Деление на ноль

Деление на ноль

(Приключения Борисова — 2)

Пролог

Министерство Магии Британии сотрясалось и бурлило. Ударный отряд Авроров при поддержке сестер Блэк штурмовал отдел Тайн, в котором несколько минут назад скрылись террористы, дерзко похитившие Министра прямо из его кабинета. Противостоял им одинокий Грюм, который лупил заклинаниями с двух палочек, бешено вращал глазом и хохоча, кричал: "Слабаки и бабы!"

Отдел Тайн был отлично зачарован против вторжения, и пройти можно было только в дверь, которую оборонял Аластор Грюм. Но пройти не получалось, Аластор колдовал с такой скоростью, что не только поспевал отбивать удары дюжины Авроров и трех сестер Блэк, но еще и бил в ответ. Воздух в коридоре непрерывно прочерчивали цветные вспышки заклинаний, сопровождаемые хохотом Грюма и шипением сестер Блэк. Авроры сражались молча и также молча умирали.

Внутри отдела Тайн, возле Арки, куда год назад упал Сириус Блэк, стояли двое. Бугрящийся мышцами Рубеус Хагрид — Дамблдор, казалось, держал потолок, а воздух вокруг него потрескивал от перенасыщенности магией. Гермиона Грейнджер, с пузом, выпирающим вперед на полметра, наставив палочку, держала в воздухе третьего участника действия. Борисов, распятый на манер Иисуса Христа, висел в воздухе и мрачно сопел. Лобзик у него отобрали, амулеты сорвали, а обратиться к магии Министерства не получалось — переродившийся Дамблдор блокировал все попытки.

— Поторопитесь, мисс Грейнджер, — бросил Дамблдор. — Аластор не продержится долго!

— Ничего, — промурлыкала Гермиона, — мне хватит времени. Не торопите, а то проклятие отразится на нас самих.

Переваливаясь, она подошла почти вплотную к Борисову, за спиной которого переливалась Арка и улыбнулась.

— Ну что, Министр Филч, он же террорист Старик, он же отец моего ребенка, сейчас ты узнаешь, что такое закон воздаяния!

— Ты должна подчиняться мне! — прохрипел Борисов.

Пусть он и омолодился до двадцати пяти (оставался последний сеанс для закрепления результата), но в критические минуты натура обоих стариков, и Борисова, и Филча, прорывалась наружу. Иногда в виде хрипа.

— Лампу себе в жопу вначале засунь, Старик! Что, нет в жопе лампы? Ну и подчиняться тогда не буду! — злобно хохотнула Гермиона, доставая нож.

Она вспорола левую руку и начала брызгать на Борисова кровью, бормоча под нос.

— Кровью твоего ребенка, узами магического брака, жизненной энергией, делающей тебя таким молодым, своей волей магессы и моей обидой джиннии, взываю к закону воздаяния "око за око"! Ты любил подчинять себе людей, муж мой, так пусть же тебе самому придется побыть бесправным слугой!

— Мисс Грейнджер, поторопитесь, — почти прорычал Хагрид.

— Ничего, без Филча, — Гермиона распылила пыльцу из поясной сумки, — магия Министерства сразу станет вашей, а приспешники его разбегутся, как пчелы, потерявшие матку.

— Сказал бы я, кто тут матку потерял, — не удержался от ремарки Борисов.

— Ты воровал чужую любовь, так пусть же теперь ты не сможешь подчинять себе девушек ни силой, ни зельями, ни магией! Ты рушил чужие семьи и тратил чужие жизни, чтобы омолодиться, так пусть теперь украденное вытекает из тебя, пока тебя не полюбят, искренне и чисто!

Гермиона остановилась и погладила пузо, после чего пробормотала.

— Так, что-то забыла... ах да, ограничивающее условие! Проклятие спадет и ты, Аргус Филч, сможешь вернуться, когда тебя искренне полюбят... сколько нас там было в первой группе в Выручай-комнате?... когда тебя искренне полюбят пятеро девушек, и согласятся одновременно выйти за тебя замуж! Да будет так, по слову моему!

Арка внезапно пошла рябью и превратилась в огромный зеленый овал. Грейнджер мрачно улыбнулась, старая приманка джиннов — сушеная пыльца из плоти джинна — сработала, приманив из пространства контракт-призыв сильной, но неопытной магессы. Опытные осуществляют призыв в пределах своего мира, слабые же не могут выйти за пределы этого самого мира.

Гермиона и рада была бы просто прибить Филча на месте после недели пыток, но старая связь, родившаяся по воле джинна из лампы Абдуллаха (пыльцу из него сейчас распылила Грейнджер), не давала этого сделать. Что ж, бесправное служение в роли призывного животного у неопытной магессы — тоже неплохо. Гермиона сделала взмах палочкой, и Борисова толкнуло в зелень портала, связывая и подчиняя. В эту секунду он оказался свободен от пут и не упустил шанса. Заклятый на крови Борисова дробовик Лобзик взмыл с пола и скакнул в руку хозяина.

Через секунду портал и Борисов исчезли с легким хлопком.

— Все-таки успел, — сплюнула Гермиона и ухватилась за поясницу.

— Ах, сила Любви, — утер слезу бородой Хагрид-Дамблдор.

Министерство, в отсутствие Министра, быстро подчинилось ему.

— Ну что, освободили Британию от Темного Лорда? — заглянул в помещение взмыленный Грюм.

— Конечно, — улыбнулась Гермиона и выпятила живот. — Чур, все жены Филча — мои!

Часть 1

Подручный Луизы

Глава 1

в которой Борисов снова оказывается в магической школе

Зеленая вспышка ослепила Борисова, потом стало холодно, затем его резко ударило спиной, вышибая дыхание. Затем кто-то впился в него поцелуем, правда, весьма скромным. Медсестра, решил Борисов, молодая и неопытная. Ну, кто ж так искусственное дыхание делает? Решив подать пример, он от души вдул обратно, заставив губы исчезнуть.

— Ну вот, то-то же, — проворчал Борисов, открывая глаза. — Ничего без меня не умеете!

Открывшаяся его глазам картина вызвала невольную гримасу и возглас-хрип.

— Шо, опять?

Огромный замок в форме пентаграммы, до боли напоминающий Хогвартс. Толпа малолеток в мантиях, с палочками наперевес. Куча странных животных, не иначе как магических. От Хогвартса все это отличалось только мягкой газонной травкой под ногами, и общим стилем архитектуры. Но все равно глаз Борисова начал подергиваться от одной мысли, что Грейнджер заслала его в какую-то извращенную версию Хогвартса, где ему по-настоящему придется выполнять обязанности Филча.

Впрочем, нащупав под рукой Лобзик, Борисов немного успокоился, и тут его скрутило по новой.

Левую руку скрючило и свело, казалось, что к тыльной стороне кисти приложили паяльник и что-то выжигают. Длилось это недолго, но в себя Борисов пришел, сжимая рукоять Лобзика, наставленного на ближайшую ученицу. Малявка с розовыми волосами до поясницы, увидев корчи Борисова, перестала отплевываться, из чего старый завхоз сделал логичное заключение, что именно она пыталась сделать дыхание "рот в рот". Остальные школьники вокруг — по прикидкам Борисова, подростки лет пятнадцати — почему-то начали хохотать и тыкать пальцами в него и в розововолосую малявку. Впрочем, с ростом Борисова-Филча все вокруг выглядели мелкими.

— Ха-ха-ха, ну кого еще могла призвать Луиза, как не простолюдина?

— Да она даже подтвердить контракт Фамильяра не смогла нормально!

— Эй, Луиза, а что умеет твой подручный?

— Ха-ха-ха, Нулевая Луиза!

Девчонка с розовыми волосами стояла, склонив голову и наливаясь краской, а потом заорала на весь двор.

— Заткнитесь вы все! Я, по крайней мере, могу поговорить со своим Подручным!

Борисов, как раз оглядывавший огромный двор, засеянный газонной травкой, задумчиво прищурился. Сопоставить факты было несложно, а боль от появившихся на тыльной стороне кисти левой руки иероглифов убеждала в реальности происходящего. Другой мир, малолетние маги, и эта... Луиза, в роли хозяйки. Магия Грейнджер не давала осечек, Борисов в очередной раз убедился в этом, решив разнести голову розововолосой. Тело просто отказалось его слушаться, а дробовик внезапно сообщил, не вслух, а мысленно, но все равно высоким, почти женским, голоском.

— Хозяин, ты так себе мозг и тело спалишь, не надо!

Борисов, не моргнув и глазом, мысленно сказал в ответ.

— Лобзик?

— Он самый! Через вон ту фигню на твоей руке теперь можем общаться!

— Весело. Это Грейнджер меня наградила?

— Не, от местных прилетело, в порядке подтверждения контракта призыва.

Борисов не слишком много понял, кроме того, что теперь может общаться с Лобзиком, и что на Луизу лучше не дергаться даже мысленно. Также он ощутил, что из него вытекает заимствованная молодость, и даже внезапно понял, с какой скоростью. Месяц молодости за один день, из-за разницы миров и проклятия Грейнджер, и так пока он не вернется к исходному Филчу, старому, хрипящему и больному.

Также ему дали возможность проверить другую свою способность.

Вперед выдвинулась смуглая девушка, на голову выше Луизы, и на четыре размера груди больше. Причем Борисов сразу определил наметанным взглядом, что девица не прочь перепихнуться, а сиськи напоказ выставляет, чтобы девушки завидовали, а парни пускали слюну.

— Пообщаться? — почти пропела смуглая, обращаясь к Луизе.

Борисов бесстрастно отметил, что у новой хозяйки явно комплексы на тему сисек, ибо сама Луиза была плоской, как доска, но вела себя нормально. Пока смуглокожая не сунула ей сиськи почти в лицо.

— Да чтоб ты понимала со своей ящерицей, Кирхе!

Возле ног грудастой Кирхе и вправду терлась огромная ящерица, выпуская легкие язычки огня.

— Дракон? — уточнил Борисов

Он уже опустил руку с Лобзиком, но на всякий случай не убирал дробовик.

— Не, саламандра! — пыхнула огнем ящерица. — Меня зовут Пламя!

— Понятно, — немного ошарашенно произнес Борисов.

Он зыркнул по сторонам, но никто вроде не обратил внимания на его общение. Внимание двух десятков школьников и школьниц, все как один в синих мантиях, было приковано к перебранке двух юных магесс. Правда девушки в основном показывали на Луизу, а парни следили за подпрыгивающими "мячиками" Кирхе, которая нарочито утянула одежду, чтобы груди прямо рвались наружу. В остальном внешность у детишек была вполне европейской, да и замок выглядел очень даже средневеково.

Борисов уже собирался проверить, насколько избирательна его невозможность спустить курок, когда привлеченный ссорой появился лысый мужик с посохом. Средних лет, одет скромно, сумка на боку. По Борисову он скользнул безразличным взглядом, но при виде татуировки невольно сузил глаза и всматривался в нее несколько секунд.

— Профессор Кольбер! — воскликнула Луиза. — Позвольте мне попробовать еще раз!

— Нет, мисс Вальер, призыв Подручного проводится один раз, и вы свою попытку потратили!

— Но я хотела призвать кого-нибудь мощного!

— Ваш подручный... эээ... отличается мощным телосложением, — сообщил лысый.

— Но он же простолюдин, а я хотела кого-то красивого, могучего и преданного! — топнула ногой Луиза.

Замечательно, еще и аристократические заморочки, тоскливо подумал Борисов, оглядываясь. К его удивлению, половина девушек поглядывала на него с заметным интересом. Не говоря уже о Кирхе, которая так и вилась рядом, увлеченно демонстрируя декольте. Это, конечно, открывало некоторые перспективы, но в целом все выглядело тоскливо, и Борисов понял, что пора брать ситуацию в свои руки.

— Я красив, могуч и предан, — сообщил он громко в пространство.

Разговоры прекратились, теперь все школьники смотрели на него, а потом снова начали хохотать и тыкать пальцами. Луиза снова начала багроветь и наливаться яростью, но прежде чем она успела взорваться, Борисов сделал свой ход. Выбрав ближайшего школьника, громко хохочущего, Борисов рявкнул командным голосом.

— Ты! Чего смеешься?!

Пауза, школьники замолчали, а паренек ткнул в сторону Борисова розой.

— Как ты смеешь, простолюдин?! Луиза, угомони своего зверька!

— Что, пацан, зассал? — презрительно цокнул Борисов. — Боишься, что зверек тебе начистит рыльце?!

— Дуэль, немедленная дуэль! — парень скинул мантию. — Я, Гиш де Граммон, сейчас сотру тебя в порошок, простолюдин!

— Что вы все заладили, холоп да холоп, — хохотнул Борисов. — На чем сражаться будем?

— У меня есть волшебная палочка! — Гиш почти жеманно продемонстрировал розу.

Борисов уловил, что парень просто рисуется перед блондинкой с кудряшками, но отступать не собирался. В прошлом он ловко использовал репутацию Филча и прикрылся ей. Здесь такую репутацию предстояло создать с нуля, и Борисов как раз сделал первый шаг к этому. Дуэль с магом, с полной победой, чтобы не слишком задирали носы. Если в старом теле он еще подумал бы дважды, то теперь, омолодившись, Борисов вернул себе и скорость, и рефлексы. И противодействие магам отрабатывал постоянно, только растерялся на секунду, когда в кабинет просунулось пузо Грейнджер, и это стало роковым промедлением.

— И у меня есть волшебная палочка, — продемонстрировал Борисов верный дробовик.

— Что, ты маг? — растерялся Гиш, а остальные зашушукались.

— Нет, не маг, но моя бум-бум палка побьет твою.

— Раз не маг, значит ты — простолюдин! Защищайся!

Остальные школьники отхлынули, освобождая место. Краем глаза Борисов уловил движение Луизы, но ее остановил лысый профессор. Борисов не слышал этого, но Кольбер привел Луизе неоспоримый довод — если сейчас Гиш убьет ее подручного, то она сможет повторить попытку призыва. Раскрасневшаяся третья дочь семьи Вальер тут же сжала кулаки и начала желать победы Гишу, который как раз поднимал волшебную палочку в форме розы. Сам Кольбер, резонно предположивший, что призван был именно что необычный человек, решил посмотреть, на что способен Подручный Луизы.

— Сейчас я покажу тебе, за что меня назвали Бронзовым Гишем! — парень поднял розу, роняя два лепестка.

— Да, и за что? — прошептал ему Борисов в ухо.

Гиш замер пораженный, а Борисов внутренне хохотал. Стоило ему подумать о бое, как иероглифы засветились и тело ускорилось. Три противозаклинательных зигзага, которые никто даже не уловил, и вот он уже за спиной юного мага, в полной готовность убивать.

— Квактыэтосделал? — невнятно пробормотал Гиш.

Широко открыть челюсть ему не давал ствол Лобзика, прижатый снизу к подбородку.

— Много будешь знать — скоро помрешь, — хохотнул Борисов.

Лепестки коснулись земли, и там засветились два круга. Затем из них восстали фигуры, с копьями в руках.

— Големы, как мило, — бесстрастно сообщил Борисов.

Бабах! Бабах! Гиш чуть не оглох от громких звуков, остальные отшатнулись. Борисов не стал пытаться убивать пустые доспехи, просто отстрелил каждому по ноге. Големы попытались пойти в атаку и тут же упали. Так как оружия из рук они не выпускали, то ползти по траве не могли, только бессильно тыкали копьями в направлении врага. Гиш внезапно сообразил, что сотворившая такое бум-бум палка опять упирается в его подбородок, и замер в ужасе, даже не пытаясь поднять палочку. Борисов внезапно ткнул его пальцем в спину и рявкнул в ухо.

— Бу!

После чего отступил на шаг в сторону. Сомлевший и обмочившийся Гиш упал без сознания на траву.

— Да, а яйца у тебя, сынок, совсем не бронзовые, — сообщил Борисов телу.

Блондинка с кудряшками немедленно подскочила к упавшему без сознания Гишу, и начала его тормошить, бросая злые взгляды на Борисова, но тот был занят. Вложил Лобзик в специальную кобуру под левой подмышкой, он громко заявил школьникам.

— Вот так мозги победили магию, — и обвел всех взглядом.

— Ты! — подскочила к нему Луиза. — Немедленно иди за мной!

После чего, не оглядываясь, отправилась к замку. Борисов, не собиравшийся никуда идти, внезапно ощутил жжение в ногах и резь в желудке. И чем дальше уходила Луиза, сердито тряся копной розовых волос, тем сильнее становилось жжение. Борисов хмыкнул, пожал плечами и пошел вслед, отметив для себя, что устойчивость надо будет потренировать.

Луиза, со странной смесью раздражения и удовлетворения на лице, крикнула, не оборачиваясь.

— Быстрее, пёс! Слушайся свою Хозяйку!

— Напоминает хреновую ролевушку в стиле БДСМ, — проворчал Борисов, даже не думая ускорять шаг. — Чертова Грейнджер, я тебе устрою шоу, когда вернусь!

Глава 2

в которой Борисову объясняют его место и роль в происходящем, и знакомят со школой

Следуя за Луизой, Борисов поднялся на самый верх одной из башен замка. Местные строители явно не экономили на объемах, и третий этаж башни по высоте был сравним с обычной пятиэтажкой. Двери на этаже намекали, что здесь живут студенты и студентки, опять же на манер Хогвартса.

Огромная комната Луизы содержала в себе все подряд. Кровать под балдахином, шкаф для одежды и белья, шкаф для книг, столы для занятий, но санузел отсутствовал. Борисов мысленно сплюнул со словами "маги, блядь, канализацию сделать не могут!", но внешне сохранил бесстрастное лицо. Следовало срочно найти источник знаний о мире вокруг, и разобраться в обстановке, но при этом, не обращаясь к Луизе. Мало ли чего она прикажет, придется потом выполнять? Поэтому Борисов решил отыгрывать роль могучего, но туповатого бойца. Он, конечно, заявлял, про победу мозгов над магией, но был уверен, что его не послушают.

И значит, еще пару раз придется подраться.

Собственно, мысли Борисова тут же подтвердила Луиза, наоравшая на него, что он мол, как бешеный пес кидается на учеников и это недопустимо! И чтобы он знал свое место, будет теперь спать в коридоре, как пес, пока не излечится! После чего Луиза внезапно стала мягкой, зачем-то пощупала бицепс на правой руке Борисова (тот стоял неподвижно, смотря в окно и делая вид, что внимает) и, хихикнув, сказала, что он все равно молодец.

— Простолюдин, побивший мага, теперь надо мной не будут смеяться из-за вызова Подручного. Ты, как тебя зовут?

— Аргус Филч, госпожа Луиза, — почти механическим голосом ответил Борисов.

— Аргус... необычное имя, хм. Ты знаешь, зачем нужны Подручные? Конечно же, не знаешь, ты же простолюдин!

Борисов про себя отметил, что девочка явно повернута на делении на простолюдинов и аристократию, роль которой тут явно играли маги. Следовало, конечно, сделать поправку на возраст и мозги Луизы, но Борисову уже и так было примерно понятно, что в ее глазах он нечто вроде животного. Умеющего разговаривать, но все же животного. Борисов решил не торопиться разубеждать ее, опять же памятуя о возможных приказах, вроде сна в коридоре. Ему-то это было на руку, но только скажи Луизе, сразу же изменит приказ и крутись, как хочешь.

— Подручные, они же фамильяры, нужны, чтобы маг мог смотреть их глазами и слышать их ушами, чтобы помогать магу, и самое главное! — Луиза наставительно подняла указательный палец вверх. — Чтобы защищать своего хозяина или хозяйку, понятно?!

Выглядела она при этом крайне комично, ибо росточку в ней было метра полтора, и голова находилась на уровне солнечного сплетения Борисова. Отсутствие груди придавало дополнительного реализма картине "малявка с огромным самомнением".

— Да, госпожа, — продолжал придерживаться выбранной тактики Борисов.

— Поэтому ты должен защищать меня и слушаться! И кидаться только на тех, на кого я лично тебе укажу!

— Да, госпожа.

— Молодец, хороший Подручный, — Луиза собиралась потрепать Борисова по щеке, но не дотянулась. — Получишь лишний пирожок на обеде.

Дал бы я тебе лишнего пинка, подумал Борисов, да ноги не слушаются.

— За мной! — скомандовала Луиза, выходя из комнаты.

С собой она прихватила тетрадь и книгу.

Толстая тетка в огромной остроконечной шляпе, напоминавшая Борисову помесь Спраут и МакГонагалл, занудно рассказывала о важности магии Земли, и попутно задавала вопросы по пройденному на первом курсе материалу. Багаж знаний Борисова стремительно обогащался, он уже знал, что вокруг магическая Академия Тристейна, Луиза и остальные перешли на второй курс, и час назад был первый урок: призыв фамильяров. Также Борисов определил местных магов в сатанистов, ибо знак пентаграммы так и лез в глаза. Конечно, местные считали, что это знак пяти стихий: Земля, Вода, Ветер, Огонь и Пустота, но Борисов только хмыкал мысленно.

Также бывший Министр магии думал, что все эти магические школы его только раздражают, но вот поддержка из боевого гарема магесс не помешала бы, ой как не помешала бы. Неизвестно еще, что это за сила с ускорением и как она себя проявляет, надо изучать. С гаремом все может быть и срослось бы сразу, почти все второкурсницы явственно пускали обожающие взгляды в сторону мыщцатого, молодого и подтянутого Борисова, сидевшего с невозмутимым видом, сложив руки на груди. Но были два препятствия: проклятие Грейнджер, запрещавшее воздействовать на девушек, и новая хозяйка, которой явно не нравилось таковое внимание к ее подручному.

Но Борисов сидел невозмутимо и молча, и Луиза пока что сдерживала себя.

Дабы не сидеть просто так, Борисов попутно накидывал два плана, мелко-тактический и глобальный. Мелко-тактический план предполагал действия за спиной Луизы, не будет же она вечно держать его при себе? Отработка новой способности, общение с Лобзиком, может чего подскажет, обзаведение дополнительным не летальным оружием. Раз уж тут маги такие важные цацы, то стоит завести хотя бы дубинку, чтобы выводить их из строя, не вынося мозги. История с географией, хотя бы за седьмой класс, знание языка — это хорошо, но недостаточно. И работа с окружением Луизы, впрочем, тут Борисов не видел особых сложностей. Окружавшие его подростки вполне соответствовали земным аналогам, ветер в голове, гормоны в теле, желание выделиться из толпы и показать себя, в общем, легкая добыча.

Стратегический план предполагал завоевание достойного места в обществе, с попутной борьбой с проклятием Грейнджер. Тут тоже вырисовывались интересные перспективы — пять искренне влюбленных девушек — чем не боевой гарем? Женитьба Борисова не пугала, но раз вокруг аналог Средневековья, то многоженство может быть запрещено. Но зато получалась другая цепочка: завоевание достойного места в обществе — Луизу на трон — запрет на многоженство отменить. И все это означало, что ему нужны будут деньги, много денег. Команда единомышленников и тех, кто пойдет за ним уже сейчас. И, конечно же, перелепливание характера самой Луизы, но тут Борисов решил не торопиться. С этим проклятием Слуги следовало вести себя осторожнее, любой приказ Луизы мог сорвать все планы.

И поэтому Борисов молчал и думал, тем самым вызывая еще больше ахов и вздохов со стороны однокурсниц Луизы.

Затем Луизу вызвали к доске, и школьники собрались начать насмехаться, но розововолоска громко сказала.

— Аргус, приказываю тебе вызывать на дуэль любого, кто посмеет оскорбить меня!

— Да, госпожа Луиза, — суховато отозвался Борисов.

Внутренне он поморщился. Вот еще не хватало сейчас полкласса перебить, но к счастью за один урок школьники не успели забыть дуэль с Гишем, и теперь настороженно замолчали. Правда, девицы через минуту снова начали томно вздыхать, но тут их прервала сама Луиза. В попытках превратить камни в металл, она разнесла весь класс, едва не убила преподавательницу, и ранила двух учеников.

Луиза, которую успел оттащить Борисов, прямо с его рук показала всем язык и отвернулась.

Ученики разочарованно промолчали, знакомиться с бум-бум палкой никому не хотелось.

Затем Борисову пришлось чинить взорванный класс. Учительницу унесли, отлевитировав по воздуху, ученики сами ушли на обед. Луизу вроде как назначили в наказание заниматься ремонтом без магии, но она тут же вздернула подбородок и приказала Борисову все починить. Правда, потом подошли двое крепких парней, из местной прислуги. Подмастерья кузнеца, плотника и всех, кому требовались сильные помощники, парни, не чинясь, помогли Борисову разобрать завалы. Попутно выяснилось, что им по двадцать лет, они близнецы, зовут их Жан и Жак, и в Академию они подались на заработки. Про географию с историей парни знали мало, зато шумно восторгались победой Борисова на дуэли и обещали поговорить с кузнецом насчет помощи.

Борисов решил, что палка, окованная железом, не повредит. Вроде и не боевое оружие, и холодному оружию противостоять можно, и вырубить кого-нибудь, при необходимости. Борисов и близнецы неутомимо трудились, разгребая, подметая и восстанавливая. Жан и Жак нацепили робы, а Борисов скинул рубашку, чтобы не пачкать. Хрен его знает, как тут с одеждой, решил он, мысленно похвалив себя за отсутствие привычки сидеть в кабинете Министра в официальном наряде.

Представив, как он бегал бы на дуэли в мантии и кальсонах, Борисов злобно хохотнул.

Ремонт уже почти закончился, оставалось только вставить новые стекла в рамы, отскоблить стены от сажи и навесить дверь, когда им принесли обедоужин. Миловидная девушка, в костюме горничной, с накрахмаленным фартучком и чепчиком, улыбаясь и кланяясь, вручила им корзину с едой. Взгляд ее при этом не отрывался от тела Борисова, который как раз размышлял на тему, что прислуга в замке — это отличные осведомители, надо только правильно подойти к вопросу.

— А ты понравился Сиесте, — толкнул его в бок Жан, когда девушка уже ушла.

— Кому? А, горничной, — понимающе кивнул Борисов. — Да, я такой, нравлюсь девушкам.

Правда, дальше развивать эту тему он не стал, а близнецы не стали настаивать. Насколько понял Борисов, сам факт того, что он надрал магу задницу без магии, уже являлся чем-то запредельным для местных. И это деление, нет магии — ты простолюдин, есть магия — ты аристократ, наводила на нехорошие мысли. В том, что маги хреновые управленцы, Борисов убеждался уже неоднократно, и раз они все равно у власти, то дела обстоят плохо. Какая-то внешняя угроза, которой могут противостоять только маги, или болезни, сдерживаемые только магией, или еще какая-то хрень, но непременно опасная и смертельная.

Попутно Борисову рассказали, что в башнях живут ученики, а помещения на втором этаже — классы для занятий. Первый этаж — технический, плюс туалет и обеденный зал. Причем, туалеты тоже делились на магические и для простолюдинов, и в обеденный зал пускали только магов. В общем, натуральный апартеид, понял Борисов, только по магическому признаку. Хорошо хоть в квиддич тут никто не играл, да и система магии отличалась от той, что в Хогвартсе. Также близнецы показали ему помывочный узел, с ваннами и душем, тоже разделенный на две секции: магов и простолюдинов.

Поэтому, поев и закончив работу, Борисов с удовольствием помылся, отметив проблему отсутствия сменного белья. Отложив ее пока в сторону, Борисов отправился к Луизе, с удивлением обнаружив, что уже вообще-то вечер. После работы Министром вспомнить молодость и стройотряд было весело, и Борисов даже насвистывал фривольный мотивчик.

Насвистывал, пока не добрался до комнаты Луизы.

Там ему с порога вручили корзину с грязным бельем и приказали постирать, заявив, что это тоже обязанность Подручного. Равно как и уборка комнаты, и уход за хозяйкой, и необходимость ее переодевать на ночь и утром. Также Борисов получил еще одно подтверждение, за кого его держат, ибо Луиза не постеснялась потребовать, чтобы он ее раздел и переодел в пижаму. Точно также она могла бы не стесняться собаки.

— Чтобы к утру все было постирано, — приказала Луиза, зевая. — Ну что встал? Иди!

Почесав в затылке, и обнаружив в корзине повышенную концентрацию нижнего белья, Борисов мрачно подытожил.

— А девочка созрела, — и пошел на первый этаж.

Как будто дожидаясь его появления, из темноты появилась Сиеста, тоже с корзинкой белья, и мило улыбаясь, поприветствовала Борисова и предложила свою помощь. Услышав, что стирать надо в некоем "водном источнике" на улице, Борисов мысленно матюгнулся и спросил.

— Покажешь дорогу?

— Покажу, конечно. А ты покажешь мне свою бум-бум палку?

— О да, — мрачно ответил Борисов. — Я покажу тебе свою палку.

Глава 3

в которой Борисов мужественно противостоит сиськам Кирхе, и учит географию

Водный источник оказался бьющим из стены фонтаном. Вода из пасти льва выливалась в небольшой бассейн, дробя отражение Луны на массу частей. Борисов, прищурившись, посмотрел в воду, потом на небо. Огромная голубая луна и средних размеров красная вызывали ощущение нереальности. Две Луны, как будто насмехаясь над Борисовым, светили во всю мощь, напоминая, что мир вокруг совсем другой, и условия другие.

Но в тоже время, холодный ночной воздух отрезвил Борисова и прояснил мысли.

— Тут так романтично ночью, — внезапно сказала Сиеста.

Борисов посмотрел на нее и, улыбнувшись, ответил.

— Ты знаешь, я не специалист по стирке женских трусиков, разве что снимать их мастерски умею. Постирай за меня, ладно? Мне подумать надо и пару вещей проверить.

— Х-хорошо, — раскрасневшись, ответила Сиеста.

Но Борисов уже не смотрел на нее. Сложив руки за спиной, он уставился на Луны, не обращая внимания на холодный ветерок, продувающий рубаху. Еще раз, восстановив в памяти проклятие Грейнджер и перебрав все приказы и слова, Борисов мрачно ухмыльнулся. Он не джинн и к лампе не привязан, а в проклятии нигде не сказано, что он обязан быть возле новой хозяйки. Промашка Грейнджер, чего уж там. Следовательно, думал Борисов, достаточно находиться подальше от Луизы, чтобы не слышать ее приказов, и можно делать, что хочешь. Сейчас он скован приказом защищать ее, но достаточно услышать что-нибудь вроде "Убирайся, видеть тебя не хочу!" как сразу все придет в норму. Последний приказ отменяет предыдущие, и все такое.

Следовательно, надо создать такую ситуацию и сразу уносить ноги.

И тогда не надо будет торчать в этой Академии среди гормонально озабоченных детишек, гадая, какой новый приказ ему отдадут. Ему! Приказ! Из груди Борисова вырвалось невольное рычание, пополам с обещанием порвать Грейнджер на лоскуты по возвращении. Найти влюбленных девушек — не проблема, продолжал размышления Борисов, вон одна уже белье стирает. Если играть на противопоставлении магам, то можно многое. Хотя бы для начала остановить утечку жизненной силы, и потом не спеша решить проблему. Захватить какую-нибудь местную Британию, например. И еще, если покинуть Академию, так можно будет работать с взрослыми женщинами, а не этими озабоченными малолетками.

Борисов невольно признал коварство Грейнджер, поставившей его в такие условия.

Но теперь, когда прореха в проклятии найдена, избавиться, сбежать от Луизы и начать заново возвышение, да. С этой мыслью, Борисов обратился к имеющемуся у него оружию. Разговор с животными — при нем, владение Лобзиком — тоже, тело функционирует, как должно, осталось разобраться только с татуировкой. Сразу же в мысленном списке одежды появился еще пункт: перчатки. Особая примета, да еще и на кисти, такое надо скрывать.

Путем нехитрых экспериментов, Борисов обнаружил, что способность активируется при касании Лобзика, с одновременным настроем на бой. Резко возрастала скорость передвижения, организм переходил в пресловутый "боевой режим", позволяя оценивать действия других людей, в данном случае Сиесты. Со светящимися рунами Борисов смотрел на нее и просто знал, как нужно бить руками или ногами, чтобы вывести ее из строя, сломать что-либо или просто убить. Также светящиеся руны позволяли общаться с Лобзиком, который, правда, пожал прикладом и сказал, что не знает, в чем тут фокус.

— Ладно, — проворчал Борисов вслух, — в любом случае против магов пригодится.

— Что, Аргус? — подняла голову Сиеста.

— Да так, — отмахнулся Борисов, не желая делиться планами. — Расскажи мне о мире вокруг, а то я тут совсем новенький, ничего не знаю.

— Так ты и правда, из другого мира?

— Конечно, что в этом удивительного?

— Да нет, ничего, — смешалась Сиеста, с еще большим обожанием оглядывая Борисова. — Мы находимся в Академии Волшебства Тристейна.

— Это я уже слышал. Что такое Тристейн?

— Так называется наше государство. Оно небольшое, но лучшее из всех! К востоку от нас Германия, к югу Галлия, к западу летающий остров Альбион, а на севере — океан. Еще дальше на юг есть Ромалия и море, а за морем эльфы, захватившие там Святые Земли!

— Стоп, — поднял руку Борисов. — Погоди, это надо переварить. Летающий остров?

— Да, очень большой, я там была два раза! Туда можно добраться на летающем корабле, которые ходят из порта Ла-Рошель! Там очень красиво, только сейчас в Альбионе война. Говорят, дворяне и народ подняли мятеж против законного короля, и ведут ожесточенную войну. Хорошо, что наша принцесса, Генриетта, такая добрая, что никому в голову не придет поднимать против нее мятеж!

— Ну-ну, — хмыкнул Борисов, в ответ на такую наивность. — Мы значит, на землях Бенилюкса.

— Что?

— Да неважно. Что там с эльфами?

— Говорят, что они очень красивые, живут долго, и сильные. Они отобрали у людей Святые Земли, и много рыцарей ходило в походы, но так и не смогли вернуть. Маги сдерживают эльфов и не дают им уничтожить всех людей! Поэтому все дворяне и короли — маги, есть редкие исключения, но это надо принести огромную пользу всему королевству, чтобы стать дворянином, не являясь магом!

Сиеста радостно отвечала на вопросы Борисова, раскрасневшись от удовольствия, а вот Борисов все больше мрачнел. Мир победивших магов, где остальные бесправны, да еще и какие-то эльфы во врагах, тут далеко не убежишь. Объявят в розыск, то да се, вернут Луизе, и прощай планы. Поэтому, Борисов начал расспросы об Альбионе. Летающий остров, да еще и охваченный гражданской войной, отличное место, чтобы спрятаться. Опять же, другая страна, наверняка здесь еще не додумались до экстрадиции.

Борисов, конечно, не постеснялся бы вдуть Сиесте прямо во дворе, перегнув через бортик, но горничная от одного поцелуя в чуть в обморок не хлопнулась, и пришлось прерваться. Борисов мысленно пожал плечами, мол, нет — так нет, будут и другие. Раз девушка вслух не хочет (хотя язык тела и утверждает обратное), то и ломиться силой, смысла нет. Раскричится, будут последствия, и просто секс того не стоит. Никакой размер сисек того не стоит, хотя Борисов сделал себе пометку. На теме размера сисек и ухаживания за девушками, потенциально можно было сыграть и добиться от Луизы нужных слов.

Когда он поднимался наверх, с корзиной постиранного белья, дорогу ему преградила ящерица, выдохнувшая язык пламени. Сиеста, взвизгнув, убежала, а Борисов сказал.

— И тебе привет, Пламя.

— Кюрю, кюрю (моя хозяйка тебя хочет), — сообщила саламандра.

— К слову о размерах, — хмыкнул Борисов. — И послала тебя привести меня к ней?

— Кюрю, кюрю (она заснуть не может, так свербит между ног), — закивала Пламя.

— Тогда веди, конечно, она же рядом с Луизой живет?

— Кюрю, кюрю (соседки, двери напротив)!

— Вот, пока я буду ее свербеть, буди Луизу и прячься.

— Кюрю, кюрю, кюрю (Кирхе не любит Луизу, ей такое не понравится).

— А тебе нравится быть на побегушках? И мне не нравится, — вздохнул Борисов. — Как фамильяр фамильяру, помоги, а?

— Кюрю, кюрю (ладно уж, помогу, только иди к Кирхе).

Борисов, ухмыляясь, проследовал за саламандрой.

Кружевной пеньюар, застегнутый на одну пуговицу на груди, и кружевные трусики, почти прозрачные, вот в таком наряде Кирхе встретила Борисова.

— Мое имя — Кирхе Пламенная, так как страсть постоянно горит внутри меня.

Она сразу перешла в атаку, прижавшись к Борисову всем телом, и мягко пружиня сиськами.

— Неплохой вид, — оценил обзор сверху вниз Борисов, — но видал я и лучше.

— Где? Где ты мог такое видеть! Твоя Луиза точно тебе такого не покажет! — вспыхнула Кирхе.

— Да я и не настаиваю. Помимо сисек неплохо было бы еще и всякое-другое уметь, не находишь?

— Не находишь — это про грудь Луизы, — вскричала Кирхе, отодвигаясь и распахивая пеньюар. — Ну, смотри! Можешь даже пощупать! Ну, пощупай, пощупай, не стесняйся!

Борисов пощупал и пожал плечами. Как он и ожидал, это дополнительно распалило Кирхе, и она отступила к кровати. Сорвала с себя трусики и присела, расставив ноги и слегка откинув тело, так, чтобы лунный свет, бьющий в окно, падал куда надо. Нельзя сказать, что вид обнаженной Кирхе оставил Борисова совсем равнодушным, но ему нужен был не просто секс, а определенный настрой от студентки. Чтобы когда Луиза появится, начался жаркий спор и девичья дележка, с нужным результатом.

— Ну что же ты, иди сюда, — низким голосом произнесла Кирхе, — я покажу тебе, как любят в Германии!

— Йа, йа, даст ист фантастиш, — хохотнул Борисов, но все же подошел. — Хотя парочка французских приемов, а еще лучше индийских, не помешала бы!

— К-каких еще приемов? — вскинулась Кирхе. — В моем роду есть величайшее сокровище — призванная книга, там показаны все приемы!

— Неужели кто-то сюда Камасутру затащил?

— Какую еще Камасутру? Там картинки, на них все показано! — начала сердиться Кирхе. — Иди уже сюда!

Она потянула Борисова за рубашку, роняя на себя. Несмотря на "величайшее сокровище", умела Кирхе в постели не так уж и много. Ладно, первый раз прошел в миссионерской позиции, под громкие стоны и вопли, но предложение сделать минет встретило непонимание. Поскакать сверху — крики об извращениях, так что пришлось Борисову снова все делать самому.

Саламандра Пламя, в свою очередь, дала хозяйке получить порцию удовольствия, прежде чем начала стучать хвостом в дверь Луизы. Попутно ящерица приоткрыла дверь в комнату Кирхе, так что когда Луиза, зевая и потирая глаза, вышла в коридор, глазам ее предстало дивное зрелище. Голый Борисов энергично трахал Кирхе в позе "эль креветка", а студентка стонала, вжавшись головой в кровать и громко умоляла "любимого Аргуса" не останавливаться.

Борисов, следивший краем глаза, видел, как Луиза покраснела, побагровела, едва не содрала с себя ночнушку, а потом просто вбежала в комнату Кирхе, в гневе и ярости. Кирхе, получившая оргазм, как раз билась в конвульсиях, вцепившись в кровать, и соображала вовсе не головой.

— Пёс! Грязный пёс! — заорала Луиза. — Как ты мог?!

— Да я еще могу, хоть всю ночь, — хмыкнул Борисов.

— Слышала, плоскогрудая? — повернула голову Кирхе. — Пошла прочь из моей комнаты!

— Но он мой Подручный! И должен быть в моей комнате!

— Но не в твоей постели! — рыкнула Кирхе.

— Чтобы я... пустила его в свою постель? Да никогда!

— Ну, тогда не мешай нам развлекаться!

Кирхе сползла с кровати и встала напротив Луизы, обнаженная, уперев руки в боки. Борисов, даже не думая одеваться, присел на край кровати, и это стало последней каплей.

— Ах так! Ах так! Да развлекайтесь! А потом можешь пойти прочь, видеть тебя больше не хочу, грязное животное! — заорала она Борисову.

После чего скрылась в своей комнате, хлопнув дверью.

— Как прикажете, госпожа, — широко улыбнулся Борисов и потянулся за штанами.

Глава 4

посвященная оружию, одежде и запаху свободы

Тем не менее, быстро покинуть комнату не получилось, потому что Кирхе, разгоряченная победой, потребовала новый раунд. В процессе она уверяла, что ее любимый Аргус все сделал правильно, и обещала осыпать его деньгами и чуть ли не выйти замуж. Борисов, успевший заметить пару ухажеров, ломившихся в окна Кирхе, отнесся к заявлению скептически.

Что, однако, не помешало ему разжиться деньгами, под храп Кирхе, и сделать ноги, прихватив лошадь. Отправился Борисов, разумеется, в столицу, благо тут скакать то было всего три часа, а с лошадкой он договорился. Сняв комнату в ночлежке на окраине, Борисов спокойно уснул, так как приказывать здесь ему было некому, а со всем остальным он мог разобраться и сам.

Профессор Кольбер, руководивший церемонией вызова Подручных и директор Академии, Осман, разговаривали на повышенных тонах. Секретарша Османа, зеленоволосая красавица мисс Лонгвиль, делала вид, что ее здесь нет, но на самом деле внимательно прислушивалась и смотрела.

— Вот, я все утро потратил, но нашел! — Кольбер бухнул на стол перед директором толстый том. — Вот, смотрите, это хроники подручных Бримира, описывающие четырех легендарных подручных Основателя! На руке у Подручного мисс Вальер была точно такая же татуировка.

Глаза старого мага широко раскрылись. Даже когда он под тем или иным предлогом подглядывал за мисс Лонгвиль и ее трусиками, глаза директора раскрывались чуть уже, чем сейчас.

— Гандальв! — прохрипел он.

— Именно! — припечатал рукой лысый профессор. — Левая рука Бога!

— Немедленно привести его сюда! — в возбуждении вскричал Осман. — Я должен убедиться!

— Его не видели со вчерашней ночи, и нигде не могут найти. Возможно, имеет смысл сообщить Двору, чтобы они помогли с поисками?

Осман задумчиво побарабанил по столу пальцами.

— Нет, не будем впутывать Двор в это дело. Поищем, сами поищем... мисс Лонгвиль, займитесь вопросом!

— Конечно, директор, — улыбнулась секретарша.

Получив описание внешности Аргуса Филча, она отправилась на поиски, мысленно потирая руки. По пути она поймала краешек разговора, в котором Кирхе Цербст мечтательно вздыхала про некоего Аргуса. Все становилось на свои места, ибо любвеобильность Кирхе была известна по Академии не меньше, чем неумелость Луизы в магии. Равно как и их взаимная неприязнь, и что из всего этого последовало. Убедившись, что подручный Луизы — не робкого десятка и не стесняется действовать, мисс Лонгвиль отправилась в столицу, решив задействовать свои связи в криминальном мире для поиска Гандальва.

Способности "левой руки Бога" помогут ей отомстить!

И она не слышала, как разговор Кольбера и Османа продолжился.

— Луиза, значит, маг Пустоты... это объясняет ее неудачи в магии, — погладил бороду Осман. — Было бы неплохо развить ее навыки.

— Но как, директор?! — удивленно воскликнул Кольбер. — Кто ее будет учить?

— Пусть сама учится, — пожал плечами Осман. — Подсунем ей книгу магии Пустоты, мнэ, мнэ, через принцессу Генриетту, например. Она же преклоняется перед принцессой, а та рада будет помочь подруге. Вернется мисс Лонгвиль, попрошу ее разыскать книгу и отправить принцессе.

— Это же опасно!

— Вам жалко мисс Вальер, профессор? — заинтересованно спросил Осман.

— Нет, директор.

— Вот, значит все в порядке. Даже если подручный Луизы пропал, то развив магию, она сможет призвать его обратно. Намекните ей деликатно, книжечку подсуньте, пусть потрудится ради своего счастья.

— Директор Осман?

— Как бы ни было жестоко это признавать, — зевнул директор, — но единственный шанс мисс Вальер, с ее характером и телом, испытать крепкие мужские объятия — это приказать Подручному.

— У нее есть жених, Магический Рыцарь! — с негодованием воскликнул Кольбер.

— Да мне плевать, — Осман откинулся в кресле и прикрыл глаза. — Идите, я хочу поспать.

Борисов же, не подозревая о разыгравшихся страстях, спокойно позавтракал и отправился в поход по столице, посмотреть, что тут и как. Приятным открытием для него стало то, что огнестрел здесь уже знали, таскали и мушкеты, и пистоли, так что Лобзик особого интереса ни у кого не вызывал. Одежда Борисова меркла на фоне столичной вычурности и расцветок, но вот рост его выделял. Не говоря уже о простолюдинстве и отсутствии документов.

Цены кусались, честно говоря, и Борисов понял, что действовать нужно энергичнее.

Потолкавшись по злачным местам и послушав разговоры, Борисов определился с действиями. Как бы ни пьянил воздух Свободы, но следовало быстро сделать дело и валить. За одну ночь обнести лавки оружия, одежды, обворовать или договориться с какой-нибудь летающей животинкой, и напоследок грабануть банк. Правда, поразмыслив, Борисов отказался от такой мысли на время, пока не обзаведется магической поддержкой. Рассказы о некоем Фуке, грабящем дворян, тоже не внушали оптимизма. Магический барьер Лобзиком не сломаешь, следовало признать.

В полночь Борисов вышел из одежной лавки, неся за спиной огромный тюк. Кисти рук его были скрыты перчатками, тело, переодетое в местную одежду, скрывал плащ с капюшоном. Мягкие сапожки ступали бесшумно, а полумрак столичных улиц позволил ему разминуться с патрулем. Затем еще с одним. Драка с патрульными пока не входила в планы Борисова.

В час ночи он был уже внутри оружейной лавки на окраине, но все ее содержимое оказалось барахлом. Борисову достаточно было взять оружие в руку, чтобы понять, из чего оно сделано, с каким качеством и чего стоит. Покопавшись в товаре, Борисов проворчал, подвесил на пояс единственный более-менее нормальный кинжал и покинул лавку. Делать было нечего, оружие нужно было позарез, местное и холодное. Лобзик — это аргумент, но чересчур заметный, и Борисов решил его пока придержать, дабы не привлекать внимания. Следовательно — лавки в престижных районах, ближе к дворянским особнякам, с запредельными ценами и непонятным качеством. Днем Борисов наметил пару целей, но походя, делая вид, что спешит по делам. Патрули и стража в тех районах были не в пример бдительнее окраинных.

Скользя из тени в тень, Борисов думал еще и о том, что мало украсть большую сумму денег. Золотые монеты весят немало, их надо где-то хранить, на чем-то перевозить, и обратно в банк просто так не положишь. Памятуя о гоблинах, кто поручится, что местные маги не используют схожие техники защиты денег? Наворовать ценностей — их еще надо где-то сбыть, а его время поджимает.

Поэтому, добравшись до лавки, Борисов пришел к неизбежному выводу.

Надо брать оружие и валить из столицы, деньги на прокорм еще есть, до Ла-Рошели, города-порта, сообщающегося с Альбионом, хватит. И уже там, в Ла-Рошели грабануть по-крупному напоследок и отчалить на кораблике. Пусть ищут потом по Альбиону, ха! Получив пару неоспоримых приказов от Луизы, Борисов осознал несколько важных вещей, в частности то, что надо с собой таскать затычки для ушей. Кто не слышал приказа, то его и не получал, не так ли?

Не успел Борисов начать осмотр и ощупывание, как голос за спиной проскрежетал.

— А ты смелый парень!

Борисов развернулся в прыжке, наставив Лобзик, но там никого не было.

— Я здесь, глаза разуй! — голос шел из бочки, в которую были составлены мечи.

Поднеся лампу, Борисов обнаружил, что с ним разговаривает меч. Задумчиво проверив руку под перчаткой — нет, не светится — Борисов спросил.

— Ты кто такой?

— Я — Дерфлингер! Эээ, ты руки мыл, прежде чем меня лапать?!

— Ну, ты еще скажи, что ты честный меч, и я теперь обязан на тебе жениться, — проворчал Борисов. — Ммм, какая интересная железяка.

Новая способность подсказывала Борисову, что меч невероятно стар, неимоверно прочен и за счет вложенной в него магии, способен на многое.

— Железка?! Железка?! — заклекотал меч. — Да ты!

— Тсс, не шуми, — цыкнул Борисов. — Хочешь свалить из этой лавки?

— Конечно! Хозяин постоянно грозить меня на переплавку отдать! А ведь я всего лишь открываю глаза покупателям на истинную стоимость его товара!

— И вправду, барахло, — согласился Борисов, перебирая мечи. — Красивое, правда. А ты всегда лепишь правду в глаза, несмотря на последствия?

— Я же меч! — воскликнул Дерфлингер. — Мне положено быть прямым и честным!

— И здоровым, — хохотнул Борисов, вытаскивая меч из бочки. — Не, я такой метровой оглоблей не намашусь, надо поискать чего поменьше.

— Эээ, ты же меня не бросишь, напарник? — забеспокоился меч.

— Не боись, царское слово тверже гороха. Подберем тебе ножны, повисишь за спиной для представительности.

— Я создан для сражений!

— У меня руки не настолько длинные, чтобы тебя из-за спины выдергивать, — рассеянно отмахнулся Борисов. — А снимать сбрую да тащить тебя, времени не будет.

Он выбрал себе еще парные кинжалы и комплект из пяти метательных ножей с перевязью. Такое оружие больше устраивало Борисова, и для маскировки под местных подходило идеально. Главное — не надо учиться владеть, руны светятся, тело работает.

— Ну что, напарник, чуешь, чем пахнет? — спросил Борисов у меча, когда они покинули лавку.

— Эээ, дерьмом грифонов?

— Свободой, дурень! Правда, дерьмом грифонов тоже... что они тут делают?

Сверху прилетела еще одна лепешка, и Борисов поспешил отскочить за угол. Раздался громкий вой, хлопнул взрыв, загавкали собаки и донесся крик.

— Вон она! Живьем брать!

Крик, что характерно, донесся сверху. Борисов хмыкнул, уже примерно догадываясь, что будет дальше. Мимо пробежала фигура в капюшоне, обернулась, взмахнула палочкой. Земля под ногами Борисова задрожала, и он поспешил рвануть вслед фигуре. Правда, это оказалось вовсе не землетрясение, а всего лишь огромный голем высотой с десятиэтажный дом.

Голем замахал руками, сбивая грифонов и наездников, благо тучи разошлись и выглянули обе Луны, синяя и красная. Огромными ножищами голем топтал стражу, и Борисов тихо выругался. Сходил за покупками! Фигура в капюшоне внезапно обернулась, но сделать ничего не успела. Спикировав с небес, грифон ударил ее грудью, отбрасывая к стене дома. Палочка выкатилась из рук, а с грифона молодцевато спрыгнул Магический Рыцарь.

Борисов, правда, об этом не знал, поэтому просто совершил рывок вперед, под полным ускорением. Грабитель и грифон ему были нужны, а вот Рыцарь нет. Поэтому Борисов с ходу всадил кинжал наезднику грифона в основание черепа, убив на месте.

— Это вообще-то был мой хозяин, — проклекотал грифон, разевая клюв.

— И че, хочешь последовать за ним? — прищурился Борисов, доставая Лобзик.

— Не, спасибо сказать хотел, а то он меня уже достал. Как человек — говно, и как наездник — не лучше.

— Ну, вот и ладушки, — пожал плечами Борисов, скидывая труп в ближайший люк.

Мимолетно удивившись, Борисов все же сообразил, что с магами земли и воды нормальную канализацию сделать, просто раз плюнуть. Точнее, махнуть палочкой. Подобрав таковую и закинув фигуру на грифона, Борисов заявил.

— Я тебя освободил, теперь и ты нам помоги, лады?

— Что я там буду делать, на свободе? — клекотнул грифон.

— Ладно, разберемся, давай улетать, пока эта ожившая скала еще машется!

Голем, атакуемый со всех сторон, отмахивался все слабее, левая рука уже лишилась кисти. По совету Борисова грифон пошел понизу, буквально над крышами, и потом тихо скользнул за стену, не привлекая ничего внимания. Сам Борисов тем временем устроил фигуру удобнее, не поверил своим рукам. Пощупал еще раз.

— Ммм, третий, — задумчиво сказал он. — Фуке — девушка? Берет у богатых, дает бедным?!

— Иди ты! — очнулась фигура. — Сам давай бедным! Грифон? Да ты и вправду Гандальв!

— Отставить матерно ругаться! — скомандовал Борисов. — Грифон, давай к лесу, сейчас разберемся, кто тут Гандальв, а кто просто погулять вышел.

Глава 5

в которой возникает преступное сообщество, в простонародье именуемое шайкой

В лесу было темно, тихо и спокойно. Как будто не было под боком столицы, в которой, кстати, продолжалась бестолковая беготня, паника и крики "Ловите Фуке!" Далеко залетать не стали, чтобы не врезаться в дерево, и огонь разводить тоже не стали, чтобы не привлекать внимания.

— Ну что, Гордый, смотри какие расклады, — объяснял Борисов грифону. — Птица ты крупная, заметная и могучая.

Грифон горделиво подбоченился и клекотнул.

— Летать на тебе могут далеко не все, только самые-самые избранные. Я вот нихрена не избранный. Фуке, у тебя как с происхождением и титулами, раз ты маг?

— Когда-то я была дворянкой, но у меня все отобрали, — глухо ответила мисс Лонгвиль, копаясь в мешке.

— Вот, — Борисов озвучил грифону информацию. — Следовательно, если кто-то из нас решит держать тебя у себя, то сразу будут проблемы. Приедет королевская гвардия и скажет, ах, так и раз этак, какого, мол, хуя ты нашего грифона прикарманил, простолюдин ты этакий?

— Эти могут! — заявил Гордый. — Магические Рыцари! А тот, который на мне летал, так вообще их капитан был!

— Ого! — Борисов почесал в затылке. — Как говоришь, его звали?

— Де Вард!

Борисов озвучил информацию Фуке, которая сразу встревожилась.

— Капитан рыцарей — большая птица, за такое нас не просто казнят, а будут долго пытать!

Борисов еще почесал в затылке, и еще раз объяснил Гордому расклады. Грифону не слишком понравилось, что его не возьмут на содержание, но факт того, что своим присутствием он погубит Борисова и самого себя посадит в клетку, осознал. На свободу Гордому не сильно хотелось, привык к дворцовым раскладам, когда тебя кормят, поят, расчесывают и купают. Борисов, еще подумав, предложил ему следующий расклад. Когда Борисов поднимется, обзаведется деньгами и хозяйством, то обязательно приедет за Гордым и заберет с собой. Тот за это время может сагитировать остальных грифонов, послушать, о чем болтают Магические Рыцари, и направить следствие по ложному пути. Достаточно изобразить усталость и подлететь к столице с севера, чтобы поиски "злобного убийцы" оказались направлены в ту сторону. Взамен, Борисов пообещал, что под его началом грифоны будут сами выбирать наездников, или просто летать, без никого, осуществляя воздушную разведку. Скрепили договор кровью — Гордый хотел клюнуть Борисова за палец, но тот побоялся лишиться руки, и сам сделал надрез кинжалом — после чего грифон улетел.

Выслушав пересказ Борисова, Фуке-Лонгвиль отмахнулась.

— Забудь. Не будет у нас ни замков, ни денег, не пустят это снобы магические!

— Да ты же и сама маг, — заметил Борисов. — Сильный, судя по тому, что Фуке до сих пор не поймали.

— Треугольник земли, не так уж и много. Хотя квадратов в мире по пальцам пересчитать можно.

— Но магов ты не любишь, и из дворян тебя выкинули, понимаю, — кивнул Борисов. — А обо мне ты откуда узнала? И что это за неприличный Гандальв?

Фуке вкратце изложила информацию, что, мол, Гандальв был одним из четырех легендарных подручных не менее легендарного Бримира — основателя всех людских королевств и магии. Еще он был магом Пустоты, пятой школы, самой мощной, но к сегодняшнему дню находящейся в разряде легенд. Способность Гандальва к использованию любого оружия, Борисов уже и так знал, но все равно внимательно выслушал.

Также Лонгвиль — Фуке неохотно рассказала, что набилась в секретарши директору Академии Волшебства Осману, чтобы добраться до знаменитого Посоха Разрушения. По легенде им можно было убить дракона, и Фуке считала, что такое мощное магическое оружие поможет ей в критической ситуации. Голем хорош на открытой местности, но той, что грабит особняки дворян, следует быть готовым к драке в здании.

— Да хер его знает, я в магии не силен, — пожал плечами Борисов. — Треугольник — это же второй по силе, да? Может соединять три стихии, а ты, надо полагать, трижды соединяешь Землю для усиления голема?

— Где-то так, да, — Лонгвиль наконец-то откинула капюшон, являя миру зеленые волосы.

Борисов задумался о перспективах, пытаясь соединить свой план и Фуке, ибо дело запахло магической поддержкой, и упускать такой шанс было бы глупо. Зачем он нужен грабительнице, вопросов даже не возникало, имея человека с силой Гандальва в прикрытии, всегда можно было порубать стражу в капусту и уйти.

— Если вам интересно мое мнение, — внезапно вылез меч, — то я рубить невиновных не собираюсь! Рука, которая меня держит, должна служить справедливости и защите!

— Ну, ты и вправду прямой, как меч, — хохотнул Борисов, — не боишься, что брошу тебя прямо здесь? Хотя да, с твоим возрастом можно на все чихать.

— А что с его возрастом? — заинтересовалась Лонгвиль.

— Да он еще оригинальному Гандальву служил, хренцать тысяч лет назад, — пояснил Борисов и обратился к Дерфлингеру. — Не дергайся, сказал же — будешь в ножнах висеть, для представительности. Встретим хорошего мечника или мечницу, и пойдешь к нему или к ней, мне все равно.

— Тогда ладно, но смотри, ты обещал, — и меч притих.

— Значит так, предлагаю подойти к делу с размахом, — обратился Борисов к Лонгвиль. — Во-первых, устроить турне по дворянским особнякам, чтобы у них земля под ногами горела и тряслась. Обчищать по десятке особняков за ночь, для скорости, а под утро делать ноги, стоя на твоем големе. Мобильность и смена районов, пусть стража побегает, почешется. В столицу пока соваться не будем, раз там шум и гам будет.

— Будет, ой будет, но все равно спасибо, ты ж меня спас, получается?

— Да ладно, свои люди — сочтемся потом, — отмахнулся Борисов. — Значит, отработаем на восток от столицы, а как стража прибежит — вернемся в город. Ударно разгромим самые жирные цели и заляжем на пару дней, вне столицы, а потом сделаем ноги из страны, и вообще с материка. Пусть бегают, ищут ветра в поле! Сменим имидж, все дела, вернем тебе титул.

— Это может сделать только монарх Альбиона, а там сам знаешь, что сейчас творится, — радостно улыбнулась Лонгвиль. — Мечтаю, чтобы этого ублюдка Джеймса Первого поймали и повесили. Хоть какая-то месть за меня!

— И дворян ты тоже грабишь из мести? Почему тогда здесь, а не на Альбионе? — заинтересовался Борисов.

Фуке открыла рот ответить и, подумав, закрыла.

— Ага, — понимающе заметил Борисов. — Не задумывалась, да? Хочешь, приведу тебе пять доводов, почему мстить дворянам, будучи дворянкой, намного легче и приятнее?

— Нет, — еще подумав, ответила Лонгвиль. — Не надо. Но этот ублюдок Джеймс, он лишил меня всего! Земель, титула, положения в обществе! Я, Матильда де Саксен — Гота, вынуждена вести жизнь простолюдинки!

Борисов наблюдал за клокочущей Матильдой, перестраивая план на ходу. Такая ненависть, какую являла мисс Лонгвиль, дорогого стоила, при правильной реализации. Выдержав паузу и дав девушке выпустить пар, Борисов заговорил не спеша, со всем возможным спокойствием.

— Тогда план такой. Пограбив тут, как уже рассказал, делаем ноги в Ла-Рошель и летим к Альбиону. Там немедленно дуем к наследнику короля, есть же у него наследник? Ага, дуем к принцу Чарльзу и предлагаем свои услуги. Не забесплатно, конечно. Для начала мне барона, тебе графиню, или как тут у вас титулы идут? А, неважно. Главное, заскочить на эту ступеньку дворянства, а там уже развернемся.

— Но король Альбиона лишил меня всего! Я мечтаю отомстить ему! — и Фуке крепко сжала кулаки.

— Ну и ты лишишь его всего, — пожал плечами Борисов. — Для начала поделим на ноль руководство повстанцев, получим свои титулы и денежки, а потом поделим на ноль Джеймса. Свалим на повстанцев, заодно укрепим позиции Чарльза, с которым будем работать. Все переговоры беру на себя, на тебе поддержка магией, ну и месть, раз уж тебе так хочется. То есть отработаем командой, а шинковать на куски Джеймса будешь сама. Потом, если потребуется, разберемся с Чарльзом, по схожей методике. Мне как-то похер на него, но пусть вначале нас поднимет из простолюдинов. Другой такой отличной стартовой возможности не будет, в окрестных странах вроде спокойно. Есть у меня, конечно связи с Германией

Тут Борисов не выдержал и расхохотался. Лонгвиль тоже неуверенно улыбнулась.

— Кирхе ходила на свидания со всей Академией.

— Ну а я отодрал ее прямо на глазах у ее ухажеров, хлипкие парни, должен заметить, — спокойно ответил Борисов. — Как будто секса никогда не видели, сразу же в обморок с третьего этажа попадали, тьфу! В общем, никто нас в окрестных странах слушать не будет, мы же простолюдины, а значит грязь под ногами.

— Из этой грязи я могу сделать голема! — зажглись глаза у Лонгвиль.

— Вот — вот, и покарать их всех, но это не дело, гоняться за каждым магом отдельно, не находишь? Приподнимемся, вернем тебе земли, и потом убьешь Чарльза, как захочешь, хоть на кол его посади, мне все равно. Джеймса завалим почти сразу, со всей нашей жестокостью и удовольствием, но с Чарльзом придется немного погодить, так будет лучше для дела.

— Но как же

— Если он разгромит повстанцев, то свалим все на них, типа месть. Если повстанцы ввалят королевским войскам, то грохнем Чарльза и используем это как предлог для прохода к мятежникам. Там еще раз завалим их верхушку и отчалим. Страну охватит хаос, всем будет не до нас. Можно основывать свою династию, новую, и захватывать Альбион, главное чтобы был плацдарм, на который можно опереться. Захватив Альбион, мы вполне сможем нагнуть весь материк или хотя бы объявить войну. Туда явится столько магов — дворян, сколько тебе будет угодно. Сможешь валить их пачками, если захочешь. Но для этого надо сейчас действовать так, как я говорю, и поддерживать друг друга. Каждый из нас и так силен, но вместе мы сильнее вчетверо.

Сказано это было спокойно-безразличным тоном, с такой уверенностью в своих силах, что Лонгвиль невольно задумалась. Правда, при этом мысли ее занимала не только месть, но и тот факт, что Аргус переспал с Кирхе, и та осталась довольна. Ведь, если вдуматься, Аргус-Гандальв предлагал ей не только сотрудничество, но и возвращение титула, и возможность отомстить, и почему бы к этому пункту не добавить взаимопомощь в постели?

— Но я ничего не понимаю в управлении хозяйством, — сказала она.

— Ничего, зато я отлично в этом разбираюсь, — с непонятной усмешкой ответил Борисов. — Всю жизнь, можно сказать, заведовал хозяйством.

— Тогда предлагаю еще немного расширить наш союз и скрепить его поцелуем, — заявила Лонгвиль, сделав над собой усилие.

Пусть жизнь простолюдинки, пусть грабежи, но вот так открыто предлагать себя. Это слишком смахивало на поведение проститутки, и гордость прямо-таки вопила "Не говори такого!" Еще она сильно опасалась, что Аргус поймет все неправильно, но все же инстинкт толкал к действию. Сразу расставить точки в союзе, и затем пользоваться плодами победы. Высокий, решительный, с силой Гандальва и из другого мира — инстинкт тоже вопил, что женщины на такое будут слетаться, как бабочки на огонь, и значит надо действовать на опережение.

— Да не вопрос, — ответил Борисов, переходя к действию.

После чего добавил.

— Продолжим потом.

— Но как? Что? Я тебе

— Спокойно, не люблю секс на природе, — ответил Борисов. — Мошки летают, постоянно ощущение, что кто-то пялится, и ветерок в жопу задувает, как будто погадить в кустах присел. Доберемся до ближайшего особняка, там, на перинках и полежим, со всем нашим удовольствием.

— Так мы же вроде грабить их собирались, — напомнила Фуке.

— Ограбим, конечно, а в перерывах закрепим наш союз. Надо бы как-то назвать себя.

— Я всегда оставляла записку и подписывалась "Фуке", — заметила Лонгвиль.

— И кто мы тогда будем? Фукеисты? Нет, такой фукей нам не нужен, — покачал головой Борисов. — Ладно, по дороге чего-нибудь придумаем. Где здесь ближайший особняк?

— Ммм, вон туда, — Лонгвиль махнула в сторону, — на юго-запад. Поместье Рибейраков, некогда переехавших сюда из Галлии.

— Значит, с них и начнем. Эх, зря я Гордого отпустил, ну да ладно, хрен с ним с этим грифоном, и так дойдем, чай не дворяне, — хохотнул Борисов, вставая.

Глава 6

в которой события развиваются, а Луиза закатывает истерику

Под руководством Борисова ограбление особняков превратилось из опасного приключения в спокойную работу. Раньше Фуке пробиралась внутрь, превращала стены и сейфы в глину, используя магию земли, и уходила с добычей, оставив записку. Ее в любой момент могла обнаружить охрана, могла сработать сигнализация и так далее, и это не считая риска быть раскрытой, ведь Лонгвиль, наряжаясь в плащ с капюшоном, изображала мужчину — вора.

Но теперь этого не требовалось.

Вперед шел голем, принимая на себя первый удар и выявляя магов и охрану особняка. Пока они пытались сладить с огромным порождением магии Матильды, Борисов ускорялся и выводил всех из строя. Специально для такого он обзавелся-таки крепкой дубинкой, которую назвал Киянкой. Вначале руны не хотели светиться, но Борисов заказал потайное выкидное лезвие, и дело пошло. Тюк-тюк-тюк Киянкой, и охрана выходила из строя. С магами было сложнее, но Борисов пока справлялся. Противозаклинательные зигзаги, метание стульев и стрельба из Лобзика, маги уходили в защиту, тогда Борисов смещался им за спину и делал еще один тюк по затылку.

После этого в дело вступала Матильда, круша магические защиты на сейфах и хранилищах, пока Борисов вырубал прислугу и связывал всех, для пущей безопасности. Затем, забрав ценности и погрузив их в специально укрепленную карету, они устремлялись к следующему особняку. Передвижение на големе было признано небезопасным, да и ценности где-то надо возить и хранить. За три дня ударного грабежа их набралось столько, что пришлось организовать отдельный схрон в лесу, благо для Фуке вырыть яму в земле не представляло никакого труда.

За неделю они обчистили все особняки к востоку от столицы.

Все, кроме одного, стоящего на самой границе. Его захват отложили до возврата Матильды из Академии, где она появлялась в эту неделю раза три, дабы обеспечить себе алиби и разузнать обстановку. Один раз это даже помогло новорожденной банде избежать засады, устроенной неугомонными Рыцарями. Когда суматоха в столице улеглась, и стало понятно, что грабят особняки дворян к востоку от города, энтузиазм ловителей Фуке резко увял. Одно дело гоняться за ней в привычных условиях, и совершенно на другое — на природе, где вполне можно было встретиться с Фуке один на один. Нет, Рыцари и стража не были трусами, и отдай принцесса или кардинал Мазарини приказ, смело пошли бы в бой, но приказа не было.

И поэтому размах ловли резко упал, на радость Борисову.

Расположившись в леске неподалеку от особняка, он спокойно провел день, наблюдая за поместьем и перемежая отдых тренировками. Поэтому Борисов отлично видел, как хозяева особняка погрузились в кареты и уехали куда-то в направлении столицы, прихватив с собой половину прислуги. Оставшаяся половина куда-то попряталась, и это означало, что последний грабеж будет не слишком утомителен.

Не надо будет драться, бить и бегать под заклинаниями, кидаясь стульями во врага.

Тем более что Борисов прямо-таки ощущал, что еще чуть-чуть и начнется массовая погоня. Задача в целом была уже выполнена, ценности награблены, и этот последний особняк Борисов хотел обнести уже скорее из принципа. Ну и еще, раз уж хозяева уехали, так нормально развлечься с Фуке, никуда не торопясь. Торопливые перепихоны на чужих сейфах, хоть и доставляли Матильде немало радости, но на нормальный секс не тянули. Молодость продолжала утекать из Борисова, из чего следовал логичный вывод, что мисс Лонгвиль его не любит, а спит скорее из адреналина и желания скрепить союз.

Впрочем, Борисов не слишком переживал по этому поводу, отложив решение вопроса до Альбиона.

Лонгвиль появилась ближе к вечеру, в скромном одеянии секретарши и с недовольным лицом.

— Опять этот старый Осман за задницу лапал и за трусами подглядывал при помощи своей мыши! — пожаловалась она Борисову.

— Грохни его напоследок, да Посох стащи, а потом рванем в Ла-Рошель, — посоветовал Борисов.

— Тоже мысль, тем более, что там принцессу в гости ожидают, — задумалась Матильда. — Пока все будут вокруг нее скакать, можно будет пробраться в хранилище.

— Ну, это без меня, — Борисов сел и привалился к дереву. — Хоть по плану мы и должны залечь неподалеку от Академии, но туда я не пойду.

— Да, Луиза бесится и требует найти тебя, в последний раз чуть с кулаками не бросилась, видно запал ты ей в душу, — улыбнулась Лонгвиль.

— Угу, запал, — проворчал Борисов, — вставил бы я ей

Как и в прошлые разы при мыслях об убийстве или причинении вреда Луизе тело внезапно перестало его слушаться.

— Что? — не расслышала девушка.

— Говорю, хозяева из особняка уехали, так что если запал не прошел, то можно веселиться всю ночь, — сменил тему Борисов.

— О, ты, наконец, поразишь меня своим иномирским искусством? — улыбнулась Матильда.

— Поразю и разразю, ага, — хохотнул Борисов. — Поиграем в воровку и полицейского, для начала!

— Это как?

— Ну, я типа поймал тебя на месте преступления, а ты не хочешь в тюрьму и готова сделать что угодно, чтобы тебя отпустили, — пояснил Борисов. — Ну а так как я молодой страж порядка и морально нестоек, то быстро сдаюсь и перехожу к получению взятки развратными действиями.

— Уххх, — Матильда почувствовала, что кровь приливает к различным частям тела. — Как вы весело живете!

Прислуга даже понять ничего не успела, Фуке в несколько взмахов палочки, запечатала их помещения наглухо.

— Без окон, без дверей, полна горница людей, вот оно как, — покачал головой Борисов.

— Что такое?

— Да так, нашел ответ на одну старую загадку, — отмахнулся Борисов. — Ну что, ударим сексом по захолустью?

— Ну почему ты постоянно говоришь всякие шокирующие вещи! — возмутилась Матильда. — Это же просто неприлично!

— Зато приятно и весело. Ну, с чего начнем?

— С грабежа, конечно, а потом мы совершим одну маленькую непристойность, — внезапно лицо Матильды озарилось радостью.

Борисов проследил ее взгляд, ну герб и герб, наверное, тоже какая-то старая вражда?

Пока он занимался упаковкой и транспортировкой, Матильда куда-то скрылась, весело хихикая под нос. Закончив с работой, Борисов осмотрелся и пошел искать напарницу, ворча под нос, что и так устал. Затем он услышал шум в одной из комнат и зашел туда, чтобы обнаружить Матильду роющейся в бельевом шкафу.

— Вот ты где, — проворчал Борисов.

— Ой! — Матильда вскочила, отпрянула, упала на колени. — Доблестный стражник, смилуйтесь надо мной! Я несчастна в жизни, и на этот поступок меня толкнуло отчаяние! Прошу вас, я готова на все, что вы захотите, только не выдавайте меня!

— Кого-то ты мне напоминаешь, — задумчиво произнес Борисов, изучая девушку. — Маленький рост, розовые волосы и грудь куда-то делась... да ладно?!!

— Я маленькая несчастная Луиза де ла Вальер, а это мой особняк, то есть это был мой особняк, а потом его у меня отобрали, — затараторила Матильда, — и я вернулась забрать свои кружевные трусики, видите, вот как они на мне красиво сидят?

— Нет, трусики придется изъять, это улика, — расхохотался Борисов, подходя ближе. — Так, думаю, для начала мы проведем небольшой личный досмотр, мисс маленькая воровка!

Немного позже.

— Да сними ты эти бинты, такие приятные сиськи, а ты их прячешь!

— Ну вот, опять непристойности!

Еще позже.

— Все-таки это слишком приятное наказание, ммм, как-то мы оторвались от реалий.

— Тебя наказать сексом? Тэкс

— Эээ! Это грязно!

— И больно без смазки, но ты же хотела реалий?

— Нет, я передумала! Лучше дам тебе еще одну взятку, нямфрмрнямф

Ближе к утру.

— Одно из двух, или у меня треснул позвоночник от этой позы, или сломалась кровать!

— Двигаться можешь? Значит — кровать... а вообще знаешь что, давай сломаем тут все нахрен? Вызывай голема, пусть повеселится! Только людей вначале выпусти, лишние жертвы нам ни к чему!

— Как скажешь, Аргусик!

— Надо срочно придумать себе суровое прозвище!

Луиза Франсуаза ле Блан де ла Вальер рыдала во весь голос, плакала и топала ногами. Затем она упала на спину, начала молотить руками по полу и пинать стену. Несколько дырок в стенах королевского дворца и взбудораженная стража в коридорах ее не волновали, ибо у Луизы случилась форменная истерика. Даже подаренная принцессой особая книга магии прошла почти незамеченной, вызвав лишь секундную радость.

— Не поеду, не поеду, не поеду!! — повторяла Луиза, колотя ногами. — У меня все отбирают! Подручного отобрали! Жениха отобрали! Теперь еще и Академию отбирают!

— Луиза, — вздохнула Генриетта. — Не веди себя как ребенок!

— Аааа! Верните мне мое!! — увеличила мощность звука Луиза.

— Хватит! — в кабинет ворвалась старшая сестра Луизы, Элеонора. — Извините, ваше высочество!

И с этими словами увеличенная копия Луизы в плане внешности и цвета волос, но не размера груди, схватила младшую Вальер за ухо и поставила на ноги.

— Пусти! Пусти! — запричитала Луиза.

— Хватит этих истерик! — сурово заявила Элеонора. — Вот поэтому мы тебя и забираем! Тебе явно надо отдохнуть от Академии и подлечиться!

— Я здорова!

— Поэтому ты минуту назад валялась на полу и голосила, как капризная маленькая девчонка?!

— Я — взрослый маг второго курса Академии! Как хочу, так и веду себя! — и Луиза высунула язык.

Этого Элеонора стерпеть уже не могла, и прямо за ухо вытащила Луизу из помещения, протащила по коридорам и почти швырнула в карету.

— Домой! — крикнула она кучеру. — Живо!

— А где мама и папа? — захныкала Луиза, сбиваясь в комок в углу кареты.

— У них есть дела и важнее, чем твои истерики, да еще и на глазах у принцессы! Например, подобрать тебе нового жениха!

— Ааааа! — по — новой заголосила Луиза.

К приезду в особняк Вальер на границе она уже немного успокоилась, но зрелище разгромленного до основания дома снова вызвало истерику. Ее сестры и родители даже не пытались препятствовать, так как сами пребывали в шоке.

— Это проклятые Цербсты, не иначе! — заявил отец Луизы.

Но тут набежала уцелевшая прислуга, и помимо воплей радости, раздались причитания о наглом Фуке и его големе, и его наглом подручном. Луизу к восстановительным работам не допустили и она, в полупрострации бродила по развалинам, пытаясь найти что-то свое. Подобрала детскую куклу, учебник истории Халкегинии, кусок картины-пейзажа, который всегда висел на стене ее комнаты.

Затем она увидела обломок кровати и оставленную на нем записку. Развернула.

"Сексом, кроватью и твоими трусиками удовлетворен!" гласила записка. Порванные миниатюрные кружевыне трусики валялись рядом, в качестве особой насмешки. Луиза присела на сломанную кровать, горько и безнадежно разрыдавшись, ибо силы ее внезапно покинули.

Глава 7

в которой игры с переодеваниями продолжаются, а также выясняется, что запас все-таки тянет карман

Добычи оказалось столько, что карета просто треснула, при попытках увезти все. Озадаченный Борисов стоял над грудой золота, драгоценных камней, украшений и магических предметов посреди темного леса и озадаченно чесал в затылке. В банк не положишь, с собой не утащишь, разве что на големе, да и там одни проблемы будут. Постоянно таскать с собой такое — верный путь к ограблению и убийству. Пытаться сбывать мелкими партиями? На это не было времени, по плану Борисова следовало уходить к югу и, мимо озера Лагдориан, на запад, в Галлию, а точнее к порту Ла-Рошель.

— Говорила мне мама — не жадничай, — задумчиво сообщил сам себе Борисов. — Но не будем дураками, и совместим приятное с полезным. Матильда! В окрестностях Академии есть какой-нибудь богатый придурок, ведущий уединенный образ жизни?

— Граф де ля Мотт, — не задумываясь, ответила секретарша Османа. — Похотлив без меры, постоянно пополняет свою коллекцию служанок, и особо к себе никого не пускает.

— Понятно, еще один садо-мазо, подчини себе заразу, — скривился Борисов, — богата земля Халкегинская извращенцами, как я погляжу. Надо полагать, к обычным дворянкам у него кишка тонка подкатывать?

— Наверное, — немного озадаченно ответила Матильда. Подумала. — Да, он даже к студенткам в Академии никогда не подкатывал, все по служанкам да по служанкам.

— Понятно, — Борисов пожевал губами и тоже задумался.

Побродил вокруг кучи сокровищ, попинал ее и затем начал излагать план.

— У нас слишком много всего, и это будет тормозить наше движение. Следовательно, необходимо конвертировать награбленное в иные ценности, а именно: средства передвижения и команду наемников. Вряд ли мы сейчас наберем единомышленников, так что начнем с пары десятков наемников. Также нам пригодятся твои связи среди криминальных кругов Тристейна. Вот это вот (Борисов еще раз пнул кучу) необходимо превратить в летучий корабль, команду, пару десятков наемников, желательно единый отряд, с каким-нибудь бывшим военным во главе. Чтобы значит, дисциплину уважали и на чужое рот не разевали, а то не хотелось бы начинать полет с убийства своих же.

— Понятно, — Матильда уже быстро записывала. — Это будет стоить денег, но они у нас есть. Летучий корабль в Тристейне мы не купим, это надо поработать с Галлией.

— Надо — съездим и поработаем, — отмахнулся Борисов. — На время найма, кстати, запиши, каждый из наемников должен уметь стрелять из мушкета. Чем лучше стреляет — тем больше денег при разделе добычи, сразу ставь условие. И на каждого по десятку ружей, посмотрим, что из него можно будет сделать. Порох, пули, броня, все, что к этому прилагается.

— Может нанять магов? — уточнила Матильда

— Найми, если они будут как ты, красивые, могучие и ненавидящие других магов, — усмехнулся Борисов. — Но в принципе необязательно, сейчас важнее другое. Пока вся эта карусель будет крутиться, нам необходимо будет убежище. Спрячемся под боком у Академии, в поместье этого... Мотта. После этого

— Погоди, как это спрячемся в поместье? — нахмурилась Матильда.

— Да очень просто, придем в гости, убьем или посадим в подвал самого виконта. Кто из стражи будет сопротивляться, дадим в табло и тоже в плен или на погост, мне все равно. Толпа служанок — поможет с бытовухой, да наемников развлечет, сугубо добровольно, конечно же. Потом отпустим их по домам, отсыплем золота, они будут молчать. У нас будет крыша над головой, еда и место, где можно держать сокровища. Ты метнешься в столицу, наймешь парней, вышлешь сюда. Затем в Ла-Рошель, наймешь там корабль и лети сюда.

— Не пойдет, — мотнула головой Матильда. — Граница.

— Ммм, да, корабль другой страны — это я не додумал, — признал Борисов. — Тогда так, наймешь корабль, назначим точку, да вон возле того же озера Лагдориан, и там встретимся. Распределю груз на несколько карет, и увезем, а до поместья на твоем големе дотащим.

— Опасно. Наемники и сокровища, это опасно.

— В любом случае будет риск, здесь я хотя бы вначале посмотрю, что за люди эти наемники, чего умеют, и уже только потом выдвинемся в дорогу. Трюк с поместьем позволит нам выиграть время, но все равно лучше поспешить. Скажем, неделя, на всю операцию — зато потом полетим сразу в Альбион.

— Да, успеть можно, — подумав, кивнула Матильда. — И в Академию можно будет заскочить, развеять подозрения.

— Вот-вот, пока не покинем страну — блюдем конспирацию. Так что давай голема, грузим все в карету, и пусть голем тащит кузов от кареты. Успеем до утра до поместья этого Мотта?

— Растрясет ведь.

— Плевать, потом отлежимся и отъедимся! — решительно заявил Борисов.

Матильда, вздохнув, начала призыв голема.

Поместье де ля Мотта привольно раскинулось посреди зеленых лугов и живописных лесов. Все это чем-то напоминало огромные виллы а-ля Латинская Америка, насколько успел заметить Борисов. Один — два этажа, огромная площадь, слуги, подсобные помещения, зеленые лужайки и прочий средневековый выпендреж, помноженный на магию. Опираясь на Киянку, как на посох, он спокойно прошел в неохраняемые ворота. Из-за необходимости задержаться, типовой план атаки было решено изменить, и Матильде предстояло следить, чтобы никто не сбежал и не подал сигнала.

— Кто такой?! А ну стоять! — вынырнули из-за угла два стражника.

— У меня дело к вашему хозяину, — спокойно ответил Борисов.

Он рассудил так, что хозяин поместья тут единственный маг, а если даже и держит мага-подручного, то явно работают вместе. Вывод очень прост — сразу гасить магов, тогда и остальная стража либо падет духом, либо вообще дергаться не будет. Также Борисов рассудил, что явно же у Мотта есть агенты, которые ему новости про красивых девок доставляют, так что охрана должна иметь инструкции на счет обнаружения в поместье незнакомых лиц.

И Борисов угадал, его тут же повели к графу.

Цветущий низенький толстячок, с большими губами, граф ля Мотт выглядел живой рекламой плотских удовольствий. Он явно был не дурак пожрать, выпить и потрахаться, так как Борисов уже насчитал десяток красивых девушек, смиренно потупляющих взор при виде стражников. В перспективе это означало, что не надо будет закупать дополнительно еду и тратиться на обслуживание, после выдачи люлей Мотту.

— Ты кто такой? — спросил граф, промокая губы платком.

Он только что встал из-за стола, и хорошо перекусив, и насладившись отменным ромалийским вином, предвкушал главную забаву. Срывание бутона невинности прекрасной младой девы, дрожащей и робеющей перед его дворянским великолепием. Ради такого, ла Мотт даже отложил процедуру на сутки, чтобы дева успела морально подготовиться, надрожаться, прийти в нужное настроение тела и духа.

И тут какой-то огромный парень приперся и говорит, что у него дело!

Вначале граф решил, что это кто-то из агентов, с сообщением об очередном прекрасном цветке, и это толкнуло его на следующую глупость. Он почему-то подумал, что парень пришел из соседнего села продавать сестру, по мнению графа это вполне соответствовало натуре простолюдинов. Мотт спросил цену.

— Сестру, да, — прохрипел Борисов. — Обидел ты ее!

— Как разговариваешь с графом, простолюдин! — рванула вперед стража.

Мотт отвлекся на секунду, отвел взгляд, и этого хватило. Борисов не желал оставлять за собой кровавый след, и обошелся Киянкой. Парировал удар мечом от самого шустрого стражника, и просто отпихнул того ногой. Выхватил Лобзик, и шарахнул поверх голов три раза. Служанки, визжа, разбежались, охранники быстро отступили и перегруппировались.

— Как хочу, так и разговариваю, — сообщил Борисов. — У кого-то есть возражения?

Он качнулся вправо, уходя от пули, и тут же выстрелил в ответ. Перегнувшись через перила, вниз тяжело рухнул еще один стражник, расколотив телом огромную вазу.

— Еще желающие возразить остались? — повторил Борисов. — Тогда, значит, сложили оружие, связали друг друга, да без халтуры — проверю! — и отправились в подвал. Только не трындите, что у вас нет подвала, не верю, чтобы вот этот товарищ (Борисов пихнул ногой тело графа) обошелся без клетки или тюрьмы для укрощения девиц.

— Есть, есть такая, — стражники не спешили складывать оружие, но и атаковать тоже. — Внизу.

— Тогда вперед, — Борисов наставил дробовик. — Имейте в виду, что я могу стрелять без перерыва.

В качестве доказательства он выстрелил пять раз подряд, вкруговую обводя стражников.

— Еще охрана есть?

— Жак дежурит на стене, да старый Кляйн в леске за поместьем.

Стражники все-таки побросали мечи, и Борисов приказал им спускаться вниз и тащить графа. Заперев их, Борисов хохотнул:

— Развлекайтесь! — и пошел за остальными.

Хохот его был вызван тем, что клетка была оборудована не только пыточно — трахательными приспособлениями, но и огромной кроватью, заполнявшей треть клетки. Для графа и четырех охранников места было явно не так уж и много, но Борисова это не волновало. Построено все было на совесть, побега можно было не опасаться, и убивать никого не пришлось.

Наверху он застал галдящий дурдом, ибо полтора десятка служанок громко перекрикивали друг друга, то ли жалуясь на судьбу, то ли просто обрадовавшись возможности пошуметь. Матильда, привалившаяся к двери, презрительно усмехалась, глядя на этот цветник из девушек.

— У графа губа не дура, — сказала она Борисову. — Ты точно с ними справишься?

— Сейчас узнаем, — пожал тот плечами. — Должны быть еще два охранника.

— Лежат у входа, думали убежать от меня, ха! — фыркнула Матильда.

— Ладно, пусть служанки тащат их вниз, к остальным в клетку, да пригляди, чтобы никто не сбежал, и все заперли, как следует! Я пройдусь вокруг, не упустили ли чего, — сказал Борисов. — Потом езжай в Академию, оттуда в столицу и Ла-Рошель, как договаривались. Деньги?

— Надежно зарыты, все как договаривались, — кивнула Матильда.

Борисов кивнул в ответ и пошел вокруг особняка. Он никогда не был великим следопытом, но обострение военных способностей из-за свечения рун, повышало наблюдательность и обнаружение тайников и схронов. Обнаружилось это еще во время грабежа особняков дворян, и теперь Борисов шел и осматривался.

Звук легкого скулежа привел его в комнату, огромную спальню, на втором этаже.

— Ба, знакомые все сиськи, — хохотнул Борисов, опознав скулящую.

— Аргус?! — Сиеста подняла заплаканные глаза. — Аргус!!! Ты пришел спасти меня!!!

Борисов собирался возразить, мол, мимо проходил, но ему заткнули рот поцелуем. И повисли на шее. Учитывая, что на Сиесте было откровенная порнографическая пародия на костюм горничной, особо возражать Борисов не стремился. Горничная раскраснелась, и без того немалая грудь, казалось, стала еще больше, и отвердевшие соски приятно утыкались Борисову в ребра.

— Ах, Аргус, мне так стыдно было надевать этот костюм, но теперь... теперь... я... о, это все прямо как в моей любимой книжке! — Сиеста тараторила и явно готова была дать Борисову прямо здесь и сейчас.

Собственно, он и не собирался отказываться, но только после завершения всех дел. Их набралось немало, оттащить горничных от графа, провести еще один митинг и объяснить политику партии, удостовериться, что на территории поместья все тихо и спокойно, распределить обязанности, проводить Матильду, которая погрозила палочкой служанкам напоследок. Те хихикали и бросали двусмысленные взгляды на Борисова.

Никто из служанок не отказался от удовольствия мести виконту с возможностью заработать золота. За ужином Борисов обдумывал различные варианты, как, обставив ограбление особняка Мотта аналогичным особняку Вальер, направить следствие в сторону Германии. Никогда не помешает отвлечь внимание.

И тут его собственное внимание было отвлечено от проблемы.

За столом прислуживала Сиеста, надевшая ради такого наряд из запасов виконта. Еще более порнографичный, почти прозрачный, со смешными аппликациями на интимных местах. Собственно, началось все с того, что Борисов потянулся за солонкой, и Сиеста тут же кинулась ее доставать. Перегнулась через стол, прямо перед носом Борисова, полоска ткани, притворяющейся юбкой, задралась на спину, показывая отсутствие нижнего белья.

— Подарить тебе трусы, что ли, — задумчиво промолвил Борисов.

Сиеста тут же склонилась в поклоне.

— Простолюдинам не положено, господин.

Склоняясь, она засыпала штаны Борисова солью из солонки, которую продолжала держать в руках. Тут же наклонилась, подставляя взору внутренности декольте костюма развратной горничной, со словами.

— О, Аргус! Все пропало!

— Только не говори, что тебя надо отшлепать за это.

— Конечно же, нет, — потупилась Сиеста, — снимите штаны, чтобы я смогла их постирать! Мне нет прощенья, как я смогу загладить свою вину?

— Ну, есть пара способов, — задумчиво потер подбородок Борисов.

Сиеста стонала, краснела и выгибалась в объятиях Борисова. Собственно, она сидела у него на коленях, и Борисов мял крепкими ладонями ее груди, постепенно подготавливая девушку к главному действу. Надев откровенный костюм и ведя себя предельно провоцирующе, Сиеста все равно оказалась морально не готова к немедленному соитию. Тем более в позе, когда она сверху, но постепенно ее решимость слабела и слабела. Борисов, натренировавшийся на прошлом гареме, улавливал все эти оттенки, и в нужный момент перешел к решительным действиям. Сиеста оказалась на спине на столе, с задранными на плечи Борисова ногами. Красная и возбужденная, с вывалившимися наружу грудями, она была прекрасна в своей страсти. Правда, в следующие мгновения лицо ее исказилось, ибо Борисов, оглушенный гормонами, вошел слишком далеко и резко, забыв, что девушка под ним еще девственница.

Но Сиесте было уже равно, она закусила губу и, колыхаясь всем телом, в такт движениям Борисова, шептала.

— Мой, мой, Аргус мой, мой, Аргус мой

Борисов же внезапно ощутил, что из него перестали утекать жизнь и молодость.

И это было настолько прекрасно и неожиданно, что Борисов издал на весь особняк вопль молодого бабуина.

Глава 8

в которой Борисов строит планы и наемников

Наемники, прибывшие через два дня после отбытия Матильды, выглядели импозантно. Борисов, успевший навести порядок в поместье Мотта, встретил отряд возле входа в особняк. Служанкам было сказано пока не показываться на глаза, а Сиеста лежала в кровати и страдала, не в силах подняться. Не то, чтобы она соревновалась с Борисовым, кто больше и чаще, но трахаться всю ночь напролет, с энергией и пылом молодости оказалось не слишком полезно для здоровья.

Борисов, при полном параде и вооружении, задумчиво обводил взглядом наемников. Те, ничуть не смущаясь, смотрели в ответ. Ни о каких шеренгах и воинских приветствиях речи, естественно, не шло. Приехали и все тут. С ними прибыли четыре телеги с грузом, что немало порадовало Борисова, ибо кареты графа Мотта выглядели хлипко и чересчур пышно. То есть были предназначены для перевозки баб, а не золота и оружия.

Два десятка молодых и не очень мужиков, все как один с короткими стрижками и угрюмыми лицами, грубая, но крепкая одежда, шрамы, холодное оружие. Что расстроило Борисова, никто даже завалящей пистоли за поясом не держал. Неужели Матильда не нашла бойцов, умеющих работать с огнестрельным оружием? И что тогда на телегах, неужели привезли с собой кучу режущих и рубящих железок, на хрен не нужных по плану?

— Так, парни, кто тут у вас главный? — медленно спросил Борисов.

— Я, — вперед выдвинулся массивный дядька в возрасте. — Жан-Поль, по прозвищу Два Клинка.

— Давайте определимся, зачем вы приехали и что будет на самом деле. Что вам обещал Фуке?

— Мы работаем с Ван Кляйном, — озадачился Жан-Поль.

Имя Фуке было знакомо наемникам, судя по перешептываниям, но Борисов уже понял свою ошибку.

— Хорошо, тот, кто нанимал вас или отправлял сюда, для найма, что сказал? Какие условия предложил?

— Нам сказали, что нужны крепкие парни, не боящиеся вида крови и умеющие убивать, — ответил Жан-Поль, показывая рукой на отряд. — Еще нужны были умеющие владеть огнестрельным оружием, так мы умеем. И с собой привезли огромное количество ружей, пистолетов, пуль, пороха. Ван Кляйн сказал, что все оплачено и таково желание заказчика. Ну и оплата двойная против стандартной ставки.

— Неплохо, — Борисов обрадованно потер руки. — Физическая подготовка вам, смотрю, не особо нужна, поэтому перейдем сразу к главному. Мы отправимся на летающий остров Альбион, слышали, что там творится?

— Да, да, — раздались нестройные ответы. — Скоро Тюдоров сбросят с края острова!

— Наша цель — не допустить этого, — Борисов сложил руки на груди. — Мы прилетим и продадим свои услуги Джеймсу Первому, и поможем ему усидеть на троне. Дело будет опасное, кровавое, придется делать вылазки в тыл повстанцам и резать их руководство, защищать короля и сражаться с десятикратно превосходящим врагом. Награда, награда будет соответствовать риску, но только в случае победы. Помимо оплаты от меня, спасенный король и династия осыплют вас золотом, дадут титулы и земли, но для этого, сами понимаете, придется серьезно потрудиться. Конечно, у вас наверняка есть вопросы: а как же маги? Как же драконы? Как же драконы на магах и боевые летающие корабли?

— Да, и то верно, — кивнул Жан-Поль, при полной поддержке остальных. — Мы — парни крепкие, но наскакивать на толпу магов без поддержки своих магов? Это же верное самоубийство!

— И, тем не менее, нашему отряду придется сражаться с магами, сражаться, убивать и побеждать, — убежденно ответил Борисов. — Без этого не будет награды. Знаю ли я способы совершить такое? Конечно! Маг без палочки это ноль, ибо без палочки он не может ничего. Что вы можете противопоставить магам в качестве обычных людей? Нападение издалека, удары в спину, бой на скорости, превосходящей пределы восприятия магов. Проще говоря, если вы будете двигаться быстрее, чем маги, то они никогда не попадут в вас заклинанием. Если вы будете атаковать издалека, маги не успеют поставить щиты. Если вы ударите в спину, маги не успеют среагировать. Судя по нацепленному на вас железу, в ближнем бою вы кое-чего стоите.

— Да мы лучшие! — воскликнул Жан-Поль и замер.

Лобзик уперся прямо в переносицу, а кинжал в левой руке Борисова угрожал пронзить то ли печень, то ли пах командира наемников. При этом Борисов двигался так быстро, что Жан-Поль не успел ничего заметить, и это пугало наемников больше всего.

— Лучшие вы будете, когда завершите мой курс обучения, но запомните сразу. Вступили в дело — назад дороги не будет, слишком много всего будет вам доверено, чтобы вы могли бросить все и уйти. Если вам станет легче, рассматривайте это как долговременный постоянный контракт, лет этак на пять. Награда соответствует риску, повторяю еще раз, но придется потрудиться. Я научу вас биться с магами, но взамен потребую беспрекословного послушания в учебе, и умелых действий в бою. Это понятно?

— Понятно, — Жан-Поль отступил на шаг. — Ван Кляйн говорил нам, что заказчик с норовом, но не говорил насколько.

— Наверное, потому, что этот ваш Ван Кляйн не видел меня ни разу, и не видел, на что я способен, — добродушно проворчал Борисов. — У вас есть час на раздумья! Мне нужно качество, а не количество, и если кто решит уйти, пусть уходит сразу!

Наемники тут же сбились в кучку и начали обсуждать, но без особой горячности. Борисов не был уверен, что сумеет положить два десятка, случись чего, но и просто так гонять бойцов не собирался. Ни времени, ни сил для этого не было, и Борисов собирался сделать ставку на другое. В конце концов, если никто еще не создавал спецотряд для борьбы с магами, это же не означает, что такая штука невозможна, не так ли? Играть на ненависти к магам Борисов пока что не собирался, отложив этот козырь для второго раунда.

Шли минуты, наемники спорили, Борисов осматривал содержимое телег. К счастью, Матильда не подвела и наемники привезли с собой то, что нужно: много — много огнестрела. В окнах там и сям мелькали взволнованные лица служанок, и наемники нет-нет, да и косились в сторону особняка. Еда, выпивка, деньги и красивая девка — Борисов вполне понимал этот идеал наемников, но сам — то он собирался запрыгнуть выше, намного выше.

Поэтому, когда обсуждение закончилось, и наемники решили рискнуть и ввязаться в дело, Борисов повел их к юго-западу от особняка. С собой прихватили одну телегу, а служанкам Борисов оставил наказ приготовить всего и не жалеть еды. Девицы, хихикая, отвечали, что чего, мол, там жалеть, все равно все графское, и Борисов мысленно поставил еще пару галочек. Если хотя бы половина девиц поедет с ним, то вопрос быта и хозяйства можно считать закрытым. Мелочь, но важная, в походных условиях. Да и Матильда меньше взглядом привлекать будет, мало ли чего. Пусть пока что наемники выказывали себя спокойными, опытными людьми, спаянными в единый отряд, но кто знает, что будет в небе? Озверение от воздержания и жажда чужих богатств — сильные стимулы.

Вне пределов видимости из особняка, в стороне от дорог, по просьбе Борисова, Матильда организовала стрельбище. С валами из земли, линиями, рвами, окопами, ну а мишеней Борисов и сам наделал, из досок. Он уже успел пощупать местные мушкеты и оценить их преимущества и недостатки. В основном, превалировали вторые, но как решить задачу в местных условиях, Борисов не представлял. Создать на ровном месте из ничего магазинное нарезное оружие на замену крупнокалиберному гладкостволу — задача, непосильная для любого из местных магов.

Так что планы по улучшению Борисов пока отодвинул в дальний угол, благоразумно решив работать с тем, что есть под рукой. Под рукой были гладкоствольные мушкеты, без прицелов, с дальностью стрельбы метров на триста максимум и то после пары месяцев задрачивания на тренировках по десять часов в день. Среднестатистический умелец стрелял на сто — сто пятьдесят метров, если вести речь о гарантированном попадании. Плюс в крупной пуле был только один, гарантированно убивала нахрен, при калибре-то в 18-20 мм! Собственно, в перспективе Борисов собирался усилить дуло, удлинить его и укрепить и снизить калибр пули, увеличив тем самым дальность, если, конечно, мастера Халкегинии такое потянут.

— На поле боя у вас не будет времени заряжать повторно ружье! — вещал Борисов, построив наемников и выдав каждому по мушкету. — Поэтому каждый день один из вас будет дежурным! Будет проверять ружья, подсыпать порох, чистить стволы, проверять заряженность! Чтобы в критическую минуту каждый из вас мог произвести по десятку выстрелов разом! Достигается это предварительной, до боя, зарядкой ружей, и затем стрельбой без перезарядки. На каждого из вас по десятку ружей, и, что самое главное, фактор неожиданности. Враг не ожидает, что вы сможете произвести десяток выстрелов в минуту, будет растерян, подавлен и убит! Если же принять систему: половина стреляет — половина заряжает, то все будет еще страшнее и печальнее. Для врага, разумеется! Каждый из вас должен постоянно иметь при себе два, а лучше четыре заряженных пистоля и пяток гранат! Привыкайте к весу, привыкайте к технике безопасности при использовании, это я объясню чуть позже, что такое.

— Эммм?! — на лицах наемников читалось недоумение.

— С этой минуты называть меня, — Борисов задумался на секунду и улыбнулся, — называть меня оябун! Это командир, но не просто командир, а элитный! Как поняли, отряд?

— Да, оябун! — раздалось вразнобой.

— Пойдет для первого раза, — проворчал Борисов. — Так, на чем я остановился?

— Техника безопасности, оябун! — подсказал Жан-Поль.

— Да, об этом позже. Сейчас вам нужно усвоить одну простую мысль! Подавляющая огневая мощь! Вот что сравняет ваши шансы с магами! Стрелять быстро, метко и часто, целиться сразу в палочку, лишать магов превосходства с первой секунды. В разговоры не вступать, бить сразу на поражение. Пока маг произносит заклинание, успевай всадить в него пулю, две, три! Даже от одной он потеряет концентрацию, а если в голову попасть, так и умрет сразу! Поэтому вы будете тренироваться стрелять.

— Мы умеем стрелять, оябун! — выкрикнул Жан-Поль, взявший на себя роль посредника между Борисовым и отрядом. — Хорошо умеем!

— Это мы сейчас проверим, — усмехнулся Борисов. — Постреляете в мишени, покажете класс. Но я вам гарантирую, что вы не умеете стрелять так, как нужно! Вы же не умеете перезаряжаться на бегу? Правильно, не умеете, оружие неподходящее, но передвигаться под вражеским огнем и заклинаниями вы должны уметь. Прикрыть спину друга, ориентироваться в бою, уметь метать гранаты, понимать команду, читать тактическую обстановку, биться в помещениях с использованием огнестрела. Вот что вам предстоит выучить и узнать, и затем умело сочетать с холодным оружием. Не будете сачковать — от одного имени вашего отряда потом будут дрожать колени у самых храбрых магов, ясно?

— Да, оябун!!

— Почему оябун? — спросила Сиеста, прижавшись под бок к Борисову.

— Да это из якудзы, попадалась мне как-то книжка, — рассеянно ответил Борисов. — Главное, что здесь у вас закос под Европу, а значит, никто нихрена про японцев не знает! И звучит грозно.

— О да, возьми меня, мой оябун! — тут же промурлыкала Сиеста. — Звучит просто великолепно!

Спустя пять дней, наполненных тренировками и упражнениями, Борисов во главе двух десятков наемников и пятерки служанок, под управлением Сиесты, покидали особняк графа Мотта. Остальные девушки получили на руки по сотне золотых и легенду, которой надо придерживаться. В легенде фигурировали Фуке, голем, банда злобных немцев и подслушанные разговоры об уходе в Ромалию, на гулянку и пропивание добычи. Также, по легенде, злодеи спалили особняк и все разрушили, а девушкам удалось сбежать перед этим, прихватив добычу. Не слишком искусная легенда, но Борисов и не собирался маскироваться виртуозно. Ему скорее нужно было бросить ложный след и выиграть еще время.

Также он собирался провести учебные стрельбы и принять зачет по минно-саперному делу.

— Итак, господа, все вы выразили желание сохранить верность своему хозяину, графу Мотту. Это похвально, но сами понимаете, отпустить вас я не могу, — говорил Борисов, прохаживаясь перед пленными стражниками и графом. — Тем более что все вы помогали ему удерживать в неволе девиц, растлевать их и развращать. Не говоря уже о том, что вам периодически доставались девушки, разонравившиеся графу, и парочку в процессе перевоспитания вы таки залюбили насмерть, не так ли?

Граф, с лицом, испещренным шрамами от ногтей горничных, смотрел злобно и пыхтел сквозь кляп.

— То были другие, прошлые, — тихо донеслось от связанных стражников.

— Неважно! Знали? Знали! Получите и распишитесь. Отряд, слушай мою команду! Перед вами враги, повстанцы и предатели! Огонь только по моей команде! Итак, враги бегут от вас

Борисов разрезал веревки на ногах стражникам и графу.

— Они бегут, но не должны убежать, ибо от этого зависит жизнь всей армии.

Двое самых сообразительных из охранников уже бежали, почти таща за собой Мотта, который изрыгал площадную брань и грозился казнями (кляп изо рта Борисов тоже удалил).

— Так что... огонь вразнобой!

Наемники немедленно выхватили мушкеты и начали стрелять. Каждый стрелял сам по себе, вразнобой, не пытаясь перезаряжать. Борисов решил, что для первого раза и такого будет достаточно, и не прогадал. Самый шустрый и везучий из стражников графа успел отбежать метров на восемьдесят, но и только. Сразу две пули ударили его в спину и швырнули на траву, убив почти моментально.

— Зачистка, — приказал Борисов, и затем. — В особняк их!

Не прошло и десяти минут, как особняк графа взлетел на воздух. Служанки и Сиеста, подавленные зрелищем расстрела, ожили и захлопали в ладоши. Борисов благосклонно склонил голову.

— Шмидт, ты устанавливал заряды? — спросил он у низкого, почти квадратного германца.

— Яволь, оябун!

— Молодец, назначаешься главным сапером отряда! Будет тебе полуторная доля добычи. Все, теперь уходим, отряд, построение походное, курс на озеро Лагдориан!

— Есть, оябун! — уже почти по-строевому рявкнули наемники.

— Дорогой, это было обязательно? — прошептала Сиеста, склонившись к Борисову.

— Если бы я оставил его в живых, уже завтра он помчался бы в Академию Магии, и выбрал бы там себе пяток новых служанок, молодых и смазливых, — пожал плечами Борисов. — Тебе бы такого хотелось?

Ездить на лошади он еще не сильно привык, но сзади прижималась Сиеста, выступая дополнительным якорем.

— Нет, — вздохнула Сиеста, — не хотелось бы.

— Вот и мне не хотелось его убивать, но пришлось, — назидательно заметил Борисов. — В жизни часто приходится делать то, что не нравится, но мы же взрослые люди и знаем значение слова надо, не так ли?

Караван размеренно шел на юг, к озеру Лагдориан, на границе с Галлией.

Глава 9

в которой Борисов познает обратную сторону гарема и летает над озером

Озеро Лагдориан, вытянутое с востока на запад, служило естественной границей между Тристейном и Галлией. К западной оконечности озера караван Борисова прибыл без особых приключений, спустя несколько дней. Два десятка наемников отпугивали возможных бандитов, а магов Борисов обходил стороной. Не так все радужно получалось, как в планах, но это были только цветочки.

Матильда уже ждала их в приграничном селении, на постоялом дворе "Услада желудка".

— Стоило мне уехать на неделю, — прищурившись, цедила слова Матильда, — как ты завел себе девушку, не привез денег и вообще похоже собрался меня обмануть?

— Аргус, кто это? — Сиеста вцепилась в левую руку Борисова. — Ты мне о ней не рассказывал!

Девушки мерили друг друга взглядами поверх стола. Борисов хлебал суп и опять с тоской вспоминал проклятие Грейнджер. Конечно, еще оставалась возможность заболтать девушек, но для этого нужно было, чтобы они хотя бы слушали его, а какое тут слушать, когда от напряжения во взглядах молнии проскакивают?

— Аргус, как мило! — фыркнула Матильда. — Надо полагать, не успела я уехать, как ты ей уже под юбку залез?

— Я люблю его! — тут же объявила Сиеста и показала язык.

— Спокойно, дамы, — кашлянул Борисов, — не надо ссориться! Я готов жениться на вас обоих!

Матильда и Сиеста тут же замолчали и начали сверлить Борисова взглядами.

— Вот, дайте сказать, — продолжал Борисов. — Нам предстоит вернуться за деньгами, давайте отложим вопросы, кто кого любит, до этого момента, ладно? Пока будем лететь, успеем сто раз выяснить отношения.

— То есть ты предлагаешь лететь нам втроем? — Матильда ткнула пальцем в Сиесту.

— Как это лететь? Аргус, что тут происходит? — Сиеста в ответ еще напрягла грудь и еще прижалась к Борисову.

— Дамы, дамы, вы обе дороги мне, но я вас прошу, не устраивайте сцен прямо в зале! — проворчал он. — Не роняйте мой авторитет командира и оябуна!

— Так, — Матильда уловила по тону Борисова, что дело серьезное и сама посерьезнела. — Что? Наемники?

— Ага, чувствуется... гнильца, — покрутил пальцами в воздухе Борисов. — Поэтому не рискнул брать деньги с собой, придется на корабле слетать. Такого искушения эти парни точно не выдержат, так что давайте спокойнее, ага? Мало ли что им придет в голову, если вы тут мой авторитет уроните? Может, решат поразвлечься с двумя красивыми девушками, тем более, что я этих охламонов учу магам противостоять.

— И как? — тут же спросила Матильда.

Сиеста же просто потерлась о Борисова, в благодарность за комплимент. Матильда от такого зрелища немного позеленела под цвет волос, но смолчала. Пока.

— Да, дерьмо махорка, — начал объяснять Борисов. — Не получится, как хотел, один стрелок — один маг, тут надо все огнестрельное переделывать. Так ничего, стреляют хорошо, запал есть, будем тренироваться. Придется, похоже, смешанные отряды делать, чтобы одни впритык клинками работали, а другие издалека из мушкетов садили. Посмотрим, пока что залповую тактику отрабатываем. Не все из них переживут начальный этап плана на Альбионе, а там видно будет.

— Раз они с гнильцой

— Погоди, ты не так поняла, — быстро перебил ее Борисов. — Они нормальные, опытные наемники, просто глупо было бы ожидать высоких моральных качеств от тех, кто убивает за деньги. Сейчас надо просто не давать им чересчур сильных искушений, и все будет нормально. Те, кто выживут, станут ядром, основой специальной сотни, но это уже на будущее. Здесь и сейчас работаю с тем, что есть, просто не надо обольщаться и думать о них чересчур хорошо.

— Ладно, — Матильда поставила локти на стол и уперлась руками в подбородок. — Какой теперь план?

— Возвращайся за кораблем и лети, мы будем ждать тебя в стороне, между селом и озером, например.

— Мы, — хмыкнула мисс Лонгвиль.

— Да, мы! — с вызовом заявила Сиеста.

— И на корабле, пока будем лететь, разберемся с этим вопросом, — твердо заявил Борисов.

— Дорогой, ты меня не любишь? — почти плача, спрашивала Сиеста.

— После всего, что у нас было, ты тут же взгромоздился на другую, едва я уехала? — гневно хмурила брови Матильда.

Летающий кораблик, почти яхта, из вооружения лишь легкая пушечка на носу, летел над землями Тристейна, а на палубе происходил тройничок, в котором роль девушки играл мозг Борисова. Сиеста и Матильда были явно не готовы к гаремной жизни, и теперь боролись за тело Борисова, как за приз на состязаниях. Сам новоявленный оябун с тоской размышлял, что спокойно вдул бы обоим одновременно и на том бы успокоились, но вслух ничего не говорил. Пусть Грейнджер не учла в проклятии и оставила возможность воздействия словом, но ситуация была не та. Поэтому Борисов пока ждал и слушал.

Устав спорить и мерять друг друга взглядом, и грозно топорщить сиськи, девушки обратились к Борисову.

И ладно бы просто обратились, так ведь нет, потребовали срочно выбрать и определиться! Что оставалось делать Борисову? Он развел руками, объявил, что любит всех и готов жениться прямо сейчас, как честный человек. Девушки почему-то обиделись и ушли, а Борисов внезапно ощутил, что утечка молодости возобновилась.

— Выбери меня, птица счастья завтрашнего дня, — фальшивя, пропел Борисов и сплюнул в темноту за бортом.

Остальной полет прошел нормально, если не считать надутых губок и взглядов, и легкого охреневания Сиесты, когда Матильда сотворила голема для затаскивания сокровищ на борт летающего корабля. Борисов же меланхолично порадовался, что кораблю не нужен большой экипаж, и получилось обойтись своими силами. От первоначального плана уйти в Германию, дав ложный след, было решено отказаться, ибо корабль — сам по себе след, чересчур летающий и огромный. Поэтому, переждав день, на поляне в лесу, в следующую ночь устремились обратно.

Теперь, по плану, предстояло подхватить наемников, получивших инструкции ждать, и лететь к Альбиону.

Услышав шорох в коридоре, Борисов тут же скатился с кровати, подхватил Лобзик и замер в углу каюты. Луч лунного света из иллюминатора падал как раз на дверь, и это спасло Сиесту от участи быть застреленной. Пусть даже умом Борисов понимал, что неоткуда взяться чужим на летающем корабле ночью, но паранойя и рефлексы требовали стрелять. Бывшая горничная была в кружевной пижаме, прозрачной и едва прикрывающей поясницу. Опознав "стиль Кирхе", Борисов мысленно хохотнул, но с места не двинулся.

— Вышел, наверное, — пробормотала Сиеста, ощупав кровать. — Ничего, как раз согрею постель, а когда Аргусик вернется, он будем моим!

И она залегла под одеяло, накрывшись им с головой. Спустя какое-то время до Борисова донеслось посапывание спящей девушки. Пока Борисов размышлял, что делать, в каюту пришла Матильда и смело скользнула под одеяло. Спустя несколько секунд каюту сотряс вопль.

— Сиськи!!! Аргус!!! — Матильда.

— Где Аргус?!! — Сиеста.

— Я в углу, если что, — Борисов.

— Откуда у тебя в постели голое это? — Матильда.

— А ты чего приперлась? — Сиеста.

— Кто за рулем? — Борисов.

— Мы идем над озером, по прямой, тут рулить не нужно, — Матильда.

И тут Борисов ощутил крен в сторону.

— Разобьемся! — и он выскочил из каюты.

Так они втроем, в пижамах, пеньюарах и одних трусах, и вбежали в рубку управления.

— Так, поврежден руль, тяга упала, — констатировала Матильда.

Да-дах! Корабль затрясло от прямого попадания. Борисов немедленно помчался на палубу, и глазам его предстала дивная картина. Два мага сражались с огромной фигурой из воды, вырастающей прямо из озера. Маги целились фигуре в голову, мазали, и одно из заклинаний попало прямо в транспорт Борисова и девушек.

— Ах, вы ж бляди! — немедленно возопил Борисов. — Матильда, курс на берег! Немедленная посадка!

— Но

— Никаких но, я их на британский флаг порву! Еще попадание и деньги в озеро уйдут! Давай!

Сиеста выглянула наружу.

— А мне что делать?

— Спрячься! — рявкнул Борисов. — Ты не боец, не рискуй головой, она нам еще пригодится!

Просветлевшая и обрадованная Сиеста скрылась внутри корабля.

— Я вас научу, как мое имущество портить, уроды, — бормотал Борисов, заряжая мушкет.

Маги сражались с водяным, не обращая внимания на корабль. Борисов зарядил два мушкета и теперь просто ждал. При всем умении, даруемом рунами, местные пули в полете вели себя непредсказуемо. Расплющивались об воздух, меняли траекторию и давали слишком большой разброс. Поэтому он ждал дистанции в сотню метров, с которой гарантированно мог поразить человеческую фигуру в любую точку, и размышлял на тему, что снайперская винтовка нужнее воздуха. Маги сразили водяного, и Борисов немедленно атаковал, крикнув Матильде.

— Быстрее!!!

Первый выстрел оказался удачным, голову магу разнесло. Второй дернулся и отделался раздробленным коленом. Маг упал на песок, оглашая окрестности, воем и воплями, и позабыв о магии. Борисов улыбнулся было, но улыбка тут же сползла с его лица. Из ниоткуда вынырнула третья фигура, заспешила к магам, и Борисов открыл неприцельный огонь из Лобзика, просто на отсечение и запугивание.

Прыжок!

Приземление вышло жестковатым, но ничего себе Борисов не сломал, и оказался ровно между магами и третьим. За спиной выл раненый в коленную чашечку, а яхта ушла на разворот, но здесь все было в порядке. Матильда должна была зайти со спины, оставалось только отвлечь внимание третьего. Третьей.

— Так, так, и что такая девушка, в обтягивающем костюме делает ночью одна на пляже? — спросил Борисов.

— Уйди или будешь убит! — крикнула девушка.

— Берегись! — внезапно крикнул меч за спиной.

Удар швырнул Борисова на песок, да так, что в глазах потемнело.

— Ха-ха-ха! — расхохоталась девушка. — Молодец, Юбер! А теперь убить его!

Борисов поднял голову, чтобы увидеть, как у девушки на лбу светятся руны, а вокруг появляются огромные твари, с крыльями и светящимися значками на груди.

— Береги спину! — лязгал меч. — Я не всегда смогу тебя прикрыть!

— Заткнись, — проворчал Борисов, вставая.

Дальше ему стало не до разговоров, ибо твари кинулись все разом. Борисов крутился, как Джеки Чан в лучшие годы, Лобзик палил не переставая, разлетался песок, и лилась кровь. Здорово помогало то, что ноги вязли в песке, а также кинжал, которым Борисов неожиданно бил тварей под подбородок, с неизменным успехом.

Когда быстрая стычка закончилась, с Борисова лил пот, несмотря на прохладную ночь и трусы в качестве единственной одежды. В паре мест кровоточило, но в целом можно было ставить самому себе зачет по ближнему бою. Не успел Борисов подумать, что еще не помешали бы гранаты, как выяснилось, что драться и не с кем. Девушка со светящимися рунами на лбу сбежала от голема Матильды. Борисов покосился на левую руку, приземляющийся корабль, сплюнул, пожал плечами и пошел к берегу.

Уклонился от заклинания, прострелил голову Юберу и проворчал.

— Наконец-то ты заткнулся.

— Смертный, верни, верни, — зашептала фигура, вырастая из воды.

Борисов отшатнулся и наставил Лобзик. Фигура выросла и сформировала отчетливо женскую фигуру с выступающими причиндалами. Запоздало Борисов сообразил, что ровно такая же, только в десять раз выше, сражалась с магами.

— Водяной дух озера Лагдориан! — подошла Матильда. — Не врали, значит, слухи!

— Верните то, что было украдено! — заявила фигура. — Верните!

— А что было украдено? — спросил в пространство Борисов.

Матильда пожала плечами, а фигура ответила.

— Кольцо, кольцо отобрали силой эти маги! Верните!

— Это что ли? — Борисов вытащил из кармана Юбера кольцо с крупным драгоценным камнем. — Ничего так блестяшка, дорогая.

— Верните!

— Не боишься, что снова украдут? — хмыкнул Борисов.

— Теперь не украдут! Теперь я настороже! — забормотала фигура. — Теперь никогда!

— Как знаешь, — пожал плечами Борисов и метнул перстень далеко в воду.

Фигура немедленно скрылась, а Матильда потрясенно спросила.

— И ты так просто отдал?

— У нас полный трюм драгоценностей, нахрен нам еще одно кольцо? — равнодушно ответил Борисов.

— Но это же было легендарное кольцо Андвари!

— Ну, вот пусть сам Андвари за ним и ныряет, — проворчал Борисов в ответ.

Глава 10

где рассказывается, что Галлия — это вам не Франция

Сиеста, хихикая, принесла, ботинки, штаны и рубаху, и Борисов оделся, пока Матильда поднимала яхту обратно в воздух. Кораблик натужно скрипел и ощутимо сбавил в скорости. Поэтому Борисов распорядился править к отряду наемников, а затем к ближайшей станции техобслуживания, пока все не развалилось. Оставив осмотр повреждений на потом, Борисов прислонил к мачте меч и спросил.

— Так ты, получается, магию можешь отражать?

— Только в руке доблестного духом и честного воина! — лязгнул меч.

— Ну да, или чтобы выжить, — хохотнул Борисов. — Ладно, прикрыл, так прикрыл, считается. Подберем тебе достойного духом, потом, сейчас не до этого.

— Аргус, а почему ты в бой в одних трусах, но с полным арсеналом побежал? — подошла Матильда.

— Погодь, а на руле кто?

— Сиеста. Пусть учится, я все равно не смогу управлять кораблем непрерывно.

— И то верно, — согласился Борисов. — Была проблема, я схватил оружие и побежал, вот и все.

— Но в трусах! Кстати, красиво смотрелся, — улыбнулась Матильда.

— Да и ты в пижаме ничего так смотрелась, — хмыкнул Борисов.

Как объяснить ей ситуацию с одеждой, оружием и опасностью, он не представлял. Ну да, можно сказать, как есть, что была угроза, он схватил оружие и помчался, но ведь не поймет же. Но к счастью, корабль уже подлетал, и началась погрузка. Плюнув на конспирацию, грузились прямо посреди поселка, разве что голема творить не стали. Обливаясь потом, наемники грузили и таскали оружие, Борисов помогал. Злая и одновременно довольная Сиеста управляла процессом погрузки бытовых вещей.

Матильда тем временем осмотрела еще раз повреждения в корабле.

— Максимальная скорость — половина от обычной, и то, лучше не надо. Поврежден корпус и несущие элементы, хорошо еще, что я смогла зарядить полетный двигатель магией земли, вместо обычных камней Ветра. Очень неудачно в нас попали, и руль тоже поврежден.

— Плестись втрое медленней — это не дело, — скривился Борисов. — Ремонт?

— Только в мастерских, где делают корабли. На ходу мы такое не починим, умельцев нет, — покачала головой Матильда. — В смысле их нет у нас, так-то полевой ремонт делают, на войне там или в опасных ситуациях.

— Понятно, — махнул рукой Борисов, — есть идеи?

— Не спеша летим в Ла-Рошель и там покупаем новый корабль либо ремонтируем этот, — пожала плечами Матильда, — выбора у нас особого нет.

— Ладно, грузимся и взлетаем, выбора и вправду нет, — согласился Борисов.

Но и этого им не дали сделать. Из темноты вынырнули всадники, при оружии, в броне и страшно злые.

— Пограничная стража Тристейна, всем бросить оружие! — тут же заорал один из всадников.

— Занять оборону! — тут же рявкнул Борисов, выскакивая на па палубу. — Эй, таможня, валите на хрен отсюда!

— Вы, мерзкие галлийцы!!! — аж задохнулся командир пограничного отряда.

— Взлёт! — рявкнул Борисов.

— Погоди, оябун, — рядом оказался Жан-Поль, — смотри!

Он ткнул пальцем в небо. Там, на фоне яркой луны, плыл еще один корабль, размерами вдвое, а то и втрое большими, нежели летающая яхта Борисова. Пушки торчали из портов, и команда толпилась у бортов отнюдь не с корзинками для цветов в руках.

— Боевой фрегат Галлии, десять человек команды, несет до сотни бойцов и трех драконов, плюс пятерка магов, при желании, — мрачно пояснил Жан-Поль.

— Понятно, — пробормотал Борисов, вглядываясь в темноту.

Сбежавшая девушка привела с собой подмогу, и это очень не нравилось Борисову. На ровном месте заполучить враждебность от целого государства — это полный провал. Конечно, Галлия — не Франция времен начала двадцать первого века, но все равно сильна и могуча. Боевой фрегат, а где один, там и десять, да и кто поручится, что мастерские Ла-Рошели не закроют свои двери? Если у девушки такие связи, чтобы моментально привлекать на свою сторону войска Галлии, то кто знает, что она сможет еще?

Вывод был прост, незамысловат и означал, что сейчас опять будет драка.

— Отряд! — повысил голос Борисов. — Слушай мою команду! Ружья — к бою! Всех, кто покусится на корабль, расстреливать без пощады!

— Да, оябун! — раздался нестройный хор голосов.

Залп! Еще залп! Наемники немедленно начали обстрел пограничников Тристейна, те в панике отступили и укрылись. Также начал палить фрегат Галлии, ядра врезались в три окрестных дома и перепахали улицу. Крики, шум, поселок начал просыпаться, а жители разбегаться, кто куда.

— Быстро, твори голема! — приказал Борисов Матильде.

— Он не достанет до корабля! — тем не менее, она начала размахивать палочкой.

— Я достану, — мрачно сообщил Борисов, разминая плечи. — Если твоя каменюка меня подбросит.

— Что? Ты! А если мимо?

— Так постарайся, чтобы не было мимо! — рыкнул Борисов, проверяя ножи и меч за спиной. — Ты что, не понимаешь, что они сверху положат нас, как цыплят?! Давай! Давай, говорю! Иначе нас всех убьют, а вас еще и солдатня перетрахает напоследок толпой!

Борисов изрядно исказил факты, Матильда как магичка Земли всегда могла сбежать, но аргумент все же подействовал. Из под земли вылез огромный голем, тут же подхвативший мелкую фигурку Борисова.

— Из всех моих владельцев, ты самый дурак, — внезапно сообщил меч.

— Заткнись, — процедил Борисов, возносясь вверх.

Дав два залпа, фрегат Галлии подошел почти вплотную к поселку, и теперь уже не мог обстреливать голема. Появление огромной каменной фигуры вызвало некоторый ажиотаж на палубе, и фрегат начал стремительно подниматься вверх и уходить в сторону, как бы закладывая вираж вокруг поселка.

Это было понятно и предсказуемо, но вот чего Борисов не ожидал, так это того, что голем просто метнет его в сторону фрегата, даже не озаботившись прицеливанием или каким-то смягчением. Просто поднял руку и метнул со всей силы, исторгнув из Борисова повизгивание. Ощущение перегрузки и желудка, старающегося покинуть организм через задницу, не говоря уже о немеющих руках и ногах, моментально опустошило голову Борисова. Он не успел даже попрощаться с жизнью или пообещать Матильде десять казней, как очутился на палубе фрегата. Матильда ловко скорректировала его траекторию относительно земли и даже пригасила скорость, но не до конца.

Поэтому Борисов прокатился по палубе, попутно произведя две подсечки, и выхватывая Лобзик.

Мастерство Гандальва позволило ему ничего не сломать и не повредить оружие, но от удара о противоположный борт уберечь не смогло. На секунду из Борисова выбило дыхание, но команда фрегата, ошеломленная внезапным появлением одиночного врага, просто хлопала глазами и ушами.

— Взять его! — раздался приказ одного из магов несколько секунд спустя, но было уже поздно.

— Меня не догонишь, Воркута — Воронеж! — прохрипел Борисов, ускоряясь.

Рывок, выстрел, уйти за мачту, уклониться, выстрел, сместиться. Выстрел! Упасть, перекат, струя огня уходит выше, драконов не видно, закрутиться на спине, непрерывно стреляя. Прыжок! Еще прыжок по вантам, оттолкнуться от борта и н-на, метательный нож поверх голов врезается в глазницу мага. Бегут солдаты, но Борисов уже вышел на полную скорость. Он мечется в толпе, стреляет, бьет кинжалом в глаза и горло, уклоняется от ударов и пропускает струи огня, которыми галльские маги пытаются его достать.

Пинок, и очередной солдат падает за борт, слышен только удаляющийся вопль.

На корме корабля, тяжело дыша, стоял Борисов, в разодранной рубахе, залитый чужой кровью и заляпанный мозгами и слизью. У центральной мачты, держась за пробитый бок, стоял последний из трех магов, в окружении решивших сражаться до последнего солдат. Трусы толпились на носу, укрывшись за импровизированными щитами. Также палубы была покрыта трупами, ранеными, местами подпалена и присыпана щепками, а также порванными и разбросанными канатами и бочками.

— Не знаю, кто ты такой, но наш король Джозеф тебе этого не простит! — дрожащим голосом говорил маг.

— Да срать я на вас хотел, лягушатники, — попробовал сплюнуть Борисов, но не получилось. — Какого хера вы поперлись через границу?!

— Ты убил наших магов и покушался на жизнь королевской советницы! — почти взвизгнул маг.

— Шерше ля фам вам по мордам, — огрызнулся Борисов. — Вечно вы у себя во Франции нихрена без баб не можете, ограничивали бы их минетом и луковым супом, вас бы Германия не нагибала!

— Как ты смеешь?!! — в голосе мага зазвучала уязвленная гордость. — Мы не какая-то Франция, мы — Галлия! Германия боится нас и дрожит!

— Ладно, дух перевели, продолжаем, — буднично ответил Борисов, поднимая Лобзик.

Еще полминуты и все было кончено, кто хотел сражаться — погиб, остальные побросали оружие. Борисов, опираясь на борт и держа Лобзик перед собой, скомандовал в пространство.

— Рули вниз, да не спеши!

Глянул за борт. Вспышки на земле вроде бы утихли.

Пока приземлялись, перегружались, готовились, уже рассвело. Поселок как будто вымер, все попрятались.

— Как ваше летающее корыто называется? — спросил Борисов, прохаживаясь.

— "Сирокко", — проблеял кто-то из толпы.

— Придется переименовать, — пробормотал Борисов, потом повысил голос. — Значит так, сирокканцы, мне неинтересно с вами возиться, поэтому вы получите прощального пенделя и вот это поломанное корыто. Ваш корабль я забираю в качестве моральной компенсации. Передайте своим, что если кто решит напрыгивать на меня, великого оябуна Борисова, то пусть дважды подумает. Поняли?

— Да, да, — закивали в толпе.

Еще бы не понять, вон она горка трупов, скинутая прямо с палубы на землю, а вот стоит человек, который в одиночку это горку организовал. И с ним еще двадцать головорезов, ухмыляются и показывают пальцами. И огромный голем в сторонке.

— Ну, вот и молодцы, когда вернутся пограничники Галлии, заодно объясните им, за каким хреном вы границу нарушали.

Борисов развернулся и поднялся на палубу.

— Без команды справимся? — спросил он с сомнением.

— Нормально, — отмахнулась Матильда. — Есть тут местечко на побережье, вмиг домчимся, там возьмем новую команду. Конечно те еще козлы, из не дружащих с законом, но до Альбиона хватит.

— Действуй, — кивнул Борисов.

— Тогда оставим Сиесту здесь?

— С чего бы это вдруг? — удивился Борисов. — Ты любишь меня больше жизни и настолько ревнива, что не потерпишь рядом ни одной женщины?

— Н-нет, — заикнувшись, ответила Матильда.

— Тогда взлетаем! — отрезал Борисов. — Пока еще кто-то не приперся в гости, с желанием продырявить наши шкуры. Совершенно не желаю еще раз скакать горным козлом по палубе вражеского корабля!

— И что потом?

— Потом я приму душ, если это возможно, и немного отдохну! — рыкнул Борисов.

Не дожидаясь ответа, он пошел по слегка замытой, но все еще красной палубе, обходя служанок, энергично обсуждавших, как бравые наемники смело и гордо вломили пограничникам.

— Аргус? — дернулась Сиеста. — Тебе помочь?

— Да, Галлия — это вам не Франция, — бормотал Борисов, ощущая разгорающуюся боль в ногах и руках.

— Наш король тебе этого не простит, оябун! — донеслось снизу.

— Передайте своему королю, что он может поцеловать меня в жопу!!! — с внезапным приступом злобы, вызверился вниз Борисов. Потом рявкнул на остальных. — Что встали, отдыхать будем, когда Альбиона достигнем!

Бывший военный фрегат Галлии "Сирокко", он же будущий "Южный Крест", набирая скорость, уходил на северо-запад, а отряд шептался, что командир нынче не в духе. Сам Борисов, найдя все-таки ванну в каюте ближайшего мага, грел воду и думал на тему своего безбашенного подвига. Думалось в основном нецензурное, и оставалось только жалко оправдываться перед самим собой, что, мол, иначе бы галлийцы всех убили. Затем он уснул в ванне, думая, где бы взять еще магов, и уже не ощущая, как молодость продолжает утекать из тела.

Глава 11

в которой Борисов знакомится с особенностями контрабанды и добирается-таки до Альбиона

Борисова подергивало и крючило вплоть до прилета в безымянный рыбацкий поселок, по совместительству перевалочный пункт контрабандистов и подпольный госпиталь для пиратов. Пусть они грабили не на воде, а в воздухе, но суть от этого не менялась. Конечно, лечили здесь не маги воды, но все же Борисову выдали пахучую мазь, сработавшую как отличное обезболивающее. Уставший ковылять через силу, Борисов охотно намазался, и уже вскоре вернулся в рабочее состояние тела и духа.

Приходилось признать, что при всех мощи и скорости, даруемых новой силой, не помешает поднять личное мастерство. Двигаться еще быстрее, укрепить мышцы, чтобы не получить разрывов в результате перенапряжения, противомагической броней обзавестись, да и приемы против толпы отработать. Вот этот момент беспокоил Борисова больше всего, ведь достаточно было споткнуться там, на палубе или сцепиться с кем-то, лишившись подвижности, и все, бой был бы проигран. Не говоря уже о везении, что на корабле не оказалось драконов, и всего лишь три мага!

Затем начались переговоры насчет команды. Проходили они в одной из хижин поселка, вытянувшегося вдоль берега. Сушились рыболовные сети, стояли лодки, бегала голоногая детвора вокруг летающего корабля, а самые шустрые уже пытались забраться на борт и чего-нибудь стащить. Если бы не Матильда, Борисов в жизни бы не подумал здесь приземляться, настолько поселок выглядел просто поселком, без единого намека на теневую сторону. Со стороны местных на переговорах присутствовали двое, невзрачный представитель старосты и огромный, двухметровый амбал, со зверского вида тесаком на поясе.

— Мы поможем вам... оябун, — говорил невзрачный, тощий и удивительно седой человечек. — Но и взамен потребуем пару услуг.

Борисов посмотрел на Матильду, та пожала плечами.

— Каких именно?

— О, сущие пустяки, с вашим-то кораблем, — отмахнулся человечек. — У вас пустые трюмы и вы летите на Альбион, в это смутное время.

— Понятно, четверть, — хмыкнул Борисов.

— Мы даем вам лоцмана, команду на корабль, и вы еще просите четверть? — удивился человечек.

— Мне еще нужны будут канониры, хотя бы трое, — сложил руки на груди Борисов. — Вы же не хотите в это смутное время потерять свой груз?

— Вы вообще знаете, как проходит... процесс? — уточнил человечек.

— Нет, но зато у меня есть корабль, — улыбнулся Борисов.

Торг продолжался долго, в конце концов, сошлись на десяти процентах прибыли от груза, взамен Борисов получал полную команду по обслуживанию корабля, пять канониров к пушкам, опытного лоцмана, знающего берега Альбиона, продовольствие на весь свой отряд, и скидку на будущие операции с сообществом контрабандистов, объединяющим подпольных торговцев Тристейна, Галлии и Альбиона.

Также выяснилось, в чем там дело с контрабандой.

Альбион, летающий остров, всегда славился своим флотом. Летающих кораблей и животных здесь всегда была масса. Контрабандисты использовали два способа доставки подпольного товара. Во-первых, в замаскированные пещеры на отвесных берегах, обычно прямо под стоящими на берегах рыбацкими поселками. Да-да, на летающих лодках рыбаки спускались вниз, ловили рыбу и поднимались обратно, снабжая Альбион. Это же использовалось для второго способа, контрабандисты прилетали в определенную точку, с небес спускались рыбаки, забирали товар и поднимали вверх.

Все это было умеренно опасно, в меру запрещено, и всех устраивало. Карусель товарооборота вертелась, таможня и пограничники получали мзду, рыбаки — маленький гешефт, не слишком наглея и не переходя определенных границ. Все изменилось, когда на острове началась гражданская война. Корабли повстанцев и королевский флот захватывали корабли контрабандистов и ставили себе на службу, восполняя потери в численности. Не трогали они только пассажирские корабли из Галлии, и то, все это было пока по инерции. Рыбацкие лодки тоже были отмобилизованы, рыбакам оставлен самый минимум, в общем, не развернешься.

Борисов, со своим кораблем, подвернулся как нельзя кстати.

Объяснять преимущества ситуации не требовалось, но Борисов решил не давить. Связи на теневой стороне общества всегда могли пригодиться, и поэтому заключенная сделка была обоюдовыгодной.

— Наш договор в силе? — спросила Матильда, когда они вышли из хижины после переговоров.

— Конечно, — рассеянно ответил Борисов, оглядываясь. — А что, появились сомнения?

— Эта твоя горничная

— Так наш союз и не на сексе основывался, не так ли? — улыбнулся Борисов. — Ведь это ты предложила скрепить его еще и слиянием тел, а мне всегда было трудно отказывать красивым девушкам. Или ты ревнуешь?

— К простой горничной?! — фыркнула Матильда, задирая голову. — Фи!

— Тогда не понимаю, к чему претензии? — пожал плечами Борисов. — Месть в силе, союз в силе, или тебе нужно еще и единоличное обладание моим телом?

— Вот ты как ставишь вопрос, — внезапно рассмеялась Матильда. — Нет уж, на это я пока не готова пойти! Но я поняла, к чему ты клонишь, мне вроде как получается, и приревновать нельзя?

— Можно, — усмехнулся Борисов, — но ты же меня не любишь, так что протест отклонен.

— Откуда... проклятье! Ты же... мы же...

— Что мы же? Страсть и возбуждение — это одно, любовь — это другое, — рассудительно ответил Борисов. — Ты и сейчас меня возбуждаешь, но это же не значит, что между нами любовь?

Матильда облизала губы, открыла рот и закрыла, но потом все-таки спросила.

— Но как ты узнал?!

— Есть способы, — загадочно улыбнулся Борисов. — Извини, дела.

Затем он отправился следить за погрузкой товара и знакомиться с новыми членами команды, а Матильда еще долго смотрела вслед, переигрывая мысленно разговор. В конце концов, она устала от этого и пошла искать Сиесту, решив поговорить с "простой горничной". Мысль о том, что она все-таки неподобающе ревнует, Матильда с негодованием отбросила в сторону.

Разговор вышел бурным, даже чересчур.

Борисов все время до отлета провел в хозяйственных хлопотах, и до каюты добрался уже только после вылета. Насвистывая "Имел Бобби хобби — он деньги любил", Борисов открыл дверь и замер. Сиеста в фартучке на голое тело хлопотала возле ванны, то пробуя воду пальцем, то подливая каких-то зелий, то начиная разогревать воду. В результате каюта больше напоминала парилку, в которой на горячие камни вылили целый ковшик парфюма и добавили горящих ароматических палочек.

— О, дорогой, ты, наверное, устал! — улыбнулась Сиеста. — Залезай в ванну, давай свою одежду, я постираю, и потру тебе спинку, и разомну ее, и потом у нас будет ужин.

Борисов задумался на секунду — в чем тут подвох? — а потом пожал плечами и начал раздеваться, решив, что разберется по ходу дела. Сиеста, счастливая, хлопотала вокруг, как бы невзначай касаясь Борисова голым телом, и спрашивая, не устал ли он и не хочет ли еще чего-нибудь.

— Так-так, — задумчиво произнес Борисов, созерцая синяк вокруг глаза Сиесты.

— У Матильды такой же! — фыркнула Сиеста. — Даже больше!

— И что, чем закончились переговоры? — уточнил Борисов, погружаясь в воду.

— Вничью, — поджала губы Сиеста. — Но я тебе так скажу, Аргус, ты — мой! Я буду биться за тебя с кем угодно!

— Как скажешь, — пожал плечами Борисов. — Мне тяжело отказывать красивым девушкам.

— И ты женишься на мне?

— Конечно, с делами разберемся, чуть-чуть приподнимемся и сразу поженимся.

— Почему не прямо сейчас? — нахмурилась Сиеста.

— Так подумал, что пышная свадьба, я — герцог, ты — графиня, тебя устроит больше, не так ли?

— О, Аргус!

— Осторожно!

Но было поздно, Сиеста залезла в ванну, и вытесненная ей вода залила пол. Но девушке было уже все равно, отбросив фартук, она почти утопила Борисова горячим обнаженным телом. В следующие полчаса вода продолжала порциями выливаться из ванны, пока в последней почти не осталось жидкости. Перебираясь на кровать, Борисов уголком сознания подумал, что трахаться в парилке — верный путь к кровоизлиянию в мозг, но Сиесту было уже не остановить.

— И все-таки, неужели я ревную? — нахмурилась Матильда, слушая стук мебели из соседней каюты.

Далеко отсюда в это время разговаривали двое. Высокий широкоплечий мужчина, в меховой накидке, король Галлии, Джозеф, и его фамильяр, та самая девушка, с которой в схватке столкнулся Борисов на берегу озера Лагдориан. Шеффилд, как ее звали, в неизменном обтягивающем костюме, докладывала о результатах экспедиции, изредка поглядывая на Джозефа глубоко влюбленным взглядом, но король Галлии не замечал этого. Сила Шеффилд называлась Мьонсотнир, "Разум Бога" (Борисов получил силу Гандальва, Левой Руки Бога), и позволяла ей использовать любую магическую вещь и создавать любых волшебных существ.

— Я виновата, господин, — говорила Шеффилд, склонив голову. — Вначале все шло по плану, мы застали водного духа врасплох и похитили кольцо Андвари. Мы почти отбились, я отвлеклась буквально на минуту, когда появился летающий корабль с Гандальвом на борту. Филипп был моментально убит, Юбер ранен, а Гандальв оказался на берегу.

— Почему ты не забрала кольцо сразу, Шеффилд? — глубоким голосом спросил Джозеф.

— И это тоже моя ошибка, — склонила девушка голову.

— Что было дальше?

— Я... я сотворила горгулий и атаковала, рассчитывая, что удар Юбера в спину покончит с помехой. Но у меня не получилось. Гандальв не знал страха и сомнений, в мгновение ока он расправился с горгульями, при помощи волшебного оружия. Затем меня атаковала его напарница, маг — треугольник, и я предпочла отступить, отправившись к ближайшей эскадре пограничного флота.

— Кольцо Андвари?

— Он... выбросил его в озеро!!! — с обидой в голосе вскричала Шеффилд. — Теперь нам его не достать!

— Да, это плохо, — Джозеф огладил бородку. — И потом, Гандальв захватил боевой фрегат и улетел на нем?

— Да, господин! Я никак не ожидала... такой атаки на корабль!

— Итак, подытожим, — улыбнулся Джозеф. — В Тристейне есть маг Пустоты, фамильяр которого решителен, силен и вооружен волшебным оружием. Он сорвал нам операцию с кольцом Андвари, захватил фрегат и улетел. Как интересно.

— Накажите меня, господин, это моя вина, — склонила голову Шеффилд.

— Потом. Сейчас ты отправишься в Тристейн и узнаешь все о маге Пустоты и его фамильяре. Альбион... Альбион подождет, пусть там все идет своим ходом, вмешаться мы всегда успеем. Попутно разведаешь обстановку, не исключено, что можно будет разыграть партию с Тристейном в дополнение к Альбиону.

— Да, господин, я отправлюсь немедленно, — еще раз склонилась до земли Шеффилд.

У Тристейна, небольшого государства, зажатого между Галлией и Германией, было не так уж много летающих кораблей, чтобы патрулировать границы еще и со стороны океана. Поэтому "Южный ветер", поднявший новый флаг, с мрачной усмешкой утвержденный Борисовым, без проблем покинул страну и устремился к Альбиону. Пусть боевой корабль не купеческий, но все же трюмы фрегата приняли изрядно товара, и теперь канониры по очереди дежурили возле пушек, готовые в любой момент открыть огонь. Но полет проходил спокойно, проводник — лоцман уверенно вел корабль, периодически меняя курс и то, снижаясь, то наоборот возносясь выше облаков.

— Земля! — донесся крик впередсмотрящего к исходу третьего дня.

— Прямо в точку вышли, — довольно потер руки лоцман.

Борисов завороженно смотрел на парящий остров, внезапно вынырнувший из облаков. Километровые обрывы, со спадающими вниз водопадами рек, леса и еле угадываемые на горизонте горы, и скромный поселок, притулившийся почти у обрыва. Лоцман уже собирался показать рукой на пещеры ниже поселка, когда впередсмотрящий закричал.

— Еще корабли! Один, два, три корабля по правому борту!

