Темная Прага

Мартина на цыпочках подошла к двери и наклонилась к замочной скважине.

Анна неторопливо вошла в помещение, плотно притворив за собой дверь. Можно было не спрашивать у улыбающегося Эдварда, что здесь произошло, стоило только взглянуть на маленький, словно игрушечный пистолет в руках Карела. Но раз ее Эдвард был жив (относительно) и здоров (насколько это возможно), то можно было предположить, что попытка очистить Прагу от вселенского зла в лице вампиров их дорогому гостю не удалось.

Сейчас детектив явно не владел собой, однако пистолет держал крепко и поочередно переводил его с хозяйки дома на Эдварда и обратно.

Вампир лениво прошел по комнате и встал рядом с Анной, всячески упрощая задачу многострадальному охотнику.

— Что ж, дорогая графиня, видимо, наш гость раскрыл страшный секрет семейства Варвик. Нам ничего не остается, кроме как сдаться в руки правосудия.

Анна бросила на него взгляд, ясно говорящий, что его шуточки здесь неуместны. Только сейчас Эдвард заметил, что выглядела вампирша ужасно — под траурной вуалью не были видны впавшие щеки и мертвенная бледность. В общем, графиня была очень и очень голодна. По ее взгляду граф понял, что она еле сдерживает себя, что бы сейчас же не броситься на этого человека, так вовремя подоспевшего к необходимой Анне трапезе.

Однако Эдвард ошибся. Анна вовсе не набросилась на детектива, она медленно, с некой торжественностью развернулась и подошла к двери.

— Мой дорогой Карел, прошу меня извинить, я вернусь буквально через мгновение, и вы сможете закончить свое святое дело, — с усмешкой проговорила Анна и настежь открыла дверь.

К чести Мартины, так удачно пристроившейся рядом с кабинетом, она сумела "сохранить лицо" и крайне вежливо пролепетала:

— Простите, пани, я...

Анна схватила ее цепкими пальцами за запястье и громким шепотом произнесла:

— Тебя не учили родители, что подслушивать под дверью нехорошо? — к ужасу Мартины, в голосе ее хозяйки не было ни капли злобы, лишь спокойный интерес.

— П-п-простите...

— А знаешь ли ты, что за любопытство приходится дорого платить, иногда даже ценой жизни?

— Д-да...

— На твое счастье, я добрая хозяйка, и прощаю тебя. Но я хочу, чтобы ты навсегда запомнила мои слова, панночка Мартина Новачек!

Не дав горничной опомниться, Анна еще сильнее сжала ее руку, так, что бедная девушка вскрикнула от боли, и потащила прочь из кабинета, до кухни, куда с нечеловеческой силой швырнула ее и закрыла дверь на засов.

— Дорогие господа, я прошу прощения за увиденный вами скандал. Иногда прислуга просто несносна. Так на чем же мы остановились, пан Черник? Кажется, вы хотели нас убить?

Не говоря ни слова, детектив снова выстрелил, однако, как бы хорошо он не целился, пуля вошла в стену в миллиметре от графини.

Эдвард бросил встревоженный взгляд на Анну: сможет ли она в таком состоянии нормально реагировать, но, убедившись, что графине нравится игра в "кошки-мышки", решил заняться более полезным делом, чем просто наблюдать за неудачными упражнениями господина детектива в стрельбе (кроме того, у него все равно кончились патроны). Например, изучением счетов на столе Анны, которые были в таком ужасающем состоянии, что любой финансист повесился бы с горя, лишь только бросив на них беглый взгляд.

— Вы портите мне обои, дорогой пан, — сладко пропела графиня, поднимая глаза на замершего Карела.

Тот встретился со взглядом красных, голодных глаз этой хищницы и действительно потерял способность двигаться. Он не мог даже думать; весь мир превратился для него в две красные светящиеся точки...

— Положи пистолет...

Приятный голос Анны заставил его подчиниться.

— А теперь подойди ко мне, не бойся...

Карел сделал несколько шагов к вампирше, пока, наконец, не оказался рядом с ней.

