История Золушки

Предъявив документы на двух разных постах, она прошла в тяжеловесное, покрытое желтой штукатуркой главное здание, поднялась, следуя указателям, на третий этаж и оказалась наконец в приемной начальника Кадрового Управления. Представилась секретарю в равном с нею звании и приготовилась ждать, поскольку небожители, если и нисходят к простым смертным, то только изредка и уж точно — не сразу. Однако ждать пришлось — если верить настенным часам, — всего одиннадцать минут. Просто забег на короткую дистанцию вместо ожидаемого марафона. Кира такому развитию событий удивилась, но вслух, естественно, ничего не сказала, даже лицом не дрогнула. Оправила мундир, вошла в кабинет, прошла к письменному столу, представилась по форме и, следуя разрешению, села, наконец, на стул для посетителей. Жесткий, с высокой спинкой — ей под стать, другим же, скорее всего, сидеть на таком стуле было некомфортно.

— Рад с вами познакомиться, Кира Дмитриевна, — генерал, немолодой, одутловатый и какой-то болезненно-блеклый, технически улыбнулся, сверкнув стеклами старомодного пенсне, и, положив на стол перед собой некую папку, развязал на ней черные тесемки. — Как вы, возможно, догадываетесь, Кира Дмитриевна, это ваше личное дело, и мне, с вашего позволения, хотелось бы обсудить с вами некоторые детали вашей, так сказать, биографии.

Кире не понравилось генеральское "так сказать", но кроме того, она обратила внимание, что начальник Управления Кадров ни разу не назвал ее по фамилии или по званию, но уже дважды помянул ее имя и отчество.

— Итак... — генерал Мысковский открыл папку и стал неторопливо просматривать лежащие в ней документы.

К сожалению, генеральский стол был огромен, и даже при своем немалом росте Кира никак не могла заглянуть в свое личное дело, при том что это была совсем не та "тощенькая" папочка, которую, как эстафетную палочку, передавали друг другу штабы воинских частей — дивизий и корпусов, — в которых она служила, а толстое, раздобревшее от разнообразных бумаг личное дело Амелиной, К.Д., хранящееся в Кадровом Управлении ВВС Российской империи.

— Начнем с простого... — оторвавшись от бумаг, поднял на нее взгляд холодноватых глаз генерал. — У нас тут, Кира Дмитриевна, возникло некоторое досадное недоразумение, которое нуждается в вашем разъяснении...

Начальник управления сделал паузу, как бы, поощряя Киру задать вопрос или озвучить свою готовность "все, как есть, разъяснить", но она промолчала. Пусть спросит сам, если есть, о чем.

— Вы замужем?

"Ах, вот оно что! — восхитилась оперативности "родных штабов" виновница торжества. — Интересно, кто же настучал? И как давно?"

Для нее вопрос оказался вполне неожиданным, но вот Яков такую возможность, как ни странно, предусмотрел.

"Или он знал заранее?"

— Никак нет! — отрапортовала Кира, отвечая на "нескромный" вопрос генерала. — Разведена!

Она расстегнула клапан правого нагрудного кармана и, вытащив оттуда сложенный вчетверо документ, передала его генералу. Это была весьма хитро составленная справка на бланке Его Императорского Величества Министерства Двора. Как и на основе каких документов, тамошний столоначальник выписал бумагу, согласно которой "Амелина Кира Дмитриевна действительно состояла в гражданском браке с бароном Филиппом Васильевичем Багге-аф-Боо", Кира не знала. Яков просто передал ей эту справку два дня назад и напомнил о ней сегодня, когда Кира уезжала на встречу в Центральное Командование. Хитрость же византийская состояла в том, что в этом документе, заверенном печатями трех цветов и многочисленными начальственными подписями, не было указано, сколько именно времени она пробыла замужем, но зато были отмечены точная дата развода и тот факт, что титул — согласно пункту восьмому стандартного брачного договора — остается за баронессой Багге-аф-Боо.

