Хардкор

Мандалорцы следили за происходящим, как за комедией, разве что напитков и закусок не хватало.

А манд'алор просто подставил ему плечо и потащил к медикам, из цепких лап которых Оби уже не вырвался.

Прибытие Фетта разом изменило всю политику сектора. Оказалось, что, пока Оби таскался с Сатин, удирая от Дозора, Фетт собрал последователей и принялся наводить порядок. Убил Тора Визслу и его сына, проредил Дозор, привел прицельными пинками в чувство сначала клан Крайз, а потом и их вассалов. Ну и остальным мозги вправил. Даже Квай-Гона где-то отловил и как следует отрихтовал ему челюсть. Причем несколько раз.

После чего изгнал из сектора, заявив, что и без помощи Республики и Ордена разберется в своем секторе.

Фетт оказался правителем жестким, но справедливым, неудивительно, что кланы помчались под его знамена. Попытки Сената что-то вякнуть наткнулись на возражения целой орды законников, тут же окоротивших поползновения сенаторов влезть в экономику сектора. Попытки Сатин возмутиться пропали втуне, не встретив понимания даже в родном клане и семье. Ее лишили положения, выдвинув на место главы Бо-Катан Крайз, младшую сестру Сатин. Гораздо более вменяемую, даже невзирая на то, что еще недавно она состояла в Дозоре Смерти.

Попытки Ордена и лично Йоды что-то там примирять понимания тоже не встретили. Фетт живо проинформировал Йоду, что он думает о нем и его политике, и запретил соваться джедаям в сектор без предварительного уведомления. Оби уж решил, что и его выкинут пинком под зад в лучшем случае, но ошибся. Его воспринимали как воина и отменную заготовку настоящего мандалорца, а потом Фетт огорошил его предложением, и ошарашенный Оби взял время на подумать. Еще бы! Такие предложения не каждый день делают.

А Джанго еще и подливал масло в огонь, соблазняя доступом в хранилища с голокронами, библиотеку и прочими благами. У Оби тряслись руки, но он держался.

А потом прилетел Джинн и опять не удержался от предъявления претензий. Ну и Джанго снова отпинал его учителя, невзирая на окружающих...

— Так что, генерал? — подал голос Фетт. — Нам... Мне. Мне очень нужна твоя помощь. Отстраивать сектор, это... Сам понимаешь.

— Ну... Я ведь джедай.

— И что? — пожал бронированными плечами Фетт. — У каждого свои недостатки. Я не против, если в секторе появятся свои, мандалорские, джедаи. А ты их научишь своим примером. Можно даже заброшенные Храмы расконсервировать. Итак?

— Согласен, — выдохнул Кеноби, решаясь. Сила словно одобрительно сжала его плечи и толкнула в спину.

— Хорошо! — улыбнулся Фетт, беря Оби-Вана за руки. — Я знаю тебя, как своего брата, Оби-Ван Кеноби.

Коди сжимал своего генерала в костедробильных объятиях и чувствовал себя совершенно счастливым. Не будет больше страшного будущего, он позаботится об этом. Теперь они будут строить свое.

Плечом к плечу, как когда-то изредка позволял себе мечтать замордованный реальностью клон.

Вместе.

*Дар'манда — не мандалорец. Тот, кто потерял право называться мандалорцем, совершив нечто непростительное.

От противного Мейс Винду

Мейс всегда знал, что характер у него не сахар. И это еще мягко сказано. На данный факт указывала сначала родня, потом, когда он попал в Храм, — товарищи по яслям, воспитатели, а потом и мастер.

Сам Мейс язвительность и резкость, а также злопамятность такими уж недостатками не считал, так как вполне успешно себя контролировал, но все познается в сравнении, и одним отвратительным днем юный Винду получил урок от Силы, на собственной шкуре прочувствовав, что, может, джедаи и не должны ненавидеть, вот только иногда удержаться от этого просто невозможно.

Все равно что перестать дышать.

В тот день Мейс, участвующий в очередном мастер-классе по Атару, решив подтянуть понимание данной формы, вживую увидел расхождение между декларируемой и проводящейся политикой Ордена в лице его гранд-магистра.

