я на Неркиса.

Страх, испытываемый казначеем, намного усилился, но виду тот не подал и ответил:

— Да, моим помощникам, писцу...

— Кочевникам, — продолжил я, откусывая еще кусочек пышной выпечки. — Или ты настолько важная птица, что общаешься с самим Викерном?

Страх в душе Неркиса стал практически осязаемым, наверняка, я попал в десятку, но он все же нашел в себе силы недоуменно спросить:

— Кочевникам? О чем вы говорите?

— Действительно, Алекс, что это значит? — поддержал его Чаргон, вместе со всеми домочадцами уставившись на меня.

— Неркис, только не нужно устраивать сцен, кричать 'Меня подставили!' и тому подобную чушь. Как будто вы сами не сообщили степнякам о том, что оборона в Реконе слабая, что один отряд защитников недавно отправили в соседний город, что сейчас внезапно образовался очень удобный случай для захвата... ну и так далее. И не делайте резких движений, не пытайтесь избавиться от разговорного амулета у себя в кармане, а просто сядьте на свое место и расслабьтесь. Как только я закончу обед, мы с вами мило побеседуем.

Я взял следующий пирожок, с улыбкой смотря на побледневшего казначея, который только открывал рот, словно выброшенная из воды рыба. Когда пирожок был наполовину съеден, Неркис сорвался с места, опрокинув стул, и бросился к двери. Не знаю, на что он надеялся, но мой захват аккуратно и бережно захлестнул его шею, останавливая предателя, а потом, приподнял его от пола и вернул на свое место.

— Я же говорил, не дергайся, — укоризненно сказал я задыхавшемуся Неркису, а потом слегка ослабил свой захват и добавил: — Осталось еще два пирожка.

После уничтожения выпечки, я встал, церемонно поклонился хозяевам, поблагодарив их за обед, а потом попросил разрешения воспользоваться для допроса одной из комнат с толстыми стенами, чтобы крики не были сильно слышны. Получив дозволение, я отправился в кабинет хозяина, ведя с собой казначея с захватом на шее, и сопровождаемый Чаргоном, которому разрешил поприсутствовать, так как он был уверен, что это все — чудовищная ошибка. Вначале я пообещал Неркису, что если его ответы на мои вопросы мне понравятся, то он сохранит свою жизнь, но ожидаемого результата это не принесло. Казначей запел, как соловей, только когда я со скучающей миной сломал ему ноги.

Вместе с удивленным и расстроенным в лучших чувствах Чаргоном я узнал, что Неркис уже три с лишним месяца работает на Викерна. Связывался с ним он всего пару раз, так как тот четко предупредил его, что разговорный амулет не прослужит долго, если осведомитель будет докладывать о каждой ерунде. Хмыкнув, я понял, по какой причине Викерн так долго не знал о провале операции с Городом — из-за банального несовершенства имперских амулетов, не рассчитанных на долгое и частое использование. Остальные сведения были мне практически неинтересны. Кто еще снабжал информацией кочевников, казначей не знал, об их планах осведомлен не был. Зато Неркис поведал, как впервые познакомился с Викерном, как из-за долгов попал к нему в услужение, как организовывал встречу его караванов и переправку их дальше в степь, как сообщал о передвижениях отрядов войск Мардинана...

Короче, потеряв еще двадцать минут своего времени, я подытожил:

— Все ясно, но, к сожалению, твои ответы мне не понравились.

С этими словами я просто свернул шею Неркиса захватом, а потом опустил мертвое тело на пол и повернулся к Чаргону.

— Извините, что намусорил, просто очень не люблю предателей. Спасибо за гостеприимство и постарайтесь не ошибиться, когда будете выбирать нового казначея. Всего хорошего!

Откланявшись, я вышел из дома градоначальника и пошел к городским воротам, размышляя о том, что вся наша жизнь представляет собой всего лишь цепочку случайностей. Вот если бы я не застрял на речке, если бы не опоздал с помощью, то стал бы оставаться на обед у Чаргона? Нет. Встретив степняков в чистом поле, я бы легко перебил их и повернул обратно. А если бы я решил, что полчаса на обед это слишком много и отказался бы от предложения? Слишком много 'если'. Всего лишь череда случайностей, которая привела меня к обнаружению предателя, хотя и не способного разрушить мой замысел, но сильно ему навредить. И вот не верь после такого в судьбу. Ведь я действительно только чудом сумел избежать серьезных проблем, а кого за это прикажете благодарить?

Выйдя за ворота, я поймал первую попавшуюся лошадь степняков, накрыл её плетением и помчался обратно, увеличивая скорость, насколько это было возможно. К ночи я уже должен был оказаться в лагере, чтобы успеть на военный совет, который соберет Фариам, иначе вся задумка будет выглядеть очень подозрительной. После того, как я пересек речку, устроив такой же ледяной мост, и вернулся на пограничные земли, я достал свой амулет и связался с Ренардом, чтобы узнать, как у него дела.

Братишка радостно сообщил, что отряд, посланный вдогонку его отцом, вчера вечером благополучно достиг Марахи и хорошенько вооружился. Мои амулеты также были всем розданы и опробованы. Сегодня с самого раннего утра все воины выступили по следам войска кочевников, оставив полутысячный заслон в городе на случай неожиданностей. К моему удивлению, новый отряд насчитывал больше четырех тысяч человек, да и то они вышли из долины раньше, чем мы планировали, не дождавшись подхода как минимум трех тысяч воинов из дальних поселений. Отряд же, который выступил с севера, сейчас на всех парах несется навстречу основным силам, рассчитывая соединиться с ними послезавтра к полудню. Поблагодарив его за старания и приказав продолжать в том же духе, я отключился, а после этого связался с Фариамом и коротко доложил о проделанной работе и обнаружении еще одного предателя. Он в ответ счастливо сообщил о только что поступившей к нему информации разведчиков. Оказывается, Викерн сейчас совсем остановил движение своего войска, и поджидает приближающиеся отряды степняков с юго-западной части степи.

— Мы можем успеть, Алекс! Теперь можем! — радостно закончил король.

Вспомнив еще раз о череде случайностей, я твердо ответил:

— Мы успеем!

Глава 28: Театр одного зрителя

За время всего обратного пути я то и дело возвращался к обдумыванию намеченного плана, затем матерился, выбрасывал эти мысли из головы, пытаясь размышлять о чем-то другом, и снова возвращался к плану. Все-таки я понимал, что до гениального стратега мне было как до жирафа, и вполне обоснованно начинал сомневаться в успехе своей задумки. Нет, я знал, что поезд уже не остановить, но волноваться это мне совсем не мешало. А после заката со мной вновь связался Фариам.

— Ты где пропадаешь? Совет вот-вот начнется! — спросил он меня без предисловий.

— Я буду только через час, — сказал я в ответ. — Придется подождать. Как все прошло?

— Просто великолепно. Твои Кэльвы только что доложили, что вместе с одним из наших полков был разгромлен второй отряд кочевников. Потери в полке составили около полусотни человек, а из твоих парней, как они сказали, никто даже не был ранен. Те две тысячи степняков, которые находились рядом с нами, еще четыре часа назад зажали в тиски эльфы с гномами, так что они даже не успели сбежать. Нужно отдать должное разведке Квазиленда, эльфы сумели загодя определить их точное расположение. Сейчас в лагерь прибывают полки Подгорного королевства, а ушастая кавалерия уже давно здесь. Так что ждем только тебя.

— Слушай, да не владею я телепортацией! Ну, не успел еще научиться, так что придется тебе дождаться, пока я доберусь к вам на своих четырех, — раздраженно ответил я Фариаму.

Как будто я не выжимаю из своего четвероногого все соки! Да еще чуть-чуть, и я оторвусь от земли, а он все еще недоволен!

— Сейчас начнут собираться командиры, чем я их должен занимать? — спросил король.

— Попробуй сказку расскажи, или вдруг вспомни о неотложных делах с градоначальником Карнаша, что я тебе подсказывать должен? И вообще спешу изо всех сил, хватит меня теребить!

— Ладно, жду, — сказал напоследок Фариам и прервал разговор.

Какой нетерпеливый! Сам бы попробовал смотаться туда и обратно в город, находящийся на расстоянии трех дней конной скачки, всего за сутки, а я бы посмотрел, смог бы он после этого сидеть! Несмотря на то, что я активно залечиваю все синяки на своей многострадальной пятой точке, на ней все равно появляются новые, а конца-края этому не видать.

Задумавшись о своих страданиях я как-то незаметно свернул на территориальное устройство Мардинана. Несмотря на то, что жил в нем больше полугода, я только сейчас узнал о том, что в каждом городе есть свой градоначальник. Это меня несказанно удивило, так как я полагал, что в том средневековье, которого достиг этот мир, такого быть не должно. А теперь вдруг выяснилось, что, несмотря на то, что в соседней Империи вовсю распространен феодальный строй, здесь уже процветает демократия... построенная на абсолютной монархии, и это притом, что в горах вообще первобытнообщинный строй. Странно, блин, но интересно!

Такое впечатление, что этот мир представляет собой лоскутное одеяло, собранное из разных эпох, и что послужило этому причиной, я даже не представляю. Похоже, что здесь по своей ментальности различные народы отличаются капитально, и это если не принимать во внимание наличие совершенно разных рас. Некоторые развиваются медленно, таща за собой, словно плуг, пережитки прошлого, другие наоборот — рвутся вперед, ломая стереотипы. Похоже, что именно поэтому в Мардинане, например, образовался такой контраст между городом и селом в экономическом плане.

Чем больше я размышлял, тем больше приходил к выводу, что данный мир является... слишком искусственным, что ли. Как будто его создавал некто, захотевший вдруг продемонстрировать все, на что был способен. Ведь еще несколько тысяч лет назад здесь было столько рас, столько народностей, что сложно даже подсчитать. И это только на той территории, о которой я знаю, а что творилось на востоке материка, вообще представить страшно. Понятно, что в процессе естественного отбора их осталось мало, но факт остается — так просто возникнуть из ничего они не могли. Это же даже не теория эволюции, которая объясняет появление новых видов, это нечто совсем непостижимое, если смотреть с моей колокольни.

Ломая голову над такими вещами, я чуть было не забыл вовремя свернуть, и, проехав немного по лесному массиву, к счастью оказавшемуся не таким густым, чтобы мой скакун поломал ноги, достиг-таки нашего лагеря. Промчавшись по палаточному городку и наделав немало шума, я лихо притормозил у стражей, охраняющих штаб. Спрыгнув с лошади, я быстренько добил несчастное животное, рухнувшее на землю и забившееся в конвульсиях, бросив воинам:

— Парковать не нужно, вызовите эвакуатор!

После этой многозначительной фразы, слегка поднявшей мне настроение, я зашел в палатку и предстал под гневные очи Фариама.

— Почему так долго? — спросил он меня.

Понимая, что представление уже началось, я слегка поклонился и сказал:

— Прошу прощения, ваше величество, спешил, как только мог!

— Докладывай, — попросил король.

А вот этого в разработанном сценарии не было, поэтому я отделался общей фразой:

— Ваше задание выполнено в полном объеме!

— Хорошо, садись, — кивнул король и начал речь для своих военачальников. — Итак, нашими силами были разгромлены три отряда степняков, орудовавшие на границе. Ситуация подсказывает, что пора переходить к более активным действиям, поэтому завтра с самого утра мы отправляемся навстречу армии кочевников, чтобы попытаться одним ударом разбить их силы!

Это заявление вызвало много шума среди командиров. Аккуратно присев на свободный стул, я наблюдал, как все они загомонили, считая своим долгом высказать несогласие с мнением правителя. Вот она — демократия в действии, усмехнулся я. Доиграются ведь с такими вольностями, скоро и монархов избирать будут, а потом ограничат срок их правления, сократив его лет так до четырех...

— Это самонадеянно, ваше величество, — пытался доказывать Фариаму один из командиров. — Степняки превосходят нас в живой силе как минимум вдвое, а по выучке так вообще...

— Это просто самоубийственно! — заявлял второй. — Следует подождать, пока они раздробят свои силы, а потом разгромить отряды поодиночке!

— Такие необдуманные решения не стоит воплощать в жизнь...

— Вы же понимаете, что шансов застать их врасплох практически...

— Нет, ваше решение...

Десятки голосов слились в шум, в котором сложно было разобраться. Подождав немного, пока все командиры выскажутся, Фариам твердо и громко заявил:

— Это решение не подлежит обсуждению, а требует выполнения, поэтому я и собрал всех вас здесь, чтобы вы начали готовить свои отряды к выходу уже сегодня!

Ситуация с возражениями повторилась, причем главный вопрос, звучащий на устах военачальников был простым — кто вас на это надоумил? Ну, я-то знал, кто являлся виновником всего этого, поэтому помалкивал в тряпочку, сохраняя задумчивое выражение лица.

— Ваше величество, — подняв руку, поднялся один из старших командиров. — Я понимаю, что вам не хочется всю войну провести в обороне, но будем смотреть правде в глаза, для открытых сражений мы еще не готовы.

— А мы оказывается готовы к затяжной обороне? — иронично спросил Фариам. — И то, как степняки на протяжении двух дней перещелкали несколько сотен наших защитников практически без потерь, это лишь подтверждает?

— Но в открытом противостоянии... — начал было командир, но Фариам его резко оборвал.

— Я знаю, что вы хотите сказать, но мне это не интересно. Находясь в обороне, мы теряем больше солдат, чем противник, и лишь благодаря нападениям восстанавливаем этот баланс, что подтверждают проведенные нами операции, позволившие уничтожить около пяти тысяч, потеряв при этом всего около одной.

Загрызи меня дракон, выругался я про себя. Похоже, что гномов с эльфами сильно потрепали, ведь людские потери составили всего полсотни человек. Плохо. Пристыженный командир тем временем сел на свое место, а на смену поднялся другой, помоложе и порешительнее.

— Ваше величество, это недальновидно, посылать на убой неподготовленных солдат. Против кочевников они не смогут долго продержаться и только увеличат число бессмысленных жертв...

— Они воины, и должны быть готовы защищать свое королевство, своих родных. Поэтому оставьте это обреченное настроение и сделайте так, чтобы все они завтра сохраняли присутствие духа! — резко ответил король.

