Исполнитель

— Господин Первей — юноша вдруг заговорил по-русски, и Первей открыл рот — Я должен принести вам свои извинения. Примете ли вы их?

"Родная, откуда?.."

Короткий смешок.

"Очень полезно знать язык страны пребывания. А парень, кстати, способнее к языкам, нежели ты. Всего одна ночь — и пожалуйте"

— Вы молчите... Вы не простите меня?

— За что?

— Я плохо подумал про вас. Я подумал, что вы грабитель и разбойник.

— Формально это верно — рыцарь смотрел серьёзно — Сегодня я ограбил персидского купца и убил его слугу. Да и купца тоже, если уж быть точным.

— Нет, нет! Вы Рыцарь Божий, вы действительно Исполнитель Предначертанного! Голос Свыше мне всё объяснил. Простите меня!

— Ты прощён, Патрик — наконец улыбнулся Первей — Всё, проехали!

"Родная, что ты ему наговорила про меня?"

"Правду, только правду и ничего, кроме правды" — короткий смешок — "Точнее, её крохотный кусочек. Если рассказать про тебя всё, этот юноша больше не встанет"

"И на том спасибо!"

...

— Ну что ж, в добрый путь, Первей Северинович. И тебе, добрый молодец Патрик... Извини, всё забываю, как тебя по-батюшке — Савелий Петрович засмеялся — Ну да молод ты ещё, успеешь навеличаться-то.

Первей улыбался, щурясь от яркого майского солнца. Нежная зелень листвы лёгкой дымкой охватывала деревья, уставшие от долгой северной зимы. Хорошо, ей-богу! И почему-то совсем несложным и нестрашным казалось то, что они двое должны были совершить.

Всё устроилось так хорошо, как нельзя было и подумать. Коня для Патрика купили справного, хотя и дорого. Но полученные от перса-работорговца деньги позволяли не считать рубли. Так же легко удалось приобрести припасы, снаряжение и оружие — два прямых русских меча отличной новгородской работы, два самострела, способные бить на тысячу шагов, да два тугих татарских лука, очень удобных для беглой стрельбы на скаку. Особо тщательно выбирали щиты — на этом настоял Голос. Оставшиеся деньги — а истратили далеко не всё — были оставлены в управу Савелию Петровичу, от чего купец прослезился, сей момент составил заёмную грамоту, которую и подписал при свидетелях. Первей только улыбался, он был уверен — и без всякой грамоты купчина не рискнул бы обмануть своего гостя.

Ещё проще решился вопрос с девчонкой. Красота и беззащитность бывшей невольницы так растрогала всех домашних купца, что когда его младший сын Борис пал отцу в ноги, прося заслать сватов, Савелий Петрович поломался лишь для вида — мол, не ровня, бесприданница (девушка оказалась из небогатой ремесленной семьи). Рыцарь и тут разрешил вопрос, щедро отсыпав сотню рублей на приданое Оленьке — так звали девушку. Мог бы отсыпать и больше. Мало ли в мире жадных пауков-ростовщиков, купцов-работорговцев и прочих, употребляющих богатство своё на горе людям. А уж пуговицы найдутся всегда. Вот только нельзя баловать молодых излишним богатством, потеряют цепкость и волю к жизни. Но самой свадьбы ждать они не могли, к великому огорчению многих.

Кони весело гарцевали по деревянной мостовой Господина Великого Новгорода, неся всадников к их цели, казавшейся отсюда далёкой-далёкой...

Гладь озера сверкала серебром, переливающимся под порывами ветра. Солнце медленно клонилось к горизонту, ветер стих, и серебряный простор незаметно приобретал желтизну, словно некто добавлял и добавлял в сплав золота, дальний берег уже темнел неразличимой каймой

— Как красиво, господин Первей — Патрик зачарованно смотрел на озеро — Я думал, такого озера, как наш Лох-Ней, больше нет нигде в целом свете. А тут...

— Такого озера, как ваш Лох-Ней, и в самом деле больше нет — рыцарь чуть улыбнулся — У каждой земли своя красота, Патрик.

Первей посмотрел налево, но остров Кличен был отсюда невидим. Место для штурмового лагеря выбрано правильно. Не стоит раньше времени тревожить врага.