Глава 12

В которой присутствуют любовь, Академия Тристейна, жених Луизы и государственные дела

Пышное и роскошное торжество по поводу приезда принцессы Генриетты в стены Академии Тристейна продолжалось уже несколько часов. Напыщенные речи, церемониальные поклоны, прием и опять речи, на которые следовало отвечать и улыбаться. Принцесса Генриетта, красивая и привлекательная девушка восемнадцати лет, с каштановыми волосами, увенчанными диадемой, улыбалась, показывая белоснежные зубы, и про себя думала, что когда станет Королевой, обязательно упростит весь этот церемониал. И будет вести простую и приятную жизнь, без всех этих этикетных сложностей, от которых так невыносимо чешутся пятки, что хочется пнуть сидящего справа кардинала Мазарини.

Конечно, Генриетта понимала, что не будет пинать пожилого советника, тянущего бремя управления страной, но видит Бримир, иногда у нее просто сводило ноги, от зуда в пятках! Едва дождавшись окончания церемониала, она встала, обозначила легкий наклон головы и покинула общий зал. Та, к которой она приехала, так и не показалась в общем зале, и теперь Генриетта отправилась разыскивать Луизу. Сопровождала принцессу неизменная Агнес, командир особого отряда мушкетеров королевы и две ее помощницы. Как и Агнес, они были одеты в броню, имели при себе мечи и пистолеты, и готовы были пустить их в ход, защищая принцессу.

Казалось бы, кто может напасть на правительницу страны в сердце Академии Магии, где каждый студент и студентка маги, то есть дворяне, готовые отдать жизнь за принцессу? Но Агнес предпочитала в опасных ситуациях вначале действовать, а уже потом думать. Поэтому злоумышленник, кинувшийся из — за угла на принцессу, был немедленно сбит на пол стремительной подсечкой. Пинок — палочка в форме розы летит в сторону, два удара в плечи — руки парализованы, кинжал упирается в спину напротив груди, а в лицо смотрит пистолет. Происходи дело в других декорациях, Агнес сразу бы ударила на поражение, но здесь, в учебном заведении для цвета дворянства Тристейна, приходилось сдерживаться, да и принцесса отдельно напомнила об этом перед визитом в Академию.

Поэтому Гиш, легкомысленно собиравшийся пропеть дифирамбы и выразить свое восхищение принцессой, внезапно оказался вжат в холодный камень, избит, без палочки и самое ужасное: ему сунули в нос отвратительно воняющее порохом оружие! Организм, еще не отошедший от прошлого потрясения, рефлекторно воспроизвел прошлые действия.

— Пойдемте, Ваше Высочество, — устало сказала Агнес, глядя на расплывающуюся лужу.

— Постой, ему надо помочь, мы же не бросим его вот так здесь? — беспомощно оглянулась на тело Генриетта.

— Сейчас ему помогут, — мотнула головой Агнес, указывая в сторону.

И вправду, из полутьмы коридора вынырнула очаровательная блондинка в кудряшках, поклонилась принцессе, присела и деловито потащила бесчувственного Гиша куда-то. Палочка в форме розы так и осталась валяться возле стены. Принцесса этого уже не видела, так как Агнес вежливо, но настойчиво подталкивала ее идти дальше. Также они не видели, как блондинка с кудряшками, Монморанси Маргарита ла Фер де Монморанси, одноклассница Луизы, тащит Гиша к себе в спальню.

Там она привела его в чувство и сунула в руки фужер с вином, заставив выпить.

— Ах, любовь, — вздохнула Монморанси, приготовившись ждать результат воздействия любовного зелья.

Луиза сидела в своей комнате, сверля взглядом стену. В последнее время ее настроение скакало от полной депрессии к вспышкам несдерживаемого гнева и обратно. Сейчас был переходный период, от депрессии и плевания в потолок к ярости и желанию крушить и ломать. О, это Луиза умела отлично, она могла любое заклинание превратить во взрыв чего-нибудь, и сейчас это дополнительно злило ее.

Генриетта постучалась и зашла в комнату.

— Ваше Высочество, — тут же сорвалась с места и склонилась Луиза.

— Оставь, Луиза, — повела рукой принцесса, — разве мы не лучшие подруги?

Две телохранительницы остались снаружи, Агнес внутри. Она закрыла дверь, привалилась к ней, и безучастно наблюдала, как Генриетта скинула мантию и присела на кровать. Луиза, поколебавшись, тоже сняла школьную мантию и присела рядом, сосредоточенно морща лоб. Агнес не любила магов, и с удовольствием изъяла бы палочку у Луизы для вящей безопасности, а потом, с удовольствием послушала бы ругательства и жалобы.

Но нельзя, лучшая подруга принцессы и дочь герцога, пусть и третья!

— Луиза, ты моя лучшая подруга, — повторила Генриетта, — и я желаю тебе только счастья. Тебе сейчас нелегко приходится

— Сейчас?! — аж подпрыгнула Луиза. — Да мне всегда нелегко! Все смеются надо мной! У меня не получается магия, нет груди, фамильяр сбежал, жениха убили, особняк семьи разрушен, а теперь меня еще и хотят насильно выдать замуж! Вперед старших сестер, конечно, у них спереди выпирает все, что положено, им можно по любви, а меня, меня

И она разрыдалась во весь голос, истерично, по детски.

— Именно поэтому я и пришла навестить тебя, — мягко сказала Генриетта, обнимая Луизу за плечи. — Тебе нужен кто-то рядом, кто-то, кто сможет понять и разделить твою боль. Кто-то, кого тоже гнетут дела и печали, грузом, который невозможно скинуть.

При этом она тяжело вздохнула, обозначая под тканью платья немалых размеров груди. В другой раз это могло бы стать причиной ярости Луизы, но сейчас юная магесса погрузилась в плач и депрессию. Генриетта говорила и шептала, обнимала Луизу и та постепенно успокоилась. Села, начала вытирать слезы и пробормотала.

— Прошу прощения, Ваше Высочество. Ваши заботы так велики и обширны, и вы все еще находите силы и время утешать меня.

— Луиза, я же сказала — ты моя лучшая подруга, и я хочу, чтобы ты была счастлива! — повторила Генриетта. — Я сумела повлиять на твою семью, повлиять на выбор твоего будущего мужа.

С этими словами она вытащила из складок платья миниатюрный портрет.

— Герцог д'Эгийон, достойнейший представитель дворянства Тристейна, против кандидатуры которого не смогли возразить даже твои родители, при всей их придирчивости, — улыбнулась Генриетта.

Луиза сверлила взглядом портрет и молчала.

— Он красив, умен и храбр, фактически он главнокомандующий армии Тристейна, — продолжила принцесса, наблюдая за Луизой. — Одно время его кандидатуру прочили мне в мужья, но до дела так и не дошло, а теперь ведутся переговоры о моем замужестве с принцем из Германии.

— О! — глаза Луизы широко раскрылись. — Генриетта, но разве

— Я принцесса и значит, я должна, — слабо улыбнулась Генриетта. — Так что давай оставим эту тему и вернемся к твоей. Герцог, конечно, старше тебя, но все равно молод, знатен, он дальний родственник королевской семьи Тристейна. Уверена, увидь ты его вживую, сразу бы полюбила, так он могуч и впечатляющ собой!

Луиза мечтательно зажмурилась, представляя себе могучего красавчика дворянина. Почему-то в голове всплыла сцену между ее сбежавшим фамильяром и Кирхе, сцена, которая не раз заставляла Луизу краснеть и ощущать дрожь в коленях. Она замотала головой, выбрасывая неприличности из мыслей, и гневно задышала. Она не такая! Этот грязный пес и Кирхе могут пачкаться в животной страсти, потому что сами животные, но она не такая! Любовь ее и герцога будет возвышенна и духовна!

Луиза еще раз бросила взгляд на портрет.

— Он согласен, — правильно поняла ее принцесса, — и готов сложить свое сердце к твоим ногам.

— Свадьба?

— Летом, во время каникул, — просто ответила принцесса. — Если ты не против.

— Ооо, — Луиза ощутила, что ее щеки предательски краснеют.

Она еще раз мысленно пообещала вернуть подручному в десятикратном размере все те страдания, через которые прошла сама, сделала глубокий вдох и, как будто ныряя в воду, сказала.

— Но, Ваше Высочество, разве такой завидный жених не подходит больше вам?

— Луиза, — голос Генриетты дрогнул. — Тристейн не слишком большая и не слишком могущественная страна, нам необходим военный союз с одним из наших соседей. Я думала, что создам такой с Альбионом, но судьба оказалась против.

Последнее предложение она прошептала еле слышно, так что Луиза не обратила внимания.

— Я всегда поддержу тебя, Генриетта! — неожиданно заявила Луиза. — Это мой долг, как дворянки и лучшей подруги! Ты же будешь у меня на свадьбе?

— Конечно, и я надеюсь, что и ты будешь на моей. Сейчас кардинал Мазарини ведет предварительные переговоры, но думаю, особых препятствий не будет. А ты, Луиза, если хочешь поддержать меня еще сильнее, изучай магию как следует.

— Ты же знаешь, я в этом деле ноль, — надула губки Луиза. — Даже твоя хваленая книга не помогла.

— Странно, — озадаченно произнесла Генриетта. — Я, я поговорю с директором Османом.

Чуть позже, в кабинете директора Османа состоялся разговор с принцессой. Начался он, правда, со слов Агнес.

— Директор Осман, будьте любезны убрать своего фамильяра из-под платья принцессы, или мне придется пронзить его мечом.

Агнес произнесла это обманчиво небрежным тоном, впившись взглядом в директора. Тот вздохнул, огладил бороду, поправил посох, завивающийся на конце в спираль, в общем, потянул время, сколько смог, и только потом отозвал маленького белого мышонка. Обычно тот бегал по полу под секретаршей, мисс Лонгвиль, радуя директора цветом трусиков последней, но вот незадача. Мисс Лонгвиль взяла отпуск, дабы без помех разыскивать одного интересного фамильяра, и теперь директор скучал. Школьницы с визгом разбегались, да и не забраться было в защищенные спальни, вот Осман и не удержался.

Кто ж знал, что эта телохранительница такая глазастая и умная?

— Итак, директор Осман, — любезно улыбнулась принцесса, делая вид, что ничего не случилось. — Ведь это вы прислали книгу магии, которую нужно было передать Луизе. В чем дело, почему нет результата?

Взгляд ее при этом говорил, что мышонка она Осману еще припомнит, а лицо мило улыбалось. Уроки кардинала Мазарини не пропали совсем уж зря, но загляни принцесса в себя, то пришлось бы признать, что грядущее замужество ее страшит. И вот этот внутренний неосознаваемый страх подталкивал ее сорваться на ком-нибудь, особенно, если есть повод.

— Дело в том, Ваше высочество, — медленно произнес Осман, выпрямляясь в кресле, — что всегда их двое, маг и его фамильяр. Нет полноценного мага Пустоты без фамильяра — человека, и поэтому мисс Вальер не продвинулась вперед.

— И где подручный Луизы? — гневно спросила Генриетта.

— Дело в том, что он оказался весьма, хмм, хмм, энергичным человеком. Да, энергичным. И сбежал в ту же ночь, осчастливив, хмм, хмм, напоследок мисс Цербст. Моя секретарша, мисс Лонгвиль, ведет поиски, но пока что безрезультатно, да.

— Вам нужна помощь в поисках?

— Не помешает, Ваше Высочество.

— Агнес? — обернулась Генриетта.

— Мне нужны приметы и описание, сделаем все что сможем, Ваше Высочество, — тут же отозвалась та.

— Это поможет вам, директор Осман? — с нажимом спросила Генриетта.

— Очень на это надеюсь! — воскликнул директор Академии.

— И я надеюсь, потому что у Тристейна и так хватает хлопот! Начиная с этого Фуке и заканчивая глупейшими претензиями от Галлии, что мы, дескать, украли их боевой фрегат! Представляете?

— Нет, Ваше Высочество! — вскинулся Осман. — Но это же Галлия, от них всего можно ожидать!

Глава 13

в которой Борисов приступает к реализации плана "Все выше и выше, и выше!"

Аудиенции у короля Джеймса Первого, Борисов добился быстро. Человек, который не только без потерь побил три летучих корабля повстанцев, но и сумел захватить таковые, а также привел с собой полноценный вооруженный отряд опытных наемников и могучего мага, заслужил внимание короля.

То, что Борисов подмазал нескольких ключевых чиновников, ведавших приемами, скромно замалчивалось.

И вот теперь Борисов стоял в зале, наполненном людьми, и готовился к встрече с королем. По периметру зала стояли закованные в броню солдаты, и в уголке задумчиво ковырял в носу маг в огромной шляпе. Толпа переговаривалась вполголоса, все равно создавая ощущение, как будто стоишь рядом со старым, раздолбанным, но все еще работающим, трактором. Борисов особо не прислушивался, но все равно мимоходом отметил, что прибыл крайне вовремя. Король все еще контролировал четверть Альбиона, но не более, войска уже отказывались сражаться и потихоньку разбегались, а повстанцы, наоборот, ломились вперед, как в буфет за пирожками. Еще раз пожалев, что нельзя было с собой взять Матильду, Борисов терпеливо начал перебирать в голове пункты плана, приготовившись ждать.

Но здесь он ошибся.

Его пригласили первым, под возмущенный гул и выкрики, сводящиеся к бессмертному "его здесь не стояло!" и "мои заслуги толще!" В следующем зале Борисова небрежно осмотрели, также небрежно попросили сдать оружие, правда, при этом два мага со спины держали палочки наготове, а в зале присутствовал десяток солдат с мечами наизготовку. Можно было одолеть, при желании, но Борисов спокойно сдал все оружие, и прошел в еще один зал, размером поменьше. Можно сказать, почти большую комнату, где находились трое.

Король Джеймс Первый, грузный, отягощённый заботами и делами, с кругами под глазами. Его сын и наследник принц Чарльз Уэльский, все как в сказках, красивый, высокий — почти вровень с Борисовым — и в сияющей кирасе. Борисов тут же отметил, что стоит себе завести такую же. Третий участник собрания, генерал Джон Честерфилд, возглавлял то, что осталось от королевской армии. Формально король был главнокомандующим, но Джеймс уже не выезжал в поле, посылая Чарльза, а де — факто армией командовал именно Честерфилд. Также в комнате присутствовали бардак в виде свитков, донесений и книг, разбросанных повсюду, и стол, застеленный картой Альбиона.

— Нам доложили, — без предисловий начал говорить король, — что доблестный оябун Борисов имеет предложение по разбитию повстанцев, и мы сочли, что человек, принесший в дар три летучих корабля, имеет право озвучить свое предложение.

Голос Джеймса, казалось, соответствовал физическому состоянию короля. Такой же усталый и надломленный.

— Благодарю, Ваше Величество, — поклонился Борисов, с демонстрацией уважения и без раболепия.

— Что такое оябун? — спросил принц Чарльз, разглядывая Борисова.

— Командир элитного отряда, — ответил Борисов, подразумевая фоном, что у элитного отряда и командир такой же, элитный.

— Не слышал о таком, — громыхнул генерал.

— Скажем так, я прибыл издалека, — спокойно ответил Борисов, — но я готов подтвердить свои слова делом и немедленно. Если мы договоримся о цене, я уберу угрозу восстания и верну Альбион под власть короля.

"Главное не уточнять, какого именно короля", мысленно добавил Борисов.

— Договоримся о цене?!! — почти прорычал Честерфилд.

— Конечно. Я — наемник, и мои люди — наемники, — не моргнув и глазом, отвечал Борисов. — Я же не прошу у вас денежного довольствия или еды, я предлагаю свои услуги. Убрать угрозу восстания. Цена — соответствующая.

— Раз это не деньги, то надо полагать титулы? — спросил король, который напряженно о чем-то думал, бросая редкие взгляды на нахального гостя.

— Именно так, ваше Величество. Три дворянских титула, не ниже графа, мне и моим помощницам — магессам, и титулы кавалеров всем моим людям. Земли, ну, что там к титулам прилагается, думаю, это не особо важно.

— Не великоваты ли запросы? — вырвалось у Чарльза.

— Отнюдь, Ваше Высочество. К восставшим, насколько я слышал, примкнуло немало дворян, которым вы, наверняка, не собираетесь прощать такое предательство. Деньги у меня и так есть, а чтобы достойно служить и дальше, нужны титулы, мне и моему отряду. Заметьте, награда будет доступна только после полного осуществления плана.

Король, принц и генерал обменялись взглядами. Борисов спокойно ждал.

— Предлагаю вначале оценить план, — предложил принц. — Если он осуществим, то думаю, проблем с титулами не возникнет, не так ли, отец?

Джеймс кивнул.

— Все очень просто, — Борисов подошел к карте Альбиона. — Вы покажете мне, где находятся мятежники, я прилечу туда, перебью их верхушку и улечу.

Генерал, не удержавшись, громко фыркнул.

— У меня галлийский боевой фрегат, я заявлю, что вырвал его из когтей короля Галлии и полетел к своим братьям на Альбионе, борющимся против злобных королей. Повстанцы, как правило, чувствительны к таким вещам. Нормальной разведки и контрразведки у них, опять же, как правило, нет, потому что они поднялись в праведном порыве свергать злобного тирана. Поэтому нас будут хлопать по плечу и дадут присоединиться к войскам мятежников. Разведка, штаб, атака или заложить мину, и поднять их всех на воздух. Быстро улететь, а если кто погонится — сбить.

— Разве это принесет победу? — прорычал генерал.

— Конечно же, нет, — ухмыльнулся Борисов, — но посеет хаос и неразбериху, и запустит передел власти. Сделав вид, что улетели, мы вернемся и убьем новую верхушку, тех, кто выдвинулся вперед. При необходимости повторим еще раз, и все. Без лидеров, без власти, повстанцы будут представлять собой толпу. Охваченную желанием свергнуть короля, но все же толпу. Против регулярной армии им уже не устоять. Это вот вкратце, на практике все может оказаться сложнее, например, почти наверняка придется атаковать армию повстанцев в момент, когда у них будет дележ власти.

— Хорошо, — сказал король Джеймс, после минуты молчания. — Мой секретарь подготовит все бумаги, и они будут ждать вас, после успешного выполнения задания. Вам останется только вписать титул и место.

— Но, — заикнулся, было, генерал, но его прервали.

— Отчаянные времена требуют отчаянных мер! Сей достойный оябун не требует нашей помощи, так что даже если он не справится, то мы ничего не теряем. Мой секретарь найдет вас для согласования формальностей, ступайте!

И он почти величественным жестом дал понять, что аудиенция закончена.

Борисов, увидевший, услышавший и сказавший все, что требовалось, поклонился и покинул зал.

— Итак, Сиеста останется здесь, обустраивать быт.

— Это еще почему? Кто будет заботиться о тебе в дороге, Аргус? — нахмурилась и заворковала Сиеста.

— Там будет беготня, кровь, куча трупов и необходимость яростно сражаться, — невозмутимо ответил Борисов. — Ей-ей, это не стоит твоего присутствия на борту корабля. Обойдусь пару дней без натирания спины.

— Но я

— Сиеста, или ты учишься сражаться, и тогда сопровождаешь меня везде, или обустраивай быт и налаживай хозяйство, — мягко сказал Борисов. — И то, и другое очень важно, поверь мне. Но сейчас тебе, без боевых навыков, там делать нечего, тебя просто убьют. Или я погибну, вынужденный постоянно отвлекаться на твою защиту.

— Хорошо, — надулась Сиеста, но все же было видно, что доводы подействовали.

— Тогда взлет через час, уйдем ночью, — обратился Борисов к Матильде. — Отряд на борту?

— Готовы к битве, — усмехнулась магичка. — Начищают оружие и доспехи.

Сиеста вышла, и выражение лица Матильды сразу изменилось.

— Они вообще знают, куда летят? Сколько из нас переживет такое?

— Мы точно переживем, а остальные — в меру умения, — пожал плечами Борисов. — И потом, самое опасное будет второе нападение и то, что в промежутке между ним.

— А что будет в промежутке, кстати, ты так и не рассказал ни разу?

— Мы, ты и я, вернемся сюда, и убьем Джеймса, как ты хотела. Или похитим, потом запытаешь его по дороге, мне все равно, — еще раз пожал плечами Борисов.

— Но как

— Ты же поддерживала меня в воздухе, — перебил ее Борисов, — что тебе мешает поднять кусок скалы в воздух и заставить его лететь с огромной скоростью? Сядем на этот кусок и вернемся сюда, быстро и тихо. Алиби у нас будет стопроцентное, команде Жан-Поля скажем, что ходили на разведку. Наглость и скорость, вот наше оружие. Врага надо валить до того, как он сообразит, что происходит.

— Но как мы узнаем, что с королем?

— Сиеста, сейчас с ней поговорю. Пусть собирает информацию через слуг, те все равно все видят и знают, а прятаться Джеймс особо не будет. Он, конечно, принял меры по охране, но это преодолимо. Вот и все. Нет времени планировать и выверять каждый шаг, будем полагаться на импровизацию и наглость.

— И куда мы летим? — вздохнула Матильда.

Борисов достал свою карту Альбиона, не такую большую и совершенную, как королевская, но все же.

— Вот смотри, королевские войска контролируют примерно четверть страны, ту часть, что ближе к материку. Но контролируют неравномерно, видишь, фронт дугой загибается? По центру этой дуги основные силы повстанцев и там же их лидеры, жмут и давят вперед, к самому океану. Цель их понятна, они разрывают связь между все еще лояльными королю владениями и войсками напополам, и спокойно съедают их по частям. В первую очередь, конечно, ту часть, где король и принц, тут и к гадалке не ходи.

— Знаешь, — задумчиво произнесла Матильда, — а ведь там совсем недалеко до моего родного города, Южной Готы. Он за спиной у мятежников остался.

Она показала пальцем на карте. Борисов почесал в затылке.

— Значит, в ту сторону и отпрыгнем, — решил он, — после заварушки. В тылу нас искать меньше будут, да и местность тебе больше знакома, ведь так получается?

— Да, хотя, конечно, позабылось многое, — вздохнула Матильда.

— Ну вот, собственно, и весь план, — резюмировал Борисов. — Там убьем, тут убьем, а потом... нет, пожинать плоды будет еще рановато. Потом придется перебить еще хренову тучу народу, пока повстанцы не разбегутся. И вот тогда, под конец, привалим Чарльза, согласна?

— Думаю, мне, и смерти Джеймса хватит, — слабо улыбнулась Матильда. — И ведь потом придется усмирять страну, это все может затянуться надолго.

— Ничего, придумаем, есть способы из других времен и мест, — мрачно ответил Борисов.

В темноте ночи "Южный Крест" устремился на север, закладывая дугу, якобы корабль пролетел мимо королевских войск. На палубе дежурил один из канониров, рулевой направлял корабль, Борисов мирно похрапывал в каюте, равно как и отряд Жан-Поля в трюме. И только Матильда стояла на носу корабля, вцепившись в дерево борта так, что костяшки пальцев побелели. Грядущая драка и неожиданная близость мести не давали ей уснуть. Подгибались колени, сердце стучало, как сумасшедшее, и мысли отплясывали один из похабных германских танцев.

Предсобытийный мандраж никак не отпускал, и Матильда вглядывалась в темноту ночи.

Глава 14

Где затрагиваются извечные вопросы: "Кто виноват и что делать?"

Появление "Южного Креста" вызвало небольшой переполох в огромном лагере повстанцев. Все-таки боевой корабль, но так как лагерь тоже был немаленький, поэтому переполох не перерос в панику. Окружив кольцом городок Литл-Пакинг, повстанцы готовились дать бой королевским войскам. Чувствовалось, что этой ордой людей управляют и местами очень даже умело. Драконы и грифоны были разнесены в разные концы лагеря, стройные ряды палаток, полевые кухни, спокойно прогуливающиеся жители городка, в общем порядок в войске был.

Стоянка летучих кораблей находилась к северу от городка, но Борисов спокойно приказал рулить прямо к центральной площади. И эффектней будет, и увидеть удастся больше, да и шансы возникают сразу зарулить в гости к высокому начальству. Три мелких кораблика, сопровождавших "Южный Крест", даже не пытались принудить корабль к посадке. Однако Борисов отметил, что на стоянке кораблей находятся минимум два фрегата и пять крейсеров, альбионской постройки. Также нельзя было сбрасывать со счетов волшебных существ, вроде все тех же драконов и грифонов.

— Какой у нас план? — устало позевывая, спросила Матильда.

— Приземляемся, здороваемся, едим — пьем, смотрим, ночью действуем, — отмахнулся Борисов.

— Ничего, что у нас с собой полно разного добра?

— Пока оно остается в закрытом отсеке — ничего, — сухо ответил Борисов. — Обзаведемся землей, сложим на хранение в крепкий подвал, а пока что выхода нет. И без того наемники косятся.

Тут он еще подумал, что захват фрегата в одиночку внезапно обернулся положительной стороной. Отряд Жан-Поля банально собирался с духом, ибо тяжело грабить человека, подвиги которого наблюдал сам, воочию.

— Можно было зарыть в земле.

— Можно, — кивнул Борисов. — Если знаешь укромные места — давай зароем, но так, чтобы никто не нашел. Раз к северу отсюда знакомые тебе места, подумай, может и сыщется уголок? Чтобы остальная команда не видела, что мы утащили и куда?

Матильда глубоко задумалась, а Борисов продолжал наблюдать за проплывающим внизу городком.

Узкие извилистые улицы — плохо, особо не побегаешь. Двухэтажные дома — хорошо, можно перелезть, если потребуется. Много людей с оружием — плохо. Никто особо не бдит, надеются друг на друга — хорошо. Особняк с руководством повстанцев — богатый дом в глубине старинного сада — хорошо. Масса охраны, собаки и прочее зверьё — плохо. От особняка до центральной площади — два квартала — хорошо. Но возможно это и не руководство — плохо.

— Ну что, оябун, что делать? — подошел Жан-Поль. — У парней уже руки чешутся подраться.

— Это хорошо, — меланхолично ответил Борисов. — Значит так, для начала иметь бравый вид, вооружиться до зубов, словесно выражать готовность резать всех королей до последнего. После торжественной встречи тихо собраться вместе и сидеть на корабле, я появлюсь и выдам новые указания. Сам же видишь, народу здесь хватает, всех не перебьем, если в лоб полезем.

— Что есть, то есть, — согласился Жан-Поль.

Особо торжественной встречи не получилось, но, тем не менее, "Южный Крест" заякорился над центральной площадью и Борисов собирался было скользнуть вниз, когда его осенила великолепнейшая идея.

— Жан-Поль! Нужны двое, чтобы и с огнестрелом были хороши, и на мечах. Ты не подходишь, тебе еще командовать остальными и кораблем. И еще позови Шмидта.

— Шмидт! — тут же рявкнул Жан-Поль, после чего нормальным голосом продолжил. — Джоффри, мой заместитель, он альбионец, и, пожалуй, Густаво, вам подойдут, оябун.

— Зови их тоже, и пойдем в каюту.

В каюте Борисов прихлопнул ладонью по стене и заявил.

— Значит так, парни, пришло время серьезных дел. Вы спрашивали — что делать? Отвечаю. Сейчас я, Матильда, Джоффри и Густаво пойдем вниз. Там я сделаю местным предложение, от которого они не смогут отказаться, и мы толпой пойдем к местному начальству. Сразу предупреждаю, будет резня и хаос, обратно пробиваться придется с боем, так что вооружитесь с запасом.

— А я? — возмутилась Матильда.

— И ты, дорогая, — улыбнулся Борисов, — только наше оружие всегда при нас. Продолжим. Жан-Поль, как только мы уйдем, веди корабль на общую стоянку. По дороге зарядите пушки и ждите, по сигналу, начинайте крушить и ломать все корабли рядом с вами. Крылья, рули, магические подъемные механизмы — в приоритете, чтобы ни одна нехорошая личность за нами не взлетела. Шмидт, твоя задача — самая сложная. Необходимо заминировать стойла драконов, подлить яду им в воду, заколоть наездников, не важно. Главное, чтобы ни одна ящерица в воздух не поднялась! Тяжело, невозможно, знаю, сделайте, что сможете!

— Яволь, оябун, — задумчиво ответил Шмидт. — Но результата не будет.

— Тут нужна хотя бы ночь на подготовку, — заметила Матильда.

— Хмм, ладно, признаю — погорячился, — пожевал губами Борисов. — Тогда так, Жан — Поль, выделишь две группы, лучше всего во главе кого-нибудь из местных. По сигналу начала операции, пусть рванут по фугасу возле грифонятника и конюшни драконов. Зацепят кого-то, нет, главное — хаос и суматоха. Шмидт, объяснишь им, что да как.

— Яволь, — повторил тот.

— Взорвали и пусть драпают в леса, к северу, попутно нагоняют панику, все как обсуждали, — продолжил Борисов. — Корабль... корабль пусть тоже летит к северу, там и встретимся.

— Вас не надо подбирать, оябун? — вскинулся Жан-Поль.

— Сами уйдем, не волнуйся, — отмахнулся Борисов.

На самом деле он, конечно, легендировал свое отсутствие и создавал подобие алиби, как уже обсуждалось с Матильдой. Слетать за головой короля Джеймса и все такое. Понятно, что шито все белыми нитками, так и расследование проводить никто особо не будет. Не тот век, не те скорости и все такое.

— Собрались, подготовились, приступили, — скомандовал Борисов. — Хаос, неразбериха, сократить число преследователей, самим не погибать, в длительные драки не ввязываться. Точка встречи... эээ

— В двух часах лета отсюда на северо-запад есть огромный дуб, — вмешалась Матильда. — Он огромен, выше остальных деревьев, и верхушка его обуглена и расщеплена, из-за того, что туда часто бьют молнии. Вокруг дуба огромная поляна, на ней поместится корабль.

— Точка встречи возле дуба, — кивнул Борисов. — И корабль замаскируйте, хоть там уже и ночь будет, но все равно. Давайте, парни, рассчитываю на вас, и помните, что вы деретесь за собственное дворянство и горы золота!

Когда наемники вышли из каюты, воодушевленные, Борисов спросил.

— Трюм?

— Зачарован в два слоя. Только маги-квадраты смогут туда пройти, — улыбнулась Матильда. — План какой-то чересчур рискованный получился.

— Они все такие будут, — отмахнулся Борисов. — Кто виноват, что нет ни людей, ни сил, ни времени, собирать этих самых людей и силы? Руководство точно завалим, остальное — как повезет.

— А наши деньги?

— Даже если повстанцы собьют корабль, за такой клад они передерутся, увеличивая наши шансы ускользнуть, а уж потом мы вернем все вдвойне, — пожал плечами Борисов. — Все, пошли, хватит тянуть кота за яйца!

И он подтолкнул Матильду к выходу из каюты.

— Что-то вы молоды для таких дел, — заметил Оливер Кромвель, разглядывая Борисова.

"Ну да, мне двадцать пять, то есть двадцать шесть, я высок, могуч и у меня есть ружье", мысленно усмехнулся Борисов, разглядывая тощего, высушенного, в какой-то странной ермолке, Кромвеля. В зале особняка, помимо духовного и идейного лидера повстанцев Кромвеля, присутствовали также три генерала, молодых, злых и энергичных, адъютант Оливера, сейчас застывший у стены, и секретарь, записывавший беседу. Правда на словах "принесу вам голову короля Джеймса", запись прекратилась, ибо секретарь посадил кляксу во весь лист и сейчас лихорадочно, но безуспешно пытался от оной избавиться.

Джоффри и Густаво, как и предполагал Борисов, внутрь не пропустили.

— Возраст, в отличие от ума и опыта, дело наживное, — ввернул Борисов где-то читанную фразу.

— И ведете себя грубо.

— При моей работе не до вежливых расшаркиваний, — парировал Борисов. — Ну, так что, по рукам? Или у вас еще начальство есть, которое будет решать?

— Здесь все, кто обладает правом голоса, — подчеркнуто поджав губы, ответил Кромвель. — Настоящего голоса. Те, кто обладает правом решать.

— Ну, так что вы решили? — поинтересовался Борисов. — Нужна вам голова короля Джеймса или нет?

— Мы еще не услышали цену, — подал голос один из генералов.

— Еще месяц-другой и королевская династия Альбиона будет разбита и уничтожена, — сказал Оливер, потирая руки с длинными бледными пальцами друг об друга. — Без всякой вашей на то помощи! Или вы готовы помочь нам бескорыстно?

— Конечно, за небольшую услугу взамен, — вздохнул Борисов.

— Какую?

Борисов посмотрел в окно. Солнце уже практически село, и можно было начинать. С минуты на минуту, "Южный крест" обрушит огонь пушек на соседние корабли, и это станет общим сигналом. Или взрывы в дракошне и грифонятнике, тут уж как попрет. Выдать каждому часы, да сверить их перед боем не получилось, поэтому договорились на единый момент: заход солнца. Попутно немного повысив шансы на отход, в темноте всегда легче убегать, особенно если знаешь местность.

— О, сущий пустяк, — заверил Кромвеля Борисов. — Ваши головы в обмен!

В следующий миг в его руке появился Лобзик, призванный от входа в здание. Тех, кто заходил внутрь, заставили сдать оружие, и Джоффри с Густаво остались "охранять". Исчезновение дробовика было сигналом к началу резни, и Борисов приказал Матильде.

— Укройся!

В следующую секунду выстрел в упор разнес голову Кромвелю. Пинок в живот и тело мертвого предводителя парализовало адъютанта, который растерялся от такого поворота событий. Прыжок, пинок в голову — секретарь катится в сторону, и тут же с разворота нога Борисова ударила по чернильнице. Взвесь чернил залила лица генералов, карту, книги, заставив соратников Кромвеля отшатнуться и закрыться.

Три выстрела — три трупа, и Борисов крикнул Матильде.

— Раскройся!

Земляной купол сразу исчез. План действий был обговорен заранее, и пока Борисов добивал секретаря и прятал запись разговора, Матильда превратила все стены в доме в глину. Особняк рухнул под собственной тяжестью, погребая охрану и помощников, и прислугу. Зонтик из камня прикрыл Борисова с Матильдой, но это было еще не все. Охраны хватало и вокруг особняка, и в целом по городу, и чувствовалось, что еще чуть-чуть и этот муравейник забегает и засуетится. Джоффри рубился сразу с двумя охранниками, Густаво рядом уже застрелил одного и наставил пистолет на другого. Осечка! Борисов схватил обломок камня и метнул со страшной силой, разбивая затылок противнику Густаво.

— Благодарю, оябун! — крикнул боец.

— Валим отсюда! — рявкнул Борисов.

Матильда, которой Борисов отдельно объяснял тактику действий, подняла палочку и описала петл. Куча мелких камушков взмыла в воздух, повисла, дрожа и подергиваясь.

— Ис! — выкрикнула Матильда вслух окончание заклинания, и развела руки.

Залп камнями! Половину бежавших убило на месте, остальных или сбило с ног, или оглушило. Повинуясь новому витку палочки, взметнулась пыль, встала непроницаемым столбом.

— Вниз! — скомандовал Борисов.

Когда пыль осела, сбежавшиеся повстанцы обнаружили только груду камней и трупов. Ночь стремительно густела, и непонятно было, куда делись нападавшие. Кое-кто связал это с прибытием фрегата, и в адрес короля Галлии уже неслись проклятия и призывы к убийству. При зыбком свете факелов разбирались завалы, под руководством новых лидеров, выдвинувшихся из второго эшелона. Те, кто помогал Кромвелю и заносил генералам хвосты на поворотах. Они были полны решимости найти и покарать подлых убийц и довершить начатое Оливером, то есть уничтожить королевскую династию.

Только так можно было закрепить свое выдвижение во власть.

Даже полная потеря флота — половину кораблей можно было отремонтировать, но минимум через дюжину дней — и некоторые потери среди слуг, ухаживающих за драконами и грифонами, не остужали решимости новых лидеров. Корабли можно отремонтировать, слуг набрать новых, главное, что маги-наездники на грифонах и драконах не пострадали! Плевать, что пара-тройка летающих ящериц уже не взлетит, это мелочи.

Главное, что прилив злобы и ярости против королей теперь точно принесет победу!

Две тройки, отправленные к грифонам и драконам, выполнили приказ. Они подобрались близко, подрезали парочку слуг, таскавших еду, и взорвали несколько зарядов, вызвав переполох и панику. Не учли наемники только одного фактора, увы, ставшего последним в их жизни. Взмывшие в воздух драконы ударили струями огня, и теперь восточная окраина озарялась огромным пожаром. Грифоны повели себя скромнее и всего лишь растерзали тех, кто их напугал.

— Да, это проблема, — признал Борисов, вглядываясь в беготню вокруг дракошни и попытки потушить пожар. — Не учел. Моя промашка.

— Что будем делать, оябун? — спросил Джоффри.

Он и Густаво до сих пребывали в некотором изумлении от операции. Такого сочетания наглости, расчета, удачи и успеха даже представить себе было невозможно.

— Значит так, — сделал вид, что задумался Борисов, — вы — уходите к точке встречи. За кораблем не погнались, значит, улетели нормально. Скажете Жан-Полю, чтобы ждал, мне придется задержаться. Тренировки не прекращать, своего присутствия не выдавать, ждать, как появлюсь — перейдем ко второму этапу.

Наемники кивнули и растворились в темноте.

— Они просто не ожидали от тебя такой наглости, — пояснила Матильда, — меня под прицелом держали.

— Ты о чем?

— Ну как же, Оливер и его генералы — были магами.

— Были, ага, — хмыкнул Борисов. — Теперь уже не будут. Ну что, полетели за Джеймсом?

— А... драконы?

— Да шут с ними, вернемся — разберемся, — махнул рукой Борисов. — Согласен, виноват, не надо было к ним с взрывами лезть. Схожу — поговорю, чего уж там. Главное — не повторяться, а вопрос с Кромвелем закрыли. Теперь — назад, за головой короля Джеймса, не так ли?

— Д-да, сейчас, — облизнула губы Матильда. — Волнуюсь немного.

— Это нормально, — пожал плечами Борисов. — Главное — скалу не тряси, а то свалимся.

Глава 15

в которой рассказывается о мести женщины

Пока кусок скалы стремительно летел над полями и лесами, Борисов коротко объяснял Матильде, как он видит операцию по устранению Джеймса. Тихо, быстро и незаметно, плюс разбросать несколько вещей, прихваченных из Литл-Пакинга, вроде как мятежники обронили, в суматохе. Но самое главное — проникновение в спальню короля и быстрый отход незамеченными.

— Пусть даже здесь не королевский дворец, но наверняка королевская спальня зачарована от проникновения, возле дверей караул, и дежурный маг, — объяснял Борисов. — Пусть даже он линия, но если опыт есть — этого уже хватит, чтобы нас задержать и поднять тревогу. Плюс караулы по периметру, сигнализация и там, и сям, и, почти наверняка, кто — то да сидит в самой спальне, для подстраховки. Судя по тому, что я видел на приеме, охраной короля здесь не пренебрегают, и это хорошо.

— Почему?

— Значит, они всерьез опасаются, что короля достанут повстанцы, так что нам не потребуется кого-то дополнительно убеждать или фабриковать улики. Немного крови, парочка предметов, записка, и пусть предъявляют мятежникам, что опять же нам на руку. Удар королевской армии по Литл-Пакингу был бы весьма кстати, и убийство короля здесь может выступать как повод.

— Убийство? — переспросила Матильда.

— Конечно. Мы его похитим, попытаем, сколько тебе требуется для мести, заодно разузнаем всякое разное про принца Чарльза, королевскую сокровищницу, отношения среди придворных, в общем, расклады по людям. И потом убьем, — пожал плечами Борисов. — Может быть, даже пришлем его голову обратно, для возбуждения боевого духа и ненависти к мятежникам. Можно было бы продать повстанцам, да не выйдет уже, и хер с ним, честно говоря. В общем, совместим приятное с полезным, если время будет.

— И как мы собираемся проникнуть во дворец, раз там так все охраняется?

— Да, это проблема, — кивнул Борисов, — раз мы не знаем схемы патрулей, схемы охраны и только приблизительно можем догадываться, где же королевская спальня. Но! У нас есть безотказная, проверенная веками схема, которая не потребует от нас почти ничего, кроме переодевания и наглости.

Матильда отчаянно заморгала, и Борисов начал объяснять.

— Кого никто не видит и не знает в лицо? Прислугу. Внешний периметр мы пройдем так. Ты переоденешься в горничную, благо у Сиесты хватает нарядов, и проведешь меня внутрь, типа любовника к себе протащила. Декольте шире и глубже, пару монет охране, в общем, тут надо будет сыграть, но это проще, чем пробиваться с боем. Внутри ухватим за жопу кого-нибудь из слуг, и быстро выясним нужную информацию, после чего еще раз переоденемся. Ты — в дворянку, я в охранника.

— Допустим, — сказала Матильда, подумав, — и там, и там смогу сыграть, но наши лица?

— Что лица? Думаешь, охранник увяжет служанку с нападением на короля? И даже если да, признается, что пропустил тебя за взятку? Да три ха! В самом дворце, разумеется, по людным местам шляться не будем, но все равно на глаза кому-то да попадемся. Должно остаться впечатление, что дворянка шла куда-то в сопровождении охранника, и все. Даже если там факелы и свечи, все равно впечатление останется смазанное. То есть лица наши никто особо не увидит и не запомнит.

— Допустим, — повторила Матильда. — Но что дальше?

— Как это что? Ты же Фуке! — удивился Борисов. — Ты же прославилась тем, что рушила защиты и стены, превращая их в глину! Зайдем в помещение под или над королевской спальней, и тихо пролезем внутрь. Чтобы звук не ушел никуда, ты своей магией земли погасишь дрожь в стенах и двери, и все. Киянкой короля по голове, связать, упаковать, и уходим под землю. Если сможешь сделать десяток големов размером с человека, то будет вообще замечательно!

— Может и смогу, но управлять ими будет трудно. А зачем?

— Да представь себе, если десяток фигур выскочат, с криками "смерть королю", хотя да, ладно, без криков, но выскочат, таща на себе какой-то сверток? И удирают, с шумом, гамом, выносом дверей, хотя да, слишком большой риск, что поймут, что это големы, а не люди, оно того не стоит, — признал Борисов, потирая подбородок. — Хммм, ну тогда скажем так. Ты укрепишь дверь своей магией, сделаешь дырку в полу, постреляем, пошумим, с криками "смерть кровавому тирану!"

— Будет погоня, — неуверенно сказала Матильда.

— Да, пусть побегают по канализации, до которой ты пробьешь колодец, — усмехнулся Борисов. — Мы в это время уйдем через крышу. Взлетим и улетим, пока погоня будет зарываться под землю. И все.

— Так... просто?

— Когда оно сделано, всегда кажется, что просто, а ты попробуй, сделай!

В три утра они были на базе. Разбуженная и сонная Сиеста, недопоняв, начала снимать с себя ночнушку и трусики, вызвав у Матильды легкое позеленение под цвет волос. Пришлось Борисову вмешиваться, объяснять, тормошить, но все равно, в четыре утра, слегка пьяная горничная уже совала взятку солдату, караулившему у дальней калитки. Также солдатику досталась половина бутылки вина, поцелуй в щеку, обещание о свидании и легкий удар Киянкой по затылку. В бутылку было подмешано снотворное, так что даже если караульный офицер придет проверять, то будет введен в заблуждение, так посчитал Борисов, и ошибся. Никто не приходил проверять, и караульный очнулся уже позже, от мощного пинка под зад, когда по тревоге забегала вся охрана.

Старый натиральщик полов сопротивлялся ровно минуту, до того момента, когда Борисов раскалил факелом железный скребок и пообещал засунуть этот инструмент натиральщику в задницу. Затем он лихорадочно рассказывал и размахивал руками, в награду тоже получил легкий удар Киянкой, и был обнаружен только к следующему полудню, мирно похрапывающим в закутке.

От первоначального плана притвориться охранником Борисов отказался, и он, и Матильда переоделись дворянами. Ведя приглушенный разговор, с ложным смехом, поглаживанием задницы и жадным заглядыванием в декольте (попутно лицо пряталось от взглядов стражников), они спокойно пересекли дворец. Им повезло, что это все-таки был не один из королевских дворцов, зачарованных на совесть, а летняя резиденция герцога Палмерстоуна, погибшего еще в начале мятежа. Поэтому стены здесь были зачарованы хоть и прилежно, но не магами-квадратами, как в королевских резиденциях. Ну и, конечно же, отсутствовали проверенные временем ловушки, потайные ходы и прочие вещи.

Тем не менее, Матильде пришлось повозиться, и только в половине шестого утра они проникли в королевскую спальню. Скоро уже должно было взойти солнце, и начаться новый день, с побудками и делами, и время, мягко говоря, поджимало. Не говоря уже о том, что улетать в темноте было намного безопаснее, чем в рассветных лучах, мало ли кто голову поднимет не вовремя?

— Король Джеймс Первый, — пыхтя сквозь маску, говорил Борисов, запихивая королю кляп в рот, — Тайный Совет приговорил вас к пыткам и казням за все те страдания, что вы причинили простому народу Альбиона.

Король вращал глазами и мычал, явно что-то нецензурное. Каменные оковы на руках, ногах и поясе, сотворенные Матильдой, не давали ему возможности выгибаться и сопротивляться, но чувствовалось, что король в ярости и недоумении. Правда, после слов Борисова осталась только ярость, но это были уже мелочи. Матильда быстро колдовала, прокладывая два пути — вниз и вверх, и бросая быстрые взгляды на Джеймса. Несмотря на то, что в мечтах она неоднократно врывалась в королевский дворец в Лондиниуме, повергала в прах, топтала всех и мстила, но там было упоение боем и схватка, и победа над врагом. Тогда как в исполнении Борисова захват короля выглядел прозаичным и до жути обыденным, как будто они грабили очередное поместье очередного мелкого дворянчика.

— Готово, — сказала она, закончив колдовать.

— Погнали наши городских, — ухмыльнулся Борисов, делая надрез на лбу Джеймса.

Реальной опасности для жизни это не представляло, но позволило закапать кровью пол и кровать и оставить след к колодцу в полу, и, самое главное, слегка поумерило боевой настрой короля. Не сказать, что испугало до поноса, все-таки Джеймс Первый успел повоевать и вида крови не боялся, но все же.

— Тащи его наверх, — мотнул он головой.

После чего пару раз бабахнул из местных пистолетов, подломил ножку у кровати, изрезал постельное белье, раскидал "улики" и оставил записку на видном месте. На краю колодца оставил клок ткани с королевской одежды. В общем, инсценировал похищение. Напоследок Борисов почесал в затылке и признал, что слабовато выступил. Оставалось только утешаться мыслью, что и следствие будут вести не Шерлоки Холмсы с Пинкертонами.

Затем и его подняло вверх магией Матильды, которая принялась заделывать дыру в потолке.

В дверь королевской спальни уже ломились и орали, дворец просыпался в панике и криках.

— Ну что, ваше величество, говорить будем или как? — поинтересовался Борисов у короля, удаляя кляп.

— Ты! Я поверил тебе!! — завопил Джеймс. — На помощь, гвардия!!

— Да-да, — зевнул Борисов. — Тут леса на сто километров вокруг, единственные кто тебя услышат, медведи и лоси, но вряд ли они тебе помогут.

Джеймс оглянулся, насколько позволяли каменные оковы, и замолчал, глядя с вызовом на Борисова.

— Веришь или нет, но ничего личного, Джеймс, — сказал Борисов, спокойно извлекая из мешка инструменты и снаряжение. — Правил я как-то магическим Альбионом, та еще морока, надо сказать. Но сегодня мы собрались здесь вовсе не за этим. На повестке дня у нас два вопроса. Первый: моральный урон, нанесенный тобой прекрасной девушке, Матильде из Южной Готы, знаешь такую?

Вызов сменился удивлением, потом узнаванием. Матильда, уперев руки в боки, стояла рядом с Борисовым.

— Ага, вижу, знаешь, — удовлетворенно кивнул Борисов. — И второй вопрос: различная полезная информация, которая содержится в вашей пока еще королевской голове. Возражения типа: "Она сама виновата!" или "Я — король, чего хочу, того и ворочу!" будут наказываться немедленно.

— Да я вас!! — аж задохнулся от ярости Джеймс.

— Матильда, любовь моя, будь любезна — освободи ему один палец на левой руке, — вздохнул Борисов.

После чего примерившись, стукнул по ногтю молотком. Джеймс прикусил губу, чтобы не закричать от боли и не терять лица.

— Заметь, даже кость не сломана, — спокойно продолжал Борисов. — Видишь ли, не по своей воле, но я попал сюда из другого мира, где в пытках понимают намного больше вашей средневековой Халкегинии. Даже такой профан, как я, знает пару — тройку приемчиков, например, загнать пару иголок под те же ногти. Или напильником тебе по зубам пройтись, обдирая эмаль. Этот же напильник можно раскалить, спустить с тебя штаны и загнать в задницу, если уж хочется грубых пыток. Еще можно привязать тебя над муравейником, обмазав медом интересные места. Или применить четки боли, встречал я в одной книжке описание, как их использовать

— Хватит! — закричала Матильда, бегая вокруг. — Хватит!

— Погоди, — удивился Борисов, — я еще даже четверти не перечислил.

— Я хочу, чтобы он страдал, но не так..., — топнула ногой Матильда. — Чтобы, ну я не знаю, осознал, что я чувствовала, будучи изгнанной из дома, лишенной титулов, работающей за кусок хлеба, втянутой в криминальный мир, едва не изнасилованной несколько раз, вынужденной терпеть этих пустоголовых дворян и их прихлебателей!

Слегка побледневший Джеймс молча переводил взгляд с Борисова на Матильду.

— И что, раньше ты себе такого не представляла? — полюбопытствовал Борисов.

— Ну, представляла, — замялась Матильда, — но как-то одно дело мечты, другое вот так.

— Не ограничивай себя, просто сделай, — предложил Борисов. — Отведи душу, так сказать, иначе все это будет жечь тебя изнутри и однажды сожжет. Могу уйти, если стесняешься.

Матильда молча кивнула, и Борисов, подмигнув королю, отправился на прогулку.

Через какое-то время, услышав Матильду, кричащую "Аргус!", он вернулся. Не спеша, спокойно, попутно отмечая произошедшие с Джеймсом изменения. Короля явно накормили чем-то, содержащим массу земли и пыли, сломали пальцы на левой руке, обоссали и чем-то отхлестали по лицу. Сейчас он лежал лицом вверх, плачущим правым глазом наблюдая за облаками в вышине. Вместо кляпа его рот был заткнут трусиками Матильды.

Сама Матильда, раскрасневшись, тяжело дыша, стояла неподалеку. Без штанов.

— Аргус! — она метнулась вперед.

Прижалась, сдергивая штаны с Борисова. Почти прорычала.

— Возьми меня! Прямо здесь и сейчас!

— А как же король? — усмехнулся Борисов, входя в горячую Матильду.

— Пусть завидует! О да! Да! Да! Слышишь меня, ты, Джеймс?! Ты больше никогда так не сможешь! Да! Сильнее!

Борисов краем глаза отметил, что Джеймс вяло повернул голову в их сторону, и снова отвернулся.

— Мрррр, как хорошо то, — промурлыкала Матильда, даже не думая вставать.

Она лежала прямо на земле, принявшей форму кровати, с бесстыдно раскинутыми ногами, почти разорванной блузкой, не скрывающей ни упругого живота, ни грудей. Лицо ее, совсем недавно искаженное похотью и страстью, теперь выражало умиротворение и удовлетворение.

— Ты был прав, любимый, — она погладила живот, — теперь я душевно и телесно удовлетворена.

— Угу, — буркнул Борисов, пиная Джеймса.

Реакции не последовало, и Борисов присел рядом, всматриваясь в короля.

— Теперь я знаю, что не зря последовала за тобой, — продолжала Матильда, даже не думая вставать. — Это было правильное решение, и теперь я даже готова принять и простить эту твою Сиесту, при условии, что я старше и главнее!

— Конечно, — рассеянно кивнул Борисов, — ты же магесса. Но у нас тут король того, помер, пока мы кувыркались.

— О, это плохо, — надула губки Матильда.

— Ладно, хорошего помаленьку, — заметил Борисов, вставая. — Вернемся к нашим делам и наемникам, а то они там, поди уже соскучились без дела.

— Может еще разок, за короля? — и Матильда провела руками по телу, от грудей до промежности.

— Ладно, но только разок и потом сразу вернемся к делам, — вздохнул Борисов, подходя ближе.

Глава 16

Борисов в роли нищего или "кто убивает по утрам, тот поступает мудро"

Следующие несколько дней прошли в трудах и хлопотах. Тело короля Джеймса, аккуратно подброшенное на центральную площадь Ньюкасла, с соответствующей запиской, работы по усилению маскировки "Южного креста", ежедневные, точнее еженочные вылеты в Литл-Паркинг, и сбор слухов, не говоря уже о тренировках с отрядом Жан-Поля. Борисов осознавал, что его владение холодным оружием трудно назвать мастерским, выручала только скорость и умение, даруемое светящимися рунами.

Пока что выручали, но кто знает, что будет в будущем?

Ситуации часто складывались так, что Лобзик применять было невозможно, без риска быть раскрытым. Перчатки на руках, чтобы скрыть свечение — это одно, а непрерывные выстрелы — это совершенно другое. До такого местные умельцы еще не дошли, в общем, Борисов уже знал, куда толкать прогресс. И на первый план, после трудов и хлопот, выходило создание команды магов, для прикрытия спины.

Магия плюс огнестрел, увы, Борисову пришлось признать, что это сочетание сильнее, чем каждый из элементов в отдельности. Торжества огнестрела не получалось, как ни крутись. Вот будь у Борисова оружие двадцатого века, то еще можно было бы побарахтаться, но где его взять в средневековом мире, смутно похожем на Европу? Но зато было понятно, к чему стремиться, и Борисов рисовал и думал, в редкие минуты отдыха.

Тем временем, его трудами, ситуация резко обострилась. Гнев и ярость в королевских войсках, вызванные таким надругательством над телом Джеймса. Растерянность и передел власти у повстанцев, с грызней, кто больше помогал Кромвелю, и попутным обострением анти-королевских настроений. Превалировала убежденность, что "святого Оливера" извели подосланные королем Галлии убийцы. Также произошел всплеск боевого духа у рядовых мятежников, после подтвердившихся слухов о смерти Джеймса Первого.

В общем, каша заваривалась щедро наперченная, и Борисов не стеснялся сыпать еще специй.

Под видом нищего он несколько ночей и целый день провел в Литл-Паркинге, собирая слухи и изучая территорию. Все шло к тому, что принц Чарльз нанесет удар первым, и скорее всего повстанцы будут не готовы, и в этот момент Борисов собирался продолжить выполнение плана, ударив по лидерам мятежников. После чего можно было поднимать фрегат и даже, при благоприятных условиях, атаковать Литл-Паркинг, дополнительно усиливая суматоху. После чего титулы, вхождение в ближний круг принца Чарльза и помощь в разгроме повстанцев по Альбиону. И там финальный штрих, принц, "павший от рук подлых мятежников". Правда, что делать дальше, ведь оставшись без власти, Альбион снова скатится в смуту и хаос, Борисов пока еще не придумал.

И тут на выручку ему пришла Матильда.

Она, смущенно хихикая, сказала, что есть тут неподалеку одна знакомая, которая, мол, точно Борисову понравится. И которая по праву крови, но не наследования, относится к королевской династии. Но кого будут волновать указы о наследовании, когда Альбион встанет на краю пропасти? Борисов согласился, что никого такие указы не будут волновать, но только если он и Матильда займут места возле Чарльза. Зеленоволосая девушка, улыбаясь, сообщила, что пока что удовлетворена местью и последствиями оной, так что спокойно перенесет присутствие принца какое-то время.

На том и сошлись, отложив визит к знакомой Матильды, некоей Тиффании, на время "после операции".

Собственно, карьера нищего у Борисова началась со стычки с местными представителями корпорации попрошаек. Обманчиво болезненный вид, имитация протеза, и рванье, в которое переоделся Борисов, позволили ему миновать стражу и патрули вокруг Литл-Паркинга. Особую пользу в этом приносила имитация раны на голове и придурковатое поведение. Но вот внутри города эти же факторы спровоцировали местных нищих затеять разборки.

Борисову даже не предлагали вступать в ряды нищих, просто дали пинка и потребовали убираться. Борисов, гыгыкнув с глупым видом, сделал вид, что впал в ярость, достал огромный тесак и ринулся в атаку, размахивая железкой направо и налево. При этом он старательно делал вид, что ему везет и от ударов врага уклоняется совершенно случайно. В результате двое нищих погибли, пятеро были ранены, а остальные махнули рукой на "агрессивного дурака". Тем более, что Борисов, гыгыкая, отдавал им монетки, взамен тыкая пальцами в "блестяшки", то бишь всяческий красивый мусор. Такое поведение, хоть и требовало от Борисова изрядной игры, напряженности и необходимости жрать еду сомнительного происхождения и запаха, зато взамен он получил полную возможность ознакомиться с городом, начертить план такового, и узнать, где кто живет из начальства.

В настоящий момент оформилось три "центра силы".

Доверенный помощник Оливера Кромвеля, его правая рука и, насколько понял Борисов, "серый кардинал", Чарльз Порридж. Несмотря на то, что он держал в руках все нити мятежа, его мало кто знал, иначе Чарльз бы уже возглавлял войско.

Четвертый уцелевший генерал, Роберт Скотт, отсутствовавший на памятной встрече с Борисовым по причине проведения инспекции войск. У этого была и известность, и часть армии в подчинении, но только часть.

И представитель дворянства — маг земли Айзек Ньютон — тоже, в сущности, приближенный к Кромвелю, в силу магии. Проблема Айзека заключалась в том, что он представлял дворян, пусть и предавших короля, но все же дворян. Для основной массы мятежников дворяне прочно ассоциировались с ненавистным королем, и поэтому, несмотря на силу магов, Айзек тоже не имел решающего преимущества.

Что, однако, не мешало каждому из трех, образно выражаясь, тянуть одеяло на себя.

Сплотить их смогли только новости о приближающейся королевской армии. Принц Чарльз, пылая гневом, обратился с воззванием к армии, и ринулся вперед. Насколько мог судить Борисов, не слишком умело бросился, что автоматически повышало шансы мятежников. Если они успеют договориться, и выступить единой армией, например, дойдя до мысли Триумвирата.

Борисов размышлял над этими вопросами, сидя на холодной, мощенной булыжниками, мостовой. Не спасала даже дощечка на заднице, холодный ветер задувал в многочисленные дыры в рваном тряпье и портил настроение. Но ничего не поделаешь, приходилось сидеть и косить под дурака. В порядке образа, Борисов негромко напевал под нос всякую ерунду, и покачивался, хоть как-то греясь движением. Несмотря на отсутствие миски для подаяний и ранний час, на мостовой валялась пара медных монет, и Борисов мысленно хихикал над идеей сделать карьеру на подаяниях.

Охрана особняка, в полусотне метров от Борисов, смотрела на "дурачка" равнодушно и зевала. После событий с Оливером, меры охраны были усилены, но Борисов и не собирался проникать внутрь особняка. Сидел, наблюдал, ждал прибытия лидеров на переговоры, и попутно размышлял над вопросом дальнейшего обустройства Альбиона. Вопрос выходил сложный, ибо король Джеймс или его предшественники, сумели-таки допечь население. К тому же, одно дело управлять несколькими десятками тысяч магов, которые вполне могут существовать на самообеспечении, и совершенно другое, работать с целой страной, обозленной на монарха. Не говоря уже о дворянах — магах, которые вряд ли будут рады возвышению не-мага над ними. Впрочем, тут у Борисова уже был готов стандартный ход. Самому остаться в тени, вперед выставить Матильду, все равно они с будущей королевой подружки, так что все будет естественно и непринужденно. Но это не снимало вопросов нищеты населения, наполовину загубленной экономики, и взаимодействия с соседями, не говоря уже о всяких там налогах, армии и прочих государственных вещах.

Ну, не управлял никогда Борисов государством, что поделаешь?

Борисов со вздохом замычал новый куплет и признал, что придется разбираться на ходу, используя наработки Земли. Например, оставить старых чиновников на местах, кто уцелел, заткнуть дырки в госаппарате кем придется, а самому сосредоточиться на общем управлении и наблюдении за госмашиной. Где что застопорилось, менять винты, смазывать, издавать указы, и при этом не пустить экономику вразнос и снизить недовольство населения. Пропаганда — это дело, но кто ей займется?

В общем, получалось, что опять нужна крепкая команда, но теперь уже государственных людей.

Цепочка мыслей прервалась, кареты начали съезжаться. Борисов, делая вид, что его побеспокоил шум и толпа, встал и начал приближаться, неспешно гыгыкая и пуская ниточку слюны. Он не поднимал головы, но знал, что люди Жан-Поля на местах. Просто чувствовал это, волну внимания со стороны ближайших домов. Жаль, конечно, что до них сотня метров, иначе можно было залповым огнем просто изрешетить цели и уйти, но все опять уперлось в несовершенство огнестрела, и Борисов скорректировал задачу. В конце концов, для местных, это все равно новое слово в тактике, паника в любом случае будет, так что шансы есть.

Даже если не получится, завтра королевские войска подойдут к Литл-Паркингу, и в общей суматохе можно будет повторить попытку, но лучше сейчас. Борисов считал шаги, сосредоточившись на акции. Посторонние мысли ушли, только рефлексы, адреналин и скорость, думать в таких делах даже вредно. С каждым из лидеров приехало по карете сопровождающих и дюжине охранников, в общем и целом, суммарно под полсотни человек. И охрана на воротах, еще пяток солдат, с бравым сержантом. И сколько — то внутри особняка, но те точно не успеют.

Как только он достиг условленной отметки — статуи какого-то пацана с вилами — земля за спинами охраны вздыбилась, формируя голема. Расчет оказался идеальным, все успели высадиться из карет, а охрана спешиться, и теперь на площади перед особняком толпилась толпа в полсотни человек, кареты плюс лошади, в общем, все условия для бардака созданы.

Еще шаг, голем возносится ввысь, солдаты обращают внимание, маги тянутся к палочкам.

Еще шаг, лошади впадают в панику, потому что голем низко рычит, специально.

Еще шаг, легкая суматоха, солдаты достают оружие, маги — палочки. Все смотрят на голема.

Еще шаг и люди Жан-Поля дают залп. Борисов резко ускоряется.

Расчет оказался верным, атака с двух сторон, голем и залпы из мушкетов, все-таки заставила толпу смешаться и заметаться. Солдаты, пытавшиеся отбежать от голема, мешали магам, маги мешали солдатам, кареты и лошади мешали всем, и в этот клубок бегом влетел Борисов, уже доставший из лохмотьев Киянку и Лобзик. Вначале он собирался следовать стандартной тактике — убивать с двух рук, но потом решил, что в такой свалке наверняка потребуется парировать парочку ударов, и Киянка для этого подходит лучше.

Собственно, Борисов не собирался убивать всех, только лидеров.

Маги Айзека атаковали голема Матильды, вышибая огромные куски земли и камня. Солдаты Роберта пытались сосредоточиться за каретами и дать отпор непрерывным залпам людей Жан-Поля. Наемники стали первыми людьми этого мира, познавшими скоростное десантирование со сверхмалых высот, и нельзя сказать, что они были этому рады. Но Борисов не нашел способа протащить в город тайно полтора десятка людей, и вдесятеро больше оружия.

Нет солдату счастья больше,

Чем услышать вражий крик,

Чем вонзить во вражье тело

Беспощадный русский штык!

Борисов отчаянно фальшивил, не говоря уже о том, что песню приходилось подстраивать в такт дыханию, но зато это был отличный ошеломляющий фактор. Солдаты и маги невольно застывали на долю секунды, столкнувшись с детиной в тряпье, который что-то орет на незнакомом языке. И этой доли Борисову хватало, чтобы выстрелить или врезать Киянкой по голове, смотря, какая из рук находилась ближе. Он шел сквозь толпу, убивая, калеча и выключая, не сбавляя темпа ни на секунду. Ловко перемахнул через карету, обрушившись сверху на трех солдат. Убил Чарльза Порриджа и двух его помощников, ушел в сторону, дал пинка ближайшей лошади, усиливая суматоху. Уполовинил магов Айзека и самого Айзека, сосредоточенно лупивших по голему всеми видами магии. Собственно, творение Матильды уже еле стояло на ногах, не успев даже пройти те метры, что отделяли его от площади, но главное голем сделал — отвлек на себя внимание.

С грохотом и треском он рухнул, и тут у людей Жан-Поля кончились заряженные мушкеты.

В сражении наступила передышка, и внимание мятежников обратилось на Борисова, тем более что он успел нашуметь, как следует. Борисов отпрыгнул, уходя от воздушной струи, пропустил над головой булыжник, крутнулся в пируэте, пропуская мимо удары двух алебард со спины. Кто-то убегал с площади, но все равно, по быстрой оценке, против Борисова оставалось три мага и дюжина солдат, во главе с генералом Робертом, которого никак нельзя было оставлять в живых.

— Всем привет от короля Джозефа из солнечной Галлии! — тут же выдал Борисов.

— Убить его! — приказал генерал, наливаясь кровью.

К удивлению Борисова, Роберт тоже полез за палочкой, и тут он вспомнил, что остальные три генерала Кромвеля тоже были магами. Оставалось только мысленно выматериться. Маг, обученный драться не только магией, это серьезно, и Борисов понял, что пора уносить ноги, иначе его самого вынесут отсюда вперед ногами. Еще минута, и сбежится половина армии мятежников, не говоря уже о магах.

Но вначале план "Б".

— Стойте! — воскликнул Борисов, поднимая Лобзик. — Видите? Это моя бум-бум палка с бесконечными патронами!

— И что? — непонимающе спросил один из магов, стоявших за спинами солдат.

— Да так, — улыбнулся Борисов, видя, что план удался. — Адьос!

И с полным ускорением он устремился к ближайшим воротам Литл-Паркинга. Прежде, чем противники сообразили, что происходит, он успел пробежать половину расстояния, а пока бегали вокруг мертвого генерала, вторую половину. На бегу Борисов ухмылялся, все-таки Матильда — просто чудо. Сообразила и сделала, о чем договаривались. Пока все таращились на Борисова и Лобзик, подняла своей магией булыжник и без затей проломила генералу голову. Вообще, конечно, стоило вначале обстрелять толпу камушками, как бы из земляного пулемета, но Борисов подозревал, что в таком разе уцелевшие закроются щитами и станут недосягаемы. Пришлось рисковать, для гарантии результата.

Теперь оставалось только соединиться с Матильдой и отрядом Жан-Поля, и подождать результатов диверсии.

Глава 17

В которой появляется будущая королева Альбиона

Воспользовавшись общей суматохой, отряд Жан-Поля при поддержке Матильды успешно ушел из города, потеряв всего двух бойцов и почти все огнестрельное оружие. Но Борисов, услышав о потерях, лишь отмахнулся. Маневр с обстрелом, конечно, сработал, но это не отменяло общей говнистости огнестрельного оружия Халкегинии. Следовало искать новые подходы, но сейчас было важнее соединиться с королевской армией. И "Южный Крест" взмыл в воздух, благоразумно облетев Литл-Паркинг по дуге.

Далеко лететь не пришлось, королевская армия, под руководством принца Чарльза, так и перла вперед, обуянная гневом и желанием отомстить за вероломно убитого короля. Собственно, встреча произошла в часе полета от городка мятежников, и Борисов сразу отправился к принцу с докладом.

— Это отлично! — воскликнул принц, услышав об уничтожении руководства повстанцев. — Теперь они не уйдут от мести за свой подлый удар в спину! Твоя награда, оябун, заслужена тобой, и ты можешь забрать ее!

— Благодарю, Ваше высочество, — поклонился Борисов. — Но прежде я хотел бы показать укрепления Литл-Паркинга на карте, и предложить вариант нанесения удара по городу.

— Принести карту! — тут же приказал Чарльз.

На палубе флагмана флота расстелили карту городка и его окрестностей, грубую, но Борисову хватило и этого.

— Кавалерия наносит удар в лоб, по воротам, — показывал Борисов, — скорость и натиск, их задача атаковать и напугать. Флот разделить на три части, пару старых кораблей переделать в брандеры. Атакуем одновременно грифонов, драконов и флот на стоянке за городом. На флот кидаем брандеры, существам не даем взлететь. Так мы обезопасимся от контрудара в воздухе. Транспортам принять людей до предела и высадить десант сверху прямо в городе. Смешаем ряды мятежников, и, усугубив панику, не дадим им действовать совместно. Разрозненные и растерянные, они легко падут под ударами вашего войска, ваше высочество. Господство в воздухе позволит нам контролировать ситуацию и не даст никому из мятежников убежать. Это ключевой момент, мятежников много по стране, но если не дать им узнать о поражении, у нас будет преимущество неожиданности.

— Почему ты считаешь, что они не успеют поднять флот и зверей в воздух? — уточнил Чарльз.

— Конечно, успеют, — пожал плечами Борисов. — Сейчас они делят власть и ищут нападавших. Часть кораблей и существ будет в воздухе, но вот все остальные будут на земле, совершенно не готовые. Быстрота и натиск, как уже сказал, сбить тех, кто в воздухе, остальным не дать подняться. Рискованно, конечно, но ваше высочество, вы и сами знаете, что в прямом бою у нас нет шансов. Простите мою прямоту, но иначе мятежники не отобрали бы у вас девять десятых страны.

Принц Чарльз нахмурился, и Борисов приготовился действовать. Сам принц в доспехах — это ерунда, лицо все равно не защищено. Команда корабля, с ней сложнее, но если положить принца и советников, будет заминка, и можно будет выпрыгнуть за борт, а дальше все будет зависеть от Матильды. Тоже рискованно, но выхода нет, подлизывать принцу можно долго и без результата, и Борисов просчитал, что лучше вот так, притвориться прямым и бесстрашным солдафоном.

Расчёт оправдался, ибо принц внезапно рассмеялся.

— Вот слова, которых не услышишь при дворе! — заявил Чарльз. — Оябун Аргус Филч, после успешного разгрома мятежников при Литл-Паркинге, ты станешь командиром передовых частей и моим советником, даю тебе в том слово принца!

— Короля, — робко заметил кто-то из свиты принца.

— Принца! — отрезал Чарльз. — Коронация проходит в Лондиниуме, который в руках мятежников! Пока я не буду официально коронован — я принц, и не более!

Советники, генералы и Борисов выразили свое подчинение воле Чарльза, склонив головы. Борисов удержался от злобной усмешки, произведя ее мысленно. Следовательно, Чарльзу предстоит умереть, не увидев Лондона, и, после драки с повстанцами, надо сразу навестить знакомую Матильды. В таких делах новости лучше сообщать заранее, пускай Матильда и ручается за успех дела со своей знакомой, будущей королевой.

Все получилось даже лучше, чем планировал Борисов. К моменту синхронной атаки — по земле и воздуху — мятежники уже прекратили поиски, и активно занимались новой дележкой власти и пьянкой, пополам с развлечениями. В третьей волне желающих править мятежниками, не оказалось могучих авторитетов, и все они начали с "подкупа электората", говоря современным языком, при помощи алкоголя и еды.

Соответственно, появления королевских войск никто не ожидал, и внезапный удар оказался вдвойне ошеломляющ. Конница проскочила прямо в незакрытые ворота, стоптав пьяных стражников, и устремилась к казармам, ратуше, арсеналу и продуктовых складам. Борисов, по итогам своих нищенских похождений, нарисовал условную карту, которую тут же растиражировали маги Земли, и которую раздали командирам соединений.

Транспорты сбросили десант, и в Литл-Паркинге закипела бойня. Половина флота повстанцев сгорела на стоянке, на остальных перебили команду или повредили корпус, не дав подняться. Аналогично и грифоны с драконами, их били в спину, в затылки, едва те пробовали взлететь. Полное господство королевского флота было достигнуто за считанные минуты, и теперь корабли, висевшие в воздухе, флажковыми сигналами координировали действия пехоты и конницы. "Южный Крест" был на острие атаки, и пушки его стреляли, равно как и команда. Проскочив над Литл-Паркингом, Борисов удачно заметил уходящий в сторону от города взвод конницы. Передав сигнал "Преследую врага", Борисов приказал следовать за беглецами.

Удар с воздуха уничтожил то ли патрульных, то ли просто умных, решивших бежать, но промедливших с действием, и Борисов приказал держать курс на север, к Южной Готе.

— Теперь твой выход, — обратился он к Матильде. — Указывай, где там твоя знакомая живет, и веди туда корабль.

Матильда кивнула и приказала держать курс на северо-запад, к лесному массиву южнее Готы. Глаза ее сверкали, и она еще раз переспросила Борисова.

— Южная Гота — моя?

— До последней трубы канализации, — усмехнулся Борисов. — Ты теперь графиня Южноготская, или как там оно правильно звучит, и прочее бла-бла-бла.

— Но после победы Чарльза, — немного нервно заметила Матильда.

Борисов пожал плечами. Все было обговорено уже на три раза, и повторяться не имело смысла. Пускай даже ради успокоения Матильды, которая изрядно нервничала. Теперь, после разгрома в Литл-Паркинге, он — советник Чарльза, и значит следующий пункт плана: разгром мятежников и их "месть" принцу пройдут под руководством Борисова. Остается только вопрос королевы, но и он скоро разрешится, в ту или иную сторону.

— Ты уже решил, какую землю себе возьмешь? — внезапно спросила Матильда.

— Не, пока еще не думал, — повернулся Борисов.

— Тогда бери соседнее герцогство, Чешир, будешь герцогом Чеширским.

Борисов хрюкнул, затем не удержался и заржал во весь голос.

— Ладно, ладно, — проржавшись, сказал он Матильде, — буду герцогом, ха-ха-ха, Чеширским!

Матильда еще попыталась выяснить, что такого смешного, но так и не добилась от Борисова внятного ответа. Зато добилась встречного вопроса.

— Почему именно это герцогство?

— Оно рядом с Южной Готой, дальше на северо-запад, — пожала плечами Матильда.

— И?

— И, — Матильда заколебалась, но все-таки выдавила из себя, — герцогу будет легче получить доступ к королеве.

— Так, — хмыкнул Борисов, — объясняйся до конца.

— Тиффания девушка добрая и наивная, и еще она наполовину эльфийка, — сообщила Матильда. — Эльфов в народе недолюбливают, этот факт надо будет скрывать, хотя бы первое время. Покажет, с нашей помощью, себя хорошей королевой, всем будет плевать на то что она наполовину эльфийка. Но все равно ближний круг должен состоять из нас и наших единомышленников, чтобы влиять на Тиффанию. Чтобы она принимала решения, действительно помогающие народу Альбиона. И чтобы при этом все было прилично в глазах знати. Рано или поздно, мы задавим этих старых уродов, кичащихся своими предками, но вначале надо им немного подыграть.

— И тут появляюсь я, — понимающе кивнул Борисов.

— И тут появляешься ты, — улыбнулась Матильда.

Борисов задумался, крепко задумался. Потом закурил и, помахав рукой Сиесте, спросил у Матильды.

— Вот объясни мне, Сиесту ты не принимала, а тут толкаешь меня в постель к твоей подруге, которую я даже в глаза не видел.

— Да ладно, тебе понравится, огромная грудь, милое личико, крепкая задница, все как вы, мужчины любите, — не прекращая улыбаться, нервно заявила Матильда. — И спать с ней необязательно, можешь числиться в фаворитах. Главное, чтобы через постель на нее никто не влиял, кроме нас.

— А если ей захочется постели? — заинтересовался Борисов. — И не только, а любви и крепких отношений? Отправит тебя на каторгу и все такое?

— Скорее тебя, чем меня, — многозначительно заметила Матильда, — и вообще не путай меня и бывшую служанку!

Борисов, прищурившись, посмотрел на подругу, но ничего не сказал. Если исключить гаремные интриги, драку за главенство и прочие подсиживания, то мысль Матильды была верной. Вершить политику Альбиона, управляя королевой, это разумно и правильно. Но сказано было слишком много, и Борисов теперь рассматривал варианты, в которых он оказывается за бортом. Чтобы что-то противопоставить такому варианту, следовало перетянуть королеву на свою сторону, а такое только через постель. Или крепче привязать к себе Матильду, чтобы ей даже в голову не приходило предать.

Но все равно, в игре внезапно возник новый расклад, и Борисов мысленно утер пот, а вслух сказал.

— На всякий случай напоминаю, что предлагал оставить наше соглашение чисто деловым.

— Конечно, — проворковала Матильда, хитро улыбаясь.

И на этом разговор закончился.

Сразу найти искомое место не получилось, вид сверху отличался, и Матильда не сразу сориентировалась. Пришлось заночевать, найдя поляну среди лесного массива, но обошлось. Никто на Борисова не нападал, кроме Матильды с Сиестой, которым Борисов предложил или установить расписание, или перестать стесняться и потрахаться втроем, а если они не согласны, то пусть дадут ему поспать. Девушки разошлись, пофыркав друг на друга, а Борисов еще долго вертелся, обдумывая ситуацию. Отношения сразу с двумя внезапно оказались сложны и утомительны, но отказаться Борисов не мог. Матильда давала путь наверх, Сиеста — любовь, останавливающую старение.

С мыслью, насколько было легче с зельями, и Гермионой в лампе, Борисов все-таки заснул, под светом двух лун.

Следующим утром положение наладилось. Матильда поймала знакомый ориентир — высокую часовню, и указала, куда лететь. Так что не прошло и часа, как "Южный крест" приземлился возле маленького домика, из которого встревоженно выглянула юная девушка. Один из канониров восхищенно присвистнул, и девушка спряталась.

— Тиффания, это я, не пугайся! — спрыгнула-слетела на землю Матильда.

Решив, что личное дело требует присутствия, Борисов отправился следом, за ним увязалась Сиеста. Вот так втроем они и вломились в домик Тиффании, и Борисов сразу же понимающе хмыкнул. Груди Тиффании были не просто огромны, каждая напоминала литровый пакет молока. Мягкий, теплый, с сосками, просвечивающими сквозь тонкую зеленую ткань, показывая, что лифчика хозяйка не носит. Завязки на шее, придерживающие всю конструкцию, казалось, так и просили, чтобы их развязали.

Под стать этому была и юбочка, обнажающая прямые ноги намного выше колен. Казалось еще чуть-чуть, и можно будет увидеть то, что под юбкой, ведь хозяйка наверняка не носила трусиков. Юное, свежее лицо, с трогательно оттопыренными ушками вносило финальный штрих в картину. Половозрелая эльфийская особь, крайне невинная, но физически готовая к спариванию.

Сиеста, сразу уловив что-то такое, тихо зашипела. Матильда, наоборот, радостно прижалась.

— Тиффания!

— Матильда!

Борисов моргнул. Казалось, еще немного и подружки начнут трахаться прямо здесь, и воображаемая картинка выглядела крайне возбуждающе. Пожалуй, признал Борисов, в постель к такой королеве захотят залечь многие, и опасения Матильды сразу стали понятны.

— А еще она родственница королевы Тристейна, Генриетты, — внезапно сказала Матильда, как будто отвечая на невысказанные мысли Борисова. — Тиффания, это мои друзья, Аргус и Сиеста.

— Добрый день, — мелодично ответила Тиффания, — рада познакомиться с вами.

— Ты еще не оставила свою мечту помочь всем людям? — в лоб спросила Матильда.

— Они не хотят меня видеть и считают чудовищем, — с искренней грустью вздохнула Тиффания.

— Это поправимо, — сказала Матильда. — Скоро они будут тебя обожать и носить на руках, а ты сможешь им помогать и творить добро на всем Альбионе! Предлагаю всем сесть, разговор будет долгим.

Обстановка в лесном домике была по лесному простая, но все равно разместились вокруг хрупкого столика, правда Борисову пришлось сесть на сундук, чтобы чего-нибудь не сломать.

— Тиффания, — торжественно обратилась Матильда, — мы предлагаем тебе стать королевой Альбиона!

Юная полуэльфийка поперхнулась и закашлялась, а Матильда с довольным лицом наблюдала, как глаза Сиесты и Аргуса синхронно следуют колебаниям грудей Тиффании. "С этой стороны проблем не будет", довольно подумала Матильда и продолжила давно отрепетированную речь.

Глава 18

посвященная делам Луизы, Академии и Тристейна

В середине апреля Луиза вернулась в Академию с каникул, тихая и задумчивая. Помолвка с герцогом д`Эгийоном состоялась в "узком семейном кругу", а вот свадьба, назначенная на июль, должна была пройти широко и открыто. Уже скакали гонцы с приглашениями, уже готовились запасы, и слуги Эгийона чистили и надраивали огромный особняк герцога. Свадьба главнокомандующего армией и дочери герцога, подруги недавно коронованной Генриетты — это могло бы стать событием года в Тристейне.

Но Луизу, разумеется, заботило совсем другое. Мысли о первой брачной ночи с высоким, статным Эгийоном, быстрым в словах и делах, пугала ее до глубины души. Где ухаживания, где сладкое томление любви, которое так хорошо описано в книгах? Нет, второй раз жениха она увидит уже после венчания, и после долгой и шумной свадьбы, на которой будет даже королева, последует ЭТО. Луиза бесилась, но не смела пойти против совместной воли родителей и королевы.

Занятия проходили мимо, да Луиза и не стремилась учиться. Все равно магия у нее не получалась, так к чему стараться? Постепенно в ней крепло решение: бежать из Академии, куда глаза глядят, лишь бы бежать. Любая участь казалась ей хорошей, по сравнению с тем, что происходит.

И еще эта Кирхе!

— Неужели малышка Луиза нашла себе жениха? — подкалывала Кирхе, покачивая огромным бюстом перед глазами Луизы. — Герцог д`Эгийон, ах какой красавчик! Надо, надо его соблазнить, пока Нулиза его не опутала узами брака!

— Да у тебя на уме только разврат! — в сердцах кричала Луиза.

— А у тебя нет? — улыбалась Кирхе, сверкая белоснежными зубами, особенно контрастными с ее смуглой кожей. — Луиза, ты не заболела? В твоем возрасте и не думать о мальчиках? Ооо, или ты думаешь о девочках?

При этом она испуганно отшатывалась, а Луиза орала в исступлении:

— Я вообще ни о ком не думаю!!!

На что Кирхе подкалывала.

— Значит, ты думаешь о своем красавчике-фамильяре, ух, какой был мужчина! Чуткий, крепкий, красивый, вот только сбежал из-за того, что ты в отношениях полный ноль!

— А ты... А ты... развратница! Похитила моего фамильяра! — истерила Луиза.

В общем, с такими подругами и разговорами, характер Луизы и настроение лучше не становились.

К концу апреля Луиза твердо решилась бросить все и уехать. В Ромалию, например, стать послушницей и пусть тогда родители кусают локти! Отчетливо пыхтя от накопившейся злости и усталости, Луиза поднялась к директору Осману в его кабинет в самой высокой из пяти башен Академии. Секретарша директора, мисс Лонгвиль куда-то пропала, а директор так и не сподобился найти новую. Поэтому Луиза просто пересекла приемную и толкнула дверь в кабинет.

— А вот и мисс Вальер! — сразу же прозвучал неестественно бодрый голос директора.

Заезженный бюрократией и бытовой рутиной, которую брала на себя Матильда, директор прямо-таки наслаждался обществом девушек. Пусть даже и упакованных в броню, но все равно красивых. Три вооруженных девушки плюс Луиза, чем не девичий цветник, любоваться которым Осману уже давно не выпадало шанса. Конечно, он — директор Академии, полной юных прелестниц, но дела, дела и еще раз дела. Директор чуть ли не физически подталкивал календарь и часы к окончанию учебного года, когда можно будет оставить Академию и устремиться в одно милое заведение мэтра Скаррона в столице. Ну и секретаршу поискать, заодно, все равно по дороге.

— Добрый день, Луиза, — продолжал директор. — К вам приехали посланцы от королевы Генриетты, да будет ее правление долгим!

— Мисс Вальер, я — кавалер Агнес, капитан мушкетеров и командир отряда телохранителей ее Величества, королевы Тристейна, Генриетты, — отчеканила самая высокая из троицы, оборачиваясь к Луизе. — Мы приехали за вами по воле ее Величества!

Все трое были в серебристой броне, с оружием, холодным и огнестрельным. Все трое — с суровыми, обветренными лицами не девушек, но бойцов. Мягкая женственность отсутствовала, замененная готовностью сражаться и умирать за Генриетту. Правда, Луиза по привычке, в первую очередь посмотрела прямо перед собой, оценивая груди мушкетеров. Увы, все было закрыто броней, а выпуклости на кирасах ничего не говорили о реальных размерах.

И только потом Луиза осознала сказанное и тут же присела в реверансе.

— Воля королевы — закон для меня! — сказала Луиза. — Я готова!

— Тогда, если уважаемый директор Осман не против, готовьтесь к отъезду, ведь дело, порученное королевой, лежит за пределами Академии!

— Да, не возражаю, — улыбнулся Осман, слегка наклонив голову. — Только не забывайте, что мисс Вальер скоро станет ее светлостью, герцогиней д`Эгийон!

— Конечно, — поклонилась Агнес и сделала знак.

Две девушки, сопровождавшие ее, молчали, в этой миссии их задачей была охрана своего капитана, не более. Агнес хорошо вышколила личный состав, они не болтали лишнего, всегда бдили и готовы были встретить врага клинком в бок или выстрелом в лицо. Больше смерти они страшились своего грозного капитана, которая очень любила наказывать их собственной рукой. Отсюда и пошли слухи о том, что Агнес — лесбиянка, но сейчас Луизу волновали другие мысли, а именно — о поручении королевы. Собственно, Агнес не стала тянуть кота за хвост, и едва группа покинула пентаграмму Академии, сразу сообщила.

— Королева хочет, чтобы мы посетили Альбион, и нанесли визит принцу Чарльзу. Джулия и Маргарита будут сопровождать нас до Ла-Рошели, а дальше мы поедем вдвоем.

— Только вдвоем? — пролепетала растерянная Луиза. — На охваченный войной летающий остров?

— Только вдвоем, — кивнула Агнес. — Я умею сражаться, вы, мисс Вальер

— Можно Луиза.

— Вы, Луиза, умеете превосходно взрывать врагов своей магией. Этого будет достаточно.

— Но почему бы не послать большой отряд? — продолжала удивляться Луиза.

Пусть впереди предстояла долгая дорога, за время которой можно узнать все подробности, но Луизе не терпелось. Настоящее дело, вне обрыдших стен Академии! Отвлечься, да еще и помочь Генриетте, служить которой — долг каждого дворянина! И эта Агнес уважительно отзывается о ее магии! Последнее радовало Луизу больше всего.

— Отношения Тристейна и Галлии осложнились в последнее время, — дипломатично ответила Агнес.

Она покосилась на Джулию и Маргариту, скакавших рядом. Конечно, своим "девочкам" Агнес доверяла как самой себе, и все же есть вещи, которых им слышать не следует. Мало ли что они могут сболтнуть случайно, совершенно не желая предавать королеву. Враг хитер и коварен, может воспользоваться даже случайными оговорками, а дело, порученное ослепительной Генриеттой, слишком личное.

Агнес верно и преданно служила королеве по двум причинам. Во-первых, королева, а тогда еще принцесса, всегда поддерживала подданных и ограничивала, по мере сил, распоясавшихся магов — аристократов. А во-вторых, Агнес любила до глубины души королеву, осознавая, что никогда не сможет рассчитывать на взаимность. Да что там, даже не сможет признаться в своих чувствах, и может только служить, молчаливо изливая чувства в одностороннем порядке, выполнять поручения, охранять предмет своего обожания и так далее.

Луиза же, не подозревая о таких страстях, нахмурила брови и спросила.

— Разве у Тристейна нет своих летающих кораблей?

— Есть, но они все заняты, — пояснила Агнес. — Прошу вас, Луиза, наберитесь терпения, в свое время и в своем месте, я расскажу вам все о поручении.

— Ладно, — надула губки Луиза. — Но хотя бы информация об Альбионе не является секретной? Что там происходит, а то до Академии доходят только слухи?

— О, конечно же, это не секрет, — улыбнулась Агнес. — Принц Чарльз, после смерти своего отца, короля Джеймса, преисполнился боевого духа и перешел в наступление. В трех сражениях он разгромил мятежников, и к настоящему времени отобрал у них чуть больше половины острова. Мятежники собирают новую армию в Лондиниуме, ведут тихую войну с ударами из-за угла по всему острову, и сдают город за городом. Принц молод и решителен, перешел к новой тактике войны и теперь громит мятежников по частям, не давая им собрать силы вместе. Еще месяц — другой и он отвоюет обратно Альбион.

— О, — протянула озадаченная Луиза.

Отвоюет! Принц не сдался, даже когда почти весь Альбион был потерян, а его отец погиб. Он продолжил сражаться и побеждает! Луиза внезапно преисполнилась самого воинственного духа, коря себя за то, что раскисла. Сражаться и еще раз сражаться! Она сразится за право выйти замуж по любви, не сдастся и освоит магию! Луиза воинственно выпятила грудь, но, увы, из-за нулевого размера бюста, Агнес и ее подчиненные, не заметили данного жеста.

Первого мая маленький отряд добрался до Ла-Рошели, тайно перейдя границу в глухом месте, вне пограничных застав. И только когда летающий корабль, совершающий рейсы с пассажирами к Альбиону, взмыл в воздух, Агнес раскрыла суть порученного ей задания.

— Когда-то давно, принцесса Генриетта написала письмо принцу Чарльзу. Очень откровенное письмо.

— Насколько откровенное? — покраснела Луиза.

— Настолько, что попади оно в чужие руки, помолвка королевы с Отто, принцем Германии, будет немедленно расторгнута и начнется война, — сообщила Агнес. — Поэтому мы и летим вдвоем, Генриетта не может доверить это дело никому постороннему. Тристейн не устоит против Германии, и уж тем более Галлии.

— Что с Галлией?

— Галлия предъявила претензии за угнанный боевой фрегат, и с этого все началось, примерно два месяца назад. Каждый день ловят галлийских шпионов, их войска устроили маневры возле границы, а воздух между Тристейном и Альбионом внезапно оказался перекрыт. Корабли Галлии курсируют над морем, не пуская никого, и поэтому мы приехали в Ла-Рошель, свои транспорты они все же не трогают. Если Галлия и Германия нападут на Тристейн, то страна падет за считанные дни. Если же мы добьемся успеха, то за спиной Тристейна будут и Альбион, и Германия, и Галлии придется умерить свои претензии. Понимаешь, Луиза, от нас буквально зависит судьба страны и, самое главное, королевы!

За время путешествия они перешли на "ты".

— Ого! — Луиза и не предполагала, что все так плохо.

И она опять укорила сама себя. Нашла время страдать в Академии, когда подруге нужна помощь! Страна в опасности! И тут она, Луиза, своими личными страданиями, чуть не погубила все!

— Тогда нужно торопиться! — вскричала Луиза, вскакивая на ноги. — Спасем королеву!

Глава 19

В которой Борисов сражается с Агнес, а миссия Луизы проваливается

"Южный крест", заваливаясь вправо, падал на посадочную площадку. Обслуга разбегалась, раздавались крики, но неожиданно всех перекрыл голос Борисова, усиленный рупором.

— С дороги, бляди! Вали нахрен, не видите, падаем!

Дадах! Смяв собой транспорт, амортизировавший удар, "Южный Крест" приземлился с громом, треском и пылью. Тут же вспомогательные службы бросились к кораблю, уже выкинувшему трап.

— Ваше сиятельство, господин герцог, вы в порядке? — закричал старший спасательной комнаты.

— Нормально, — ответил Борисов, присыпанный пылью, спускаясь по трапу. — Там три трупа, четверо раненных, пулей их в госпиталь, и гони ремонтников, головой отвечаешь, но чтобы к завтрашнему дню двигатель починили!

— Слушаюсь!

Борисов отошел в сторонку и дрожащими руками долго ломал спички, пытаясь закурить. Подошла усталая Матильда, отобрала, закурила и, махнув рукой, села прямо на землю.

— Графиня Южной Готы, вы ведете себя неподобающе, — Борисов присел рядом.

— Идите-ка вы в жопу, герцог Чеширский! — тут же отозвалась Матильда.

— Сходил бы я, да вы же не даете! Пойду лучше к графине Эссекской.

— А что, она дает? — прищурилась Матильда.

— Отож, — выпустил колечко дыма Борисов. — Еще и помоет, и накормит, недаром в названии графства есть слово секс.

— И все-таки дорогой герцог, ваше пристрастие к жопам настораживает.

— Ну, дык, мы только что из нее вылезли, о чем еще говорить?

И Борисов замолчал, наблюдая, как с корабля выносят тела убитых и раненых. Неудачный выдался разведывательный рейд, что и говорить. Давно уже не было таких потерь.

— Пойду я, дорогая графиня, подставлять жопу принцу и рассказывать о рейде, — поднялся Борисов, докурив.

— Идите, дорогой герцог, — ехидно отозвалась Матильда, даже не думая вставать с земли.

Борисов встал, отряхнулся и посмотрел на спускающегося по трапу Жан-Поля. Залитый кровью, в изрубленных в хлам доспехах, командир отряда наемников, хромал, опираясь на выщербленный топор.

— Оябун, что теперь? — прохрипел Жан-Поль.

— Набирай новых, выхода нет, — пожал плечами Борисов. — Крест — в ремонт, отряду — тренировки, никаких вылетов месяц. Оплата прежняя.

Жан-Поль кивнул, обдумав, но Борисов уже ушел.

Борисов шел по улицам, к резиденции принца Чарльза, не обращая внимания на окружающих. Кто-то узнавал его и салютовал, кто-то просто проходил мимо, Борисову было все равно. В другой раз он бы обязательно проехал, как положено герцогу, с отрядом охраны, знаменами и прочей пышной благоглупостью. Но сейчас, после неудачного рейда, ему хотелось именно что пройтись в одиночестве. Да и не было того отряда, почти весь полег в рейде.

— Приветствую, Ваше Высочество, — наклонил голову Борисов. — Только что упал с неба.

Принц Чарльз внимательно посмотрел на Борисова, вломившегося посреди обсуждения стратегии штурма Лондиниума. Мятежники еще удерживали области вокруг столицы и за столицей, но это были уже крохи от всей территории Альбиона. Вчера Борисов, помощник принца и командир передового корпуса, вызвался провести разведку Лондиниума и улетел.

— Излагай, оябун, — предложил принц.

— Гхм, столица набита мятежниками и не только. Свозят припасы, ставят в армию всех, кто может удержать копье. Только за пределами стен столицы три драконьих конюшни и четыре стоянки флота. Организовано наблюдение за местностью, патрули, дозоры, секреты.

Борисов выдержал паузу и подытожил.

— Мятежники резко поумнели. Или кто-то прислал им военных советников, или верх взяли маги-дворяне. Из числа тех, что так замазались в мятеже, что им дорога только на плаху. Нам дали пройти за первые две линии, но что за стенами Лондиниума толком не увидели. Навалились грамотно, сферой, легкий разведчик сразу сбили, остальных зацепили и взяли на абордаж, лишив скорости. Мы отбились только благодаря плотности огня.

Говорить о том, что ему лично пришлось прыгать на сто метров вниз, и в одиночку резать врагов, Борисов не стал. Равно как и о том, что только его удачный выстрел из пушки с запредельной дистанции, дал возможность стряхнуть погоню. Полетный механизм "Креста" был поврежден, но после потери флагмана, взорвавшегося разом, от попадания ядра в крюйт-камеру, мятежники оставили корабль Борисова в покое. И уж тем более Борисов умолчал о потере 90% экипажа и наемников, ибо в битве за Лондиниум предстояло сойтись многим тысячам людей, магов и драконов.

— Ты — мой советник, герцог, стоит ли самому ходить в атаку? — слегка поморщился принц.

— Хочешь сделать хорошо — сделай сам, — покривился Борисов. — Другие бы не ушли, там и остались бы, не донесли бы разведданные.

Говорить о том, что он уже давно не ходил в атаку сам, только командовал, Борисов не стал. Как говорится, сам виноват, расслабился, забыл, что всегда нужно исходить из полной бдительности и готовности врага. Но неожиданно, такие потери, могли сыграть на руку, и Борисов, откашлявшись, сказал.

— Считаю необходимым атаковать завтра.

— Что? Как? Невозможно! — раздались возгласы советников принца. Сам Чарльз молчал.

— Если мы сядем в осаду вокруг города, наших войск не хватит, чтобы держать кольцо, — начал пояснения Борисов. — Мятежники, поумневшие, непременно начнут вылазки, партизанскую войну и попробуют достать вас, Ваше высочество, как убили вашего отца. Не говоря уже о том, что мы не полностью контролируем страну, и не можем выделить войска для усмирения. Области колеблются, снабжение затруднено, и так далее, думаю все в курсе текущих проблем. Атака — победа, мы потеряем, условно одного из пяти. Сядем в осаду, потеряем половину армии без гарантий победы.

— При атаке завтра у нас есть гарантия победы? — раздался голос справа.

Борисов повернул голову. Генерал Райли, граф чего-то там, служивший королю Джеймсу два десятка лет, возглавлявший основную часть войска, как всегда в штыки воспринял предложение Борисова. Борисов уже давно занес Райли в список "на выбывание" вместе с Чарльзом, ибо предложения генерала отдавали, мягко говоря, ретроградством, и на споры с ним уходило много сил и времени.

— У нас нет гарантии победы в любом случае, — покачал головой Борисов. — Все, паническое отступление закончилось, там, за стенами Лондиниума, готовы встретить нас. Знают сколько нас и чем вооружены. Поэтому следует руководствоваться проверенными принципами: быстрота и натиск. Удивил — победил!

— Если они готовы, — проскрипел Райли, — то остановят наши войска у стен и перебьют, пользуясь преимуществами укрытия и подготовленной позиции.

Спор продолжался еще часа два, почти без участия Борисова. Высказав, что хотел, он присел в уголке, с разрешения принца. Сам Чарльз слушал аргументы и контраргументы, и, в конце концов, склонился к позиции генерала Райли. Было решено выслать несколько конных сотен в обход Лондиниума, разведать обстановку, коммуникации, по возможности затруднить врагу поставки. Возможно, склонить крестьян на сторону королевской армии.

Борисов только хмыкал мысленно, временами обращая мысли к недавней схватке в воздухе.

Две графини встретили его на окраине города, в доме, выбранном Борисовым исходя из удобства отхода и наблюдения за окрестностями. За спиной, конечно, почесали языки, но Борисову было плевать. После того, как месяц назад пришлось резаться ночью в рукопашной на улицах очередного "Язык-сломаешь-Шира", он предпочитал возможность уйти живым похоронам в пышных хоромах в середине города.

Графиня Южной Готы, она же Матильда, успевшая прихорошиться после боя, и надеть узкое, облегающее платье, вкупе с изящными туфельками, задумчиво курила в кресле в гостиной, пуская колечки дыма в сторону метрового голема. Тот молча стоял, выполнив задачу: притащить бочку горячей воды. Графиня Эссексская, она же Сиеста, в привычном костюме горничной, но с легкими изменениями в сторону эротики, расставляла еду на столе. Герцог Чеширский в лице Борисова разделся и залез в бочку, сразу же закурив.

— Старперы хреновы, — ругнулся Борисов, сделав затяжку. — Угробят армию и нас, дебилы, под стенами столицы. Два часа языками чесали, уже бы успели кусок стены захватить и рубились бы в воздухе.

Во время таких встреч втроем все отдыхали от новых социальных ролей и не стеснялись говорить, что думают. Матильде, конечно, было легче общаться с аристократами, но все же и она изрядно позабыла всю эту кухню.

— И что, будем сидеть под столицей? — лениво уточнила Матильда.

— Конечно, завтра начнем охват, бла-бла-бла, еще месяц будем подбираться к столице, чтобы аккуратно выяснить, что у мятежников больше войск! — зло воскликнул Борисов. — Ладно, придется форсировать события. Сиеста, немедленно отправляйся за Тиффанией.

— Но как же? — огорчилась Сиеста, — Ведь сегодня моя очередь!

Определившись с отношениями в треугольнике, они спали с Борисовым по очереди. Борисову, правда, показалось, что Сиеста была бы не против поиграться с Матильдой, но та наотрез отказалась. Развивая идею, Борисов хохотнул от мысли, что Матильда будет не против тройки с Тиффанией, а та в свою очередь захочет эльфийку, и так далее.

— Вижу, милая, — кивнул Борисов, намекая на костюм Сиесты, — но дела важнее. Возьмем власть, буду приходить к тебе каждый день.

— Даже в дни Матильды? — улыбнулась Сиеста и ехидно посмотрела в сторону соперницы.

— А я ночью, когда она спать будет, — подмигнул Борисов.

Матильда лишь возвела глаза к потолку, мол, вроде взрослые, а играются, как дети.

— Так что езжай и вези Тиффанию сюда, только переоденься перед поездкой.

— Кто со мной поедет? — уточнила Сиеста.

— Никто, — помрачнел Борисов. — Разве ты не сказала?

— Обойдется, — отрезала Матильда. — Пусть среди нас будет кто-то, не отравленный войной.

— Вы о чем?

— Корабль в ремонте, отряд в могиле, — рубанул правду Борисов. — Возьми дежурный разведчик, сейчас черкану записку капитану, и лети, в темпе. Одна нога здесь, другая тоже здесь. А мы с вами, графиня, пока другая графиня отсутствует, пойдем на крупную дичь.

— На какую? — уточнила Матильда. — Дракон?

— Принц.

— Ого! Что, правда, что ли?

— Чарльз не должен войти в Лондон. Пока они тянут с осадой, надо бить. Подъем духа — отомстить за принца — и вломимся в столицу, как я предлагал. Раз, два и в дамки, чего тянуть? Середина мая, а мы все тянем кота за яйца.

— К слову о яйцах, — тут же встрепенулась Сиеста.

— О боги! — воскликнул Борисов. — Раздевайся и лезь в бочку, да сразу с бумагой и ручкой.

— Мне уйти? — лениво осведомилась Матильда.

— Как хочешь, — пожал плечами Борисов.

Матильда осталась, слишком уж устала, пока фактически тащила силой своей магии "Крест" до стоянки кораблей. Зрелище оказалось смешным. Сиеста выпендрилась и разделась только до пояса, и теперь костюм горничной на ней съехал вбок, сиськи вывалились, а сама она колыхалась, пытаясь выпрямиться. Борисов, уже дописавший записку на ее спине в начале процесса, наяривал что есть мочи, расплескивая воду. В конце процесса бочка чуть не перевернулась, Сиеста, злая, потная и неудовлетворенная умчалась, а Борисов вылез и наставительно заметил.

— Не всякий секс одинаково полезен.

Запахнувшись в халат, он сел напротив Матильды, выпил, закурил, закусил и небрежно бросил.

— Завтра, ближе к обеду, готовься.

— План?

— Взрываем к ебеням весь штаб нахрен. Твоя задача — подвести мину, сейчас ей займусь, договорим и займусь.

— Смысл?

— Из высшего генералитета и приближенных останусь я, барон Леви — наш толстый тыловик, и еще граф или маркиз Чарли, отвечающий за арьергард, тыловой корпус. Короткая речь, команда, приказ по войскам, ура-ура и ночной штурм Лондиниума.

— Чего?!

— Ты слышала. Сколько бы я не хорохорился, но в словах генералов есть правда. В лоб можем и не пробиться, а вот ночью пройдем без вазелина, в лучшем виде. Темно и потери? Так и враг не обучен воевать в темноте. Грохнем флот сверху, зажигательные бомбы готовы, напалм так себе, говно, но зверюгам хватит. Корабли замочим брандерами-минами, не убьем, так мачты и движки искалечим. Удивил — победил, а времени сидеть на жопе ровно у нас нет.

— Ночная бомбежка? Своих не покалечим? — озадачилась Матильда.

— Нормально, все под контролем. Специально под это дело отогнал десяток легких корабликов, они тренируются уже две недели. Бомбы им делают, в общем, процесс налажен, — заверил Борисов, допивая вино.

— Ты заранее предвидел, что будет?

— Предполагал варианты. Один из них сработал. Не сработал бы, так зажигалками бы Лондиниуму задницу бы поджаривали, пока мятежники не сдадутся, — ответил Борисов.

— Хмм, а ты вырос, Аргус, раньше просто лихо кидался вперед, — улыбнулась Матильда. — Берем Лондиниум и коронуем Тиффанию, так?

— Без секунды промедления! Среди этих аристократов хватает родственников Тюдоров, не второй, так третей свежести. Наш Тиффания тоже сбоку, так что кто успел, тот и съел. Покажем ее народу в шапочке, пусть сиськами потрясет, налоги там снизит, бла-бла-бла, выкатим жратвы и водки, главное, чтобы нас сразу не затоптали. Возьмем Лондиниум к ногтю, за убийство принца — всю верхушку мятежа без суда, не дай бог, ляпнут, что терактов не делали, проще сразу замести следы. Затем давим оставшихся на острове, под шумок грохнем тех, кто против королевы пиздеть будет. Отряд Жан-Поля сложился, ну да ладно, сам поработаю, меньше знающих — меньше улик, — рассказывал общий план Борисов. — Ну и там дальше экономика, порядок, облегчить жизнь простым людям, в общем, найдется, чем заняться. Укрепимся, подтянем гвардию, и окончательно укрепимся на троне.

— Неплохо, — оценила Матильда. — Как черновой вариант сгодится.

Она потянулась и развалилась в кресле. Через какое-то время Борисов спросил.

— Скажи, ты специально сидишь так, что мне видно, что ты без трусов?

— Можете считать, герцог, что вы меня возбудили своим планом, — хихикнула Матильда.

— Вы же в курсе, графиня, что я женат? Вы предлагаете мне изменить своей жене с вами, моей женой?

— Это звучит так извращенно, что мне даже стало жарко, — ответила Матильда, закатывая платье выше пояса. — Ну, что же вы, герцог, сидите, разве не видите, что дама страдает?

За пять минут до взлета Генштаба на воздух, Борисов зашел в кабинет принца и нагло прикарманил бумаги, драгоценности, а также дневник принца, который тот непонятно зачем вел. Сообщение о взрыве Генштаба, принесенное паникующим адъютантом принца, застало Борисова в скучающей позе возле окна. Зашел с пустыми руками, вышел с ними же, так что впоследствии никто Борисова в краже не заподозрил.

Пока возбужденная толпа бегала и суетилась вокруг воронки, Борисов отошел в сторону.

— Ну что у тебя? — подошла Матильда.

— Нормально, тащи тайник сюда. Что у тебя — уже услышал, хорошо жахнуло!

— Да, все разломало, пришлось правда попыхтеть, чтобы защиту снизу ослабить, но оно того стоило. Что теперь?

— Теперь иди домой, попутно можешь всем рассказывать о случившемся. Чем быстрее все услышат и запылают жаждой мести, тем быстрее мы закончим с этой грязной историей. Я пока посижу, посмотрю, что тут как. Возле воронки меня видели, ну, в общем, полчаса будет.

— Зачем тебе это? — спросила Матильда.

— Нужно знать, к чему стремился принц в ближайшем будущем. У него много сторонников, и пока Тиффания не коронована, не надо расслаблять булки, а то засадят без вазелина, не расхлебаем потом.

В дневнике принца Борисов сразу же натолкнулся на интересную запись. "Лондиниум в двух шагах. Предлагали штурм, едва не согласился. Все равно, победа близка, скоро стану королем, а Генриетта моей королевой". Борисов почесал в затылке, гадая, идет ли речь о королеве Тристейна, пошарил в бумагах. Откровенное письмо от той самой Генриетты Чарльзу, заставило Борисова глубоко задуматься. Священные клятвы, обмен драгоценностями и остается только гадать, отдалась Генриетта Чарльзу или нет, но письмо по местным меркам — чистая порнуха. Такое подкинуть, брачный союз с Германией сразу разрушится и пойдет война.

Борисов спрятал все и задумался.

Война, Германия наверняка победит. Галлия... у Галлии тоже есть претензии, если их еще раз спровоцировать, то Галлия и Германия совершат двойное проникновение в Тристейн. Страна будет разрушена, королева свергнута и прочее бла-бла-бла. Что тут самое главное? Самое главное — война и проигрыш Тристейна. Неважно, пойдет ли Луиза на войну или будет сидеть дома, она вполне может погибнуть. На ней могут насильно жениться или принудить, дочь герцога — не хер собачий. В любом раскладе при хаосе в Тристейне Луизе будет тяжело, и уж ей точно будет не до бывшего фамильяра. Следовательно, войне быть, решил Борисов.

— И значит, Генриетта с Тристейном окажутся в глубокой жопе, — задумчиво произнес Борисов.

Он едва успел ускориться и уклониться от просвистевшего рядом ножа. Из кустов выскочила девка в броне, с легким беспорядком в области живота. Присела поссать, а потом полезла в драку, определил Борисов. Девка тыкала мечом и двигалась быстро, не давая Борисову вытащить Лобзик. Правда, недолго, Борисов скакнул за дерево и тут же жахнул из дробовика. Девка не растерялась, вошла в клинч, сменив клинок на кинжал. Борисов выхватил свой и несколько секунд они стояли почти вплотную, не двигаясь, фехтуя клинками с огромной скоростью. Затем Борисов подбил девке ногу, а та, присев, попробовала достать снизу. Отскок, снова меч и дробовик, и Борисов едва успел уйти за толстый дуб.

— Чего накинулась? — крикнул Борисов. — Не помню, чтобы тебе в борщ плевал!

— Ты оскорбил мою королеву!

— Э, так ты из Тристейна, — сообразил Борисов. — Извини, не специально. Задумался о политике, все дела.

— Ты, простой наемник, думаешь о политике? И давно?

— Да, с тех пор как герцогом и советником принца стал!

Между фразами они скакали, стреляли, фехтовали, вытоптав уже немалый пятачок.

— Ладно, — с одышкой сказала Агнес. — Немного верю, простой солдат уже бы сдох. Советник принца, говоришь? У нас к нему дело!

— Было дело.

— Чего?

— Погиб, говорю, принц двадцать минут назад от рук мятежников!

— Проклятье! А ведь она

— Кто она?

— Моя спутница, Луиза де ла Вальер, поехала прямо туда!

При имени Луизы Борисов пропустил удар и спустя полминуты признал свое поражение.

— Хорошо деретесь. Кавалер Агнес, капитан мушкетеров ее величества королевы Тристейна, Генриетты.

— Оябун Борисов, герцог Чеширский, советник принца Чарльза и командир передового корпуса. Признаю свое поражение. Хорошо фехтуете, Агнес.

— Благодарю, Ваше сиятельство.

Борисов, изрядно паниковавший, сумел удержать лицо и пригласил Агнес к себе, вручить выигрыш. Лишь бы не ходить и не видеть Луизу, Борисов был готов на что угодно. Агнес, не догадываясь о подоплеке, согласилась, с условием выяснения, что происходит и где Луиза.

Пока Агнес, восхищенно цокая, разглядывала подаренный ей Дерфлингер, прибежал слуга.

— Задержана девушка из Тристейна. Устроила взрыв при задержании, утверждает, что она Луиза де ла Вальер.

— Взрыв? — удивился Борисов.

— Магия у нее такая, — вздохнула Агнес. — Эх, опоздали.

— А что за дело было у вас к принцу?

— Забрать письмо у принца, — витая мыслями далеко, ответила Агнес.

Борисов лихорадочно соображал и сообразил.

— Принца взорвали, и ваша спутница поставила вас в трудное положение, кавалер, — доверительно зашептал он, наклонившись к Агнес. — Я верю вам, такой честный воин как вы, неспособен на подлость. Сейчас я напишу записку, вашу спутницу отпустят, дадут коней и езжайте отсюда обратно в Тристейн, как можно быстрее. Обстановка накалена, сами видите, скоро штурм Лондиниума. А по поводу моих слов, из-за которых вы разозлились. Увы, Агнес, это правда, горькая правда. Хотите совет?

— Да!

— Когда вы увидите, что столицу не удержать, бегите к конюшням грифонов, освободите их и летите сюда. Можете даже вслух им заявить, мол, на Альбион, как было обещано.

— Я не улечу без королевы.

— Да хоть весь дворец прихватите. Альбион не может помочь Тристейну, но помочь вам и тем, кого вы спасете, я, лично я могу, понимаете?

— Да, понимаю, — задумчиво кивнула Агнес. — Что ж, я запомню. Спасибо вам, дорогой герцог!

Борисов улыбнулся и развел руками, мол, как тут не помочь?

И только когда Агнес ускакала, выдохнул и расслабил тело, после чего пошел за выпивкой.

— А груди-то и нет! — заявил меч Луизе.

— А ну заткнись! — заорала Луиза, наставив палочку. — А-то взорву!

— Мисс Вальер, — зашептала Агнес, — я чудом спасла вас, поедем быстрее, второй раз нас не отпустят!

— Но мы, я провалила миссию! — разревелась Луиза. — Если бы я не... любовалась красотой леса так долго, мы бы успели, обязательно успели!

— Что ж, видимо — это судьба, — философски ответила Агнес, закидывая Дерфлингер за спину.

— Наконец-то мечник! — проворчал меч. — Слышь, меня надо чистить, смазывать и мной надо сражаться!

Глава 20

в которой происходит штурм Лондиниума

Борисов потратил некоторое время на то, чтобы дать всем понять, что теперь он — старший по команде. И что за смерть принца надо отомстить, а столицу брать штурмом незамедлительно. После этого механизм армии заскрипел и завращался, уже без участия новоиспеченного герцога. Борисов не обольщался и знал, что половину приказов переврут, солдаты будут мешать друг другу, путаться, спотыкаться, будут небоевые потери и так далее. Но при этом Борисов точно знал, что времени строить пирамиду власти и отлаживать механизм, нет времени, просто нет и все. Нужно решать вопрос с мятежом и двигаться дальше, и уже сейчас начинать решать вопросы, которые возникнут потом, после победы.

Поэтому Борисов первым делом нашел Жан-Поля.

— Значит так, теперь ты — командир отдельной истребительной сотни, подчиненной лично королеве.

— Какой еще королеве? — ошарашенно отшатнулся здоровяк.

— Будущей королеве, — с нажимом ответил Борисов. — Возьмем столицу, и будет у нас королева, а ты при ней командиром особой сотни. Проявишь себя — станешь графом, и так далее, земли, деньги, слава и почет. Веришь, что организовать такое в моих силах?

Жан-Поль, еще полгода назад бывший командиром десятка наемников, кивнул и ответил.

— Верю, оябун.

— Тогда слушай задачу. Сядь, обдумай, запиши и принеси предложения по новой сотне, исходя из того, что заниматься она будет истреблением магов. На какие отряды ее разбивать, состав отрядов, и так далее, опыт столкновения с магами у тебя есть.

— Но, оябун, я никогда не охотился на магов, — совсем растерялся Жан-Поль.

— Разве я требую от тебя представить завтра готовую сотню? — удивился Борисов. — Просто подумай, как бы ты истреблял магов, будь у тебя возможность взять в отряд кого угодно. Сейчас тут у нас штурм столицы на носу, а уже после него сядем вместе и подумаем, чего и как. Магов обязательно включи в состав сотни.

— Эээ, — Жан-Поль остекленевшим взглядом смотрел вдаль. — Маги истребляют магов?

— Что тут такого? На войне они постоянно этим заняты, — пожал плечами Борисов. — Вот тебе стимул на подумать. Вот станешь ты графом по милости новой королевы, а старые аристократы будут сидеть по углам и шипеть, мол, выскочки откуда-то взялись. Будут плести заговоры, с целью свергнуть королеву и лишить тебя титула, вообще всех новоиспеченных дворян лишить. И все эти старые аристократы как один — маги. Понятно?

— Понятно, оябун, — кивнул Жан-Поль.

— Ладно, иди, приди в себя и обдумай наш разговор, — махнул рукой Борисов.

Можно было и дальше разъяснять, только Жан-Поль впал уже в состояние ступора и невосприимчивости. Но Борисов не сомневался, что как только до наемника дойдет нехитрая истина — истреблять магов он будет по приказу королевы, легально и официально — так сразу дела пойдут в гору. Также Борисов собирался расширить сотню и придать ей функции охраны королевы, но это пока что могло и подождать.

Еще раз убедившись, что план понятен, все командиры знают и понимают свои задачи и готовы действовать, Борисов отправился к Матильде.

— Дорогая, нам придется расстаться, — заявил он с порога.

— Почему? — спросила Матильда, не оборачиваясь, так как внимательно изучала себя в зеркале. — Что??!!

— Ха-ха, да не волнуйся, схожу в Лондиниум и обратно, а ты можешь меня подождать в воротах, чтобы мимо тебя не ускользнул.

Матильда, уже набравшая воздуха для гневной тирады, выдохнула и посмотрела на Борисова.

— Что происходит?

— Происходит то, что я не собираюсь класть половину армии под стенами города, — проворчал Борисов в ответ. — Армия нам еще потребуется, особенно когда встанет вопрос о коронации.

— Не поняла, — Матильда опять оторвалась от зеркала. — Разве мы не коронуем Тиффанию?

— Коронуем, коронуем, но сама посуди. Не с ее ушами претендовать на трон, есть и другие кандидаты. Наверняка пара бастардов Джеймса вылезет, это уж к гадалке не ходи. Официальные дети этого эрцгерцога, отца Тиффании, где они?

— Так там все погибли, — неуверенно произнесла Матильда.

— И доказательств никаких, ага. Самозванцы полезут. Родственники Тюдоров, не прямые, а двоюродные и так далее. Сама сосчитаешь, сколько их?

— Нет. По всей Халкегинии разбросаны, даже здесь, на Альбионе их хватает, несмотря на мятеж против Тюдоров.

— Вот, — вздохнул Борисов, — а нам новая гражданская война ну нахрен не нужна. Нет ни сил, ни возможностей, ни времени. Промедлим — соседи разорвут. Не говоря уже о том, что каждый лишний день войны — еще разорение Альбиона.

— Ладно, я все равно в экономике не понимаю , — пожала плечами Матильда, — верю, что ты заботишься о наших деньгах и прочем. Что делать нужно?

— Я проберусь в Лондиниум, — пожевал губами Борисов, — и выйду на контакты контрабандистов. Ох и влетит нам все это в копеечку...

— Что?

— Говорю, будем долго торговаться и сношать друг другу мозг, потом договоримся, и они помогут открыть ворота. Как только откроются, ставь там голема и не давай их закрыть.

— И все? Так просто?

— Нихрена не просто, — проворчал Борисов, — и это будет только начало.

Матильда, припомнив недавнее прошлое Фуке, сидела в укрытии неподалеку от ворот, а чтобы не скучать, потягивала красное вино из специального бурдюка. На первый взгляд, Лондиниум жил обычной жизнью почти осажденного города. По стене шагали патрули, доносилась перекличка, горели факела, доносилось ржание коней. Над городом, еле заметными тенями, висел десяток кораблей. Когда из-за облаков выплывали луны, корабли становились видны, потом опять скрывались в тени. Когда ветер дул на Матильду, доносилась вонь большого города, к тому же еще и набитого сверх меры мятежниками и войсками мятежников.

Матильда решительно не представляла, как тут брать город штурмом.

Дадах! Дадах! Матильду оглушило, ослепило и вынесло из убежища. Протащило по траве, безжалостно швырнув на какую-то кочку. Как пьяная, она встала на ноги и тут же рухнула, но снова упрямо встала. Аргусу нужна помощь, без этого вся операция рухнет! Матильда видела, как от пролома, оставшегося на месте ворот, взлетают стрелы, беззвучно взрывающиеся в воздухе. Какая-то темная масса перла в пролом, виднелись вспышки, метались фигурки.

Задрожала мелко земля, слева пронеслась темная стена, врываясь в пролом.

— ...ед! — неожиданно вернулся звук. — Рыцари — вперед! Трубач — сигнал "Башня"!

Матильда услышала, как перекрывая звуки нарастающей битвы, разносится мелодия над Лондиниумом. Корабли вверху стронулись с места, полетели к воротам. Город, ворочаясь, просыпался, а те, кто не спал, уже трубили тревогу и бегали по улицам.

— Пехота — бегом! — доносился голос Аргуса. — За короля и принца!

— За короля!! — раздался слитный рев.

— Смерть Тюдорам!! — ответный рев. — Долой кровопийц!!

Матильда начала спешно наколдовывать голема, но не успела еще из земли вылезти вторая рука, как по небу разгорающимися кометами на город рухнули горящие корабли. Серия взрывов сотрясла землю, опять роняя Матильду и прерывая заклинание.

— Е... ы... а??! — подбежал Аргус.

— НЕ СЛЫШУ!!!! — заорала Матильда в ответ.

Сражение разгоралось, пылающие корабли целились в ворота, но не все попали. Хлынувшие из темноты королевские войска лезли в проломы, пытались на ходу обстреливать мятежников на стенах, непрерывно выкрикивая "За короля!" Корабли в воздухе сцепились с королевскими, мелькали еще горящие брандеры, издалека доносился рев, сжигаемых заживо драконов, которых некому было освобождать из цепей. Специально выделенные роты наседали на драконюхов, не давая тем поднять никого в воздух. Аналогичное творилось и в грифонятниках, но птицам было легче. Часть их сумела подняться в воздух, и озверев от жары и крови, нападала на всех подряд, и на мятежников, и на лоялистов.

— Ем! — донеслось до Матильды.

— ЧТО?!!!

— ЛЕМ!!!! — заорал в рупор прямо ей в лицо Аргус.

Тут она поняла. Голем! И взялась за прерванное колдовство. Аргус кому-то махал руками и что-то кричал.

Борисов отдавал приказания, и в воздух взмывали стрелы, разрываясь одна за другой. Четыре вспышки два раза подряд. Сигнал "Общий штурм, не дожидаясь приказаний, передать соседям". Теперь, даже если дальние отряды не увидели, им передадут. В семь колонн королевские войска уже ворвались в Лондиниум. В двух проломах еще шла драка, озверелая рукопашная, но там сопротивление мятежников уже ничего не решало. Борисов, тяжело дыша, облизнулся и допил остатки воды из фляги. Все решилось в момент, когда он сумел договориться с контрабандистами, но теперь еще предстояло завершить штурм города. Стоит только мятежникам опомниться, и все, армия ляжет на улицах столицы.

Хлопнув себя по лбу, быстро написал записку и сунул Матильде под нос.

"Твори голема, пусть поднимет нас и несет к королевскому дворцу"

— СДЕЛАЮ!!! — заорала Матильда, заставив Борисова пожалеть о том, что вытащил затычки из ушей.

— Барон!! — заорал в свою очередь Борисов. — Персиваль! Сейчас пройдет голем, ломитесь вслед, давите мятежников, как тараканов, не давайте им собраться вместе! За короля!

— За короля!

Пока огромный голем с боем пробивался по улицам, разгоняя мятежников и ломая дома и баррикады, было не до разговоров. Борисов стрелял из Лобзика направо и налево, успевая орать в рупор призывы сдаваться и покаяться, ибо грядет новая королева, суровая к врагам и милостивая к сдавшимся! Матильда творила магию и управляла големом, несколько раз они оба еле успевали уклониться, но в целом обошлись порезами и синяками.

— И в чем смысл? — спросила Матильда. — Мы в центре города, вокруг враги, и теперь вдвоем будем удерживать дворец?

— Женщина, ты неправильно меня держишь! — заорал Борисов.

— Чего?

— Говорю, если держишь меня за дурака — держи правильно! Сигнал — три зеленых свистка!

С этими словами он полез в мешок за факелами.

— А? Ты сошел с ума?

— Оборону держи — не отвлекайся! — рявкнул Борисов.

Достав какой-то порошок, он обсыпал им факела, зажег и начал размахивать. Пламя факелов приобрело мертвенно-зеленый оттенок. Для верности, Борисов залез на голову голема.

— На хрена так рисковать, не пойму?! — крикнула Матильда, не переставая махать палочкой.

— Ну да, надо было сидеть на жопе в тепле и командовать издалека?

— А то нет?

— Если бы я так сделал, завтра некому было бы прикрывать мою жопу! И твою тоже! И даже твоей Тиффании!

— Она такая же твоя, как и моя!

— А об этом мы поговорим после коронации, кому, чья жопа принадлежит!

— И все же?

— Графиня — не ебите мне мозги! Нам нужна армия, люди, целая столица и деньги! Если месяц осаждать город, у нас ни хера не останется!

— С каких это пор вы заботитесь о простом народе, герцог?!

— С тех самых, как этот народ платит налоги!

Отряд наемников, охранявший лидеров мятежников, со все возрастающим охренением слушал этот забавный диалог, прорывающийся сквозь рычание голема и удары магии Матильды. В огромном королевском парке было, где спрятаться, а затем ударить в спину. На беду наемников, Борисов и не собирался воевать в одиночку. Прорываться — да, воевать — нет. Расчистив небо, он получил преимущество маневра и воспользовался им. Три транспорта, набитые десантом, собранным из добровольцев, приземлились в парке, заставляя наемников отступить.

— Солдаты! — заорал Борисов в рупор. — Сегодня вы решите судьбу Альбиона! Штурмуем дворец! Чтобы ни одна мятежная крыса не ушла живой!

— О-я-бун! О-я-бун! — взревели солдаты.

Все добровольцы были набраны из передовых частей, которые Борисов возглавлял уже два месяца.

— Отомстим за короля!! В атаку!! — призвал Борисов.

— За короля!!! — еще раз взревели солдаты.

Как и было заранее оговорено, каждый четвертый солдат остался на месте. Охранять транспорт, держать оборону парка от возможных войск мятежников, могущих прийти на помощь из города. Дворец и парк возвышались над городом, располагаясь на нескольких холмах в северной части города. Борисов кинул взгляд на город с высоты головы голема.

Отзвуки криков, метание факелов, наплывающие тени и снова лунный свет, мечущиеся толпы, колонны по улицам, и поди пойми кто есть кто, мечущиеся сверху грифоны, то и дело ныряющие в гущу битвы, выстрелы, магия, рушащиеся здания. Ночной встречный бой на улицах города, из-за необученности войск с обеих сторон, превратил Лондиниум в ад, в который лучше не соваться.

К холму стремительно мчалось темное пятно, превратившееся в отряд конницы.

— Герцог! — Барон Персиваль с трудом стащил помятый шлем.

— Барон, вы вовремя! — оживился Борисов. — Принимайте командование, во дворце — главари мятежников, не дайте им уйти.

— Даже если это дворяне?

— Мятежник, посягнувший на короля, не может быть дворянином, — высказал глубокую мысль Борисов. — Рекомендую вам, барон, поступать с ним, как с простолюдином.

Барон утер пот и кровь с лица, и радостно осклабился. Борисов, кивнув, начал забираться на один из кораблей.

— А вы куда, герцог? — закричал барон.

— Битва еще не закончена! — заорал Борисов уже сверху. — Нужно помочь войскам!

Глава 21

посвященная умению торговаться и вести агрессивные переговоры

Борисов потер усталые глаза и сильно зажмурил их. Повращал туда-сюда, понаклонял голову, жжение в глазах вроде отступило. Он откинулся на спинку огромного кресла и закурил, глядя на огромный стол заваленный бумагами. Помещение, приспособленное под кабинет, освещали лампы и факела, чуть в глубине на диване храпела Матильда прямо на груде бумаг. Дверь слегка скрипнула, вошла зевающая Сиеста. Запах свежезаваренного кофе слегка взбодрил Борисова, но именно что слегка. С момента штурма Лондиниума прошли уже сутки, и Борисов так и не сомкнул глаз ни на секунду, и до штурма еще вел переговоры.

— Аргус, — Сиеста поставила кофе.

— Чуть позже, — Борисов глубоко затянулся и выпустил дым из ноздрей. — Что в соседней комнате?

— Работают, — пожала плечами Сиеста. — Это так важно?

— Это важнее всего на свете, — задумчиво ответил Борисов, глядя мимо Сиесты. — От этого зависит, будешь ты графиней или тебя продадут в публичный дом на восток.

В соседней комнате секретарь Борисова, Питер Оу и его помощники шерстили все бумаги, которые уцелели и были захвачены у главарей мятежа. Себе и Матильде Борисов оставил работу по возможным кандидатам на престол. За прошедшие два месяца Борисов подобрал себе заместителей и помощников, добился изрядной преданности от возглавляемых войск, но все равно, этого было мало. Для запуска и поддержания государственной машины не хватало ни людей, ни войск, ни подготовки. Маги-дворяне в армии тоже оставались проблемой, хоть и меньшей, чем возможные кандидаты на престол из числа родственников Тюдоров.

И, самое главное, неумолимо поджимало время, прямо-таки хватало за задницу.

Борисов кинул взгляд на часы и поморщился. Уже новый день, уже сегодня надо объявлять о подготовке к коронации и оглашать кандидатуру Тиффании. И рассылать гонцов по Альбиону, оповещая о том. Пока будет идти подготовка к коронации, додавить мятежников вокруг Лондиниума, не допустить беспорядков в городе, возобновить снабжение и, самое главное, встретить старых аристократов, которые слетятся как стая воронья. Новая королева — новая вертикаль власти, новые фавориты и новые возможности, и если старые аристократы давно тут сидят, то Борисов хрен пойми кто, только и радости, что герцогом его лично король Джеймс назначил. И поэтому к слету аристократов надо быть полностью готовым, представлять, кто есть кто, чего может, чего захочет и какими кусками пирога им рот затыкать.

Меньше всего Борисову сейчас нужна была вторая редакция гражданской войны, в версии "старая аристократия против новой королевы". Заткнуть всех, обеспечить немного порядка, перевешать разбойников, слегка поднять народ, чтобы славили Тиффанию, отбиться от соседей, и вот тогда уже можно будет растить пирамиду нового дворянства. Обязанного титулами своим мозгам, заслугам и Тиффании, и вырастив их, сокрушить старых аристократов, из тех, кто будет против. Кто не будет идти против Борисова, тех и трогать не будут.

Но для этого следовало здесь, и сейчас собрать информацию и потом грамотно ей распорядиться.

— Что во дворце? Что Тиффания? — спросил Борисов.

— Спит, — ответила Сиеста. — Во дворце спокойно.

— Старые слуги не возвращались?

— Нет.

— Хорошо, — Борисов прищурился. — Как вернутся — вниз их, Питеру завтра скажу. Ты, будешь главной по дворцу.

— Я? — испугалась Сиеста.

— Кому же еще? Видишь — людей не хватает? Завтра же начнешь набор новых слуг, чтобы все там умели и языки не распускали. Ах, проклятье!

Борисов дописал что-то в длинный список задач.

— К Тиффании их пока не подпускать, чтобы порядок во дворце был. Кто не убежал — те пусть работают, постепенно их заменить, ладно, как создадим ГРУ, так сразу.

Ошарашенная Сиеста тихо удалилась, но Борисов этого даже не заметил. Он снова зарылся в бумаги, пытаясь разобраться в хитросплетениях политики, экономики и аристократии Альбиона.

— Наша проблема, — заявил он Матильде на следующий день, — даже не столько коронные родственники с претензиями на престол, сколько всякие там герцоги Бирмингемские и Ноттингемские.

— О чем я тебе и твержу уже давно! — кивнула Матильда.

— К счастью, теперь у нас есть мощный козырь, — ответил Борисов. — Парни Питера потрудились на славу, надо будет их наградить, как следует.

Он кинул на стол пачку бумаг.

— Что там?

— Половина старой аристократии замазалась в мятеже. Кто через детей, кто самолично денег засылал, а кто просто струсил и бежал за границу. Да что там половина — три четверти! И корни всего этого уходят куда-то в Галлию.

— Это они за сутки раскопали? — не поверила Матильда.

— Предварительная информация. Тут еще копать и копать, строить цепочки и связи, но главное — у нас есть козырь против особо жадных и особо влиятельных. Казнить их всех, к сожалению, не получится, и улики не те, и сил не хватит, а вот заставить умерить аппетиты — вполне. Что у нас с претендентами на корону?

— Номер первый, дядя короля Джеймса, Эдуард, — начала рассказывать Матильда. — Сидит в своей башне на западе, мятежники к нему даже в гости заходить не стали, не доберешься по буреломам. Ему за восемьдесят, болеет и политикой не интересуется. По крови — он самый первый, но только если кто-то до него доберется и выставит его кандидатуру.

— Понятно, вычеркивай, — подумав, сказал Борисов. — Был бы он реальной угрозой — с ним бы разобрались мятежники. Если же он стоит за мятежом, то тем более не полезет. Второй?

— Второй, точнее вторая, племянница короля Джеймса, как и Тиффания, только рожденная в законном браке. Но ее мать младшая сестра Джеймса, которая сбежала с Альбиона, выскочив замуж за какого-то менестреля.

— Мезальянс с лишением прав на корону?

— Именно, дорогой герцог, именно, — улыбнулась Матильда. — Но, тем не менее, кровь Тюдоров в ней. К счастью для нас, она сидит где-то в Ромалии и последний раз о ней слышали года три назад.

— Если Папа поддержит ее притязания, будет нелегко, — пробормотал Борисов. — Мы пока еще не готовы к решению римского вопроса.

— Что?

— Продолжай.

— Третья — маркиза Ланкастерская, бежавшая из страны после того, как ее мужа убили, а замок осадили мятежники. Ее муж — троюродный внук деда Джеймса, так что о крови речь не идет вроде бы, если бы не два но. Во-первых, у нее есть малолетний сын, а во-вторых клан Ланкастеров — это сила.

— Понятно, — задумался Борисов. — Еще?

— Клан Йорков, и самый главный их представитель, отец известного тебе графа Райли. Они — младшая ветвь Тюдоров, отколовшаяся довольно давно, но все еще сохраняющая родственные связи, так сказать.

— Понятно.

Борисов успел поспать часа два на рассвете, и сейчас чувствовал себя более-менее приемлемо. Он встал и заходил по кабинету, обдумывая ситуацию. Помимо вышеперечисленных, в Альбионе хватало знатных родов, которые тоже по идее должны были признать легитимность новой королевы. Торговаться с каждый Борисов не собирался, но хотя бы пятеро основных должны были признавать Тиффанию. И на церемонии в храме Бримира поддержать ее, выразив свою поддержку новой королеве.

— Похоже, властью придется поделиться, — выразил он мысль вслух.

— С чего бы это?! — неожиданно разозлилась Матильда.

— С того, дорогая графиня, что у нас не хватит сил удержать власть в одиночку, а новая война нам тут нахер не нужна. Кто может противостоять клану Йорков?

— Ланкастеры, они вечно на ножах с Йорками были, правда, до открытого противостояния не доходило, но втайне друг друга задевали.

— Вот, теперь королева слаба и кланы полезут друг на друга в открытую, — сообщил Матильде Борисов. — И останется нам разоренная войной страна, с вымершим населением. Нет уж, мы с ними добровольно поделимся властью, не дожидаясь пока они возьмут ее силой.

— Мятеж все-таки был, наверное, кланы сейчас не так сильны, — пробормотала Матильда неуверенно.

— Тем более! Значит, они возьмут столько, сколько мы им дадим, — потер руки Борисов. — Триумвират, мы, Йорки и Ланкастеры, а под нами Тайный Совет из десятка дворян. Каждый — представитель одного из основных родов. Королева — кукла на троне, пусть играется в добрые дела, власти у нее не будет. Вот с такой позицией мы затеем переговоры и выиграем их. Никому не нужна новая война, а так даже биться за власть не надо будет, каждый получит кусочек. И каждый будет думать, что потом усилится и оттеснит остальных, мы им на это намекнем.

— А если кто не согласится?

— То армия все еще в моем подчинении. Приписываем несогласного к мятежникам и проводим агрессивные переговоры. Это такие, которые проводятся пушками и магией. Подкрепляем доказательствами причастности к мятежу, настоящими или мнимыми, хотя нет, с фальшивками лучше не связываться, репутацию испортим.

Матильда задумалась, крепко задумалась, потом спросила.

— И что в итоге? Будем толкаться у корыта?

— В итоге это все должно выглядеть так, — начал медленно излагать Борисов, обдумывая детали на ходу. — Мы, как новоиспеченные аристократы, соратники Чарльза, имеющие под рукой не слишком законную претендентку на трон, хотим ее посадить туда. У нас есть немного силы, но мы понимаем, что сможем посадить новую королеву, но не сможем удержаться. Поэтому мы идем на поклон к родам и кланам, старым аристократам, и готовы снять с себя последние штаны, чтобы они подтвердили нашу легитимность. При этом старые кланы и рода силы занять трон не имеют, но власти хочется.

— Они могут посадить своих кандидатов.

— Могут, если обзаведутся армией. Все же не дураки, понимают, что нам так хочется власти, что мы в любом случае посадим свою королеву, вот только тогда старые аристократы пролетают с местами у трона. Поэтому они захотят откусить кусок пирога, который мы им любезно и предоставим.

— Мы дадим им мнимую власть? — уточнила Матильда.

— Нет, власть будет настоящая, как ты им мнимую подсунешь? — удивился Борисов.

— То есть мы все будем толкаться у корыта, и нас оттеснят от королевы.

— Это они будут думать, что оттеснят нас, — кивнул Борисов, — они же не знают, что связь наша с королевой лежит вне властных дел, а потом будет поздно. Но, самое главное! Триумвират, решающий дела в стране, в нем представитель Йорков уравновесит Ланкастеров, пусть грызутся. Тайный совет — аналогично, пусть решают свои дела. Армия останется за мной.

— И потом мы их всех силой выкинем? Или тайно убьем? — совсем запуталась Матильда.

— Тайно убить — придет другой представитель клана, это не пройдет, — покачал головой Борисов.

— Ну а что тогда? Что?!

Борисов задумался, подбирая формулировки.

— Понимаешь, Матильда, в том варианте переговоров, который я озвучил, нас будут воспринимать как одну из множества фракций, бьющихся за власть и место возле королевы. То есть старая аристократия займется привычной грызней друг с другом, попытавшись мимоходом выбросить нас с корабля власти. Как минимум оттеснить от королевы и лишить влияния на нее. Такое вот будет впечатление, поэтому можешь не сомневаться, нас поддержат и Тиффания станет королевой. Но

— Но?

— Но по факту мы не одна из фракций, — пожал плечами Борисов. — Оттеснить нас от королевы будет очень трудно, ведь вы подруги?

— Тиффания наивна и добра, — задумалась Матильда.

Она то и дело кидала взгляды на Борисова, который, в конце концов, не выдержал.

— Ну что?

— Тебе придется вступить в тайный брак с Тиффанией, после того как она станет королевой, — тихо, но твердо произнесла Матильда. — Вот тогда никто не оттеснит нас от королевы, понимаешь?

— Понимаю, — кивнул Борисов. — А ты как, согласна с таким, ведь фиктивным браком тут не обойдется?

— Была бы не согласна — не предлагала бы. Что потом?

— Потом, — грустно усмехнулся Борисов. — Давай сделаем хотя бы это! Проведем переговоры, добьемся согласия, коронуем Тиффанию. Вот только тогда и наступит потом, но навскидку остаюсь приверженцем старой стратегии. Через добрые дела Тиффании обеспечиваем ей популярность и поднимаем уровень жизни обычных людей, попутно реформируем армию и выдвигаем новых дворян и новых магов. Опираясь на них и силу, вытесняем старых аристократов, кто против королевы, провоцируем и вытесняем.

— Они ж тебя съедят в интригах и заговорах, — вздохнула Матильда.

— Ничего, я несъедобный, — хохотнул Борисов. — Да и возможно не так все страшно, в конце концов, всех боевитых уже убили в ходе мятежа. Нам главное — легализоваться, а там всех убьем!

Через неделю, 1 июня, в главном храме Бримира, в Лондиниуме, состоялась коронация Тиффании I.

Глава 22

Тайный брак и его последствия

После скромных коронационных торжеств, настала черед и тайного брака. Питер привел своего друга-священника, и венчание состоялось в храме на окраине Лондиниума. Был составлен документ, и Матильда с Сиестой, две графини, засвидетельствовали добровольность брака и подлинность документа. Тиффания, которую уговорила Матильда, вела себя смущенно и растерянно, но Борисова это не волновало. Происходи дело официально, не исключено, что потребовалось бы лишать королеву девственности под взглядами наблюдателей от всех кланов и родов, но как раз официальности Борисов и компания себе позволить не могли.

Да и сам брак вовсе не был той палочкой-выручалочкой, какой его хотелось бы видеть Матильде. Королева лишь кукла на троне, и в случае переворота нового мужа и настоящего короля ей найдут быстрее, чем Тиффания успеет всколыхнуть сиськами. Собственно, об этом и шла речь в узком кругу заговорщиков шестого июня, в королевском дворце, где уже установился какой-никакой, но порядок, в отличие от остального Альбиона.

— Ну что же, дорогие дамы, — сказал Борисов, прихлебывая кофе, — все первоначальные пункты нашего замысла реализованы. Мы у власти, получили титулы

— А кое-кто вообще тайный король, — хихикнула Сиеста.

— Кстати об этом, — сказала Матильда. — Дорогой герцог, когда вы уже вступите не только в духовную связь с королевой?

— Когда она этого захочет, — пожал плечами Борисов. — Не собираюсь никого принуждать силой. Так вот, как вы сами понимаете, положение наше шаткое. То, что мы у власти, еще не означает, что эта власть у нас есть. Пока кланы думают, что королева — кукла, а мы — авантюристы, удовлетворенные достигнутым, они нас не будут трогать. Стоит нам начать укреплять позиции, как нас сразу подрежут, отравят или иным способом уберут со сцены.

— Для чего же тогда нужен был тайный брак с Тиффанией? — гневно топнула ногой Матильда. — Я дала тебе все возможности!

— Формальные возможности, графиня, — безразлично ответил Борисов, — без силы они ничего не стоят.

— Так в чем дело?

— В том, что такие дела за один день не делаются. Нужно реформировать армию, сделать передовой корпус, где мне верят, ядром новой армии. Потом нужно будет столкнуть лбами Галлию и Германию, и вмешаться в их войну, на их территории. Это позволит поставить армию под мое командование, награбить добра и поднять авторитет. И вот тогда, по возвращении, можно будет прижать этот Тайный Совет, отобрать у них власть, выслать из страны и править уже самим.

— Как-то долго и сложно.

— Несмотря на мятеж и уполовинивание численности аристократов, за ними по-прежнему сила, вот и все.

Борисов пожал плечами и налил себе вина, после чего продолжил.

— Это я еще не упомянул, что нас могут устранить в любой момент и нужно быть настороже. Плюс создавать преданных нам людей, и поднимать из низов таланты, даруя им дворянство, и приманивать нищих, безземельных аристократов на свою сторону. Сейчас мы может только тайно лавировать, и постепенно поднимать симпатии к Тиффании, а это значит, что надо лезть в экономику. И это значит, что нельзя форсировать расходы на армию, ибо денег и так нет. Это не говоря уже о том грабительском договоре, который пришлось подписать с контрабандистами.

— А что с ними? — хором недоуменно спросили обе графини.

— А ничего, теперь могут возить, что хотят, на общих основаниях. Ничего, привыкнут торговать легально, я их прижму, — невнятно пробормотал Борисов. — Так что, как видите, дел невпроворот, и я хотел бы, чтобы вы взяли на себя часть их.

— Например? — склонила голову Матильда.

— Например, нам нужна истребительная сотня, способная сражаться с магами, если потребуется. Жан-Поль занимается ее формированием, а ты, дорогая, могла бы помочь с отбором магов.

— Маги, истребляющие магов? — фыркнула Матильда. — Да кто в здравом уме?

— По приказу королевы, — хмыкнул Борисов, — и приговору суда, сотня Жан-Поля будет выдвигаться и вершить наказание, если гордые старые аристократы решат, что они выше закона. Понятно?

