Бракованный мозг и Орден Феникса

— Но Амбридж здесь, Гарри, — трагическим тоном произнесла Гермиона. — И это значит, что Министерство намерено вмешаться в дела Хогвартса!

— Неприятно, но они в своём праве, — напомнил я. — Хогвартс — не другое государство, а та же самая магическая Британия. У школы нет и не может быть суверенитета по отношению к правительству.

Массовый стук отодвигаемых стульев и топот множества ног возвестил, что за разговором я забыл поесть. Гермиона торопливо вскочила.

— Рон, нам надо отвести первокурсников в общежитие!

— Надо? — Рон если и не забыл об этом, то надеялся, что само рассосётся. — А сами не дойдут? Эй, мелкотня, все сюда!

— Рон!!!

— А что такого?

— Это не мелкотня, а пер-во-курс-ни-ки, запомнил? Первокурсники! — гаркнула она командным голосом. — За мной, пожалуйста!

Поспешно покидав в себя оставшееся на тарелке и залпом выпив какую-то приторную гадость, я сумел закончить ужин почти одновременно со всеми. Это было важно, потому что дороги в общежитие я не знал. Последние красные нашивки исчезали за дверьми Большого зала, я припустил за ними рысцой.

Я еще до ужина заметил, что моя популярность была здесь в глубоком минусе. Это когда тоже вовсю замечают, но это совсем не радует. При моём приближении все разговоры стихали. За моей спиной шептались, на меня показывали пальцами, от меня шарахались, малышня обходила меня по кругу. В другое время это было бы печально, но сейчас оказалось очень кстати. Не знаю, что я делал бы, если бы все ко мне подваливали по-дружески и пытались бы пообщаться на темы, прекрасно знакомые прежнему Гарри и совершенно незнакомые мне.

До общежития я добрался благополучно и прошмыгнул внутрь с толпой. Паролем оказалось название очень-очень редкого растения, которым Невилл хвалился в поезде. Наверняка это его семья заказала такой пароль директору — иначе откуда бы?

Свою комнату я нашёл, проследовав за Невиллом. Хорошо еще, что запоминать окрестности приходилось не с нуля, после первого лицезрения наступало нечто вроде узнавания. В комнате уже было двое парней, они раскладывали вещи по местам и переговаривались, поэтому я быстро узнал, что рыжего зовут Симус, а чернокожего — Дин. На приветствие они ответили, но в беседу меня не включали.

Впрочем, игнор тянулся недолго. Когда они обсуждали, кто как провёл лето, Дин обмолвился, что у Симуса были проблемы.

— Какие? — полюбопытствовал Невилл.

— Мама не хотела пускать меня в школу. — Симус упорно не смотрел в мою сторону.

— Но почему? — удивился Невилл.

Симус всё-таки покосился на меня.

— Это из-за Поттера.

— И чем я ей помешал? — пришлось спросить, потому что отмалчиваться было бы ошибкой.

— Ну... — протянул Симус. — ...она не только из-за тебя... из-за Дамблдора тоже...

— Она верит статьям в "Пророке"? — не сумел я сдержать удивления. — А я-то всю голову изломал, для кого их сочиняют? Теперь вижу — такие люди есть.

Симус наконец посмотрел прямо на меня.

— Она верит, да. И я её не осуждаю. Я её сын, а здесь стало опасно. Седрик вон погиб... — помолчав немного, он всё-таки решился спросить: — А что там на самом деле было... ну, там? С Седриком и вообще...

— Симус, тогда я рассказал всё, как видел. Мне нечего к этому добавить. И я не буду ни в чём тебя убеждать, потому что если человек хочет верить писакам, мне он всё равно не поверит. Поэтому выбирай сам.

Он испытующе посмотрел мне в глаза, я твёрдо выдержал его взгляд.

— Ты не выглядишь сумасшедшим, — признал наконец он. — Насчёт погони за славой — не знаю, но со стороны выглядит, что на самом деле ты за ней гоняешься, но кокетничаешь своей скромностью. Знаешь, Поттер, ведь года не проходит, чтобы ты чем-нибудь не прославился, причём три года подряд тебя никто в истории не тянул. Ясно, что на четвёртый год уже никто не поверил, что тебя втянули.