С сомнением покачав головой, молодой командир сел, но болтовня в палатке не прекратилась. Отчаявшись изменить ситуацию, переубедив короля, военачальники начали переговариваться друг с другом. Наконец Фариаму это надоело, и он резко стукнул кулаком по столу. Сразу, будто по волшебству, шум стих и в наступившей тишине король тихо начал говорить:

— По-моему, вы отчего-то позабыли, кто главный в Мардинане, вы уже не помните, кто является вашим командующим, и чьим приказам вы должны подчиняться. Так вот, я вам напомню! Вы всего лишь командиры моих подразделений, а не мои советники или родственники, чтобы позволять себе сомневаться в правильности моих приказов. Вы должны им подчиняться и думать только о том, как их исполнить быстрее. Максимум, что вы можете сделать, это дать разумный совет, но никогда не смейте оспаривать принятые мной решения! Вам ясно?!

Под конец тирады Фариам перешел на крик, для убедительности еще раз шарахнув по столу кулаком. Тишина сохранялась еще примерно полминуты, после чего Мирин со своего места сказал:

— Ваше величество, при всем моем уважении к вам, хотелось бы заметить, что я не ваш подчиненный, поэтому имею полное право как оспаривать ваши решения, так и не подчиняться вашим приказам. И сейчас я могу сказать, что ту стратегию действий, которую вы только что озвучили, я как командующий силами Подгорного королевства категорически не поддерживаю.

После этих слов повисла напряженная тишина, в которой было слышно, как за стенкой шатра некто из солдат распевает матерную песенку. Куплет сменился дружным хохотом, не дав мне дослушать окончание фразы.

— Что ж, я не буду скрывать, что рассчитывал на вашу помощь в предстоящем сражении, но вы правы, подчиняться моим приказам вы не обязаны. Однако я надеюсь, что вы поймете всю обоснованность подобного шага и оцените тактику, которую я собираюсь применить в предстоящем сражении... — попробовал было убедить Мирина Фариам, но тот прервал его.

— Я категорически отказываюсь от участия в подобном безумстве. Мне, конечно, лестно слышать, что вы полагаете, будто мои отряды сумеют уничтожить больше десяти тысяч кочевников, при этом даже не вспотев, но я повторяю, что если вы станете настаивать на своем плане, гномы вернутся домой.

— Многоуважаемый принц, я вовсе не предполагаю, что вашим бойцам придется так сильно поработать, поэтому все же настаиваю на своем решении и менять его не собираюсь.

— Это ваш окончательный ответ? — уточнил Мирин.

— Да, — твердо ответил Фариам.

— Тогда мне ничего не остается, как пожелать вам удачи в вашей безумной затее, — сказал Мирин, поднимаясь со своего кресла. — Надеюсь, вам посчастливится остаться в живых после этого, а пока разрешите откланяться.

С легким поклоном принц гномов покинул заседание военного совета. Вслед за ним поднялся Ваз и заявил:

— В такой ситуации я также намерен разорвать все наши предыдущие договоренности и сослаться на необъективность вашего руководства.

— Необъективность? — переспросил король, машинально сжимая кулаки.

— Именно, — подтвердил фантарский принц. — Я вовсе не собираюсь понапрасну жертвовать своими воинами, поэтому заявляю, что королевство эльфов выходит из военного союза с Мардинаном и отзывает свои войска. Всего хорошего!

Отвесив ироничный поклон, Ваз гордо удалился под удивленными взглядами командиров. Наступившую тишину разорвал голос мастера Лина:

— И что вы будете делать, ваше величество? Теперь, когда вы лишились всех союзников?

— Придерживаться первоначального плана, — зло ответил король.

— Но вы, надеюсь, все еще находитесь в здравом уме, и можете сосчитать, что армия степняков превышает нашу троекратно?

— Мастер Ликалон, я вполне сохраняю рассудок и могу трезво оценивать наши возможности. Если вы еще не в курсе, среди нас находится маг, которому по силам даже такое превосходство свести к минимуму.

Я поднял руку:

— Можно одно замечание?

Дождавшись кивка, я продолжил:

— Я вовсе не всемогущ, и не считаю себя способным в одиночку справиться с тридцатью тысячами воинов. Кроме того, после сегодняшней операции я потерял много сил и не знаю, смогу ли восстановиться к моменту начала боя.

— Сражение состоится не завтра, так что у вас еще останется достаточно сил...

— Ваше величество, я не закончил, — прервал я Фариама. — Кроме всего прочего по моим данным в армии степняков находятся маги, силу и мастерство которых я не представляю. Вполне возможно, что они смогут свести на нет все мои усилия, так что я не стал бы очень рассчитывать на мою поддержку в бою. Все, что я могу гарантировать — пять тысяч. Это максимум, после чего мои силы иссякнут и толку от меня будет не больше, чем от обычного мечника.

— Я учту это, — кивнул Фариам.

— И учтите также, что моя оплата в связи с непредвиденными сложностями возросла вдвое, — спокойно заявил я, скрестив руки на груди. — Иначе я отказываюсь принимать участие в бою.

Лицо короля покраснело, но он вполне спокойно ответил, сжав зубы:

— Я учту и это, не сомневайтесь.

Кивнув, я придал лицу отрешенное выражение, и остаток совета наблюдал, как Фариам строит своих военачальников, напоминая им, кто в королевстве главный. Когда же все получили свои задачи и разошлись с каменными лицами, я поднялся со своего стула и пересел в мягкое кресло рядом с королем, весело заявив:

— Балаган удался, зрители приветствуют артистов бурными овациями!

Посмотрев на меня с раздражением, Фариам сказал:

— Я еще никогда не чувствовал себя таким идиотом, а тебе все шутить хочется!

— А чего печалиться? Все было отыграно блестяще, осталось ждать результатов... Кстати о них. Тебе не показалось, что твои командиры после этого спектакля могут устроить переворот? Уж больно лица у них были напряженные, когда они выходили. Я вот думаю, не перестарались ли мы? Может быть, стоило ограничиться одними гномами, и так ведь все отлично складывалось?

Фариам усмехнулся и встал с кресла.

— Не переживай, в отличие о тебя я подумал об этом моменте заранее и подстраховался. Несколько командиров знают о спектакле и остудят излишне горячие головы.

— И кто же? — скептически посмотрел я на него.

— Только самые надежные и мастер Лин. Кстати, видел, как он справился, одной фразой накалив обстановку до предела?

— Лин в курсе? — удивился я. — Вот уж не ожидал. Да я даже не заподозрил, когда он вставил слово, а по правде сказать, даже боялся, что будет сильно сопротивляться, и, в конце концов, заберет своих учеников, причем уже по-настоящему...

— Именно поэтому я его и предупредил, — сказал король, доставая из-под кровати кувшин и пару кубков.

Возвратившись обратно, он поставил кувшин на стол, сорвал с него запечатанную сургучом или чем-то похожим крышку и плеснул в кубки его содержимое.

— После такого представления просто необходимо немного расслабиться, — смущенно сказал Фариам, протягивая мне бокал.

Отказываться я не стал и взял его, сразу ощутив терпкий аромат хорошего вина. Отхлебнув глоток, я понял, что вкус ему совсем не уступает.

— Кстати, а как сегодня все прошло? Почему эльфы с гномами понесли такие потери? — поинтересовался я.

— Какие потери? — не понял Фариам, смакуя вино.

— Но ты же сказал, что потери составили почти тысячу...

— Ах, это... Я просто сильно преувеличил, ведь никто бы не поверил, что после атаки на ближайший лагерь гномы потеряли всего два десятка, а эльфы лишь пятерых. Тем более, кто из моих военачальников разбирается в нелюдях и пойдет их считать? Уж точно не информатор.

— Отличные новости, а то я уж было волноваться начал, — ответил я, возвращаясь к кубку с вином.

Выпив половину, я достал из кармана камешек и активировал плетение, скрытое в нем. Положив его на стол, я сказал:

— А теперь займемся тем, чем обычно не занимаются приличные люди — будем слушать чужие разговоры.

Вначале было тихо, так как наши подозреваемые в стукачестве еще не успели дойти до своей палатки. Я сосредоточился на вине, смакуя каждый глоток, и думая о том, что этот напиток ничуть не хуже того, который я пробовал в горах. Король ерунду пить не будет. А Фариам тем временем быстро опустошил свой кубок и снова его наполнил. Откинувшись в своем кресле с вином в руках, он не потерял своего благородного величия, так и выпиравшего изо всех щелей.

— Будь проще, — сказал я ему с улыбкой. — И люди к тебе потянутся!

Король ничего не ответил, но позу поменял, слегка расслабившись. Спустя десять минут из камня донесся едва слышный разговор. Фариам подтвердил, что это голоса Харона и Эльва, которые приближались к своей палатке.

— ...словно обезумел, бросать верных людей на убой! — сказал один из них.

— Эльв, — одними губами сказал Фариам.

— Можешь говорить смело, это односторонняя связь, — просветил его я, отхлебнув из кубка.

— Нет, он действительно надеется решить все наши проблемы одним ударом. По-моему это вполне осуществимо, — возразил ему Харон.

Вот уж не знал, что кто-нибудь встанет на защиту моего плана! Я обрадовался, что хоть один человек меня поддержал, и победно посмотрел на Фариама, который как раз обозвал меня безумцем, лишь узнав о моей задумке.

— Нет, это нереально! И даже если этот принц-маг сумеет перебить половину войска кочевников, нам все равно не справиться с остальными! — настаивал Эльв.

Голоса стали ближе и громче, затем послышался шорох ткани, видимо, командиры зашли-таки в палатку.

— Но ведь король объяснил, что в том месте очень удобная позиция для отражения атак. Так что даже меньшими силами мы можем легко сдерживать кочевников, — возражал Харон.

— Сдерживать?! — Эльв вышел из себя. — Да нас просто сомнут одним ударом! Ты не видел, насколько эффективна в бою конница степняков, а мне вот довелось! Поверь, у нас нет ни единого шанса победить, только постараться унести с собой как можно больше врагов!

— Успокойся и прекрати истерику! Как ты будешь командовать своими людьми, если не можешь банально взять себя в руки?

— Вот именно?! Как?! Как я буду им смотреть в глаза, посылая их на верную смерть из-за глупого приказа короля?!

— А довольно приличный человек, — прокомментировал я. — Жалко, если окажется предателем.

— Посмотрим, — ответил Фариам, вновь наполняя свой кубок.

Я решил от него не отставать, так как кувшин был маленьким, а прослушка грозила затянуться. Но, несмотря на мои опасения, спор вскоре затих сам собой. Чувства Эльва немного ослабли, его реплики стали более вялыми, а потом он вдруг заявил:

— Все, пойду к Аркину, у него еще должно остаться пара кувшинов. Хоть напьюсь хорошенько напоследок! Ты со мной?

— Нет, — ответил Харон. — До рассвета осталось не так много времени, а мне хочется поспать перед выходом. Если тебе хочется завтра мучиться не только от недосыпа, но и от похмелья, я тебя не держу!

— Ну и ладно! Потом сам жалеть будешь!

Из амулета донесся звук шагов, а потом шелест ткани. Эльв отправился на пьянку. Если мои догадки верны, то все должно решиться именно сейчас. Напряжение сковало мои пальцы на кубке, другой рукой я впился в подлокотник кресла и, затаив дыхание, слушал. Но из амулета доносились только шорохи, кряхтенье и неразличимое бормотание. Спустя несколько минут все затихло. Я уже было подумал, что мои догадки оказались ложными, как вдруг знакомый басок произнес:

— Да?

— Это я, Харон. Только что закончился военный совет, на котором Фариам приказал всем...

Дальше я уже не слушал. Облегченно выдохнув, я допил вино из кубка и спросил у короля, внимательно слушавшего доклад предателя:

— Где у тебя можно тут выпасть?

Фариам только отмахнулся, поэтому я оглядел палатку и, обнаружив у дальней стены несколько свертков, подошел к ним. На ощупь они оказались мягкими, набитыми каким-то тряпьем, поэтому я улегся прямо на пол, взял один и положил его себе под голову. Спустя несколько секунд я уже крепко спал, а на рассвете меня растолкал король. Он выглядел бодрым и свежим, никаких следов похмельного синдрома на лице не наблюдалось.

— Хватит спать, — весело сказал он. — Через полчаса мы выдвигаемся!

— Блин, еще бы полчаса... — пробормотал я, и повернулся на другой бок, надеясь еще покемарить.

— Э, нет, Алекс, — обломал меня Фариам. — Сейчас палатку собирать будут. Если не хочешь оказаться в роли куколки, вылезай на улицу. Вот там можешь спать, сколько душе угодно.

Поняв, что продолжение отдыха мне не светит, я сладко потянулся и зевнул, чувствуя, что вчерашнее вино на пустой желудок пользы не принесло. Поднявшись с пола, я размялся под взглядом короля, а потом поинтересовался:

— Завтракать будем?

— Ты уже проспал завтрак, — обрадовал меня Фариам. — Так что сам теперь ищи, чем набить желудок. Тут кстати вчера Квазиленд твои вещи приволок, не забудь забрать.

Король показал на мою сумку с книгами и деньгами, стоящую в углу.

— Ладно, — кивнул я, и направился к выходу.

— Алекс, — догнал меня голос короля. — Пользуясь случаем, хочу поблагодарить тебя за мой парадный мундир.

— Какой мундир? — не понял я, еще не вполне проснувшись.

— Тот, на котором ты так сладко спал ночью, — ехидно отозвался Фариам.

Обернувшись, я увидел, что он держит в руках сверток, который я положил себе под голову, из которого торчал смятый белый мундир, в котором Фариам появлялся в тренировочном лагере.

— Что, уже и погладить нельзя? — недовольно ответил я. — И чего вы короли все такие привередливые и нежные, что даже не можете помятую одежду носить? Вот у меня вообще парадного мундира нет, так я же и не страдаю!

Подхватив свою сумку, я вышел на улицу, провожаемый тихим смехом Фариама. Оглядевшись вокруг, я понял, что работа по свертыванию лагеря идет уже давно. Практически все палатки были собраны, оставив после себя пожухлую траву. На том месте, где вчера находились гномы и эльфы, сегодня было пусто, и только в человеческом лагере кипела жизнь. Все суетились, матерились, укладывали вещи на повозки, и найти в таком бедламе кухню было просто нереально, поэтому я решил плюнуть на завтрак и озаботиться более насущными проблемами.

Дождавшись появления Фариама, вышедшего из своей палатки и кивнув на неё шестерым солдатам, которые тотчас же принялись ее разбирать, я подошел к нему и осведомился:

— Что вчера удалось услышать, не расскажешь? И почему гномов с эльфами нет на месте?

