Кратчайшее расстояние

02.09.

Как и следовало ожидать, Земля оказалась не готова к результатам, за которыми нас, собственно, и отправляли. Научный отдел сначала настойчиво склонял нас к мысли, что найденный предмет это 'тоже ваши галлюцинации, на этот раз коллективные'. И даже попытался подвести доказательную базу под эту чушь. Спасибо нашему начальству, Горелов просто рты там всем позатыкал. Потом взяли паузу для 'всестороннего анализа'. Мы возвращаемся к поиску пирамиды-дисковода. Пока будем работать с орбиты. Я своим решением временно запретил выходы в открытый космос и спуски на поверхность. Дело не в ресурсах, дело в людях. Последнее время участились жалобы на головную боль, бессонницу, у абсолютно здоровых людей, а ты знаешь критерии нашего отбора, начали проявляться симптомы заболеваний, самых разных. Причем это именно симптомы, а не болезни, анализы мы сдаем регулярно, и они ничего не показывают. Выросла общая нервозность, раздражительность, тревожность. Мила, тебе ведь все это знакомо. Основное правило жизни в замкнутом коллективе — это терпение. Один мой сослуживец про это сказал так. 'Терпение — это как идет ливень. Ливень можно выключить?' У нас всех сложились привычки, выработался характер. Сейчас все обострилось. Будь коллектив чисто мужским, или, наоборот, чисто женским, ничего бы не изменилось, я думаю. В чем-то даже проще — нам всем приходится сдерживаться, поддерживать реноме своего пола, так сказать. В чем-то сложнее. Если бы наши дамы готовили сами, мы, наверное, ели бы пересоленое и сырое. А будь мы на Земле, клянусь, кое-кто вспомнил бы детство и подложил даме сердца лягушку в кровать. Мила, постоянно сравниваю Жанну и Злату с тобой. Прихожу к выводу, что таких больше нет. Ты чудо, моя родная.

17.09.

Исследуем кратер Эйткен. Снова пирамиды. Высаживаемся завтра и начинаем раскапывать самую большую. Если и здесь неудача — возвращаемся.

01.10.

Прости, родная, две недели ни строчки. Ни за месяцы полета на РКС, ни за долгий дрейф на Марс так не уставал. Никогда в истории космонавтики люди так часто в открытый космос не выходили, и то, что это поверхность Луны — не важно. Вакуум он и есть вакуум, стоит тысячу раз поблагодарить земную атмосферу. Очень злое у нас Солнце. Угнетает тяжелая физическая работа, жесткое излучение, психологическое состояние у всех подавленно-тревожное. Меняемся, спускаемся парами, тройками, но работа движется медленно. Сегодня открыли вход в пирамиду. Вернее, смогли, наконец, понять, что является входом. На днях сидели, думали, набрасывали идеи, самые безумные. И я вдруг понял — мы пытаемся рассуждать как муравьи, попавшие в улей. Ищем привычное, а тут бесполезно логику искать. Мы не знаем, что логично, что нет. Те же пирамиды — их несколько видов, только тех, которые относительно изучены, и то не до конца. Надо действовать исходя из этого. Вход оказался в вершине. Несколько блоков просто сдвинулись, как крышка на этой твоей штуковине с красками. 'Заглянули' дальномером — она просто огромная и, как оказалось, двойная. Ниже — вершина еще одной пирамиды, по масштабу один к десяти или около того. Два дня отдыха, неделю на подготовку — минимальный срок — и возвращаемся, посмотрим, что там внизу.

10.10.

Кроме второй пирамиды в пирамиде-матрешке ее строители оставили копии (или подлинники?) артефактов, найденных на Земле. На внутренних стенах большей пирамиды, после установки прожекторов, мы нашли рисунки, по авторитетному мнению Марка, повторяющие знаменитые рисунки в перуанской пустыне Наска. В восточную стену малой пирамиды вделана плита — календарь майя с циклом движения небесных тел. Плита серого песчаника, но один знак выделен кроваво-красным. Надеюсь, научный отдел расшифрует. С западной и южной стороны — плиты с высеченными изображениями мегалитов Перу, фестского диска, отдельно — плита с отпечатком босой ноги, таким же, как был найден в Нью-Мексико и в Африке. Половину рисунков я не смог даже примерно идентифицировать. Предстоит огромная работа. Главное — с северной стороны. Мы нашли дисковод.

