Ругательная роль

От неожиданности я даже забыл притворной манере общения.

— Ну, говори, что ли, — недоуменно ответил я. Обычно горожане старались не отсвечивать, а уж красивые девушки и вовсе старались держаться как можно дальше, дабы случайно не стать какой-нибудь тридцатой или около того, женой одного из представителей Знати, любящих обзаводиться гаремами. Пусть этим промышляли не все, но многие, и жители Сабаоди как никто другие прочувствовали это на себе.

И тут такой фортель.

— Я пишу статью для газеты Мирового Правительства, не хотите ли вы что-нибудь сказать всем гражданам, уверена, каждый жаждет услышать ваше мнение по поводу войны с пиратами, а также...

Девушка мгновенно ухватилась за некую прострацию, в которую впали мы с Алексом (в силу привычки нормальное общение ведущие только в строго конфиденциальном порядке), так и всех окружающих. Она не тараторила, четко излагала свои мысли, напирая на такую вещь, как чувство собственной важности, присущее Знати. Дескать, кому из Тенрьюбито не захочется донести до граждан МП свои, без сомнения, ценные мысли. Вот только журналистка определенно недооценила степень оторванности Знати от обычных людей. С кем-то такой трюк, может и прокатил, однако большинству из Тенрьюбито было попросту наплевать на всех, кроме других равных ему аристократов.

Так что, попадись дамочке кто-то другой, в подавляющем большинстве случаев, хорошей судьбы она могла бы не ждать. Но фортуна ей определенно улыбнулась, подставив ей меня. Пока журналистка обильно сдабривала свою речь восхвалениями, считая, что в данном случае кашу маслом не испортишь, и убеждала, что для всех граждан будет величайшей честью узнать, что я думаю про войну с пиратами, я успел сориентироваться и в какой-то момент прервал речь дамочки.

— Желаете знать мое мнение, — протянул я, вновь напялив на себя противную маску надменности, — это, пожалуй, можно устроить. У меня сегодня хорошее настроение. Алекс, штаб-квартира твоей компании ведь недалеко?

— Пара сотен метров, не более, господин, — поклонился тот.

— Отлично, там и поговорим, — кивнул я, и пошел вперед.

Услышав, как Алекс негромко подзывает журналистку, указывая следовать за нами, я раздумывал над предстоящим разговором. Девушка определенно была храбра, и чем-то или кем-то доведена до отчаяния, раз пошла на такой шаг. Или же эта какая-то провокация? Я бы не исключал и такой вариант. В любом случае, с дамочкой стоило поговорить там, где не было посторонних глаз.

За прошедшее с момента покупки время дерево-небоскреб довольно существенно преобразился. Все-таки для компании высшего класса требовалась представительная штаб-квартира, подчеркивающая ее престижность. Работы не велись в авральном режиме, сроки строительным бригадам были поставлены вполне божеские. Однако прохлаждаться рабочим не давали хотя бы мои периодические "инспекции". А еще был примечателен факт отсутствия малейших поползновений наемного люда к таким обыденным и для этого мира вещам, именуемым "распилом и откатом". Нет, конечно, данные персонажи были не без грешка, но только не в деле, где фигурировала персона Тенрьюбито. Эти ребята были достаточно умны, чтобы не искушать судьбу, тем более что денег за работы я не пожалел.

Как результат, уже сейчас внешние отделочные работы были завершены, внутри работа кипела на самых высоких этажах, где планировались залы заседаний, кабинеты директоров и самого президента компании в лице Алекса. Вокруг небоскреба был разбит небольшой парк, окруженный высокой, метра под три, кованой изгородью. Выложенные плиткой или просто гравийные дорожки, скамьи, украшенные резьбой, фонтанчики, укромные, скрытые за зелеными насаждениями места отдыха — все красиво и уместно, без перегибов.

