Девушка, поклонившись, вышла. Джозеф, жестом подозвав охрану, отправился в западное крыло. По дороге он обдумывал детали обострения отношений с Тристейном, ведь следовало не просто обострить отношения, нет. Для обычного обострения хватило бы участия племянницы короля Галлии в похищении подруги королевы, дочери герцога Вальер. Нет, следовало учесть нюансы и обострить отношения в правильном ключе, чтобы Генриетта потеряла голову, а вот в Германии, наоборот, не торопились на защиту королевы Тристейна.

С учетом предстоящего брака Генриетты и принца Альберта, дело выглядело непростым.

Генриетта опустила руки, и письмо спорхнуло на пол. Королева заплакала, беспомощно, по-детски, не сдерживая всхлипов. Луиза де ла Вальер, потупив глаза, ковыряла носком туфли изразцовый пол. Луизе хотелось провалиться сквозь этот самый пол, ибо именно она провалила в свое время миссию и не привезла злосчастное письмо от Генриетты к Чарльзу.

Теперь же, Германия, на основании этого письма, разрывала брак и угрожала войной, за попытку обмана.

— Не плачьте, Ваше Величество, — пробормотала сквозь силу Луиза. — Я и мой муж отдадим свои жизни за вас!

— Что? — подняла заплаканное лицо Генриетта. — Зачем?

— Долг дворян служить королю, — отчеканила Луиза, — мой муж — главнокомандующий войсками Тристейна, он отразит нападение подлых германцев!

При этом Луиза так и тянулась, так и выпячивала несуществующую грудь, и говорила сквозь стиснутые зубы.

— Это герцог д'Эгийон внушил тебе такие мысли, Луиза? — всхлипнула Генриетта. — С чего бы мне желать смерти лучшей подруге?

— Ну, вы же выдали меня за него замуж, Ваше Величество, — процедила Луиза. — Сейчас он отправился с инспекцией в войска, и первым встретит удар из Германии!

— Луиза, что случилось? — заморгала Генриетта. — Ты же так радовалась на свадьбе?

Луиза гневно запыхтела, покрываясь красными пятнами, потом заорала на весь зал.

— Он не захотел меня, Генриетта!!! Я!!! Я сама разделась перед ним!!!! Я позволила ему сделать со мной все, что он пожелает!!! А он!!! Ты знаешь, что он сделал!!! Ты знаешь?!! Он!!! Я ему, а он!!!

После чего Луиза, растратив силы во вспышке гнева, упала на пол и разрыдалась, не хуже королевы. У Генриетты снова подкатил ком к горлу, она подхватилась с трона, обняла подругу, и они долго рыдали вместе, пока не устали.

— Так что случилось-то после свадьбы? — уточнила Генриетта.

— Он, — Луиза нахохлилась и отвечала нехотя. — Он сказал, что я еще слишком ребенок и ушел, даже не притронувшись ко мне! Я стояла перед ним, бесстыдно обнажившись до самого сокровенного, а он даже не шелохнулся! Мне... мне потребовалось столько сил на это, а он даже в щечку меня не поцеловал! Ну, почемуууууууу?! Почемуууууууу?! Неужели всем нужны такие дыни, как у этой противной Кирхе?! У нее каждую ночь новый поклонник, а на меня даже муууууж смотреть не хочет!

Луиза завелась по новой, и, рассказывая, выла на букве у, и всхлипывала между предложениями.

— Все плохо, — пробормотала Генриетта.

— Все плохо, дочка, — выговаривал Кирхе ее отец, в поместье Цербстов. — Тебе уже восемнадцать, а ты вертишь хвостом перед всеми парнями, и даже не думаешь о будущем!

— Как раз о будущем я думаю, иначе не училась бы в Академии Тристейна! — возразила Кирхе. — Мне еще рано думать о замужестве и детях!

— Нет, тебе уже поздно! — рыкнул отец.