21.10.

Провели еще две высадки. Фиксируем находки, стараемся не упустить ни одной детали. Совершенно очевидно, это послание. Надо понять, что нам хотели сказать, и только после этого производить какие-либо манипуляции с диском. Хватит непродуманных решений. Мила, я пытаюсь охватить, осмыслить весь масштаб, всю мощь цивилизации, следы которой мы нашли на Марсе, Луне и на Земле. Был ли это инопланетный разум? Или это наши предки, следы которых полностью стерты из нашей истории, быть может, намеренно? Что означает центральный символ на вершине малой пирамиды, обнаруженный Марком в инфракрасном излучении, практически случайно, по наитию? Почему у меня крутится в голове 'петля времени'? Почему те же слова сказал Артем, когда увидел фото? Где мы его уже видели, этот знак? Какие процессы мы запустили или можем запустить? Сегодня была связь с ЦУП, и знаешь, что? Они напуганы и растеряны не меньше, чем мы. Мила, я попросил внеочередной сеанс с родными. Нам сейчас это очень нужно.

23.10.

Родная моя... Мила, я никогда не хотел детей, не задумывался об этом даже после встречи с тобой, в начале проекта. Абстрактная плата за участие в полете. И после возвращения и нашей свадьбы при слове 'дети' никакой картинки перед глазами не появлялось. А теперь смотрю на тебя и больше всего хочу увидеть малышей, взять на руки. И страшно тоже, они же такие маленькие и хрупкие. Любимая, это прозвучит пафосно и высокопарно, но я только сейчас понял, что несу ответственность за будущее человечества и человечество — это не наши родители, и не мы. Это наши дети. Они зависят от наших решений, от того, насколько мы разумны. И пока я здесь, повторюсь, — никаких рискованных, поспешных поступков, ни во имя науки, ни в погоне за первенством, в попытке получить какие-либо преимущества, реальные или надуманные, от наших находок. И первое, что я сделал — изъял у Нетесина диск. Хоть он и ограничен в действиях на поверхности, как и любой из экипажа, я хочу исключить малейшую возможность: случайность, внушение, внезапную тягу к сенсации, прямой приказ с Земли. Диск в моем сейфе и останется здесь до конца полета.

09.11.

Выполнили повторный спуск в 'ракетную шахту'. Обнаружили еще несколько объектов, похожих на первый. Большинство из нас имеет техническое образование, летную подготовку, но самый тщательный осмотр не дал ни малейшего намека на понимание, каким образом передвигались эти корабли в пространстве. Мы ни одну деталь не идентифицировали как двигатель или что-то подобное. Опять сработал проклятый барьер, боюсь, в следующий раз мы обнаружим следующую степень защиты, и это будет иметь тяжелые последствия. Кто бы ни был владельцем ангара, но он определенно дает понять, что пытаться что-либо узнать опасно, либо, знаешь, так ставят защиту от угона. Или блокировку от детей. Не стоит пренебрегать этим запретом.

25.11.

Научный отдел провел очередную корректировку плана полета. Они настаивают на работах на поверхности до конца первоначального срока экспедиции и возвращении через шесть с половиной недель. Окончательное решение зависит от медиков — передали данные диагностики в медцентр. Боюсь, нам придется вернуться раньше, в связи с резким ухудшением самочувствия экипажа. Кроме того, большая часть оборудование вышла из строя — даже то, что уцелело после излучения. Одна из самых удивительных и вместе с тем самых опасных вещей на Луне — это лунная пыль, субстанция крайне опасная: она мелкая, как мука, но при этом очень грубая. Благодаря своей текстуре и низкой гравитации она проникает куда угодно. При длительном контакте с лунной пылью любой, даже самый прочный предмет ломается. Чистить скафандры после нее приходится в респираторах, но даже в них чувствуется, что она пахнет, как жжёный порох. К тому же, она очень аллергенна. Мила, я жалею, что так редко говорил тебе это раньше. Смогу ли сказать когда-нибудь? Может быть, хотя бы прочитаешь. Я люблю тебя. Навсегда.