Закат уже позолотил полнеба, и серебро на бескрайнем просторе Селигера окончательно уступило место золоту. Небесный ювелир сегодня неслыханно щедр.

Сзади послышалась осторожное покашливание. Мужичок-проводничок, проведший их сюда, старался напомнить о себе. Первей обернулся.

— Слышь, любезный. Почему та деревня на берегу заброшена?

Мужичок помялся.

— Так ить, это... Нечисто тут, на озере, стало, господине.

— То есть?

Мужичок посопел, соображая — надо ли выкладывать всё, и в каком виде. Ещё на смех подымут...

— Водяные замучили, господине. Сладу не стало. Рыбачить с лодки — упаси Бог! Как есть утопят, господине. Или даже с берега... А то ещё баба какая пойдёт на мостки к озеру, постирать там, или ещё чего, а он из воды — хвать! А опосля уже та баба сама из воды выглядывает, а то на берег выйдет — голая, страшная... И ведь не только в той деревушке так, в других тоже... Ну, народишко-то и стал подале от воды бежать, поглубже в лес, стало быть. Тут скоро по берегам никого живого не сыщешь, во как пошло... Да и в лесу последний год неспокойно. Упыри появились, господине. Так что вы, того...

Мужик мялся, сопел, наконец решился.

— Витязь, отпусти ты меня, Христа ради. Уговор выполнен, а мне бы засветло до дому добраться. Боюсь я ночью-то по здешним местам шастать.

Первей достал монеты.

— Держи. Всё, можешь быть свободен!

Лес был так дик и безлюден, что пробираться по нему, ведя коня в поводу, было сплошной мукой. Упавшие деревья перегораживали путь буквально на каждом шагу, и кони ежесекундно могли сломать ноги. Но вставать на постой вблизи берега было бы неосторожно, и маленький отряд продолжал пробираться в глубь леса. В конце концов им попалась крохотная поляна, рядом с которой очень кстати бил родничок. Здесь и решено было разбить временный лагерь.

Покуда Патрик ставил палатку из тонкой провощённой кожи, Первей сооружал нодью из двух поленьев — хитрость русских охотников-лесовиков. Нодья не боится даже довольно сильного дождя, почти не дымит и незаметна со стороны, в отличие от костра, заметного ночью издалека.

"Родная, этот... нас не услышит?" — непонятно почему, Первей опасался здесь произносить имя врага даже мысленно.

Короткий смешок.

"Не надо так осторожничать. Этот Кощей не может контролировать все окрестные леса, да это ему и не нужно. Недаром он обосновался на острове. Любая лодка, и даже щепка, приближающаяся к острову, будет замечена. Пока я не знаю, что делать"

"Не расстраивайся, Родная. Война — дело мужчин"

Пауза. Долгая, долгая пауза.

"Ты должен. Ты должен оттуда вернуться. Ну есть же в мире хоть какая-то справедливость?!"

"Да что с тобой сегодня? Вместо того, чтобы оплакивать меня, лучше рассказала бы про этого Кощея побольше"

"Да-да, ты прав, ты опять прав. Спите, набирайтесь сил. Спи спокойно, мой рыцарь. Я всё узнаю, и завтра всё тебе расскажу. Спокойной ночи!"

...

... Ему снилась гора. Странная гора — Первей поднимался по довольно крутой тропинке, не чувствуя подъёма, как по-ровному. Гора вся заросла виноградной лозой, полудикой, но тем не менее увешанной разноцветными тяжёлыми гроздьями — иссиня-чёрными, золотистыми, прозрачно-розовыми, зелёными... Не всякий самый ухоженный виноградник мог бы похвастать таким изобилием. Вдоль горной тропы журчал, весело сбегая вниз, ручеёк. Первею вдруг страшно захотелось пить, он остановился, встал на колени и жадно припал к маленькому искрящемуся потоку. А когда поднял взгляд, он уже стоял в двух шагах — среднего роста мужик, запахнутый в короткую белую хламиду-простыню, как будто вышел из парной в предбанник. Короткая курчавая борода, копна жёстких чёрных волос. И глаза. Нет, не так... Всё не так... Таких глаз Первей ещё ни у кого не видел. Рыцарь, как был, стоял на коленях возле ручейка, и вставать с колен почему-то не хотелось.