В ответ король тихонько поведал мне, что после того, как Харон передал всю информацию о совещании, Викерн приказал ему регулярно докладывать ему о нашем перемещении. Решив, что захват предателя может сейчас нарушить весь план, Фариам перестраховался и кое-что в нем подправил, поэтому гномам с эльфами пришлось сворачиваться по-настоящему и покидать лагерь, чтобы незаметно следовать за нами на приличном расстоянии. Как стало понятно из разговора, Викерн дождался, наконец, прибытия отрядов с юга и теперь спешит к нам навстречу, планируя оказаться в месте предстоящей схватки раньше нас. Но только у него это может не получиться, так как в лучшем случае он будет там к утру, в том случае если кочевники не будут останавливаться на ночь. Мы же рассчитывали покрыть это расстояние до ночи.

Получив представление о наших дальнейших действиях, и чувствуя зов пустого желудка, я отправился на розыски съестного, однако не преуспел. Кухню не нашел, рыться в обозе в поисках продуктов было бы просто невежливо, а ходить по рядам солдат и клянчить хлебушка — стыдно. Поэтому к тому моменту, как армия Мардинана начала выдвигаться, я был голодный, злой и раздраженный. Даже Фариам предпочел меня не трогать и лишь приказал солдатам, чтобы мне предоставили лошадь. Поморщившись от мысли, что еще один день мне придется провести в седле, я, тем не менее, забрался на животное и пристроился в голове колонны, маршировавшей на запад.

Время шло, мерный шаг постепенно прогнал мое раздражение. Спустя несколько часов я даже стал насвистывать, пытаясь перебить кваканье моей пустой утробы. К обеду мы соединились с отрядами, выдвинувшимися одновременно с нами из близлежащих городов. Среди прочих воинов в нем оказались и мои парни, облаченные в доспехи и представлявшие собой грозную силу. Встреча была теплой и дружеской. После объятий и похлопываний по плечам, я жалобно попросил:

— Ребята, у вас пожрать не найдется?

— О чем речь, командир? — удивился Крот. — Сейчас организуем!

Процессом организации занимался Трит, до сих пор выполнявший функции бессменного повара отряда. Именно он накормил меня так, что последующие несколько часов с моего лица не сходила блаженная улыбка.

Дальнейший путь я проделал со своими ребятами, посвятившими меня во все подробности всего, что с ними происходило в мое отсутствие. Не буду целиком приводить этот рассказ, потому что о многом я догадывался, а остальное мне было известно от Фариама. Просто я в итоге понял, что наемники и старожилы Кэльвов плотно срослись друг с другом и уже не разделялись по группам. Даркин оказался незаменимым помощником Крота и частенько подсказывал тому, как лучше поступить, делясь с ним своим опытом. Все ребята за это время полностью освоили полученные навыки, по моему совету тренируясь каждую свободную минуту. Их движения приобрели точность и размеренность, а походка стала напоминать кошачью. Короче, за время моего отсутствия из котят кэльвов, которыми я их оставил, выросли матерые лесные коты, знающие себе цену и уверенно чувствующие себя в любых ситуациях.

Когда меня начали расспрашивать на тему того, что делал я все это время, мне оставалось только отшучиваться. Нет, я рассказал, как побывал в Марахе, как купил на распродаже эльфийку, вместе с которой потом сражался с имперским магом, но на этом и ограничился, потому что понимал, что слухи в солдатской среде распространяются быстрее звука. И если вдруг я проговорюсь о горцах, то об этом моментально станет известно Викерну. Поэтому я остановил поток расспросов, пообещав все рассказать немного погодя. А дальше мы весело проводили время, распевая песни, травя байки и оглашая окрестности заливистым смехом на зависть окружающим. В обед был краткий привал, за который мы успели сделать шашлык, используя мою магию и запасы Трита. На запах к нам завернул Фариам, с которым, к сожалению, пришлось по-братски поделиться.

А потом мы снова сорвались с места и маршировали до самой ночи, поужинав на ходу. Когда стемнело, стало ясно, что до нужного места нам осталось идти всего несколько часов, но Фариам скомандовал отбой до рассвета. Парни расположились по-простому, на голой земле, даже не ставя палаток, а я отправился к королю выяснять обстановку. Сегодня тот не стал устраивать общий военный совет, собрав только нескольких командиров из числа посвященных и меня для обсуждения тактики боя. Мне это все было глубоко фиолетово, так как моей задачей оставалось обнаружение и уничтожение вражеских магов, а потом... как получится. Но все остальные скрупулезно высчитывали, какой резерв нужно оставить для непредвиденных ситуаций, как растянуть фронт, чтобы не дать кочевникам себя окружить... и так далее.

Для эльфов и гномов Фариам поставил четкую задачу — одни справа, другие слева, посередине должны были оставаться люди. На конницу ушастых у короля были также большие надежды, но он оставил их до того момента, когда фантарские разведчики не сообщат точное количество степняков. Пользуясь свободной минуткой, я связался с Ренардом и выяснил, что он уже догнал армию и теперь расположился в четырех часах ходьбы от неё. Кочевники горцев не заметили, потому что разведчики альтаров невидимыми тенями давно сопровождали их армию, четко контролируя её передвижение. Единственным плохим известием было то, что северный отряд все еще не соединился с основными силами. В ответ на это я приказал сообщить их командирам, чтобы те постарались быть на месте предполагаемой битвы к полудню. В это время кочевники как раз должны подойти к нашей западне.

После разговора я передал все сведения королю и спросил, когда тот собирается брать предателя. Фариам ответил, что планирует сделать это завтра утром, когда тот доложит Викерну о том, что мы начинаем выдвигаться. Кивнув, я пожелал всем спокойной ночи и отправился к своим парням, с которыми мы распили пяток кувшинов довольно среднего вина, прихваченного все тем же Тритом, а потом отправились на боковую. В этот раз я долго не мог заснуть, недоумевая, почему меня преследует чувство надвигающейся неприятности. Причем, судя по его интенсивности, она было связано не с общим провалом плана, а грозила только мне одному. Передумав о многом, но не найдя ответ на выбрыки подсознания, я заснул.

А утром нас подняли еще до рассвета. Со стонами, вздохами и проклятиями солдаты продирали глаза, а затем по-быстрому завтракали, понимая, что этот завтрак вполне может оказаться последним в их жизни. Я же со своими ребятами не поддался общему похоронному настроению и весело влился в общее движение армии. Спустя три с половиной часа мы достигли того места, которому суждено было стать историческим. А как же иначе, если сюда стягиваются такие силы, что ум за разум заходит! Встав перед возвышенностью, оставив на ней обоз со всем нашим добром, в число которого входили и две мои сумки с вещами, большую часть из которых составляло золото, мы приготовились к ожиданию кочевников, так как разведчики горцев и эльфов докладывали практически синхронно, что те находятся в трех часах от нас.

Ожидание скрасил суд над предателем Хароном, которого Фариам поставил перед строем под стражей и озвучил обвинение. Этим все бы и ограничилось, но королю отчего-то захотелось повыпендриваться, поэтому он в деталях описал, как этого предателя удалось вычислить с помощью 'неоценимой помощи принца Алекса', а после этого еще и рассказал, какой спектакль мы устроили общими силами для информатора кочевников. Финалом этой тирады стал подход колонн гномов и толпы эльфов, ставших по флангам нашего войска. После этого, полюбовавшись на вытянувшееся лицо Харона, Фариам вынес ему смертельный приговор, который сам же и исполнил, эффектно взмахнув Черным Мечом.

А после этого он толкнул речь. Нет, вернее, РЕЧЬ. Там было много чего о патриотизме, долге, защите отечества... Все это я пропустил мимо ушей, задумавшись над вещами более чем прозаическими — успеем ли мы пообедать? Отвлек меня от мыслей дружный рев тысяч глоток, который ознаменовал завершение выступления короля. Подняв вверх Черный Меч, король отсалютовал войску, после чего на коне отправился в сторонку, проводить последнее совещание. Меня туда не пригласили, да я и не напрашивался, стоя впереди строя солдат и думая о том, что еще забыл сделать.

Внезапно меня осенило. Хлопнув себя по лбу и обозвав безмозглым ишаком, я вышел вперед и обратился ко всем воинам:

— Срочно все найдите себе по камешку и дайте мне, я буду делать из них защитные амулеты! Давайте, живо!

Первыми бросились подавать пример Кэльвы, ну а дальше все войско медленно разбрелось по округе, тщательно смотря себе под ноги. Спустя минуту первые полсотни камней лежали передо мной. Сосредоточившись, я приступил к работе. Амулеты будут не такими сильными, как у горцев, так как я жестко ограничен во времени, но с пяток стрел отразить вполне смогут. Эх, вспомнил бы я об этом раньше, сейчас бы возиться не пришлось! Хотя, тогда еще существовала угроза того, что Викерн тотчас же узнал бы о моей защите и вряд ли стал бы нападать. Так что в какой-то мере моя забывчивость сыграла нам на руку.

Конвейер работал два часа, за время которых я настрогал больше пятнадцати тысяч амулетов. Радовало только то, что моя возможность создавать все больше плетений одновременно росла с каждой партией. Под конец я вообще размахнулся и создал четыре сотни за раз. Но только в тот момент, когда я начал внедрять их в камни, почувствовал, что у меня вдруг разболелась голова. Закончив с этой партией, я оглядел кучу амулетов и, пробормотав: 'Время собирать камни', почувствовал дикое головокружение и опустился на колени. Проведя рукой по лицу, я посмотрел на ладонь и увидел, что она окрасилась кровью, которая хлестала из моего носа.

Крот и Даркин, заметив мое состояние, подбежали ко мне, помогли подняться и стали поддерживать, пока я разгонял процессы восстановления своего организма.

— Пусть разбирают, — прошептал я, пошатываясь, а Крот уже крикнул всем, чтобы начали распределять амулеты.

— Ты как, командир? — обеспокоенно спросил Даркин.

— Через пять минут приду в порядок, — ответил я, чувствуя, как головокружение медленно проходит.

Что ж, теперь буду знать, что не только оперирование большим количеством силы может привести к печальным последствиям, но и чрезмерное оперирование плетениями, которому мне также нужно учиться и тренироваться постепенно. А если бы я в конце замахнулся на пять сотен амулетов? Тогда бы мне грозило выбыть из битвы еще до её начала. Так что через некоторое время я сообщил парням, что со мной уже все в порядке, вытер кровь с лица, а потом рассказал всем воинам, что нужно делать с амулетами.

— Активируются они сжатием в кулаке, а после работают, пока не истратят весь запас силы. Этого запаса хватит примерно на то, чтобы отразить пять стрел или три сильных удара мечом, так что слишком на них не надейтесь. Все они предназначены для того, чтобы помочь вам выжить в первые минуты боя, когда кочевники станут осыпать вас стрелами, а дальше вы уже должны рассчитывать только на самих себя. Но я подскажу вам, как увеличить время работы амулетов — крепче держать перед собой щит!

Закончив краткий инструктаж, я проверил, чтобы амулеты равномерно распределились по войску. Эльфы взяли всего тысячу, так как у них были собственные неплохие амулеты, а гномы забрали все остальное. Понимая, что авторитет короля подрывать нельзя, я вместо обычного амулета подарил ему свои браслеты с защитным плетением, немного переделав их, снабдив сафрусом-накопителем. Мне они могут и не пригодиться, а теперь заряда в них хватит надолго. Мирину я сделал нечто подобное, внедрив такое же плетение в его наручи. После этого я окончательно успокоился и подумал о том, что сейчас все же догадался о том, что меня терзало ночью.

Оглядев полученный результат, я понял, что теперь войско Мардинана представляло грозную силу. Восемь тысяч бойцов, среди которых были мои парни и ученики Лина, растянулось длинной цепью, производя впечатление ненадежного центра. Это было сделано намеренно, чтобы кочевники направили туда главный удар, попав прямо под клинки стоящих впереди Кэльвов. Сразу позади них расположились двадцать два ученика Лина, обеспечивающих подстраховку моих парней. Ну а уже потом шла пехота Мардинана и лучники, стоявшие немного позади нее. Конница числом в две тысячи прикрывала фланг с гномами, а еще тысяча находилась в засаде, представляя собой резерв. В итоге, даже если бы не было меня с горцами, степнякам пришлось бы помучаться, прежде чем они сумели бы раздавить такую мощь, защищенную моими амулетами. Ну, это при условии, что им не будут помогать имперские маги.

Спустя еще час на горизонте появилось пыльное облако, которое разрасталось и ширилось. Через некоторое время можно было воочию наблюдать за приближением войска кочевников. Они стелились по степи, словно неумолимая волна, приближаясь к нам размеренно и неторопливо. Связавшись с Ренардом, я приказал ему начинать сокращать отрыв, после чего получил ответ, что через час горцы нагонят край войска степняков. А те все приближались. Разведка немного погрешила против истины. Всего кочевников было гораздо больше тридцати пяти тысяч, причем половина сидела в седлах. Король, отдав последние указания, присоединился к войску и замер в ожидании.

Спустя час войско аллинцев достигло того самого прохода между холмов, который по поступившей к Викерну информации мы должны были преграждать. Вот только армия Мардинана обнаружилась намного дальше, на ровной площадке, спокойно ожидающая приближения врага. Немного помедлив, войско кочевников стало выползать перед нами, являясь во всей своей красе. Около сорока тысяч злобных хозяев степи приближались к нам, навевая страх и ужас на воинов Мардинана. Даже мои парни, стоящие рядом, и то начали оглядываться на меня, ища поддержки. Я понял, что должен что-то сказать. Что-то бравое, торжественное, которое сразу прогонит страх и придаст людям уверенность, но брякнул первое, что пришло в голову:

— Опять приходится воевать на голодный желудок!

Глава 29: Битва

Нет, насколько в этом мире я уже успел побывать в абсурдных ситуациях, но такой в моей новой жизни еще не было. И если бы мне еще недавно кто-то сказал бы о том, что я сам, по собственной воле буду участвовать в самой грандиозной мясорубке этого края за последние несколько сотен лет, я бы рассмеялся ему в лицо. Ведь я всегда считал неимоверной глупостью подобные бойни, еще с курса истории понимая, что в основном все те, кто их затевает, спокойно стоят себе в сторонке и наблюдают за зрелищем, а отдуваются за них неудачники, которые по глупости попали в ряды актеров.

Это ведь только Конан и ему подобные в книгах радостно бросаются на толпу врагов в первых рядах, убивают всех, оставаясь при этом в живых и получают после этого королевство, красавицу и богатство (нужное подчеркнуть). Такие сказки привлекали меня разве что в далеком детстве, а потом приелись, как все банальное и стали казаться чтивом для поездки в метро. А так как метро в моем городе отродясь не было, то читать подобные вещи я бросил уже очень давно.