Главная аллея, окруженная рядами только высаженных деревьев и кустарников, вела к широкой площадке перед фасадом штаб-квартиры, вход в которую был выполнен в виде вращающихся крестовидных стеклянных дверей. На широком округлом козырьке входа были установлены стилизованные буквы, складывающиеся в три слова: "Grand Hormeng Company". Сейчас был день, однако я знал, что в темное время суток буквы переливаются лазурью.

Девушка за стойкой администратора, как и вообще все набранные сотрудники, знала меня в лицо, и так как я появлялся здесь довольно часто, успела привыкнуть и не падать при моем появлении на колени. Тем более что до сотрудников компании было довольно четко доведено о рекомендации так не поступать, особенно если при этом руки заняты кипой бумажек или чем-то более тяжелым. Распоряжение было введено сразу же после того, как один морально нестойкий индивид умудрился свалиться на пол так "удачно", что зацепил собой стоявшую рядом — и спиной ко мне — девушку с кружкой кофе. То, что кофе был очень горячим, мы узнали почти сразу же и характерному визгу третьего участника действа. Полетевшие в разные стороны бумажки, небольшая паника, особенно, когда сотрудники в массовом количестве начали замечать меня, державшего уже перманентный фейспалм, визги, вопли, икающий смех Алекса, выскочившего за дверь дабы не ломать в глазах подчиненных образ сурового начальника. Короче, Содом и Гоморра в отдельно взятом помещении.

Посему позднее ни для кого не стало удивительным указанное распоряжение президента компании. Конечно, выработавшийся за сознательную жизнь условный рефлекс так просто не пройдет, но привычка еще сделает свое дело. По крайней мере, сейчас местные работники нашли в себе силы ограничиваться поклонами. Да и страх, хоть и оставался, но все же постепенно стихал. Что же касается неприязни, обычно скрываемой где-то в глубине души, то здесь было все проще — перед Лиз изначально стояла задача нанимать тех людей, которым Тенрьюбито не сделали ничего дурного — вернее, по счастливой случайности еще не успели. Девушке пришлось изрядно попотеть и переманивать людей с других островов, так как на Сабаоди куда не ткни — попадешь в потерявшего по "милости" Знати своего родственника, возлюбленной или друга. Но результат определенно стоил того. Положиться на этих людей, как в случае с моими "подводными" работниками, я не мог, однако хотя бы ненависти и злобы от них не ощущал. А страх, надеюсь, постепенно все же сойдет на нет.

Как бы то ни было, девушка у стойки ограничилась поклоном, стандартным приветствием и дежурной улыбкой. Один из широких комфортабельных лифтов — без чертовой музыки! — поднял нас примерно этажей на пятнадцать, где отделочные работы уже завершились, но людей для "заполнения" Лиз еще не нашла, и мы могли спокойно побеседовать без лишних ушей. Проведя девушку в один из малых залов, одну стену которого представляла стеклянная панель от самого пола, я прошел через помещение прямо к нему, делая вид, что очень заинтересован открывающимся отсюда пейзажем, в то время как Алекс, расположившийся во главе лакированного Т-образного стола, пригласил девушку сесть.

Пока та усаживалась, я, немного повернув голову и скосив глаза, еще раз внимательно оглядел ее. Темно-русые волосы в виде аккуратного каре, сине-зеленые, немного прищуренные, настороженные глаза, прямой тонкий нос и сжатые губы с острым подбородком. Никакого макияжа на бледном лице я не обнаружил. Фигура девушки вполне соответствовала тому, что рисовал Ода в более поздних главах — песочные часы с весьма выдающимся бюстом и не способной не привлекать внимание пятой точкой. Облачена журналистка была в бежевую футболку с коротким рукавом, темно-синие джинсы и легкие босоножки.

