"А ведь это не конец. Если Светлена не справится, то землетрясения будут повторяться снова и снова, пока все здесь не превратится в щебень", — думал он, глотая все новые клубы пыли. Трещин, правда, нигде видно не было. Но это ничего не значило.

Шли секунды. Нет, ползли, еле ворочаясь, секунды. Но вот, земля наконец успокоилась. И тут перед глазами у Коэла возникла картина яростной бури на поверхности оставленного позади озера. Массы воды, словно в безумии шторма, хотя какой может быть шторм в озере, обрушивались на берег. А затем озеро просто выплеснулось из берегов. Уровень воды начал быстро повышаться.

Виконт сразу же понял, что это не бред его воображения. Это реальность. Он воспринимает ее благодаря их со Светленой связи, пусть и ослабленной внешним и внутренним хаосом. Но больше всего его встревожило то, что кроме ярости воды он не воспринимает ничего. Ни ... словно девушка сама стала стихией.

Ужас уверенно вонзил острые коготки в сердце молодого человека. Душа заметалась в силках неразрешимого противоречия — он не должен был позволить ей остаться, и при этом не мог заставить уйти. "Что с ней? Как она?" — вопросы мельтешили в голове Коэла как рой мошкары, совершенно бестолково. А сам он просто стоял, не в силах сдвинуться с места, решить — бежать обратно или следовать намеченному плану. "Как же все глупо, нелепо... И ведь я ничего не могу сделать. НИЧЕГО. Я просто не понимаю, что и как происходит там, в глубине. Возможно, все идет как должно, а я напрасно паникую. Страх собственной смерти — действительно ничего не решает. Но вот страх за НЕЕ", — Коэл отчаянно сжимал кулаки, правая рука инстинктивно впилась в рукоять шпаги. Широко открытыми глазами он смотрел на удаляющиеся спины гномов. Те просто еще не успели заметить его короткой, как оказалось, остановки.

"Кажется, это действительно безумие", — последнюю мысль, полную отчаянья, буквально вымыло из его сознания. Ласковая волна успокоения, уверенности и любви накрыла его с головой. "Все хорошо..." Выдохнув, наконец, с застывшим в горле воздухом горечь страха, Коэл облегченно вздохнул и бросился догонять проводников. Или провожаемых. Это как посмотреть.

Картина выходящего из берегов озера еще стояла у него перед глазами, и он знал, что вода будет пребывать еще. А значит, следовало поторопиться, чтобы их попросту не смыло.

Уговаривать гномов поспешить, особо и не пришлось. Для них начался настоящий забег по коридорам. Мелькали повороты. Вокруг царила темнота, но Коэл не думал об этом. Вернее он считал, что стены светятся достаточно сильно, поэтому у него не возникает затруднений. Хотя на самом деле свечения каменного мха едва хватило бы, чтобы увидеть руку, вплотную поднесенную к собственному носу. Глаза гномов горели, но подмечать детали — не то время и не та ситуация. Потом, все потом.

Пробежав несколько залов, и преодолев пару явно поднимающихся коридоров, их тройка оказалась у входа в достаточно большое помещение. Раньше Коэл бы назвал его очень большим — не любая базарная площадь среднего городка поспорит по просторности. Но после уже увиденного — не тянуло.

Все пространство оказалось заполнено гномами. Еще вернее будет сказать — вооруженными кто чем гномами, стоящими в напряженных позах. Они пристально всматривались куда-то влево.

Дромдор привел их через один из двух узких боковых коридоров, но обычно в этот зал, как видно, входили иначе. С двух сторон напротив друг друга красовались широкие строенные арки. Точнее раньше они тут были с двух сторон. Теперь же тот проход, что для Коэла оказался по правую руку, представлял из себя нагромождение валунов. "Первые реальные разрушения, которые я вижу в этом городе. А ведь землетрясения прокатились совсем не слабые. Да, строят гномы не то, что на века — на тысячелетия", — поразглядывав завал пару мгновений он, как и толпа гномов, посмотрел влево. Поверх голов. И, осознав, что конкретно видит, Коэл даже не сразу поверил глазам.