Матильда задумалась.

— Мало ли молодых, честолюбивых магов, желающих пробиться выше? Займись ими, нам нужны магические силы. Жан-Поль наберет хороших бойцов, я выдам заказ на новое огнестрельное оружие. Также еще нужна будет охрана королевы, этакие королевские мушкетеры, как в Тристейне, — припомнил Борисов, как представилась ему Агнес. — Нужна будет своя разведка, отдел аналитики, ладно им займется Питер, в общем, дворец должен быть под контролем. Кто что сказал, кто что сделал, и чтобы ни одна сволочь не могла даже в теории причинить вред королеве. И при этом, чтобы кланы не насторожились, они — то своих людей во дворец точно приведут, уже привели. Так что, Сиеста — тебе дорога в наперсницы Тиффании.

— Почему я? — удивилась Сиеста.

— Почему она?! — воскликнула Матильда.

— Потому что ты, Матильда, и так ей подруга, и маг, и нужна в других местах. Этот изнеженный плод эльфийской любви нуждается в охране, а Сиеста ловко орудует кинжалом и хорошо стреляет из пистолета. Плюс мы занимаем место, через которое можно влиять на королеву.

Когда Борисов ушел, Матильда фыркнула.

— Место, через которое можно влиять на королеву! Знаю я одно место, которым точно можно влиять на королеву, а он отказывается его применять!

Сиеста даже не покраснела, хотя ранее, в прежней жизни служанки такая пошлость вогнала бы ее в краску.

— А что сама Тиффания?

— Робеет и стесняется, как всегда, — вздохнула Матильда.

— Зачем тебе это? Зачем ты толкаешь Аргуса к ней? — подумав, спросила Сиеста. — Это... неестественно.

— Лучше бы тебе не знать, — вспыхнул взгляд Матильды. — Не лезь в это дело, девочка! Дружи с Тиффанией, я не против, но в мои дела и душу не лезь!

Сиеста сделала вид, что испугалась, но в глубине души решила помочь "любимому Аргусу", тем более что где-то на периферии осознания бродили и всплывали мысли. Зародились они еще во времена Академии, когда Сиеста смотрела на красивых дворянок, особенно великолепную Кирхе, и смутно тянулась, сама того не осознавая, к ним.

Вот и теперь Сиеста думала, что хочет помочь, и принялась за дело.

Подружиться с Тиффанией было тем проще, что Сиеста, как выходец из низов общества, знала, чем помочь простым людям. На почве совместных добрых дел и планирования улучшения жизни крестьян, две девушки стали очень близки. Борисов круглые сутки проводил в работе, разрываясь на сотню маленьких Аргусов и занимаясь самыми неотложными делами, включая укрепление власти и построение вертикали организации. Матильда занималась магами-аристократами, от кланов Йорков и Ланкастеров, до волонтеров в сотню. Кстати, служить "прекрасной Тиффании", добровольцы сбегались тем охотнее, чем чаще королева являла свои формы народу.

Так, в делах и заботах летели дни и недели, пока в конце июня Сиеста не решила, что пора и не приступила к реализации плана. Все было рассчитано весьма точно: они уже неоднократно купались вместе с Тиффанией, в огромной королевской ванне, которую скорее следовало бы назвать бассейном. Также Сиеста подгадала начало плана к возвращению Борисова из поездки в Ньюкасл с инспекцией.

— Помыться с дороги и целая графиня потрет мне спину, хм, заманчиво, — хохотнул Борисов, прочитав записку, оставленную в его кабинете Сиестой. — Да еще и в огромной купальне, ну прямо чудеса какие-то! Ричард!

— Да, оябун? — заглянул в кабинет еще один помощник Борисова.

— Что там с новыми винтовками?

— Мастера приносили опытный образец, барон Жан-Поль смотрел, говорит — лучше, но слишком тяжелая выходит. Да и патрон нормальный сделать не могут.

— Понятно, — пожевал губами Борисов.

Объяснив, как мог, местным мастерам про винтовку Мосина, образца 1891/30 годов, продемонстрировав Лобзик и патроны, начертив, что смог, Борисов попытался подтолкнуть прогресс в области огнестрельного оружия. Сразу всплыло то, что нет ни таких материалов, ни технологий, ни инструментов. Ровно такая же проблема вставала с гранатами и гранатометами, да и пушками, в общем, в любой области огнестрельного оружия.

— Приказать собрать мастеров? — спросил Ричард.

— Нет, завтра гляну винтовку, посмотрим, чего они там наворотили, — машинально ответил Борисов. — Так, подготовь список дел на завтра, к моему возвращению должен лежать на столе.

— Сделаю, оябун, — кивнул Ричард и скрылся.

Продолжая думать об огнестрельном оружии, Борисов отправился в "королевскую купальню" в западное крыло дворца. Попутно он отметил, что посты охраны расставлены грамотно, прикрывают все узловые точки дворца, но также отметил, что этого недостаточно.

В купальне было слегка жарковато, и пар сильно ограничивал видимость.

— Сиеста, сколько раз тебя просил, не надо пытаться воспроизвести баню, — проворчал Борисов, раздевшись и двигаясь к ванне.

— О, Аргус, — раздалось пьяное хихиканье из пара, — ты вовремя!

— Еще и напилась, — вздохнул Борисов.

— Мы уже готовы пошалить, — игривым тоном ответила Сиеста.

Не успел Борисов уточнить, что это за "мы", как он добрался до пункта назначения и сам все увидел. Из хлопьев пены, покрывающей всю ванну и помещение вокруг, торчали две головы: Сиесты и Тиффании. Королева, закрыв глаза, и слегка шевеля заостренными ушками, постанывала возбужденно от того, как Сиеста мяла ей грудь. Сама Сиеста, хитро глядя на Борисова, слегка приподняла груди Тиффании, чтобы они показались из воды и пены.

— Вижу, что ты не против, — хихикнула Сиеста, опуская взгляд ниже.

— Вы что, напились? — спросил Борисов, залезая в ванну.

— О, это афродизиак, я просто слегка перепутала дозировку, — отозвалась Сиеста.

Борисов почувствовал, что афродизиак начинает действовать. Он бы и без него смог, но Сиеста, решившая подстраховаться, запаслась зельем и случайно разлила весь флакон. Она уже успела разок удовлетворить себя и Тиффанию руками, но этого было недостаточно, и Сиеста облизала губы.

— Иди сюда, — напряженным голосом сказала она Борисову, — я потру тебе спинку!

Насадившись на Борисова и охватив его ногами, Сиеста начала двигаться вверх-вниз, не забывая, впрочем "тереть спину", то есть впиваться в нее ногтями, а в плечи зубами.

— Э, на садо-мазо мы не договаривались! — заявил Борисов.

— Сиеста, — брошенная Тиффания открыла глаза. — Что происходит? Я хочу еще!

— Аргус, сделай... мне... еще!! — почти крикнула Сиеста.

Тиффания подобралась к ней сзади и начала мять груди Сиесты.

— О да, именно так!

— Да вы, графиня, смотрю — би, — хохотнул Борисов, ускоряя движения.

— Я тоже так хочу, — облизала губы Тиффания, не прекращая массажа, — раз это так хорошо!

Сиеста ничего не ответила, извиваясь в конвульсиях оргазма.

— Я бы предложил все-таки сменить позу, а то спина у меня не железная, — заметил Борисов.

— Я знаю, что нужно делать! — вскинулась Сиеста. — Заодно разогреем нашу королеву.

— Да она и так пышет жаром, как доменная печь, — ответил Борисов, но спорить не стал.

Встав на четвереньки на широкой скамье, Сиеста уверенной рукой указала на задний проход, а сама тем временем уложила Тиффанию перед собой. Сиеста не слишком осознавала, что делает, просто повиновалась желаниям, которые в ней освободил неправильно примененный афродизиак.

Какое-то время дело не шло, но потом все трое поймали темп, и купальня заполнилась стонами Тиффании и мычанием Сиесты. Борисов тоже не стал сдерживаться, и наяривал от души, в темпе Сиесты. Тиффания разогрелась и потекла, когда Борисов позволил себе больше не сдерживаться.

— Она твоя, — сообщила Сиеста, яростно облизывая Борисова и покусывая его. — Давай, она разогрета и возбуждена, сделай это, я хочу посмотреть!

Позиции трио сменились, теперь Борисов трахал Тиффанию, лежавшую на скамье с широко разведенными ногами, а Сиеста, не удержавшись, уселась над лицом королевы. Потом они еще раз поменялись. И еще раз. Потом Сиеста учила королеву, как делать минет, а потом хотела сделать бутерброд с собой посредине, но тут уже возмутился Борисов.

— Ходить ведь завтра не сможете! — увещевал он, но Сиесту было не остановить.

Она переключилась на Тиффанию, и купальня снова заполнилась стонами. Борисов помылся, но, тоже не выдержав зрелища двух обнаженных большегрудых красавиц, трущихся друг об друга, присоединился.

Ну а потом остыла вода и секс-марафон все-таки закончился.

— И что с ней делать? — хмыкнул Борисов, глядя на уснувшую Тиффанию.

— Обнять и приласкать, — промурлыкала Сиеста.

Безжалостно намятая ими королевская грудь протестующе качнулась.

— Завернуть в полотенце и унести спать. Как вы сюда пробрались?

— Из королевской спальни есть тайный ход, надо полагать король Джеймс его сделал для себя.

— Понятно, тогда показывай дорогу, — вздохнул Борисов.

— Неужели тебе не понравилась наша королева, мне так очень понравилась, — заявила Сиеста.

— Эх, Сиеста, — еще раз вздохнул Борисов, — о таких вещах надо предупреждать заранее!

— Тогда ты бы не согласился! — резонно возмутилась Сиеста.

— Конечно, потому что секс — это приятно, но вот последствия, и я не про беременность, если что. Дворец еще не полностью под нашим контролем, значит, о случившемся рано или поздно узнают наши противники.

— Так мы никому не скажем! Никто нас не видел!

— Эх, Сиеста, — хлопнул ее по ягодице Борисов, — ты еще так юна и невинна!

— Не так уж и невинна, кто-то у меня все забрал!

Но Борисов уже не слушал, взваливая на плечо королеву. Сиськи Тиффании, как маятник, покачивались в такт движению по лестнице, завораживая Сиесту. "Что такого плохого может случиться, ведь никто не узнает?" думала она. Дело подданных — помогать королеве, и сегодня Сиеста ей помогла, и еще поможет в будущем!

И при мысли об этом, бывшая служанка довольно облизала губы.

Глава 23

В которой повествуется об армии и флоте Альбиона

Фактический глава клана Йорк, герцог Вестширский, Джером Йорк, встретился с другим фактическим главой, только клана Ланкастеров, герцогом Мэтью, на нейтральной территории. Формальные главы кланов, патриархи кланов и отцы герцогов, были уже слишком стары и предпочитали доживать свой век в родовых замках, помогая советами сыновьям. Собственно, с подачи отца Мэтью и была назначена встреча здесь, на берегу высокогорного озера Лоссвинд, в старом замке одного из многочисленных вассалов клана Ланкастеров.

Люди Джерома тщательно проверили замок, маги провели ритуалы укрепления и защиты, и теперь два самых высокопоставленных дворянина королевства беседовали. Настороженное и недоверчивое отношение, следствие давней вражды и недавнего вхождения в триумвират, правящий Альбионом, искусно маскировалось формальными улыбками и вежливыми, пустыми словами.

Побеседовав для приличия о дорогах и погоде, Джером и Мэтью постепенно подобрались к цели встречи.

— Скажите, любезный Джером, что вы думаете о герцоге Чеширском?

— Скажу, что он, конечно же, выходец из низов, — подумав, ответил Джером. — Но все же спас Тюдоров, смел, решителен, королевству и аристократии нужно иногда вливать свежую кровь в свои жилы.

— Это вы, дорогой герцог, очень метко подметили насчет вливания свежей крови!

С этими словами Мэтью подвинул к Джерому конверт с донесением, с которого все и началось. Глава Йорков, подумав, открыл конверт и прочитал донесение. В нем агент Ланкастеров докладывал о том, что оябун Филч вступил в тайную связь с королевой и ее лучшей подругой, графиней Эссекской.

— Откуда у него силы сразу на двоих? — машинально удивился Джером. — Наш дорогой оябун и герцог Чеширский постоянно же в делах и заботах, носится по всему Альбиону.

— Именно так, вчера отбыл в Бристоль на главную армейскую верфь, прихватив с собой третью подругу, графиню Южной Готы.

Джером Йорк от души рассмеялся и одобрительно похлопал в ладоши.

— Это соответствует моему мнению, простолюдин выбился наверх и теперь пожинает плоды своей храбрости, хотя королева — это, конечно, чересчур.

— Мои люди провели расследование. Он и наша прекрасная Тиффания Первая состоят в браке, да, да, в браке по всем правилам, любезный Джером, — продолжал раскрывать карты глава Ланкастеров. — А теперь подумайте, чем занимается герцог Чеширский?

— Армией и флотом, лезет в экономику, его люди охраняют королеву, гм! — Джером задумался.

— Вот именно! — добавил Мэтью. — Такое уже не спишешь на выходца из низов, не так ли?

Тон его стал доверительным, да и в целом беседа пошла более раскованно, как только был определен общий враг.

— Этого можно было ожидать, — пробормотал Джером после долгой паузы. — Стоять в шаге от трона и не попробовать залезть на него, выбравшись с самых низов? Но все же я считал, что он окажется умнее и не полезет дальше, удовольствовавшись властью в Триумвирате.

— Тиффания Первая коронована и нравится простолюдинам, — как бы невзначай заметил Мэтью, — а уж кто стоит за ее троном и дергает за ниточки им не видно.

— Да, любезный Мэтью, пожалуй, нашим кланам стоит пойти на сотрудничество в этом вопросе, — улыбнулся Джером, намеренно не произнося прямо решения.

Несмотря на все защитные покровы магии, всегда оставался риск быть подслушанными. Да и встреча не на своей территории обязывала быть сдержанными, и оба герцога потратили еще минут десять на паутину недоговоренностей. Убедившись, что взаимопонимание достигнуто, они снова вернулись к светской беседе, на этот раз об охоте и признанной красоте королевы.

Удар предстояло нанести после возвращения Борисова из поездки, чтобы накрыть всех разом.

Тем временем Борисов в сопровождении Матильды летел на отремонтированном "Южном Кресте" в Бристоль.

— И зачем мы делали крюк к этой занюханной рыбацкой деревушке? — лениво поинтересовалась Матильда.

Она сидела на бортике корабля, спиной к проплывающим мимо облакам.

— Затем, что у меня там были дела, — пожал плечами Борисов.

Матильда усмехнулась.

— Настолько важные, что ты полетел туда сам? Дорогой герцог, вы даже по дворцу помощников гоняете с поручениями, а тут сами полетели разговаривать с каким-то бородатыми рыбаками?

— Если бы вы, дорогая графиня, меньше времени уделяли магии и сексу, — проворчал Борисов, — то заметили бы, что в важных вопросах я не стесняюсь действовать лично. Да, это был важный вопрос, Матильда, ну ей-ей, что ты думаешь, ворота в столице сами распахнулись?

— А

— Ага, это был поселок контрабандистов, ныне честных торговцев всякой дрянью. Или ты думала, что мне интересна жизнь простых рыбаков? Вот как раз к рыбакам ездят помощники, и я знаю, что обычным людям стало реально легче жить, хоть из-за этого и образовалась дыра в бюджете. И еще одна дыра из-за этих сраных контрабандистов, но это все ненадолго. Чуть позже пойдет отдача, и да, Матильда, это важнее магии.

— Экономика важнее магии?

— Важнее, важнее. Две трети флота истребили в мятеже, армию еще учить и учить, перевооружать, корабли строить и на все это нужны деньги, деньги, деньги. Не говоря уже о том, что подготовка магов тоже не задаром проходит. Нужна королевская школа магов, под патронажем Тиффании, после поездки в Бристоль собираюсь протолкнуть указ, если эти Йорки с Ланкастерами морды не своротят.

Борисов заходил туда-сюда по палубе, мимо Матильды, восклицая и размахивая руками.

— Маги — основа боевой мощи! Маги — дворяне! Простолюдинам не положена магия! Дворяне честно служат короне и готовы отдать за нее жизнь! Возможно, эта система и работает в спокойное время, но теперь, после мятежа — нет! На континенте скоро разразится буря, а у нас остров в упадке! Хорошо, что Альбион летает сам по себе, а то и остров рухнул бы! Нужна королевская школа магов, в которую будут принимать детей, имеющих дар к магии! Неважно, чьих детей, любых, чем беднее, тем лучше! Их обучат и вырастят за счет казны, а взамен они будут служить короне. Получат титулы безземельных дворян, и составят основу трона, его мощь и силу! Армии нужны маги, преступно зависеть в этом вопросе от чьих-то древних обид, честолюбивых помыслов о троне, заговоров, в конце концов! Все затраты окупятся стократно, у королевы будет своя армия магов, и тогда, и только тогда аристократия окончательно склонит головы! Наступит время абсолютной монархии!

— Аргус, на это же уйдут десятилетия, — серьезным тоном сказала Матильда, слегка наклонив голову.

— Да, и что? — Борисов остановился. — Если всерьез заниматься хозяйством, то так и надо планировать, на года, на десятилетия вперед! Если жить сегодняшним днем — только и остается, что хапать да развратничать, не думая о государстве.

— Раз в казне так плохо с деньгами, — вернулась к прежней теме Матильда, — то откуда будут средства на армию и флот? Раз с деньгами так все плохо, как ты говоришь?

— Нету, нету денег, хоть волком вой, — помрачнел Борисов, — будем думать, извращаться, какие заказы убрать, где что распилить, сделать из одного фрегата десять лодок-брандеров, с камикадзе за рулем. И кланы денег жмут, чуют, что им хотят хвост прижать. И не понимают, козлы аристократические, что сейчас нас любой сосед завоюет, ну, кроме Тристейна, разве что.

— Ты же сам сказал, что грядет буря, — прищурилась Матильда.

— Грядет, по моему веленью, чтобы до Альбиона никому не было дела, — отмахнулся Борисов. — Ну, нет, нет у нас сил, противостоять той же Галлии! До мятежа — были, сейчас — нет! Флот уничтожен на две трети, спасибо, что рыбаки почти не пострадали, иначе еще и голод начался бы. Драконы повыбиты, грифоны разлетелись, мантикоры попрятались, воздух держать некому, а транспорты из Галлии, замечу, летают регулярно. Захочется Джозефу пощупать нас за мягкое место и пощупает, отразить нападение и высадку десанта не сможем. И армия такая же, плохо обученная толпа, с высоким духом.

— Тебя послушать, так везде плохо, — вздохнула Матильда.

— Странно было бы ожидать другого, — пожал плечами Борисов. — Мятежи дорого обходятся, и это просто чудо, что удалось все переломить обратно. Но теперь нужны деньги, деньги, деньги!

— Может взять займ у Джозефа? — предложила Матильда.

Борисов, уже собиравшийся возразить, внезапно задумался и очень глубоко.

Бристоль представлял собой небольшой городок, выросший вокруг главной верфи армии. Население города работало на верфи, обслуживало тех, кто работает на верфи, в общем, являло собой то, что на родине Борисова называлось моногород.

В настоящее время работы на верфях были приостановлены, и, собственно, Борисов, поэтому и приехал. Клубок из нехватки денег, нежелания останавливать работы и необходимости не допустить бунта работников и их разбегания по стране, при том, что мастеров собрали обратно с изрядным трудом. Хорошо, что мятежники не сожгли верфь, решив, что кораблестроительные мощности им самим пригодятся. Плохо, что верфи требовали денег и еще раз денег, взамен, правда, исправно выдавая корабли, но вот конвертация кораблей в деньги пока что была невозможна. Правда, после предложения Матильды, у Борисова родилась идея, целый букет идей, но все они требовали времени на реализацию.

К счастью, мятеж, прокатившийся по Альбиону, поумерил и возможные требования. Обещание Борисова обязательно заплатить, плюс поставки продовольствия и гарантии обеспеченности работой, загасили недовольство.

— Мягко ты с ними, — заметила Матильда. — Взял бы пару сотен солдат

— Вот так и начинаются мятежи, — перебил ее Борисов. — Солдаты что, по-твоему, твари безмолвные? Такие же выходцы из простого народа, а потом короли удивляются, что их вилами в пузо на фонарь поднимают. Тем более, что мы представляем здесь "прекрасную Тиффанию", а королева мягка, добра и думает о народе, как всем известно. Кстати, надо не забыть заняться пропагандой.

Борисов вскочил с кровати и быстро записал мысль в ежедневник.

— Хватит о делах, иди уже обратно, — протянула руки Матильда.

— Если я не буду думать о делах, вы, барышни, протрахаете всю власть, — возразил Борисов. — И никакие сиськи вас не спасут, ибо не будет армии и флота, которым можно эти самые сиськи демонстрировать!

Глава 24

в которой присутствуют Луиза, Кирхе, Табита, Монморанси, Гиш и дела континентальные

Король Галлии, Джозеф, посмотрел на календарь и нахмурился.

— Ты не торопилась, дорогая Шеффилд, — густым голосом сказал он. — Уже конец июля.

— Прошу прощения, повелитель, — склонила голову фамильяр, — я пошла по ложному следу, и поэтому потеряла время. Но я выполнила ваше поручение!

— Маг Пустоты, Луиза де ла Бом ле Блан де ла Вальер, 16 лет, закончила первый курс Академии Магии Тристейна. В настоящее время находится в столице Тристейна, возле королевы Генриетты, которая считает Луизу своей лучшей подругой. Фамильяр Луизы, некто Аргус Филч, с подтвержденной силой Гандальва, исчез в ночь после призыва, а сама дочь герцога Вальер не умеет призывать его обратно. Она вообще не очень умела в магии, кроме магии взрывов.

— Очень хорошо, — огладил бородку Джозеф. — Откуда сведения о подтвержденной силе Гандальва?

— Я вошла в контакт с учениками Академии, точнее ученицей, — поклонилась Шеффилд. — Ее возлюбленный сражался с фамильяром Луизы, и не успел и глазом моргнуть, как был повержен неизвестным оружием. Кстати, ученица эта, Маргарита ля Фер де Монморанси, приворожила своего возлюбленного, Гиша де Граммона. У Луизы и Маргариты также очень интересные соседки по Академии, ваша племянница Шарлотта и Кирхе фон Цербст из Германии. Я взяла на себя смелость немного припугнуть Монморанси и пообещать ей много золота от вашего имени за визит к вам, Ваше Величество.

— То есть

— Они здесь и ждут, — улыбнулась Шеффилд. — Девочка не рассчитала дозу, и теперь возлюбленный сопровождает ее везде, не думая и не заботясь о приличиях. Она направлялась к озеру Лагдориан, чтобы расколдовать Гиша, но я перехватила Маргариту по дороге.

— Молодец, Шеффилд! — Король Галлии ударил кулаком правой руки по ладони левой. — Фамильяр, ты говоришь, сбежал? Что ж, это не беда, научим Луизу, она его вызовет.

— Ваше Величество?

— Отправляйся за Шарлоттой, — сказал Джозеф после паузы. — Скажи ей, что после выполнения этого задания, она сможет вылечить свою мать.

Шеффилд склонила голову, но при этом всем телом выражала непонимание происходящего

— Монморанси опоила Граммона зельем, это преступление. Если не хочет попасть под суд, поможет Шарлотте выкрасть и привезти сюда Луизу ла Вальер и Кирхе Цербст. Шарлотта, которая хочет вылечить мать, приложит все силы к задаче. Монморанси знает, как убирать приворот и отправлялась к озеру Лагдориан? Пусть попросит у водного духа пару капель и для матери Шарлотты, вот и все. В результате ученицы выкрали учениц, Галлия здесь не замешана официально.

— Зачем они вам, повелитель? — напряженным голосом спросила Шеффилд.

— Ручной маг Пустоты не помешает, да еще и с призванным фамильяром, — думая о своем, отмахнулся Джозеф. — Через Пламенную Кирхе наладим контакт с Германией, а то там слишком спокойно. Пора немного поджечь обстановку!

И Джозеф расхохотался над своей немудренной шуткой. Шеффилд вежливо обозначила улыбку.

— После того, как Вальер и Цербст будут здесь, можно будет и накалить обстановку с Тристейном, а то и слегка пощипать Генриетту за ее королевские прелести. Даже сейчас можно немного обострить обстановку! Альбион слаб и выбыл из игры, теперь можно немного потрясти Тристейн, а затем взорвать изнутри Германию. После этого уже никто не сможет противиться моему плану объединения Халкегинии в единое королевство!

— Ромалия, — напомнила Шеффилд.

— Эльфы, — возразил Джозеф. — По моему заказу, они убьют Папу. После взрыва возмущения, я поведу объединенное войско, с магами Пустоты во главе, на эльфов и очищу юг! После этого все остальные нелюди в мире падут перед мощью Халкегинии! Видишь, как все просто, моя милая Шеффилд?

— Да, Ваше Величество, — девушка склонила голову, пряча тяжелый вздох.

— Отправляйся за Шарлоттой, и пригласи, хотя нет, где ты оставила Монморанси и Граммона?

— В западном крыле, Ваше Величество.

— Отправляйся, Шеффилд, — повторил Джозеф с улыбкой, — а я сам навещу наших дорогих гостей и поговорю с ними.

Девушка, поклонившись, вышла. Джозеф, жестом подозвав охрану, отправился в западное крыло. По дороге он обдумывал детали обострения отношений с Тристейном, ведь следовало не просто обострить отношения, нет. Для обычного обострения хватило бы участия племянницы короля Галлии в похищении подруги королевы, дочери герцога Вальер. Нет, следовало учесть нюансы и обострить отношения в правильном ключе, чтобы Генриетта потеряла голову, а вот в Германии, наоборот, не торопились на защиту королевы Тристейна.

С учетом предстоящего брака Генриетты и принца Альберта, дело выглядело непростым.

Генриетта опустила руки, и письмо спорхнуло на пол. Королева заплакала, беспомощно, по-детски, не сдерживая всхлипов. Луиза де ла Вальер, потупив глаза, ковыряла носком туфли изразцовый пол. Луизе хотелось провалиться сквозь этот самый пол, ибо именно она провалила в свое время миссию и не привезла злосчастное письмо от Генриетты к Чарльзу.

Теперь же, Германия, на основании этого письма, разрывала брак и угрожала войной, за попытку обмана.

— Не плачьте, Ваше Величество, — пробормотала сквозь силу Луиза. — Я и мой муж отдадим свои жизни за вас!

— Что? — подняла заплаканное лицо Генриетта. — Зачем?

— Долг дворян служить королю, — отчеканила Луиза, — мой муж — главнокомандующий войсками Тристейна, он отразит нападение подлых германцев!

При этом Луиза так и тянулась, так и выпячивала несуществующую грудь, и говорила сквозь стиснутые зубы.

— Это герцог д'Эгийон внушил тебе такие мысли, Луиза? — всхлипнула Генриетта. — С чего бы мне желать смерти лучшей подруге?

— Ну, вы же выдали меня за него замуж, Ваше Величество, — процедила Луиза. — Сейчас он отправился с инспекцией в войска, и первым встретит удар из Германии!

— Луиза, что случилось? — заморгала Генриетта. — Ты же так радовалась на свадьбе?

Луиза гневно запыхтела, покрываясь красными пятнами, потом заорала на весь зал.

— Он не захотел меня, Генриетта!!! Я!!! Я сама разделась перед ним!!!! Я позволила ему сделать со мной все, что он пожелает!!! А он!!! Ты знаешь, что он сделал!!! Ты знаешь?!! Он!!! Я ему, а он!!!

После чего Луиза, растратив силы во вспышке гнева, упала на пол и разрыдалась, не хуже королевы. У Генриетты снова подкатил ком к горлу, она подхватилась с трона, обняла подругу, и они долго рыдали вместе, пока не устали.

— Так что случилось-то после свадьбы? — уточнила Генриетта.

— Он, — Луиза нахохлилась и отвечала нехотя. — Он сказал, что я еще слишком ребенок и ушел, даже не притронувшись ко мне! Я стояла перед ним, бесстыдно обнажившись до самого сокровенного, а он даже не шелохнулся! Мне... мне потребовалось столько сил на это, а он даже в щечку меня не поцеловал! Ну, почемуууууууу?! Почемуууууууу?! Неужели всем нужны такие дыни, как у этой противной Кирхе?! У нее каждую ночь новый поклонник, а на меня даже муууууж смотреть не хочет!

Луиза завелась по новой, и, рассказывая, выла на букве у, и всхлипывала между предложениями.

— Все плохо, — пробормотала Генриетта.

— Все плохо, дочка, — выговаривал Кирхе ее отец, в поместье Цербстов. — Тебе уже восемнадцать, а ты вертишь хвостом перед всеми парнями, и даже не думаешь о будущем!

— Как раз о будущем я думаю, иначе не училась бы в Академии Тристейна! — возразила Кирхе. — Мне еще рано думать о замужестве и детях!

— Нет, тебе уже поздно! — рыкнул отец.

Все его таланты графа и полковника армии Германии не работали против упрямой дочери. О, если бы граф фон Цербст мог бы определить Кирхе в армию Германии, он бы сделал это быстрее, чем вы бы успели моргнуть глазом. Там бы Кирхе привили все то, чего ей не хватало, по мнению отца: дисциплину, порядок и уважение к взрослым.

— Еще рано! — рыкнула в ответ Кирхе, от ярости выдыхая язычок огня.

Увы, упрямством в некоторых вопросах она пошла в отца, а матери, способной обуздать Кирхе, в поместье Цербстов не было. Поэтому Кирхе и удавалось обычно настоять на своем, но тут старый граф, получивший полчаса назад депешу из Виндобоны, столицы Германии, что называется, уперся рогом. Тональность криков и температура огня повышалась, пока не загорелся ковер на стене и не задребезжали стекла в окнах.

— Хватит! Никакой Академии! — орал граф. — Скоро ее сровняют с землей наши войска!!

— Что? — осеклась и потухла Кирхе. — Что ты сказал?

— Император Германии, доблестный Фридрих Второй, получил неопровержимые доказательства измены королевы Тристейна, Генриетты, — сквозь силу проговорил старший Цербст. — Доказательства, которые она пыталась скрыть. Это была ловушка, в которую хотели заманить Германию подлые Тристейн и Альбион! Но сам Бримир наказал их! Альбион — мятежом, а Тристейн — глупой королевой!

По мере того, как он говорил, голос все повышался, нарастали уверенные нотки.

— Через неделю войска Германии обрушатся на Тристейн, подобно тому, как грифон падает с небес на беззащитную овцу! — глаза графа пылали предвкушением битв. — Четыре дивизии тяжелой пехоты, при поддержке Второго Воздушного флота и отдельного отряда драконов обрушатся на Тристейн, подобно божьей каре! Мы уничтожим вероломную королеву и ее вероломное королевство, сокрушим угрозу Германии раз и навсегда! Копыта нашей конницы вытопчут поля, а сапоги солдат измерят все дороги, мы выпьем все пиво Тристейна и угоним в плен всех жителей, а столицу предадим огню и разграблению!

Дадах! Кирхе отвесила отцу пощечину, выводя того из воинственной экзальтации.

— Этому не бывать! Ко мне, Пламя!

Огромная огненная саламандра выломала дверь и зашипела на графа.

— Не пытайся меня остановить, — предупредила напоследок Кирхе, — иначе я залью огнем всю округу, включая твоих любимых солдатиков!

— Беги в свою Академию, предательница, — прохрипел отец Кирхе, — я найду тебя там!

— Только попробуй, папа, только попробуй, — ответила Кирхе, натягивая специальные длинные перчатки. — Я сожгу тебя и твою армию, да так, что даже ваших костей не останется! Вперед, Пламя! Н-но, моя девочка!

Саламандра, которую оседлала Кирхе, протяжно свистнув и выдав струю огня, рванула прочь из поместья, ловко и быстро перебирая лапками. Впрочем, отец Кирхе и не пытался ее преследовать, прекрасно зная упрямство дочери и ее мастерство в огненной магии.

Он погасил пламя, зажженное саламандрой и, присев, задумался о нелегкой судьбе отца — одиночки.

Невысокая девушка с синими волосами, удерживая огромный, выше ее на голову, посох в форме вопросительного знака, соскользнула с синей драконицы. Следом скатилась Шеффилд и подала знак драконюху.

— Следить, как за королевскими драконами! — приказал она.

— Я вернусь, — безэмоциональным голосом сообщила девушка с синими волосами драконице. — Жди спокойно.

Потом Шарлотта развернулась и пошла вслед за Шеффилд на встречу со своим дядей, королем Галлии Джозефом. В раннем детстве Шарлотты ее мать выпила вместо дочери яд, помутивший разум женщины. В результате Шарлотта выросла странноватой, слабо эмоциональной, самостоятельной, начитанной, сторонящейся общества девушкой, слегка помешанной на том, чтобы вылечить маму. Собственно, тайным интересом поступления Шарлотты (подруги знали ее под именем Табита) в Академию Тристейна был поиск магических средств излечения.

— Поздравляю, племянница! — неожиданно широко и открыто улыбнулся Джозеф, распахивая объятия. — Ты прошла все испытания, доказав свою выдержку и силу, и готовность заниматься делами королевства!

Последние несколько лет Шарлотте постоянно давали различные задания магического толка, которые точнее было бы охарактеризовать, как попытку убить девочку чужими руками. Но Шарлотта справлялась, и Джозеф ухмылялся. Выполненные задания — прибыток Галлии, в этом был особый смак отправления девочки на такие задания. Но теперь король Галлии сделал поворот на 180 градусов, и Шарлотта не знала, как реагировать. Потрясение от новости о том, что маму можно будет скоро вылечить, еще не прошло, и тут Джозеф щедрой рукой добавил.

Разумеется, не просто так, а с целью упрощения будущего разговора.

— Отдать вам Кирхе? — пошатнулась Шарлотта. — Она моя лучшая подруга!

— Маргарита вылечит твою маму, — еще раз надавил Джозеф, — но только после того, как вы отдадите мне Луизу и Кирхе. Она твоя лучшая подруга? Прекрасно! Клянусь, что не трону ее и пальцем!

Шарлотта подняла измученный взгляд на дядю.

— Вы же дали нерушимую клятву, повелитель, — заметила Шеффилд, когда за девушками закрылись двери.

— И не собираюсь ее нарушать, — пожал плечами Джозеф. — Трогать Кирхе пальцем будешь ты, моя дорогая Шеффилд. Заодно и убедишься, что эта Кирхе Цербст меня не интересует, как женщина!

Шеффилд слабо улыбнулась, не в силах понять, шутит король Галлии или нет.

Глава 25

в которой Борисов устраивает кровавую баню

Усталый от поездки и бесконечных дел, и мечтающий помыться и лечь спать, Борисов шел по центральному коридору королевского дворца в Лондиниуме. Матильда, воспользовавшись моментом, ускакала сразу после приземления, сославшись на неотложные магические дела. Борисов же, вздохнув, тоже впрягся в лямку своих неотложных дел. Сейчас рядом с ним шел Питер Оу, докладывая о делах продовольственных.

— Стой, — сказал Борисов, поднимая руку.

Питер остановился, чуть позади Борисова. Огромный центральный коридор был пуст, даже охрана, которая должна была стоять, как минимум, на перекрестках дворца, отсутствовала. Что-то было не так, Борисов это чувствовал, но оформить словами не мог. Голова, гудящая от забот, проектов, неотложных и текущих дел, никак не хотела соображать, что именно не так. Питер терпеливо ждал, поглядывая на Борисова, а тот рассматривал пустой коридор. Секунду спустя Лобзик толкнул Борисова в бедро, и тот догадался войти в ускоренный режим.

— Готовься к бою, это засада! — сообщил дробовик.

— Откуда ты знаешь? — уточнил Борисов.

— Я чувствую, чувствую оружие, много оружия вокруг, и жажду крови, да, они пришли за твоей головой, и не только. Дворец пропитан жаждой крови, и тут очень, очень много оружия!

— Понял! Не подведи, напарник! — хмыкнул Борисов.

— Пока в твоих жилах течет кровь, буду служить безотказно!

Остановившееся на время разговора время снова пошло, так это выглядело для Борисова. Для Питера же все выглядело иначе: суровый оябун остановился, осматривался секунду, потом положил руку на оружие и тут же взревел зычно, на весь дворец.

— Измена! Охрана, к бою! Королева в опасности!

Питер, немного растерявшийся, но привыкший, что Борисов слов на ветер не бросает, только вытаскивал короткий кинжал из ножен, когда соседние двери распахнулись, и закрутилась карусель боя. Люди начали выбегать в коридор, дах, дах, дах, почти непрерывной очередью застрочил Лобзик, заухали и засвистели заклинания, чья-то рука отшвырнула Питера в сторону. Ударившись о стену, Питер скатился на пол, наблюдая вокруг множество ног, ощущая запах дыма и почти оглушенный выстрелами и взрывами. Он не успел еще ничего сообразить, когда один из солдат проткнул его насквозь в горло, почти моментально убив.

— Не на того напали, бляди! — рычал Борисов. — Измена! Ко мне, охрана! Мочи козлов!

Он кружился и вертелся в узком пространстве коридора, наполнившегося солдатами и магами. Стрелял из Лобзика почти в упор, пинками в живот и грудь отбрасывал ближайших, подставлял солдат под заклинания, и постоянно посматривал под ноги, больше всего опасаясь упасть. В боях на воздушных кораблях все было немного иначе, там все-таки был простор, здесь же место для маневров отсутствовало. Приходилось скользить в миллиметрах от вражеских лезвий, стрелять в упор, постоянно кружиться, пригибаться, не смея замедлиться ни на секунду.

Через минуту коридор был затянут дымом выстрелов — в Борисова тоже стреляли, но безрезультатно, покрыт мертвыми и умирающими телами, пол залит дымящейся кровью, завален говном, кишками, стены в выщерблинах от заклинаний, заляпаны разлетевшимися мозгами. Убивший за минуту два десятка солдат и двух магов, Борисов стоял в центре всего этого и тяжело дышал. Последние секунд пятнадцать маги так и норовили выхватить заклинаниями Лобзик, и Борисову пришлось нелегко, скользкими руками противодействовать магии.

— Ко мне, охрана! — собравшись с силами, опять взревел Борисов. — Измена! Королева в опасности!

Не знавшие о главном козыре Борисова — силе Гандальва — заговорщики выделили на него две дюжины солдат и звезду магов. Оставшиеся четверо бойцов мелко дрожали, боясь даже смотреть на Борисова, особенно на оружие в его руках: дымящийся Лобзик в правой и залитый кровью кинжал в левой. Тройка магов, после потери двух собратьев, тоже пала духом, но не так сильно, как бойцы. Понимая, что каждая секунда передышки работает на Борисова, они изготовились уже, было к новой атаке, но тут на шум боя прибежали-таки еще люди.

Вроде всего ничего, пятеро, но, во-первых, это была сработанная пятерка, четыре бойца и маг, а во-вторых, они были из "истребительной сотни", которую Борисов курировал лично. Поэтому на крики магов-мятежников.

— Предатель Альбиона! Чужак! Убейте его, он магией завладел разумом королевы!

Раздался лишь дружный гогот "истребителей".

— Огонь! — спокойно скомандовал маг, командир пятерки.

Четыре его бойца уже целились в мятежников, дымились фитили. Маги-мятежники отшатнулись в стороны от выстрелов, и этим воспользовался Борисов. Рывок вперед, выход на дистанцию клинча, кинжалом под подбородок одному магу, из Лобзика в упор второму и уйти за спину третьего, самого молодого из тройки. Крутнувшись вокруг уцелевшего мага, Борисов пинком вышиб волшебную палочку, и тут же провел второй пинок, в пах. Оглянувшись, Борисов увидел, что солдаты из истребительной сотни докалывают штыками уцелевших бойцов-мятежников.

— Оябун, вы живы! — быстрым шагом приблизился маг. — Майкл дю Соуза, шевалье Лиона, линия Ветра!

— Молодец, Майкл, получишь награду лично из рук королевы! — пообещал Борисов. — Бойцы, осмотреть помещения вокруг, не засели ли еще крысы.

Солдаты разбились на двойки, и, страхуя друг друга, начали осмотр помещений, из которых выбегали мятежники. Никто, кроме пятерки Майкла, не показывался, и Борисова это сильно беспокоило. В другой ситуации он бы устроил экспресс-допрос, для того и захватывал мага, но сейчас следовало торопиться.

— Майкл, королева в опасности! — говорил Борисов, связывая захваченного мага. — Где остальная сотня?

— На полигоне за дворцом, — ответил Майкл, — моя пятерка выполнила упражнения, и мы возвращались в свои комнаты. Услышали выстрелы, ваш крик, побежали на помощь.

— Так, — Борисов задумался на секунду. — Майкл, выдели двоих, пусть тащат это связанное говно на полигон, и ведут обратно всю сотню.

— Джейк, Парсонс! — тут же крикнул маг. — Пленного — на полигон, головой отвечаете! Сотню в ружье, королева в опасности!

Солдаты, отсалютовав, подхватили связанного и быстро потащили, ухватив подмышки, по центральному коридору. Борисов решил, что вряд ли мятежники оставили там засаду, и значит шансы того, что через какое-то время здесь будет вся сотня, очень велики. Но ждать момента, когда "истребители" вернутся, никак нельзя было. Борисов физически ощущал, как всем остальным в их команде: Сиесте, Матильде и даже Тиффании угрожает опасность. Ладно, он сам отбился, используя скорость, а остальные?

— Вперед, к покоям королевы, — скомандовал Борисов оставшимся. — Я впереди.

— Но, оябун

— Нас слишком мало, а я быстрее среагирую на опасность, — оборвал его Борисов. — Вперед!

Молодой маг ветра бросил взгляд на заваленный трупами коридор и проглотил все возражения. Конечно, он и так знал, что оябун сильнее всех, Борисов регулярно проводил занятия с сотней, попутно поддерживая физическую форму. Но одно дело тренировка, а другое вот так, видеть наглядное подтверждение, воплощенное в двух дюжинах трупов.

Вид быстро шагающего по дворцу, залитого с ног до головы кровью Борисова, не оставлял равнодушным никого. Умные прятались, робкие разбегались, мятежники устремлялись в бой, а самые храбрые присоединялись к Борисову и его группе, растущей прямо на глазах. Ясно было, что происходит передел власти, и, как и всегда, происходит он кроваво. Сторонники Йорков и Ланкастеров во дворце, усиленные прибывшими отрядами, должны были уничтожить Борисова и его приспешников, быстро и эффективно. Были отданы распоряжения, убрана охрана, проведены значительные силы, но все равно план операции трещал по швам и разваливался на глазах, ибо никого из команды Борисова первым ударом устранить не удалось.

— Оябун, впереди бой!

— Возле ангаров летающих кораблей кипит схватка!

— Западное крыло полностью под контролем мятежников!

— Путь к покоям королевы перекрыт, повсюду трупы охранников!

— В Лондиниуме неспокойно!

Борисов, споласкивавший лицо, только фыркнул.

— Йорки и Ланкастеры решили, что сумеют избавиться от нас, сторонников королевы, одним ударом? Что ж, тем хуже для них! Ричард, немедленно агитотряд в Лондиниум, мобилизовать отдел пропаганды, кто там из священников Бримира у нас на зарплате, пусть трубят о мятеже. Что подлые Йорки и Ланкастеры решили извести королеву Тиффанию за то, что она хотела облегчить участь простых людей! Ну и там про старую аристократию, погрязшую в грехах, пусть чего-нибудь приплетут.

— Сделаем, оябун!

Борисов задумчиво посмотрел на карту дворца. Мятежники явно превосходили Борисова по силам, но, натолкнувшись на отпор, растерялись и отошли. Следовало давить мятеж, не теряя инициативы, не давая врагу опомниться. Борисов четко осознавал, что после этого придется устроить кровавую баню по всему Альбиону, но все же, не воспользоваться козырем, который так любезно предложили враги, было просто невозможно.

Если грамотно разыграть ситуацию, подтянуть отдел пропаганды, провести показательные суды над выбранными мятежниками, из числа тех, что слабее духом, то легко можно было выбить с политического поля оба сильнейших клана Альбиона. И выжать из них денег, за помилование, и попутно прижать их союзников, из числа Совета Десяти, и с них тоже выжать денег. Но для этого следовало вначале подавить мятеж во дворце, показательно и кроваво. Затем также кроваво выбить высокопоставленных врагов по Альбиону.

После чего укрепить власть и уже спокойно заниматься хозяйством, не отвлекаясь на интриги двора.

— Так, Жан-Поль, бери всех, кто свободен, — скомандовал Борисов, — и вперед, к летающим кораблям. Мятежников убивать на месте, покушение на королеву — это казнь.

— А как же свидетели, оябун, чтобы остальных прижать?

— Ничего, среди любых мятежников, любого отряда, всегда есть трусливое говно, — отмахнулся Борисов, — и это трусливое говно отлично умеет выживать, пока остальные гибнут. Подавим мятеж, прочешем дворец, вытащим это говно из нор и будем с ним работать.

Жан-Поль кивнул.

— Так вот, пробейтесь к кораблям, затем быстрыми птицами летите в Лондиниум. Гарнизон города — во дворец, нам на помощь. Драконы и грифоны в воздух, чтобы ни одна мятежная блядь не сбежала!

— Сделаем, оябун! — привычно выкрикнул Жан-Поль и устремился.

Сам Борисов убедившись, что мятежники в западном крыле заперты надежно, бросил клич.

— Есть добровольцы на опасное дело? Нужно пробиться к королеве!

Охранники, обычные солдаты, молчали. Баррикады, стреляющие мятежники и, самое главное, маги, делали дело не просто опасным, а смертельно опасным. Борисов не стал настаивать, людей не хватало, те, кто блокировал часть мятежников в западном крыле, могли и не удержать врагов, если те пойдут на прорыв. И еще следовало чистить дворец, сражаться с мелкими группками, следить за другими отрядами. В сущности, все висело на волоске, пойди любой из крупных отрядом мятежников на прорыв, да что там, на прорыв, просто на соединение с остальными, и все. Силам Борисова пришлось бы просто отступать, а то и бежать из дворца.

Именно поэтому Борисов рискнул и отправил Жан-Поля, именно поэтому он считал необходимым самоубийственную миссию по прорыву к королеве. Если Тиффания еще жива, она станет знаменем, символом, который еще больше подавит моральных дух мятежников, и позволит продержаться до прилета гарнизона Лондиниума. В том, что гарнизон прилетит, Борисов не сомневался, в ангарах явно засела Матильда с командой, и Жан-Полю оставалось только пробиться туда.

Но время, время на все это стремительно утекало, и Борисов не мог сидеть и ждать. Пусть в правильном случае ему оставалось бы только руководить войсками, горделиво вздымая меч и указывая цели, но случай выдался совсем не правильный. Да и то сказать, не сколачивай Борисов команду, не строй пирамиду своих людей, не тренируй войска, сейчас валялся бы мертвый, ибо некому было бы вступиться за него. Получилось же так, что вместо смерти от рук заговорщиков, Борисов сам загнал мятежников по углам, да еще и прикидывал, как давить врагов по всему Альбиону.

Нарезав задачи остающимся, Борисов подозвал Майкла, который только вернулся с вылазки на второй этаж.

— Командуйте, шевалье! Вы доказали свою храбрость, сообразительность, находчивость! Давите психологически на мятежников, не выпускайте их, и когда Жан-Поль вернется с подкреплениями, начинайте зачистку дворца!

— Но, оябун

— Все, на такие дела берут только добровольцев, — отрезал Борисов. — Сам прорвусь, нормально все!

— Тиффания, кто-то приближается, — повернулась к королеве Сиеста.

Вооруженная винтовкой, с двумя пистолетами за поясом, она командовала отрядом из десяти солдат, вставших грудью на защиту королевы. Не удалось мятежникам удалить охрану из королевского крыла, но все равно, вначале солдат было тридцать. И два дежурных мага охраны. Укрепившуюся в королевских покоях горстку спасло только то, что Тиффания сама вступила в бой, разя мятежников мощной магией. Ну и немного то, что королевские покои были зачарованы на совесть поколениями магов, и поэтому стены было не проломить.

— Наверное, парламентер, — сказал командир десятка, сержант Дерек. — Сильная битва была, дрались отчаянно, вот мятежники и решили договариваться.

— Понять бы еще, с чего они вообще полезли, — пробормотала Сиеста.

— Власти захотели, то ж ясно, — пожал плечами сержант.

Звук приближался. Кто-то волочил железку по полу, двигаясь медленно, как будто специально играя на нервах защитников королевы. Притаившиеся за баррикадой из мебели солдаты вздрагивали и шептали молитвы. Полсотни метров прямого коридора были усеяны трупами, обломками стен, залиты кровью, но все равно, этот звук железа, волочащегося по полу, действовал всем на нервы.

— Да выходи уже! — крикнул кто-то, не выдержав.

Как будто услышав призыв, из-за угла, пошатываясь, показался Борисов. Это он волочил за собой меч, уже не в силах его поднять и не в силах бросить. Покачиваясь, будто пьяный, орошая пол своей и чужой кровью, Борисов шел вперед. Зачем, он уже сам толком не помнил, помнил, что надо убить всех и идти вперед.

— Аргус! — бросилась к нему Сиеста.

Пока она хлопотала вокруг повалившегося лицом вперед Борисова, Дерек заглянул за угол и присвистнул.

— Так вот что это была за битва, теперь понятно, — сказал сержант.

— Что там? — спросила Сиеста.

— Он их всех убил. Похоже, что в одиночку.

— Так путь свободен? — обрадовалась Сиеста.

— Ну, можно сказать и так, — протянул сержант. — Если вас не смущает проход по трупам, то да, путь свободен.

— Не время распускать сопли! — воскликнула Сиеста. — Королева в опасности!

Глава 26

в которой творится суд, а королева Тиффания показывает всю глубину своей доброты и решимости

— ...и дабы отметить заслуги оного герцога, — громким, хорошо поставленным голосом вещал на площади глашатай, — всемилостивейшая и прекраснейшая королева Альбиона Тиффания Первая, сочетается с ним браком в первый день осени сего года!

— Не говоря уже о том, что титул оябун теперь станет официальным, — отвернулась от окна Матильда. — Теперь, дорогой герцог, вы сможете официально трахать королеву, и никто на вас за это нападать не будет.

— Не пойму вас, дорогая графиня, — отозвался Борисов, — вы же сами подложили под меня Тиффанию, а теперь ревнуете?

— Да! — резко ответила Матильда. — Так было нужно, но это не значит, что я всем довольна, как наша юная графиня Эссексская!

— Да ладно тебе, — проворчал Борисов, — ну любит Сиеста потереться о сиськи Тиффании, так что с того? Или ты и ее ревнуешь к Тиффании?

— Возможно, — Матильда снова развернулась к окну.

— Твоя ревность сейчас немного не ко времени, — заметил Борисов, — но после того, как разберемся с мятежниками и окончательно укрепим власть, можно с ним разобраться.

— К тому моменту все будет ясно, — ответила Матильда тихо. — Ты — муж королевы и король, мы — любовницы и фаворитки при тебе, а Сиеста так при вас обоих. Зачем там с чем-то разбираться?

— Э, мадам, да вас просто давно хорошенько не трахали, — хохотнул Борисов. — Извини, дорогая, мне пора на очередное судилище, но как только появится время, сразу обеспечу тебе парочку кровавых мозолей!

Матильда только вздохнула и опять повернулась к окну, наблюдая за площадью, где начали сооружать огромную виселицу. Сразу после подавления мятежа, едва придя в себя, Борисов обогатил юриспруденцию Халкегинии понятием "преступление против короны". Все покушения на короля или королеву, или трон, теперь рассматривались в упрощенном порядке, без длинных и велеречивых прений адвокатов, судей и прочих юристов.

Суд "тройки" читал доказательства, опрашивал свидетелей и выносил приговор, не подлежащий обжалованию.

Сами приговоры вывешивались на площадях, где проходили казни. Любой желающий мог ознакомиться с доказательствами и почитать стенограммы допроса свидетелей. Судьям "тройки" Борисов лично обещал глаз на жопу натянуть, если будут фальсифицировать хоть что-то. Вот и получилось, что приговоры выносились справедливо и быстро, казни совершались публично, с подчеркиванием, что мятежники злоумышляли против королевы.

Все это ложилось на хорошо удобренную пропагандой почву о том, что королева прекрасна, добра и всегда думает о народе. В результате простолюдины, видевшие заботу о себе на деле, резко и массово выступили против хозяев аристократов. Армия, в массе своей, тоже поддержала королеву. По отдельности каждый из факторов был не так уж и значителен, но вместе они дали неожиданный эффект. Старые рода и кланы, отнюдь не собиравшиеся сдаваться только из-за провала во дворце, внезапно оказались в пустоте. Да, они были и оставались могущественными магами, но выяснилось, что прислуга тоже важна для жизни, и что еда на столе не сама собой появляется. На попытки захвата новых слуг из числа ближайших простолюдинов приходила и прилетала армия, подавляя численностью и мощью.

Сбежать сумели только самые трусливые, устремившиеся за пределы Альбиона еще в момент, когда бойня во дворце не закончилась. Остальные попали под ответные меры Борисова, не сумев ни объединиться, ни перевести мятеж в гражданскую войну. Ускорение, даруемое рунами, помогло Борисову быстро встать на ноги, и вот уже две недели он давил и добивал мятежников, не давая ни им, ни себе, ни секунды передышки. Решалась судьба власти, и Борисов уверенной рукой контролировал процесс, подавляя старую аристократию, наполняя казну и еще более повышая популярность Тиффании в народе.

Сегодня должен был состояться один из ключевых судебных процессов, и Борисов действительно не мог уделить время Матильде. Все, на что хватало времени, так это задрать юбку Сиесте и быстро, "не снимая лыж", вдуть, зачастую не прекращая при этом читать очередное донесение или решение суда. На износ трудился не только он, но и вся команда Борисова, понимая, что будущий король не оставит их своей милостью, ну а тяжелый труд никого из помощников не пугал.

— Слушается дело об участии герцога Вестширского, Джерома Йорк, в мятеже и заговоре против королевы Тиффании! — объявил старший судья тройки.

На закрытом балконе, с которого просматривался весь зал суда, у занавески стояла Тиффания.

— Не понимаю, — пробормотала молодая королева. — Зачем им все это?

— Власть, — пояснил Борисов, сидевший в кресле.

Он старался держать Тиффанию в стороне от всего этого, справедливо полагая, что молодой девушке незачем созерцать всю грязь, говнище и цинизм изнанки мятежа, но в этот раз Тиффания сама пришла, посмотреть на одного из лидеров мятежа.

— У него же и так власти больше, чем у меня, — ответила Тиффания. — Зачем?

Борисов не стал отвечать, полагая вопрос риторическим. Мысли его при виде королевы приобрели совсем не судебное направление. Закрытый балкон, долгое воздержание, изящная фигурка и большие сиськи, все сошлось воедино. Борисов подумал, что как раз успеет разок до вынесения приговора Джерому, когда появился один из помощников Борисова. Наклонился к уху и прошептал.

— Оябун, там двое стариков со свитой внизу. Не поручусь, но, кажется это патриархи кланов, Йорков и Ланкастеров. Настроены весьма решительно, хотят поговорить с королевой.

— Интересно, — ответил Борисов. — Королева, там внизу два влиятельных старца, один из которых отец того герцога, которого сейчас судят. Хотят поговорить с вами, Ваше Величество.

— О чем? — удивленно раскрыла глаза Тиффания.

— О своих детях, разумеется, и их помиловании вашей королевской волей, — пояснил Борисов.

Тиффания, собрав губы в комок, задумалась. Кинула взгляд на Джерома, потом на Борисова.

— Что думаешь? — спросила она, не в силах принять решение.

— Принять, поговорить, добиться выгодных условий. Одно дело — замиренный силой клан, другое — давший присягу верности.

— Хорошо, — кивнула Тиффания, — тогда пусть приходят.

При ее кивке грудь всколыхнулась под накидкой, и мысли Борисова опять вернулись к сексу. Тиффания, после первого раза, внезапно запала на тройнички с Сиестой, которая из кожи вон лезла, чтобы угодить королеве. Сам Борисов тоже был не прочь, но троим собраться труднее, чем двоим, да и времени после мятежа хватало, как уже говорилось, только на ходу задрать юбку Сиесте.

— Ричард Йорк, Ваше Величество, — наклонил голову первый.

— Этан Ланкастер, Ваше Величество, — склонился второй.

"Мощные деды", подумал Борисов, даже не думая вставать с кресла. Могучие и кряжистые, несмотря на седьмой десяток жизни, патриархи кланов, казалось, заполняли собой все пространство балкона.

— Садитесь, прошу, — почти пропела Тиффания, указывая на кресла. — Это мой будущий муж и герцог Чеширский, Аргус Филч.

Кивки друг другу.

— Вы можете говорить с ним, как со мной, у меня нет секретов от Аргуса, — продолжила Тиффания.

— Да, понимаю, это непросто, главам двух старейших и влиятельнейших кланов Альбиона разговаривать с наглым молодым выскочкой, про которого полгода назад никто и не слышал, — сказал Борисов, когда пауза затянулась. — Что ж, я скажу за вас, и даже не буду сильно стараться соблюдать этикет. Там внизу сейчас судят вашего сына, Ричард, и по совокупности доказательств ему отрубят голову. Или повесят, если судья решит добавить позора. Послезавтра будут судить вашего сына, дорогой Этан, и там доказательств тоже хватит на смертную казнь. Соратники ваших сыновей по мятежу внезапно оказались очень слабы и чувствительны к возможной собственной судьбе и боли. Даже пытать никого не пришлось, дюжина писцов не успевала строчить показания.

Патриархи переглянулись, не слишком и удивленные.

— Поэтому если вы пришли поговорить о судьбе своих детей, то я готов выслушать предложения, — заявил Борисов.

О том, что сила, власть, армия и все козыри в его руках, Борисов промолчал.

— Достаточно откровенно, да, — произнес Ричард после паузы. — Вы молоды и энергичны, герцог, не нам с вами тягаться. Сохраните жизнь нашим сыновьям и членам клана, и у вас не будет более преданных союзников! Йорки и Ланкастеры присягнут вам на верность!

— Присягать на верность нужно короне, — заметил Борисов.

— Нет, именно вам, — ответил Ричард. — Вы же вскоре станете королем и мужем присутствующей здесь прекрасной королевы Тиффании, чей вид будоражит даже меня, глубокого старика.

Тиффания зарделась, а вот Борисов, наоборот, грубо рассмеялся.

— Оставляете лазейку? После того, как я умру, присяга исчезнет?

Патриархи еще раз переглянулись.

— Поверьте, оябун, мы и не думали хитрить, — ответил Этан. — Если вы желаете, мы присягнем на верность короне.

— Желаю, да.

— Кланы будут поддерживать все ваши начинания, — повторил Ричард.

— После того, как сдадут в казну половину накопленных сокровищ. Что? Стране нужны деньги, лучше сразу и честно отдайте половину, иначе я, под видом проектов, которые вы будете поддерживать, вытяну из вас все, раздену до трусов, до последней нитки.

— Еще более откровенно, — склонил голову Ричард. — Как пожелаете, оябун.

— Это еще не все, — продолжал Борисов. — Пусть даже ваши дети действовали в обход вашей воли, допустим, я вполне их понимаю. Но они лидеры мятежа, организаторы и вдохновители, и поэтому им придется покинуть Альбион. Наша прекрасная королева, в своей доброте, заменит им казнь на вечную ссылку, а кланы Йорков и Ланкастеров будут публично славить ее за это.

— Это касается только наших детей? — Ричард и Этан еще раз переглянулись.

— Да, — пожал плечами Борисов. — Остальные из клана, кто замазался в мятеже, могут остаться, принесут магическую клятву на верность и пусть служат. Альбиону нужны умелые маги, чего уж там.

— Это все?

— Почти. Триумвират отменяется, а также поможете приструнить кланы, входящие в Тайный Совет. Ну и сам Совет разогнать, без него справимся.

— Ваши аппетиты растут, — заметил Ричард.

— А вы думали отделаться клятвой о верности? — съязвил Борисов. — Типа, я растроганно упаду в ваши объятия и прощу все грехи? Нет уж, вы пришли ко мне, а не я к вам. С вашей помощью или без, мятеж будет додавлен. С вашей помощью — быстрее, поэтому я готов пойти на определенные уступки, и условия вы только что услышали.

Помолчав, Ричард и Этан ответили.

— Мы принимаем ваши условия.

— Вот и хорошо, — Борисов достал бумагу. — Оливер! Проводи почтенных джентльменов и передай записку судьям.

Двери за патриархами закрылись, Борисов подошел и задвинул засов, а потом, более не в силах сдерживаться, подошел к Тиффании и рванул на ней платье.

— Как ты прекрасно пахнешь, моя королева, — сказал он, отрываясь от грудей.

— Это меня Сиеста научила! — похвасталась Тиффания, сквозь легкие стоны. — Кстати, может, пригласим ее?

— Ночью, — пообещал Борисов, перегибая Тиффанию через спинку кресла и задирая юбку. — Ночью! Теперь, когда основная проблема решена, можно и расслабиться немного!

— Тогда пойдем в купальню, — обернулась с улыбкой Тиффания, — и никуда не будем торопиться.

— Конечно! — согласился Борисов, наращивая темп.

— И пригласим Матильду!

— А вот это вряд... ли!

— По... че... му?! — Тиффания тряслась в такт. — Она... моя... под... руга!

— Уфф, это было хорошо, — выдохнул Борисов. — Потому что она ревнует меня, и ревнует тебя, и вообще недовольна сложившейся ситуацией.

— Да? Почему?

Борисов сел в кресло, а Тиффания сверху, лицом к нему.

— Потому что, — Борисов оторвался от задорно торчащего соска, — в обществе людей так не принято.

— Но мне нравится, — сказала Тиффания, поднимаясь и опускаясь. — И Сиесте нравится! Я поговорю с Матильдой, пусть не обижается на меня.

— Да, поговори, — согласился Борисов. — Ведь ты же королева! Ты добра и прекрасна!

— И решительна, — хихикнула Тиффания. — Сегодня мы спасли много жизней!

— Существенно наполнив казну, это точно надо отметить оргией, — не стал возражать Борисов.

Глава 27

в которой Борисов продолжает трудиться на благо Альбиона

Борисов бросил на стол вскрытый конверт, который проскользнул по отполированной столешнице прямо в руки королевы. Тиффания, задумчиво чешущая остроконечное ухо, посмотрела на конверт, потом на Борисова.

— Прошу прощения, что прерываю ваш девичник, дамы, — сказал Борисов.

Матильда и Сиеста, разделенные столом и меряющие друг друга напряженными взглядами, тоже обратили внимание на Борисова. Он придвинул к себе кресло, сел и достал сигариллу.

— Что случилось, Аргус? — звонким голоском спросила Тиффания. — У нас проблемы?

— Проблемы, да, — Борисов закурил и затянулся, закашлялся. — Черт, крепковаты. Проблемы, но не у нас. Только что доставили донесение, ознакомьтесь.

— Что там? — с вызовом спросила Матильда, складывая руки на груди. — Это не может подождать?

— Не может, увы, — вздохнул Борисов. — Войска Германской Империи вступили на территорию Тристейна. По всей границе идут ожесточенные бои, так как Тристейн успел отмобилизовать свои невеликие войска.

— Но как же, — растерянно сказала Тиффания, — все же было мирно?

— Зато теперь Германия раздавит Тристейн и не почешется, — зло хмыкнула Матильда, — ну так им и надо, слишком много там было желающих попользоваться простолюдинкой на халяву.

— Но Генриетта — моя сестра! — воскликнула Тиффания.

— И в столице полно моих родственников! — добавила Сиеста, с искренним ужасом.

— Ну вот, опять спелись, — фыркнула Матильда.

— Аргус, ты должен немедленно отправиться на помощь Тристейну! — заявила Тиффания. — Бери все войска!

Борисов изобразил удивление на лице, но даже и не подумал вставать и мчаться куда-то. Сиеста и Тиффания смотрели на него с ожиданием, что сейчас "милый Аргус" решит проблему, как решал их и раньше. Матильда опять злобно сопела что-то под нос, о мести, Тристейне и каре Бримира.

Вздохнув, Борисов встал, подошел к стене с картой Халкегинии и сказал.

— Проблема в том, моя прекрасная королева, что у Альбиона сейчас нет армии.

— Как нет? — воскликнула Тиффания.

— А кто мятежников давил? — удивилась Сиеста.

И даже Матильда удивленно поджала губы, мол, а кого ж я тогда тренирую-то?

— Спокойно, дамы, — хохотнул Борисов, — не спешите кидать в меня туфли и лифчики! Вот, смотрите, Германия, большая страна, не так ли? Галлия — тоже ничего размерчик, солидный. Ромалия — чуть пожиже, но все еще хорошо. А вот наш Альбион, размером в половину Галлии. Побольше Тристейна, да, но все равно не слишком уж и огромный?

Оглядев притихшую троицу, Борисов покатал во рту сигариллу и продолжил.

— Сила Альбиона всегда была в летающем флоте и животных, армия же прилагалась к флоту постольку-постольку. И если в качестве летающих кораблей Альбион всех затмевал, то в численности армии проигрывал, территория меньше, чем у других, помним, да? Теперь вспоминаем, что тут было год назад? Мятеж! Альбионцы убивали друг друга, брат шел на брата, и в первую очередь ломали друг другу корабли, уничтожали флот! Королевские войска были практически уничтожены, а сам король управлял едва ли десятой частью Альбиона. Потом война прокатилась обратно, к Лондиниуму, опять со сражениями и уничтожением. Так что теперь у Альбиона нет ни армии, ни флота, в сравнении с другими странами, особенно с Германской Империей, самым мощным государством из всех.

Борисов сел, затушил сигариллу и посмотрел на жен, которые обдумывали его слова.

— Но что-то же у нас есть? — робко спросила Сиеста. — У меня много родственников в Тристейне, я хотела их пригласить сюда, когда тебя, Аргус, коронуют. И чуть-чуть не успела!

Сиеста уже приготовилась зарыдать, но поймав взгляд Матильды, сдержалась и только шмыгнула носом.

— Что-то есть, да, — кивнул Борисов. — Не армия, а, экспедиционный корпус, назовем его так. Десяток кораблей, полк пехоты нового образца, сотня магов, готовых умереть за королеву. Истребительная сотня Жан-Поля. Остальное все в процессе создания, обучения, реорганизации, восстановления. Мы усмирили мятежников, пошли деньги в казну, сейчас вот Йорки и Ланкастеры принесут огромную сумму. Можно будет восстановить и флот, и армию, сразу обновить их, улучшить. Новые типы винтовок, гранат, тактические схемы с магами, корабли — все это будет, но будет в будущем, а сейчас этого нет, понимаете? Есть деньги, есть люди, есть заказы, есть наполовину организованный процесс, есть хапуги и взяточники, есть наполовину уничтоженные институты власти, которые надо восстанавливать.

— То есть работа на благо Альбиона идет? — оживилась Тиффания.

— Круглосуточно! — подтвердил Борисов. — Команда растет, единомышленники и те, кто поднялся, благодаря открытым нами — тобой, Тиффания! — социальным лифтам, те, кто желает блага Альбиону, все они трудятся. Это уже дает эффект, мятеж провалился, не начавшись, например. Но проблема в том, что противостоять в войне другим государствам мы сможем лет через пять, ну край, три года, если повысить расходы.

Дамы сидели и переваривали впечатление от внезапно представшей перед ними горы государственных дел. Борисов закурил еще одну, достал фляжку с коньяком и отпил глоточек. Матильда протянула руку, и Борисов поделился с ней.

— Фу, как ты это пьешь? — закашлялась Матильда.

— Нормально пью, — пожал плечами Борисов. — Главное сейчас для Альбиона все равно не армия, а поднятие экономики, восстановление производств и открытие новых, благосостояние простого народа. Военные заказы тоже частично работают на эту цель, но только частично.

Помолчав, Борисов продолжил мечтательным голосом.

— Однажды, когда все враги будут поделены на ноль, экономика обустроена, государственная машина запущена и хорошо смазана, возьму отпуск и съезжу на какой-нибудь курорт, поваляюсь на пляже, посмотрю поближе на эльфов в естественной среде.

— Почему? — раздалось хором.

— Так эльфы же на юге! Там тепло и курорты, — пояснил Борисов. — Полуэльфийки прекрасны, это я уже знаю, а что насчет эльфиек?

— Кобель, — беззлобно бросила Матильда.

— Ты нас уже не любишь? — сделала щенячьи глаза Сиеста.

— Люблю настолько, что заранее приглашаю в поездку! Нашей прекрасной королеве будет приятно познакомиться с родичами, уверен.

— Возможно, никогда их не встречала, — ответила Тиффания. — Но это все в будущем, а что сейчас можно сделать для Тристейна, Аргус?

— Практически ничего, — ответил Борисов. — Помимо Германии, в Тристейн вторглась еще и Галлия, нанеся удар через озеро Лагдориан. Так как силы Тристейна были скованы германской армией, галлийцы вошли в Тристейн беспрепятственно. Это мне сообщили контрабандисты, бывшие контрабандисты. Теперь это честные торговцы и разведка Альбиона.

Борисов хохотнул, припомнив торги с контрабандистской братией.

— Но все же кое-что можно сделать, совместив приятное с полезным, — сказал Борисов. — В смысле, и любезных вам, дамы, людей спасти, и казну Альбиона пополнить, да и ряды войска тоже. Правда, для последнего мне самому придется слетать в столицу Тристейна, кроме меня никто больше с животными разговаривать не умеет.

— О чем речь? — спросила Тиффания.

— Да была договоренность с тамошними грифонами, — небрежно заметил Борисов, — насчет переселения к нам, на Альбион. Прекрасно обученные, боевые грифоны никогда не помешают, не так ли?

— Да уж, экспедиции за дикими грифонами и драконами сейчас не пошлешь, — заметила Матильда.

— Так ты спасешь их, Аргус? — с мольбой в голосе произнесла Сиеста.

— Все возможно, — улыбнулся Борисов, — но придется потрудиться.

Экспедиционный корпус в составе единственного дракононосца Альбиона, трех крейсеров прикрытия новейшей постройки и пяти транспортов, приближался к берегам Тристейна. На носу одного из крейсеров стоял Борисов и задумчиво что-то записывал в блокнот. Подошла Сиеста, уже заранее вооружившаяся до зубов, надевшая броню, и настроенная весьма воинственно.

— Почему мы полетели на крейсере, а не на флагмане? — спросила она Борисова.

— Потому что флагман — основная цель, а у крейсера самая большая скорость, — задумчиво ответил Борисов, не отрываясь от блокнота.

— Ты же говорил, что флот Тристейна весь на востоке!

— Зато флот Галлии на юге, — ответил Борисов.

— А что ты пишешь?

— Прикидываю, куда заслать твоего дядю.

— Что?!!

— Ты же сама сказала, что у твоего дяди бордель, — Борисов оторвался от блокнота и посмотрел на Сиесту, — и очень хороший бордель! Это ж бесценный источник сведений, который никто не заподозрит!

— Это как? — удивилась Сиеста.

— Это так, что мужчины в борделях частенько выбалтывают знатные секреты, и если персонал подготовить, то можно качать информацию просто в промышленных масштабах, — пояснил Борисов. — Не спорю, концепция для Халкегинии новая, но надо же кому-то начинать? Или твой дядя, Скаррон, внезапно разлюбил деньги?

— Нет, это вряд ли.

— Ну, значит, отправится в Ромалию, а приплачивать ему будут столько, что его феечки могут трудиться бесплатно, а твой дядя все равно будет богачом. Обустроится в столице, попутно с кардиналами там разными поработает, к Папе подходы найдет, на такое денег не жалко.

— А как же мои сестры?

— Что твои сестры? Они работают в борделе твоего дяди? — удивился Борисов.

— Нет, но

— Все, кто хочет, отправятся с нами на Альбион, объяснял же, — терпеливо сказал Борисов. — Просто я предложу твоему дяде хорошо заработать за то, что он продолжит держать бордель, только в другом городе. Тебя что-то возмущает? Переубеди дядю, пусть держит бордель в Лондиниуме, я не против. В столице всегда должен быть хоть один хороший бордель, заодно будем оттуда качать информацию о наших аристократах.

— Опять ты за свое! — воскликнула Сиеста.

— Приходится. Или ты думала, что я вцепился в бордель из-за желания почесать свою палочку на стороне? Так уверяю тебя, это совсем не так! Кстати, что вы там с Матильдой не поделили?

— А, Тиффания вбила в голову, что мы втроем должны быть лучшими подругами, — отмахнулась Сиеста, — ну и слово за слово поругались, а тут ты пришел. Пока летаем, глядишь, и договорятся о чем-то.

— А глазки-то заблестели, — подколол Борисов. — Что так?

— Ну, — Сиеста надула губки, — Тиффания такая мягкая и гладенькая.

Борисов расхохотался от такой трактовки.

Под кораблем поплыла земля Тристейна. Как и ожидалось, на границе не было никого.

Дело шло к вечеру, когда к Борисову прибежал юнга.

— Что там, капитан? — поднялся Борисов на мостик.

— Впереди отсветы, оябун! Я думаю, что это идет бой за столицу Тристейна.

— Проклятье, опоздали! — сжал кулак Борисов. — Полный ход! Готовность к бою, отрепетовать на флагман, поднять флаг Альбиона и королевы Тиффании!

— Есть! Готовность к бою, отрепетовать на флагман, поднять флаги Альбиона и королевы!

— Кто-то позарился на мои деньги, и этот кто-то очень пожалеет, — пообещал Борисов в пространство.

Глава 28

в которой Борисов нагло похищает королеву и творит иные славные дела

Столица Тристейна была объята огнем и хаосом, языки пламени взлетали вверх на десятки метров, озаряя темные тучи и высвечивая днища висящего над городом флота Германии. В восточных воротах Тристейна шла ожесточенная схватка грудь в грудь, сопровождавшаяся взрывами и всполохами заклинаний. Чуть южнее огромный кусок стены был обвален, на завалы карабкались пехотинцы Германии, яростно крича "За Императора!" Их встречали копьями, камнями, стрелами, смолой и залпами картечи, пытаясь сбросить вниз. В двух соседних башнях расчеты орудий дрались с подобравшимися незаметно диверсантами.

На северной окраине растекалось огромное пятно легкой пехоты, выбегающей из подбитых транспортов. Войска Тристейна, маги и горожане, сцепились в клинче с войсками Германии, не замечая того, что видел Борисов и его команда. С юга подходил флот Галлии, озаряемый красным лунным светом в разрывах туч. Также Борисов видел, что часы обороны сочтены, еще немного и войска Германии прорвутся, ринутся к дворцу, ударят в тылы, и в свалке ночного городского боя уцелеют лишь те, кому повезет.

— На флагмане, выпускайте драконов! — заорал Борисов, надевая броню. — Первая десантная, со мной к дворцу! Сиеста, бери вторую роту, вывози своего дядю и шустро, времени нет. "Разящему", "Стремительному" и "Грозному" — цель — германский флот, отбросить их за стену! Драконам — сжечь пехоту Германии на стенах, потом идти на помощь крейсерам! Третья рота — план "Мидас"! Полный ход!

Его приказы тут же передавали на остальные корабли, экспедиционный корпус набирал скорость.

— Жители Тристейна — наши союзники, войска Германии — враги! Убить их всех! Во славу Альбиона и королевы!

— Во славу Альбиона! — разнесся дружный рык над столицей.

Помимо батальона обученной пехоты, вооруженной до зубов, с Борисовым были и маги, из расчета один маг на двадцать солдат. Маги Земли, помимо поддержки в бою, также осуществляли десантирование, выступая в роли парашютов.

— Давай, Альфонсо! — крикнул Борисов, подбегая к бортику.

За руку он держал Сиесту, которая уже тоже успела вооружиться. Длинный прыжок закончился на палубе головного транспорта, Борисов обернулся и показал Альфонсо кулак с поднятым большим пальцем. Крейсера продолжали разгоняться, в направлении висящего германского флота. Головной транспорт уже разворачивался, отклоняясь к дворцу. Сиеста разбежалась и перепрыгнула на идущий следом за головным транспорт.

— Курс на ту колокольню! — донесся до Борисова ее голос.

Три транспорта шли следом за головным и чуть в сторону. В их задачу входило вывезти королевскую сокровищницу Тристейна, чтобы та обогатила Альбион и не досталась врагам. Конечно, в начальном плане предполагалось, что все будет мирно и погрузка пройдет после переговоров, но Борисов старался ничего не оставлять на волю случая. План "Мидас", как раз и предусматривал, что золото придется брать силой. Не было времени уговаривать и объяснять, проще было схватить королеву Генриетту, притащить ее к сокровищнице, где уже будет идти погрузка, и потом уносить ноги из столицы. Дерзкий и наглый напрыг на германское войско, конечно, позволит выиграть время, особенно благодаря увеличенной скорострельности пушек и снарядам с напалмом, но и только.

Когда армия Германии опомнится, она просто раздавит отряд Борисова, и Борисов это прекрасно понимал.

Когда транспорты приблизились к дворцу, в здании неожиданно что-то взорвалось. Еще и еще взрывы. Крики.

— Галлийцы! — крикнул кто-то из солдат.

Да, до слуха Борисова доносился дружный рев, орущий какую-то нецензурщину на галльском.

— Ну, Джозеф, сука французская, я тебе это припомню, — проворчал Борисов. — Рота, слушай мою команду! Десантирование десятками, пороха не жалеть, стрельбу открывать еще в воздухе! Наша цель — королева Генриетта, тот, кто ее спасет, получит награду лично из моих рук!

— Да здравствует оябун! — заорали солдаты.

— Первый пошел! — заорал в ответ Борисов.

Солдаты четко, как на учениях, десятками подбегали и прыгали за борт, уже не тормозя и не спотыкаясь, как в первые разы. Верили и знали, что маги Земли, собравшиеся на носу и на корме, их придержат перед землей. Ночное скоростное десантирование с малых высот облегчалось в данном случае подсветкой от полыхающего и продолжающего озаряться взрывами дворца.

Сам Борисов десантировался вместе с первым десятком, маги шли последними.

Когда вокруг начало все взрываться и рушиться, королева Генриетта едва не потеряла сознание от ужаса и страха. Верная Агнес ее поддержала под руку, прокричала в ухо.

— Ваше Величество! К грифонам! Надо улетать!

— Да, да, — Генриетта еще плохо соображала и слышала, поэтому просто повторяла. — Да!

— К северо-западному выходу! — скомандовала Агнес. — Не спать! Крепче держать оружие! Нет времени зарядить мушкет — бей мечом!

— Вот она! — из дыма и пыли вынырнули какие-то незнакомцы, крича на галльском. — Бей!

— Огонь! — скомандовала Агнес, протыкая ближайшего. — Перезарядиться!

— Вперед!! Здесь королева! — доносился рев на галльском.

— Времени нет! Ваше Величество, спасайтесь! — сказал герцог Вальер, обнажая меч. — Дорогая.

— Конечно, дорогой, — Герцогиня Вальер, мать Луизы достала палочку. — Сейчас я покажу, за что меня прозвали Карин Мощный Ветер!

Агнес ухватила Генриетту за руку и увлекла дальше по коридору, огибая крупные обломки, ныряя и проходя сквозь помещения, не давая королеве остановиться и поблагодарить герцогов Вальер. Родители Луизы приехали к королеве узнать о судьбе дочери, пропавшей из Академии три дня назад, и как раз были на аудиенции, когда диверсионные группы Галлии начали штурм дворца.

— С ними все будет в порядке! — крикнула Агнес. — Герцогиня Карин — квадрат Ветра, о ее подвигах до сих пор ходят легенды! Не делайте их жертву напрасной, Ваше Величество!

— Да, да, — Генриетта немного пришла в себя. — Просто это так... неожиданно.

— Поэтому мы, королевские мушкетеры, с вами! — гордо ответила Агнес.

В другое время в другом месте от возможности держать королеву за руку у нее кружилась бы голова от счастья, но только не теперь. Десяток девушек — мушкетеров — не та сила, с которой хочется пробиваться к грифоньим конюшням сквозь разрушенный дворец.

— Марианна! — неожиданно воскликнула Генриетта. — Что с моей мамой?

— С ней был десяток Сильвии, — нахмурилась Агнес. — Ваше Величество, это смертельно опасно!

— Нет, я никуда не уйду без матери! — топнула ногой Генриетта. — Капитан

— Вон они, — с чувством непередаваемого облегчения выдохнула Агнес. — Королева Марианна с ними!

Десяток Сильвии, уменьшившийся вдвое, почти тащил Марианну, прикрывая своими телами. Окровавленные и злые девушки-мушкетеры готовы были рубить направо и налево всех встречных, но все равно вздрогнули от окрика Агнес.

— Давайте сюда!

Маленький отряд, уменьшившийся в численности на четырех девушек, вырвался из пылающего дворца, и оказался в окружении взвода галлийцев.

— Сомкнуть кольцо вокруг королев! — заорала Агнес. — Бегом к грифонам!

— Сдавайтесь! — орали галлийцы.

— Идите в жопу! — рявкнула Агнес. — Бегом!

Отряд ускорился, галлийцы подняли оружие.

— Я отобью их залп, — проскрипел Дерфлингер в руках Агнес, — а потом не зевай!

— Бегом королев на грифона! Мария — ты главная в десятке, головой ответишь!

Агнес устремилась в атаку на галльских диверсантов, держа Дерфлингер острием к противнику. Она уже успела убедиться в чудесных свойствах подаренного меча и знала, что Дерфлингер сам дернется, отражая пули. Но вот потом резать диверсантов придется уже ей самой. Агнес не обольщалась, да — она мастер меча, но три десятка обученных воинов — это три десятка.

Оставалось только погибнуть во славу королевы, дав Генриетте время сбежать.

— Генриетта! — взревела Агнес.

Бах! Бах! Бах! Череда выстрелов, сливающая в непрерывную канонаду залпа, раздалась над ее головой. Галлийские диверсанты падали, обливаясь кровью, не успев выстрелить. Вокруг Агнес приземлялись солдаты в форме Альбиона, падали на головы галлийцев, сшибали их с ног, кололи чем-то вроде узких мечей, приделанных к мушкетам. Стреляли в упор из пистолетов, метали гранаты, и истребляли галлийцев с умопомрачительной скоростью.

— Сержант Джеймс, первый десяток первой десантной роты особого корпуса воздушно-десантных войск Альбиона! — представился подбежавший к Агнес крепкий, плечистый и усатый вояка. — Прибыли на помощь королеве Генриетте!

— Чего? — глупо и растерянно спросила Агнес.

Обернулась. Возле отряда мушкетеров тоже бегали солдаты Альбиона. Доносились команды.

— Пленных не брать!

— Выводите грифонов!

— Никого не выпускать из дворца!

— Альбион? Как? Что? Откуда? — вскричала Агнес, чувствуя, что не поспевает за ходом событий.

— По заданию оябуна десантировались вам на помощь, капитан! — вытянулся Джеймс. — Королева в безопасности!

— Кого я вижу, — проскрипел Дерфлингер. — Мой бывший напарник!

— Привет, железка, — хохотнул подошедший Борисов. — Рад видеть вас в целости, капитан Агнес.

— Да, но как? Что?

— По заданию Тиффании Первой, всемилостивейшей королевы Альбиона, экспедиционный корпус под моим командованием прибыл вам на помощь.

Второй и третий десятки привели Генриетту и королевских мушкетеров. Борисов поклонился.

— Королева Генриетта, ваша сестра Тиффания шлет вам привет и предлагает укрыться у нее, чтобы потом вернуться и отомстить тем, кто напал на Тристейн. Времени в обрез, Ваше Величество, решайте мудро, но быстро!

— Кто вы?

— Прошу прощения, — еще раз поклонился Борисов. — Герцог Чеширский, оябун Альбиона и жених королевы Тиффании, Аргус Филч.

— Бросить столицу и страну?

— С юга идет флот Галлии, а мои крейсера и драконы не задержат надолго германцев, — с ноткой нетерпения пояснил Борисов. — Если улетать, то это надо делать немедленно.

Десантная сотня, рассыпавшись по заднему двору дворца, вела ожесточенную перестрелку с диверсантами Галлии и солдатами самого Тристейна, в суматохе не разобравшими, кто это высадился. Небо озаряли струи огня, выдыхаемые драконами Альбиона, и доносилось частое так-так-так, крейсера вели обстрел германцев.

— Ваше Величество! — схватила Генриетту за руку Агнес. — Надо бежать!

— Но как же жители, войска? — растерялась королева.

— Всех, кто успеет взойти на борт — увезем, — пообещал Борисов, — но корабли у меня не безразмерные.

— Проклятье! Надо помочь герцогам Вальер! — выкрикнула Генриетта.

— Карин справится и без нас, — неожиданно заявила молчавшая Марианна. — Никто не сравнится в бою с Карин ла Вальер, да.

Агнес в отчаянии сжала кулаки. Помощь подоспела с неба в последнюю секунду, чего еще? Зачем гневить судьбу и ждать, пока случайный выстрел оборвет жизнь королевы?

— Спокойно, капитан, — тихо сказал Борисов, подходя вплотную. — Первый десяток головой отвечает за жизнь королев, они не подведут. Время еще есть, немного, но есть, я рассчитывал на более длительные поиски.

Затем он повысил голос.

— Второй, третий и четвертый десятки! Вместе с магами прочесать дворец, найти и спасти герцогов Вальер! Сигнал к отступлению — две красных вспышки! Выполнять!

— Есть, оябун! — и топот ног, устремляющихся к развалинам.

— Десяткам пятому, шестому и седьмому — прикрывать прочесывающих! — продолжал командовать Борисов. — Восьмой десяток — ко мне, остальным — охранять королеву Генриетту и мать ее, Марианну!

Грифоны бесились и метались в своих стойлах, конюхи и прислуга разбежались или были убиты. Казарма гвардейцев была атакована и подожжена галлийцами в первую очередь.

— Здорово, грифоны! — заорал Борисов, входя в конюшню. — Полгода назад один ваш крылатый товарищ делал вам предложение: лететь на Альбион и там жить привольно!

— Да, да, было такое, — раздалось клекотание из пары мест.

— Время пришло! Желающие вольно парить вокруг летающего острова и работать в разведке, получая усиленный паёк, могут лететь со мной! Остальные могут лететь, куда захотят!

Рассыпавшиеся солдаты восьмого десятка сбивали замки, открывали стойла и освобождали грифонов. Не менее половины освобожденных устремились к казарме, разметав пылающую крышу и вытаскивая кашляющих, задохнувшихся, полуживых или мертвых наездников. Уже с ними они присоединялись ко второй половине, выбравшей Борисова и вольное парение в воздушных потоках Альбиона.

— Сигнал на транспорт! — распорядился Борисов. — Магам — на взлет, обратный десант с малых высот! Две красные вспышки в сторону дворца!

Обратная посадка не заняла и пяти минут, последними показались солдаты, прочесывающие дворец.

— Что там? — с надеждой спрашивала Генриетта, вцепившись в борт транспорта.

— Найдены четыре десятка убитых солдат Галлии! — отрапортовал сержант. — Тела герцогов Вальер не найдены! Судя по пролому в стене, Ваше Величество, они перебили всех и вырвались в город!

— Хорошо, — пробормотала Генриетта.

Потом взгляд ее упал на агонизирующую столицу, и она расплакалась. Разошедшиеся тучи открыли столицу свету двух лун, явившему неприглядную картину. Пехота и конница Германии, прорвав оборону, растекались по улицам, увязая в сотнях мелких схваток. Трупы, трупы и еще раз трупы усеивали стены и улицы, и войска Тристейна держались только потому, что никто не предлагал им сдаться.

— Транспорт с вымпелом графини Эссекской приближается!

— Сам вижу, — проворчал Борисов. — Операцию "Клубничка" придется пока отложить.

— Оябун! — донесся выкрик. — Смотрите!

Три крейсера медленно отступали под натиском германского флота, отстреливаясь из всех пушек. Видно было, что на "Стремительном" проломлен борт в двух местах и сломана мачта, у "Разящего" горит корма, а "Грозный" так и норовит завалиться на нос.

Сверху спикировали драконы, отгоняя германские корабли и давая крейсерам Альбиона передышку.

— Хреново, — хладнокровно заметил Борисов. — Еще немного и мы отсюда не улетим. Капитан! Сигнал третьей роте — отбой! Немедленный взлет! Уходим!

Несмотря на приказ, разорвать дистанцию с германскими кораблями не получалось. Их было больше, и они были быстрее. Борисов и Агнес стояли на палубе флагмана, куда доставили королеву Генриетту. Королева Тристейна впала было в панику, но Марианна ее быстро прекратила и увела Генриетту в каюту.

— Что скажете, герцог?

— Скажу, что германцы пытаются откусить кусок не по своим возможностям, — усмехнулся Борисов. — Сигналы на первый и второй транспорт: "Вспышка!"

— Есть, оябун!

— И что это будет?

— Это будет небольшой фокус, который очень любили парни, подарившие мне титул оябуна.

Первый и второй транспорты в спешном порядке переправляли солдат и экипажи на пятый транспорт, наименее нагруженный. Несмотря на обстоятельства и дикую спешку, ставка Борисова на магию оправдала себя. Казна Тристейна покоилась в трюмах трех транспортов, с усиленной специально для этого случая грузоподъемностью и прочностью.

Два транспорта, разгоняемые издали магами, врезались в корабли Германии и взорвались. Очень громко взорвались, со вспышкой на полнеба и грохотом, слышным даже в Галлии.

— Что это было? — спросила Агнес, проморгавшись.

— Брандеры, — ответил Борисов. — Трюмы набили взрывчаткой и отправили в последний полет аки камикадзе.

— Впечатляет!

— У меня до сих пор клинок дрожит, — проворчал Дерфлингер. — Смотрю, ты все также любишь отнимать чужие жизни, бывший напарник?

Борисов не ответил, наблюдая, как флот Германии валится с небес на столицу. Подлетевший флот Галлии то ли опешил от взрыва, то ли решил не терять момента, и атаковал. Сцепившиеся флоты двух стран гарантировали отсутствие погони за альбионцами, а вывезенная казна приятно грела душу.

— Что ж, смелость и вправду города берет, — улыбнулся Борисов. — Теперь забрать остальную семью Сиесты и возобновить операцию "Клубничка", да.

— Что, простите? — не расслышала Агнес.

— Говорю, вам лучше быть возле королевы, мой дорогой капитан. Пусть на борту флагмана и безопасно, но мало ли что может случиться, — пояснил Борисов. — Идите, я приду чуть позже, вот разберусь с грифонами и приду.

Корабли медленно летели на запад, оставляя за спиной зарево погибающей столицы Тристейна.

— Ты был великолепен, дорогой, — промурлыкала Карин мужу. — Как ты их разил своим мечом, ммм! Мне прямо не терпится сдернуть с тебя штаны, чтобы ты поразил меня другим своим мечом!

— Думаю, вначале все же стоит отмыться от крови, — заметил герцог Вальер.

— Всегда хотела заняться любовью на фоне горящего города, — промурлыкала Карин.

Герцоги Вальер, мечом и магией проложившие себе путь из столицы Тристейна, благополучно достигли ближайшего леса, укрывшись в нем. В эту секунду зародилось партизанское движение Тристейна, но ни германцы, ни галлийцы об этом еще не подозревали.

Глава 29

в которой обсуждаются дела семейные и королевские

Борисов смотрел, как Сиеста под ручку ведет к нему жеманного мускулистого мужика, накрашенного, с подведенными глазами, в топике и коротких шортах.

— Дорогой, это мой дядя Скаррон, — промурлыкала Сиеста, — дядя, это Аргус Филч, почти король Альбиона и почти мой муж.

— О, тре бьен! — воскликнул мужик, закатывая глаза, и потянулся к Борисову.

— Э, э! — предупреждающе крикнул Борисов. — Без рук! И вообще, давайте к делу. Скаррон, ваша племянница объяснила вам, какое предложение я хочу сделать?

— О да, и я согласен! Ромалия! — Скаррон прижал руки к щекам. — Клиенты! Мои девочки не против переезда!

Затем он сказал уже нормальным голосом, без кривляния.

— Потребуются значительные начальные расходы, так как все вещи остались в столице Тристейна. Купить здание, обставить, начальная реклама, заманивание клиентов, такие вот вещи.

— Понимаю, — кивнул Борисов. — Раскрутка бизнеса — вещь затратная. Как и обещал, все расходы казна Альбиона берет на себя. Прибыль от борделя — вам, информацию мне. Отчеты каждую неделю, подробные. Дополнительная оплата по факту предоставленной информации, чем она важнее, тем больше доплата.

— Дополнительные заведения? — деловито осведомился Скаррон.

— Не возражаю, — усмехнулся Борисов. — Но меня интересует в первую очередь информация, за нее я готов давать деньги и доплачивать. Сексуальная удовлетворенность знати Ромалии и окрестных стран — это уже ваша головная боль. В ближайшее время подъедет человечек от меня, оформите его там уборщиком или бухгалтером, мне без разницы. Главное, что вся информация на Альбион будет идти через него, понятно? Никакой самодеятельности и отправки надушенных писем!

— Понятно, Ваше Величество.

— Тогда по рукам, эээ, в общем, договор заключен, — поправился Борисов. — Сиеста, дорогая, проводи дядю в трюм, пусть наберет на начальные расходы, а потом решите, как ему лучше добираться в Ромалию.

— Конечно, дорогой, но ты не забыл про остальную мою семью?

— А мы куда летим, по-твоему? — удивился Борисов. — Присядем там на пару часов, корабли подлатать, загрузим твоих да вперед, все учтено.

Когда Сиеста удалилась под ручку с дядей, Борисов проворчал.

— Дожились, уже всякие пидарасы держат бордели. Надо на Альбионе свою сеть открыть, с азартными играми и правильными шлюхами.

Идея понравилась Борисову и он начал ее обдумывать, задумчиво глядя на яркие луны в небе.

Яркий лунный свет помог опознать местность, и корабли приземлились рядом с деревней, где жила семья Сиесты, вызвав огромный переполох. Все повыскакивали, забегали, факела, крики, паника, рев драконов, в общем, не очень хорошо получилось, но выбора не было. Борисов не рассчитывал на бой в столице, хорошо хоть изначально было решено забирать семью Сиесты на обратном пути.

— Факела! Больше факелов! Больше света! — командовал Борисов. — Чините корабли, времени почти нет!

Паника в деревне уже немного успокоилась, так как королева Генриетта показалась на палубе флагмана, сказав несколько слов подданным. Сиеста уже умчалась уговаривать семью, нацепив роскошное платье и какой-то сверкающей бижутерии.

Борисов обходил корабли, осматривая повреждения.

У драконов он уже побывал, немного расстроившись из-за потерь. Раненых еще можно было выходить, но пять драконов навсегда остались в столице Тристейна. Потерю, конечно, немного компенсировала почти сотня грифонов, да тренированные королевские гвардейцы, наездники этих самых грифонов, но именно что немного. Скорее всего, эта сотня будет в подчинении королевы Генриетты, что, конечно, неплохо, но все же не компенсирует потери войск Альбиона.

Возле флагмана он столкнулся с Генриеттой и Агнес.

— Ваше Величество, — еще раз поприветствовал Борисов.

— Герцог, — ответила Генриетта. — Хоть вы ей объясните, что я просто хочу прогуляться!

— Ваше Величество, диверсанты Галлии собирались вас убить и проникли даже во дворец. Нет никаких гарантий, что где-то рядом не притаились еще убийцы. Ночь вокруг, суматоха. Прошу вас, не надо прогулок, прилетим в Лондиниум, там весь город, весь остров будет в вашем распоряжении. Ваша сестра мне не простит, если я вас не привезу.

— Кстати, не помню, чтобы у меня была сестра.

— Двоюродная, — пояснил Борисов, — как установила сама Тиффания. Думаю, она вам все сама объяснит, Ваше Величество.

— Разрешаю вам называть меня по имени, — сказала Генриетта. — И я все еще хочу прогуляться по окрестностям!

— Это опасно, Ваше Величество! — упрямо повторила Агнес. — Вспомните, кардинала Мазарини застрелили неделю назад прямо возле дворца! Днем! А сейчас ночь и вокруг неизвестно что!

— Ммм, — Борисов заметил, что Генриетта злится все сильнее, — Ваше Величество, вас устроит прогулка в обществе шевалье Агнес и моем? Думаю, вдвоем мы сумеем защитить вас.

— Да, — оживилась Агнес, — герцог очень сильный мечник, он так быстро двигался, что я за ним не поспевала! Ой!

Она отступила на шаг и вправо, вставая между Борисовым и Генриеттой, и одновременно кладя руку на рукоять меча. Борисов, тоже отступив на шаг, уже готовился достать Лобзик. Генриетта, немного изменившимся голосом, сказала в пространство.

— Скажите, герцог, а знакомы ли вы с некоей Луизой де ла Бом ле Блан де ла Вальер?

— Допустим, — Борисов отступил еще на шаг.

Он не слишком понимал, что происходит, но заранее подозревал нехорошее.

— А нет ли у вас, герцог, случайно светящихся знаков на тыльной стороне кисти левой руки? — продолжила вопросы Генриетта.

— И имя совпадает, — напряженным голосом добавила Агнес.

— Луиза — моя лучшая подруга, и она пропала три дня назад, — пояснила Генриетта, немного снимая напряженность.

Борисов, вспомнивший, что на Альбион Луиза приезжала в компании Агнес, от слов "лучшая подруга" вообще чуть не начал стрелять. Но после слов "пропала" испытал такое облегчение, что с огромным трудом удержал лицо и радостные вопли.

— Вы же ее фамильяр, герцог, не так ли? Вы — подручный Луизы, она так вас и описывала! — убежденно воскликнула Генриетта. — О, помогите мне спасти ее, и моя признательность не будет знать границ!

— Прошу прощения, Генриетта, — Борисов расслабил правую руку, — но я сбежал от вашей подруги и не вижу причин возвращать ее обратно. Ищите ее, если хотите, но без меня!

Сказано это было так, что Генриетта и Агнес не стали настаивать, да и не разбирались они в магии Пустоты. Просто в легендах о Бримире упоминалось, что его фамильяры — люди ощущали самого Бримира на любом расстоянии, и он мог призывать любого из них к себе в любой момент. Поэтому Генриетте казалось, что можно придумать способ хотя бы найти, где сейчас Луиза.

— Теперь ясно, что ее похитили шпионы Галлии, — внезапно сказала Агнес. — Все это, убийство Мазарини, похищение Луизы, взрыв принца Чарльза и кража письма, с передачей Германии — дело рук людей короля Джозефа.

— Значит, мы должны напасть на Галлию! — топнула ногой Генриетта.

— Прошу прощения, Генриетта, но после мятежа, устроенного Джозефом, Альбион ослаблен.

— Но вы же прилетели на помощь!

— Только по желанию вашей сестры Тиффании, — спокойно ответил Борисов.

Мысленно он усмехнулся. Напасть на Галлию! Тут бы ноги унести, а она войну хочет затеять! Не понимает того, что Германия вторглась в Тристейн за ее, королевы Генриетты головой. И диверсанты Галлии явно не просто так дворец разнесли. Забирать Генриетту на Альбион — уже огромный риск, но как это объяснить королеве? Разве что воздействовать через ее мать, та вроде разумней будет, так думал Борисов. Новая война обрушит Альбион, подорвет все, что можно, не говоря уже о том, что любой из противников, что Галлия, что Германия, шутя справятся с огрызком армии летающего острова.

Следовательно, нужно стравить сильнее Галлию и Германию, подумал Борисов

— Думаю, сестра не откажет мне в просьбе помочь с освобождением Тристейна!

— Конечно же, нет, — наклонил голову Борисов. — У Тиффании удивительно доброе сердце, и она действительно заботится о подданных, за что ее и любит народ Альбиона.

Генриетта вроде успокоилась, а Борисов прикинул, что пока долетят до Лондиниума, он успеет набросать общие черты новой стратегии. Привлечь Марианну и Тиффанию к объяснениям, прикинуть расклады, маневры на политическом и шпионском поле. Внезапно Борисова осенило. Галлия и Германия, чем не ситуация с мятежниками и королем Альбиона? Воспроизвести ее на континенте, лавируя между двумя сторонами и выбивая руководство и тем, и другим. Главное — не попасться, и тогда Альбион не будет втянут в войну, обойдется пограничными стычками. И оба враждебных государства будут ослаблены настолько, что уже не смогут атаковать Альбион.

Борисов мысленно потер руки и успокоился — выход найден.

Королева уже собиралась снова высказать мысль о прогулке, и расспросить фамильяра Луизы, как так все оно получилось, и чем его обидела Луиза, и нет ли какой возможности загладить вину подруги, когда Генриетте помешали.

— Ваше величество, — Сиеста присела, с наклоном головы, — разрешите представить вам моего дедушку Джозефа, главу всей нашей семьи.

— Эфо больфая фесть фля мефя, Фафе Фефичество, — прошамкал старик, стоя на коленях и смотря в землю. — Фся нафа фемья пофледут за фами беф колефаний.

— Встаньте, дедушка, — ласково сказала Генриетта.

Джозеф встал, но спины не разогнул, продолжая смотреть в землю.

— Дедушка хочет подарить вам, Ваше Величество, реликвию, которую наша семья бережно охраняет уже тридцать лет, — сказала Сиеста.

Генриетта немного растерялась от такого, посмотрела на Агнес.

— Что это за реликвия? — спросила Агнес, уловив растерянность любимой королевы.

— Фелефный дфафон, Фефалье, — прошамкал Джозеф.

— Что-что? — заинтересовался Борисов.

— Железный дракон, — пояснила Сиеста. — Прошу, следуйте за мной, Ваше Величество.

По дороге к реликвии, Борисов тихо сказал Сиесте.

— Ты мне о таком не рассказывала.

— Да я забыла, — прошептала та в ответ. — Столько событий было, прямо вихрь налетел, все дела и дела.

— Так что за дракон?

— Сам все увидишь! — улыбнулась Сиеста.

Даже в тусклом свете факелов, Борисов сразу узнал "железного дракона". Самолет! Не самый новый, но самолет! Мысли Борисова сразу закрутились втрое-вчетверо быстрее, прикидывая, возможно ли будет здесь воспроизвести такое. Борисов видел скорости местных кораблей и животных, самолеты, даже такие устаревшие, времен середины двадцатого века, превосходили все местное на голову.

Он подошел и положил руку на кабину, и сила Гандальва привычно отозвалась.

Свет татуировки был скрыт перчатками, которые Борисов носил, практически не снимая, даже в душе и постели, в целях маскировки. Но все равно Генриетта и Агнес переглянулись, с хитрым видом, пока Борисов впитывал информацию о самолете.

— Истребитель "зеро", Япония, использовался во второй мировой войне, пулеметы исправны, система рулей и тяг тоже, нужно только топливо и можно лететь, — объявил Борисов.

— Фофлифа нет, — сказал Джозеф.

— Знаю, — отмахнулся Борисов. — Бензин в баках все равно бы испортился за три десятка лет, вашей вины в том нет, и не может быть. Надо будет поискать нефть, может, удастся чего из нее выделить.

— Так это дракон, только железный? — спросила Генриетта.

— Нет, Генриетта, это летающая машина, — объяснил Борисов, — предназначенная для войны. Сиеста, что у вас? Все согласились лететь?

— Да, наша семья последует за нашей королевой! — патетично воскликнула Сиеста, а Джозеф яростно закивал.

— Отлично. Тогда надо трех магов Земли, пусть погрузят самолет на флагман, точно так же, как грузят десантников, а уже дома наведем ремонт и подумаем, где взять топлива. Летать на нем я смогу, так что без дела эта крошка, — Борисов похлопал по борту истребителя, — не останется, во славу Альбиона и Тристейна побьем врагов.

— То есть Альбион выступит на помощь Тристейну? — обрадовалась Генриетта.

— Конечно, я же говорил, что у Тиффании доброе сердце, она не откажет вам в помощи, — ответил Борисов.

Сиеста удивленно посмотрела на него, но промолчала, зная, что "милый Аргус" потом все объяснит, из-за чего он изменил планы. Борисов же дал обещание лишь для того, чтобы Генриетта успокоилась и не беспокоила больше с этой мыслью, хотя бы до возвращения в Лондиниум.

— Кстати, Скаррон, Лондиниуму тоже не помешает филиал вашего заведения, — сказал Борисов. — Понятно, что в столице Альбиона хватает такого, но у вас-то семейный бизнес, если вы понимаете, о чем я.

— Возможно, герцог, что и понимаю, — ответил Скаррон без всякого жеманства, и тут же закричал тоненьким голоском. — Джессика! Джессика!

В комнату заглянула девушка, в скромной одежде, с платком на голове. В руках она сжимала огромный ящик.

— Фа, фафа, — сказала девушка невнятно, так как еще и жевала на ходу. — Фто флуфилоф?

— Вот, — Скаррон кивнул на Джессику, — я обучил ее всему в бизнесе, и к тому же она моя дочь и двоюродная сестра нашей дорогой Сиесты.

— Справится? — уточнил Борисов.

— При поддержке королевы, несомненно, — двусмысленно улыбнулся Скаррон.

— Э, какую еще королеву я должна поддерживать?! — возмутилась Джессика. — У меня есть королева, и зовут ее Генриетта!

— Джессика, ты летишь на Альбион! — радостно заявил Скаррон, потирая руки.

— Папа, мы все туда летим! Ты чего?

— Да, она справится, — хохотнул Борисов. — По ру... тьфу ты, короче — сделка! Вы уже решили, как отправитесь в Ромалию?

— Высадите нас поближе к границе с Галлией, и недели через две будем там, — ответил Скаррон.

— Да что тут происходит, вообще?! — возмутилась Джессика, с грохотом роняя ящик.

Глава 30

в которой снова появляются Луиза, Кирхе, Табита, Монморанси и Шеффилд

Чья-то рука грубо сдернула плотную повязку с глаз Луизы. Младшая из семьи Вальер заморгала, слишком уж ярким казался этот зал после полной темноты. Проморгавшись, она увидела, что рядом сидит Кирхе, так же, как и Луиза, надежно привязанная к массивному креслу. В полутьме зала Луиза не сразу разглядела, что напротив сидит мужчина. Среднего роста, с бородкой, с бокалом вина в руках. За его спиной, опираясь рукой на спинку кресла, стояла молодая женщина, при виде которой глаза Луизы вспыхнули ненавистью.

— Видишь, моя дорогая Шеффилд, — сказал мужчина, — Луиза де ла Вальер тебя помнит!

— Как вы смели хватать нас, дворян Тристейна! — крикнула Луиза. — Вы за это ответите! Вас ждет королевский суд! За захват учеников Академии, вас казнят!

— Думаю, обойдется без этого, — улыбнулся мужчина. — Королевский суд Галлии никогда не осудит своего короля, мисс Вальер.

Луиза с удивлением и ужасом посмотрела на мужчину, осознавая жестокую реальность случившегося. Три дня назад в Академию примчалась взмыленная Кирхе, требуя срочно отправиться с ней в столицу, мол, есть разговор к королеве, а та лучшая подруга Луизы, и вообще дело касается Тристейна! Но не успели они даже пробраться к конюшне, как кто-то ударил им в спину, парализуя, а потом появилась эта женщина, Шеффилд и увезла.

Затем Луизе надели плотную повязку, и всю дорогу она даже не знала, куда ее везут, не знала, что происходит. Вначале она думала, что ее похитили ради выкупа, но никто даже не пытался разговаривать с юной магессой. Затем она стала воображать, что ее везут в логово разбойников, где будут насиловать, но потом Луиза сообразила, что дело просто не стоит потраченных усилий. Затем она не знала, что и думать, а путешествие все длилось и длилось, и повязку не снимали даже ночью. Или днем, Луиза не знала, вокруг царила только темнота.

Она пробовала прислушиваться, но кроме скрипа кареты так ничего и не разобрала.

— Кто работает на вас в Академии? — крикнула Луиза, внезапно сообразив. — Кто заколдовал нас?

— О, а я уж думал, что этот вопрос так и не прозвучит! — хохотнул король Джозеф. — Шеффилд.

— Да, Ваше Величество, — девушка поклонилась и ушла.

Вернулась она минуту спустя с хорошо знакомыми Луизе девушками.

— Табита! Монморанси! — воскликнула Луиза.

— Спасибо, Шарлотта, ты отлично выполнила мое поручение, — улыбнулся Джозеф. — Можете собираться в дорогу, ты получишь свою награду.

— Благодарю вас, Ваше Величество, — склонилась Табита, прячась от взора Луизы.

— К чему эти формальности, племянница? — развел руками Джозеф. — Отправляйся, Маргарита выполнит свое поручение, да?

— Конечно, Ваше Величество, — со вздохом поклонилась Монморанси.

Шарлотта — Табита, еще раз поклонившись, вышла из зала.

— Ах, моя дорогая Монморанси, — продолжал Джозеф, улыбаясь, — в конце дороги вас ждет небольшой, но очень неприятный сюрприз. Видишь ли, у моей дорогой Шеффилд случился небольшой казус с духом озера Лагдориан, и теперь Водяная Дева никому не является. Даже больше того, тех магов, что ее беспокоят, она сразу убивает, не давая опомниться. Я не завидую твоей судьбе, Маргарита, если Шарлотта сможет отбиться от Водяной Девы. Свою ярость за то, что не удастся вылечить маму, Шарлотта обратит на тебя, и тебе придется несладко, поверь. Уже сейчас моя дорогая племянника треугольник Ветра, а в будущем вполне может стать квадратом. И эта ее драконица — фамильяр, с огромными когтями.

Джозеф улыбнулся широко и отпил еще из бокала. Мрачная Монморанси сказала, не поднимая головы.

— Что вы мне посоветуете, Ваше Величество?

— Твой возлюбленный предан тебе до конца, не так ли? — заметил Джозеф. — Гиш Граммон пойдет, на что угодно за тебя, вот пусть и идет.

— Причем тут Гиш?! — закричала Луиза, но никто не обратил на нее внимания.

— Я поняла вас, Ваше Величество, — еле вышептала Монморанси. — Разрешите удалиться?

— Разрешаю, — кивнул Джозеф. — Иди и сделай, что должно.

Луиза с бессильной ненавистью во взоре проводила взглядом, уходящую Монморанси, чьи белокурые кудряшки казались теперь вдвойне отвратительными. Зато не оставалось сомнений, кто ударил в спину в Академии.

— О, мисс Вальер мне нравится этот взгляд, — одобрительно заметил Джозеф. — Шеффилд.

— Да, Ваше Величество, — отозвалась девушка — подручная.

— Когда Гиш де Граммон убьет племянницу короля Галлии, убьешь фамильяра Шарлотты, и возьмешь Гиша под стражу.

— Он окажет сопротивление, они оба окажут, и Маргарита, и Гиш, — озадаченно отозвалась Шеффилд.

— Значит, сразу приведешь в исполнение приговор суда, — пожал плечами Джозеф. — За убийство члена королевской семьи в Галлии положена смертная казнь. Пособницу подлого убийцы, Маргариту де Монморанси, пленишь и доставишь сюда. Посидит в соседней камере, рядом с мисс Вальер.

— Ты! Ты — чудовище! — крикнула Луиза. — Это мои друзья!

— Разве не вы, мисс Вальер, минуту назад ненавидели мисс Монморанси всей душой? Шарлотта, известная вам как Табита, предала вас, — Джозеф смаковал каждое слово, — разве вам не хочется мести?!

— Я не хочу их смерти! — в отчаянии крикнула Луиза.

— Ну, а я хочу, — пожал плечами Джозеф. — Так что отменить мое желание очень-очень непросто.

И он пристально посмотрел на Луизу. Та внезапно покраснела с головы до ног.

— Ха-ха-ха! — расхохотался Джозеф. — Нет уж, мисс Вальер, мне не нужны ваши плоские прелести, если бы меня интересовали пленницы, я бы уж скорее польстился на вашу подругу, мисс Цербст! Кстати, что-то она долго не приходит в себя, Шеффилд.

— Кирхе Цербст, пытаясь бежать, пыталась распутать веревки, не зная узлов. В результате она немного самоудушилась до потери сознания.

— А, ну это ничего, — кивнул Джозеф и налил себе еще вина. — У мисс Вальер и мисс Цербст будет много времени, чтобы побеседовать, сидя в соседних клетках.

— Ваше Величество, чего вы хотите? — с внезапной решимостью крикнула Луиза.

— Я? Разве я чего-то хочу? — улыбнулся Джозеф. — Кажется, это вы, мисс Вальер, не хотите чего-то?

— Я, — Луиза закашлялась, потом упрямо вскинула голову. — Я согласна на все! Пощадите моих друзей!

— Вот, это уже другой разговор, — пристально посмотрел на нее Джозеф. — Шеффилд, развяжи мисс Вальер. Смелее, без палочки маги не опасны, не так ли?

Шеффилд и без того особо не боялась, просто замешкалась на секунду, доставая нож, чтобы разрезать веревки.

— Великолепно, — кивнул Джозеф. — Раздевайтесь, мисс Вальер.

— Что? — растерялась Луиза.

— Вы меня слышали, раздевайтесь. Или вы уже не на все согласны?

Красная, полыхающая Луиза медленно, дрожащими руками, начала расстегивать крючки на платье. Джозеф не торопил, неторопливо потягивая красное вино, урожая этого года, с виноградников на юге Галлии. Шеффилд статуей стояла за его левым плечом, покусывая губу.

В конце концов, Луиза разделась до конца и выпрямилась с мужеством отчаяния.

— Немного худощава, но сойдет, — оценил Джозеф. — Одевайтесь, Луиза.

— Что? — опять растерялась Луиза.

— Я же сказал, что меня не интересуют ваши плоские прелести, просто проверял вашу готовность, — хохотнул Джозеф.

Потом резко посерьезнел, наклонился вперед и сказал отчетливо громко.

— Сейчас вы, мисс Вальер, дадите клятву служить мне, верно и преданно. Клятву магическую, которую невозможно нарушить!

— Таких нет! — возразила Луиза, спешно натягивая трусики.

— У людей — да, а вот у эльфов — есть, — рассмеялся Джозеф. — Вы будете служить мне, Луиза, и пока вы будете служить, ваши друзья будут жить, все просто.

— Я готова! — выкрикнула Луиза.

— Вот и все, Луиза, видишь, как все просто, — улыбнулся Джозеф. — Встань!

— Да, Ваше Величество, — Луиза поднялась с ритуального камня. — Жду ваших приказаний.

— Пока отдыхай, тебе отведут покои в северном крыле дворца. Затем, после возвращения Шеффилд, приступим к обучению магии.

— У меня нет способностей к магии! — злорадно ухмыльнулась Луиза.

— Ошибаешься, — возразил Джозеф. — Просто ты маг Пустоты и тебя нельзя учить по общей программе. Поэтому у тебя ничего не получалось, и поэтому тебе подарили одну занимательную книжку, по магии Пустоты. Под моим руководством, ты достигнешь высот в родной стихии!

— Но как?

— Я тоже маг Пустоты, — вернул злорадную ухмылку Джозеф. — Шеффилд — мой фамильяр. Твой фамильяр, Аргус Филч, меня тоже очень интересует, и я научу тебя призывать своего подручного из любого места Халкегинии.

— Он бросил меня! — вспыхнула Луиза.

— И процветает, готовясь принять корону Альбиона, — заметил Джозеф.

С огромной радостью он увидел вспыхнувшую в глазах Луизы ярость. Теперь оставалось только играть на эмоциях и обучать Луизу, и она станет полноценным магом Пустоты. Магом, принесшим клятву верности Джозефу. Да и эльфы поумерят свой пыл, видя, что Джозеф занимается их проблемой.

— Ваше величество, — склонилась Шеффилд, — все сделано, как вы хотели.

— Все живы? — безразличным тоном уточнил Джозеф.

— Да, даже Гиш выжил.

— Где они?

— Шарлотта удалилась в свое поместье, а Монморанси и Граммон вернулись вместе со мной.

— Хорошо, — Джозеф посмотрел на Шеффилд. — Посели их рядом с Луизой, и готовься к интенсивным занятиям с Луизой.

— Простите, Ваше Величество, я думала, что вы будете учить ее магии.

— Магии — да, — ответил Джозеф, — а вот остальным займешься ты. Станешь ее лучшей подругой, той, которой она доверяет все секреты. Обучишь ее тонкостям шпионажа и незаметных действий. Поможешь в работе с магическими животными. И, наконец, поможешь с эмоциональной раскачкой, особенно через постель.

— Ваше Величество! — вскинулась Шеффилд.

— Да не пихаю я тебя к ней в постель! — хохотнул Джозеф. — Хотя кто знает, нашу Луизу, может ее на девочек тянет? Ты же видела, как она краснела и смущалась? Месть, ярость, злоба, с одной стороны и секс, дружба, получающаяся магия с другой, на этих эмоциональных качелях сделаем из нее мага Пустоты, раз уж подручный ее пока нам недоступен.

— Может выкрасть его? — спросила Шеффилд.

— Нет, такого не выкрадешь, — задумчиво заметил Джозеф, — тут надо действовать тоньше и хитрее. Луиза сама доставит нам Гандальва, когда придет срок. Но для этого она должна стать магом Пустоты, понятно?

— Да, Ваше Величество, мне все понятно, — ответила Шеффилд.

Кирхе пришла в себя от того, что ее легонько похлопывали по щекам и совали под нос какую-то вонючую гадость. Чихнув и открыв глаза, она увидела перед собой оплеванную Луизу, тем не менее, широко улыбающуюся.

— Кирхе! Ты пришла в себя, а я уж начала бояться! — воскликнула Луиза.

— Где мы?

— Во дворце Джозефа, короля Галлии, — посмурнела Луиза. — Маргарита, Табита и Гиш помогли Шеффилд, подручной короля Джозефа, выкрасть нас из Академии.

— Зачем? — Кирхе вскочила с кровати.

— Чтобы привезти сюда и учить магии, — ответила Луиза.

— Кстати, где моя палочка? — Кирхе охлопала одежду.

Не найдя, подергала закрытую дверь. Выглянула в окно и увидела там решетки.

— Мы пленницы здесь, — ответила Луиза, вздохнув. — А еще я дала клятву служить Джозефу.

— Зачем?

— Иначе он убил бы вас всех. И тебя тоже, — отвела глаза Луиза.

— Ну а клятву не давала! — воскликнула Кирхе. — С палочкой или без нее, но я найду путь отсюда!

— Пламя во всем! — раздался насмешливый возглас от двери.

— Э, я тебя помню! Ты нас похищала! — Кирхе бросилась в атаку.

Перед ней возникла магическая горгулья, заставив мисс Цербст притормозить.

— Вы, конечно, можете бежать, — обратилась Шеффилд к Кирхе, — но тогда ваши подруги умрут. У короля Джозефа есть к вам предложение, мисс Цербст, принесите клятву верности и служите Галлии.

— Моя родина — Германия! — вскричала Кирхе.

— Поэтому вы мчались предупреждать Тристейн об атаке Германской Империи, — отпустила шпильку Шеффилд. — Принесите клятву, и мой король сделает вас императрицей Германии!

— Ого! — Кирхе невольно отступила на шаг. — Не слишком ли громкое заявление?

— Джозеф всемогущ, — сложила руки на груди Шеффилд, — потому что он — маг Пустоты. Как и ваша подруга, мисс Вальер. Так что, подумайте, мисс Цербст, подумайте, но советую вам все же принести клятву!

— Я все равно убегу отсюда! — крикнула Кирхе.

— Тогда мой король казнит Гиша Граммона, Маргариту де Монморанси и свою племянницу Шарлотту, известную вам как Табита. И очень сильно накажет мисс Вальер, которая поручилась за них и за вас, принесла клятву. Подумайте, мисс Цербст, стоит ли ваша жизнь четырех других?

С этими словами Шеффилд отступила за дверь и закрыла ее. Кирхе стояла, ошеломленная услышанным. Луиза хмуро смотрела на Кирхе, не зная, что и сказать. С одной стороны она ненавидела Кирхе, с другой поручилась за ее жизнь, и жизни других, а если Кирхе убежит (чего Луизе очень хотелось), то всех казнят. Глубина расставленной Джозефом моральной ловушки ужасала обеих девушек, но как ее обойти, они не знали.

— При случае мы отомстим, — прошипела Кирхе.

— Да, и нужно как можно быстрее освоить магию Пустоты, чтобы отомстить, — прошипела в ответ Луиза.

Боевой союз был заключен и скреплен крепкими объятиями подруг по несчастью.

Часть 2

Оябун Альбиона

Глава 1

в которой Борисов занимается королевскими делами

Третьего сентября, через два дня после свадьбы, пышной, торжественной и утомительной, новоиспеченный оябун Альбиона собрал у себя в кабинете совещание, включавшее в себя двух действующих королев и одну бывшую. Размеры кабинета соответствовали положению Борисова, ставшего де-факто вторым лицом в государстве Альбиона. Не королем, но мужем королевы, и носителем титула оябуна, теперь уже официально закрепленного за Борисовым.

Тем не менее, ближний круг неосознанно разбился на две группы, представляющие Альбион и Тристейн. По правую руку от Тиффании села Матильда, а по левую Сиеста. Генриетта села напротив Тиффании, Марианна напротив Матильды, а Агнес осталась стоять, в полной боевой готовности. Просто на всякий случай.

— Итак, перейдем к делам, — сказал Борисов устало, — не будем терять времени. Свадебные церемонии и без того съели его немало, тогда как сейчас каждый день на счету.

— Это было необходимо, — нахмурилась Марианна.

— Я не спорю, — развел руками Борисов, — легитимность власти очень важна, просто и без того немало дел, и все одновременно.

— Что, простите?

— Законность власти очень важна, — поправился Борисов.

Он провел рукой по лицу, Тиффания и Сиеста переглянулись и едва заметно кивнули друг другу.

— Собственно, собрал я всех, — продолжил Борисов, — как раз по вопросу, касающемуся законности власти в первую очередь.

Он встал и подошел к стене, которую закрывала огромная карта Халкегинии, той части, что принадлежала людям. Борисов указал на Тристейн.

— Галлия и Германия воюют за Тристейн, при этом Германия имеет претензии к Генриетте, — рука его указала на королеву Тристейна, — а Галлия просто хочет ее смерти. Операция спасения прошла, конечно, удачно, но теперь обе страны знают, что вы укрылись на Альбионе.

— Я... я..., — Генриетта замялась, перебирая пальцами ткань платья, — я могу попросить убежища в Ромалии, у Папы!

Тиффания вскинулась с возмущенным видом, а Марианна накрыла рукой руку дочери, призывая к молчанию.

— Воля королевы — закон, — ухмыльнулся Борисов, — а королева Альбиона желает не только вашего спасения, но и возвращения вам Тристейна. Генриетта, вы — законная королева, так что с этой стороны у нас все безупречно, кого бы ни посадили на трон Тристейна, он проигрывает вам в правах. Но вот со стороны силовой, военной, все очень плохо. Неважно, кто нападет на Альбион, Галлия или Германия, они разгромят нас, не слишком утруждаясь. Пока они заняты войной друг с другом, все хорошо, как только война закончится, все станет плохо.

Генриетта только кивнула, не смея поднять глаза, а Марианна спросила нейтральным тоном.

— И чем по — вашему закончится война?

— Тристейн разделят пополам, а потом заключат временный союз, чтобы вместе поделить Альбион, — спокойно ответил Борисов. — Потом обе страны какое-то время будут переваривать трофеи, и запасаться союзниками из числа мелких стран, и интриговать за поддержку Ромалии. После чего опять сойдутся в войне, уже за право править всей Халкегинией.

— Можно попробовать заранее заключить союз с одной из сторон против другой, — сказала Марианна.

— Конечно, это было первое, что пришло мне в голову, — уважительно отозвался Борисов, — но как я уже сказал вначале, обе стороны хотят видеть королеву Тристейна мертвой, а сам Тристейн, соответственно, уничтоженным. Поэтому союз отпадает.

— Немного поспешный вывод, но я понимаю, почему вы так думаете, — отозвалась Марианна. — Ваш план?

— Пускай войско Тристейна разгромлено, и столица захвачена, но воины Тристейна продолжают сражаться и разить захватчиков, — ответил Борисов. — Это партизанское движение нужно поддержать, деньгами, оружием, магами, и воззванием королевы Тристейна, призывом к народно-освободительной войне. Деньги на это будут выделены из спасенной королевской казны Тристейна, в конце концов, это более чем справедливо. Нужно, чтобы и Галлия, и Германия увязли в Тристейне надолго, и либо измотали друг друга до невозможности напасть на Альбион, либо... Альбион им поможет в этом. Также вам нужна будет охрана, ибо враги не оставят попыток убить вас, и нужно быть настороже. Не просто королевские мушкетеры, но усиленные магами, обученные и подготовленные. Графиня Эссексская занимается вопросами охраны дворца, так что думаю, сотрудничество будет взаимовыгодным.

Сиеста и Агнес улыбнулись друг другу, слегка наклонив головы.

— Ваши советы и помощь королевам, — продолжал Борисов, обращаясь к Марианне, — будут бесценны.

— Королевам?

— Да, — тихо сказала Тиффания, — мне не хватает опыта, а вы правили, и Аргус постоянно занят делами.

Борисов только вздохнул. И до свадьбы, и после, и даже во время свадьбы он занимался делами, практически без передышки. Через год — другой, Борисов знал, усилия принесут плоды, и можно будет поплевывать в потолок, но только если сейчас не провалить все дело, в котором становление королем было только одним из первых шагов.

— Также я был бы очень признателен, если бы вы, — сказал Борисов, обращаясь одновременно и к Генриетте, и к Марианне, — взяли на себя руководство во всех вопросах, связанных с Тристейном. Я думаю, что это отвечает нашим общим интересам и послужит к выгоде обеих стран.

— Да, вы правы, — после долгой паузы ответила Марианна. — Думаю, после победы союз Альбиона и Тристейна будет крепок, как никогда.

Борисов не стал говорить, мол, для этого надо еще победить, просто улыбнулся в ответ.

Принципиально решив вопрос с Тристейном, Борисов немедленно отправился в южное крыло дворца, где его поджидал Роджер Эверетт, глава только что созданного управления разведки и контрразведки. При короле Джеймсе Роджер, барон Кроуфордшира и владелец десятка акров голых скал, занимался схожими делами. Поддерживал сеть шпионов на континенте, организовывал тайные убийства, устранял врагов короля, и занимался прочими не слишком благовидными делами. Разумеется, негласно, разумеется, не общаясь с королем, и, разумеется, не попадаясь.

— Все это прекрасно, но нужен размах, — говорил Борисов невысокому, лысому Роджеру, спокойно потягивающему вино. — И смена подхода. Не говоря уже о нормальной работе, без всех этих недомолвок и обиняков.

— Общество не примет тайных убийц на службе короне, — тихо и невыразительно ответил Роджер. — Сражаться грудь в грудь — почетно, бить в спину — нет.

— Поэтому вы возглавите управление разведки и контрразведки, — улыбнулся Борисов. — Добыча секретов и противодействие врагам Альбиона — что может быть почетнее? Ну а что в процессе убьют парочку, так об этом никто громко кричать не будет, не так ли?

— Возможно, — не стал спорить Роджер. — Король Джеймс не слишком любил прибегать к нашим услугам, хотя и признавал их необходимость.

— Размах, — повторил Борисов. — Возле каждого влиятельного лица на континенте должны быть наши люди, и они должны поставлять информацию о планах и действиях, собирать улики о всяких, не слишком законных деяниях, этих самых лиц. Одновременно с этим вся прислуга во дворце должна быть под контролем, чтобы никто не работал на врагов Альбиона.

— Это... сложно, — потер подбородок Роджер.

— Никто и не говорил, что будет легко, — заметил Борисов. — Возможность работать открыто, титулы и деньги надо еще заработать. Нужно создавать сеть агентов, отрабатывать методики, проводить проверки, здесь я мало чем помогу, но все же, думаю, общими усилиями чего-то да добьемся. Разумеется, ваша сеть на континенте станет основой, но она слишком мала и не на то нацелена.

— Мы всегда работали по дворянам, — пожал плечами Роджер.

— Нужно работать по прислуге, которую дворяне ни во что не ставят. Тогда будет и информация, и возможность кинжал в спину всадить.

— Гхм, — поперхнулся Роджер. — Король Джеймс очень не любил, когда простолюдины убивают дворян.

— Вот, — удовлетворенно заметил Борисов, — поэтому нужна смена подхода. Не простолюдины и дворяне, а враги Альбиона и польза Альбиону.

— Королеве?

— Альбиону, — повторил Борисов. — В крайнем случае — короне. В том смысле, что неважно кто на троне, мы служим своей стране и исполняем долг. Тогда все это из разряда "как эти простолюдины посмели поднять руку на дворян?" перейдет в категорию "уничтожение врагов Альбиона во имя пользы стране". Разумеется, сюда подпишем и дворян, из числа бедных и сговорчивых. Разумеется, среди таких мощных магов не будет, ну да нам это и не слишком надо. Обедневший дворянин, бежавший от чего-то там, поступает на службу влиятельному герцогу, и так далее, проработкой легенд и вопросов надо будет заниматься отдельно.

— С этим как раз легче, опыт есть, — заметил как бы невзначай Роджер. — Мы служим своей стране, гхм, да из этого может выйти толк.

Он еще раз задумчиво потер подбородок.

— Жду вас через неделю, будущий герцог, — поднялся Борисов, и тоже как бы невзначай бросил. — Ах да, королева Генриетта очень беспокоится о своей подруге, Луизе ла Вальер, которая пропала из Академии Тристейна перед атакой Германии и Галлии, и просила разузнать, что с ней.

— Сделаем что сможем, — поклонился Роджер.

— Тогда до встречи через неделю, — сказал Борисов и вышел.

Проходя по коридорам дворца, Борисов прикидывал. Роджер и его люди с одной стороны, контрабандисты с другой, и еще можно будет привлечь партизан Тристейна, надо только правильно проинструктировать Жан-Поля и его "истребителей". Раз уж поиски Луизы неизбежны, надо держать их под контролем.

И все равно, интуиция шептала Борисову, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет.

Поэтому в кабинете Борисов выпил, закурил и уставился в окно, но элегантное и изящное решение проблемы не находилось. Он не мог убить Луизу, не мог посвятить в обстоятельства проклятия никого, точнее говоря, мог, но тогда посвященный вполне мог бы попробовать контролировать Борисова через Луизу. Не говоря уже о том, что неизвестно что будет, если Луизу убьют, или если проклятие вновь заработает, например, жены его разлюбят за то, что он все время уделяет делам, а не им.

— Ты все время уделяешь делам, Аргус, — раздался голос Сиесты.

Борисов вначале даже вздрогнул, решив, что уже начались видения и галлюцинации. Но все оказалось проще, рядом, на столе сидела Сиеста, болтая ногами и демонстрируя отсутствие нижнего белья. Чуть поодаль, в наряде лесной эльфийки стояла улыбающаяся Тиффания.

— Ты слишком много работаешь, муж мой, — почти пропела Тиффания.

— И ты задолжал ей первую брачную ночь, — подмигнула Сиеста.

— Да? — тупо спросил Борисов, а потом вспомнил.

Да, точно, он под каким-то благовидным предлогом покинул торжество, разумеется, уже после всех обязательных частей, и погрузился в проблему рыболовных маршрутов, а потом кто-то пришел с донесениями о брожении в умах на северо-западе, потом разбирались с рудниками волшебных камней, использующихся для летающих кораблей.

Борисов моргнул, Сиеста расхохоталась, а Тиффания улыбнулась.

— Воля королевы — закон, — торжественно объявила Тиффания, — ты сам так говорил, а поэтому повинуйся королеве Тиффании, и она смилостивится над тобой!

— Хватит работать мозгами, — добавила Сиеста, — отключи их и поработай телом!

— Что, прямо здесь? — усмехнулся Борисов.

— Ну, не прямо на столе, но вон тот диван... для переговоров, вполне подойдет, — облизала губы Сиеста.

— Воля королевы — закон, — ответил Борисов, вставая и направляясь к дивану у дальней стены кабинета.

Генриетта шла по коридору дворца, сопровождаемая верной Агнес. Впрочем, капитан мушкетеров шла в пяти шагах сзади, и Генриетта неслышно бормотала под нос. Она шла к Аргусу Филчу, собираясь извиниться и объяснить, что она вовсе не считала его способным на высылку тристейнцев с Альбиона, а в целом наоборот, хотела помочь и не создавать проблем Альбиону своим присутствием. И что она благодарна за спасение, верит Аргусу, и Генриетта решила, что еще раз попросит помочь с поисками Луизы, и что помощь Тристейну будет просто неоценима.

Но слова покинули ее, когда она приоткрыла дверь кабинета (стражу предварительно предусмотрительно убрала Сиеста), и не только услышала, но и увидела происходящее там. Картина происходящего была настолько бесстыдна, что Генриетту парализовало, и она застыла, ощущая, как кровь приливает не только к щекам, но и к низу живота. Голый Борисов, находящийся к Генриетте боком, от всей души трахал Сиесту, разложенную на диване и широко раскинувшую ноги. Голову Сиесты не было видно, так как на ней сидела стонущая, мнущая собственные груди, облизывающая их, и бьющаяся в экстазе Тиффания.

Тиффания сидела лицом к Борисову, и стоило ей открыть глаза, как она увидела бы Генриетту, и Генриетта, даже понимая это, все равно не могла сдвинуться с места. Агнес, присоединившаяся к королеве в просмотре, в ступор не впадала, но все же ощутила, как по телу пробежала дрожь. Тела женщин были слишком роскошны, не говоря уже о том энтузиазме, с которым Тиффания стонала, а Сиеста двигала головой. Также она отметила, что Генриетта кидает затуманенные взгляды не только на голого Борисова, но и на Тиффанию, и непроизвольно при этом облизывает губы.

Это придало Агнес сил, и она мягко, но настойчиво потянула Генриетту назад.

Отступить в коридор, прикрыть бесшумную дверь, но не до конца, чтобы было видно только женщин.

— Это... это..., — прошептала Генриетта, задыхаясь, и ощущая шум в голове и тяжесть в ногах.

— Ваше величество, вы напряжены, — прошептала Агнес в ухо Генриетте, — разрешите помочь вам!

Глава 2

в которой Джозеф ведет переговоры с эльфами, Луиза размышляет, а Шеффилд обучает Кирхе

Встречи с эльфами король Галлии Джозеф всегда проводил в своем "загородном доме", небольшом закрытом особняке, с глухими высокими стенами и верной прислугой, которая даже под пытками ничего не выдаст. Открыто сотрудничать было чревато последствиями, тяжелыми и ужасными, и эльфы, нуждавшиеся в Джозефе, смирились с такой постановкой вопроса. Сам король Галлии планировал после захвата Халкегинии и сбора четырех магов Пустоты разгром эльфов, и это служило дополнительным аргументом к тому, чтобы всеми силами скрывать работу с эльфами.

Эльфы, как обычно, пришли втроем, маг — переговорщик и два бойца.

— Прошу вас, — улыбнулся Джозеф, делая жест рукой в сторону стола. — Луиза, налей нашим гостям воды.

Луиза, в строгом черном платье, закрывающем ее от шеи до пяток, больше напоминала монахиню, чем прислугу, не говоря уже о том, что обычно Джозефа на такие встречи сопровождала верный фамильяр Шеффилд. Эльфы и Джозеф уселись друг напротив друга, при этом король Галлии уловил, что его гости более недовольны, чем обычно, и мысленно усмехнулся. Луиза, налив эльфам воды из небольшого кувшина, отошла и встала рядом с Джозефом, скромно потупив взгляд, как и было приказано заранее.

— Что на этот раз? — спросил маг-эльф без обиняков. — Еще одна просьба о помощи? Время идет, мы решаем ваши проблемы, но что-то пока не видим решения нашей проблемы.

Сказано это было хоть и нейтральным тоном, но Джозеф уловил нотки раздражения. Король Галлии и вправду прибегал к помощи эльфов, в сущности, эксплуатируя их и взамен обещая разобраться с Проклятием Пустыни. Но в этот раз Джозеф не стал ссылаться на обстоятельства или придумывать что-то, а просто широко улыбнулся и развел руками, демонстрируя свою открытость, дружелюбие и желание помочь.

— Как раз для этого я вас и позвал, — заявил Джозеф, — показать, что ваши усилия и помощь не пропали даром! Знакомьтесь, Луиза ла Бом ле Блан де ла Вальер, маг Пустоты!

Луиза подняла голову и тут же опустила. Эльфы внимательно рассматривали девушку.

— Кому ты служишь, Луиза? — поинтересовался Джозеф.

— Моя душа, тело и магия принадлежат вам, Ваше Величество, — ответила Луиза, не поднимая головы.

— Тогда продемонстрируй нам магию Пустоты, — Джозеф огладил бородку и обратился к эльфам. — Если вы будете так любезны создать свой щит, Бидашал, то сможете сами все оценить.

Маг-эльф вытянул руку, и Луиза тут же выхватила палочку.

— Взрыв!

Шар, насыщенный энергией, почти врезался в бесстрастное лицо Бидашала, и тут же взорвался, столкнувшись с магическим щитом. В момент столкновения щит стал видимым, напоминая поверхность озера, в которую кинули камень. Волны и рябь прошли, грохнул взрыв, и щит снова стал невидимым.

— Хорошо, — кивнул Бидашал.

— Молодец, Луиза, а теперь выйди из комнаты и подожди меня там, — сказал Джозеф.

— Да, повелитель.

Когда дверь закрылась за Луизой, Джозеф еще раз огладил бородку и сказал.

— Как видите, я работаю над решением вашей проблемы, уважаемый Бидашал, так и передайте Совету.

— Я передам.

— Конечно, — продолжил Джозеф, — я еще далек от нужного результата. Мне известно, где находится третий маг Пустоты, но там все очень сложно, потому что это Папа, сами понимаете, один неверный шаг и все пропало. Но! Недавно мне стало известно о четвертом маге Пустоты, и вот здесь вы как раз можете помочь!

— Я слушаю, — бесстрастно ответил маг-эльф.

— Это королева Альбиона, Тиффания Первая, — с неподдельным энтузиазмом заявил Джозеф, после чего, выдержав многозначительную паузу, добавил, — и кроме того, она наполовину эльфийка.

Теперь эльфы выдержали паузу, после чего Бидашал переспросил.

— Полуэльфийка — королева Альбиона?

— Именно так! — радостно заявил Джозеф. — В этом ей помог ее муж, Аргус Филч, он же фамильяр нашей дорогой Луизы, так что его тоже надо будет... доставить.

— Понимаю, — ответил маг-эльф, не отрывая взгляда от Джозефа. — Это сильно продвинет создание команды магов Пустоты, не так ли?

— Конечно! — король Галлии продолжал фонтанировать энтузиазмом. — Вопрос, конечно, сложный, но я верю в таланты и мощь эльфов! Вопрос с Папой я возьму на себя, но быстро там не будет. Да и война с Германией немного мешает, так что придется подождать.

Бидашал кивнул, после чего сказал.

— Мне потребуются все сведения о королеве Альбиона, какими вы располагаете.

— Конечно!

Луиза, присев на скамеечку, прислонилась спиной к стене и закрыла глаза. Впервые за все время с момента похищения она покинула пределы дворца, и оставалось только надеяться, что она хорошо отыграла свою роль и ее не будут наказывать. Луиза прикусила губу и стиснула кулаки, вспоминая "обучение", с дрожью боли и экстаза одновременно. Платье не только демонстрировало скромность и покорность Луизы, оно еще и скрывало незажившие пока следы обучения.

Как Джозеф и обещал, он не тронул Луизу и пальцем, всем занималась Шеффилд.

Луизу и Кирхе поили зельями, укрепляя тело и ум, избивали, повышая боевую подготовку, заставляли махать палочками, отрабатывая скоростное исполнение заклинаний, поощряли вкусной едой и ваннами за успехи в физической подготовке, и наказывали за провинности. Отдельной строкой стояла магия, и сопутствующая обучению эмоциональная раскачка, и Луиза ощутила, как из прокушенной губы течет кровь. Унижения и подавление с одной стороны, и секс с Шеффилд с другой, причем и там, и там, Луиза ощущала себя беспомощной куклой, которой вертят, как хотят. Попытки бунтовать заканчивались тем, что Шеффилд моментально выбивала палочку из ее руки и приступала к наказанию. После чего Луиза, стиснув зубы, тренировалась яростнее и сильнее, повторяя клятву отомстить всем подряд. Пару раз появлялся Джозеф и прерывал наказание, за что Луиза была ему безмерно благодарна, и в то же время втайне ненавидела.

При этом за три недели Шеффилд добилась того, чего учителя Академии не смогли за полтора года: Луиза творила магию без сбоев. Пока что только одно заклинание — Взрыв, но это лишь начало, дальше пойдет быстрее, заверяла Шеффилд. Чего не знала Луиза, так это того, что психоломка ее еще далеко не закончена. В финале, по замыслу Джозефа, она должна была стать такой же, как Шеффилд. Обожествление повелителя, выполнение приказов, устранение врагов и вообще все, что потребуется, без потери инициативности и сообразительности.

Не говоря уже о влиянии на Аргуса Филча, как фамильяра, и через него на Тиффанию.

Поэтому надеждам Луизы было не суждено сбыться, по завершении встречи Джозефа и эльфов, ее ждало не только поощрение за хорошее исполнение, но и наказание от Шеффилд, с придиркой по какому-нибудь пустячному поводу. Кнут и пряник. Любовь и ненависть. Джозеф не сомневался, что эльфы справятся с Аргусом и Тиффанией, но если нет, то к тому моменту Луиза будет готова открыть портал и как следует наказать своего фамильяра.

Но так как Луиза всего этого не знала, то она просто сидела, закрыв глаза и надеясь на лучшее.

Тем временем, пока Луиза отсутствовала, Шеффилд занималась второй ученицей, Кирхе Цербст. Кирхе тоже принесла клятву служить Джозефу и обучалась она на пару с Луизой, хотя конечно отличия были и существенные. Кирхе не надо было учить правильно колдовать, лишь разжигать в ее душе пламя, чтобы сделать ее Квадратом Огня. Ее не надо было эмоционально раскачивать, Кирхе и без того была достаточно Пламенной. Ей предстояло работать агентом влияния в Германии, и уклон обучения был в политику и государственные дела. Кирхе не рвалась бунтовать, и ее практически не наказывали, да и особой необходимости ломать ее на первом этапе обучения не было, раз она спокойно подчинялась.

Кирхе, разумеется, не знала, что ее тоже планируется привести к поклонению Джозефу, как Луизу. Король Галлии вполне резонно считал, что если он собирается сажать кого-то на трон соседней страны, то этот кто-то должен быть абсолютно надежен и предан. На одну клятву верности в таком вопросе никак нельзя было полагаться, ибо любую клятву можно обойти. При этом Джозеф поклялся не трогать Кирхе и собирался сдержать клятву, используя хитрую комбинацию. Шеффилд была привязана к нему, как фамильяр и как влюбленная женщина, ну а Кирхе планировалось привязать к самой Шеффилд.

Конечно, сексуальные пристрастия Кирхе были известны, но желания женщин мало волновали Джозефа. Как, собственно, и сами женщины, к огорчению влюбленной в него Шеффилд. Но приказ есть приказ, и она строго следила за Кирхе, не выдавала "поощрений" и не допускала пересечений мисс Цербст с лицами мужского пола, неважно, охраной или слугами. Также было известно, что Кирхе вела активную сексуальную жизнь, и нарастающее напряжение планировалось использовать на втором этапе, да и на третьем тоже.