— Знаешь, Симус, — я тоже назвал бы его по фамилии, если бы помнил её, — насчёт трёх лет я тоже не уверен. Всё время почему-то получалось, что надо, а больше некому... Насколько это случайность... я не знаю.

Он криво усмехнулся.

— Пожалуй, я тебе поверю. В той части, что ты не свихнулся и что с тобой безопасно жить в одной комнате. А насчёт остального... посмотрим.

Утром я поздравил себя с тем, что спокойно проспал целую ночь и наконец выспался. Впервые, между прочим, с тех пор, как меня забрали от Дурслей. Если я неплохо колдовал и в полусонном состоянии, то сегодня я чувствовал себя всемогущим. Сила словно бы танцевала вокруг меня и послушно ластилась ко мне, готовая повиноваться любой моей прихоти. Двигался я легко и стремительно, отчего наша спальня на пять коек с минимумом обстановки воспринималась как слишком тесная.

Соскочив с постели, я по-быстрому оделся и стал рассовывать вещи по полкам и ящикам, извлекая их из сундука. Вчера мне было не до этого, вчера я вытащил только пижаму и сразу же завалился спать, даже не умывшись на ночь. Руки прежнего Гарри помнили, что и где здесь лежало, мне оставалось только не мешать им.

Почти закончив с этим делом, я вдруг ощутил спиной некое напряжение — сродни опасности, только безвреднее. Я на мгновение замер, затем осторожно оглянулся. Трое моих соседей по комнате — кроме Рона, который уже ушел по своим должностным делам — тоже проснулись и неотрывно смотрели на меня. Выражение их лиц было одинаковым, словно они столкнулись с чем-то непостижимым.

— В чём дело? — настороженно спросил я.

Дин и Симус только переглянулись, зато ответил Невилл:

— Гарри, ты сейчас не глядя проводишь рукой над сундуком, и нужная вещь сама прыгает тебе в руку. А потом сама вылетает из руки и ложится на место.

— Ну да, колдун я или где... — я проглотил концовку фразы, сообразив, что делаю что-то не то. На Гриммо я старался не светить своими способностями, а здесь отвязался от орденского надзора и что-то совсем расслабился. — Невербальное Акцио, да? — закончил я почти умоляюще.

Симус отмер и покивал с умным видом.

— Невербальное Акцио... ты здорово его освоил...

Все трое облегчённо вздохнули, расслабились, зашевелились. Моему неожиданному умению нашлось разумное объяснение — бессовестно притянутое за уши, но их и такое устраивало. Для них оно всё равно было лучше необъяснимого явления, потому что давало опору их рассудку. Оно делало меня нормальным.

Сегодня Симус с Дином всё еще косились на меня, но уже не шарахались. Вместе с Невиллом они без возражений смирились с моей компанией на утренние гигиенические процедуры, и я без проблем узнал, где у них тут умывальники, душ и туалет. Невилл не боялся меня еще в поезде, хотя храбрецом он не выглядел. Оказалось, это потому что его бабушка доверяет Дамблдору и мне — да-да, именно в таком порядке, Дамблдору и мне. Он сам рассказал, пока мы ходили умываться.

С нами здоровались, и я узнал фамилии своих соседей по комнате — Томас и Финнеган. Заодно узнал, как зовут и кое-кого ещё. Встречные мерили меня оценивающими взглядами, а один даже сказал:

— А ты подрос за лето, Поттер.

Я и в самом деле уже не выглядел жертвой хронического недоедания. Обильное питание на Гриммо и магия Блэков сделали своё дело — я окреп и раздался по всем габаритам. Мне всё еще постоянно хотелось есть, а значит, изменения в моём теле не закончились. Вот и хорошо, может, я стану хоть сколько-нибудь походить на нормального колдуна.

Когда мы пошли на завтрак, у факультетской доски объявлений обнаружилась толпа. Видимо, вывесили что-то важное. Я оказался достаточно высоким, чтобы заглянуть на доску поверх большинства голов, и прочитал большой плакат, написанный крупными буквами:

ГАЛЛОНЫ ГАЛЕОНОВ!!!