Глава 17. Надежда.

Ночую в квартире два раза в неделю, когда после работы еще на лекции хожу. Каждый раз моему почетному караулу приходится отзваниваться по несколько раз — как доехала, что ела, ложись вовремя, не забудь позавтракать, поедешь — не гони. Мои родители изменили собственным принципам и теперь вовсе не считают, что мне лучше жить одной. В конце августа, правда, уезжали — отвозили внуков, и со мной остались свекор и свекровь. Окружали ненавязчивой заботой, возились в саду, отец доделывал ремонт, даже камин построил, или как правильно сказать? Отметили с папой это дело уже привычно, по скайпу. Между тостами вспомнили норильскую баню. Решили, что нам на даче тоже надо, непременно. Думала, утром забудут, так нет. Папа целую операцию провернул. Нашелся сын друга бывшего сослуживца, работающий в столице вахтой в охране. Этот умелец сколотил бригаду и между вахтами ваяет срубы. У него уже и поставщики леса свои, и рука набита. Договорились, что он какой-то заказ подвинет и нам без очереди сделает. Папа не утерпел, оставил маму водить внуков в школу и прилетел поучаствовать. После приемки бани, по скайпу созвонились уже мамы, Вадим Олегович был вызван проведать дом, меня оставили на папу. Потом приехала мама, папа уехал, прилетела свекровь, мама домой вернулась, пожили вдвоем — папа Вадим соскучился. Привез муксуна и оленины. Вообще, у меня такое впечатление, что это я все время в гостях. Готовку мне не доверяют, к уборке меня не подпускают. Можно гулять, дышать свежим воздухом и не волноваться. Если вы думаете, что меня тяготит опека, то ошибаетесь. И Катю не тяготит. У нее хоть и нет карусели из родственников, но она тоже не одна. Она единственная дочь, родители перебрались в ближнее Подмосковье на ПМЖ. Ждут внуков, нянчиться.

Наше с Катей интересное положение — самая обсуждаемая тема. Игорю я сказала про многоплодную беременность, и он думает, что у нас будут двойняшки. На самом деле двойняшки будут у Русановых, а мы ждем тройню. Первым узнал мой папа. Я приехала с Доплера, как бы помягче сказать, пришибленная, села у стола в кухне. Папуля выгнал меня мыть руки, налил супчика с потрошками, выдал ложку и смотрел как великий инквизитор, пока я не съела сначала суп, потом полезную творожную запеканку. Подвинул ко мне стакан с компотом (Как же я чаю хочу! Нельзя — давление повышается, даже от слабенького) и скомандовал.

— Давай, Милка, рассказывай. Что мрачная такая? У самой что, или дите?

— Пап, я тройней беременная. Представляешь?

— Вот это ты даешь! Как кошка, что ли?

— Ну, пап!

— Что доктор то говорит? Здоровенькие?

— Да вроде. Анализы нормальные...

— Так что ты расстроилась? Доча?

— Страшно....

— Не плачь, дочуля. Нельзя тебе, — папа сгреб меня на диван, прижал, как маленькую. — Ну и тройня, что ж теперь? Зато за один раз отстреляешься. Вот зять дает! Снайпер! За раз троих выдать!

— А у Кати двойня, представляешь? Врач говорит, что это из-за терапии, мы же лечились. Или из-за полета. Организм так отреагировал. Пойду позвоню маме и в Норильск тоже.

И все-таки чуть-чуть поплачу, подумала, шагая по лестнице. Чуточку ведь можно?

— Милка! — высунулся из кухни папа. — Так вам сразу капитал дадут, этот, материнский. Куда деньжищи девать будете?

Опять нашла попрятушку. Втайне от меня, будущие бабушки закупают для внуков приданое самых радужных цветов в невообразимых количествах и прячут. Стараются повыше положить, я же теперь как бы никуда не влезаю и ни до чего не дотягиваюсь. А тут, видимо, наверху все скрытные места закончились, в нижний ящик купе запихали. Развернула — утипусечное все какое! — и убрала обратно. Не-не, ничего не знаю, ничего не видела. Ни упаковки с кроватками в гараже, ни коляску на чердаке, ни манежик на антресолях в предбаннике. Это деды брали Игорев джип и ездили в Москву, ближе-то только люльки самодельные некрашеные продают. Ага, и коляски на деревянных колесах. Мне привезли чудесную подушку для беременных, вот за что им искреннее спасибо, Катя Русанова обзавидовалась. Это такой короткий матрасик, верхняя часть и в самом деле подушка, а в нижней прорезано отверстие. Сама ложишься в это гнездышко, голова на верхней подушке, живот на боковой. Красотища!

