Пилот ракетоносца 2 (Эрик Минц)

— Действительно похожи.

— Не торопись, — остановила его Грит. — Посмотри на это.

Рядом с двумя первыми возникло третье изображение. И опять это был Эрик, только на этот раз он был одет в офицерскую форму со знаками различия Холода.

— Это Артур Вильф, — назвала Грит знакомого незнакомца. — И еще пятнадцать мужчин, похожих между собой, как близнецы. Твое лицо, Эрик, твоя комплекция, рост, цвет волос и глаз. Словом, один и тот же генотип.

— Генотип проверяется, разве нет?

— Да, — кивнула Грит. — Когда ты целовался с Лив, ты, как и следовало ожидать, оставил на ней немного своей слюны. Пробу я передала доверенному лицу во время танцев. Три часа назад анализ был завершен. Со стопроцентной вероятностью ты либо сын Якоба, либо внук или правнук Артура. Других вариантов нет. С одной стороны, ты всем этим Вильфам кровный родственник по мужской линии, а с другой — только эти двое могли дать начало твоей линии. Артур покинул Холод восемьдесят лет назад. Судьба его неизвестна, неизвестно даже куда и зачем он направился. Тоже и с Якобом, только много позже. Он покинул Холод двадцать пять лет назад. О цели своего путешествия он никому ничего не сообщил, но следы его, как и Артура, теряются на вашей стороне.

— Почему этим занимается ваша разведка?

— А она этим не занимается, — усмехнулась Грит, глядя Эрику прямо в глаза. — Это мой частный проект. Я... Скажем так, Рик, семья Вильфов попросила меня заняться этим делом в частном порядке. Я им не чужая... Я ведь неспроста подумала, что ты Вильф. Я одного из них знала лет восемь назад.

Грит отдала коммуникатору новый приказ, и рядом с тремя изображениями возникло четвертое. Этому "Эрику" было на вид лет пятнадцать, но, разумеется, у Эрика никогда не было такой одежды.

— Этого парня звали Генрих Вильф. Честно говоря, встретив тебя на Фронтире, я думала, что ты — это он. Но я не знала тогда, что Генриха уже несколько лет, как нет в живых...

Глава 7. Неизбежность

1. Двадцать третье — двадцать четвертое января 2534 года, система звезды Уилберга

Холодянский "халк" 103-ей модификации оказался здоровенным ракетоносцем, сопоставимым по размерам, мощи и вооружению с имперским легким крейсерам переходного класса "Эгид". Эрик облазил его сверху-донизу, что называется, от "клотика до киля", и от "форштевня до кормы", и пришел в полный восторг. Чуть меньше 7000 тонн брони, двигателей, лазерных кластеров и счетверенных артиллерийских автоматов, восемь тяжелых — до девяти тонн весом — противокорабельных ракет и единый командно-боевой модуль — броневой кокон для экипажа в средней части фюзеляжа.

— Отличная машина, — Эрик был искренен, "халк" ему действительно понравился. — Кстати, хотел спросить, что значит 103-я модификация? Как давно вы строите ракетоносцы этого типа?

— Лет пятьдесят, — прикинул Ричард Бонивар. — Точнее не скажу. Я начал латать на халках тринадцать лет назад. Тогда как раз наш флот переходил на 97-ю и 101-ю серии. 103-я серия пока существует в небольшом количестве экземпляров...

— Ну, что ж, — кивнул Эрик, — полагаю, что мы можем устроить спарринг. Адмирал Север не возражает, а наши машины вы наверняка уже видели здесь, на Фронтире.

— Какое время вас устроит? — поинтересовался кавторанг.

— 18:00 по местному времени? — предложил Эрик.

— Принимается, — кивнул Бонивар. — Дистанция в пол астрономической единицы?

— Принимается, — согласился Эрик. — Где?

— Может быть, предложите сами?

— Хорошо, — кивнул Эрик, которому нравился такой стиль общения, без подковырок, без второго дна. — Спасибо. Пусть будет сектор 73/19. Вы идете от солнца, я от планеты. Соответственно, наши координаты...

