Мы все носили личное оружие, вдобавок к нашим пистолетам, на случай, если нас сбили на задании. Короткоствольный карабин SA-80 был единственной винтовкой, разрешенной к проносу на борт "Апача", но поскольку его передняя рукоятка для удержания, торчала в кабине, мешая эвакуации в чрезвычайной ситуации, нам приходилось снимать ее и укладывать отдельно и снова устанавливать ее, если все накрывалось тазом. Это всегда казалось мне неподходящим. Если бы мне посчастливилось пережить катастрофу, последнее, что я хотел бы делать, это возиться с рукоятью удержанию моего карабина, пока талибы начинали готовиться к повтору боя у Рорк-Дрифт.
Моя идея была проста — стрелять из оружия без нее. И сегодня у меня был первый шанс проверить эту идею.
Я прибыл на стрельбище и сразу же столкнулся с огромным стафф-сержантом с бритой головой, прямо из шоу "Central Casting". "Слушай сюда, ты, куча проблем! Смотри и стреляй, смотри и стреляй! Притащите мне мой гребанной кофе..."
Я снял ручку моего SA-80 и упал на землю, глядя на выскакивающее цели на линии N6. На меня упала длинная тень. Я прищурился на солнце, что бы увидеть стафф-сержанта Танка, руки на бедра, уставившегося на меня.
— Вы не можете стрелять без передней рукоятки — прогремел он, что бы все услышали, добавив "Сэр", в качестве запоздалой вежливости.
Терпение, Мэйси.
— Стафф, именно так мне придется стрелять в бою. — ответил я так вежливо, как только мог.
— В правилах четко указано, что Вы не можете стрелять без ручки.
— Я знаю, о чем говорят правила, Танки, я помимо прочего, инструктор по вооружению — сказал я, немного менее дипломатично — Знаешь, почему тебе нельзя без рукояти?
Он выглядел так, как будто его только что попросили решить дифференциальное уравнение на универсиаде.
Он пробормотал что-то невнятное.
— Так, значит ты говоришь мне что делать, но понятия не имеешь почему...
Стафф-сержант Танк стоял, пытаясь придумать ответ.
— Причина, по которой они настаивают на том, что вы должны стрелять из этой штуки с установленной рукоятью для удержания, заключается в том. что у нее короткий ствол и поскольку вам не за что ее удерживать, вы можете в конечном счете отстрелить пальцы. Однако позвольте мне заверить вас, что это не произойдет со мной. Посмотрите на это...
Десять минут спустя я занялся делом. Рукоятка не имела никакого значения. Я положил винтовку на сгиб моей левой руки, прицелился и выстрелил. Я проверил этот метод на мишенях на дистанции 50, 100, 200 и 300 метров в положении лежа, на коленях и стоя. Я клал пули прямо туда, куда они должны были пойти и слушал громкоговоритель.
— Дорожка 4. Промах
— Дорожка 5. Попадание.
— Дорожка 6. Стопроцентное снайперское.
— Дорожка 7. Попадание.
Я не промазал ни единым выстрелом. Танки торчал у меня за спиной, но я не обращал на него внимания. Важно было то, что я теперь знал, что могу летать без этой рукоятки и если дерьмо попадет в вентилятор, рассчитывать, что прихвачу некоторых из ублюдков с собой, если окажусь в своей личной версии "Рассвета зулусов". Я нарушил несколько правил, но решил, что правила созданы для того, что бы защищать меня.
Через несколько дней, 9-го мая, мы получили наше первое сообщение от парней через MSN-мессенджер. Они все еще находились на авиабазе Кандагар, который теперь я знал как KAF.
Бастион был не готов. Ни один из них не получал никаких задач.
Мы не рассчитывали на них какое-то время. Все наземники собирали вертолеты. Затем мы должны были проверить их в воздухе.
Все это было обычным делом, но не облегчало мое разочарование. До сих пор не было ни слова о том, когда отправимся мы с Джоном. Я чувствовал, будто участвую в своей собственной фальшивой войне, валяясь в шезлонге и ожидая атаки варваров.