Слева из арки в зал медленно входили таркри. Именно входили. Вполне прямо — на двух ногах. Внимательнее всмотревшись в этих "зверей", Коэл понял, что они заметно отличаются от того экземпляра, что нападал на Дромдора, Орлиргора и Бронрика при их первой встрече. Он вспомнил, что Светлене вчера показало озеро — как изменялся один из них для заплыва. И к каким выводам они с девушкой тогда пришли, на что потенциально способны эти существа.

А таркри все прибывали. Нет, зал все-таки действительно большой. Гномов набилось, наверное, несколько тысяч. Сложно так, на глаз, прикидывать. И все они постепенно пятились, чтобы расстояние между ними и опасностью составляло не меньше десяти метров.

Почему гномы отходили, а не атаковали, становилось все более ясно с каждым утекающим мгновением. Число таркри, вошедших в зал, уже перевалило за пару сотен, и оно все увеличивалось. Какие потери будут при прямом столкновении. Да и кто вообще выиграет?

К тому же "звери" вели себя очень необычно. Они не нападали. Но и не убегали, не исчезали.

"Что пригнало их сюда, да еще в таком количестве? Тоже землетрясение? Они ищут спасения, пытаясь уйти по гномьим тоннелям? Но тогда получается, они тоже живут внизу. А нападают сверху. Непонятно", — и не одному Коэлу, по-видимому, оказалось это непонятно. Почти все присутствующие, казалось, в замешательстве.

— Ох, обвал мне на голову, — пятившаяся толпа почти миновала так и стоявших у входа человека и двух гномов, когда Орлиргор с Дромдором увидели, наконец, причину странного поведения сородичей. Сегодняшняя чаша изумления и страха, наверное, уже заполнилась до краев для этих двоих. А потому реакция гномов оказалась быстрой и простой. Они нырнули в толпу, где могли почувствовать хотя бы иллюзию защищенности, одновременно вытаскивая откуда-то тонкие ножи.

Коэл остался стоять в боковом проходе. Также слиться с толпой у него не получилось бы при всем желании. Да и не нужно ему это. Дальше провожать никого не придется. Не пора ли возвращаться?

Но просто развернуться и уйти ситуация не позволяла. Любое резкое движение могло привести к печальным последствиям. "Развязать бойню, когда дело может решиться миром, я не хочу.... Хотя стоп, с чего я вообще взял, что тут возможно бесконфликтное разрешение ситуации?" — пока Коэл думал, гномы откатились еще на несколько метров левее. Теперь он стоял в одиночестве, пусть и сбоку, но между двумя совсем не дружественными сторонами.

"Кажется, пора отступать. Оказаться рядом с толпой таркри, пусть и внешне спокойной, меня совершенно не тянет", — но едва Коэл успел сделать шаг назад, как стороны остановились. "Все действующие лица, ну, и морды, на арене. А я, так сказать, в центре. И почему меня такой расклад нисколько не радует?", — попытался подбодрить себя молодой человек. Вместе с шатким равновесием в зале установилась и абсолютная тишина.

"Надолго ли? Сколько такое положение может сохраняться? Рано или поздно, а скорее рано, кто-то сделает первый шаг. Неважно, в какую сторону. Что тогда начнется..." — Коэл, как и все, стоял и ждал. Напряжение в зале быстро возрастало. "Еще минута этой безмолвной перестрелки взглядами, и грянет гном", — Коэл аж поперхнулся от собственного мысленного ляпа. "Кх, гром.... Совсем в голове каша, да и нервы не то, что шалят — звенят", — приструнив не вовремя попытавшийся изобразить улыбку, уголок губ, он поднял опущенный на мгновение взгляд. Как оказалось для того лишь, чтобы обнаружить прикованное к себе пристальное внимание. Обеих сторон. Очень пристальное.