Сам Йода не слишком утруждался маханием сейбером и объяснениями, вместо этого по залу расхаживал самодовольный, как неизвестно кто, Квай-Гон Джинн. И строил из себя гения и вообще мастера, хотя являлся только старшим падаваном, начинающим готовиться к рыцарским испытаниям.

Нет, Мейс признавал, что Джинн хорош, но это поглядывание на всех свысока, облизывание глазами Талы, чьей формой вообще-то был Джем Со, оплевывание пытающихся возмущаться данным положением дел пришедших на урок желающих... В тот день Мейс сражался, выжимая из себя все соки. В импровизированном турнире он, только ставший падаваном, последовательно победил всех своих более взрослых соперников, напоследок раскатав в блин Талу, чье корявое исполнение Атару вызывало кровь из глаз. Джинн тут же бросился утешать подружку, и Йода, вместо всем привычных и набивших оскомину лекций о непривязанности, хихикал и делал вид, что ничего не происходит, наглядно показав отношение к своему любимцу и к остальным простым смертным. И когда в финальном бою сцепившиеся в схватке Джинн с Мейсом едва не разгромили зал, тоже ничего не сказал. А вот когда проигравший Мейс, которого Джинн снисходительно, с видом небожителя, облил помоями, посоветовав больше тренироваться, а там глядишь, чего и получится, попытался возмутиться хамством, то получил в ответ резкую лекцию от Йоды о непозволительном для джедая поведении.

Что ж... Мейс утерся... И запомнил.

Может, все бы и забылось с течением времени, если бы не Джинн, который напоследок утешающе обнял огорченную провалом Талу, едва не целуя ее взасос, посмотрев на Мейса, у которого раскалывалась голова от трескающихся точек уязвимости, как на полное дерьмо.

И ляпнувший нечто обидное про малолеток напоследок.

Мейс, у которого пошла носом кровь, видел, что стоит на перепутье, которое решит судьбу галактики.

Йода стукнул палкой по полу, резко напомнив о смирении — Мейсу, — и Винду сделал выбор.

Точки лопнули.

— Это война, — произнес Мейс и вымелся вон. Ему о многом следовало подумать.

Как следует помедитировав и посоветовавшись с мастером, Мейс принял решение, которое, как он чувствовал, перевело его судьбу на новый курс. В чем-то совпадающий со старым, в чем-то параллельный... А местами и перпендикулярный отброшенному. В любом случае — данный жизненный путь ощущался гораздо более правильным, и это Мейса устраивало полностью. А уж тот факт, что он должен был помочь доказать Мейсово превосходство над определенными зазнайками... Это был приятный бонус за все возможные мучения в будущем.

Потому как теперь в жизни Мейса появилась установка, которая должна была помочь ему достичь всего намеченного, и все это благодаря простому вопросу:

— Что сделает в данной ситуации Джинн?

А после ответа на данный вопрос Мейсу оставалось одно.

Поступить ровно наоборот.

В том, что избранная им стратегия абсолютно верна и полностью одобрена Силой — но не Йодой, — Мейс убедился уже через год.

Джинн высокомерен? Мейс работал над собой, был вежлив и не демонстрировал дурные стороны характера попусту.

У Джинна, из-за перманентного хамства и работающего независимо от мозга языка, почти нет друзей? Мейс старался быть внимательным, вежливым, помогал просящим его о помощи и постепенно заимел славу идеального падавана.

Джинн ни в грош не ставил мастера, практически переселившись к Йоде, своему гроссмейстеру? Мейс тут же начал наводить мосты с Яном Дуку, буквально вымолив у него уроки Макаши, а также остальных форм.

Джинн оплевывал провидцев и приверженцев Космической Силы, провозглашая превосходство Живой? Мейс втерся в доверие к Мастеру Сайфо-Диасу, как раз ставшему советником, взамен получив возможность прикоснуться к уникальной точке зрения провидца и уроки в ясновидении и прозрении будущего, заодно заполучив дополнительную поддержку от Дуку.

