На пороге мира

И она незамедлительно воспользовалась гостеприимством хозяев.

Комната со значком душа, порадовала Элиз особенно. В ней оказалась не только душевая кабинка, но и полноценная ванна с горячей водой, достаточно широкий выбор средств для ухода за волосами и телом, и даже шкаф с полотенцами и халатами.

Ванной она отдала должное. То есть провалялась в ней около двух с половиной часов. А что? Шибсдик не торопит. А ей самой вообще спешить не куда. Так почему бы и не понежиться? Хотя бы и напоследок...

Спустя время, она всё же вышла. После горячей ванны Элиз была почти счастлива. Для полноты ощущений, правда не помешало бы ещё и поесть. А есть, между прочим, уже хотелось изрядно. Открыв дверь, Элиз застыла на пороге. В комнате, на месте прежних, жёстких металлопластиковых кресел, стояли другие. Мягкие, массивные, с высокой спинкой... Между ними появился довольно миленький стол, накрытый скатертью. Белой скатертью в синеньких ромашках! И на этих самых ромашках стояли тарелки, кастрюля на подставке, сковорода и чайник. "Мелкий" же сидел в кресле и читал газету. Он опустил край газеты, посмотрел на Элиз, отложив газету, встал и жестом предложил ей занимать место. Элиз ломаться не стала и, подойдя, уселась в свободное кресло.

"Мелкий" открыл крышку кастрюли и, зачёрпывая из неё половником суп, наполнил две стоящие на столе глубокие тарелки. После чего вновь устроился в своём кресле и принялся за еду.

Элиз посмотрела на тарелку. Суп был горячий. Похоже, что только что кипел. По этому поводу у неё возникла шальная мысль использовать его не по назначению...

— Если вы сейчас выплесните суп мне в лицо, я очень обижусь... — не поднимая головы, проговорил "Мелкий". Голос у него оказался вполне приятным, и звучал исключительно спокойно. Элиз не испугалась, нет, она удивилась. Это удивление крупным плакатным шрифтом отразилось на её лице.

— Почему?

— А вы представьте, что это не я, а вы, полтора часа проторчали у плиты, колдуя над продуктами и посудой, а вам его же в лицо... и даже не попробовав.

— Убила бы! — на это замечание "Мелкий" улыбнулся. Причём улыбка у него вышла на удивление добрая и не раздражающая.

— Так что, давайте для начала поедим, выпьем чаю, а убивать вы меня чуть позже будете, договорились?

— ОК. Будь по вашему, — легко согласилась Элиз. Суп пах просто одуряющее. На вкус оказался не хуже. Далее ели молча. В сковородке оказалась жаренная картошка и две отбивные. Всё простенько, но очень вкусно.

К концу обеда, от голода не осталось и воспоминаний. Впрочем, избавившись от голода, полного счастья Элиз не почувствовала. Напротив — она начала нервничать. Поскольку шло время, а ситуация так и не прояснялась. Элиз уже начинала сожалеть, что нынче с ней "Мелкий", а не та стерва. С той-то всё было хотя бы предельно ясно. А тут...

А тут "Мелкий" собрал со стола посуду и унёс её в соседнюю с ними комнату. Послышался звук льющейся воды, и, судя по всему, этот странный парень принялся её мыть. Элиз поднялась с кресла и пошла за ним. Ей было интересно. Соседняя комната оказалась кухней. Как и ожидалось без окон. А "Мелкий" действительно мыл посуду.

Справился он быстро, поскольку посуды было не много. Он вытер руки полотенцем и, улыбнувшись Элиз, вернулся в комнату с креслами. Отнёс на плиту кастрюлю и сковородку, после чего спокойно уселся в кресло. Налил себе чаю, взял газету и, кажется, совершенно забыл об Элиз.

Она этим обстоятельством была удивлена. Но не расстроена. А чего расстраиваться-то?

Элиз отлепилась, наконец, от дверного косяка и вошла на опустевшую кухню. Её интересовал сейчас запримеченный там ранее набор ножей. Она подошла к столу, примерилась, вытянула один из них. Причём, кажется самый большой. Поиграла своим отражением в лезвии и, не торопясь, направилась в гостиную.