— Это совсем не больно, — заметил Эдвард, который на время оставил счета и наблюдал за разворачивающимся представлением.

Холодные пальцы Анны коснулись шеи детектива, но вампирша тут же отшатнулась от него:

— Сними серебро с шеи, немедленно!

Медленными, заторможенными движениями Карел сбросил с шеи серебряные цепочки, которые до этого так предусмотрительно надевал, предвкушая предстоящую встречу с вампирами.

— Так-то лучше...

Ее острые зубы впились в шею незадачливого охотника.

— Анна, уже вторая жертва в собственном доме... Это моветон! — усмехнулся Эдвард.

Но взгляд его оставался прикованным к двум ранкам, из которых текла такая свежая, такая ароматная кровь...

— Не присоединишься к моей трапезе? — оторвавшись, наконец, от жертвы, спросила щедрая графиня.

— Это так мило с твоей стороны, — улыбнулся он, поднявшись из-за стола.

Эдвард, нахмурившись, смотрел в глаза Карелу. Определенно гипноз удавался графине лучше, чем ему. Блаженная улыбка теперь навсегда останется на лице несчастного детектива. Его же счастье. В таком состоянии он не мог почувствовать боли. Черник даже не понимал, что живет последние минуты.

Что ж, Эдварду не было до этого никакого дела. Ведь когда человек ест жареную курицу, он не думает о ее несчастной душе или мучительной смерти. Вампиры в этом смысле ничуть не отличаются от людей. Граф взял детектива за плечо и притянул к себе, припав к двум маленьким кровавым дырочкам на шее Карела.

Через несколько минут он выпустил Черника, едва стоящего на ногах все с той же глупой улыбкой на губах.

— Дорогая, нам негде прятать трупы! — серьезно заметил Эдвард, а в глазах его плясали веселые искорки. Он снова уступил место Анне.

Вампир вытащил из пиджака детектива осиновый кол и с интересом начал рассматривать деревяшку, как будто это была древнегреческая ваза.

— Какая древность, — усмехнулся Плантагенет. — Столько времени прошло, а им так и не удалось придумать ничего новенького.

Впрочем, эта самая древность с легкостью могла убить его — стоит только лишь вбить эту деревяшку в сердце, и вампир исчезнет, превратившись в прах. Эдвард с омерзением отшвырнул кол.

Граф взял со стола нож для бумаги. Коснувшись неровных краев, он, конечно, тут же порезался. Но ранка немедленно зажила.

Любопытство и преувеличение своих возможностей никогда не приводит ни к чему хорошему. Вот и Черник мог бы жить дальше, но захотел побыть героем. Спасти несчастную графиню от страшного кровососа.

Эдвард прикоснулся лбом к холодному стеклу. А ведь Ева теперь точно сделает все, чтобы покончить с графом. Вся ее жизнь состояла из сплошных потерь, но она, в отличие от многих, становилась только сильнее. И теперь, когда ее детектив мертв, она не пожалеет даже собственной жизни, чтобы за все расквитаться с Плантагенетом. Еще одного дорогого ей человека, убитого Эдвардом, она ему не простит.

Граф очень любил игру в кошки-мышки. Но вот мышкой быть не любил. Хотя почему обязательно он должен быть мышкой? В конце концов, Эдвард — настоящий вампир. А она всего лишь полукровка. Их следующая встреча должна быть очень забавной. И последней в жизни охотницы.

— Придется вызывать мастера. Надеюсь, прислуга ничего не расскажет о стрельбе в поместье Анны Варвик, — произнес граф, заложив руки за спину и всматриваясь вдаль, туда, где виднелся старый город Прага. — Кстати о прислуге. Какие нынче пошли невоспитанные девушки. Суют свои симпатичные носики во взрослые дела. Судя по всему, ты ее проучила.

Тело детектива с характерным звуком рухнуло на пол.

Эдвард резко развернулся, лукаво улыбнувшись графине.

— Ну вот. Милая, если каждый гость, пришедший к тебе в дом, будет вот так заканчивать, о тебе пойдут нехорошие слухи. Люди начнут избегать поместья, и придется ходить на охоту, а это так утомительно...

