Наследники предтеч 1: Выживание

— Надо же, я думала, что там зверь какой-то незнакомый, а это мелкая! — с облегчением поприветствовала меня самая высокая из девушек. — Можешь это объяснить? — указала она на лежащего мужчину.

— Когда я подошла, всё уже так было.

Не хватало только, чтобы на меня ещё и труп повесили. Все трое оценивающе посмотрели на меня, потом на избитое тело и с готовностью кивнули.

— Верю, — добавила шатенка, опустившись на колени и прощупывая пульс.

— Он жив, — сообщила я.

— Он ещё жив, ты хочешь сказать. Девчонки, готовьте носилки, — шатенка профессионально осматривала мужчину.

Остальные без промедления приступили к заданию, с готовностью приняв мою посильную помощь. Глядя, с какой сноровкой они связывают жерди и ветки в конструкцию для переноса мужчины, я поинтересовалась:

— Уже есть подобный опыт?

— Нет, такого не было, — вздохнула высокая девушка. — Но вещи переносить приходилось. Да ещё мой бывший однажды умудрился ногу сломать.

Я понимающе кивнула.

Всего за несколько минут крепко связанные скрученной из растительных волокон верёвкой носилки были покрыты небольшим слоем мха, и осторожно, в восемь рук переложив на них неподвижное тело, мы отправились к плотам.

— Уже как минимум второй раз какие-то уроды нападают, — поделилась со мной шатенка. — Похоже, из своих же, но узнать бы кто...

— Могу помочь, я видела нападавших, — я вкратце рассказала, что происходило до их прихода.

— Это хорошо, что ты их видела.

Я кивнула, невольно порадовавшись, что спутницы не стали осуждать меня за невмешательство.

Пройдя пару километров, мы добрались до лагеря, где, заметив нашу ношу, навстречу сразу же подбежало несколько человек. Забрав у женщин и опустив на землю носилки, они склонились над пациентом, но уже через несколько минут почти потеряли интерес.

— ...уже мёртв, — донеслись до меня их слова.

Я вздохнула и отправилась к нашему плоту. Стоило ли прилагать столько сил, если человек всё-таки умер?

— Что там происходит? — выскочил мне навстречу математик.

— Труп, — неприветливо буркнула я. — Не наш.

— А чей?

Я пожала плечами, и Игорь, попросив меня посторожить плот, поспешил к телу.

Забравшись на своё плавсредство, освободила корзины и села с нетерпением ожидать возвращения математика, чтобы успеть сделать хотя бы ещё одну ходку за продуктами. Шло время, а Игорь не показывался. Когда я уже подумывала оставить плот, отыскать загулявшего дежурного и силой привести его обратно, увидела выходящих из леса Юлю с Верой. Я приободрилась, надеясь смениться, но в это время с другой стороны из кустов выскочил Игорь.

— Тебя Сергей зовет, срочно, — заявил он и, не обращая внимания на удивлённые взгляды девушек, почти потащил меня за собой.

Рядом с телом находилось достаточно много народу, в том числе и вышеупомянутый Сергей, почему-то на двух импровизированных деревянных костылях, Дет в аналогичном состоянии и несколько мельком виденных мной здоровых людей.

— Опознать сможешь? — без предисловий спросил Сергей.

— Думаю, да, — пожала плечами я.

— Проводите её по подозрительным группам. И примите меры, если понадобится, — обратился он к доброму десятку неплохо вооружённых мужчин.

Пройдясь вдоль берега, я почти сразу же увидела преступников, даже и искать не пришлось. Все трое занимались погрузкой хвороста на небольшой открытый плотик, при этом вели себя абсолютно спокойно, похоже, полностью уверенные в своей безнаказанности.

— Это они, — удалившись на пару десятков метров, указала я.

— Всё, возвращайся к Сергею, — приказал старший из группы, и я подчинилась, не желая стать свидетелем дальнейших событий.

— Уже? Подожди пока, — кивнул мне «царь».

— Ну как, нашла? — поинтересовался ожидающий сбоку математик.

— Нашла, — только теперь я поняла всю сложность ситуации. А что, если для нападения у тех троих были веские причины? Хотя, если это действительно уже не первое их преступление... — Игорь, а ты не знаешь, кем был убитый?

— Махаоном.

Название мне ничего не сказало, о чём и сообщила Игорю.

— Ну, с чисто мужского плота, — пояснил он.

— Гомосексуалистом? — я поморщилась.

Математик усмехнулся.

— Нет, махаоны вполне нормальные парни, как, впрочем, и амазонки — нормальные девчонки, хотя насчёт и тех, и других многие заблуждаются. Просто они считают, что большая часть проблем у мужчин из-за женщин, а у женщин, соответственно, из-за мужчин, поэтому в своей группе другой пол видеть не хотят. А неофициально, по секрету друг от друга, большинство из махаонов крутят романы с амазонками. Те, кстати, тоже скрывают от своих «сестёр» эти связи.

Я недоуменно пожала плечами.

— Глупо как-то. Зачем скрываться? И ты-то откуда это знаешь?