— Вот как! — одобрительно кивнул генерал, ознакомившись с документом. — Похвально! Позволите приобщить?

— Так точно!

А что еще она могла сказать. Дурацкая история, но не рассказывать же о ней начальнику Кадрового управления!

— Отлично, — кивнул собеседник, вкладывая документ в папку. — Но возникает вопрос, под какой фамилией, Кира Дмитриевна, вы предпочитаете служить?

— Под девичьей, ваше превосходительство!

— Похвально! — И, взяв самопишущую ручку, генерал вписал несколько слов в один из лежащих в папке документов.

— Продолжим...

В следующие сорок минут генерал Мысковский последовательно и со вкусом разобрал с Кирой все этапы, периоды и наиболее интересные факты ее службы в родных Военно-Воздушных Силах. Довоенный период — Дальневосточный край, Туркестан, Приволжский военный округ и царство Польское, — и, наконец, война. Подробно о всех периодах, когда ей разрешали вступать в бой на истребителе, о боевых вылетах и типах машин, на которых она летала, воздушных боях, в которых ей привелось участвовать, и, естественно, о сбитых ею самолетах противника. Не обошел генерал вниманием и Кирину службу в штабах и учебных полках, а под конец затронул некоторые щепетильные вопросы ее обучения в Каче: дружбу с некоторыми из курсантов и курсанток, "отношения" с нынешней судьей Новгородского окружного суда Вялышевым, участие в боевых действиях в Греции и еще несколько второстепенных вопросов до кучи. Единственное, о чем он ее не спросил, это о том, как она получила нынешний свой отпуск и каким образом прибыла в Новгород. И, разумеется, генерал ни словом не упомянул ни поручика Львова, ни князя Курбского, хотя и перечислил практически весь короткий список Кириных недолговечных романов.

"Вот же суки!" — думала она, терпеливо отвечая на вопросы начальника Кадрового Управления и гадая при этом о том, "откуда дровишки" и чего именно добивается этот старый хрыч, к чему ведет, что имеет в виду.

Однако, закончился их разговор самым неожиданным образом. Кинув взгляд на часы — именно в этот момент Кира и узнала, что беседа продолжается без малого сорок минут, — генерал-лейтенант Мысковский встал из-за стола и, кивнув Кире — "Следуйте за мной, госпожа штабс-капитан", — пошел к дверям. Кира последовала. Приказ — есть приказ, как говорится. А начальник управления провел ее под взглядами удивленных посетителей через приемную и по длинному коридору и привел в небольшой совершенно пустой зал для заседаний. Пройдя по проходу между креслами, он вывел Киру на авансцену и, попросив обождать, исчез за неприметной боковой дверью.

"Жду," — согласилась с очевидным Кира и осторожно переступила с ноги на ногу, принимая наиболее удобную позицию для длительного ожидания на ногах.

Но и на этот раз ждать долго не пришлось. Дверь открылась, и в зал в сопровождении генерал-лейтенанта Мысковского и какого-то прилизанного полковника вошел незнакомый Кире седовласый генерал-аншеф. Впрочем, у нее среди генералов такого уровня и вообще знакомых было немного, так что не мудрено.

— Штабс-капитан Амелина! — бросила руку к козырьку разом подобравшаяся Кира.

— Уже нет! — неожиданно хохотнул, подходя к ней генерал-аншеф. — Знаешь, кто я?

— Никак нет! — отчеканила Кира, лихорадочно соображая, за что ее могли разжаловать.

— Я Блудов.

"Ну, ни чего себе!" — оробела Кира, перед ней стоял первый заместитель военного министра и, по слухам, "персона, особо приближенная к самому государю императору".

— Прочувствовала? — спросил с интонацией, живо напомнившей Кире беседу бедной девушки и Морозко: "Тепло ли тебе, девица?"

— Так точно!

"Тепло!"

— Это хорошо, что прочувствовала! — улыбнулся старый генерал. — Я тебе, девица, тут гостинчиков принес.

— Павел! — обернулся он к полковнику. — Давай!