Давно забыли, как выглядят карманные деньги?

Хотите подзаработать?

С нашей помощью вы сделаете это быстро, просто и практически безболезненно!

Спрашивайте в гриффиндорской гостиной Фреда и Джорджа Уизли!

В нижней части плаката виднелась приписка мелким шрифтом:

(Предупреждение: работа связана с некоторым риском, за который работодатели ответственности не несут)

К плакату протолкалась неизвестно откуда появившаяся Гермиона и тоже прочитала его.

— Это предел, — гневно сказала она и сорвала плакат. — Рон!

Рон, тоже оказавшийся здесь, встревоженно посмотрел на неё.

— Рон, мы должны с ними поговорить! — выпалила она, подлетев к нему.

— Зачем? — рыжий явно испугался. Он отлично знал, что это такое — оказаться помехой для близнецов.

— Мы старосты, Рон. Прекращать подобные вещи — наша обязанность!

— Меня они всё равно не послушают, — промямлил ей Рон. — Они меня ни во что не ставят.

Оставшись без плаката, ученики один за другим полезли в дыру за портретом толстой особы в средневековом наряде. Я поспешил за ними — не хватало еще опоздать на завтрак. Вчера в поезде я только слегка перекусил дорожными припасами, которые нам насовала миссис Уизли, а за ужином встал из-за стола почти не поевши, поэтому сейчас мне дико хотелось есть.

— Гарри, ты чего какой хмурый? — спросила Гермиона, догнав меня на лестнице.

— Я не хмурый, я просто голодный, — сообщил я.

— Это он из-за того, что все считают его вруном, — домыслил за меня тоже подтянувшийся Рон. — Симус уж точно... и ещё тут кое-кто.

— И Лаванда тоже. — Гермиона тяжко вздохнула. — Я велела ей заткнуться, но она такая болтушка.

— Может, хватит уже решать за меня мои проблемы, которые вы сами же и придумали, — раздражённо отозвался я, сильно подозревая, что её активное заступничество выставляет меня полностью недееспособным.

— Гарри! Было бы очень мило с твоей стороны перестать огрызаться на нас с Роном по каждому пустяку, — обиделась Гермиона. — Если ты еще не заметил, мы на твоей стороне. Неужели ты забыл, что сказал Дамблдор в конце прошлого учебного года?

— Он тогда много чего сказал, — я ни на миг не усомнился, что так и было.

— Про Сам-Знаешь-Кого. Дамблдор сказал, что "он обладает уникальной способностью сеять повсюду вражду и раздоры", и что "бороться с этим мы можем только одним способом — связав себя столь же уникальными узами дружбы и доверия".

Я не мог не заметить, что дословное цитирование директорской фразы прозвучало у Гермионы весьма двусмысленно.

— Дамблдор так и сказал, что он обладает уникальной способностью сеять повсюду вражду и раздоры? — поддел я её. — На его месте я бы этим не хвастался.

— Да не Дамблдор же, а Сам-Знаешь-Кто! — рассердилась Гермиона. — Не прикидывайся идиотом, Гарри! Ты сейчас как раз ведёшь себя так, от чего предостерегал Дамблдор. Всего два месяца как Сам-Знаешь-Кто возродился, а мы уже ссоримся. И Шляпа предостерегала нас от этого же.

— Если Дамблдор хочет, чтобы мы обнимались со слизеринцами, то скорее небо упадёт на землю, — буркнул Рон.

— Если всё у нас не торт, виноват наш Волдеморт, — насмешливо продекламировал я. — По-твоему выходит, что люди были бы идеальными существами, если бы не Тот-Самый. Дурсли не издевались бы надо мной, Данг не воровал бы, близнецы не травили бы детей. И как это ему в одиночку удаётся так испортить весь мир?

— Гарри, не утрируй! Рон, ты сам не хочешь протянуть слизеринцам руку дружбы! Мы старосты и должны подавать остальным пример дружбы и сплочённости! — быстренько развела и построила нас Гермиона. Я не стал возражать, потому что мы вошли в Большой зал, а там была еда.