И вот теперь мне пришлось задуматься, что же случилось со мной, если я не только умудрился поспособствовать тому, чтобы затеять эту масштабную разборку, так еще и буду принимать в ней непосредственное участие? Поневоле начинают закрадываться мысли о мании величия, скрытых суицидальных наклонностях и прочих очень нехороших диагнозах. Пора, пора мне к доктору Семеновичу с его шприцем и чаем с сушками!

Ухмыльнувшись, глядя на приближающегося противника, я подумал, что моя крыша точно протекает, ведь еще полгода назад я бы просто свалил подальше из этой гущи событий и жил бы себе припеваючи. Так ведь нет! Не успел вовремя выдернуть с корнем ту штуку у себя из головы, что зовется совестью, вот и дождался, что она мало того, что распустилась буйным цветом, так еще и начала плодоносить! И мне осталось только печально вздыхать и думать о том, каким глупцом я стал, а главное, зачем? Что мне стоило убраться из Мардинана в гости к гномам, пока все еще только начиналось? Почему я не бросился прочь, как только понял, чем дело пахнет? У меня не было ответа. Поэтому придется сейчас расплачиваться за все свои ошибки, за все просчеты, за всю свою дурость, и надеяться, что после этого у меня еще останется что-то в кошельке.

— Приготовились! — отдал приказ Фариам.

По этому сигналу воины подняли щиты, а лучники наложили стрелы на тетивы и стали ждать дальнейшего приказа. Мои ребята вышли вперед из строя, чтобы стать некими волнорезами, равномерно распределившись по всему фронту, и я одобрил их действия. Мастерство Рассветной школы дает возможность сражаться против любого противника, но только не в строю, где свои же соратники будут мешать грамотным действиям. Я в это время сел в седло своей лошади, понимая, что у меня будет совсем другая задача, и вовсю задействовал свои возможности магического зрения.

Долгие десять секунд, пока у меня не появились яркие круги перед глазами, мешающие обзору, я оглядывал все войско кочевников в поисках магов. Почувствовав, что сейчас работаю на пределе своих возможностей, я все же смог нащупать защитные коконы, которыми окружили себя имперцы. Как мне и говорил Ваз, их количество осталось прежним, никакого подкрепления не обнаружилось, поэтому я вздохнул и позволил себе слегка расслабиться. Маги находились позади войска, что было естественным — главнокомандующий всегда должен оставаться в стороне от событий, поэтому Викерн, увидев нас, поспешил спрятаться рядом с обозом, и руководить оттуда, ну а маги естественно оставались его охранять. Вот мне только интересно, будут они вмешиваться в схватку, или нет? По контракту они должны были работать телохранителями, но пойди угадай, какие у них были намерения после гибели их коллег. Ответа на этот вопрос я не мог знать, поэтому решил придерживаться первоначального плана.

Пока я осматривал войско и прикидывал, куда мне двигаться, кочевники успели выползти из промежутка между двумя холмами и начать медленно сближаться с нами. Впереди находилась конница, пока еще не начинавшая разгон, а сзади телепалась пехота, обоз остановился в некотором отдалении и приближаться не стал. Мы ждали. Наконец кто-то в ряду кочевников дал команду, и остановившееся напротив нас войско огласилось звуком сигнальных рожков. Тотчас степняки разом ощетинились луками и выпустили тучу стрел. Наши воины подняли щиты, укрываясь за ними, но целью были эльфы, куда и полетело большинство смертоносных посланцев.

Несмотря на то, что особого вреда они принести не могли, я сформировал плетение воздушного смерча и выпустил его навстречу этой туче. Стремительно закручивающаяся белая воронка распустилась перед нами и засосала в себя почти все острые снаряды, пропустив лишь пару сотен, которые умудрились пролететь мимо нее. Они ударили по эльфам, левому флангу нашего войска и в центр, но пока потерь не принесли, за исключением нескольких лошадей, так как все бойцы закрылись щитами, а кому не повезло, тех спасли амулеты.

Настал наш черед, пока степняки приходили в себя после моих действий. По команде короля пропели трубы и в игру вступили наши лучники, посылая смертельный дождь навесом на противника. Причем они не ограничились одним залпом, а стреляли не переставая, как будто хотели побыстрее опустошить свои колчаны. Раздались крики и стоны, когда наш дождь достиг степняков, сразу несколько сотен бородачей вылетели из седел, но еще больше пострадало лошадей, падавших на землю. В ответ рожки кочевников издали другой сигнал и конница, неуклонно сокращающаяся под стрелами наших лучников, ринулась вперед, наращивая свою скорость. Когда до нас оставалось расстояние равное дальности прицельного выстрела, кочевники вновь подняли луки и стали посылать стрелы на ходу, применяя свою излюбленную тактику. Я ждал, укрывшись щитом, захватившим и мою лошадь, пока они не подъедут достаточно близко.

Попадания в ряды наших воинов не приносили пока потерь, амулеты справлялись, но спустя несколько десятков секунд раздался один крик, затем второй... В моих амулетах стала кончаться сила, поэтому я понял, что больше медлить нельзя и нанес удар. Сформировав предельное количество лезвий, которые смог удержать, я наполнил их силой и швырнул в кочевников, буквально выкашивая первые ряды врага по всему фронту. Наверное, нужно было взять немного выше, подумал я, видя, как кочевники, разрезанные пополам вместе с лошадьми, падают на землю. Оценивая потери степняков, я понял, что они пока ограничились всего двумя тысячами. Первая была уничтожена мной, над второй общими усилиями поработали лучники, но только конницу врага это не остановило. Спотыкаясь о трупы, слегка замедлив ход, кочевники все же неумолимо приближались. До встречи осталось всего несколько секунд...

На левом фланге в это время эльфы соревновались со степняками в меткости стрельбы, явно ведя в счете, а гномы успели сделать несколько залпов из своих арбалетов, уменьшив число надвигающихся всадников примерно на пять сотен. Выдвинувшись вперед еще немного, я снова сформировал сотню лезвий, так как на большее не хватило энергии, извлеченной из моих запасов, и послал их вперед, теперь внеся поправку в направление удара. Это принесло больший результат, чем в первый раз. Плетениям не требовалось растрачивать энергию на лошадей, поэтому они срезали только головы степняков. Больше пяти сотен разом упали с седел, лишившись такой важной части тела, а я внезапно понял, что у меня появилась новая проблема — оказалось, я не могу так быстро извлекать из своих запасов огромное количество силы, чтобы наполнить ей плетения. Мне нужно несколько десятков секунд, чтобы прийти в себя после ее грандиозного расхода.

Так что мне пришлось обломаться с расчетами и напрасными мыслями о том, что я смогу уничтожить весь центр конницы, прежде чем та достигнет нас. Все, что мне удалось — это лишить ее двух тысяч всадников. Но и на этом я предполагал, что атака захлебнется и надеялся, что мы получим небольшую передышку, которую возьмут кочевники, чтобы вновь сгруппироваться, но во вражеском войске вновь просигналили рожки, и вперед двинулась пехота, чтобы поддержать гибнущую конницу. И в этот момент последняя, не смотря на все мои усилия, наконец, достигла нас.

Удар был страшен. Гномы с трудом удержали строй, эльфам пришлось туговато, они начали нести потери, сменив луки на мечи, а наша пехота почти не пострадала, так как половину добравшихся до нее всадников из первых рядов уничтожили мои Кэльвы. Но эти ряды были далеко не единственными. За ними подходили все новые и новые. Конницы было много, и те несколько тысяч, которые полегли в первые минуты, не смогли полностью остановить ее, но хотя бы замедлили. Испуганные лошади, лишившиеся всадников, мешали наступающим, поэтому на нас наваливались не лавиной, а небольшими группами, что облегчало работу лучникам и пехоте. Разбрасываясь лезвиями, я старательно уничтожал центр, не размахиваясь на большое количество, точными ударами сея вокруг себя смерть.

Внезапно я ощутил опасность, выпрыгнул из седла и стремительно бросился в сторону. На том месте, где только что находилась моя лошадь, расцвел огромный костер, пышущий жаром, поглотив нескольких оказавшихся поблизости кочевников. Маги вступили в игру! Порадовавшись, что я успел отойти подальше от строя, так что наших не задело ударом, я рванулся вперед, расчищая пространство впереди себя воздушными таранами, лезвиями, каменными молотами... Я летел вперед, понимая, что только так могу отвлечь магов на себя, потому что им сейчас нельзя сосредотачиваться на войске Мардинана, ведь у наших совсем нет защиты против них. Но я ошибся в своих предположениях. Позади меня ухнуло еще несколько разрывов и в рядах наших бойцов расцвело еще два похожих огненных цветка, поглотивших разом многие десятки воинов.

Мгновением спустя, повинуясь интуиции, я прыгнул в сторону, сбивая с ног несколько пеших кочевников. Плетение, которое активировалось в том месте, где я находился секунду назад, представляло собой нечто вроде разрывной гранаты, только мощнее раз в десять. Оно прошило мелкими энергетическими осколками все пространство в радиусе тридцати метров. Поднявшись с трупов кочевников, которым 'повезло' оказаться в этом радиусе, я порадовался, что моя защита была рассчитана и на физическое воздействие, а потому выдержала и практически не пострадала.

Рванувшись вперед, я вновь услышал, как сзади рвануло. Напрягаясь, как только возможно и чувствуя стук крови в голове, я создавал сотни различных плетений и разбрасывал их в стороны от себя, смерчем проносясь по войску кочевников, оставляя за собой коридор, усеянный трупами. Внезапно в голове что-то щелкнуло, и я опять почувствовал вкус крови во рту, но не переставал все увеличивать темп создания смертоносных плетений, понимая, что чем больше я сейчас смогу уничтожить врагов, тем больше наших сможет остаться в живых. На следующий удар, пришедшийся прямо по мне, я не обратил внимания, лишь сформировав новое защитное плетение, взамен того, что было буквально изорвано на мне неким подобием воздушных резаков.

Спустя долгих тридцать секунд я прорвался сквозь армию кочевников, наградив последние шеренги тремя плетениями гигантских огненных шаров, которые уничтожили разом около четырех сотен человек, превратив тех в обугленные головешки. Открыв рот, чтобы иметь возможность вдохнуть немного воздуха, потому что из моего носа фонтаном хлестала кровь, я кинулся к обозу, где ярко сияли защитные плетения, закрывающие фигуры двух магов. Одного постарше, а другого помладше. И тут меня пронзила дикая боль. Я почувствовал, что раскаленный штырь впился мне в правый глаз. Потянув за бьющийся в агонии канал в моей ауре, я понял, что бывший наемник Валик умер, получив стрелу в голову. Что ж, начались потери, подумал я, отпрыгивая в сторону от слаженного удара двух магов, который заставил буквально взорваться почву позади меня и хлестнуть камнями мне в спину. Все-таки я сумел привлечь их внимание.

Маги стояли спокойно, не пытаясь никуда скрыться. Я даже мог бы вспомнить, как их зовут, но не стал напрягаться, а просто бежал к имперцам, чтобы их уничтожить. Краем глаза я заметил, что человек невысокого роста, находившийся рядом с ними, вдруг повернулся и бросился прочь. Поняв, что это Викерн, я швырнул огненный мяч ему вдогонку, но тот бессильно срикошетил о щит, поставленный старшим магом. И тут меня снова скрутила дикая боль, на сей раз подарив впечатление, что мне вонзили меч в горло. Я споткнулся, но все же сумел выровняться и не упасть. Странно, но эта моя задержка мне немного помогла, так как земля передо мной превратилась в вязкое желе, в которое я чуть было не вступил. Перепрыгнув эту громадную лужу слизи, которая даже на вид казалась очень липкой, я кинулся дальше.

Быстро сокращая расстояние, я достал Черный клинок, и когда до магов осталось не больше пятидесяти шагов метнул его в старика. Невероятно, но тот быстрым движением смог увернуться, а в ответ хлестнул меня огненной плетью, которую я просто перепрыгнул. Мой же кинжал бессильно вонзился в бок одной из повозок. Понимая, что наскоком взять не получилось, я наградил его одним из плетений Селена, и оценил его защиту, о которую оно разбилось, даже не причинив повреждений. Второй маг тоже не остался в стороне и швырнул в меня плетение сети. Но тут я уже знал, как на нее нужно реагировать, так как сталкивался не раз и успел к этому подготовиться.

Сформировав плетение, насыщенное характерной энергией, которое в точности повторяло человеческую ауру, я снабдил его формой, основанной на защитном коконе, и толкнул вперед, прямо в центр сети. Моя задумка увенчалась успехом, сеть свернулась, обхватив моего энергетического голема и подарив мне несколько секунд, за которые я успел отразить два плетения старшего, и послать в младшего огненный смерч. Ого, отметил я, тяжело выдохнув, а это плетение отнимает неоправданно много сил, и во второй раз я его быстро применить не смогу, а жаль, потому что смерч захватил младшего мага и сосредоточил на себе все его силы.

И тут по каналу, связывающему меня с Орхеном, донеслась волна боли. Похоже, что воину отрубили руку. Но на этот раз мне досталось не кратковременное ощущение, а вся прелесть полного контакта. Краем своего сознания я нырнул в его тело и продолжил орудовать левой рукой, в то время как в своем теле осыпал старшего мага разнообразными плетениями, выясняя степень его защиты. Все они отражались ей, не причиняя особых повреждений, а то, что удавалось разрушить, моментально восстанавливалось. Нет, я не думал, что это плетение было сильнее моего, которое я недавно изобрел. Просто я не знал таких структур, которые могли бы пробить его.

Разрубив степняка надвое своим клинком в теле Орхена, я понял, что долго мне так не протянуть, потому что из обрубка руки, срезанной у самого плеча, хлестала кровь. Поэтому я воткнул рядом с собой меч и схватился за флягу с лимэлем, зубами выдернув пробку и плеснув жидкость на рану. Но не успел я поднести её к губам, как четверо кочевников накинулись на меня, молотя саблями. От двух я сумел увернуться, выронив флягу и подхватив меч, но третий полоснул меня по ноге, практически отрубив её. Уже падая, я вонзил в него меч и тут четвертый прекратил мои страдания, с размаху рубанув по шее.