Все его таланты графа и полковника армии Германии не работали против упрямой дочери. О, если бы граф фон Цербст мог бы определить Кирхе в армию Германии, он бы сделал это быстрее, чем вы бы успели моргнуть глазом. Там бы Кирхе привили все то, чего ей не хватало, по мнению отца: дисциплину, порядок и уважение к взрослым.

— Еще рано! — рыкнула в ответ Кирхе, от ярости выдыхая язычок огня.

Увы, упрямством в некоторых вопросах она пошла в отца, а матери, способной обуздать Кирхе, в поместье Цербстов не было. Поэтому Кирхе и удавалось обычно настоять на своем, но тут старый граф, получивший полчаса назад депешу из Виндобоны, столицы Германии, что называется, уперся рогом. Тональность криков и температура огня повышалась, пока не загорелся ковер на стене и не задребезжали стекла в окнах.

— Хватит! Никакой Академии! — орал граф. — Скоро ее сровняют с землей наши войска!!

— Что? — осеклась и потухла Кирхе. — Что ты сказал?

— Император Германии, доблестный Фридрих Второй, получил неопровержимые доказательства измены королевы Тристейна, Генриетты, — сквозь силу проговорил старший Цербст. — Доказательства, которые она пыталась скрыть. Это была ловушка, в которую хотели заманить Германию подлые Тристейн и Альбион! Но сам Бримир наказал их! Альбион — мятежом, а Тристейн — глупой королевой!

По мере того, как он говорил, голос все повышался, нарастали уверенные нотки.

— Через неделю войска Германии обрушатся на Тристейн, подобно тому, как грифон падает с небес на беззащитную овцу! — глаза графа пылали предвкушением битв. — Четыре дивизии тяжелой пехоты, при поддержке Второго Воздушного флота и отдельного отряда драконов обрушатся на Тристейн, подобно божьей каре! Мы уничтожим вероломную королеву и ее вероломное королевство, сокрушим угрозу Германии раз и навсегда! Копыта нашей конницы вытопчут поля, а сапоги солдат измерят все дороги, мы выпьем все пиво Тристейна и угоним в плен всех жителей, а столицу предадим огню и разграблению!

Дадах! Кирхе отвесила отцу пощечину, выводя того из воинственной экзальтации.

— Этому не бывать! Ко мне, Пламя!

Огромная огненная саламандра выломала дверь и зашипела на графа.

— Не пытайся меня остановить, — предупредила напоследок Кирхе, — иначе я залью огнем всю округу, включая твоих любимых солдатиков!

— Беги в свою Академию, предательница, — прохрипел отец Кирхе, — я найду тебя там!

— Только попробуй, папа, только попробуй, — ответила Кирхе, натягивая специальные длинные перчатки. — Я сожгу тебя и твою армию, да так, что даже ваших костей не останется! Вперед, Пламя! Н-но, моя девочка!

Саламандра, которую оседлала Кирхе, протяжно свистнув и выдав струю огня, рванула прочь из поместья, ловко и быстро перебирая лапками. Впрочем, отец Кирхе и не пытался ее преследовать, прекрасно зная упрямство дочери и ее мастерство в огненной магии.

Он погасил пламя, зажженное саламандрой и, присев, задумался о нелегкой судьбе отца — одиночки.

Невысокая девушка с синими волосами, удерживая огромный, выше ее на голову, посох в форме вопросительного знака, соскользнула с синей драконицы. Следом скатилась Шеффилд и подала знак драконюху.

— Следить, как за королевскими драконами! — приказал она.

— Я вернусь, — безэмоциональным голосом сообщила девушка с синими волосами драконице. — Жди спокойно.

Потом Шарлотта развернулась и пошла вслед за Шеффилд на встречу со своим дядей, королем Галлии Джозефом. В раннем детстве Шарлотты ее мать выпила вместо дочери яд, помутивший разум женщины. В результате Шарлотта выросла странноватой, слабо эмоциональной, самостоятельной, начитанной, сторонящейся общества девушкой, слегка помешанной на том, чтобы вылечить маму. Собственно, тайным интересом поступления Шарлотты (подруги знали ее под именем Табита) в Академию Тристейна был поиск магических средств излечения.