Джинн набирался мастерства в Атару, считая его лучшей формой? Мейс пахал до изнеможения, создавая свою собственную форму под чутким руководством лучших мечников Ордена.

Время шло, Джинн получил вожделенное рыцарство, и негласное соревнование стало гораздо интереснее.

Спеша доказать свою крутость, Джинн взял потерявшего мастера старшего падавана и через два года вывел в рыцари, тут же став мастером с подачи Йоды.

Когда в шестнадцать лет Мейса провозгласили рыцарем, он только закатил вечеринку, пригласив на нее насмехающегося недруга, и продолжил пахать в два раза усерднее.

Мейс спешить и брать падавана не стал, показав гораздо более крутое достижение: новую, Седьмую форму, Ваапад, получив звание мастера заслуженно и тут же набив морду Джинну в дружеском спарринге.

Джинн, тот еще лицемер, попытался хаять Мейса, намекая на Падение и перманентный ситхизм. Мейс еще раз набил Джинну морду, оторвавшись на полную катушку, пусть и ценой выговора от Йоды. Справедливость восторжествовала через пару лет, когда Мейс, в свои двадцать восемь, стал членом Высшего Совета.

Джинн, кривящий губу, теперь обтекал на ковре на пару с новым падаваном, точной своей копией по характеру и внутренним убеждениям. Мейс с огромным удовольствием тыкал гордецов в ошибки и продолжал делать все с точностью наоборот, присматривая себе первого ученика, которым стала Депа Биллаба.

Годы летели, Джинн стал считаться лучшим дипломатом Ордена, Мейс незаметно перебрался в кресло магистра данного Ордена, став его главой, макая Джинна в отходы на законном основании каждый раз при возможности с неистощимым удовольствием, а когда Ксанатос стал Падшим, прочел Джинну и пытающемуся что-то вякнуть в поддержку гранд-падавана Йоде трехчасовую лекцию о правильном воспитании падаванов, привязанностях, эгоизме и надлежащем поведении, чуя, что история не закончилась и эскапады говнюка Ксанатоса еще всем аукнутся. Так и произошло.

Джинн ловил заблудшего воспитанника, смотря куда угодно, но не туда, куда надо. Мейс орал, потрясая жалобами и сообщениями о жертвах и разрушениях. Обстановка все накалялась, Мейс каждый таунгсдей квасил в компании Дуку и Сайфо-Диаса, жалуясь на происки Йоды и выслушивая жалобы в ответ, попутно выпустив Депу в свободное плавание.

Мейс, заскучавший без падавана под рукой, решил взять нового, присматривая среди малышни, Джинн отбыкивался от навязывающего ему учеников Йоды всеми силами.

Их противостояние вошло в тихую фазу, когда Йода наглядно доказал, что ему давно пора на отдых, когда присмотренного Мейсом юнлинга неожиданно втихую отправили на Бендомир, в Агрокорпус. И вот тут терпение Мейса лопнуло окончательно, потому как Йода заявил, что мальчишка должен быть падаваном только Джинна — или никого другого.

Это стало последней каплей.

Мейс устроил грандиозный скандал, не постеснявшись орать прямо в главном холле на весь Храм. Джедаи сбежались на невиданное зрелище, даже больные из палат повылезали, и Стражи торчали из всех щелей. Мейс орал, не собираясь затыкаться в ответ на требования Йоды, высказав все, что он думает о самом мастере Йоде, о его гранд-падаване, о воровстве чужих падаванов, снисходительности, ханжестве и прочем лицемерии.

После чего взял личный корабль и рванул на Бендомир, чувствуя, как трескаются точки уязвимости.

Как выяснилось, он успел вовремя. Откопав из рабских шахт рыдающего от облегчения Кеноби, Мейс натолкнулся на злорадного Ксанатоса, грозящегося подорвать все и сразу. После чего выполнил свой долг джедая, показательно разделав гонористого идиота на филе.