Вернув себе цельное сознание, я понял, что кроме как Черным клинком, старшего мага мне убить не удастся, и попробовал подтянуть к себе повозку с вонзившимся кинжалом. Но маг мало того, что заметил мои потуги, так еще и точным ударом перевернул её, скрыв клинок от моих глаз. Видимо, этот гад пользуется каким-то плетением, ускоряющим его восприятие, подумалось мне, раз он работает на такой же скорости, как и я, и мало того, даже слегка меня превосходит, давя своим умением.

Следующий удар мага откинул меня далеко назад, практически уничтожив защиту и едва не превратив мои ребра в кровавое месиво. Возведя новый слой, прикрывшись щитом, да еще и задействовав кокон, я снова побежал вперед, швыряя вперед маломощные плетения. Почему маломощные? Потому что я копил силу для решающего удара. Молодой маг, который все еще стоял в окружении моего огненного смерча и пытался противодействовать ему, видимо не замечал, что его защита становится все тоньше и слабее. И вот, когда мне лишь чудом удалось увернуться от очередного плетения, снова превратившего каменистую почву в жидкую слизь, я послал в него огромную магическую стрелу, доверху накачанную силой.

Мой маневр удался — в животе мага появилось отверстие размером с футбольный мяч, а сам он стал медленно опускаться на колени. Как его захлестнул мой огненный смерч, я уже не видел, сосредоточив внимание на последнем противнике. И тут я снова почувствовал, как умирает Ладор, буквально погребенный под телами степняков и почти без перерыва, не давая мне передышки, сердце Винтера пронзила холодная сталь. Застонав, я постарался сосредоточить внимание на маге.

А тот был хорош. Пару раз он заставил меня подумать, будто пришел мой последний час, но я все еще сопротивлялся, восстанавливал защиту, харкал кровью, запускал самолечение, и понимал, что ситуация патовая. Я не смогу достать его, а он не может одним ударом убить меня. Нет, возможно, через несколько десятков минут я допущу ошибку, или маг израсходует все свои силы, но я больше не мог ждать, понимая, что каждая секунда нашей схватки оплачивается жизнями защитников Мардинана.

Именно поэтому я стал лихорадочно прикидывать, что еще могу ему противопоставить. Огненный смерч не подойдет, так как основные свои силы я трачу на защиту и маломощные ответы имперцу, все остальные плетения я уже перепробовал и признал неэффективными, а защиту мага мне в такой спешке не взломать, так что выхода я просто не видел. Ведь слабых мест в защите мага не обнаруживалось ни одного, поэтому я подумал, что если выживу, буду пользоваться только такой защитой. И тут мне опять пришлось умереть, чувствуя, как сабля кочевников разрывает мне бок и перерубает позвоночник, именно поэтому я пропустил одно маленькое плетение, которое натворило немалых дел. Оно оставило меня совсем без прикрытия, заставив плетение щита и моей защиты слиться друг с другом и взаимоуничтожиться, а следующий удар некоего подобия тарана мой оставшийся невредимым кокон только слегка ослабил.

Ребра жалобно хрустнули, воздух в легких со свистом и капельками крови покинул мое тело, а сам я отлетел на десяток метров и только неимоверным усилием сумел откатиться в сторону от следующего удара. Песец котенку, допрыгался, подумал я, пытаясь подняться. И еще одним Темным магом в этом мире станет меньше... Так вот же оно, решение! Я — Темный, так какого хрена сражаюсь как обычный маг?! Ведь можно сделать все гораздо проще

Я открыл все каналы в своем теле, блокирующие энергию, и превратил его в гигантский насос, который моментально впитал в себя всю разлитую здесь силу. Защиту я больше не ставил, смысла не было. Два плетения, которые послал в меня маг, чтобы добить, моментально разрушились, едва подлетев ко мне, и превратились в чистую энергию, а я, выплевывая кровь изо рта и чувствуя, как начинают срастаться поломанные ребра, пошел навстречу обреченному магу. Вот только он еще не понял, что сейчас умрет и все надеялся меня достать, формируя изощренные плетения, сети... Ему нужно было просто швырнуть в меня десятком камней, разогнав их до хорошей скорости, потому что против физического воздействия я остался полностью беззащитным, но маг этого не понял, а подсказывать это я, конечно, же не стал.

Когда я подошел к нему вплотную и забрал энергию его защиты, он все еще пытался что-то предпринять, но я лишь вытащил клинок из-за спины, а потом одним ударом снес ему голову. Облегченно вздыхать и расслабляться после финала схватки у меня не было времени. Я лишь кинул взгляд на степь вдали и улыбнулся, потому что услышал топот многих тысяч копыт, увидел клубы поднимаемой пыли и дрожание воздуха. Горцы пришли! Помахав мечом приближающимся невидимкам, я развернулся и побежал назад, надеясь успеть.

Через несколько минут я понял, что наши дела плохи. Центр войска был практически обескровлен, а в одном месте строй воинов совершенно истончился. На эльфов накинулась пехота кочевников, а дружные ряды гномов были порваны конницей, которая бушевала посреди закованных в сталь тел, падающих одно за другим. Всадники Мардинана уже давно ударили в правый фланг степняков и завязли в пехоте, а единственный резерв уже давно был послан на помощь коннице эльфов, пытающейся хоть как то помешать кочевникам окружить наших воинов.

И тут я почувствовал, как в меня начала вливаться энергия из мертвых тел. Она хлынула ко мне неуправляемым потоком, который я был не в состоянии остановить. Мои блоки, которые я попытался поставить, были просто сметены потоком неистовой силы, заполняющей мое тело. Ворвавшись с тыла в ряды кочевников, я попытался продолжить уничтожать их своими плетениями, но ничего не вышло. Тот насос, в который превратился я, не давал возможности сформировать ни одну магическую структуру. Все они тотчас же захлестывались потоками бушующей энергии и моментально разрушались.

Поняв, что толку от меня в этом плане не будет, я достал из-за спины клинки и врубился в ряды врага, кромсая живых людей и крича что-то нецензурное. Мой крик подхватили горцы, которые разом сбросили маскировку и, растянувшись широким полумесяцем, атаковали степняков с тыла, применяя магию, сталь и стрелы. Несколько тысяч кочевников умерли, не успев осознать, откуда к ним пришла смерть, но это было только начало. Продвигаясь вперед, горцы выкашивали ряды врагов, показывая все, на что они были способны. А с севера уже приближался еще один отряд альтаров...

И тут количество силы в моем теле превысило все допустимые границы. Я почувствовал, что мое тело наполнено буквально до краев, а энергия все поступала и поступала, словно засасываясь в гигантскую черную дыру по имени Алекс, и я никак не мог перекрыть или хотя бы уменьшить этот поток. Понимая, что еще несколько минут и на моем месте вспыхнет сверхновая, я срочно искал выход. И ведь нашел, потому что внезапно подумал о том, что если аура — тоже энергия, то почему бы не направить всю силу в нее? И я мысленно раскрыл себя окружающему миру.

И тотчас мое сознание словно раскололи на несколько сотен частей и разбросали по всему полю битвы. Я увидел, как Ваз на своей кошке бьется в первых рядах эльфов, как Каррашшу, разрывающую степняков своими острыми когтями, бьет в бок кочевник, сумевший подобраться ближе всех, как она падает с жалобным криком, обливаясь кровью, и сбрасывая своего хозяина с седла...

Я увидел, как Лин вертится в рядах степняков, раздавая смертоносные удары и помогая своим ученикам, которых уже осталось не так много, как срываются слезы с глаз старого мастера, который повел своих воспитанников на смерть...

Я увидел, как гномы неимоверными усилиями закрывают брешь в своей обороне, вставая на место своих убитых товарищей и смыкая строй, как Мирин командует начать окружение кочевников, как гномы слаженным шагом синхронно двигаются вперед...

Я увидел, как Ренард с пламенеющими волосами врывается на коне в ряды степняков, а за ним следует Накор, прикрывая спину моему братишке...

Я увидел, как ловко Каршун орудует двуручным мечом...

Я увидел, как дрогнули степняки...

Я видел все это и еще сотни вещей одновременно, осознавая всю масштабность происходящей битвы. Но самое главное, с высоты птичьего полета я наблюдал, как в самом центре всей этой мясорубки вертится одна маленькая фигура, окружившая себя всполохами стали, которая лишала жизни всякого, кто подбирался к ней близко. Опасаясь, как бы в таком состоянии не задеть своих, я постарался вернуться в свое тело. Это у меня получилось с трудом. Такое впечатление, что я будто рухнул в гигантский стакан с киселем, который заволок мне глаза, забился в уши, и мешал вдохнуть. Посмотрев на себя внутренним зрением, я со страхом увидел, что моя аура достигла просто громадных размеров и продолжает впитывать силу. Лихорадочно решая, что делать, я понял, что еще через несколько минут она просто начнет расплываться, что, само собой разумеется, приведет к моей гибели.

Как же мне ее удержать, думал я, отмахиваясь клинками от надоедливых степняков, которым еще удавалось остаться в живых, находясь между молотом и наковальней, ведь она уже давно заполнена силой, а увеличить её объем я не могу... Или все же могу? Я вспомнил ту странную ауру из ярких шевелящихся нитей, которые встречались мне у нескольких имперцев, и решил попробовать. Сосредоточившись, я начал концентрировать силу, находящуюся в моей энергетической составляющей, сворачивая её в десятки раз и уплотняя до максимума. Спустя несколько минут усилий я добился того, что у меня возникла первая нить. Затем дело пошло быстрее, нити возникали сами собой, размеры ауры постепенно сокращались, приближаясь к нормальным, но поток силы и не думал ослабевать. И тогда я принял решение еще больше увеличить концентрацию самих нитей. Медленно, прилагая титанические усилия, я начал сматывал их в тугой клубок, максимально сжимая занимаемый ими объем. И у меня это получилось!

Обрадованный результатом, я удвоил усилия и ускорил процесс, который заставил мое сознание вновь помутиться. Но я не ослаблял контроля и в этот раз не разделился на сотни наблюдателей, а остался в своем теле, испытывая все усиливающееся необычное чувство легкости и свободы. Постепенно я смотал все доступные нити и понял, что пока я занимался этим, поток силы постепенно иссяк, превратившись в ручей, который все больше истончался. Закончив с этими экспериментами, я огляделся вокруг, готовясь снова кинуться в бой, но этого уже не требовалось.

Поле вокруг меня было сплошь усеяно трупами. Кое-где они образовывали кучи, кое-где картинно расположились поодиночке. Земля под ногами вся была пропитана кровью, отовсюду слышались стоны раненых и умирающих. Сделав несколько шагов, я вдруг осознал, что битва подошла к концу. Мы выстояли, мы смогли победить. Какой ценой, еще неизвестно, но об этом можно будет поговорить позже. Оглядываясь во все стороны, я искал лица друзей, чтобы убедиться в том, что они остались в живых, но не находил. Идя по этому полю, во всей красе представляющему собой отдельный филиал местного ада, я думал о том, сколько мне сегодня пришлось убить, и какова разница в цифре для маньяка-убийцы и исторической личности. Где-то я видел такую табличку значений и знаю точно, что до уровня бога мне осталось всего пара-тройка ноликов.

Встречаемые на пути альтары с восторженными лицами почтительно уступали мне дорогу, занимаясь добиванием раненых степняков, а я все смотрел по сторонам. Внезапно меня остановил крик Крота:

— Алекс!

Я повернулся на звук и увидел своего сержанта, всего перепачканного кровью, махавшего мне мечом.

— Повелитель! — крикнул мне Ренард с противоположной стороны и пошел навстречу, вытирая лицо от крови, которая сочилась из царапины на его лбу.

Я стоял на месте, чувствуя облегчение и все больше накатывающую усталость. Все закончилось, можно расслабиться и отдохнуть, зализать раны и похоронить убитых. Вот только я не чувствовал никакой радости от осознания победы, я не ощущал восторга. В моей душе внезапно образовалась пустота, которая поглотила все мои чувства и эмоции, оставив лишь внешнюю оболочку.

— Командир, мы победили! — воскликнул улыбающийся Крот, подойдя ко мне.

— Да, — ответил я внезапно пересохшими губами.

— Повелитель, мы успели вовремя! — облегченно сказал приблизившийся Ренард.

Ему я только кивнул, чувствуя, что в теле совсем не осталось сил, чтобы двигаться, говорить. Хотелось прямо здесь, посреди трупов лечь и заснуть, не обращая внимания на грязь и кровь... Что это со мной? Ведь это неправильно! Я лихорадочно попытался поглядеть на себя внутренним зрением, но понял, что мое сознание начинает покидать меня. Я попытался пошевелиться, но не смог двинуться с места. Постояв немного, я начал падать лицом вниз, прямо в окровавленные ошметки чьего-то тела, не имея возможности даже закрыть глаза. Единственным утешением стало то, что когда я упал лицом в эту мерзость, то ничего не ощутил. Последним, что я увидел, когда меня перевернули, было то, как Ренард, беззвучно открывающий рот, тряс меня за плечи, а Крот пытался влить в мой рот лимэль из своей фляги. А потом мой взор заволокло темной пеленой, а сознание окончательно растаяло в подступившей со всех сторон серой дымке.

Когда туман перед глазами рассеялся, и я смог оглядеться, то обнаружил, что нахожусь в странном месте, где никогда еще раньше не был. С удивлением я рассматривал окружающее меня пространство с диким фантастическим пейзажем, на здоровую голову мне никогда бы не привидевшимся. Во-первых, под ногами был песок. Мелкий, хрустевший, как снег, когда я по нему ступал. Все бы хорошо, но цвет его был черным. Радикально черным, если уж быть точным, совсем как измельченный уголь. Данный пляж, по которому я ходил, вертя головой во все стороны, не был пустым. По всему его пространству, куда хватало взгляда, росли странные растения, больше похожие на гроздья кристаллов. Иногда они были прямые, как копья, напоминавшие сталагмиты, иногда строгие вытянутые многогранники, вырастающие из песка, словно причудливые букеты цветов, но большей частью были слеплены в разнообразные гроздья невероятных форм из множества ограненных алмазов, сверкающих, словно изморозь на солнце.

Здесь совсем не было света, но отчего-то я прекрасно мог рассмотреть все это великолепие. Похоже, что сами кристаллы создавали некую светлую прослойку между черным песком и небом, некую грань во тьме. К слову, здесь царила ночь. Темная, тихая и безжизненная. Черное небо, которое нависало над моей головой, создавало ощущение бездонного колодца, уходящего в бесконечность. Не было ни звезд, ни Луны, ни облаков, способных хоть как-то сгладить это дикое чувство необъятного пространства. У меня даже мелькнула страшная мысль, что если я подпрыгну, то просто полечу в эту далекую бесконечность, все ускоряя свой полет. И падение мое будет длиться целую вечность...