7 октября отметили с родителями день рождения Игоря. Вместо него, он терпеть не может его праздновать, и без него. Для них нормально, они привычные без сына отмечать, сколько лет уже. Я их поздравила, мама отца, он в ответ маму и меня, почему-то.

— Как почему? — строго посмотрел на меня Вадим Олегович. — Муж да жена, как говорится, — раз. А другое... Люда, я сыном горжусь. Ему всего тридцать девять, а он достиг и добился, чего я к шестидесяти не смог. Только главного у него в жизни не было. Продолжения. Детей. Это только 'умные', чайлдфри, по-другому рассуждают. А теперь у него ты есть, детей родите. Твоя заслуга!

Именинника тоже поздравили, через два дня. Я родителям ничего не сказала, и они промолчали, но мы все заметили, какой у него вид усталый. И у ребят, конечно, но мне свой муж роднее. Чем они там занимаются, мы знаем в самых общих чертах. Но по обрывкам разговоров в центре, по настроению начальства, чувствую, что все очень и очень серьезно. Опять полезли в голову дурные мысли. Размножаются на марсианской почве, что у меня, что у Кати, временами сил нет никаких: съедает тревога, беспокойство, спать не могу. С трудом сдерживаюсь, чтобы не скатиться в перманентную истерику — детей жалко. Медикаментозно, в нашем положении, не поможешь, поэтому раз или два в неделю, в зависимости от остроты ощущений, мы с Катериной ходим к Гале, выговариваться. Она хороший специалист, и человек прекрасный. Сейчас, пока мы в ролях психотерапевта и пациента, нет, разумеется, а вот позже, когда будем вместе работать, надеюсь, мы подружимся.

В начале ноября я возвращалась на дачу из городка, была на очередном осмотре, двадцать шесть недель, как-никак, да еще и беременность сложная, в смысле, их же трое. С пятнадцати недель лягаются, будь здоров. Честное слово, живот временами живет своей собственной жизнью — я лежу, или сижу, а он гуляет из стороны в сторону. Чем они там занимаются, ума не приложу. Остановилась на трассе, на АЗС, воды попить и все такое. Предпраздничный день, все забито машинами, припарковалась в стороне, почти у мусорных контейнеров. Вылезла из салона, как корова из дирижабля. Хорошо, на джипе езжу, и то недолго осталось — сколько не отодвигай сиденье, а пузо все одно руль придавить норовит, пошла внутрь. Ранние холода в этом году, под ногами ледок потрескивает, темнеет тоже быстро, сколько я там пробыла, минут двадцать? А уже сумерки густые.

Тренькнула сигнализация, я открыла заднюю дверь, сумку положить, и вдруг услышала за спиной странный звук, то ли писк, то ли скулеж. От неожиданности вздрогнула, испугалась даже. Вытащила смартфон, включила фонарик, посветила. Поодаль от контейнера, почти под колесом, виднелся пухлый пакет. Он не только пищал, он еще и шевелился. С кряхтеньем наклонилась, попыталась открыть, но верх так закрутили, да еще скотчем замотали, что с трудом порвала плотный полиэтилен, совсем запыхалась. В мусорку какой-то урод выбросил слепых щенков. Потянула с шеи шарф, свернула на сиденье, достала по одному четырех щенят, укутала. Двое шевелились в ладони, а двое, похоже, мертвые. Может, задохнулись, может, слабенькие были. Села, завела машину, а ехать сразу не рискнула. Проревелась, постаралась взять себя в руки. Мои уже звонили, беспокоятся. Тронула машину, поехала потихоньку. Очень старалась не желать ничего особенно плохого тому, кто это сделал. Так, только чтобы на лбу кое-что выросло.