— Поздравляю, племянница! — неожиданно широко и открыто улыбнулся Джозеф, распахивая объятия. — Ты прошла все испытания, доказав свою выдержку и силу, и готовность заниматься делами королевства!

Последние несколько лет Шарлотте постоянно давали различные задания магического толка, которые точнее было бы охарактеризовать, как попытку убить девочку чужими руками. Но Шарлотта справлялась, и Джозеф ухмылялся. Выполненные задания — прибыток Галлии, в этом был особый смак отправления девочки на такие задания. Но теперь король Галлии сделал поворот на 180 градусов, и Шарлотта не знала, как реагировать. Потрясение от новости о том, что маму можно будет скоро вылечить, еще не прошло, и тут Джозеф щедрой рукой добавил.

Разумеется, не просто так, а с целью упрощения будущего разговора.

— Отдать вам Кирхе? — пошатнулась Шарлотта. — Она моя лучшая подруга!

— Маргарита вылечит твою маму, — еще раз надавил Джозеф, — но только после того, как вы отдадите мне Луизу и Кирхе. Она твоя лучшая подруга? Прекрасно! Клянусь, что не трону ее и пальцем!

Шарлотта подняла измученный взгляд на дядю.

— Вы же дали нерушимую клятву, повелитель, — заметила Шеффилд, когда за девушками закрылись двери.

— И не собираюсь ее нарушать, — пожал плечами Джозеф. — Трогать Кирхе пальцем будешь ты, моя дорогая Шеффилд. Заодно и убедишься, что эта Кирхе Цербст меня не интересует, как женщина!

Шеффилд слабо улыбнулась, не в силах понять, шутит король Галлии или нет.

Глава 25

в которой Борисов устраивает кровавую баню

Усталый от поездки и бесконечных дел, и мечтающий помыться и лечь спать, Борисов шел по центральному коридору королевского дворца в Лондиниуме. Матильда, воспользовавшись моментом, ускакала сразу после приземления, сославшись на неотложные магические дела. Борисов же, вздохнув, тоже впрягся в лямку своих неотложных дел. Сейчас рядом с ним шел Питер Оу, докладывая о делах продовольственных.

— Стой, — сказал Борисов, поднимая руку.

Питер остановился, чуть позади Борисова. Огромный центральный коридор был пуст, даже охрана, которая должна была стоять, как минимум, на перекрестках дворца, отсутствовала. Что-то было не так, Борисов это чувствовал, но оформить словами не мог. Голова, гудящая от забот, проектов, неотложных и текущих дел, никак не хотела соображать, что именно не так. Питер терпеливо ждал, поглядывая на Борисова, а тот рассматривал пустой коридор. Секунду спустя Лобзик толкнул Борисова в бедро, и тот догадался войти в ускоренный режим.

— Готовься к бою, это засада! — сообщил дробовик.

— Откуда ты знаешь? — уточнил Борисов.

— Я чувствую, чувствую оружие, много оружия вокруг, и жажду крови, да, они пришли за твоей головой, и не только. Дворец пропитан жаждой крови, и тут очень, очень много оружия!

— Понял! Не подведи, напарник! — хмыкнул Борисов.

— Пока в твоих жилах течет кровь, буду служить безотказно!

Остановившееся на время разговора время снова пошло, так это выглядело для Борисова. Для Питера же все выглядело иначе: суровый оябун остановился, осматривался секунду, потом положил руку на оружие и тут же взревел зычно, на весь дворец.

— Измена! Охрана, к бою! Королева в опасности!

Питер, немного растерявшийся, но привыкший, что Борисов слов на ветер не бросает, только вытаскивал короткий кинжал из ножен, когда соседние двери распахнулись, и закрутилась карусель боя. Люди начали выбегать в коридор, дах, дах, дах, почти непрерывной очередью застрочил Лобзик, заухали и засвистели заклинания, чья-то рука отшвырнула Питера в сторону. Ударившись о стену, Питер скатился на пол, наблюдая вокруг множество ног, ощущая запах дыма и почти оглушенный выстрелами и взрывами. Он не успел еще ничего сообразить, когда один из солдат проткнул его насквозь в горло, почти моментально убив.