Но и необходимые зелья, и препараты тоже были под рукой, на всякий случай.

— Кирхе, — укоризненно сказала Шеффилд, — ты сегодня какая-то рассеянная. Соберись, иначе мне все-таки придется наказать тебя.

После чего широко улыбнулась и добавила.

— Твое обучение — часть службы нашему повелителю, и раз ты плохо служила, то наказывать тебя будет Луиза, думаю, ей найдется, что тебе показать.

Кирхе непроизвольно вздрогнула, так как причина ее рассеянности затрагивала и Луизу. Собственно, у Кирхе не было парня с того дня, когда она поехала домой и узнала, что Германия собирается напасть на Тристейн. Нарастающее напряжение требовало выхода, и причиной рассеянности Кирхе были размышления о Шеффилд. Точнее говоря о Шеффилд и Луизе, и системе "поощрений", о которой Луиза однажды, запинаясь и краснея, поведала Кирхе. Сама Кирхе точно знала, что ее не возбуждают девушки, но из рассказа Луизы следовало, что Шеффилд знает, как удовлетворить девушку.

Поэтому Кирхе и обдумывала, как бы ей получить награду, рассчитывая, что Шеффилд сумеет удовлетворить ее, потому что самоудовлетворение на скорую руку уже не помогало. Причем, думала Кирхе с нарастающим трепетом, если закрыть глаза, то вполне можно представить, что она развлекается с парнем. Или попросить Луизу, ведь та не откажет подруге в этой маленькой просьбе?

На этом шаге размышления Кирхе прервали, и теперь она с трепетом взирала на Шеффилд, зная, что та легко может привести угрозу в исполнение. Пугало даже не наказание, а то, что его поручат проводить Луизе, которая потом обязательно будет душевно страдать. За эти недели заключения и тренировок, Кирхе и Луиза как-то незаметно сблизились, хотя раньше терпеть друг друга не могли. Поэтому мысль, что Луизе придется страдать, особенно огорчила Кирхе, и она постаралась собраться с мыслями и сфокусироваться на обучении.

Но все равно взгляд на руки Шеффилд вызывал у Кирхе трепет.

— Итак? — улыбнулась Шеффилд.

— В настоящий момент Германия удерживает столицу, равно как и север, и восток Тристейна, — начала говорить Кирхе. — Юг Тристейна захвачен Галлией, на западе собираются остатки войск Тристейна и все, кто собирается воевать. Силы Галлии и Германии примерно равны, но при этом Германия считается сильнейшим из государств Халкегинии.

— Хорошо, — наклонила голову Шеффилд. — Каков твой прогноз развития ситуации со стороны Германии?

— Германия не может снять войска с восточной и юго-восточной границы, — медленно, часто облизывая губы, заговорила Кирхе, вперив взгляд в карту Халкегинии, — потому что там постоянно идут стычки с нелюдью. Вторжение в Тристейн стало следствием поступков королевы Тристейна, Генриетты, но не все в Германии одобряют войну с Галлией. Многие считают, что достаточно было разгромить столицу Тристейна и уйти, недовольство решением императора и войной нарастает. Следовательно, Фридрих Второй не может ослабить внутренние гарнизоны городов, а войска с западной границы Германии и резервы и без того находятся в Тристейне.

— То есть ты считаешь, что Германия продолжит войну?

— Раз император до сих пор не отступил, то да, — уверенно ответила Кирхе. — Ему нужна победа над Галлией и захват Тристейна, тогда все недовольные его политикой замолчат или будут казнены. Не исключено, что император специально обострил противостояние, желая выявить внутреннюю оппозицию и разгромить ее, чтобы потом не получить кинжала в спину.

— Хоррррошо, — низким голосом сказала Шеффилд, и Кирхе сжала ноги.

Мысль о том, что надо всего лишь плюнуть на все и попросить Шеффилд, доставляла Кирхе почти физическую боль. И одновременно с этим Кирхе знала, что это будет не просто просьба, это будет позорная капитуляция и провал всего плана. Про игру в покорность и усыпление бдительности можно будет сразу забыть, один раз не совладала с собой, не совладает и во второй, и тогда точно не удастся ни бежать, ни спасти Луизу.

— Скорее всего, — голос Кирхе сорвался, но она тут же продолжила. — Скорее всего, император перебросит войска с северной границы, мелкие горные государства там все равно не рискнут напасть на могучую Империю. Это удар с юго-востока, и не исключено, что флот Германии, пройдя над Северным морем, ударит по западу Тристейна, или сразу по Галлии, или даже по Альбиону, раз там укрылась Генриетта. Затяжная война невыгодна Германии, пути подвоза припасов длиннее, чем у Галлии, не говоря уже о том, что с запасами продовольствия в Германии хуже, чем в Галлии, в силу климата и окрестных государств.

— Молодец, можешь ведь, — улыбнулась Шеффилд, опустив вторую половину фразу о правильных стимулах. — Фридрих Второй вчера прислал вызов нашему королю, с предложением сойтись на поле боя, неподалеку от Академии Тристейна, кстати, и решить все в одной битве. Мол, кто победит, тот и владеет Тристейном.

— А что с Академией? — вырвалось у Кирхе.

— Стоит пустая, все разбежались, — отмахнулась Шеффилд. — Так что, как думаешь, примет наш повелитель вызов императора Германии?

— Думаю... что... нет, — запинаясь, ответила Кирхе.— Галлии, наоборот, выгодна затяжная война, в которой можно получить Тристейн без особых потерь.

— Очень хорошо! Теперь подумай, представь себе и ответь, что будет, если скажем, на восточной границе Германии произойдет прорыв?

Глава 3

посвященная Тристейну и движению Сопротивления

Настороженные пехотинцы конвоя слегка расслабились, увидев впереди здание пограничной заставы. Земли Германии, безопасность и отличное пиво! Кто-то даже начал напевать песенку, но тут же осекся от выкрика сержанта. Пусть даже впереди граница между Тристейном и Германией, не время расслабляться! Сержант покосился, но ехавшие позади три рыцаря и два мага — охранника, все на мантикорах, даже не повели взглядом в сторону солдат, занятые разговором.

Земля слева взлетела фонтаном, и тут же донесся выкрик лейтенанта.

— К бою!

Захлопали выстрелы, засвистели стрелы, и первый из магов охраны тут же рявкнул что-то, выпуская струю огня в атакующих. Те нырнули обратно в укрытие, и тут же оттуда вылетела огромная струя воды, по дуге ударяя в центр конвоя. Второй из магов тут же тут ткнул палочкой, но поздно! Сержант лишь выругался, глядя, как струя воды снесла магическую защиту, и разбросала солдат, опрокинула телеги с деньгами и ценностями.

— Сержант, сзади! — донесся голос одного из солдат, Ганса, но было уже поздно.

Порыв ветра швырнул сержанта прямо в рассыпавшееся золото, протащил, швырнул под ноги врагам. Сержант еще успел подумать, что слухи о скрывающихся в лесах войсках Тристейна были правдой, прежде чем удар в голову лишил его сознания.

— Сдавайтесь! — крикнула Карин.

— Сыны Германии не сдаются! — крикнул маг-огневик.

— Похоже, сыны Германии уже успели забыть о моих подвигах, — сузила глаза Карин Мощный Ветер. — Дорогой!

— Ха! — герцог Вальер выскочил из подземного укрытия, ринувшись в атаку.

Как маг он значительно уступал жене, всего лишь линия Земли, но магия в его атаках лишь дополняла оружие. Меч в его руке так и порхал, герцог теснил сразу трех рыцарей вместе с их мантикорами, подбивал землей под ноги, лишая равновесия, метал камни в глаза, прикрывал спину от атак и атаковал сам, точными, выверенными выпадами. Пока остальной отряд сражался с охраной конвоя, Карин молниеносно нанесла два удара, каждый из которых уничтожил по одному магу Германии.

— Копье Ветра!

И тут же высоко подпрыгнула, уходя из ловушки Земли, придерживая себя в прыжке ветром и нанося новый удар.

— Молот Воздуха!

Спрессованный и сжатый воздух превратил мага окровавленную лепешку. Солдаты конвоя еще сражались, но видя, что рыцари ранены, а маги уничтожены, сдались перед лицом превосходящей мощи.

— Отлично сработано, Лайон, благодарю — спокойно улыбнулась Карин, — и вас, благодарю, мисс Шеврез, за поддержку в этом бою. Видно, что преподаватели Академии знают свое дело!

— Эх, где теперь Академия? — печально улыбнулся Лайон, пожилой маг, треугольник Воды.

Шеврез лишь зябко передернула плечами. При ее маленьком росте и почти квадратном телосложении это смотрелось даже немного комично, если бы не обстановка. Преподавательница Академии хотела сказать, что она не боец, что это не для нее, но Карин ла Вальер опередила ее.

— Мы изгоним захватчиков и восстановим Академию! Теперь, когда известно, что королева Генриетта жива, все в наших руках! Сейчас прошу прощения, — и она коротко поклонилась.

Карин взмахнула палочкой, и мага Огня, тяжелораненого Копьем Ветра, но все еще живого, и трех рыцарей, истекающих кровью, спеленало воздушными веревками и понесло по воздуху в подлесок, в двухстах метрах от дороги. Муж Карин, герцог Людвиг Вальер, лишь мрачно кивнул и пошел вслед за врагами, после того как добил оглушенных мантикор.

— Ты был великолепен, дорогой, — промурлыкала Карин по дороге.

— Вначале дела, — бросил Людвиг, нахмурившись. — Уже две недели, как сражаемся, а все еще ничего не знаем о наших детях.

— Конечно, конечно, — тут же согласилась Карин.

— Мы ничего вам не скажем! — закричал маг Огня еще до того, как герцоги Вальер вообще успели что-либо сказать. — Вам не узнать секретов Германии!

— Секреты Германии нас не слишком интересуют, — усмехнулась Карин. — Нам и без того известно, что столицу Тристейна охраняют две дивизии и Второй Воздушный флот, что в ближайшее время войска нанесут удар по западу Тристейна, что Германия не собирается уходить из страны. Кстати, зачем так усиленно грабить территории, которые собираетесь присоединить?

— Это не грабеж! — вскинулся один из рыцарей, но тут же замолк.

— Конечно, это были добровольные пожертвования жителей Тристейна за защиту, предоставляемую войсками Германии от подлых и жестоких солдат Галлии, — саркастично заметила Карин. — Но это все неважно. Нас не интересует состав второго корпуса, который сейчас продвигается в двадцати километрах к северу, не интересуют внутренние циркуляры, понятно?

Мрачный взгляд, дополненный воздухом, внезапно ставшим слишком твердым и сжатым для дыхания, убедили доблестных сынов Германии в том, что надо заткнуться.

— Итак, — мрачно сказал Людвиг, — я — герцог Вальер, а это моя жена Карин ла Вальер, также известная, как Карин Мощный Ветер. Кто-то из вас перевозил наших дочерей, и можете даже не пробовать отпираться, нам точно известно, что так и было. Неизвестно только кто из вас, но это не страшно. Дорогая?

Карин махнула палочкой, и маг с тремя рыцарями ощутили, как в них впиваются острейшие иглы из сжатого воздуха. Дождавшись, пока крики стихнут, Людвиг сказал.

— Итак, Каттлея и Элеонор ла Вальер, где они?

— Их увезли в Виндобону, — сказал один из рыцарей, после долгой паузы. — Как и всех остальных.

— Кого остальных? — прищурилась Карин.

— Магов, захваченных в Тристейне, — пояснил рыцарь.

Герцоги Вальер переглянулись, потом спросили почти в унисон.

— Зачем?

— Я не знаю, — рыцарь покачал головой, — я просто сопровождал их до Аахена!

Глядя на мрачные лица Карин и Людвига, рыцарь быстро добавил.

— С ними не творили ничего... такого! Просто отобрали палочки!

— Если бы вы посмели сотворить с моими девочкам нечто... такое, — прошипела Карин, — то я бы разнесла всю вашу сраную Германию на кусочки!

Лезвие ветра мгновенно убило всех четверых, разрезав на несколько частей.

— Виндобона — это плохо, — вздохнул герцог.

— Да, по доброй воле император их не отпустит, — согласилась Карин. — Но и оставить Тристейн мы не можем. Значит, что? Значит надо связаться с королевой Генриеттой и попробовать разузнать, что с Луизой. Сами мы не справимся с войсками Германии и Галлии, несмотря на то, что наш отряд разросся за эти две недели.

Людвиг опять вздохнул. Он и Карин всего лишь хотели спасти дочерей, но как-то не получилось. Наполовину разрушенное поместье со следами жестокого боя, и стоящий там отряд германских войск. Освобожденные из плена солдаты третьего пограничного батальона, потом несколько боев по пути к Академии, и случайная встреча в лесу с двумя преподавателями из этой самой Академии. Метания по Тристейну, попытки разузнать что-то о судьбе дочерей и пытки захваченных в боях, и вот, наконец, определилось хоть что-то.

Но легче от этого герцогу Вальер не стало.

— Предлагаешь пробиваться на запад? — уточнил он.

— Да, там еще нет войск Германии и Галлии, и помощь из Альбиона, — Карин покрутила рукой в воздухе, — сможет прибывать нормально.

— У нас люди, — герцог сделал жест головой, как будто указывая за спину, — припасы, ценности, и все они ждут наших приказов и верят в нас. Тащить их через всю страну? Одно дело нападения из засады, другое провести такой караван, мы два месяца идти будем, если не хотим, чтобы за нами гналась вся германская армия. Не говоря уже о том, что никто не бросит захваченное, простые солдаты таких денег в жизни не видели.

Карин задумалась, а потом тряхнула головой.

— Нам нужно узнать о судьбе Луизы.

— Нужно.

— Нам нужно связаться с королевой Генриеттой.

— Нужно.

— Значит, нам нужно захватить летающий корабль и расстаться с отрядом.

— Нуж... что? — заморгал Людвиг.

— Известно, что Академию захватила Галлия, а Луиза пропала незадолго до захвата, так? Значит нужно искать ее следы в Галлии, и вдвоем мы с этим справимся. Отряд на корабле быстро перелетит на запад Тристейна, и дальше в Альбион, к королеве Генриетте. Мы же пошумим немного на юге, отвлечем внимание и заодно получим хоть какие-то сведения, если не о Луизе, так о судьбе Академии.

Она помолчала, потом тряхнула головой.

— Королева поможет нам с Виндобоной и Луизой, где бы ее ни держали.

— Хорошо, — кивнул Людвиг, — два мага-преподавателя поддержат отряд, а потом и мы присоединимся, после путешествия в Галлию.

— Вдвоем, только ты и я, — промурлыкала герцогиня, кидая на мужа полный страсти взгляд.

Гиш кидал на Монморанси полные страсти взгляды, но та их игнорировала, занятая разглядыванием местности вокруг северного побережья озера Лагдориан. Лагерь войск Галлии и застава поперек дороги, пшеничные поля, частично вытоптанные, блеяние перегоняемого скота, выкрики солдат, стук топоров из ближайшего леса.

— Если Галлия собирается захватить Тристейн, то почему войска твоего дяди ведут себя так? — спросила Монморанси, встряхнув белокурыми кудряшками волос.

— Я не знаю, — тихо ответила Шарлотта — Табита.

Из облака пыли, поднятого стадом, выбежала девушка, за ней с хохотом бежали трое солдат, выкрикивая непристойности. Монморанси помрачнела лицом и крикнула.

— Гиш!

— Да, госпожа, — пробормотал сын маршала Граммона, и взмахнул палочкой.

Семь бронзовых дев с копьями вылезли из-под земли и тут же проткнули несостоявшихся насильников. Появившийся из пыли сержант бросил оценивающий взгляд, узнал Шарлотту и низко поклонился, крикнул.

— Эй, Клод, Анатоль, быстро оттащили эту падаль в сторону!

Пастушка кланялась и отползала в сторону, но Маргарита и Шарлотта уже отвернулись, снова устремив свои взгляды к озеру.

— И так везде, — тихо сказала Шарлотта, — где бы я ни пролетала. Войска Галлии грабят, жгут, убивают и насилуют. Они склоняются передо мной, но стоит отвернуться, снова творят бесчинства. Войска Германии, по слухам, ведут себя так же, и тоже твердят о захвате Тристейна.

— Да, это нехорошо, — пробормотала Монморанси, которую судьба Тристейна волновала, но гораздо меньше, чем ее собственная.

Если бы им удалось вызвать духа озера и расколдовать Гиша, тогда никто не смог бы обвинить ее в применении запрещенного зелья, и можно было бы уехать! Проклятый Джозеф!

Шарлотта в свою очередь думала о том, что если бы им удалось вызвать духа озера, то можно было бы вылечить маму и уехать из Галлии, немедленно и бесповоротно.

Но сколько они не старались, дух озера не появлялся, и атаковал всех, кто пытался проникнуть в глубины.

— Извини, но мне нужно лететь, — сказала Шарлотта, подзывая драконицу-фамильяра. — Новое задание.

— Да и у меня тоже, — вздохнула Монморанси. — Но как закончим, обязательно попробуем еще раз, хорошо?

— Конечно, может быть, дух озера к тому моменту уже успокоится, — кивнула Шарлотта сверху.

— Госпожа? — робко осведомился Гиш. — У вас недовольный вид, я прогневал вас?

— Нет, — Монморанси сделала жест рукой. — Мы отправляемся в Ромалию, неизвестно, сколько там придется пробыть, и это мне не нравится.

Посланец Джозефа, привезший пакет с заданием, улыбнулся гадко и сказал.

— Служба королю и Галлии — превыше всего! Осень в Ромалии просто превосходна, по легенде вы будете изображать влюбленную пару, бежавшую от войны и захватчиков, на расходы выделена значительная сумма денег, чего еще можно желать?

— Влюбленную пару, — прошептал Гиш в экстазе.

Конечно, у него был постоянный "доступ к телу", в конце концов, будь Монморанси к нему безразлична, так и не стала бы поить влюбляющим зельем. Но влюбленному Гишу было мало находиться постоянно рядом с предметом страсти, удовлетворять Монморанси, нет, ему хотелось вынести все это на публику. Чтобы все восхищались их любовью, слагали песни и баллады о ней, чтобы сам Папа совершил свадебный обряд.

— Ваша цель — чтобы сам Папа скрепил узы вашего брака, — продолжил посланец Джозефа, с двусмысленной улыбкой.

Гиш, счастливо пискнув, окончательно отключился от внешнего мира. Монморанси, наоборот, поджала губы и нахмурилась. Разграбляемая захватчиками страна, неизвестно, что с родителями и родственниками, необходимость служить чужому королю, а теперь еще и брак! После обряда у Папы не будет смысла искать противоядие для Гиша, ибо такой брак будет уже не разорвать. Разве что один из супругов умрет, но и это легче совершить с влюбленным Гишем, которой по слову Монморанси спокойно прыгнет на меч, если потребуется.

Маргарита, конечно, хотела избавиться от "опеки" Джозефа, но не такой же ценой!

— И зачем это королю Джозефу?

— Король всегда радуется, когда два любящих сердца соединяются, чтобы прожить жизнь вместе, — отчеканил посланник Джозефа, уже не улыбаясь. — Особенно, когда влюбленные молоды и принадлежат к числу самых знатных родов, пускай и другой страны.

Монморанси хотела что-то сказать, но удержалась и лишь тяжело вздохнула.

— Вас встретят и все объяснят, — добавил посланец, понизив голос.

На секунду Маргарита испытала сильнейшее желание прибить посланца на месте, выбежать из гостиницы, прихватив Гиша и бежать, как можно дальше от Галлии. В Германию, раз уж две страны воюют. Но войска Галлии вокруг, да и наказание за применение запрещенных зелий было одинаковым во всех странах.

— Как будет угодно королю Джозефу, — пробормотала Монморанси, склоняя голову.

Глава 4

в которой Борисов кует щит Альбиона, а Тиффания разговаривает по душам с Матильдой

Борисов отвернулся от окна и улыбнулся.

— Красиво тут у вас, в Ноттингеме, — сообщил он собеседникам. — Сразу видно, что городу немало лет и строили его с любовью и заботой.

— Ноттингем был столицей Альбиона, до Лондиниума, — сказал один из них.

Филипп Ланкастер, припомнил Борисов подготовленную секретарем справку. Тридцать пять лет, капитан, командовал и эскадрой кораблей, прошел путь от рядового, не без помощи родни, конечно же. Марк Тюдор, аналогично. И адмирал Джеймс Маклаген, шестьдесят два года, ушел в отставку еще десять лет назад, поэтому и уцелел в пламени мятежа и восстановления королевской власти.

— Господа, — сказал Борисов, опуская титулы графов и баронов, так как встреча изначально носила статус неофициальной, — вы трое — самые опытные флотоводцы, поэтому я и собрал вас всех здесь сегодня. Королеве Тиффании и Альбиону нужны ваши таланты и опыт. Не буду скрывать, положение очень тяжелое. Мятеж и его подавление очень дорого обошлись Альбиону, и сейчас у нас не хватает всего, начиная с летающих кораблей и заканчивая опытными матросами. Единственное, чего хватает — магических камней, делающих полет возможным, но ими врага не закидаешь.

— Разве Альбион с кем-то воюет? — удивился адмирал Маклаген.

— Если бы воевал, то нас уже завоевали бы, — сухо ответил Борисов, и тут же пояснил. — Галлия стояла за мятежом Кромвеля, и вряд ли король Джозеф изменил свою позицию по этому вопросу. Германия готова уничтожить Альбион за то, что наша милостивая королева приютила свою двоюродную сестру, Генриетту. При этом любая из этих стран превосходит Альбион по числу кораблей в десять раз, не говоря уже о подготовке экипажей.

— Напасть первыми и разбить врагов по частям, — предложил Марк спокойно. — Засады, привлечение магических зверей, атаки на континенте.

— При двадцатикратном превосходстве? — покачал головой Джеймс, закашлялся. — Эх, в вашем возрасте, я тоже был самоуверен и даже не думал о поражениях. Враги же не будут смотреть, как вы их уничтожаете по частям? Обрушатся всей силой на Альбион, и придется переходить к обороне!

— Никто и не планирует нападать на Галлию или Германию, это смерти подобно, — добавил Борисов. — Давайте, я изложу общую стратегию, и обсудим ее. Итак, флот планируется разделить на две части, первая будет охранять Альбион, вторая — помогать Тристейну. Цель — затягивание войны между Галлией и Германией, с постепенным ослаблением воюющих сторон. Если они ослабнут настолько, что не смогут напасть на Альбион, то мы победили. И конечно, все уже сказанное: засады, атаки на земли, магические звери и так далее.

Мысленно Борисов добавил "тайный отстрел армейской верхушки", но только мысленно. Вопрос с флотом, помогающим Тристейну, и без того нес в себе достаточно бесчестья, чтобы в дополнение к нему упоминать еще и тайные убийства в спину.

Как и ожидал Борисов, вопрос немедленно прозвучал.

— Флот, помогающий Тристейну, уже повод для объявления войны, не так ли? — уточнил Филипп.

Борисова внезапно осенило. Вообще, он рассматривал вариант, что второй флот будет просто менять флаги, поднимая вымпелы Галлии, Германии или Ромалии, по мере необходимости. Главное подобраться вплотную, удар брандерами, расстрел, никаких свидетелей, ну разве что на земле, но что те скажут? Что корабли с флагом Германии атаковали другие корабли с флагом Германии? Паника и страх будут разрастаться, а флот Альбиона действовать и набираться опыта. Разумеется, вставал вопрос бесчестных ударов в спину, притворства и прочих порочащих вещей, но новая идея снимала и это затруднение.

— Но не тогда, когда этот флот действует под флагом Тристейна, — небрежно бросил Борисов. — Запад Тристейна еще не захвачен, будем действовать оттуда. С полного разрешения законной королевы Тристейна, разумеется!

— Это разумно, — огладил небольшую бородку Марк, — хотя и встает вопрос сил. Их и так нехватка, а тут флот будет поделен еще надвое?

— Да, — кивнул Борисов, — и возглавлять обе половины будет уважаемый адмирал Маклаген. Он будет определять стратегию действий, и обучать новых капитанов и адмиралов, потому что без флота Альбион падет. При этом деление флотов будет неравномерное, во второй флот войдут исключительно корабли новой постройки, оснащенные новым оружием, это примерно одна пятая от общего количества. Я посетил две крупнейшие верфи перед визитом сюда, работа идет круглосуточно, благо недостатка в деньгах и рабочих руках нет, но все равно до полного возрождения могущества флота Альбиона еще далеко.

— Что нового в кораблях и оружии?

— Увеличено количество камней и пушек, равно как и их скорострельность, — пояснил Борисов. — Изменены обводы кораблей, более прочный корпус, больше парусов. Выше скорость, выше огневая мощь. Все в команде корабля должны владеть огнестрельным оружием, и каждому кораблю будет придаваться несколько стрелков, чей задачей будут офицеры и маги противника. Штатное количество магов на корабль тоже увеличено. Корабли нового типа испытаны в ночном бою против флота Германии, результаты более чем удовлетворительные. Даже при том, что каждый такой корабль обходится вдвое дороже обычного.

— Если кораблей у врага будет больше, то кто-то да успеет отступить, — сказал адмирал.

— Эту проблему можно закрыть брандерами! — с огоньком возразил Макс. — Особенно если подманивать врага, выставив один корабль в небе!

— И заманивание! — тут же поддержал Филипп, — раз скорость выше, можно приводить врагов за собой в заранее подготовленные засады!

— Вы врагов совсем уж за дураков не держите, — проворчал Джеймс, — тактика это известная и давно применяемая. При увеличенной скорости и количестве магов лучше захватывать корабли, а брандеры приберечь, дело новое, такое лучше придержать на крайний случай.

— Захват кораблей потребует команд для управления ими, — возразил Макс, — а людей и так не хватает!

— Если связывать корабли вереницей и медленно буксировать на Альбион, то команды не нужны, только увеличенные запасы камней, — потряс головой Джеймс. — Ну и скорость будет медленная, потребуются маги Воды напускать тумана!

Борисов слушал удовлетворенно, обдумывая следующий пункт поездки. Посещение драконов, грифонов, мантикор и если кто-то еще из магических зверей умеет летать, то и их тоже. Даже если зверье не полезет в бой, то уж на разведку их точно можно будет уговорить, и этого уже будет более чем достаточно, при умелом подходе.

Полигон, использующийся для тренировок магов, на задворках дворца, посетила визитом королева Тиффания, практически без свиты. Она пришла в гости к Матильде, которая проводила спарринг с двумя магами, огня и воздуха. Спарринг прервался, маги тут же откланялись и исчезли, а Матильда наклонила голову.

— Добрый день, Ваше Величество.

— Матильда, к чему эти титулы? — улыбнулась Тиффания. — Когда мы были детьми, мы легко обходились без них!

— То, что позволено детям, не позволена графине Южной Готы и королеве Альбиона, — ответила Матильда.

— Тогда побудем детьми? — хихикнула Тиффания, обнимая Матильду за пояс. — Поболтаем беззаботно, как в детстве?

— Тиф, к чему все это? — сухо спросила Матильда, отстегивая нагрудник брони.

— Вот к этому, — поджала губы Тиффания. — Мы же были лучшими подругами, а сейчас ты разговариваешь со мной только из чувства долга! Чем я тебя обидела? Мы практически не общаемся со времен начала всего этого... с королевским титулом. Ты сама хотела стать королевой?

— Не мели ерунды, ушастая, — отрезала Матильда. — Что? Ты хотела разговоров, как в детстве, так получай!

— Нет, нет, продолжай, — хихикнула Тиффания, показав мелкие острые зубки.

— Я сама предложила тебя, — продолжала Матильда, — и я настояла на твоем браке с Аргусом! Так было нужно, для дела. Для общего дела!

— Не потому, что мы подруги? — Тиффания наклонилась и посмотрела снизу вверх в глаза Матильде. — Только для дела?

— Так, твое величество, — вздохнула та, — вижу, ты все такая же прилипала, как в детстве и не отвяжешься ведь, да? Сейчас я приведу себя в порядок после тренировки, умоюсь и сменю платье, отменю все дела, и поговорим, хорошо?

— Конечно, — улыбнулась Тиффания, — чай и пирожные, королева я или нет?!

— Милая комнатка, — сказала Матильда.

— Малая гостиная используется для приема особо важных гостей и разговора с глазу на глаз, — важно надув щеки и сделав уморительное лицо, передразнила кого-то Тиффания. — Так как у нас тут и то, и другое, то вот.

Матильда налила себе чая, и откинулась на спинку мягкого дивана. Сидевшая напротив Тиффания кивнула и продолжила развивать мысль.

— Разговор этот назрел давно, но ты постоянно в делах, да и я тоже, и все дела, дела, и еще раз дела, и, похоже, под этой кучей дел где-то погибла наша дружба?

— Не погибла, — ответила Матильда и сделала глоток. — Просто мы повзрослели. Какой изумительный вкус!

— Лесные травы.

— Только не говори, что сама их собирала, — рассмеялась Матильда.

— Вообще-то да, это из старых запасов, еще с тех времен, когда я жила одна в лесу, — ответила Тиффания. — Жизнь там была проще, конечно же, но зато теперь мы можем по-настоящему помогать людям. Мы повзрослели? Да, это так. Но разве это повод рвать дружбу?

Матильда, отведя взгляд, пожала плечами и выпила еще чаю.

— На благо дела, говоришь, — продолжала Тиффания, тоже откидываясь на спинку дивана.

Матильда увидела, что королева тоже переоделась, и весьма откровенно.

— Или тебя мучает вина? Или ревность? — продолжала Тиффания. — Может ты не хотела делить Аргуса ни с кем, но убедила сама себя, что так надо для дела, и теперь повторяешь? И не хочешь со мной встречаться, потому что тебя гложет чувство вины, зависти и ревности?

— С каких это пор ты стала разбираться в чувствах людей? — прищурилась Матильда.

— Беру частные уроки у Сиесты, — двусмысленно усмехнулась Тиффания, и Матильда ощутила, как кровь приливает к щекам. — Что-то ты раскраснелась, подруга!

— Да, жарко что-то, — помотала головой Матильда.

— Это все от чая, — объяснила королева. — Так что скажешь?

— Скажу, что ты неправа, — ответила Матильда. — Тебя не лишали титула, и не выкидывали на улицу! Ты не голодала и не мерзла! Не воровала, чтобы выжить! С самого начала у нас было деловое соглашение с Аргусом, и он выполнил свою часть, как обещал! Я же выполнила свою! Все честно!

Она ощущала, как кровь стучит в висках, и внезапно подумала, что Аргус слишком уж долго инспектирует верфи на востоке, вот и лезут в голову странные мысли.

— Да, но при чем тут наша дружба? Или раз мы делим одного мужчину, то мы теперь не можем дружить?

Матильда не нашлась, что ответить, и Тиффания рассмеялась мелодично.

— Все-таки Сиеста была права! Дело в этом!

— В чем? — тупо спросила Матильда, которая внезапно ощутила, что ее потряхивает от возбуждения. — Что ты подлила в чай?

— Ничего, — покачала головой Тиффания. — Подругам не подливают в чай афродизиаки, ведь мы же подруги? Ну же! Не сдерживай себя! Разорви на мне одежду, овладей мной, дай мне тебя удовлетворить и вернуть нашу дружбу!

— Странные у тебя понятия о возвращении дружбы, — сжала кулаки, до крови впиваясь ногтями в ладони, Матильда.

— Все просто, — Тиффания начала расстегивать блузку, выпуская груди на волю, — мой и твой секс с Аргусом мешает нашей дружбе. Значит, надо обойтись без Аргуса! Ну же?

Она приподняла руками груди и лизнула одну из них, поглядывая исподлобья на Матильду. Мысленно же Тиффания улыбалась. Да, афродизиак был безумно дорог и редок, но должны же быть у королевы преимущества положения? По сравнению с возможностью вернуть лучшую подругу, любые расходы ничтожны! И она сказала чистую правду, никто ничего не подливал в чай, возбуждающее было распылено в воздухе, и честно говоря, только половинка эльфийской крови мешала Тиффании самой впасть в буйство.

"Хотя, зачем сдерживаться?" внезапно подумала королева.

— Ты — моя! — Тиффания навалилась на Матильду, и та впилась зубами в сосок правой груди.

Руки королевы уже задирали юбку, скользили под ней, разрывали трусы.

— Повинуйся своей королеве!

— Вот еще! — Матильда опрокинула Тиффанию, и сама навалилась сверху.

Они свалились на пол, опрокинули стол.

— Бунт?! — вскричала весело Тиффания, атакуя Матильду пальцами. — Сейчас последует наказание!

— За короля! — невнятно прорычала Матильда, сквозь тесно сжатые зубы.

Некоторое время комнату оглашали только стоны, мычание, хлюпанье, вскрики и звуки яростно трущихся друг о друга тел. Тишина. Шлепанье языка, чмоканье и возгласы Матильды. Снова трение. Рычание Тиффании, и удовлетворенное повизгивание.

— Мир и дружба? — усталая, искусанная и зализанная, покрасневшая от трения о ковер, Тиффания лежала, бесстыдно раскинув руки и ноги, даже не делая попыток встать.

— Не знаю, — задумчиво ответила Матильда, натягивающая трусы. — Все-таки возбуждающее — это немного не то, неестественно, хотя было приятно.

— Тогда повторим? — хитро улыбнулась Тиффания. — С Аргусом? Чтобы быть уверенными, что мы подруги и между нами не стоит мужчина?

— Не стоит, — хихикнула Матильда.

Тиффания тоже рассмеялась, колыхаясь всем телом, и Матильда ощутила прокатившуюся по телу волну удовлетворения.

— Хорошо, Тиф, повторим. Но! — она многозначительно наставила палец. — Чтобы все было добровольно!

— Честное королевское! — и в знак клятвы Тиффания положила руку на левую грудь.

Глава 5

в которой повествуется о семейном бизнесе Скаррона и его дочери, Джессики

Караван Скаррона успешно и быстро пересек Галлию, не задерживаясь нигде надолго. В обычное время Скаррон бы не преминул задержаться на недельку в каждом из крупных городов, дав своим "девочкам" возможность отдохнуть и подзаработать. Конечно, он не занимался чистой проституцией, это было бы слишком вульгарно, но заработки на стороне и возможность посмотреть мир, чем не способ поднять дух и укрепить репутацию самого Скаррона? Но сейчас соглашение с Аргусом Филчем, не говоря уже о деньгах, выделенных последним, гнали Скаррона вперед, и он не скупился на оплату и покупки в дороге, для девочек и будущего заведения. Все равно в столице будет дороже, даже если это столица другой страны, так рассуждал Скаррон.

Заведение в столице Тристейна показало свою эффективность, но было бы глупо останавливаться на достигнутом. Поэтому мысли Скаррона то и дело сворачивали на будущее в столице Ромалии, городе Рома. Там, конечно, живет Папа, стоят монастыри и церковь Основателя Бримира, но Скаррон знал, что где большая святость, там и грехи соответствующего размера.

— Три этажа, — задумчиво бормотал Скаррон самому себе, покачиваясь в такт ходу повозки. — И подвал, да обязательно нужно будет оборудовать роскошный подвал, и сделать там купальню. О, трье бен, и напитки прямо в бассейн, да!

Он радостно потер руки и немедленно записал удачную мысль. Если откровенный вид официанток в его заведении удваивал выручку и чаевые, то, что можно будет сказать о купальне и подавальщицах соответствующего вида? Грандиозно! Купальни, общий бассейн, да, частные бассейны и небольшая парилка, где каждый сможет отдохнуть душой и телом, за соответствующую плату. Ресторан на первом этаже, здесь можно будет повторить дизайн предыдущего заведения и даже расширить. Второй этаж — комнаты для отдыха, ночлега, игры в карты и приятных разговоров. И на третьем этаже будет жить он сам и девочки, так думал Скаррон, потирая руки и записывая мысли.

Конечно, не обойдется без проблем, придется теснить конкурентов, вряд ли такая прибыльная ниша еще не занята. Надо будет набрать и обучить новых девочек, одним десятком здесь не справиться. Прикормить стражу, завести связи, незаметно пустить рекламу, и все такое. Разнузданный вертеп в центре столицы не обустроишь, но сегодня Скаррона посещали исключительно удачные мысли, и он подумал, что нужно будет сразу прикупить второй особняк, за пределами столицы. Рома, конечно, большой город, но у всего есть границы, и загородный особняк, тихий и уютный, для самых богатых любителей тихо развлечься, будет в самый раз.

Там же можно будет держать человека, которого пришлет Филч, передавать информацию, да и добывать ее. Скаррон отлично знал, насколько могут быть разговорчивы мужчины в подобных ситуациях, и не брезговал этим пользоваться. Тут секретик, там слушок, здесь услуга, а вон там немного рекламы, и закрытие глаз на некоторые несуразности, клиентура растет, а с ней и доходы, не говоря уже о подстраховке от неприятностей. Просто раньше Скаррон был один и сдерживал аппетиты, опасаясь взлететь слишком высоко — подрежут крылышки, и брякнешься о землю, костей не соберешь. Теперь же, с поддержкой Альбиона за спиной, можно было и поработать, да и заведение расширить, создать целую сеть таких ресторанов, во главе каждого поставить одну из девушек, опыт есть, присмотрят. Деньги потекут рекой, если правильно все организовать.

— Что-то я сильно вперед забежал, — очнулся Скаррон и помотал головой.

Но сияющая и сверкающая картинка сети заведений не шла из головы. Тут же стукнула мысль, что надо придумать название, и Скаррон начал перебирать варианты, пытаясь подобрать такой, чтобы звучал одновременно нормально и в то же время с намеком.

— Отдых у Скаррона? Отдых со Скарроном? Едим со Скарроном? Нет, нет, так Скорронаотдых? Так, нет, — бормотал он, перебирая варианты и загибая пальцы.

— О, смотрите, девочки, у нашего снова приступ творческой активности! — заговорщически прошептала Луиза, дополнительно пихая локтем в бок соседку, Мари.

— И что? — лениво спросила Мари, повернув голову. — Ты мало заработала в прошлый раз на идее Скаррона с бантиками?

Аглая и Джозефина захихикали, прикрывая рты ладошками, Луиза тоже не удержалась от ухмылки.

— Будешь держать язык за зубами, заработаешь еще больше, — лениво, растягивая слова и широко приоткрывая рот, продолжила Мари.

В этом ей не было равных среди команды Скаррона. Повторяя за клиентом заказ, артикулируя ртом в особой манере и наклоняясь переспросить, Мари почти всегда зарабатывала больше всех. Ну, за исключением случаев, когда Джессика выходила "в поле", показать мастер — класс, или при смене костюмов на специальные и откровенные варианты. Тогда никто не мог угнаться за Эмили, сейчас мирно спящей в углу, и во сне сгоняющей мух с лица, украшенного тремя шрамами.

Такие таланты Мари и ее умение молчать, когда нужно, сделали ее правой рукой Скаррона. Неофициальной, но все же, и это подкреплялось тем фактом, что Мари была старше остальных на год. Девушки замолчали и выжидательно уставились на Мари, которая лишь хитро улыбалась в ответ.

— Да, да, мы поняли, молчание — золото! — первой не выдержала Джозефина. — Что там?

— Вы же знаете, что мы направляемся в столицу Ромалии?

— Ну да, а раньше мы были в столице Тристейна, и что это меняет? И там, и там мужики одинаковы, — скривилась Аглая. — Ущипнуть за попку, полапать под трусами, навалиться да поерзать, или ромалийцы чем-то отличаются?

— В корне своем, конечно, не отличаются, — двусмысленно улыбнулась Мари, — а в остальном, будут вести себя лучше и платить больше.

— Дворяне? — подалась вперед Луиза, едва ли не наваливаясь грудью на Мари. — Разоримся же! Да и

Она не стала говорить "побрезгуют", дворяне Тристейна не брезговали, еще, как не брезговали, но что это были за дворяне? Видом страшнее обычного, да и желания у них были не всегда здоровые. Конечно, все девушки из заведения Скаррона в глубине души лелеяли мечту, что вот однажды явится юный герцог или принц, и уведет под венец, или там принцесса заглянет и определит во фрейлины. Но реальность и житейский прагматизм подсказывали, что максимум — это выбиться в любовницы какого-нибудь захудалого шевалье, и то надолго ли?

Конечно, дворяне в Роме не побрезгуют новыми личиками и всем остальным, но что потребуют взамен?

— Оплата будет, — вернулась к ленивому тону Мари, — да и работы по горизонтальной специальности будет меньше. Вот этим (она показала на голову) придется работать больше, чем этим (рука ее недвусмысленно опустилась между ног).

— Ртом, что ли? — удивилась Джозефина.

— Все бы тебе ртом работать! — ответила Мари под общий смех. — Головой!

В первые дни Джессика немного боялась того, что не справится, но Сиеста ее подбадривала, да и дела, дела и еще раз дела не давали сидеть на месте и предаваться глупым мыслям. Тем более, что Борисов не поленился выделить время и подробно объяснить, чего именно он хочет от создаваемых салонов отдыха.

— Вначале необходим будет только один салон, здесь, в Лондиниуме. Так будет проще, это раз, здесь больше знати, это два, и дворяне Альбиона потянутся за модой из столицы, это три. Почему они потянутся? Потому что салон отдыха это ни в коем разе не бордель, хотя постельные услуги будут. Отдых для тела и ума, в первую очередь для ума.

Борисов подумал и развернул концепцию гейш и, припомнив читанную давным — давно "Таис Афинскую", гетер. Танцы, интеллектуальные разговоры, просто поддержание беседы, психологическая помощь, и уже потом удовлетворение телесных потребностей.

— Конечно, это сузит круг клиентов, но разорения бояться не стоит, — разглагольствовал Борисов, — а вот с практической точки зрения так будет даже лучше. Те, кому надо просто потрахаться, сходят в бордель или еще чего. Умственный отдых нужен людям, которые усиленно работают головой, и это вполне могут быть как враги короны, так и ее друзья. Сбор информации обо всем, вот главное, а уж кому ее обработать — найдется.

— Вы всерьез полагаете раскрывать заговоры с помощью моих... подопечных? — не сдержала удивления Джессика.

— Скорее держать руку на пульсе происходящего, — сухо ответил Борисов. — Это не единственный источник информации, но тоже немаловажный. Не забывайте, Джессика, что благополучие вашей семьи напрямую связано с благополучием королевы Альбиона, и это отнюдь не угроза. Вас и вашего отца спонсирует королевская казна, о Сиесте вообще молчу, вряд ли она захочет возвращаться к стирке дворянских трусов.

— Ей нравилось, готова поспорить, — неожиданно хихикнула Джессика. — Она всегда была неравнодушна к кружевным трусикам!

— Да уж, — хмыкнул Борисов, припомнив забавы жен. — Но мы отвлеклись.

— Может тогда поставить во главе кого-нибудь более сведущего, — Джессика замялась, — во всех этих умственных делах?

— Нет, — отрезал Борисов. — Ваш отец дал вам основы: удовлетворение клиента и прибыль. Теперь все это должно сочетаться с ублажением мозгов клиента и донесениями о чем говорили, куда собирались и так далее. Может, найдутся специалисты и лучше вас, но!

Борисов остановился и выдержал паузу.

— Вам, Джессика, я могу доверять... по-родственному, а другим нет. Не хватает верных людей, на которых можно положиться, но если вы в команде, то все будет.

— Как у Сиесты? — прищурилась Джессика.

— Можно и лучше, — повел рукой Борисов. — Но для этого придется потрудиться. Я не скуплюсь на награды

— Но они должны быть подтверждены делами, — улыбнулась Джессика, — да, Сиеста говорила. Дайте мне... месяц, проводника и знатока Лондиниума, желательно, чтобы мог приказывать местной охране, и денег, конечно же.

— Охрана будет, — кивнул Борисов, — деньги тоже. До встречи через месяц.

Вот так и получилось, что в один и тот же день, в конце сентября, в Лондиниуме и Рома, отец и дочь открыли свои заведения, и тут же отправили уведомление об этом одному и тому же человеку. Конечно, Скаррон действовал через присланного ему человека Эверетта, а Джессика через Сиесту, но это были уже детали.

— Вот уж не думала, что когда-нибудь скажу такое, — громко заявила Сиеста, — но тебе, дорогой Аргус, нужно посетить бордель!

— Это не бордель, а салон отдыха, — зло ответил Борисов. — Не порть образ и работу своей сестре!

— Двоюродной, — поправила Сиеста чисто из упрямства. — И раз это салон отдыха, то тем более тебе нужно его посетить!

— Э нет, меньше всего мне нужна потеря нескольких часов на тщательно отрепетированное представление и секс, пускай и горячий. В салон отправишься ты, можешь прихватить с собой Тиффанию, расслабьтесь, оцените сервис, договоритесь с Джессикой и сходите инкогнито. Или наоборот, организуйте визит королевы, с помпой, будет реклама, и все равно расслабитесь, потрете друг другу спинки, отполируете ногти, и так далее.

— Аргус, — с искренним беспокойством в голосе сказала Сиеста. — Ты непрерывно работаешь на износ, сколько можно?

— Столько, сколько будет нужно, — ответил Борисов, не поднимая головы. — Или ты думаешь, что стоило Тиффании встряхнуть сиськами, и благодатный дождь пролился на земли Альбиона? За пределами Лондиниума хватает недовольных, не говоря уже о засланных подстрекателях из Галлии и Германии. Будет неурожай в следующем году и половина страны сдохнет от голода, из-за того, что все запасы потратили в этом году. Кланы дали деньги, из Тристейна вывезли казну, но это не бесконечный поток денег, которые сейчас приходится широким потоком вливать в страну. И во флот, в армию, там одни расходы и никаких доходов, ну разве что наши войска займутся мародеркой на континенте. Мне продолжать?

— Но есть же помощники, — развела руками Сиеста, — мы вот.

— Конечно, — Борисов оторвался от бумаг и потер глаза. — Если бы не было, то я бы давно уже сдох прямо на рабочем месте.

Затем он устало и вымученно улыбнулся.

— Все нормально. Процесс идет. Просто мы... не знаю, слишком много за раз захватили. Я всего лишь хотел сбежать подальше из Академии Тристейна, а получилось вот так. Не волнуйся, пока ты любишь меня, смерть от старости мне не грозит.

Сиеста прикусила губу, но решила не вдаваться в подробности. Аргус очень мало говорил о себе, и вот эти его оговорки стоило обдумать в тишине, прежде чем задавать вопросы. Но слушать дальше определенно стоило, упирать на отдых, возможно, что — то еще да выскользнет?

Но ее прервал появившийся в кабинете гонец курьерской службы.

— Оябун! Срочное донесение! Лично в руки!

— Благодарю, — кивнул Борисов, принимая конверт.

— Служу Альбиону!

Борисов посмотрел вслед курьеру и вздохнул.

— Извини, дорогая, дела, съездите в салон без меня, повеселитесь там.

Сиеста облизала губы, но не стала возражать и тоже покинула кабинет. Приложив специальный перстень, Борисов снял магическую печать с конверта и развернул лист с донесением. Оно было коротким, всего в несколько строчек, и сообщало о появлении воздушного корабля с вымпелом Тристейна на востоке Альбиона. Корабль совершил посадку по первому же требованию, находившиеся на борту представители войск и магов Академии Тристейна выразили желание немедленно увидеть королеву Генриетту, а также поблагодарить королеву Тиффанию за все добрые деяния.

— Отлично, — улыбнулся Борисов и погладил подбородок. — Можно начинать.

Глава 6

в которой идет тайная война всех со всеми, а Борисову опять не до постельных развлечений

В одном из питейных заведений Бристоля сидели двое и тихо переговаривались, неспешно потягивая пиво. Такая картина никого не удивляла, Бристоль оживал на глазах, заказы сыпались на верфи, и поэтому шпионы Галлии спокойно обсуждали создавшееся положение.

— Пока что придержи агитацию, Огюст, — говорил первый шпион, невысокий, средних лет, на пальцах, удерживающих кружку, следы чернил.

— Что так, Жан? — ответил второй, крепкий и мускулистый, с густой шевелюрой, в которой виднелись застрявшие опилки. — Хоть дела и на подъеме, но недовольных хватает.

— Знаю, знаю, — Жан дернул пальцами, как будто сгоняя муху со стола. — Обработку уже привлеченных продолжай, а новых не привлекай, ясно? Приказано так, до особого сигнала тихо себя вести, не привлекать внимания.

— Так это что, надолго тут? — вытянулось лицо у Огюста, и он тут же поднес кружку к губам.

— Конечно, — кивнул Жан. — Вначале — Германия, так думаю.

— Эх!

— Что?

— Да мастер... дочка его передо мной чуть ли не в открытую юбку задирает, — вздохнул Огюст, — думал, обойдется, если скоро выступать будем, а теперь, эх! Отказываться-то не с руки, подозрительно будет.

— Подозрительно, — хмыкнул Жан. — Что, сильно страшная?

— Тело ничего, а вот лицом, ууу. А мастер и рад стараться, прямо говорит, что толковый зять ему не помешает, да и на верфи помогать, — Огюст посмотрел на свои мускулистые ручищи и вздохнул.

— Балда ты, — добродушно бросил Жан, — и новичок в нашем деле. Только и делов, что язык хорошо подвешен, поди, выстраивал отношения с мастером да дочке его приятностей наговорил? Эхе-хе, ну что теперь, женись, для дела полезно будет. Новые корабли, схемы, порча, да и когда потребуется все верфи того.

— Такое нам не доверяют, — покачал головой Огюст.

— Пока, — улыбнулся Жан. — Мастер поднимется выше и ты с ним, торопиться не будем, но и медлить тоже.

— Но

— Ничего, поживешь со страхолюдиной, во славу короля Джозефа, — еще понизив голос, ответил Жан. — Спиной ее поворачивай, если уж так все плохо.

И тут же он возвысил голос, вскинул кружку с пивом.

— Да здравствует королева Тиффания!

— Слава королеве! — поддержал его дружный рев, сопровождающийся стуком кружек друг о друга.

Полковник фон Цербст обнаружил в кармане мундира записку, хотя точно помнил, что там ничего не должно быть. Это было подозрительно, и полковник вначале чуть не сжег записку, но потом рассудил, что тот, кто ее подбросил, мог и кинжалом ткнуть, раз уж сумел подобраться незамеченным. Но на всякий случай он сходил за боевым товарищем, тоже полковником, из славного рода Кауфманов, и магом Воздуха.

— Карл, это глупо, — сказал Генрих Кауфман. — Зачем разворачивать записку издалека, если ты ее уже касался руками, когда вытаскивал из кармана? Если бумага пропитана ядом, то ты его уже коснулся! Если нет, то к чему эта паранойя?

Генрих подошел и развернул записку, лежащую на столе, попутно говоря.

— Карл, вся эта... история с Кирхе плохо на тебя повлияла. Я, конечно же, не осуждаю тебя, но ведь у тебя в подчинении

На этих словах он раскрыл записку и, увидев, что там написано, оборвал сам себя. Озадаченно крякнул и протянул записку Цербсту. Полковник взял, прочитал написанное там и рванул на себе мундир, внезапно ставший слишком тесным.

Ваша дочь, Кирхе Цербст, находится в плену у короля Галлии, Джозефа, который удерживает ее силой.

— Убью!!! Убью!!! — рычал отец Кирхе, вырываясь из рук Генриха, и едва ли не выдыхая пламя. — Полк в боевую готовность! Курс на Галлию!

— Карл, Карл! — орал Генрих. — На помощь! Да хоть кто-нибудь!

Когда полковника Цербста все-таки утихомирили, отобрав на всякий случай палочку, Генрих Кауфман принялся читать увещевания, перемежая их с напоминаниями о том, что разбить Галлию — дело, угодное Императору, но одним полком обычной пехоты здесь не обойтись.

— Но это моя дочь, Генрих! — рычал Цербст.

— Но ее удерживает король Галлии! Король, Карл! — рычал в ответ Кауфман.

— Тогда, тогда, тогда я добьюсь аудиенции у императора!

— Вряд ли император Фридрих согласится потерять половину армии, даже ради Кирхе Цербст!

— Тогда, тогда, — отец Кирхе растерялся на секунду, но тут же нашелся с ответом. — Тогда я предоставлю ему план, как разбить войска Галлии наголову!

— Послушай, старый друг, — проникновенным голосом начал Генрих, — а с чего мы оба вдруг взяли и поверили этой записке? Может, это ложь?

— Которая призвана сделать что? Поссорить нас с Германией? — Карл Цербст стукнул ладонями о стол. — Генрих, наши страны и так воюют друг с другом! Что ты предлагаешь? Выслать туда разведчика, пусть покрутится вокруг замка короля Галлии, расспросит, не держат ли здесь пленницу из Германии?

— Да это все равно безопаснее будет, чем твой план — пробиться к императору и пообещать победу за одно сражение! Ты же ставишь свою жизнь на кон, и если победы не будет? Кто тогда поможет Кирхе, если ты будешь мертв?

— Ты не понимаешь, Генрих, — из полковника Цербста как будто выпустили воздух, он сел и закрыл лицо ладонями. — Из-за меня она убежала! Из-за меня! Все эти дни и недели, меня поддерживал долг дворянина Германии, полковника армии, и мысль, что она успела убежать на запад Тристейна со своими друзьями, раз уж ее имя нигде не упоминалось! Но король Галлии? Это слишком! Я должен сделать хоть что-то!

— Сразу видно, в кого Кирхе удалась темпераментом, — примирительно сказал Генрих.

Он пригладил пышные усы и сказал.

— Почему бы не провести операцию по нападению на короля Галлии? Даже если не убьем его, то ты в это время спасешь Кирхе, а если убьем, так и войне конец, не так ли? Конечно, вначале надо получить разрешение императора Фридриха, но победа Германии малыми силами стоит того, как мне кажется.

— Да! Немедленно вылетаем в Виндобону! — вскричал Карл, вскакивая с дивана.

В храме Основателя Бримира, у алтаря, стояли двое. Первый, низенький, с золотисто-рыжими волосами, Витторио Сереваре, Папа Ромалии, также носящий титул "Щит Основателя", возраст двадцать лет, избран три с половиной года назад. Второй, среднего роста, пепельно-бледные волосы и самоуверенный взгляд дамского любимца, его фамильяр, Джулио Чезаре, носитель силы Виндальва, "правой руки Бога", позволяющей ему управляться с любыми магическими зверями.

— Бери дракона и отправляйся в Тристейн, — говорил Витторио. — Осмотри там все и доставь мне правдивые сведения.

Чезаре сделали вопросительное лицо, Витторио пояснил неохотно.

— Что-то неладное творится в Халкегинии, что-то очень неладное.

Глава церкви Бримира и маг Пустоты вздохнул и продолжил.

— Тристейн практически уничтожен, на Альбионе творится неладное, в Ромалии слишком уж... оживленно в последнее время, и речь не об обычных туристах и жаждущих преклонить колена в храме, выстроенном самим Бримиром. Галлия и Германия не готовы помириться, и, кажется вся Халкегиния сошла с ума. Сведения, которые доставляют мне верные люди и те, что я получаю из официальных источников, расходятся. Эльфы зашевелились в своей пустыне. Поэтому мне нужны достоверные сведения о конфликте, о войне в Тристейне, и кому мне доверять, как не тебе, Чезаре?

— Я не подведу вас, — наклонил голову Чезаре, легкая улыбка скользнула по губам.

— Не медли, но и не торопись чрезмерно. Если потребуется, посети и Галлию, и Германию, и Альбион, ты — мой представитель, перед тобой должны открываться все двери!

Витторио задумался на секунду.

— Не бери дракона. Возьми мой личный корабль и одного из грифонов, так будет быстрее и надежнее.

— Что мне говорить королям? — поинтересовался Чезаре.

— Правду, — отрезал Витторио. — Халкегинии нужен мир, а не война. Папа Ромалии призывает всех к миру, предлагает забыть обиды и сесть за стол переговоров, или просто помириться.

Чезаре еще раз поклонился.

— Кто-то разжигает войну, — задумчиво сказал Папа. — Не войну между Галлией и Германией, хотя и там надо еще разбираться, слишком уж все быстро вспыхнуло. Нет, войну, в которой сгорит вся Халкегиния и Ромалия в том числе.

— Зачем кому-то искажать доставляемые вам сведения? — вежливо уточнил Чезаре.

— Чтобы я не вмешивался с призывами к миру, — ответил Витторио. — А когда вмешался, было бы слишком поздно. Нужно остановить эту войну как можно скорее.

— Тогда я посоветовал бы отправить не только меня в качестве посланца мира, — с улыбкой сказал Чезаре.

— Не зная, кто разжигает войну, не имеет смысла взывать ко всем, — пояснил Папа. — Так мы лишь насторожим разжигателя, он затаится, чтобы повторить свою попытку годы спустя, когда мы ослабим бдительность. Твой совет хорошо, Чезаре, я еще подумаю над ним, а пока отправляйся!

Чезаре поклонился и стремительным шагом покинул храм.

Папа же преклонил колени перед алтарем и вознес молитву Бримиру, но мысли его были куда как далеки от мирных. Кто-то перекупает людей, кто-то засылает шпионов, кто-то крадется, готовясь ударить в спину. Витторио подавил желание вскочить и обернуться, до того живо представилась картинка, как над ним уже заносят нож, готовясь убить прямо здесь, в храме Основателя.

Он, конечно, знал, что это не так и сдержался, не стал оборачиваться. Три с половиной года Папства, и подготовка до того, многому его научили. В политике, интригах, переговорах он был в числе сильнейших, но сейчас речь шла о войне, где больше решала грубая сила. Армия Ромалии никогда не была сильной, в сравнении с Галлией, Германией и Альбионом, столпами Халкегинии. Конечно, еще оставались крошечные государства, но сейчас они ничего не решали, и мысли Папы скользнули к секретному арсеналу под храмом.

Возможно, скоро его придется открыть, и это немного пугало Витторио.

— Аргус! — возмущено заявила Тиффания, почти что врываясь в кабинет Борисова. — Доколе ты будешь игнорировать меня, свою законную супругу и королеву Альбиона?

— Чего? — заморгал Борисов, отрываясь от очень важного донесения.

Переговоры с представителями Тристейна прошли успешно, и Марк Тюдор во главе второго флота уже отбыл на помощь герцогам Вальер, которых королева Генриетта поставила во главе войска. Контрабандисты и скупщики наживали состояния на солдатах Галлии и Германии, и попутно сливали информацию, за которую Борисов щедро платил. Комбинация выстраивалась, вскоре ожидались впервые столкновения в бою, если уже не случились, пока донесение летело в Лондиниум.

Борисов собирался выехать на юг, ближе к месту действия тем более, что там наблюдалось какое-то странное шевеление, заговоры, слухи, поползновения против королевы. Это не говоря уже о сообщениях людей Эверетта, что в Ла-Рошели готовится флот, собирающийся атаковать Альбион и — тут сведения расходились — то ли сжечь основные верфи, то ли уничтожить рудники с Камнями Ветра, то ли просто уничтожить побережье, города и поселки.

— Погоди, погоди, на днях же было, — Борисов, правда, не помнил, когда именно, но главное было сказать хоть что-то.

— Это было две недели назад! — возмутилась Тиффания.

— Хорошо, — решительно ответил Борисов. — Едем!

— Куда?

— На юг. Покажетесь, Ваше Величество, подданным, а чтобы не было эксцессов, возьмем команду Матильды и пару десятков Жан-Поля, пусть поработают в поле, — хохотнул Борисов над немудреной шуткой.

Борисов отметил дополнительно проинструктировать самого Жан-Поля и Роджера Эверетта, на предмет наблюдения за дворцом. В Лондиниуме и вокруг дворца тоже отмечалась непонятная возня, но пока никого за руку поймать не удавалось. Поэтому Борисов решил, что совместная поездка убьет сразу нескольких зайцев, начиная с показа Тиффании подданным (с принятием всех мер предосторожности, конечно же!) и заканчивая провокацией, которая позволит определить, что является целью: Тиффания или дворец.

— Хорошо, — согласилась Тиффания и улыбнулась, — едем.

Борисов немедленно ощутил подвох и стал думать, где он прокололся. Неужели совместная поездка и была целью Тиффании? Чего она добивается? Он ожидал сопротивления, долгих уговоров, возможно необходимости немедленного удовлетворения королевы под мысли о том, что так недолго и всю страну протрахать. Но немедленное согласие? Это было странно.

Тут Борисов сделал усилие и прервал поток размышлений, мысленно врезав себе по затылку. Слишком сильно погрузился в политику, интриги, заговоры, а тут королева — девчонка еще, по сути — и если он и вправду не ходил к ней две недели, то ее вполне могло прорвать. Импульс возмущения и тут же помчалась, а он наворотил, напридумывал заговоров! Конечно, опять будет не до постельных развлечений и отдыха, но с точки зрения рекламы показать Тиффанию "лицом", стоит того, чтобы уделить этому время.

Опять же, если кто и замыслил покушение, то такой резкий, незапланированный срыв с места, будет даже полезен. Ожидание и срыв планов, тут кто-то проболтается, там, у кого сдадут нервишки, глядишь, и будут зацепки, мало ли. Да и в отдельный замок, за пределами Лондиниума, давно пора переехать, дворец слишком открыто стоит, слишком близко к столице.

— Едем, — сказал Борисов, — сейчас распоряжусь.

Про себя же он подумал, что вылетят только завтра утром, но это даже к лучшему.

Глава 7

где Борисова атакуют, в воздухе и на земле, а эльфы спорят о том, чем им заняться на Альбионе

Перелет на юг прошел в делах, затем обустройство в замке в Ньюкасле, и опять дела, пока Тиффания организовывала прием. Облет городов и демонстрацию королевы подданным, Борисов решил совместить с инспекцией южного побережья и базы первого флота. Королевская яхта в сопровождении двух крейсеров легко и непринужденно скользила в воздухе, чуть ниже основного уровня Альбиона и в двухстах метрах от острова. Мимо взгляда Борисова, стоявшего на палубе и курившего сигариллу, проплывали камни, мох, трещины, кривые деревья и водопады, образованные стекающими с Альбиона реками.

— Корабли по левому борту! — вырвал его из размышлений крик. — Флаги Галлии!

"Совпадение или предательство?", подумал Борисов, машинально проверяя, на месте ли Лобзик. Пять фрегатов и дракононосец быстро заходили наперерез, одновременно беря в сферу и сближаясь с кораблями Альбиона.

— Боевая тревога! — прозвучал сигнал, и экипажи кораблей забегали.

Свист дудок, топот ног, скрежет и крики, команды, и выскакивающие на палубы стрелки и маги, все это слилось в мешанину звуков и действий. Крейсера резко ускорились, выходя вперед и вверх, как бы заслоняя собой яхту. Фрегаты Галлии украсились дымами, пушечные ядра засвистели в воздухе, ударяясь в Альбион. Видно было, как драконы взмывают в воздух, и за ними еще звери, многочисленные и мелкие.

— В ближний бой не вступать! — крикнул Борисов. — Обстрел издалека, отходим к Альбиону, курс на базу флота!

Капитан королевской яхты, собственно, уже набирал высоту, уходя под углом к летающему острову. Крейсера открыли ответный огонь, из пушек и заклинаниями, видны были легкие вспышки выстрелов. На палубу выскочила весьма фривольно одетая Матильда, тут же выхватила палочку, и огромное каменное ядро ударило от берега Альбиона, снося дракона, который пикировал прямо на яхту. Секунду спустя выбежали маги охраны, присоединили свои усилия, отражая атаку драконов. Потоки ветра ударили навстречу струям огня, и драконы отвернули, совершая вираж и заходя в новую атаку.

— Блядь, так и знал, что надо было брать с собой бронекатер, — выругался Борисов. — Ходу, капитан, иначе нас размажут!

— Слушаюсь, оябун! — донесся выкрик.

— Правильно, — поддержала Матильда, — когда они не смогут атаковать нас снизу вверх

И в это время один из драконов ударил прямо в яхту, снизу вверх. Маги пытались его остановить, но заклинания шли вскользь по чешуе, и таран оказался успешным. Яхту швырнуло вверх, бросая по дуге на поверхность Альбиона.

— Двигатель поврежден!

— Летят! Держать щиты! — заорала Матильда.

— Залпом по драконам! — донесся голос главного канонира.

Борисов, прищурившись, смотрел, как крейсера стремительно сближаются с фрегатами, не прекращая обстрела. Рассчитывать на помощь кораблей не приходилось, хорошо, если смогут с фрегатами управиться! Вот и получалось, что яхта против дракононосца, да еще и с поврежденным двигателем. Десять магов охраны, ну двенадцать, если считать Матильду и Тиффанию, команда, да пяток стрелков.

Без шансов.

— Брось меня! — заорал он Матильде.

— А?!

— Швырни меня туда! — Борисов указал на дракононосец. — Затем сажай корабль и держи драконов, пока я там разберусь!

— Нет! Там драконы с наездниками, тебя сожрут на месте!

Борисов посмотрел на разлетающихся драконов. Одному ядром пробило грудину, и он падал, остальные готовились ударить новой порцией пламени, яхта уже устремлялась к поверхности, и на драконах не было наездников. Проверяют наши силы и возможности, специально взяли с собой и выпустили на нас слабо обученный молодняк, без магов, во вспышке озарения понял Борисов, поэтому и яхта еще не уничтожена.

Договориться с драконами? Попробовать починить двигатель и улететь? Обрушить на них магию Тиффании? Приземлиться и уйти, благо лесов хватает? Но крейсера?! И удастся ли уйти? Внезапно Борисов ощутил приступ сильнейшего гнева. Уйти? Никто из врагов не должен уйти!

— Атакуем дракононосец! — скомандовал он Матильде. — Ты и остальные маги Земли — разогнать яхту и ударить в борт вражеского корабля, цель — двигатель. Остальным — полная готовность к удару и последующей атаке! Драка будет жестокой, никого не жалеть!

Яхта начала разгон, драконы устремились следом.

— Останьтесь в стороне и останетесь живы! — заорал им Борисов, приводя драконов в замешательство.

На дракононосце растерялись на несколько секунд, потом попробовали изменить курс, уйти от столкновения, но было уже слишком поздно. Яхта проломила борт, и бойцы ринулись вперед, благодаря тому, что маги Земли во главе с Матильдой фактически отлевитировали всех, не дав вылететь за борт или покатиться кубарем от такого мощного удара. Снаружи донесся рев драконов и панические крики галлийцев, но было уже поздно.

Борисов выскочил на палубу, петляя и вихляя, уклоняясь от заклинаний, сбивая с ног матросов и стреляя в упор в магов, молниеносно сблизился с десятком драконов, готовых к взлету и крикнул.

— Не вступайте в драку и просите, чего хотите!

Струя огня ударила в то место, где он находился в момент выкрика. Палуба загорелась, Борисов метнулся вправо, между драконами, которые пытались сбить его с ног, схватить пастью, но мешали друг другу. Стена пламени вспыхнула по борту, и Борисов понял, что это молодняк зажег яхту и дракононосец вместе с ней.

— Мы не предаем своих! — раздался рык ближайшего дракона, который уже взлетал.

— Да понял уже! — пробормотал Борисов, кидаясь вперед.

Еще два дракона попытались взлететь, обнаружив, что к их хвостам привязаны веревки, ведущие к парусам и такелажу. Огонь на палубе разгорался, из недр корабля доносился грохот и крики, команда яхты и маги Матильды крушили все подряд.

— Ну где же? — пробормотал он.

В ту же секунду голем Матильды восстал, разламывая палубу и хватая двух ближайших драконов. Удар друг о друга и головы обоих разлетаются! Остальные драконы тоже пробовали взлететь, также обнаруживая, что Борисов, бегая между ними, успел всех привязать, если не к такелажу, так к палубе или друг другу. Пули галлийцев стучали вокруг Борисова, не поспевая за его скоростью, били в голема, который не обращал никакого внимания на такую мелочь.

БАБАХ!!!

Корма дракононосца расцвела грибом взрыва, расшвыривая всех и вся, сметая людей и зверей, Борисов ощутил, что летит за борт. В последнюю секунду успел ухватиться за веревку, промчался по хребту дракона, увернулся от удара голема и залепил из Лобзика в лицо ближайшему магу, оглушено ворочающемуся на палубе.

Борисов побежал по разваливающейся палубе, стреляя во всех подряд, огибая огонь, перепрыгивая ямы и мусор, и слыша за спиной яростный рев освободившихся драконов. Взрывами и пламенем оборвало веревки, снесло мачты, да и голем тоже потерял равновесие, отступил к носу корабля. Теперь дракононосец падал под углом, ускоряясь с каждой секундой и, как с досадой увидел Борисов, уходя мимо поверхности Альбиона, в скальный берег-обрыв.

ДАДАХ!!!

Второй взрыв вспучил палубу, ударяя прямо в трех взлетевших драконов, ломая им крылья и тела, осыпая градом ядер, досок и тел матросов. Борисов едва успел прыгнуть вперед, в обугленную корму, то, что от нее осталось, и секунду спустя корабль разломило надвое, и перевернуло, под весом голема. Борисов ударился плечом, в глазах вспыхнуло, но за борт не вылетел, удержался, обдирая руки в кровь. Лобзик вылетел в воздух и тут же с тихим "чпок!" вернулся на место, повинуясь воле Борисова. Он облизал губы и увидел, что впереди все еще продолжается драка крейсеров Альбиона с фрегатами Галлии, а также осознал, что летит вниз и весьма быстро.

Внезапно падение обугленного куска корабля прекратилось.

Борисов увидел, что справа от него летит кусок борта дракононосца, удерживаемый в воздухе магией Матильды. Куски сблизились, и Борисов перепрыгнул к своим.

— НАХЕРА ВЫ УСТРОИЛИ ВТОРОЙ ВЗРЫВ?! — спросил он, оглушая уцелевших криком.

— Взорвали яхту, выбив драконов без наездников! — ответила Матильда, но Борисов ее не услышал.

Он видел, что губы Матильды шевелятся, но не слышал слов.

— Драконы удрали! — Матильда указала рукой, туда, где улепетывали уцелевшие звери.

— Он не слышит нас, смотри, — ахнула Тиффания, — из ушей течет кровь!

— Можно подумать, мы выглядим лучше, — пробурчала Матильда.

Она и Тиффания готовились к соблазнению Аргуса, и минимум одежды, который был на них вначале атаки, теперь превратился в почти полную и неприличную обнаженку, к тому же закопченную. Из команды Матильды уцелели двое, еще один маг Земли, сейчас помогавший тянуть импровизированный летающий плот, и маг Огня, тоже обгоревший и раненый в плечо. Капитан, один из стрелков Жан-Поля, и три матроса с топорами и саблями в руках, вот и все. Конечно, за уничтожение целого дракононосца невелика цена, но только потому, что галлийцы не ожидали такого.

— НИКТО НЕ ДОЛЖЕН УЙТИ! — сообщил Борисов. — КУРС НА ФРЕГАТЫ! ГОТОВНОСТЬ К АТАКЕ! НИКАКОЙ ПОЩАДЫ ВРАГАМ!

— Будет сделано, оябун! — раздался дружный рев.

— Да он не слышит вас, иначе не орал бы так, — пробормотала Матильда.

Один из фрегатов медленно падал вниз, и команда прилагала все усилия, чтобы хоть как-то удержаться в воздухе, но тщетно. Один из крейсеров, сцепившись с двумя фрегатами, служил полем яростного сражения, врукопашную, на саблях и кинжалах, и над головами озверелой толпы гремели выстрелы и сверкали заклинания. Паруса второго крейсера пылали, видны были проломы в бортах, но корабль Альбиона все равно маневрировал и успешно наседал на два оставшихся фрегата Галлии, которые тоже выглядели не лучшим образом. Борисов молча ткнул рукой в ближайший фрегат, сцепленный крюками с крейсером, и Матильда, кивнув, направила летающий плот в атаку.

— МОЧИ КОЗЛОВ!! — донесся до галлийцев крик Борисова.

Обгоревшие и потрепанные крейсера, сцепленные с фрегатами (не пропадать же добру) медленно ползли в направлении базы флота. Никто из галлийцев не ушел живым, и можно было не опасаться погони.

— Серьезно? — устало вздохнул Борисов, глядя на Матильду и Тиффанию.

Те весело хихикали, сидя вдвоем в ванне капитана и задорно намыливая друг друга.

— О, смотри-ка, его подлечили! — хихикнула Тиффания.

— Надо проверить, все ли вылечили, — хихикнула в ответ Матильда. — Но вначале сполоснуть!

Они вылезли из ванны и втолкнули в нее Борисова, после чего принялись мыть в четыре руки. Борисов устало вздохнул и промолчал. Смысл был говорить, что его никто не лечил, просто оглушение от взрыва помаленьку проходило? Что он устал и ранен? Причина, почему Матильда выскочила в начале атаки фривольно одетая, стала кристально ясна и понятна. "Сговорились", вздохнул Борисов, обращаясь к способностям тела Филча, точнее говоря к одной способности, без которой жизнь сразу с тремя женщинами стала бы намного сложнее.

Надо заметить, что и Матильда не особо-то пылала, устав и выложившись в бою, но она обещала Тиффании, и приготовления были сделаны, куда уж тут отступать? Тиффания в свою очередь боялась, что отступив, порушит восстановленную было дружбу с Матильдой, ведь и без того две недели все никак не удавалось поймать момент и затащить Аргуса в постель.

В результате секс на кровати капитана крейсера, который уступил свою каюту королеве, получился медлительным и печальным, где каждый старался ради других, не особо пылая страстью. Удовлетворив по разу каждую, Борисов улегся на кровать и закурил, думая о том, что надо больше времени уделять гарему, чтобы те не напрыгивали на него в неподходящие минуты. Потом мысли его скользнули к флоту и Галлии, и ответным действиям.

Матильда лежала, думая о том, что девушки ее не привлекают, даже Тиффания, теперь это стало очевидным и ясным. Но Аргус молодец, и не стоит его ревновать. По крайней мере, к Тиффании и Сиесте, да и подготовку магов охраны надо усилить.

Тиффания просто прижималась к Борисову, ощущая удовлетворение и радость, что дружба с Матильдой окончательно восстановлена. Потом ей стало совестно, и она подумала, что надо помочь семьям тех, кто сегодня, не моргнув глазом, отдал свою жизнь за нее. Что надо больше помогать Аргусу в делах, да и с Галлией не помешало бы что-нибудь сделать, за такое злодейское нападение и расстройство всех планов. Ну, почти всех.

Три эльфа-мага, высаженные на Альбионе под шумок сражения, бесшумно скользнули в лесную чащу, укрылись заклинанием маскировки и начали спорить.

— Король Джозеф ясно выразил свою волю, королева Альбиона и ее муж должны быть доставлены к нему, — говорил Бидашал. — Надо следовать за кораблями Альбиона и атаковать их, пока они слабы.

— Мы не можем выдавать своего присутствия, а у людей много летающих кораблей, — возразил Вилиор. — Нужно идти в Лондиниум, и там поджидать королеву в ее дворце!

— Если королева Альбиона — маг Пустоты, зачем нам ее хватать? — неожиданно спросил Аэран.

Неопытный глаз даже не различил бы эльфов между собой, тем более, что все они были в одинаковой одежде темно-зеленого цвета. И все же, Бидашал был старшим, самым опытным магом из них, не говоря уже о том, что именно он общался с Джозефом.

— Объясни, — потребовал Бидашал.

— Мы терпим требования Джозефа, потому что он маг Пустоты и потому что он обещал нам разобраться с Проклятием Пустыни, — пояснил Аэран. — Может лучше договориться, с королевой Альбиона — магом Пустоты, чем с королем Галлии — магом Пустоты? Тем более, что она наполовину эльфийка, ведь так?

— Это интересная мысль, — задумчиво ответил Бидашал. — Давайте ее обсудим.

Глава 8

без Борисова, но с массой других персонажей и разговоров между ними

Карин ла Вальер нервно хрустнула пальцами и сказала.

— Кажется, я не расслышала.

— Ваша дочь, Луиза ла Вальер, находится в плену у короля Галлии, Джозефа, который удерживает ее силой, — спокойно повторил Джимми Стюарт, один из людей Эверетта.

О том, что помимо Луизы были найдены и другие ученицы Академии Тристейна, и информация о Кирхе Цербст подброшена ее отцу, Джимми скромно промолчал. Хватит и сказанного, чтобы мотивация герцогов Вальер помимо "Тристейн и королева!" усилилась еще и причинами личного характера.

Снаружи шатра доносился голос Людвига ла Вальер, который держал речь о том, что королева Генриетта прислала помощь и думает о Тристейне, в таком вот духе. Основные силы второго флота Альбиона обустраивались на мелком скалистом острове к западу от Тристейна, но и прилетевшего маленького отряда: крейсер охраны и пять транспортов с припасами и оружием, хватило для взрыва энтузиазма среди войск Сопротивления.

Собственно, там немного и нужно было, ибо дела обстояли хуже некуда.

Запад Тристейна до сих пор не был завоеван потому, что Галлия и Германия накапливали силы, готовясь к большому сражению. Мелкие маневры, перестановки, лавирования шли круглосуточно. Несколько отрядов пограбили было на западе, но были разбиты войском Тристейна, точнее говоря тем, что от него осталось. Бежавшие с полей сражений, вырвавшиеся из горящей столицы, и гарнизоны, изначально размещенные на западе, в совокупности одна десятая по численности от армии Тристейна, что была до начала вторжения. Дрожащая, испуганная, неопытная масса, разбавленная уцелевшими магами и опытными солдатами, но в недостаточной концентрации.

На все это накладывалось массовое бегство крестьян и горожан Тристейна с захваченных земель, саботажи, диверсии, разносчики слухов, мародеры и бандиты, и предатели, уже из числа местных жителей, заранее переметнувшихся на сторону Галлии и Германии, чтобы выжить.

— Жаль, что я не знала этого раньше, — прищурилась Карин, сжимая кулаки.

О да, они вдвоем с мужем совершили путешествие в Галлию, оставляя за собой трупы, но так и не напали на след похищенной Луизы. Тогда они были ближе к столице Галлии, можно было одним рывком освободить младшую дочь, хотя бы ее!

Джимми молча поклонился и вручил Карин Мощный Ветер толстый запечатанный конверт.

— Что в нем? — спокойно уточнила Карин.

— Не могу знать, Ваше Сиятельство, — ответил Джимми.

— Серьезно?

Джимми не стал отвечать, молча поклонился и удалился, после кивка Карин.

— Хмм, хыхым, так-так, ого, неплохо, так-так, понятно, королева Марианна, это хорошо, Луиза, гм!

Карин в задумчивости потерла переносицу и прошлась по шатру. Объявить Луизу названной сестрой королевы Генриетты? Сама Карин и Людвиг — главнокомандующие всеми войсками Тристейна, их голос — голос королевы. Полная помощь Альбиона и дипломатический скандал, гм. Это, конечно, может сработать, но если Джозеф исхитрится задурить голову Луизе, и устранить Генриетту, как устранил Мазарини, то вполне сможет претендовать на трон Тристейна. Права, конечно, хлипкие, но у Тиффании были не лучше, и вот она королева Альбиона и спасла Генриетту, гм. Карин расслабила плечи и встряхнулась. Непрерывно рвущееся из горла "гм" показывало, что она сама не может выбрать и надо посоветоваться с мужем.

— Слава королеве Генриетте! — донесся снаружи выкрик Людвига.

— Слава!

— Разобьем врагов!

— Тристейн всех победит!

— Да, хорошо, что Генриетта думает о нас, — пробормотала Карин под нос, еще раз раскрывая письмо королевы.

Королева Генриетта в эту секунду не думала ни о чем, содрогаясь от наслаждения в сильных и умелых руках своей верной телохранительницы. После сцены в кабинете Филча, и "помощи" в "снятии напряжения", у них состоялся серьезный разговор, во время которого Агнес во всем созналась и призналась в вечной любви королеве. Генриетта, честно признаться, дрогнула и не смогла отказать капитану королевских мушкетеров. Будь это кто другой, Генриетта нашла бы в себе силы запретить и отослать подальше, но Агнес всегда была рядом, готовая поддержать и защитить королеву. Доказавшая делами, что готова, не колеблясь, заслонить собой Генриетту и сражаться за нее, без всяких шансов на победу.

Поэтому уже третью неделю они существовали в странно хрупком симбиозе: Генриетта позволяла себя любить, сама ничего не делая в ответ, а Агнес была счастлива уже тем, что доставляет удовольствие любимой женщине. То, что королева Марианна погрузилась в дела, дворяне Тристейна большей частью отправились обратно вместе со вторым флотом Альбиона, а сама телохранительница и раньше круглосуточно находилась возле королевы, выполняя свои обязанности, лишь способствовало сохранению в тайне их связи. Сама Генриетта тоже занималась делами, и обучалась на пару с Тиффанией, Агнес тренировала новых мушкетеров и перенимала опыт Жан-Поля и делилась своим в ответ, но все равно у них оставалось достаточно времени и возможностей на "снятие напряжения".

Иногда Генриетте казалось, что она поступает крайне неподобающе, иногда хотелось схватить Тиффанию прямо во время урока и тут же покаяться матери и на коленях просить прощения, а иногда ей просто было хорошо, и она не думала ни о чем. Вот как сейчас, после очередного сеанса "массажа".

— Интересно, согласятся ли герцоги Вальер с моим предложением? — промурлыкала Генриетта.

— Вы не думали, Ваше Величество, — сказала Агнес, целуя ягодицы Генриетты, — что, возможно, тем самым подставляете Луизу?

— Ммм, нет? — нахмурилась Генриетта и перевернулась. — Почему?

— Решит король Джозеф избежать дипломатического скандала, — ответила Агнес, переходя к поцелуям живота и опускаясь ниже, — и удавит Луизу, чтобы потом спокойно отвечать, что не держит мисс Вальер в плену.

— О! — воскликнула Генриетта сразу по двум причинам. — О! Агнес, ты золото!

— Спбовшевлчтсво, — раздалось невнятно в ответ.

Конечно, королева вначале требовала звать ее, хотя бы во время "массажа" Генриеттой, но Агнес резонно возражала, что нечаянно может перепутать и лучше уж сохранять единообразие обращения. Теперь же такое обращение вызывало в ней какое-то радостное чувство. Или дело было в действиях, которыми сопровождались эти слова? Генриетта решила, что обдумает это позже, и отдалась на волю Агнес.

Шарлотта, сосредоточенная и собранная, стояла на берегу озера Лагдориан. Сложив руки перед собой, крепко сцепив пальцы, и наклонив голову, она шептала обращение к духу озера. Не заклинание, скорее импровизированную просьбу, прийти и помочь, обещая взамен, что угодно. Молитва, исходящая из самых глубин сердца, увы, так же, как и прошлые попытки, оставшаяся без ответа.

Дух озера не собирался ни с кем вступать в переговоры еще, по крайней мере, лет тридцать.

— Прошу прощения, юная госпожа, — раздался голос сзади, и Шарлотта вздрогнула.

Она непроизвольно подхватила посох, лежавший рядом на земле, и только потом глянула на говорившего. Мужчина средних лет, дворянин, одет небогато, но с достоинством, улыбается открыто и дружелюбно, палочка за поясом. Драконица — фамильяр, сильфида ветра по имени Ирукуку, надежный друг и товарищ Шарлотты, сидела рядом с мужчиной и с любопытством изгибала шею, поглядывала то на гостя, то на хозяйку.

— Прошу прощения, что невольно напугал вас, госпожа, — повторил мужчина, — но я к вам по делу.

— Кто вы такой? — нахмурилась Шарлотта.

Реакция Ирукуку, конечно, важна, но даже дракона можно обмануть.

— Если вам угодно знать мое имя, то я — Джимми Стюарт, линия Огня. Мой господин хочет помочь вам, госпожа Шарлотта. Вам и... вашей матери.

— Кто ваш господин? — еще сильнее нахмурилась Шарлотта, перехватывая посох.

— Он очень могущественный человек, желающий пока остаться неизвестным. Почему? Из-за вашего дяди. Скажем так, у них теперь личные разногласия, весьма смертельные, если позволите.

— И поэтому он решил, что может обещаниями склонить меня на свою сторону? — без тени улыбки спросила Шарлотта.

Джимми Стюарт улыбнулся, как можно дружелюбнее и развел руками. Он знал, что эта девочка с синими волосами — треугольник Ветра, если не квадрат. Это уже не говоря о драконице-фамильяре, способной легко загрызть его, почуяв угрозу хозяйке. Но было уже поздно менять подход к Шарлотте, и Джимми ответил.

— У моего господина и у вас нет причин любить короля Галлии, госпожа Шарлотта.

— Я не допущу, чтобы моя мама страдала еще больше, — ровным голосом ответила Шарлотта, нацеливая посох на Джимми. — Лекарство, и потом я выслушаю вас. Придете с пустыми руками и обещаниями, испытаете мощь моей магии.

— Конечно, — Джимми поклонился, не прекращая пятиться. — Прошу прощения, что побеспокоил.

Развернувшись и держа спину прямо, Джимми облизал губы и подумал, что хрена с два он в следующий раз полезет к девчонке, без склянки с лекарством. Но это потом, пока что надо доложить начальству. Хотели разговора, вот вам разговор!

— О, моя дорогая, несравненная Монморанси! — едва ли не подпрыгивал Гиш. — Ты так прекрасна, как утренняя заря, нет, ты еще ослепительнее!

— Гиш, — устало сказала Маргарита.

— Что, моя любовь, моя прекрасная леди, моя

— Заткнись.

После чего она повернулась к хозяину ювелирной лавки, в которой Гиш только что выбрал ей серьги, причем, совершенно не интересуясь, нужны они ей или нет. Он просто выпрыгнул из кареты на ходу и помчался, распевая свежесочиненный гимн любви и красоте. Маргарита приказала остановиться, и пошла следом, кучер, привыкший к подобным сценам за время путешествия, даже не повернул головы посмотреть, что происходит.

— Прошу прощения, — вымученно улыбнулась Маргарита.

— Мы едем к Папе Ромалии просить разрешения на брак! — воскликнул Гиш. — В этих серьгах

— Заткнись! — крикнула Маргарита, уже не сдерживаясь, пылая от ярости.

Повернулась обратно к хозяину лавки.

— Прошу прощения, — она протянула серьги, — мой... жених несколько перевозбужден дорогой и предстоящим событием. Мы бы купили, но у нас сейчас нет денег.

— Но, цветочек мой

Маргарита отступила на шаг, локоть ее руки выбил дыхание из Гиша, а каблук придавил его ногу, вызвав сдавленные стенания.

— Не держите зла, — поклонилась Маргарита

— Что вы, что вы, юная леди, — с трудом, из-за тучного живота, раскланялся в ответ хозяин лавки. — Я все понимаю.

Из отъезжающей кареты послышалось.

— Но ты была бы так

— Зат (звук удара) кнись (звук удара)! Зачем я (звук удара) только (звук удара) согласилась (звук удара)?

— О, дорогая, как ты прекрасна! Давай, отшлепай меня вот здесь, тогда ты не отобьешь свои прекрасные пальчики!

Кучер лениво правил, сонно поглядывая на дорогу.

Шеффилд, с двусмысленной улыбкой поглядывала на Кирхе. Прошлым вечером мисс Цербст горячим шепотом умоляла мисс Вальер протянуть ей руку помощи через окошко, соединяющее их камеры. Луиза (которой Шеффилд не спеша, исподволь внушала, что Луиза поступает плохо и неправильно, не так, как следует поступать дворянке, и что за такое развратное поведение ее нужно наказать) повела себя правильно, забилась в угол и шептала, что не может, не следует, что это плохо, что их накажут. Кирхе горячо убеждала, что никто ничего не узнает, что они подруги, и если хотят бежать, то надо быть сильнее, энергичнее и ближе друг к другу. Самое время перейти ко второму этапу обучения мисс Цербст, пока вынужденное воздержание не загасило пламя в ее лоне.

Шеффилд прищелкнула пальцами, и из-под земли выросли десять горгулий.

— Взять! — скомандовала Шеффилд, указывая на Кирхе.

Конечно, давать палочку треугольнику Огня, настроенному бежать, было рискованно, но Шеффилд была уверена в своих силах.

— Пламенная плеть! — ударила Кирхе навстречу горгульям. — Стена огня!

Она вертелась и крутилась, бегала по полигону, швыряла огонь, разила огнем, воздвигала из него стены и ловушки, казалось, сами земля и воздух полыхали. Шеффилд отступила на шаг, прикрывая глаза от порывов нестерпимо горячего воздуха. Горгульи летали, пикировали, выставляли когти и шипели, пытаясь достать Кирхе.

Шеффилд наблюдала.

Последняя горгулья пала, с расплавленной головой, и Кирхе возликовала. Она смогла! Десятерых за раз! Пускай одежда вся изорвана, ранения — всего лишь царапины, это пустяки! Огонь вокруг, ее стихия, и значит пришло время... удар в локоть и улыбающаяся Шеффилд подхватила палочку Кирхе.

— Ты! — взъярилась Кирхе. — Отдай!

— Упражнение окончено, — заявила Шеффилд.

Но Кирхе уже не слушала, ринулась в атаку, собираясь избить Шеффилд руками и ногами, отобрать палочку, прожечь путь на свободу, прихватив с собой Луизу. Шеффилд парировала, отступала, делая вид, что с трудом сдерживает натиск Кирхе. Та наседала, пытаясь достать ненавистную наставницу, но все никак не получалось. Сама того не заметив, Кирхе покинула зону, где полигон все еще пылал, и Шеффилд тут же перешла в контратаку. Подбила ногу Кирхе, добавила рукой в бок, и пока мисс Цербст перекатывалась по земле, прыгнула сверху, приставляя нож к горлу. Кирхе дернулась, но осознала опасность и притихла.

— Вы выполнили задание, мисс Цербст, за это вам положена награда, — наклонившись к уху лежащей на животе Кирхе, зашептала Шеффилд, — но вы напали на наставницу, за это вам положено наказание. Желаете совместить?

— Нет! — отчаянно выкрикнула Кирхе, не зная, о чем идет речь, но все равно не желая совмещать.

— Отлично, — прошептал голос Шеффилд, — тогда по порядку. Держите ее.

Кирхе поняла, что за ноги и руки ее придерживают горгульи, и тут же рука Шеффилд скользнула ей между ног, легко разрывая остатки одежды и входя внутрь. Шеффилд не стала тратить время на прелюдии, засунула два пальца и начала двигать ими, энергично, грубо, просунула вторую руку вниз, начав ласкать левую грудь Кирхе. Несмотря на всю неподходящую обстановку, Кирхе была здорово возбуждена, воспламенена дракой, и отдалась ритму, задаваемому Шеффилд.

— А что было бы, прими я совмещение? — не удержалась от вопроса Кирхе после "награды".

Палец Шеффилд легко скользнул в задний проход Кирхе, и та забилась в возмущении в руках горгулий.

— Наказание — вечером, когда освободится мисс Вальер, — сказала Шеффилд, вставая, приказала горгульям. — Отпустите ее. Вставайте, мисс Цербст, приведите себя в порядок и продолжим тренировку.

— Сейчас? — пролепетала Кирхе, как бы спрашивая "после всего, что между нами было?".

— Конечно, — уверенно ответила Шеффилд. — Квадратами Огня не становятся, лежа на животе, мисс Цербст!

Глава 9

в которой опять нет Борисова, но присутствуют две королевы, много войск и Скаррон

Генерал Генрих фон Ципсер, главнокомандующий войсками Германии в Тристейне, обернулся к стоящим позади полковникам и генералам, и сказал.

— Итак, господа, уже начало октября, и император хочет, чтобы мы победили до наступления зимы, изгнали силы Галлии из Тристейна, — он повернулся и вытянул руку. — Сегодня мы исполним пожелание императора Фридриха!

Местом для сражения была выбрана безымянная долина к югу от столицы Тристейна. Небольшая речушка, петлявшая по долине, служила естественной границей, за которую пока никто не переступал. Войска Германии строились в боевые порядки севернее речки, войска Галлии — южнее. Позиция войск Галлии была выгоднее, на первый взгляд: цепь холмов, на которых расположилась артиллерия, и лес позади позиций, в котором можно было скрытно накапливать и перебрасывать силы.

Генерал фон Ципсер пристукнул тростью по земле.

— Диспозиция вам известна, господа, занимайте свои места! Войска Галлии практически построились, атака начнется через полчаса, ровно в полдень!

— Что думаешь, Карл? — спросил Генрих у полковника Цербста.

— Думаю, что сегодня нам придется поработать, — мрачно ответил отец Кирхе.

Полку тяжелой конницы, которым они командовали, предстояло наносить удар на правом фланге, имея целью прорыв к холмам и вражеской артиллерии. Генерал Ципсер не собирался тратить время на долгую перестрелку, сделав ставку на удар мощной конницы и магов в ее составе. Пока пехота будет удерживать центр, а Четвертый Саксонский полк на мантикорах прикрывать с воздуха, конница должна была прорваться к артиллерии и заставить ее замолчать.

В воздухе у Германии было преимущество в тяжелых кораблях, драконах, общем числе пушек и магов. На стороне Галлии было численное преимущество в легких кораблях и грифонах с наездниками. В ночь, когда захватывалась столица Тристейна, флоты Галлии и Германии не рискнули вступить в бой, но теперь обе стороны делали ставку на решающее сражение.

Так же, как на земле, генерал Ципсер собирался "ядром" из тяжелых кораблей налететь на армию Галлии, заставить легкие корабли врага разлететься и расчистить пространство. Обстрел с воздуха и подожженный лес отрежут пути отступления, и армия Германии раздавит армию Галлии на земле, и разгонит в воздухе.

— Галлийцы явно заготовили пару сюрпризов, а, как думаешь? — сделал еще одну попытку растормошить старого друга Генрих.

— Думаю, что и мы тоже заготовили, — ответил полковник Цербст рассеянно, думая о чем-то своем.

Генрих вздохнул и проверил свою палочку. В надвигающемся бою Карлу определенно потребуется защита со спины, ибо он явно собирался прорубаться сквозь ряды галлийцев не щадя никого и ничего. То, что король Галлии отсутствует, лишь добавит Цербсту-отцу жестокости и желания всех убивать.

— Сигнал на "Ганзу" — начать атаку, — скомандовал генерал Ципсер. — Сигнал войскам — приготовиться!

Флагман флота "Ганза" начал разгон, за ним остальные корабли. Конница медленно начала движение, затопала пехота, и генерал Ципсер огладил бородку. Начало боя всегда проходит по плану, но затем начинаются хаос, неразбериха и свалка, и главное — успевать следить, реагировать и передавать приказы. Никто из тех, кто на поле боя, не видит общей картины, и его, генерала, долг перед императором привести сегодня войска Германии к блистательной победе!

Высоко над начавшими сходиться войсками и флотами парил дракон, на котором сидел юноша, закутанный в тяжелый, плотный плащ. Посланник Папы Ромалии, выполняя его приказ, следил за событиями, пока не собираясь вмешиваться.

Теплые и нежные руки Шеффилд обняли Луизу, сама Шеффилд прижалась к Луизе со спины. Под сенью октябрьского леса было, конечно, холодно, но не настолько, чтобы дрожать и трястись как в приступе эпилепсии, и Шеффилд решила принять меры против чрезмерной нервозности главного оружия Галлии в этой битве.

— Тсс, тихо, тихо, не бойся, я с тобой, — зашептала Шеффилд на ухо Луизе. — Не надо дрожать, ты справишься, всего лишь один удар и все!

— Эт-т-т-о ж-ж-ж-е н-не кор-р-а-б-б-ли Т-т-трис-т-т-т-ейн-на? — стуча зубами, выдавила Луиза.

— Это корабли Германии, — продолжила шептать Шеффилд, прижимая к себе Луизу, поглаживая ее по животу и тепло дыша в ухо. — Германия — враг Галлии, а значит и враг короля Джозефа, а что мы делаем с врагами короля?

— Враги короля должны быть уничтожены, — на автомате ответила Луиза.

— Вот молодец, девочка, молодец, теперь закрой глаза и расслабься. Ощути Пустоту, стань ее частью

Она шептала, и Луиза отдалась привычному потоку, закрыла глаза, ощущая, как свет и тепло растекаются по телу, ощущая бесконечность вокруг, готовую откликнуться на ее зов и подарить частичку своей мощи.

— Гостиница "Королева красоты"! — громко прочитал Гиш вывеску. — Дорогая, это про тебя! Давай остановимся здесь!

— Ну не знаю, — ответила надувшаяся Монморанси, выглядывая из окна кареты. — Три этажа? Что это за гостиница такая? И краской пахнет, фу!

У нее было мрачное и депрессивное настроение, просто так, как иногда бывает. Даже бить Гиша не хотелось, хотя обычно это улучшало настроение Маргариты.

— О, мон шери, — выпорхнул из здания Скаррон, — мы только открылись, сердечно прошу прощения! Вы — наши первые клиенты, прошу вас, три дня — бесплатно! На первом этаже вы сможете вкусно и недорого поесть, кухня Тристейна во всем великолепии и разнообразии! Прошу вас! Отдельные бассейны с водой любой температуры, массаж, ароматные масла и шампуни!

— Ммм, — промычала Монморанси, внезапно ощутившая себя очень грязной с дороги.

— Девочки! — хлопнул в ладоши Скаррон.

Из здания выпорхнули пять девушек в формах горничных и дружно склонились.

— Просим вас оказать нам честь!

— Ммм, ладно, — проворчала Монморанси, выбираясь из кареты.

Девушки, хихикая, уже растаскивали багаж, а Гиш расплачивался с кучером. Тот отрешенно смотрел на деньги, внешне не выказывая никаких эмоций, но про себя уже мысленно готовя речь для собратьев — извозчиков на бирже. Еще, конечно, предстояло отряхнуться с дороги, сдать часть денег властям, но все равно, кучер знал, что его рассказ о "сумасшедших дворянах из Галлии" произведет фурор.

Королева Марианна посмотрела строго на дочь, и та, как всегда в такие минуты, занервничала. Ей сразу захотелось сознаться в преступной связи с Агнес, упасть на колени и просить прощения за недостойное поведение. Генриетта достаточно владела собой, чтобы не показывать нервозности, но и только. Внутри себя она знала, что виновна, и ей казалось, что вокруг это видят и шепчутся за ее спиной, и даже зная, что это не так, Генриетта не могла отринуть навязчивые мысли.

— Королева Тиффания задерживается в своей поездке на юг, поэтому занятия по экономике пока откладываются, — сказала Марианна, садясь на низкий и широкий диван рядом с дочерью. — На них напали корабли Галлии, но охрана королевы справилась.

Генриетта незаметно перевела дух, выпрямилась.

— Тиффания цела?

— Да, — кивнула Марианна. — И это будет темой нашего сегодняшнего урока.

— Королева Тиффания? — пролепетала Генриетта, которая от мысли "сегодня мы будем изучать Тиффанию" представила себе совсем не то.

Конечно, во всем были виноваты ее предыдущие мысли, но все же это было недопустимо опасное направление мыслей. Особенно перед лицом сидящей рядом и внимательно разглядывающей ее матери. Марианна обратила внимание на покрасневшую Генриетту, на нервное поигрывание пояском, изменение голоса, но не стала заострять на этом внимание. Пока.

— Королева и то положение, в котором мы находимся, — кивнула Марианна. — С политической точки зрения, Генриетта, что вы думаете обо всем этом?

— Ну, я не знаю, — Генриетта никак не могла выйти из круговерти мыслей и продолжала лепетать. — Теперь Галлия и Альбион в состоянии войны?

Марианна вздохнула, придвинулась ближе к дочери и крепко ее обняла.

— Вы чем-то взволнованы, дочь моя, — сказала Марианна.

— Да, мама, — раздался шепот.

— Хотите поделиться?

— Нет, — через силу выдавила из себя Генриетта. — Это... слишком личное!

— В политике не бывает слишком личного, — сказала Марианна, отодвигаясь. — Нет, нет, я не требую ответа, просто продолжим урок. Так вот, в политике не бывает слишком личного, Генриетта, и если какая-то вещь, мысль, человек, способны вас расстроить, сбить с толку, нарушить ясность мышления, то враги могут этим воспользоваться. С какими целями?

Генриетта облизала губы и попробовала собраться с мыслями, осознавая, что если не сделает этого, то точно провалится, прямо здесь и сейчас. Так, расстройство мышления, ну прямо как сейчас, ага, что могут сделать враги?

— Шантаж?

— Не совсем, шантажировать можно чем-то постыдным, чем-то, что вы будете опасаться раскрыть, — ответила Марианна, наблюдая за реакцией дочери. — Потеря лица, постыдные и неподобающие поступки, какие-то письма, которые вы хотели бы сохранить в тайне.

Мерный и теплый голос матери, обычно успокаивавший Генриетту, в этот раз действовал совсем иначе.

— Здесь же речь идет о нарушении связности мыслей, — продолжала Марианна.

— Враги могут воспользоваться этим, чтобы очернить меня?

— Один из вариантов, прилюдная потеря лица, да. Еще?

— Могу что-то пропустить в разговоре?

— И в договоре, с соседним королевством, да, верно. Поэтому у королей и королев должно быть всегда непроницаемое выражение лица, умение скрывать эмоции и чувства, умение прятать свои тайны так далеко и глубоко, чтобы никто их не нашел и не догадался. Короли и королевы всегда на виду, на них смотрят сотни глаз, взвешивают их поступки и слова, понимаете, Генриетта?

— Да, матушка, — Генриетта спрятала красное лицо в руках, — я — плохая королева!

— Ну-ну, — улыбнулась Марианна, — не будьте так самокритичны. Вы неплохо владеете собой, но пока еще недостаточно. Недостаточно для большой политики, имею в виду.

— Понимаю, — прошептала Генриетта. — Мне очень стыдно! Я начну заниматься усерднее!

— Это хорошо, — улыбнулась Марианна, — но думаю, подождем королеву Тиффанию, для общего урока.

— А сейчас разве не урок? — подняла голову Генриетта.

— Сейчас тоже урок, но частный, от матери к дочери, где можно не бояться потерять лицо. Конечно, Тиффания твоя двоюродная сестра и вы стали подругами, но все же не забывайте, Генриетта, что она королева Альбиона, а вы — королева Тристейна. Сейчас интересы ваших королевств не пересекаются, но кто знает, что будет в будущем?

Марианна покачала головой, поджимая губы.

— Что такого может случиться, матушка? — удивилась Генриетта.

— Что такого? Например, Альбиону будет выгодно поставлять руду с гор на западе острова, в Германию, например. Переправлять транспортами по воздуху в Тристейн и дальше на повозках, чтобы зря не растрачивать ресурсы камней ветра в транспортах. Выгодно это Альбиону будет только в том случае, если Тристейн не будет взимать пошлину за провоз руды по своей территории. Но Тристейну это невыгодно. Если казна Тристейна будет пустовать, то вы не сможете выплачивать жалованье, совершать покупки и так далее.

— Пусть тогда Альбион возит руду по воздуху!

— Тогда Альбиону придется поднять цену, а по повышенной цене Германия не будет покупать руду. Возить морем слишком накладно, большие потери кораблей в водах либо высокие расходы на охрану.

— Ммм, — Генриетта прикусила губу. — Тогда пусть Альбион не возит руду?

— Тогда Альбион теряет рабочие места, деньги, доходы падают, появляются безработные, ведь шахты придется закрыть, а Германия остается без руды, — спокойно пояснила Марианна. — Видите, Генриетта, мы говорили о политике, но все равно так или иначе затронули экономику, потому что они тесно переплетены. Так вот, теперь политика. Королева Тиффания пишет письмо вам, Генриетта, и просить убрать пошлины, в знак дружбы и прошлого. Вы же, как добрая подруга и благодарная ей за спасение и предоставление крова королева, убираете пошлину, и в результате Тристейн остается без денег, несет убытки. Это действия Генриетты — подруги.

— Генриетта — политик отказала бы в просьбе, да? — прошептала королева Альбиона.

— Именно так. Вы — королева, вам надо думать о своем народе, а королева Тиффания думает о своем. Вот так дружба входит в противоречие с политикой и интересами государства.

— Н-но, — Генриетта лихорадочно пыталась придумать выход, — но раз мы хорошие подруги, то что-нибудь придумаем вместе! Тиффания мягкая и добрая!

— Конечно, поэтому она всех устроила как королева, — улыбнулась Марианна. — Но вот муж ее, Аргус Филч, о, этот своего не упустит!

Генриетта опять ощутила смешение в мыслях, и разозлилась сама на себя. Вот надо было ей называть Тиффанию мягкой?

— Сейчас Филч спас нас, приютил, — продолжала Марианна, наблюдая за реакциями дочери. — Но кто знает, чего он попросит в будущем? К тому дню, Генриетта, вы должны научиться разделять личное и королевское.

— Но как же, дружба, любовь, искренние чувства, неужели все это зря? — прошептала Генриетта.

— Не зря, но надо уметь отодвигать в сторону свои чувства, когда это необходимо. Без этого вы не станете настоящей королевой, дочь моя!

— Да я и так не королева! — горько рассмеялась Генриетта.

— Трон Тристейна вернется к вам.

Генриетта посмотрела на маму, собираясь сказать, что ее не так поняли, и... промолчала. Лишь кивнула в ответ и, раскланявшись, вышла из комнаты. Конечно, она и раньше знала все это, но одно дело знать, а другое услышать неприкрытую, жестокую правду. Тем более от матери.

Ноги Генриетты машинально понесли ее туда, где находилась Агнес.

Глава 10

в которой Агнес и Сиеста болтают, а Борисов думает, что делать с Галлией и решает посетить салон отдыха

Агнес, шевалье Милан, капитан королевских мушкетеров Тристейна, встала в исходную стойку (ноги на ширине плеч, меч острием вниз, плечи расслаблены, взгляд на врагов и мимо них) и скомандовала.

— Начали!

Три противника, два мага и Сиеста, которую Агнес не просто так поставила им в помощь. Не бог весть, какой хитрый план, но сама боевая тренировка служила отличной маскировкой, скрывающей второе дно.

— Пылающий кулак! — ударил маг-линия справа, комбинируя Огонь и Землю.

— Ослепляющая вспышка! — добавил маг-точка слева, применяя заклинание Огня.

Несмотря на громкое название, там была не столько вспышка, сколько выдох какого-то количества Огня, чтобы противник оказался ослеплен на пару секунд. Агнес в любом случае не собиралась ждать на месте, и едва маги начали поднимать палочки, тут же рванула вперед, прямо на меч Сиесты. Сместилась немного в сторону, проходя мимо меча и самой Сиесты, которая в результате "завалилась" вперед, не удержав равновесия, но выпрямиться уже не успела. Агнес на ходу крутанула Сиесту, разворачивая к магу — линии, и толкнула, придавая дополнительную скорость падению.

Графиня Эссексская взмахнула руками, пытаясь удержаться, и в результате мечом выбила палочку из рук мага-линии, едва не отрезав пальцы. Маг отскочил в сторону и ринулся подбирать палочку, Сиеста растянулась на полу, больно ударившись локтем, но меч так и не выпустила. Сама Агнес, используя Сиесту для разворота, пинком в живот отбросила мага-точку, рванула вперед, подрезая руку, держащую палочку.

Сиеста перекатилась, вскакивая, ринулась в новую атаку, поднимая меч и нащупывая пистолет. Маг-линия подобрал палочку и взмахивал ей, готовя новое заклинание. Агнес, угрожая мечом, развернула мага-точку, и тут же сделала выпад, заставляя отпрыгнуть. Сиеста едва успела убрать меч, но в результате маг-точка, отпрыгивая, снес саму Сиесту. Агнес побежала вперед, зигзагом, увернулась от двух камней, перепрыгнула выскочившие из пола копья земли, и с размаху перерубила недооформившегося голема. Маг-линия взмахнул палочкой, отбивая выпад Агнес и замер, уставившись в дуло пистолета, смотрящее прямо в лицо.

— Закончили, — выдохнула Агнес.

Она кинула палочку магу-точке, тот подхватил, поклонился.

— Плохо, — сказала Агнес. — Очень плохо.

— Шевалье, мы же друг друга минуту назад только увидели! — прогудел маг-линия, пряча палочку.

Агнес посмотрела по сторонам. Те, кто тренировался в огромном зале: маги, солдаты охраны, новый набор королевских мушкетёров Тристейна, смотрели в их сторону и прислушивались. Агнес, конечно, не была магом, но все уже успели убедиться, что она им не уступает. То, что в этой тренировке она не использовала Дерфлингер, лишь придавало убедительности победе и словам.

— Когда враги навалятся на вас, стараясь добраться до королевы, вы так и скажете им: "ой, погодите, я не могу так охранять, я сработался с другим человеком, но вы его уже убили! Давайте начнем все сначала!"

Она посмотрела на магов и продолжила жестким тоном.

— Но скорее всего вы даже сказать ничего не успеете, потому что будете уже разрублены, застрелены или сожжены. Вы — последняя линия обороны между королевой и врагами, и вы должны доверять друг другу! Уметь сражаться бок о бок, а не кидаться слепо в атаку, спеша убить врага! Пока вы убиваете одного, еще трое пробегут за вашей спиной, убьют вашего напарника, которого вы оставили без защиты и доберутся до королевы! Врагов не будут интересовать ваши оправдания, что вы чего-то там не успели или не подготовились! Так что встали на исходную позицию, продолжаем тренировку! Каждый должен уметь владеть мечом, кинжалом, пистолетом, ружьем, палочкой, да хотя бы кидать камни без магии!

После чего Агнес махнула рукой.

— Скарлетт, ты за старшую, тренировка в стандартном порядке!

Помощница Агнес и командир десятка кивнула, тут же повернулась и закричала новобранцам.

— Тааак! На исходную!

Конечно, маги Альбиона и охрана дворца Тиффании формально не подчинялись Агнес и мушкетерам Тристейна, но после нескольких совместных тренировок, под руководством Матильды и Жан-Поля, когда силы смешивались, никто уже не делал особой разницы. Борисов тоже внес лепту, заглянув на одну из тренировок и высказавшись в том духе, что мол, кто умеет — пусть учит, остальным слушать, ибо результат важнее всего.

— Молодец, напарник! — пролязгал Дерфлингер, наблюдавший за схваткой со стороны.

— Я всех подвела, да? — вздохнула Сиеста, приближаясь к Агнес.

— Есть немного, но ничего. Идем, я специально попросила Скарлетт продолжить тренировку, чтобы можно было разобрать твои ошибки! Смоем грязь и пот, попьем чаю, насладимся приятной усталостью после тренировки!

— Но я только пришла, — возразила Сиеста.

— Зато я здесь уже третий час, — усмехнулась Агнес. — Идем, идем, поболтаем.

Дерфлингер, который она забросила на плечо, лязгнул.

— Нет-нет, тебя, мой дорогой меч, я оставлю снаружи, в сухом и теплом месте. Я же не хочу, чтобы ты заржавел!

— Смазывать надо чаще! — лязгнул Дерфлингер. — Нежные ручки воительницы и втирание масла — это то, что нужно, чтобы сражаться в полную силу!

— Ха-ха-ха! — отозвалась Агнес и подмигнула Сиесте. — Единственный раз, когда я брала его с собой в купальню, он лязгал так, что у королевы Генриетты разболелась голова!

— Но я исправился с тех пор! — закричал Дерфлингер.

Агнес и Сиеста скрылись за дверью, и меч разочарованно пролязгал.

— Лучшие моменты жизни проходят мимо! Эх!

Сиесте было неловко под оценивающим взглядом Агнес, и в то же время она не могла удержаться от ответной оценки. Мускулистая, подтянутая Агнес ничуть не напоминала мягкую, "сдобную" Тиффанию, не говоря уже о разнице в размерах груди, и Сиесте стало неловко за свои мысли. Знай она, что Агнес сравнивает ее и Генриетту в том же ключе, возможно любимой жене Борисова стало бы легче.

— Я и так знала, что моя подготовка ниже среднего, — пробулькала Сиеста, погружаясь в ароматную теплую воду бассейна. — Необязательно было демонстрировать это на глазах у всех!

— Зачем тогда соглашалась? — поинтересовалась Агнес.

— Не знаю. Наверное, потому что моя подготовка ниже среднего, и я понимаю, что нужны тренировки? — пожала плечами Сиеста. — А не занимаюсь ими, потому что и так дел хватает, особенно в отсутствие Тиффании и Аргуса?

— Вот, о нем я и хотела поговорить! — оживилась Агнес, придвигаясь ближе в воде.

— Что? — растерянно спросила Сиеста, отодвигаясь. — Конечно, шевалье, я понимаю, вы — мечник, он — мечник, он вам нравится, но все же вы

— Что? Стоп, нет, нет, все не так! — закричала Агнес. — Графиня, вы меня неправильно поняли!

— Ааа, — облегченно выдохнула Сиеста. — То есть приглашение на тренировочный поединок было, чтобы поговорить об Аргусе?

— Ну, вроде того, — смутилась Агнес, внезапно сообразившая, что можно было просто подойти и поговорить.

— Так что с ним?

— Ну, не совсем с ним, скорее с королевой Генриеттой, точнее с ее матерью, тоже королевой, только бывшей, в общем, с Марианной и Генриеттой! В общем, она, Марианна, думает, что ее дочь любит Аргуса Филча!

Агнес перевела дух, с удивлением ощущая, что некоторые разговоры, оказывается, тяжелее многочасовых тренировок.

— Но она неправа, и королева Генриетта любит другого, но не знает, как сказать? — улыбнулась Сиеста, склоняя голову набок.

— Ну да! То есть, нет! Эмм, все сложно! — выпалила Агнес, и нырнула под воду.

— Хорошо, — задумчиво ответила Сиеста, — а я здесь при чем?

Агнес облизала губы

— Королева Марианна в целом одобряет выбор дочери и понимает его подоплеку, раз уж Аргус Филч спасал нас из горящей столицы Тристейна. Конечно, вслух она этого не говорила, но в целом все понятно. Королева Генриетта, в свою очередь, не хочет разубеждать свою матушку, и желает использовать ее заблуждения для прикрытия того, что происходит на самом деле.

Сиеста прикусила губу, обдумывая ситуацию. Конечно, она не стала спрашивать, что там "на самом деле", невежливо, да и проследить можно, при желании. В конце концов — она главная во дворце, хоть и не королева.

— Я напишу Аргусу, — улыбнулась Сиеста, обдумав. — Думаю, он скоро уже вернется.

— Приходите вместе на тренировку, — улыбнулась в ответ Агнес.

— Ах ты ж ёбаный ты нахуй! Пиздец! Криворукие тевтоны! Да блядь, как можно было слить победу в унитаз? Суки! Пиздец! Так обосраться на ровном месте!

— Аргус, дорогой, тебя слышно по всему кораблю, — заглянула в каюту Матильда

— Ничего, переживут! — рявкнул Борисов. — На, полюбуйся!

— Это та срочная штука, которую тебе привезли десять минут назад на грифоне?

— Да, да, — тяжело дыша, ответил Борисов. — Срочное донесение на полстраницы.

Матильда развернула лист бумаги, вчиталась и ойкнула.

— Именно! — кулак Борисова врезался в переборку. — У Германии было превосходство во всем, в кораблях, людях, магах, пушках, зверях, в позиции, во времени подготовки, ебать налево! Так бездарно просрать битву, а если бы не нашелся какой-то храбрый до безумия полковник, то всю армию Германии бы там закопали! Устроили, блядь, Сталинград и Курскую дугу, когда я столько надежд на них возлагал!

— Что устроили, прости?

— А, не обращай внимания, — махнул рукой Борисов, успокаиваясь. — Вырвалось не по теме. И теперь войска Галлии стремительным маршем идут к столице Тристейна и осадят ее со дня на день! Ну не пиздец ли? Галлия и тут подосрала, мощной струей на вентилятор!

В этот раз Матильда не стала переспрашивать.

— Теперь надо думать, что делать с этой ебаной Галлией! — воскликнул Борисов. — Ах, как не вовремя! Бляди, еще полгода, ну что им стоило отложить крупную войну до весны, а?

— Нужна моя помощь?

— Возможно. Не знаю. Блядь! Даже поражение Германии было бы еще ничего, но сука полный разгром! Почти полный, ну да хер с ним, одна хуйня!

Он остановился, выдохнул, сел, вскочил, достал сигару и долго не мог прикурить. Матильда терпеливо ждала.

— С Галлией надо что-то делать, — выдохнул Борисов густую струю дыма, закашлялся. — Черт, все время забываю! Так, надо что-то делать с Галлией.

Борисов взял лист бумаги и начал писать, тут же перечеркивая написанное и ругаясь.

— Сейчас составим указ, поедешь туда, в Тристейн. Тиффания подпишет указ, будут у тебя все полномочия.

— Герцоги Вальер там главные, — напомнила Матильда.

— Будешь работать с магами второго флота, — ответил Борисов. — Поговоришь с Карин Ветер, пусть подскажет, раз она такая опытная магичка. Задача — обосрать тылы Галлии, прервать поток еды и награбленного, в обе стороны. Партизанская тактика, нападения на обозы, пусть армия Галлии за вами гоняется, флот поможет с перебросками. Дадим Германии передышку, и Галлию укусим за жопу. Пусть герцоги включаются, их дочерей из Германии вытащим, по Галлии пусть работают сами.

— Вытащим? — прищурилась Матильда. — Аргус, с чего такая обеспокоенность, ах да

— Но-но, — помрачнел Борисов, — все сложнее, чем тебе кажется.

— Так рассказал бы, чем ты принципиально отличаешься от других фамильяров, может я бы и не поднимала эту тему, — скрестила руки на груди графиня Южной Готы.

— Может и расскажу, — проворчал Борисов, — когда вернешься. Не имею никакого желания рассказывать дважды эту историю, да и успеем к тому времени переехать в новый замок.

— Какой еще новый замок? Почему я не в курсе?

— Потому что я думал, что это подождет еще, — ответил Борисов, — но после нападения флота Галлии ясно, что ждать больше нельзя. Хороший замок за пределами Лондиниума, с толстыми стенами, магами, никаких посторонних, в общем, пришла пора озаботиться безопасностью. Там и рассказать можно будет, не опасаясь подслушивания.

— В королевском дворце, — начала было Матильда, но Борисов яростно рыкнул.

— Даже прозвучавшего здесь — слишком много! Слишком!

Матильда кивнула, сделала жест рукой.

— Как скажешь, Аргус, как скажешь. Миссия моя, надеюсь, будет недолгой.

— Все будет зависеть от поворотливости германцев, — ответил Борисов. — Нужно, чтобы они подтянули силы, так, второй флот еще устроит диверсий в небе, вы на земле, и надо будет написать в Ромалию, Папе. Поговорить с Генриеттой, пусть выступит с речью на земле Тристейна, Германия и без того зла на Галлию, попробуем надавить со всех сторон.

— Может предложить Германии союз? Негласный, против Галлии? Мы не трогаем вас, вы не трогаете нас, побьем Галлию, потом сразимся?

— Для этого надо, чтобы они хотели вступать в переговоры с Тристейном, то есть с Генриеттой. Ты помнишь, с чего все началось? Вот-вот! Я поговорю, конечно, с ней, как прилетим, обозначу проблему, но вряд ли тут что выйдет. Ничего, это был лишь один удар, и то не по нам, прямой удар по нам мы отразили и захватили корабли врага.

— Ага, а маги охраны погибли, — помрачнела Матильда. — Кстати, кто вас охранять будет?

— Разберемся, — отмахнулся Борисов. — Главное — сама возвращайся, а то нехорошо будет. Так, тащи бумагу к Тиффании, пусть перепишут набело, печать шлепнут, и отправляйся. Бери, кого хочешь, с кораблей, доберемся до Лондиниума, я еще туда войск и магов подкину, задача важная.

Матильда кивнула и вышла из каюты. Борисов потер шею и проворчал.

— Устал, блядь, нервы ни к черту. Надо сходить в этот хваленый салон отдыха, заодно посмотрю, чего там Джессика добилась за это время.

Глава 11

в которой королевы развлекаются, а отец Кирхе получает повышение

— И теперь мы с Матильдой снова подруги! — сказала Тиффания мечтательным голосом. — Конечно, это нападение галлийцев немного испортило поездку, но в остальном все прошло прекрасно.

Она сидела в бассейне, откинув голову на бортик и наслаждаясь теплом и покоем. Сидевшая на бортике рядом Сиеста сплетала ей волосы в косички и немного косилась на выпирающие из воды королевские достоинства. Она никак не могла решить, в чем тут дело: в эльфийской магии или просто Тиффания незаметно изгибает тело, чтобы из воды торчали два аппетитных холмика?

— Это хорошо, — ответила Сиеста.

— Теперь тебе и Матильде тоже надо подружиться! — с энтузиазмом заявила Тиффания.

— Я и мисс Лонгвиль находимся... находились, — поправилась Сиеста, и продолжила, с затаенной грустью в голове, — на слишком разных ступенях социальной лестницы, чтобы быть друзьями.

— Мисс Лонгвиль?

— Так ее звали в Академии Тристейна, — вздохнула Сиеста. — Она была секретарем директора Академии, мага Османа, а я обычной служанкой, обслуживающей магов-дворян, обучающихся в Академии. Она была дворянкой, пусть и в прошлом, а я нет, вот и все. Слишком мало для дружбы.

— Ты мне не рассказывала эту часть, — задумалась Тиффания, — да и Матильда не слишком много вещала о тех временах, даже жаль, что она сейчас не с нами. У меня еще осталось две порции особого зелья, можно было бы неплохо поразвлечься, раз уж у Аргуса нет времени к нам присоединиться.

Они обменялись понимающими взглядами. С самого завершения поездки на юг, уже вторую неделю, Аргус Филч занимался "галлийским вопросом", как он его называл. Единственное время, которое он провел рядом с женами, было время, когда он организовывал переезд в этот замок, к юго-западу от Лондиниума. Конечно, замок был хорош, обустроен, можно было себя вести чуточку свободнее, чем во дворце, и Аргус заверил, что как только "все организует", так сразу присоединится, но с того момента прошла уже неделя.

— Так вы ж Матильдой и Аргус? — спросила Сиеста.

— Ну, женщины ее не привлекают, как выяснилось, — смущенно ответила Тиффания, и тут же хитро улыбнулась. — Но если применить кое-что, отлично тебе знакомое, то все работает. Но Матильда против!

— Ааа, — облегченно выдохнула Сиеста.

Не то, чтобы ей не нравилась Матильда, но как-то не сложилось. И если с Тиффанией она готова была делить Аргуса, то с Матильдой скорее терпела, осознавая необходимость. Поэтому мысль о том, что она и Тиффания, и Матильда, как-то не возбуждала Сиесту, несмотря на пышность форм остальных участниц. Правда зелье... афродизиак, да, подумала Сиеста, это конечно решит проблему с сексом, но с дружбой? Все-таки Матильда и Тиффания ранее были подругами, и тут Сиеста поняла, что если продолжит думать об этой проблеме, то окончательно расстроится, и решила сменить тему, но Тиффания ее опередила.

— Постой, постой, так вы познакомились в академии Тристейна, — сказала Тиффания, — значит, ты знала Луизу ла Вальер?

— Да, если так можно назвать стирку ее вещей и уборку в комнате, — прыснула Сиеста. — Мисс Вальер считала себя выше простолюдинов и практически не обращала на нас внимания.

— Видишь ли, в чем дело, — начала объяснять Тиффания, — когда Матильде пришлось отправиться в Тристейн, она сказала, что Аргус чересчур много внимания уделяет вопросу семьи Вальер, и там какая-то тайна. Аргус вроде бы обещал раскрыть эту тайну, когда Матильда вернется, но я вот подумала, что вдруг ты что-то знаешь?

— Ну, Луиза призвала его, это мы и так знали, — задумалась Сиеста. — И как-то он сказал, что хотел просто сбежать из Академии. Сбежал в тот же вечер после призыва, надо сказать, ах, какой дивный тогда был вечер! Может, ему просто не понравилось стирать трусики мисс Вальер?

— Она послала его стирать свои трусы?! — Тиффания засмеялась, и Сиеста присоединилась, думая о том, что если бы не послала, то кто знает, как сложились бы события? — И что дальше?

— Всё, собственно, — ответила Сиеста. — Он никогда на эту тему не распространялся, даже когда мы еще находились в Тристейне.

— Аргус, которого мы знаем, не стал бы просто так сбегать, — Тиффания задумчиво укусила палец. — Тут и вправду какая-то тайна, может Луиза может что-то с ним сделать, через связь хозяин — фамильяр? Это плохо, плохо, тут надо разобраться. Генриетта говорила, что Луиза ее хорошая подруга, может здесь поискать ответы?

— Кстати! — оживилась Сиеста. — Помнишь, я рассказывала, что Агнес, которая охраняет королеву Генриетту, приходила с просьбой о помощи.

— Конечно, я и с Генриеттой потом говорила, после урока у королевы Марианны, и что?

— Наша нежная и застенчивая Генриетта, — Сиеста не удержала развязной улыбки, — спит с Агнес, и уже давно! Конечно, они все скрывают, но в этом замке наблюдать легче, да и пара секретных ходов присутствует, так что теперь мне все известно.

Она спустилась в бассейн и начала намыливать Тиффанию, шепча в ухо.

— Королева Генриетта очень страстная, она так стонала, особенно когда Агнес облизывала ее здесь, — рука Сиесты нырнула в воду, — и здесь, и работала руками вот так и вот так, а руки у Агнес что надо, могу тебя заверить, не чета моим. Конечно, до Аргуса ей далеко, но почему бы нам не развлечься, а? Ты спрашивала, знаю ли я Луизу, так я ее знаю, не с интимной стороны, конечно, хотя без трусов ее видела неоднократно

Тиффания обернулась и удивленно посмотрела на Сиесту, та ответила глубоким поцелуем.

— Как я сказала, она считала себя выше простолюдинов, считая нас за животных, — продолжила Сиеста, оторвавшись от губ Тиффании, и не прекращая ласкать королеву руками. — Она считала себя истинной дворянкой, долг которой служить королеве. Понимаешь, к чему я веду?

— Не совсем, но не останавливайся!

— Луиза считает своим долгом служить королеве Генриетте! Луиза имеет какое-то влияние на Аргуса! Значит, нам нужно, чтобы Генриетта приказала Луизе не влиять на Аргуса! — Сиеста восклицала, так как Тиффания тоже пустила в ход руки. — Королева Генриетта у нас в замке! Она просила прикрыть ее связь! Мы знаем, что это Агнес! Но она! Не знает! Что мы знаем!!

— Так, надо немного поменяться.

Тиффания вытолкнула Сиесту из бассейна, уложила задницей на бортик, оставив остальное туловище на полу, закинула ноги себе на плечи и скомандовала.

— Продолжай! — после чего сама склонилась над лоном Сиесты, работая языком.

— Нужно повлиять на королеву Генриеттууууу, — взвизгнула Сиеста, — пока еще не найдена Луиииииизаааа!

— Мне нравится, как ты поешь, — хмыкнула Тиффания, отрываясь на секунду и тут же возвращаясь к облизыванию.

— Нужно ее пригласить на вечеринкууууу! Королевский междууууусобойчик! И там, то есть здесь, как следует обработать Генриеттууууу!

— Молодец, дай я тебя поцелую! — сообщила Тиффания и поцеловала взасос, от чего Сиеста несколько секунд вместо рассказа издавала ухающие звуки и молотила руками по полу.

Королева встала из бассейна и облизнулась, провела руками по грудям и животу.

— Вас, графиня, надо представить к ордену! — сообщила она, ухмыляясь. — Когда Аргус вернется, у нас будет уже все готово, и я думаю, что это заслуживает отдельной награды.

Она склонилась над Сиестой, фактически легла на нее и прошептала в ухо, почти задыхаясь.

— Скажите, графиня, вас когда-нибудь удовлетворяли одновременно две королевы?

Королева Генриетта была очень смущена. Она и раньше посещала королевские купальни с придворными дамами, но все это было в Тристейне, до бегства. До Агнес. И при этом просто невозможно было отказаться от приглашения королевы Тиффании провести вечер вместе, как родственницы и подруги, без титулов, без неотложных дел, без всех этих королевских формальностей. Матушка тоже одобрила приглашение, и еще Генриетта подумала, что укрепление дружбы поможет в будущем, если вдруг между Альбионом и Тристейном возникнут разногласия.

Она думала, что это будет просто дружеская болтовня и чаепитие, и, собственно, так оно и получилось, за одним лишь маленьким исключением. В комнате в подземелье замка, были кресла и диван, занимающий угол, и круглый столик с чайником и чашками. Но также там был небольшой бассейн, с приятно пахнущей, подогретой водой, и огромное зеркало во всю стену, и сидящие на диване Тиффания и Сиеста, завернутые в одни лишь полотенца. Предложив "освежиться перед разговором", Тиффания потащила Генриетту в бассейн. О, конечно, ей выдали полотенце, но сама Тиффания и Сиеста залезли в бассейн голыми, разложив свои полотенца на бортике.

— Стесняться тут некого, — хихикнула Тиффания, скидывая полотенце.

И теперь голая Генриетта сидела в бассейне, погрузившись так, чтобы снаружи осталась одна лишь голова, и, постаравшись создать как можно больше пены вокруг. Она бы погрузилась с головой, но Тиффания затеяла разговор, и было бы невежливо отмалчиваться. Едва Генриетта решила, что сумеет справиться с ситуацией, как Тиффания уселась на бортик, болтая раздвинутыми ногами в воде, и сидя прямо напротив королевы Тристейна.

Огромные, вытянутые груди Тиффании (у Агнес меньше и тверже!), с торчащими розовыми сосками (а у Агнес плоские!), и мягкий, съедобный живот (у Агнес стальные мышцы там!) живо напомнили Генриетте о сцене в кабинете Борисова, и она попробовала прогнать воспоминание, но было поздно. Генриетта ощутила, как кровь приливает к щекам, и то, что рядом с Тиффанией (но в воде) сидела Сиеста, которая тоже участвовала в той сцене, лишь добавляло жара. Тиффания весело рассказывала о своей жизни в лесу, а Генриетта почти не слушала, завороженно наблюдая за взмахами ее ног, и раз за разом прокручивая в голове ту сцену в кабинете. Точнее говоря, сцена сама крутилась, не желая уходить и добавляя жара в щеках и слабости в ногах. Взгляд на Сиесту, и сцена изменилась, теперь Генриетта была там, в том кабинете, нависая над Сиестой, которая работала языком. Благодаря Агнес королева Тристейна теперь отлично знала ощущения, которые испытывает находящийся сверху, и внезапно ощутила, что задыхается.

— Что с тобой, Генриетта? — донесся издалека голос Тиффании

— Кажется, у нее кружится голова, Ваше Величество, — тоже издалека.

— Ты перепутала дозу?

— Да вообще еще не добавляла!

— Хмм, может вода слишком горячая?

— Да я же в ней сижу!

— Да, верно, и я сидела, хмм, хмм, хмм, — захмыкала Тиффания. — Тогда что?

— Королева Генриетта не выдержала вашего... обнаженного великолепия, Ваше Величество!

— Предлагаешь рискнуть и начать... помогать?

Генриетта ощутила, что ей становится лучше, голоса скачком стали нормальными, и зрение вернулось, теперь рядом с ней стояли две обнаженные женщины, склонившись и внимательно разглядывая. Также Генриетта поняла, что одних только картинок и фантазий недостаточно, и она хочет еще, хочет действия, как с Агнес. Хочет настолько, что даже виноватая мысль об измене ничуть не мешает. "Я отвечу на ее чувства и тем заглажу свою вину", подумала Генриетта, прикусив губу и видя, как руки ее, практически независимо от головы, поднимаются и поглаживают бедра стоящих рядом, обоих. Сразу и одновременно.

— Да, — ухмыльнулась Сиеста. — Думаю, массаж груди и немного лечебной слюны внутрь помогут.

— Генриетта, — предельно серьезно сказала Тиффания. — Тебе стало нехорошо, но мы поможем тебе!

— Да, — отсутствующе ответила королева Тристейна. — Мне плохо... внутри!

Тиффания и Сиеста подхватили ее под руки и вытащили из бассейна, ощущая, что и сами уже изрядно возбудились, без всякого зелья. Конечно, грудь Генриетты уступала в размерах, но все же была никак не нулевым размером Луизы. Изящная, стройная фигурка королевы Тристейна, точеные ноги, бедра, упругая задница, красивое лицо, тут было что потрогать и на что посмотреть. Уложив Генриетту на диван, жены Борисова начали оказывать "первую помощь". Сиеста занялась вопросом втирания лечебной слюны внутрь, попутно оглаживая ноги и сжимая ягодицы Генриетты, благо диван был мягким и позволял подсунуть руки. Тиффания, усевшись в изголовье, занялась массажем, немного наклонившись вперед. Генриетта, как загипнотизированная, вытянула руки и сжала в ответ груди королевы Альбиона.

Внезапно "потерпевшую" пронзило мыслью. Она на диване! Сцена в кабинете опять замелькала перед глазами, и Генриетта окончательно потеряла голову.

— Иди сюда, — прорычала она, выкидывая руки назад, и пытаясь подтащить Тиффанию ближе, царапая ноги и бедра.

Та придвинулась, и Генриетта впилась в нависающую над ней розовую плоть, испытывая наслаждение от облизывания и покусывания, от подрагиваний тела Тиффании, передающихся языку. Генриетта ощущала, что нос ее упирается в задний проход Тиффании, ощущала, как ее соски мнут и пощипывают, массируют груди, ощущала язык Сиесты между ног и ее руки на ягодицах, и ощущала, что задыхается от почти полной невозможности дышать, и от всего этого наслаждение только растет, захлестывая с головой, изгоняя оттуда мысли, чувство вины, все, кроме наслаждения.

Тиффания начала двигать бедрами, натираясь о лицо Генриетты, и подмигнула поднявшей голову Сиесте.

— За проявленные доблесть и отвагу, за умелые и решительные действия на поле боя, личное мужество и проявленный талант полководца, — разносился по огромному залу королевского дворца Тристейна хорошо поставленный голос, оглашающий приказ императора Германии.

Карл фон Цербст сжимал кулаки, заново переживая тот разгром, вспоминая, как он потерял голову и носился по полю боя, одержимый одной только мыслью: убить всех галлийцев! Сжечь и разорвать! Он просто не заслуживал ни чина генерала, ни одного из высших орденов Империи, ни всех этих почестей, но его никто не слушал. Карл фон Цербст стал героем, спасшим войска Германии от полного разгрома, и теперь Император лично прибыл в Тристейн для награды.

— Преклоните колено, полковник фон Цербст! — раздался голос Императора, и отец Кирхе бездумно повиновался.

— Встаньте, шевалье Тривиан, генерал фон Цербст! Встаньте и просите у Императора чего пожелаете!

Карл фон Цербст выпрямился и посмотрел в глаза Императора, задавив стороннюю мысль, что Фридрих Второй, в сущности, немногим старше Кирхе.

— Об одном прошу, Император, дайте мне возможность уничтожить Галлию! — громко сказал Карл.

— Слова истинного германца! — воскликнул Император. — Да будет так! Генерал Цербст, теперь вы главнокомандующий войсками Германии в Тристейне!

Новоиспеченный генерал склонился в глубоком поклоне, пряча кровожадную ухмылку.

Глава 12

в которой война в Тристейне разгорается с новой силой, Чезаре собирает сведения, а Монморанси дуется

Осада столицы Тристейна продолжалась уже неделю. После разгрома армии Германии неподалеку от деревеньки Тривиан, армия Галлии перешла в наступление и одним марш-броском достигла стен столицы Тристейна. С наскока взять город не получилось, и армия Галлии начала осаду, ломая стены, сжигая дома и убивая горожан, из числа тех, кто еще не успел сбежать. Стянутые в город войска Германии защищались, и довольно успешно, но, защищая столицу, они оставили без прикрытия окрестные земли.

Накопленные на границе и юге Тристейна резервы армии Галлии, стремясь использовать полученное преимущество, начали наступление на восток и запад Тристейна. Было немного рискованно распылять силы на три направления, но дело того стоило, по мнению генералов короля Джозефа. Немногочисленные оставшиеся войска Тристейна, уменьшение количества войск Германии, из-за стягивания в столицу, все это требовало срочных ударов. Промедлить означало дать врагам время усилиться, окопаться, подтянуть подкрепления, выручить осажденный город, поэтому армии Галлии устремились вперед.

— Сегодня мы проучим этих наглецов, — проворчал генерал Цербст.

Войска Галлии, осаждавшие столицу, переходили в атаку, третью за сегодняшний день. Начало атаки было всегда одинаковым: воздушный флот Галлии поднимался и начинал обстрел стены, издалека и свысока, стремясь выманить флот Германии за стены. По приказу Карла корабли Германии за пределы стен не вылетали, только поднимались в воздух и зависали. Атакующая сторона в данном случае оказывалась в невыгодном положении, так как обороняющиеся получали поддержку с земли, и поэтому оба флота просто висели на месте, обстреливая наземные войска.

Маги на летающих магических существах тоже прикрывали своих, и, как и корабли, в ближний бой, не вступали, следуя приказам. Затем войска Галлии устремлялась в атаку, маги рушили стены столицы, давая проход пехоте и коннице, жгли огнем, били воздухом и водой, и то же самое делали маги Германии, стреляя в ответ, тут же вздымая новые стены, выставляя щиты. Все это сопровождалось ожесточенной перестрелкой наземных пушек, вдобавок к обстрелам с воздушных кораблей, выстрелами, криками, маневрированием, но взять верх ни одна из сторон не могла.

При этом войска Галлии, как уже упоминалось, все равно оказывались в выигрыше: войска Германии сидели в городе, оголив запад и север страны, а стена, окружающая столицу Тристейна, усиленная магией, медленно, но верно разрушалась. Конечно, маги Земли тут же возводили новую стену, но это было уже не то, и в длительной перспективе осажденные неизбежно проигрывали, даже несмотря на неполное кольцо осады и поддержку с воздуха.

— Сигнал на "Гордость морей"! — скомандовал генерал Цербст. — Начать атаку!

Флот Галлии хочет выманить флот Германии за стены? Отлично, давайте так и сделаем, с некоторыми добавлениями! Армия Галлии хочет попасть в столицу? Отлично, давайте дадим им такую возможность, с некоторыми добавлениями! Таков был вкратце план отца Кирхе, который должен был привести не столько к разгрому, сколько к ослаблению группировки армии Галлии, осаждавшей столицу Тристейна. Ослабление, которое приведет к снятию осады, и тогда преимущество будет уже у Германии.

— Сигнал к южным воротам, не противодействовать магам Земли противника!

Карл фон Цербст посмотрел вверх, где три легких корвета, набитых порохом под завязку, на полной скорости влетали в "ловушку" флота Галлии, перестроившегося в воронку, и удовлетворенно улыбнулся.

— Сигнал Бранденбургскому полку, атаковать, едва враги пересекут желтую линию, — приказал генерал Цербст, не отрывая взгляда от неба.

Сегодня свершится месть и прославится Германия, а он станет на шаг ближе к освобождению дочери!

— У тебя есть потенциал, девочка, — усмехнулась Карин, наблюдая за действиями Матильды. — Но маловато боевого опыта.

И прежде чем возмущенно засопевшая Матильда разразилась ответной тирадой, Карин сделала шаг вперед, вскидывая палочку, легким и естественным жестом.

— Ослепляющий ветер!

Серия мощнейших порывов ветра закрутила мини-вихри, смерчики по дороге и обочинам, швыряя землю и пыль в глаза солдатам Галлии, закрывая им обзор.

— Вот теперь пускай големов, — жестко сказала Карин.

Матильда взмахнула палочкой, вычерчивая фигуру, и быстро произнося заклинание. Три голема, каждый ростом с двух людей и в толщину столько же, быстро вбежали в облако пыли. Грохот, крики, чавканье, какие-то заклинания, часть пыли разлетелась от ответного удара и глазам Матильды и Карин предстали пустые телеги и готовые к атаке солдаты Галлии.

— Ложный обоз! — крикнула Карин. — Все назад!

— Вам не уйти, сдавайтесь, — заявила девушка с синими волосами, взмахивая посохом.

— О Бримир, это же Табита! — с некоторым страхом воскликнула Матильда. — Роджер, огонь по девчонке!

Совместная засада войск Тристейна и Альбиона на обоз с продовольствием, очень крупный обоз, внезапно обернулась ответной засадой. Тех пяти сотен солдат и магов, что привели с собой Матильда и Карин, хватило бы разгромить охрану обоза, но теперь, внезапно и резко, ситуация изменилась. Пылевую завесу, поднятую Карин, войска Галлии использовали, чтобы перестроиться к бою.

— Ну и что теперь подсказывает боевой опыт? — перекрикивая выстрелы, обратилась Матильда к Карин.

Герцогиня взмахами палочки отбивала атаки Табиты, успевая прикрывать и солдат вокруг. Вместо груза в телегах были солдаты Галлии, так что теперь их было численно больше. Конечно, это не помеха для умелого мага, но не тогда, когда и магов у врага вдвое больше. Не говоря уже о том, что пути отхода наверняка перерезаны и сюда летит минимум сотня грифонов с наездниками. Табита, взмахнув посохом, обрушила град секущего льда. Солдаты вокруг нее падали от выстрелов и заклинаний, сами стреляли в ответ, закрывали Табиту щитами и телами. И если Матильда на пару Карин еще держались и прикрывали часть своих подчиненных, то в остальных местах маги и солдаты Галлии уверенно одолевали.

Нужно было что-то делать и делать быстро.

— Сейчас вы узнаете, за что меня прозвали Карин Мощный Ветер! — раздался выкрик.

Герцогиня ла Вальер начала выкрикивать заклинание, взмахивая палочкой, и в этот раз по войскам Галлии ударил не просто порыв ветра. Мощнейший двенадцатибалльный шквал ударил и разметал, опрокинул, смел всех и вся, и вынырнувший сбоку Людвиг ла Вальер тут же заорал, надсаживая голос.

— Войска Тристейна — отступаем! Отступаем максимально быстро!

Солдаты и маги дисциплинированно и не очень развернулись и побежали.

— А как же? — крикнула Матильда, указывая вперед.

Часть отрядов Тристейна и Альбиона попали под удар Карин, и теперь их уносило и давило ветром. Отступить означало оставить их на растерзание войскам Галлии, и Матильда заколебалась. Герцог Вальер ответил жестко.

— Или они, или мы все здесь ляжем! Твори голема, пусть тащит Карин и бежим!

— А, — открыла было рот Матильда, но герцог пригвоздил ее к месту взглядом.

Тут она и сама сообразила, что Карин после такого заклинания испытает упадок сил, а отступать надо будет очень быстро. Очень-очень быстро. Конечно, есть шанс поймать войска Галлии на контратаке, если сейчас убегающие развернутся в лесу, подпустят преследователей ближе и ударят дружно, из стволов и палочек, но опять завяжется ближний бой. А там и флот подтянется, наверняка где-то уже взлетают корабли, спрятанные в лесу, чтобы не спугнуть и не сорвать операцию. Хороший, конечно, показатель, значит, тактика засад принесла плоды, раз Галлия настолько обеспокоилась, но гордиться можно будет потом, когда сумеют сбежать.

— Быстрее!!! — рявкнул Людвиг. — Видишь, Карин уже на пределе!!

Матильда отбросила лишние мысли и вскинула палочку.

Третий кавалерийский батальон пятого Лионского полка неспешно рысил по дороге, одной из множества дорог на западе Тристейна. Осенние дожди, распутица и грязь еще не начались, и копыта лошадей не оставляли следов на убитом и утоптанном почти до состояния камня грунте. Даже трава вдоль дороги еще сохраняла зеленый цвет, и барон Брестский, Виктор де Круа, едущий во главе батальона, подумал благодушно, что даже погода благоприятствует замыслам короля Джозефа.