В отсутствие пищи я еще мог отрешиться от голода, но не сейчас, когда она громоздилась на столах и так одуряюще пахла. Какое-то время для меня не существовало ничего, кроме еды. Когда я накладывал себе третью порцию, Дин, сидевший рядом с Невиллом, даже уважительно протянул:

— Ну ты и мечешь...

Наконец я сыто отвалился от тарелки. Это было ненадолго, я проголодаюсь уже через час, но сейчас мне было хорошо. Я окинул гриффиндорский стол добродушным взглядом и наткнулся на близнецов Уизли в банданах, весело переговаривавшихся с соседями по столу. Наверняка они выдали свои налобные повязки за какую-нибудь новую и очень крутую моду.

Да, я был сытым и от этого добрым. Да, мне стало жалко детей. Кроме того, я считался компаньоном близнецов, а значит, и невольным соучастником травли школьников, которую они затеяли. Ведь "некоторый риск" включал в себя и бесплодие, и пожизненные уродства, и деградацию умственных способностей — и это еще если подопытный выживет.

Я был добрым и решил, что немного антипиара близнецам не повредит.

Повинуясь моему мысленному посылу, банданы исчезли с их голов. Вокруг близнецов образовался островок шокированной тишины, быстро распространившийся по всему столу.

Но Фред и Джордж у нас — парни позитивные. Как показала жизнь, я здорово недооценивал их пофигизм, находившийся на уровне "плюй в зенки, а им хоть бы что". Другой на их месте повесился бы от позора, а для них это оказалось не больше, чем мелкая неувязка. Если близнецы и были обескуражены, то только в первое мгновение, а в следующее они уже отшучивались от изумлённых вопросов.

Мой опыт прошлой жизни напомнил, что таких бесстыжих надо бить по карману, или уж прямо по морде. Но если просто так подойдёшь и отоваришь, окажешься сам дурак, нужно было набраться терпения и ловить удобный случай. Что за случаем не заржавеет, в этом я даже не сомневался, но, пока он не наступил, не помешало бы спасти хоть кого-то из малолеток.

Я задумался о способе нейтрализации близнецов — простом, удобном, эффективном и, разумеется, анонимном — но очень скоро обнаружил, что гриффиндорский обеденный стол — не место для творческих изысканий. Это место для криков, болтовни, перекидывания хлебными корками, а также совиная посадочная площадка и по совместительству совиный туалет. Когда в мою тарелку угодил шлепок птичьего помёта, а сама сова спикировала в тарелку Гермионы, чтобы передать газету, я убедился в этом окончательно.

Пока Гермиона рылась в кошельке, сова швырялась лапами у неё в тарелке и склёвывала понравившиеся куски. Это было в порядке вещей, никто не обращал на птицу внимания. Только Рон покосился на газету и проворчал:

— Зачем ты выписываешь "Пророк", там же одна чушь...

— Врага надо знать в лицо, — ответила Гермиона, расплачиваясь за доставку, и тут же развернула газету. — Ничего. Гарри, и про тебя ничего, и про Дамблдора.

Она разочарованно свернула газету и положила на стол рядом со своей тарелкой. Тут подошла МакГонаголл, раздававшая старостам расписание занятий, и вручила ей листок. Первой у нас сегодня была история магии, затем зельеварение, прорицания и ЗоТИ. Из летних разговоров я уже знал, что на истории магии нужно спать, на зельеварении — выслушивать оскорбления Снейпа, которому всё равно не угодишь, на прорицаниях — быть готовым к предсказаниям о собственной смерти, а лучше — самому предсказать её, так что к трём урокам из четырёх я был подготовлен. К ЗоТИ я готов не был, но Амбридж тут не знал никто, а значит, не готовы были все.

Благодаря Гермионе мы явились на историю магии в первых рядах, потеряв по пути Дина Томаса. Историю читали сразу для всего курса и, судя по сердитому бурчанию Гермионы под нос, явка была далеко не полной. Однокурсницы бросали на меня странные взгляды, которые я приписал своей дурной репутации, а кое-кто из них даже останавливался, чтобы рассмотреть меня получше. Не знаю, что они считали признаками сумасшествия, но я на всякий случай принял невозмутимый вид и расправил плечи пошире.