Это было незадолго до того, как они это сделали.
17 мая прошла новость по "Скай Ньюс". В южном Афганистане разгорелись бои и в них были вовлечены войска НАТО и Великобритании. Детали сообщили только на следующий день. По сообщениям, в Гильменде погибли 90 повстанцев. Не было никаких новостей о потерях британцев. Мы с Джоном чувствовали себя как пара тигров в клетке.
Только позже, в тот же день, когда пришло сообщение MSN от Криса, члена 3-го звена, мы узнали, что в них участвовали "Апачи".
"Я потратил две из своих девяти жизней!
Канадские солдаты сегодня вышли в поле и врезали по осиному гнезду бейсбольной битой. Они столкнулись с РПГ и стрелковым оружием.
Моя TADS вышла из строя. Мы двинулись, но не могли сражаться.
Шершни не боятся AВ. ПОО не давали сражаться.
Демонстрировал силу на 125 футах. Слышал, как РПГ прошел мимо кабины. Черный дымный след. Не мог ответить огнем.
Пат не видел РПГ, поэтому не мог вести ответный огонь.
Другая РПГ прошла между нашими вертолетами. Я не мог определить, кто из них стрелял, так что не мог ответить огнем. Забрался обратно.
Бой утих. ВНБ."
Здесь было много информации для усвоения. Ребята видели боевые действия. Серьезные боевые действия. "Демонстрация силы" обычно означала быстрый проход реактивного ударного самолета на бреющем над кучей бунтарей в качестве предупреждения: в следующий раз это будет бомба. Бреющий для реактивного самолета был достаточно низким, что бы его можно было увидеть, но все же выше диапазона действия стрелкового оружия. Демонстрация силы "Апачем" на 125 футах — неудивительно, что в него стреляли, подумал я. Что случилось с действиями на высоте?
Я не мог понять, почему они были где-то в Панджваи; это было в провинции Кандагар, в тринадцати милях к западу от города Кандагар, чуть меньше чем восьмидесяти милях от Гильменда. Крис был маленьким парнем с большим чувством юмора. Однако, это не было шуткой. Я мог читать его волнение между строк, также хорошо, как облегчение. ВНБ. Вернуться на базу. Нам повезло — в первом же вылете эскадрильи я едва не потерял пару товарищей, и мы чуть не потеряли вертолет.
Когда я читал сообщение Криса, одна строка, в частности, наполняла меня смесью азарта и тревоги. "Шершни не боятся AВ (атакующего вертолета)"
Итак, талибы хотят замесить с нами. Тогда давайте их сюда. Но пожалуйста, дайте мне быть частью этого. Это звучит безумно, иррационально, даже для меня, но я был двадцать один с половиной год в вооруженных силах, мне осталось полгода до ухода и это было то, для чего я тренировался.
Позже, в тот же день, я прочел, что авианаводчику канадцев не так повезло. Она была убита при обстреле из РПГ когда талибы атаковали их позиции, после того, как "Апачи" с низким уровнем топлива были вынуждены лететь обратно на КАБ. Она была первой женщиной-солдатом НАТО, убитой в Афганистане.
В течении нескольких часов новостные каналы сообщали о нарастающих ответных мерах муллы Омара, лидера Талибана. "Талибы считают себя воюющими с британскими солдатами в Афганистане" возвестил Безумный Одиночка. "Будет волна атак смертников, когда мы начнем сражаться против правительства и его союзников".
По словам муллы Омара, люди выстраивались в очередь, что бы получить жилет со взрывчаткой и автомат Калашникова, у него было двадцать пять командиров среднего звена на юге Афганистана и его войска были оснащены зенитным вооружением.
Ну, это должно было стать напряженным туром.