Войска Галлии, раскинувшись широкой сетью, растекались по западу, подавляя сопротивление малочисленных отрядов Германии, приводя к покорности крестьян и горожан, из числа тех, кто не собирался сопротивляться. Тех, кто оказывал сопротивление обходили, выставляя наблюдателей, чтобы не замедлять продвижения. Все равно никуда не денутся, или попадут в осаду, или убегут в Германию, неважно. Вторая волна войск ими займется, там и маги, и инженеры, и пехота, способная неделями сидеть на одном месте.

Погруженный в радостные размышления, Виктор де Круа не сразу заметил угрозу, и промедлил с отдачей приказа на десяток секунд. Не то, чтобы это стало фатальным, просто три сотни бронированных троллей, ударившие во фланг батальону, успели убить на несколько десятков больше людей и лошадей. После чего уселись обедать прямо на месте стычки, вырывая огромными лапами куски из тел лошадей и перемежая чавканье с довольным уханьем.

Надзиратели и дрессировщики отряда троллей тем временем обирали трупы людей и оттаскивали их в сторону.

— Прошу, отменный вкус и цвет, с моих личных виноградников, — король Джозеф, улыбаясь доброжелательно, лично наполнил фужер, стоящий перед Чезаре.

В некоторых вопросах король Галлии не доверял даже выдрессированным верным глухонемым слугам, не умеющим писать. Умеет понимать приказы, сумеет и рассказать, так считал Джозеф.

— Благодарю, — улыбнулся в ответ Чезаре, даже поднес фужер к губам, сделав вид, что пьет. — Хорошее вино, жаль, что не смогу у вас задержаться.

— Говорят, Альбион прекрасен в это время года, — заметил Джозеф.

— У каждого свои вкусы, — улыбнулся в ответ Чезаре. — Мне больше импонируют горы Гельвеции, особенно восходы там, прелестнейший вид, когда наблюдаешь со спины дракона.

— Полагаю, что вам, как личному посланцу Папы Ромалии, не так уж часто выпадает такая возможность, — с легким сочувствием и пониманием в голосе, ответил король Галлии. — Дела, дела, как и у всех нас, редко выпадает возможность посидеть спокойно с бокалом вина и насладиться красотой природы.

— Я достаточно насладился видами войны в Тристейне, — ответил Чезаре, отодвигая фужер.

Джозеф помолчал несколько секунд, как будто обдумывая слова посланца Папы.

— Да, я понимаю и разделяю обеспокоенность Папы Ромалии войной в Тристейне, — сказал король Галлии, — но я должен думать о своих подданных в первую очередь.

— То есть война в Тристейне будет продолжаться, — как бы невзначай сказал Чезаре.

— Буду только рад помириться, — улыбнулся Джозеф, — но германцы и слышать ничего не хотят о мире. Уничтожив Тристейн, остановятся ли они?

Чезаре не стал отвечать, просто наклонил голову, как бы соглашаясь со словами короля Галлии. Как бы, потому что он уже успел побывать у Императора Фридриха, благо тот как раз оказался в Тристейне, и поговорить с представителями королевы Генриетты, герцогами Вальер. Учитывая, что за Тристейном стоял Альбион, можно было сказать, что Чезаре посетил представителей всех королевств, участвующих в войне. У каждого, разумеется, был свой взгляд и своя точка зрения, высказанная с той или иной степенью откровенности, благо статус личного посланца Папы давал возможность услышать эту самую точку зрения.

Теперь вот Джозеф завуалированно намекнул, что напал на Тристейн, чтобы не подпустить Германию к своим границам, и в принципе готов прекратить войну. Только так, чтобы Галлия осталась не в убытке, и Германия ушла из Тристейна и не предъявляла претензий. Все хотели остаться победителями, не только король Джозеф, и в этом и заключалась трудность решения вопроса. Так что Чезаре был только рад тому, что решать вопрос будет Витторио, а не он сам.

Его дело лишь собрать информацию, и с ним он справился.

Время возвращаться в Ромалию.

Монморанси смотрела в окно на улицу перед гостиницей "Королева красоты" и обиженно надувала щеки. Все было плохо. Не совсем-совсем плохо, а просто плохо. Люди короля Джозефа нашли ее почти сразу же после заселения, а ведь она хотела отдохнуть от них хоть немного! Дело с Папой никуда не двигалось, вообще никуда, и это тоже расстраивало Маргариту. Не то, чтобы она так рвалась заключить брак с Гишем де Граммоном, но и ожидание ей тоже не нравилось. Тем более, ожидание, испорченное людьми короля Джозефа. Постоянные пересказы услышанного и увиденного на встречах, "пожелания" с указанием с кем ей знакомиться, все эти сочувствующие взгляды и томные вздохи, шепотки за спиной.

— Госпожа, ваш чай, — раздался голос за спиной.

Монморанси повернулась и подумала, что хотя бы с гостиницей повезло. Невысокая цена, уютные помещения, удобное расположение. Но везение с гостиницей не означало везения с персоналом этой самой гостиницы. Она уже неоднократно ловила Гиша кокетничающим с одной из горничных, и хотя сам Граммон уверял ее, что ничего такого не было, Маргарита все равно злилась и надувала щеки. Да, она знала, что ничего не было, потому что зелье все еще действовало, но все равно ощущала ревность и желание устроить сцену.

Середина осени, сколько еще придется провести в Роме?

— Итак?

— Галлия, несомненно, — отвечала Эмили, — а Гиш де Граммон уверяет, что их цель — бракосочетание, которое будет проведено Папой Ромалии.

— Молодец, Эмили, — улыбнулся Скаррон, — вот твоя премия, иди.

Эмили поклонилась так низко, что на мгновение шрамы на ее лице перестали быть видны, и вышла.

— Отлично, мастер Скаррон, — глуховато, в нос, сказал его собеседник, казначей гостиницы. — Постарайтесь обработать тех, кто приходит к Маргарите де Монморанси, купальни, девочки, ну, не мне вас учить. Никаких прямых расспросов, просто, о чем рассказывали, чем интересовались и так далее.

— Сделаем, тре бьен, — махнул рукой Скаррон.

Глава 13

в которой Борисов держит обещание и рассказывает свою "страшную тайну"

Борисов сидел в кресле, закрыв глаза и сведя руки, касаясь кончиками пальцев друг друга. Роджер Паркинсон, десятник "истребительной сотни", быстро и энергично рассказывал о том, что случилось в Тристейне, и при каких обстоятельствах оказалась тяжело ранена графиня Южной Готы.

— Два крейсера, оставленные в засаде герцогом Вальер, прикрыли наше отступление и рассеяли корабли Галлии, легковооруженные барки. Драконов с наездниками отогнали маги, и мы скрылись, уйдя в сторону моря, после чего я вызвался сопровождать и охранять графиню Южной Готы.

— Это было ее решение или Марка Тюдора? — не открывая глаз, уточнил Борисов.

— Графа Тюдора, оябун, одобренное герцогами Вальер! — воскликнул Роджер.

— Хорошо, шевалье, теперь изложите все это письменно... уже? Превосходно, передайте мою благодарность Жан-Полю. День отдыха вам и вашему десятку, потом отправитесь обратно, вместе с недавно сформированным отрядом. Поощрительная премия всем, кто отличился в бою, все, как обычно.

— Служу королеве!

После его ухода, Борисов еще раз взвесил услышанное. Развязанная партизанская война и нападения на тылы и обозы войск Галлии получили быстрый и жесткий ответ, это плохо. Помогли Германии оправиться от разгрома и накопить немного сил, выиграть время, это хорошо. С Галлией, нет, с королем Джозефом, надо что-то делать. Слишком широко играет, слишком опасен, тут одними подкреплениями в Тристейн не отделаешься. Да и подкрепления не было бы нужды посылать, если бы не действия армии Галлии, а значит и Джозефа.

Посылая войска в Тристейн, Борисов как раз хотел, чтобы те набрались опыта, получили боевую обкатку, добились слаженности действий, опробовали новое оружие, тактики, корабли. Особенно противодействие магам, да и Матильда должна была подрасти до квадрата, тем легче было бы ее продвинуть еще выше. Официально продвинуть, разумеется, в неофициальной табели о рангах Альбиона она и так находилась на третьем месте.

Еще прикинув плюсы и минусы, Борисов вздохнул и принялся писать шифрованное письмо Эверетту, с разъяснением ситуации по королю Галлии и что требуется предпринять. Пускай прошлые подходы не увенчались успехом, но хотя бы получили информацию о той же Луизе (Борисов тяжело вздохнул, как всегда), глядишь и с убийством что-то да получится.

Затем Борисов вызвал нового секретаря, которого звали, как и старого — Питер. Молодой, расторопный паренек из старинного, но бедного рода, пятый сын в семье, понимающий, как ему повезло и от того вдвойне рвущий жилы на работе. Выпивка, женщины и прочие соблазны столицы, но в меру.

— Отправить срочным курьером, — распорядился Борисов, протягивая запечатанное письмо. — Карету и стандартную охрану, я отправляюсь в замок Трифонтейн. Подготовь черновики благодарственных писем герцогам Вальер и Марку Тюдору, который граф Эдинбурга. Сводку по проекту "Дредноут" к завтрашнему утру, и отчет по храмам Бримира.

— Сделаем, оябун, — поклонился секретарь.

— Остальное в рабочем режиме, действуй, — проворчал Борисов, взмахивая рукой.

По дороге в замок Трифонтейн, где проживали королевы, Борисов быстро пролистывал донесения. Помимо угасающего недовольства королевой и очагов, оставшихся от былого мятежа против монархии, что-то еще зрело и побулькивало. Не в народных массах, нет, те как раз были в целом довольны. Сочетание спокойствия после окончания мятежа, щедро вливаемых денег и подвижек в социальной сфере, и пропаганды о милости королевы Тиффании, которая думает о своих подданных. Конечно, Альбион не стал одномоментно раем на земле, проблем хватало, но королева (персонифицировавшая в себе власть) с ними боролась, и люди это видели.

Что-то зрело, и это были не диверсии и саботаж, не шпионаж и кража секретов. Здесь как раз все было примерно понятно: Галлия и Германия, и противодействие их агентам, той или иной степени успешности.

— Было бы легче, будь все наоборот, — не удержался Борисов от ремарки вслух.

Вызвана она была мыслью о том, что вражеские агенты слишком легко находят разнообразных криворуких долбоебов, втираются им в доверие и используют к своей выгоде. Конечно, точно такое же положение дел на континенте облегчало задачу людям Эверетта, конечно, невозможно было взять и изменить людей, но Борисов все равно был недоволен. Было в этом что-то от позиции: "мои долбоебы, нечего вражеским шпионам на них влиять".

Будь это заговор, было бы легче, подумал Борисов.

Или раскрыли бы, или нет, но взяли бы в момент атаки, собственно для того он и высылал королев в отдельный замок, а сам продолжал трудиться в Лондиниуме. Основы караульно-постовой службы, постоянная бдительность, проверенный персонал, зачарованные стены, преданные королеве маги и солдаты, все это делало замок Трифонтейн орешком, который заговорщикам не разгрызть. Разве что армию с собой приведут, или полсотни магов-квадратов, чтобы помощь из Лондиниума не успела прийти. Но заговоры такого размера не скроешь, а здесь именно что витало нечто зыбкое в воздухе, недооформленное, не ухватишь, не потащишь на допрос.

Вздохнув, Борисов отложил в сторону бумаги.

В покоях Матильды было жарко натоплено и пахло какими-то полевыми цветами. Сама Матильда, мрачная и угрюмая, полулежа в кровати неловко ела, держа ложку в левой руке, и зачерпывая суп из огромной чашки, которую заботливо держала перед ней Сиеста. Борисов усмехнулся от такой семейной картины, подумав про себя, что Сиесте, наверное, не хватает прежнего образа жизни. Правое плечо Матильды скрывали бинты, и где-то там ниже была установлена магическая шина на ребра. Врачи уже заверили его, что жить графиня Южной Готы будет, но если хочет нормально и дальше пользоваться правой рукой, то никакой нагрузки минимум месяц, пока все не срастется и не заживет в плече.

— Аргус! — радостно выкрикнула Сиеста, обернувшись и увидев Борисова.

Тут же смутилась, перевела взгляд на Матильду, та машинально пожала в ответ плечами. Хотела пожать, но не получилось, и Матильда недовольно засопела.

— Спокойно, все всё поняли правильно, — заверил Борисов, подходя ближе.

— Надо было им меня сюда отправлять, — вздохнула Матильда, — спокойно подлечилась бы на месте.

— И осталась бы с поврежденной рукой, — нахмурился Борисов. — Справятся и без тебя, а не справятся, значит, я дурак, не тех людей выдвинул. Вы мне все нужны целые и здоровые, и вообще.

— О, Аргус, — тут же умилилась Сиеста, глядя на него с обожанием.

Борисов же смотрел на Матильду, а та на него, и в этом молчаливом обмене взглядами читалось давнишнее деловое соглашение, заключенное в лесу неподалеку от столицы Тристейна. Это соглашение далеко завело и Матильду, и Борисова, стало нечто большим, чем просто сделка, но не дотянуло до высот страсти и любви Сиесты.

— Нужны, — повторил Борисов и кивнул Матильде. — Сейчас придет Тиффания, и я все расскажу.

— О, мы и так знаем! — Сиеста вскинулась, хотела прижаться, но вовремя вспомнила о чашке с супом.

Борисов в свою очередь резво отпрыгнул, сообразив, что сейчас его обольют горячим бульоном. Ожогов, может, и не будет, но кому такое понравится? Сиеста ойкнула, отставила в сторону чашку, начала вытирать одеяло, в общем, виновато суетиться.

— Давайте откроем окно, душно, — проворчала Матильда.

— Тебе прописали покой и тепло! — тут же парировала Сиеста.

— Я расскажу, а потом откроем, ладно? — предложил Борисов, и пояснил Сиесте. — Плечо, тело должно находиться в тепле, а спальню и вправду надо проветрить. Мало кислорода в воздухе — это плохо.

— Мало... чего?

Борисов озадаченно крякнул и почесал в затылке, не зная, с чего начать объяснения. Но тут пришла Тиффания, и вопрос с кислородом сам собой сдвинулся в сторону. Борисов невольно подумал, что давно они уже так не собирались, вчетвером, в самом тесном кругу, так сказать. При этом он внезапно осознал, что его телу всего-то 27 лет, он здоров и могуч, и немногим старше своих жен. Во всяком случае, Матильды, Тиффания и Сиеста моложе будут, но разница вообще несущественная.

— Так что вы знаете? — обратился Борисов к Сиесте, припомнив ее предыдущую реплику.

— Ну, — Сиеста вытянула губы, как будто посылая поцелуй. — Луиза ла Вальер призвала тебя в этот мир насильно и получила над тобой какую-то власть, за счет призыва. Поэтому ты сбежал от нее сразу же, едва представилась возможность!

— В чем-то верно, — усмехнулся Борисов, — но только в чем-то.

Он машинально полез за сигаретами, замялся, но Матильда махнула рукой, и Борисов закурил, отойдя к окну и открыв одну створку. Холодный октябрьский воздух врывался в комнату, выдувая тепло и духоту. Чтобы решить проблему с проклятьем и Луизой, нужна была помощь жен, при этом нужно было подать все так, чтобы они сами захотели помочь, а значит, предстояло врать. Не та, выверенная до последнего слова ложь, что хороша в политике, а искреннее и эмоциональное, перемешанное с правдой вранье на вдохновении, затрагивающее эмоции и чувства, взывающее к сердцу, а не к разуму.

Вранье? Несомненно. Цинично, с учетом аудитории? Да. Нужно для дела? Безусловно.

Борисов повторил это про себя, как мантру, вздохнул и начал рассказ.

— В мире, из которого я пришел, маги живут отдельно от обычных людей, сами по себе, и в тот год, когда случились события, в магическом мире разгорелась новая война.

— Погоди, так ты маг? — перебила его Матильда.

— Я был им, — вздохнул Борисов, — сражался на войне, охранял закон, служил Министру Магии, такой титул у тамошнего короля магов. Мечом, ружьем (он похлопал по кобуре с Лобзиком) и волшебной палочкой мы выжигали нечисть и скверну, убивали приспешников Темного Лорда, желающего поработить весь мир. В одной из жесточайших битв враги начали одолевать, и я вызвался прикрыть отход. Плечом к плечу с соратниками мы сражались и сражались, выигрывая время, и выиграли его, сторонникам Министра удалось отступить. Из всего отряда выжили двое, я потерял свою магию, почти всю, и попал под удар старящего заклинания, потерял половину жизни, мой напарник остался без глаза, руки и ноги, но все же сумел вытащить и меня, и себя.

— Так ты, поэтому не можешь колдовать, да? — спросила Сиеста, прикусившая палец от волнения.

— Умение разговаривать с животными, вот все, что осталось, — кивнул Борисов. — Но это только начало истории. Даже в таком виде я мог сражаться и отправился туда, где мог приносить пользу. В магическую школу, присматривать за детишками и негласно их охранять. Мало того, что дети — наше будущее (дружный одобрительный вздох), так еще и в те годы в школу пришел ученик, наша надежда на победу в долгой войне. Дело в том, что Темный Лорд добился бессмертия, и сколько бы мы не били его слуг, он восставал из пепла и война разгоралась по новой. Но! Было изречено пророчество, что этот ученик, Гарри Поттер, сможет убить Темного Лорда, и поэтому я, да и не только я, опекали его и оберегали, готовили к будущим сражениям. Темный Лорд прознал об этом, негодяи и предатели есть везде, и тайное пророчество стало явным. Мы ни о чем не знали, так как предал нас один из своих, которому мы доверяли, он работал преподавателем в школе, специально, чтобы присматривать за Гарри. И продал его Темному Лорду.

Борисов тяжело вздохнул, искренне и от души, достаточно было обратиться к воспоминаниям Филча о Хогвартсе, детях, говнистом Снейпе и наркомане — директоре. Выдержав паузу, Борисов заговорил, понизив немного голос.

— Они напали внезапно, прямо посреди бела дня, на каждого нашего было по пять приспешников Темного, которые убивали всех подряд и прикрывались детьми от наших ударов. Коридоры и залы школы оказались залиты кровью и завалены телами, и у нас не было возможности вызвать помощь. За время службы в школе я хорошо изучил ее, узнал секреты и тайные ходы, и это пригодилось. Схватив Гарри и ближайших школьников, я бежал вместе с ними, вначале из школы, потом с острова, и Пожиратели Смерти, слуги Темного Лорда гнались за нами. У меня не было магии, а ученики были слишком неопытны, чтобы подать весточку, и нам оставалось только бежать, прячась, устраивая засады на преследователей, ведя жизнь бродяг, скрываясь и голодая. В ходе бегства мне удалось напасть на след того, как и почему Темный Лорд стал бессмертным, и теперь мы уже не бежали, нет, мы охотились за информацией. До меня не сразу дошло, что, в сущности, я помогал осуществляться пророчеству, в те дни было не до размышлений, надо было бежать, заботиться о школьниках, сражаться с Пожирателями, не давая им уйти и привести за собой подкрепление. Помогло и то, что Темный Лорд бросил в погоню за нами самых лучших своих магов, самых близких слуг и приспешников, они помогли информацией, не добровольно, конечно, но в те моменты было не до сантиментов. Когда у тебя за спиной горстка детей, видящих в тебе защитника

Борисов остановился, посмотрел на руки и помотал головой. Жены внимательно слушали, затаив дыхание.

— К сожалению, не все было так хорошо, как мне казалось тогда. Крохи информации подбрасывал нам сам Лорд, а слуги его направляли нас в нужную сторону, и мы бежали, потом занимались поисками, думая, что победа у нас в кармане. Но вместо этого мы сами прибежали в его логово, Цитадель, тайное убежище, называйте, как хотите. Место силы, где он обрел бессмертие, благодаря кровавому и страшному ритуалу, и где теперь решил провести еще одно жертвоприношение, добившись победы в войне. Гарри Поттер и другие школьники должны были стать жертвами. Нас оглушили, скрутили и привели туда, и мы увидели, что помимо нас, там полным — полно других детей, особенно школьниц.

Борисов отвернулся к окну и сказал глухо

— В Темной Магии очень важны девственницы, и часть ритуалов построена на насильном лишении их этой самой девственности с убийством в процессе. Мы должны были наблюдать за этим и страдать. Но Пожиратели оказались теми еще похотливыми козлами, и ослабили внимание. Пока они, облизываясь, следили, как Темный Лорд насилует первую жертву на алтаре, я сумел освободить одну руку. Лобзик заклят на моей крови, и я могу призывать его, слуги Темного Лорда не знали этого, они думали, что я боевик без магии. Началась бойня и резня, школьники бросились мне на помощь, а я рванул к Темному Лорду. Глупо, конечно, но тогда умных мыслей в голове уже не было. Мы сцепились, я успел выбить его волшебную палочку, но как выяснилось, он и без нее умеет колдовать. Меня отбросило в ритуальный круг, разворотило грудь, но когда Темный подошел меня добить, я исхитрился прострелить ему голову.

Борисов хмыкнул.

— Он просто не ожидал такого, у меня кишки наружу, вокруг сражение, крики, Пожиратели убивают детей, темные побеждают, и вообще. Да и то сказать, большим умом Темный не отличался, магической мощью — да, а умом — нет, иначе давно бы нас победил. Он упал на меня, истекая кровью, и вместе с ней, в меня втекло нечто. Наверное, это было то, что даровало ему бессмертие, не знаю, но раны мои закрылись и я вскочил, обнаружив, что Пожиратели уже почти победили. Я убил еще троих, прежде чем они взяли верх. Они бы убили меня прямо там, но это нечто продолжало действовать и тогда они занялись проклятиями.

Борисов помолчал, закурил новую сигарету в тишине. Напряженной и сочувствующей тишине.

— Часть школьников была еще жива, и они начали их... насиловать и резать, обращаясь к темной, самой темнейшей магии. Полностью перебороть таланты своего Лорда они не смогли, — Борисов криво усмехнулся, — но все же добились кое-каких успехов.

— Так погоди, Аргус, ты же говорил — пророчество, — сказала растерянно Сиеста.

— Следуя ему, я защищал Гарри Поттера до последнего, и Темный Лорд оказался повержен, — развел руками Борисов, — невероятным способом. Возможно, не будь там меня и ритуального круга, и места силы, он полежал бы и встал. В общем, убить меня Пожиратели так и не смогли, поэтому перешли к проклятиям. Я должен был стать уязвимым, стареть с бешеной скоростью месяц за день, слушаться во всем своего нового хозяина, не смея причинять ему вред или даже думать о таковом. Проклятия должны иметь ограничивающие условия, чтобы работать, и этой банде мразей, насилующей очередную школьницу, показалось очень смешным поставить условия, связанные с любовью.

Сиеста и Тиффания уже почти ревели, а Матильда спросила мрачно.

— Но на самом деле они собирались приказать тебе убить себя?

— Скорее всего, — кивнул Борисов, — и если не сработает, то наложить еще парочку проклятий. Но в этот момент раскрылся портал, и меня затянуло Призывом Луизы, которой достались права хозяйки из проклятия. Хорошо хоть успел Лобзик за собой призвать, благо портал срезал веревки! Сами понимаете, после такого мне было вовсе не с руки оставаться в Академии, и я бежал, как только смог.

— Так что там были за условия? — спросила Сиеста, утирая слезы.

— Ну, меня должна была искренне полюбить прекрасная девушка и отдать свое сердце, тогда я перестал бы стареть. Сами понимаете, с хозяином — слугой Темного Лорда шансов на любовь прекрасной девушки у меня не было. А чтобы убрать проклятие хозяина, пять прекрасных девушек должны были отдать мне свои сердца и согласиться выйти замуж. Формальности соблюдены, у проклятия есть ограничивающее условие, проклятие можно снять, а по факту — вряд ли я живым вышел бы из того подземелья. Так что мне повезло, просто невероятно повезло, и я не держу зла на Луизу, хоть и постарался, чтобы нас разделило как можно большее расстояние. Что же касается вас всех, то вы просто подарок судьбы, которого я просто не заслуживал.

Борисов улыбнулся виновато и развел руками, мол, вот такая вот история.

— О, Аргус, — всхлипывая, сказала Сиеста, — у меня просто сердце разрывается от мыслей о печальной судьбе детей!

— Дети, — тихо вздохнула Тиффания, кидая задумчивые взгляды на Борисова.

— Раз уж ты приехал и рассказал, то просто обязан нас утешить, — внезапно рассмеялась сквозь слезы Сиеста.

— Это будет нечестно, да и опасно, — ответил Борисов, указывая на Матильду.

— Ничего, будешь должен персональную ночь... две... много, — ответила Матильда, отворачиваясь.

— И одну общую! — воскликнула Сиеста, вылетая из комнаты.

Борисов подумал, что вроде бы все прошло неплохо, и отправился навстречу удовольствиям.

Глава 14

в которой эльфы тестируют оборону Трифонтейна, а Кирхе и Луиза строят планы

Бидашал, Вилиор и Аэран стояли в лесу неподалеку от Трифонтейна и рассматривали замок. Неспешное путешествие по Альбиону сопровождалось частыми остановками и спорами, спорами о том, как поступить. Выполнить поручение, точнее говоря приказание, Джозефа, было легко. Решиться порвать с королем Галлии, и рискнуть будущим всех эльфов было тяжело.

Но внезапно решающим фактором в спорах стала не сила магии и не мощь войск, а происхождение Тиффании. Эльфы, мягко говоря, не любили людей, а маги-эльфы не любили их вдвойне. Распространенное заблуждение, что все эльфы — маги, родилось как раз из того, что с людьми контактировали только эльфы-маги, а вглубь своих пустынь и оазисов остроухие не пускали посторонних. Поэтому Тиффания — полуэльфийка, была в глазах троицы априори на порядок лучше Джозефа — человека. Конечно, король Галлии был опытнее, как маг Пустоты, и у него была Луиза, но все же происхождение королевы Альбиона перевесило.

Благодаря этому, Борисов спокойно покинул замок, не подозревая о прошедшей мимо угрозе.

Местность вокруг замка была расчищена полкилометра, ни кустика, ни деревца, никаких значимых укрытий. На всех восьми башнях замка стояли наблюдатели, дорога к основным воротам подходила снизу вверх, по искусственно созданному серпантину.

— Лучше всего будет зайти с северо-запада, — заметил Аэран, — там небольшие перепады высоты, можно будет ночью использовать их для маскировки, подойти к стене и проникнуть в замок.

— Люди не смогут пробить наши щиты, надо просто подойти к воротам и войти, — возразил Вилиор.

— Нет, — поднял руку Бидашал, — нам не нужен шум. У Джозефа глаза и уши повсюду, никто не должен нас увидеть. Договоримся, тогда подумаем, как обмануть Джозефа.

— Можно подождать, пока они сами выедут из замка, — предложил Вилиор.

— Джозеф слишком хитер и коварен, и не исключено, что если мы промедлим, то он сам нанесет удар. Если мы решили обратиться к другому магу Пустоты, то надо действовать, — сказал Бидашал, продолжая изучать подходы к замку. — Королеву хорошо охраняют, наверняка ожидают удара, не от нас, конечно, а от Галлии или Германии. Приятно, конечно, было бы убить всех людей в этом замке, но у нас есть более важная задача.

— Давайте притворимся людьми и пройдем в замок, — продолжил выдвигать идеи Вилиор.

— Да, из замка же уехал муж Тиффании, давайте притворимся им! — поддержал его Аэран.

Бидашал задумался, перебирая известные ему заклинания иллюзий.

— Что-то случилось, оябун? — спросил встревоженный лейтенант.

— Срочное дело к королеве! — высокомерно заявил Борисов, выходя из кареты. — Веди меня!

Лейтенант заколебался. Да, выглядело все это так, как будто оябун забыл что-то и вернулся с дороги. Но где охрана? И оябун всегда спрашивал, где королева, а не приказывал вести его. Двое неизвестных сопровождающих, богатые одежды, высокомерный вид, какие-то высокопоставленные дворяне из Лондиниума? Конечно, на этот счет есть инструкции, но мало ли что могло случиться?

— Мне что, ждать?! — рыкнул Борисов, надвигаясь на лейтенанта.

— Несомненно, — прозвучал голос Агнес. — Лейтенант, общая тревога!

— Но

— Это не оябун, а подделка под него!

Агнес, стоявшая в десяти метрах от эльфов, чуть пригнув голову, напрягла тело, делая упор на правую ногу и прикидывая тактику. Рывок, с выхватыванием Дерфлингера, три зигзага, первый удар врага в лейтенанта, второй в нее, уйти вбок, первому врагу подрезать ногу, уйти под карету, атаковать сбоку, отбить заклинания в упор и подрубить руку второму, потом убить третьего, к тому моменту охрана уже вступит в бой. Иллюзия хороша, сильный маг, а то и все трое, но движения магов, а не бойцов, значит, ближний бой и крутиться возле кареты, главное — успеть добежать.

— Стойте! — вскинул руку Бидашал-Борисов.

— Тревога!!! — заорал лейтенант, среагировав на жест.

Агнес ринулась в атаку, эльфы отступили к карете, Бидашал кинул щит. Захлопали выстрелы, сверху рухнул огромный камень, смял карету, отскочил от щита эльфов. Дззззанг! Агнес отскочила, удерживая Дерфлингер перед собой.

— Хороший щит, людям такое не создать, — прокомментировал меч, слегка вибрируя.

— Эльфы! — выдохнула Агнес, ощущая огонь в теле и решимость сражаться. — Красная тревога! Ко мне, мушкетеры! Королева в опасности! Бей эльфов!

— Бей эльфов! — прокатилось по коридору.

— Нам не нужен шум, да? — улыбнулся Вилиор.

— Не умничай, помоги держать щит! — рявкнул Бидашал.

Иллюзия слезла с них, все силы были брошены на удержание щитов. Да, щит эльфийской магии был непробиваем, но он представлял собой плоскость, и поэтому все трое были вынуждены защищаться. Вместе они образовывали грубое подобие пирамиды, на которую обрушивались многочисленные удары, мечи, пули и магия. Правда, в этой неразберихе охранники замка ранили сами себя, и толпа отхлынула, оставив три трупа, оттаскивая пятерых раненых.

— Снизу! — заорала Агнес. — Маги Земли — атакуйте снизу, через камень!

— Стойте! — крикнул Бидашал. — Мы пришли с миром!

— И уйдете с ним же! — отозвалась Агнес. — Обстрел не прекращать! Пусть держат щиты, не давайте им колдовать!

Она ощущала вдохновение, ярость, желание защитить Генриетту любой ценой.

Тиффания и Сиеста нежились в королевской постели в обнимку, наслаждаясь умиротворенностью и покоем после бурного секса. Третий участник, едва закончилось действо, впрыгнул в штаны, извинился, сослался на неотложные дела и укатил обратно в Лондиниум. Поэтому обнимашки и разговоры после секса остались Тиффании и Сиесте, впрочем, Аргус и раньше в них особо не участвовал. Так, хмыкал одобрительно и поддакивал неразборчивыми звуками.

— У Аргуса всегда дела, — хихикнула Сиеста, целуя плечо Тиффании,

— Может он бежит от воспоминаний? — предположила королева Альбиона. — Ну, знаешь, перегружает сам себя делами, чтобы уйти от прошлого?

— Не знаю, — задумалась Сиеста, — но он постоянно избегал любых упоминаний о прошлом, теперь понятно почему.

Она прижалась сильнее к Тиффании, и они некоторое время лежали молча, поглаживая друг друга по спине.

— Как думаешь, — прошептала Сиеста, — нам стоит помочь Аргусу?

— Почему ты спрашиваешь меня об этом?

— Потому что я люблю вас обоих, — просто ответила Сиеста, — и хочу помочь, но в то же время не хочу делить вас с кем-то еще!

— Ах да, нужны пятеро, — Тиффания закусила губу. — Это может стать проблемой.

— Генриетта?

— Нет, не выйдет, по политическим причинам, хотя попробовать стоит, мы же ее попробовали, и она пришлась нам по вкусу, — спошлила Тиффания, тут же залилась краской и смущенно рассмеялась. — Она проявляла живой интерес к Аргусу, но шансы на успех невелики.

— Политика, — вздохнула Сиеста. — Тогда не знаю, не Луизу ла Вальер же звать!

Тиффания хотела сказать, что торопиться пока некуда, и надо следовать примеру Аргуса с его подходом: "есть проблема, будем решать", но тут снаружи донесся шум. Сиеста моментально вскинулась и метнулась к оружию, следуя урокам Агнес. Вначале оружие, потом одежда, ибо роскошь стыдиться могут позволить себе только те, кто выжил. Шум усиливался, теперь и Тиффания услышала выстрелы и грохот заклинаний.

— Кто мог напасть на замок? — воскликнула она, хватая палочку и быстро накидывая платье.

Не королевский навык, конечно, но после долгой жизни в лесу Тиффания умела и не такое.

— Ваше Величество! — забарабанили в дверь.

— Кто бы это ни был, но он дождался отъезда Аргуса! — рявкнула Сиеста, отпирая дверь. — Значит, не так уж и силен!

— Ва..., — десятник Каллахэн отвернулся так же стремительно, как вбежал в комнату, ибо королева еще не совсем оделась. — Эльфы атакуют замок! Вам нужно покинуть Трифонтейн!

— Эльфы?! — воскликнула Тиффания. — Никакого отступления! Вперед!

— Если вы пришли с миром, то уберите щиты и бросьте палочки! — крикнула Тиффания, повторяя слова Сиесты.

Двор Трифонтейна был затянут пылью и гарью, каменная крошка летала в воздухе, горело все, что могло гореть, и только эльфы стояли невредимо под пирамидой из трех щитов. Атаки замерли, и сразу стало намного тише, охрана замка перезаряжала ружья, маги опустили палочки.

— Ваше Величество, они пытались тайком пробраться к вам! — закричала Агнес.

— Стойте! — раздался возглас Бидашала.

Щиты исчезли, и эльфы изящным жестом кинули палочки, прямо к ногам Тиффании.

— Сиеста, отправь гонца за Аргусом, пусть вернется, — прошептала Тиффания.

— Уже, — прошептала Сиеста в ответ.

— Вы не причинили вреда моим подданным, поэтому я выслушаю вас! — объявила Тиффания.

Эльфы переглянулись и пошли к входу в замок.

— Распорядись, чтобы двор привели в порядок, и присоединяйся, — вздохнула королева Альбиона. — Похоже, переговоры будут непростыми.

Кирхе прислонилась к холодной каменной стене камеры, и ощутила блаженство. Сидеть и не двигаться, прикасаться к прохладному камню, что может быть лучше? Разве что ночь горячей любви, но избитое и уставшее тело хотело только сна и отдыха.

— Скажи, Луиза, ты помнишь, какой сегодня день?

— Какой? — встревожилась Луиза, глядя на соседку по камере.

Теперь они жили вместе уже неделю, по какой-то странной прихоти Шеффилд. Кирхе увидела в этом шанс осуществить все-таки свои планы, и потихоньку сближалась и сближалась с Луизой. Задушевные разговоры, совместный сон и душ, Кирхе даже пересилила себя и один раз приласкала Луизу руками, решив, что если бороться за подругу, так на всех фронтах. Вырвать из-под влияния Шеффилд можно было только после бегства, а чтобы бежать, необходимо было, чтобы Луиза слушалась Кирхе во всем. Предстояла долгая и упорная борьба, но Кирхе уперлась и не собиралась отступать. Она играла в покорность и послушность, тренировала магию и чувствовала приближение момента, когда станет магом-квадратом.

— Два месяца назад мы очутились здесь, ты забыла? — ласково улыбнулась Кирхе, гладя Луизу по голове.

— Ой, точно! И столько всего добились за это время! — обрадовалась Луиза. — У меня получается магия, и никто надо мной не смеется, и Шеффилд ко мне хорошо относится! А в будущем будет еще лучше! Ты представь, мы станем двумя грозными волшебницами, и будем служить королю Джозефу, и все нас будут бояться и рассказывать про нас легенды!

— Да, как про твою маму, Карин Мощный Ветер, — кивнула Кирхе.

— Да! Услышав про мои подвиги, она точно скажет, что я поддержала славу семьи! Еще нужен будет муж

Кирхе поперхнулась от неожиданности, и Луиза тут же ударила ее по спине.

— За...кхе-кхе... закхчем тебе муж? Ты же уже была замужем?

— Да, я бы вышла замуж за Шеффилд... нет, это противоес-с-с-стес-с-с-ственно, — покраснела и начала заикаться Луиза. — Д-д-д-дворяне должны служить королю! Служба и семья — д-д-д-долг дворянина! Король Джозеф наша опора! Королева Генриетта моя подруга!

Она охватила себя руками и начала раскачиваться, что-то бормоча под нос. Кирхе присела рядом и обняла Луизу, прижала к себе, пытаясь успокоить, шепча что-то бессмысленное и успокоительное.

— Я схожу с ума, — пролепетала Луиза в ответ, когда перестала трястись.

— Во всем виноват король Джозеф, а не ты.

— Нет! Король Джозеф ведет нас! Король Джозеф поддерживает нас! Ты опять все испортила, Кирхе! Теперь тебя накажут! Накажут! Заставят меня наказывать тебя!

— Ну, так зачем откладывать, накажи меня прямо сейчас, отшлепай меня, — прошептала Кирхе нежно на ухо Луизе. — Признайся, тебе же нравится шлепать меня?

— Нет! Нет! Ты моя подруга! Я не хочу тебя шлепать! Тебя накажут! И меня накажут! Мы не должны себя так вести! Это стыдно! Это отвратительно!

— Ничего не запрещено, все позволено, во имя свободы, — прошептала Кирхе, кусая Луизу за ухо.

Руки ее уже забрались под платье Луизы, гладили живот, пощипывали соски, гладили промежность через трусы. Кирхе облизывала ухо Луизы, ласкала ее руками и шептала, удерживая голос страстным и ласковым, но мысленно заходясь в приступе ненависти к самой себе за такое.

— Ты только представь, мы, ты и я, две сильнейшие волшебницы, никто нам не указ, мы сбежим, разнесем все здесь и будем делать, что хотим. Повелевать другими магами, ходить в роскошных одеждах, ласкать друг друга, когда захотим, пить вино, возвеличивать Тристейн, править им на пару с королевой Генриеттой, ты же хочешь вернуться к своей подруге?

— Да, да, да, — шептала безотчетно Луиза, — величие и власть, магия, никто не будет смеяться надо мной!

— Королева Генриетта увидит твое величие, приблизит к себе, ты будешь не просто ее подругой, ты станешь любимой женой, ведь признайся, ты мечтала о ней в Академии, и мечтала обо мне, а?

— Да, да, да, дааа....

— Для этого надо всего лишь слушаться меня, только меня, слышишь, Луиза? Скоро наступит момент, и ты должна будет слушать только меня, никого больше, и тогда все будет хорошо, слышишь?

— Да, слушать тебя, — простонала Луиза. — Только тебя! Ты же служишь Джозефу, я буду слушать тебя!

Кирхе испытала сильнейшее желание врезать Луизе по лицу, сломать нос, вгрызться зубами в ее шею, чтобы юная подруга протрезвела и повзрослела, пришла в себя. Но мисс Цербст сдержалась и продолжила нашептывания, усадив Луизу себе на колени.

— Отлично, план сработал, — улыбнулась Шеффилд. — Еще сеанс и переходим ко второму этапу.

Глава 15

в которой Борисов наносит ответный удар, а Чезаре докладывает Папе об увиденном в Тристейне

Борисов, в церемониально-парадной броне, красном плаще и улыбкой на лице, не спеша ехал по центральному проспекту Лондиниума. В этом официальном выезде на место закладки нового, огромного госпиталя армии и флота, оябуна сопровождали три десятка дворян из самых влиятельных кланов, и еще с полсотни придворных, полезных и не очень, но все равно создающих внушительный вид свиты.

Пускай кавалерийские навыки самого Борисова были далеки от идеала, но все же тренировки не пропали зря. Он вполне уверенно держался в седле, и периодически вскидывал руку в приветственном жесте, под выкрики горожан. Смирный серый конь, отлично выдрессированный, не реагировал на шум и ступал мерно, тихо цокая подковами о брусчатку.

Помимо "пиара и выезда в люди" поездка эта должна была неофициально закрепить договор с эльфами, к мыслям о котором Борисов неизменно возвращался все эту неделю, прошедшую со времени событий в Трифонтейне. В игру вступила новая сила, могущественная и не слишком любящая людей, и это сильно не нравилось Борисову. Но и отказаться не было возможности. Борисов попробовал подумать о приятном, что с минуты на минуту столица Альбиона станет гораздо безопаснее, пусть даже придется немного подраться, но легче не становилось.

— Не спи, напарник, — толкнулся в бедро Лобзик. — Они рядом!

— Где?

— Дом слева, впереди, пять десятков вооруженных. В проулках чуть дальше еще три десятка. О, еще столько же за нашими спинами, и на складе справа еще десятеро.

— Наши?

— Слишком далеко, чтобы я их ощущал.

— Ладно, — проворчал Борисов.

Он снял легкий шлем, пригладил волосы и еще раз помахал горожанам. Оставалось только надеяться, что маги запомнили условный сигнал, а мушкетеры Агнес и бойцы из сотни Жан-Поля не привлекли внимания заговорщиков, и следуют параллельно выезду по боковым улочкам. За себя Борисов не боялся, боевой опыт, скорость и подсказки Лобзика вкупе с бесконечными патронами практически гарантировали его безопасность. Не говоря уже о том, что он нужен был королю Джозефу живым.

Но будет нехорошо, если перебьют слишком много придворных и если заговорщикам удастся уйти.

Толпа хлынула из проулков спереди и сзади, размахивая мечами и топорами.

— Бей тирана!

— Долой узурпатора!

— Слава королеве!

— Свободу Альбиону!

Борисов активировал силу Гандальва и ускоренно оценил обстановку. Вперед пустили пушечное мясо, которое должно приковать его и свиту к месту, пока бойцы с огнестрелом и маги, особенно маги, спокойно нанесут удар. Простая и надежная тактика, а будет кто сопротивляться, из дома слева добавят, дружно из окон и дверей.

Что же, нечто такое и ожидалось.

— Бей! — рявкнул Борисов, спрыгивая с коня и ускоряясь.

Он уже вбегал в дверь трехэтажного дома (гостиница, отметил Борисов фоном, как и предполагалось), когда сзади донеслось жалобное ржание. Коня было жалко, но дворянам был отдан приказ бить по площади на поражение. Борисов помчался по зданию, стреляя во всех подряд, врываясь в номера и ударяя в спину, оставляя в горлах врагов ножи, выкидывая из окон, разбивая им головы о стены. Кто-то да выживет, для допросов и показательной казни, а не выживет, так и хрен с ними. Эльфы рассказали более чем достаточно, а детали — это детали. Кто там отдавал приказ, не так уж и важно, и так понятно, что нужно будет выкорчевывать корень зла — короля Джозефа, и эльфы тут не помощники.

Первый этаж. Второй этаж. Третий этаж.

Выстрелы снаружи. Стена пламени. Здание трясется. Вопли горожан. Вломиться в пустой номер и тут же выбежать из него развернувшись и атаковав мага Воды. Пригнуться. Пробежать по стене. Покойся с миром. Следующий!

— Кто к нам с мечом придет, тот от дробовика и погибнет! — сплюнул Борисов вослед последнему из врагов, только что вылетевшему в окно.

Как всегда после напряженной и высокоскоростной схватки в ушах звенело, во рту стоял какой-то говнистый привкус, слегка дрожали руки и колени, и хотелось выпить, что Борисов и проделал, с удовольствием отхлебнув из фляги. Закурил и прислушался.

— Наши побеждают, — сообщил ему Лобзик.

— А ты откуда знаешь?

— Дерфлингер перестал двигаться, и Агнес спокойно стоит в окружении двух десятков людей.

— Что-то быстро, наверное, часть врагов сбежала, — вздохнул Борисов. — А ты выделяешь Дерфлингера из остального оружия?

— Он разумен, как и я, может разговаривать, несет в себе магию, поэтому видится по-другому, — ответил Лобзик.

— Магию? Агнес же не маг!

— Это другая магия, которая питается от силы духа того, кто держит меч. Если он храбр, решителен, умел, то и возможности меча возрастают, он может рубить магические защиты, отражать и поглощать заклинания, любые. Лишь бы у владельца меча хватило силы духа, а у Агнес с этим все в порядке.

— Ну вот, значит, правильно подарил, — хмыкнул Борисов, затягиваясь. — Может тебе тоже того? Добавить способность бороться с магией? Пули из специального сплава, или штык-артефакт приделать?

— Не, не выйдет, но спасибо за предложение.

— Ага, ну ты там еще с Дерфлингером поболтай, если можно что сделать для усиления, только скажи, сделаем, если это по силам местным магам, — пообещал Борисов.

— Молодцы, — объявил Борисов Агнес и Жан-Полю. — Вы — молодцы, и люди ваши тоже молодцы.

— Дворяне, которые сопровождали вас, оябун, вот главные молодцы, — спокойно ответил Жан-Поль. — Приняли первый удар, ударили в ответ, не растерялись, дали нам время добежать и вступить в бой.

— Они были предупреждены о засаде, — проворчал Борисов. — Те, кого не предупредили, очень даже растерялись, чудо, что всего пятеро погибли.

— Так и наши люди погибли, — спокойно ответила Агнес. — Тут нечем особо гордиться. Все делали свою работу, выполняли свой долг.

— И все же, — развел руками Борисов.

Он не стал распинаться про необычайно низкие потери, высокую выучку и всевозможные политические последствия данной наглой атаки. Не потому, что опасался утечки секретов, в конце концов, Агнес теперь была лицом приближенным к королеве Генриетте, да и эльфов неделю назад видела. Просто понял, что все эти разговоры бессмысленны, и поэтому Борисов просто повторил.

— Все равно — молодцы!

— Оябун, стоило ли так лично участвовать? — спросил Жан-Поль, когда Агнес, поклонившись, отошла.

— Либо я, либо королева Тиффания, — ответил Борисов. — Не забивай голову, теперь этим делом займутся другие люди и другими методами.

— Понимаю, — поклонился Жан-Поль и, не удержавшись, добавил, — мастера заплечных дел?

— Именно, именно они, пусть делают свое грязное, но необходимое дело. Слишком много развелось всяких пидарасов из Галлии, но теперь мы нанесем ответный удар!

Он не стал упоминать, что ответный удар уже, в сущности, наносится. Если не провалят дело, то Ла-Рошель ожидает большой, очень большой удар. Нужно будет... много чего нужно будет, теперь, когда эльфы делом подтвердили договоренности. Подставить под удар целую кучу агентов Джозефа и вынудить их выступить раньше срока, это дорогого стоило. Теперь стало понятно, кто баламутил воду, и почему не было прямой угрозы: шпионы Галлии ждали команды. Конечно, идеально было бы, если бы эльфы убили Джозефа, отчитываясь о невыполненном задании, но и без того неплохо получилось.

Если не вспоминать, об обещании разобраться с Проклятием Пустыни, когда никто не знает, что это такое.

Но зато потом, потом, а не прямо сейчас, когда поджимает время и этот Джозеф, черти бы его драли!

Примерно в это же время, когда Борисов громил заговорщиков в Лондиниуме, Джулио Чезаре, нарядный и подтянутый, входил во дворец Папы.

— Ты задержался, — коротко бросил Витторио. — Уже почти конец октября, я ждал тебя раньше.

— Прошу прощения, — поклонился Джулио. — Моего дракона ранили по ошибке.

Витторио постучал кончиками пальцев друг о друга, но не стал ничего говорить. Сила правой руки Бога, способность повелевать магическими зверями, имела и свои минусы. Любой другой спокойно бросил бы дракона и добрался в карете или на лошади, но только не Чезаре. Поэтому Папа воздержался от оценок, сказал.

— Рассказывай.

— В Тристейне полыхает война, и Галлия, и Германия грабят страну. Население разбегается, немногочисленные оставшиеся войска сопротивляются, как могут. Император Фридрих и король Джозеф не намерены отступать и прекращать войну, и Альбион только и ждет возможности вмешаться, уже открыто.

— Они вмешивались тайно? — уточнил Папа.

— Силы Альбиона спасли королеву Генриетту прямо из столицы Тристейна, но война между Альбионом и Германией пока не объявлена.

— Почему?

— Силы Германии сковывает Галлия, особенно после разгрома у Тривиана. Аналогично, и с Галлией, ее силы сковывает Германия, иначе король Джозеф тоже напал бы на Альбион.

— Почему?

— Для блага подданных.

— Понятно, — Папа поджал губы, задумался.

Чезаре не спеша сделал глоток чая, воспользовавшись паузой.

— Значит, никто не отступит?

— Все ссылаются на благо подданных и делают вид, что просто не могут отступить.

— Кто стоит за всем этим, выяснил?

— Мне показалось, — медленно сказал Чезаре, — что никто. Просто накопилось, и неудачно совпали несколько обстоятельств. В отсутствие Альбиона распался треугольник сил, давно не воевали, нелюдь ослабила натиск на границы, эльфы сидят тихо в своей пустыне. Достаточно было повода, чтобы все вспыхнуло, и королева Генриетта дала этот повод.

— Возможно, возможно, информация противоречивая, — покивал Витторио.

Он обратил взор к потолку, как будто вознося молитву и произнес.

— Если не остановить пожар войны, то Халкегиния станет легкой добычей любого из врагов. Галлия и Германия примерно равны по силам, и раз никто не хочет отступать, будут сражаться, пока не обратят Тристейн в пустыню. Вряд ли Император рискнет перебросить войска с восточной границы, но все равно Германия будет чересчур ослаблена. И Галлия, с ее югом, соприкасающимся с эльфами. Нет, это надо остановить, надо остановить.

Папа покачал головой, а Джулио сказал нерешительно.

— Но раз никто не хочет прекращать войну, то как? Силой?

— Нет, армия Ромалии слишком мала для такого. Только авторитет Церкви Основателя и угроза интердикта смогут заставить образумиться власть предержащих!

— А... если угроза отлучения не сработает?

— Сработает, — спокойно ответил Витторио. — Все опять упирается в треугольник сил в Халкегинии. Галлия, Германия, Альбион и Тристейн между ними. Мелкие горные княжества Гельвеции и одиночные города не в счет, они существуют только потому, что их никому не интересно завоевывать.

— Но соотношение сил изменилось

— И поэтому мой дорогой Чезаре тебя ждет новое путешествие, на этот раз на Альбион. Альбион и Тристейн вместе сойдут за полюс силы, и теперь представь, что я объявляю интердикт тому, кто не прекратит войну.

— Ммм, — задумался Чезаре. — Все поспешат прекратить войну, чтобы не оказаться в невыгодном положении?

— Поспешат — громко сказано, потребуется подготовка, да, можно будет провести переговоры о мире в одном из горных княжеств, но в целом верно. Тот, кто не прекратит войну, окажется сразу против двух врагов, да еще и действующих с одобрения Церкви и Папы. Пока будут идти переговоры, горячие головы остынут, и сможем договориться о мирном завершении войны. Скоро Халкегинии потребуются все силы.

— Почему?

— Это тайна, которая хранит сама себя, — тихо ответил Папа, — потому что маги Пустоты рождаются раз в тысячу лет. Четыре мага приходят в этот мир, и каждый из них получает фамильяра — человека, наделенного особой силой. Так повелось от Бримира, и четыре мага, собравшись вместе, будут так же сильны, как Основатель, особенно, если соберут его реликвии, помогающие в магии Пустоты.

— Но... зачем?

— Раз в тысячу лет в Халкегинию приходит огромная беда, как будто сам мир исторгает из себя зло, скопившееся за эту тысячу лет. Только маги Пустоты способны справиться с ней, и только поэтому эльфы терпят людей, хотя будь их воля, перебили бы всех нас, не задумываясь.

— Королева Альбиона — наполовину эльфийка.

— Знаю, это очень удивительно, — улыбнулся Папа, — но в то же время это добрый знак. Знак того, что возможно, когда-то люди и эльфы смогут жить рядом, не враждуя и не испытывая смертельной ненависти друг к другу. Беда еще не наступила, но она надвигается, и Халкегиния должна быть едина, чтобы маги Пустоты смогли встать плечом к плечу против угрозы. Поэтому нужно закончить войну как можно скорее, пока все это не зашло слишком далеко.

— Понимаю, — прошептал Чезаре и воскликнул. — Я отправлюсь немедленно!

— Погоди, — удержал его Витторио. — Я должен еще обдумать письма к монархам и написать их. Отдохни, подготовься, если к новому году нам удастся собрать всех в горах Гельвеции, это будет хорошо. Не думай, что ты будешь один. К королю Джозефу и императору Фридриху я отправлю других гонцов... всем предстоит немало потрудиться. Начинать войны легко, вот останавливать их трудно.

— Да поможет вам Основатель, — поклонился Чезаре и покинул дворец.

Папа вознес короткую молитву Бримиру и задумался над текстом письма королеве Тиффании.

Глава 16

в которой Борисов и Тиффания разговаривают по — семейному, а Монморанси и Джозеф читают неприятные им письма

Королева Тиффания легким, неслышным шагом скользнула в кабинет Борисова, но ее выдала предательски скрипнувшая дверь. Рука Борисова уже лежала на рукояти Лобзика, но увидев, кто зашел, он видимо расслабился. Тиффания улыбнулась, закрыла опять скрипнувшую дверь и села в кресло.

— Неужели некому смазать дверь?

— Маленькая мера предосторожности, — пояснил Борисов, отрываясь от донесения. — Против желающих зайти бесшумно.

Он не стал вдаваться в подробности, рассказывать про "соловьиные полы" и прочие меры предосторожности из средних веков Земли, просто спросил.

— Что-то случилось? Ты не предупреждала, что приедешь.

— Это, — Тиффания заколебалась. — Это личное.

— Ого, — удивленно хмыкнул Борисов. — Личное дело от жены к мужу, или личное дело королевы?

— Ммм, — Тиффания прикусила нижнюю губу. — Оно как бы личное, но в то же время и королевское.

— Понятно, — кивнул Борисов. — Это подождет несколько минут? Кстати, о твоем появлении во дворце меня должны были известить немедленно.

— Я приказала, хотела сделать сюрприз.

— Все равно, — Борисов покачал головой. — Непорядок. Сейчас я дочитаю донесение, и займемся твоим личным вопросом, хорошо?

— Хорошо, — кивнула Тиффания. — Что-то важное?

— Срочное донесение из Тристейна. Три дня назад состоялось сражение возле озера Лагдориан.

— Лагдориан? Разве Галлия не осаждала столицу Тристейна? — нахмурилась Тиффания.

— У вас устаревшие сведения, моя королева, — усмехнулся Борисов. — Генерал Цербст все изменил, ну и конечно пара свежих флотов с солдатами из Германии, включая полк бронированных троллей. Вкратце говоря, войска Галлии были отброшены к границе, к озеру Лагдориан, где и состоялось большое сражение.

Он снова вчитался в донесение, Тиффания молча рассматривала Борисова и вид из окна, за его спиной. Борисов читал и хмыкал, что-то бормотал под нос и делал пометки в блокноте.

— Да уж, как интересно все обернулось, — сказал Борисов, откладывая письмо в сторону, и пояснил Тиффании, не дожидаясь вопроса. — В разгар сражения, дух озера вмешался и обрушил удар на магов, убив большую часть из них и смыв часть войска в озеро. Конечно, удар духа затронул только наземную часть войска, в воздухе флот Германии взял верх. Технически.

— Как?

— Флот Галлии отступил без особых потерь. Попытки атаковать озеро ни к чему не привели, дух ударил еще раз, и после этого войска Галлии и Германии быстро отступили.

— Но... это же хорошо?

— Да, — кивнул Борисов. — Герцогиня Вальер сообщает, что войска Тристейна активно отвоевывают назад захваченные земли. К сожалению, отвоевать так весь Тристейн не получится, но все равно, думаю, королева Генриетта будет рада. Так что у тебя за лично — королевский вопрос?

— Он касается королевы Генриетты, — улыбнулась Тиффания.

Борисов прищурился, переключаясь с войны на континенте, необходимости посылки еще войск, и обдумывания дипломатически-силового удара по Джозефу через семейство Вальер, на мысли о Трифонтейне. Личный вопрос и королевский, плюс Генриетта? Борисов сложил имеющуюся информацию, и пришел к выводу, что Тиффания изменила ему с Генриеттой, и теперь мучается по этому поводу, решив покаяться в грехах. Или не мучается, а предложит использовать факт личной связи в государственных интересах?

— Слушаю, — сделал приглашающий жест Борисов.

— Мы с Сиестой посовещались и решили, — Тиффания опять заколебалась, — решили, что не будем против твоей очень тесной дружбы с Генриеттой.

Борисов очень удивленно хрюкнул, услышав совсем не то, что ожидал.

— Я рад, конечно, что вы уже очень тесно подружились с Генриеттой, — сказал Борисов, и понял, что угадал.

Тиффания заметно смутилась, но не самого факта измены, а того, что ей о нем сказали, так, во всяком случае, интерпретировал Борисов. Тут же сложилась новая цепочка "причина — следствие", и подоплека решения, с которым приехала Тиффания, стала понятна. Борисов хотел уже высказаться по этому поводу, но тут же передумал. Не было никакого смысла ругаться, его жены искренне хотели ему помочь, так что следовало сдержать себя и подробно объяснить, почему Генриетта не годится.

— И я не против, чтобы вы и дальше тесно дружили, — продолжил Борисов, обдумывая на ходу, что сказать и как сказать. — Но что касается вашего предложения, тут есть проблема. Политическая.

— Вот! Я так и сказала Сиесте! — просияла Тиффания, своей радостью опять ставя Борисова в тупик. — Что тут все дело в политике, а не в... личных достоинствах Генриетты.

— Да... личные достоинства весьма королевские, — согласился Борисов. — Но женой моей она стать не сможет, значит, все это будет лишь для удовольствия. У меня есть ты, и Сиеста, и Матильда, зачем мне еще и Генриетта?

Борисов подумал и добавил.

— К тому же Агнес мне из ревности что-нибудь да отрубит, если узнает.

— Не, мы уже все с Генриеттой продумали, — махнула рукой Тиффания и тут же ойкнула, прикрыла рот ладонью.

— Даже так? — удивился Борисов. — Скажи, Тиффания, ты понимаешь, что вопрос брака сразу с пятью потребует отдельного благословения и разрешения Папы, не говоря уже о том, что Альбион при этом должен быть или сильнее остальной Халкегинии, или пребывать в союзах со всеми странами? Непростая задача, не так ли? Но если ввести сюда еще и Генриетту, королеву Тристейна, то задача становится вообще непосильной. Нарушается равновесие сил, для начала, не говоря уже обо всех последствиях. Мне придется завоевать всю Халкегинию, чтобы такое стало возможным. Вы согласны подождать еще лет... сто?

— А, то есть если мы предложим тебе не-королеву, то ты согласен?

— Пока вы все вместе не против, почему бы и нет? — ответил Борисов. — Меня устроят те... помощницы, которые устроят вас. Всех троих устроят, чтобы не было лишней вражды, хорошо? Мы, конечно, одна команда, но вопрос тут слишком деликатный, и как бы ни хотелось мне сбросить проклятие, но не такой ценой.

— Понимаю, понимаю, — закивала Тиффания, пряча довольную усмешку.

Борисов сразу насторожился. Пробежался мысленно по разговору, нет, вроде все верно сказал. Но к чему тогда усмешка? Даже если у них есть еще кандидатуры, то, что это меняет? Позицию свою он высказал, новые жены с одобрения старых, это как минимум исключит начальные конфликты. Но все же, к чему усмешка? Генриетта? Королева Тристейна, и объявление Луизы ла Вальер ее названной сестрой как часть дипломатического удара... они собираются женить его на Луизе?

Но Тиффания опять опровергла измышления Борисова.

— То есть, если бы не политика, то ты был бы не против Генриетты?

— Эээ... нет, — немного растерялся Борисов.

— Тогда послезавтра жду тебя в Трифонтейне, ближе к вечеру, — улыбнулась Тиффания, вставая.

Когда она покинула кабинет, Борисов закурил и задумался, что это сейчас было. Мысль о том, что его жены сдают его в аренду, заставила Борисова улыбнуться. После чего он докурил, еще раз перечитал сообщение о бойне возле озера Лагдориан, и начал набрасывать письмо адмиралу Маклагену, с соображениями общего характера по противодействию флоту Галлии. Дипломатический удар по Джозефу оставался в ведении королевы Марианны, а вот что касается убийства, тут предстояло еще, как следует подумать. Трудность заключалась не в том, чтобы убить Джозефа, нет. Несмотря на всю свою охрану, меры предосторожности и магическую мощь, все это оставалось на уровне средних веков. Хороший шахид с каким-нибудь магическим аналогом динамита не оставил бы от Джозефа ничего. Трудность заключалась в том, чтобы потом никто не смог связать это убийство с Альбионом вообще и с Борисовым в частности.

— Часы пока идут, и маятник качается, и стрелочки бегут, и все как полагается, — пропел Борисов под нос, выкидывая пока что из головы королев и королей.

— Ну что? — вскинулась Сиеста.

— Отлично, — ответила Тиффания, обнимая и крепко целуя ее. — Все прошло просто отлично.

— Тогда послезавтра?

— Да, послезавтра. Надо будет еще сообщить Генриетте, а пока действуем по плану.

— На какие только жертвы не пойдешь, ради Аргуса, — вздохнула Сиеста притворно.

Тиффания расхохоталась, вскидывая голову.

— Вместо мягкой королевы жесткая Агнес, такая жертва не будет забыта!

— Так что с... пятой? — улыбнулась в ответ Сиеста.

— Политика, — вздохнула Тиффания, — но уверена, мы что-нибудь придумаем!

Монморанси настороженно смотрела на Эмили, которая с глупой улыбкой протягивала ей конверт.

— Что это?

— Большой и важный дворянин пришел, сказал отдать вам, леди, — поклонилась Эмили.

— Ты видела его раньше?

— Нет, госпожа, не видела. На нем был красивый камзол с позолотой, и такой большой меч, и один глаз его был закрыт повязкой! Я бы точно запомнила его, — еще раз поклонилась Эмили.

— Он сказал что-то?

— Нет, велел отдать красивой леди из седьмого номера лично в руки, дал денежку и ушел, даже напитки заказывать не стал. Извините, госпожа, мне надо идти, мастер Скаррон очень не любит, когда мы отвлекаем уважаемых гостей нашей гостиницы, извините.

Проводив служанку взглядом, Маргарита закрыла дверь в номер и настороженно, аккуратно вскрыла конверт. Ни адреса, ничего, просто белый конверт, и она не знала, что и думать. Представители короля Джозефа и так общались с ней, без всяких записок, дело с обустройством брака двигалось медленно, ибо желающих такого же было чересчур много. Кто еще мог написать ей?

Маргарита достала письмо, написанное крупным, размашистым, несомненно, мужским почерком, и вчиталась. Пошатнулась, рухнула в кресло, ощущая, как кружится голова.

Многоуважаемая Маргарита ла Фер де Монморанси!

Вы не знаете меня, но я знаю Вас, и знаю Вас как дворянку Тристейна, готовую служить своей стране. Как представитель королевы Генриетты здесь, в Ромалии, я предлагаю Вам отказаться от сотрудничества с Галлией, и вспомнить о долге служения королеве и стране, и чести дворянина. Что бы Вы ни натворили, королева Генриетта искренне готова простить Вас, но если вы предали Тристейн, то берегитесь и бегите!

Обдумайте мои слова, и через несколько дней я снова навещу Вас, чтобы узнать Ваш ответ.

— Тебе плохо, Маргарита? — выбежал Гиш, услышав шум. — Кто он? Кто этот негодяй, что посмел обидеть тебя?

— Никто меня не обидел. Я... мне прислали письмо.

— Что в нем?

— Наше спасение, — прошептала Маргарита, — или наша смерть, пока еще не ясно.

Король Джозеф улыбнулся.

— Ах, моя верная Шеффилд, похоже, нам опять придется расстаться.

— Новое задание? Я готова, Ваше Величество, — ответила Шеффилд без промедления. — Дух озера?

— Нет, Бримир с ним, с этим кольцом Андвари, пусть германцы пробуют его достать, — отмахнулся король. — Бери Луизу и езжай с ней на юг, в мой замок неподалеку от Тулузы. Заодно будешь ближе к Ромалии, когда придет время. Мои агенты нашли след к реликвиям Бримира, но все запутанно, подождем пока... разрешения вопроса с Папой, а потом ударим.

— Ваше Величество, мне брать с собой Кирхе Цербст? Сейчас они разлучены с Луизой, начат второй этап, и требуется полный контакт, иначе она может стать... нестабильной и сожжет замок.

— Хммм, — задумался Джозеф.

Он не знал всех деталей, но из слов своего фамильяра понял достаточно, чтобы принять решение.

— Нет, пусть она останется, — сказал король Галлии. — Луиза важнее, а за мисс Цербст приглядят наши остроухие друзья. Их щитов хватит, чтобы она ничего не сожгла, и им будет небольшое наказание, за провал в Альбионе.

— Эльфы... не справились? — удивилась Шеффилд.

— Как выяснилось, наша разлюбезная королева Тиффания все же достаточно владеет магией Пустоты, чтобы эльфам не помогли их щиты, — пояснил Джозеф. — А быстро пробиться к ней они не смогли, охрана королевы встала насмерть, и эльфам пришлось отступить. Попытка захвата мужа Тиффании тоже провалилась, вместе с большей частью моих агентов на летающем острове. И даже более того, эти хитрецы нанесли ответный удар, прислали письмо.

— Письмо?

— Письмо, — улыбнулся Джозеф и кивнул. — В котором мне любезно предложили выдать названную сестру королевы Генриетты, Луизу ла Вальер, и перестать удерживать ее силой, ибо это противоречит чести дворянина и короля. Письмо пришло одновременно с эльфами, так что сегодня у меня две плохие новости.

— Когда я увезу Луизу, вы сможете честно заявить, что ее нет в вашем замке, — понимающе отозвалась Шеффилд.

— Именно, именно. А когда ты закончишь обучение... никто не сможет сказать, что я удерживаю ее силой, и сама Луиза это подтвердит. Повеселитесь там, на юге, и отправляйтесь немедленно, так, чтобы никто вас не видел, на одном из моих драконов.

— Кирхе Цербст и эльфы, — напомнила Шеффилд.

— Все настолько плохо?

— Если не дать ей сбежать, то можно будет потом работать, — подумав, ответила она. — Но потребуется дополнительное время, втрое больше, чем пропущено, при условии, что она не сорвется.

— Либо напоить ее зельями, — прищурился Джозеф.

— Это опасно, результат будет... нестабильный.

— Да, с кольцом Андвари было бы проще, — поджал уголки губ король. — Отправляйся, моя дорогая Шеффилд, эльфам и мисс Цербст о сложившейся ситуации я сообщу сам.

Глава 17

в которой на Альбионе появляется Чезаре, а Кирхе пребывает в ярости

Борисов внимательно посмотрел на грифона Счастливчика, тот, наклонив голову, посмотрел в ответ. На крыше королевского дворца в Лондиниуме было пусто и неуютно, и Борисов подумал, что надо здесь устроить уголок отдыха, рядом с посадочной площадкой для магических зверей.

— Итак, ваша стая напала на воздушного дракона, прилетевшего к Альбиону с юга, а у дракона оказался наездник, который заставил вас сопровождать его до самого Лондиниума?

— Заставил, — клекотнул грифон. — Поэтому стая выбрала меня, чтобы сообщить об этом. У нас договор!

— Видишь ли, в чем дело, — пожевал губами Борисов, — человек, подчинивший вас, не относится к Альбиону. Я не могу наказать его, не вызвав войну, в которой остров будет завоеван и ваша вольная жизнь закончится.

— У нас договор, — упрямо повторил Счастливчик. — Мы сообщаем о чужаках, нам дают еду, летаем, где хотим, никто нас не подчиняет! Этот человек нас подчинил! Стая требует наказать его!

— Хорошо, дай подумать. Давай так, удвоенный корм в сезон размножения, и я гарантирую, что этот человек больше не появится на Альбионе, хорошо? Устроит это вашу стаю?

— Устроит! — ответил грифон и взлетел.

— Ну, вот и договорились, — пробормотал Борисов, провожая его взглядом.

Затем он спустился вниз, сел в кресло и задумался. Джулио Чезаре, посланец Папы Ромалии, эффектно приземлился на своем драконе ветра, в сопровождении эскорта из грифонов, прямо перед королевским дворцом. Борисов приказал занять его пока экскурсией, и отправился на крышу, где и состоялся уже описанный разговор с грифоном. Теперь надо было что-то делать, но мысли Борисова метались между разными вопросами, начиная с системы противовоздушной обороны и заканчивая способностями Чезаре.

Выдохнув, Борисов собрался и сосредоточился. Так, система оповещения работает, это было подтверждено неоднократно, вольные грифоны, расселившись в пещерах по югу и востоку острова, выполняли свой договор. По тревоге поднимались корабли, и нарушителей перехватывали или отгоняли. К счастью, Галлия больше не пробовала напасть, а эскадра кораблей Германии очень удачно встретилась с кораблями, на которых отправлялось подкрепление в Тристейн, и не рискнула вступать в бой.

Система работает, следовательно, во всем виноваты особые способности Чезаре. Особые, потому что маги в Халкегинии в основном работают со своими зверями — фамильярами. Массированное использование летающих зверей связано было немного с другим, с отловом и дрессировкой, стайным подчинением и работой только с определенными наездниками. В любом случае, это был не тот случай, грифоны работали вольно, и значит, Чезаре подчинил их насильно. Какая-то особая магия, но какая? С этим следовало разобраться, и Борисов пометил себе поговорить с драконом Чезаре, пока сам Джулио будет вручать послание Папы королеве.

Молодой, самоуверенный, посланец Папы, особая магия, вкратце перечислил сам себе Борисов. Можно было выпить с Чезаре и попробовать разговорить, как вариант, но без особого давления. Посланец Папы означал возможность контакта с самим Папой, и по понятным причинам это было выгодно Борисову. Также через Чезаре можно было вручить свежедоставленную информацию от Скаррона, что тоже открывало простор для комбинаций и укрепления репутации.

— Срочно доставить в Трифонтейн, — распорядился Борисов, протягивая конверт секретарю. — Приготовить десяток охраны на грифонах, вылет через час. Где сейчас посланец Папы?

— Осматривает северное крыло, оябун.

— Отлично, приготовьте ближайшую гостиную, вино на столы, служанок раскованных, и мне сообщите, как будет готово.

— Сделаем, оябун, — кивнул секретарь.

Борисов быстрым шагом отправился в северное крыло.

— Папа Ромалии, — твердым голосом вещал Чезаре, глядя прямо перед собой, — очень обеспокоен непрекращающейся войной в Тристейне. Он рассчитывает на вас, Ваши Величества

"Ваши Величества" в лице трех королев: Тиффании, Генриетты и Марианны внимали. Врученный ей конверт с посланием Папы, Тиффания отдала Сиесте, стоявшей сзади. Графиня Эссексская рассеянно вертела конверт в руках, не зная, что с ним делать, и поглядывая на Джулио с легкой усмешкой. Молодой (фамильяру Папы было 17 лет), красивый, белокурый, Джулио был уверен, что производит впечатление на королев, и Сиесту это веселило. Агнес, стоявшая на шаг позади Генриетты, наблюдала за Чезаре с мрачным видом ревнивицы, на собственность которой пытаются покуситься. Дерфлингер что-то тихо полязгивал в ножнах, не мешая, впрочем, выступлению Чезаре.

Аргус Филч отсутствовал, и переговоры от лица собравшихся вела королева Марианна.

— Папа Ромалии по праву носит звание "Щит Основателя", — начала она, пожалуй, единственная, кто не остался равнодушен к виду Джулио, — и его стремление к миру находит глубокий отклик в наших сердцах. Истерзанный и залитый кровью Тристейн, его жители, ставшие жертвами амбиций Галлии и Германии, даже нам пришлось бежать из страны. Тристейн и (она кинула взгляд на Тиффанию) Альбион поддержат любую инициативу Папы, направленную на установление мира в Тристейне, и в Халкегинии.

— Ваши слова обрадуют Папу, — поклонился Джулио.

— К сожалению, — добавила Тиффания, делая жест левой рукой, — Альбион сейчас не располагает прежней силой, и не может угрожать ни Галлии, ни Германии.

— Уверяю вас, Папа предвидел это затруднение, и у него есть план, — немедленно ответил Джулио, еще раз кланяясь.

Помимо вежливости, поклоны помогали ему отрывать взгляд от собравшихся. Королевы и их сопровождающие, как нарочно, были невыносимо красивы, а наряды их, пребывая в рамках приличия, выставляли напоказ достаточно, чтобы Джулио страдал. Страдал от невозможности увидеть больше. Воспоминания о служанках в королевском дворце в Лондиниуме только разжигали дополнительно, и Чезаре ждал окончания аудиенции, чтобы вскочить на Быструю Тень и охладить себя стремительным полетом.

— Это превосходно! — воскликнула Марианна. — Вы же задержитесь в Трифонтейне, не так ли? О, это недолго, не больше двух дней.

— Как пожелаете, Ваше Величество.

Он не стал говорить, что прочитать послание Папы и написать ответ "согласны" можно за несколько минут. Можно даже не писать, он и так уже услышал и увидел все, что хотел. Но отказаться никак нельзя, Витторио отдельно подчеркнул, что надо действовать мягко, получить согласие Альбиона и Тристейна, не вызвав никакого раздражения. Все это должно было стать тем грузиком, с помощью которого Папа собирался склонить весы событий к миру.

Поэтому Чезаре еще раз поклонился, мечтая о полете.

— Итак, одной загадкой меньше, — пробормотал Борисов, затягиваясь и выпуская дым к потолку.

Дракон, на котором прилетел Чезаре, по имени Быстрая Тень, с Борисовым общался неохотно, но все же косвенно подтвердил, что посланец Папы имеет власть над магическими зверями. Бойкая служанка, подосланная к Чезаре "потереть спинку", подтвердила наличие у него загадочных рун на тыльной стороне кисти правой руки.

— Вот! — воскликнула Сиеста, перебиравшая записи.

Ворох сведений, противоречащих друг другу, слухи, обрывки, Борисов отдал распоряжение потихоньку собирать все, что касается магов Пустоты и их фамильяров, не афишируя причину интереса. Порыться в бумагах руки все не доходили, постоянно подворачивались более срочные, более нужные дела.

— Виндальв, правая рука Бога, — объявила Сиеста, напряженно вчитываясь в текст.

Борисов посмотрел на руны на своей левой руке. Даже местоположение соответствовало имени.

— Обладает властью над магическими зверями, — продолжала Сиеста, — ой, прямо как ты, Аргус!

— Я не обладаю властью, — проворчал Борисов, — а могу разговаривать с ними, это разное.

— Ну, там звери и тут звери, — рассмеялась Сиеста.

— Значит, Папа Ромалии — маг Пустоты, как интересно получается, — хмыкнул Борисов, уже не слушая. — И теория, что фамильяры магов Пустоты — люди, полностью подтверждается, в этом случае. Кто там еще по списку должен быть?

Сиеста зашуршала бумагами.

— Разум Бога и сердце Бога, — напряженно ответила она, найдя нужный отрывок.

— Как думаешь, кто у Тиффании?

— У Тиффании — ты! — с укоризной заметила Сиеста, подумала и добавила. — Ну и я, конечно же, и еще Матильда. Или ты хочешь себе две силы фамильяров?

— Да ни за что! — воскликнул Борисов. — Просто любопытно стало. Не хочет проводить ритуал Призыва, это полностью ее право, никто никого ни к чему не принуждает.

Сиеста задумалась на секунду, потом тряхнула головой.

— Итак, все четыре мага Пустоты найдены?

— Да, надо будет сообщить эльфам, — отозвался Борисов. — Даже если они в курсе, все равно жест доброй воли и все такое. Фамильяр Джозефа получается Шеффилд, его неизменная помощница и советчица. Это осложняет задачу, осложняет.

— Почему?

— Уж больно боевая, вроде нашей Матильды, просто так не справиться, а второй попытки не будет. Точнее говоря, всегда можно организовать еще попытку убийства, но после провала первой король Галлии будет настороже.

— Можно подловить его на мирной встрече, которую предлагает Папа.

— Срыв переговоров и продолжение разорения Тристейна с угрозой захвата Альбиона? — удивился Борисов. — Оно того не стоит. Была бы у меня к нему личная месть, как вон у Агнес к тем, кто сжег ее родную деревню, там да, "встретил — убей, и плевать на последствия". Но здесь и сейчас нужно действовать по-другому. Надо посидеть в тишине и обдумать всю комбинацию, с учетом новой информации и обстоятельств.

Сиеста молча вышла, оставив Борисова обдумывать интригу с Галлией и Папой.

Бидашал, вытянув руку, удерживал щит. Где-то там за ним и за стеной пламени, ярилась Кирхе, которой сообщили о разлуке с Луизой и о том, что за ней теперь будут присматривать эльфы. Шеффилд, сообщив, хихикнула и убежала, оставив эльфов разбираться с последствиями.

— Сильна, — восхищенно пробормотал Аэран.

— Такая молодая и уже квадрат огня, — поддержал Вилиор. — Проклятые люди набрали слишком много силы!

— Не забывайте, что нам нужна эта сила... пока, — добавил Бидашал. — Поэтому один из вас отправится домой, и займется выполнением соглашения.

— Нас не поймут, — тут же сказал Аэран. — Только твой авторитет и сила, и влияние, Бидашал, смогут убедить остальных.

Маг-эльф вздохнул. Стоять, удерживая щит против квадрата огня было проще, чем объяснять влиятельным главам родов, что одному из них придется расстаться с дочерью или внучкой, которой предстоит жить среди людей, на максимальном удалении от пустыни. Сам Бидашал считал, что это невысокая цена за избавление от Джозефа и Проклятия Пустыни, в конце концов, королева Альбиона полуэльфийка. Он подумал, что стоит упирать на возможность влияния на королеву целого летающего острова, исподволь намекая, что чистокровная эльфийка, конечно же, сможет затмить окружающих королеву жалких людишек. Про то, что напарница Тиффании будет де-факто заложницей, можно умолчать, а требования к эльфийке: скромность, послушание и знатность, можно списать на необходимость соответствовать королеве Альбиона. Опять же указать, что все это будет только работать на величие духа, которым эльфийка покорит королеву, а красота и так есть, все эльфийки красивы.

— Хорошо, я отправлюсь сегодня же, — ответил Бидашал, — но не жалуйтесь потом!

— Наши щиты уступают твоему, — склонил голову Вилиор, — но все же мы справимся с ней, ибо обычная магия людей слишком слаба по сравнению с нашей.

— Я устала! — заявила Кирхе, убирая огонь. — Кормите меня!

— Какая потрясающая наглость! — вскричал Аэран. — Чтобы эльф кормил человека?

— Меня кормила Шеффилд. Шеффилд нет, теперь кормите вы, — ответила Кирхе.

Аэран и Вилиор переглянулись.

— Здесь должны быть слуги, — сказал первый.

— Но разве они не должны нас видеть? — усомнился второй.

Оба подумали, что Бидашал знал это.

— Он всего час в пути, его еще можно догнать, — пробормотал Аэран.

— Так отправляйся! — рявкнул Вилиор, настороженно следя за Кирхе.

— Сладенький, не будь букой, убери щит, а я тебя поцелую в ушко! — умильно сюсюкала Кирхе.

— Вот еще! — огрызался Вилиор, не убирая щита.

— Смотри, я разденусь для тебя, — Кирхе рывком распахнула одежду, демонстрируя обнаженную грудь.

— Меня не возбуждают женщины людей, — сухо ответил Вилиор.

— Так и знала, что ты извращенец, который любит мужиков! — вскричала Кирхе. — Куси его, девочка!

Пасть саламандры сомкнулась на правом плече Вилиора, заставляя выронить палочку и убрать щит. Кирхе тут же ударила сгустком жидкого пламени, обращая волшебную палочку эльфа в пепел.

— Ну что, с одной палочкой разобрались, теперь разберемся с другой, — ухмыльнулась Кирхе, надвигаясь на Вилиора.

— Я же сказал, что

— Заткнись, — бросила Кирхе, затыкая рот эльфу и связывая его.

В процессе она лихорадочно бормотала.

— У меня три месяца не было мужчины, и все, что мне досталось, это пидор-эльф! Но ничего, и не с такими справлялись, жаль времени маловато, я бы тебя заездила до смерти. Ну, где тут твоя волшебная палочка, ага, давай вот так, ну же, что и это все?

Вилиор возмущенно промычал, что дело не в размерах, а в совершенстве очертаний, но Кирхе лишь вбила ему кляп глубже в глотку, после чего оседлала и начала быстро двигаться, не отводя взгляда от двери. Быстрый секс и бежать, бежать, бежать, пока Шеффилд отсутствует. Найти Луизу, освободить ее и... что дальше, Кирхе не знала, но была уверена, что придумает.

— Да не ерзай ты так, я же говорила, что тебе понравится! — бросила она Вилиору, наращивая темп.

Глава 18

в которой снова появляются Шарлотта и герцоги Вальер

Огромная синяя драконица плавно снижалась, держа курс на огромное поместье неподалеку от озера Лагдориан. Несмотря на бушевавшую в Тристейне войну и состоявшееся неподалеку почти месяц назад сражение, поместье выглядело целым и неповрежденным. Драконица приземлилась, разок хлопнув крыльями, и с ее шеи привычным движением соскользнула Шарлотта, даже не выпуская из рук огромный посох. Волосы племянницы короля, обычно светло-синие и расчесанные, в этот раз свисали грязными темно-синими лохмами, под цвет кожи драконицы — сильфиды. Круги под глазами, дрожащие руки, Шарлотта оперлась на посох, чтобы не упасть.

— Спасибо, — прошептала она, поглаживая бок драконицы.

Та ответно что-то проклекотала, облизнула длинным языком лицо Шарлотты.

— Новости? — спросила Шарлотта у приблизившегося дворецкого.

— Без изменений, — поклонился тот в ответ.

Шарлотта вздохнула. Слуги уже тащили еду драконице, готовились мыть ее и чистить, все по привычному для сильфиды распорядку.

— Ванна уже готова, — сообщил дворецкий, — ужин подадут сразу же после нее.

— Спасибо, Луи, — тихо сказала Шарлотта, — но вначале я навещу маму.

Поправив очки и пригладив рукой грязные волосы, она направилась в западное крыло поместья. Именно там который уже год существовала мама Шарлотты, сошедшая с ума после того как выпила зелье, предназначенное ее дочери. Своей дочерью она считала куклу, когда-то подаренную Шарлотте, а саму Шарлотту принимала за опасную незнакомку, пришедшую разлучить ее с дочерью.

Шарлотта закрыла тяжелую, массивную дверь и тихо сказала.

— Здравствуй, мама, я вернулась.

Когда она вышла из комнаты матери, то сразу ощутила запах дыма в коридоре. Что-то горело, и Шарлотта прислушалась. Нет, треска огня не слышалось, но зато доносились какие-то странные выкрики на несколько голосов. Шарлотта покрепче сжала посох и пошла в сторону, откуда доносились крики, благо ванная все равно находилась в той же стороне. Еще она отметила, что в коридорах странно пусто.

Не то, чтобы поместье кишело слугами, все-таки здесь жили опальные родственники короля Джозефа, но обычно тот же Луи поджидал ее в коридоре. Как минимум, кто-то из слуг мелькал в поле зрения, но не в этот раз. Может, кто другой и испугался бы, закричал и убежал, но Шарлотта лишь ускорила шаг. Юная магесса за свою жизнь выполнила массу заданий дяди и побывала во множестве опасных ситуаций, и опыт подсказывал ей, что либо Ирукуку почему-то взъярилась, либо на поместье напали.

Порыв ветра ударил в дверь ванной, и оттуда вырвалось пламя. Громкость криков немедленно подскочила, и Шарлотта описала спираль посохом, произнося заклинание.

— Терваз! — и порыв ветра ударил в пламя, подавляя его, пригибая к полу, отодвигая в сторону.

— Ваша светлость, не входите сюда! — донесся голос Луи, но было поздно.

Шарлотта ворвалась в ванную и застыла на месте.

— Ммм, Табита, — невнятно, из-за полного рта еды, промычала Кирхе, — заходи! Я говорила, что я твоя подруга, но твои слуги решили, что я шучу!

Кирхе сидела в ванне, полной пены, одновременно с этим пила, ела, мылась и успевала кидаться огнем, едва слуги, выстроенные вдоль противоположной стены, пытались пошевелиться. К счастью для слуг, помещение было огромным, а Кирхе пьяной, и поэтому огонь пока еще никого не спалил. В паре мест стены подгорели и дымили, распространяя легкий дымок, но основная часть пожарища и запаха приходилась на дверь, перед которой Кирхе поставила стену пламени, чтобы никто не сбежал.

— Все в порядке, Луи, — устало вздохнула Шарлотта, опуская посох. — Это и вправду моя... знакомая, ничего страшного.

— Но госпожа, она заняла вашу ванну, — упрямо ответил дворецкий, наклонив голову.

Остальные слуги бочком-бочком, вдоль стены и прикрываясь Шарлоттой, уже покидали помещение, благо ветер и пламя взаимно уничтожились, и надо было всего лишь пробежать сквозь облако дыма и гари.

— И съела ее ужин! — захохотала Кирхе. — Кстати, принеси еще вина!

— Иди, Луи, я разберусь, — кивнула Шарлотта, делая знак, чтобы ее не беспокоили.

— Ваше Сиятельство, — поклонился Луи с достоинством и развернулся.

Шарлотта махнула посохом, убирая дым и запечатывая дверь за ним, после чего развернулась к Кирхе.

— Ты в курсе, что тебя ищут по всей Галлии?

— Ага, — усмехнулась Кирхе и допила вино из фужера. — Уфф, что-то жарко!

Она вылезла из ванны и нырнула в бассейн в центре комнаты, смывая пену. Шарлотта обратила внимание, что Кирхе слегка покачивает, но палочку из руки она не выпускает.

— Что же ты, Табита? Залезай в бассейн, а то стоишь тут грязная!

— Вылезай, умойся, оденься и беги, пока сюда, в поместье не заглянул кто-то посторонний! — Шарлотта и не подумала куда-то лезть. — Я не шучу, тебя ищут, и король Джозеф пообещал лично наградить того, кто тебя поймает. Грязная я потому, что неделю участвовала в попытках найти и схватить тебя!

— С теми, кто меня найдет, будет то же, что и с остальными, — отмахнулась Кирхе, не особо слушая.

Взмах палочки, и столб ревущего пламени вырвался прямо через матовое окно под потолком.

— Бррр, что-то холодно стало, — поежилась Кирхе и опустила палочку в воду.

Вода в бассейне немедленно начала парить.

— Значит, это правда, — прошептала Шарлотта, — ты и вправду стала квадратом огня.

— Луизу куда-то увезли, ты знаешь? — крикнула Кирхе. — Я пыталась ее найти, перебила кучу народу, но никто не в курсе! Затем за мной начали гоняться, и я опять перебила кучу народу! Ни помыться, ни поесть, и я

— Сестренка!! — донесся вопль снаружи.

— У тебя есть сестра? — удивилась Кирхе.

В выбитое окно, чудом не задев остатки стекла, влетела голая девушка, с длинными синими волосами, перекувыркнулась в воздухе и плюхнулась в бассейн, подняв огромную волну и облив Шарлотту с ног до головы.

— И вправду сестра, — хохотнула мисс Цербст, удерживая впрочем, незнакомку под прицелом палочки.

— Не трожь Шарлотту!!! — зарычала та.

— Ирукуку, — вздохнула племянница короля, — все в порядке!

— Кто это? — спросила Кирхе.

— Мой фамильяр, — отводя взгляд, ответила Шарлотта.

— О, — только и смогла ответить Пламенная.

— А твоя саламандра где?

— В лесу неподалеку, мерзнет, бедняга, но у меня так все чесалось, что уже просто не было сил терпеть!

— Помылась бы в озере! — ткнула пальцем Шарлотта.

Ирукуку вертела головой, следя за разговором, но быстро заскучала и начала плескаться в бассейне, уловив, что опасности "хозяйке — старшей сестре" нет. Затем с воплем запрыгнула в ванну, и начала жамкать руками пену и отплевываться, так как шампунь оказался невкусным.

— Я устала, не мылась неделю, не ела толком и не спала столько же, мокрая с ног до головы, но все же стою и уговариваю тебя бежать, — внезапно сказала Шарлотта. — Знаешь что, Кирхе?

— Что?

— Сейчас ты оденешься, и Ирукуку отнесет тебя в Тристейн, там, неподалеку от Кале располагается лагерь войск Тристейна. В нем же находятся родители Луизы, пусть они о тебе заботятся!

— Слушай, а ты знаешь, что ближайшая помощница твоего дяди держала нас в плену и делала разные... вещи? Меня и Луизу?

Шарлотта посмотрела в сторону, но отвечать не стала, повторила.

— Собирайся и отправляйся, я и без того сильно рискую давая тебе возможность бежать.

— Чем это ты рискуешь? — насмешливо хмыкнула Кирхе.

Она вылезла из бассейна, и встала, подбоченясь, во всей своей обнаженной красоте. Шарлотта, ничуть не впечатленная, без затей подцепила Кирхе изогнутым концом посоха за ноги, роняя на пол. Посох в ее руках крутнулся и ударил Кирхе по запястью, выбивая палочку. Шарлотта подошла и встала над распростертой на полу магессой Огня.

— Я рискую жизнью своей матери, так что хватит тут трясти своими обнаженными телесами, собирайся и улетай. Ирукуку!

— Да, сестренка?

— Отнесешь Кирхе к герцогам Вальер, и прежде чем перекидываться, выйди наружу!

— А потом?

— А потом возвращайся, и если Кирхе будет тебе говорить, что надо лететь куда-то, не слушай ее.

— Погоди, а Пламя, моя саламандра? — спросила Кирхе, переворачиваясь на бок и подпирая голову рукой.

Шарлотта вздохнула, и Кирхе подумала, что вот так, снизу вверх и вблизи, она выглядит очень мило.

— Ирукуку отнесет и ее, правда?

— Конечно, сестренка! Я понесу ее в правой лапе, а когда та устанет, понесу в левой лапе, а когда та устанет

— Я поняла! — перебила ее Шарлотта.

Когда Кирхе и Ирукуку покинули купальню, Шарлотта присела на край ванны и вздохнула.

— Почему никто не хочет решать мои проблемы? — пробормотала она и начала раздеваться.

Обнаружив, что книгу "История Пап Ромалии", залило водой и шампунем, Шарлотта мысленно выругалась.

— Германия, — сказала Карин ла Вальер, интонируя слово и поглядывая на мужа.

— Цербсты, — ответил тот, то же интонируя.

— Каттлея и Элеонор в Виндобоне!

— Луиза неизвестно где!

— Мы не можем бросить войска и подвести королеву, — в унисон сказали супруги.

— Кюрлю, кюрлю? — спросила Пламя, выдыхая язычок огня.

— Давай рассуждать как... как герцоги, а не как родители, — сказала Карин. — Предложим генералу Цербсту обмен! Его дочь на две наших! И перемирие на месяц, чтобы и они, и мы могли бросить все силы против Галлии.

— Отлично, — огладил бородку Людвиг ла Вальер. — Но что с Луизой?

— Да, не успели чуть-чуть, но! — Карин многозначительно подняла палец. — Команда готова, приготовления к рейду завершены. Просто отложим, пока не найдем, куда увезли Луизу, и потом, как собирались, один удар и вся семья в сборе!

— О, дорогая, это просто превосходно! Дай, я тебя обниму!

— О, дорогой!

Звуки поцелуев и шуршание одежды. Саламандра, про которую забыли герцоги, тихо лежала в углу, сверкая глазами и выдыхая язычки пламени на озябшие лапы. На другом конце здания лежащая на кровати Кирхе мечтательно улыбнулась и разорвала контакт с Пламенем. Смотреть глазами саламандры на супружескую страсть герцогов Вальер было приятно, но Кирхе решила, что такое все же недостойно и неподобающе.

Закинув руки за голову, она представила встречу с отцом и поняла, что это будет непросто.

— Кюрлю?

— Пошло вон, животное!

Вальеры и Цербсты враждовали уже давно, по массе причин. И как соседи-дворяне из разных государств, и как маги — бойцы, и как соперники в делах любовных, много чего было за эти столетия. Эта вражда, конечно же, не сделала их друзьями, но внезапно протянула некую связь, странное доверие, основанное именно что на противостоянии в мирное время. Поэтому встреча Людвига и Карин ла Вальер и Карла фон Цербста прошла без эксцессов и неожиданностей. Обменялись дочерями и легко договорились о временном перемирии, точнее говоря, взаимном ненападении. Войска Германии не будут нападать на запад Тристейна, прочно удерживаемый герцогами. Войска Тристейна не будут совершать рейды к столице и на север страны. Устная договоренность, не требующая одобрения императора и королевы, и основанная на взаимной ненависти к Галлии, точнее к королю Джозефу.

— Тебе нужен муж, Кирхе, — заявил Карл фон Цербст, после того, как крепко обнял дочь.

Быстроходный курьер мчался на восток, к точке встречи с кораблями охраны.

— Нужен, — кивнула Кирхе, немало этим изумив отца.

Генерал готовился к длительному сражению, объяснению, что он волновался, и что нападение на Тристейн было политической необходимостью, и что много чего еще случилось, но он безумно рад живой и невредимой Кирхе. Но внезапно дочь взяла и согласилась, и мысленно Карл возликовал. Хоть какая-то польза от пропажи и плена, Кирхе за ум взялась, думал он, но радость была преждевременной.

— Моим мужем будет император Германии, — заявила Кирхе.

— Эээ

— Мой долг дворянина заключается в том, чтобы служить, — продолжала Кирхе уверенным, не терпящим возражений тоном. — Служить моему Императору во всем! В боях, государственных делах и в постели! Я поняла, что достойна этого!

— Эээ, но почему? — тупо спросил отец.

— Потому что я маг — квадрат Огня, и моя цель... моя цель... моя цель — служить повелителю! Повелитель — Император, я буду служить ему во всем!

— Хорошо, дочь, — развел руками генерал Цербст, — но ты знаешь, сколько желающих стать женой Императора?

— Когда он увидит мою силу, красоту и ум, то не устоит! — самоуверенно заявила Кирхе. — Теперь о делах, отец! Мне нужна твоя армия, чтобы освободить Луизу ла Вальер! Она моя подруга и будет вместе со мной служить Императору!

— И станет его женой? — хохотнул Карл.

— Не исключено, — серьезно ответила Кирхе. — Мы подруги, и у нас все общее, включая повелителя!

— Ладно, где ее держат?

Конечно, Карл фон Цербст не собирался давать дочери армию, но почему бы и не спросить? Потянуть время, попробовать разобраться, что не так с Кирхе. Понятно, что плен ее изменил, но он не ожидал, что настолько изменил.

— Где-то в Галлии, — безмятежно ответила Кирхе, — смогла бы найти сама, уже освободила бы ее.

— Понятно, — раздался тяжелый вздох. — Ну что же, будем искать.

Глава 19

в которой появляется еще одна принцесса, а также два мага из Академии Тристейна

Горы Гельвеции, суровые, могучие и труднопроходимые, были богаты камнями и ущельями, но очень скудны на растительность. Там же, где горы расступались, образуя долину, или били горячие источники, не давая деревьям и траве вымерзать, немедленно образовывалось поселение людей. В начале истории шла отчаянная борьба за жизненное пространство и ресурсы, горцы пробирались друг к другу в гости, резали соседей, оборонялись, заваливали ущелья, лилась кровь и долины пустели, чтобы через какое-то время наполниться новыми людьми, бежавшими из сопредельных стран: Галлии, Германии, Тристейна и Ромалии.

Со временем процесс упорядочился, каждое крупное (по меркам гор) поселение стало именоваться княжеством, провели границы по хребтам скал, ввели новый порядок разрешения споров. Если двум княжествам очень хотелось выяснить отношения, они приглашали наблюдателей из третьего и отправлялись в одно из безлюдных ущелий. Там два отряда, равных по численности, сходились в отчаянной схватке, а наблюдатели решали, кто победил. Иногда победа определялась автоматически, в связи с тем, что одна из сторон полностью погибала.

Такой образ жизни привел к тому, что жизнь горных княжеств обросла массой традиций и ритуалов, в частности касающихся приема гостя и разрешения споров в драке. Из-за скудности ресурсов жизнь ценилась, и ритуал дуэлей не предполагал смертельного исхода. Но в то же время существовали четко оговоренные условия, при которых обиду могла, что называется, смыть только кровь врага. Папа Ромалии, предлагая провести мирные переговоры в одном из княжеств Гельвеции, исходил как раз из таких моментов.

Территория одинаково чужая для всех королей и королев, воинственные горцы вокруг, для которых жизнь гостя священна. Если же кто-то из правителей решит предать и напасть, то автоматически станет врагом всех княжеств. Мелочь, конечно, по меркам Халкегинии, пускай горцы, и служили наемниками, но общая их численность в войсках была незначительной. Но все равно грузик на весы победы общей коалиции над предателем, с последующим установлением мира.

Не говоря уже о том, что отомстить такому правителю-предателю, покусившемся на жизнь гостей, станет делом чести для горцев. Поэтому можно было рассчитывать, что переговоры пройдут без ударов в спину, рассчитывал Папа. Пускай даже правители не договорятся между собой, но хотя бы остынут, и война на период переговоров будет остановлена, уже шаг к миру.

Княжество Во принимало посланца Папы, нунция Джиованни, крепкого и высокого ромалийца средних лет, уже лысеющего и не стесняющегося шутить по этому поводу. Князь Нико выслушал послание и задумчиво огладил тщательно подстриженную бороду, пригладил усы. Не было причин отказывать Папе, никаких. Пополнить казну, увеличить популярность княжества, утерев носы соседям. Даже дочку можно выгодно пристроить, короли и королевы то приедут со свитой, Джозеф и Фридрих не женаты, пока еще.

Князь не сомневался, что перед красотой его дочери не устоит никто. Длинные золотистые волосы, безупречное лицо, фигура, выпуклая в нужных местах, и в то же время не изнеженная и бледная, как горожанки. Настоящая дочь гор, крепкая и независимая, вся в мать! Собственно, Беатрис тоже присутствовала и сейчас стояла в стороне, слушая и не вмешиваясь, как и положено воспитанной девушке.

— Предложение Папы Ромалии честь для нашего княжества, — ответил князь, машинально продолжая пощипывать кончик пышного уса, — но вопрос слишком важный, его нужно обсудить с советниками. Будьте нашим гостем, ваше высокопреподобие, обещаю, что ответ будет дан так быстро, как только возможно.

Джиованни, разумеется, принял приглашение. Ответ князя означал, что он согласен, но правила приличия требовали выждать некоторое время и советники выступали тут лишь благовидным предлогом.

— Ах, это будет прелестно! — воскликнула Беатрис, оставшись наедине с отцом. — Мне срочно нужно новое платье! Самое лучшее, по последней моде!

— Дочка, да у тебя и так полно платьев, — усмехнулся князь, начиная нехитрую словесную игру в свою пользу.

— Они уже вышли из моды! Будет бал... ведь будет бал?

— Даже несколько, — кивнул князь.

— И в чем я там покажусь?

— Ты и без того прелестно выглядишь, милое платье, гармонирует с твоими длинными косами, — выдал князь дежурную фразу.

Беатрис, что называется, вздернула нос.

— Папа, там будут короли! Император Германии! Что они обо мне подумают?!

— Что ты прелестная юная принцесса? — поддразнил Нико дочь.

Формально, конечно, дочери князей не имели права называться принцессами, но так как очень хотелось, то именовались. Большим королевствами было все равно, чего там, в горах происходит. Собственно, та же Галлия или Германия легко могли бы завоевать княжества, но кусочки земли в горах были им неинтересны. Опять же, никакой пошлины за пролет над горами горцы не брали (в связи с отсутствием сильного флота летающих кораблей), и большие страны это устраивало. Этакий взаимовыгодный симбиоз.

— Ну, папа! — Беатрис топнула ногой и нахмурилась.

— Ладно, ладно, дочка, будет тебе платье, — ухмыльнулся в усы князь, многозначительно поднял палец. — Но взамен ты обязательно узнаешь, что о тебе думают короли и Император, станцуешь с ними, покажешь княжество, пока будут идти переговоры.

— Конечно, первый танец — мой! — победно заявила Беатрис.

Князь улыбнулся в ответ, думая о том, что дочка и сама все прекрасно понимает, и не упустит шанса. Конечно, будет масса соперниц, но... князь он или нет? Существует масса способов дать Беатрис преимущество, и время на подготовку есть. Пока еще посланцы Папы уболтают остальных правителей, пока согласуют все вопросы и сроки, время пройдет, пройдет. Война вроде поутихла, но преимущества нет ни у одной из сторон, что, конечно, осложняет задачу посланцам Папы.

Но зато дает время ему и княжеству подготовиться!

Отправив Беатрис к подругам, князь отправился не к советникам, а к магам из Академии Тристейна, проживающим у него уже третий месяц. Слово беженцы к ним мало подходило, скорее "решившие не сражаться". Заняв одну из башен замка, маги занялись какими-то своими исследованиями и трактатами, князь даже не вникал о чем именно. Главное, он знал, что если потребуется, маги заплатят за гостеприимство и вот момент пришел.

Профессор Академии Тристейна, Жан Кольбер, действительно решил не сражаться, и покинул Академию прямо перед ее захватом войсками Галлии. С собой он прихватил директора Османа, и теперь оба мага наслаждались видами скал княжества Во и гостеприимством князя Нико. Мышонок — фамильяр директора трудился без устали, подглядывая на радость Осману, а Кольбер продолжал работы с магией Огня, обнаружив, что камни и скалы — отличный полигон для натурных испытаний.

— Я, конечно, не специалист по магии Земли, — пригладил лысину Кольбер, — тут больше подошла бы мадам Шеврез, но кое-что сделать, конечно, можно. Против магов, которые приедут с королями, это не поможет, конечно, но от обычных людей защитит. В основном от подслушивания, от подглядывания защитить труднее.

— Тут нужен маг воздуха, — заметил Осман в сторону.

— Ммм, — князь подергал себя за бороду.

— Вам не стоит так беспокоиться, Ваша Светлость, — продолжал Осман, рассеяно глядя куда-то в сторону.

Беатрис с подругами обсуждали новое и примеряли старые платья.

— С королями прибудут маги, они сами зачаруют помещения на защиту, так всегда делается. Вот и я помню, ставил защиту на дворец в Тристейне, ох, давно это было, и поколения магов до меня трудились там же, совершенствуя защиту, улучшая ее.

— Но это выставляет меня, как хозяина, в плохом свете. Гости сами защищают себя! — воскликнул князь.

— Уверяю вас, — продолжал дребезжать Осман, тихо шмыгая носом, — никто ничего такого не подумает. Приличия предписывают принимающей стороне не следить, а приехавшим — поставить собственную защиту, это всегда так делается.

— Хорошо, — обрадованно вздохнул князь.

— Если хотите, я и мой коллега зачаруем ваши покои и покои принцессы Беатрис, — сказал Осман.

Князь принял предложение.

— Королева Генриетта тоже приедет, — заметил Кольбер, не отрываясь от размахивания посохом и процесса зачарования. — Возможно, нам стоит уехать вместе с ней на Альбион.

— Там есть красивые девушки? — спросил Осман.

— Везде есть красивые девушки.

— Тогда поедем на Альбион и возродим там Академию. Я скучаю по ней.

Кольбер только хмыкнул. При всей своей магической мощи и знаниях, директор Осман никак не мог прекратить подглядывать за девушками. Мышонок — фамильяр (Кольбер не сомневался, что Осман при проведении ритуала Призыва специально выбрал себе такого подручного) пролезал везде, где было можно и где нельзя, а уж в купальню Академии у него было с десяток ходов, позволяющих смотреть с разных ракурсов. Профессора Академии, знавшие о слабости своего директора, не возмущались только потому, что в остальном Осман наладил работу учебного заведения. Деньги поступали вовремя, крупных инцидентов не было, учебные материалы выделялись и поступали по первому же запросу, и сам процесс обучения был организован, умело, из-за чего Академия Тристейна считалась лучшей во всех странах. И в нее приезжали учиться отовсюду.

— Если Папе удастся склонить всех к миру, то можно будет вернуться в Тристейн, — задумался Кольбер. — Моя мастерская, интересно, она уцелела?

— Во всем виноваты Галлия и Германия, — рассердился Осман. — Когда вернемся в Академию, не будем принимать оттуда студентов! Только студенток!

— Для этого вначале нужен мир, директор, — сухо ответил Кольбер. — К тому же, вряд ли королеве Генриетте понравится наше решение не сражаться.

— Можно не показываться ей на глаза, — вздохнул Осман. — Я знаю замечательные чары сокрытия, никто не найдет нашу башню, даже не увидит ее.

— Никто?

— Никто.

— То есть и ваш фамильяр, и слуги, которые приносят еду и делают уборку?

Осман глубоко задумался, даже прервал зачарование и подглядывание. Кольбер тоже замолчал, размахивая посохом и вплетая магию огня в стены. Легкое тепло, исходящее от стен, как приятный побочный эффект. Тот, кто захочет подсматривать сквозь стену, будет ослеплен, если не примет мер предосторожности. Так себе защита, скажем прямо, даже линия Земли ее легко преодолеет, за счет родной стихии, но Кольбер предусмотрел еще одну хитрость. Разрыв огненного круга или его подавление тут же активируют второе заклинание, вспышку огня, предупреждающую о попытке проникновения.

Но мыслями Кольбер был далеко, он думал о том, что им скажет королева, и не находил ответа.

— Итак, — сказал Борисов, разворачивая огромный свиток, — вот ответ на вызовы завтрашнего дня. Прошу любить и жаловать, боевой корабль "Матильда", способный в одиночку уничтожать вражеские флоты и армии!

Полностью развернув свиток, разложив его на столе, Борисов добавил.

— Это не окончательный чертеж, но представление о корабле он дает.

— Матильда?

— В честь графини Южной Готы и ее боевых подвигов, — совершенно серьезно ответил Борисов.

Группа военных советников, которых Борисов в шутку окрестил своим Генеральным Штабом, вглядывалась в чертеж.

— Почему у корабля нет парусов?

— Потому что они ему не нужны, — ответил Борисов. — Корабль будет летать исключительно на камнях ветра, причем обратите внимание — особая камера в центре корабля, с усиленной броней и запасом камней. Позволяет совершить посадку даже при разрушенном двигателе, рулях, пробитом насквозь корпусе.

— То есть весь корпус корабля — металл?

— Дерево, обшитое листами металла, для начала, — ответил Борисов. — Потребуется высококачественная сталь, чтобы сделать несущий корпус корабля полностью стальным. Работы в этом направлении ведутся, но пока что вариант совмещения дерева и металла, усиленный магией. Как показали испытания, такой вариант не уступает зачарованному дереву по прочности, но требует вдвое меньших затрат по магии, и защитой могут заниматься даже маги — точки, при условии, что они работают над вот такими кусками, метр на метр.

— Но это снизит общую прочность корпуса, разве нет?

— Модульный корпус позволяет ускорить сборку корабля, — ответил Борисов, не вдаваясь в недостатки метода.

Конвейер и разбивка операций, упрощение оных до состояния, когда их смогут делать даже неопытные и неквалифицированные сотрудники. Вместо мага-треугольника на зачарование корпуса можно будет поставить пять магов-точек, и предусмотреть контроль качества. На практике, конечно, возникнет масса пробелов и ошибок, но Борисов собирался потихоньку продавливать и внедрять идею, используя постройку дредноута как испытательный полигон.

— В общем случае, предполагается, что такие вот куски корпуса будет легко заменять в бою и производить. Вес корабля увеличивается, это компенсируется увеличением количества камней ветра и их распределением. Внутреннее бронирование и разделение корабля перегородками снизит потери экипажа в случае пробития корпуса.

— Корабль напоминает яйцо.

— Так и задумано, — кивнул Борисов. — Обводы, чтобы увеличить скорость корабля. Вот здесь — бронированная рубка, из которой будет осуществляться управление. В экипаж будут входить маги Ветра, их задача снизить сопротивление воздуха при полете. Прорези для пушек, прорези для стрельбы из огнестрельного оружия и работы магов. Вот здесь люки для выпуска магических животных. Плоское дно для приземления. Вопросы?

— Это... очень большой корабль, оябун. Сколько времени займет постройка?

— С учетом доработки чертежей, переделок конструкции и выявленных недостатков — несколько лет, — спокойно ответил Борисов. — Поэтому я и сказал, что это ответ на вызовы завтрашнего дня. Но если мы сегодня не начнем над ним трудиться, то корабль никогда не будет построен. Поэтому прошу высказывать идеи и предложения!

Глава 20

в которой Борисов демонстрирует еще один козырь, а Бидашал читает лекцию

Борисов наблюдал, как Матильда размахивает рукой, сгибает ее и разгибает, наслаждаясь каждым движением. Затем она схватила палочку, ловко крутанула ее в пальцах, сделала выпад в сторону отшатнувшейся Сиесты.

— Дай я гляну, — руки Тиффании начали мягкое ощупывание плеча Матильды.

Матильда замерла, удивленно глядя на подругу.

— Все в порядке, — кивнула Тиффания.

— Ты целительница? — восхищенно воскликнула Сиеста. — А почему нам не сказала?

— Потому что я не целительница, — растерянно развела руками Тиффания. — Просто чувствую при прикосновении, что там все правильно. Просто чувствую и все!

— Видимо, это эльфийская часть дает о себе знать, — авторитетно заявила Матильда. — Иначе они не выжили бы в пустыне!

— Может быть, — Тиффания еще раз развела руками, — это проявилось недавно, уже после того, как вы забрали меня... из леса.

— Интенсивные занятия магией, твои силы развиваются, — кивнула Матильда. — Это хорошо! Что-то слышно от наших остроухих друзей?

— Пока тишина, — пожал плечами Борисов. — Но это нормально, на все нужно время, думаю, они пришлют весточку, как только смогут.

— Думаю, даже пришлют особого гонца, — хихикнула Сиеста.

— Что-то, о чем мне не сообщили?

— Нет, нет, Аргус, это сюрприз, сюрприз, тебе не надо о нем знать, — продолжала хихикать Сиеста, переглядываясь с Тиффанией.

— Ладно, тогда перейдем к делам насущным, а именно: Тристейн.

Борисов оглянулся, но в спальне Матильды карты не было, а идти куда-то не хотелось.

— В общем, опишу вкратце, — продолжил он. — Войска Тристейна с нашей помощью удержали запад страны и даже расширили свое влияние. Но дальше продвинуться не получается, сил не хватит, чтобы наступать и расширять фронт. Либо нужно официально вступать в войну и проводить мобилизацию армию Альбиона. Партизанская война в тылах армии Галлии и нападения на обозы дали возможность армиям Германии успешно провести контрнаступление, но бойня у озера Лагдориан сорвала все планы. В результате Галлия удерживает юг Тристейна, не пытаясь, впрочем, заходить дальше. По слухам, они собираются наскоком захватить запад, но что-то сомневаюсь. Герцоги Вальер и Марк Тюдор показали, что умеют воевать, а наши ответные диверсии, в той же Ла-Рошели, подорвали, скажем, так, флот Галлии. Германия по-прежнему удерживает восток и север страны, просто потому, что некому их оттуда выбивать. Центр со столицей, бывшей столицей, предоставлен сам себе, и там кишат бандиты, убийцы, беженцы, дезертиры и там же регулярно проходят стычки трех армий во время рейдов. Все избегают крупных сражений и маневрируют, и, учитывая, что уже середина ноября, скорее всего это продлится до самой весны.

Борисов посмотрел на внимательно слушающих дам и усмехнулся.

— В целом, задача выполнена — Галлия и Германия не продвинулись дальше, и не объявили Альбиону войну. Тристейн устоял в некотором роде, теперь придется потрудиться на мирных переговорах, решить вопрос Галлии, и все. У нас будет несколько лет, после которых никто не полезет на Альбион.

— Тристейн разорен, — начала было Тиффания, но Борисов тут же поднял руку.

— Все правильно, работы на десятилетия вперед, учитывая эльфийский вопрос. Но это мирная и тяжелая работа, все как полагается. Я же говорю о том, что мы удержали Альбион, не дав свалиться в новую войну, и это замечательно. Следующий год будет тяжелым, и даже избежав войны, придется потрудиться, чтобы не допустить голода и вспышек болезней. Только после этого можно будет говорить, что Альбион отошел от пропасти, не в буквальном смысле, конечно. Проблемы были, есть и будут, но сейчас мы, мы все, своим трудом оттащили Альбион от края, дали ему передышку и заслужили награду.

— Давай указ, я подпишу, — тут же встрепенулась Тиффания.

— Да это образное выражение, — отмахнулся Борисов и тут же прищурился. — Хмм, а вообще мысль верная. Наших графинь надо награждать, благо есть за что, и еще повышать, и тянуть вперед.

— Я бы хотела получить свою награду прямо сейчас, — низким голосом сказала Матильда.

— И я! — тут же воскликнула Сиеста, подпрыгнув. — Чур, я посредине!

Матильда гневно засопела, а Борисов не выдержал и громко расхохотался, упал в кресло, и продолжил смеяться, закрыв руками лицо. Тиффания, прикусив губу, поглядывала на собравшихся, как будто не зная, к кому присоединиться. Сиеста с энтузиазмом уже расшнуровывала платье, а Матильда продолжала сопеть и хмуриться. Аргус ей предлагал разные варианты удовлетворения, но она месяц терпела, дожидаясь полного выздоровления, ибо секс — это здорово, но остаться без возможности уверенно взмахивать палочкой гораздо страшнее.

Она еще могла бы принять Тиффанию, пусть и без особого энтузиазма, но Сиеста? Матильда точно знала, что бывшая служанка Академии будет громко и страстно тереться вокруг, и точно испортит всё своими энергичными движениями. Поэтому она приняла решение и рявкнула.

— Вон! Это моя награда! Свою можешь получать и посредине, мне все равно!

Борисов перестал смеяться, и хотел уже что-то сказать, сглаживая ситуацию, но Сиеста лишь хихикнула.

— Тебе очень идет, когда ты сердишься, подруга!

Тут же прянула к Тиффании и что-то зашептала ей на ухо. Королева глубоко покраснела, и неуверенно хихикнула в ответ. Матильда, нахмурившись, дала себе слово быть вдвойне осторожной, а еще лучше опять отправиться в Тристейн. Налицо явно был заговор, заговор непристойный и направленный против нее. Впрочем, Сиеста не стала больше испытывать терпение Матильды, и удалилась, уводя королеву с собой.

— Она искренне хочет, чтобы мы все были одной и дружной командой, — пробормотал Борисов, пока с него стягивали штаны.

— Почему для этого обязательно нужно лезть ко мне в трусы? — отозвалась Матильда, толкая Борисова обратно в кресло и стаскивая с себя эти самые трусы. — Почему нужно обязательно устраивать заговоры и пытаться меня переделать, подливать зелья и афродизиаки? Неужели... нельзя... просто... дружить?

— Да, вижу, ты по мне скучала, — хохотнул Борисов, под яростные движения Матильды вверх и вниз. — Только не сломай, а то тогда Сиеста точно от тебя не отстанет!

— Сделаю... тогда... себе... и залюблю ее... до смерти... чтобы... не лезла!!!

Борисов хотел еще что-то сказать, но ему заткнули рот вначале правой грудью, а потом левой, а потом опять правой.

— Я поговорю с ней, — сказал Борисов, когда Матильда утомленно встала и повалилась на кровать. — Главное, не ссорьтесь, мы же одна команда.

— Ладно, ладно, — отмахнулась удовлетворенная Матильда, и протянула руку. — Иди сюда, люби меня долго и нежно, и хватит уже о Сиесте!!

Но после второго раза Матильда сама же и завела разговор, прижавшись к курящему Борисову.

— Мы же полетим на мирные переговоры все вместе?

— Да.

— И там будет королева Генриетта?

— Конечно.

— Не боишься, что Агнес тебе голову отрубит, за то, что ты спал с ее королевой?

— Нет.

— И как она в постели?

— Странный вопрос от той, которая не интересуется девушками.

— Нууу, — протянула Матильда, — и все же?

— Она была девственницей, — вздохнул Борисов, — и боль от процесса, кажется, убедила ее, что секс с женщинами намного приятнее. Во всяком случае, больше Тиффания такого не устраивала.

— Но тебе же понравилось, а, сразу с двумя королевами? — поддразнила Матильда.

— Это ты к чему?

— Да просто так, постельные разговоры и разогрев перед следующим разом.

— Ты же знаешь, что мне разогрев не нужен, — заметил Борисов, — стало быть, ты разогреваешь себя мыслями о сексе с королевой?

— Скорее представляя себя на ее месте, ведь с Тиффанией ей понравилось?

— Да. Так что, если кому и надо бояться Агнес, так это нашей королеве. Но вообще делегация Тристейна полетит на своем корабле, так что можешь не бояться нашей воительницы, — заверил ее Борисов. — Будет любить Генриетту в свое удовольствие, раз уж та не против.

— То есть мы полетим в горы Гельвеции всего на двух кораблях? Мимо Галлии и над Тристейном? Нас не перехватят?

— Пусть попробуют, — мрачно ответил Борисов. — В этот раз бронекатер будет с нами, и истребитель тоже.

— Что?

— Истребитель "зеро", помнишь, мы его забирали в деревне, где жила семья Сиесты, после того как в столице спасли все ту же Генриетту и королевскую казну Тристейна?

— Аргус, меня тогда не было с вами!

— Да? — удивленно моргнул Борисов. — Хмм, а мне почему-то казалось, что была? В общем, это летающая машина из моего мира, могучая и быстрая. На ней я в одиночку смогу разбить дракононосец, если потребуется.

— Ого! И почему такое грозное оружие стояло без дела?

— Да никто не знал, как его применять, и нужно было топливо. Благо двигатель у него старый, высокооктановое топливо не требует, нашли нефть, провели грубый крекинг, теперь можно летать.

— Ничего не поняла, — помотала головой Матильда и оседлала Борисова. — Давай, мой могучий Грифон, взлетаем!

— Сейчас, мадам, накачаем вам полный бак! — хохотнул Борисов в ответ.

Бидашал, ощутив, что ласковые потоки солнечных лучей вымыли из него все негативные эмоции, глубоко вдохнул и поднялся. Наконец-то он был полностью уравновешен и спокоен, готов к будущим испытаниям. Вся эта... ситуация с Альбионом, потом с Джозефом, охраной и побегом, была нелегкой. Но то, что последовало потом, было еще хуже, пришлось не только уступить требованиям короля Галлии, но еще и объяснять главам эльфийских родов, почему ему пришлось поступить так. Объяснять, почему нужно отправлять чистокровную эльфийку в лапы грязных людишек. Даже вспоминать об этом было тяжело, и оставалось только радоваться, что вопрос убийства Папы не вызвал особых волнений и прений. Убить человека — такое эльфам было понятно и не требовало отдельного одобрения, а вдаваться в подробности Бидашал не стал. Просто устал уже к тому времени.

Но теперь можно было двигаться дальше, спокойно и уверенно.

Юная Лаэ Вериниэль, прекрасная, как все эльфийки, и очаровательно скромная, уже ждала его в особняке рода Вериниэль. Бидашал позволил себе несколько секунд насладиться этой очаровательной тишиной скромности, которой так недоставало громким человеческим женщинам, после чего обратился к Лаэ и ее отцу, стоящему рядом.

— Климат Альбиона, увы, ничуть не похож на наши благословенные и теплые земли. Там холодно и сыро, и тучи часто скрывают солнце целыми днями. Люди, впрочем, там так же грубы и низки, как и везде. В силу противоречивого устройства, люди Альбиона ненавидят эльфов, но восхищаются своей королевой, наполовину эльфийкой. Несомненно, она плод любви эльфа, изгнанного из наших земель, и женщины людей, что вполне соответствует низкой натуре изгнанников.

— Ваши речи на грани приличия, уважаемый Бидашал, — заметил глава рода, Бораэн Вериниэль.

— Такова цена жизни среди людей, — поклонился Бидашал, — их низменные натуры исподволь подтачивают устои даже эльфов. Но я верю, что прекрасная Лаэ, в силу своего воспитания, твердости духа и скромности сможет устоять и даже больше. Повлиять на королеву Тиффанию и показать ей величие духа эльфов, мягко и аккуратно склонить на нашу сторону.

— Несомненно, — кивнул Бораэн.

Лаэ что-то пробормотала, не поднимая головы.

— Тогда вопрос с Проклятием Пустыни будет решен, и не только, — продолжал Бидашал уверенным тоном. — Это может стать первым шагом к восстановлению мира и дружбе людей и эльфов. Правильной дружбе, когда эльфы будут направлять людей и показывать им путь к красоте и исправлению.

— Я выполню свой долг, — тихо, но твердо сказала Лаэ.

— К сожалению, я не смогу помогать вам на Альбионе и быть рядом, — отозвался Бидашал, — но помните, что ваша... подопечная — королева. Она главная над другими людьми, и на нее всегда устремлены взоры подданных, людей. Поэтому очень важно вести себя скромно и влиять на ее исподволь, не привлекая лишнего внимания. Обычаи людей достаточно просты, хоть и обширны, и пока вы будете лететь на Альбион, мой помощник введет вас, уважаемая Лаэ, в курс дела.

— Разве не вы будете сопровождать мою дочь? — нахмурился Бораэн.

— Неотложные дела требуют моего присутствия в Ромалии, увы, — с сожалением в голосе ответил Бидашал.

— Значит так, Вилиор, ты везешь Лаэ Вериниэль на Альбион и даже не думай прикасаться к ней!

— Почему я, а не Аэран?

— Потому что он уже провалил миссию по охране, вы оба провалили, но он непосредственно упустил эту огненную магессу, из — за чего возникла такая ситуация. Мне не нужен провал еще и этой миссии, а Джозеф требует, чтобы я был в Ромалии и чтобы вопрос с Папой был решен как можно быстрее! Поэтому ты возьмешь двух, нет, трех драконов, и доберешься до Альбиона со всей возможной скоростью. По дороге будешь отвечать на все вопросы Лаэ и расскажешь о людях все, что знаешь. Королеве Тиффании и ее мужу расскажешь о требованиях Джозефа и ситуации с Папой, и добавишь, нет, ничего не добавляй. Просто расскажешь, выслушаешь ответ и прилетишь в Ромалию, понятно?

— Понятно, — кивнул Вилиор. — Не дать Джозефу убить Папу и свалить все на нас, используя для этого договор с королевой Альбиона.

— Молодец!

Глава 21

где мы снова возвращаемся к Луизе, Кирхе и Монморанси

Луиза, нахмурившись, упрямо взмахивала палочкой. Заклинание не получалось, хотя она делала все правильно. Через час интенсивных попыток она все-таки сдалась и подошла к Шеффилд.

— У меня не получается, — прошептала Луиза, виновато потупившись и ожидая наказания.

Шеффилд, впрочем, не торопилась отвечать, и сердце Луизы металось от страха к надежде. Подобные эмоциональные качели сопровождали ее постоянно, и Луиза пряталась от них, создав в своем сердце островок спокойствия из тренировок в магии и мыслей о долге и служении. Но долго прятаться не получалось, все равно находилось что-то, нарушающее равновесие, и тогда ее захлестывал эмоциональный шторм, от страха до возбуждения, переплетаясь в чудовищном водовороте, и Луиза, ощущая, что тонет в нем, стремилась вернуться на свой островок спокойствия. Раньше ей еще помогала в этом Кирхе, в видениях Луизы выступающая этаким пылающим маяком, но в какой-то момент подруга пропала.

Отправилась служить повелителю, как сообщили Луизе, и сама мисс Вальер могла только вздыхать, размышляя обо всем этом. Но вздохи продолжались недолго, и она воздвигла себе новый маяк: стать достойной служения, и отправиться на подвиги, и там встретить Кирхе. Служить вместе.

— Ты произносишь заклинание верно, — сказала Шеффилд, не спрашивая, а констатируя факт.

Заклинания из молитвенника Бримира и из книг, присланных королем Галлии, магия Пустоты.

— Верно взмахиваешь палочкой, — продолжала фамильяр Джозефа, — и стараешься.

Луиза, со вспыхнувшей надеждой, улыбнулась и склонила голову.

— Следовательно, дело не в магии, а в тебе, Луиза, — продолжала Шеффилд, и сердце мисс Вальер ухнуло в бездны отчаяния.

Раз дело в ней, значит, она не справилась, а раз она не справилась, то ее накажут. Раз она не справилась, то она подвела наставницу и повелителя, и значит наказание ее заслуженно. Но все равно наказание — это больно и обидно, хотя когда наказание осуществляет наставница — это лучше, чем ничего, но когда наказание осуществляет наставница — это уже не совсем наказание, а исправление ошибок ее поведения, значит, в этот раз будет только боль и страх, и обида на саму себя, и придется стараться вдвое больше, чтобы получить награду. Награда — это хорошо, и раз наставница так хорошо награждает, то на что способен повелитель, трудно даже представить. Надо стараться и служить ему, чтобы получить награду. Но сейчас ее накажут, она не справилась.

Это были не осознанные мысли и рассуждения Луизы, а единый эмоциональный заряд, сплав, от которого ее сердце и переполнилось отчаянием. Она знала, что не справилась, и знала, что ее наказание заслуженно, и готовилась его принять, но все равно было больно и обидно, и Луиза обещала самой себе, что будет стараться еще больше, еще лучше!

— Установление связи с фамильяром, возможность слышать его ушами и видеть его глазами, это вполне естественное дело для магов, осуществивших ритуал Призыва.

Шеффилд говорила обычным тоном, и Луиза ощутила, что постепенно успокаивается, и сердце ее уже не старается выпрыгнуть из груди.

— Ритуал протягивает незримую нить между магом и его фамильяром, который, в сущности, становится частью мага, расширением его возможностей. Но то, что касается обычных Призывов, во время которых приходят магические звери, применимо к магам Пустоты лишь частично.

Она посмотрела на Луизу и поощрительно улыбнулась.

— Маги Пустоты стоят вне рамок обычных магов, они — исключения, и фамильяры их тоже исключения. Не обязательно маги, но все равно люди, получающие силы, сравнимые с магами. Связь маг Пустоты и его фамильяр не ограничивается поцелуем, скрепляющим Ритуал. Это лишь начало, в котором обе стороны влияют и изменяют друг друга. Здесь недостаточно желания, мысли мага, чтобы ощутить своего фамильяра, который радостно кинется выполнять пожелание хозяина.

— Поэтому у меня не выходит заклинание портала, д-да? Я не ощущаю фамильяра? — заморгала Луиза.

— Конечно, — кивнула Шеффилд. — Твоя связь с фамильяром — это нить, на кончике которой откроется портал, безошибочно приводя тебя к нему. Когда ты станешь сильнее и опытнее, когда полностью подчинишь себе фамильяра, когда он будет рад служить тебе, тогда ты сможешь обойтись и без портала. Твое желание увидеть его будет громом отдаваться в сердце фамильяра, но сейчас такое тебе недоступно.

— Да, — со вздохом признала Луиза, опять понурившись.

— Поэтому мы разучиваем заклинание портала, но и оно у тебя не получается. Почему?

— Я не ощущаю своего фамильяра? — неуверенно спросила Луиза.

— Да! Заклинание должно приводить тебя к фамильяру, но не приводит — ты не ощущаешь связи! Почему?

— Ну... не знаю, я видела его всего половину дня, и когда пытаюсь его представить, то, — Луиза засмущалась, покраснела, но все же продолжила, — вижу его и Кирхе вместе, в момент страсти. Мне... неприятно все это видеть.

— И образы в твоей голове смешиваются, — понимающе кивнула Шеффилд, — ты думаешь о Кирхе, а она не твой фамильяр, и заклинание не срабатывает. С этим надо бороться.

— К-как?

— Ты должна перестать думать о Кирхе и сосредоточиться на образе фамильяра, — спокойно ответила Шеффилд.

Луиза же опять ощутила эмоциональную качку. Не думать о Кирхе?! Но она ее единственная подруга! Наставница хочет, чтобы она не думала о Кирхе, без этого не будет магии! Но Кирхе! Она выполняет свой долг где-то там далеко, и мысли об этом придавали сил Луизе. Не думать о Кирхе?!

Луиза упала на колени и внезапно расплакалась.

— Н-н-накажите меня, наставница, — бормотала она сквозь рыдания, — я не могу не думать о Кирхе.

Шеффилд вздохнула и облизала губы, осознав, что здесь придется изрядно поработать, и мысленно посылая проклятия на головы эльфов и мисс Цербст, где бы та ни находилась.

Кирхе Пламенная в этот момент с удовольствием обозревала красоты Виндобоны, столицы Германской Империи. Суровый каменный город нес в себе очарование не меньшее, чем открытая и воздушная архитектура Тристейна. Война в Тристейне, Галлия, плен, все это казалось далеким, случившимся как будто во сне.

— Кирхе! — донесся голос, и юная магесса невольно обернулась.

К ней бежал юноша, смутно знакомый, неловко придерживая болтающийся на боку меч. Офицерская форма, из пехоты, и Кирхе подумала, что это кто-то из свиты ее отца. Сам Карл фон Цербст сейчас был на приеме у Императора, и губы Кирхе во время прогулки периодически искривлялись в ухмылке предвкушения. Пускай она сама не совершила особых подвигов на земле Тристейна, ибо папочка чересчур трясся над ней и отказывал в желании сразиться с галлами. Но зато сам генерал Цербст несомненно заслужил все те награды, которыми его осыплет Император, а взамен Карл выразит желание представить Кирхе повелителю, и все будет прекрасно.

— Кирхе! Я сразу узнал тебя! — воскликнул юноша, подбежав.

Магесса тут же прищурилась, испытывая досаду, что оставила Пламя в форте на окраине Виндобоны, на попечение армейских драконюхов. Саламандра отлично отваживала назойливых ухажеров, которые слетались к Кирхе, как мотыльки на огонь. Назойливость Кирхе могла простить только красивым и сильным, а подбежавший юноша был лопоух и нескладен, имел прыщи на лице и тощие руки с порезами на пальцах. Пятно от еды на мундире завершало портрет под общим названием "не нравится Кирхе, сжечь без раздумий".

— А, ты не узнаешь меня! — обрадованно растянул рот в улыбке юноша. — Я Вилли! Вилли Шнайзель, помнишь, мы в детстве играли вместе?!

Теперь Кирхе вспомнила пацана из соседнего поместья, вместе с которым и еще несколькими детьми она постоянно играла в детстве. Она тут же припомнила самый яркий из эпизодов — набег на поместье Вальер, и попытки захватить Луизу (правда, тогда Кирхе еще не знала, что это Луиза грустно сидела в лодке в озере рядом с поместьем Вальер), вмешательство старшей сестры Луизы — Элеоноры, и то, как мужественно кидался Вилли на защиту самой Кирхе.

Но все равно мысли о Луизе испортили настроение Кирхе, и это отношение она перенесла на Вилли.

— Помню.

— Ты... ты изменилась! Стала такой красавицей! — воскликнул Вилли, и тут же смутился.

Кирхе же, ступив в колею плохих мыслей, уже не могла выскочить из нее. Стала красавицей — всем им надо одного и того же — смотрят только на внешность — к Луизе никто не подходил — она там в плену.

— Скажите, герр Шнайзель, на что вы готовы, чтобы добиться моей благосклонности? — спросила Кирхе, перескакивая длинный и ненужный разговор с воспоминаниями и объяснениями.

— Я... ничего такого... просто увидел на улице и обрадовался!

— Ну да, — Кирхе улыбнулась широко, складывая руки так, чтобы полушария грудей вздулись и выглядели больше, дополнительно выглядывали из одежды.

Нехитрый трюк, освоенный Кирхе в совершенстве еще в Академии Тристейна. Мысль о том, что она освоила его, не в последнюю очередь, чтобы дразнить Луизу, только добавляла Пламенного бешенства.

— Скажи мне, Вилли, глядя прямо в глаза, как друг детства, — тут же сменила Кирхе словесный подход, неосознанно копируя уловки Шеффилд, — я же тебе нравлюсь?

— Ну... да! — Вилли старательно пытался смотреть Кирхе в глаза, но взгляд соскальзывал.

Он суетливо поправил меч на боку, палочку, одернул мундир, выпятил грудь и сказал почти твердым голосом.

— Говори, что мне нужно сделать, я готов!

— Где-то в Галлии в плену томится моя подруга. Тот, кто спасет ее, может просить меня о чем угодно, — мрачно и вкрадчиво одновременно сказала Кирхе. — О чем угодно, понимаешь, Вилли?

— Понимаю, — моргнул тот и вздохнул. — К сожалению, я на службе!

— Да нет, — издевательски расхохоталась Кирхе. — Ты просто слабак, который втайне мечтает потрогать мою грудь, но ссытся пробраться в Галлию и спасти мою подругу!

— Я! — вспыхнул Вилли, хватаясь за меч.

— Ну, давай, давай, — подбодрила его Кирхе, делая жест рукой. — Дуэль прямо здесь! В бою сможешь ухватить меня за задницу, не трусь! Не обижайся, конечно, если я, как квадрат Огня, тебя немного поджарю, ничего личного, ведь мне тебя хватать за тело совсем не хочется!

— Квадрат, — прошептал Вилли, отступая на шаг.

— Слабак! — сплюнула Кирхе, незаметно шевеля палочкой.

Выглядело это так, как будто плевок ее прожег дыру в мостовой. Прохожие, до того опасливо обходившие стороной, начали разбегаться и прятаться. Вилли, маг-точка Воды, отступил еще на шаг, проклиная момент, когда узнал Кирхе и решил подойти. Хвастовство тем, что его отправляют в самую гущу сражений в Тристейне, так и умерло невысказанным.

— Слабак! — повторила Кирхе вслед Вилли, ощущая, что легче ей все равно не стало.

Настроение немного улучшилось только вечером, когда отец сообщил ей, что она приглашена на бал, который состоится через два дня во дворце Императора, в честь посланца Папы Ромалии.

Монморанси нервно грызла пальцы на руках, проклиная себя за такое поведение и все же не в силах остановиться. С каждым днем, с каждым часом, проведенным в Ромалии, она нервничала все больше и больше. Уже не помогали горячие ванны, успокаивающие травы и шампуни, даже поедание сладостей. Даже секс с Гишем не приносил спокойствия и проходил в нервной, дерганой манере.

Все потому, что Монморанси приняла предложение от "представителя королевы Генриетты", и внезапно осознала, во что именно она ввязалась. Ей вежливо и доброжелательно объяснили, КОГО галлийцы собираются выставить виновными в будущем убийстве Папы, после чего твердо отказали в мольбах забрать ее отсюда. Монморанси не знала, но догадывалась, что затягивающиеся сроки аудиенции у Папы и провалы в установлении нужных связей дело рук "представителя" и тех, кто за ним стоит. Галлийцы злились и бесились, и Монморанси ощущала себя застрявшей между двух сдвигающихся стен. Обеим сторонам нужно было ее участие в операции, и Маргарита не могла отделаться от ощущения, что за ней наблюдают круглые сутки. Горничные в отеле, прохожие на улице, массажистка в купальне, патрульные стражи, даже собаки в подворотнях.

Единственный, кто не вызывал у нее такого чувства, был владелец гостиницы, Скаррон. Даже то, что он заглядывался на Гиша, лишь странным образом успокаивало Маргариту и отвлекало от нервозности по поводу шпионских игрищ. Конечно, это заставляло нервничать самого Гиша, но это было уже его проблемы.

— Дорогая, ты испортишь свои прекрасные пальчики! — умоляюще сказал Гиш. — Если тебе нужно погрызть пальцы, ты можешь погрызть мои, их не жалко!

— Обойдешься, — буркнула Маргарита.

— О жестокая! — воскликнул Гиш, вскидывая руку так, чтобы локоть ее закрывал лицо.

— Я вижу, что вы расстроены, — немедленно оказался рядом Скаррон, — и сердце мое разрывается от вида вашей печали! Могу ли я посоветовать вам превосходное сухое вино, с виноградников юга Галлии, которое смоет ваши горести и унесет их далеко?

Монморанси подумала, что надо было сидеть в номере и никуда не выходить. Но тогда становилось еще тоскливей. Собственно, она спустилась на первый этаж развеяться, а получилось совсем наоборот. Потом ее стукнула мысль, что напиться и забыться она еще не пробовала. Может и вправду поможет? Но вино развязывает языки, а в ее положении лишнее слово — верный путь в могилу.

Монморанси сцепила пальцы рук, сдерживая дрожь.

— Пусть принесут одну... две... три бутылки в наш номер, — ответила она.

— Ваша воля — закон для меня, — расплылся в улыбке Скаррон и тут же упорхнул.

Вставая из-за стола и делая жест Гишу, Маргарита услышала голос Скаррона.

— Мари, Мари, золотце мое, иди сюда!

Глава 22

в которой высокорожденная Лаэ Вериниэль ступает на землю Альбиона

— Тощая какая-то, — проворчала Матильда. — И прозрачная. Пальцем ткни — переломится.

— Ничего, откормим, — облизнулась Сиеста. — Зато смотри, какие миленькие оттопыренные ушки!

По вполне понятным причинам, все, что касалось эльфов, было засекречено, насколько это вообще представлялось возможным. По официальной и засекреченной версии, королева Тиффания решила наладить дипломатические связи с родственниками-эльфами, чтобы облегчить жизнь Альбиона.

Пока Тиффания и Лаэ знакомились, Борисов отвел в сторонку Вилиора. Эльфу-магу хотелось улететь и покончить уже со всем этим, но распоряжение Бидашала было четким и ясным. Не дать втянуть эльфов в убийство Папы, и подать все это как одолжение.

— Король Джозеф готовит покушение на Папу, — сказали они оба одновременно.

Борисов прищурился, глядя на эльфа сверху вниз. Причины и следствия, варианты событий вихрем проносились в его голове. Договор с эльфами лишал Джозефа сильного союзника, кидать остроухих никак нельзя было, возможность оказать услугу Папе, и расстроить планы короля Галлии. Все это сливалось в единую комбинацию, и Борисов видел, куда гнут эльфы и понимал, что его людям в Ромалии придется, что называется, таскать каштаны из огня за новых союзников. Но внезапно, в свете новой информации и обстоятельств, все это было на руку Борисову, надо было только действовать быстро и аккуратно.

— Я понял, — кивнул Борисов. — Передайте лорду Бидашалу, пусть тянет время... нет, погодите, вы сможете задержаться немного?

— Зависит от причины, — мелодично ответил Вилиор, стараясь не показывать своего раздражения.

— Предлагаю вместе отправиться в Ромалию. Тайное прибытие, сразу согласуем действия с лордом Бидашалом и проведем операцию.

Вилиор растерялся. Это было слишком... неожиданно, да и перспективы путешествия в Ромалию бок о бок с людьми, мягко говоря, не вдохновляли. Конечно, его не тянуло убивать людей, едва увидит, но все же раздражение присутствовало.

— Понимаю, даже так неприемлемо, — кивнул Борисов, неверно истолковавший паузу и выражение лица Вилиора. — Тогда я напишу послание лорду Бидашалу, а вы, лорд Вилиор, его передадите.

— Хорошо, — кивнул маг-эльф с облегчением.

— Тогда вам все равно придется задержаться немного, пока напишу послание, — дипломатично улыбнулся Борисов. — Вам и вашей спутнице стоит отдохнуть перед дорогой, обратный перелет будет долгим.

— Высокорожденная Лаэ Вериниэль останется здесь, — на автомате ответил Вилиор.

Борисов молча поклонился и отправился в свой кабинет. Цепочка причин и следствий была нехитрой, и, следовательно, появление эльфийки — работа Тиффании и остальных. Глядя на невысокую — и полутора метров не будет — и тощую эльфийку, Борисов недовольно цокнул. Могли бы и предупредить, подумал он, теперь еще надо будет думать, что скормить машине пропаганды, чтобы залегендировать эльфийку рядом с королевой. Одно дело — дипломатические контакты, другое, если в свите Тиффании будет остроухая наперсница.

Борисов понимал, что жены действовали из самых благих побуждений, но все равно, ситуация сложилась нехорошая. Вся эта история с эльфийкой и ее проживанием возле королевы вполне могла спустить в унитаз кучу усилий и денег, и работы по налаживанию машины пропаганды, призванной возвеличивать королеву Тиффанию. Водопады денег, призванные восстановить порушенную экономику, оживить Альбион, преподносились как забота королевы о подданных. Преступность искоренялась жестокими способами, священники и менестрели воспевали королеву, раскрывались заговоры и все, кто пытался нарушать спокойствие и распускать слухи, немедленно вешались после упрощенного суда. И все равно, несмотря на все это, острые уши королевы порождали нездоровое брожение в массах, о чем Борисов регулярно читал в докладах.

В такой ситуации оставлять чистокровную эльфийку возле королевы было все равно, что бродить по пороховому складу и заглядывать в бочки, освещая себе путь факелами. Но и отправить ее обратно не получится, подумал недовольно Борисов, и со вздохом переключился на обдумывание возможных способов решения проблемы.

— Я немедленно вылетаю в Ромалию, вместе с графом Эвереттом, — заявил Борисов. — Матильда, твоя помощь будет там неоценима.

— Не против, — усмехнулась Матильда.

— Придется еще залететь в Лондиниум, отдать распоряжения, — пробормотал Борисов, — чтобы вся эта машинка крутилась без меня. Я поговорил с королевой Марианной, она присмотрит за вами, слышишь, Сиеста? Обязательно передай Тиффании и Генриетте, и сама запомни: сидите в Трифонтейне, никуда не выезжайте без охраны, а если выехали, то эльфийку

— Ее зовут Лаэ!

— Лаэ-шмаэ, без разницы, — проворчал Борисов. — Ее никуда не берите! Гарнизон в замке проверенный, болтать не будут, а остальным ее видеть не надо! Прилечу обратно, будем разбираться. Не теряйте времени зря, адаптируйте ее к жизни среди людей, а то видно, что она кроме эльфов никого в жизни и не видела.

— Но зачем тебе уезжать, Аргус? — растеряно спросила Сиеста, акцентируя "тебе".

— Потому что дело очень серьезное. Провалим его, и эльфы разорвут договор, и той Цели, ради которой вы пригласили Лаэ, никогда не добиться.

Сиеста покраснела и смущенно хихикнула.

— Приеду — проверю, — пообещал Борисов и удалился.

— Ты знала? — спросил Борисов у Матильды, загружаясь в бронекатер.

Он встал к рулю, и небольшой кораблик каплеобразной формы стартовал, вертикально взмывая за облака. Матильда, разглядывающая запасы камней Ветра, отозвалась не сразу. Замок уже скрылся из вида, когда она задала ответный вопрос.

— Ты о чем?

— Об эльфийке, конечно!

— Ну, знала, да, — нехотя ответила Матильда. — Но это была идея Тиффании и Сиесты, я просто не стала возражать. Что, все плохо?

— Скажем так, — задумчиво почесал нос Борисов. — Если соберетесь сделать еще такой сюрприз, лучше скажите заранее, хорошо?

— Хорошо, — не стала спорить Матильда. — Думаю, девочки найдут, чем заняться и без нас.