Эрик на мгновение задумался, подбирая характеристики, а потом быстро внес координаты в свой коммуникатор и отправил Бонивару.

— Как смотрите?

— Положительно! — улыбнулся Кавторанг.

На том и порешили. Был, правда, еще обед в кают-компании носителя, разговоры о службе и о доставшемся им в этой войне противнике, немного красного вина с необычным вкусом, — впрочем, по поводу вкуса Эрик не был уверен, опыта не хватало, — дружеские пожелания успеха, и, наконец, распрощавшись, Эрик вернулся домой, на борт крейсера "Клив-Солаш". Здесь — сразу после его возвращения, — состоялось заседание у адмирала Севера, где решались технические вопросы. Прежде всего, на чем завтра лететь Эрику и с каким экипажем. Но тут и обсуждать, по большому счету, было нечего. На "эгиде" Эрик летал мало и достаточно давно, в пору обучения на курсах переподготовки. Да и потом, своего "эгида" у миссии не было, а, значит, пришлось бы одалживаться у адмирала Люфора, чего, по мнению Севера, желательно было избежать. В результате, сошлись на "кабире", которых на борту "Клив-Солаша" было целых два. Проблемы возникли только с экипажем, вернее с одним из его членов. Младший лейтенант Анна Монк захотела лететь с Эриком в роли пилота-навигатора. В принципе, квалификация позволяла, тем более, что речь шла всего лишь об учебном поединке, в котором ее роль будет сведена к минимуму. Здоровье у Анны тоже оказалось хоть куда. Бета-9, как-никак. Но адмирал Север сомневался, и его можно было понять. Сомневался и Эрик, хотя его мотивы в этом вопросе разительно отличались от мотивов старого адмирала. Однако Анна их, в конце концов, уговорила. И на следующий день, облаченная в штурмовую броню княгиня Эгерланд заняла ложемент пилота-навигатора, находившийся по правую руку от Эрика, устроившегося, как и следовало, на месте шеф-пилота.

Перед тем, как надеть шлем, Эрик взглянул на Анну. Она выглядела неплохо, но не идеально. Сказывался малый налет на ракетоносцах, но делать нечего — что есть, то есть.

— Проверила систему иммобилизации?

— Да, — подтвердила женщина. — Эрик, я не ребенок, я знаю, что должна делать.

— Молодец, — кивнул Эрик, — а сейчас, будь добра, проверь все фиксаторы.

— Проверила, — доложила Анна через пару секунд, вспомнив, верно, что Эрик старше по званию и к тому же командир корабля.

— Противоперегрузочная система, — напомнил он.

— В режиме ожидания, — доложила Анна, проверив весь противоперегрузочный комплекс.

— Система жизнеобеспечения.

— Подключена.

— Медицинский блок.

— Активирован.

— Молодец! — похвалил Эрик. — А теперь надевай шлем и опусти забрало.

— Проверь герметичность, — попросил он, переключившись на внутреннюю связь.

— Все работает, как часы, — несколько раздраженно ответила Анна.

"Но лучше пусть сердится сейчас, чем пострадает потом..."

— Господа, — усмехнулся он, надевая шлем, — пристегните ремни, мы отходим от причала!

На самом деле, не так быстро. Все-таки не боевой сброс. Переговоры с командным центром, отстыковка и, наконец, "посыл" инерционного толкача, отбросивший "Буран 2" от корпуса крейсера. Двадцать секунд свободного полета, затем сигнал контроллера дистанции, и Эрик плавно отвалил в сторону, уходя с прежнего курса.

— Навигатор, курс!

— Есть курс! — Анна ответила сразу, голос прозвучал спокойно, но система биоконтроля зафиксировала учащение сердечного ритма. Небольшое, но заметное.

"Волнуется".