— Не на того напали, бляди! — рычал Борисов. — Измена! Ко мне, охрана! Мочи козлов!

Он кружился и вертелся в узком пространстве коридора, наполнившегося солдатами и магами. Стрелял из Лобзика почти в упор, пинками в живот и грудь отбрасывал ближайших, подставлял солдат под заклинания, и постоянно посматривал под ноги, больше всего опасаясь упасть. В боях на воздушных кораблях все было немного иначе, там все-таки был простор, здесь же место для маневров отсутствовало. Приходилось скользить в миллиметрах от вражеских лезвий, стрелять в упор, постоянно кружиться, пригибаться, не смея замедлиться ни на секунду.

Через минуту коридор был затянут дымом выстрелов — в Борисова тоже стреляли, но безрезультатно, покрыт мертвыми и умирающими телами, пол залит дымящейся кровью, завален говном, кишками, стены в выщерблинах от заклинаний, заляпаны разлетевшимися мозгами. Убивший за минуту два десятка солдат и двух магов, Борисов стоял в центре всего этого и тяжело дышал. Последние секунд пятнадцать маги так и норовили выхватить заклинаниями Лобзик, и Борисову пришлось нелегко, скользкими руками противодействовать магии.

— Ко мне, охрана! — собравшись с силами, опять взревел Борисов. — Измена! Королева в опасности!

Не знавшие о главном козыре Борисова — силе Гандальва — заговорщики выделили на него две дюжины солдат и звезду магов. Оставшиеся четверо бойцов мелко дрожали, боясь даже смотреть на Борисова, особенно на оружие в его руках: дымящийся Лобзик в правой и залитый кровью кинжал в левой. Тройка магов, после потери двух собратьев, тоже пала духом, но не так сильно, как бойцы. Понимая, что каждая секунда передышки работает на Борисова, они изготовились уже, было к новой атаке, но тут на шум боя прибежали-таки еще люди.

Вроде всего ничего, пятеро, но, во-первых, это была сработанная пятерка, четыре бойца и маг, а во-вторых, они были из "истребительной сотни", которую Борисов курировал лично. Поэтому на крики магов-мятежников.

— Предатель Альбиона! Чужак! Убейте его, он магией завладел разумом королевы!

Раздался лишь дружный гогот "истребителей".

— Огонь! — спокойно скомандовал маг, командир пятерки.

Четыре его бойца уже целились в мятежников, дымились фитили. Маги-мятежники отшатнулись в стороны от выстрелов, и этим воспользовался Борисов. Рывок вперед, выход на дистанцию клинча, кинжалом под подбородок одному магу, из Лобзика в упор второму и уйти за спину третьего, самого молодого из тройки. Крутнувшись вокруг уцелевшего мага, Борисов пинком вышиб волшебную палочку, и тут же провел второй пинок, в пах. Оглянувшись, Борисов увидел, что солдаты из истребительной сотни докалывают штыками уцелевших бойцов-мятежников.

— Оябун, вы живы! — быстрым шагом приблизился маг. — Майкл дю Соуза, шевалье Лиона, линия Ветра!

— Молодец, Майкл, получишь награду лично из рук королевы! — пообещал Борисов. — Бойцы, осмотреть помещения вокруг, не засели ли еще крысы.

Солдаты разбились на двойки, и, страхуя друг друга, начали осмотр помещений, из которых выбегали мятежники. Никто, кроме пятерки Майкла, не показывался, и Борисова это сильно беспокоило. В другой ситуации он бы устроил экспресс-допрос, для того и захватывал мага, но сейчас следовало торопиться.

— Майкл, королева в опасности! — говорил Борисов, связывая захваченного мага. — Где остальная сотня?

— На полигоне за дворцом, — ответил Майкл, — моя пятерка выполнила упражнения, и мы возвращались в свои комнаты. Услышали выстрелы, ваш крик, побежали на помощь.