— Это точно, — хмыкнул Борисов.

Лаэ, никогда в жизни не выезжавшая за пределы эльфийских оазисов, с любопытством впитывала новые впечатления. Полет на драконах, огромное море и еще более огромная земля, и еще море, и летающий остров, и летающие корабли, и вид Тиффании, каменный замок и люди вокруг, и странные запахи, и холод. Сохранять скромный и подобающий вид становилось все тяжелее, но Лаэ пока держалась, памятуя о своей высокой миссии.

Тиффания, поддерживающая дружескую беседу, видела, что взгляд Лаэ то и дело соскальзывает, в сторону грудей королевы. У самой эльфийки, стройной и невысокой, был едва ли первый размер, и то, сказать наверняка было трудно. Одежда Лаэ была достаточно просторной, чтобы скромно и деликатно скрывать фигуру. Тиффания, тихо улыбаясь в ответ, подумала, что надо устроить девичник в купальне, чтобы Лаэ смогла на людей посмотреть и себя показать.

Королева Марианна, отправившаяся сообщить своей царственной дочери о просьбе Аргуса Филча, нашла Генриетту в весьма компрометирующей позиции. Слова о том, что ей придется переехать временно в Лондиниум, так и не прозвучали, и королева Марианна тихо отступила за угол. Встала, прислушиваясь к разговору.

Агнес, услышав какой-то звук, с усилием оторвалась от губ королевы.

— Генриетта, — тихо сказала она, озираясь по сторонам, — это опасно, вот так в коридоре. Нас могут увидеть.

— Да, я... я... просто испугалась! Увидела эльфийку и... потеряла голову! Бросилась к тебе за защитой, а потом оно само... идем ко мне.

— Как прикажете, Ваше Величество, — громко сказала Агнес, прислушиваясь.

Но нет, никто не спешил убежать, не шуршал одеждой, доносились только возгласы охранника с внешней башни, и какой-то перестук со двора. Агнес опять понизила голос, ступая следом за Генриеттой.

— Вас же не пугает Тиффания?

— Она все-таки больше человек, да и привыкла я к ней, — ответила королева Тристейна.

— И к эльфийке привыкнете, — пообещала Агнес, — а будет вам мешать, я сверну ее тощую шею и спрячу так, что никто не найдет.

— Агнес! — чуть громче, немного шокировано воскликнула Генриетта, оборачиваясь.

— Ради тебя я готова на все, — решительно заявила капитан мушкетеров своей королеве.

В коридоре появилась служанка, несущая корзину с бельем, и они обе замолчали. Агнес с облегчением подумала, что никто вроде бы ничего не видел. Генриетта подумала, что в присутствии смелой, сильной и надежной Агнес, ей и самой становится легче, но немного энергичной любви прямо сейчас не помешает, чтобы страх окончательно ушел. Служанка же пожалела королеву, которой даже здесь приходится ходить с охраной.

Королева Марианна же не знала, что и думать. Она знала, что она видела, и теперь многие мелочи из прошлых месяцев представали в ином свете. Но... насколько далеко все зашло? Что она сможет сказать дочери, которая только что на ее глазах страстно целовалась с другой женщиной? И только ли с Агнес?

Через час королева Марианна покинула замок и отправилась в Лондиниум, так ничего и не сказав дочери.

— Эльфы живут в единении с природой, — вещала Лаэ негромко, но уверенно.

Время от времени она грациозным и выверенным движением опускала вилку в салат и подносила ко рту. Сиеста каждый раз думала, что потому Лаэ такая прозрачная, что ест слишком мало, и обдумывала, как бы ее подкормить, не нарушая приличий. Тиффания же думала, что Лаэ напоминает ей мелкую птичку, клюющую что-то невидимое, и поглядывающую по сторонам. Генриетта молчала и поглядывала через плечо на Агнес, которая ободряюще ей улыбалась.

— Мы не враждуем друг с другом, — продолжала она, — и ценим жизнь. Если бы все вокруг жили в мире и гармонии духа, но, увы. Поэтому наши маги охраняют покой оазисов, в дополнение к пескам пустыни, воздвигнутой в незапамятные времена первыми эльфами.

— Погодите, — не удержалась Генриетта, — пустыня Сахара создана эльфами?

— Да, чтобы эльфам не приходилось убивать тех, кто пришел с враждой, — кивнула Лаэ. — Враги не в силах добраться до наших оазисов, пески, отсутствие воды, дневной жар и ночной холод отпугивают их.

— Понятно, — пробормотала Генриетта, опуская голову.

Она прятала взгляд, чтобы не пришлось объясняться. Не стоило, конечно, вообще вылезать с вопросом, но вот иногда все воспитание и выдержка ее подводили. С другой стороны, как удержаться, если в детстве ей всегда говорили, что пустыня — это наказание эльфам. За их грехи, злокозненность, злобу, кровожадность, ненависть к людям и захват Святых Земель. Которые эльфы в своей злобе утопили в песках пустыни, лишь бы святыни не вернулись к людям. Эльфы остались жить там же, в пустыне, из жадности и глупости, и чтобы во тьме подстерегать людей, которые рискнут отправиться на поклон к святыням.

Долго еще потом юная Генриетта боялась по ночам выходить из комнаты, ей так и чудилось, что за углом спрятался эльф с хищным оскалом и огромными острыми ушами, чтобы схватить ее и утащить в пески, в одной ночнушке. Годы прошли, и детские страхи забылись... до поры до времени.

— Пустыня, несмотря на свое название, — сказала Лаэ, съев очередную невидимую порцию салата, — весьма богата жизнью, но не так, как у вас, у людей, на Альбионе. Здесь все такое могучее и пышное

Сиеста заметила, что взгляд Лаэ при этом опять уперся в грудь Тиффании, и мысленно хихикнула. Подруга-королева никого не оставит равнодушным, ни мужчину, ни женщину, ни человека, ни эльфа! Пускай Лаэ играет в скромницу, достанется всем, и Аргус будет доволен. Сиеста встревожилась было на секунду, подумав, что им неизвестно влияние афродизиаков на эльфов, и тут же успокоилась, так как Тиффанию возбуждающие средства вполне брали, а ведь она наполовину эльфийка! Но червячок сомнения оставался, и тут Сиесту осенило. Надо съездить к двоюродной сестре, уж она точно все знает про такие дела! Дядя Скаррон всегда говорил, что хороший бордель должен быть готов ко всему, так что Джессика должна быть в курсе про особенности эльфов и эльфиек.

— Конечно, у вас гораздо холоднее, но зато летающий остров! — восторженно восклицала Лаэ. — Враги сюда никогда не доберутся, и можно полететь, куда хочешь.

— Увы, — улыбнулась Тиффания, — Альбион летает по одному и тому же маршруту, то сближаясь с материком, то отдаляясь от него.

— Жаль, — искренне огорчилась Лаэ. — Мы могли бы полететь к нам в пустыню!

— Думаю, мы ограничимся полетом в купальню, — еще шире, еще дружелюбнее улыбнулась Тиффания. — Нет ничего лучше хорошей купальни с подругами!

Лаэ про себя подумала, что люди — те еще животные, раз моются всей толпой вместе, не ведая приличий, но лишь улыбнулась в ответ и милостиво наклонила голову. В конце концов, какая разница, где подавать животным пример хорошего поведения, беседы и величия духа: за столом или в купальне? Лаэ еще раз улыбнулась и отогнала от себя эти мысли. Вилиор особо предупреждал об этом, и Бидашал тоже: нет, люди не животные, а всего лишь неразумные создания, которым нужно показать свет величия эльфов.

Да, неразумные создания, но какие же у них пышные формы!

— Купание в пустыне — наслаждение, дарующее душе и телу покой, — заметила она мягко.

— Отлично сказано! — с энтузиазмом воскликнула Сиеста. — Вперед, к покою!

Глава 23

в которой Кирхе и Сиеста развлекаются, каждая на свой лад

Огненная плеть щелкнула прямо перед носом императора Фридриха, перерубая крыло гарпии. В следующую секунду император все-таки освободил меч, увязший в дереве, и перерубил гарпии второе крыло. Еще три гарпии ринулись в новую атаку, но в этот раз Фридрих не стал бить навстречу, отскочил за дерево и достал одну из тварей кончиком меча в спину. Две другие гарпии совершили переворот с кувырком на месте, моментально развернувшись и посылая в императора Германии шары бледного огня.

Фридрих небрежно взмахнул палочкой, и шары с шипением исчезли в выросшей стене воды. Струя огня ударила, пробивая стену воды, заволакивая все вокруг шипением и паром. Фридрих успел увидеть, что копье огня развеяло в прах первую из двух гарпий, а второй опалило крылья. Спрятав палочку, он снова выхватил меч и добил последнюю гарпию ударом в грудь. Таковы были неписаные правила императорской охоты: меч против когтей и зубов, магия против магии. О чем Фридрих и сказал в мягкой форме приблизившейся Кирхе Цербст.

— Жизнь моего повелителя выше любых правил! — немедленно и очень горячо воскликнула Кирхе, склоняя голову. — Накажите меня, если я оскорбила вас своим поступком, мой Император!

Она опустилась на колени, прямо на слой опрелых, подмерзших желтых листьев, посреди леса, где проходила охота. Император помедлил несколько секунд, наслаждаясь видом сверху вниз на прекрасную юную магессу. Он, в сущности, и сам был немногим старше Кирхе, поэтому вид Пламенной будил в нем пламя во всех смыслах. Охотничий костюм, перчатки, сапоги все это, по мнению Фридриха, как нельзя лучше шло Кирхе.

— Встаньте, мисс Цербст, — сказал он, протягивая руку. — Желание защищать своего повелителя и отдать за него жизнь, не то, за что наказывают.

Кирхе вскинула голову и улыбнулась неуверенно.

— За это скорее поощряют, — улыбнулся в ответ Фридрих, помогая Кирхе встать.

Краем глаза он видел, что свита перешептывается, строя догадки и предположения. Фридрих удовлетворенно подумал, что наставник был бы им доволен. Вначале бал, на котором он танцевал с мисс Цербст, затем приглашение на прогулку, теперь вот охота, совместная в каком-то смысле, убийство гарпий и особые знаки внимания. Пускай поволнуются придворные интриганы, разбившиеся на группы, каждая из которых желает сделать свою ставленницу императрицей!

Надо будет не забыть предупредить саму Кирхе, чтобы была осторожнее при дворе, отметил для себя император, и можно будет наслаждаться интригой. На дуэли никто из претенденток Кирхе не одолеет, да вообще никто из придворных. Тут нужен хороший боевой маг с передовой, но они в интриги двора не лезут, так что остаются удары в спину, слухи и попытки опорочить, испортить репутацию, и яды.

— Из ваших рук, повелитель, я приму что угодно, — ответила Кирхе.

Да, Фридрих ощутил, как кровь закипает в его жилах, и удовлетворенно подумал, что это же ощущают и придворные. Сделают ошибочный вывод, что Кирхе — будущая императрица, с соответствующими последствиями. В принципе, мисс Цербст удовлетворяла всем требованиям, кроме одного. За ней не стояла влиятельная группировка. Отца Кирхе и армию Фридрих, разумеется, не считал за отдельную силу, ибо они и так подчиняются императору без каких-либо условий.

Поэтому Фридрих решил, что из Кирхе, готовой служить, получится отличная любовница и по совместительству телохранительница. В полете на мирные переговоры и во время переговоров он насладится ее обществом и телом, дав дополнительный повод для беспокойства тем, кто мечтает связать его узами брака.

— Укажите мне ваших врагов, и я обращу их в пепел, независимо от того, кто они, — продолжала Кирхе, которая не строила интриг, а просто думала о своем долге.

Фридрих окончательно уверился, что к Кирхе надо приставить наблюдателя, чтобы ей не подсыпали яда в еду. Такое сокровище, с роскошным во всем телом, юное и к тому же невероятно магически сильное! Оставалась только одна проблема: мисс Цербст наверняка и сама собиралась стать императрицей, но Фридрих был уверен, что справится с ситуацией.

— Скоро первый день зимы, — ответил Фридрих, — в который проходят катания на коньках.

— Боюсь, я не умею кататься на коньках, — ответила Кирхе. — У меня плохие отношения с водой, повелитель.

— О, прошу вас, называйте меня Фридрих, — ответил Император. — Какие могут быть формальности между теми, кто совместно сражался с нелюдью?

Кирхе ощутила, как ее воспламеняет и охватывает вдохновение от этих слов.

— Приходите, мисс Цербст, я научу вас кататься на коньках, — улыбнулся он.

В этот же день, но уже вечером, у Кирхе состоялся разговор с отцом.

— Как прошла охота?

— Отлично!!! — почти взвизгнула Кирхе. — Это было наилучшее развлечение за... за... за всю мою жизнь! Папа, кажется, я окончательно влюбилась в Императора!

Хоть и произносилось все это мечтательным тоном, но при этом Кирхе удерживала самое серьезное выражение на своем смуглом лице.

— Ты выросла и повзрослела, дочка, — со вздохом сказал Карл Цербст. — Послушай теперь меня.

— Да?

— Двор Императора — клубок магический змей, где тебя всегда готовы ударить и укусить в спину. Мне надо возвращаться в Тристейн, к войскам, и я больше не смогу прикрывать тебя.

— Император защитит! — воскликнула Кирхе.

Генерал Цербст еще раз вздохнул.

— Просто... будь осторожнее, Кирхе, хорошо? Я чуть не сошел с ума, когда ты пропала в охваченном войной Тристейне, и не хочу потерять тебя снова! Может, ты все-таки отправишься со мной? Маг-квадрат Огня не помешает, еще как не помешает! Сможешь отомстить Галлии, поискать свою подругу, набраться боевого опыта.

— Луиза, — прошептала Кирха, с отчаянием. — Я забыла о ней! Я развлекалась, забыв, что она там страдает!

Кирхе схватилась за голову, вцепившись в волосы. Не успел Карл встревожиться таким резким переходом от радости к страданию, как Кирхе вскинула голову. Слезы катились по ее щекам, но она улыбалась.

— Император защитит. Будут катания на коньках, и я попрошу Фридриха спасти Луизу.

— На коньках? — Карл фон Цербст замялся. — Фридриха?

— О, я спасла его жизнь на охоте, — отмахнулась Кирхе, как будто речь шла о пустяках. — Император попросил меня называть его по имени, пригласил на катания и обещал научить!

Генерал Цербст закашлялся. Все это было... очень многообещающе, но и очень опасно при этом.

— Но ты прав, отец! — неожиданно воскликнула Кирхе. — Я попрошу у Фридриха боевой корабль и команду магов, и отправлюсь воевать с Галлией! Нет, спасать Луизу и воевать с Галлией, вот так!

— Молодец, какая же ты у меня выросла замечательная, — одобрительно прослезился Карл.

Про себя он подумал, что даже в Галлии безопаснее, чем при дворе, но промолчал, чтобы не портить момент.

Сиеста восхищенно обняла Джессику и воскликнула.

— Да ты прямо настоящей леди стала, сестренка!

— Уж кто бы говорил, графиня, — хихикнула Джессика. — Только и разговоров, кто эта милая красавица рядом с королевой? Ах, как бы я с удовольствием с ней познакомился и все остальное!

— Ну, прямо уж так, — засмущалась Сиеста. — И мое сердце занято!

— Да я в курсе, сестренка, — усмехнулась Джессика, — а вот аристократы Альбиона нет.

— Неужели они ведут тут столь откровенные разговоры?

— Да какая там откровенность, что ты, здесь всех обсуждают, и желающих подоить королеву Тиффанию гораздо больше. Так, проходи сюда, ага, вот мой скромный кабинет.

— С огромной кроватью! — тут же уличила Сиеста.

— Особый прием для особых гостей. Ну что ты так смотришь осуждающе? Я что, не человек? Мне тоже хочется туда-сюда, это тебе хорошо, спишь сразу с королем и королевой, а мне приходится выкручиваться в меру сил и возможностей.

— Извини, — пробормотала Сиеста, оглядываясь.

"Скромный кабинет", в сущности, был наполовину занят огромной и роскошной кроватью. Сиеста невольно подумала, что на ней поместились бы они все вместе с Аргусом, и еще осталось бы место для парочки людей. Она знала, что дела у Джессики идут, но все же "салон отдыха" ей представлялся более салоном, нежели борделем.

— У девушек все скромнее и в рабочем порядке, — заметила Джессика, уловив и поняв, о чем думает двоюродная сестра. — И я не сплю, с кем попало за деньги, если тебя это волнует.

— Просто Аргус говорил, что все это не должно выглядеть борделем.

— Да ладно, Аргусу очень понравилась постель, — отмахнулась Джессика, садясь за стол.

Сиеста застыла на месте. Джессика и Аргус? Нет, такого просто не могло быть! Но в то же время Сиеста легко могла представить, что это было. Прямо вон там, в центре огромной кровати, много раз подряд, в качестве поощрения за хорошую работу.

— О Бримир, нет, мы не спали! — вскричала Джессика. — Сиеста, право слово, как ты возле королевы находишься, если тебя так легко читать?

— Тиффания таким не занимается, — пробормотала Сиеста облегченно.

Сиеста и сама не могла понять, чем ее так возмутила мысль о Джессике и Аргусе? Она приехала к сестре за советом и снадобьями, чтобы уложить эльфийку — эльфийку! — в постель к Аргусу, при этом предварительно сама, на пару с Тиффанией, насладившись телом Лаэ. Но все равно мысль, что Джессика могла стонать под Аргусом, вызывала у Сиесты желание вскочить, топать ногами, кричать, бить стекла и отправить отряд за дядей Скарроном. Чтобы тот вернулся и вразумил распутную дочь!

Она искоса посмотрела на Джессику.

— Да не спали мы, не спали, хочешь, поклянусь чем угодно?! — закричала та. — Ему просто понравилась кровать, заметил, что такая не помешала бы в королевском замке, и всё! Разговаривали о способах сбора информации, потом он объяснял про расширение сети салонов, и перебирали персонал.

— И как? — прищурилась Сиеста. — Перебрали?

— Никто никого не щупал, если ты об этом, — сухо ответила Джессика. — Рано еще расширяться, да и вне столицы нужно по-другому все подавать, тут твой Аргус не стал со мной спорить. Уже за одно это его можно уважать, первый раз увидела высокопоставленное лицо, которое не указывало мне, как нужно вести дела!

Она хмыкнула.

— А ты, Сиеста, стала настоящей ревнивой любовницей! Всех вокруг подозреваешь!

— Аргус получит разрешение от Папы, и мы поженимся! — запальчиво возразила Сиеста.

— Конечно, сестренка, — серьезно ответила Джессика, — он может. Извини, что дразнила тебя. Так, что привело тебя в наш скромный салон отдыха? Кстати, хочешь отдохнуть и расслабиться, заодно расскажешь, что думаешь о наших... услугах?

— Я не собираюсь никому изменять!

— Ну что ты, — широко и искренне улыбнулась Джессика, — что ты! Интимные услуги только для тех, кто отдельно этого пожелает, из числа проверенных клиентов! Хотя, ты попадаешь в обе категории, но раз нет, то нет.

Она подмигнула Сиесте, и та на мгновение заколебалась, но потом тряхнула головой.

— Нет! Аргус тебе доверяет, мне этого достаточно, и вообще я не с проверкой приехала!

— Так зачем ты приехала, я прослушала?

— Мне нужен... совет, и возможно... некоторые снадобья.

— Какой срок? — тут же спросила Джессика.

— Срок чего?

— Ты не беременна?

— Нет! Хотела бы, но это потом, когда будет мир!

— Интересный подход, — одобрила Джессика. — Так что тогда?

— Ты не перебивай, дай рассказать! — стукнула по столу Сиеста.

— Конечно, конечно, все мое внимание и оба уха в твоем распоряжении!

Джессика, мечтательно глядя в потолок, произнесла.

— Да, и ты еще ревновала меня, ха-ха-ха.

— Ты по делу говори!

— Ну а что по делу, тут сказать особо нечего. Никаких секретных снадобий тебе не потребуется, обойдешься обычными.

— Точно?

— Точно-точно. Было бы у эльфов все по-другому, не родилась бы Тиффания, понимаешь? Ребенок от эльфа и женщины показывает, что эльфы и люди не слишком отличаются.

Сиеста кивнула, припомнив, что на Тиффанию все вполне действовало, да и на ощупь она не отличалась... разве что уши, но так было даже веселее!

— Но я бы посоветовала, — продолжала Джессика, — не торопиться, и вначале дать половинную дозу. Нет, даже четверть, вдруг у нее непереносимость? Если эта Лее

— Лаэ Вериниэль!

— Лаэ такая тощенькая, как ты говоришь, ей тем более нельзя слишком много... возбуждающего.

— Ой, Аргус меня убьет, — прошептала Сиеста. — Ты в-общем это, никому о ней не говори, ладно? Это не просто секрет, это секрет-секрет, никто не должен знать, что она живет там, в Трифонтейне.

— Хорошо, — кивнула Джессика, — я все понимаю, правда. Плохая репутация клиента — это всегда плохо и для заведения, как говорил папа.

— Мне показалось, или ты только что обозвала весь Альбион борделем? — рассмеялась Сиеста. — Ладно, спасибо за совет, успокоила ты меня, поеду обратно.

— Всегда рада помочь сестре, — обняла ее Джессика и прошептала на ухо. — Как будет можно, приезжайте все вместе в гости, развлечемся и отдохнем.

Оставшись одна, Джессика тихо рассмеялась.

— Моя двоюродная сестра спит с королем и королевой, и собирается соблазнить эльфийку. Ну, кто бы мог подумать, что в ее жизни будет такое?

Глава 24

в которой Папа Ромалии и король Галлии размышляют о нелюдях

Витторио Сереваре, Папа Ромалии, отложил в сторону официальное послание от одного из своих нунциев и вознес краткую молитву Основателю. Усилия по возвращению мира в Халкегинию приносили свои плоды. Княжество Во согласилось принять переговорщиков, короли, королевы и император тоже согласились приехать. Война в Тристейне продолжалась, но уже не в форме крупных сражений. Мелкие пограничные стычки, каких хватает и в мирное время, во всяком случае, на границах Германии.

Ромалия, хвала Бримиру, окружена водой, а горы Гельвеции слишком высоки и непроходимы, чтобы нелюди могли там пройти крупной толпой. Летающие, конечно, все равно перелетали, но с ними научились бороться, привыкли, ловили и приручали, научили осторожности, в общем. К югу жили эльфы, и к счастью жили мирно, но все равно угроза оставалась.

Папа знал, что мир Халкегинии велик, человечество занимает в нем лишь малую часть, и то лишь благодаря магам, сдерживающим натиск зверей и нелюдей. Поэтому маги — дворяне, по праву службы, долга и защиты остальных. Поэтому важно встречать угрозу всем вместе, сплотив человечество против угрозы. Иначе не выжить, и Церковь создана, чтобы люди не забывали об угрозе, но и не скатывались в животное состояние, не грызлись и не убивали друг друга.

Размышляя об этом, Папа невольно припомнил свой титул, "Щит Основателя". О, если бы он мог выступать щитом для всех людей, то так бы и сделал! Хотя сейчас, нельзя не признать, наступили очень мирные времена, в чем была и заслуга Церкви, и предыдущих Пап. Но эти же мирные времена, когда натиск нелюди на границы остался только у Германии, привели к войне. В прошлые моменты таких "мирных кризисов" объявлялись Крестовые походы, ставящие целью возврат Святых Земель.

Вот только заканчивалось все это, как правило, плохо. Лучшие маги и бойцы оставались в песках, худшие возвращались, озлобленные и жаждущие крови. Попытки снизить напряженность в людских государствах проваливались. Один раз, припомнил Витторио, попытка почти удалась, никто не вернулся из похода, и в государствах воцарилась тишина. Нелюди моментально вторглись, ощутив слабину. Рыболюди разоряли побережья Галлии и Тристейна, тролли стучались в ворота Виндобоны, и драконы вили гнезда на залежах камней Ветра в Альбионе. Казалось тогда, что люди погибли, но нет, нашлись герои и маги, превозмогли, отогнали нелюдь. И больше в Крестовые походы на эльфов никто не ходил.

— Джулио, что ты думаешь об эльфах? — спросил Папа у своего фамильяра.

— То же, что и другие, — ответил Чезаре, пожав плечами. — Они — враги людей, что тут еще скажешь?

— Враги людей, — повторил Витторио, качнув головой.

Да, подумал он, это верное определение. Враги людей, самые опасные из них, ибо разумны, владеют могущественной магией и ненавидят людей в ответ. Люди научились сражаться и покорять, приручать всех, кроме эльфов. Драконы, грифоны, мантикоры, тролли, великаны, и Витторио остановился, поняв, что ошибся насчет "приручать всех". Морская нелюдь, могущественная и недоступная, оставалась непокоренной. Собственно, летающие корабли стали ответом людей на провалившуюся попытку покорить моря. Рыбацкие лодки были слишком мелкой целью, но вот крупные корабли, любые, регулярно тонули и пропадали. Для защиты требовалось отправлять команду магов, и в результате выходило, что проще перевозить грузы по воздуху, чем отправлять морем.

Ну и путешествовать по суше, благо все страны, кроме Альбиона, находились на материке.

Мысли Папы невольно опять обратились к войне в Тристейне и предшествующим ей мирным годам. У людей нет врагов, и они обращают оружие друг против друга. Или это чья-то злая воля сталкивает государства и правителей? Возможно ли такое? Кому выгодно ослабление Халкегинии? Эльфы?

— Что ты думаешь по поводу королевы Тиффании? — спросил Папа.

— Она — кукла на троне, — незамедлительно ответил Джулио, — которой управляет ее окружение.

— Но все же она королева и она наполовину эльфийка, — задумчиво ответил Папа.

— За исключением ушей ничто не выдает в ней эльфийку.

— И все же, все же. Она поддержала мир, протянула руку помощи королеве Генриетте. Даже если она кукла, то значит, ее окружение желает мира, — ответил Папа. — Надо будет присмотреться к ней во время переговоров.

— Зачем? — удивился Чезаре. — Разве Альбион сейчас что-то решает?

— Ты не туда смотришь, Джулио, — улыбнулся Папа. — Тиффания может стать мостиком мира и дружбы, который мы перекинем к эльфам.

— Которых ненавидит вся Халкегиния.

— Конечно, сейчас их ненавидят, но дело Пап и Церкви — думать о будущем и обо всей Халкегинии. Если не пытаться преодолеть ненависть, то она так и останется, и однажды уничтожит человечество.

— Или человечество уничтожит эльфов, — дерзко возразил фамильяр.

— Ты опять не туда смотришь, — мягко улыбнулся Папа в ответ. — Сокрушив эльфов силой ненависти, люди останутся без врага, но с силой ненависти. Обратят ее друг на друга, и не пройдет и ста лет, как тролли будут пировать в опустевших городах, а вороны не смогут летать от тяжести выклеванных глаз. Человечеству дана великая сила, но эта же сила может его погубить, поэтому и создал Бримир Церковь, чтобы та направляла силу в нужном направлении.

— Дружба с нелюдями? Вас не поймут, Ваше Святейшество, — пробормотал Джулио.

— Не дружба, преодоление ненависти, — ответил Витторио. — Сила, опирающаяся на разум, магия, направляемая Церковью. Вряд ли даже наши внуки увидят результат, но если сегодня не сделать первый шаг, то и через тысячу лет ничего не изменится.

Джулио пробормотал что-то еще, но уже неразборчиво. Конечно, Папа — это Папа, и маг Пустоты к тому же, но взять и забыть все ненависть и пролитую кровь? Всех убитых нелюдью, эльфами, особенно эльфами? Тут Джулио смутился, сообразив, что эльфы давно уже не показывались из своей пустыни, и никого вроде бы не убивали. Но все равно, в прошлом же убивали? Вот, значит кровожадные, и хотят всех убить.

— Да, пожалуй, я выступлю с публичной проповедью на эту тему, — тем временем сказал Витторио. — В день зимнего поворота, самый короткий день в году, через две недели. Это станет прекрасной прелюдией перед отъездом в княжество Во на мирные переговоры.

— Превосходно, — немедленно отозвался Джулио.

В подбитом мехом плаще, теплом вязаном свитере и шапочке, король Джозеф стоял на стене одного из своих замков. Здесь, в тридцати километрах от Лютеции, столицы Галлии, было пусто и безжизненно. Голые деревья, замерзшая река, мрачно-серые свинцовые тучи, сыплющие снегом, и никого вокруг. Ну, почти никого.

— Ваше Величество, я прибыла по вашему зову, — склонилась Шеффилд.

— Что с Луизой? — немедленно спросил Джозеф, не поворачивая головы.

Он поглаживал бороду, не отрывая взгляда от медленно белеющего пейзажа за стеной замка.

— Она готова служить вам, мой король, — ответила Шеффилд.

— Она смогла открыть портал к своему фамильяру?

— Нет, пока ей это не удалось.

— Значит, она не готова служить мне, — пожал плечами Джозеф.

— Я передам ей.

— Передай, передай, — отозвался король Галлии, думая о своем.

Через неделю Папа выступит с публичной проповедью. Устранить его, свалив вину на эльфов, это сорвет мирные переговоры и вызовет волну ненависти к остроухим. Джозеф уже давно подозревал, что эльфы не собираются служить ему, как обещали, и такой финальный аккорд позволит ему разорвать союз с максимальной выгодой. Луиза готова ему служить, через ее фамильяра заполучить Тиффанию и потом разыскать в Ромалии переродившегося четвертого мага Пустоты.

Альбион рухнет под новой волной междоусобиц, Тристейн и без того разгромлен, Германия не устоит перед мощью трех магов Пустоты. Объединив страны под своей волей, сплотив их под лозунгом отмщения эльфам, разгромить эльфов. Пройтись повсюду, огнем, мечом и магией выжигая нелюдь, чтобы на землях Халкегинии жили только люди. Его план почти сорвался, когда Альбион вернулся к монархии, а кольцо Андвари так и осталось в озере Лагдориан. Насколько легче было бы, будь оно в руках, но истинно упорный король не сдается после первой неудачи. Атака на Папу и последующая оккупация Ромалии под видом защиты принесут ему возможность добыть другие реликвии Бримира и тем самым усилиться.

Эльфы же... что ж, туда им и дорога! Предавшие его не должны жить!

— Вы вызывали меня, чтобы спросить, что с Луизой? — рискнула уточнить Шеффилд после долгой паузы.

— Это очень важно, — ответил Джозеф, не вдаваясь впрочем, в подробности.

— Может быть ее привезти обратно, в окрестности Лютеции?

— Нет, — отрезал король, после чего все же добавил. — Только после мирных переговоров, которые, надеюсь, не состоятся. К тому времени, королева Тиффания уже должна быть под твоей рукой, Шеффилд, и думаю, Луиза обрадуется новой подруге, взамен утраченной.

— Исчезновение королевы вполне может сорвать переговоры, — добавила Шеффилд.

— Да-да, главное не допустить мира, — опять задумался о своем Джозеф.

Мир — это значит начинать все сначала. Снова разжигать вражду в Халкегинии, снова искать способы объединить все страны под своей рукой, чтобы повести их на истребление эльфов. Во второй раз будет проще, страны ослаблены, маги Пустоты будут в его руках, но все равно — потеря времени! Эльфы, возможно, перейдут от беспечности к боевой готовности, заподозрив неладное. Нет-нет, надо чтобы все считали их виновными в смерти Папы. Эльфы не сумеют подготовиться к отпору, занятые своим Проклятием Пустыни.

Отправить Шеффилд в Рому? Нет, Луиза все же важнее.

— Я же объяснял тебе план, моя дорогая Шеффилд?

— Да, Ваше Величество. Луиза старается изо всех сил.

— Не получится с ней, как с этой, огненной

— Кирхе Пламенная, — подсказала Шеффилд.

— Вот-вот. Можешь гордиться ей, — неожиданно рассмеялся Джозеф, — она уже в Виндобоне и собирается стать императрицей!

Шеффилд недовольно поджала губы. Все шло прекрасно, Кирхе сейчас бы очень пригодилась, во всей этой ситуации с фамильяром Луизы! Учитывая важность магов Пустоты, не исключено, что Джозеф наградил бы ее, верную Шеффилд... своим вниманием. В конце концов, хозяин и фамильяр связаны незримыми узами, не так ли?

— Это нам на руку, — оборвал смех Джозеф. — Будет разжигать во Фридрихе ненависть, и подталкивать к войне! Возможно, с Германией пройдет еще легче, чем я рассчитывал! Но все равно — Луиза ла Вальер, вот твоя задача! Наказывай ее, вдохновляй, делай и то, и другое, обещай, что угодно, но пусть выполнит, что должна! Мало срыва переговоров, нужны маги Пустоты... чтобы эльфы убежали в свою пустыню, поджав хвост. Ничего, придет день, и все они исчезнут!

Джозеф сжал кулак, и Шеффилд восхищенно улыбнулась, после чего поклонилась и отбыла обратно на юг Галлии. Долгий перелет сюда и сразу же обратно, тяжелая и холодная дорога, но Шеффилд все равно радостно улыбалась. Ее король, во всех смыслах этого слова, в планах, делах и заботах, и она помогает ему! Что еще надо для счастья? Разве что добиться от Луизы портала и вызова фамильяра, вместе с третьим магом Пустоты?

— Такое чувство, как будто кто-то пытается дозвониться до меня, — пожаловался Борисов Матильде.

— Что сделать? — удивленно заморгала та. — Дозвониться? Бьет в колокол? У тебя шумит в голове? Это, наверное, долгий перелет виноват!

— Да нет, с головой все в порядке, как будто за ниточку дернут и отпустят, — попытался объяснить по-другому Борисов.

— Ммм, это плохо, — тут же насторожилась Матильда. — Кто-то пытается найти тебя, магически.

— Может эльфы? Вилиор уже должен был добраться, — предположил Борисов.

— Может и эльфы. А может кто из врагов, король Джозеф, например, а?

— Есть щиты от магического поиска? — тут же спросил Борисов. — От подглядывания и прослушивания точно есть, а от поиска?

— Боюсь, тут немного другое, Аргус, — почти прошептала Матильда. — Сейчас дергает?

— Нет, вообще последний день не дергало, думал, прошло, а оно снова, вот и пожаловался, — ответил Борисов.

— Сними перчатку с левой руки.

Она уставилась на руны, которые через минуту слегка засветились и тут же погасли.

— Так я и думала, — вздохнула она. — Надевай перчатку обратно.

— Меня ищет Луиза, да? — мрачно уточнил Борисов. — Через связь с фамильяром? И от этого не закроешься и не защитишься?

— Да на все вопросы, — кивнула Матильда. — Никуда не ходи один, может так она не сможет тебя призвать?

Борисов, у которого были свои соображения на этот счет, лишь кивнул в ответ.

— Оябун, — негромко сказал Эверетт, стоявший в сторонке и делавший вид, что не слушает. — У нас гости.

— Ага, Бидашал получил послание, — тут же оживился Борисов, видя, как из леса выходят эльфы и приближаются к бронекатеру.

— Но Аргус

— Потом, — отмахнулся Борисов. — Мы сейчас может что-то сделать? Не можем. Значит, займемся более важным вопросом, Папой Ромалии и будущим Альбиона.

Матильда хотела возразить, но остановилась. Вздохнула и крепче сжала палочку, на всякий случай.

Глава 25

в которой Борисов снова встречается с Маргаритой и Гишем, а герцоги Вальер действуют

Маргарита пьяно рассмеялась.

— А я вас знаю! И... Гиш, иди сюда!

— Дорогая, ты опять пьешь?

Затем он увидел Борисова, сидящего на диване напротив столика, и побледнел. Рука его потянулась к палочке, Борисов дернул щекой и погрозил пальцем. Гиш вздохнул и отдернул руку.

— Хочу и пью! — ответила Маргарита. — Так жить легче!

Дверь за спиной Гиша открылась, он обернулся и удивленно воскликнул.

— Мисс Лонгвиль!

Борисов посмотрел удивленно на Матильду, та отмахнулась и бросила.

— Академия Тристейна.

— Да-да, — оживился Гиш, — вы так внезапно исчезли! Директор Осман очень переживал!

— За вид моих трусиков он переживал, — хмыкнула Матильда, — а не за меня.

— Он и з-за мной подглядывал! — сообщила Маргарита, наливая себе еще вина. — Гиш, хочешь посмотреть на мои трусики? Дир-ректор их видел, к-король Галлии их видел, ты теперь посмотри!

— Ее можно протрезвить? — спросил Борисов у Матильды, которая уселась рядом.

Та усмехнулась и протянула пузырек с жидкостью ядовито-зеленого цвета.

— И что, от этого она протрезвеет? — удивился Борисов.

— Нет, ее пронесет из всех отверстий, — мрачно ответила Матильда, — а вот уже потом она протрезвеет.

— Ну что, сам зальешь и отнесешь ее в ванную, или это мне сделать? — спросил Борисов у Гиша.

Тот подумал, подумал, взял пузырек и потащил Маргариту в ванную. Монморанси обнимала его и пыталась на ходу раздеться, чтобы показать "свои трусики, а то все их видели, а ты нет!".

— И что мы здесь делаем? — спросила Матильда, зевнув.

Из ванной доносились ласковые уговоры. Что-то звякнуло.

— Смотрим на будущих героев Ромалии, — небрежно ответил Борисов.

— Эти? — Матильда указала глазами в сторону ванной.

Оттуда немедленно донеслись звуки, которые издают при безудержной рвоте. Что-то фоном бубнил Гиш.

— Спасители Папы, а как же, — хмыкнул Борисов. — Скаррону и его девушкам надо дать премию, да и Эверетту с людьми тоже.

— Бидашалу еще дай, и самому Папе, — заметила Матильда. — О чем вы там полдня разговаривали?

— Это секретный секрет королевского уровня, — совершенно серьезно ответил Борисов. — Вот станешь королевой, обязательно расскажу.

— То есть ты расскажешь Тиффании, а она мне и Сиесте, но будет это только тогда, когда вернемся на Альбион? — расшифровала Матильда.

— Точно, только не на Альбионе, а в горах Гельвеции, — уточнил Борисов. — Генриетта и Тиффания прибудут туда с Альбиона, а мы отсюда.

— Вместе с Папой?

— Возможно, — пожал плечами Борисов.

Звуки рвоты внезапно прекратились, слышно было, как журчит что-то и бормочет Гиш.

— В любом случае, все зависит от того, успеем ли мы накрыть людей Джозефа до покушения на Папу. Их планы привязаны к этим двум школьникам, поэтому они — герои, которые спасут главу Церкви.

— А о чем вы еще договорились? — невинно спросила Матильда.

Борисов лишь усмехнулся в ответ. Он не рассказывал, не потому, что это был ужасный секрет, просто дразнился. После договоренности с Папой и реально замаячившей на горизонте перспективы снятия проклятия, у Борисова было удивительно легкое и приподнятое настроение. Он знал и чувствовал, что ему все по плечу: спасти Папу, спасти мирные переговоры и спасти самого себя.

— Не скучаешь по Академии Тристейна? — спросил он Матильду.

— По огромному зданию, наполненному школьниками — магами, у которых гормоны льются из ушей? С огромными и странными фамильярами? Работе у старого мага, который любил подглядывать за мной? Положению простолюдинки и воровству по ночам?

Она посмотрела прямо в глаза Борисову и ответила спокойно.

— Нет, не скучаю. Не буду спрашивать того же у тебя.

— Не спрашивай, магических школ в моей жизни было более чем достаточно, — дернул щекой Борисов, апеллируя к воспоминаниям Филча о Хогвартсе.

— Надо было взять с собой два десятка моих магов и полсотни бойцов Жан-Поля, — заметила Матильда, откидываясь на спинку дивана. — Мы бы этих покушателей на Джозефа разделали бы в два счета!

Звуки из ванной прекратились, за исключением тихого голоса Гиша и шуршания одежды.

— Это выглядело бы как давление с позиции силы, — ответил Борисов.

— А на самом деле ты просто воспользовался первым же предлогом и сбежал от жены, — хохотнула Матильда, тыкая Борисова в бок.

— Ты чем-то недовольна?

— Да нет, все нормально, но сбежал же, а? Ну признайся, признайся, признайся!

— Не веди себя как школьница, тебе не идет, — подколол в ответ Борисов. — Для вас же стараюсь! Кому доверить переговоры с Папой? Момент тоже нельзя было упускать, раз уж еще и эльфы подтвердили намерения Джозефа, то значит, нужно было действовать быстро.

Матильда лишь хмыкнула в ответ. Она и сама не понимала, почему дразнит Аргуса всеми этими множественными... отношениями. Идея с эльфийкой воспринималась ей как "нужно для дела", при этом представить эту щуплую пигалицу с острыми ушами влюбленной в Аргуса у нее не получалось. Как скромно стоящую в сторонке жену второго плана — вполне, а вот как страстную и влюбленную в Аргуса, работающую на общее дело — нет.

— Эльфы, — сказала она, растягивая слова. — Не окажется ли так, что договор принесет нам больше проблем, чем пользы?

— Несомненно, — кивнул Борисов. — Но тактически договор нам выгоден... ага, наконец-то!

Придерживая Маргариту, растрепанную, красную, воняющую, в наспех застегнутой одежде, Гиш медленно вел ее, шаг за шагом. Борисов налил ей воды и сказал Гишу.

— Слушай и запоминай, ибо ваше будущее семейное счастье зависит от этого.

Гиш, нахмурившись, сосредоточился и собрался, приготовившись запоминать.

— Хорошая работа, мэтр Скаррон. Завтра у вас появится новый постоялец, граф Эверетт.

— Понимаю.

— Если все дело выгорит, то награда будет... соразмерной.

Когда они покинули "Королеву красоты" через черный ход, предварительно приняв меры предосторожности, чтобы их не узнали, Матильда спросила с любопытством.

— И что, в твоем понимании соразмерная награда?

— Каждому того, что он или она хочет, — ответил Борисов, оглядываясь. — Скаррону денег и больше борделей, девкам его мужей с титулами.

— Женитьба на шлюхах? Серьезно?

— Не на шлюхах, — хмыкнул Борисов, — а на красавицах из королевского пансионата для простолюдинок, за которыми казна дает хорошее приданое. Бедных и старательных дворян, готовых грызть землю зубами, лишь бы пробиться выше, у нас хватает. Вон, хотя бы у Жан-Поля в его отряде! И пускай плодятся и размножаются на здоровье, всем полезно, а их мужьям еще и приятно.

Когда они уже почти дошли до гостиницы в центре Ромы, Матильда спросила.

— Серьезно? Королевский пансионат для простолюдинок?

— Предельно серьезно, — ответил Борисов. — Личное дворянство за заслуги, у любого простолюдина будет шанс подняться выше. Но придется, как следует поработать и заслужить, и человек будет жилы рвать на благо Альбиона, добровольно и с песней! Социальные лифты должны работать, к общей выгоде.

Говорить, что он просто собирается повторить дело Петра Первого, Борисов не стал, слишком долго пришлось бы объяснять, вдаваться в историю, и, в сущности, проговорить несколько часов без особой пользы.

— Мы же все поднялись вверх, — добавил Борисов с улыбкой, — дадим шанс и другим!

Карин ла Вальер была очень сердита, и поэтому по комнате гулял сквозняк. Марк Тюдор ежился и с тоской поглядывал за окно, на заснеженные крыши Кале.

— Вы же официальные представители королевы Генриетты! — прибег он к последнему аргументу. — Где это видано, чтобы герцоги, королевские наместники, бросали все и отправлялись к врагу?!

— Здесь нет герцогов, — прошипела Карин. — Здесь есть родители, дочь которых силой удерживается в плену уже четыре месяца! С Германией перемирие, с Галлией вялые стычки, справитесь и без нас!

— Дорогая, — положил ей руку на плечо Людвиг. — Граф Тюдор, вы можете отправить флот, разгромить Галлию и спасти нашу дочь?

— Нет, не могу, — в очередной раз повторил Марк, — но

— Значит, тогда будем действовать мы, — перебил его Людвиг. — У нас все было готово еще два месяца назад, но затем Луизу увезли, и поэтому рейд пришлось отложить. Сейчас никто не будет затевать крупных сражений, зима, близятся переговоры в Гельвеции, сами знаете.

— Но это же не повод отправляться вам лично!! — взвыл Марк. — Оябун с меня голову снимет, если с вами что-то случится!

— Да ничего с нами не случится! — стукнула Карин руками по столу, и сквозняк рассержено распахнул окна. — Мы в такие рейды ходили, когда вы еще не родились, граф!

Сквозняк закрыл окна, с громким дребезгом.

— Формально вы подчиняетесь нам, граф, — добавил Людвиг. — Мы оставим вместо себя людей, все равно большая часть Тристейна под пятой завоевателей. Спасем свою дочь, которая, не забывайте, названная сестра королевы Генриетты! Это будет огромное достижение, и если нам встретится король Джозеф, мы его убьем, не задумываясь!

— А еще лучше, просто перекладывайте всю ответственность на нас, Марк, — хищно улыбнулась Карин. — Мы сами ушли и растворились где-то там, в неизвестном направлении.

— Может, возьмете корабль? — печально спросил граф Тюдор, думая только о том, что ему скажет начальство, там на Альбионе. — Или пару крепких драконов?

— Кормежка, сон, придется спускаться вниз и привлекать внимание, — ответил Людвиг. — Наша главная сила, скрытность и незаметность. Корабль тоже привлечет внимание, ведь облететь Галлию стороной просто не получится. Поэтому мы как-нибудь сами, на лошадях, в каретах и ногами.

— Но как же вы будете отступать?

— Вы же не думаете, что мы нападем и разгромим замок короля Галлии? — поинтересовалась Карин Мощный Ветер. — Можем, конечно, но это будет слишком опрометчиво и привлечет слишком много внимания. Проникнем скрытно, выкрадем дочь и опять растворимся в неизвестности и ночи. Хотя...

Она посмотрела на мужа, тот спросил.

— Юг?

— Юг, — кивнула в ответ Карин и обратилась к Марку. — Вы сможете обеспечить нам корабль, который ждал бы нас южнее границы Галлии, не привлекая внимания?

— Без разрешения с острова — нет, — сразу ответил Марк.

Карин и Людвиг переглянулись с улыбкой.

— Тогда все остается по — прежнему. Завтра мы отправляемся, а вы были не в курсе.

Когда герцоги удалились, Марк с тоской подумал, что давно уже не чувствовал такого бессилия. Теперь было понятно, почему про подвиги герцогов, которые тогда еще не были герцогами, ходили легенды. При всей мощи флота, подчиненного ему, Марк ничего не мог сделать. Или мог?

Обдумав ситуацию, он вздохнул и принялся составлять донесение о "самовольных и безответственных действиях герцогов Вальер". Дописав, перечитал, порвал донесение и выругался.

— Вообще, граф Тюдор подал верную мысль, — заметил Людвиг, обращаясь к жене.

— Какую именно из его мыслей, направленных на то, чтобы удержать нас и не дать спасти нашу дочь, ты считаешь верной? — скороговоркой выпалила Карин.

— Взять корабль и напасть на замок Джозефа.

— Чтобы нас потом догнали и убили? Смысл?

— Ты недооцениваешь потенциал этой мысли. Подобраться скрытно, атаковать и улететь — это стандартно и предсказуемо, — улыбнулся Людвиг. — Давай сделаем наоборот. Атакуем среди бела дня, разгромим замок и спрячемся.

— А корабль?

— А корабль улетит, давая ложный след.

— Все равно опасно, — подумав, ответила Карин. — Наверняка, границы будут перекрыты и будут всех досматривать, корабль — то догонят!

— Разве мы не рассчитывали на этот риск?

— Мы рассчитывали на скрытный захват и неизвестность, — сухо ответила герцогиня, — а не наглую атаку посреди бела дня!

— Давай тогда

— Может, проще будет сразу атаковать, и захватить короля Джозефа? — вспылила Карин. — Произведем обмен, как с Германией, а?! Решили же, как будем действовать, к чему эти изменения в последний момент?!

— Да просто представил, как там страдает Луиза, — развел руками герцог.

Карин помрачнела и засопела, сдерживая ругательства.

Луиза расслабленно выдохнув, прижалась к Шеффилд.

— Так хорошо с тобой, мягко и уютно, — прошептала Луиза, обнимая ее. — Ты же не сердишься на меня, что не получается с порталом?

— Я — нет, — мягко ответила Шеффилд, — но король Джозеф очень недоволен. Он был... рассержен и говорил о том, чтобы наказать тебя.

— Это было наказание? — хихикнув, прошептала Луиза в ухо наставнице.

— Нет, это было поощрение, — серьезно ответила Шеффилд. — Теперь, если ты не справишься, то подведешь и его, и меня.

Луиза немедленно захныкала и прижалась еще сильнее. Шеффилд погладила ее по голове.

— Ты же пока еще не подвела меня, не так ли?

— Нет, — всхлипнула Луиза. — Но у меня не получаааааааается!

— Старайся, и награда будет твоя. Возможно, даже повелитель наградит тебя.

Шеффилд вздохнула, думая о том, что награда от Джозефа и ей пригодилась бы.

— Я не подведу тебя, — пообещала Луиза, прижимаясь сильнее.

Глава 26

в которой почти происходят два покушения, а королева Марианна беседует с дочерью.

Король Джозеф со свитой ехал по Лютеции, приветственно взмахивая рукой, под восторженные крики горожан. В глазах своих подданных Джозеф выглядел хорошим королем, заботящимся о стране. Не завышал налоги, не грабил, поддерживал порядок, и даже войну вел вне пределов Галлии. Поэтому крики были вполне искренними, без принуждения, хотя, надо заметить, самого Джозефа этот аспект жизни подданных не сильно заботил. Он мыслил категориями королевства и Халкегинии, и любовь простых людей воспринимал как нечто само собой разумеющееся.

В огромной булочной, мимо которой проезжал Джозеф, находились двое. Наемник, обычный пехотинец, с мечом на поясе, без знаков различия армии Галлии, и пекарь, руки и фартук которого были присыпаны мукой.

— Такой шанс, — пробормотал пекарь. — И зачем вся эта скрытность?

Наемник промычал что-то одобрительное. Булочная на центральном проспекте, с огромной витриной, стеклами, репутацией, заказами из королевского дворца, обошлась агентам Эверетта в копеечку. Прекрасное прикрытие, легализация, куча возможностей, но ни одна из них не позволяла совершить покушение на короля Галлии, не раскрывая причастности Альбиона.

Приказ сверху был однозначен и ясен, и поэтому агенты Альбиона лишь наблюдали.

— Шанс то не слишком и велик, — возразил наемник, — смотри сколько свиты! Полно магов, на расстояние удара мечом не подберешься, из ружей не слишком попадешь с такого расстояния. Отравить его булочками и то надежнее.

— Да те булочки пробуют предварительно, проверяли, — пробормотал пекарь.

— Ну а здесь полно людей, которые прикроют Джозефа. Вон, видишь, как горожане радостно кричат? Шанс ранить короля не стоит гибели всех наших, да и то, те, кто останутся в живых позавидуют мертвым. Пытки будут долгими и знатными, со всеми условиями.

— И все равно, я бы ударил! — сказал пекарь. — Кинули бы жребий, один из нас ударил бы, подобравшись ближе.

— Так в чем дело, иди и подберись, видишь, король едет не спеша? — предложил наемник.

— Пекарь с пистолетом? Тут маг нужен! Желательно владеющий оружием.

— Ага, кину в него каплю огня и заколю мечом, — усмехнулся наемник. — Тут нужен маг-квадрат, а не точка, вроде меня. Эх, если бы не требования к скрытности, можно было бы и выйти. Не в прямую атаку, конечно, где полягут все наши, а что-нибудь такое, в стиле "ударил и убежал".

— Или отравленную булочку подсунуть, в числе прочих, — вздохнул пекарь.

Они оба думали об одном и том же. Что требования не раскрывать причастность Альбиона к покушению, конечно, связывают их по рукам и ногам, но зато оба пока еще живы. Прямое нападение еще неизвестно как повернется, вон в Лондиниуме у людей Джозефа ничего не получилось. Конечно, их кто-то выдал, но где гарантии, что их самих никто не выдаст? Лучше уж так, обсуждать неосуществленное, чем валяться в могиле изуродованным трупом.

Если, конечно, руководство, не переменит решения и не посчитает, что Джозефа нужно убить любой ценой.

— Вы хотели меня видеть, матушка? — спросила Генриетта встревоженно, заходя в кабинет королевы Марианны.

Конечно, формально это был королевский дворец Тиффании в Лондиниуме, и бывшая королева Тристейна вроде бы не имела никаких прав распоряжаться, но формальностям в этот раз пришлось уступить. Королева Марианна управляла Альбионом и немного Тристейном, западной его частью, и фактически жила теперь в Лондиниуме. Поэтому Генриетта решила, что мама вызывает ее в столицу Альбиона по каким-то государственным делам, касающимся Тристейна, раз уж Тиффания не упоминалась в письме.

И раз уж вызывает, значит это срочные и не очень хорошие дела, поэтому в голосе Генриетте звучала тревога. Она представляла себе, что Галлия или Германия вторглись на запад Тристейна, уничтожили всех, кто там находился, убили герцогов Вальер, разбили войска. И самое наихудшее: Агнес придется уехать туда, на войну, оставив ее одну. То, что Агнес могут там убить, лишь добавляло тревоги и трепета мыслям королевы Тристейна.

— Да, Генриетта, — голос королевы Марианна был почти лишен эмоций. — Да. Я хотела тебя видеть. Нам надо поговорить.

— Что-то нехорошее... с Тристейном? — выдавила из себя Генриетта, садясь напротив матери.

— В каком-то смысле да, — кивнула Марианна.

— В каком?!

— Ты — королева Тристейна, в каком-то смысле ты и есть Тристейн, — сказала Марианна.

Генриетта захлопала глазами.

— Поэтому все нехорошее, что случается с тобой, отражается и на Тристейне.

— Боюсь, я не понимаю, — залепетала Генриетта, собираясь с силами, взывая к надежде "она не может знать!"

— В тот день, когда привезли эльфийку, я видела тебя и капитана твоих мушкетеров, Агнес, кажется, — сказала Марианна.

Сердце Генриетты ухнуло куда-то, а сама она ощутила отчаяние, страх, стыд, и одновременно с этим ярость и гнев. На себя, за то, что в тот день в страхе побежала искать утешения у Агнес, забыв об осторожности. На маму, за то, что та подсмотрела. И опять на себя, за слабость и страх. Агнес сильная, подумала Генриетта, она боец, значит, и я должна сражаться.

Она ощутила прилив решимости и мысль: "никто не встанет между нами!" придала ей сил. Она не ощущала к Агнес той неземной страсти первой любви, о которой читала в романах, но знала, что ей нравится быть с Агнес. Во всех смыслах просто быть рядом. Неземную страсть она читала в глазах капитана своих мушкетеров, и упивалась ей с недавнего времени. Мысль о том, что Марианна собирается их разлучить, была просто невыносимой.

Этот колючий клубок эмоций смешал все мысли Генриетты, привел их в расстройство.

— То, что видела я, могли видеть и другие, не надо думать, что у окружающих нет глаз и ушей, — продолжала Марианна, пристально и печально глядя на дочь. — Особенно у слуг.

— Никто не знает! — заорала Генриетта. — Ты не посмеешь! Никто! Нет! Не тебе судить нас! Я — королева Тристейна!

— Именно поэтому, — наставила палец Марианна, — ты должна выглядеть безупречно. Как в общественной жизни, так и в личной! Ты, похоже, не представляешь, какой скандал могут вызвать ваши отношения, если о них станет известно.

— Не станет! — отрезала Генриетта, пригнув голову, глядя на Марианну исподлобья. — Я отдельно позабочусь об этом! Ты не посмеешь разлучить нас, слышишь?!

— Еще как посмею, если ценой тому встанет Тристейн!

Марианна глубоко вздохнула, опустила руку и смягчила голос, расслабила лицо. Ласково и увещевательно, понимающим тоном она сказала.

— Я долго думала об этом, потому что ты моя дочь, и мне важно, чтобы ты была счастлива. Сама подумай, Генриетта, разве в тот день — недели назад! — я выбежала из-за угла, обвиняя вас во всех грехах и призывая на ваши голову гнев Основателя?

— Нет, мама, — прошептала Генриетта виновато. — Ты... уехала в Лондиниум, не сказав ни слова.

— Но одно дело, отношения матери и дочери, и другое, королевы и ее подданных.

— Да, мама, — вздохнула Генриетта, — я помню ваши уроки.

Тут она вскинула голову, являя Марианне нахмуренное и решительное лицо.

— Но я не собираюсь порывать с Агнес! Нет! Никто не разлучит нас!

— Генриетта

— Это! Не! Обсуждается! — королева Тристейна орала во весь голос.

Она встала и теперь, ответным жестом, тыкала пальцем в мать. Та ощутила укол в сердце, но не время было проявлять слабость, и Марианна сказала твердо.

— Сядь! Не кричи, иначе к вечеру весь Лондиниум будет в курсе!

Это подействовало, и Генриетта замолчала, села обратно в кресло, тяжело дыша. Она неосознанно облизывала губы и сжимала кулаки, готовясь к новой "схватке за счастье". Марианна, поняв, что прямое давление тут не поможет, перевела дух и сказала мягко.

— Никто не собирается разлучать вас. Ах, горячая молодость, поспешная в выводах и чувствах!

Она пустила искреннюю слезу, и Генриетта опять ощутила укол вины.

— Речь идет о твоем образе королевы, — продолжала Марианна, ощущая острые покалывания в груди. — В глазах подданных, разумеется. Должен быть наследник, династия не должна прерваться, иначе Тристейн исчезнет. Дворяне и простолюдины должны видеть счастливую картинку: король, королева и наследник. Наследники.

Эта манипуляция, вкупе с вызванным ранее чувством вины, вызвала в Генриетте новую волну гнева. Но все же она сдержалась, и спросила, почти прорычала.

— То есть выйти замуж за выбранного вами, матушка, кандидата и спать с ним?

— Других способов для появления наследников еще не придумано, — ответила Марианна, — но в остальное время ты можешь быть с Агнес, лишь бы это не выходило наружу!

— Воооот даже как, — выдохнула Генриетта. — Прятаться всю жизнь по углам. Носить и растить детей от нелюбимого человека. Прекрасная судьба, что и говорить!

Слова ее сочились ядом и сарказмом. Марианна поджала губы.

— Такова жертва, которую тебе, как королеве, придется принести.

— Придется?! — внезапно расхохоталась Генриетта. — Придется?! Ты уже все решила за меня, и теперь манипулируешь?

Она опять начала кричать, не сдерживаясь, выплескивая слова, бросая их в лицо матери.

— Не будет этого! Не будет! Я лучше приму предложение Тиффании и выйду замуж за Филча! Он о своих женах заботится и в постели ласков и нежен!

— Что? — побледнев, и ощущая новый укол в груди, спросила Марианна.

— Да! И в приданое принесу ему Тристейн, уж он точно сумеет им распорядиться! А сама буду жить с теми людьми, кого люблю, и буду спать с ними, когда захочу и потому что хочу этого!

— Людьми? — Марианна ощущала, что язык ее заплетается.

— Да! — радостно заорала Генриетта. — И я зачну детей от Филча, раз вам так хочется этого, мама, а любить буду Агнес! И Тиффанию! И Сиесту! Да, я спала с ними со всеми, и они все мне нравятся! А Филч трахал меня, пока я отлизывала у Тиффании прямо вот здесь!

Генриетта резко хлопнула рукой между ног, и это стало последней каплей. Марианна ощутила, как от боли в груди немеет тело, и наваливается темнота. Генриетта что-то еще кричала, яростно размахивая руками, делая непристойные движения, подпрыгивая, ведя себя как возбужденное животное, а не как королева. Это была последняя мысль королевы Марианны перед тем, как у нее остановилось сердце.

— Вот так! — закончила Генриетта, ощущая звенящую пустоту в голове от выплеснутых эмоций.

Она победно посмотрела и только теперь сообразила, что уже некоторое время не слышала реплик матери.

— Мама? — неуверенно спросила Генриетта, подходя ближе. — Мама?

— На помощь! На помощь! — закричала она, выбегая в коридор, но было уже поздно.

Борисов приподнял горячий Лобзик и сделал вид, что сдувает несуществующий дым. Никто, конечно, не понял этого жеста, но и комментировать, вслух не рискнул. Не в присутствии человека, который в одиночку вошел в комнату, набитую вооруженными людьми и магами, готовыми убить Папу, и вышел оттуда, перебив всех.

Ну, почти всех.

— Ты как, дорогая? — раздался голос Гиша.

— Убери с меня свою бронзовую девку, дышать нечем! — последовала ответная реплика Маргариты.

— Но здесь кровь, и... все остальное!

— Хорошо, я полежу под твоим големом, пока делают уборку.

— Правда?! — обрадованно закричал Гиш.

— Нет!!! Убери немедленно, и закончим уже с этим!

Борисов усмехнулся и повернулся к остальным. Три мага, двое монахов в длиннополых одеяниях, и десяток наемников — горцев с алебардами. Матильда, которая тут же укорила его.

— Я бы сплющила их стенами без всякого риска!

— Мэтр Скаррон не простил бы тебе разрушенной гостиницы, — полушутя-полусерьезно ответил Борисов. — Нормально, иногда надо разминаться, а то закисаешь без действия. Господа, я свою часть выполнил, передайте его Святейшеству мои пожелания здоровья и долгих лет.

— Во имя Основателя, — пробормотал один из монахов.

Ловушка была нехитрой. Перед самым покушением двух агентов Джозефа из числа близких к верхушке изъяли, и тут же допросили, не стесняясь в средствах. После чего всем остальным были посланы заранее заготовленные записки, и они собрались в номере у Маргариты, но удивиться и понять в чем дело не успели. Вошел Борисов и перестрелял всех на максимальной скорости. Гиш сразу же вызвал своих Валькирий, прикрыв себя и Маргариту.

Всех, кто не пришел, уже искали, объявив награды за головы.

— Значит так, — сказал Борисов, отводя Гиша и Маргариту в сторону. — У меня тут есть еще дела, так что пока держитесь монахов. Ешьте, спите, отдыхайте, все кончено, буквально пара шажков осталась.

— Что-то еще?

— Да так, маленькая награда, — отмахнулся Борисов. — После того, как выслушал вашу историю, вспомнил, что в свое время помог духу озера Лагдориан.

Маргарита, залитая чужой кровью, поперхнулась и впилась взглядом в Борисова.

— Туда и полетим, потом отправитесь дальше на Альбион, будете жить мирно, все как договаривались. Но если дух озера отзовется, то мне нужна будет ответная услуга. От тебя, Маргарита де ла Фер.

Маргарита насторожилась, и Борисов хохотнул.

— Сваришь зелье, чтобы помочь племяннице короля Галлии, и мы в полном расчете.

— Вы хотите помочь Табите? — не веря переспросила Монморанси. — Да, конечно!

— Ну, вот и отлично, — кивнул Борисов, пряча Лобзик.

Глава 27

в которой невинную эльфийскую деву соблазняют, а Борисов опять в делах и заботах

Борисов стоял на песке пляжа, курил и думал, что все это напоминает дешевую мелодраму. Пустынный пляж, заходящее солнце, только он и она, ну и группа эльфов. Несмотря на теплый климат Ромалии, все же стоял декабрь, и холодные волны вызывали озноб одним своим видом. Борисов подумал, что было бы неплохо приехать в Ромалию летом, искупаться, отдохнуть... лет через пять, если все пойдет гладко.

— Что-то наши остроухие друзья не слишком веселы, — заметила Матильда.

— Так понятное дело, опять провалили задание Джозефа, — ухмыльнулся Борисов, — и тот их за это поимеет прямо в задницу без вазелина.

— Ладно, эльфы понятно, а Джозеф почему? — удивленно спросила Матильда.

— Что тебе понятно с эльфами? — удивился в ответ Борисов.

Три эльфа-мага медленно приближались, увязая в песке.

— Ну, они не делают разницы кого любить, мужчин или женщин, — ответила Матильда. — Это считается одним из основных постулатов всей этой теории о грехопадении и тьме, в которую свалились эльфы. Поэтому среди людей любовь представителей одного пола обычно именуют эльфийской.

— Серьезно? — крякнул Борисов.

— Конечно. Поэтому возбуждающие средства производства эльфов действуют и на мужчин, и на женщин, пробуждая страсть к ближайшему, независимо от пола, — пробормотала Матильда, вспомнив Тиффанию.

— Хммм, — Борисов задумчиво посмотрел в сторону эльфов. — Не слышал о таком.

— Это настолько общеизвестно, — Матильда подавила смешок, — что никто не упоминает вслух, все просто знают. Ну и Церковь, конечно, не одобряет ничего, кроме отношений вида: "мужчина любит женщину".

Борисов выдохнул дым и озадаченно почесал подбородок, припоминая беседы с Папой. Тот очень интересовался Тиффанией, и вся эта история с пятью женами... Борисов засмеялся, запрокидывая голову. После чего подумал, что вот так живешь, крутишься в государственных делах, спишь с королевами, а вещей, которые известны каждому, и не знаешь.

— В общем, в моем мире это такой специфичный способ подоминировать, больше распространенный у животных и преступников, — пояснил Борисов Матильде, отсмеявшись.

— Ааа, — кивнула та в ответ. — Я просто вот подумала, может эльфы служат Джозефу, потому что влюблены в него?

Борисов посмотрел на эльфов и подумал, что звуки на открытом пространстве должны разноситься далеко. Или волны маскируют разговор, скрадывают слова? Обидятся ли эльфы на такое или им все равно? Мысли его перескочили к эльфийке в Трифонтейне, и он подумал, что так даже лучше. Пускай там все переебутся, установят горизонтальные связи, заодно и его отсутствие будет не так критично.

— И что-то не слышно ничего о связях Джозефа с женщинами, — добавил Борисов. — Может он по мальчикам? Хотя, если бы эльфам такое нравилось, они бы заваливали все задания.

— Заче... ааа, поняла, поняла! — засмеялась Матильда, после чего наклонилась к Борисову. — Поиграем в короля и провинившегося эльфа?

— Ага, без вазелина! — хохотнул тот в ответ, потом осекся. — Ты что, серьезно?

— Я просто подумала, что в короля и провинившуюся эльфийку, даже двух эльфиек, ты и дома сможешь поиграть, — ответила Матильда, наклоняясь еще ближе, шепча почти в упор. — Не приделывать же мне остроконечные ушки?

Борисов не совсем уловил логику, но все же кивнул в ответ с серьезным видом. Так было проще, да и эльфы уже приблизились. Выяснить, что именно имела в виду Матильда, можно было и потом, сейчас предстояло завершить всю эту комбинацию с эльфами и насладиться кратковременной передышкой перед переговорами. Вот там придется вертеться, как еж на сковородке, добиваясь мира и еще раз мира. Даже Джозефа не тронешь, потом, все потом-потом, тактические уступки и союзы во имя стратегии, и тут же провалы в стратегии во имя тактического преимущества.

— Итак, господа, — сказал Борисов, улыбаясь и разводя руки. — Пока Папа выступает с проповедью, самое время поговорить и согласовать наши действия.

— Как Лаэ Вериниэль? — спросил Бидашал.

— Можете передать ее отцу, что она очень довольна и наслаждается обществом королевы, — с самым серьезным лицом ответил Борисов.

Краем глаза он видел, что Матильда слегка улыбнулась, сообразив, как именно Лаэ наслаждается обществом.

— Это хорошо, — одобрил Бидашал.

По его лицу Борисов видел, что магу-эльфу сугубо похер, как там Лаэ, но правила игры обязывали спросить, получить вежливый ответ и передать его. Соответственно, избежав внимания Джозефа после провала, эльфы всегда могут сослаться на необходимость поездки домой, в пустыню. С учетом того, что события набирают оборот, эльфам достаточно потянуть время до мирных переговоров. Потом Джозеф застрянет в Гельвеции и, если Борисов выполнит свою часть, окажется без союзников и с порушенными планами.

Соответственно, можно будет действовать более свободно, в вопросе устранения короля Галлии. Если комбинация с матерью Шарлотты получится, то вот и готовая кандидатура на престол. Расследования не будет, Альбион никто не обвинит, и, в сущности, партия будет выиграна, за исключением рабочих моментов, вроде помощи эльфам и мирного труда над восстановлением экономики.

Если, подумал Борисов, глядя на эльфов.

— Вы не можете вредить напрямую королю Джозефу, не так ли? — спросил Борисов.

Он не стал говорить вслух, просто подумал, что такая договоренность и ему не помешала бы. Эльфы прогнулись под Джозефа, значит, им очень нужны маги Пустоты, но не постеснялись его предать, когда ситуация позволила. Это следовало учитывать, и Борисов сделал себе мысленную пометку.

— Он подвел нас, — Бидашал ушел от прямого ответа, — и мы больше не собираемся выполнять его приказы.

— Хорошо, спрошу прямо. Вы можете его убить?

— Нет, — неохотно ответил Бидашал.

Он посмотрел на Борисова и сказал еще неохотнее.

— Это будет вашей задачей. Пока король Галлии жив, все наше дело под угрозой.

Именно что ваше дело, мысленно интонировал Борисов, но вслух сказал совсем другое.

— Но поддержки вашей он лишился, не так ли?

— Да. Мы исчезнем, и появимся только тогда, когда станет известно, что король Джозеф мертв.

Маг-эльф внимательно посмотрел на Борисова и тот отлично уловил недосказанное. Эльфы не давали клятвы не вредить той же Тиффании, и вполне могут прибегнуть к силовым методам, если дело с Джозефом затянется. Все равно к ним в пустыню никто не сунется со спасательной операцией, дураков нет, перевелись в прошлых бойнях. Эльфы сделают все незаметно и уйдут, потому что решение вопроса с Проклятием им важнее всего. Весь договор и ослабление Джозефа держатся только на том, что Борисов с командой нужны для решения вопроса. Достаточно начать саботировать... и, как уже говорилось, в отношении Борисова эльфы клятвы не давали.

— Этого будет достаточно, — ответил Борисов спокойно. — После смерти Джозефа жду вас в гости.

На этом они раскланялись и разошлись, эльфы торопились покинуть Ромалию, а Борисову просто не хотелось с ними разговаривать.

— Нам придется самим убить Джозефа, да? — спросила Матильда. — Как в старые добрые времена?

— Умный эльф, — хохотнул Борисов. — Не слишком любишь королей, а?

— Только королев, — ухмыльнулась в ответ Матильда. — Это плохо?

— Это очень-очень плохо, — ответил Борисов, — и я обязательно тебя накажу, но потом.

— Почему это потом?

— Потому что сейчас нам тоже нужно покинуть Ромалию как можно быстрее, захватив с собой наших школьников, после чего навестить племянницу Джозефа, в общем, вначале совершить кучу добрых дел, и только потом можно будет переходить к наказаниям.

— Понятно, — огорченно вздохнула Матильда.

Она понимала, что нужно действовать быстро, пока сообщения о разгроме и неудавшемся покушении не дошли до Джозефа. Но даже со всей скоростью, с какой действовал Аргус, перелет и помощь должны были занять несколько дней.

— Ну, давай по-быстрому перед вылетом, — предложил Борисов.

— Да в том-то и дело, что все у нас по-быстрому, на бегу, на скаку, в засаде, — еще раз вздохнула Матильда. — А хочется неспешного и спокойного... всего.

— Можно задержаться у Шарлотты, — ответил Борисов и, подумав, добавил. — Наверное. У горцев вряд ли получится что-то разыгрывать, да и остальные все там будут. Тиффания точно тоже захочет принять участие, ну и можешь себе представить.

— Могу, — хихикнула Матильда. — Будем вдвоем наказывать "плохую эльфийку".

Тут она подумала, что Тиффания с Сиестой, скорее всего именно этим сейчас и занимаются, "наказывают" эльфийку, и мысли ее переключились. С одной стороны, женщины ее не привлекали, с другой сторона, она, Тиффания и Аргус знатно повеселились вместе. Может и вправду подождать переговоров, благо Сиеста останется на Альбионе, присматривать за настоящей эльфийкой? Борисов же думал, что государственные дела, секс и эльфы переплелись в слишком тесный клубок, который пора бы уже начать разматывать.

— Матильда хитрая, — пробормотала Сиеста Тиффании на ухо, обняв сзади, лаская рукой между ног.

— Почему?

— Она улетела вместе с Аргусом и теперь наслаждается им в одиночку! Днем и ночью! — вторая рука Сиеста нежно мяла левую грудь королевы.

— Ты не хуже, — ответила Тиффания, поворачивая голову.

— Но вместе с Аргусом еще лучше, — сказала Сиеста после долгого поцелуя.

Она впилась в правую грудь, Тиффания застонала.

— Предлагаешь найти замену Аргусу? — спросила она, выгибаясь, шире раздвигая ноги.

— Пора познакомить Лаэ с некоторыми аспектами будущей жизни, — пробормотала Сиеста. — Аргус же ее порвет, если без подготовки! Придется поработать руками и языком

— Особенно языком, — хихикнула Тиффания. — И когда?

— Сейчас! — заявила Сиеста. — Пока Генриетта уехала в Тристейн, и Агнес не смотрит ревниво по сторонам, самое время насладиться молоденькой эльфийкой, вот так!

При этом она начала кусать ухо Тиффании, издавая грызущие и чавкающие звуки. Тиффания засмеялась, наслаждаясь ощущениям от умелых рук Сиесты. Еще она думала, что было бы неплохо попробовать руки Агнес, и даже знала, что Сиеста будет не против. Но вот Агнес точно не согласится, сочтет изменой своей королеве, которая, между прочим, так страстно расхваливала свою телохранительницу, что теперь Тиффания не могла справиться с любопытством. В конце концов, свою порцию ежедневных дел и уроков она выполняет прилежно, может же королева развлечься потом с другой королевой?

Мысль об этом накрыла Тиффанию с головой, и она впилась зубами в плечо Сиесты, чтобы не заорать.

— Да, я знала, что эта мысль возбуждает и тебя, — прошептала Сиеста в ответ. — Ну, так что?

— Конечно. Сейчас... немного отдышусь, — ответила Тиффания, раскидывая руки и ноги вширь.

— Ооо! — воскликнула Лаэ почти экстатически. — Ооо!

— Ооо, — тихо ответила Тиффания, чьи груди сейчас мяла Лаэ.

Маленькие ладошки эльфийки не могли охватить их целиком, и в глазах Лаэ светился неподдельный восторг. Рядом стояла Сиеста, но ее обнаженная грудь не вызывала у эльфийки приступов фанатизма в глазах, и это немного задевало Сиесту. Ну да, ее грудь меньше, чем у Тиффании, но ненамного, совсем чуть-чуть!

— Неужели один размер настолько все меняет? — спросила она с легкой обидой в голосе.

— Нет, но ты человек, — рассеянно ответила Лаэ, продолжая, как загипнотизированная мять грудь Тиффании. — У людей такое в порядке вещей.

Она уткнулась лицом в груди Тиффании и начала тереться о них, учащенно дыша и фыркая. Тиффания и Сиеста обменялись взглядами. "Что ты ей подлила?" спрашивала королева. "Ничего, я только собиралась!" отвечала Сиеста.

— А у эльфов разве нет такого? — спросила королева Альбиона.

Лаэ не ответила, утопая в подушках из плоти, в экстазе натираясь об них. Но если бы она стала отвечать, то рассказала бы, что у эльфов мужчины и женщины похожи фигурой, и это правильно, ибо Основатель завещал любить всех, не делая различий. Но первый размер груди, как у нее, это просто приятно, а вот такие вот огромные и белоснежные, как у Тиффании — это просто небесное блаженство. Не говоря уже о том, что ей, наконец, разрешили их потрогать! Лаэ с самого первого дня хотела это сделать, но вынуждена была "держать лицо", а тут королева сама попросила, уиииииии!!!

Возбужденный писк Лаэ утонул в недрах, и тут она ощутила, что ее саму ласкают. Руки Сиесты нежно ощупывали и массировали груди Лаэ через одежду, и эльфийка невольно вздрогнула. Одно дело — с другой эльфийкой, но с человеком? Странный и незнакомый запах, исходящий от Сиесты, ударил по обонянию Лаэ, и эльфийка ощутила воспламенение. Она подпрыгнула, ухватила руки Сиесты и потянула ее со всей силы. Свела Тиффанию и Сиесту вместе, и погрузилась сразу в четыре роскошные груди одновременно, ощущая, что задыхается от счастья. Мысль о сексе с человеком уже не отпугивала ее, наоборот, возбуждала еще сильнее и Лаэ отбросила скромность.

Сейчас она покажет им умелость и гибкость своих рук!

Тиффания и Сиеста, трущиеся друг о друга и разделяющие восторженный писк Лаэ, исходящий оттуда, одновременно вздрогнули, в такт пальцам эльфийки, проникающим в них. Губы их слились, тела прижались сильнее, и восторженный писк Лаэ перешел в полузадушенный, но все равно исполненный экстаза.

— Ах, эльфийская любовь, — пробормотала Агнес и прикрыла дверь.

Глава 28

в которой Генриетта и Шарлотта общаются со своими мамами, а Джозеф ругается

В огромном и темном, едва-едва освещаемом парой факелов и шандалов со свечами, центральном зале королевского дворца Лондиниума, стоял гроб. Церемония прощания с королевой Марианной уже завершилась, зал закрыли и рядом с гробом остались двое: Генриетта и Агнес. Королева Тристейна держала холодную руку покойницы, уже не плача, просто глухо всхлипывая и вытирая сухие, красные глаза.

Марианна, умытая и принаряженная, подготовленная к церемонии прощания, лежала в гробу, но Генриетта смотрела на нее и не видела. Перед ее глазами стояла сцена последнего разговора с матерью, ее слова эхом отдавались в ушах, и Генриетта ощущала сильнейшую боль и раскаяние. Одновременно с этим благодарность Агнес за то, что она рядом, за то, что молчаливо поддерживает. Это только укрепляло решимость Генриетты не расставаться с Агнес, и одновременно с этим дополнительно терзало сердце, потому что вся эта... ситуация возникла из-за капитана королевских мушкетеров Тристейна.

— Прости, мама, я не могу, — прошептала Генриетта.

Марианна, конечно, не ответила, но Генриетте и не требовался ответ. Она знала, что была неправа, вот так в сердцах кидая матери в лицо слова, лишь бы позлить ее. Но в то же время Генриетта только укрепилась в решении, принятом до разговора, чтобы все оставалось по-прежнему в отношениях. Двойственность и противоречивость всего происходящего продолжала смешивать ее мысли, лишала ясности сознания.

Агнес положила руку на плечо Генриетты, ободряя.

— Она нужна мне, — продолжала шептать Генриетта, удерживая руку матери.

Вторую руку Генриетта положила поверх руки Агнес, как будто замыкая цепь.

— И ты нужна мне, извини, мама, никто не сможет заменить тебя, и мне жаль, искренне, очень-очень жаль, что так получилось. Я не хотела, но я не могу!

Рука Агнес крепче сжала плечо королевы. Шевалье Милан, капитан мушкетеров, боец и закаленная женщина чувствовала, что готова расплакаться. Жалость и сочувствие к любимой женщине мешались в ней с воспоминаниями о сгоревшей деревне. О погибших родителях, друзьях, всех, кого объявили зараженными и сожгли, неизвестно кто и неизвестно по чьему приказу.

Еще она подумала, что герцоги Вальер вполне могли бы заменить королеву Марианну, и как родители, и как правители. Луиза была объявлена названной сестрой Генриетты, все законные формальности налицо, и оставался лишь самый главный вопрос — вопрос желания самой королевы.

Поэтому Агнес промолчала, зная, что здесь и сейчас не время и не место для таких слов.

— В остальном же, мама, я принимаю твою волю, твое, — Генриетта с усилием вытолкнула из себя непослушные слова, — предсмертное желание. Завтра, ты и я, и много хороших людей, все вместе полетим в столицу Тристейна. Мы похороним тебя в королевской усыпальнице, рядом с отцом и я... я...

Она закашлялась, ощущая, как слова дерут и щекочут, раздражают пересохшее горло.

— Я отправлюсь дальше, чтобы вернуть в Тристейн мир и покой, и возможно искупить свою вину перед теми, кто погиб в этой войне.

— В этом нет вашей вины, — прошелестел голос Агнес.

— Я — королева, — ответила Генриетта, не поворачивая головы, — и значит все, что происходит с Тристейном, моя заслуга и моя вина. Не больше, но и не меньше.

Она помолчала, ощущая сожаление и поддержку со стороны Агнес.

— Наши... разногласия теперь в прошлом, и я знаю, что ты меня не слышишь, но все же прости, мама. Я сказала слишком много, желая лишь причинить тебе боль, показать, что могу решать свою судьбу сама.

Генриетта выпрямилась и вдохнула, повысила голос.

— Теперь я буду решать свою судьбу сама, и если я соберусь подарить новую жизнь, чтобы династия Тристейна не прервалась, то сделаю это с тем человеком, которого люблю!

Агнес ощутила, что все ее печали и прошлое смывает волной счастья от такого признания.

— Уррроды остроухие! — Джозеф отшвырнул бокал с недопитым вином. — Чтоб вы сдохли!

Тот покатился по ковру, оставляя за собой след, как будто из крови. Джозеф еще раз вчитался в донесение, и смял его в кулаке. Об успехе, небось, не побоялись бы доложить лично, ожидая награды прямо из рук короля! О да, удайся покушение на Папу, он наградил бы исполнителей, но вот за провал. Хмм, он смял бы их в кулаке, как этот лист бумаги, о да!

— Поэтому вся эта блядская нелюдь должна быть истреблена! — вскричал он, чувствуя, как внутри закипает и рвется наружу злость пополам с магией.

О, с каким удовольствием он сейчас бы отрезал Бидашалу уши, вбил в землю, уничтожил всю их проклятую пустыню вместе с не менее проклятыми эльфами! Остроухие засранцы предали его, но он отомстит! Джозеф почти бегом ринулся к стене, сорвал ключ, болтающийся на груди, добавил магии и открыл сейф.

— Дааа, — выдохнул король Галлии, увидев, что Огненные камни на месте.

Пускай Бидашал не зарядил их до нужного уровня, ничего, подумал Джозеф, это поправимо. Главное, что сами накопители в порядке, не дотянулись эльфы до своего творения, не разрушили на расстоянии. Вид мерцающих, темно-красных камней слегка притушил злость короля Галлии, и он начал размышлять, быстро выстраивая новый план, переоценивая события этого года, используя злость и разочарование в качестве движущей силы.

Все упиралось в фамильяра Луизы ла Вальер.

После того, как она призвала его, все пошло не так. Кольцо Андвари осталось на дне озера Лагдориан. Сама Луиза осталась на свободе. Провалился мятеж и свержение монархии на Альбионе. Не удалось устранение королевы Генриетты и захват Тристейна. Сорвалось покушение на королеву Тиффанию, на Папу, эльфы предали его и покинули.

Вместо хаоса власти в Халкегинии, хаоса, в котором он, король Джозеф, выступил бы как Объединитель и Спаситель, мирные переговоры под руководством Папы. Вместо разгромленных стран усилившийся Альбион и озлобленные на него Тристейн и Германия. Вместо руководства над двумя магами Пустоты и поиска третьего, одна лишь Луиза, все еще не освоившая многое из магии. Вместо послушных эльфов — предательство и срыв планов, хорошо еще, что он озаботился взять с них клятву о не причинении прямого вреда!

И все это упиралось в фамильяра Луизы ла Вальер.

— Так, Аргус Филч, — дернул Джозеф себя за бородку, — давай узнаем, насколько ты умел в интригах лицом к лицу.

Он взял один из Огненных камней, и закрыл сейф. Пора уже вылетать на переговоры в Гельвецию, год близится к концу, и подходит срок, назначенный Папой. Срок, на который он согласился, думая, что переговоры не состоятся. Джозеф взвесил камень в руке, как будто пытаясь измерить тяжесть заложенной в него магии.

— И насколько ты взрывоупорен, — усмехнулся король Галлии.

Да, это будет отличный план, никуда этот новоявленный оябун Альбиона не денется с переговоров. Будет стоять там, рядом с Тиффанией.... Джозеф ощутил укол сожаления о будущей гибели двух магов Пустоты, но тут же улыбнулся широко. У него все равно остается Луиза, а уж найти двух переродившихся магов Пустоты и воспитать их он сумеет, так даже лучше будет: воспитать магов, сразу подчинить их будущих фамильяров, чтобы не самовольничали. Конечно, это займет годы, но ничего, ему будет, чем заняться. Гибель всех королей и королев, и Императора, о, в этом хаосе он сумеет развернуться! Разумеется, обвинит эльфов, сообщит о своем чудесном спасении и ниспосланной Основателем магии Пустоты.

Джозеф улыбнулся предвкушающе и сосредоточился на связи с Шеффилд. Она нужна будет ему там, в горах Гельвеции, и поможет дополнительно опорочить Филча. Если же тот спасется... то у него все равно остается Луиза! Пускай враг сбежит, используя, например, силу Гандальва, от связи с хозяйкой ему не убежать. Отличный, новый, многоуровневый план с подстраховкой, направленный только на одного человека.

— Да, устраню Филча, Луиза призовет нового фамильяра, так будет лучше, — согласился сам с собой Джозеф.

Он еще раз сосредоточился на связи с Шеффилд, сообщая, где они встретятся. Один из замков Джозефа, на полпути к Гельвеции, так можно будет сэкономить время. Он просто обязан прибыть чуть раньше начала переговоров, и провести подготовку. Не говоря уже о камне, который следовало зарядить. Стихия огня на уровне мага-квадрата — это немало, но недостаточно. Каждый из правителей будет с лучшими магами, и уж они озаботятся защитой.

Джозеф ударил в гонг.

— Корабль готов?

— Да, Ваше Величество. Можем взлететь в любой момент.

— Хорошо, — бросил Джозеф, пряча камень в карман мантии.

Поработаю в полете и потом в замке, решил он. Приемы эльфов мне известны, накачаю камень магией Пустоты, да, Огонь и Пустота — это будет убийственное сочетание, которому ничто не сможет противостоять. Шеффилд же сумеет применить камень так, чтобы остаться в живых.

— Король Галлии не бросает обещаний на ветер, — прошептал под нос Джозеф, думая о том, что переговоры все-таки будут сорваны.

Спустя полчаса он покинул Лютецию.

Шарлотта, затаив дыхание, следила, как Маргарита смешивает, переливает, колдует, трясет склянки с жидкостями, бросает их в котел и помешивает, и снова разливает, трясет и даже пробует на вкус. Она потеряла счет времени, сидя тихо в углу и молясь о том, чтобы у Маргариты получилось. Все с того момента, когда странный маленький металлический корабль приземлился возле поместья, было как во сне. Шарлотта помнила вспыхнувшее раздражение, что Маргарита привезла новое задание от дяди, но затем бывшая одноклассница закричала, что они прилетели вызвать духа озера, и все смешалось.

Поездку к озеру и появление духа Шарлотта помнила плохо, только то, что она вцепилась вначале в фамильяра Луизы, бормоча благодарности, а потом в Маргариту, умоляя, плача, обещая, пока Гиш не отвел ее в сторону, не посадил почти насильно в углу комнаты. Вежливо попросил не мешать Монморанси, которая и без того чересчур нервничает, и помчался подавать ингредиенты и помогать в размешивании.

Шарлотта осталась сидеть, охваченная надеждой, вознося молитву Основателю, чтобы все получилось.

— И вот оно! — устало провозгласила Маргарита, почти роняя из рук пузырек с прозрачной, слегка желтоватой жидкостью.

Гиш подхватил пузырек, повел Монморанси под ручку к дивану.

— Выпей, — сказала она.

— Что? — вскинулась Шарлотта. — Но это же, нет, не пей!

— Выпей половину! — приказала Маргарита, впиваясь взглядом в Гиша.

Шарлотта занесла посох, и Маргарита закричала.

— Стой! Стой! Зелье надо проверить!

— На... Гише? — замерла Шарлотта.

— Оно должно было быть прозрачным, — вздохнула Маргарита, — я где-то что-то недоделала.

— Но моя мама!

— Если оно подействует на Гиша, то подействует и на твою маму, одного глотка достаточно, — махнула рукой Монморанси.

Гиш тем временем отпил половину, поставил пузырек на стол, аккуратно закрыл и улыбнулся Монморанси. После чего рухнул на пол и потерял сознание, но не счастливую улыбку на лице. Маргарита лишь вздохнула печально, симптомы правильные, и это значило, что скоро она останется одна. Вряд ли сын Граммонов потерпит такое насилие над собой, да еще и продолжавшееся сколько, полгода? Конечно, Филч ее не оставит своей милостью и она сама хотела освободить Гиша от последствий своего же слишком поспешного поступка, но все же.

— А? — открыл глаза Гиш. — Маргарита?

Лицо его перекосилось, и Монморанси поняла, что все прошло успешно. Он помнил все, и к этим воспоминаниям не примешивалось действие любовного зелья.

— Шарлотта, все в порядке, — кивнула Маргарита.

— Мне было хорошо с тобой! — крикнула Монморанси в спину Гишу, выбегающему из комнаты вослед Шарлотте.

Оставшись одна, она вздохнула и бросила в пустоту.

— Было.

— Мама, мама, — плакала Шарлотта, забыв обо всем.

— Как ты выросла, дочка, — шептала та в ответ, боясь спросить, сколько лет прошло с того злополучного бала. — Как же ты выросла!

— Я верила, я знала, что однажды смогу спасти тебя! — воскликнула Шарлотта. — Все эти годы... я верила!!

— Годы?

— Да, мама, прошли годы. Врачи не смогли помочь тебе, ты считала Табиту своей дочерью, и я назвала себя так, поступая в Академию Тристейна! Мне казалось, что там я смогу найти способ вылечить тебя, и так оно и получилось!

Она не стала уточнять истинную последовательность событий, да это и не требовалось.

— Твой дядя... все еще король?

— Да, мама, и он постоянно отправлял меня на опасные задания, но я справилась! Потому что знала, что ты ждешь меня, верила, что однажды я спасу тебя! Это придавало мне сил, помогло пройти через все препятствия!

Их прервало легкое покашливание и стук о дверной косяк.

— Прошу прощения, — сказал Борисов, — но раз все разрешилось благополучно, то мы полетим дальше.

— Но как же! — воскликнула Шарлотта.

— Мой вам совет, делайте вид, что все осталось, как было, иначе инцидент может повториться, а второй раз дух озера на мою просьбу уже не отзовется, — ответил Борисов. — И у меня будет просьба к вам.

— Конечно! Что угодно! Мама этот человек помог спасти тебя!

— Со всем моим удовольствием, — улыбнулся Борисов, кланяясь. — Так вот, когда трон Галлии освободится, прошу вас не отказываться и занять его. Всего хорошего.

Покинув остолбеневших, удивленных и изумленных маму с дочкой, Борисов, насвистывая, отправился к бронекатеру. Эверетт вместе с Маргаритой и Гишем отправится на запад Тристейна своим ходом, так что останется только пересечься с кораблями Тиффании и Генриетты, и лететь в горы Гельвеции.

— Кажется, все прошло неплохо, — потер руки на ходу Борисов.

Глава 29

в которой начинаются мирные переговоры, а Луизу спасают, но она не слишком этому рада

Под кораблем проплывала одна из деревенек Тристейна, и Генриетта с ужасом смотрела вниз. Разграбленные и сожженные дома. Трупы на улицах, окоченевшие, замершие, порубленные и разрубленные. Будь хоть немного теплее, снизу поднималась бы вонь и стаи мух, а в Тристейне вспыхнули бы эпидемии. Тело, пришпиленное к стене дома стрелами, вещи, разбросанные вокруг, порубленные деревья, изломанные заборы. Трупы собак, защищавших дома до последнего.

Трупы и разграбление повсюду.

— Они поплатятся за это, — прошипела сквозь зубы Агнес.

Генриетта посмотрела на нее и увидела, что верная спутница сжимает рукоять меча, до побеления костяшек пальцев.

— Такова природа войны, — пролязгал Дерфлингер, — и мне больно, если это кому-то интересно.

— Мне тоже больно видеть это все, — прошептала Генриетта, складывая руки в молитвенном жесте. — Мне... не надо было уезжать.

— Тогда вы остались бы в столице, убитые, если не галлийцами, так германцами. Тристейн бы пал и был окончательно разграблен, — настойчиво сказала Агнес. — Ваше Величество! Еще не все потеряно! С помощью Альбиона и Папы мы восстановим страну и заживем счастливо!

— Да, — кивнула Генриетта, но взгляд ее вильнул вниз. — Да, конечно.

Агнес мысленно выругалась, и бросила взгляд через плечо. Два крейсера охраны и низкая высота полета, по настоянию графа Тюдора, чтобы "с королевами ничего не случилось"! В эту минуту Агнес очень сильно хотелось, чтобы что-то да случилось, рубить солдат и магов Галлии, убивать их, напасть и развеять в прах.

— Мне все еще больно, напарница, — сообщил Дерфлингер, но Агнес его не слушала и не слышала.

Генриетта неожиданно для самой себя заплакала, и капли ее срывались вниз, за борт корабля, как будто королева пыталась смыть зло, причиненное ее земле и королевству.

Луиза тосковала по наставнице и, поскуливая, бродила по пустому замку. Предупрежденная прислуга не попадалась ей на глаза, настороженные соглядатаи бдили исподтишка. Но мисс Вальер не пыталась сбежать, она всего лишь хотела видеть наставницу, быть рядом с ней, служить, помогать и защищать. Побродив по замку, Луиза возвращалась в подземный зал, предназначенный для занятий магией, и работала до изнеможения, пытаясь создать портал к фамильяру или затверживая новые заклинания, практикуя их. После того, как Луиза смогла пробудить магию Пустоты, у нее начали получаться и обычные заклинания, не каждый раз, но как раз над этим мисс Вальер и работала.

Это отвлекало ее на какое-то время, но потом она вспоминала Шеффилд, и опять тоскливо бродила по замку. Кидалась на заклинание портала, но вместо стершегося образа Филча, вместо Кирхе, перед ее взором вставали обнаженные Шеффилд и она сама, страстно любящие друг друга на крыше, под светом и на фоне двух лун. Затем в воображение вплывала некая темная фигура, от которой веяло властностью, и Луиза сжималась, потому что знала: она подвела Повелителя.

Естественно, портал у нее не получался, даже ощущение связующей нити пропало и не хотело возвращаться. Все это еще больше расстраивало Луизу, и она постепенно впадала в отчаяние. В ее голове все настойчивее возникала мысль, что надо, надо, надо вызвать фамильяра, она прикажет ему отнести ее к Повелителю и тогда все будет хорошо.

Просто все будет хорошо.

Но как, как, как призвать этого фамильяра, если вместо него она видит лишь наставницу? Об этом думала Луиза, бродя по замку в первый день нового года, посылая ругательства в адрес фамильяра и тихо поскуливая. Потом она увидела, что к замку стремительно приближаются два корабля, с двух направлений, и сердце ее забилось радостно. Наставница и... повелитель? Наставница вот на этом, пузатом галлийском транспорте, а повелитель вот на этом, боевом тяжелом крейсере с хищными обводами... и флагом Германии.

Не успела Луиза просиять от мысли, что это боевой трофей, как крейсер ударил.

Вспышки и дым окутали крейсер, и чуть спустя донесся звук залпа пушек. Тяжелые ядра ударили в крышу и стены замка, ломая, круша, разбрасывая каменные осколки, калеча и убивая. Луиза и сама не заметила, как палочка ее очертила круг защитного заклинания. Металл и камень впивались во вспыхнувший цветами радуги купол и исчезали в нем. Видно было, как на носу спускающегося крейсера появились фигурки магов, взмахивая палочками.

Яростный поток огня ударил в замок, метеоритным потоком ядер пламени, прожигающим все на своем пути. Первые ядра пламени ударили беспрепятственно, в башнях вспыхнули пожары и с громким треском отлетели ворота, убив двух стражников. В замке забегали, навстречу пламени ударили копья воды и на стенах и крыше начала нарастать дополнительная броня из камня.

Луиза ощущала, как в ушах ее стучат боевые барабаны, и память услужливо подсунула картинку из прошлого. Она и наставница в лесу, и заходящий в атаку флот Германии. Немного магии Пустоты, и полный разгром армии Германии, разгром, за который она была щедро вознаграждена. Конечно, здесь нет наставницы, но и корабль Германии всего один!

Луиза вскинула палочку навстречу кораблю, не обращая внимания, что стена вокруг нее пылает.

Второй корабль, галлийский транспорт, с округлыми боками, ударил почти сразу, едва защитники замка начали действовать. Огромное лезвие Ветра срубило наискось одну из башен, откуда летели копья Воды, и с громким треском и грюканьем, башня обрушилась прямо во внутренний двор. Защитники, кто успел, отпрыгнули, но им это не слишком помогло, ударная волна разбросала всех, прошлась по стенам. Шар вокруг Луизы вспыхнул и погас, и юная магесса внезапно ощутила жар раскаленного камня вокруг, и увидела языки пламени.

Заклинание ее прервалось, и Луиза, взвизгнув, помчалась прочь со стены. Она попробовала сотворить воды, но заклинание сорвалось, с громким треском выбив кусок стены и обрушив лестницу. Луиза подобралась, маленьким шаром Пустоты снося пламя на стене, после чего с громким криком помчалась к башне. Там есть лестница вниз — ай-ай-ай, как жжется все вокруг! — и можно будет спуститься вниз и потом уничтожить врагов!

Тяжелый крейсер ускорился, направляясь прямо на Луизу. Пламя и пушки били с него, не переставая, подавляя защитником замка. Транспорт не отставал, срезая одну башню за другой. Попытавшиеся было взлететь мантикоры и дракон не смогли подняться выше пятидесяти метров, получили удар магией и упали, вместе с наездниками.

— Ай-ай! — взвизгнула Луиза, когда два ядра ударили прямо в настенную башню, куда она направлялась.

Жар вокруг не позволял стоять на месте, и в то же время она видела, что вход завален. Ударить магией Пустоты означало завалить всю башню, и Луиза заметалась, пытаясь придумать выход. Тут она увидела, что лестница обвалилась не вся, и помчалась обратно по стене, собираясь сбежать по ступенькам и перепрыгнуть пролом. Мысль о том, что дальше может не удержаться и переломать себе все, Луизе в голову не приходила, она хотела лишь убраться с пышущей жаром стены, уйти из-под обстрела огнем и воздухом, и потом наказать всех, кто покусился на замок повелителя.

Луиза знала, что в теории она должна вначале наказать всех, а потом спасаться, но инстинкт самосохранения заставлял метаться по стене, чтобы не поджариться. Также она знала, что ее накажут за плохое, не боевое поведение, и, наверное, впервые за эти дни была рада, что наставницы нет в замке. Возможно, если она уничтожит атакующих, то ее не накажут, да, да, надо собраться и сражаться, как учили, и все будет хорошо! Она не видела, что с корабля Германии выстрелили крюком, зацепившимся за стену, и как по туго натянутому тросу скользнула фигура.

— Луиза! — Кирхе прыжком догнала ее, одновременно взмахивая палочкой.

Жар немедленно исчез, и огонь брызнул во все стороны, снося поредевших защитников, еще пытавшихся огрызаться.

— Луиза! — повторно крикнула Кирхе. — Я пришла за тобой!

— Кирхе! Ты вернулась! — развернулась Луиза.

— Да! Я пришла спасти тебя!

— Тебя послал повелитель?!

— Конечно! Идем быстрее!

Кирхе видела, какой мощной магией били с транспорта Галлии, и подозревала, что там находятся вовсе не галлийцы. Поэтому тяжелый крейсер, выделенный ей Императором, не стрелял по транспорту, но все равно, Кирхе хотела убраться отсюда как можно быстрее. Луиза спасена, чего еще? То, что на транспорте враги Джозефа еще не означает, что там друзья Германии, особенно если вспомнить некоторые слухи о родителях Луизы.

Поэтому Кирхе ловко обезоружила Луизу, отобрав палочку, и крепко прижала к себе одной рукой, второй хватаясь за веревку, болтавшуюся над стеной, и дергая. Место соединения веревки и крюка Кирхе пережгла сразу после приземления, подозревая, что Луизу придется утаскивать силой.

— Но это же! — закричала Луиза.

Кирхе впилась в ее губы поцелуем, одновременно затыкая Луизу и стараясь успокоить. На корабле поорет, побегает и успокоится, а сейчас лишние колебания не нужны. Крейсер начал взмывать, от бортов били маги по любому шевелению, и Кирхе ощутила, что веревку вытягивают.

— Шшшш, — прошипела она, оторвавшись от Луизы. — Все в порядке!

— Ничего не, — но Луизу опять заткнули поцелуем, глубоким и чувственным.

— Мне показалось, или нашу дочь только что похитила Кирхе Цербст, и при этом они целовались и обнимались?? — спросила Карин ла Вальер.

— Нет, я тоже это видел, — сдавленно ответил Людвиг. — Взяли бы корабль сразу, опередили бы проклятых германцев! Цербсты со своим развратом успели испортить даже нашу малышку!

— Ничего! Зато вместе быстро сокрушили оборону замка! — подбодрила его жена.

— Да на кой нам замок, если там нет Луизы? В погоню! — заорал Людвиг. — Курс на корабль Германии!

— Это тяжелый крейсер, дорогой, — промурлыкала Карин, — и кажется, они вообще ничего не боятся. Нападать на замок короля Галлии в глубине Галлии, да под флагом Германии... а, поняла!

— Да-да, я тоже уже понял, — проворчал Людвиг, глядя, как крейсер берет курс на юг. — Они украли нашу идею!

— Еще они украли нашу дочь, — хихикнула Карин, — но мы же накажем воришек, дорогой?

— Только если ты ускоришь нас, иначе это пузатое корыто в жизни не угонится за боевым кораблем!

Карин Мощный Ветер немедленно вскинула палочку, начав выкрикивать заклинание.

Княжество Во встретило первый день нового года хмурым, мрачным небом и снегом, сыплющимся из туч. Во второй половине дня, в центральном зале княжеского замка, жарко протопленном и начищенном до блеска, начались "высокие" переговоры. Помимо монархов в зале присутствовало еще полтора десятка особо доверенных лиц, и, разумеется, сам князь с двумя советниками и дочерью.

Предполагалось, что во время первого, общего заседания, стороны выскажут свои позиции, выслушают других и затем, в дальнейшем, все будет проходить в форме двусторонних приватных переговоров, по желанию королей и королев, если они захотят сохранить какие-то пункты договоренностей в тайне. Общий посыл "мир странам!", под которым, собственно, Папа и организовывал переговоры.

Борисов, стоящий за креслом Тиффании, смотрел на собравшихся и мрачно думал, что не всем здесь нужен мир. Несмотря на отлов агентов Джозефа на Альбионе. Несмотря на поимку его же людей в Ромалии. Несмотря на все, что он совершил, предъявить королю Галлии было нечего. Конечно, отношения между монархами и не предполагают визирования доказательств у нотариуса, но все же.

Поэтому сейчас Борисов обдумывал вызов Джозефа на дуэль. Придумать предлог, типа на Тиффанию не так посмотрел, и дуэль до смерти одного из участников. Джозеф, конечно, маг Пустоты, но скорость и Лобзик — это тоже не баран чихнул. Но затем Борисов вспомнил слова Папы о том, что все злокозненные деяния Джозефа не будут иметь значения, если установится мир в Халкегинии, вспомнил условия соглашения с Витторио, и убрал руку с рукояти Лобзика.

Потом, после установления мира, подумал он мрачно. Стянуть всех специалистов Эверетта, через контрабандистов подослать взрывчатки, и грохнуть Джозефа вместе со всем его дворцом. Чтобы наверняка. Чтобы не ушел и не портил больше жизнь. Половина проблем упиралась так или иначе в короля Галлии, и если бы не он, то жилось бы гораздо легче. Занимался бы тихо и мирно восстановлением Альбиона и даже не думал бы о делах континентальных.

Джозеф посматривал в ответ на Борисова, оглаживая бородку, и не выказывая никаких признаков враждебности. Стоявшая за ним Шеффилд даже улыбнулась Борисову, который припомнил короткую стычку на берегу озера Лагдориан. Улыбнулся в ответ, сделав по возможности непроницаемое лицо. Все это были пока еще цветочки, и Борисов решил, что надо еще раз обсудить с Матильдой проникновение в покои Джозефа. Нельзя убить, так хотя бы подслушать, если такое вообще можно будет провернуть незаметно.

После приветственного слова от князя, встал Витторио, в полном церемониальном обличии. Тяжелое даже на вид одеяние, монументальная шапка с крестом, посох, величественный вид, подобающий главе Церкви. Сейчас никто не дал бы Витторио его двадцать лет, настолько он был в образе.

— Во имя Основателя Бримира, приступим, — сказал Папа. — Мир в Халкегинии и процветание ее жителей, прекращение братоубийственной войны и пролития крови, вот то, к чему призывает Церковь.

— Хвала Бримиру, — привычно отозвались все собравшиеся.

Глава 30

в которой перед Борисовым открываются новые просторы тела и духа

Борисов смотрел на собравшихся и не особо видел их, еще раз прокручивая в голове озвученное на переговорах. Папа хотел мира и предлагал всем простить былые обиды и вернуться к тому, что было год назад. Фридрих хотел компенсации от Тристейна или выполнения прежних условий по женитьбе одного из германских принцев на Генриетте. В сущности, что так, что этак, Германия должна была получить компенсацию или сам Тристейн. Генриетта, в свою очередь, вежливо заявила, что все желающие могут поцеловать ее в зад, Тристейн и она сама останутся независимы, и вообще, пора бы захватчикам занести огромные суммы компенсаций.

Тиффания, следуя инструкциям, призвала всех к миру и тоже предложила Галлии и Германии компенсировать ущерб, нанесенный Тристейну. Но суммы назывались умеренные, предлагались торговые льготы, в общем, спокойная, мягкая позиция от спокойной, мягкой королевы. Сам Борисов пока не выступал, прикидывал с какого угла лучше зайти. Король Галлии так вообще спокойно заявил, что просто защищал своих подданных от беспорядков в Тристейне, и теперь, мол, Джозефу все должны.

При этом Тристейн в глубокой жопе, мрачно думал Борисов, часть казны потрачена на проекты Альбиона, и без компенсаций от других стран все будет очень плохо. И это только в разрезе денег, еще же остаются другие аспекты государственной мощи, из которых самым очевидным будет количество подданных. Вот и думай, как Тристейн не уронить, ибо это нужно, кровь из носу нужно, чтобы тандем Тристейн — Альбион смог выжить. При этом, чтобы все переговоры закончилось миром, иначе Папа разорвет соглашение.

И Джозеф какие-то козни строит, не иначе.

Стоя на открытом балконе, Борисов выдыхал в морозный воздух сигаретный дым, причудливо завивающийся спиральками. Отвлечение от толпы и говорильни помогло, он понял, что нужно делать. Тристейн слаб, но он потенциальный союзник. Ромалия не слишком сильна, и Папа за мир, но все же это потенциальный союзник. Ибо официальные доказательства — это одно, а то, что Папе известно о кознях Джозефа — это другое. Вывод прост и незамысловат: нужно замкнуть кольцо вокруг Галлии.

С юга Джозефу в тыл могут зайти эльфы, ну или можно пугать короля Галлии такой возможностью. Мелочь, но все равно пригодится. Следовательно, остаются Германия и горцы Гельвеции. Горцам можно занести денег и предложить пограбить Галлию, пообещав, что последствий не будет. Просто, бесхитростно, эффективно, если сработает. Начать можно с княжества Во и местного правителя, благо тот вроде не прочь поболтать. Германия и император Фридрих, вот на чем следует сосредоточить усилия, кивнул самому себе Борисов.

Тогда Джозеф окажется в осаде, вначале здесь, на переговорах, а потом и в буквальном смысле. Либо уступит и заключит мир, и тогда время будет выиграно, драгоценное время, которое позволит решить проблему короля Галлии без войны. Борисов подумал, что ради такого дела Папа не откажется открыть ему секретный склад, а с силой Гандальва и земным оружием — один выстрел и до свидания! Либо можно задействовать "зеро", после чего уничтожить самолет. Либо можно просто ждать и усиливаться, после того как первая "Матильда" поднимется в воздух, Джозефу останется только покончить жизнь самоубийством.

Но в любом случае, Джозефа в изоляцию, дипломатическую и военную, а потом убить.

— Вам не холодно, оябун? — раздался голос, в котором явственно слышались игривые нотки.

Борисов посмотрел на принцессу Беатрис, которая и сама была одета не слишком тепло, скорее даже раздета, в обычной для горцев манере. Те очень любили демонстрировать свою устойчивость к холоду и выносливость, и Беатрис, разумеется, было что показать. Но Борисов, мысленно усмехнувшись, решил, что раз судьба подбрасывает шанс, то глупо было бы его упускать.

Не в плане потрахаться, конечно, а в плане дипломатии.

— Нет, Ваше Высочество, — слегка наклонил голову Борисов.

До него долетел легкий аромат какой-то отдушки, и Беатрис слегка присела в ответном реверансе, заодно давая взглянуть на свои полушария с выгодного ракурса. Атака по всем правилам, прикинул Борисов, император Германии и король Галлии птицы слишком высокого полета, а принцессе из горного княжества сойдет и непонятно кто с Альбиона. Теперь, по идее, она должна была пригласить его на прогулку, заодно демонстрируя, кто, так сказать, ведет в танце. Еще демонстрация обнаженной кожи, хотя на морозе и снегу это не слишком эротично, поправился Борисов. Значит, отогревание замерзшего тела, и прочие танцы вида "туда-сюда-обратно, о боже, как приятно".

Поэтому Борисов атаковал первым.

— Я как раз собирался нанести визит князю Нико, — улыбнулся он. — Если бы вы сопровождали меня, Ваше Высочество, то дорога точно показалась бы мне вдвое короче.

— О, конечно, — расплылась в ответной улыбке принцесса. — Вы можете звать меня Беатрис.

Они вышли с балкона в коридор, и Беатрис спросила.

— Наверное, наш замок выглядит бедным и маленьким, по сравнению с вашим дворцом в Лондиниуме?

— Отличный замок, — искренне ответил Борисов. — Крепкие и высокие стены, легко обороняться, тяжело нападать.

— У вас так много врагов... Аргус, можно я буду звать вас так? — наклонила голову к плечу Беатрис.

— У правителей всегда много врагов, — ответил Борисов и добавил с улыбкой, — постоянно кто-то нападает.

— И вы всегда отбиваете атаку, или иногда все же уступаете?

Борисов как раз размышлял на эту тему. Возможно, дочь замолвит за него словечко перед отцом, и горцы будут более склонны к союзу. Поддержка одного из местных князей дорогого стоит. Но взамен, любящий отец вполне может потребовать жениться на его дочке, и Борисов вроде бы и не против, но что скажут остальные? Да и сама Беатрис явно не готова пойти пятой в гарем... хотя и не факт, что готова вообще куда-то пойти. Потрахаться от души, а потом еще и слупить компенсацию с заморского гостя, на радость папе.

— Никто не любит проигрывать, — ответил Борисов, уходя от прямого ответа.

— Нет позора, проиграть заведомо более сильному противнику, — ухмыльнулась Беатрис, — зато радость победы над таким вдвое слаще!

Ох, ну у тебя и самомнение, девочка, подумал Борисов со смешком. И ведь она видела Тиффанию, все ее прелести и размеры, и все равно... или она меня считает более сильным противником, внезапно осенило Борисова. Но это оставалось догадкой, пока Беатрис не предложила ему стакан горячего вина с пряностями, "в ожидании, пока князь занят с советниками".

Температура напитка и запах должны были замаскировать подлитое в вино возбуждающее зелье. Слабенькое зельице, подумал Борисов, оценивая степень возбуждения организма примерно на два из пяти. В принципе, с его владением организмом в этой сфере, любое возбуждающее было лишь выброшенными на ветер деньгами, но Беатрис явно об этом не знала.

Они выпили вина и потом еще выпили, и во время второго захода, Борисов, поддавшись порыву, ловко поменял бокалы местами. Беатрис раскраснелась и начала дышать немного учащенно, поглядывая на собеседника. Борисов невозмутимо потягивал вино, думая о том, что "князь и советники" вполне могут быть не в курсе своего совещания. Если Беатрис изначально собиралась его соблазнить — в пользу этой версии говорило вино — то вполне вероятно, что он в покоях самой принцессы, а не ее отца.

Все это было весело, но неконструктивно, и Борисов переключился мыслями на Фридриха, в контексте ситуации. Подсунуть императору бабу, и через это скорректировать политику Германии в желательную для Альбиона сторону. Проверенный веками, надежный способ, но чересчур уж долгий по времени. Если же прямо сейчас резко подсунуть молодому императору... нет, не выйдет, полно подсовывателей и без Борисова.

Беатрис решила, что ей подсунули негодное зелье, и жахнула в бокал пузырек, который берегла на крайний случай. Надежное, проверенное средство, пять из пяти по шкале Борисова, который опять поменял бокалы, просто из спортивного интереса.

— Иди ко мне! — прорычала Беатрис, прыгая на Борисова.

Тот машинально парировал, Беатрис отлетела в сторону, разорвала на себе безрукавку, обнажая небольшие груди и крепкий торс. Метнула в Борисова ботинком, тот отдернул в голову.

— Мадмуазель, вы чересчур возбуждены, — хохотнул он, даже не думая понижать голос.

Борисов не отрывал взгляда от Беатрис, которая готовилась к новой атаке, и поэтому не заметил сияния за спиной. Беатрис увидела, но ей было не до того, мысли путались, тело горело от возбуждения.

Луиза металась по каюте, в которой ее заперли, рычала, ломала все, что могла сломать. Пыталась выломать иллюминатор, но не получилось. Шкаф и кровать не двигались, после пяти ударов стулом о дверь, Луиза ощутила, что выдыхается. Посмотрела на ободранные, окровавленные руки и заплакала, заревела в голос, потом вскочила, и в истерике замолотила в дверь, выкрикивая что-то бессвязное, ведомая только одной мыслью.

Она подвела! Подвела! Подвела!

Затем Луиза зашла на второй круг, в конце которого начала рвать на себе одежду, чтобы свить из нее петлю и повеситься. Как именно это делается, и куда цеплять ткань, она не знала, да и одежда плохо поддавалась, поэтому в конце Луиза повалилась на кровать, и, хрипло всхлипывая, начала бить ногами в стену. Потом ноги заболели и устали, и Луиза орала, пока не охрипла, и снова разрыдалась, ощущая жжение в глазах.

Затем и это прошло, и она лежала на кровати, свернувшись в клубочек и тихо поскуливая.

— Это Карин Мощный Ветер, — бросил капитан крейсера, — думаю, император только наградит нас, если мы избавим его от такого сильного врага.

— Продолжайте лететь! — огрызнулась Кирхе, тоже следя за преследующим их галлийским транспортом.

Она не собиралась объяснять капитану, что на борту у них дочь Карин и по совместительству подруга Кирхе, и что сама мисс Цербст не хочет сражаться с прославленной героиней, да и рисковать тяжелым крейсером тоже не хочет. Погоня продолжалась уже третий час, и дело постепенно шло к вечеру.

— Мы сумеем оторваться от них в темноте? — спросила Кирхе.

— Возможно, — пожал плечами капитан.

— От чего это зависит?

— От удачи, — прямо ответил капитан. — От кого другого мы бы уже ушли, но... Карин ла Вальер.

— Понятно, — вздохнула Кирхе.

Внезапно она подумала: "что бывает, когда в бою встречаются два квадрата разных стихий?" и тут же поняла, что вовсе не желает выяснять ответ на личном опыте. Еще Кирхе поняла, что придется пойти, встать и поговорить с Луизой, прямо сейчас. Кирхе собиралась отложить разговор на завтра, когда Луиза выспится и отдохнет, но обстоятельства, проклятые обстоятельства! Разумнее всего было бы выдать Луизу матери, но Кирхе так торопилась спасти подругу, что теперь поздно останавливаться.

Но! Если поговорить с Луизой, чтобы та поняла, что происходит, и немного сблизиться с транспортом, чтобы можно было перекрикиваться...то, кто знает? Не допустить первой атаки, поговорить, не дать родителям прибить Луизу, не дать Луизе сказать того, чего говорить не стоит. Шансы, зыбкие шансы, за один разговор перечеркнуть все, чего добилась Шеффилд за четыре месяца.

Но попробовать стоит, решила Кирхе, и направилась к каюте Луизы.

Кирхе схватилась за голову, увидев растрепанную, расцарапанную, затравленную и окровавленную Луизу, с лицом, на котором мешались кровь и слезы.

— Луиза..., — сказала Кирхе и осеклась.

Она подошла ближе, собираясь обнять подругу, утешить. Мысли Кирхе были заняты только тем, что она заперла Луизу и забыла о ней, пока подруга здесь страдала! Поэтому пинок в живот стал для нее полной неожиданностью.

— Назад! — прошипела Луиза, отпрыгивая за кровать.

Держась за живот и пытаясь поймать дыхание, Кирхе увидела, что в руках у Луизы палочка, и мысленно выругалась. Забыла! Забыла спрятать, и теперь Луиза получила обратно свою палочку! Тяжело дыша, Кирхе стояла, полусогнувшись, на фоне двери, и глаза Луизы расширились в удивлении и узнавании. Она и без того ощущала подъем от того, что решила бороться, от того, что у нее получилось вернуть палочку, и теперь это! Луиза ощутила, что вспомнила, и начала действовать, не думая.

Палочка ее крутанулась в двойную восьмерку и протыкающее движение, над кроватью между Кирхе и Луизой разгорелось свечение. Луиза, ощущая, что поймала связь, ощущая, что бегство — это ее шанс не только ускользнуть из плена, но и загладить вину перед повелителем и наставницей, влила в заклинание тройной заряд магии.

Свечение немедленно развернулось в овал высотой от пола до потолка, и Луиза увидела.

Вид на фамильяра со спины, тот стоял с оружием в руках в какой-то комнате, перед ним практически голая девушка — блондинка, с волосами, связанными в хвостики, потрясала кинжалом. Луиза, продолжая не думать, просто прыгнула вперед, прямо в овал.

— Блядь, — сказала Кирхе, устало оседая на пол. — Ну и где ее теперь искать?

— Ах ты, грязный пёс! — рыкнула Луиза, вылетая из портала. — Развлекаешься с девками?!

— Кто тут еще девка? — крикнула Беатрис. — На себя посмотри, будто только из коровника вылезла!

— Что стоишь? — крикнула Луиза застывшему Борисову. — Заткни ее!

Руны вспыхнули, тело Борисова само метнулось вперед, три удара, подсечка, воткнуть чулок самой же Беатрис в рот, и тут же завязать. Принцесса, потерявшая сознание, не сопротивлялась. Мысли Борисова метались табунами диких лошадей, но поделать он ничего не мог. В этот раз приказы Луизы были настолько энергичны, что тело им немедленно повиновалось.

— Где мой повелитель? Где наставница Шеффилд? — заорала Луиза.

— В северном крыле замка, — ответил Борисов.

— Немедленно веди меня к ней! — отдала новый приказ Луиза. — Ты будешь служить мне, ей и повелителю! Ты меня понял?

"Ну, пиздец, доигрался хер на скрипке", подумал Борисов, пока тело его кланялось, а рот отвечал.

— Ваша воля — закон для меня, госпожа!

Луиза радостно подпрыгнула и заорала что-то торжествующее про наставницу.

Часть 3

Пустота под масками

Глава 1

в которой Луизе объясняют, что здесь вам не тут, а Борисова обвиняют в изнасиловании

Шеффилд, наблюдавшая за покоями Беатрис, подавила удивленный возглас, когда оттуда выскочила Луиза, и следом за ней Филч. Она, конечно, поняла, что Луиза открыла портал, но не поняла всего остального и собиралась уже вмешаться, когда в коридоре появились еще действующие лица.

— Луиза! — воскликнула испуганно королева Генриетта. — Откуда ты здесь? В таком виде?

— С дороги! — взревела Луиза, выхватив палочку. — Никто не встанет между мной и наставницей!

— Как ты, — начала Генриетта, но ее тут же перебила Матильда.

Она, слышавшая историю Аргуса, моментально сопоставила одно с другим и закричала.

— Заткните ее! Немедленно!

Она уже выхватила палочку, и выкрикнула заклинание, собираясь запереть Луизу в тюрьму из камня. Взрыв разметал выметнувшуюся из стен волну камня, и Луиза раскрыла уже было рот, чтобы скомандовать фамильяру убить всех вокруг. Всех, кто мешает ей, наконец добившейся успеха, получить свою награду!

Рукоять Дерфлингера врезалась ей в живот, выбив воздух из легких и погасив возглас в зародыше. Левая рука Агнес в латной перчатке стальными клещами сдавила горло Луизе, не давая произнести ни звука.

— Молодец! — крикнула Матильда.

— Это вообще не в моих правилах бить в живот маленьких девочек, — пролязгал Дерфлингер.

— Ничего, теперь я и сама справлюсь! — Матильда с ходу ударила Луизу и отобрала палочку. — Держи ее, Агнес, держи, и мы будем жить!

— Дерфлингер способен отражать магию, — немного растерянно заметила Агнес.

Она машинально выполнила приказ Матильды, думая только о безопасности Генриетты, но теперь неправильность происходящего порождала в ней сомнения.

— Если она прикажет Аргусу, то, — Матильда еще раз ударила Луизу, — все будет очень плохо. Слышишь меня, Луиза?!

— Отпустите ее! — возмущенно крикнула Генриетта. — Агнес! Я приказываю! Луиза — моя подруга!

— Это орудие Джозефа! — тут же рыкнула Матильда. — Агнес, отпустишь ее, и королева Генриетта умрет!

— Отпустите мою госпожу, — мрачно заявил Борисов, кладя руку на Лобзик, — или все будет очень плохо.

— Что она тебе приказала, Аргус? — крикнула Матильда.

— Служить ей, Шеффилд и Джозефу, я пока еще держусь, но с трудом!

— Понятно! — Матильда тут же пнула Луизу в живот.

От такого удара Луиза вырвалась из захвата Агнес и отлетела к стене. Матильда сковала ей руки и ноги, заткнула каменным кляпом рот, подскочила и зашипела почти в лицо.

— Немедленно скажи Аргусу, что он свободен!

Выстрел и лязг, Агнес, точнее Дерфлингер в ее руке дернулся, отражая выстрел. Матильда махнула палочкой, запечатывая коридор стеной. Звуки выстрелов и глухие удары.

— Аргус может, — начала Тиффания

— Ничего он не может, я запечатала его со всех сторон, — отмахнулась Матильда.

— Хватит избивать Луизу! — возмутилась Генриетта. — Она моя подруга!

— Она источник угрозы, — прорычала Матильда, даже не думая останавливаться. — Слышишь, Луиза, немедленно прикажи Аргусу быть свободным!

— Она не может ответить, — напряженным голосом заметила Агнес.

Она видела, что Генриетте, мягко говоря, неприятно происходящее, и это сильно не нравилось самой Агнес. Она понимала, что Матильда действует так неспроста, но все же. Положение спасла Тиффания, обнявшая Генриетту, прижавшаяся к ней и зашептавшая в ухо.

— Во имя всего, что было между нами и Аргусом, прошу тебя, не вмешивайся. Нам нужен свободный Аргус, после этого Луиза твоя и только твоя.

— В чем де

— Здесь замешана сильная магия и сильные темные проклятия, — шепотом продолжала объяснять Тиффания. — Луиза не в себе, и ее придется долго лечить и уж точно не подпускать к Аргусу. Она вряд ли считает тебя подругой и своей королевой, но мы сделаем все, чтобы вылечить ее. Ты мне веришь?

— Тебе — верю, сестрица, — напряженно выдохнула Генриетта, — но все же мне неприятно видеть, как мою подругу избивают у меня на глазах!

— Прикажи ей, прикажи, чтобы она освободила Аргуса, и ты заслужишь мою вечную признательность.

Генриетта заморгала, посмотрела на Тиффанию, та мягко улыбнулась и кивнула, слегка наклоняя голову влево. Генриетта немедленно подошла к Луизе, взглядом приказала Матильде убрать кляп и решительно заявила.

— Луиза де ла Бом ле Блан де ла Вальер, герцогиня д`Эгийон! Твоя королева приказывает тебе немедленно выполнить просьбу графини Южной Готы Матильды!

Тут она заколебалась на долю секунды, вспоминая полную фамилию и титул Матильды, и Луиза ловко воспользовалась паузой.

— Ты не моя королева! — выплюнула она. — Твои приказы — ложны! Я не буду им подчиняться! Немедленно доставьте меня к моему повелителю, иначе он всех вас покарает!

Тональность слов возрастала и под конец Луиза практически визжала, оглушительно и громко. Генриетта отшатнулась, посмотрела на Матильду и сказала негромко.

— Она — ваша, но потом ее нужно лечить!

— И лечение это будет выполнено за счет Альбиона, Ваше Величество, я понимаю, — мягко ответила Матильда.

— Враги! Предатели! Насилуют! Ко мне, все кто верен повелителю! — орала Луиза, не сдерживаясь.

— Сейчас, — Тиффания легко шагнула вперед, занесла палочку. — Матильда, освободи ее и крепко обними сзади.

— Зачем?

— Чтобы заклинание не ударило по тебе, и ты успела, у тебя будет всего несколько секунд.

Матильда, закусив губу, убрала кандалы, обхватила Луизу сзади, за горло, "в замок". Стена, отделявшая коридор от Филча, тоже исчезла, и он рванул вперед, защищать "госпожу". Агнес рванула наперерез, нанося удар, быстрый, смертельный. Матильда прикусила губу, но руны на руке Аргуса вспыхнули, и он успел отскочить. В это мгновение Тиффания закончила взмахивать палочкой и обрушила заклинание на Луизу. Матильда ощутила, что "мисс Вальер" (то, что Луиза была замужем, как-то забывалось всеми, кто ее видел, до того она выглядела все еще ребенком) обмякает в ее руках, устраивается удобнее, и прошептала в ухо, почти нежно.

— Скажи: "Аргус, ты свободен от всех приказов!"

— Да, наставница, — пробормотала Луиза, — Аргус, ты свободен от всех приказов!

Борисов выдохнул и почти рухнул на пол, когда тиски чужой воли разжались, и он снова обрел контроль над телом.

— Я люблю вас всех, — пробормотал он.

Луиза мерно сопела в руках Матильды.

— Какая романтика, — пролязгал Дерфлингер.

Стал слышен топот ног и бряцание оружия. Коридор наводнили стражники, и раздался крик.

— Вот этого схватить!

Несколько пар рук вздернули Борисова вверх, и прежде чем он успел что-либо сказать, раздался голос Тиффании.

— Я — королева Альбиона! В чем обвиняют моего мужа?

Это подействовало, руки разжались.

— Я — шевалье Гельвиг, Ваше Величество, — поклонился один из стражников. — Вашего мужа обвиняют в попытке изнасилования дочери нашего светлого князя, принцессы Беатрис.

— Еще кто кого насиловал, — пробормотал Борисов, ощутив, что все взгляды направлены на него и поспешно воскликнул. — Давайте проясним ситуацию!

— У меня приказ князя! — набычился Гельвиг.

— Ведите, шевалье! — скомандовала Генриетта. — Выполняйте свой долг!

Гельвиг поклонился еще раз и махнул стражникам. Борисова повели по коридорам под конвоем. Сзади шествовали королевы, Матильда и Агнес, подхватившая Луизу на плечо. Проходя мимо покоев Беатрис, Борисов бросил туда быстрый взгляд: принцессы там не было. Можно было выхватить Лобзик, перебить охрану и бежать, раз уж он избавился от оков, но Борисов тут же подавил порыв. Слишком уж экстренная мера, лучше приберечь напоследок, тем более, что Луиза спит и значит, не сможет вмешаться. Собственно, Борисов не сомневался, что это какая-то подстава со стороны Джозефа, но глубинного смысла действа пока не уловил.

Слишком мелко, слишком легко разоблачить, а значит, Джозеф добивается чего-то другого, раз уж сдал Луизу.

— Пока они возились с Луизой, я освободила Беатрис и посоветовала ей обвинить Аргуса Филча, пообещав, что такую услугу вы, Ваше Величество, никогда не забудете, — быстро договорила Шеффилд.

— Ловушка провалилась, жаль, — задумчиво потер подбородок Джозеф. — Очень жаль. Ты молодец, Шеффилд, ты все сделала правильно, даже то, что выдала обещание от моего лица. Хорошо, что я подготовился, иначе все это могло застать нас врасплох.

— Ваше Величество? — склонилась Шеффилд.

— Это тоже неплохой выход...начать все заново, без помех, без препятствий.

С этими словами Джозеф раскрыл шкатулку, в центре которой нестерпимо ярким багровым светом горел камень. Казалось, что он дышит, распространяя вокруг себя мелкие язычки огня, багровую ауру. Зрачки Шеффилд расширились в ужасе, когда она осознала замысел своего повелителя.

— Я буду на корабле и не дам никому взлететь, — улыбнулся Джозеф, закрывая шкатулку. — Тебе, мой верный фамильяр, предстоит совершить главное: активировать камень в замке!

— Я... поняла. Как пожелаете, Ваше Величество.

— Молодец, Шеффилд, — Джозеф вручил ей шкатулку и улыбнулся.

Верный фамильяр приняла смертоносную вещь с легким содроганием. Не потому, что ей предстояло убить всех в замке вместе с замком — Шеффилд проворачивала и более грязные, более смертоносные дела во славу Джозефа. Содрогание было страхом за любимого Повелителя. Смертоносная вещь, сотворенная эльфами, и накачанная еще более смертоносной магией под завязку, такое могло в мгновение ока уничтожить не только замок, но и все окрестные долины вместе с горцами, их женами, козами и домами. Любовь к Джозефу, которую Шеффилд сумела частично передать и Луизе, подтолкнула к действию, придала решимости.

Шеффилд раскрыла шкатулку и коснулась камня. Сила "Разума Бога", возможность повелевать любыми магическими вещами, наполнила Шеффилд, давая знание о силе камня, о его мощи и силе, о том, что и как нужно сделать, чтобы все вышло правильно. Отблески огня полыхали в глазах Шеффилд, когда она прятала камень обратно в шкатулку и быстрым шагом покидала покои короля Галлии.

Сам Джозеф был уже на полпути к кораблю.

Тем временем, в покоях князя было шумно, людно и весьма титульно, если так можно выразиться. Стражники, повинуясь жесту князя, быстро покинули помещение, но приближенные князя, ближний круг, остались. Борисов, попытавшись припомнить особенности делопроизводства у горцев, ничего особенного не вспомнил. Это означало, что все будет просто и незамысловато, слово против слова и без лишних речей.

— Даже за попытку насильственно овладеть женщиной Гельвеции предусмотрена смертная казнь, — сухо сказал князь. — Любой женщиной. Попытка, касающейся моей дочери, смертная казнь через пытки. Говорите, оябун, если вам есть что сказать.

— Ваша дочь сама пыталась меня соблазнить и опоила каким-то возбуждающим, — пожал плечами Борисов.

— Но на вас оно не подействовало, и вы опоили мою дочь, — подчеркнул князь.

— Поменял бокалы местами, — уточнил Борисов.

— В покоях Беатрис?

— Я попросил принцессу Беатрис проводить меня к вам, чтобы поговорить о торговом союзе, князь, — развел руками Борисов. — Ваша дочь сказала, что вы заняты делами с советниками, и предложила вина, чтобы скоротать ожидание. Не зная вашего замка, обычаев и всего остального, я поверил на слово принцессе и выпил вина, куда было подлито возбуждающее зелье.

— Он лжет, папа! — закричала принцесса, обвиняюще тыкая пальцем в Борисова. — Он раздел меня и связал, но не успел ничего сделать, ему помешали!

— Кто?

— Помощница короля Галлии, шевалье Лиона, Шеффилд! — торжествующе вскричала Беатрис. — Она помогла мне и все видела!

Борисов моргнул, интрига, часть ее, стала ему понятна. Он мог призвать Луизу в свидетели, но по вполне понятным причинам опасался ее будить. Считая Джозефа повелителем и Шеффилд наставницей, Луиза подтвердит любую ложь со стороны Галлии и принудит Борисова сдаться. Шах и мат в два хода, без вариантов. В чем тут интерес Беатрис оставалось непонятным, но для дела это не имело никакого значения. И без того было понятно, что она будет и дальше обвинять Борисова в глаза и за глаза, и учитывая горские законы, вполне можно ожидать "секир-башка". Пойти на прорыв, опять подумал Борисов и опять подавил импульс.

— Королевы Альбиона и Тристейна, присутствующие здесь, тоже много чего видели, равно как и графиня Южной Готы, и шевалье Милан!

— Думаю, потребуется присутствие короля Галлии и его помощницы, и не только. Пригласите также Императора Германии и Папу Ромалии, — сказал князь помощникам, после раздумий и поскребывания щетины на подбородке. — И что это за девушка с вами, Ваши Величества?

— Она — моя спасительница! — объявила Беатрис. — Появилась и отвлекла насильника, который все бросил и погнался за ней, оставив меня связанной!

Борисов внимательно посмотрел на князя. Тот, конечно, верил дочери, но в то же время и не верил. Такое разнузданное поведение в гостях пристало бы скорее настоящему королю, развращенному и самодовольному. Но никак не тому, кто своей волей и умом залез, почти залез на трон Альбиона, шатающийся и до сих пор непрочный.

Император Германии появился в сопровождении двух человек, женщины и мужчины, высоких, могучих, в броне, с оружием и палочками за поясом. Папа Ромалии пришел в сопровождении неизменного Джулио Чезаре. Оставалось только дождаться короля Галлии, которого никак не могли найти.

— Светлый князь! — в покои влетел один из горцев. — Корабль короля Галлии взлетает, и сам король Джозеф на его борту!

Князь метнул взгляд в Борисова, затем в Беатрис, лицо которой исказилось гримасой.

— Он не мог! Он обещал! — вырвалось у принцессы, и она тут же испуганно осеклась.

Глава 2

в которой Шеффилд зажигает

Да, корабль, на котором прибыл король Галлии, взлетал, и Джозеф мрачно смотрел сверху вниз на замок князя Нико. Можно было сколько угодно утешать себя мыслями, что это новый старт, и что теперь эльфы снова приползут к нему на брюхе, за помощью, потому что им некуда будет деваться. Можно было представлять перспективы Галлии в грядущем хаосе власти. Можно было даже представлять нахождение новых магов Пустоты и воспитание их с нуля, так как нужно и так как должно.

Но все равно Джозеф был мрачен, потому что, как ни крути, активация камня и бегство — это шаг назад. Конечно, теперь не надо будет держать слово и жениться на Беатрис, потому что все, кто в замке умрут, думал Джозеф, но это была такая малость по сравнению с провалом планов. Грандиозных планов.

— Стоп! — поднял он руку, и команду тут же продублировали, корабль остановился.

"Сияние Лютеции" висел метрах в трехстах выше замка и чуть в стороне, чтобы можно было обстреливать всех пытающих бежать не только магией, но и из пушек. Экипаж ждал команды, преданно взирая на Джозефа, который, в широкой мантии стоял, вцепившись руками в борт, впившись взглядом в замок на склоне. Король ждал результата действий Шеффилд и размышлял о будущих перспективах. Размышления, как уже было сказано, окрашивались в мрачные тона.

Князь, нахмурив брови, посмотрел на дочь. Беатрис не стала пытаться убежать, продолжила стоять прямо и гордо. При ее невысоком росте это не выглядело комичным, скорее добавляло вызова.

— Что тебе обещал король Галлии, Беатрис? — спросил князь.

В принципе ему уже было все понятно, но теперь князь стоял перед угрозой потери лица, в присутствии монархов Халкегинии. Нико решил, что вначале разберется с этой проблемой, а уже потом подумает, что делать с королем Галлии. Даже если Джозеф и пальцем не тронул Беатрис, то, как минимум задурил голову и вручил зелья, и, следовательно, опорочил и самого князя. Да, права гостя священны, но и гость по отношению к хозяину должен вести себя корректно! Джозеф улетел?! Тем лучше! Значит, он больше не гость и неприкосновенность на него больше не распространяется! Князь накручивал сам себя и быстро заводился, уже не думая о том, что все его будущие действия — открытая война с Галлией.

— Беатрис? — повторил князь, еще больше хмурясь.

— Он обещал на мне жениться! — ответила Беатрис, подбочениваясь, еще выше вздергивая голову.

Хвостики прически качнулись, и Борисов подумал, что добром все это не кончится. Даже если никто не будет больше набегать с ложными обвинениями, такая вот ссора вполне способна сорвать мирные переговоры. Если считать, что это и есть цель Джозефа, то, что будет дальше? Правильно, удары по соседям, пока те расслабились и думают о мире. Прилетит половина флота Галлии к берегам Альбиона и все, прощай летающий остров.

Но при всей выгоде таких действий, поведение Джозефа все равно не укладывалось в схему, и это беспокоило Борисова. Приказывать, даже просить в этой ситуации он не мог, разве что обратиться к Генриетте и Агнес, но тут опять вставал в полный рост фактор Луизы. Пускай даже она лежала на ковре, фактор все равно вставал, и Борисов решил, что самая лучшая тактика сейчас — просто ждать. Куда-то ситуация да придет, изменится и тогда появятся шансы.

— Обещал.

— Я — не маленькая девочка! — крикнула Беатрис. — Он дал клятву, которую нельзя нарушить!

Мысли Борисова опять понеслись бурным потоком. Если князь снимет обвинения с Борисова и переключится на короля Галлии, то все равно вина ложного обвинения останется. Приправить ее торговым договором, тех же наемников пачку взять, во дворце пригодятся, и тогда будут завязки. Джозеф бежал, значит, жениться на Беатрис не собирается, если зайти с этого козыря, то можно опорочить его как нарушившего слово. Либо Джозеф не станет отказываться и пригласит Беатрис в Галлию, но все эти церемонии свадебные все равно прекрасный способ подобраться к нему и вонзить кинжал в спину. Да и князь, скорее всего такого Джозефу не простит, значит, можно будет атаковать со стороны Гельвеции, выстраивая единый фронт против Галлии. Удар военный и по репутации, дружба против общего врага — это всегда работает.

— Он ее уже нарушил! — ткнул пальцем в дочь князь. — Сбежал!

Беатрис отшатнулась, все-таки князь Нико был настоящим горцем, высоким и широким в плечах, на три головы выше дочери. Казалось, что сейчас князь проткнет дочь пальцем могучей, волосатой руки, высовывающейся из рукава кафтана.

— Значит, надо его догнать и заставить сдержать слово! — крикнула Беатрис.

Борисов содрогнулся, представив такое на троне Галлии. Все равно, конечно, лучше, чем Джозеф, которого горная принцесса, несомненно, затрахает, в прямом и переносном смысле, подумал Борисов и тут же возразил сам себе. Что мешает Джозефу спокойно отравить жену через неделю после свадьбы? Грибов не тех зимой поела и все, не успели, или как с королевой Марианной. Инфаркт и до свидания, врачи и маги разводят руками, церемония прощания и все такое. И слово сдержано, и жена в могиле.

В могиле, точно! Борисов еще раз содрогнулся, наконец, уловив, что его беспокоило.

— Тиффания, Матильда, приготовьте палочки и щиты! — сказал он. — Готовьтесь пробиваться с боем к кораблю!

— Что-то случилось?

— Джозеф не просто так сбежал, он

Но договорить и высказать догадку, что сейчас Джозеф зарядит по замку магией Пустоты, Борисов не успел. Замок огласили истошные вопли, крики, полные ужаса. Нико и Беатрис остановились, советники князя придвинулись к нему. Мужчина и женщина, сопровождающие скучающего Фридриха, шагнули вперед, закрывая Императора телами. Генриетта уже держала наготове палочку, как впрочем, и жены Борисова, Агнес схватилась за Дерфлингер.

— Сюда бегут вооруженные люди, с алебардами в руках, — сообщил Лобзик.

— Охрана князя?

— Да, они не излучают враждебности, только страх и желание защитить.

— Откуда тогда крики? Разве замок не атакован?

— Атакован, но не оружием, его я не ощущаю, — ответил Лобзик.

— Магия?

— Тебе лучше спросить об этом местных. Страх оружия исходит откуда-то из центра замка.

Борисов мысленно выругался, сообразив, что Джозеф расставил какую-то магическую ловушку. В дополнение к обвинению в изнасиловании, или обвинение было лишь попыткой задержать всех в замке, пока король Галлии бежит? Бежать! Нет, не просто бежать! Всех, кто здесь, в покоях князя, надо спасти! Иначе Джозеф все равно выиграет, так или иначе, уж с одним Альбионом Галлия точно справится!

Но что за ловушку подготовил Джозеф? Когда успел?

Шеффилд спокойно прошла в центр общего зала, прикрыв глаза, как будто вслушиваясь в архитектуру замка. Враги повелителя будут повержены — это бесспорно, но если сделать все правильно, то меньше сбежит, и меньше надо будет добивать. Кто-то все равно да сбежит, всегда сбегают, и Шеффилд неоднократно добивала вырвавшихся из ее ловушек. Так что к вопросу определения исходной точки она подошла со всей серьезностью, прошлась туда и сюда, заглянула в соседние помещения, и в конце концов выбрала точку.

Выход из общего зала, и место, куда сходятся основные выходы из замка. Еще оставались всякие подсобные склады и казармы, но ими Шеффилд собиралась заняться после основного выхода. Поставив шкатулку на порог, она открыла ее, прикоснулась пальцем к огненному камню. Руны на ее лбу засветились, и если до этого люди в зале лишь посматривали искоса в сторону Шеффилд, то теперь все внимание окружающих было приковано к фамильяру короля Галлии.

Камень вспыхнул, расплавилась шкатулка, потек камень стен и пола.

Вначале были слышны просто недоумевающие возгласы, но это продлилось недолго. Волна жара, превращая все вокруг камня в озеро из жидкого камня, покатилась в зал и по коридорам. Вспыхнула мебель, на людях загоралась одежда, плавились волосы. Металлические вещи раскалялись и тоже растекались, и волна жара, плавящего камень, расходилась со скоростью шагающего взрослого человека. Не слишком торопящегося, но и не плетущегося.

Крики и вопли резко усилились, недоумение ушло, остался страх и боль, обугливание, сгорание заживо.

Шеффилд отступила во двор, повернула камень в кольце на пальце, призывая верных горгулий. Трое их атаковали ворота в замок, еще одна взмыла вверх, подавая сигнал королю Галлии. Сама Шеффилд завалила одну дверь, другую, и тут же поняла, что нет в этом необходимости. Волна жара и жидкого камня вырвалась во двор, и даже горгульи испуганно отпрянули. В замке уже поднялась паника и беготня, слышались крики, но самое главное — пути отхода были уже отрезаны.

Не успела Шеффилд подумать об этом, как "Сияние Лютеции" атаковал. С грохотом и треском, прокатившихся эхом по горам и ущельям, выстрелили пушки, ядра врезались в стены, башни, окрестные скалы, вышибая град камней. Вдогонку ударили маги, целенаправленно обрушивая ворота, надвратные башни и стены, окончательно заваливая выход. Второй залп! В этот раз часть дороги, змейкой поднимающейся к замку, превратилась в непроходимое каменное крошево, сползла по склону.

Шеффилд взобралась на спину горгульи, пристроилась между крыльев. С кряхтеньем и скрежетом горгулья взмыла вверх, кто-то высунулся с перехода на уровне второго этажа, Шеффилд немедленно метнула обломок камня, метко подбив врага в голову. Вскрик и тело упало вниз, прямо в лаву, вспыхнуло и растворилось. Часть замка уже исчезла, другая рушилась, в багровое сияние лавы, расплавляющее не только замок, но и скальное основание, окрестности, образуя озеро.