— У меня есть и глаза, и уши. Вообще, я, честно говоря, думаю, что скоро эти тайные встречи станут явными, — Игорь заложил руки за голову и поудобнее развалился на сыром мхе. — Хотя жить эти принципиальные по-прежнему будут раздельно.

Мы замолчали, тем более, что в это время вернулся отряд, приведя с собой троих арестованных. Впервые мне удалось наблюдать суд в полевых условиях, и надо отметить, что он прошёл неожиданно споро. Найденные на плоту подозреваемых вещи убитого и мои показания оказались основными уликами. Хотя справедливости ради, стоит упомянуть, что прежде, чем принимать решение, судьи обсудили, не может ли у меня быть причины лжесвидетельствовать, но, к счастью, по их мнению, таковой не оказалось. Найти своим действиям объяснение, устраивающее судей, обвиняемые не смогли, после чего почти сразу прозвучал приговор: всем троим — смертная казнь.

Не желая присутствовать при исполнении приговора, я отошла в сторону, и глухой стук топора почти не долетал до моих ушей. Но где не хватило слуха, в полную силу поработало воображение. Двоякие ощущения. С одной стороны, любое преступление должно быть наказано, но с другой, всегда есть хотя бы маленький шанс совершить ошибку и обвинить не того. И если даже у меня, всего лишь выступившей свидетелем по данному делу, возникают сомнения, то каково приходится судьям и тем, кто исполняет приговор? Я никогда не захочу оказаться на их месте и выбирать из двух зол.

Почти сразу после казни караван продолжил сплавляться вниз по реке.

92-е сутки. Река

— Можно с тобой поговорить? — спросила Юля, предварительно удобно устроившись рядом с моим плотиком.

Не понимая, зачем задавать риторический вопрос, я кивнула, скептически подняв бровь.

— Тут несколько недоразумений накопилось, и я, так сказать, вызвалась прояснить ситуацию.

Настораживает. Что я опять сделала не так? Лихорадочно перебрала в уме события последнего дня. Вроде ничего подозрительного. Но ведь наверняка что-то есть. Хорошо хоть, что для беседы прислали Юлю, а не Лилю, например. Нет, в драке астроном была бы гораздо опаснее. Она выше холодной леди и шире в плечах, загорелая кожа не отдает в красноту, да и, вообще, вызывает ассоциации с бабой, которая «коня на скаку остановит». Возможно, кому-то мог показаться немного неподходящим рыжеватый оттенок волос и зелёные глаза, но на самом деле и то, и другое отлично вписывалось, не разрушая, а лишь усиливая образ дородной женщины. Сильной, но добродушной. Именно поэтому с ней всё-таки легче общаться.

Так что всё-таки я могла натворить?

— Спрашивай, что тебя интересует, — прервала я затянувшееся молчание.

— Во-первых, почему ты не ешь со всеми? В смысле, за одним столом и то же самое?

Подавившись фруктом от неожиданности поднятой темы, я сунула недоеденный плод в корзину и задумалась.

— Если не хочешь, можешь не отвечать, Росс вообще не советовал говорить с тобой на эту тему.

Интересно, с какой это стати вдруг зеленокожий стал таким «заботливым»? Я резко встряхнула головой и решительно встретилась с Юлиным взглядом. Честно сказала:

— Я много ем. Больше каждого из вас. И чаще. За день примерно в три-четыре раза больше съедаю. А пищи и так не слишком много, к тому же вы её ещё и готовите, силы на это тратите...

Астроном засмеялась.

— И это всё? Ладно, когда с питанием действительно проблемы были, но сейчас это не причина.

— Ещё скажи, что сейчас продуктов полностью хватает?! — вскочив от избытка эмоций, я ненадолго потеряла равновесие и чуть не бултыхнулась в воду, но в последний момент ухватилась за стенку домика-сарая, которая не преминула снова покривиться.

— Хватает, — спокойно подтвердила Юля. — Вот мы и не понимаем, что ты каждый раз, стоит о еде заговорить, к себе сбегаешь. Мы уж что только не передумали, Росс даже предположил, что ты только сырые продукты есть можешь, а готовые для тебя как порченые...

— Но ела же уху в первый день! — возмущённо возразила я.

— ...И что ты тогда отравилась нашим супом, но из вежливости ничего не сказала, — с улыбкой закончила девушка, переплетая свою длинную и толстую, слегка отливающую в рыжину косу.

— Вовсе нет! Уха очень даже вкусная была! Но, — подперев покосившуюся стену стеблем бамбука, я перелезла на большой плот, — даже не знаю, как сказать... я ведь, честно, много ем, — мой голос прозвучал почти жалобно.

Ну, не говорить же, что питаться я с остальными как раз готова, а вот делиться ножом не хочу. Причём категорически не хочу и не буду.

— В общем, я тебя уговаривать не собираюсь, надумаешь — присоединяйся. Во-вторых, нож не одолжишь?

Ну вот, именно этого вопроса я и боялась...