Всплеснув руками, граф покачал головой.

— Вечно мне достается вся грязная работа. Кругом полно зевак. Представляю себе завтрашние заголовки газет, — проворчал Эдвард, не давая Анне даже вставить слово. — "Граф Варвик в поисках последнего пристанища для несчастного детектива Карела Черника". Длинно, но зато так правдиво.

Эдвард тяжело вздохнул (отучиться от этой нехорошей привычки вампир никак не мог), взяв детектива за руки. Рядом с Карел граф выглядел еще более миниатюрным, чем это было на самом деле. Ведь Черник был выше его на целую голову и гораздо шире в плечах.

Родители всегда считали, что из Эдварда не выйдет хорошего воина. Но он вырос и стал вампиром, обладателем огромной силы и широкого ряда других возможностей. Какая ирония!

— Веди меня, прекрасная Анна, — взвалив детектива на плечо, певуче произнес граф. — Мне нужно спрятать сей труп.

* * *

Сразу после похорон инспектор Тесарж куда-то исчез, да Вик и не хотелось опять возвращаться в полицейский участок. Хотя куда было ей еще идти? Наверное, только туда, куда тянуло сердце, не слушая голоса рассудка. Туда, где жил Он. Ноги сами понесли Вик в поместье Варвик, которое находилось совсем недалеко от Праги — пять километров Вик пролетела, как на крыльях.

Было уже поздно. Вик и не заметила, как холодный и тоскливый день сменил такой же холодный, но, тем не менее, красивый, вечер. Вечера в Праге всегда были красивы. Вне зависимости от того, каким было утро, день или ночь... Тихо, лишь ветер шелестит в траве, да одинокая птичка потеряно щебечет в отдалении. В такой вечер лишь гулять по улицам в компании того, кто согреет своим сердцем. Эх... Мысли Вик вновь вернулись к Эдварду. Она стояла около ворот поместья Анны Варвик в нерешительности, словно не зная, входить ей или бежать отсюда прочь.

И тут тишину разорвал звук выстрела и звон разбившегося стекла. Вик протиснулась между решетками на воротах и бросилась к окну, чье безупречно ровное стекло теперь сияло маленькой дырочкой с трещинами по краям. Стараясь не шуметь, Вик подтянула свою любопытную мордашку к свету. Человек, занимавший весь день её мысли, сидел за столом спиной к окну, изучая какие-то бумаги. Девушка испугано прижалась к холодному кирпичу стены, забывая дышать. Она видела, как графиня вцепилась в несчастного мужчину и кровь текла по шее, рукам и капала на пол. Отвратительно! Вик узнала Черника. Рихард представил их друг другу накануне... Граф подошел к Чернику, и Анна освободила ему место, дав тоже насладиться "ужином". Тут же в голове всплыло воспоминание о той ночи. Той страшной ночи в Лондоне, в которой были убиты её родители. Она вспомнила то существо, что приникло к тонкой шее матери.... Девушка тихонько всхлипнула, глядя, как по белому подбородку графа течет алая струйка крови, на то, как он с аппетитом облизывает белоснежные клыки. Ей стало страшно. Хотелось закричать, убежать в ночь, подальше от этого проклятого особняка, но зрелище кровавой трапезы завораживало, заставляя досмотреть спектакль до конца, который, слава Богу, наступил скоро. Тело детектива с деревянным стуком упало на пол — после того, как вампиры оторвались от шеи бедняги. Это и вывело Вик из ступора, в котором она до этого находилась. Не заботясь о том, сколько шума она производит, попрошайка припустила со всех ног в сторону участка. К Тесаржу. Только бы поверил, только бы поверил!

* * *

Тесарж сидел за столом, уставившись на дрожащий огонек единственной свечи. Несколько капель горячего воска упали с оплывшего огарка на испещренный каракулями лист. Детектив вздохнул, ногтем соскреб мгновенно застывший воск, выдвинул ящик стола и, положив туда записи, закрыл его на ключ.