Шеффилд ощущала, что где-то там, в глубине, камень продолжает источать жар и нагревать, перегревать, плавить, отдавать заложенную в него магию, и подумала, что при достаточной мощности можно было бы расплавить все горы Гельвеции. Вначале еще мелькнуло несколько фигур, пытавшихся выбежать из замка, но все они погибли еще до того, как Шеффилд успела вмешаться. Прыгали с обрывов, разбивались, просто сгорали, но убежать не успевал никто.

Глядя на полыхание, на столб перегретого воздуха, фамильяр улыбнулась и отправилась к своему хозяину.

— Молодец, Шеффилд, — улыбнулся Джозеф широко. — Ты отлично справилась!

"Сияние Лютеции" уже не стрелял, отлетел в сторону, не выдерживая волны жара. Канониры все еще сохраняли боевую готовность, и маги стояли у бортов, но атаковать уже не было нужды. Замок полностью расплавился, скала с грохотом валилась в озеро лавы, и в долину несся грязекаменный поток горячей воды, снося снег и прилепленные на склоны хижины.

Шеффилд поклонилась, пряча счастливую улыбку. Радости добавляло еще и то, что теперь Джозеф точно не женится на Беатрис и ей, Шеффилд, не надо будет видеть каждый день женщину, с которой спит ее повелитель. Собственно, Шеффилд, как всегда, была бы не прочь сама оказаться на месте Беатрис, да что там Беатрис, просто оказаться в постели с Джозефом. Или даже не в постели, если бы Джозеф прямо здесь и сейчас перегнул бы ее через борт корабля и поимел прямо над пропастью, Шеффилд растеклась бы по палубе от счастья.

Но, по мнению Джозефа, маги не должны спать с фамильярами, и поэтому никуда перегибать и ничего совать в Шеффилд он не стал, лишь ласково погладил по щеке. Не успела Шеффилд обрадованно растаять, не хуже замка, как Джозеф уже указывал вниз.

— Эти горцы в долине тоже не должны уйти живыми! Мне не нужны свидетели.

— Понимаю, повелитель! — почти в экстазе вскричала Шеффилд.

— Действуй!

Джозеф огладил бородку и еще раз осмотрел "место подлой атаки эльфов, ненавистников всего человечества". Любой подтвердит, что здесь поработала эльфийская магия, ну а то, что спасся только он, король Галлии, из всех монархов... знак судьбы и Основателя, не иначе. Подпалить бороду и одежду, наделать дырок в корабле, всеми этими атрибутами "чудесного спасения и жестокого боя" можно будет заняться потом, после устранения поселения горцев под замком. Когда поток лавы дойдет туда, все следы будут надежно скрыты. Экипаж корабля предан до корней волос и подтвердит все сказанное их королем.

Хаос и выступления с призывами обратить все оружие против эльфов. Мир в Халкегинии и военный союз против пустыни. Правда, это исключало повторный союз с эльфами, но Джозефа устраивал и такой вариант. Предавшие один раз предадут и второй, проще будет сровнять с землей всех нелюдей. Вторжение в Ромалию готово, можно подать его как защиту страны от эльфов и смуты. Секретный склад Папы очень пригодится в новой войне, да и выборы нового владыки Церкви не помешает проконтролировать. Остаются Альбион и Германия, новая смута на острове и договоренность с Империей. Легко, просто, эффективно и за те несколько лет, что будет готовиться новый Крестовый Поход, Галлия, встанет во главе Халкегинии, а агенты найдут переродившихся магов Пустоты.

— Да, это был знак самой судьбы, — сказал Джозеф сам себе.

Он отвернулся от возбуждающего зрелища уничтоженных врагов, подумал, что у него есть еще два таких камня, и обратился к капитану и команде корабля.

— Курс на долину. Все живые — враги, убивать без жалости и снисхождения! Сегодня вы спасаете не только Галлию, но и всю Халкегинию! Всем будет выдана щедрая награда!

Рокот восторженных криков раскатился по окрестностям.

— Слава королю Джозефу!

— Слава Галлии!

Глава 3

в которой властители Халкегинии занимаются несвойственным им делом

— Светлый князь! Спасайтесь! Замок плавится!

— Что? — взревел Нико.

Из выбитой горцами двери ударило волной тепла, и Борисов, быстро присев, ощупал пол. Камень был теплым, почти горячим, и вот теперь Борисов понял до конца суть и замысел ловушки, расставленной королем Галлии.

— Матильда, снеси стену! — крикнул он. — Уйдем по воздуху! Есть еще маги Земли?

Тишина. Жар в воздухе внезапно стал заметен, до этого как-то никто не обращал на него внимания.

— Я могу попробовать открыть портал, — неуверенно сказал Папа, оглянувшись на Чезаре.

— Нет! — рыкнул князь. — Прошу прощения, Ваше Святейшество!

Князь пересек комнату, дернул за что-то, и в стене, со скрежетом и грохотом, появился проем.

— Следуйте за мной! — крикнул князь, хватая и почти швыряя Беатрис в темноту прохода.

— Матильда, тогда укрепи стену и пол с потолком! — крикнул Борисов. — Надо выиграть время!

— Поняла! — крикнула Матильда, взмахивая палочкой.

— Королевы, — сделал жест рукой Борисов.

Советники князя, Папа и Джулио уже скрылись в секретном ходе. Император Фридрих тоже показал жестом, что Тиффания и Генриетта должны идти впереди него. Борисов поймал восхищенный взгляд от телохранительницы императора, но комментировать не стал. Волны жара слегка ослабели, Матильда наращивала новую стену из камня, фактически превращая все покои князя в одну большую глыбу. Агнес подхватила Луизу, потащила, за ней пошла Генриетта, затем Тиффания.

— Мы уйдем последними! — крикнул Борисов.

Фридрих не стал спорить, шагнул в темноту, телохранители следом. Борисов метнулся к ближайшему факелу, сорвал его со стены. Увидел, что поворачивал князь: трубку — держак для такого же факела.

— Надо было сказать им, чтобы не торопились, — цокнул Борисов, — ну да ладно.

— Что? — обернулась Матильда.

— Говорю, Джозеф решил нас расплавить, а тех, кто будет убегать, расстреляет, как нефиг делать!

— Если не поторопиться, расплавит и замок, и скалу!

— Может, все-таки через стену уйдем? — предложил Борисов. — Сразу верхом на голема и зарядим Джозефу по яйцам, если они у него есть, конечно!

— Думаешь, король Галлии — женщина? — хохотнула Матильда. — Все! Давай!

Они вбежали в туннель, и Матильда запечатала вход за их спинами.

— Хорошо, что факел был уже зажжен, — проворчал Борисов, оглядываясь.

— Как романтично, — внезапно хихикнула Матильда. — Ты, я, темный ход, приключения, и да, ты признал, что любишь нас всех!

— И готов это доказать, но давай не здесь, а то от нашей страсти еще стены расплавятся, — в тон ответил Борисов.

Грубо обтесанные стены, высокий потолок, и пыль под ногами. Легкое тепло от стен быстро ушло, снова потянуло холодком огромной скалы. Секретный туннель шел прямо и немного вниз, угол был небольшим и падение не грозило. Даже скольжение, шершавый, под слоем пыли, пол надежно держал. Спереди доносились голоса, зычный, резкий, князя, и кто-то ему отвечал, то ли Папа, то ли Император.

Борисов на ходу начал прикидывать силы. Император и двое телохранителей, Генриетта, Матильда, Тиффания, сам Папа — маги. Семь магов, ну восемь, если включить Луизу, но лучше ее не включать. Если считать магов-бойцов, то трое, те, что с Фридрихом и Матильда. Телохранители явно еще владели и холодным оружием, равно как и Агнес. Советники князя, сам князь и прибежавшие стражники — Борисов, подумав, причислил их к бойцам с холодным оружием. Из огнестрела — Лобзик, ну может пара пистолей у кого за поясом и есть, но это почти не в счет. Маг Земли только Матильда — значит, массового десанта к кораблю Джозефа не выйдет.

Ход идет прямо — выход с другой стороны скалы. Сообразит это Джозеф или нет? Знал ли король Галлии о тайном ходе? Сколько бойцов и магов было у него на корабле? Вопросы без ответа и по всему выходило, что опять придется Борисову идти в атаку с неизвестным противником и непонятным результатом. Хотя нет, в этот раз есть Агнес, с ней на пару точно можно будет откатать произвольную программу.

— Как будем действовать? — спросила Матильда.

— Вот! Как раз о том и думаю. По-хорошему бы десантироваться снизу вверх на корабль, а вы магией ударите. Спустим Джозефа на землю и побьем, лишив преимущества высоты.

— Но?

— Но он знает наши фокусы и трюки, так что будет готов. В общем виде, я и Агнес в паре крошим врагов в ближнем бою, вы поддерживаете магией. Горцы и телохранители, что с Императором

— Телохранитель, — поправила его Матильда.

— Их там двое. Мужчина и женщина.

— Формально, телохранитель там только мужчина.

— Ладно, я сразу сдамся и скажу, что не знаю, кто она, — ответил Борисов.

Он встревожился на секунду, что их услышит передняя группа, но тут же сообразил, что слов не разобрать. Голоса слышны да, но выделить из гула и эха слова не получалось.

— Это дальняя родственница Императора, через сколько-то там колен, я уж не помню. Мод Клинок.

— А не Клинок Мод? — хохотнул Борисов. — Что, хороша в обращении с оружием?

— Очень хороша, практически легенда, не хуже Карин ла Вальер, только в своей области. Большую часть времени проводит на восточной границе Германии, так что в большом мире не очень известна.

— Ну да, я вот первый раз услышал. А ты откуда о ней узнала?

— Агнес рассказывала после тренировок.

Борисов хотел пошутить про нежные постельные разговоры воительниц, но вовремя сдержался, издал многозначительное "ммм".

— Ну что же, хорошо, у нас гарантированно три бойца, — сказал Борисов после паузы. — Магов тоже хватает, но вот с боевым опытом у них не слишком, за исключением тебя. Так что может быть и отобьемся, если Джозеф прохлопает своими галльскими ушами, но я не стал бы на это рассчитывать.

— Почему?

— Он хитер, умен и предусмотрителен, и ловушку ставил на нас. Точнее даже на тех, кто впереди идет, мы так, прицепом ко всем этим королям, Папам, Императорам и магам Пустоты по совместительству.

Борисов помолчал и сказал.

— Спасибо за помощь с Луизой. Не буду клясться в вечной преданности, но то, что случилось... много для меня значит.

— Да ладно, я еще со времен Академии хотела набить эту высокомерную мордашку, — сказала Матильда и тут же хихикнула.

— Мне уже заранее не нравится твоя идея, — сказал Борисов.

— Но я еще даже не сказала! — хихикая, ответила Матильда.

— Я прекрасно разбираюсь в оттенках твоего хи-хи, ты задумала нечто неприличное и оно мне заранее не нравится.

— Хи-хи, угадал, угадааааал, — протяжно пропела Матильда. — Ты — неутомимый любовник, Аргус, но что будет, если Луиза прикажет тебе удовлетворять ее непрерывно? Ты же не сможешь ослушаться приказа, верно? Но и твои силы не бесконечны, вот и думаю, как ты будешь выкручиваться.

— Поставлю на четвереньки, а на спину тарелку с едой, — проворчал Борисов, вспомнив анекдот про старого пса. — Я же говорил, что мне не понравится! Еще я детей не трахал!

— Ну, мисс Вальер то формально уже была замужем, так что не ребенок, а вдовствующая герцогиня, и не забывай, что в Трифонтейне тебя ждет юная и непорочная эльфийка!

Матильда расхохоталась, когда Борисов возмущенно повернулся к ней, являя перекошенное и искаженное игрой теней и огня факела, лицо.

— Не напоминай мне про этот мешок с костями, — сердито выдохнул Борисов. — И ведь придется, эльфы обидятся, а все по вашей милости!

— Да ладно, Сиеста ее откормит и развратит за время нашего отсутствия, — махнула рукой Матильда.

— Все равно, — Борисов с усилием провел рукой по лицу. — Даже вспоминать не хочется.

Князь, не подавая впрочем, вида, снисходительно наблюдал за "августейшими особами". Запыхались, устали, тяжело дышат, сразу видно не привыкли далеко и быстро ходить пешком. Не то что горцы! Его люди, он сам и Беатрис дышали ровно и спокойно, и готовы были пройти еще много миль по горам. Впрочем, князь тут же одернул сам себя. Беатрис как раз дышала неровно и беспокойно, вот только физическая усталость тут была не при чем. В любой другой день сообщение о грядущей свадьбе Беатрис и Джозефа заставило бы князя подпрыгнуть до потолка и станцевать традиционный танец горцев прямо на столе.

Теперь же князю не хотелось даже вспоминать случившееся.

— Давайте подождем Аргуса и Матильду, — отдуваясь, сказала Тиффания.

— Если плавятся скалы, нужно торопиться, — ответил Папа, но все же остановился.

— Выход уже близко, я чувствую.

— Все так, Ваше Величество, — тут же отозвался князь. — Просто в конце туннеля поворот, поэтому напрямую выход не видно. Но он рядом, рукой подать.

— Вот, а камни еще только слегка теплые, — потрогала королева Альбиона стену. — Подождем, это всем пойдет на пользу.

— Чем именно? — уточнил Нико, кидая взгляды на Беатрис.

Дочка его сверлила взглядом выход и грызла хвост прически, как будто собираясь превратиться в берсерка.

— Аргус всегда идет впереди, — Тиффания вдохнула и выдохнула, окончательно успокаивая дыхание. — А мы идем за ним, зная, что он защитит и все предусмотрит.

Выход из секретного хода оказался привален камнем, да еще и скрыт нависающим утесом. Снизу, из долины с поселением, из ущелий никак не разглядеть и не узнать, что тут ход из замка. Выбрался и можно осмотреться, незаметно для врагов, а то и спустить на них лавину или камнепад, если в магии хоть немного понимаешь. Или бежать в любую из сторон.

Матильда уже запечатала тайный ход, но это была, в сущности, излишняя предосторожность. Столб перегретого воздуха, рев пламени и треск обваливающейся скалы говорили сами за себя. И как будто этого было мало, поселение в долине тоже горело и полыхало. Видно было, как с висящего над хижинами корабля летят ядра и заклинания, можно было даже расслышать эхо проклятий умирающих горцев.

— Я этого так не оставлю! — взревел князь, забыв об осторожности. — Вендетта гор!

Он выхватил нож и полоснул себя по предплечью, прорезав одежду.

— Клянусь! Этим клинком и своей кровью! Вендетта гор! Жизнь за жизнь!

Не-горцы стояли немного ошарашенные таким взрывом, советники и бойцы князя молчали, только Беатрис осмелилась издать какой-то звук. Уж она-то точно знала, что после объявления вендетты ей не бывать королевой Галлии. До этого еще какая-то надежда теплилась в ней, теперь отчаяние затопило с головой. Мысль о том, что она станет посмешищем для всей Гельвеции, приводила Беатрис в неистовство. При этом о том, что никто из ближников ее отца не станет о таком рассказывать, чтобы не позорить дочь своего князя, Беатрис даже не задумалась.

— Ты разрушил мою свадьбу! — заорала Беатрис. — Что ж, я тоже поклянусь! Что выйду замуж за первого, кого встречу вне княжества!

После чего Беатрис, окончательно вышедшая из себя, не соображая, что делать, просто выбежала из укрытия и помчалась вниз по заснеженному склону. Камни, лавина, возможность упасть — все эти привычные опасности вылетели у нее из головы. Только обида и злость на отца, поманившего такими возможностями, но не давшего их реализовать. Хотя сам подталкивал, подталкивал, разве что прямых приказов в постель улечься не отдавал! И она все сделала, все, корона Галлии была уже у нее на голове, и что?! Отец все испортил! А до этого все испортил этот противный Филч! Ну и что, что у него жена — королева Альбиона да еще с таким выменем, что любая горная коза позавидует? Она же подлила ему зелья! И он выпил!

Поэтому Беатрис мчалась вперед, с решимостью отчаяния. Она схватит первого же горца за пределами княжества и отдастся ему прямо там же! Пусть потом отец поживет с таким позором! Да, это будет эпично и с размахом, как и подобает принцессе! Все увидят, что она держит слово, в отличие от глупого отца и этого тупого короля Галлии! Да, после свадьбы надо будет сразу отправиться в Галлию и зарезать Джозефа!

— Повелитель, мои горгульи обнаружили их! — сказала Шеффилд.

— Ловко, ловко, — улыбнулся Джозеф. — Капитан, курс вон на тот утес!

То, что горцев еще не всех убили, его не волновало. Далеко по горам не убегут, короли и королевы важнее! Мысль о том, что можно взять в плен оставшихся трех магов Пустоты, мелькнула и пропала. С Луизой получилось нехорошо, с тремя магами может получиться втрое хуже. Проще всех убить и начать заново, несмотря на убытки.

— Приказ прежний! Всех убить!

— Какая мощь Огня! — сказал Кольбер. — Ее бы да в мирных целях, что думаете, директор?

— Думаю, что надо помочь нашей королеве, — ответил Осман, — если она выжила, а если нет, то отомстить Галлии за нее.

Он поправил мышонка-фамильяра за пазухой и посмотрел в сторону горящей долины.

Глава 4

в которой те, кто начинает, ничего не выигрывают

— Ну вот, нас обнаружили, — спокойно констатировал Борисов, удерживая взглядом "Сияние Лютеции", — и теперь нам придется немножко подраться.

— Располагайте моими воинами, оябун, — мрачно отозвался князь.

Бегство Беатрис потрясло его, но сил отдать приказ на преследование он так в себе и не нашел. Любимая дочь, единственное, что осталось у него от Гертруды. Ведь он всегда желал дочери только добра! Князь ощущал, что сейчас неспособен судить здраво и взвешенно, и поэтому постарался отстраниться, переключиться на короля Галлии. Там взвешенности и разумности не требовалось, скорее наоборот. Обещание же, которое дала Беатрис... если не дать ей выйти за пределы княжества, то все будет в порядке, главное успеть.

— Джулио? — спросил Папа у фамильяра.

— У них нет магических животных на корабле, — покачал тот головой. — И в окрестностях тоже никого нет.

— Мы не сможем сражаться против летающего корабля, стоя на земле! — воскликнул Фридрих.

— Сможем, — возразил Борисов, поводя плечами, как будто разминая их. — Графиня Южной Готы закинет меня вверх, и пока я буду там занимать команду, присутствующие маги должны повредить двигатель корабля и сам корабль. После того, как галлийцы приземлятся, атакуем их, маги поддерживают и прикрывают.

— Король Джозеф привел с собой могучий корабль, — глубоким голосом неожиданно сказала Мод. — Две дюжины пушек, сотня человек команды, десяток магов.

— И сам Джозеф — маг Пустоты, — мрачно добавил Борисов, — что с того? Если корабль так и будет атаковать нас издалека, рано или поздно нас уничтожат!

— Но в одиночку атаковать такой корабль — это безумие!

— Не безумнее атаки на дракононосец, — усмехнулся Борисов.

— Корабль приближается, — заметил князь, — у нас нет времени на споры и рассказы о подвигах!

Борисов с легкой горечью подумал, что для такого надо единоначалие, а где ж его взять, когда вокруг сплошные монархи и их родственники? Он уже собирался просто приказать Матильде швырнуть его зигзагом в сторону "Сияния", чтобы просто поставить всех перед фактом, когда графиня Южной Готы сама заговорила.

— Я придумала выход!

Три росчерка, спираль, выкрик десятка слов — рун, и из склона скалы восстал огромный голем. Он взревел, схватил ближайший валун, размером с хороший дом и метко швырнул его в подлетающий корабль. Тот попытался взмыть выше, кто-то с палубы корабля ударил магией навстречу, раздробив валун на части.

— Идиот, — не удержался Борисов от комментария, наблюдая за результатом.

Вместо одного огромного валуна, град булыжников устремился вперед, этакая каменная картечь. Замерцал воздух, уплотняясь, и все же щит не выдержал, несколько камней ударили в палубу и паруса, корабль дернулся и еще отклонился от курса.

— Высадка! — взревел Джозеф гневно.

Он побьет этого ненавистного фамильяра Луизы его же оружием. Тем самым, которое тот применил в столице Тристейна! О, Джозеф, прилетел сюда подготовленным к любому исходу дела, особенно к сражениям! Пускай, его солдаты не так тренированы, но зато с ними он, король Галлии и маг Пустоты! Наблюдая, как солдаты подбегают к бортам корабля и прыгают вниз, Джозеф на секунду пожалел, что не прихватил с собой второго огненного камня. Сбросил бы сейчас и расплавил еще кусок гор Гельвеции, вместе с противниками.

— Шеффилд, давай! — крикнул Джозеф, поднимая палочку.

Стая горгулий устремилась вниз, широким клином, чтобы не накрыло одним заклинанием. Джозеф ударил мимо них, прямо в группу на склоне, но голем шагнул вперед и закрыл своей каменной тушей правителей. Из тела голема вылетело облако каменной крошки, гигант взревел и метнул еще камень в ответ. Горгульи ловко разлетелись, валун снес трех солдат, которых не успели отвести в сторону маги земли, и ушел ниже корабля, соскользнув по щиту воздуха.

— И это все, на что вы способны? — рыкнул Джозеф, занося палочку для нового заклинания.

— Собрались! — крикнул Фридрих. — Оябун, делайте, что хотели, Мод — поможешь ему!

— Да, Ваше Величество, — осклабилась воительница, направляясь к Борисову.

— Гюнтер — ты со мной! — продолжал командовать Император. — Князь, доставайте оружие, вы и ваши люди наша основная сила!

Горцы возбужденно загомонили, когда князь им что-то крикнул, рассыпались привольно по склону, потрясая мечами, саблями, топорами, алебардами и кинжалами, кто во что горазд, как говорится. Солдаты Галлии летели прямо на них, приземлялись на склон и на утес, прикрывавший секретный ход из замка князя Нико. Корабль Джозефа медленно летел вдоль ущелья, ведущего из долины, повернувшись к группе королей бортом, чтобы было удобнее стрелять. Конечно, верно было и обратно голему Матильды было удобнее метать камни в корабль, но маги Джозефа быстро приспособились к новым обстоятельствам и уже никто не пытался атаковать камни заклинаниями. Снаряды голема мягко отводили щитами в сторону.

Агнес шагнула вперед, и Дерфлингер довольно залязгал, предвкушая добрую драку. Для мирно сопящей Луизы Матильда, недовольно фыркнув, все же сотворила укрытие из камня прямо на склоне. В целом, конечно, Борисов был только за, всегда лучше сражаться не в одиночку на вражеском корабле, но у его соратниц не было скорости, даруемой рунами, и это могло стать проблемой. Смертельной проблемой. Но как сказать об этом, не задев эго воительниц?

— Агнес, — сказала слабо Генриетта, не делая, впрочем, попыток удержать.

— Все будет хорошо, — улыбнулась шевалье Милан, поднимая Дерфлингер.

— Оружие пока спрячьте, — посоветовал Борисов, выстрелом из Лобзика убивая ближайшего из высадившихся галлийцев. — Порежетесь при броске.

— Каком еще броске?

Огромная каменная ладонь накрыла их, стиснула нежно и бросила.

— Вот таком! — хохотнул Борисов, крикнул сквозь ветер и свист. — Теперь доставайте!

— Ааааа!!!! — орали Мод и Агнес, с бешеной скоростью летящие к "Сиянию Лютеции".

— Щит! Срочно щит! — орал Джозеф.

Голем, повинуясь приказам Матильды, метал камень за камнем, прикрывая высадку и не давая магам Джозефа передышки. Сама Матильда вела троицу, напряженно держа палочку, не замечая, что ее саму прикрывают горцы, скрещивая клинки с галлийцами. Вспыхнул щит, воздух загустел, и троицу потащило выше корабля, мимо, не давая высадиться. Агнес с отчаянным криком ударила Дерфлингером, щит лопнул с нежным перезвоном.

— Ладно, я сам вами займусь, — с убийственным спокойствием сказал Джозеф, вскидывая палочку.

Агнес, Борисов и Мод успевшие пролететь выше корабля, теперь рухнули почти вертикально, но Матильда успела подхватить. Магия Земли погасила скорость и инерцию высаживающихся, сделав их уязвимыми. Джозеф быстро закрутил круги палочкой, нарисовал квадрат и треугольник, озвучивая заклинание, швыряя его в отважную троицу.

— Держи меня крепче и укрепись духом! — пролязгал Дерфлингер.

Агнес устремилась головой вниз, выставив перед собой сияющий меч, крича.

— За Генриетту и Тристейн!

Заклинание Джозефа ударило в меч, и на долгие секунды Агнес зависла в воздухе. Борьба меча и магии, сияние и треск, и все же храбрость и любовь взяли верх. Еще немного этому поспособствовали Борисов и Мод, проскользнувшие мимо, упавшие на палубу, и тут же ринувшиеся в атаку. Телохранительница Фридриха сражалась легкой саблей, в левой руке сжимая небольшой круглый щит. Секущие удары и отводы, скорость и контрудары, уклонения без попыток парировать.

Борисов, в свою очередь, сразу метнулся к Джозефу.

— Решить проблемы одним ударом! — Джозеф ударил заклинанием, Борисов отскочил.

Оябун тут же рванул в новую атаку, противозаклинательным зигзагом. Вспыхнул щит перед Джозефом, принимая на себя выстрелы Лобзика. Борисов подпрыгнул, уходя от захвата в каменные оковы, метнул нож, тот отскочил от брони Джозефа.

— Бей в глаз — не порти шкуру! — хохотнул Борисов, приземляясь.

Рывок! Выстрел, удар ногой и один из магов Джозефа улетел за борт. Борисов рванул вдоль борта, к корме, уходя от атаки Воздухом и Землей. Пробегая мимо Мод, выстрелом снес полголовы ее противнику. На родственнице Императора были какие-то особые доспехи, шар огня ударил ей в спину и просто растворился. Сама Мод уже атаковала следующего, наседая и размахивая саблей, не давая магу применить заклинания.

Десяток команды, десяток магов — прикинул Борисов — солдаты все отправлены вниз, так что это будет быстро, наверное. Агнес переборола заклинание и шлепнулась на палубу, мягким перекатом, тут же попробовала подбить ногу Джозефу, тот ударил заклинанием, проламывая палубу.

— Молодец! — крикнул Борисов. — Пусть ломают свой же корабль!

Из дыры полезли галлийцы, начали выбегать из дверей и люков, и Борисов понял, что недооценил численность или хитрость Джозефа. Король Галлии орал, отдавал команды, и все же Борисов был доволен. Отлично сработали командой, высадились, несмотря на готовность галлов и магическое противодействие. Теперь только доломать корабль и разбираться уже на земле.

— Агнес! Займись двигателем! — крикнул Борисов. — Мы здесь сами управимся!

Джозеф взревел, метнул в Агнес что-то разрывающее палубу, другие маги не отстали, но тщетно. Дерфлингер отбил два заклинания, от остальных телохранительница Генриетты уклонилась, скрываясь в недрах корабля. Борисов, улучив момент, убил еще одного мага и пристрелил трех солдат. Мод зажали в угол, ранили в ногу, щит уже куда-то пропал, и Борисов метнулся туда шустрым кабанчиком. Выстрел — удар кинжалом — выстрел — удар кинжалом — выстрел — Борисов мчался по палубе, просто атакуя всех подряд. В него стреляли, метали ножи и заклинания, пытались проткнуть, он уклонялся и бил в ответ, маги прикрывали солдат щитами, что-то орал Джозеф, и Борисов мысленно посочувствовал Агнес. Помочь ей он не мог, и капитану королевских мушкетеров оставалось пробиваться в одиночку.

— Давай! — орал Дерфлингер. — Еще!

Он резал магические щиты, тела, переборки, отбивал и впитывал заклинания, и сияние его освещало темные коридоры корабля не хуже сотни факелов. Меч лязгал и хохотал, ощущая уже почти позабытую радость битвы, когда только он и владелец Дерфлингера стояли против сотен врагов, и все равно удавалось вырвать победу. Ярость духа, желание Агнес защитить любимую королеву, придавало Дерфлингеру невиданные силы, и он не скупился, разя врагов, иногда даже направляя руку, держащую его, чтобы удар выходил точнее, смертоноснее.

Агнес промчалась по трюмам и трапам, убивая всех, кого встретила, и даже запертые двери ее не останавливали, как уже было сказано, Дерфлингер просто резал все на своем пути. Пробившись к двигателю, она не медлила ни секунды, помня о том, что где-то там Генриетта сражается без защиты, и в несколько взмахов меча сломала все и разбила Камни Ветра. Впрочем, мгновением спустя Агнес пожалела об этом, потому что высвобожденная энергия ударила во все стороны, пробив оба борта и вспучив палубу, ломая корабль.

Еще мгновением спустя она ощутила, что летит и опять головой вниз. Перекувыркнулась, под счастливый хохот Дерфлингера. Земля, точнее снег и камни, фигурки, бьющиеся насмерть, быстро приближалась, и тут ее подхватила невидимая сила, падение быстро замедлилось. Голем уже тянул руку, и Агнес приладонилась без проблем, ринулась в схватку на склоне, в которой пока что выигрывали люди Джозефа.

— Ты молодец! — шепнула Генриетта. — Тебя ждет королевская награда!

— Тогда уж и всех остальных наградить надо! — немного нервно отозвалась Агнес.

— Да я не против, — искушающим шепотом продолжала Генриетта. — Но Матильда не по шаловливым девочкам!

— Ааа, — промычала Агнес, наконец, сообразив о чем идет речь.

Покраснев, она ринулась вперед, убивая и убивая, как будто пытаясь смыть кровью смущение. Генриетта, возбужденно дыша, наблюдала за ней, не забывая, впрочем, посылать заклинания во врагов. Она и Тиффания на пару прикрывали Матильду и горцев, и получалось не очень, но королевы старались. Фридрих со своим телохранителем и Джулио на пару с Папой, вот это была основная ударная сила, без которой горцы князя давно бы уже полегли. При всей их ярости и выносливости, подданные Нико, все же уступали солдатам Джозефа в подготовке и слаженности действий. Не говоря уже о том, что у солдат Галлии было огнестрельное оружие, и сверху им в помощь с клекотом бросались горгульи, метя в глаза и живот, кусая и ударяя когтями.

Половина стаи горгулий кружила вокруг голема, пыталась ослепить его, закрыть глаза. Каменный гигант ревел, отмахивался, метал новые валуны, пытался растоптать солдат Галлии под ногами. Ему активно помогала магией Земли Матильда, которая все пыталась зацепить заклинанием Шеффилд. Фамильяр Джозефа парила над схваткой, поддерживаемая горгульями, пыталась насылать еще каких-то каменных кабанов, но всех, кто лез из-под земли и скал, Матильда моментально вколачивала обратно.

Да, за такие подвиги, Генриетта была бы совсем не прочь вознаградить графиню Южной Готы "по-королевски" и знала, что Агнес не будет против, и со вздохом сожаления вспомнила об особых зельях, оставшихся в Трифонтейне. Генриетта понимала, что даже притащи она эти зелья с собой, те бы сгинули в расплавленном замке, понимала, что здесь и сейчас не время и не место, и все равно жалела, что не сможет выразить свою благодарность в полной мере. Радость спасения, радость, что они выжили, что сумели победить, что Агнес вернулась живой, переполняла ее, захлестывала, и сейчас Генриетта любила всех вокруг. Кроме Джозефа и его подданных, разумеется, но самое главное — что победа была близка!

"Сияние Лютеции" вздуло и палубу разломило, разбрасывая всех, кто там сражался. Борисов едва успел подхватить Мод и прыгнуть за борт, уходя от падающей мачты.

— Мы разобьемся! — крикнула Мод, не выказывая впрочем, особого страха.

— Матильда подхватит! — отмахнулся Борисов.

Он смотрел на падающий, разваливающийся корабль, не отрывая взгляда. С палубы валились люди, что-то пытались еще колдовать маги, поддержать корабль в воздухе, не дать разбиться, но тщетно. Некому было держать щиты, и очередной пятиметровый валун врезался в "Сияние", сотрясая и окончательно разламывая корабль. Борисов машинально моргнул, и тихо хмыкнул, напоследок адресуя свои слова Джозефу.

— Не на того напрыгнул, пидарас!

Глава 5

в которой выясняется, что победа в сражении это еще не победа в войне

Корабль разломило, и Джозеф растерялся на секунду. Потом его охватила злоба и ярость, и он послал вослед выпрыгнувшему Филчу заклинание, но промахнулся.

— Джозеф! — голос Шеффилд был исполнен тревоги и заботы.

Ее горгульи налетели, подхватили короля Галлии, утаскивая вверх.

— Сражение проиграно! — крикнула Шеффилд.

Джозеф и сам видел это. Проклятый Филч ударил грамотно, в нужный момент, в результате высаженный десант оказался без магической поддержки, и теперь проигрывал, несмотря на численное превосходство. Подбирать кого-то, пытаться организовать, спасти и вывезти означало самому остаться в этих горах. Джозефа душили ярость и злоба, у него было полное преимущество, и все равно он проиграл! Не сумел добиться поставленной цели! Эльфы предали, камень огня потрачен, горцы стали врагами, правители не уничтожены и знают, что Джозеф их пытался убить, маги Пустоты уцелели и даже "Сияние" оказалось уничтожено!!!

Джозеф заорал, выплескивая ярость в заклинании, которое ударило и испарило часть склона вместе со всеми, кто там находился. Магические щиты, вспыхнувшие навстречу, оказались проломлены, и огромный голем обвалился глыбой камня, потеряв голову и часть туловища. Это немного успокоило Джозефа, и он крикнул Шеффилд.

— Прикажи им нести нас в Галлию!

— Да, повелитель!

Джозеф не ощущал холода и ветра, ярость грела его изнутри и мысли о будущей мести. Теперь можно не стесняться! Маски сброшены! Что ж, у него все готово, и он покажет истинную мощь Галлии! Да, захватить Ромалию, добить Тристейн! Потом Альбион и Германия, мимоходом Гельвеция! Сражение проиграно, но война, о, война еще только начинается!

Джозеф засопел злобно — удовлетворенно, выдыхая пар в морозный воздух.

— Быстрее! — крикнул он. — Нам нужно выиграть время, как можно больше времени!

— Да, повелитель! — крикнула в ответ Шеффилд.

Горгульи понеслись вдвое быстрее, жалобно вскрикивая и что-то хрюкая в полете.

— Ушел-таки, — сплюнул Борисов, провожая взглядом улетающих горгулий. — Сука.

— И голема мне сломал напоследок! — кивнула Матильда. — Хорошо, что второй раз бить не стал, точно бы всю гору сровнял с землей!

— Магия Пустоты сильно зависит от эмоций, и думаю, улетал от нас король Джозеф не в самых лучших чувствах, — мягко сказал Папа, приблизившийся к группе Борисова. — Воистину, нет вашей вины, оябун Филч, в срыве этих переговоров!

Борисов поклонился, уловив недосказанное. Договор в силе, но все же вначале мир — потом эдикт Папы. Это было ясно, как день, и в кои-то веки отвечало желаниям самого Борисова. Затоптать Галлию толпой, и наконец, перевести дух, хоть немного пожить не в режиме "бомба в заднице и фитиль уже горит". Еще, конечно, эльфы, но потом, потом, хотя зачем потом? Можно их привлечь, не афишируя участие, пусть зарядят по Джозефу парой своих эльфийских штучек. И с антипиаром Джозефа теперь не надо будет сдерживаться, Император и Папа примут живейшее участие!

— Не сомневаюсь, Ваше Святейшество, что все сплотятся в борьбе против Галлии, и мирные переговоры после победы над Джозефом пройдут успешно, — ответил Борисов.

— Мне нравится ваш настрой, — улыбнулся Папа. — Я сам, вернувшись в Рому, собираюсь выступить в храме Основателя Бримира и объявить Джозефу интердикт.

И опять они отлично поняли друг друга без слов, оставив многое недосказанным, потому что обстановка была не та и слишком много посторонних, лишних ушей вокруг. Даже с учетом всего благородства замыслов Папы, обнародовать союз с Альбионом и уж тем более, упаси Бримир, привлечение эльфов, не стоило. Борисов еще подумал с иронией, что все происходящее отлично описывается старым анекдотом: "Будет ли мировая война? Нет, но будет такая борьба за мир, что камня на камне не останется".

Приблизился один из горцев, спросил высоким, гортанным голосом, путая слова.

— Князь помогать! Нужна помощь маг, лекарь, не жить!

Прощальный удар Джозефа, накрывший склон, зацепил и князя. Борисов посмотрел на рассвирепевших горцев, режущих галлийцев почем зря, хотел предложить остановиться и тут же передумал. Пленные — это хорошо, но явно же Джозеф сюда взял самых преданных. Пускай горцы мстят, сейчас надо скорее выбираться из этих гор, пока галлийцы не вернулись, и организовывать... организовывать все.

— Князю вообще можно помочь? — спросил Борисов озадаченно.

На губах Нико пузырилась кровавая пена, отсутствовала рука и нога, левый бок как будто угодил в челюсти дракона. Чудом было, что он еще не умер, и что можно сделать в такой ситуации Борисов не представлял. Жгуты на обрубки конечностей горцы и так наложили, но ранение в грудь, в шею, пожеванный бок, окровавленная голова... тут нужна была современная больница или маг-лекарь, да где ж его взять в такой глуши? Или был у князя лекарь, подумал Борисов, был да расплавился вместе с замком. Кто успел спастись? Наверняка только они, кто бежал секретным ходом, да часть горцев из селения в долине, которых Джозеф не успел добить.

— Я опоздал, — раздался незнакомый голос.

— Директор Осман?! — раздался возглас Генриетты. — Вы? Откуда?!

— Сейчас, — старый маг тяжело дышал, — может, я еще успею помочь князю.

— Мы спешили вам на помощь, — пояснил Кольбер.

Борисов прищурился, рука на рукояти Лобзика. В отличие от директора, этого лысого он прекрасно помнил, хотя и прошел уже почти год. Но как забыть первый день в новом мире и всю эту суету с порабощением? Осман склонился над князем, из рукава его выбежал мышонок, и Борисов увидел, как Матильда заносит палочку.

— Мисс Лонгвиль! Какая встреча! — простодушно воскликнул Кольбер и тут же осекся.

— Если этот мелкий грызун... если он приблизится ко мне... если я еще хоть раз его увижу!!! — голос Матильды срывался от злобы, зашкаливающей ненависти.

Борисов, удерживая каменное лицо, хихикнул мысленно. В смертельном бою Матильда была спокойна, но призрак прошлого и особенно факт подглядывания за цветом ее трусов легко привели графиню в бешенство.

— Ваше Величество, — поклонился Кольбер Генриетте. — Извините, я не узнал вас сразу... мы спешили именно к вам на помощь!

— Нет, я бессилен, — Осман поднялся с колен, послышался отчетливый хруст в коленях. — Еще минута и все.

И только теперь Борисов ощутил, что вокруг вообще-то горы и зима, и сам он одет не по погоде. Даже исполинский выброс лавы не помог, так чуть-чуть прогрел горы и все, зима и холод сразу вернулись. Папа, приблизившись, закрыл глаза князю и забормотал молитву. Горцы, гнавшие солдат Джозефа вниз по склону, остановились и начали медленно возвращаться. Уцелевший десяток галлийцев продолжал уносить ноги, и Борисов увидел, что из долины спешат еще горцы, что-то кричат.

Он тяжело вздохнул и убрал руку с Лобзика. Матильда вроде не собиралась превращать директора бывшей Академии Тристейна в каменного мышонка, а все остальные военные проблемы на какое-то время отступили. Да, они выиграли это сражение, но что теперь, в грядущей войне предпримет Джозеф? Борисов устало подумал, что всего-то надо выигрывать все сражения, и тогда неважно, что предпримет Джозеф, да.

Вместе с горцами вернулся и Фридрих, раскрасневшийся, как будто магия Огня искала выход наружу, хмурый, от того, что в замке погибла вся свита. Не всех из них Император любил, но в целом это были достойные, по — своему радеющие за Германию люди, который Джозеф превратил в пепел и прах. Поэтому раздражение на Галлию из-за войны в Тристейне переросло в своем роде в личную ненависть. В конце концов, если бы не случайность, то и Фридрих остался бы там, в застывающем озере расплавленного камня.

Поэтому Фридрих решил пока отложить в сторону прошлые обиды во имя новых. Разговор с Генриеттой был сейчас не совсем уместен, зато с Альбионом можно было попробовать наладить контакт. Тем более что предлог был самый что ни на есть наилучший.

— Мод Клинок восхищена вами, оябун, — сказал он негромко.

Борисов взглянул на Императора, подумав, что тому, видимо, сильно приспичило, раз даже титул вспомнил и не поленился язык об него поломать. Это не говоря уже о том, что Фридрих подошел и заговорил первым. Собственно, отказываться от такого невольного подарка Борисов не собирался, поэтому ответил в тон.

— Ваша... родственница прекрасно сражается, император! Думаю, доведись нам скрестить клинки на поле боя, мне пришлось бы нелегко.

Про себя Борисов, конечно, думал другое. Скорость и Лобзик в режиме когда не надо сдерживаться не оставляли Мод ни шанса. Она умела сражаться, да, против более сильных, более могучих, более магически одаренных и более быстрых противников. Просто у Борисова было два козыря: скорость и Лобзик. Каждый по отдельности не слишком много значил против местных умельцев, но вместе, о вместе они давали Борисову неоспоримое преимущество в бою.

— Мод думает иначе, — обозначил улыбку Фридрих. — Видите ли, она считает, что ей неуместно просить, и я... как ее родственник, сделаю это сам. Вы не откажете ей в просьбе дать несколько частных уроков фехтования?

Борисов не стал торопиться с ответом. В то, что Мод постеснялась о чем-либо просить, он не поверил ни на секунду. Заход от Императора содержал в себе столько скрытых смыслов, что Борисов не смог охватить их сразу. Поэтому он развел руками и ответил.

— Сейчас все мои дела и помыслы будут устремлены на заключение союза против Джозефа, возвращение на Альбион и подготовку к войне.

Фридрих кивнул понимающе, и Борисов мысленно поставил себе плюсик. Топорный заход, кто спорит, но в целом Германия будет в союзе, и значит, почти кольцо вокруг Галлии замкнется. В таком разрезе отказываться от "частных уроков" не получалось, Германия была очень нужна. И уже неважно, был интерес Мод частным или государственным, получалось, что надо будет брать ее с собой на Альбион и давать "частные уроки". Но раз император впрягся в это дело, он не мог не учитывать, что Борисов уже женат. Фридрих, конечно, не мог знать об истории с проклятьем и договоренности с Папой, но и факта брака вполне достаточно.

— Поэтому частные уроки я смогу провести только после того, как вернусь на Альбион, и то, если королева Альбиона не будет против.

— Разве не вы управляете Альбионом, оябун? — с улыбкой спросил Фридрих.

— Я не иду против воли королевы, — с такой же улыбкой ответил Борисов.

Фридрих задумался на секунду, Борисов спокойно ждал. После того, что случилось в замке, он готов был пожертвовать даже союзом с Германией, если Матильда и Тиффания выскажутся против Мод. Вопросы вхождения в ближний круг и прочих притираний с гаремом можно было решить и потом, мягко поставив Мод перед фактом, но, не раскрывая фактического положения дел. Согласится — хорошо, нет — нет, но вначале согласие первых жен, делом доказавших, что интересы Борисова для них не пустой звук.

— Думаю, королеве Тиффании не помешает доблестная воительница рядом с троном, — спокойно сказал Фридрих.

И опять, подумал Борисов, сказано крайне двусмысленно. Но союз с Германией! Точнее говоря, союз против Джозефа, но все равно император готов участвовать! Выгоды политические и экономические, не говоря уже о военных просто неизмеримы. И, самое главное, даже если это не сказано сейчас, то все равно будет записано потом. Как только все выберутся из гор, в Ромалию или Германию, неважно, первым делом будет заключен военный союз против Джозефа.

А это просто предварительное недопереговоры с умолчаниями и подтекстом.

Тут Борисову пришла в голову еще мысль: Фридриху, наверное, тоже нужны гарантии. Тристейн-Альбион в лице "оябуна Филча" — это возможность ударить по Галлии, свободно маневрировать в воздухе и на земле с левого фланга короля Джозефа, не говоря уже о сохранении флангов самой Германии. Если воевать в Тристейне, Гельвеции и Ромалии, то до самой Германии война опять не доберется.

— Думаю, что так, — кивнул Борисов, — но все же я спрошу и выполню волю королевы Альбиона.

— Такая преданность заслуживает только восхищения, — отозвался Фридрих.

Оба промолчали о Тристейне и Генриетте, и оба поняли, что собеседник это понял. Только Борисов подумал, что в рот он ебал эту дипломатию и расшаркивания, чуть меньше лицемерия и Джозеф сюда бы не прилетел. А Фридрих подумал, что с Филчем можно иметь дело. Интересы государства ставит выше личных, значит, сотрудничество будет плодотворным.

Советники князя совещались вполголоса чуть в стороне. Княжество не могло оставаться без князя, и клятва о его мести осталась невыполненной. Но Беатрис сбежала и советники решали: догонять ее и возвращать, чтобы потом вручить ее мужу месть или обратиться к одному из дальних родственников князя в других княжествах. Обычно по таким вопросам, допускающим двоякое толкование, съезжались старики, знатоки традиций и прецедентов, со всех княжеств. Проблема была в том, что заседания стариков никогда не длились меньше месяца, а решать надо было прямо сейчас. Не говоря уже о порушенном долге хозяев перед гостями, и гостей перед хозяевами, о котором еще следовало решать отдельно.

— Мы не можем допустить позора, — подкрутил ус старейший из советников. — Догнать принцессу Беатрис, а чтобы не было урона ее чести, дать ей вначале покинуть пределы княжества и сдержать свое слово! Мужу ее будет вручена месть князя Нико, так!

— Так! — дружно воскликнули остальные.

Глава 6

в которой присутствует куча женщин и их дел

— Таким образом, мнэ-мнэ, пациентка испытала сильное воздействие, мнэ-мнэ, как физического, так и магического, и мнэ-мнэ, психологического характера. Боюсь, Ваше Величество, мнэ-мнэ, медицина в моем лице тут бессильна.

Прежде чем Генриетта успела что-то возмущенно воскликнуть, доктор, присланный императором Фридрихом, продолжил, регулярно повторяя "мнэ-мнэ" и причмокивая губами. Погруженная в сон Луиза лежала на кровати, целомудренно укрытая огромным одеялом, так что из-под него выглядывало только безмятежное лицо и розовые волосы. Собственно, доктор, которого звал Руперт Зорр, пожилой и седой, поглядывал на Луизу скорее как на внучку, но Генриетта до сих пор пребывала в состоянии шока, ужаса и паранойи. С того самого момента, как в Аахен, где проходили новые переговоры и создавалась коалиция против Джозефа, прибыла Кирхе фон Цербст и поведала историю своего и Луизы плена. Неполную историю, но даже этого хватило.

— Вам, мнэ-мнэ, нужен квадрат Воды, специализирующийся в лечении, Ваше Величество, мнэ-мнэ, но даже с его помощью лечение не будет простым, — продолжал Руперт, поглядывая то на Луизу, то на Генриетту.

Королева Тристейна кусала губы и сжимала кулаки, еле сдерживая слезы ярости, если так можно выразиться. Она понимала, что доктор здесь не при чем, и вообще следовало бы поблагодарить Фридриха за то, что изыскал специалиста в кратчайшие сроки, но видит Бримир, как же Генриетте хотелось накричать на Руперта! Просто орать, выплескивая всю боль и страх, как будто компенсируя криком все то, что досталось Луизе. "Королева должна быть сдержанна", кольнул ее изнутри голос матери, и Генриетта постаралась взять себя в руки.

— В чем будет заключаться лечение? — спросила она.

— Мнэ-мнэ, видите ли, регулярное

— Можно без подробностей!

— Чтобы ваша подруга снова стала прежней, нужно вылечить не только ее мозг, но и душу. Переписать ее ценности и взгляды, вернуть их, так как сейчас они затерты и на их место вписаны новые, — Руперт перестал мямлить и мнэ-мнэкать, прямо и открыто посмотрел на королеву. — Можно вылечить голову при помощи магии воды, но душу так просто не вернешь.

— Магия духов воды очень могущественна, как я слышала, — сказала Генриетта.

— Она может помочь тем, кто потерял разум, но здесь иной случай, мнэ-мнэ, — Руперт покачал головой, отводя взгляд. — Физически она выздоровеет и без этого, мнэ-мнэ, просто время, покой и немного магии, но то, что вложили в нее... мнэ-мнэ, в плену, останется.

— Хорошо, как нам вылечить ее душу?! — почти закричала Генриетта.

— Курс зелий, Ваше Величество, и, мнэ-мнэ, воздействия

— То есть сделать с Луизой то же, что с ней проделывали в плену, — перебила его Генриетта ядовитым, почти свистящим шепотом. — Как будто мало моя сестра страдала!!!

— Извините, Ваше Величество, но, мнэ-мнэ, вы сами спросили, — развел руками доктор Зорр, — и я

— Довольно! Хватит! — Генриетта встала и заходила по комнате. — Моя подруга и сестра не будет больше страдать! Все! Если у вас, доктор, есть безболезненный способ лечения — говорите!

Руперт Зорр поклонился, облизал губы и осторожно сказал.

— Возможно, воздействие магии королевы Альбиона ослабит то, что проделали с вашей, мнэ-мнэ, подругой. Но, Ваше Величество, мнэ-мнэ, ослабит, но не уберет!

— Хорошо, — Генриетта закрыла глаза, села обратно в кресло, как будто вспышка гнева забрала ее силы. — Идите, доктор, идите, мне надо подумать.

Она даже не заметила, как Руперт покинул комнату, не заметила, как зашла Агнес. Генриетта полностью погрузилась в свои мысли, пытаясь решить, что делать. Да, ей не хотелось, чтобы Луиза страдала еще, сверх того, что уже случилось. Но и оставлять подругу и названную сестру в состоянии, когда та считает Джозефа — повелителем, было решительно невозможно. Не говоря уже о просьбе Тиффании и необходимости пока еще жить на Альбионе, до окончания войны. Джозеф наверняка опять ударит по Тристейну и... Генриетта помотала головой, осознав, что уходит от неприятных мыслей. Луиза, надо решить вопрос с Луизой, напомнила она сама себе. Вечно держать ее во сне не получится, не говоря уже о том, что ее магия пригодилась бы на войне.

Магия Тиффании, магия Пустоты, забвение и стирание, освоенное королевой Альбиона, когда она жила в глуши, в лесу. Это был выход и одновременно не выход. Краткое забвение не помогало, уже проверено, а при сильном Луиза вполне могла потерять всю память, превратиться в чистый лист, в новорожденного ребенка с взрослым телом. Такое тоже было неприемлемо, и Генриетта не знала, что делать. Любая помощь, куда ни глянь, была связана или с новым насилием над Луизой или с потерей памяти с непредсказуемым результатом. Оставить без лечения — сбежит к Джозефу, и хорошо, если просто сбежит, а не убьет всех вокруг, чтобы угодить "повелителю"!

— Агнес, — прошептала Генриетта, выходя из мысленного транса, — Агнес, я не знаю, что делать!

Она изложила проблему, и верная телохранительница задумалась. Пускай Агнес не слишком разбиралась во всех этих мозголомных штучках и магии, но помочь своей любимой королеве хотела до дрожи в пальцах. Луиза ла Вальер ее интересовала лишь как способ вернуть Генриетте счастье и радость, и поэтому Агнес после долгой паузы и вытирания слез королевы поцелуями предложила.

— Надо подменить фигуры.

— Ты о чем?

— Когда Тиффания, там, в горном замке, ударила своей магией, разум Луизы затуманился, и она обратилась к Матильде, как к наставнице.

— То есть

— Да, любимая, Луиза зациклена на повелителе и наставнице, значит, нам надо дать ей их.

— Но... кого?

Агнес улыбнулась и поцеловала Генриетту.

— Ну, не альбионцев же! У них там какая-то темная история с проклятиями, и связью хозяйка — фамильяр, между Филчем и Луизой. Остается только одна кандидатура, самая прелестная королева на свете, и по совместительству подруга Луизы и ее названная сестра, что позволит постоянно держать возле себя мисс Вальер не возбуждая ничьей зависти или подозрений от такого возвышения. А мне придется побыть наставницей, увы, выбора особого нет.

— Но мы же вылечим Луизу, правда?

— Конечно! Найдем лекарство, целителей, духов воды, будем неустанно трудиться и найдем! Но пока это будет происходить, Луиза будет рядом, никуда не убежит, будет искренне служить Тристейну и своей королеве, как и раньше!

— Да, ты молодец, Агнес! — после чего тон Генриетты сменился на игриво-облегченный. — И заслужила награду!

— Я еще прошлую не получила, — хихикнула Агнес.

Руки Генриетты тут же начали гладить ее, но Агнес сказала.

— Не здесь же, — указывая головой в сторону Луизы.

— А где? — удивилась Генриетта. — Замок чужой, да еще и набит всеми этими придворными и переговорщиками.

— Вот уж не думала, что скажу это, — хихикнула Агнес, развязывая и расстегивая крючки, — но я скучаю по Трифонтейну!

— Да, и я скучаю, хотя на корабле было весело! — с пылом воскликнула Генриетта. — Ой! Дверь надо закрыть!

— Да, что-то мы потеряли бдительность, — ответила Агнес, направляясь к двери.

Генриетту опять кольнуло воспоминание о матери и о том, с чего началась вся та история, но она тут же отогнала его. Когда Тристейн будет возвращен, а Джозеф повержен, все наладится! Можно будет подумать на пару с Тиффанией, как сделать все так, чтобы не таиться. Агнес уже возвращалась, и Генриетта ощутила холодок возбуждения от ее походки и тела.

— Ничего, Луиза проспит еще несколько часов, — ответила Генриетта, припадая к животу Агнес и опускаясь ниже, — и нас никто не потревожит!

— Ммм, это изумительно, но все же, вот так, в кресле, возле спящей подруги!

— Сама виновата! — весело укорила ее Генриетта. — Смелая и опытная воительница развратила юную и невинную королеву!

— О да, Ваше Величество, покажите мне свою развращенность! — снова прижимая и опуская вниз голову Генриетты, простонала Агнес. — Да, да, вот так, о, вот так!

— Ну, что скажете, дамы? — усмехнулся Борисов, глядя на Матильду и Тиффанию.

— Боец, она, конечно, отменный, хотя в магии слабовата, — ответила Матильда.

— Она же старше тебя, Аргус! — укорила Тиффания и тут же смутилась. — Ну, эээ

— Ладно, ладно, я понял, — махнул рукой Борисов. — Вы вроде и не против, но и не за, и не знаете, как это сказать или выразить, чтобы не обидеть никого.

— Я не против, когда на моего мужа смотрят с обожанием... мои подруги, — сказала Тиффания. — Но когда совершенно посторонняя воительница мечтает залезть тебе в штаны, Аргус, это, извини, не вызывает во мне восторга! Даже в интересах дела, Альбиона и во имя победы над Джозефом!

— Ну, тогда я скажу Мод, что она может возвращаться к императору, — спокойно ответил Борисов.

— Что, вот так просто возьмешь и прогонишь? — удивилась Матильда.

— Конечно, а что еще остается? — развел руками Борисов. — Если она остается, и заметь, ее не пугает наличие у меня жены, то она постоянно будет отираться рядом. Ее нужно вводить в ближний круг и вербовать, чтобы она служила нам, а не Фридриху, либо вообще не допускать на Альбион.

— А если сейчас пустить во имя союза, но далеко не пускать и никуда ничего не вводить?

— И смысл? Все равно придется высылать, а с учетом, что это была просьба императора, проще расстаться прямо здесь. Поймите, — устало вздохнул Борисов, — ваше мнение мне важнее всех остальных. Неважно, Император или Папа Ромалии, ваше слово — решающее. Да, конечно, всякие там связи между государствами и породниться с Императором — полезно для дела, но оно не стоит ваших обид и недовольства!

Матильда и Тиффания переглянулись.

— Ну... не так уж она и плоха, — неуверенно сказала Матильда, — да и боец нам пригодился бы, не все же к Агнес бегать.

— Дадим ей шанс, — кивнула Тиффания, — и послушаем, что скажет Сиеста.

Она и Матильда еще раз переглянулись, теперь напоминая друг другу о "проклятии Аргуса" и что они решили с оным проклятием бороться, и пригласили эльфийку, и так далее. Конечно, воительница из Германии вроде как сама навязалась, но кто сказал, что всегда надо ждать самого благоприятного шанса? Собственно, Аргус всегда демонстрировал обратное: шел вперед и вырывал эти самые шансы на победу в любых условиях.

— Да, дадим ей шанс, — кивнула в ответ Матильда, — но если она нам не понравится, то выгонять ее будешь сам, Аргус, и разговаривать тоже.

— Я же говорил, что люблю вас всех? — с улыбкой спросил Борисов.

Гиш де Граммон с недоумением смотрел на кинжал, который протягивал ему один из старейшин. Не такой он представлял себе первую брачную ночь, да вообще не представлял, если честно, но все равно. Когда ты собираешься возлечь с принцессой, пусть даже из числа горцев, меньше всего ожидаешь, что тебе предложат кинжал. И вот что с ним делать? Угрожать или вообще зарезать жену? Или положить между собой и принцессой и не прикасаться к ней?

Гиш припомнил, как бежал из Галлии, потрясенный поступком Маргариты. Бежал вначале просто, куда глаза глядят, потом уже осмысленно, к королеве Генриетте, желая отдать жизнь на службе Тристейну. Затем на него выбежала принцесса и закричала, что он Избранный, и должен стать ее мужем, и тут же из-за камней повыскакивали свирепые бородатые горцы, и Гиш, растерявшись, подчинился.

Сам Гиш, конечно, не отдавал себе в этом отчета, но Беатрис и Маргарита были похожи. Красивые блондинки, примерно одинакового роста, даже характеры их были похожи. Гиш искренне считал, что помогает попавшей в беду принцессе... пускай он и не успел к королеве Генриетте, но потом обязательно и ей поможет! Подготовка к свадьбе и различные обряды горцев прошли мимо него как в тумане, и гнев на Монморанси смешивался с приступами страсти к Беатрис. Ведь должна же быть в спасении принцесс приятная сторона, верно?

— Князь, этот кинжал носил твой тесть, князь Нико! — торжественно объявил старейшина.

Горцы, набившиеся в помещение, внимали в полной тишине. За неимением замка, от которого осталась оплавленная и обезображенная гора, торжество проводили в самом богатом из домов поселения. Быстро подлатали стены, крышу, на втором этаже уже было приготовлено брачное ложе, и туда отправилась невеста с подружками. К счастью, прилетавшие корабли Галлии не стали тратить ядра и магию на добивание поселения, покрутились возле расплавленной скалы и улетели.

Но горцы все равно дополнительно обозлились.

— Вместе с ним, мы вручаем тебе княжество Во и месть! Кровную месть! Только кровь короля Галлии, Джозефа, сможет смыть нанесенное им смертельное оскорбление!

Гиш помедлил секунду, потом его стукнуло изнутри. Джозеф! Он во всем виноват! Из-за его интриг им пришлось бежать из Академии, и наверняка он же подговорил Маргариту, дал ей запрещенное зелье!

— Я принимаю эту месть и клянусь, что зарежу Джозефа этим кинжалом! — заорал Гиш, которому в голову ударила дикая смесь из воспоминаний, мыслей о Маргарите, обстановки и грядущей брачной ночи с красивой принцессой.

Поэтому о том, как он будет осуществлять такое, Гиш не думал. Горцы разразились радостными криками, старейшины довольно переглянулись и склонили головы. Расчет в отношении нового князя оказался верным.

Глава 7

в которой Джозеф всем мешает

Добравшись до границы с Галлией, Джозеф не мешкал, и немедленно отправил Шеффилд на юго-восток страны. Там, в полной готовности к "оказанию помощи" стоял экспедиционный корпус, численностью и силой превосходящий армию Ромалии. Как шутили армейские остряки, извозчиков в Ромалии не хватит их всех перевезти (гильдия извозчиков в Ромалии была самой многочисленной в Халкегинии, стояла особняком и пользовалась привилегиями и свободами, из-за особенностей страны, а именно — большого количества паломников в Рому).

— Не медли ни секунды, — говорил Джозеф. — Никаких второстепенных целей. Стремительное продвижение вперед, удар по Роме и захват реликвий Бримира и секретного склада Пап. Будет мешаться армия Ромалии под ногами — уничтожь ее, труби везде об эльфах и их подлом ударе. Будут перспективные пленники — захватывай, враги — убивай, но все это не должно идти в ущерб главной цели.

— Да, повелитель, — склонилась Шеффилд, опустилась на одно колено.

Джозеф сейчас в ее глазах был невыносимо прекрасен, и Шеффилд опять ощутила, как ноет тело и дрожат руки от желания схватить его, обнять, защитить от всего мира. Она знала, что Джозеф ударит на север, и жалела о том, что не может быть рядом с ним. Раскаяние за то, что подвела Джозефа во всей этой истории с горцами, и восхищение повелителем, который ее ни разу за такую ошибку не укорил, смешивались в Шеффилд, заранее порождая ненависть к жителям Ромалии.

По дороге в Лютецию, Джозеф сделал две остановки, рассылая приказы и запуская давно подготовленные операции. Первая, "Уборка в доме", касалась вражеских шпионов и агентов, вторая, "Воды океана" — окончательного завоевания Тристейна. Собственно, захват должен был произойти весной, но раз положение дел и сил изменилось, то Джозеф отдал приказ начинать. Начало еще двух операции, касающихся диверсий, саботажа и захвата, он отложил до возвращения в Лютецию.

— Видел, видел, — бросил Джозеф, сходя с трапа корабля. — Много убитых?

— Три сотни с небольшим по столице, — ответил глава тайной службы Арно дю Вэйн.

В неизменном черном наряде, спокойный и собранный, он ждал короля на посадочной площадке, рядом с главным королевским дворцом, в центре Лютеции.

— Еще две сотни по окрестностям, из тех докладов, что успели прислать, — продолжал Арно, шагая рядом с королем.

Джозеф шагал размашисто, подметая полами теплой мантии снег. Вэйн докладывал, не заглядывая в бумажки и шпаргалки, поспевая за королем, несмотря на двукратную разницу в возрасте. Доклад его касался убитых и раненых при захвате и разгроме вражеских шпионских организаций и ячеек. Пострадали и здания, кое-где на окраинах и в центре еще поднимался ленивый дымок, который собственно и заметил Джозеф.

— Отлично, — бросил Джозеф в конце доклада. — Я отправляюсь на север, в Тристейн. Если кто-то из пленных выдаст что-то важное — немедленно докладывать.

— Да, Ваше Величество, — спокойно наклонил голову Арно. — Допросы уже начаты.

— Особенно меня интересует Альбион, — подчеркнул Джозеф. — Команды захвата готовы?

— Да, Ваше Величество.

— Сменить приоритет. Цели прежние, приказ "темно-красный".

Арно сделал себе пометку. Джозеф, не сбавляя шага, оставляя за собой небольшие капельки подтаявшего снега на паркете, говорил на ходу.

— Набрать четвертую команду, новая цель — оябун Альбиона, Аргус Филч.

— Разработка?

— Тот же приказ, что и первым трем командам, "темно — красный", — махнул рукой Джозеф.

Пройдя к себе в кабинет, закрывшись и отгородившись от остального мира, Джозеф достал из сейфа бумаги и два огненных камня. Положил их на стол, не спеша налил себе крепкого вина с личных виноградников, выпил и задумался. Операция "Кинжал в спину" разрабатывалась давно, планы менялись, агентов Джозефа ловили, но суть оставалась прежней. Грандиозный саботаж в окрестных странах, подрыв верфей, заводов, складов пороха и камней Ветра, убийство высоких военных чинов, удары магией по медикам, распространение слухов и прямая клевета, подделка монет и драгоценных камней, подстрекательство к мятежу и бунту, и много чего еще. Пробный вариант операции был применен на территории Альбиона и показал отличные результаты.

Теперь предстояло повторить подобное же, но в масштабах Халкегинии, и именно это и вызвало колебания Джозефа. Он всегда считал своей основной целью возвышение людей и Халкегинии, и уничтожение нелюдей вокруг. Повсюду, везде, куда могут долететь корабли, нелюди должны были исчезнуть, и во имя этой цели можно все, так вот вкратце если формулировать. Теперь же получалось, что Джозеф руками своих агентов ослабляет людей, чтобы потом повести их против нелюдей. Провал логики действий, и Джозефа это злило. Враги уже наверняка выбрались и составляют новый союз, новую коалицию, теперь против Галлии, почитая ее врагом Халкегинии.

Кровь и ярость ударили в голову Джозефу. Его считают врагом, хотя он хочет лишь возвышения людей? Ладно, тогда он, не колеблясь, поступит так же! Ослабит людей, чтобы сделать их сильнее! Джозеф выпил еще стакан залпом и заходил по кабинету. Мягкий ковер, глушащий шаги, теперь его раздражал, хотелось слышать цоканье подошв. Хотелось сжать руку на горле врага, вырвать из него жизнь окровавленными пальцами и хохотать, глядя в искаженное мукой лицо. Джозеф сжал руку в кулак, размышляя о том, что эти низменные порывы отнимают массу сил и времени. Он боролся с ними и весьма успешно, со всеми этими низменными страстями, но все равно бывали моменты, когда тело брало верх.

Джозеф уселся в кресло, придвинул бумаги и начал работу. Камни Огня он пока спрятал в сейф, решив, что такое мощное оружие пригодится и потом. Тем более что враги будут некоторое время настороже, пусть вначале расслабятся, успокоятся, решат, что все сводится к обычной войне. Ошибочно решат, разумеется.

— Мой король! Срочное донесение!

Джозеф принял конверт, снял магическую печать и, кивком отпустив и поблагодарив гонца, распечатал. Один из агентов Джозефа сообщал, что королевы Тристейна и Альбиона, и Папа Ромалии прибыли в замок Императора Германии в Аахене. Король Галлии подошел к карте и понял, что память его пока еще не подводит. Несмотря на близость к границе, город в Германии был частично прикрыт войсками в Тристейне, базой Третьего флота в Юлихе, и помимо всего этого, имел сильный гарнизон.

— Ничего, — огладил бороду Джозеф. — Второй раз терять нечего, а война с Германией формально еще не закончена. Еще как не закончена! Раз не успели перехватить их в Гельвеции, сровняем с землей весь город, дело того стоит!

Он взял чистый лист и начал размашисто писать, с помарками, огрехами и зачеркиваниями. Схватил второй, третий, потом запечатал все личной печатью и вызвал секретаря, неприметного и незаметного, все помнящего и делающего, который скорее умер бы, чем выдал секреты Джозефа.

— В первую армию, генералу Жермену лично в руки, срочность — наивысшая, — сказал король. — Подготовить мой личный транспорт и охрану, я отправляюсь на север. Вызвать ко мне Директора Академии и главу корпуса магов, немедленно!

Секретарь поклонился и исчез, Джозеф вернулся к бумагам. Да, это будет хороший ход. Оябун, чтоб ему умереть не в своей постели, показал отличный пример, как надо действовать в таких случаях! Наглый десант, разгром и отход, а если Третий флот Германии решит вмешаться, что ж... значит, еще одна хитрость Филча пригодится и Галлии. Джозеф огладил бородку, усмехнулся. Да, если бы удался план, хитрость и ум Филча служили бы Галлии, и тогда многое бы удалось быстрее, гораздо быстрее!

— С сегодняшнего дня все маги считаются призванными в армию, — подчеркнуто негромко говорил Джозеф. — Даже ученики и те, кто не прошел курс обучения, да. Долг дворян — служить стране и королю, и служба эта будет трудной. Эльфы напали на замок, в котором проходили мирные переговоры, уничтожили его своей магией, а остальных правителей подменили своей магией, превратив в послушных марионеток. Теперь они все дружно ополчаются на последнюю крепость людей — Галлию. Битва будет страшной, но с нами Основатель и сила нашей магии!

— И Папу тоже захватили? — прошамкал директор Академии недоверчиво.

— Это для нас он святой владыка Церкви, Щит Основателя, тот, кто стоит превыше королей, — ответил Джозеф. — Для эльфов же наши святыни — только дополнительный повод поглумиться.

— Это возмутительно! Недопустимо! — воскликнул глава корпуса магов.

— Именно поэтому сейчас гонцы по всей стране объявляют сбор солдат и магов, призывают всех готовиться к священной войне, а войска Галлии уже вошли в Ромалию, — по-прежнему спокойно ответил Джозеф. — Помочь ромалийцам, не допустить захвата святынь эльфами, это наш долг, и Галлия его выполнит.

— Абсолютно верно, Ваше Величество! — закивал старый Директор, шамкая при разговоре. — Подлые эльфы давно ждали такого момента!

Джозеф же подумал печально, что долг дворян и красивые слова о служении не всегда срабатывают. Но сейчас уже не получится закрывать глаза и вести войну в вялом темпе, готовя решительный удар. Ему и Галлии потребуются каждая палочка, каждый меч, каждое ружье и каждый грифон в воздухе. Бить придется сразу во все стороны, ошеломить, смять, раздавить и потом добивать врагов по одному.

К счастью, он готовился ко всему, и теперь пришло время воспользоваться плодами предусмотрительности.

— Что нам известно о врагах? — вопросил Джозеф.

— Основные силы войск Тристейна, — с готовностью начал отвечать генерал Огюст, — находятся вот здесь.

Рука его указала точку на карте.

— Они переместились сюда, в Брюгге, после заключения перемирия с Германий месяц назад. Город хорошо укреплен, с суши и моря. Там же базируется флот Тристейна.

— Вы хотели сказать Альбиона, генерал? — без тени улыбки вопросил Джозеф.

— Он летает под флагами Тристейна, Ваше Величество! — крикнул генерал.

— Ладно, ладно, это так... личное, — махнул рукой Джозеф. — Продолжайте.

— После атак на обозы, двух крупных столкновений у Нансинок и возле Антверпена, а также взрыва в Ла-Рошели, наши силы отошли на границу Галлии и Тристейна, как вы и приказали Ваше Величество. Флот разделен на две части и находится в постоянной боевой готовности, равно как и войска. Но силы Тристейна, после нашего отступления, больше не предпринимали крупных атак, ограничившись мелкими вылазками.

— Герцоги Вальер умны, в такую ловушку их не заманишь, да, — Джозеф, сидя в кресле, задумчиво соединил кончики пальцев рук перед лицом. — Так они все собраны возле Брюгге?

— Основная часть, — кивнул Огюст. — Будь у них больше сил, они бы заняли столицу и центр Тристейна.

— Ну да, ну да, это не нужно Альбиону, и поэтому у Тристейна не хватает сил, — покивал Джозеф.

Потом он встал и сказал громко.

— Готовьтесь, генерал! Вскоре мы устраним эту угрозу и добудем покой Галлии и себе немного славы, орденов и денег!

— Ваше Величество!

— Я прибыл, чтобы лично возглавить эту операцию, — сообщил Джозеф. — Готовьте людей и корабли, мы атакуем Брюгге и уничтожим все, кто там находится!

— Ваше Величество! — еще громче закричал генерал.

— Вас волнуют новые корабли Альбиона? Не волнуйтесь, мой дорогой Огюст, — доверительно сказал Джозеф, — мы побьем их же оружием. Отряд кораблей, набитых взрывчаткой, уже в пути, и скажу вам по секрету, герцоги Вальер сейчас не в Тристейне.

Генерал посмотрел недоверчиво на короля, потом, спохватившись, склонил голову, бормоча что-то. Джозеф улыбался. Сообщение об уничтоженном замке на юге настигло его уже в полете на север, и в донесении говорилось, что корабли достигли моря и потом повернули на восток. Либо ушли в Ромалию, либо к горцам, либо облетают Галлию с юга, прикрываясь эльфами, решил Джозеф. В любом случае, герцоги Вальер не в Тристейне, и это еще один дополнительный шанс, еще возможность разгромить войска Тристейна. Хотя нет, поправил сам себя Джозеф, не войска Тристейна. Новые корабли Альбиона, собранные в одном месте — вот реальная цель.

Уничтожить их и дело сделано!

Половина дела, но та, которая больше половина. Флот Галлии не бесконечен, а ведь еще предстоит сражаться с кораблями Германии. Да еще и в отсутствие такого сильного оружия, как Луиза. Пускай в следующие разы враги приняли бы меры, это им не помогло бы. Взрывы магии Пустоты это не обычные заклинания стихий, защита против которых давно известна и отработана до автоматизма.

Джозеф нащупал палочку. Ничего, один раз он и сам справится!

— Да чтоб этого Джозефа! — Марк Тюдор, на ходу застегивая штаны и матерясь, вылетел из спальни. — Точно Джозеф?

— Личный вымпел, Ваше Сиятельство! — заорал так, что стекла затряслись, посыльный.

— Да ладно, не ори, никто тебя наказывать не будет, — сказал Марк.

При этом граф мрачно подумал, что если кого и наказывать, то Джозефа. Проделать с ним все то, что он не успел проделать с юной баронессой де Лилль, и ведь полтора месяца обхаживал и в самый ответственный момент — нате! Только, так сказать, доблестные войска Марка штурмом взяли стену города и вошли в главные ворота баронессы, как откуда-то взялся король Галлии! Еще никто и никогда так не мешал Марку, как Джозеф в этот момент. Ненависть к Галлии сразу стала личной, и плевать, что баронесса после боя даст ему вдвое охотнее и вообще, именно здесь и сейчас, Марку хотелось любви, но приходилось заниматься войной.

— Армия — к бою! Дежурный отряд — атаковать врага и задержать! Грифоны — в воздух! Флот в воздух, брандеры зарядить!

Марк дернул головой, и добавил тихо.

— Я покажу Джозефу, как мешать чужому счастью!

Глава 8

в которой опять много женщин

— Я не знаю, что делать, все валится из рук, — говорила печально Монморанси. — После того, как Гиш сбежал, мир как-то потускнел. И ведь я знаю, что он имеет полное право избегать меня! Да, я совершила ужасную ошибку, но я же потом и исправила! Он был так отчаянно смел, так страстен, и вот теперь все это ушло... Шарлотта, ты меня слушаешь?

— Что, прости? — Шарлотта оторвалась от доставленного десять минут назад послания и посмотрела на Маргариту.

Та поняла, что ее вообще не слушали, и обиженно тряхнула белокурыми локонами. Изливаешь душу, открываешь самое сокровенное, а тебя не слушают! Вот Гиш... и тут Маргарита оборвала себя, мысленно ругаясь и уверяя, что не желает иметь ничего общего с этим негодяем, который поимел ее и бросил! И тут же поняла, что любовь к Гишу глубоко засела в ее сердце, не говоря уже о страстных ночах, о которых она хотела поведать Шарлотте... а та опять не слушала!

— Маргарита, извини, но тебе придется уехать, — сказала Шарлотта, складывая письмо обратно в конверт.

— Почему это?

— Потому что вскоре здесь будет полно войск Галлии. Если хочешь, можешь спрятаться в подвале, вместе с моей матушкой, но я не знаю, сколько вам придется там просидеть.

— Что... как... не понимаю! Давай убежим вместе! Все зло от мужчин, мы обойдемся без них!

Шарлотта захлопала глазами, потом залилась краской и прошептала, уставив глаза в пол.

— Нет... я... ты мне нравишься, но не в этом смысле!

— А? Ой, я тоже не об этом! — вскинулась Маргарита. — Так что происходит?

— В Галлии объявлен общий сбор, — медленно ответила Шарлотта. — Мирные переговоры сорваны, княжеский замок, в котором они проходили, уничтожен. Эльфы противятся миру в Халкегинии, и король Джозеф намерен не дать им уничтожить всех людей.

— Уничтожен? — потрясенно переспросила Маргарита. — Туда же направился Гиш!

Вскрикнув, она выбежала из комнаты. Шарлотта печально вздохнула. Ей стоило больших трудов скрывать Монморанси от соглядатаев дяди, из-за которых же, кстати, она не могла бежать из поместья, прихватив матушку. Верные слуги, конечно, не выдадут хозяев, но сейчас Маргарита покинет поместье, и ее заметят. Что ж, оставалось только принять это со смирением и отправиться к точке сбора, указанной королем. В суматохе нападения на Германию, возможно, факт появления Маргариты затеряется, а возможно и нет.

В любом случае, племянница короля Галлии не собиралась ничего предпринимать по этому поводу.

— Ирукуку, — Шарлотта шептала, пригнувшись к шее драконицы — фамильяра, — вскоре нам предстоит сражение, отчаянный и жестокий бой, в котором сойдутся армии и флоты Германии и Галлии.

Она знала, что Ирукуку ее не слышит из-за того, что ветер относит слова, да что там, Шарлотта сама себя едва слышала, шепча нежно и тихо. И в то же время "сестренка" — драконица все понимала и осознавала через связь фамильяра с призывателем. Это давало серьезные преимущества в бою, но сейчас только печалило Шарлотту. В том столкновении, в атаке на Аахен, она и Ирукуку будут в первых рядах, и перед мощью столкнувшихся армий будут бессильны и она, и ее верная сильфида.

Но и бросить все, бежать, как предлагала Монморанси, Шарлотта не могла.

Теперь, когда мама выздоровела, она просто не могла рисковать ее жизнью! Не могла! Ни тени сомнения не должно было зародиться у шпионов короля Джозефа, что ситуация изменилась, иначе мама снова сойдет с ума или умрет! Поэтому покорность и выполнение приказов, до определенного момента. Пускай даже это ставит под угрозу ее жизнь, и жизнь Ирукуку, главное, что ничего не угрожает маме!

С такими мыслями Шарлотта готовилась к грядущему бою.

Взмыленные, вспотевшие и уставшие, Борисов и Мод стояли друг напротив друга, пожирая взглядами.

— Победил Аргус Филч, — с некоторой ленцой растягивая слова, заявила Агнес. — Технически.

— В бою не бывает технически! — тут же ответила Мод.

— В бою Аргус был бы со своим волшебным ружьем, — парировала Агнес, а Дерфлингер одобрительно лязгнул. — Так что тренировка закончена. Победил Аргус Филч.

Борисов поклонился Мод, та продолжала пожирать его взглядом, немного растерянно и в то же время с обожанием. Собственно, эта нотка обожания, вызванная его якобы умением сражаться (а на самом деле просто силой рун, дарующих скорость), до сих пор застила глаза Мод, и все намеки Борисова на сложившуюся ситуацию пропадали втуне. Что бы там ни думали жены, но тащить Мод на Альбион означало почти неминуемое введение ее в ближний круг. С усталой иронией Борисов подумал, что если сейчас предложить Мод потереть спинку, то будет отличный шанс объясниться в душе, причем под аккомпанемент секса объяснения и "введение" пройдут на ура.

И тут Борисов внезапно осознал свою ошибку.

Привыкнув к дипломатическим уловкам и уверткам, недоговоренностям и недосказанности, а также к тому, что верные жены понимают его с полуслова, он автоматически применил подобный подход и к Мод. Но с мисс Клинок, как он ее мысленно именовал, Борисов не сражался бок о бок, вырывая трон из рук мятежников, не трахался, не вел разговоров, не поручал дела. Хотя нет, поправил сам себя Борисов, вообще-то сражался бок о бок, и это и послужило началом всей истории. Поэтому и вести себя с Мод надо было как с воительницей, прямо и открыто, без экивоков.

— Баронесса Мод Фишер, у меня есть к вам официальный разговор, — тут же воплотил мысль в дело Борисов.

— Да сколько там того баронства, два болота в Нижней Саксонии, — внезапно хихикнула Мод и тут же выпрямилась, сделала серьезное лицо. — Я слушаю вас, оябун Аргус Филч!

В свое время (полгода назад) Борисов настоял на введении в табель рангов титула "оябуна", не наследуемого, даруемого лично монархом за личные заслуги и так далее. Главнокомандующий и премьер — министр в одном лице, повыше герцога (и титул герцога Чеширского оставался за Борисовым), но пониже принца. То, что при этом Аргус Филч был еще и мужем королевы, проходило необязательным, хоть и приятным бонусом. Собственно, Борисов преследовал несколько целей, одной из которых было сокращение титула. В обстановке, подобной нынешней, незаменимая вещь.

Агнес, тихо усмехнувшись, уже ушла, унося с собой Дерфлингер. Она достаточно времени провела возле Генриетты, чтобы суметь уловить подтекст. Хотят Аргус и Мод поворковать наедине, на тренировочной площадке, пускай воркуют. Вряд ли другие пары, занятые тренировками их услышат, за лязгом оружия и выкриками команд. В конце концов, где и когда еще общаться двум воинам, как не после хорошей стычки, стоя с оружием в руках друг напротив друга?

— Мод, вы смотрите на меня с обожанием, за подвиги в бою и мастерство в обращении с оружием, но жизнь человека этим не исчерпывается.

— Человек... воин, боец, — поправилась Мод, — способный так сражаться, достоин моей любви независимо от того, что происходит в его жизни.

— Шевалье Милан тоже достойна вашей любви? — спросил Борисов и тут же пояснил. — Агнес сражается не хуже меня, да что там, лучше!

— Агнес, — медленно произнесла Мод, как будто смакуя имя. — Простите, оябун, но она — женщина. При всем восхищении ее мастерством, она не будит во мне желания... дарить любовь.

Борисов мысленно вздохнул и дал себе подзатыльник. Опять он зашел с аналогий и намеков, которые Мод не поняла. Вздохнув еще раз, Борисов сказал.

— Баронесса, прошу прощения, за то, что изъяснялся недостаточно прямо! Помимо жены, еще две женщины считают, что я достоин их любви и дарят мне ее! Вы — отличный боец, Мод, но боец! Сама мысль о том, что люди, которые мне дороги и близки, будут сражаться между собой, невыносима!

При этом Борисов мысленно закатил глаза. Как будто мало ему было одной Матильды, Мод вполне могла попробовать оттеснить всех от Борисова. Прямыми и грубыми методами, но кому от этого будет легче? Так вот хоть сразу будет понятно, что к чему, и тут же Борисов усомнился в этой мысли. Мод застыла, как будто силясь осознать произнесенные слова и не понимая их. Но куда ж еще прямее выражаться, подумал Борисов, и тут же представил куда, и еще вспомнил, что где-то там, на Альбионе сидит эльфийка, но тут же сообразил, что не соврал. С эльфийкой он не общался, любовь там никто никому не дарил, так что формально все верно он сказал.

И тут же Борисов со вздохом укорил себя, что формальности и прочие софизмы — это увертки дипломатов, а Мод нужно объяснять все, прямо и открыто. Если вообще нужно объяснять, а то ведь проклятие может и активизироваться, подумал Борисов, припомнил условия и успокоился. Никаких уверток, силой никого не добивается, в общем, все нормально, как раз в меру для простой и бесхитростной воительницы.

Или же она просто держит маску таковой, что очень удобно во многих смыслах, не удержался от ехидства над самим собой Борисов. Но в любом случае слова сказаны и теперь нужно смотреть на реакцию. Если Мод опять притворится или и вправду не поймет, решил Борисов, то нужно будет отослать ее обратно к императору Фридриху.

В конце концов, всегда можно подыскать какую-нибудь покорную девицу из низов и провернуть всю операцию с женами, зло подумал Борисов. С пристрастием гарема к использованию зелий, даже намекать не надо будет, сделают из нее игрушку для развлечений, как почти наверняка сейчас делают из эльфийки, вспомнить бы еще как ее там зовут?

— Я не, — начала было Мод, но звук истошных ударов в колокол перебил ее.

— Тревога! Боевая тревога!

— К оружию!

— Флот Галлии!

— К бою!

Крики разносились над замком, суета, суматоха, паника, выкрики.

— Я почту за честь биться рядом с вами, оябун, — сказала Мод, вновь обнажая клинок, и добавила, без тени улыбки. — Равно как и дарить свою любовь.

— Почту за честь принять ваше предложение, баронесса, — Борисов обозначил легкую улыбку кончиками губ.

При этом он не мог не подумать о любовном центре всего гарема — Сиесте, и о том, что она — полная противоположность Мод. Сиеста. Мягкая, сдобная, с большой грудью и наверняка в эту минуту развлекается с эльфийкой, а не воюет.

— О, Аргус будет очень-очень недоволен, — прошептала Сиеста.

— Что там? — поинтересовалась томно Лаэ.

Откорм и уход со стороны Сиесты эльфийка воспринимала как знак своего влияния. Любовную страсть — как знак восхищения, ведь все знают, что эльфийки необычайно красивы. Теперь оставалось только дождаться этого самого Аргуса Филча и очаровать его своим умом и мастерством, как в постели, так и в государственных делах. Поэтому Лаэ интересовалась, что происходит вокруг и потихоньку вникала в жизнь Альбиона, неизменно сравнивая государства людей и эльфов, в пользу последних, разумеется.

— Армия Галлии во главе с королем Джозефом захватила запад Тристейна, — ответила Сиеста, еще раз перечитывая донесение. — Было сражение у Брюгге, точнее говоря, разгром. Марк Тюдор успел увести половину флота и часть армии, но и только.

— О, это плохо, — кивнула Лаэ. — Но половина — это же больше, чем ничего?

Она обняла Сиесту, и руки ее сами скользнули на огромные человеческие...фрукты впереди. Лаэ как-то стеснялась назвать эти выпуклости грудями, ибо груди — это то, что у эльфиек, скромное и соразмерное. А здесь же, это просто восторг плоти, мягкие и податливые, которые так приятно мять и тереться лицом и тонуть в них, ощущая жар тела. И ведь есть еще Тиффания, которая к тому же наполовину эльфийка! Здесь, вдали от эльфов, среди порочных и страстных людей, Лаэ ощущала, что и сама становится такой же, порочной, грязной, жаждущей брать удовольствия и дарить их.

— Ты не понимаешь, — ответила Сиеста, как будто не обращая внимания, что Лаэ играет с ее сосками. — Там были новейшие корабли, превосходящие то, что есть у других стран. Аргус постоянно ими занимался, и теперь он будет недоволен. О Бримир!

— Что?

— Галлия напала на Ромалию. Галлия напала на Тристейн. Что помешает Галлии напасть на Германию, на королей и королев, ведущих переговоры? Особенно на королев! Раз Джозеф один раз атаковал, желая сорвать переговоры, он сделает это и во второй раз! Надо предупредить Аргуса!

— Если он так умен и хорош собой, — Лаэ нежно укусила Сиесту за ухо, — то он непременно сообразит это и сам!

— Ах, — вздохнула Сиеста, — как мне не хватает Аргуса!

Она не сомневалась, что Аргус думает о ней и там, в Германии, но все же, когда он был рядом, было гораздо лучше. Во всем. И тут же Сиеста пристыдила сама себя. Аргус всегда думал в первую очередь о деле, а она тут раскисла и распустила сопли и слезы! Да, армия и флот не ее вотчина, но уж в своей области она должна постараться так, чтобы Аргусу не было за нее стыдно! Значит, дальнейшая учеба, дворец и прислуга в нем, и самое приятное — Лаэ. Она уже осознает все достоинства Аргуса, но этого недостаточно, эльфийка должна пылать от одной мысли о нем!

— Но я же рядом, — прошептала Лаэ.

— Да! — откликнулась Сиеста, опрокидывая эльфийку на постель. — Сегодня ты заменишь мне Аргуса!

Но, даже погружая пальцы в Лаэ, целуя ее маленькие грудки, мыслями Сиеста то и дело возвращалась к разгрому войск в Тристейне, и думала, что все это очень не понравится Аргусу.

Глава 9

в которой Кирхе действует, Борисов не слушает Папу, а обстановка в Халкегинии накаляется

Император Фридрих ускорил темп, как будто собираясь проткнуть Кирхе насквозь. Та исступлено двигала бедрами навстречу, и по огромной спальне разносилось чавканье и шум шлепающих друг о друга животов. После завершения, Фридрих выдохнул и отвалился с Кирхе, упал на кровать, глядя в потолок. Мисс Цербст тяжело и беспорядочно дышала, потом сказала игриво.

— О, повелитель, вы были бесподобны!

Фридрих лишь улыбнулся в ответ. Кирхе прижалась к нему, провела рукой по груди и прошептала в ухо.

— Да я знаю, что уже говорила это... но, Фридрих, ты каждый раз бесподобен! Меня как будто взрывает изнутри, и я теряю голову! Такого со мной никогда не было... пока я не встретила тебя!

Фридрих еще раз улыбнулся потолку, в этот раз шире.

— И это хорошо, что встретила, — ответил он после долгой паузы. — Иначе я мог бы и не пережить Аахенскую бойню! Но каков наглец Джозеф... после Во надо было это понять!

— Зато теперь все знают его истинное лицо, — прошептала Кирхе.

Мысль о том, что Галлия будет повержена на колени, а Джозеф раздавлен и растоптан, рождала в ней удовлетворение и новое желание. Смуглое и крепкое тело Кирхе, вспотевшее, разгоряченное после секса, жаждало движения, мести, унижения Джозефа. За плен. За все, сотворенное с Луизой.

— Да уже после Гельвеции было все понятно, но я решил, что он не рискнет, — ответил Фридрих.

Левая рука его, на которой покоилась голова Кирхе, машинально гладила и тискала грудь девушки. Кирхе удовлетворенно сопела и прижималась, а Фридрих вспоминал сражение, превратившееся в настоящую бойню. Флот Галлии заметили слишком поздно, не говоря уже о том, что адмиралы и капитаны Джозефа освоили новые тактики и ходы. Десант прямо в город, использование транспортов для уничтожения кораблей Германии, выпуск зверей и сброс импровизированных бомб — пороховых бочек. Город превратился в руины, Третий флот прорежен, опять едва не погибли короли и королевы, несомненно, являющиеся истинной целью Джозефа.

Фридрих мрачно думал о том, что Галлия искусно притворялась слабой, и в свете этого вся война в Тристейне представала в новом свете. Если армия Джозефа сдерживалась, то, что будет теперь? Даже в союзе с другими странами Германия может и не устоять, силы разбросаны, флоты не слажены, а если оголить восточную границу, то, сколько подданных погибнет от лап и когтей нелюдей?

Кирхе изогнулась, поднялась и тут же нагнулась, склонилась над пахом Фридриха.

— Иди сюда, мой маленький император, — сказала она, — настала пора тебе подрасти!

Глядя, как Кирхе ласкает его член ртом, ощущая новую волну возбуждения, Фридрих вспомнил, как она спасла его во время бойни. Вот эта вот юная магесса, страстная и горячая, не менее страстно и горячо сражалась, разя направо и налево Огнем, снося людей, здания, щиты, корабли, врагов. После возвращения в Виндобону Фридрих намеревался повесить на упругую и гладкую грудь Кирхе высший орден Империи, дать титул и земли, но теперь подумал, что этого будет мало. Да, Кирхе готова была служить своему императору в постели и на поле боя, не требуя ничего взамен, но мысли Фридриха пошли дальше.

Жена, которая никогда не предаст, и не будет плести интриг за спиной. Квадрат Огня в столь юном возрасте, и если дать ей возможность набраться опыта, то слава ее превзойдет даже Карин Мощный Ветер. Жена из известного, пусть и не слишком знатного рода, но все же, отец ее стал генералом и командующим войсками в Тристейне не по протекции дочери. Чуть дальше и выше продвинуть Карла фон Цербста, и армия будет верна Фридриху. И, наконец, жена, которая точно не будет против, если ее "муж и повелитель" развлечется на стороне, а то и сама будет не прочь принять участие. Эти ее рассказы о подруге Луизе слишком уж отдавали привкусом эльфийской любви, и Фридрих застонал, неожиданно представив Кирхе и Марию, юную баронессу Пфельцер, восходящую звезду двора, в одной постели. Император почти не сомневался, что только скажи Кирхе, и она приволочет Марию к нему в постель и будет строго следить, чтобы владыка Германии остался доволен.

Фридрих протянул руку, провел ей между ягодиц Кирхе, по влажной щели.

— Ммм, — застонала мисс Цербст, изгибая спину.

— Ты готова, моя императрица, — сказал Фридрих, — действуй!

Кирхе оторвалась от обсасываемой части тела, затвердевшей и готовой к действию, посмотрела на Фридриха безумными глазами, в которых страсть мешалась с преданностью, и с готовностью насадилась сверху. Начала двигаться, руками поддерживая груди, облизывая соски и поглядывая при этом на императора. Фридрих выбросил из головы все мысли об Аахенской бойне, предстоящем подписании общего договора, о том, какой фурор произведет его объявление насчет императрицы, сжал груди Кирхе и задвигался с ней в едином темпе, решив попутно, что надо будет в ближайшее время поработать над наследником престола.

Рассеянно слушая речь Папы, посвященную подписанию Кёльнского пакта, Борисов с тоской вспоминал сгинувший в горном замке бронекатер. Новости из Альбиона и Тристейна говорили о том, что Джозеф действует и активно. Одним нападением на Аахен не ограничился, по всем ударил, особенно по Ромалии, и поэтому Папа собирался пока остаться в Германии, воспользовавшись любезным приглашением Императора Фридриха.

Да, пакт подписан, страны объединят усилия, чтобы разгромить Джозефа, но не надо было быть гением, чтобы предвидеть это. Джозеф стремился разбить противников по частям, и поэтому мысли Борисова возвращались к Альбиону, фактически беззащитному перед Галлией. Разгром в Брюгге, диверсии на верфях и заводах, и кто знает, что еще там успели агенты Джозефа? Король Галлии оказался способным учеником, быстро перенял те новинки, что привнес сам Борисов, и в Аахене это едва не стоило всем жизни. Вражеский десант свалился прямо на головы, пришлось прорываться с боем, драться в тесных коридорах, и только оттеснили врагов, как кто-то развалил крышу и часть стены, новая волна ворвалась сразу же. Маги били с кораблей, шли вперемешку с пехотой, и только подоспевший Третий флот Германии спас всех. Без самоотверженного удара германских кораблей, галлийцы просто задавили бы числом и огневой мощью.

Борисова передернуло, когда он невольно вспомнил, как сражался в коридоре по колено в трупах, кровище и кишках, едва успевая отстреливаться и отмахиваться. Его козыри в виде скорости и Лобзика оказались очень сильно ослаблены обстановкой, и Борисов думал о том, что надо приналечь на боевые тренировки. Он и без того ими не пренебрегал, но все же расслабился, не был готов к драке с толпой в тесном коридоре, когда еще и свои мешаются.

— И поэтому не будет мира в Халкегинии, пока не повержен король Джозеф! — провозгласил Папа. — Он корень зла и войн, и нынешнего бедственного положения! Король Джозеф отлучен от Церкви, и тот, кто убьет его, совершит благое дело, ибо спасет немало мирных жизней!

Папа говорил еще минут пять, но это было уже скорее воодушевляющим на войну во имя скорейшего мира призывом. Вся конкретика, которая интересовала Борисова, была записана на бумаге и подписана еще утром. Соглашение было выгодным, насколько обычно бывает выгоднее торговать, чем воевать. Теперь оставалось только обсудить совместную с Германией атаку на войска Галлии в Тристейне, но тут Фридрих взял слово и Борисов удивленно заморгал.

Император говорил недолго, сделал одно важное объявление, и Борисов хохотнул тихо, под нос.

— Я трахал императрицу Германии!

— Будущую, — тут же уточнила шепотом Матильда.

— Но императрицу!

Борисов подумал, что для комплекта надо еще трахнуть будущую королеву Галлии — Шарлотта за спасение матери с готовностью нагнется в любой момент. И выбрать Папой женщину, и ее тоже трахнуть, и тогда все, полный комплект королев Халкегинии перетрахан. Ну, там еще принцессы мелких княжеств Гельвеции, но это не в счет. Конечно, вслух такого Борисов говорить не стал, но зато Матильда неожиданно спросила.

— Что там у вас с Мод?

— Пока ничего, — пожал плечами Борисов. — Объяснились. С остальными женщинами в моей жизни она готова мириться, точнее говоря, делать вид, что их нет. Это если я ее правильно понял, нам немного помешал флот Галлии объясниться, а потом разные дела. Подрались чуть-чуть бок о бок, она на выручку Фридриху ринулась, да, в общем, и все.

— Понятно, — пробормотала Матильда. — То есть она не будет с нами сражаться?

— Открыто? Нет, — ответил Борисов. — Честно, если бы не союз с Фридрихом, выставил бы я эту Мод за дверь или отослал к Агнес. Она — зрелая женщина и боец, хрупкое перемирие и захват части добычи не продлятся долго. Она или потребует всего, или уйдет, а вот так вот раскрывать ей все тайны — опасно.

— Но все же она летит с нами на Альбион?

— Вы же не против такого, а всё остальное — мелочи, в интересах дела. Или вы уже передумали?

— Нет, нет, просто, — Матильда замялась.

Борисов отвел ее в сторону, благо в официальной части, участвовать ему не нужно было. В первом ряду стояли Генриетта и Тиффания, на которую поглядывали все. Некоторые просто пожирали глазами, особенно грудь и уши. Борисов решил не терять момента, и Тиффания, что называется, официально навострила уши, перед всем миром. Конечно, это добавляло некоторого веса крикам Джозефа о заговоре эльфов, но легализация и шаг к возможному открытому привлечению остроухих к войне с Галлией стоили того. Плюс легализация эльфийки в качестве жены, да и в целом, если правильно подойти к пиару, то можно будет... нет, не помириться с эльфами, но значительно смягчить их облик в глазах народа. Да, опасные, живут где-то там далеко, и в целом нелюди, но готовы прийти на помощь и вообще. Тут, конечно, еще предстояло работать и работать, но Борисову было не привыкать.

Он не успел уточнять и переспросить, почему замялась Матильда, так как та уже продолжала:

— Тиффания попросила уточнить. На всякий случай. Корабль тесный, мало ли, будут конфликты, ей придется вмешаться, а обстановка и без того достаточно напряженная.

— Да, конфликт с Германией сейчас не нужен, — согласился Борисов. — Я буду при Мод во время перелета, а потом на Альбионе ей найдется, чем заняться. Главное — начать, так сказать.

— И когда ты планируешь... начать? — прищурилась Матильда.

— Не знаю, — пожал плечами Борисов. — Тут скорее надо, чтобы она сама на меня прыгнула и все прочее, что полагается.

Матильда вздохнула, ощутив приступ ревности. В этой затянувшейся поездке Аргус был только с ней, и она как-то привыкла к этому. Остальные были далеко, и она подсознательно считала, что Аргус ее и только ее. И ладно бы только Тиффания, в конце концов, подруга детства, но тут еще вылезла эта Мод! И главное, сама Матильда и Тиффания фактически подталкивали Аргуса в спину, чтобы тот переспал с Мод. Один в один ситуация с Тиффанией, только тогда в спину толкали Матильда и Сиеста. И началось все в интересах дела, но теперь, внезапно, проснулась ревность, кричащая: "Моё! Не дам! Не трожь!"

Она подавила приступ и пересилила себя, сказала.

— Только в кровь ей все не стирай, а то перепугается, бросит всё.

— Она ж не юная Генриетта, а опытная женщина и офицер, — отмахнулся Борисов. — Такая сама кому угодно, что угодно в кровь сотрет.

Матильда не стала спорить, просто ушла.

— Что-то случилось? — спросила Матильда. — На тебе лица нет!

— Работали над Луизой, — устало ответила Тиффания. — Выматывает не столько магия, сколько боязнь перестараться, вложить излишек силы в заклинание! Генриетта так трогательно переживала за Луизу, что я нервничала больше обычного.

— Понятно. Давай, помассирую шею и виски.

Тиффания охотно откинулась в кресле, подставила голову Матильде. Та, совершая расслабляющие пассы, почти без магии, думала о своем. О вспышке ревности, случившейся сегодня. О том, что Аргус ее предупреждал об этом еще вечность назад, в лесу возле столицы Тристейна, где они заключили договор. Но тогда сама Матильда не поняла предупреждение, а теперь же было уже поздно протестовать. Да и не хотелось, нынешняя жизнь была как раз тем, чего не хватало воровке Фуке.

Поэтому невольно мысли Матильды еще днем, после разговора с Аргусом, обратились к остальным... женщинам Аргуса. Ведь они живут мирно? Да и сама она как-то не испытывала ревности ни к Тиффании, ни к Сиесте, по крайней мере сейчас не испытывала. Обдумывая ситуацию, перебирая всех, Матильда пришла к неожиданному выводу. Сиеста любила женщин и Аргуса, и Тиффания поступала так же. О Лаэ можно было и не спрашивать, термин "эльфийская любовь" говорил сам за себя, а то, что Сиеста натаскает "Высокорожденную" в нужном ключе было понятно без слов. Соответственно ей, Матильде, чтобы не отрываться от остальных и в то же время противопоставлять себя Мод, следовало поступить так же.

Любить остальных жен и Аргуса.

И Матильда отлично помнила воздействие афродизиака, страсть к Тиффании, когда ее тело казалось ей самым возбуждающим и желанным в мире. Помнила и сейчас силилась пробудить в себе те чувства, но приходили лишь воспоминания.

— Матильда, мне больно, — сказала Тиффания жалобно.

Матильда внезапно осознала, что увлекшись собственными мыслями, вместо массажа шеи начала мять грудь Тиффании. Жестко и бескомпромиссно, в такт размышлениям, и королеве Альбиона было больно. Матильда еще несколько раз неуверенно сжала груди Тиффании, но возбуждение не приходило. Мелькнувшую мысль, что надо позвать Аргуса и развлечься втроем, Матильда, вздохнув, отбросила. Вся идея была как раз в том, чтобы обходиться без Аргуса, и вообще.

— Ты делаешь неправильно, — мягко улыбнулась Тиффания. — Ложись, я покажу тебе, как надо.

Она уложила Матильду на королевскую кровать, нежно массируя живот и груди, невесомо снимая одежду и одновременно целуя ноги и руки, и шепча что-то ласковое и невразумительное.

— Ты слишком напряжена, расслабься, — прошептала Тиффания на ухо подруге.

Рука королевы скользила между ног Матильды, аккуратно, спокойно, настойчиво. Матильда закрыла глаза и попробовала расслабиться, попробовала представить, что это Аргус ее ласкает. Он, конечно, не красавец, но руки у него сильные, а у Тиффании слишком мягкие. Представить не получалось, но физиология брала свое и возбуждение помаленьку нарастало.

Тиффания, преодолевая усталость, старалась, потому что ей давно уже хотелось вовлечь Матильду в общий круг дружбы и любви, хотелось, чтобы подруга перестала дистанцироваться. Поэтому она работала руками и языком, нежно, мягко, не давая возбуждению спасть и сама возбуждаясь от происходящего. Такое стоило потраченных усилий... как и работа над Луизой, и Тиффания радостно продолжала трудиться, думая о том, что долг королевы — заботиться о поданных — сегодня вечером будет выполнен по полной программе.

Глава 10

В которой Луиза общается с родителями, Монморанси с Гишем, а Шеффилд просто выполняет порученное

— Стоило оставить войско без присмотра, как его разбили! — бушевала Карин ла Вальер, меряя палубу корабля быстрыми, мелкими шагами. — Разбили! Да там можно было всю Галлию завоевать!

— Дорогая, ты преувеличиваешь, — осторожно заметил Людвиг ла Вальер.

— Ничего я не преувеличиваю! — крикнула Карин. — Уму непостижимо! Войско разбили! Королеву дважды чуть не убили, а нас не было рядом!

— Дорогая, мы спасали нашу дочь.

— И не спасли! Это сделала за нас Кирхе Цербст! Цербссст!!!

Шипение на букве "с" сопровождалось выбросом магии Ветра, и паруса корабля опасно затрещали.

— Но теперь все спасены, Карин.

— Ее счастье, что император сделал ее своей невестой, — продолжала шипеть Карин, не слушая мужа, — иначе я ей волосы бы повыдергала! Германия разорила Тристейн и имеет наглость называть нас своим союзником! Я решительно не понимаю, чем думала королева Генриетта!

— Думаю, ты вскоре сможешь высказать Ее Величеству все, что думаешь, — заметил Людвиг. — Вижу колокольню Ваадстрихта, значит, мы практически прилетели.

Карин остановилась и гневно посмотрела на мужа. Тот, как будто не замечая, продолжал спокойно.

— Можно сказать, что теперь мы с королевой Генриеттой родственники, в каком-то смысле. Раз Луиза ее названная сестра, то кем мы приходимся ее Величеству?

— Луиза! — тут же завелась по новой Карин. — Ух, я и выдам ей, за то, что посмела столько времени прохлаждаться в плену!

— Ее сестры тоже были в плену, и тоже в Германии.

— Слушай, дорогой, — Карин опять остановилась и уперла руки в бока. — Ты за Тристейн или за Германию?

— За Тристейн, конечно! — немного торопливо воскликнул герцог Вальер. — И за тебя! За семью! И за королеву Генриетту!

— Тогда не мешай мне проводить воспитательный процесс! — крикнула Карин, и паруса опять затрещали. — Сестры Луизы получили свое, и прилежно трудятся на благо Тристейна!

Людвиг открыл было рот, чтобы уточнить, что их дочери вообще-то сейчас на Альбионе, но тут же закрыл.

— И Луизу ждет тоже самое! Я ко всем нашим детям отношусь одинаково!

Поэтому, едва корабль приземлился на главной площади Ваадстрихта, городка на севере Тристейна, как Карин ла Вальер помчалась искать дочь и королеву, под приветственные возгласы узнававших ее. Людвиг, вздохнув, последовал за женой, размышляя о том, удержат ли они север Тристейна, отданный Германией. По всему выходило, что нет, Джозеф действовал стремительно и решительно, как будто готовился к войне с Халкегинией всю свою жизнь.

Карин, пинком отбросив стражника, ворвалась в зал заседаний, привлекая к себе взгляды полутора десятков собравшихся.

— Благодарю вас, господа, — немедленно сказала королева Генриетта, — мы продолжим заседание после небольшого перерыва.

Дворяне Тристейна немедленно начали раскланиваться и покидать зал. Также они раскланивались и с герцогиней ла Вальер, которая за эту минуту успела остыть. Поэтому, когда почти все ушли, Карин ла Вальер подошла к столу с расстеленной там картой Тристейна, поклонилась и сказала.

— Ваше Величество, Карин Мощный Ветер прибыла для служения Вам! Рада, что с Вами все в порядке!

— Мама! — с радостным воплем кинулась Луиза, огибая стол.

Королева Генриетта смотрела на Карин с каким-то непонятным выражением, а неизменная Агнес за ее плечом тихо улыбалась, не убирая, впрочем, руки с Дерфлингера.

— Дочь моя, — с убийственно-ледяной вежливостью сказала герцогиня Вальер. — С вашего разрешения, Ваше Величество!

Луиза притормозила и отступила на шаг, сглотнула. Генриетта же сделала жест рукой, мол, говорите.

— Извольте объясниться, что вы делали в плену в Галлии и почему вас спасали германцы?

Подоспевший Людвиг поклонился королеве, и положил руку на плечо жене.

— Папа! — воскликнула Луиза, но подходить не рискнула. — Я теперь знаю магию! Мои взрывы теперь не просто взрывы — это мощное оружие! Я могу в одиночку уничтожить дракононосец!

— Это и я могу, — сохраняя ледяной тон, сказала Карин. — Вы не ответили на мой вопрос!

— Кирхе появилась в Академии, чтобы предупредить о нападении Германии! — с отчаянием в голосе крикнула Луиза. — А потом нас скрутили люди Джозефа и держали в плену, а Кирхе меня поддерживала!

— Я готов подтвердить это, герцогиня, — раздался старческий голос.

— Директор Осман, — склонилась в глубоком поклоне Карин. — Вы уцелели?

— Благодаря юной мисс Цербст, и только благодаря ей, — ответил старый волшебник, — успели принять меры и отбить первый натиск Галлии. Конечно, Академия пала, но мы успели вывести учеников и спастись сами, хоть и не все.

— А потом Кирхе сбежала, но дала слово вернуться и спасти меня! И спасла! — крикнула Луиза.

— Понимаю, — ошарашенно прошептала Карин.

— Луиза, кому ты служишь? — внезапно спросила Генриетта.

— Вам, Ваше Величество! — без промедлений ответила Луиза. — Вы — моя повелительница! Агнес, шевалье Милан — моя наставница! Я готова сражаться и разить ваших врагов, во славу Тристейна!

После трехсекундной паузы, Генриетта очень тепло и мило улыбнулась герцогам Вальер и сказала.

— Теперь, когда наши семейные неурядицы улажены, перейдем к официальным делам. Ваша помощь, уважаемые герцоги, будет как нельзя кстати, в грядущей зимней кампании.

Карин отметила, что Луиза отошла к Агнес, прошептала что-то и встала рядом с капитаном мушкетером. Встала не просто так, в боевой стойке, в готовности выхватить палочку и атаковать. Тут стоило еще немного разобраться, но в целом Карин не волновало, кто учил Луизу сражаться, галлийцы или Агнес, главное, чтобы это было на пользу Тристейну. Что же касается насилия в плену... такие вопросы надо было задавать отдельно. Главное — выяснено, остальное подождет.

— Агнес, — коротко сказала Генриетта и отошла в сторону, что-то сказала Луизе.

— Итак, вот что планируется предпринять, в союзе с Альбионом и Германией, — кашлянув, начала рассказ Агнес.

Монморанси летела на крыльях любви... первые дня два, потом просто шла, потом уже еле плелась. В мирное время все было бы хорошо, но здесь и сейчас она пыталась избежать попадания на глаза солдатам и магам Галлии. Любым. И поэтому не путешествовала с комфортом, а пробиралась лесами и огородами, питаясь нерегулярно и даже принимая ванну всего лишь через день. Но ее грела мысль об искуплении своей вины и о том, что она упадет на колени перед Гишем, покается и тот ее простит, и они заживут долго и счастливо.

Поэтому первой мыслью Монморанси было спрятаться, когда она увидела, что впереди кипит бой. Но горы Гельвеции были уже рядом, вот, рукой подать, почти буквально, и она заколебалась, начала думать, как бы обойти или проскользнуть мимо. Сражение кипело прямо на дороге, на выходе из ущелья, там, где некогда стоял пограничный пост Галлии. Теперь на развалинах поста бородатые горцы с алебардами, яростно крича, рубились с галлийцами, а чуть в сторонке такие знакомые бронзовые воительницы удерживали от взлета транспорт Галлии.

— Гиш! Я иду на помощь! — вскричала Монморанси, бросаясь вперед.

Вода из протекавшего неподалеку ручья собралась в миниатюрные стрелы, полетевшие в галлийцев. Вода плескала им в лицо, сбивала зрение, и горцы тут же добивали отвлекшихся. Сама Монморанси взмахнула палочкой, не просто создавая шар воды, но и замораживая его. Сфера льда, подобно пушечному ядру, проломила борт корабля, вывела из строя двигатель. Бронзовые валькирии, вонзившие копья в борта корабля, повалились на землю, тут же вскочили и ринулись в атаку. Самого Гиша, увлеченно взмахивавшего своей палочкой-розой, защищала какая-то боевая белокурая девушка из горцев, и Монморанси ощутила, что из горла рвется рычание.

— ...Исс Кураз! — заклинание как будто само вылилось в крике, и новая сфера льда проделала просеку в рядах галлийцев.

Это стало последней каплей и галлийцы начали разбегаться. Два поддерживавших их мага погибли, первый в начале драки от копий валькирий Гиша, второму помешали свои же бегущие, и кто-то из горцев не упустил шанса, ловко рубанул алебардой.

— Пабэда! — взревели горцы. — Уыра князю Гишу!

— Князю?! — удивилась Монморанси.

— Ты как, дорогой? — белокурая воительница подошла к Гишу и начала его едва ли не ощупывать.

— Дорогой?!!

— Маргарита? — удивленно крикнул Гиш.

— Кто это? — прищурилась Беатрис, отвлекаясь от отряхивания мужа.

— Кто это? — задала такой же вопрос Монморанси, глядя на горскую принцессу. — Что тут происходит?

— Эээ..., — растерялся Гиш.

Слишком многое пришлось бы рассказывать, и слова, толкая друг друга локтями, застряли у него в глотке. Вот как объяснить, что он теперь князь Во и отправился мстить, во исполнение клятвы, принесенной не им? Как объяснить, что Беатрис — его жена, перед людьми и Основателем? Как объяснить, что солдаты и корабли Джозефа потихоньку вытесняют горцев из гор, не говоря уже о том, что перекрыли две трети дорог?

Гиш не знал, и поэтому повторил, только более басовито.

— Эээ...

— Кынязь! — приблизился один из горцев. — Мы пабедили!

— Действуйте, — скомандовал Гиш. — Вокруг враги — не жалейте их!

Грабеж, мародерка и добыча продовольствия, все как обычно. Горцы разбежались, и Гиш ощутил смутную тень тревоги. Ну как галлийцы обратно нападут, пользуясь тем, что горцы разрознены? Но эта тень отступила в сторону перед более насущной, более важной проблемой. Белокурой, рассерженной и в двух экземплярах. Гневно дыша в сторону друг друга, Маргарита и Беатрис, казалось, собирались вцепиться в глотки друг другу. Монморанси сжимала палочку, Беатрис кинжал, которым очень хорошо владела.

— Гкхм, — откашлялся Гиш. — Может, мы решим вопрос мирно?

Но "прекрасные блондинки", грязные и окровавленные, его не слушали. Тогда Гиш, вздохнув, взмахнул палочкой, опять вызывая бронзовых валькирий. Воительницы встали между ссорящимися, нацелили копья.

— Вот, значит, как? — гневно воскликнула Беатрис. — Еще и месяца не прошло, как мы женаты, а ты наставляешь на меня оружие?

— Женаты? — воскликнула Маргарита.

— Да, это мой муж и князь! — с вызовом крикнула Беатрис. — Мы спим вместе!

— Пааадумаешь, — хмыкнула Монморанси, закатывая глаза. — Я спала с ним, когда он был еще обычным студентом!

Гиш покраснел, наконец, уловив сходство девушек. Он внезапно осознал, что убегая от Маргариты, прибежал к ее копии. Это настолько потрясло Гиша, что он даже не сразу осознал: обращаются к нему.

— А? Что?

— Я говорю! — сердито ткнула пальцем Монморанси. — Что пришла загладить свою вину и не собираюсь никуда уходить!

— Он мой муж, выбранный по клятве, и я тем более не собираюсь никуда уходить!

— Сделай выбор! — воскликнула обе в унисон и уставились на Гиша.

— Эээ, — вернулся к привычному новоиспеченный князь.

— Он душка, не правда ли? — внезапно улыбнулась Маргарита. — Такой робкий.

— И застенчивый, а уж, какой нежный, — улыбнулась в ответ Беатрис.

— Ну да, мне ли не знать.

Две девушки мило улыбались друг другу, спрятав на мгновение ядовитые клыки, чтобы потом внезапно укусить, когда врагиня расслабится. От такого зрелища Гиша внезапно осенило очень удачной, как ему тогда показалось, мыслью, позволяющей решить несколько сиюминутных проблем.

— Прекрасные дамы, у нас у всех есть общий враг! Король Галлии! — пафосно провозгласил Гиш. — Мы должны победить его, и тогда я сделаю выбор!

— Я последую за тобой хоть к эльфам, — тут же ответила Маргарита.

— Я не покину своего мужа в минуту опасности! — не уступила Беатрис.

— Надо найти средство передвижения! — поддержал их Гиш.

И отважная троица отправилась мстить королю Галлии.

— Ооо, — восторженно прошептала Шеффилд, отдергивая руку. — Это... понравится Джозефу.

Зеркало Основателя, неброское, потертое, никак не отреагировало на такое заявление. Но Шеффилд, чья сила позволяла использовать любую магическую вещь, проникла в суть зеркала гораздо глубже, чем те, кто в него смотрелся. Зеркало показывало жизнь Бримира, чтобы те, кто пришел после него, смогли закончить начатое. Пока что никому не удалось, но теперь Шеффилд понимала, что требуется. Собрать четырех магов Пустоты и их фамильяров, четыре вещи и четыре кольца, и тогда сила Основателя пробудится вновь.

Не то ее жалкие подобие, что приходит в Халкегинию раз в тысячу лет, а истинная сила Пустоты, которая преобразовывала мир, которая позволила людям жить здесь, противостоять нелюдям, подчинять их, которая создала магию стихий и сделала возможным те же Камни Ветра. От увиденного и понятого кружилась голова, и хотелось упасть, но не время было проявлять слабость. Вялое и робкое сопротивление армии Ромалии внезапно превратилось в сумасшедший отпор. Штурм Ромы продолжался двое суток подряд, и в какой-то момент казалось, что город устоит, а баррикады трупов сровняются по высоте со стенами.

Армия Галлии грабила город, а Шеффилд сразу устремилась за реликвиями Основателя, и нашла их.

— Упаковать! Погрузить! Отправить в Лютецию под охраной трех фрегатов! Любой, нанесший даже малейшую царапину, будет казнен на месте после трехдневных пыток! — скомандовала Шеффилд.

Умом, она, конечно, понимала, что артефакт Основателя так просто не сломать даже кузнечным молотом, но лучше подстраховаться.

— Нашли кого-нибудь из приближенных Папы?

— Да, миледи! Схватили двух чиновников!

— Тащите сюда этих бойцов чернильницы, время не ждет!

Да, почти наверняка армия Германии уже входит в Ромалию с севера. Нужно как можно быстрее выбить из них местоположение особого склада Папы, сжечь Рому и уходить, пока не зажали. Но вначале — порученное дело!

Глава 11

в которой Борисов и Мод работают в тесном контакте

Корабль Альбиона, крейсер новой постройки "Ярость Ветра", плыл над Северным морем, в темноте и облаках. Взлетев из Ваадстрихта, корабль сразу забрал еще к северу, чтобы гарантированно избежать встречи с кораблями Галлии. События в княжестве Во произошли первого января, сейчас было уже пятнадцатое, и Джозеф прочно удерживал инициативу на всех фронтах.

Собственно, об этом и разговаривали Борисов и Мод, стоя возле карты Халкегинии, расстеленной на столе в каюте Федор Михайловича. Стол был маленький, карта большой, края свисали, и приходилось периодически приподнимать и передвигать огромный лист. Борисов, в обычной своей одежде, штанах, напоминающих шаровары, и теплой безрукавке, ставил пометки на карте, сверяясь с донесениями. Еще одно преимущество Пакта: стали делиться информацией.

— Да, окружить Галлию не удалось, — признал Борисов, задумчиво оттопырив нижнюю губу. — А жаль, хороший был план, дуга от Альбиона до Ромалии и эльфы в тылу.

— Эльфы? — уточнила Мод, наклоняясь к карте.

— Ну да, вот их земли, за морем, — Борисов ткнул в воздух, где, продолжайся карта, была бы изображена пустыня Сахара. — Джозефу туда не убежать, и это главное.

— Он может уплыть морем, — мускулистая рука Мод ткнула в карту.

— Нехай плывет, — отмахнулся Борисов. — Только поблагодарим. В одиночку он не страшен, а новое государство на островах в океане не построишь. Нет, Джозеф на такое никогда не пойдет, не те амбиции, не те стремления. Он хочет власти над Халкегинией и это видно, видно, что он готовился. Проклятье!

Он взял себя в руки, вдохнул и выдохнул, уставился на карту. Мод следила за ним, в ее серых глазах отражалось сочувствие, а лицо выражало веру в "Аргуса". Борисов же, уставясь на карту, проговаривал то, что вертелось в мыслях.

— Тристейн разорен и опустошен. Войска разбиты и отброшены, наш экспедиционный корпус отступил на Альбион. Ромалия захвачена. Гельвеция — под атакой. Германия ослаблена после Аахена и перебрасывает силы. Дуга разорвана. Единственный сильный противник Галлии — Германия. Разрыв в силах Галлии после Аахена. Переброска войск от Лютеции к озеру Лагдориан. Ромалия захвачена. Джозефу нужно прикрыть фланги. Альбион — приоритетная цель. Прикрыть фланги, обеспечить камнями Ветра. Камнями! Германия перебрасывает войска, Галлия тоже. Север Тристейна наш.

— Аргус? — спросила Мод, так как Борисов все бормотал и бормотал, будто зациклившись.

Собственно, Борисов сам настоял, чтобы на "ты" и без титулов, и Мод легко согласилась. Хоть ей, как дальней родственнице Фридриха и дворянке вбили все эти этикеты, обращения и раскланивания в детстве, но Мод никогда не нравилась эта церемонность. Большую часть жизни Мод провела на границах Германии, сражаясь и сражаясь с нелюдями и еще больше оттачивая умение сражаться. В бою не до церемоний, есть ты, есть враги, есть товарищ, которому нужно прикрывать спину. Некогда раскланиваться и играть словами.

— Да, — Борисов потряс головой. — Извини. Мы расставили ловушку на Джозефа, решив, что он непременно пойдет за Луизой, но возможно мы ошибались. Что, если он решит обезопасить левый фланг и вначале ударит по Альбиону? Толку с грифоньей разведки, если прилетит толпа и завоюет остров? Хорошо еще, что Лондиниум на севере, какое-никакое, а расстояние.

— Извини... грифонья разведка? Разве над морем не целесообразнее использовать драконов?

— С наездниками — да, — кивнул Борисов, — но эти пташки с клювами просто живут в обрывах Альбиона, у нас соглашение. Они летают и докладывают, а мы им еды и не пытаемся поработить.

Он припомнил, как вырабатывали язык жестов совместно с грифоньими вожаками и содрогнулся. Нет, птицы, конечно, умные, но как же они галдели и орали, о, это было настоящей пыткой! Но ничего, в интересах дела справился, и грифоны регулярно исправно докладывали на специальные пункты, и благодаря этому одиночные корабли Галлии чаще всего удавалось вовремя отогнать или даже уронить вниз, в океан.

Но если придет армада, то какой прок с разведки?

— Хорошо придумано, — одобрила Мод. — Мы тоже сотрудничали с троллями, гоблинами и цвергами, из тех, что сообразительнее.

— И главное — противопоставить то им нечего! — воскликнул Борисов, ударяя по карте. — Если выделить первый флот для прикрытия Ваадстрихта, как планировалось изначально, то центр и север летающего острова останутся без прикрытия! Ладно, юг, там половина второго флота, но этого мало! Верфи уцелели, агенты Джозефа сожгли только парочку второстепенных, но пока еще восстановим численность флота! Месяц, с учетом всех заготовок, и все это будет сырое говно.

Он посмотрел на Мод, та пожала плечами, мол, слышала и не такое.

— Камни Ветра, если бы их можно было превращать в бомбы, — вздохнул Борисов, — это был бы неожиданный ход.

— Собрать ополчение? — поинтересовалась Мод.

— Нет, исключено, — покачал головой Борисов.

Он не стал вдаваться в подробности, что еще года не прошло, как на острове бушевал мятеж. Что только начни собирать ополчение и повышать налоги, как легко и просто полыхнет второй раз. Мятеж, голод, разруха. Собственно, Альбион и сейчас скользил на грани, благодаря влитым и продолжающим вливаться деньгам. Постройка кораблей и прочие военные заказы давали работу и деньги, весной Борисов планировал дать сильные льготы рыбакам, плюс немного поднапрячь дворян, чтобы те дали послабления крестьянам и увеличили вспахиваемые площади. Охота в лесах, снять статус "королевских" со всех массивов. Только чтобы в следующую зиму не потерять треть населения из-за голода.

В такой обстановке изымать рабочие руки в армию? Исключено.

— Исключено, — повторил Борисов и хмыкнул. — Вместо них мы возьмем наемников, благодарю, Мод, за удачную мысль!

— О, не за что, Аргус, — слегка поклонилась воительница.

Борисов привычно скользнул взглядом, но Мод носила закрытые рубашки, исходя из удобств боя, а не демонстрации прелестей. Прическа — хвост, на ногах — штаны, как бы ни шире тех, что были на самом Борисове. В молодости Филч, в чьем теле обитал Борисов, не отличался красотой (как и в старости), но был высок, еще не горбился, как в Хогвартсе, и все равно Мод уступала в росте буквально на полголовы.

— Наемники, конечно, не будут ощущать вдохновения битвы за родную землю, — продолжал рассуждать Борисов, — да и прихватить добра на карман не откажутся, но если их разумно разбавить и добавить в войска, то увеличить армию можно. Но что делать с флотом?

Он, конечно, знал, что делать с флотом. Надо собрать весь флот Галлии в одном месте, а потом Борисов устроит им Перл-Харбор, благо марка самолета соответствует. Но как собрать? Когда этот вопрос обсуждали с Фридрихом, то почему-то никто не усомнился, что Джозеф нападет на север Тристейна, где демонстративно "укрылась" Генриетта с Луизой.

Шах и мат в два хода, благо Германия собиралась поучаствовать Первым флотом.

— Да, флот — это всегда самое неприятное, — кивнула уважительно Мод. — У нелюдей нет летающих кораблей, но хватает просто летающего зверья. Ловушки и приманки из свежего мяса против галлийцев не сработают, конечно, но все же... насколько силы Джозефа превосходят то, что есть у Альбиона?

— Германия будет освобождать Ромалию, это Второй флот, — ответил Борисов. — Остатки Третьего флота прикроют границу и часть Тристейна, Первый нужен для ловушки. Допустим, Джозеф этого не знает, хотя я уверен, что знает. Он готовился, у него агенты повсюду, так что оставит он эскадру, скажем, в Меце или Вердене, прикрывая весь северо-восток страны.

— В Аахене была захвачена племянница Джозефа, — заметила Мод слегка дрожащим голосом, — и в целом его силы понесли большие потери.

— Даже будь этот корабль набит племянницами Джозефа, короля Галлии это не остановит, — цокнул Борисов с досадой. — Да и Шарлотта еще пригодится Халкегинии. Силы Галлии, конечно, помяли, но не так сильно, хех, как этого хотелось бы. Вполне хватит в обороне продержаться. Вот и получается, что у Джозефа Первый корпус, с которым он атаковал Брюгге, и еще всех, кого соберет с запада Галлии. Минимум трехкратное превосходство в силах против Альбиона, даже при условии, что он атакует одновременно все опорные пункты юга. Если же он сосредоточится на базе флота, то шестикратное, минимум.

Мод смотрела на него и ощущала, что в животе завывают голодные баньши, а коленки подкашиваются, как от удара тролльей дубины. Молод, смел, красив, высок, умеет сражаться и умеет водить войска! Не мужчина, а настоящая мечта, такая, что Мод была уже не в силах сдерживаться. Даже когда к ним приезжал генерал Мюллер, она не испытывала такого, да и то сказать, там хватало восторженных поклонниц и без нее. Здесь же и сейчас она была наедине с Аргусом, и Мод Клинок начала действовать. Прямо и бесхитростно, как истинный клинок.

— Аргус, — сказала она, прерывая рассуждения Борисова о силах Альбиона. — Хватит о делах. Давай любить друг друга.

Она подвинула карту так, что там, на столе, оказалась Галлия, и Борисов хохотнул. Конечно, рядом находилась кровать, но слишком узкая для двоих, не говоря уже о том, что Мод явно и недвусмысленно выразила свое желание. Ну да, думал Борисов, расстегивая рубашку на Мод, с чего бы прославленной воительнице тридцати лет от роду робеть и смущаться? Это остальным женам, еще девчонкам, больше пристало, но не такой крепкой бой-бабе.

Лифчика, Мод, разумеется, не носила.

— Вы прекрасны, баронесса, — почти искренне сказал Борисов, гладя ее крепкие, ладные груди, с забавно сморщенными сосками.

— К троллям разговоры! — почти крикнула Мод, возясь с штанами Борисова. — Поимейте уже меня прямо над Галлией, чтоб им там всем пусто было!

— Точно, — хохотнул Борисов.

Еще он подумал, что если бы Джозеф мог провалиться куда-нибудь от секса, то можно было бы и поднапрячься, потрахаться неделю без перерыва. Ради такого дела не жалко! Так сказать, магия секса и все такое!

— Мод, не надо торопиться, — сказал он почти нежно, ощущая руку баронессы. — Без смазки очень тяжело заходит и можно растереть все в кровь.

— Смазки? — в глазах Мод мелькнула растерянность.

— Нет, не оружейным маслом, — хохотнул Борисов, засовывая палец в лоно Мод.

— Аргус! Это неприлично!

— Ох, Мод, — Борисов наклонился и поцеловал ее крепко, не вынимая пальца, — не видели вы настоящего неприлично, уж поверьте мне на слово!

— Верю, — серьезно кивнула Мод и немного растерянно посмотрела вниз.

В принципе, много баронессе не надо было, несколько минут "игры на органе", и она была готова, даже размякла слегка и покраснела. Борисов с иронией подумал, что предыдущим партнерам Мод было очень нелегко. Доминирующая воительница хватала их и трахала, не делая скидок и не давая времени на подготовку. Но, наверное, подумал Борисов, войдя в Мод, им хватало. Все узкое, тугое и мускулистое, и Борисов не стал уточнять, рожала ли Мод, когда ответ был очевиден.

— Да, так значительно приятнее, — признала Мод со счастливым вздохом.

Она полулежала на краю, откинувшись назад, опираясь локтями на стол, и крепко охватив ногами Борисова. Ноги тоже были крепкими и мускулистыми, и Мод недвусмысленно задавала темп движений, постоянно ускоряя партнера. Борисов, не нуждаясь в опоре, руками гладил ее груди и живот, шею, плечи. Смуглый оттенок кожи или загар, очень шел Мод, и Борисов двигался с искренним удовольствием. Не страхолюдина, сиськи есть, жопа тугая, движется страстно, чего еще нужно?

Тихо вскрикнув, она расслабила ноги, отпустила Борисова, но тот и не подумал сбавлять темпа. Наоборот, скользить внутри стало значительно легче, и Борисов атаковал еще минуты три, потом позволив себе излиться. Но за это время к удивлению Мод (просто ожидавшей окончания процесса), внутри ее поднялась новая волна, и ноги ее сами взяли Аргуса в захват.

— Достаточно просто сказать, — хмыкнул Борисов, переходя ко второму раунду. — Можно позу сменить.

— И будет еще лучше? — недоверчиво уточнила Мод, тяжело дыша.

— Конечно!

Он вышел из Мод, перевернул, уложив на карту, и можно было смело говорить, что Галлия накрылась пиздой. Вошел, ухватив Мод за бедра, приподнимая ноги, и та тихо простонала что-то о клинке.

Воительница была крепка, Борисов просто готов в любой момент, и они провели еще четыре раунда, прежде, чем Мод, лоснящаяся от пота, сдалась. Она не предлагала никаких изысков, и Борисов ограничился классическим сексом, только в разных позах.

— Да, — хихикнула Мод, кладя руку себе между ног, — теперь надо крепко помыться, иначе вся одежда будет перепачкана. Да и сама я такая вся... грязная.

— Два человека любили друг друга, что тут грязного? — проворчал Борисов, вставая с лежака.

Еще он подумал, натягивая штаны, что с такими скромными нравами Мод точно не сойдется с остальным гаремом. Разве что застроит всех, как и опасалась Тиффания. Или Матильда? После шести "подходов к снаряду" в голове была изумительная легкость, а тело приятно ломило, как после добротной тренировки. Теперь надо было перекусить и вернуться к делам. К делу.

Глядишь, и найдется решение проблемы.

Глава 12

посвященная действиям Германии и ее будущей императрицы

Шарлотта неподвижно и безмолвно сидела в камере, тоскливо глядя в маленькое зарешеченное окно почти под потолком. В окно был виден кусочек неба, по-зимнему ярко-синего, холодного и далекого. Изредка в пределы видимости вплывало облако, и тогда Шарлотта вздыхала и смотрела на часы. Время тянулось медленно, как будто издеваясь, и Шарлотта погружалась в бездумное созерцание. Так было проще отвлекаться от мыслей о маме, о судьбе Ирукуку, обо всем, что случилось в тот злополучный день в Аахене.

Лязгнула, громыхнула дверь, и Шарлотта обернулась. В тесную и узкую камеру вошла Кирхе. Все такая же горячая, пламенная, танцующая в каждом движении тела и лица, в искренней улыбке, во встряхивании свободно свисающими волосами.

— Та... Шарлотта! — пылко воскликнула Кирхе. — Извини, мне не сразу сообщили, что ты здесь!

Сама Шарлотта моргнула, пытаясь увязать слова бывшей одноклассницы воедино. Но тут же сдалась, просто кивнула в ответ.

— Все, все, давай, вставай, собирайся, я отведу тебя в новую... новое... в общем, будешь жить в другом месте!

— Но под стражей, да? — печально и тихо уточнила Шарлотта, вставая.

Собирать, в общем, было нечего. Одежда вся на ней, сильфиду и посох отобрали.

— Ну да, ты пока еще под стражей, — Кирхе обняла ее за плечо, возвышаясь на полторы головы, взъерошила синие волосы уже-почти-не-пленницы. — Но! Это не продлится долго! Только победим Джозефа, и ты сразу станешь королевой Галлии, обещаю это тебе как будущая императрица Германии.

— О, — еще тише ответила Шарлотта, округляя рот. — Теперь понятно.

— Но еще ты по-прежнему моя подруга и одноклассница! — заверила Кирхе, выводя ее из камеры. — А для своих подруг я готова на все!

— На все?

— Конечно!

— Тогда спаси мою маму! — Шарлотта упала на колени прямо посреди коридора, охватывая подругу руками.

Кирхе смутилась, зыркнула по сторонам, но все тюремщики и надзиратели заранее испарились, как будто их и не было. Камеры в этом каземате были надежные, с глухими и массивными дверями, поэтому внимание других заключенных не грозило. Но все равно, Кирхе поежилась, вся эта атмосфера полумрака с факелами, заключенные, каменные стены, Шарлотта, до боли в сердце напоминающая Луизу.

— Встань! — она резко вздернула Шарлотту вверх. — Разве твоя мама в опасности?

— Да! С тех самых пор, как ее вылечили! Я отправилась в... Аахен, чтобы не навлекать подозрений!

— Вылечили? — удивилась Кирхе. — Так, стоп, погоди, не здесь.

Молча, она прошли по коридорам, поднялись по винтовой лестнице, на самый верх одной из башен замка — каземата. "Тюремный люкс", так можно было бы охарактеризовать помещение, куда Кирхе привела Шарлотту. Жилые покои, уставленные книгами, нормальная кровать, масса окон с декоративными решетками.

— Тебе вернут посох и дадут возможность навещать фамильяра, если ты дашь слово не вредить Германии сейчас и в будущем, — легко и просто сказала Кирхе. — К сожалению, тебе пока еще придется побыть под стражей, ты — племянница Джозефа, была в первых рядах атаковавших Аахен. Многие видели, как твой удар разметал стену и стражей, проломил щит над замком Императора.

— Я не отрицаю своей вины, — Шарлотта упала в ближайшее кресло, прикрыла глаза. — И не могу дать клятвы.

— Почему? — Кирхе резко обернулась, отошла от окна.

Она подошла в упор, оперлась о подлокотники кресла, нависая всем телом над Шарлоттой. В глазах Кирхе плясал огонь, почти буквально, так как юная магесса проходила через то, что в книгах выспренно называлось "слиянием со стихией". Став квадратом, маг, спустя некоторое время ощущал, что мощь его выросла еще, не линейно, от треугольника к квадрату, а именно что скачком, и стихия рвалась наружу. Тех, кто не смог обуздать новую мощь, стихия пожирала изнутри, разрывала, но такое случалось редко. Все же, сумевшие нарастить свою мощь, подняться, умели и работать над собой.

Но все равно, Шарлотте на какой-то миг показалось, что сейчас пламя вырвется и пожрет ее.

— Потому что моя мама там, в Галлии, — ответила она. — Пока наблюдатели Джозефа караулят вокруг поместья, я не могу незаметно ее вывезти, не могу!

— Но те, кто ее вылечил, смогли же? — удивилась Кирхе. — Прилететь, вылечить и улететь?

— Да, и Маргарита с Гишем еще потом жили в поместье, — вздохнула Шарлотта. — У Аргуса Филча был какой-то удивительно маленький корабль, и он знал о слежке, а отправлять с ним свою маму я... я... я не подумала об этом!!! Я была так счастлива, что она пришла в себя, что она узнает меня, что даже не подумала об этом! И он улетел

— Тсс, тихо, тихо, тихо, — успокаивающе зашептала Кирхе, еще раз отметив сходство Шарлотты и Луизы, в этот раз в части истерик и самобичевания. — Ничего не потеряно, пока мы живы. Ты уверена, что твоя мама жива?

— Да! Дядины шпионы не заходят внутрь поместья, а там все слуги верны нам, нашему семейству!

— Вот, молодец, так, утрем слезы, значит, с твоей мамой все в порядке, и значит, мы ее спасем.

— Да?

— Конечно. Сумела же я спасти Луизу из замка Джозефа? Здесь, мы, пожалуй, сделаем также, но с небольшими изменениями.

— Кирхе... я... ты...

— Тсс, спокойно, спокойно, — палец Кирхе прижался к губам Шарлотты.

От пальца вкусно пахло хвоей и морем, и все это настолько напоминало Академию, что племянница короля Галлии внезапно расплакалась. Нет, просто разрыдалась водопадом, по совокупности: облегчения от мысли, что Кирхе спасет маму, и этот кошмар закончится, от воспоминаний о тихих и спокойных временах в Академии, от осознания, что не будет больше тесной камеры, можно будет помыться и почитать книгу.

Кирхе, не ожидавшая такого, растерялась на секунду, но потом села в кресло рядом и поступила также, как поступала с Луизой. Обняла, прижала к себе, начала тихо и горячо дышать в уши, нашептывая успокоения. План операции, что и как делать, в сущности уже сложился в голове Кирхе, оставалось немного доработать детали. Надежнее всего было бы свалиться эскадрой кораблей на головы врагам, но где ее взять, ту эскадру?

Основные силы Германии сосредотачивались на юге Германии, неподалеку от гор Гельвеции. Никак нельзя было оставлять захваченной Ромалию, и Фридрих решил нанести удар там. Одновременно с этим расставлялась ловушка на севере, и все это напоминало попытку охватить Галлию с флангов, как будто охватывая двумя огромными крылами. Поэтому операция носила название "Жало Мантикоры". В случае, если Галлия воспользуется мнимой слабостью центра и ударит, там вылезет жало, в виде тайно переброшенных и сосредоточенных полков. Побережье Ганзы оставалось без защиты, но все же было решено рискнуть.

Но здесь и сейчас это означало, что никто не даст Кирхе ни солдата, ни пушки, ни мага, ничего и никого, и статус невесты императора, титул виконтессы, высшие награды Империи и звание "рыцаря" ничего не изменят. Оставалось только использовать личный транспорт, небольшая прогулочная яхта, шесть человек, четверо — экипаж, двое — телохранители, свирепые и молчаливые братья-вестфальцы.

Кирхе, прижимая голову Шарлотты к груди, улыбнулась: так операция спасения будет даже достовернее!

Огромная синяя драконица падала из поднебесья, от Солнца, почти вертикально, жалобно взревывая на высоких тонах. Одно крыло ее было окрашено в красный цвет, наездница на шее еле держалась и пару раз чуть не падала. Следом гнались два земляных дракона, коричнево-черных, массивных, больше напоминающих глыбы камня, чем магических зверей. Они уступали в подвижности сильфиде, дракону воздуха, но брали свое массой и скоростью падения. Почти сразу за спинами драконов летел/падал небольшой кораблик, то и дело расцвечивающейся вспышками выстрелов, хлопками маленькой пушки и копьями огня, бьющими мимо драконов Земли прямо в Ирукуку.

— Давай, девочка, давай! — шептала Шарлотта, дополнительно цепляясь за шею фамильяра посохом.

— Это же Шарлотта! — воскликнул дежурный наблюдатель, трясущимися руками хватая голубя в клетке.

— Вот молодец! — одобрила Кирхе сверху.

Дождавшись, пока наблюдатель отправит донесение, она ударила столбом жидкого огня, оплавив наблюдателя, его убежище и землю на дюжину метров вокруг, в ширину и глубину.

— И еще разок!

Чугунное пушечное ядро плавилось в полете, окруженное клубящимся огнем. Удар снес верхнюю половину туловища второго наблюдателя, забрызгал все вокруг каплями жидкого металла. Столб огня и земли взметнулся вверх, и в такт ему взлетели испуганно, притихшие было птицы.

— Отлично! — крикнула Кирхе. — Работаем!

Выждав, пока Ирукуку приземлится, и Шарлотта вбежит в дом, Кирхе начала атаковать окрестности поместья. Играющая внутри сила так и рвалась наружу, копья огня сносили забор, постройки, деревья, оставляли рытвины и проплешины, сжигали все подряд, создавая впечатление яростного и упорного боя магов. Капитан яхты что-то свистнул, и драконы земли отвернули в сторону, прошлись пару раз по окрестностям, ударяя тяжелыми хвостами, внося свою нотку хаоса в картину разрушений.

— Благодарю, Теодор! — крикнула Кирхе.

Шарлотта выдавала какие-то последние наставления слугам, крепко обняла маму и стояла, прижавшись десяток секунд.

— Время! — крикнула Кирхе, приближаясь. — Надо торопиться! Скоро галлийцы будут здесь, а нам еще нужно разрушить поместье!

Изабель Орлеанская выпрямилась, величественно кивнула и сказала.

— Я верю в тебя, Шарлотта, делай, что считаешь должным! — после чего развернулась и пошла на яхту.

— Ты уверена? — спросила Кирхе.

— Да, это мой долг, — ответила Шарлотта, сжимая до боли в пальцах посох.

— Тебе придется сражаться против нас, и никто не будет сдерживаться в бою с "Аахенской ведьмой".

— Пусть так. Если мне суждено погибнуть, значит, суждено, но если нет, то я все равно сделаю, что должна!

Кирхе выждала секунду, после чего девушки синхронно поклонились друг другу. Шарлотта подозвала Ирукуку, вскочила на нее, и исчезла в небе, не прощаясь. Слуги уже торопливо расходились, прихватив вещи, и Кирхе подала знак. Братья — вестфальцы притащили мешки с телами, быстро расположили их в нужных точках поместья. Сама мисс Цербст вращала палочкой, раскручивая огненную плеть, разрастающуюся и выбрасывающую язычки огня в стороны.

Братья вернулись, и Кирхе ударила плетью, разваливая поместье надвое. Еще удар, еще, Кирхе ускоряла и ускоряла темп, ей надо было не только успеть уничтожить поместье, но еще и успеть улететь, прямо из-под носа солдат Джозефа, которые уже должны спешить сюда. Наглость и расчет, слуги подтвердят, что было нападение, сама Шарлотта с раной и Ирукуку с поврежденным (легко) крылом в качестве доказательств.

Легенда простейшая: Шарлотту схватили, но ей удалось бежать, силой магии проложить себе путь, почти уничтожить преследователей, но... поместье оказалось уничтожено. Вместе с полудюжиной слуг и матерью Шарлотты, каковая в силу своего безумия просто не осознавала, что происходит и поэтому никуда не убегала. Фридрих одобрил этот пункт, заметив, что Изабель Орлеанскую можно поселить в одном из его замков возле Виндобоны, взамен получив благодарную королеву Галлии.

Про то, кто будет королевой, вслух ничего сказано не было, но подразумевалось, и Кирхе отлично все поняла.