— Нет, не одолжу, — решительно ответила я, ещё на Земле поняв, что, чтобы люди перестали касаться нежелательной для тебя темы, надо добрую сотню раз твёрдо сказать нет, ни в коем случае не допуская сомнения в голосе.

— Нет, я понимаю, что у каждого есть свои личные вещи, которые он никому не отдаст, но почему именно нож? — возмутилась Юля.

— Не только нож. Ещё кулон и кольцо.

— Ну, с кольцом всё ясно, его и просить нехорошо — как-никак самая необходимая вещь. С кулоном я тоже могу тебя понять, да и вряд ли кто-нибудь позарится на твоё украшение. Сделано оно, конечно, со вкусом, и цепочка красивая, но камень ты неудачно выбрала, — покачала головой астроном. — Кстати, хочешь, моё имущество покажу?

Обрадовавшись, что можно перевести тему разговора, я активно закивала.

— Сейчас принесу.

Юля вернулась с увесистым свёртком и осторожно распаковала его на полу. Некоторое время я ошеломлённо взирала на красивые даже в тусклом освещении пасмурного дня изделия. Ювелирные украшения, причём явно из драгоценных камней. Целая горка. Ничего подобного ни то, что в руках не держала, в глаза не видела. Наконец, я с трудом оторвалась от сочно-голубых заманчиво блестящих сокровищ.

— Что это?

— Колье из бриллиантов чистой воды по десять каратов каждый, — любуясь своими украшениями, поделилась Юля. — Представляешь, каждое колье всего за одну маленькую вещь считалось. Я и набрала максимум по «весу», всего сто одиннадцать штук. Часть на браслеты, серьги, кольца, заколки пойдет...

Глядя на счастливое лицо девушки, я начала понимать, что мы не так сильно различаемся, как казалось вначале. Просто у каждого свои «самые дорогие игрушки»: у кого — колье, а у кого — компьютер.

Честно говоря, не знаю, чего хотела добиться Юля демонстрацией своей коллекции алмазов — возможно, просто поделиться собственной радостью. Но лично я из этой встречи вынесла, что каждый, в том числе и я, имеет право на свои индивидуальные вещи, которыми не обязан делиться или сообщать об их специфике. Компьютер посчитали простым украшением? Тем лучше.

Но разговор всё-таки сильно повлиял и заставил переменить начальное решение питаться отдельно. Главной причиной для раздельного питания действительно было мой неуёмный аппетит. А если народ утверждает, что пищи хватает, то почему хотя бы не попробовать влиться в компанию? Ведь иначе есть угроза навсегда остаться на отшибе.

Таким образом, в очередной раз пересмотрев свои взгляды, я не стала покидать общий плот и уединяться, когда приблизилось время обеда. Кроме уже известных папоротниковых клубней, к которым крепко прилипло искажённое земное название «папортошка», с удивлением обнаружила несколько видов незнакомых корневищ, какие-то ягоды, фрукты, орехи, грибы и множество разнообразной зелени. Но назвать эту кухню вегетарианской у меня просто язык не поворачивается, ведь, кроме продуктов растительного происхождения, в меню присутствовали вкусно запечённые змеи, лягушки с аппетитно подрумяненной корочкой и шашлыки из каких-то зверей ростом со средней величины кошку. Даже если не считать мой вклад, питание учёных оказалось вполне качественным и разнообразным. Да что там, если смотреть совсем честно, то принесённый мной фрукты являются всего лишь приятной добавкой.

Если готовили жидкие блюда как и раньше, в колбах, то ели теперь не прямо из них, а из небольших удобных мисок, вырезанных из толстой папортофельной скорлупы. Этот материал вообще оказался удобным — гладкий, практически не образующий заноз и упругий, как пробка, плохо впитывающий воду, и с ним легко работать простым ножом. Я тоже несколько раз развлекалась вырезанием примитивных фигурок из папортофельной кожуры, но до того, чтобы сделать миски и пиалы, не додумалась.

Меню, а главное — количество и качество продуктов, с одной стороны, заставило порадоваться за учёных, поскольку они, похоже, действительно оказались в состоянии прокормиться самостоятельно, а с другой, — породило сомнения в собственной значимости. Раньше мне было приятно считать, что я им необходима, теперь же это заблуждение развеялось. Они спокойно проживут и без приносимых мною фруктов. Но тогда почему они всё ещё терпят общество человеко другого вида, ведь необходимости в этом уже нет? Не просто ли для того, чтобы изучить «уникальный экземпляр», как когда-то выразился Росс? Может на самом деле не только он так думает, просто другие не говорят правды вслух?

— Самое обидное, — донёсся до меня голос Юли, и, очнувшись от раздумий, я прислушалась к речи астронома. — Что нас, похоже, никто не воспринимает всерьёз. Как мы станем двигать науку, если погрязнем в бытовых заботах? Сергей, как ни горько это признавать, абсолютно прав: без поддержки извне мы беспомощны. Если в ближайшее время ситуация не изменится, придётся или присоединяться или, даже если сохраним «независимость», от нас останется только позорная кличка «посвящённые в упрямство». Надо выбираться из этой ямы, но как? У кого-нибудь есть мысли на этот счёт?