На лице журналистики стояло неприкрытое недоумение, которое отчасти вытеснило все остальные эмоции. За нашу прогулку до штаб-квартиры у нее было время осознать, в какую историю она только что вляпалась, а также подумать, как из нее выпутаться. В своем демарше она делала ставку на тот почти невозможный сценарий, при котором выбранный ею Тенрьюбито будет не прочь почесать языком, делясь своей "несравненной мудростью" с "низшими созданиями". Более вероятным, конечно, был вариант с рабством и гаремом в частности. Однако я не подтвердил ни того, ни другого ожидания, поэтому недоумение, испытываемое журналисткой, было вполне обоснованным.

Впрочем, долго думать над моим поведением девушке не дал Алекс, которому я жестом предоставил ведение допроса.

— Рассказывайте, — сухо произнес мужчина, — имя, место работы, причины, побудившие вас обратиться к господину Тенрьюбито.

Девушка удивилась было, однако почти мгновенно собралась с мыслями, после чего четко и предельно корректно ответила на каждый из поставленных вопросов. Держу пари, она в полной мере осознала, что от этих вопросов зависит ее дальнейшая судьба. И отчасти это было правдой.

Журналистку звали Лара Леер, ей было двадцать три года. Недавняя выпускница факультета журналистки местного, довольно престижного, надо сказать, университета. После выпуска была принята в качестве внештатного сотрудника в "Волю Горосей", ту самую основную и наиболее распространенную государственную газету Мирового Правительства. На последний вопрос, заданный Алексом, она ответила после небольшой паузы, и причина заминки стала нам понятна сразу же. История оказалась не особенно оригинальной, я бы сказал, даже довольно обыденной, пусть и весьма некрасивой.

Несмотря на наличие определенного таланта в избранной Ларой стезе, обладание местным аналогом красного диплома, в девушке видели, прежде всего, ее красоту. Вернее даже, только красоту. И в какой-то момент редактор газеты, Бенедикт О"Свейр (кажется, я даже видел его на турнире, мельком) вызвал ее к себе в свой кабинет и практически прямо, без экивоков, заявил, что примет ее в штат, если она окажет ему лично парочку очевидных услуг. Развилка у дамочки получилась, что надо. С одной стороны, единичным актом она явно не отделается — и это не говоря о втоптанной в грязь гордости и репутации среди коллег — а по отделам обязательно пойдут соответствующие сплетни. Отказать же значило получить своеобразный волчий билет — нормальную работу в таком случае ей пришлось бы искать весьма далеко от Сабаоди и, возможно, самого Гранд Лайна в каком-нибудь желтом листке местного значения. Определенно не то, чего ожидала выпускница-отличница престижного учебного заведения.

— Даю тебе, пожалуй, недельку на обдумывание перспектив, дорогуша, — противно облизывая губы, усмехался тогда толстяк, — ну, или можешь принести мне интервью Тенрьюбито, любого на твой выбор, ха-ха! Тогда без вопросов войдешь в штат!

Эту фразу она привела Алексу почти дословно, причем заметила, как бы, между прочим, что о Знати он отзывался не совсем корректно. От такого выпада я едва удержался от того, чтобы не фыркнуть. Она что, хочет натравить меня на того борова? Серьезно? Дамочка точно не промах.

— Что скажешь? — негромко уточнил я, когда Алекс попросил девушку подождать под дверью. Тоже небольшая проверка, девушка должна понимать, что пытаться сбежать сейчас нет никакого смысла.

— Упакуйте мне десяток, — с довольным видом резюмировал тот, — умненькая, бойкая, смелая. Наглость тоже присутствует, ты ведь сам оценил, не так ли?

— Что есть, то есть, — протянул я, — такой специалист нам подойдет.

— Может, привлечь Лиз?

— Куда уж без нашей дорогой кадровички? — хмыкнул я, — это само собой. Она у себя?

— Была с утра.

— Проведи мисс Леер к ней, пусть побеседуют. Свою газету нам делать рановато, но, думаю, Лиз наверняка что-нибудь придумает. Ценные кадры на дороге не валяются. Да, и не забудь проверить ее семью, по стандартной схеме.

— Ага, сделаю.