"Мелкий", как сидел в кресле с газетой, так и продолжал сидеть. В правой руке, лежащей на подлокотнике, дымилась кружка чая. Всё его положение дышало спокойствием и умиротворённостью. Элиз хищно улыбнулась, отводя руку с ножом за спину. Лёгкими, бесшумными шагами подбиралась она к креслу. Нож серебристой рыбкой подполз под подбородок "Мелкого", а левая рука нежно, но крепко взялась за его волосы...

И ни чего не произошло. То есть совсем ни чего! "Мелкий" даже не вздрогнул от прикосновения холодного металла к своей шее. Только слегка поднял голову, повинуясь руке Элиз, держащей его за волосы, и немного изменил угол наклона газеты в соответствии с этим. Прошла секунда. Вторая. Третья. Он продолжал молча читать газету.

Спустя минуту отпил из кружки. Элиз в сердцах чертыхнулась и отпустила его.

— Ты б хоть газету оставил, для приличия... — несколько сварливо, заявила она, обходя кресло и садясь напротив "Мелкого". Нож она положила на столик перед собой. "Мелкий" взглянул на неё, отложил газету и налил чаю во вторую кружку. После чего спокойно откинулся в кресле и уставился на собеседницу.

— Спасибо, — отозвалась Элиз, принимая чай.

Молчание затягивалось. И мужчина даже и не пытался его нарушить. Его, по-видимому, всё устраивало. А вот Элиз начинала нервничать.

"Мелкий" снял очки... "Мелкий" снял очки и положил их на стол рядом с собой. Вроде бы ни чего особенного не произошло. И глаза вроде бы совершенно нормальные. Но Элиз стало сильно не по себе.

Тем временем, он расстегнул и закатал рукава рубашки. Не торопясь, не демонстративно, не отводя взгляда. Видно, что он проделал это не для эффекта, а для себя. Для собственного удобства. Такой жест Элиз неоднократно приходилось видеть у бельярдистов, приступающих к сложной партии, у дуэлянтов, перед началом боя или у мужиков, берущихся за колёса застрявшего в грязи трактора. К чему собирался приступить "Мелкий", догадаться было не трудно. Конечно к допросу. Но вот к чему именно, Элиз не имела, ни малейшего представления. Она судорожно вцепилась в ручку лежащего на столике ножа. Поудобнее перехватив его, она, однако, поднимать со стола его не торопилась...

* * *

Анна сидела у экрана, и ей всё происходящее очень не нравилось. Начать с того, что после разговора, Лео потащил её на захват клиента. Причём "клиент" не входил в те две фамилии, которые выделили из списка.

Этим "клиентом" был Корти Адамс. Он тоже присутствовал в списках, но в другом качестве. Он был связником-информатором на ставке сразу у трёх спецслужб. По крайней мере, трёх, потому как списков "Моссада", спецслужб Поднебесной, Великого Вьетнама, Чёрной Республики, Великой Индии и многих других более слабых формирований Анна понятное дело видеть не могла.

Почему именно его, Анна не понимала. Ведь таких жуков, в изученных списках, было трое. Спорить, однако, не стала. Наверное, из-за своего постшокового состояния.

Прибыв по адресу, против всех ожиданий, Лео не стал заходить. Пристроился на мусорном баке, примерно в ста метрах от двери маленькой сувенирной лавки Корти и послал Анну за машиной. Вежливо послал. Даже не послал, а попросил. Попросил быстро, но тихо снять неприметную, "чистую" машину. Или купить. На её усмотрение. Немного поколебавшись, Анна отправилась эту его просьбу выполнять...

Когда через сорок минут, она вернулась за рулём видавшего виды, подержанного "Мерседеса", Лео был всё там же — на мусорном баке. Кивнув ей, он встал, оправил пиджак и направился к сувенирной лавке. Не доходя двух шагов до двери, остановился и, привалившись к стене, как ни в чём не бывало, стал греться на солнышке.