— Ты можешь встать — мягко произнёс странный мужик, и Первей, помедлив, встал. Он был выше ростом, чем этот странный незнакомец, но тот стоял чуть выше по склону, и как-то так получилось, что их глаза встретились на одном уровне. Моргать рыцарь больше не смел.

— Ты собираешься сделать свою работу. Ты получил инструмент. Но умеешь ли ты им пользоваться?

— Пока нет, господин мой... — рыцарю стало вдруг очень стыдно. Действительно — за всеми приключениями, плаваниями и торговлей пуговицами как-то позабылось — любым оружием надо владеть. Только последний дурак может полагать, что само по себе обладание оружием защитит неумеху — как будто меч может сам выскочить из ножен, или лук сам собой начнёт стрелять во врага...

— Плохо. Времени у тебя немного, зло созрело и готово к прыжку. Голос, что ведёт тебя, будет тебя учить. Ей будет позволено.

— Спасибо, мой господин...

Глаза смотрят насквозь.

— Ты знаешь, почему предыдущий Исполнитель не справился? Он шёл в бой с ненавистью, и ненависть была его главным оружием. Да, у него не было такого мощного артефакта, которое ты сейчас держишь в своих руках, зато в магии он был сильнее тебя. Но его вела ненависть, и он проиграл. Потому что ненависть Кощея куда сильнее.

Глаза странного мужика утратили пронзительность, стали мягче, что ли.

— Ты не должен идти туда с ненавистью. Ты должен идти туда со спокойствием. Ты Исполнитель, и ты просто исполнишь то, что предначертано, и только. И пусть вместо ненависти щитом тебе послужит твоя любовь.

Странный мужик помолчал.

— У тебя в голове много вопросов, я вижу. Ведущая тебя сейчас занята, ей нужно многое успеть. Спрашивай, я отвечу.

— Что я должен буду сделать с вурдалаком?

Глаза смотрят устало.

— Ты освободишь его душу из плена. Он очень, очень несчастен, он попал в ловушку Кощея и своей ненависти. Да, он окажет тебе бешеное сопротивление, но когда всё кончится... В конечном итоге он будет тебе благодарен. Его преступления ужасны, но у него ещё есть надежда вновь выйти на круг.

— Я понял, господин мой. Как быть с упырями?

В курчавой бороде пробилась усмешка.

— Упыри — мёртвые тела, лишённые души. Для тебя они не опаснее, нежели свиные туши в лавке мясника. Ты не спросил главного.

— Да, мой господин. Что делать с магом?

Глаза незнакомца потемнели.

— Он перешёл Грань. Он будет наказан бессмертием. И ты сделаешь это. Подробнее объяснит твой Голос.

Первей был сбит с толку.

— Мой господин, насколько я знаю, бессмертие — это то, к чему он как раз стремится...

— И он его получит. Но не в том виде, каком желал бы.

— Неужели это так страшно?

Глаза незнакомца печальны.

— Страшнее бессмертия нет ничего. Во всяком случае, для таких, как он.

Первей молчал, переваривая.

— Ещё одна деталь. Сейчас ты можешь повернуть назад. Даже сейчас всё ещё можешь. Когда ты овладеешь силой Жезла-Меча, отступать тебе позволено не будет.

— Я не собираюсь отступать, господин мой — Первей выдержал взгляд этих невероятных глаз — Я люблю её.

Взгляд глаз потух, скрылся за полуопущенными ресницами.

— Всё. Решение принято!

...

-...Господин Первей, вы в порядке? — над рыцарем встревоженно склонилось лицо с чёрными, неразличимыми в темноте зрачками — Вы так кричали...

— Всё в порядке, Патрик. Это был просто сон... Такой сон.

Патрик вернулся на своё место, повозился чуть, и вскоре до Первея долетело его сопение. Мальчишка совсем... Может, ему туда не надо?

"Родная, отзовись"

Пауза.

"Да, мой милый"

"Это опять ты устроила? Весь этот сон?"

Короткий смешок.