Забегая вперед, можно было сказать, что Лиз подобрала удобную нишу для самореализации Леер. Новоиспеченной компании требовалось наращение известности, реклама. Поэтому для начала девушке предложили уволиться из ее газеты и написать несколько статей о продукции GHC. По итогам этой работы — надо сказать, оказавшейся весьма добротной — она стала главой отдела пропаганды, и этой должностью была более чем довольна. Вопрос лояльности по-прежнему являлся актуальным, однако на темную сторону моих делишек Леер никто не перетягивал, так что пока можно было ограничиться простым наблюдением. Я рассчитывал, что Алекс окажется прав, и ума у дамочки хватит, чтобы даже при появлении неких возможных подозрений умерять свое любопытство. И, возможно, в будущем, привлечь ее и к этим делам.

Что же до ее прошлых работодателей, то здесь проблем не возникло. Большинство влиятельных персон Сабаоди знали о связи президента молодой компании с одним из Тенрьюбито, и потому этот О"Свей мог лишь злобно пыхтеть и кусать локти, будучи не способным каким либо образом надавить на Алекса и реализовать свои угрозы.

* * *

Интерлюдия 10. Фишер Тайгер. Гранд Лайн. Остров Water 7.

— Подай-ка мне вон ту балку, дружище!

Том ловко поймал запрашиваемое, и что-то насвистывая, потопал к почти готовому корпусу строящегося корабля. Несмотря на тот факт, в последние годы основной работой этого массивного рыбочеловека было строительство Морского Поезда, который должен быть соединить сразу несколько близлежащих островов сетью железных дорог, порой он отвлекался и на работу другого типа, в которой был, без сомнения, непревзойденным мастером. К удивлению Тайгера, именно этот человек-золотой иглобрюх оказался тем самым кораблестроителем, из-под чьих рук сошел на воду корабль самого Короля Пиратов — Оро Джексон. А это кое-чего, да стоило.

...Фишер Тайгер находился на этом острове уже пару недель и был вынужден признать: последовать советам этого Сайгера оказалось хорошей идеей. Где еще он смог бы увидеть такое зрелище, как наслаждающийся жизнью собрат, воспитывающий при этом двух мальчишек-людей(!) вместе со своей секретаршей-русалкой, которая почти наверняка была для него кем-то большим?

И при этом Том трудился, не покладая рук, ради блага жителей этого города, чье правительство несколько лет назад едва не отправило его на плаху из-за того, что Том оказался автором корабля Роджера. И рыбочеловек не был казнен только из-за одной причины — его предложения, по сути, спасти город от гибели, построив вышеупомянутую транспортную сеть.

Когда Тайгер, радушно принятый в доме земляка, только узнал об этом, он едва дотерпел до того момента, как смог оказаться наедине с ним, помогая в тяжелых работах в качестве благодарности за оказанный теплый прием.

— Хе, так вот, отчего тебя так распирало, — хохотнул Том, замеряя закрепленное на козлах бревно, — а я-то все гадал. Впрочем, этого стоило ожидать.

Сделав небольшую отметку на дереве и удовлетворенно кивнув, рыбочеловек взялся за монструозного размера пилу.

Вжих-вжих, вжих-вжих.

— И все же — ответь, — упрямо произнес тогда Тайгер, видя, что его собеседник не спешит с ответом.

— Эх, да что тут отвечать, — поморщился Том, — люди, они как мы, только под водой дышать не умеют. Физиология у нас разная, что правда, то правда, но вот все остальное — то же самое. Они, как и мы, могут чувствовать. Веселиться и грустить, любить и ненавидеть. Все то же самое. Те же поступки, те же мотивы.

— Но их обращение с тобой...!

— Ха, да будь я человеком, все было бы также, абсолютно, — легко парировал Том, принимаясь за новый брусок, — думаешь, мне бы выдали индульгенцию, не имей я треугольных зубов? Ха-ха! Не будь таким наивным, парень. Из-за этого наши сородичи частенько и прогорают на поверхности.