Спустя пару минут, из дверей вышла девушка. Вышла и упала ему на руки. Без сознания. Лео подозвал Анну. Загрузил девушку в машину, выпихнул Анну с водительского места и порулил по одному ему известному адресу.

Адрес оказался квартирой. Точнее подвальным помещением, отделанным, как квартира. Только с некоторыми прибамбасами. Такими как железная дверь с допотопным механическим замком и засовом, отделяющая часть комнат c кучей скрытых камер в этих комнатах. Соответственно и комнатой с экранами, на которые выводилась информация с этих камер.

Первые же минуты допроса показали, что привезённая девушка совершенно точно человек не случайный. Препараты, используемые для подавления воли, оказались неэффективны. А это означало, что девушка когда-то проходила специальную подготовку. Примитивные пытки результата так же не дали.

Анна промучилась с ней часа два, после чего решила дать себе передышку. А этот Лео, поглядывал на неё с таким ехидным видом, что она не выдержала и, психанув, предоставила ему попытаться самому.

И вот теперь он пробовал. И на все известные Анне методы ведения допросов это не походило вовсе.

А ещё, у системы слежения отсутствовал звук. И Анну это бесило больше всего! Потому что, сидеть и тупо пялиться в экран, на котором практически ни чего не меняется — весьма утомительно.

Правда, понаблюдать, как готовит её напарник, было интересно. А готовил он с такой увлечённостью и нескрываемым удовольствием, что Анна чуть слюной не захлебнулась. Пока смотрела за этим процессом.

На вкус же приготовленное оказалось вообще выше всяких похвал (пока пленница нежилась в ванной, Лео отнёс Анне целый поднос с приготовленным). И, пожалуй, это обстоятельство было единственным, что не раздражало её в сложившейся ситуации.

* * *

А "Мелкий", тем временем, не торопился что-либо предпринимать. Он продолжал молча смотреть на Элиз. Непонятно, что было в этом взгляде такого, но ей становилось всё неуютнее. Она покрепче вцепилась в рукоятку ножа и приготовилась.

— Добрый вечер, — внезапный звук его спокойного голоса стеганул по нервам так, что Элиз даже дёрнулась на своём кресле. Этот голос. От него становилось жутко.

— Я — Лео. А как зовут тебя? — продолжал между тем "Мелкий".

— Элиз... — не зная почему, ответила правду она. От этого, или непонятно ещё от чего, страх продолжал нарастать.

— Очень приятно, Элиз, — так же спокойно и неотрывно глядя в глаза продолжал "Мелкий", назвавшийся Лео. А Элиз уже не боялась, она была в ужасе. Она изо всех сил вжималась в своё кресло, жалея только об одном, о том, что она такая большая и ни как не может втиснуться в щель между спинкой и сиденьем.

— Элиз... Жестковатое на вкус имя. А как тебя звала мама, Элиз?

— Элли... — буквально пропищала в ответ она.

— Красивое имя, Элли... — проговорил Лео, перекатывая на языке теперь уже это имя. Затем взгляд его стал ещё внимательнее, а вопрос последовавший за ним, заставил Элиз пискнуть от ужаса.

— А чего ты боишься, Элли?

— Чего ты боишься? — повторил он свой же вопрос. Казалось, что ответ на этот вопрос интересует его сейчас больше чем, что-либо на этом свете. А Элиз не могла ответить. От непонятного ужаса перехватило горло. И даже знай она, чего же именно боится, не смогла бы сказать. Но она не знала! Ей было просто страшно. Ей было просто до одурения страшно. Так страшно, как ни когда раньше. А Лео всё не успокаивался.

— Чего ты боишься, Элли?

— Чего ты боишься?

— Элли? Чего?

— Ты боишься? Элли? Чего?

— ЧЕГО?

— Элли?

— Не знаю!!! — выкрикнула наконец Элиз. Даже не выкрикнула, а проорала она, поскольку собой не владела уже совершенно. Выкрикнула и, свернувшись в клубочек на кресле, заплакала. Её всю буквально сотрясало от страха и слёз.

— Хорошо.

— А чего ты боялась в детстве, Элли?

— Темноты?

— Змей?

— Мышей?

— Боли?