Когда рядом со мной появилась женщина, я не заметил. Просто каким-то шестым чувством уловил, что уже не один. Повернувшись, я уставился на хозяйку всего этого мира. Мне не нужно было гадать, кто это, не нужно было сомневаться в том, что передо мной стояла моя подруга Темнота. Но сейчас я мог четко разглядеть её лицо и использовал эту возможность. Не буду врать, неземной красотой она не обладала, также не стану говорить, что её лицо было нечеловеческим или чужеродным. Наоборот — передо мной стояла женщина с абсолютно обычной внешностью, ничем не примечательной, но и не вызывающей отвращения. Наверное, её можно было назвать красивой, если бы её длинные черные волосы превратить в кудри, добавить на лицо немного косметики и надеть темные очки... потому что её глаза, заполненные тьмой, портили всю картину.

Вглядевшись в них, я почувствовал, что смотрю в бездонное небо над головой. И если раньше у меня было ощущение, что сейчас я оторвусь от песка под ногами и рухну в эту бездну, то сейчас понимал, что стоит мне поддаться, и меня просто засосет в эти глаза, как магнитом притягивающие мой взгляд. Моргнув и прогнав наваждение, я спросил:

— Что это за место?

Темнота улыбнулась краешком губ и ответила:

— А я думала, что ты уже догадался... Добро пожаловать в мой дом, Алекс. Тебе нравится?

— Не очень, — признался я. — Солнышка не хватает, да и пейзажик стоит чуточку разнообразить... А зачем ты меня сюда позвала?

Не думаю, что она стала бы выдергивать меня из моего тела только ради того, чтобы похвастаться своим обиталищем и попросить оценить живописность обстановки. Неужели, наконец-то скажет, что ей от меня нужно? Но Темнота только вздохнула и устало произнесла:

— Я тебя сюда не звала.

— Но тогда почему я здесь? — ошеломленно спросил я.

— А ты еще не понял?

Если бы я был в своем теле, у меня бы пробежали мурашки по спине, перехватило дыхание, выступил холодный пот на лбу, или произошло нечто совсем конфузное, потому что я начал понимать, что произошло. Мои мысли сковал страх, липкий, неосознанный. Все, что я смог сделать, это вопросительно уставиться на свою подругу, надеясь, что она меня успокоит, скажет, что все это лишь сон... Но последовал еще один вздох, а потом ответ Темноты словно могильной плитой ударил меня по голове, подтверждая мои догадки и лишая всех надежд.

— Ты умер, Алекс.

Глава 30: Новая ступень

— К-как? Почему? — недоуменно выдохнул я. — Ведь все же было нормально? Или я не заметил какого-то плетения, которым наградили меня имперцы?

— Нет, все не так, как ты предполагаешь, — ответила Темнота.

— Ну, тогда объясни мне причину, — попросил я, надеясь, что еще что-то можно исправить.

— Ты направил в свою ауру слишком много энергии, — просветила меня подруга. — Да, ты правильно догадался, как можно ее трансформировать, но не учел одного — она стала в десятки раз сильнее, поэтому связь с твоим телом нужно было увеличить во столько же раз, а ты об этом даже не подумал. Поэтому, как только ты позволил себе расслабиться и оставить контроль, твоя аура просто отделилась от тела.

— ...! — матернулся я и тут же добавил. — Извини.

Задумавшись, я понял, что в словах Темноты нечто показалось мне неправильным. Поняв, в чем дело, я улыбнулся:

— Постой, ты сказала, что моя аура отделилась, но не рассеялась. Это значит, что формально я все еще жив?

— Да, — обрадовала меня Темнота. — Но более точно будет сказать, не мертв.

— И как мне теперь ожить? Или это уже невозможно?

Темнота подошла ко мне, взглянула своими бездонными глазами прямо мне в душу, и только потом ответила:

— Я могу на краткий миг соединить твою ауру с телом, но мне не по силам долго её в нем удерживать, поэтому обеспечить плотную связь должен именно ты.

— Как? — спросил я.

— Это ты должен понять сам, — ответила моя подруга, а потом резко толкнула меня в грудь.

От этого толчка я пошатнулся и полетел на черный песок, который вдруг оказался настолько далеким, что мое падение все ускорялось и ускорялось, а потом я вдруг ощутил восторг, который почему-то доставлял мне полет в этой черноте, и отдался ему всем сердцем, закрыв глаза и раскинув руки.

Все закончилось в один миг. Я почувствовал рывок и открыл глаза, оглядев место, в которое попал. Это была небольшая темная палатка с лежанкой посередине, на которой находилось мое безжизненное тело. Посмотрев на него, я понял, что повреждений на нем нет, все конечности также на месте, а кроме того оно было облачено в светлый мундир, похожий на парадный королевский. Ни следа грязи и крови на лице не было, поэтому я предположил, что меня всерьез посчитали мертвым и приготовили к торжественным похоронам, а значит, нужно было спешить, чтобы если все получится (тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!), не пришлось потом откапываться.

Оглядевшись в поисках своей ауры, я недоуменно пробормотал:

— И где мне теперь ее искать? Бегать по всему миру с криком 'Вы не видели, тут аура не пролетала?'.

Но ответ на мой вопрос пришел тут же. Внезапно вся палатка наполнилась ярким светом, а перед моим телом, точно повторяя его контуры, появился тот самый плотный клубок нитей, который я старательно закручивал, собирая силу. Оглядев его, я понял, что это даже не тот тип ауры, который я обнаружил у имперских магов, а кое-что намного сложнее. Интересно, если те шевелящиеся нити могли отвечать за мощнейшую регенерацию, то что мне может дать...

— Быстрее, Алекс! — раздался шепот Темноты.

Я понял, что напрасно занялся самолюбованием, и мигом оказался рядом с телом. Постаравшись мысленно погрузить свою ауру в него, я начал лихорадочно размышлять, как же мне удержать этот клубок в себе. Ведь тут обычных связей между телом и аурой может не хватить, иначе не произошло бы отделения. Поэтому нужно что-то новое, нестандартное. Я попробовал сформировать одну нить, а потом закрепить ее в этом клубке, второй конец привязав к заполненным энергией нитям в моем теле. Вот еще странность — тело мертво, а энергией заполнено просто до краев. И самое главное, что исчезать и рассеиваться она не собирается. Интересно, все это — результат стараний Темноты, или оно так получилось само собой?

Размышляя подобным образом, я создавал нити, которые смогли бы удержать мою ауру, и быстро привязывал их к телу. Когда пара тысяч уже было готово, я услышал слабый шепот:

— Алекс, я больше не могу, прости...

На моих глазах моя аура вдруг обрела свою собственную жизнь. Она стала приподниматься, видимо, не собираясь задерживаться в теле, причем нити, которые я с таким трудом создавал, начали рваться одна за одной с тихим шелестом. Зло поглядев на то, как умираю уже в который раз, я уверенно сказал:

— Ну уж нет, хрен ты от меня куда денешься!

Мысленно схватив свою ауру, я принудительно соединил со ее своим телом и вновь начал формировать десятки и сотни нитей. Но все было тщетно — эта непокорная скотина рвалась на свободу, грозя убить меня в самом расцвете сил. Взглянув на нити, я понял, что это совсем ненадежная привязка, но что создать им на замену, просто не представлял. Видя, как нити натягиваются, и рвутся одна за одной, я лихорадочно размышлял, как же мне соединить ауру с телом? Ведь ничего другого не остается, как формировать эти самые нити-каналы, которые будут связующим звеном, или, если хотите, цепями, соединяющие нити ауры и нити моего тела... Стоп! Нити! Вот она разгадка! Почему я вижу ауру или ткани моего тела, наполненные энергией именно так? Ведь это не просто плод моего подсознания, как с моей поляной знаний, это нечто большее! Так почему же я как дурак формирую новые нити, вместо того, чтобы просто переплести между собой уже имеющиеся?!

Мысленно закатав рукава, я приступил к работе. Вначале немного раскрыл мою ауру, превратив её в разворошенный змеиный клубок, а затем таким же образом поступил с энергоканалами моего тела. Из последних сил я толкнул свою энергетическую составляющую в тело, понимая, что на большее уже просто не способен, и если мой замысел не удастся, то вновь встречусь с Темнотой. Интересно, у неё дома мне можно будет устроить домашний кинотеатр? Или поставить хоть какой-то комп с игрушками? А то ведь заскучать можно, видя перед собой один и тот же однообразный пейзаж. Кстати, вот мне интересно, чем Темнота занимается в свободное от приглядывания за мной время?

Но мои худшие опасения не подтвердились. С дикой радостью я увидел, как живые нити ауры, стремясь вновь свернуться в клубок, сцепляются с нитями моего тела, оплетая их, будто вьюнок, или виноградная лоза, сливаясь воедино. Поначалу этих нитей были десятки, потом сотни, а через пару минут я вообще перестал различать, где еще находится аура, а где уже начинается мое тело. Все эти нити светились одинаково и представляли собой единый монолитный клубок, который ворочался, шевелился, стремясь занять удобное положение, а потом, наконец, облегченно затих. Но не замер. Какие-то процессы все же протекали в нем, слегка изменяя положение отдельных нитей, увеличивая яркость некоторых узлов... Посмотрев на все это великолепие, я весело сказал:

— А теперь финальный аккорд!

После этого я закрыл глаза и расслабился, чтобы вновь вернуть себе ощущение себя. И ощущение это мне понравились! Я вновь смог почувствовать свое тело, подчинявшееся неохотно, словно проснувшееся от долгого сна. Плеснув чуточку энергии в сердце, я разогнал застоявшуюся кровь по жилам и принялся восстанавливаться. К моему удивлению этот процесс протекал просто стремительно. Несмотря на то, что многие ткани были частично разрушены, энергия, бурлившая в моем теле, и аура, полностью с ним слившаяся, буквально за десяток минут избавили мой организм от последствий моей временной смерти.

Надо же, как звучит странно — временная смерть. Что ж, теперь я могу с гордостью говорить о том, что побывал на том свете и знаю, как он выглядит. Вот только одно мне не совсем понятно, это был рай или ад? Или в этом мире загробный мир всего один и подчиняется Тьме? Ну, тогда в принципе все понятно и логично, так как только владычице смерти удалось бы помочь мне вернуться к жизни. Кстати, нужно проверить мою функциональность, а то мало ли, может я после всех экспериментов и двигаться разучился.

Аккуратно приподняв свою руку, я повертел ею, а потом тот же эксперимент проделал с другой. Тело слушалось идеально, видно, все процессы пришли в абсолютную норму. Попробовав встать, я почувствовал необычайную легкость и силу, которая, однако, не приносила опьянения или дикого восторга. Вообще у меня не было никаких побочных эффектов от того, что я только недавно забрал силу из десятков тысяч мертвых тел. Вспомнив свои эксперименты с большим сафрусом, я проверил блокировку, которую отключал на время боя, но не обнаружил никаких её следов. Видимо, я наконец-то научился управлять таким огромным количеством силы, чтобы при этом не разрушать свои органы чувств.

Решив проверить свои возможности, я усилил ночное зрение и смог прекрасно разглядеть до мельчайших деталей обстановку в абсолютно темной палатке. С улыбкой я увидел, что мое оружие и амулеты аккуратно лежат рядом на небольшом стульчике, некто постарался даже мой Черный клинок отыскать, что в ткани моей палатки есть несколько маленьких дырочек, через которые проглядывала ночь, а по дальней стенке ползет мелкий сверчок.

Обрадовавшись своим новым способностям, я лег обратно и стал неторопливо прикидывать, что делать дальше. Вообще, было приятно осознавать, что никуда спешить не нужно, никаких тревог и волнений на горизонте не намечается, и можно спокойно предаваться безделью. Полежав расслаблено несколько минут, я понял, что отправиться на поиски еды все же необходимо, да и узнать, что пропустил после того, как рухнул замертво. Но сперва нужно пообщаться с моей помощницей, моей подругой, благодаря которой я снова смог почувствовать себя живым.

Мысленным усилием я вызвал то самое состояние границы между сном и явью и тут же увидел рядом темную фигуру. К моему большому сожалению, я снова не мог различить её лицо, но меня это уже не смущало.

— У тебя получилось! — воскликнула Темнота, обняв меня своими нежными руками. — Ты смог сделать этот шаг!

— Какой шаг? — спросил я, улыбнувшись. — Я думал, что просто вернулся к жизни.

— Нет, Алекс, ты не просто вернулся. Ты перешагнул сразу несколько ступенек в своем развитии. Ты сделал то, что не удавалось еще ни одному моему избраннику — ты полностью слил воедино две составляющих своего тела!

— Это хорошо, или плохо? — поинтересовался я.

— Это просто замечательно! — ответила Темнота. — Признаюсь честно, я не рассчитывала, что у тебя это получится. Слишком мало времени прошло, слишком ограниченный объем знаний ты успел собрать, слишком рискованно было проводить эти изменения, перепрыгнув сразу через несколько необходимых этапов.

— А можно поподробнее? — попросил я. — Все равно спешить уже некуда, так что я хотел бы узнать немного больше. Что там за ступени, через которые я прыгал?

Не знаю, может это мой эксперимент так повлиял на Темноту, обеспечив ей хорошее настроение, но моя подруга рассказала мне очень интересные вещи. Оказывается, то, что я проделал сейчас, является одной из ступеней овладения магией. К слову, достичь ее удалось только десятку архимагов Империи, так что я мог собой гордиться. Вот только существовала одна проблема, не так, чтобы большая, но заставившая меня задуматься. По словам Темноты, для того, чтобы достичь этого, мне нужно было постоянно заниматься магическими упражнениями, совершенствовать свои знания, представления об окружающем мире... короче, получить громадную базу теоретических и практических знаний. Только тогда я бы смог сперва научиться оперировать большим количеством силы, не получая при этом разрушения организма, затем постепенно превратить свою ауру в тот комок шевелящихся нитей, который был характерен аурам имперских магистров, затем изменить свое тело, превратив его в сосредоточие энергии, и только потом заняться слиянием. Я же лихо перепрыгнул все эти шаги, и теперь Темнота сильно беспокоилась, как я буду с недостатком знаний и практического опыта существовать дальше.

— Пойми, Алекс, та ступень развития, на которой находишься ты, еще не конец пути, а сил и знаний на его дальнейшее преодоление у тебя попросту нет. Но это просто поразительно, что ты сумел в течение одного года добиться таких результатов, которые удавались имперским архимагам только после почти полстолетия напряженной работы.