"Ну не одной же Светлене развлекаться сегодня?" — и, хотя ситуация совсем не располагала к шуткам и смеху, настроение виконта стремительно поползло вверх. Откуда не возьмись, проклюнулась вера в благополучное разрешение проблем. Вспомнилась леди-удача, которая, по идее, сопровождает его и сейчас. В общем, Коэл принялся осматривать таркри и гномов в ответ не менее внимательно, чем они его. Осматривать каким-то новым, уверенным взглядом. Вокруг вроде бы даже посветлело. "Нет, наверняка просто показалось..."

* * *

Еще секунду Маррек пристально всматривался в ряды гномов, а потом перевел взгляд направо. Отвлекаться от партнеров-по-битве в такой момент, конечно, очень опасно, даже у мокроносого новичка хватит ума это понять. Но на то Маррек и давно не новичок — старый, опытный воин, чтобы в подобных ситуациях полагаться не столько на разум, сколько на развитое чутье. А оно буквально вопило: "справа"!

"Человек... Что он делает здесь? И почему... кажется мне...", — Маррек на секунду прикрыл глаза, — "нет, нам! таким знакомым?" — воин жадно втянул густой, как черная кровь земли, воздух. Он пытался выделить среди пыльной смеси ароматов страха и ярости тот, что заставлял отвлечься от очевидной опасности ради неясного ощущения.

Чужак стоял в проходе ровно посередине между сторонами. Зрение и нюх таркри, при желании, могло быть очень острым. Таким, что различить скальную мушку, ползающую по стенке на другой стороне стометрового ущелья, не составит никаких проблем. Но сейчас внешность человека размывалась в глазах Маррека. Светлые волосы, пыльная, и порядком потрепанная одежда. Руки, замершие на полпути к оружию, готовность к бою и одновременно желание его избежать, выражаемые одной лишь позой — это все, что он мог бы рассказать о том, кого видит. Хотя о любом из сородичей или противников без труда узнавал много больше — вплоть до того, что они ели на завтрак. Но если полагаться не только на зрение, то образ незнакомца преображался. Вот только Маррек никак не мог понять, в чем же заключаются изменения. И не он один. Несколько канувших в бездну мгновений — и уже все таркри сверлят взглядами человека.

В глазах у Маррека защипало, и он непроизвольно зажмурился. А когда сумел справиться со ставшими непослушными веками, увидел иную картину. Воздух вокруг чужака словно засиял, и его окружил хоровод радужных сполохов. А шпага! Как можно было не узнать одну из поделок Таркрима? Тем более им, таркри, по сути, такому же сотворенному оружию, пусть и живому. "И ведь гномы не могли знать имени нашего отца, почему же они нас так назвали?", — в который раз привычный вопрос всплыл в сознании, но его тут же унесло очередным порывом ветра опасности.

Через секунду Маррек снова видел то же, что и все обычные воины. Холиэр — старый друг Маррека, тоже один из первых таркри, не утративший магического дара при изменении, поделился со своим народом частичкой восприятия. Все они увидели, и теперь помнят и понимают кто перед ними, кто этот странный незнакомец. А большего и не нужно — отдать память роду полностью можно лишь перед смертью.

Чужак — называть его человеком, пусть даже и мысленно, большинству таркри как-то перехотелось, изображал статую самому себе. Гномы, на которых Маррек все же кинул быстрый взгляд, тоже замерли. Все в зале застыли, словно позируя для эпического полотна, на котором навеки будет остановлен ход времени. А потом "человек" поднял взгляд. Изменилось, кажется, само настроение всех присутствующих. Неизбежность битвы как-то отдалилась, превращаясь то ли возможность, то ли в некую малую вероятность.