Мне пришло в голову несколько мыслей. Мне было интересно, что Джон Рид делал из всего этого. Что насчет нашей миссии по восстановлению? Тактика моджахедов, о которой я читал в Египте, выглядела действующей и вполне жизнеспособной. И когда, черт возьми, Джон и я получим наши приказы?
Я получил ответ на последний вопрос в тот же день. Мы с Джоном были убыть 20 мая, через два дня. Какими бы ни были входы и выходы, мы были на нашем пути наконец — и не слишком рано. Британцы ввязались в тяжелые бои на юге и американцы вносили свою лепту отправляя туда бомбардировщики — большие тяжелые B-1B, вооруженные 2000 фунтовыми управляемыми бомбами с наведением по GPS; бомбы могли сделать чуть больше, чем просто встряхнуть прутья в клетках талибов.
В ночь перед отъездом Эмили была снова на ночной смене в госпитале, ожидая появления ребенка Джейка, и я сидел за своим столом, проводя последние веселые минутки за подписанием налоговых форм, повышая мою военную страховку и проверяя детали своего завещания, когда зазвенел телефон. Я поднес его к уху.
— Энди — осторожно сказал я.
— Просто проверяю, все ли в порядке на завтра и желаю тебе всего хорошего в туре, Эд. Помни, если Эмили что-нибудь понадобится, ей нужно только поднять телефон.
Транспорт был заказан до базы Бриз-Нортон, путешествие около шести часов. Из Бриза мы летели в Кабул. Это должен был быть долгий день.
Я лег спать пораньше и спал так крепко, что даже не слышал, как Эмили вернулась со своей смены.
На следующее утро мы встали, позавтракали и поехали прямиком в Дишфорт. Ни один из нас много не говорил и погода тоже была не помощник — она скорее мешала.
Машина, которая должна была отвезти нас в Бриз, уже ждала.
Я забросил свои сумки в багажник и повернулся, что бы попрощаться с моей девочкой. Она сидела за рулем своей машины, с опущенным окном. Дворники делали все возможное, что бы справиться с дождем и я видел, что Эмили делает то же самое. Господи, я ненавидел это. Мы оба.
Я наклонился и поцеловал ее.
— Люблю тебя — сказал я.
— Я тоже тебя люблю. Я полагаю, нет смысла просить тебя не делать глупостей...
Я поцеловал ее снова.
— Увидимся через три месяца.
Я смотрел, как она уезжает, пока не потерял из виду задние габариты под дождем.
Когда мы начали заход на снижение, громкоговоритель велел держать нам наши бронежилеты и шлемы готовыми. Готовыми к чему? Никто не сказал нам, и похоже, это было не важно, поскольку угрозы — что бы это ни было — казалась далекой.
Когда мы накренились, я впервые увидел Афганистан. Горы под нами выглядели величественными. Сам Кабул выглядел пыльным и экзотическим, когда выплывал из дымки от печей. Дым от ряда пожаров висел над окраиной города. Я на мгновение подумал, что это могло быть результатом какой-то атаки, но "дед" из ВВС позади меня сказал, что это всегда так. Законы о регулировании выбросов углерода не были на первом месте в повестке дня Хамида Карзая; "Мэр Кабула" имел для решения более насущные проблемы.
Мы сели в Кабуле в 06.15 по местному времени — 02.45 в Великобритании и присоединились к очереди, отправляющихся к месту действия. Джон и я подшучивали над местом, где оказались; аэропорт был смешением свалки и ярмарки высокотехнологичных вооружений, с ржавыми транспортниками советских времен, вперемешку с блестящими F-16 и вертолетами НАТО и ООН. Никто из нас не мог понять, насколько сейчас жарко или что за запахи атакуют наши ноздри.
Когда мы добрались до конца очереди, нас ввели в палатку и после предъявления наших идентификационных карт, указали на грузовую тележку, где лежали наши сумки с британского рейса. Отсюда мы сели на на борт С-130 "Геркулес" в Кандагар, где была размещена остальная эскадрилья.