— Да, я такой! — хихикнул я. — Но скажи, что мне теперь делать дальше? Ведь, как ты сама сказала, сделать следующий шаг я уже не могу, да и не хочется, если честно, раз на предыдущем чуть копыта не отбросил.

Моя подруга помолчала, не спеша отвечать, а я все же настаивал:

— Действительно, может быть, ты мне уже скажешь, для чего я тебе нужен? Может быть, хватит темнить? Поверь, я понимаю, что твой должник, поэтому сделаю все, о чем ты меня попросишь, только скажи.

Темнота вздохнула, а потом ответила:

— Нет, Алекс. Хотя ты уже не ребенок, но все равно для этого время еще не пришло. Хотя могу сказать лишь одно, не тревожься и не терзайся опасениями, что я попрошу тебя сделать что-то ужасное по твоим меркам. Нет, я не буду заставлять тебя убивать друзей, приносить мне в жертву целые народы или совершать еще десятка два подобных вещей, о которых ты подумал.

— Извини, — смущенно сказал я, слегка покраснев, а потом добавил: — Так что же мне теперь делать?

Темнота улыбнулась, заставив почувствовать её ласковую улыбку всей душой, и ответила:

— Живи, Алекс. Просто живи.

Улыбнувшись в ответ, я обнял свою подругу на прощание и вернулся в свое тело. Встав с лежанки, я нацепил перевязь с мечами, пояс с кинжалами, рассовал амулеты по карманам, и почувствовал себя человеком. Хотя, не совсем человеком. Сделав несколько шагов, я понял, что те, кто одевали меня, позаботились даже о белье, но упустили из виду такую мелочь, как портянки. А ходить в кожаных сапогах на босу ногу было для меня не слишком приятно. Поэтому я сел обратно, отогнул край чистой простыни, накрывавшей лежанку и, несколько не стесняясь, отхватил от нее приличный кусок своим кинжалом. Разрезав его на две части, я аккуратно обмотал свои ноги и надел сапоги. Простыня была мягкая и нежная, поэтому по моему лицу расплылась широкая улыбка.

Отдавшись во власть этих ощущений, я вдруг заметил, что где-то на краешке сознания маячат совсем другие чувства. Не радости и облегчения, а горя и печали. Недоумевая, почему это может быть, я потянулся к ним и вдруг понял их причину — Алона! И сразу же они навалились на меня огромной волной, грозя утопить. Как только я вспомнил о сестренке, между нами протянулась мысленная связь, которая позволила мне полностью ощутить то, что сейчас чувствовала она. Потянувшись к ней, как тогда, во время скачки, я представил её образ, который постепенно обретал яркие краски, насыщался деталями, становился объемнее...

В этот раз я увидел не только кусочек пространства площадью метра два, а ощутил себя в большой просторной комнате со шкафами, окном, тумбочкой с зеркалом и ковром на полу. Алона лежала на кровати у стены, уткнувшись лицом в подушку, и тихо рыдала. Я понял, что она уже знает о моей смерти, наверняка Мирин постарался. Вот гад, я ему еще это припомню! Не мог подождать немножко, ведь когда я умирал, вряд ли сестренка вообще что-то ощутила. Максимум — это боль от смертей моих парней, но ведь она не была последней, что я чувствовал. Подойдя к ней, я нагнулся и провел рукой по волосам гномки, нежно подергав за её неизменный хвостик.

— Алекс? — прошептала Алона, отрываясь от подушки.

— Привет, сестренка! — весело сказал я в ответ.

Алона посмотрела на меня, а потом бросилась в объятия, уткнувшись мне в грудь и дав волю потоку слез.

— Тише, тише, — успокаивал её я, гладя по голове. — Не нужно сырость разводить понапрасну, ведь ничего страшного не произошло.

— Но ты же... у-умер! — причитала гномка, пуще прежнего прижимаясь ко мне.

— Ну, подумаешь... — ответил я. — Что мне, и умереть уже нельзя?

— Нельзя-а-а... — рыдала Алона. — Ты обеща-ал! Ты говорил, что обязательно вернешься-а-а!

Слезы не прекращались, поэтому я прекратил шутки, взял сестренку за плечи и посмотрел ей в глаза, наполненные слезами.

— Алона, я живой! Хватит уже реветь!

Поначалу гномка только всхлипывала и хлопала ресницами, но потом, слегка успокоившись, спросила с недоверием:

— Но как это возможно? Ты меня не обманываешь? Ведь я почувствовала, когда ты умирал, сначала боль, а потом какую-то страшную пустоту внутри...

— Сестренка, я живее всех живых. Да, я действительно погиб, немного перенапрягшись, но потом вернулся обратно, ведь прекрасно помню, что обещал тебе и нарушать свои обещания не хотел. Да и если честно, ТАМ мне не очень понравилось — красиво, необычно, но наверняка потом, через некоторое время, настанет скука смертная. Поэтому я с помощью одной моей подруги вернулся в свое тело и сразу связался с тобой, потому что почувствовал, что ты тут ревешь, как маленький ребенок.

— Я не ребенок, — недовольно произнесла Алона, вытирая слезы, а потом удивленно на меня посмотрела.

— Убедил? — поинтересовался я.

— Немного, — ответила сестренка, всхлипнув. — А почему ты такой... такой... эльф?

— Что, заметила? А я хотел тебе сюрприз устроить, — улыбнулся я. — И как тебе, нравится?

Я завел прядь волос за свое остроконечное ухо и продемонстрировал сначала фас, а потом профиль.

— Красивый, — улыбнулась Алона. — А почему ты таким стал?

— Это ты меня обидеть решила? — ехидно поинтересовался я, но тут же добавил, глядя как сестренка уже открывает рот для оправданий: — Шучу, не беспокойся! А почему... Да так, эльфийские корни вдруг дали о себе знать. Если честно, я сам не ожидал, но теперь уже привык быть эльфом и обратно меняться не хочу. Мне только интересно, что твой папа скажет, когда увидит меня в таком облике? Нет, я знаю, что Мирин ему уже доложил наверняка, но вот...

Внезапно дверца комнаты распахнулась, издав протяжный скрип и заставив меня умолкнуть. Помните поговорку, 'помяни черта...'? Так вот, на пороге нарисовался Шаракх, который без предисловий спросил:

— Алона, дочка, ты как себя... — король не договорил и в следующее мгновение сильно выпучил глаза.

Недоумевая, что могло стать этому причиной, я оглядел комнату и поспешил убрать руки от сестры, потому что её поза, мягко говоря, была немного странноватой, а кроме неё меня вроде бы никто не должен видеть. Но следующие слова Шаракха заставили меня в этом сильно усомниться.

— Алекс? Это ты?

— Ни фига себе! — выдохнул я, глядя на него. — Я что, телепортнулся сюда с перепугу?

Решив проверить, я встал с кровати, а потом упер руку в ближайшую стенку. Как и ожидалось, моя конечность, повинуясь сознанию, не встретив никакого сопротивления, нырнула в камень. Все-таки в таком состоянии я могу воздействовать только на Алону, которая чувствует мои прикосновения, а окружающее пространство для меня остается неосязаемым образом.

— Фу-ух! — облегченно произнес я. — Хотя с другой стороны немного жалко. Научиться телепортации я бы не отказался.

— Алекс, почему ты здесь? Ты что, хочешь забрать Алону с собой? — взволнованно спросил меня король.

— Расслабьтесь, — улыбнулся я. — Это мы просто общаемся, никуда я её забирать не собираюсь, да и вообще, живой я, живой!

— Но ведь...

— А это уже устаревшие сведения, — прервал я короля. — Я полчаса назад вернулся, так что сейчас живее всех живых, и нахожусь где-то в степи вместе с армией победителей, а сюда заскочил просто сообщить, что со мной все в порядке... Вот только я не понимаю, как же вы меня можете видеть и слышать? Ведь я общаюсь с Алоной благодаря кровной связи, а с вами ведь мы не братались?

— Алекс, — уже спокойно произнес Шаракх. — Вот теперь я действительно верю, что это ты собственной персоной. Как и раньше, никакого уважения к правящим особам!

— Простите, привычка, — потупил я взор, порадовавшись, что хоть на 'ты' короля называть не стал.

Шаракх рассмеялся, глядя на меня, а я взглянул на улыбающуюся Алонку и вопросительно кивнул в его сторону. Чего это с ним? От счастья спятил? Так я ведь не то счастье, которому радоваться нужно. Отсмеявшись, король сказал:

— Алекс, когда же ты поймешь, что мы все — одна семья. Пусть ты стал её членом волей случая, но это ничего не меняет. Поэтому я и могу тебя сейчас видеть, так как у нас с тобой одна кровь... сынок!

Я несколько секунд не находился с ответом, но зато эта версия все расставила по своим местам, а то я уже начал было подумывать, что просто путешествую без своего тела. Вот такая, блин, душа у меня гулящая!

— А-а-а, понятно, а я уж волноваться начал, — сказал я и добавил: — Ну, тогда я пошел. Делать мне тут уже нечего, а остальных обрадовать страсть как хочется! Ох, устрою я им пару сюрпризов!

Залихватски улыбнувшись, я кивнул Алоне и сказал:

— До встречи, сестренка. Постараюсь приехать поскорее!

— Ты всегда так говоришь! — укоризненно ответила гномка и обняла меня напоследок.

Чмокнув её в лоб, я повернулся к Шаракху.

— До свидания... папа!

Подняв руку в прощальном жесте, я вернулся к себе в тело, которое все еще стояло посреди палатки. Нет, с таким способом общения нужно быть осторожнее и использовать только в крайних случаях, а то пока я 'отсутствую', меня и прирезать могут, да так что никакая регенерация не поможет. Есть же разговорный амулет, так чего мудрить было? Поражаясь своей недальновидности, я внезапно понял, что просто после смерти мне очень не хочется умирать снова, поэтому такие мысли и появляются в голове. Покачав головой, я вышел из палатки и окунулся в ночь.

Я находился посреди все того же знакомого палаточного городка, вот только шатры были расположены более хаотично, беспорядочно. Чувствовалось, что многим было просто наплевать на организацию, поэтому палатки стояли как попало. Несколько костров, горевших то тут, то там, говорили о том, что жизнь в лагере не замерла. Кое-кто готовил ужин, кто-то просто сидел рядом с огнем в кружке товарищей, отходя от пережитого боя. Решив, что сперва мне нужно отыскать Фариама, я оглядел палатки, но никакого флага не заметил. Тогда я решил воспользоваться своей кровной связью, справедливо полагая, что Мирин должен сейчас находиться где-то неподалеку. Ведь после всего, что произошло, всем этим полководцам необходимо было посовещаться и решить, как быть дальше.

Определив направление, где вдалеке ощущалось присутствие родного человека, я двинулся туда. Лагерь почти полностью был погружен в сон, так что мне удалось беспрепятственно и без свидетелей достичь места, где обретался Мирин, не вызвав при этом криков типа 'Мертвяк! Руби его!' или тому подобных. Возле нужной мне палатки находились трое воинов в доспехах. Они были людьми, так что я понял, что мои догадки подтвердились. Рядом спала Каррашша, которой уже залечили распоротый бок, оставив только полоску шрама на шерсти, поэтому я понял, что и Ваз находится здесь же.

Подойдя к воинам, я поинтересовался:

— У себя?

Этим вопросом я вызвал замешательство и громадное удивление на их лицах. Не дождавшись ответа, но все же решив, что рубить сгоряча они меня не будут, я шагнул к палатке и услышал спор, который шел, видимо, уже давно.

— А я не согласен передавать его Мардинану! — заявлял Ренард.

— Но ведь его смерть не принесет никакой пользы! — увещевал его Фариам.

— Все равно, он будет казнен на рассвете! — отвечал братишка.

Догадываясь причине спора, я отогнул полог шатра и шагнул внутрь под яркий свет магического светильника.

— Что за шум без драки? — весело осведомился я, оглядев удивленные лица Ваза, Фариама, Мирина и Ренарда, которые в этот момент стали очень похожими друг на друга. — И самое главное, почему не пригласили меня? Друзья, называется. Мне же тоже интересно!

Оглядев помещение, я подошел к дальней стенке, провожаемый внимательными взглядами, поднял стоящий там стул и переместил поближе к собранию, а потом, усевшись на него, с ехидной ухмылкой спросил:

— Ну?

Спустя еще несколько секунд всех словно прорвало.

— Повелитель! — выдохнул Ренард.

— Алекс, так ты живой? — воскликнул Ваз.

— Кирку тебе в задницу! — выругался Мирин и добавил кое-что непечатное.

— А мы тебя утром уже хоронить собрались! — сообщил улыбающийся Фариам.

Прерывая все эти вопли и готовый обрушиться поток вопросов, я поднял руку, призывая к тишине, а потом сказал:

— Объясняю всем и каждому, чтобы не рассказывать по нескольку раз. Да, я умер, но в загробном мире мне не слишком понравилось, поэтому решил вернуться, чтобы и дальше отравлять существование вам всем.

— Алона знает? — обеспокоенно спросил Мирин. — А то после твоей смерти она связалась со мной и закатила истерику, обвиняя в том, что я позволил тебе умереть.

— С ней я поговорил первым делом, — кивнул я, сочувствуя Мирину.

Сестренка в гневе — это страшно!

— Алекс, — Ваз хлопнул меня по плечу. — Я очень рад тебя снова видеть!

— А уж как я рад, — ответил я, потирая плечо. — Так что давайте быстренько сообщите мне, что я упустил, и что вы собираетесь делать дальше.

— Что делать дальше? — задумчиво повторил Фариам. — А все, что прикажет ваше темнейшество!

Эти слова будто бетонной плитой ударили меня по голове. Взглянув на короля, я увидел, что на его лице нет ни тени улыбки. Но как же так? Почему... Я почувствовал, что мне стало трудно дышать, и рванул завязки на своем мундире, вот только облегчения это не принесло, так как в голове билась только одна мысль — все было зря! И если уже Фариам готов признать над собой власть Темного мага, что же будет дальше?

А дальше будет просто — Империя объявит весь Мардинан сторонником Тьмы, захватит его, выбьет горцев из степи, или полностью уничтожит, а потом перекинется на эльфов и гномов. Ведь предлог есть железный — пособничество Темному магу. Если еще подогреть расовую неприязнь, облить нелюдей грязью, то уже готов предлог для тотальной войны на уничтожение. И после неё победителей определить несложно. И что же мне делать? Остаться здесь, защищая эти земли от Империи? Воевать со всем миром до победного конца или своей смерти? И сколько мне придется уничтожить людей? Миллион, десять миллионов? Столько их в той Империи наберется? И что, это того стоит? Стоит такое потерянной дружбы, взамен которой пришло подчинение? Стоит ли это призрачной надежды на спокойную жизнь?