Взгляд незнакомца заскользил по лицам гномов, потом перешел на таркри, не останавливаясь. И так до тех пор, пока не столкнулся со взглядом Маррека. Воин не задумываясь сделал шаг вперед. Гномы качнулись, но ничего не предприняли. И еще шаг, один, два... Остановиться лишь напротив "человека", посреди зала, ни на миг не отводя глаз. Сегодня и в этот час Марреку предстоит говорить от лица всего своего народа, и совершенно неважно, что за минуту до того оставался лишь простым воином, хотя и помнящим как все начиналось. Теперь он — проводник воли всех таркри. Ему есть что сказать.

Решение оформилось молниеносно, и вот уже Маррек, чуть склонив голову, прижимает к сердцу правую руку, сжав пальцы в кулак — знак уважения и признания. Слова, нужные или ненужные, но сейчас они должны быть произнесены.

— Приветствую наследника Таркрима. Будешь ли ты нашим спутником на пути-к-совершенству в этот час? — с некоторым трудом произнес воин. Давно, ой как давно не приходилось ему напрягать связки, вот и выходит сейчас то ли хрип, то ли скрип. На обыденных участках пути гораздо проще общаться разделяя память, а поворотов и пиков долго не встречалось. Очень уж надежны их партнеры-по-битве, даже слишком ровно они жили последнее время.

Ответ запоздал совсем чуть-чуть, словно тот, кому адресовано приветствие знал нужные слова, но, удивленный чем-то, подзабыл.

— Приветствую. Избранный путь нелегок, но он стоит того, чтобы по нему идти. Как в этот час, так и во все иные.

Маррек почувствовал удовлетворение. Кажется, они не ошиблись.

— Ты понимаешь. Раз так, прошу, рассуди — какой шаг по-твоему сейчас более достоин, — дождавшись легкого ответного кивка, он продолжил. — Мы, таркри, живое оружие, выкованное Перерожденным Таркримом. Мы созданы в стремлении к идеалу, наша суть заключает в себе множество ранее несовместимых достоинств. Но и рождает противоречия. Простой честный клинок должен быть всегда отточен и предельно смертоносен, чтобы чисто исполнять песню битвы. Он требует ухода, а между сражениями покоится, ожидая заветного часа.

Старый воин без удивления отметил, как его собеседник, сам вроде бы того не замечая, погладил рукоять шпаги. Марреку подумалось, что если бы ее не скрывало коженное платье ножн, то она обязательно бы хищно сверкнула, подтверждая верность достойному владельцу.

— Есть и другая сторона. Любое не-живое оружие ведет бой не само по себе. Ему требуется тот, чья твердая рука послужит надежной опорой удару. Тот, чье искусство сражения будет превосходить мастерство врагов. Желательно — сильно превосходить, чтобы он не просто выжил, избавляя сталь от ожидания нового владельца днями, а порой годами или даже веками. Но и танцем движений, как оправой к драгоценному камню, создавал завершенное произведение, — Маррек глубоко вздохнул, отдавая дань растревоженной памяти, — ..., прекрасное в своей гармоничности.

— Мой народ, рожденный под звездами Энтары чуть более века назад, подобно клинку хранит, и даже приумножает остроту. Изучая мир, себя, партнеров-по-битвам, мы перестраиваемся, принимая все более совершенные и смертоносные формы. Но мы живы, а потому, улучшаем из года в год мастерство. Полвека тренируем мы тело и разум, избрав партнерами-по-битве этих крепких любителей подземелий, — тут он позволил себе широкий жест в сторону все еще неподвижных гномов. — Полвека назад мы признали их достойными высшей чести — познания, и потому, подобно гномам, переселились вниз, под тяжесть бесчисленных скал. Образ жизни, привычки — все то, что ранее, становясь известным, давало нам преимущество над другими расами, тут не оказалось чем-то решающим. Потому мы здесь так долго — битвы все еще интересны.

Маррек ненадолго умолк, чтобы пристальнее вглядеться в глаза "человека". Все-таки они просят решить его непростую задачу. Но в серых глазах воин нашел лишь уверенность, интерес и внимание, подталкивающие его продолжить рассказ. Легкие искры других чувств? Разум не затмевают, а значит — пусть их.