"Ну какой ты всё-таки дурень. Кто я, чтобы указывать Ему?"

"Кому — ему?"

"Высшему Судье"

"Погоди, я не совсем... Нет, я совсем не... Это был сам Иисус, что ли?"

Тяжёлый шелестящий вздох.

"Нет, ты безнадёжен. Хорошо, я отвечу — для тебя да. Ты что-нибудь понял?"

"Что значит для меня? А для тебя нет?"

"Ой, да спи уже! Господи, как я буду жить с таким дурнем?"

"Очень хорошо будешь жить. При таком-то твоём умище... Мне и вовсе думать не придётся, я полагаю. Да, точно, я стану поэтом. Хорошая профессия, не то что Исполнитель. Я буду целыми днями предаваться неге и блаженству, посвящая тебе свои стихи, Родная. Или просто дрыхнуть до вечера после сытного обеда"

"А чем ты будешь заниматься ночью?"

"О, ночью... В общем, тебе понравится, хотя порой будет немного ныть внизу живота"

Короткий смешок.

"Нет, ты совершенно невозможен. Всё, спокойной ночи!"

Наконечник жезла налился голубым призрачным светом, замерцал и погас.

"Нет, не так. Ты не должен пялиться на этот камень, и не надо так напрягаться. Просто запусти его, и переводи взгляд на цель"

Первей стоял на маленькой поляне, держа жезл обеими руками прямо перед собой. Напротив него косо торчал из зарослей дикой малины почерневший пень-выворотень, являвший собой образ врага. Патрик возился по хозяйству на самом краю поляны.

Рыцарь снова напрягся. Голубовато-льдистый камень на конце жезла коротко мигнул и погас.

"Теперь слишком слабо"

Первей с трудом сдержался, чтобы не выпустить в свет замысловатое ругательство. То много, то мало...

— Господин Первей, вы запускаете Клеймор против нежити? — Патрик подошёл неслышно.

— Да, пытаюсь — вздохнул рыцарь — Только не очень-то выходит у меня.

— Позвольте — юноша взял жезл из рук Первея — Если враг один, господин мой, лучше направить Клеймор прямо на него.

Патрик сжал губы, резко направил жезл на пень, и камень навершия вспыхнул белым светом, ровным и сильным.

— Если их несколько, и они прямо перед вами, лучше сделать так.

Сияющий огнём камень описал короткую дугу.

— А если их много, и они вокруг вас, лучше поднять его над головой вверх.

Юноша поднял Клеймор прямо в зенит, и огонь засиял ещё ярче.

— Конечно, дальность действия при таком положении меньше, зато вся нежить падёт разом, мой господин.

Камень погас. Первей смотрел на парня с изумлением.

— Слушай, и откуда ты всё это знаешь?

Патрик вскинул удивлённые глаза.

— Но как же, мой господин... Мой отец дважды в год доставал Клеймор, ну... проверял. И я учился.

"Родная, ты слышишь?"

Короткий смешок.

"Слышу и вижу"

"Мой оруженосец-то мне ещё фору даст в этом деле"

"И тем не менее работать тебе. Ты Исполнитель. Не отвлекайся. Тебе ещё надо освоить отражение шаровой молнии"

"Какой молнии?"

Короткий смешок.

"Ты всерьёз полагаешь, что этот Кощей будет драться с тобой на кулаках?"

Первей разглядывал жезл, задумчиво вращая его в руках.

— Патрик — окликнул он своего оруженосца — нам потребуется лодка.

Парень вскинул на него удивлённые глаза.

— Разумеется, господин Первей — так и не привык звать Первея просто по имени. Ладно...

— Ты не понял. Нам нужна хорошая лодка. Легкая, чтобы мы могли поднести её к берегу прямо напротив осторова, причём скрытно. Быстрая и вёрткая, и при этом крепкая. Вот задача, а?

Парень подумал, честно наморщив лоб. Думай, думай, малый, это тебе не жезлом махать. И вообще, одна голова хорошо, а две лучше.

— Я так понимаю, эту лодку к тому же должно быть трудно утопить?

Да, непотопляемая лодка — это было бы вообще отлично. Вот издеваться над старшими — это плохо...