Перед ним оставался целый ворох бумаг и папок, вскрытых почтовых конвертов с остатками сургучной печати, телеграмм из Вены и Пруссии и исписанных с обеих сторон страниц его записной книжки. Но он слишком устал, чтобы оставаться в участке. К тому же, ему было сложно сосредоточиться после разговора с Черником. Его старый наставник явно чего-то не договаривал...

Он уже снимал пальто с вешалки, когда в дверь вежливо постучались.

— Войдите, — ответил Рихард, гадая, что такого могло произойти.

Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель усатый жандарм просунул голову:

— Инспектор, там та девчонка, — почему-то виноватым голосом сообщил тот.

— Вик? — подивился Рихард, набрасывая на плечи пальто, — я сейчас буду.

Жандарм послушно кивнул, и исчез за дверью. Тесарж задул свечу, взял трость, и, бросив взгляд на залитую лунным светом комнату, вышел.

Жандарм отступил в сторону, давая дорогу инспектору. В центре помещения на низком стульчике сидела попрошайка, жадно глотавшая воду из медной кружки.

— Бродяжка и есть бродяжка... — заметил жандарм, обращаясь к инспектору, рассчитывая завязать разговор. Тесарж ничего не ответил, и жандарм, фыркнув, вышел за дверь.

Вик сидела на табуретке, прижав ноги к подбородку. Так было теплее и как-то защищеннее. Дежурный принес девочке воды в старой кружке и пошел за Тесаржем. "Вода... Свежая. Глотать и не думать. Не думать! Не думать о том, что видела, что чувствовала. Не думать! Поскорее бы он пришел..." — Вик покачивалась на стуле в такт своим мыслям. Чтобы успокоиться. Чтобы перестать думать.

И вот послышался стук трости о паркет, и на пороге появился инспектор.

Вик резко вскочила, чуть не свалившись с табуретки. Кружку она все же уронила и остатки воды пролила на пол, но это было не важно. Главное, теперь было, с кем поговорить. Он должен был поверить!

— Hurry up! Быстрее! Там... Там... убийство! — возбужденно тараторила попрошайка, хватая Тесаржа за руку и таща к выходу.

— Подожди секунду, — упирался Тесарж. Временами он все еще с трудом разбирал болтовню Вик, скрашенную английским акцентом, особенно, когда она так торопилась, — Что произошло? Повтори, только медленно...

— Убийство! — выкрикнула Вик, дергая рукав Тесаржа и указывая на дверь. — Убийство! Там!

— "Там" — это где? — не сдавался Рихард в попытках вытянуть из бродяжки детали случившегося.

— Варвик! — было ему ответом.

Тесарж замер, а затем недоверчиво посмотрел на Вик. Та, наконец, перестала теребить его пальто, и теперь смотрела на инспектора, ожидая, что он скажет.

— В поместье Варвик произошло еще одно убийство?

Вик согласно закивала. Сначала она попыталась рассказать, что видела, но ей не хватало слов. Тогда она решилась на крайний шаг — показать, как это было.

Показать... Показать?! О, Боже... Актерское мастерство Вик было не знакомо, а про шарады она вообще не слышала, но... ничего больше не оставалось!

Вик показала три пальца.

— Три, — послушно озвучил Тесарж. — Три человека?

Девочка вновь активно закивала, теперь показывая один палец.

— Один... Человек, — снова утвердительный кивок. Теперь руки потянулись к горлу, изображая предсмертные судороги. — Жертва! — догадался Тесарж. Тут Вик показала на него.

— Черник!

— Детектив Черник?! — изумленно воскликнул Рихард. — О, Боже... Ладно. Сантименты потом. Продолжай, пожалуйста, — тут Вик показала два пальца, означавшие, что убийц было двое. Тут думать долго не надо было. — Один... женщина, — на этом образе Вик показала на себя и изобразила балерину. — И один... — тут инспектор смутился. Вик показала что-то не очень приличное. — Мужчина. Все. Понятно-понятно! — девушка смущенно улыбнулась и чуть-чуть покраснела. — Убийцы мужчина и женщина.