Возвращение в Храм с облажавшимся по всем фронтам Джинном на буксире было эпичным. Джинна с ходу пинком под зад отправили к мозгоправам на лечение, мелкого Кеноби Мейс забрал в падаваны, а Йоде выдвинули ультиматум, в результате которого древний джедай снял с себя полномочия гранд-магистра и ушел преподавать в ясли. Попытавшемуся возмутиться Джинну Мейс вновь набил морду в спарринге и пинком отправил в больничку.

Следующие годы пронеслись быстро. Кеноби радовал успехами в дипломатии, боевке и прорезавшейся хитрожопостью, Джинн, которому мозги вправили на положенное место, пусть и с огромным скрипом, продолжал примирять и причинять, добавляя головной боли, а Мейс все так же продолжал квасить и жаловаться каждый таунгсдей с теми же собутыльниками, пусть Дуку и стал советником.

Казалось, жизнь наладилась, но тут начался конфликт на Набу, и у Мейса снова постоянно зверски болела голова. А потом Джинн припер с Татуина мелкого мальчишку, и Мейс обреченно понял, что зря жаловался, самое веселое все еще впереди.

Так и случилось.

Скайуокера законопатили в ясли с наказом лечиться, учиться и отъедаться, а отправленные на Набу Джинн и Кеноби, рыцарские испытания которого вошли в заключительную фазу, приперлись с планеты с дыркой в боку — Джинн, и с трупом ситха в морозилке — Оби-Ван.

Мейс утер скупую джедайскую слезу, с чистой совестью и огромным удовольствием посвятил довольно ухмыляющегося падавана, прибившего трофейный сейбер на стенку, в рыцари, и тут же пресек желание Джинна взять Энакина в падаваны, надавав по загребущим рукам, объявив, что мальчишка, пройдя положенное обучение, сам решит.

Глаза Энакина были квадратными.

Танцы с бубнами и заявления об избранности Джинну не помогли: Мейс приволок с Татуина мать мальчишки, и личность будущего учителя была Скайуокером определена в мгновение ока.

А пока он корпел в классах, Мейс с Оби-Ваном и Дуку раскапывали подноготную забрака.

Что все делается к лучшему, Мейс убедился, когда увидел подозрительный артефакт в кабинете свежеизбранного канцлера.

Арест обвиненного в предательстве, развязывании конфликта, взяточничестве, шантаже и еще десятке обвинений набуанца прошел в прямом эфире, а дальнейшее было делом техники. Выпнутого из теплого кресла набуанца экстрадировали на родину, вот только по пути на Набу корабль бывшего канцлера потерялся.

Мейс, берегущий сломанные ребра и едва не отрубленную руку, толкнул речь о нечистоплотности пропавшего без вести Палпатина, поглаживающий свеженький трофей — сейбер из электрума — Кеноби, стоящий за спиной мастера, только довольно ухмылялся. Энакин корпел над учебниками права. Джинн окопался в Комнате Тысячи фонтанов.

Жизнь была прекрасна.

До тех пор, пока получивший очередной отлуп от Энакина, предвкушающего учебу у магистра Ордена или Убийцы ситхов, — тут мальчишка никак не мог решить, кто лучше, — Джинн не представил нового падавана. Зул Ксисс.

Мейс вздохнул, потребовал справку от мозгоправов и размял кисти рук, берясь за сейбер.

Жизнь продолжалась. И это было прекрасно.

Контроль и учет

— Что будем делать? Кто возьмет на себя это бремя? — мрачный Мейс обвел тяжелым взглядом заерзавших членов Совета. Магистры промолчали, делая вид, что глубоко погружены в Силу и временно недоступны для внешнего мира. — Мастер Йода?

— Стар я, — прокряхтел тот, горбясь. — Не доживу, боюсь.

— Мастер Ранцизис?

— Прошу прощения, но вынужден отказаться. Конфликт на...

— Ясно, — отмахнулся Мейс. — Мастер Пиелл?

Где-то тяжело грохнуло, зал содрогнулся. Джедаи переглянулись. Комлинк Винду пискнул, корун прочел сообщение с таким видом, словно ему наживую рвали ржавыми клещами зубы.