Я закрыл руками пылающее лицо. Нет! Я не хочу! Не хочу снова убивать! Не хочу вновь рисковать своей шкурой! Я лучше исчезну, чтобы Империи не пришлось начинать новую травлю на Темного мага. Я лучше спрячусь подальше, чтобы не видеть, как имперцы разрушают все то, чего я добился с таким трудом!

— Да пошли вы все! — сказал я, убирая руки от лица, а затем резко поднялся и направился к выходу.

Сейчас мне было плохо и горько, хотелось скрыться подальше от всего мира и просто заснуть крепко-крепко...

— Алекс, постой! — воскликнул Фариам, но я не обратил на него внимания и шагнул в темноту, чувствуя, как ночной воздух приятно холодит разгоряченную кожу.

— Алекс, остановись!

Король догнал меня уже у следующей палатки и, схватив за плечо, развернул к себе.

— Да постой, ты! Это была шутка! Всего лишь шутка! Прости, я не знал, что она сделает тебе так больно. Прости, слышишь?!

До меня не сразу дошли его слова, но они не принесли особого облегчения. Всего лишь шутка... Вот только последствия у нее совсем нешуточные. И я тут вряд ли могу что-либо изменить, потому что это просто невозможно...

— Алекс, я поступил глупо, прости меня, — покаялся Фариам, отпустив мое многострадальное плечо.

— Здесь дело не только в тебе, — тихо ответил я. — Не только.

Постояв немного, король увлек меня обратно. Я не сопротивлялся, понимая, что все равно мне нужно было вернуться... чтобы хотя бы попытаться что-нибудь изменить, чтобы дать им всем какой-то шанс. Возвратившись в палатку, я задумчиво поднял опрокинутый стул и вновь сел на него, уставившись в пространство. Повисла напряженная тишина, которую нарушил Фариам.

— Алекс, я виноват перед тобой. Прости, я не знал, что ты не по своей воле стал Темным магом, и не хотел тебя обидеть.

— То есть ты решил, что мне не нравится быть Темным? — пробормотал я. — Ты думаешь, меня это обстоятельство угнетает, или заставляет считать себя ущербным?

— А... разве нет? — спросил король.

— Нет, мне было больно совсем по другому поводу. Мне было очень неприятно, когда ты признал, что намерен мне подчиняться. Не слушать советы, принимать помощь, а именно подчиняться... Но не это ранило меня больнее всего. Просто я понял, к чему все это катится. Если ты хорошо знаешь историю, то должен помнить, что пять столетий назад существовало сильное процветающее государство, против которого ополчился весь мир. После долгой войны оно было уничтожено, а его жители полностью истреблены, и знаешь, почему? Да просто потому, что главой там был мой предшественник! Сейчас ты в шутку называешь меня Темным... Но ты отчего-то не хочешь понимать, что после того, как все узнают, что войну Мардинану помог выиграть Темный маг, история повторится. Империя получит обоснованный предлог, чтобы начать крупномасштабное вторжение, а я не смогу этому помешать. Просто не буду вмешиваться, потому что уничтожать миллионы, чтобы спасти тысячи просто глупо. А после того, как Мардинан будет разрушен и станет частью Империи, настанет черед степи и альтаров, которых вырежут до последнего человека, потому что они признают Тьму. А там недалек день, когда на эльфов и гномов объявят всеобщую травлю. Вас ведь не так много, чтобы воевать со всем человечеством, поэтому все закончится очень печально. На все это я даю десять лет. Быстрее не выйдет, а медленнее нет нужды, так как у Империи уже есть опыт подобного противостояния... А ты говоришь, не нравится быть Темным.

Я вздохнул и продолжил.

— Мне нравится, кем я стал. Другое дело, что осознал я это только недавно, до этого момента ошибочно полагая, что являюсь обычным магом, которых в Империи тысячи. Но и после этого я ни минуты не думал, что сделался каким-то ущербным, не ощущал себя выродком или изгоем. А все потому, что я знаю, что сам по себе Темный маг не является воплощением смерти или убийцей с заданием уничтожить всех живых, а просто остается человеком, который может чуть больше остальных. Именно поэтому он вызывает зависть и ненависть у своих недругов. И все было бы замечательно, если бы он всегда оставался один. Тогда бы его никто не смог убить. Но он все же является человеком, он может чувствовать, испытывать привязанность, симпатию, любовь. Никто не способен прожить жизнь в одиночку, поэтому и Темные маги встречали друзей, находили семью... как и я. И становились от этого уязвимыми. Понимаешь, Фариам, беды приходят не к Темному магу, который способен возродиться, а к людям, которые в него верят, которые на него надеются. И мой предшественник в конце жизни это понял, поэтому просто позволил себя уничтожить, просто устав от борьбы с целым миром. Я не хочу повторить его судьбу. Особенно сейчас, когда снова ощутил вкус жизни...

После моих слов вновь повисла тишина.

— Но что же теперь делать? — спросил Мирин.

— Может сделать из тебя национального героя, превратив в Алекса Светлого? — улыбнулся Фариам. — Такой аргумент трудно будет оспорить имперцам.

— А заодно сказать всем альтарам, чтобы выбросили из головы все сказки о том, кого они зовут Повелителем, так? — кивнул я Ренарду.

— Мы сделаем это, — серьезно ответил тот.

— Это все полумеры, — ответил я.

— Хорошо, — заявил Ваз. — Что ты можешь посоветовать?

Вздохнув, я начал говорить, смотря в одну точку на столе:

— На моей родине существует притча, которую знает каждый. Она об отце и сыновьях, которые не ладили между собой. И вот, как-то раз, устав от бесконечных ссор, собрал папаша своих отпрысков и дал им веник. 'Переломите!' — приказал он. Но, то ли сыновья были маленькими, то ли силенок не хватило, однако переломить веник они не смогли. Тогда отец велел распотрошить веник на прутья и повторил свой приказ. Отдельные веточки сыновья легко поломали и спросили, зачем это все надо было. 'А для того, — ответил отец, — чтобы вы уяснили, что вы сами, как этот веник, и по отдельности вас поломать легко, а вот если будете держаться вместе, никто вас не одолеет!'. Притча гласит, что с той поры в семье воцарились мир и дружба.

Я улыбнулся своим мыслям, вспомнив альтернативные версии этой истории, и продолжил:

— Я говорю это вам не просто так, а чтобы вы немного задумались над ситуацией. Вас четверо вождей и каждый отвечает за свой народ, хочет ему принести счастья и процветания... Да-да, не смотри на меня так, Ренард, я не собираюсь оставаться вашим Повелителем. Я принес вам победу, вернул земли, так что теперь альтарам нужно продолжать жить самим, а тебе придется заменить меня на этом посту. И ты справишься, я в этом уверен, да и народ тебя поддержит... Так вот, я бы просто хотел привести несколько общеизвестных фактов. У альтаров есть масса одаренных, но нет ни одного хорошего и умелого мага, а в Мардинане люди с магическими способностями практически полностью отсутствуют. У эльфов есть талантливые маги и прекрасные воспитатели, но постепенно образуется проблема перенаселения. У гномов полно хороших мастеров-металлургов, а в степи полно залежей металлов, которые альтары просто не могут добывать, потому что никогда этим не занимались. У Мардинана большое население, но нет хороших воинов, чтобы его защищать, а у альтаров с раннего детства детей воспитывают воинами. Горцы получили большие земли, но на них мало зелени, а эльфы очень нуждаются в расширении территорий, и каждый из них способен вырастить себе небольшую рощицу... Я могу перечислять еще очень долго, вспомнить хороший песчаник в степи, великолепное вино в горах, образованных людей в Мардинане, прекрасных строителей Подгорного королевства, но предоставлю вам додумать самим. По-одиночке у каждого из вас имеются свои проблемы, свои нужды и свои преимущества. Каждое из ваших королевств Империя может раздавить, играючи, даже если у вас есть козырь — живой и невредимый Викерн. Ведь я правильно понял, о чем вы спорили до моего появления?

Дождавшись кивка от Фариама, я продолжил:

— И поэтому я могу лишь посоветовать вам объединить усилия. Не подписать торговые договора, не заручиться военной поддержкой в случае чего, а просто объединиться, создав одно большое государство, которым вы будете руководить вместе. И пусть поначалу это вызовет много вопросов, спорных моментов и другой чепухи, но главное, если у вас все получится, то в этой части мира появится крепкий островок, который с успехом сможет противостоять разным стихиям... Во всяком случае, мне очень этого хотелось бы, потому что видеть, как погибает то, чего я достигал своим потом и кровью, я просто не смогу.

Я облизал пересохшие губы и посмотрел на собеседников. Задумчивый Фариам, улыбающийся Ваз, слегка ироничный Мирин, Ренард, преданно глядящий мне в глаза... Все они были моими друзьями, и я надеялся, что им сейчас удастся принять верное решение.

Поднявшись со своего стула, я снова направился к выходу.

— Алекс, ты куда? — спросил Ваз.

— Пойду, прогуляюсь, — ответил я, улыбнувшись. — Вам еще о многом нужно будет поговорить, а я не хочу мешать.

— А что же будешь делать ты? — спросил Фариам, когда я уже хотел было откинуть полог штабной палатки. — Ты правильно сказал, мы вожди своих народов, поэтому не можем оставить свои посты, но чем будешь заниматься ты, если мы сумеем создать тот союз, который ты предложил?

Я обернулся и ответил:

— Я не хочу становиться его главой, если ты об этом. Я вообще не хочу принимать на себя никакую ответственность. Хватит, наигрался вдоволь! Так что я планирую оставить все это на вас и просто жить. Жить в свое удовольствие. Может быть, это чистейшей воды эгоизм, так и я ведь не святой.

Подумав немного и глядя на кислые лица принцев, сына вождя и короля, я иронично усмехнулся и спросил:

— Послушай, Мир, объясни мне один момент. Вот ты мой брат и Рен тоже. А вы между собой являетесь родственниками, или кровное родство на это не распространяется?

Мирин и Ренард ошеломленно уставились друг на друга. Ваз поглядел на их лица и хихикнул, а Фариам с ехидной улыбкой спросил меня:

— А тебе это действительно интересно?

— Нет, — ответил я, улыбнувшись во все тридцать два. — Просто люблю озадачивать!

Повернувшись, я отодвинул полог шатра и шагнул в ночь. Попытавшись определить направление, где находятся мои Кэльвы, я с удивлением обнаружил, что не могу этого сделать. В моей ауре не осталось и следа от клятвы верности, которая нас связывала, но это было понятным, ведь она кардинально изменилась, просто переварив в себе это плетение. Поэтому парни сейчас получили абсолютную свободу и вольны делать, что захотят. Надо им об этом сообщить, пускай порадуются. Отчаявшись узнать их местонахождение с помощью магии, я подошел к одному из костров и поинтересовался у сидящих там воинов:

— Бойцы, вы моих Кэльвов случайно не видели?

Когда ступор немного прошел, один из парней указал мне дрожащей рукой направление. Поблагодарив, я опять, словно тень, растворился в ночи и пошел к своим ребятам на свет далекого костра. Когда я приблизился, то увидел, что парни передают по рукам несколько кувшинов с вином. Шагнув в круг, я подхватил один из них, сделал глоток весьма неплохого вина, а потом жалобно спросил:

— Парни, а у вас пожрать не найдется?

Следующие пять минут меня обнимали, хлопали по спине, по плечам и другим местам, Крот произнес свое знаменитое 'Я же говорил...', а потом парни, наконец, оставили меня в покое и сердобольный Трит насыпал кашу мне в тарелку. Пока я насыщался, Кэльвы поведали о том, что их осталось всего тридцать восемь, а почти треть отряда полегла в свалке, приняв на себя главный удар степняков. Не помогла ни интуиция, ни знания боя, ни защитные амулеты. Многих просто задавили всей массой, завалили трупами, и те, что погибли в самом начале бойни, оказались первыми в ряду многих.

Жуя, я узнавал, что армию Мардинана также сильно потрепало. Из всей массы уцелело семь тысяч человек. Гномов проредили меньше — они потеряли всего шесть сотен бойцов, которые полегли во время прорыва их строя. Эльфы лишились шестой части войска, пострадавшей от стрел, а горцы в целом потеряли полторы тысячи бойцов. В общем, потери могли быть и больше, если бы я не снабдил всех защитными амулетами, поэтому оставалось только порадоваться, что битва оказалась выиграна относительно малой кровью. Вот если бы альтары подоспели минут на десять раньше... То их тут же проредили бы маги, которых я бы не смог еще к тому времени уничтожить! Так что нечего сомневаться в правильности действий. Все случилось так, как должно было быть, а потери... их нужно просто пережить. Хотя мой отряд все же пострадал не сильнее всех. Учеников Лина из двадцати двух осталось только восемь, они вместе с мастером сохраняли строй воинов Мардинана до победного конца.

Признавая, что без жертв не бывает победы, я отбросил в сторону мрачные мысли. Я жив, мы выстояли, а тем, кому не повезло, достался вечный покой и посмертная слава. Хоть это и немного, но все же лучше, чем совсем ничего. Поэтому мы сидели у костра, поднимая кувшины за наших павших товарищей, молча обещая себе, что сохраним память о них в глубине своих душ. И внезапно я ощутил и по-настоящему осознал, что наконец-то завершилась война, подчеркнувшая своим итогом еще один этап моей бурной жизни. Сложный, неоднозначный и весьма противоречивый этап.

За это время я многое узнал о себе, стал Темным магом и Повелителем альтаров, шагнул на новую ступень развития, осознал, что означают слова ответственность, долг и честь, понял, кем могу быть, если отдамся на волю случая, и кем хотел бы стать. Я увидел все грани своего характера, о которых даже не догадывался, и понял, каково это — терять своих. Но главным было то, что за этот период я, наконец, осознал, чего хочу от этой жизни, и это мне очень понравилось.

Звезды сверкали в бездонном небе над головой, костер разгонял окружающий мрак, рождая причудливые тени на земле, а я просто сидел с кружкой в руках, смотрел на огонь и думал о том, что завтра скажу своим Кэльвам, как буду отмазываться от задумки Фариама, который хочет произвести меня в герои, когда отправлюсь искать тот самый разрез, с помощью которого попал в этот мир, и понимал, какое же это счастье — просто жить.

КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ КНИГИ.