Работая маневровыми двигателями и одновременно увеличивая тягу главного двигателя, Эрик по сложной трехмерной кривой вывел ракетоносец на курс. Перегрузки пока были вполне терпимые, поскольку он наращивал скорость плавно, без рывков, но пару раз пришлось почувствовать боковые перегрузки, и вот это уже было "кое-что". Впрочем, все остались живы, здоровы и в сознании, а большего, на самом деле, и не требовалось.

— Инженер, доложите состояние двигателей.

— Рост температуры в основном контуре минимальный, — моментально отреагировал инженер. — Идем ниже синей линии. Поток стабильный.

— Спасибо, — поблагодарил Эрик.

Хорошо отрегулированный двигатель — это уже пол победы.

— Приготовьтесь, господа! Сейчас прижмет! — И Эрик прибавил скорость.

Переход был резкий, и приложило их не по-детски.

— Все живы? — спросил через шестьдесят три секунды. Мог бы и не спрашивать, система биоконтроля исправно докладывала о том, что все в порядке, но морального фактора никто еще не отменил. — Перекличка!

Пока все поочередно докладывались, прошло еще шестьдесят секунд, но для того, чтобы выйти на боевой минимум нужно было еще гнать, как минимум, минут пять.

— Расчетное время выхода на боевой минимум триста семьдесят пять секунд, — доложила Анна.

"Она что, мысли мои читает? Молодец! Неплохой пилот-навигатор!"

— Время выхода на стартовый ориентир при минимальной боевой скорости сорок семь минут.

"Молодцом, княгиня! — снова похвалил Анну Эрик, мысленно, но, тем не менее. — Хорошо держишься!"

Она действительно держалась молодцом. Спокойная, точная, уверенная в себе. И перегрузки переносила на редкость хорошо. Вовремя и по делу передавала ему результаты расчета скоростей, времени и направлений. Конечно, на таких дистанциях это была необязательная информация, но, с другой стороны, когда еще у нее будет возможность потренироваться в реальном полете? Да, и Эрику не помешает учебно-боевой вылет с экипажем. Это ведь отнюдь не одно и тоже, что пилотировать в одиночку, когда все уже отключились, и ты в одиночестве гонишь ракетоносец на цель. И он не без удовольствия обменивался репликами то с инженером и пилотом-навигатором, то с обоими оружейниками, ощущая невероятный подъём от того, что к нему снова вернулись сила и уверенность, но главное — кураж и чувство фарта. Сейчас он мог все и даже больше, и не было в мире ничего, что могло бы его остановить.

— Мы на точке.

— Спасибо, навигатор. Свяжитесь с холодянами, скажите, мы готовы.

Пауза тянулась так долго, что Эрик начал опасаться, что мероприятие отменилось, но, как тут же выяснилось, это была всего лишь аберрация восприятия времени. Переговоры между Анной и командным центром на крейсере холодян заняли всего пять минут.

— Командир, отсчет времени синхронизирован, включаю звук.

Обращение "командир" в данной ситуации не было необходимостью, и до этого момента Анна ни разу его так не называла.

"Чудны дела твои, господи!"

— ... девять...

Эрик вдохнул, выдохнул и включил адаптивный интерфейс, но, к его удивлению, ничего не случилось. Вернее, случилось, но совсем не то, чего он ожидал. Никакого "удара по мозгам", никакого "селевого потока" информации. По ощущениям, связь с интерфейсом установилась настолько легко, что Эрик, по сути, даже не почувствовал момент "подключения". Это было странно и уж точно, что непривычно, но, пожалуй, в каком-то смысле даже приятно. И еще кое-что, но это Эрик понял лишь через несколько секунд: "рецепторы" и "эффекторы" системы работали сейчас намного лучше, чем он помнил по прошлым подключениям. Это было невероятно, но факты упрямая вещь, и Эрик принял происходящее, как есть.

"Похоже, я не только выздоровел, но и "подрос"..."