— Тэкс, — сказал Блудов через секунду, протягивая Кире погоны без звездочек. — Поздравляю, значит, с присвоением очередного звания, баронесса! Служи и не посрами!

— Благодарю, ваше высокопревосходительство! — гаркнула Кира, принимая погоны.

Наверное, надо было еще что-нибудь сказать, но у нее в голове вдруг стало пусто и гулко.

— Ну-ну, — добродушно усмехнулся генерал-аншеф. — Вижу, нравятся, и это хорошо! Давно заслужила.

— А это, значит, тебе, капитан, за твое летное мастерство! — добавил, принимая нечто из рук полковника. — Двенадцать сбитых супостатов дорогого стоят! Снимай фуражку, капитан, будем орден на шею вешать!

Кира сняла фуражку, находясь, словно, под гипнозом, или, как громом пораженная, и стояла, как соляной столп, пока генерал одевал ей через голову ленту с орденом "Святого благоверного князя Александра Невского 1-й степени".

— Ну, вот! — отступил генерал на шаг, любуясь делом рук своих. — Должен сказать, баронесса, на вашей груди "Александр" смотрится особенно хорошо!

Яков ждал Киру в машине, припаркованной в ближайшем переулке. Посмотрел на орден, перевел взгляд на погоны в ее руке, кивнул уважительно.

— Впечатляет! Думаю, это стоит обмыть!

— Не знаю, — Кира была взволнована, но ее не покидали сомнения.

Не то, чтобы она этого не заслужила или считала себя недостойной. Заслужила и достойна. Однако проблема заключалась в том, что, когда ее НЕ награждали, Кира знала, почему и отчего. Печалилась, расстраивалась, но понимала, "за что". А получив сейчас и звание, и высокий орден, засомневалась. Слишком быстро и беспричинно легко случился с ней этот "аттракцион невиданной щедрости", а значит, наградили ее не столько за то, какая она на самом деле, сколько потому что за нее "замолвили словечко". Кто-то кому-то где-то. И не суть важно кто именно, графиня ли Дуглас или баронесса фон Гольтей, или, может быть, кто-то третий. Но этот кто-то говорил о ней с кем-то, обладающим огромной властью, хлопотал за нее, просил или, напротив, требовал, если ранг позволял, и вот результат.

— Что тебя смущает?

Уместный вопрос, вот только, как на него ответить?

— Даже не знаю, что сказать, — Кира была обескуражена и даже не пыталась этого скрыть. — Все это как-то неправильно, я думаю. Или нет? Скажи!

— Добро пожаловать в Высший Свет! — грустно усмехнулся в ответ Яков. — Но только учти, Кира, тут никто себя такого рода "щепетильностями" не обременяет. Дают — бери, а не дают — добывай, как хочешь. Любые методы хороши, был бы результат. Таковы здешние правила. И поверь, Кира, ты в хорошей компании, потому что ты из тех, кому все это досталось по праву. Это главное, а остальное — несущественно.

— Так что? — спросил он через минуту, позволив Кире обдумать сказанное. — Едем обмывать?

— А куда?

— Вот это правильный подход, комэск! — улыбнулся Яков. — И вопрос уместный. Но я думаю, что знаю на него ответ. Однако прежде придется заехать домой. Тебе надо бы погоны сменить, да и мне следует переодеться. В "Клуб Пилотов" поедем. А туда лишь бы кого не пускают.

Сказано — сделано. Завернули в Старый дворец, хотя крюк вышел не так, чтобы незначительный. Переоделись. Кира надела полевую форму, а орден "Святого Александра" подтянула с фронтовым шиком под самое горло, так что он оказался как раз на узле белого шелкового платка, которым она повязала шею. Получилось даже лучше, чем ожидалось. Не совсем по уставу, но патрули старших обер-офицеров за такую малость не хватали, тем более, что на улице никто ее вольности не увидит: она же в реглане и с шарфом по случаю дурной погоды.