Мы уселись на свои места в "Герке" и ждали, пока он взлетит. Задний пандус оставался открытым, что позволяло некоторому количеству окружающего воздуха попасть в самолет. Мы не были первыми на борту. Справа от нас был самый толстый парень, какого я когда-либо видел в вооруженных силах, капитан территориальной армии, истекающий потом. Рядом с ним были два других служащих ТА: тощий майор — маленький рядом с его большим другом — и женщина, сержант-майор, неуютно близко расположившаяся возле маленького открытого писсуара, закрепленного болтами на переборке, которая отделяла летную палубу от грузового отсека.
Появился борттехник и раздал нам "белые коробки смерти" с нашими полетными пайками.
Большой парень начал его поедать, едва ли не до того, как коробка покинула руку борттехника. Джон и я с удивлением наблюдали, как он засунул в свой рот сразу два кекса, держа под ними шлем, что бы подобрать крошки. Затем он заснул.
После того как его некоторое время спустя разбудил борттехник и сообщил, что самолет собирается взлететь, капитан шлепнул по своему шлему и в итоге на его пропитанную потом кожу налипло столько крошек, что он выглядел, будто перенесший вспышку чесотки.
Через минуту или две, после того как мы были в воздухе, капрал-десантник решил отпраздновать факт, что поезд отправился со станции, перелезая через всех по очереди, что бы добраться до писсуара. Он осиял женщину сержант-майор, так как энергично опорожнялся. Это, как я представляю, не входило в любой из докладов по угрозам на театре действий, который она посещала. Всего несколько часов в Афганистане, бедняжка, и она уже выглядела так, как будто была готова отправиться домой.
Остальная часть полета была относительно нормальной за исключением того, что двое борттехников стояли у боковых дверей во время взлета и посадки, остерегаясь запуска зенитных ракет. В их руках был нажимной тумблер, соединенный банджи-кабелем с коробкой, управляющей отстрелом тепловых ловушек на фюзеляже "Геркулеса". Все это напоминало карикатуры Хита Робинсона.
В отличии от Кабула, Кандагар был плоским, Первое что обрушилось на нас при посадке — была не жара — хотя это место было похоже на печь — а зловоние. Запах экскрементов в воздухе был невероятным и он прорвался в самолет даже до того, как открылся пандус.
Когда мы добрались до бетонки, подъехал автобус. Он был раскрашен в яркие зеленые, красные и желтые цвета, был украшен изнутри и снаружи цепями, на которых болтался и звенел странный ассортимент подвесок.
Как только мы заняли наши места в автобусе, который, казалось, может рухнуть под нашим весом, водитель-афганец с очень редкими зубами, начал шумно газовать двигателем, сигнализируя о своем нетерпении. Уоррент-офицер ВВС, тот самый парень, который рассказал мне об огнях Кабула в предыдущем рейсе, заметил выражение моего лица и посоветовал расслабиться. В автобусе не было ни первой, ни второй передачи, но он обещал, что доставит нас куда следует.
Я собирался спросить куда это "куда следует", когда увидел огромный палаточный город через ветровое стекло.
Мы подъехали к шатроподобному строению, подписанному с одной стороны, как "Кембриджская линия". Мы вошли и снова были подвергнуты процедурам — "У вас есть отметка о прохождении инструктажа по минной угрозе, медицинская справка и несколько других справок?". Мы были, спасибо Господу, снова в Великобритании — прежде чем нас наконец выпустили через полог на противоположную сторону.
Там нас встретило радостное зрелище Пэта, командира 3-го звена, скрючившегося за рулем "Лэндровера". Он пытался шапкой отогнать мух, но явно проигрывал эту битву.
Мы сели в машину и отправились к месту размещения. Когда мы входили и выходили из палатки, запах, который приветствовал нас при посадке, казалось, становился все хуже и хуже.
— Что ЭТО такое? — спросил я наконец, пока Пэт боролся с коробкой передач.
— Что это что? — ответил он.
— Этот запах.