— Одиночества? — каждое называемое им слово, буквально било Элиз по нервам. Оказывается, она всего этого и правда боялась. Да ещё как! От слова "темноты" её просто скрутило непреодолимым страхом. Последующие слова делали узел страха туже и туже. Настолько тугим, что переносить этого уже не было ни какой возможности. Казалось, вот-вот затрещат кости...

— Элли?

— Ответь, Элли?

— Темноты?

— Змей?

— Боли?

— Одиночества?

— Тесноты?

— Элли?

— Ответь мне, Элли?

— Чего ты боялась?

— Элли?

— Чего? Темноты?

— Боли?

— Потолка?

— Одиночества?

— Унижения?

— Элли?

— Ответь мне, Элли?

— Чего ты боялась?

— Боли?

— Одиночества?

— Темноты?

— Тесноты?

— Давящего потолка?

— Давящих стен в тёмной комнате?

— Элли?

— Ты боялась давящих стен в тёмной тесной комнате?

— В чулане?

— В запертом шкафу?

— Элли?

— Элли?

— Элли? Элли? Элли? Элли!... — продолжал он вколачивать слова как гвозди. Мука была нестерпима. Страх. Страх и страх. И ярость. Отчаянье. Элиз взвилась с кресла как пружина, как пантера. Она била ножом прямо в сердце. Она точно знала, что просто не может промахнуться...

Прыжок получился красивый. Быстрый точный и бесполезный. Лео упал назад вместе с креслом и Элиз. Они кувырком скатились со спинки и застыли. Лео сидел на Элиз верхом и держал обеими руками её голову. Нож валялся бесполезной железякой рядом. И пытка началась снова.

— Элиз, чего ты боялась в детстве?

— Элиз, вспомни!

— Огня?

— Дыма?

— Темноты?

— Одиночества?

— Почему ты боялась темноты, Элли?...

В ушах звенело. Слова били как хлыст. Руки жгли огнём голову. Голос лился прямиком в мозг. И глаза...

И Элиз заплакала. Не сдерживаясь, как в детстве. Она выплакивала всё. Всю свою сумасшедшую жизнь. Всю боль. Весь страх. Всё, начиная с детских обид, детских потерь, взрослых потерь, злобы, ненависти, несправедливости...

Она уткнулась Лео в плечо и плакала, плакала, плакала... А он нежно гладил её по голове и не мешал ей.

А потом она говорила, говорила, говорила. В какой-то момент в комнату вошла девушка и тоже слушала. Потом она ушла. А Лео остался. А потом говорил он. Он говорил, а она слушала. Слушала и пересматривала всю свою жизнь. Всё жизнь, каждый свой день. Каждую свою обиду, каждую свою неудачу... Пересматривала и ей было стыдно за себя. За то, что она ненавидела этот мир. За то, что она презирала людей. За то, что она давила людей... За то, что давила мир...

* * *

Того, что происходило на экране, Анна не понимала. Ей было не понятно, почему эта девушка, смеявшаяся, когда ей выламывали пальцы, чуть не писалась от страха, под спокойным взглядам её напарника. И почему потом у него же на плече плакала. Что заставило её взахлёб рассказывать всё что, знала, ведь была опытным шпионом. Профессионалом. И так сломаться...

А больше всего Анна не понимала зачем, Лео продолжал уже после того, как она уже всё сказала. Они говорили там уже больше трёх часов. И тут его подопечная упала на пол, пару раз дёрнулась и застыла сломанной куклой.

Анна сорвалась с места и побежала к двери в комнату. Лео уже стоял на пороге с девушкой на плече.

— Что с ней? — впрямую спросила его она.

— Сдохла. Чё не видишь? Сердце не выдержало... Пойду от трупа избавлюсь. Посиди тут часок, я быстро, — сказал и потащил тело на выход. А Анна так и осталась стоять у открытой двери с открытым ртом.

* * *

Элиз Кинд очнулась от того, что кто-то похлопывал её по щекам. Не больно, но чувствительно. Она открыла глаза. Этим кто-то оказался "мелкий". Сидели они в какой-то машине на переднем сидении.