— Что скажешь? — посмотрела она на Якова. Он стоял за ее спиной и отражался в зеркале, в которое смотрелась Кира.

— Ты мне в любом виде нравишься.

— Особенно "без ничего".

— Точно! — подтвердил Яков. — "Без ничего" особенно.

Сам он был одет в свою форму поручика без единой награды или поощрительного значка. Но, как ни странно, глядя на него, первым делом возникал вопрос, почему он не надел наград. О том, что наград у такого мужчины может попросту не быть, даже в голову не приходило. Умел Курбский проецировать вовне, если не статус, так уж верно — класс.

— Так и будешь на меня смотреть?

— Так и буду, — кивнула Кира. — Сейчас же можно, так отчего не воспользоваться случаем?

— Ну, и что ты видишь?

— Это не обсуждается, — улыбнулась она, думая о том, что, похоже, первый раз в жизни влюбилась по-настоящему, и сразу, как в омут головой. — Так что, едем?

Надо было двигаться, что-то делать, говорить или еще что, только бы не думать о том, о чем ни думать, ни говорить нельзя. Чувствовать можно. Но только молча.

— Поехали! — согласился Яков, ведь, в конце концов, это была его идея. Однако то, как он смотрел на Киру, дорого стоило. Но и он, что характерно, ничего ей не скажет. Таковы уж правила игры...

"Клуб пилотов" помещался на цокольном этаже старинного особняка на Андреевской улице. На самом деле, в общепринятом смысле слова, это и не клуб был вовсе, а скорее английский паб на русский лад. Но ходили сюда исключительно пилоты и, обычно, без гостей. Без женщин, если быть точным в определениях. Однако Кира здесь раньше никогда не бывала, ни как женщина, что естественно, ни как пилот. Как-то не пришлось. Но от других летчиков слышала об этом месте и знала, что правила в этом мужском клубе жесткие, но справедливые, поскольку установлены самим хозяином заведения, который в прошлом и сам пилотировал все, что способно летать. И говорят, совсем неплохо на всем этом летал.

— Добрый вечер! — поздоровалась Кира, входя в тесноватое, но при этом весьма уютное помещение "паба". — Я, господин Старостин, по случаю женщина, или выгоните?

Хозяин, стоявший за барной стойкой, смерил ее насмешливым взглядом, особо остановившись на петлицах и нарукавных знаках, хмыкнул и поднял в удивлении бровь.

— Надеюсь, знаки ваши, сударыня?

— Так точно! — улыбнулась Кира, ухватившая главное: никто ее отсюда не выгонит, но в качестве входного билета придется разыграть с хозяином интермедию на его вкус. — Разрешите представиться, капитан Амелина, пилот.

— То есть, под регланом имеете соответствующие погоны?

— И бюстгальтер под тужуркой...

— В самом деле?

— Предъявить удостоверение?

— Да, нет, на слово поверю. А что, простите за любопытство, пилотируете, капитан.

— В данное время "сулицу".

— Хотите сказать, что вы истребитель? — снова взметнулись вверх брови мужчины, стоявшего за стойкой.

— Отчего же! — пожала Кира плечами. — Не хочу, а говорю. Я командир истребительной эскадрильи, вот и поручик может подтвердить, мы вместе... летаем.

Яков стоял рядом с ней, и Кира могла видеть его в зеркале за спиной бармена. За все время разговора он ни разу не дрогнул лицом, не моргнул, не улыбнулся, в общем, никак не выразил своего отношения к диалогу между своей спутницей и хозяином "клуба пилотов".

— Что ж, — неожиданно улыбнулся ее собеседник, — милости просим, капитан! Проходите, устраивайтесь, где будет удобно. Реглан можете снять, у нас тепло. Дрова пока есть, так что топим.

— Спасибо за гостеприимство! — кивнула Кира, и они с Яковом пошли раздеваться.

Яков снял шинель, помог Кире освободиться от реглана, и кивнул на столик, стоявший около кирпичной колонны, поддерживающей низкий свод.