Он бросил "мгновенный" взгляд "вокруг", охватывая одним "движением" едва ли не все приборы и механизмы "кабира", и, удостоверившись, что "все на своих местах", со счетом "один" двинул ракетоносец навстречу холодянину. Он знал — все решится в первой же атаке. Бои ракетоносцев один на один — вещь редкая, едва ли не штучная. Во всяком случае, так говорили преподаватели "тактики действий легких сил". Да и весь небольшой, но весьма впечатляющий опыт Эрика твердил о том же. Обычные фрегаты могли, а иногда и должны были сходиться лицом к лицу, и порой задействовали в бою даже артиллерию, но поединки ракетоносцев проходили столь стремительно, при таких чудовищных перегрузках, вызванных необходимостью опасно маневрировать во встречном бою, что многое, если не все сводилось к совершенству техники и "личным качествам" шеф-пилота. В этом смысле, в нынешнем поединке, все, что касалось ракетоносцев и их пилотов, лежало в области неопределенности. Эрик видел холодянский аппарат, но не знал всех его особенностей и характеристик точно так же, как не был знаком с кавторангом Бониваром в качестве пилота ракетоносца. Впрочем, верно и обратное. Холодянин не знал, с кем имеет дело, а Эрик в последнее время начал понимать, что не все особенности его организма способны понять даже выдающиеся светила флотской медицины. Было в нем что-то такое, что позволяло ему делать невозможное. Ну, или ему так казалось. Однако знакомство с Ириной Ма, Аленой Бороздиной и Павлом Скрынниковым намекало именно на такую возможность. Четыре случая — не один. И ведь была еще Грит Мюстерс со своей более чем странной историей...

— Экипажу, принять купаж "Олимпиец", — приказал он, одновременно включая отсчет точного времени.

"Олимпиец" или комплекс "5-1-3" — это мощный биостимулятор в смеси с обезболивающими широкого спектра действия и средствами для поддержания работы сердца, легких и кровеносной системы. Не "Берсеркер", конечно, но тоже та еще дрянь. Правда, эту гадость могли принимать без последствий все, у кого медицинский профиль не ниже Беты-7. То есть, все члены экипажа "кабира", при том, что без "Олимпийца" им следующую фазу боя, оставаясь при этом в сознании, не пережить.

В следующие пятнадцать минут — пятнадцать минут и тринадцать секунд, если быть точным, — Эрик провел виртуозную атаку на холодянина, зафиксировав четыре точных "попадания" в корпус "халка" и умудрившись не получить ни одного в ответ. Если честно, он и сам от себя не ожидал такой прыти, но факт налицо: из восьми пусков, — стреляли, разумеется, имитаторами, — четыре результативных. Впрочем, уклоняться от чужих ракет тоже оказалось совсем непросто, но Эрику это удалось. Однако, как говорят на Эвре, бесплатных обедов не бывает. За все надо платить. Временами, маневры атакующего ракетоносца слишком близко подходили к границе выживаемости экипажа, хотя ни разу границы этой не пересекли. Тем не менее, когда "Буран-2" пристыковался, наконец, к "Клив-Солашу", экипаж все еще прибывал в беспамятстве, так как на второй стадии боя перегрузки начали зашкаливать, и Эрик приказал всем членам команды принять купаж "Нирвана", отправив их "отдыхать", а себе ввел комплекс "3-2-7" — "Берсеркер", и уже под действием нейрохимии довел поединок до закономерного финала.

— Чистая победа! — приветствовал его на летной палубе адмирал Север. — Если бы не видел собственными глазами, никогда бы не поверил. Молодцом, капитан!

Эрик оказался единственным на борту "Бурана 2", кто смог самостоятельно выбраться из ракетоносца. Остальных выносили, но и он чувствовал себя погано. Ноги дрожали, перед глазами дымка, и головокружение в комплекте. И все-таки он был скорее в норме, чем наоборот. Стоял сам, смотрел на адмирала, слышал его и понимал, о чем идет речь.

— Спасибо, господин адмирал! А что слышно у наших союзников?

— Они нам пока не союзники, — поморщился адмирал.

— Друг моего друга... — пожал плечами Эрик.

— ...не всегда мой друг, — закончил мысль Север. — Но вы, капитан, сделали сегодня еще один шаг в правильном направлении.