— Господа генералы, — обратился генерал Файербер к двум своим соратникам, — император вручил нам священную миссию и мы не можем подвести его!

— Только не в битве против Галлии! — мрачно усмехнулся Карл Цербст, повторил. — Только не против Галлии.

— Их меньше раза в полтора, — заметил генерал Сигизмунд, — и они уступают нам в мощи залпа и количестве тяжелых кораблей.

— То же самое было в бойне при Тривиане! — тут же заявил Цербст. — За нашей спиной горы Гельвеции, под ногами холмы, впереди леса и ущелья Ромалии, в них можно устроить множество отличных засад!

— Вы предлагаете отступить? — уточнил Файербер.

— Я предлагаю не атаковать... сломя голову, — побагровел от прилива чувств и крови Карл Цербст. — Враги могли уйти южнее, напрямую в Галлию, но они как будто специально подставляются под наш удар. У нас превосходство в силах? Отлично! Вышлем разведку, как можно больше зверей и легких кораблей в воздух, подготовить орудия против брандеров, магам быть настороже, и когда мы убедимся, что ловушки здесь нет, ядро из тяжелых фрегатов и дракононосцев разгромит флот и армию Галлии!

— Я — главнокомандующий, — сказал Файербер, как будто напоминая самому себе, метнул взгляд в Карла из-под седых бровей. — Карл — центр ваш, действуйте, как считаете нужным! Сигизмунд — арьергард и разведка, генерал Цербст прав — галлийцы чересчур подставляются. Да поможет нам Основатель!

— Да поможет, — автоматически откликнулись оба генерала.

— Кажется, они поверили, — заметила Шеффилд сама себе под нос.

Она парила в вышине, сидя на спине огромной синей птицы, мифической химеры времен Основателя. Шеффилд видела в Зеркале, какие они бывают, и браслет вызова (хотя корректнее было бы говорить о браслете создания химеры) нашелся, в одном из магических тайников-складов. С боевыми качествами у птицы было не очень, зато летала она намного лучше и выше горгулий, и казалось, вообще не замечала, что у нее на шее кто-то сидит.

— Ну, давайте же, атакуйте, а то я уже замерзла! — прошептала Шеффилд, наблюдая.

Птица ходила кругами, и где-то внизу фигурки — корабли устремились в отчаянную атаку.

Глава 13

в которой вершатся разные дела, а Борисов думает о бабах

— Как приятно вернуться домой, — зевнул Борисов, сходя с корабля. — Дом, милый дом... и куча работы в нем.

Он крутанул в воздухе рукой, и транспорт с Тиффанией и остальными на борту взмыл в воздух, направляясь к Трифонтейну. Борисов рассудил, что так будет безопаснее для всех. С учетом прошлых телодвижений Джозефа, с короля Галлии вполне станется подослать новую команду убийц, а то и не одну.

Борисов шел по дворцу, небрежно отвечая на приветствия, и одновременно раздавая указания. Семенивший рядом смотритель дворца, подчиненный Сиесты, торопливо кивал и даже ухитрялся что-то записывать. Несмотря на внешне суровый вид, внутри Борисов все же был доволен. Шестеренки государственного механизма крутились нормально, даже после смерти королевы Марианны. Это не означало еще, что можно бросать летающий остров надолго, но все же, все же, ежесекундное прямое управление не было нужно и это радовало.

Раздав указания и кого нужно вызвать, Борисов закрылся в кабинете. Пока еще нужные люди, генералы, адмиралы, градоначальники и губернаторы соберутся, пройдет время. Всякие там неотложные бумаги, требующие личного вмешательства и подписи королевы, можно было отложить на завтра. Мелочь всякая решалась без Борисова, как уже было сказано, и поэтому было время подумать и прикинуть, что достигнуто, а что еще предстоит сделать. Разговор с Мод, до того как все перешло в "борьбу в партере", управление государством, смерть Марианны, события в Тристейне, договор с Папой, грядущие действия Джозефа и еще с десяток тем сплетались в клубок мыслей и проблем, местами решающих друг друга, а местами просто раздражающих.

Борисов налил себе коньяка, закурил и положил руку на рукоять Лобзика.

— Давай пристрелим Джозефа, — сразу же предложил дробовик. — Нет короля — нет проблемы, не так ли?

— Не дело мне скакать с винтовкой, — проворчал Борисов, — хотя кроме меня никто и не справится.

— Наемники.

— Это мысль. Беспринципных убийц среди них хватает, но они ж привыкли воевать по-местному. Хрена с два кто из местных сумеет подобраться к Джозефу, вот что скажу. Нужен какой-то нестандартный трюк, мега-бомба на основе Камней Ветра, палочка с нанесенным на нее контактным ядом... хотя нет, это Джозеф наверняка тоже предусмотрел.

— Оставь государство на верных людей, возьми с собой пару верных бойцов, банду наемников и отправимся убивать Джозефа!

— С чего такая кровожадность?

— Скучно.

— Кто в Аахене мне руки обжигал и пугал окружающих дымком из дула?

— Когда это было, — презрительно отозвался Лобзик.

— Раньше ты спокойнее себя вел.

— Общение с Дерфлингером и Брунгильдой разожгли во мне жажду сражений, — хохотнул дробовик, — благо есть, где развернуться!

— Брунгильдой?

— Сабля Мод. Не такая искусная вещь, как Дерфлингер, но все же хороша. Речь забыли приделать, да и нос немного задирает, но в целом приятственная дамочка. Знает толк в сражениях и хозяйке помогает.

— Не снесет мне башку за все эти гаремные дела?

— Ей плевать, главное, что хозяйка довольна.

— По-моему мы отвлеклись, — заметил Борисов.

— Это потому что твои мысли там, в Трифонтейне. Не буду осуждать, шанс снять проклятие этой сучки Грейнджер стоит того, чтобы понервничать. Особенно, когда проделан такой титанический труд, и даже Луиза нейтрализована, на время.

— Ничего, зато Тристейн так больше доверяет нам, что мы придем на помощь. Не так-то просто уговорить женщину, которая спала с тобой и ей очень не понравилось. А все Тиффания "ой, сестренка, а еще тебе надо попробовать вот так", тьфу!

— Женщины, — философски заметил Лобзик. — Поразмысли о них и возвращайся к делам. Как устанешь от дел, давай метнемся в Галлию, за головой Джозефа.

— Вначале мне придется метнуться в Трифонтейн и как следует удовлетворить жен... тьфу ты, опять!

— Вот-вот! — хохотнул Лобзик.

Борисов "отключился" и тяжело вздохнул. Думать, думать, а что тут думать? Уживутся как-нибудь друг с другом, не маленькие. Ну да, придется после общего сбора залететь в Трифонтейн, на бурную ночь, ничего, можно отоспаться по дороге на юг. Да, подумал Борисов, точно. Сбор, улаживание неотложных дел, Трифонтейн, и в ночь вылететь на юг. С утра встреча с адмиралом Маклагеном, вряд ли этот старый пень куда-то улетел с базы флота. Затем инспекция к грифонам и мантикорам, и вперед, на верфи в Бристоле.

Взять с собой Матильду? Нет, пусть отдохнет. Мод? Нет, нужна притирка к остальным. Тиффания и Сиеста тем более пусть сидят в Трифонтейне и наслаждаются друг другом. Эльфийку надо взять, хохотнул Борисов, и осекся. Да, эта мысль как-то ускользнула от него, но теперь он нащупал ее и ухватил за хвост. Во время разговора с Бидашалом на пляже в Ромалии, стояли мирные времена, и самоустранение эльфов было на руку всем. Но теперь, после заходов Джозефа, почему бы не ввести эльфов снова в игру?

Борисов поморщился, припомнив пропаганду Джозефа. Конечно, мало кто верил, что подлые эльфы подменили правителей и напали, и разграбили, и так далее. Разве что эльфам пришло бы в голову превратиться в солдат Галлии и отправиться грабить, но в такую глупость не поверили бы даже крестьяне из самих глухих сел. Зато теперь внезапно выплыло второе дно такой пропаганды — эльфов не пригласишь, ибо тогда пропаганда Джозефа внезапно окажется правдивой. Интердикт, конечно, хорошо, но церковь здесь не имеет такой силы, да и толку с того, что убийство Джозефа не грех, если речь идет об эльфах?

— Сссукин сссын! — выдал Борисов, выдыхая порцию дыма. — И это предусмотрел!

При этом толку с тайного участия эльфов никакого нет — у них клятва не вредить Джозефу. Прикрыл себе спину, подумал Борисов. Но все же, миссию к эльфам можно и отправить, в обход. Камней Ветра как можно больше и по дуге над океаном, чтобы не залетать в Тристейн, Германию и так далее. Быстроходный корабль и все такое, но кого отправлять послом? Эльфийку? Для этого надо убедиться, что она душой и телом болеет за Альбион, а для этого надо даже не переспать с ней. Надо пожить рядом, а соваться в Трифонтейн, пока там не утрясется вопрос с Мод, Борисов не хотел. Ладно, на одну ночь, в темпе вальса пройтись по женам, особенно если толпой, но жить там сейчас?

Нет, это было совершенно исключено.

Доверенное лицо? Нет, тоже исключено. Матильда? Нет. Он сам? Нет. Тиффания? Как вариант, скрыться от возможных убийц и подсылов Джозефа, но... как же пропаганда? Да, Борисов не планировал проводить призыв и мобилизацию, но вот воодушевить население определенно стоило. Без Тиффании весь замысел рассыпался в прах, это не говоря уже просто о риске поездки к эльфам.

— Женщины! — повторил Борисов вслед за Лобзиком и рассмеялся.

— Теперь наша цель — Альбион! — говорил Джозеф.

Под ногами его хрустел снег, вокруг торчали обгоревшие остовы зданий, то, что осталось от верфи и причалов Ла-Рошели. Исполинское дерево-мачта, к ветвям которого уже сотни лет причаливали корабли, оказалось свалено и разломано умело проведенным взрывом. Транспорты на Альбион, в принципе, практически не ходили, но все равно удар оказался сильным. Тем более что в Ла-Рошели базировались не только гражданские транспорты, но и шестая эскадра и часть седьмой, с помощью которых Джозеф планировал пощипать юг Альбиона, особенно рудники с Камнями Ветра.

Планы пришлось временно отложить. Отложить, но не отказаться. Даже более того, после последних событий Джозефу в голову пришел коварный план, выполнение которого гарантировало выведение Альбиона из строя и очень надолго. Правда, тут не было легких путей, но сделать летающий остров, Белую Страну, нелетающим было вполне возможно. Найти нужную точку и применить Камень Огня, после чего Альбион сам уронит себя, летая туда и сюда и разрушая нагрузками баланс. Вначале чуть-чуть, потом сильнее, и, в конце концов, остров рухнет в воду, после чего альбионцам еще долго будет не до вмешательства в дела континента.

— Пройти огнем и мечом все южное побережье, — говорил Джозеф, и секретарь записывал, макая перо в походную чернильницу на поясе. — Рудники Камней Ветра захватывать бережно, добычу сразу вывозить в Галлию. Затем

Тут он задумался. Для точной работы нужна была Шеффилд, но она сейчас сражалась в Ромалии, и там тоже был ответственный участок войны. Разве он сам и маги не смогут оценить изменения в полете Альбиона? Нет, конечно, смогут!

— Затем, — уверенно скомандовал Джозеф, — подорвать рудники, так, чтобы как можно больше Камней выбросило наружу! Эти Камни тоже собрать, до последнего осколка.

Он удовлетворенно огладил бородку. Да, разжиться Камнями, в Галлии их хватает, но рудники Альбиона всегда славились самыми богатыми, самыми отменными экземплярами. Добыть камней, не дать врагу их добывать, и одновременно немного да нарушить полет острова. Если же этого окажется недостаточно для измерений и вычисления нужной точки, то, что ж, он обрушится на север, атакует Лондиниум и его окрестности! Хмм, хотя если он сможет захватить Альбион, то его и ронять не надо будет, не так ли? Джозеф задумался на секунду, а потом отмахнулся. Уничтожение, то есть приземление острова, мера ультимативная и всегда сможет подождать. Без Камня Огня, без приложения сил в одну точку, и ударов магией Пустоты навстречу Огня, затея не сработает. Нужно будет одномоментно произвести очень, очень много разрушений, иначе дисбаланс не получится. И это еще придется залетать под остров, и оттуда не промахнуться с точкой!

— Особой ловчей эскадре, — продолжил Джозеф после паузы, — пройти к горам Уэльса и захватить там всех магических зверей, каких найдут. После чего пройти по побережью и схватить там магических зверей, кои вернутся к своим гнездам. Незамедлительная дрессировка и объезд, армия и флот остро нуждаются во вспомогательных летающих зверях.

Он наступил на обгоревшую балку, та захрустела, но не рассыпалась.

— Солдат Альбиона уничтожать, магов по возможности захватывать в плен, корабли обязательно доставлять в Галлию. Даже в поврежденном виде, усиливать на месте камнями Ветра, и отводить караваны под усиленной охраной. Поэтому Третьему флоту придать пятую эскадру и перебросить ремонтный дивизион, выдать им со складов тройной запас всего, включая двигатели, для ремонта.

Секретарь записывал, Джозеф задумчиво оглядел очередной остов очередного дома. Мелькнула мысль приказать разбирать такие же дома из бревен на Альбионе и перевозить сюда. Мелькнула и ушла. Нет уже, Ла-Рошель надо отстраивать заново, из камня, заложить форты, чтобы в дальнейшем сделать город опорным пунктом в войне против морских нелюдей.

— Кораблям, следующим с Альбиона в Галлию, нагружаться по максимуму, — изрек Джозеф, — набирая недостающий вес мрамором, тесаным камнем и иными строительными материалами.

Он еще раз обдумал план. План был хорош всем, включая последствия: выход Альбиона из войны, защита фланга Галлии, почти немедленное падение Тристейна или гибель остатков его войск в глупом сопротивлении. Но Джозеф ставил на то, что Генриетта сбежит в Германию. Что же, когда он завоюет Германию, Луизе будет некуда бежать. На Альбионе же есть милая королева, по совместительству маг Пустоты.

Единственным, но очень серьезным недостатком Плана была его предсказуемость.

— Слы, командир, мне тут птичка в трактире шепнула, что Альбиону нужны наемники, — сплюнул сквозь зубы Луиджи.

— Да ну их, — тут же вмешался Жан. — Высоко, холодно, сиськи у баб мелкие, пиво как из помоев сделано!

— Ну, сиськи у королевы-то очень даже ничего, — возразил Луиджи.

— Ага, так она тебе и дала их потискать! — загоготал Жан.

— Ничё, за погляд денег не берут, а птичка шепнула, что заказ на наемников идет с самого верха! И золотишка так по-честному предлагают, лишь бы драться умел.

— Без магов? — задумчиво жуя соломинку, уточнил командир отряда, горец Швейцер.

— Неважно, главное, чтобы умел и не стеснялся требуху выпускать, за Альбион! — глаза Луиджи горели. — А, командир? Позвеним мечами до весны, а потом в Ромалию! Там такой бордель открылся, мма! Девки высший сорт, говорят, бывшие дворяночки, и цены приемлемые! Гульнем, отогреемся, весна, молодое винишко прошлогоднего урожая, девки и все такое! Галлия сейчас Ромалию грабит, весной там за наши деньги будем графами и герцогами!

— Эти деньги еще заработать надо, — веско бросил Швейцер, покрутил задумчиво ус, размышляя над тем, что гульнуть в Роме неплохо, только Рома та разграблена по слухам.

— Здесь тоже можно неплохо заработать, теперь, когда война пошла по-настоящему, — заметил Жан.

Остальные семеро наемников молчали, кто-то прислушивался, кто-то точил меч, один кашеварил. Здесь, в треугольнике, где сходились границы Тристейна, Галлии и Германии, пока еще хватало добычи и желающих нанять десяток крепких парней, знающих, с какого конца держаться за меч. Но Швейцер уже пару раз задумывался, что будет дальше? Когда здесь столкнутся армии? Новости из Гельвеции пробуждали в нем глухую злобу, но бежать и мстить он не рвался. Что бы там ни думали окружающие, а сражаться галлийцы умели и дураками не были.

Только чихни неправильно, и весь десяток поляжет, а ведь они верят в командира.

— Так, давайте поедим, как следует, потом выспимся, а утром на свежую голову решим, — обратился Швейцер к мудрости горцев. — Жан, Луиджи — первая смена, все равно же не успокоитесь, так что спорьте, но тихо.

Глядишь и придет что в голову, под их спор, подумал Швейцер, но вслух говорить не стал.

Глава 14

в которой вновь ненадолго возникает мэтр Скаррон, а Джозеф общается с Шеффилд

Дела у Скаррона настолько пошли в гору, что когда Аргусу Филчу потребовалась личная встреча с Папой, оная встреча была легко и непринужденно организована. Паутина по высасыванию и сбору информации оплетала Рому и дворянство Ромалии, подбиралась к монастырям, выкидывала нити в другие города. Деньги с Альбиона поступали регулярно, и Скаррон заботливо откладывал их, ибо сегодня есть прибыль, а завтра нет, тогда запасы и пригодятся. Но прибыль шла каждый день, и Скаррон пел, хлопоча, организуя, расширяясь, нанимая и обучая, и чувствуя себя, как рыба в воде. Ненавязчивый контроль людей Эверетта не мешал, а иногда даже и помогал. Один конкурент отравился грибами, другого проткнул обиженный брат, узревший сестру в неприличном виде, ну и так далее.

И о грядущем нападении на Рому предупредили, дали возможность уйти из города, но все равно Скаррон страдал. Столько планов и все Галлия порушила, не говоря уже о том, что придется опять менять место жительства. Веселиться в сожженной Роме вряд ли получится, и в окрестностях тоже.

— Не переживайте, мэтр Скаррон, — подсел к нему "бухгалтер", маленький, неприметный человечек, отлично разбирающийся в цифрах, ядах и тайных интригах. — Могу смело вам сказать, что Альбион вами доволен.

— Это хорошо, — вздохнул Скаррон, подпирая голову рукой.

Вышедший из Ромы караван, с деньгами, бумагами, вещами и девушками, сейчас остановился на обочине, возле живописной лужайки. Персонал "Королевы красоты", самый первый состав, так сказать, плюс кое-кто из второго и третьего набора, кого успели выдернуть с собой, беззаботно бегал по цветам. Девушки перекрикивались, хихикали, дразнились, а Скаррон страдал. До сегодняшнего дня все еще было ничего, но пролетевшая по Ромалии, как молния, новость, о штурме и сожжении Ромы, подкосила мэтра, если не сказать, что ввергла в пучину отчаяния.

— Лучше всего было бы отправить вас в Лютецию, — продолжал "бухгалтер", — используя связи со времен дела Гиша, но это слишком опасно.

— Лютеция — красивый город, — оживился Скаррон.

— Видите ли, мэтр, там мы не сможем вам помогать, ни людьми, ни деньгами. Почти все наши агенты в Галлии захвачены или убиты, тайные склады и дома разгромлены, и спаслись, в сущности, только те, кто успел вовремя убежать или отбился от группы захвата и убежал, что в сущности одно и то же. Я не сомневаюсь в ваших талантах, мэтр, и в талантах ваших... служанок. Но для Альбиона смысла в вашем пребывании в Лютеции нет — информацию вы поставлять не сможете, а мы не сможем помогать вам, как можно быстрее подняться.

"Бухгалтер" помолчал и продолжил.

— Настают трудные времена, мэтр Скаррон, и граф Эверетт просил передать вам, что вы славно потрудились. Если вы захотите выйти из общего дела, то вам будет вручена премия и дано честное слово, что никто вас больше не потревожит. За исключением случая, когда вы начнете слишком много болтать о том, что происходило в прошлом году.

— Понимаю, — ответил Скаррон. — Премия?

— Конечно. Полновесное золото и драгоценности, если пожелаете. Сюда, на юг Ромалии, войска Галлии не пойдут, у них иная цель. Можете и дальше спокойно жить, восстанавливать свое дело, скоро Галлия уйдет, а старые связи у вас останутся. Если вы захотите вернуться на Альбион, вам будет оказано всемерное содействие, тем более, что дела у вашей дочери идут прекрасно.

Скаррон гордо улыбнулся, Джессика всегда была его любимицей!

— Тристейн и его столица, думаю, с радостью примут вас. Только пока закончится война и все будет восстановлено, пройдет несколько лет, не меньше.

— Но я так понимаю, это еще не все варианты?

— Конечно, Галлия и Германия, но ни в Лютеции, ни в Виндобоне поддержать вас мы не сможем. Добираться вам туда придется тоже самостоятельно, и с учетом войны... скажем так, у вас могут отобрать и девочек, и деньги.

— Там, где больше риска и где важнее информация, там и награда больше, если я правильно понял принцип, по которому действует оябун Филч, — как будто размышляя, сказал Скаррон.

— Вы станете графом с правом наследования титула, соответственно ваша дочь получит титул виконтессы, — скучным голосом ответил "бухгалтер", — земли на западе Альбиона и деньги, королева Тиффания лично вручит вам одну из высших наград. При условии, что вы доставите информацию, которая существенно повлияет на ход войны, в сторону победы, разумеется.

— А мои... девочки?

— Безземельные дворянки, — последовал незамедлительный ответ, — деньги, двор похлопочет об их браке, при желании. Прошлое... останется в прошлом.

— Да, такая награда стоит риска, — прошептал Скаррон.

В эту минуту он как-то позабыл, что его племянница фактически одно из первых лиц Альбиона, и тоже графиня, не говоря уже обо всем остальном. Титул — это титул, земли, замок, респектабельность, и в целом заведение будет уже не дешевым рестораном, а элитным, для самых высоких кругов. В этом направлении Скаррон неплохо поработал в Роме, на деньги Альбиона, и примерно представлял подводные камни и проблемы. Но самое главное — размах, размах-то каков будет! Граф Скаррон — это не то же самое, что просто мэтр Скаррон. И девочки будут довольны, они, конечно, уйдут, их мечта сбудется, но все равно, когда все довольны — это же великолепно!

— Мне надо подумать, — сказал Скаррон.

— Думайте, мэтр.

— И поэтому нужно собрать всех четырех магов Пустоты, — договорила Шеффилд.

— Да, я знаю, — кивнул король Галлии, обошел Зеркало Основателя кругом. — Прелестно, прелестно.

— Вы довольны мной, повелитель? — спросила Шеффилд с болью в голосе.

Она стремилась, летела, спешила рассказать, а Джозеф уже знает! Влюбленная часть Шеффилд, конечно же, мысленно закатила глаза в восхищении: Джозеф всегда все знает и от того вдвойне прекрасней.

— Конечно же, моя дорогая Шеффилд, — улыбнулся король Галлии. — Я знал, что нужно собрать четырех магов Пустоты вместе... под моим руководством, но не знал подробностей. Эти пыльные и старые книги с пыльными и старыми легендами времен Основателя слишком часто искажают правду, но теперь я знаю, что там была написана правда. Сила Пустоты Основателя, хмм, заманчиво, заманчиво. Опиши еще раз, что ты прочитала в глубинах Зеркала.

Шеффилд начала повторный рассказ, и Джозеф внимательно слушал, кивал.

— Да, четыре проводника, четыре указателя, — бормотал он под нос, — надо будет еще раз поднять фолианты.

— Повелитель?

— Маги Пустоты — лишь проводники, — пояснил Джозеф, — их сила ничто по сравнению с той, что была у Бримира. Он в одиночку менял мир, да. Сила Пустоты никуда не делась, она накапливается, прорывается, воплощается в магах, несет Хаос и изменения в этот мир, и поэтому эльфы так напуганы. Но выбросы Силы и маги — это лишь частные проявления, прорывы, трещинки в плотине, удерживающей настоящий поток. Один из четырех в ритуале получит силу Пустоты Основателя, и это должен быть я! Тогда нелюди уже не скроются, и Халкегиния будет принадлежать людям!

Глаза, все лицо Джозефа озарилось вдохновением, голос срывался, и он как будто уже был там, в будущем, где мощь магии Основателя возведет людей на новую ступень могущества и власти. Шеффилд незаметно улыбнулась и вздохнула. Маги, фамильяры, предметы, поди их еще собери! Конечно, теперь понятно, зачем Джозеф гонял ее с поручениями, но что толку?

— Но кто из четырех, повелитель? — спросила она. — Я не видела этого в зеркале!

— Конечно, моя дорогая Шеффилд, зеркало творили во времена Основателя, а потом никто ни разу так и не провел ритуал освобождения Пустоты. Если бы реликвии Основателя хоть раз участвовали бы в таком, ты бы узнала. Но и Халкегиния тогда была бы другой, совсем другой, — задумчиво добавил он.

— Можно еще раз попробовать выкрасть других магов Пустоты, — неуверенно предложила Шеффилд.

— Поздно, — отмахнулся Джозеф. — Папа Ромалии, королева Альбиона, сестра королевы Генриетты, после того, что случилось в княжестве Во, все они будут ходить с тройной охраной.

Команды захвата были отправлены, с приказом не стесняться в средствах, и если не удастся захватить, то убить. Но все же Джозеф не возлагал особых надежд, теперь не возлагал. Раньше это казалось ему надежным оружием "последнего шанса", тренированная команда магов и бойцов, обученных работать вместе и нацеленных на результат. Раньше, но теперь — нет. Конечно, Джозеф принял контрмеры, чтобы такая же команда не пришла за ним, а после ознакомления с деятельностью Филча, принял еще меры, но и враги, наверняка, сделали то же самое.

— Нет, Шеффилд, — сказал Джозеф, отвечая на невысказанный вопрос. — Команды отправлены, если они справятся, то справятся, если нет, то я не хочу, чтобы ты пострадала.

Сердце Шеффилд пропустило удар.

— Ты слишком ценна для меня.

Сердце едва не остановилось, и Шеффилд ощутила, что задыхается.

— Были ли потери в корпусе, который вышел из Ромалии?

— Небольшие. Ловушка, правда, не удалась.

— И войска Германии заняли нужные позиции, — усмехнулся Джозеф. — Что же, здесь хотя бы все предсказуемо. Германская военная мысль, тяжеловесная и надежная, как и сами германцы. Вызывай свою Синюю Птицу, лети к моей племяннице, бери ее и отправляйтесь в Мец, вот тебе письмо.

— Мне нужно знать, что в нем?

— Вручишь его Шарлотте. Нужно подергать Германию, отвлечь, пока мой флот и армия давят Альбион. Пусть германцы выполняют свои охваты крылами или как там у них этот маневр называется. Главное, чтобы не мешались под ногами.

— Разве они не готовятся напасть на Галлию, повелитель? — Шеффилд спрятала конверт в карман.

— Готовятся, но как я уже сказал, германцы слишком предсказуемы. Отправляйся и... возвращайся.

Как она оказалась на корабле, Шеффилд так и не вспомнила.

— В рассказах вы представлялись мне более... могучим, — бесцеремонно заметила Лаэ, оглядывая Борисова.

Тот лишь хмыкнул в ответ. Почти прозрачная одежда ничего не скрывала, и видно было, что эльфийка прибавила в теле с момента прибытия. Сиеста опять же, буквально полчаса назад, прожужжала все уши, что Лаэ — совершеннолетняя, всему обучена и вообще, в полном восторге от Аргуса. Но все равно, Борисов подумал, что в данном случае секс больше некий ритуал, нежели столкновение пылающих страстью тел. Положено переспать, иначе окружающие не поймут, и приходится стараться, благо физиологию никто не отменял.

— А вы, правда, муж и жена? — спросила Лаэ, переводя взгляд на Тиффанию.

Та развела руками и ответила.

— Да.

— Это будет интересно, — Лаэ скользнула к Борисову.

Тот на рефлексах едва не заехал ей навстречу кулаком, но вовремя остановился.

— Посмотрим, посмотрим, — промурлыкала эльфийка, протягивая руки.

Внутри Лаэ все обмирало от ужаса и рушилось в пропасть. Выше на три головы! И размеры... это у эльфов все правильное и соразмерное, а у этих людей почему-то все гигантское! Хотя груди Тиффании и должны быть такими, потому что это чудо, ниспосланное природой. Но это? Оно же не залезет внутрь Лаэ! Хотя... если как следует смазать, то может быть, может быть. Тиффания вон смотрит с восторгом, неужели Лаэ уступит полуэльфийке?

— Раз вы муж и жена, то вы первые, — продолжая удерживать голос игривым, улыбнулась Лаэ.

Тиффания лежала на спине, и эта... штука, легко входила и выходила из нее, издавая смешные чавкающие звуки. Лаэ нависала над лицом Тиффании, которая ласкала ее снизу языком. Эльфийка, наклонившись вперед, чтобы оставить Тиффании пространство для дыхания, пользовалась случаем, чтобы лучше все рассмотреть. Нет, она, конечно, видела и участвовала, но то были эльфы! Вытянув руку, Аргус гладил и мял левую грудь Тиффании, и Лаэ облизала губы: рука тоже была огромной.

Нет, они не должны видеть моего страха, думала Лаэ, двигая бедрами в такт движениям Тиффании. Они должны видеть, что эльфы превосходны во всем, во всех смыслах! Поэтому, когда руки Тиффании сдавили бедра Лаэ, а сама королева обмякла и расслабилась, Лаэ решительно и смело взяла инициативу в свои руки. Опрокинула Аргуса на кровать и взобралась сверху, регулируя темп и глубину проникновения.

Борисов лежал на спине, даже не делая попыток подмахивать или протягивать руки, и поражался, до какой степени развратили эльфийку за время его отсутствия. Видно было, что остроухой больно и неприятно, но она упорно насаживалась и даже ухитрялась делать вид, что ей приятно. Не слишком хорошо ухитрялась, даже Тиффания заметила, и присоединилась, села на ноги Борисову, охватила эльфийку руками, прижалась к ней сзади. Руки королевы запорхали, Лаэ задышала чаще, и процесс пошел веселее.

Борисов сделал себе пометку в следующий раз взять смазки и зелий, или намекнуть Тиффании, чтобы запаслась. Одна уже сбежала, после таких вот заходов, и эта сбежит, если вот так натираться. Точнее говоря, не сбежит, а уковыляет, на раскоряку, ибо натрет все до кровавых мозолей, если так будет насаживаться. С этой мыслью, Борисов быстро изобразил, что нужно, извергся и сбежал, даже особо не прощаясь, сославшись на неотложные дела.

— Курс на юг, капитан, — приказал Борисов, — и держите полную скорость.

— Есть, оябун! Всех наверх! Паруса поднять! Боцман, где тебя носит?

Борисов отошел к борту и закурил, глядя на удаляющиеся крыши Трифонтейна.

— Ну, вот потрахались, теперь можно и повоевать, — усмехнулся он в темноту.

Глава 15

в которой Луиза показывает, что ее не зря учили

— Наставница, — поклонилась низко Луиза, — благодарю вас за урок.

— У тебя неплохо получается, — одобрила Агнес.

Она не стала говорить, что кто-то явно ставил Луизе школу сражений на палочках. По умолчанию все, связанное с пленом Луизы, замалчивалось или обходилось стороной. Волшебные палочки, в силу их крепости, можно было использовать для блокирования мечей и сабель, наносить тычковые удары, использовать как небольшие дубинки. Обычно сражениям на палочках обучались гвардейцы-маги, чтобы не медлить в решающую секунду. Слабые маги предпочитали, если хватало сил и упорства, носить обычное оружие. Распространение пистолей было связано как раз со слабыми магами, оценившими преимущества нового оружия.

Тот, кто обучал Луизу, умело адаптировал приемы школы к ее телосложению и силе. Луиза не ставила прямых блоков, ловко уклонялась от ударов и пыталась наносить тычковые удары в болевые точки и суставы. При этом она была искренне уверена, что всему этому ее обучила Агнес, "наставница". Конечно, Луизе не хватало практики, но в целом Агнес была довольна новой ученицей, особенно после того, как Луиза продемонстрировала вкладывание магии в удар. То есть не просто укол палочкой, а укол, сопровождающийся выбросом магии.

— Но тебе все равно еще есть чему учиться, — продолжала Агнес. — Ноги слабоваты, руки недостаточно быстры, тело недостаточно гибко. Ты слабее своих противников физически, значит, ты должна быть быстрее, хитрее, постоянно двигаться, а для этого нужна выносливость. Лучше всего, конечно, не доводить до такого боя, но враги обычно глухи к нашим желаниям.

— Я немедленно приступлю к тренировкам, — поклонилась Луиза.

— Не торопись, — остановила ее Агнес. — Больше тренировок не означает лучше. Ты просто загонишь себя, доведешь до истощения. Не торопись, пока что мы выясняем твои навыки, не повлияла ли на них болезнь.

Болезнью назывался период, пока Луиза была в плену. Мол, она пострадала на службе повелительнице, болела, была тяжело ранена, частичная потеря памяти и все с этим связанное. Так себе легенда, конечно, но в сочетании с прослойкой "обожаемая повелительница, суровая наставница" вполне работало.

— Ладно, закалка закалкой, а так стоять не дело — замерзнем, — сказала Агнес. — Иди в дом.

— Да, — поклонилась Луиза и побежала домой вприпрыжку.

Не потому, что замерзла, холода особого не было, та как зима выдалась мягкой. Даже здесь, на севере Тристейна, и если что и портило погоду, так это ветра, упорно тянущие с Северного моря. Но в целом, кутаться в шубы не требовалось, Луиза даже обходилась без шапки и сейчас розовые волосы ее взлетали в такт радостным прыжкам. Агнес вздохнула и пошла следом. Нельзя сказать, что прежняя Луиза из Академии, взбалмошная, резкая, капризная и ребяческая, уверенная в превосходстве дворян надо всеми, нравилась ей больше. Но и нынешний вариант тоже не слишком импонировал, искусственная химера из магий и поломанной психики, наложенной на обстоятельства и прежний характер.

Единственное, что было лучше — готовность сражаться и владение магией, это Агнес уважала.

Королеве, разумеется, был выделен лучший из домов Ваадстрихта, жилье шевалье Остейнза, который где-то сгинул еще в начале осени. Небольшой особняк на окраине города был перестроен, усилен, замагичен со всех сторон, если так можно выразиться, и из милого двухэтажного домика превратился в грозную мини-крепость. Остатки остатков войск Тристейна располагались в зданиях Ваадстрихта, благо недостатка в пустующих домах не было. Пока эти места занимали войска Германии, жители разбегались кто куда, ибо панцирные пехотинцы оказались чересчур охочи до кур и женщин.

Из внутреннего двора, где проводилась тренировка, Агнес, прошла в здание, по коридору с окнами-бойницами, и свернула налево, затем вниз, ниже здания. Традиционный бассейн и вообще ванные комнаты на нижнем, подземном этаже, были очень распространены в Халкегинии. Местами даже использовались не бассейны, а здание возводилось прямо над горячими источниками.

Агнес расстегнула пояс, поставила Дерфлингера возле стены, в пределах досягаемости руки. В первый раз меч еще пробовал что-то лязгать с претензией на комплименты красоте, отпускать шуточки по поводу сложившейся ситуации, но затем перестал. Капитан несуществующих уже (или еще, так как был объявлен новый набор) мушкетеров скинула одежду, грязную, пропитанную потом, шагнула под струю горячей воды. Несмотря на все преимущества бассейнов, и ванн, Агнес предпочитала принимать такой вот душ, спиной к стене, в полной готовности к отражению угрозы. Не подставляла лицо струям воды, не зажмуривалась, не пела песни. Прошли беззаботные времена в столице, в королевском дворце, теперь следовало постоянно быть настороже, и Агнес, в сущности, расслаблялась только в объятиях Тиффании, за стенами и магией королевской спальни.

— Это очень плохая шутка, ученица, — прошипела Агнес.

Луиза скосила глаза на кинжал, упирающийся ей в подбородок, и сглотнула.

— Я... я ничего такого не хотела, — сказала она.

— А что ты хотела? — прищурилась Агнес.

Вода била ей по затылку, стекала по спине. Луиза посмотрела на обнаженное тело наставницы и сглотнула еще раз. Сама Луиза, по мнению Агнес, напоминала птенца, взъерошенного, как будто только что вылетевшего из гнезда, испуганного и одновременно задиристо готового ко всему. Голого птенца, уточнила сама себе Агнес, опуская взгляд чуть ниже. И тут внезапно до нее дошло, к чему это все. Кирхе Цербст рассказывала, подробно, местами даже чересчур, о том, что происходило в плену, и плакала, все плакали, кроме Агнес. Суровая воительница тайком утирала слезу и то, только потому, что любимая ревела в голос.

— Понятно, — сказала Агнес, — но раз ты не сумела меня подловить

Договорить "награды ты не заслужила" она не успела, раздался сигнал тревоги. Простенькая магическая сигнализация, но очень хитро установленная и поэтому практически не обнаружимая.

— Генриетта! — вскричала Агнес, бросаясь вперед и хватая Дерфлингер.

— Повелительница! — подскочила Луиза.

Она выхватила откуда-то палочку, и Агнес удержала пошлую мысль, ибо Генриетта тоже откуда-то выхватывала палочку и один раз они чуть не... Агнес оборвала пошлые мысли, бросающие жар. Частично виновата была еще обстановка, обнаженность, выброс адреналина и предыдущие мысли об истинной причине прихода Луизы. И тут Агнес бросило в неподдельный жар, ибо в потолок над ее головой ударило заклинание. Воздух раскалился от жара магии, взрывом снесло потолок и часть стены, и Луиза уже кричала.

— Вверх! Прыгайте, наставница!

Агнес оттолкнулась от стены ногой, прыгнула, ее подхватил слабый ветер, подбросил на полметра, и она ловко ухватилась за пол, ударилась животом и тут же оттолкнулась ногой от чего-то острого, выскочила наверх. Подхватила отброшенный Дерфлингер, метнулась к лестнице, ведущей на второй этаж, откуда доносился шум. Следовало, конечно, помочь Луизе подняться, но... так девочка целее будет, а то Генриетта еще не переживет новой потери.

Разрубленный пополам охранник, отметины на стене. Кровь на полу. Выломанная дверь. Агнес сообразила, что атака была в момент, когда она рубилась во дворе с Луизой, и зашипела что-то.

— Берегись! — лязгнул Дерфлингер, рука с мечом сама пошла вверх.

Секущий поток ветра разбился о лезвие, стал безвредным дуновением. Дерфлингер лязгнул кровожадно (да, Агнес теперь отлично различала оттенки лязганья, и нравься ей мужчины, вышла бы замуж за меч), сам повел руку Агнес, ударяя чуть ли не за угол, в укрытие. С громким шумом верзила вывалился из скрытой ниши, развалившись уже на полу на две части. Дерфлингер разрубил его пополам, как бумагу, вместе с броней и оружием.

Стали слышны выкрики из спальни.

— Аккуратнее! Выбей меч у нее!

Ударил новый поток ветра, и Агнес поставила блок.

— Эй, парни, у нас тут еще баба! — крикнул разряженный маг, атаковавший Ветром. — Сразу голая!

— О, эту в плен, а твою трахнем! — ответили ему из спальни.

— Наставница! — раздался голос сзади.

Агнес отскочила в сторону, распласталась по стене. Заклинание Луизы пронеслось мимо, снесло мага Ветра и его защиту, взорвалось, с грохотом и треском разваливая здание. Агнес невольно прикрылась рукой, но все равно осколки забарабанили по телу, голову, зацокали по мечу.

— Эй! — возмутился Дерфлингер.

— Агнес! На помощь! — раздался отчаянный крик Генриетты.

Еще один удар снес две стены, пробил дыру в полу, в какое-то помещение на первом этаже. Стала видна спальня Генриетты, и Агнес мимолетом поразилась мощи заклинания. Пускай не королевские покои, но зачаровывали на совесть, а заклинание Луизы снесло стены, как будто их и не было. В спальне находились четверо, Генриетта, зажатая в угол и размахивающая длинным кинжалом, двое бойцов, один с мечом, второй с каким-то молотом и маг, растерянно обернувшийся и глядящий сквозь пролом на Агнес.

— Голая, — осклабился он, и тут заметил Луизу. — Две!

— С этой три! — боец с молотом пошел вперед, раскручивая его. — Всем хватит!

БАБАХ! Боек молота, все, что осталось от наглеца, отлетел в сторону и ударил в затылок бойца с мечом. Генриетта тут же совершила выпад, и Агнес довольно оскалилась, не пропали уроки зря! Растерявшийся было маг, внезапно крутанул палочкой, водяной хлыст ударил в Генриетту, совершенно не ожидавшую такого. Ударил, но не долетел, взрыв Луизы разметал воду, отбросил мага и королеву. Юная магесса с криком перепрыгнула пролом, и Агнес невольно отметила, что внизу у Луизы волосы тоже розовые.

— Не трожь повелительницу! — взвизгнула Луиза, атакуя мага.

Два выпада палочкой, отвод, удар, и магия, и последний из нападавших упал, с огромной дырой в боку, умер еще до того, как коснулся пола.

— Повелительница! — Луиза бросилась к Генриетте, которая лежала под стеной.

Королева Альбиона приподнялась, моргнула, как будто пытаясь понять, кто перед ней.

— Нет, нет, со мной все в порядке, — сказала она, осознав причину ужаса в глазах Луизы. — Это чужая кровь, с ними был еще один. Агнес! Ты ранена!

— Нет, ударилась сильно, содрала кожу, — провела рукой Агнес по животу. — Заживет.

— Хорошо, что вы пришли на помощь, я уж думала все, — вздохнула Генриетта, заморгала. — А почему вы обе голые?

Луиза отчаянно покраснела и заметалась по спальне. Агнес усмехнулась.

— Так получилось.

— Но вы же не? — Генриетта показала глазами в сторону Луиза.

— Нет, но шло к тому, — Агнес кивнула. — Сейчас сюда сбегутся... надо одеться.

Она мягко подмигнула Генриетте и та слабо улыбнулась в ответ. Луиза, отчаявшись найти одежду, сдернула покрывало с кровати, закуталась в него. Агнес, дернув щекой, сдернула штаны и рубашку с мечника, быстро оделась. Но, странное дело, никто так и не появился.

— Понятно, почему они не боялись шуметь, — вздохнула Агнес.

— Все? — побледнела Генриетта, внезапно поняв.

— Конечно, — пожала плечами Агнес. — Нас, меня и Луизу не тронули, тренировка шла, побоялись не справиться или насторожить, а остальных всех, конечно, убили. Маг Воздуха поставил глушащий щит, ну и понятно.

Генриетта поднесла руку ко рту, прикусила. Несмотря на все пережитое и испытанное, никак она не могла привыкнуть к такому.

— Что теперь делать? — задала она глупый, но вполне понятный вопрос.

— Луиза, сделай дыру в крыше и бабахни, чтобы весь город услышал, — усмехнулась Агнес.

— Да, наставница! — и Луиза тут же выполнила приказанное. — Я же молодец?

— Конечно, — улыбнулась Агнес, — молодец. И спасла нашу королеву.

— Да, и заслужила награду, — тоже улыбнулась, через силу, Генриетта.

Рот и глаза Луизы округлились, она сложила руки перед собой в молитвенном жесте и упала на колени, поползла к Генриетте. Лицо королевы исказилось мукой, она прикусила губу и метнула взгляд в Агнес.

— Встань, Луиза, — спокойно приказала Агнес.

— Я не смею, наставница! Повелительница удостоила меня наградой, я должна выразить свою радость!

— Выражай быстро, и вернемся к делам! — повысила тон Агнес. — Вначале дела, потом развлечения!

Луиза быстро пробежала на четвереньках к Генриетте, начала целовать ее ноги. На лицо Генриетты было больно смотреть, и Агнес за шкирку оттащила Луизу.

— Все, повелительница довольна, — по-прежнему ровным тоном сказала воительница.

— Да, наставница! — вскочила Луиза.

Прибежали солдаты, офицеры, налетели корабли и грифоны, началась суматоха и расследование. Сразу обнаружились огрехи в системе расстановки постов, в смене охраны, наблюдателей, в общем, во всем, что должно было быть сделано. Также обнаружилась работа неизвестной пятерки: несколько тихо прирезанных бойцов, из внешней охраны, и все из внутренней, а также слуги и барон Гюстнер, явившийся с докладом. Если бы не сигнализация в спальне, установленная Матильдой, то сейчас королеву бы уже увозили.

Дальнейшее расследование показало, что прибыли они со стороны моря, но корабля, который их доставил, обнаружить так и не удалось. Личности установить тоже не удалось, крепких парней с короткой стрижкой и длинными мечами можно было встретить в любом уголке Халкегинии. Невозможно было даже уверенно причислить их к какой-либо стране, что уж говорить об одежде.

— Возможно, стоит перебраться на Альбион, — сказала вечером Агнес.

— Нет! — отрезала Генриетта. — Действуем, как договорились, или ты уже неспособна защитить меня?

— Мне придется быть рядом с тобой круглые сутки!

— Так я и не против, — улыбнулась Генриетта в ответ.

Глава 16

в которой жены Борисова занимаются делами, а Бидашал оппонирует Совету

Мод Клинок стояла на парапете надвратной башни Трифонтейна и проводила разминку. Брунгильда никак не хотела слушаться, и Мод настойчиво повторяла движения, отрабатывая воображаемый поединок против двух противников, нападающих с разных сторон. Она ощущала легкое внимание со стороны замка и стражи на воротах, сильное со стороны наблюдателя на угловой башне, морозный воздух пощипывал кожу, а утреннее солнце слепило глаза. Отвлекающие факторы, сбивающие сосредоточенность и концентрацию, обычное дело.

Проводя тренировки в идеальных условиях, в реальных ты растеряешься и не сможешь действовать, так учили Мод. Поэтому она привычно отстранилась от ощущения взглядов, от мешающих факторов, вроде подмерзающей левой ноги или покалывания в плече, и продолжила отработку. Замах, удар, укол, закрыться щитом, переступить, отпрыгнуть, контратаковать. Отвод, укол, подсечка, оглушающий щитом в лицо, и тут же удар саблей назад.

Поскакав полчаса и разогревшись, Мод пригласила двух стражников, как раз сменившихся с ворот, составить ей компанию. Спустилась во двор, сразу ощутив разницу поверхностей. Мягкие сапожки скользили по обледеневшим камням, и Мод дала себе установку переступать мелкими шажками, дополнительно отмахиваться щитом, сохраняя равновесие.

Смит и Джонс из сотни Жан-Поля переглянулись, кивнули и вытащили мечи.

— Ловко скачет, — заметила Сиеста, глядя из окна второго этажа во двор.

— Сильный боец, — кивнула Матильда, — или бойчиха? Как маг слабовата, точка, но зато в бою хороша.

— И в постели тоже, — хихикнула Сиеста, — но я вам этого не говорила!

— Можно подумать, что мы не знаем, — отмахнулась Матильда в ответ, вздохнула. — Сами же толкали Аргуса.

— Зато теперь Германия дополнительно с нами связана, — не то возразила, не то уточнила Сиеста.

— Это да, — зевнула Матильда. — Ну, где там королева?

— С Лаэ возится, та перетрудилась, бедняжка, от счастья увидеть Аргуса, — Сиеста в это утро была настроена двусмысленно хихикать, — и теперь стонет о человеческом коварстве. Тиффания ее смазывает целебными настоями и нежно утешает.

— Надеюсь, она не забыла, что у нас полно дел? — проворчала Матильда, плюхаясь в кресло.

Она зевнула еще раз, потягиваясь всем телом, и подумала, что было бы неплохо спуститься вниз, сразиться с Мод. Но было лень и не хотелось портить двор замка.

— Прием делегации от гильдии горняков, осмотр новой церкви Основателя, работа с указами, прием посетителей, ужин с особо отличившимися моряками, и возвращение в Трифонтейн, — отчеканила Сиеста. — Вылет в Лондиниум через час, так что время еще есть.

— Неплохо, — одобрила Матильда, и тут же спохватилась. — Разве Аргус не сказал вам всем сидеть в Трифонтейне и не высовываться?

— С королевой отправятся три десятка охраны и наша доблестная воительница из Германии, — Сиеста опять хихикнула. — Ночью все с Аргусом обсудили.

Матильда не нашлась, что возразить и просто кивнула, показывая, что услышала. Сиеста, впрочем, все равно смотрела в окно и жеста не заметила, продолжила.

— Теперь за дворцом в Лондиниуме приглядывает другой человек, но он верен Аргусу, а у меня зато есть масса времени на обучение и самоброзование, вот!

— Самообразование, — машинально поправила ее Матильда.

— Вот, поэтому мне и надо учиться и учиться, чтобы от вас не отставать!

— Похвальное рвение, похвальное.

Матильда поймала себя на мысли, что не испытывает прежнего раздражения от разговора с Сиестой. И дело было даже не в подросшем уровне Сиесты или обстановке в замке. Нет, Матильда поняла, что сама изменилась за время поездки с Аргусом в Ромалию, Гельвецию, и так далее. Она не собиралась обдумывать это или раскладывать по полочкам, просто приняла как факт. Изменилась? Да. В нужную сторону? Да. Хорошо, продолжаем.

— Но все же иногда так скучно бывает, — продолжала Сиеста. — Я думала, что Мод внесет свежую струю... а она смотрит на нас, как будто сжечь хочет.

— У нас тут слишком вольные нравы, — не удержалась от ремарки Матильда. — Хочешь подружиться с Мод?

— Эмм... наверное.

— Тогда бери у нее уроки фехтования. Как с Агнес, только теперь Мод.

— А что, Агнес не приедет?

— Думаю, до весны они застряли в Тристейне. Джозеф давит на всех фронтах, как бы Аргус там, на юге не столкнулся с армией Галлии, — задумчиво ответила Матильда.

Она встала, потянулась, прогнулась и опять зевнула.

— В общем, работайте, и я тоже пойду, поработаю.

— Маги?

— Маги, маги, — согласилась Матильда, — и вообще, тоже займусь самоподготовкой.

Она подумала, что раз уж теперь стала квадратом, так самое время выехать на юг, помочь в войне. Аргус, видимо, что-то знал и не сказал, раз уж не взял никого из них с собой. Но что такого страшного там могло произойти на юге, Матильда не представляла. Раньше могла бы представить, но после княжества Во уже нет. Стоило бы, конечно, остаться и поохранять Тиффанию, но дела, дела и еще раз дела. Парни Жан-Поля натасканы хорошо, особенно маги, которыми занималась Матильда лично. Да и сам Жан-Поль уже не командир истребительной сотни, тоже пошел вверх и вширь, подмял под себя все войска специального назначения, как их назвал Аргус.

— В общем, передай мой страстный поцелуй Тиффании, — подмигнула Матильда.

— А то как же, — усмехнулась ей в спину Сиеста, — передам, не все же делами заниматься!

— Князь, — раздалось тихое шуршание песка под ногами, — Совет ждет вас, незамедлительно.

Бидашал, сидевший со скрещенными ногами, на вершине бархана, под палящими лучами, ответил, не открывая глаз и не меняя позы.

— Что-то случилось в Ис-Шафкате?

Но песок не отвечал, и Бидашал раздраженно засопел. Будь он опять в землях людей, так может и выругался бы, подцепить плохую привычку от людей также просто, как поймать блоху с завшивевшей собаки. Но пребывание в родной пустыне благотворно влияло на Бидашала, да и сеанс напитки энергией солнца прошел отлично. Поэтому он не стал посылать проклятий Совету, не стал напрягаться, пытаясь связать с ними, а просто встал и пошел вниз. Ноги его увязали в песке, и песок же сыпался с одежды, силясь задержаться в складках.

— Давай, Парящий, нас ждут на севере, — сказал Бидашал, подходя к дракону.

Пятиметровый дракон, катавшийся и пытавшийся почесать себе спину песком, особенно между лопаток и в основаниях крыльев, остановился и с интересом посмотрел на Бидашала. Потом раскрыл пасть и рыкнул, мотая головой влево.

— Конечно, я почешу тебе спину в полете, — невозмутимо ответил Бидашал, залезая вверх. — Полетели!

Молодой дракон, взревывая от удовольствия, помчался на север, в оазис, где обычно собирался Совет.

— Совет обеспокоен событиями в Халкегинии, лорд Бидашал. Появляются сомнения в правильности сделанного выбора: самоустраниться и дать людям повоевать. Эти дикари могут воевать и год, и два, а наше дело не ждет!

— По последним новостям из Ис-Шафката, новых прорывов не ожидается, — спокойно ответил Бидашал.

Он стоял между двух пальм, глядя поверх голов Совета на озеро оазиса. Остальные эльфы, полукругом, сидели или полулежали, опираясь локтем одной руки на твердую землю. Разговор не нравился Бидашалу, особенно тем, что источником проблем опять выступал король Галлии Джозеф. Кто мог знать, что он сумеет зарядить камень Огня самостоятельно?

— Совет считает нужным вмешаться в войну в Халкегинии? — бесстрастно уточнил Бидашал.

— Совет желает гарантий, что дело с магами Пустоты будет доведено до конца, — ответил за всех лорд Акотан, возглавлявший Совет в этой дюжине лет. — Сотрудничество с Джозефом не принесло плодов, сделало только хуже, и Совет опять поверил вам, лорд Бидашал, даже отправил одну из Высокорожденных к людям.

— Тогда я не понимаю причин недовольства Совета, — спокойно ответил Бидашал.

— Маг Пустоты Джозеф хочет уничтожить других магов Пустоты! — воскликнул Акотан и очень громко, фактически за гранью приличия. — Это недопустимо!

— Против Галлии встала вся Халкегиния, если я правильно понял донесения, — ответил Бидашал. — Считаю, что не стоит вмешиваться, пусть люди сами уничтожат Джозефа, это не отменяет договора, заключенного с Альбионом.

— Совет так не считает! Время идет, а прогресса никакого!

— Совету достаточно приказать, — подчеркнуто спокойно ответил Бидашал, — и отдать распоряжение о выделении отрядов лучников.

— Зачем? — спросил кто-то справа.

Бидашал выдержал паузу, поправил слегка рукав, и ответил.

— Чтобы Джозеф перестал мешать нашему плану, надо либо убить его, либо забрать у него силу. Убить мы его не можем, потому что принесена священная клятва, мной от имени всех эльфов. Значит, остается только вариант: забрать его силу. Его сила — Галлия. В одиночку нападать на целую страну бессмысленно, да и не нужно. Галлия будет воевать или уже воюет с остальными государствами людей, следовательно, нам, нашим лучникам и магам надо атаковать Галлию там, где ее не атакуют люди. С юга.

Сразу начались перешептывания и вопросы.

— Напрямую вмешиваться в войну людей?

— Зачем нам это?

— Неужели нельзя убить Джозефа как-нибудь по-другому?

— Кто разрешил Бидашалу клясться от имени всех эльфов?

Акотан встал, вскинул руку.

— Спокойствие, лорды, только спокойствие! Бидашал лучше всех знает людей, и если он говорит, что необходимы лучники, значит так и есть!

— Но зачем нам вступать в войну людей?! — крикнул лорд Мотрэль. — Это уже было три с половиной тысячи лет назад, и вспомните, что тогда было! Люди немедленно бросили свою войну, объединились, и пески Сахары окрасились кровью эльфов! Каждый второй из нас погиб, и вспомните, в какой упадок пришли тогда оазисы, и как пришла с юга чума и дикое зверье, за которым перестали следить!

— Да, есть и другой выход, — кивнул Бидашал.

— Какой?

— То, что мы делаем сейчас.

— Но мы же ничего не делаем!

— Вот именно, — согласился Бидашал. — В этом весь смысл задумки. Мы ничего не делаем, люди сами решают свои проблемы между собой, а уже потом мы сотрудничаем с магами Пустоты.

— Это ставит под угрозу план!

— Если Совет пожелает, я готов немедленно отправиться обратно, через море. Но если Совет доверяет мне, как специалисту в вопросах людей, то поверьте: нужны будут лучники, маги и атака Галлии с юга.

Лорды опять заспорили, гораздо горячее, чем обычно. Бидашал отошел в сторонку, присел под одной из пальм. Совет уже не доверяет ему, как раньше, после неудачи с Джозефом. Отсюда и споры, и сомнения, все-таки Проклятие Пустыни — не шутки. Бидашалу, в принципе, было все равно, до чего доспорятся эльфы Совета, хуже все равно не будет. В то, что люди объединятся, маг-эльф верил, но объединятся против Джозефа, а не против эльфов. Как бы ни был могуч король Галлии, против всех остальных ему не устоять.

Но раз Совет хочет решать — пусть решают, на проблему Проклятия это не повлияет.

Группа, посланная за королевой Тиффанией, тихо кралась по подземному туннелю. Воняло нечистотами и крысами, бойцы держались, замотав лица шарфами. Пробраться по лазу, потом смыть запах, дождаться ночи, пробраться по воздушной шахте в спальню королевы и похитить ее, тихо и незаметно. Самое сложное будет выбраться назад, и за ночь успеть пробежать две дюжины километров, а потом еще пролететь сотню, до укромной пещеры в горах, где спрятан корабль. Опередить погоню, которая обязательно будет и оставить с носом тех, кто будет искать, растворившись в бесконечности океана. Тройной запас камней Ветра и еды позволит совершить огромную дугу, приблизившись к Галлии с юго-востока, а немного удачи и наблюдательности не даст попасться стаям диких драконов или еще кого похуже.

Замок набит охраной, но это единственное место, где можно было взять королеву. Сейчас, пока ее нет, пока охрана немного расслабилась (а солдаты всегда расслабляются, когда высокое начальство далеко), пробраться и затаиться. Сила мечей и магии бесполезна, это командир группы понял сразу, едва услышал восторженные рассказы одного из гостей придорожного трактира. Пьяный гость, едущий из Лондиниума, конечно, больше упирал на всякие там пышности и красивости, но правильные вопросы раскрыли правду. В таких условиях можно было надеяться только на неожиданный удар, атаку напролом, с неизбежной гибелью всей группы. Поэтому ликвидаторы Джозефа начали искать новые пути и нашли, хоть и обошлось все это в кругленький и тяжелый мешочек золотых. Руки архивариуса дрожали от жадности, когда он пересчитывал монеты, но дело того стоило.

Черновики канализационных ходов и шахт притока воздуха, спешно обустроенных после переезда сюда королевы Тиффании. Черновики, которые то ли забыли уничтожить, то ли архивариус специально припрятал, с дальним прицелом. Слишком уж легко он согласился на продажу и чертежи быстро нашел. Сумма, конечно, огромная, заработок канцелярской крысы за сто лет, но все равно, слишком уж быстро!

Решетки упали с противным скрежетом, а потолок раскрылся, как цветок под солнцем. Группа обнаружила, что находится в огромной металлической клетке, а сверху в них целятся три десятка солдат, наставив огромные ружья. Вперемешку с солдатами стояли маги, дюжина, а то и более, и они тоже целились в посланцев Джозефа.

— Оружие и палочки — бросить! — прогремел голос сверху. — Все, кто окажет сопротивление — будут убиты на месте! Сдавайтесь, расскажите все, что знаете, и вам сохранят жизнь!

Глава 17

в которой Борисов отважно сражается с людьми и обстоятельствами

Борисов только и успел, что выразить свою благодарность Марку за то, что исхитрился увести половину новых кораблей, да поприветствовать адмирала Маклагена, как над базой флота прокатились резкие звуки тревожного колокола. Как будто кто-то изо всех сил лупил по сотне рельс сразу огромной железкой. За окном послышался топот ног, крики, на пороге кабинета Маклагена почти незамедлительно возник запыхавшийся дежурный лейтенант.

— Ваше... Адмирал! Флот Галлии... к югу от базы! Идут под всеми парусами! Не менее... ста вымпелов!

— Оябун? — спросил Маклаген.

— Действуйте, адмирал, действуйте, как считаете нужным, — бросил Борисов отрывисто.

Лейтенант, только тут сообразивший, что в кабинете есть еще кто-то, быстро удалился.

— Марк, — проскрипел адмирал, — бери все корабли новой постройки, вы — первая эскадра.

— Есть! — крикнул граф Тюдор, уже выбегая из кабинета.

Борисов поспешил за ним следом, пытаясь придумать выход из ситуации. Южная база флота была построена на самом краю острова, и два могучих форта с толстыми стенами и огромными пушками охраняли ее с суши. Были нарыты пещеры и ходы, и сейчас экипажи кораблей спешили, в том числе и вниз. Правда, больших кораблей в пещерах не держали, но и "мелкая мошкара" могла бы пребольно ужалить, если бы не одно обстоятельство. Три четверти брандеров были отправлены на остров Эльзы, к востоку от Альбиона и к западу от Тристейна. Теперь-то ясно было, что Джозеф не купился, ударил, чтобы обезопасить фланг, но толку с того понимания, если брандеры там, а флот Галлии здесь?

Можно было не сомневаться, что у Галлии абсолютное превосходство в кораблях, мощи залпа, количестве магического зверья и самих магов. Корабли новой постройки, конечно, немного да нивелировали это превосходство, но именно что немного. Поспешая к своему кораблю — личному транспорту — Борисов пытался придумать выход. Он быстро шагал, почти бегом, и мечущиеся по базе моряки расступались, огибали, что-то кричали бодрое, Борисов не слышал. Если дать сейчас Джозефу победить, то все, юг острова будет уничтожен, и само участие Альбиона в войне окажется под вопросом.

Грифоны и драконы? Нет времени собирать вольные стаи. Атаковать в одиночку вражеский флагман? Нет, Джозеф лично видел этот маневр, да и Матильды под рукой нет. Маги Земли — големы — обстрел камнями? Нет, те же пушки, как в фортах, не сработает. Увести флот? Куда? Потери при погоне будут чудовищными. Завести в засаду? Только если к Бристолю, но там верфи, там будущая "Матильда", у которой, конечно, есть охрана, но сам-то корабль еще не готов даже на один процент! Ударить навстречу и дерзкой контратакой опрокинуть врага?

Борисов помотал головой. Нет, нет, неправильный ход мыслей! Тактика сражения — это к Макгалену, это к Тюдору. Он, Борисов, должен придумать что-то стратегическое или тактическое, но касающееся его и только его лично. Максимум, чем он может распоряжаться — транспорт, на котором прилетел, и экипаж на нем. Все, остальное ограничить и выкинуть, и тут Борисов остановился, резко, как вкопанный, и помчался обратно к адмиралу.

— Мудак со склерозом, — бормотал он на бегу, — нахер тебе молодое тело, если у тебя заплывшие жиром мозги! Лучше бы список составлял, чем жен трахать!

— Выпустить грифонов! — скомандовал адмирал Жолио. — Авангарду — боевой ордер! Сигнал на брандеры "Полная готовность!"

Он смотрел на южную базу Альбионского флота и отдавал приказания, которые немедленно выполнялись. Адмирал ощущал вдохновение, тем более высокое, что разведчики доложили о прибытия Филча на базу. Того самого Филча, что приказал взорвать и погубить дерево Ла-Рошели, и того же самого, что продался эльфам за огромные сиськи. Самому Жолио, например, тоже нравились большие груди, но продавать из-за них Галлию он не собирался!

Адмирал ощутил, что чересчур предвкушает и смакует будущую месть, и постарался успокоиться. Король Джозеф особо предупреждал о коварстве альбионцев, и Жолио вглядывался в происходящее до рези в глазах. Легкие шлюпы блокируют пещеры ниже базы, тех, кто уже вылетел — отгонят. В остальном же тактика "Галлийский голубь", когда основные удары наносятся клювом, в данном случае ядром из тяжелых фрегатов. Если противник пытается отскочить или улететь, голубь наносит удары крыльями — крейсера и шлюпы уже начали расходиться в стороны, сближается и долбит клювом. Потом запрыгивает на голову, терзает коготками, еще долбит клювом — дракононосцы уже поднимались вверх.

Транспорты с пехотой, инженерами и командами мародеров в арьергарде, под защитой ядра и легких кораблей-транспортов. Выпустив грифонов и мантикор, команды транспортов выкатывали пушки, готовясь выполнять функции прикрытия. Плюс ко всему этому, в любом из "крыльев" у флота Жолио было больше силы, чем у Альбиона на всей базе, и это адмирал еще не посчитал брандеры, способные уничтожать самые крупные корабли. Адмиралу сразу понравились эти кораблики, по слухам изобретенные в Германии и выкраденные доблестными разведчиками Галлии.

— Центру — сигнал к атаке! — скомандовал Жолио.

Чуть наклонившись, он смотрел сверху вниз, как ядро флота — четыре десятка тяжелых фрегатов устремились вперед. Ловко, умело, разбившись по высоте, чтобы не мешать друг друга, особенно во время залпа. Жолио подумал, что альбионцам придется очень постараться, чтобы отразить такую атаку. Если они не спрятали в засаде втрое больший флот, то сегодня... сегодня Ла-Рошель будет отмщена!

— Тактика "Галлийский голубь", — проскрипел Маклаген. — Сигнал второй эскадре "Драконы". Зарядить парные ядра!

Фрегаты ударят и проскочат мимо, вслед ударят брандеры, подумал Маклаген. Хорошее изобретение, но не тогда, когда им пользуется противник. Фрегаты ударят по первой эскадре, свяжут Тюдора боем, крылья прихлопнут. Слишком большой перевес в силах, но и отступить без боя не получится.

— Поднять черный флаг! — скомандовал Маклаген.

— Ад

— Выполнять! — рявкнул старый адмирал, и посыльного сдуло.

Черный флаг пополз вверх по мачте, и Маклаген выпрямился.

— Курс на фрегаты Галлии! — крикнул он.

— Есть курс на фрегаты Галлии! — весело отозвался капитан, уже встающий к штурвалу. — За Альбион и королеву!

— За королеву! — закричал экипаж. — Бей проклятых галлийцев!

Вослед адмиральскому корвету устремились и остальные корабли, из числа тех, что были рядом. Флаги Альбиона торопливо заменялись, взмывали черные полотнища. Знак того, что на корабле уже не осталось живых, одни только будущие мертвецы. Которые будут драться, не жалея сил и не отступят, потому что они уже мертвы.

Атака смерти.

— Давай, Марк, не подведи, — прошептал Маклаген, доставая пистоль.

— Ой-йооооо, — протяжно присвистнул Марк Тюдор.

Замысел Маклагена был прост и понятен. Вторая эскадра ударит по драконам, первая совершит рывок и разрушит одно из "крыльев", пока второе будет догонять. Основная угроза — центр с фрегатами, Маклаген атакует их в лоб и свяжет боем. Сборная солянка кораблей — выгоднейшая цена за уничтожение тяжелых фрегатов, и это означает, что командование флотом переходит к нему, Марку Тюдору, раз уж Ланкастер, командующий первым флотом, отсутствует.

Но также это означало, что ему, Марку, надо успеть разгромить крылья, не потеряв слишком много кораблей, за очень короткий срок, потому что долго фрегаты скованными не останутся. Плюс еще дракононосцы, грифоны и мантикоры, да и легкие корабли, и прикрытие не стоит сбрасывать со счетом. Марк заколебался на секунду — не разумнее ли будет отступить, сохранив новые корабли?

И в этот момент мимо пронеслось что-то маленькое, но очень шумное.

— Банзай, бля! — орал Борисов во весь голос. — Я вам устрою, суки, Перл-Харбор и Мидуэй в одном флаконе, будете лягушек жрать прямо в океане! Делайте харакири, Джозеф ваша мать, пока не поздно!

При этом он дергал рычаги, переключал, подкручивал, в общем, летел, сам не зная как. То есть он знал, как управлять истребителем "зеро", знал сам истребитель до последнего винтика, ощущал его, как продолжение себя, но это было действием силы Гандальва. Смысла половины действий Борисов не понимал, и поэтому сосредоточился на желании летать и сражаться, решив предоставить остальное силе светящихся рун. Он ощущал вооружение самолета: 2 пулемета калибра 7,7 и 2 пушки калибра 20 мм, и знал, что под крыльями есть место для бомб. Также Борисов знал, что боезапас пулеметов составляет половину, а у пушек практически полон, и знал, что осечек и сбоев не будет. То ли воздух Халкегинии способствовал сохранению, то ли магия какая-то, но простояв столько десятков лет, истребитель ничуть не утратил работоспособности.

И Борисов не собирался экономить.

Такого Халкегиния еще не видела, и нет ничего удивительного в том, что магические звери дрогнули первыми. Их не тренировали противостоять носящемуся на запредельной скорости в 500 км/ч самолету, а чешую не закутывали в броню, способную противостоять патронам калибра 20 мм.

Борисов, получивший умения на уровне лучших асов Второй Мировой, короткими очередями в 4-5 патронов гасил драконов, без промаха и жалости. Разбив их строй, под приветственные крики с кораблей второй эскадры, которые сразу ринулись в атаку, пока драконы и их наездники растеряны. Единственный дракононосец Альбиона остался с первой эскадрой, и в воздухе мелькали редкие мантикоры, но сейчас действовало правило: "растерянный враг — уязвимый враг".

Борисов, разбив и разметав драконов, длинной очередью срезал трех вожаков — грифонов, и расчистил себе путь к дракононосцам. Не зря учил схемы, усмехнулся Борисов про себя, ударяя по двигателям кораблей, в слабые места, повреждая рули, снося мачты меткими очередями. Огромные корабли начали медленно падать, стремясь дотянуть до берегов Альбиона, и Борисов удовлетворенно кивнул.

Немного ремонта, и гиганты неба встанут обратно в строй, в ряды ВВС Альбиона!

— А теперь — вторая! — крикнул Борисов, кидая "зеро" в пике, на одно из "крыльев" флота Галлии.

Тревожно моргала лампочка, показывающая, что топливо на исходе, и гашетка пулеметов лишь бессильно клацала, так как боезапас самолета полностью закончился. Борисову было чем гордиться, он рассеял и разбил оба "крыла", обратил их в паническое бегство. Арьергард флота Галлии тоже бежал, но это можно было пережить, транспорты и вспомогательные корабли не играли большой роли в бою. На поверхности острова, вокруг упавших/приземлившихся дракононосцев кипела драка, пехота Альбиона штурмовала корабли, и видно было, что пушки фортов передвинуты, чтобы вести обстрел едва ли не прямой наводкой.

Оставался только центр, все еще сражающийся, пытающийся вырваться из ловушки. Первая и вторая эскадры флота Альбиона, взяв в клещи фрегаты Галлии, расстреливали их, сближались, наносили удары магией и отходили. Фрегаты откатывались назад кучей, огрызались залпами, с десяток уже упал вниз и даже в падении на палубах продолжали сражаться галлийцы и альбионцы, забыв обо всем, норовя вцепиться в глотку врага, убить, раздавить, растоптать.

Борисов, охваченный яростью боя, бросил самолет в пике, держа взглядом, флагман флота Галлии.

— Это оябун!!! — заорал Марк Тюдор. — Ему нужна наша помощь! Сигнал "Делай, как я!" Полный ход! Курс на флот Галлии!

Он вцепился руками в поручень, уже не прикидывая варианты. И без того было понятно, что нужно идти на сближение и расстреливать корабли Галлии, из пушек и магии, брать на абордаж и уничтожать, забыв о себе. Вырвать победу, перетопить все корабли Галлии, и уже потом считать собственные потери.

— Альбион! Альбион! — проносился рев над эскадрой, устремившейся вслед кораблю Марка.

Истребитель шел в лобовую атаку, и вражеские маги предприняли отчаянную попытку остановить его. Вспыхнули несколько щитов, воздух помутнел, и "зеро", разогнавшийся, сумел пробить их все, но потерял скорость, не долетел до флагмана. Самолет завис в воздухе на мгновение и начал падать бессильно, под радостные крики галлийцев. Но они рано радовались, Борисов отбросил колпак кабины, выскочил наружу и пробежал по самолету, оттолкнулся от носа и прыгнул, прямо над бездной, ловко ухватился за один из канатов, обдирая и обжигая руки. Прыгнул дальше, вспарывая парус, отталкиваясь от рей и мачты, хватаясь за канаты и гася скорость прыжка.

— Убить его! Убить! — раздался панический крик адмирала Жолио. — Убейте его, и король Джозеф озолотит вас!

— В очередь, суки! В очередь! — орал Борисов, видя набегающую толпу и сам, кидаясь в атаку.

Он не чувствовал обожженных рук, раны в плече и ноге, видел, что атакующие слишком медлительны. Они бежали, как в замедленной съемке, что-то выкрикивая басовито, и в эти мгновения Борисов видел всех и вся, и знал, что может все. Что-то кричал в подсознании Лобзик, и Борисов не вслушивался, просто знал, что дробовик жаждет крови.

— Ак...аккуратнее, — икнул Марк, сдерживая позывы рвоты. — Лекаря сюда!

Если он на корабле, мелькнула мысль. По штату положено, но с такой скоростью взлетали, что мог и не успеть. Да и толку с того лекаря, когда тут... такое. Исколотый, истекающий кровью, обожженный и ободранный, Филч лежал рядом с горой трупов, сжимая руку на горле вражеского адмирала. Кинжал адмирала торчал из живота оябуна, и Марк знал, насколько опасны такие раны. Но Аргус Филч еще дышал, и Марк Тюдор знал, что не простит себе, если не попытается спасти его.

— Ка...Адмирал! Корабль падает!

— Тогда несите оябуна на наш, только аккуратно! Нет! Не руками! Магов Земли и Воздуха сюда, несите его магией!

Он наклонился и поднял знаменитое "волшебное ружье" оябуна, валявшееся в стороне, залитое кровью и изломанное не хуже хозяина. Марк бережно протер его плащом, и поторопился покинуть корабль. Флагман флота Галлии падал, как и большинство вражеских кораблей, и это означало только одно.

Альбион победил. Чудом, но победил.

Глава 18

в которой Луиза опять молодец и спасает всех

— Войска Галлии движутся сюда, Ваше Величество, — сказала Карин Мощный Ветер. — Наша уловка сработала или Джозеф стал слишком самоуверен, неважно. Альбион и Германия извещены и готовы выполнить свою часть.

— Тогда действуйте, — кивнула Генриетта.

Верная и неизменная Агнес надевала на нее броню, составную кирасу из двух частей, и королева заранее представляла, как будет ломить все тело после боя. Просто от веса брони, а ведь нужно будет еще подбадривать войска, показывать, что их королева с ними. Потому что это должна быть победа Тристейна и никак иначе, и маги Тристейна, во главе со старым Османом немало потрудились для этого. Конечно, армии Тристейна не хватало флота, его вообще не было, но зато теперь у Тристейна было секретное оружие полутора метров роста и с готовностью убивать по слову "повелительницы"

— Генерал! С флагманского корабля передают сигнал "Светло-зеленый!"

— Сигнал армии — общая атака, — спокойно приказал граф Булонский, генерал второй армии Галлии.

Упряжки с полевыми пушками вырвались вперед, развернулись и почти сразу начали обстрел Дюренматта, небольшого городка, где находилась армия Тристейна. Пошли вперед пехотинцы, в сопровождении магов. Флот наверху развернулся и пошел налево, навстречу приближающимся кораблям Альбиона. Здесь были только легкие корабли, потому что основной флот Галлии, разделенный надвое, нападал сейчас на летающий остров и громил корабли Германии где-то на востоке. Но для расстрела брандеров, столь неосмотрительно собранных Альбионом в одном месте, должно было хватить.

Пехота Галлии, нестройными рядами шла к Дюренматту, и над головами их свистели ядра. Городок огрызался, но впятеро, вдесятеро меньше ядер летело в ответ. Филипп удовлетворенно кивнул, как и доносила разведка, армия Тристейна была слаба и никчемна, и без сильных соседей ничего не стоила. Ни до войны, ни сейчас. Основной угрозой оставался первый флот Германии, сейчас накатывающийся во фланг армии Галлии. Не пройдет и двадцати минут, как корабли начнут расстрел сверху, и это будет уже не сражение, а избиение.

Поэтому для флота Германии был заготовлен смертельный сюрприз.

— Наемников — вперед, — распорядилась Агнес. — Пусть отрабатывают свои деньги! Пикинеры — держаться, умер, все равно продолжай держать строй! Мушкетеры! Стрелять, как будто вам к затылку пистолет приставили!

Она подошла к магам.

— Директор Осман, у вас все готово?

— Конечно, шевалье, — огладил тот бороду. — Просто они еще не дошли до нужной черты. Вот... вот... маги! Вместе!

Он вскинул посох и начал творить заклинание, и то же делали остальные на стене, разбившись на две группы. Земля под ногами пехоты Галлии внезапно пошла вниз, образуя земляной скат, под большим углом. Солдаты прянули назад, маги выставили щиты, но отступать было некуда. Земля ушла вниз, и в результате за спиной пехоты высилась двадцатиметровая стена, из которой тут же хлынула вода, пытаясь утопить галлийцев. Маги Воздуха — вторая группа — ударили по пушкам и канонирам, но особого успеха не достигли, защита отбила удар.

Армия Галлии резко ускорилась, побежала в атаку, потому что другого выхода уже не оставалось. Надрываясь и крича, солдаты Тристейна выкатывали отодвинутые назад для маскировки пушки на стены Дюренматта, чтобы расстреливать оказавшихся в ловушке врагов прямой наводкой. Ворота распахнулись и наемники, толпой сбежавшиеся на запах щедрой платы, ударили навстречу пехоте Галлии, пытающейся карабкаться по склону. Стрельба, крики, лязг железа, пороховой дым застлали новообразованное ущелье.

— Проклятье, они перекрыли обстрел пушкам! — с досадой воскликнула Агнес. — Маги Огня! В атаку!

Волна пламени ударила поверх голов наемников, выжигая пехоту и сплавляя склон в нечто гладкое, ударила в воду внизу, и вопли ошпаренных заглушили даже раскаты пушек.

— А вы что? — крикнула Агнес Кольберу, который стоял неподвижно.

— Он в резерве! — тут же вступился директор Осман. — Если враги обойдут или прорвутся!

Агнес кивнула, не замечая, что Кольбер даже не слышал ее, стоял, вцепившись в посох.

— Мушкетеры — за мной! — крикнула Агнес, устремляясь вперед.

Раз магия не помогает, значит надо атаковать вражеские пушки мечами и ружьями, и остальная армия поддержит! Обойти попавших в ловушку галлийцев и ударить во фланг, рассечь вражеское войско и вырвать победу!

— Ловко, — оценил Филипп ловушку.

— Ваше сиятельство, нам спасать их?

— Нет, — отрезал граф Булонский. — Обстрела не прекращать! Когда... а вот и они!

Из ворот Дюренматта выбегали солдаты Тристейна, неслись в контратаку, огибая стену пара, бьющую из искусственного провала.

— Как только ловушка захлопнется, поднимайте мантикор и атакуйте королеву, — приказал Филипп.

Магических зверей ему дали очень мало, но у Тристейна и их нет. Наемники и маги связаны удержанием ловушки-ущелья, армия Тристейна сейчас будет окружена и разгромлена возле пушек. Самое время лишить врага командования и боевого духа, а потом отступить!

— Не отступать! — орала Агнес, ловко орудуя Дерфлингером. — Уничтожать пушки, убивать канониров!

Вокруг летали заклинания и пули, постоянно кто-то рядом падал мертвым, и Агнес убивала, убивала и убивала, уже не контролируя сражение, не видя, что войска Тристейна окружили и планомерно истребляют. Попавшие в ловушку-ущелье галлийцы тоже подтянулись, перевыставили магические щиты, отвели воду, отбросили наемников и продолжали сражаться, самоотверженно и яростно. Также Агнес не видела флотов Альбиона и Германии, и не осознавала, что что-то пошло не так, в круговерти боя, смертей, выпадов и выстрелов.

— Атакуйте, — приказал Филипп, — и принесите мне еще вина.

— Моя королева, я молю вас на коленях, отдайте приказ и я уничтожу ваших врагов!

Луиза и в самом деле стояла на коленях, на снегу и камнях, перед растерявшейся Генриеттой. Глаза магессы Пустоты сияли, собственно, этой самой пустотой и желанием служить. Герцог Вальер руководил оставшимися войсками, хватаясь за голову от атаки Агнес, и пытаясь сделать хоть что-то, чтобы исправить положение. В таких условиях отпускать Луизу в одиночку навстречу воздушному отряду врага? Генриетта колебалась.

— Ваше Величество, мы справимся! — с небес, поддерживаемая вихрем, рухнула Карин. — Семья Вальер всегда стояла на страже трона Тристейна!

Это решило вопрос, и Генриетта приказала, подчеркивая девическую фамилию Луизы.

— Луиза де ла Бом ле Блан де ла Вальер! Исполни свой долг!

— Слушаюсь, моя королева! — Луиза склонилась, одновременно подпрыгивая.

Она запрыгнула на личного грифона Генриетты, и птицезверь, с громким клекотом устремился вверх. Карин помчалась следом, совершая невообразимые прыжки, и попутно разя магией Воздуха врагов за стенами. Ее удары, само ее появление развалило наладившуюся было оборону галлийцев, попавших в ловушку.

— Вперед! — взревели наемники, кидаясь в новую атаку.

За каждого убитого галлийца была обещана премия, и наемники пылали рвением и жадностью. Пускай магов среди них было немного, но они были, и помимо этого наемники отлично владели холодным и огнестрельным оружием, были сильны, выносливы и не стеснялись сражаться грязно, и убивать, убивать и еще раз убивать. Вал огня вылетел из первых рядов наемников, ударил по галлийцам, и сражение опять скрылось в облаках пара.

— Взрыв! Взрыв! Взрыв! — без остановки кричала Луиза, размахивая палочкой.

Грифон под ней клекотал и рыскал зигзагами, невольно реагируя на столь мощные выбросы магии. Поэтому пули и заклинания пролетали мимо Луизы, хотя она и не думала защищаться. Юная магесса была полностью сосредоточена на уничтожении врагов, и не собиралась отвлекаться.

— Иллюзия, — прошептала она под нос, направляя грифона вниз.

Вражеское заклинание вспыхнуло в метре от головы грифона, и Луиза ощутила, что падает. Новый взмах палочки, и воздух на секунду загустел, гася скорость падения. Грифон с жалобным клекотом рвался в небо, и Луиза не стала пытаться позвать его обратно. Еще взмах, еще гашение.

— Взрыв! — крикнула Луиза.

— Щиты! — заорал Филипп, роняя бокал с вином. — Немедленно щиты!

Но приказ его был излишним, маги и без того уже воздвигли щиты воды и воздуха, и земля вспучилась, превращаясь в гранитную стену.

— Взрыв! Взрыв! Взрыв! — Луиза бежала в атаку, непрерывно кидаясь заклинаниями.

— Бей ведьму! — раздался крик отчаяния, и в Луизу начали стрелять.

Самые отчаянные даже побежали в атаку, вскидывая мечи и что-то истошно крича.

— Молот Воздуха! — ударила с ходу Карин, сплющивая смельчаков.

Она приземлилась рядом с дочерью и тут же ударила по стрелкам.

— Сметающий ураган!

— Взрыв! — и осколки гранита засвистели, убивая всех вокруг.

— Неужели ты не знаешь других заклинаний? — крикнула Карин, удерживая щит Воздуха.

— Они мне не нужны, — с остекленевшими глазами ответила Луиза, — чтобы разить врагов моей королевы!

— Пушки! — командовал Филипп. — Маги Огня! Залпом! Остальным — отступить!

— Генерал, корабли возвращаются! — крикнул кто-то из галлийских офицеров, и Луиза его услышала.

— Подбрось меня! — крикнула она, подпрыгивая.

Воздух ударил ей в пятки, засвистел вокруг, и корабли начали стремительно приближаться. Луиза не ощущала страха, лишь сосредоточенность на деле и готовность крушить врагов. С кораблей стреляли, кто-то ударил каплями воды, но промахнулся, не хватило опыта. Луиза громко приземлилась на палубу транспорта Галлии и тут уже ударила в борт соседнего.

— Взрыв!

— Проклятье, когда она не владела магией, было легче, — пробормотала Карин, скручивая воздух в новый вихрь. — Разящий Самум Пустыни!

Особенностью этого заклинания, разработанного в седой древности то ли эльфами, то ли против эльфов, было использование земли и различных мелких предметов, подхваченных вихрем. В результате получался поток ослепляющий, оглушающий, стесывающий кожу до мяса, страшное ударное оружие, которое лучше не применять, если не уверен в своих силах. Но уж кто-кто, а Карин верила в свои силы и не боялась, что самум ударит по ней самой или союзникам.

— Кто говорил, что тристейнцы слабы? — спросил германский барон Цройф, глядя на картину разгрома сверху вниз. — Прекрасно обошлись и без нас!

— Да-да, — поддакнул адъютант, — могли бы сохранить корабли!

— Джозеф надурил нас всех, — говорил тем временем Людвиг ла Вальер. — Флот Альбиона прибыл впустую, и Джозеф совершил фактически выгодный размен. Флот Германии задержался — Джозеф знал о нем и устроил засаду, что-то опять же связанное с выгодным разменом. Связав боем наемников и магов, граф Булонский атаковал королеву Генриетту, воспользовавшись тем, что ее охрана ринулась в атаку.

Стоявшая в стороне Агнес мрачно засопела, но ничего не сказала, уставилась в пол.

— Мы были готовы защищать нашу королеву, — спокойно заметил Осман, кормя своего фамильяра-мышонка, усевшегося прямо на столицу Тристейна посреди карты. — Атака и высадка десанта с мантикор не удались бы.

— Откуда вы знаете? — риторически вопросил Людвиг. — Армия Галлии окружила мушкетеров, сохраняла резерв. Вполне возможно освободила бы своих, попавших в вашу хитроумную ловушку.

— Превосходя нас по солдатам, армия Галлии уступала нам в количестве магов, — пожал плечами Осман.

— Эту проблему Филипп Артуа, несомненно, решил бы за счет кораблей, — ответил Людвиг. — Я нисколько не умаляю вашей мощи, уважаемый директор Осман, но все же судьба сражения висела на волоске, из-за безрассудной атаки шевалье Милан, и хотя мне приятно, что моя дочь проявила

Дальше Агнес уже не слышала, так как вышла из помещения, не в силах справиться с гневом. Решив хоть как-то отвлечься, она отправилась к импровизированному полевому госпиталю, где спешно лечили или пытались лечить всех, кого еще можно было спасти.

— Я узнал тебя, капитан! — Жан-Батист Кольбер, преподаватель Академии и маг Огня, замер, услышав крик огромного наемника, чье лицо украшал огромный старый шрам-ожог. — Огненная змея!

— Менвиль! Ты выжил?! — пробормотал Кольбер, перехватывая посох в боевое положение.

— Из-за тебя я ослеп! — крикнул Менвиль, выставляя перед собой руку с ружьем. — Но я научился видеть при помощи магии! И теперь вижу тебя! И сейчас посчитаюсь за то, что случилось в Д`Англетере!

— То, что было в Англетере — это было в Англетере, — пробормотал Кольбер, наставляя посох.

Агнес остановилась, замерла, тихо отступила за какую-то статую, чтобы не мешать. Д`Англетер, ее родная деревня, сожженная вместе со всеми жителями, со всеми родными и близкими Агнес, когда та была еще девочкой. Сожжённая по ложному обвинению, как источник чумы и заразы, которых в деревне не было. Кто обвинил, кто спас саму Агнес, так и осталось для нее загадкой, которую она тщилась разгадать уже два десятка лет. Остались только воспоминания о море огня, пылающие хижины и лютая, неистребимая ненависть к магам. Особенно к магам Огня. Ненависть эта вела Агнес в жизни, толкала учиться сражаться, толкала все выше и выше по социальной лестнице, чтобы найти ответы. Она совершила почти невозможное, стала капитаном королевских мушкетеров, доверенным лицом королевы, но разгадка была все так же далеко, как двадцать лет назад.

И вдруг услышать название родной деревни! Неудивительно, что Агнес вслушивалась до боли в ушах.

— Ты по-прежнему ловок с огнем, капитан! — тем временем продолжал Менвиль. — Так врезал по галлийцам! Но и я теперь могу не хуже!

— Ты ошибаешься, Менвиль, — Кольбер говорил спокойно, но посох не опускал. — Я не участвовал в сегодняшней атаке и не убивал никого. Я поклялся никого больше не убивать, но ради тебя... ради тебя я нарушу эту клятву, если увижу еще раз.

Из посоха вырвался огонь, огромной птицей расправивший десятиметровые крылья над головой Кольбера.

Агнес увидела, как верзила Менвиль побледнел и отпрянул от Кольбера.

— Понял! Понял, ка..., — Менвиль быстро отступил, еще, развернулся и побежал куда-то.

Капитан мушкетеров собиралась последовать за ним, но обнаружила, что не может сдвинуться с места. Дыхание прерывалось, ноги подкашивались, а пальцы, раскрошившие часть статуи, болели и кровоточили. Кольбер стоял на месте и задумчиво посмотрел вслед убежавшему наемнику, потом пожал плечами и пошел дальше, по своим делам. Агнес стояла, вцепившись в статую, и ей казалось, что сердце сейчас выпрыгнет из горла. Но было бы глупо атаковать преподавателя Академии и уважаемого мага... просто так, и она пробормотала.

— Теперь у меня есть след, и я его не потеряю!

— Ты стала взрослой, Луиза, — сказала Карин, останавливаясь возле дочери.

Она кивнула, как равной, и Луиза кивнула в ответ.

— Теперь ты можешь сама выбирать, что делать дальше.

— Я буду служить своей повелительнице! — пылко воскликнула Луиза.

Карин ла Вальер улыбнулась с оттенком родительской гордости за правильно воспитанного ребенка.

Глава 19

в которой атаки Галлии отбивают и на других фронтах, а Гиш и его дамы встречают старого знакомого

— Атаки Галлии отбиты везде, — говорил полковник Штутгарт, ежеминутно подмигивая и дергая щекой.

Нервный тик он заработал в Аахене, возглавив контратаку городского гарнизона, позволившую не допустить часть пехоты Галлии до императорского замка. Нельзя сказать, что это решило дело, но точно облегчило побег монархов, и поэтому Штутгарт получил орден и был переведен на другую должность "поправлять здоровье". Обязанности его были просты и необременительны: он служил посредником между Папой и генеральным штабом Императора, доставляя новости и пожелания в обе стороны.

Армия и личная охрана Папы остались в Ромалии, поэтому командовать можно было только верному Джулио. Так что Папа выступал с речами, воодушевлял и подбадривал, призывал давать отпор королю Джозефу, напоминал об отлучении такового от Церкви, и ждал разрешения вопроса с Ромалией. Удар Галлии по Ромалии был настолько неожиданным, ошеломляющим, что Витторио вначале собирался бросить все и лететь туда, чтобы возглавить сопротивление. Император Фридрих кое-как отговорил, дело чуть не дошло до ссоры с прямыми оскорблениями, но все же отговорил.

— Альбион и Тристейн отбились, Германия отбилась и нанесла контрудар по Седану, не увенчавшийся впрочем, особым успехом. Действовавшие в горах Гельвеции отряды армии Галлии были вытеснены обратно самими горцами. Попытки Германии перерезать воздушное сообщение тоже не удались, но все же они задержали немного удар по Ромалии. Поэтому войскам Галлии удалось почти беспрепятственно покинуть Ромалию, но все же опасность сохранялась. Но час назад поступило донесение, что последний из очагов сопротивления, батальон кирасир, запершийся в замке Милана, сдался.

— То есть я могу вернуться в Ромалию? — уточнил Витторио нетерпеливо.

— Император уже отдал приказ подготовить вам охрану и корабли, Ваше Святейшество, — поклонился Штутгарт неловко, едва не задев стоявшую в стороне чашу. — Вы не должны подвергаться опасности, так считает император.

— Раз галлийцы изгнаны из Ромалии, вряд ли мне что-то там угрожает! — немного напыщенно ответил Витторио и добавил, обернувшись. — Тем более, когда со мной Джулио Чезаре.

— Рома разграблена, Ваше Святейшество, — упрямо напомнил полковник, — а также войска Галлии прошли мечом и огнем половину Ромалии. Император знает на верное, что приближенные Джозефа, в частности его знаменитая помощница Шеффилд, что-то искали в Роме, пытали чиновников и служителей церкви, вели раскопки.

— Я знаю, что они искали, — улыбнулся Витторио, — но они не нашли.

Штутгарт фон Одер не рискнул расспрашивать Папу, просто повторил с упорством германского военного.

— Император настаивает на том, чтобы вы отправились с охраной! Горы Гельвеции могут быть опасны, несмотря на все случившееся. Устроить там засаду на одинокого дракона легко, но разбить сразу три тяжелых корабля Германии уже не получится. Уверяю вас, это не задержит полета, корабли быстроходны.

— Хорошо, — кивнул Витторио и добавил. — Я понимаю, что вы исполняете свой долг, полковник, но мой долг зовет меня в Ромалию, и без того чересчур задержался в гостях у Императора.

При этом Сереваре не мог не думать о том, что переговоры о мире оказались обоюдоострым мечом. Позволили вскрыть истинное лицо Джозефа и заключить настоящий союз владык Халкегинии. Но сколько еще прольется людской крови, прежде чем мир вернется на эти истерзанные земли? В преддверии прорыва Пустоты любые потери неприемлемы!

Также Папа не мог не думать о секретном складе, который, несомненно, искали посланцы Джозефа. Откуда они узнали? Или рылся в старинных летописях и нашел упоминание? Склад создавался на случай прорыва, но не пришла ли пора его распечатать? Папа даже знал, кому вручить оружие, способное одолеть Джозефа, знал, кто сможет им правильно распорядиться и не помчится завоевывать Халкегинию.

— Сколько будут готовить корабли?

— Час, Ваше Святейшество, — тут же ответил Штутгарт.

— Хорошо, — прикрыл глаза Папа. — К сожалению, я не могу отправить на Альбион моего верного Джулио, поэтому у меня будет просьба к вам, полковник. Сейчас я напишу письмо, его надо будет отправить и вручить лично в руки королеве Тиффании, причем как можно быстрее.

— Я сам займусь вашим поручением! — немедленно воскликнул фон Одер.

— Витторио, ты слишком многое ставишь на одного человека, — заметил Джулио вполголоса.

Папа стоял, кутаясь в шубу, глядя, как внизу проплывают горы Гельвеции. Быстроходные шлюпы флота Германии шли на высоте двух километров на одних двигателях, и холодный ветер обдувал палубу и голые мачты.

— Причем человека, взявшегося неизвестно откуда, влезшего хитростью и силой на трон Альбиона.

— Вот именно, мой дорогой Джулио, вот именно, — ответил Папа. — Такой будет держаться за наше соглашение руками и ногами, и сделает все, чтобы его выполнить. Тем более что мир в Халкегинии и устранение Джозефа совпадают с желаниями Филча.

— Но все же, это оружие разрушительной силы!

— А еще у него договор с эльфами, — продолжал Папа, как будто не слыша фамильяра, — и если оружие со склада, собранное, чтобы помешать Прорыву, поможет в противодействии Прорыву, то цель будет достигнута, не так ли?

— Но эльфы

— Эльфам, — вздохнул Папа, — не следовало занимать Святые Земли. Основатель не просто так сделал то, что он сделал, и земли не зря были объявлены Святыми. Я всем сердцем желаю не допустить прорыва Пустоты, но если он все же произойдет, то эльфы поплатятся за свое высокомерие и жадность. У них, конечно, своя могущественная магия, но ей не равняться с Пустотой!

Папа выдержал паузу.

— То, что эльфы искали сотрудничества с магами Пустоты, и выполняли требования Джозефа, показывает, что они и сами осознают масштаб угрозы. Но... я размышлял, почему же они не ушли тогда?

— Назло людям? — предположил Джулио.

— Почти. Они попали в ловушку собственных слов. Столько твердили, что люди — низшие, животные, тупые дикари, что и сами поверили в это. Как объяснять уход из пустыни? Свои же эльфы не поймут, если начать говорить о превосходстве тех, кого объявляли низшими и неспособными ни на что существами.

— Так им и надо, — спокойно добавил Джулио.

— Они тоже живые существа, — возразил ему Папа. — Стоит начать делить на низших и высших, и мы придем к королю Джозефу, мечтающему истребить всех, кто не человек. Поэтому нужно помнить, что наш враг — Джозеф, а не Галлия и ее жители.

— Охотно выполняющие приказы Джозефа, — усмехнулся фамильяр, заглядывая за борт. — Там внизу гнездо драконов ветра, совсем еще молодых! Но возможно когда они подрастут, они не откажутся закусить парой-другой горцев!

— Никто не призывает, не говорит — не убивать, — спокойно ответил Папа, — но! Не следует убивать сверх крайней необходимости.

— И это опять возвращает нас в начало разговора. Аргус Филч утопит Галлию в крови, с таким оружием, и, желая выполнить соглашение.

— Он как раз понимает, что проще убрать одного Джозефа, чем всю Галлию.

— Не получится ли так, что Филч, получив оружие, столкуется с эльфами и захватит Халкегинию? — прямо и открыто, глядя в упор спросил Джулио. —

Папа пожал плечами, даже не зная, как объяснить верному фамильяру, что он увидел в Филче.

— Ему хватает забот с Альбионом, зачем ему впятеро больше таковых со всей Халкегинией?

— Но все же

— Джулио, если хочешь, можешь ходить по складу вслед за Филчем и держать бешеную восточную ласку на поводке, — устало вздохнул Витторио. — Я понимаю, ты молод и подозрителен, но поверь мне на слово, так нужно. Нельзя допустить, чтобы война длилась годами, нужен один удар, одно решающее сражение, и мой секретный склад позволит его выиграть.

Джулио, уловив нотки раздражения в голосе Папы, поклонился и отступил на шаг.

— Сколько нам еще сидеть на одном месте?

— Пока не прилетит Папа.

— Ага, а то он прилетит один!

— Может и один, или с парой охранников, тут мы его и возьмем.

— А если не один?

— Жильбер, ты опять за свое?

— Да ладно, скучно и голодно, и холодно, ни выпить, ни по бабам сходить! Может, Папа в Германии до весны сидеть будет!

— Этот не будет, прилетит вскоре, к страдающему народу.

— Может он и вправду за народ душой болеет?

— Он глава Церкви, ему положено.

— Не боишься, что Основатель тебя покарает?

— Ага, развернутся небеса, и Пустота грянет с небес, выжигая землю и воду, и обращая воздух в пепел. Меньше церковной литературы читай!

— А меня школе при церкви читать научили, у них других книг и не было!

— Тихо там! — прикрикнул командир команды. — Разгалделись, как базарные торговки!

Поспешное бегство Гиша, Маргариты и Беатрис оказалось чересчур поспешным. Горцы попробовали было догнать князя, но почти сразу напоролись на спешащих, на помощь разгромленной заставе солдат Галлии (которых Гиш и девушки обошли стороной). После короткого сражения горцы ушли, и старейшины, ухмыляясь в бороды, высказали свое одобрение. Конечно, на публику объявили, что князь отправился вершить месть, а что один, так чтобы не рисковать жизнями подданных, в общем, напустили тумана и жизнь княжества Во вошла в привычную колею.

Резать галлийцев, совершать набеги на равнину, пасти коз и строить новый замок.

— Я грязная и вонючая, — шмыгнула носом Маргарита. — Сделай что-нибудь, дорогой!

— Помойся в ручье, — тут же вмешалась Беатрис.

— Я не дикая горская женщина, чтобы мыться в ручьях!

— Да, ты изнеженная дворянка, которая ничего не может без слуг!

— Дорогой, она меня оскорбляет!

— Муж мой, зачем с нами эта женщина?

Гиш, даже не пытающийся вмешиваться, лишь вздохнул устало. Что бы ни говорила одна из девушек, обращаясь к Гишу, вторая немедленно отпускала колкость, и разгорался словесный бой. Миротворческие попытки Гиша игнорировались, зато в конце спора обе апеллировали к Гишу, которого так усердно игнорировали в начале. Сын маршала Граммона, ученик Академии, бывший агент Джозефа и с недавних пор князь Во, охотно бросил бы обеих девушек и смылся, но не получалось, и шел уже пятый день "пытки блондинками".

Вместо того, чтобы идти в Лютецию, троица забирала все дальше и дальше к югу, пытаясь обойти и избежать контакта с армией Галлии. Патрули, заставы, дозоры, городские гарнизоны, в общем, беглецы пробирались лесами и тропами, голодали и были, как заметила Маргарита, грязные и вонючие. В каком-то смысле это было хорошо, потому что будь все чистые и сытые, так потребовали бы от Гиша любви, и тут бы и пришел конец. И сексу, и Гишу, потому что дамы разорвали бы друг друга или, что вероятнее, разорвали бы Гиша, чтобы не мешался.

— Тихо! — шикнул он, получив сигнал от одной из своих Валькирий. — Кто-то едет!

Маргарита и Беатрис переглянулись, и уже собирались что-то возмущенно заявить, но Гиш удивленно моргнул и подпрыгнул на месте.

— Какая удача! — воскликнул он. — Давайте на дорогу!

— Неужели войска Ромалии? — пробормотала Маргарита.

Беатрис хотела уже высказаться в духе, что там еще какая-нибудь "девка" Гиша едет, но вовремя сообразила, что это косвенным образом бросает тень и на нее, как на жену, и ограничилась обычной подколкой.

— Ха, просто он устал от твоего общества!

— И твоего тоже, видишь, сбежал! — огрызнулась Маргарита.

— Сбежал, — повторили обе и устремились вслед Гишу.

Такое уже было однажды, два дня назад. Гиш попытался их подпоить и бросить, но не сумел убежать дальше забора постоялого двора, застрял на нем, повис и уснул. Почему он не воспользовался калиткой, Гиш так и не понял, но девушки все равно с тех пор присматривали за ним настороженно. И если раньше одиночество Гиша воспринималось, как удобный случай подавить на него в отсутствие соперницы, то теперь это воспринималось именно как попытка улизнуть.

— Держи его!

Но Гиш, как ни странно, вовсе не пробовал ускользнуть. Он стоял на дороге и разговаривал с высоким мужчиной, наряженным, на взгляд Беатрис, в странно узкую одежду. Жеманные жесты, накрашенное лицо и высокий голос.

— О, тре бьен! — закричал Скаррон. — Две юные прелестницы!

— А как вы здесь оказались? — не удержалась от вопроса Маргарита.

— Кто это? — спросила Беатрис.

— О, Рому сожгли, такой нонсенс! — воскликнул Скаррон, всплескивая руками. — Пришлось бежать, прихватив лишь самое необходимое!

Самое необходимое располагалось в пяти каретах и на трех повозках.

— Кошмар! Кошмар! — продолжал Скаррон. — Все дело загублено! Но я решил начать все заново, в столице красоты — Лютеции!

— Ага, — пробормотала Беатрис, еще не понимающая, кто перед ней, но уловившая замысел Гиша.

— Дорогой, — тут же сказала Маргарита, — разве разумно нам будет возвращаться в Лютецию?

Она выделила голосом слово "возвращаться", и Гиш развел руками, мол, никуда не денешься, придется, раз уж мне завещали месть, да и вообще было бы неплохо убить Джозефа, а тут такой шанс добраться под маскировкой!

— Оставайся, Маргарита, — с искренней заботой и желание уберечь ее, ответил Гиш, но, разумеется его поняли неправильно.

— Ага, чтобы пока ты будешь развлекаться в Лютеции, я бродила грязная и оборванная по лесам? Вот уж нет, не дождетесь! — вскричала Монморанси. — Мэтр Скаррон, мы с вами!

— Конечно, конечно, — искренне обрадовался тот. — Мы всегда рады красоте!

Глава 20

в которой Джозеф буйствует направо и налево

— Повторите, шевалье, что именно случилось во время атаки на Альбион? — спокойным, ровным голосом сказал Джозеф, оглаживая бородку.

— Мы... мы скрытно подошли со стороны океана и напали на южную базу флота Альбиона. Разведка донесла, что туда прибыл оябун Филч, и адмирал Жолио приказал атаковать немедленно.

Джозеф скрежетнул зубами, сделал рукой жест, чтобы шевалье продолжал.

— Был отдан сигнал, и флот разделился, схема "Голубь", я оказался в составе левого крыла. Мы нападали, и флот Альбиона взлетел навстречу, а потом из ниоткуда появился маленький железный дракон.

— Маленький железный дракон, — задумчиво повторил Джозеф. —

— Да, Ваше Величество! Он не взмахивал крыльями, но носился с невероятной скоростью, наши маги и стрелки не успевали за ним, промахивались. Дракон плевался огромными пулями, и с ходу разметал своих живых собратьев, а потом подбил дракононосцы.

— Наездником дракона был Аргус Филч, не так ли? — спросил Джозеф.

— Да, Ваше Величество! Он пронесся мимо меня на расстоянии вытянутой руки, и я видел, что он сидит в брюхе железного дракона и управляет им изнутри! Но это было потом, когда он разгромил наше крыло, и правое тоже.

— То есть он в одиночку уничтожил флот, собранный, чтобы завоевать весь Альбион?

— Там были еще корабли, — ответил шевалье, глядя прямо перед собой, — и часть их выкинула черные флаги и атаковала центр, встречная атака лоб в лоб, и к тому времени бой превратился в свалку, капитан отдал приказ отступать, и наш корабль улетел.

— Улетел, — задумчиво повторил Джозеф.

Половина флота, отправленного громить Альбион, вернулась. Половина, если брать численно, но это была худшая половина. Все тяжелые, самые мощные и лучшие корабли не вернулись, и (тут Джозеф еще раз скрежетнул зубами) опять Филч! Постоянно какая-то хитрость в рукаве, какой-то новый трюк, в этот раз вот железный дракон! Что будет дальше? Джозеф ощутил, что теряет самообладание, но все же сдержался.

— Адмирал Жолио обещал умереть, но отомстить за Ла-Рошель.

— Он умер, Ваше Величество, — кивнул шевалье. — Когда мы отступали, флот Альбиона добивал центр из фрегатов, и я не знаю подробностей.

— Зато я знаю, — кивнул в ответ король Галлии. — Благодарю, идите.

Когда за шевалье закрылась дверь, Джозеф посмотрел на сжатые кулаки, с которых капала кровь. Ногти впились в кожу и порвали ее, и это стало буквально последней каплей, прорвавшей плотину королевской сдержанности. Джозеф заорал нечеловеческим голосом, и пошел крушить и ломать, все, что можно было сокрушить и сломать без помощи магии. Даже попробовал перевернуть стол, но тот оказался слишком массивным.

Охрана за дверьми кабинета слышала приглушенные стуки (упали шкафы), возгласы (Джозеф рычал и орал), тихий звон (разлетались стекла), еще какие-то звуки, не поддающиеся идентификации (король топтал бумаги и кидался книгами и чернильницами). По инструкции полагалось вмешаться, но вот беда: сигнала тревоги, распахивающего двери кабинета, не было, а стучать прикладами в зачарованную дверь можно было до бесконечности.

Общей тревоги по дворцу не звучало, и старший охраны колебался. Вдруг король в опасности и сейчас бьется там за свою жизнь? Но что если они ворвутся, а король всего лишь решил немного пошуметь, чтобы лучше работалось? Не было на этот счет инструкции и указаний, но старший охраны все же решил рискнуть.

— Ломаем дверь! Рено, пулей, за магом Маниканом и остальных, кого найдешь!

— Есть!

— Отставить! — тут же раздался громовой возглас Шеффилд.

Она ощутила неладное с Джозефом еще на подлете к Лютеции, и загнала почти насмерть четырех горгулий, сейчас валявшихся пластом на заднем дворе дворца. Несмотря на то, что они были призывными и неживыми, горгульи все равно могли исчезнуть навсегда. Необратимые повреждения в бою, магическое истощение — как вот сейчас — и собственно, за годы своей службы, Шеффилд невольно уменьшила призываемую стаю. Если в самом начале на призыв "Горгульего камня" приходило три дюжины летающих созданий, то теперь не больше полутора и не сразу.

Но в эту минуту Шеффилд меньше всего думала о горгульях.

— Охранять! Никого не подпускать! С королем все в порядке, паники не поднимать!

Она коснулась двери и ловко просочилась в образовавшуюся щель. Громкость звуков не повысилась, так как щиты от подслушивания и подглядывания, и щиты от взлома на стены, двери и окна ставились отдельно. В классическом варианте все звуки гасились так, чтобы наружу не выходило вообще ничего. Но Джозеф, ведомый паранойей и предусмотрительностью, оставил прохождение слишком громких звуков. В те времена ему казалось, что он всегда сможет сохранять выдержку, и громкие звуки из кабинета могут означать лишь одно: нападение на короля. Этой же цели (предотвращению нападения) служила хитрая сигнализация, которая по нажатию в определенной точке объявляла тревогу и одновременно распахивала двери и окна королевского кабинета.

С приходом Шеффилд громкие звуки из кабинета прекратились. Охрана переглянулась и замерла, молча, ожидая, что же будет дальше. В королевском дворце в центре Лютеции было относительно тихо и спокойно, и оставалось только надеяться, что ничего непоправимого за время колебаний и растерянности охраны не случилось.

— О, — выдохнула Шеффилд, созерцая картину разгрома.

Раскиданная и частично сломанная мебель, вспоротые кресла и диван, изрубленный стол, разбросанные и растоптанные бумаги, не говоря уже о разлитом на ковре вине, из-за чего создавалось впечатление, что здесь была жестокая рубка, только тела унесли, а кровь замыть не успели. На стуле, тоже сверкающем свежими зарубками, сидел и покачивался Джозеф, вдумчиво глядя на выбитые окна. Воздушный щит глушил поток свежего зимнего воздуха, но лишь частично. В кабинете было холодно, как на улице, но король Галлии, казалось, этого не замечал. Даже нарядный кафтан был расстегнут, как будто Джозефу было неимоверно жарко.

— Повелитель, ваши подданные волнуются за вас и уже собирались ломать дверь в кабинет, — сказала Шеффилд нарочито официально.

Джозеф метнул в нее невидящий взгляд и отвернулся. Шеффилд обошла кругом, посмотрела на окровавленного и усталого, выпустившего пар короля.

— А, это ты, — растянул губы в резиновой улыбке Джозеф. — Моя верная Шеффилд, которая никогда не подводит.

Он вытянул окровавленную руку и взял Шеффилд за щеку, потрепал, как треплют маленьких детей.

— Если бы все были такие как ты, моя верная Шеффилд, я бы никогда не проиграл!

— Вы еще не проиграли, повелитель! — твердо ответила Шеффилд.

Джозеф не отвечал, и Шеффилд заходила нервно, пытаясь на ходу сочинить речь, способную пробудить боевой дух, показать королю, что еще не все потеряно.

— Галлия полна сил! Новые корабли сходят с верфей, и ваши подданные повелитель рвутся в бой против тех, кого одурманили эльфы!

— Я думал разгромить Альбион одним ударом, — безжизненно ответил Джозеф, — а вышло так, что Альбион разгромил меня. Кого теперь перебрасывать на правый фланг для второго удара по Ромалии?

В результате этой стремительной и простой трехходовки (включавшей удар по северу Тристейна), Галлия должна была остаться один на один с Германией. Теперь же вся комбинация была сорвана, и что делать дальше, Джозеф не хотел даже думать. Не говоря уже о потерянных кораблях, людях, магах, зверях, которых так просто не восстановишь.

— Нам не нужен удар по Ромалии! — тут же воскликнула Шеффилд. — Папа будет убит, когда вернется в Рому, остатки армии Ромалии деморализованы и разбежались!

— Два покушения сорвались, — по-прежнему безжизненно ответил Джозеф, — с чего бы удаться третьему? Армия деморализована? Наша тоже.

О, он видел это, читал в глазах тех, кого расспрашивал о злополучном разгроме. Шевалье (Джозеф попытался вспомнить имя, но не смог) стал лишь последней каплей, прорвавшей плотину гнева. Надо было уничтожать Альбион вместо Тристейна, но кто знал? Кто мог предвидеть такое будущее?

— Ромалия разгромлена, — повторила Шеффилд, — горцы Гельвеции забились в свои горы и могут лишь трусливо кусать исподтишка! Германия не смогла пройти через границу, уж об этом я позаботилась! Альбиону неоткуда взять новые корабли и войска, так что с острова никто не полезет! Тем более что их хваленый оябун лежит при смерти и вряд ли встанет в ближайшие полгода!

Она замялась на секунду, не зная, что сказать о Тристейне, но тут же нашлась.

— Тристейн лежит в руинах, его войска и флот разгромлены! Генриетта решила проявить храбрость и собрала всех в одном месте? Тем легче будет их всех уничтожить!

Джозеф поднял голову. Моргнул.

— Повтори.

— Тристейн лежит

— Про одно место!

— Раз Генриетта собрала всех своих магов в одном месте, то нам будет легче их уничтожить!

Пускай Шеффилд действовала на северо-востоке Галлии, она следила за событиями, читала донесения и не упускала слухи. Пускай она не знала подробностей недавних сражений, лишь то, что они были, но и этого оказалось достаточно. На лице Джозефа появился интерес, задумчивость, и Шеффилд прикусила губу изнутри, в отчаянной надежде вознося молитву, чтобы получилось, чтобы король очнулся. Король в депрессии и унынии всегда плохо, но здесь и сейчас упадок сил Джозефа был втрое, впятеро, вдесятеро не к месту и не к месту.

— В одном месте, — Джозеф дернул себя за бородку.

Изначальная стратагема действий предполагала разбитие врагов по частям, пока они разрозненны, слабы, и так далее. В принципе, не хватило пары шагов, дожать Альбион и всё, Галлия осталась бы один на один против Германии. Разгромленные окрестные страны не в счет, пока они собрались бы с силами, Джозеф уже победил бы и объединил Халкегинию.

Он ощутил прилив надежды. Да, Галлия понесла урон, собственно, все первоначальные успехи нивелированы сопротивлением врагом. Кроме Зеркала Основателя, пожалуй. Но, но, если собрать всех врагов в одном месте, то их и вправду будет легче уничтожить! Смена стратагемы на прямо противоположную, и кажущаяся слабость Галлии в этом поможет. Только нужно собрать действительно ВСЕ силы врагов или почти все, чтобы камни Огня не были потрачены зря. И вот тогда, тогда все придет к тому, к чему надо: все страны разгромлены, кроме Галлии, и так далее.

Конечно, камень Огня уже не тайна, но кто сказал, что это единственное мощное оружие в запасе Джозефа? Жаль, что проект "Голем" уже не завершить, без эльфов, подумал Джозеф, и посмотрел на улыбающуюся Шеффилд.

— Приказывайте, повелитель! — сказала она. — Я выполню любую вашу волю!

— Погоди, Шеффилд, прежде чем выражать волю надо ее еще сформулировать, — огладил бородку Джозеф, оглянулся.

— Я приберусь здесь, — немедленно сказала Шеффилд, — и прикажу заменить мебель и окна, и распоряжусь, чтобы их зачаровали, как следует.

— Да, конечно, — Джозеф встряхнул руками, как будто пытаясь сбросить с них кровь. — Действуй, Шеффилд и... ты молодец!

После этих слов он вышел из кабинета. Щит отсек звуки, но Шеффилд и без того прекрасно представляла, что делает повелитель. Распоряжение пригласить к нему в малый кабинет Арно, еще кого-нибудь из магов, и размышления на ходу, с нахмуренным лбом. Поклоны придворных бездельников и знатных дам, желающих обратить на себя внимание Джозефа. Курицы ряженые! Шеффилд сжала в кулаке подобранные бумаги, тут же опомнилась, начала расправлять и разглаживать. Нет, Джозеф не будет смотреть на этих знатных дур, но все же, все же... Шеффилд, с привычным возбуждением, представила картину, как она, в сверкающем платье, и Джозеф, в нарядном мундире, танцуют на балу, и все хлопают. О, дивный и недосягаемый мир!

— Я — молодец, — улыбнулась Шеффилд, — он так и сказал!

Джозеф размышлял на ходу. Вспышка гнева в каком-то смысле пошла ему на пользу. С самого начала осени прошлого года, с начала войны с Тристейном, он зажимал себя, не давал разрядки. Смирение низменных страстей таит в себе опасности и подводные камни, и вот один из них: вырвалось наружу в неподходящий момент. Если бы не Шеффилд, верная и влюбленная Шеффилд, то все могло обернуться гораздо хуже. Джозеф с внезапной усмешкой подумал, что после победы можно ради смеха сделать Шеффилд герцогиней, а то и удочерить, возведя в ранг принцессы. Конечно, сама Шеффилд предпочла бы быть королевой, нет, любовницей короля, но маги не спят с фамильярами и точка.

— Но для этого нужно еще выиграть, — пробормотал Джозеф на ходу. — Да, рано раскисать, надо составить новый план и действовать!

Многолетних планов, усилий и подготовки было жаль, но проклятье, Шеффилд права — еще не все потеряно! Филч — чтоб ему попасться на зуб морским нелюдям! — так и действовал, напролом и без особой подготовки. Пока что ему везло, но однажды удача отвернется, уже почти отвернулась. Пара лишних ран и не дожил бы до лекаря, умер бы по дороге. И вот тогда планы Джозефа, наконец, осуществятся, а может и раньше, раз Филч лежит при смерти и неспособен демонстрировать свою удачу на поле боя. Да, Джозеф недооценил противника, дважды, но третьего раза не будет.

В конце концов, кто сказал, что королю Галлии не может повезти?

Глава 21

в которой события в Тристейне и Халкегинии развиваются

— Что же они сделали со столицей? — ахнула Генриетта, прикрывая рукой рот в ужасе.

Вопрос, разумеется, был риторическим, потому что все стоящие на палубе малого корвета и так видели, что случилось со столицей Тристейна. После первого штурма, тогда, в начале осени (Генриетте казалось, что прошла уже вечность с того времени), столицу штурмовали еще десяток раз, она переходила из рук в руки, ее грабили, жгли, входили и выходили отряды повстанцев Тристейна, тяжелой германской пехоты, легкой кавалерии Галлии, обстреливали, бомбили, разрушали. Горожане вначале еще пытались защищать свои дома, но желающие сопротивляться быстро закончились.

После этого началось тотальное бегство в окрестности, в другие области Тристейна, которые не так затронула война. Теперь столица представляла собой удручающую картину развалин, разрушенных стен, запустения и упадка. Мелькали какие-то тени, где-то дымились костры, то ли пожары, то ли приготовление еды.

— Карин, вы и теперь считаете, что это необходимо? — спросила королева у матери Луизы.

Герцогиня ла Вальер дернула щекой, выпрямилась, отвела взгляд от разрушений внизу.

— Да, Ваше Величество, считаю! — голос ее почти не дрожал от ярости. — Поднять флаг Альбиона и королевы над дворцом, показать всему Тристейну, что... что страна не уничтожена! Что королева жива и сражается! Мы отбросили войска Галлии, но у нас не хватает сил, нужны еще желающие биться! Нужен символ!

После чего она сказала уже нормальным голосом.

— А базу обустроим в одном из городов к востоку от столицы, с опорой на Германию. Там вы, Ваше Величество, выступите с речью и призывом сражаться, и тогда мы сможем выкинуть войска Галлии из Тристейна!

Генриетта, закусив губу, смотрела на герцогиню, не разделяя уверенности последней. Разве что устроить еще одну ловушку, подобную той, что была заготовлена у Дюренматта? Но войска Галлии могут и не попасться, да и в целом, ловушка та не слишком удалась, можно даже сказать почти провалилась. И Альбион, даже после разгромной победы при Гастингсе, все равно собирается с силами. Сложилась, в сущности, патовая ситуация: и сил, чтобы атаковать Галлию, нет, и сидеть на одном месте, собираясь с силами, нельзя, потому что тогда Галлия, получив передышку, нанесет повторный удар.

— Хорошо, Карин, действуйте, — решилась Генриетта.

Корабль начал снижаться к тому, что осталось от королевского дворца.

— Луиза, тебе необязательно находиться рядом со мной, — неуверенно сказала Генриетта.

— Наставницы нет, поэтому я защищаю вас, моя королева! — храбро воскликнула Луиза.

Легкая броня и меч по росту на поясе, палочка наперевес и решимость в словах и позе. После случившегося в Ваадстрихте, Генриетта не сомневалась, что Луиза может разнести весь дворец, защищая "свою королеву".

— В брошенных домах заводятся крысы, — продолжала Луиза, — а в брошенных дворцах заводятся человеческие крысы! Сейчас они попрятались, но такова природа крыс, что они всегда готовы укусить сзади и напасть толпой, когда это безопасно.

— Мы не задержимся здесь, — сказала Генриетта, удивленная такими рассуждениями.

— Но пока мы здесь — надо очистить дворец от крыс!

— Нет, не надо.

— Как прикажете, моя королева, но тогда я просто обязана находиться рядом с вами!

— Хорошо, — вздохнула Генриетта. — Идем.

Она не стала указывать Луизе, что и сама может колдовать, что ее сопровождают девушки-мушкетеры, подчиненные Агнес. Сама капитан и вправду куда-то делась, сославшись на необходимость решить "один срочный вопрос", но в целом Генриетта была уверена, что ей ничего не угрожает. Да, девушки-мушкетеры не такие обученные, как Агнес, так и обитатели развалин дворца не тренированные боевые маги Галлии. О да, было покушение в Дюренматте, но решение лететь в столицу Тристейна было спонтанным, принятым несколько часов назад, и вряд ли убийцы Джозефа могли предсказать такое и предвидеть.

— Так, мы сейчас в малом желтом зале, — сориентировалась Генриетта и повторила. — Идем.

Они прошли коридором, заваленным обломками стен и мебели, огибая осколки зеркал и оставленные кучки засохшего дерьма, судя по виду и форме, грифоньего. Прошли мимо пованивающих трупов, какие-то оборванцы что-то не поделили, схватились за ножи, да так и остались. Мимо стены в бурых потеках и выщерблинах, и обнаружили, что лестница на второй этаж разрушена. Мушкетеры быстро соорудили импровизированную лестницу из досок, и слегка расчистили завал, из камней, перил и содранных со стен мраморных изразцов.

— Искали потайные сейфы, — заметила одна из девушек, и Генриетта кивнула.

На втором этаже было немного чище, но и следов пребывания непрошенных обитателей было больше. В проломы в стенах, в оконные проемы задувал зимний ветер, выводя печальную песню в пустых помещениях. Все было разграблено и вытащено, порублено на дрова и сожжено, и пятна от кострищ украшали пол. Твердокаменный паркет не поддавался огню, но зато прекрасно поддавался топорам и был растащен. Двери тоже отсутствовали, или валялись на полу, и на таких видны были следы топоров. Кое-где, закрывая проемы, свисали тряпки, колышущиеся сейчас на ветру. Но обитателей не было видно, все разбежались, и шестеро продолжали свой путь, ведомые королевой.

Вход в королевский кабинет был выломан, но со стенами нападавшие то ли не справились, то ли решили не терять времени. Мушкетеры остались снаружи, даже повернулись спинами к дверному проему, чтобы не подглядывать за королевой. Генриетта стояла посреди огромной комнаты и оглядывалась, немного растерянно.

— Так, вот здесь стоял желтый шкаф, — бормотала она, — тогда вот здесь был стол. Или здесь? Был еще портрет!

На стене выделялся цветом прямоугольник там, где висел портрет, и Генриетта просветлела лицом. После этого ориентирование на местности пошло веселее, и не прошло и минуты, как она подошла к правой стене и, приложив палочку к ней, произнесла заклинание. Луиза, наблюдавшая за оконными проемами, удивленно моргнула, когда часть стены просто растворилась, открывая маленькую дверцу и маленькую лестницу вниз.

— Да, не очень удобно, — пожала плечами Генриетта, — зато легче прятать.

— Потайной ход?

— Потайной кабинет, — ответила королева, втискиваясь в проем. — Мне его показывала мама, когда я была еще ребенком.

Луиза подумала и полезла следом. Даже ей, невысокой, приходилось пригибаться, а королева так вообще спускалась едва ли не на четвереньках. Вид королевского зада будил в Луизе желание ухватиться за него, гладить, наслаждаясь нежностью и упругостью кожи, целовать и облизывать, как огромную конфету. Всего-то надо заслужить новую награду, и повелительница, щедрая королева, обязательно еще раз даст Луизе конфету! Мягкую, сочную, сладкую, не такую жилистую и мускулистую, как у наставницы. Ну, на то она и наставница, а королева — это королева, у нее все должно быть... королевское!

Замечтавшись, Луиза оступилась и покатилась по лестнице, свалила Генриетту, и приземлилась головой прямо в груди королевы. Замечательный эротический момент был испорчен тем, что Генриетта отбила себе спину, а удар головы Луизы выбил дыхание. Поэтому королева лишь хрипела, не в силах ничего сказать, а приема "дыхание рот в рот" Луиза не знала, иначе обязательно бы неправильно его применила.

— Кха, кха, — наконец сумела вдохнуть Генриетта, и тут же закашлялась. — Больно же!

— Накажите меня, — с искренним раскаянием ответила Луиза.

В ее глазах читалась искренняя готовность принять с радостью любое наказание, выполненное руками королевы или наставницы. Генриетта внутренне содрогнулась и начала подниматься, Луиза принялась помогать. В небольшом помещении было тесно, и Генриетта стукнулась о шкафы и полки еще два раза, и разок головой о потолок.

— Да, в детстве все это казалось большим, — не удержалась она от улыбки.

— Книги, бумаги, — оглянулась Луиза, едва не врезавшись носом в пыльную полку. — Мы ищем что-то конкретное?

— Нет, — покачала головой Генриетта. — Это секретный королевский архив, надо забрать все, раз уж выпал такой случай.

— О, благодарю за доверие, моя королева, — тут же согнулась в официальном поклоне Луиза.

Глухой удар о полку и взметнувшаяся пыль, теперь Луиза оказалась на полу, потирая лоб. Выглядело все это смешно и прелестно одновременно, и Генриетта опять прикусила губу, чтобы не совершить чего-нибудь неуместного. Не то время, не то место, да и Луизу надо было лечить, а не пользоваться ее телом и создавшимся положением. Даже несмотря на искреннюю радость и готовность Луизы подставить это самое тело.

— Да, время не ждет, — сказала королеве себе и помощнице, хватая ближайшие книги. — Потащили, только аккуратно, второго такого падения моя спина не переживет.

Кольбер, прогуливающийся по развалинам столицы Тристейна, даже не заметил, кто напал на него. Мелькнула тень, приставила клинок к горлу и прошипела зло прямо в ухо.

— Не дергайся, а то получишь клинок в печень!

Кольбер ощутил, что помимо клинка у горла, что-то упирается в его бок.

— Отпусти посох, — прошипел голос, взвизгнул на высоких нотах. — Отпусти!

Кольбер нехотя разжал пальцы, и посох упал на камни, покатился и застрял, но камень в его навершии не разбился, и Жан-Батист перевел дух. Подбирать новый инструмент для колдовства совершенно не хотелось. Почему-то преподаватель Академии был уверен, что смерть ему не грозит, но почему, откуда такая уверенность, и сам не смог бы сказать.

— В дом! — прошипел голос, направляя Кольбера.

Когда-то это был хороший и крепкий двухэтажный дом одного из дворян. Теперь лишь разграбленный и разломанный остов дома, в котором можно было укрыться от непогоды и только.

— Д`Англетер, — прошипел голос. — Ты был там! Рассказывай!

— Я

— Рассказывай! — с нажимом повторил голос, прижимая клинок к коже.

Кольбер ощущал, что еще немного и потечет кровь, ощущал нетерпеливую дрожь лезвия, упирающегося в спину справа, чуть ниже ребер. Он не сомневался, что шипящий незнакомец легко может привести угрозу в исполнение, проткнуть печень и все остальное одним ударом.

— Я возглавлял отряд специального назначения, — сказал Кольбер, — и нам поступил приказ сжечь деревню Англетер, как источник чумы.

— Почему вам?

— Мое руническое имя Огненный Змей, и в моем подчинении находились также и другие маги Огня. Приняв все меры предосторожности против заразы, мы обрушили огонь на деревню. Мои подчиненные, во главе с Менвилем, жгли и крушили, не давали зараженным разбежаться. Когда я вступил в деревню и увидел тела, стало понятно, что нас обманули, и никакой чумы здесь нет. Я отдал приказ прекратить бессмысленное избиение, но все вышло из-под контроля. Огонь пылал, маги убивали, особенно старался Менвиль.

Рука с клинком дрогнула.

— Недавно я встретил Менвиля, он ослеп после моей атаки, но заменил зрение магией и спустя двадцать лет все хотел мне отомстить. Мы поругались, но до драки не дошло, и он бежал, еще раз напомнив мне о тех ужасных событиях. После бойни в Англетере я поклялся больше никого не убивать.

— Менвиль не бежал, — раздалось шипение. — Он пал от моей руки, предварительно поведав об Англетере и твоей роли в той бойне!

— А он рассказал, из-за чего мы с ним сразились? — уточнил Кольбер и продолжил, не дожидаясь ответа. — Когда я выхватил из пылающего дома чудом уцелевшего ребенка, девочку, Менвиль напал на меня. Я сразил его и бежал, унося с собой ребенка, единственного уцелевшего из той деревни, насколько мне известно.

Пауза. Рука с клинком опустилась, выронила его, потом нож, лязгнувший в падении о клинок.

— Нет, нет, этого не может быть! Нет, это... это... это..., — голос незнакомца утратил шипение.

Кольбер обернулся, и увидел, что на него наставлен пистолет. Руки Агнес, сдернувшей маску, тряслись и ходили ходуном, на лице борьба противоречивых чувств.

— Значит, это была ты, — просто сказал Кольбер. — Убей меня, Агнес, ты имеешь на это полное право.

— Ты... ты..., — Агнес задыхалась.

Она пыталась уверить себя, что Кольбер лжет, чтобы спастись, но не получалось. Она помнила море огня, крики заживо сгорающих людей, кошмар из детства, до сих пор преследующий ее во снах. Помнила огромных людей, жгущих все вокруг, и знала, что кто-то вынес ее из Англетера. И это точно был не Менвиль, тот до последнего желал Агнес сдохнуть и жалел, что ее не добили тогда.

— Да, я командовал отрядом, что сжег Англетер, — повторил Кольбер, — и я искренне раскаиваюсь в том поступке. Даже двадцать лет спустя чувствую, что не искупил своей вины, и все же не могу переступить клятву и убивать других, пусть даже это враги Тристейна. Убейте меня, шевалье, я заслужил это, как и Менвиль. Не знаю, как вы убили его, он был сильным магом Огня, но вам точно не составит труда убить меня.

— Нет, нет, я не могу, она не знает, она не поймет, — бормотала Агнес, трясясь все сильнее.

Пистолет ходил ходуном, но Кольбер стоял спокойно, ощутив, обретя внезапно душевное равновесие. Расплата за содеянное была близка, но Агнес внезапно отбросила оружие, как будто то жгло ей руку, и выбежала из развалин с отчаянным криком, фактически воем.

Кольбер постоял еще и со вздохом пошел подбирать посох.

Глава 22

в которой наконец снова появляются Борисов и его женщины

Королева Тиффания внимательно и выжидающе смотрела на стоящего перед ней лучшего врача Альбиона, дипломированного мага Воды, Стендаля Абрамсона, шевалье Мюниха и барона Розенфельда. Пожилой, седой гигант, в руках которого врачебная сумка смотрелась игрушкой, мыл эти самые руки, ловко манипулируя водой, доставаемой из воздуха.

— Прошу прощения, Ваше Величество, привычка, — сказал Стендаль. — Очень помогает в борьбе с заразой.

— Разве магия Воды не лечит болезни? — удивилась Тиффания.

— Конечно, Ваше Величество, но если соблюдать простые правила, то нужно будет тратить меньше магии на лечение каждого больного, и можно помочь большему количеству людей. А со временем просто входит в привычку, от которой уже не отделаться, благо магия всегда под рукой. Прошу прощения, я отвлекся.

— Ничего страшного, — мягко улыбнулась Тиффания. — Итак?

— Это чудо, Ваше Величество — твердо ответил Абрамсон. — Так как я сам вел лечение оябуна с самого начала, могу твердо утверждать — это чудо.

— С чем оно связано, как вы считаете?

— С тем, что организм Аргуса Филча лечил сам себя, непрерывно, а моя магия Воды и проведенные две операции лишь помогали процессу выздоровления. Как будто у него внутри заработала своя магия.

— Он был когда-то магом, — задумчиво кивнула Тиффания.

Припомнился ей и фрагмент рассказа Аргуса о сражении с Темным Лордом, желающим получить бессмертие, и чем все это обернулось. Могло это повлиять? Вполне. Почему выяснилось только сейчас? Так раньше Аргус и ран особых не получал. Или это связано с проклятием? В любом случае, какая разница, подумала Тиффания, главное, что он выкарабкался, сумел, выжил. Даже чудо-исцеления не хватило бы, если бы Аргуса не доставили скорейшим образом в Лондиниум и не начали лечить лучшие врачи — маги Альбиона.

Три недели... нет, неделю на грани, потом еще неделю робкой надежды, и только в последнюю неделю врачи стали говорить, что Аргус выживет. Нет, нет, все было сделано правильно, и Тиффания так и сказала.

— Без вашей помощи он бы умер, и я, мы все признательны вам, доктор Стендаль.

— Я был только рад послужить Альбиону и вам, моя королева, — поклонился в ответ маг Воды.

— Вас ждет щедрая награда.

— Мне достаточно вашей улыбки, Ваше Величество, тем более, что оябун уже пообещал выполнить любое мое желание.

— И чего вы пожелали? — с искренней непосредственностью спросила Тиффания.

— Отдельную детскую больницу и приют в Лондиниуме, под патронажем короны, — твердо ответил Стендаль.

— Правда, детская больница? — Тиффания утерла невольную слезу.

— Правда, правда, — проворчал Борисов, почесываясь и осторожно ступая босыми ногами по толстому ковру спальни. — Дело нужное, а раз у человека душа болит за детей, значит, будет делать на совесть. Наверное.

Он неуклюже подошел к окну, не замечая, что Тиффания смахнула еще одну слезу.

— Всем казалось, что ты умрешь, когда тебя привезли.

— Да, бывала в моей жизни и такая хуйня, — грубо ответил Борисов.

Картинки воспоминаний, эпизоды, четкие и яркие, кружились в голове, и Борисов ухватился рукой за стену, ощущая, что сейчас упадет. Задышал размеренно, головокружение отступало, только слабость в ногах и теле. Тиффания, заметив неладное, уже была рядом. Поддержала Борисова, отвела к кровати.

— Постельный режим, — строгим голосом повторила она слова Стендаля, и хихикнула, — без женщин.

— Это ненадолго, — хмыкнул Борисов в ответ. — Прямо чувствую, как во мне все поднимается, от одного взгляда на вас всех. А где остальные?

— Ну, мы по очереди дежурим, у кого свободное время выпадает, — пояснила Тиффания. — Все, хватит на сегодня, не хватало еще переутомиться. Все, лежи, спи и не думай о делах!

Едва дверь за Тиффанией закрылась, Борисов вытащил документы из-под подушки и проворчал.

— Ага, не думай, если я не буду думать, так никто и не подумает!

Впрочем, надолго его не хватило, и вскоре Борисов уже храпел во всю мочь.

Тиффания и Сиеста лежали в кровати, в обнимку, голые, довольные и умиротворенные, как новостью о выздоровлении Аргуса, так и состоявшимся сеанс бурного, грубого и беспорядочного секса. В самом начале отношений такая вот поза — лицом к лицу — доставляла некоторые неудобства, так как груди упирались друг в друга и мешали. Но потом все наладилось, и сейчас им было вполне комфортно и удобно.

— Сниму завтра заклинание, — сказала Тиффания.

— Не рано ли?

— Аргус будет в норме через пару дней, и сразу умчится по своим делам. Война уже почти месяц идет без него, разве он может упустить такое? Хорошо, что Галлия после того разгрома не суется, но все равно, разве это даст Аргусу усидеть на месте? Письмо от Папы его давно дожидается, в общем, дел столько, что только зазевайся и он опять окажется где-то на другом краю Халкегинии. И кто знает, вернется ли?

— Да, он такой, — с оттенком гордости улыбнулась Сиеста. — Тогда я тоже сниму заклинание!

— И мы придем к нему вдвоем, как в старые добрые времена, — согласилась Тиффания и крепко поцеловала подругу.

— Сейчас, Роджер, минуту, — не оборачиваясь, сказал Борисов. — Что ты думаешь по поводу операции со Скарроном?

Тихий женский смех был ему ответом. Борисов обернулся, моргнул удивленно.

— Джессика — не Скаррон, но в нарядах разбирается не хуже, — хихикнула Сиеста. — Ну как?

— Я... вообще-то... ожидал графа Эверетта, — медленно ответил Борисов, ощущая, что кровь закипает в жилах.

Еще бы, не каждый день на тебя смотрят две прекрасные девушки в развратных нарядах, да еще и стоящие в откровенно провокационной позе. Собственно, наряды, одолженные Сиестой у сестры, так и назывались: "Развратная горничная" и "Развратная эльфийка", разве что искусственные острые наконечники на уши Тиффании прилаживать не пришлось. Короткие юбочки, не скрывающие вообще ничего, и кружевное нижнее белье, скорее притягивающее взгляд и открывающее все, нежели прячущее. Длинные чулки с подвязками-бантиками, подчеркивающие форму ног, и верхняя одежда с четко выверенным декольте, выпячивающая соски. Сиеста держала в руке изящную метелку, под стать наряду, а Тиффания надела шляпу с пером, и обе они подвели глаза и губы.

Также Борисов учуял запах, тонкий, нежный, хватающий за яйца.

— Право слово, — пробормотал он, — я и без возбуждающих вас люблю!

Организм рапортовал, что он здоров и готов размножаться, неоднократно. Борисов, правда, сомневался, что его поясница выдержит ударный марафон. Чудесное и быстрое выздоровление — это прекрасно, но еще два дня назад до окна не мог дойти без головокружения! Понятно, что в организме что-то изменилось перед лицом смерти, но болей в пояснице и позвоночнике это не отменяло. Можно было и на спине полежать, но ведь наверняка жены захотят обратного, и будут в своем праве, учитывая, что за два с лишним месяца он всего разок к ним заезжал. Ну, по дороге в Гельвецию еще потрахались, но то не в счет.

— А мы тебя, — ответила Сиеста, и поцеловала Тиффанию.

Они обе начали медленно покачивать бедрами и извиваться, не разрывая поцелуя, и потираясь грудями, задевая оттопыренными сосками. Борисов решительно встал, во всех смыслах, и Сиеста оторвалась от королевы, хихикнула.

— Права была Джессика, что это мертвого из могилы поднимет!

Они отступили на шаг, на два, и упали на кровать, так как Борисов занимался делами, не выходя из спальни. Сиеста, поводя плечами, задрала юбку на королеве, приспустила ее трусики и начала расстегивать декольте.

— Давай, Аргус! — подбодрила Тиффания мужа. — Возьми меня быстро и грубо! А потом Сиесту! А потом опять меня! И уже потом медленно и нежно!

— Какая... основательная программа, — сказал Борисов, входя в Тиффанию. — У меня... вообще-то, встреча с Эвереттом... назначена!

— Да, давай, давай, — подбадривала его Сиеста, массирующая обнаженные груди Тиффании.

— Я отослала графа Эверетта, с приказом не мешать! Часа два!

— Думаешь, успеем? — усомнился Борисов.

Одновременно с этим, он правой рукой залез под трусики Сиесты и ласкал ее там. Сиеста, впившаяся и посасывающая левую грудь королевы, слегка двигала тазом в такт, потом начала снимать нижнее белье.

— На тебя тут очередь, — хихикнула Тиффания.

— Понятно, а ты, значит, воспользовалась своим положением?

— Да, я королева... или нет... положение... мне нрааааавится!

Она выгнулась дугой, и сжала на мгновение, тут же упав обратно. Оттолкнулась ногами от Борисова, и при этом руками толкнула Сиесту к краю, одновременно разворачивая ее. Развела шире ноги, и расслабленно-тягуче провела руками от бедер к грудям.

— Аргус, ты великолепен!

— Согласна! — пискнула Сиеста, уловив момент.

Борисов уже вошел в нее, и двигался мощными толчками, а Сиеста посредством языка передавала эти толчки в промежность Тиффании.

— Чуть тверже и длиннее бы, ммм, — промурлыкала Тиффания, тиская свои груди. — И была бы идеальная замена пальцам.

— Неужели у вас тут нет... секс-игрушек? — удивился Борисов, учащенно дыша.

У него уже начинала болеть поясница, и он решил, что дальше будет лежать, а дамы пусть прыгают сверху, хоть нежно, хоть грубо, как им нравится.

— Нет, — хором ответили Сиеста и Тиффания. — А что это такое?

— О, — издал удивленный звук Борисов.

Напрягши память, он начал выдавать все, что помнил с Земли по этому вопросу. Конечно, он был тогда уже в пенсионном возрасте, но все равно, назойливая реклама, рассказы, весь этот... интернет, кое-что да осталось. Сиеста содрогнулась на второй минуте рассказа, и Борисов облегченно излился, тут же рухнул в кровать, между дамами, и продолжил рассказ.

— Главное — хорошая смазка, — закончил Борисов, — а то все сотрете в кровавую кашу или еще хуже, заноз насадите, а вытащить не сможете!

— Страсти какие, — искренне ответила Тиффания, — нет уж, пока есть натуральный образец, будем работать, и насаживаться безопасно!

И тут же взобралась на Борисова, села сверху.

— А я бы не отказалась, — задумчиво сказала Сиеста, лежащая сбоку.

— Но это же все равно... не те... ощущения!

— Зато как классно было бы, — мечтательно улыбнулась Сиеста, — я, между тобой и Аргусом! Или ты между нами!

— И Матильда!

— Для подобной, уффф, акробатики, нужно немало гибкости и здоровья, — заметил Борисов.

— Зато, какие возможности! — не сдавалась Сиеста. — Все любимые люди вместе... вокруг меня!

— Не вижу проблем попробовать хоть прямо сейчас, — вырвалось у Борисова, и девушки остановились.

Пришлось рассказывать и объяснять, и Сиеста загорелась идеей попробовать "прямо сейчас", как предложил "милый Аргус". Она извлекла из складок сброшенного костюма какой-то пузырек, и Борисов подумал, что когда твоя сестра держит сеть борделей, многое становится проще. Облизывая и закусывая губу, она смочила указательный палец специальной умягчающей мазью, и ввела его себе в задний проход, причем специально стоя так, чтобы Борисову было все видно.

Потом присела на корточках, повернувшись спиной, и Борисов направил рукой, вошел в нее сзади легко и непринужденно. Сиеста застонала от боли и замерла.

— Слишком... хорошее масло... Джессика, — прокряхтела она.

Выждав немного, легла спиной на Борисова, и тот ухватил ее груди, начал мять и тихо двигать бедрами. Тиффания, в свою очередь, ввела два пальца во влагалище Сиесты и начала делать быстрые движения языком по клитору. Сиеста, замершая было, начала подавать бедра вперед, медленно, потом быстрее, и уже вскоре спальню оглашали ее экстатические крики.

— О, Аргус! Почему мы не попробовали этого раньше?! Тиффания! Я люблю тебя! Я люблю тебя, Аргус! Я люблю вас всех! Да! Двигайтесь во мне быстрее!

Борисов ощущал сквозь тонкую стенку движения пальцев Тиффании, и видел, что та тоже взведена до предела, и яростно помогает себе левой рукой, правой двигаясь в Сиесте. В какой-то момент Борисову даже показалось, что сейчас выскочит агрегат, настолько яростно елозила Сиеста, и он отпустил ее груди, ухватил за бедра. Тиффания ухватила его правую руку, потянула на себя, начала яростно двигать ртом вдоль двух пальцев. Сиеста приподняла голову, посмотреть, что происходит и забилась в оргазме, следом Тиффания, ну и Борисов проявил единение с дамами, раз уж такое пошло.

Сиеста сползла и шлепнулась на бок, на кровать, как свежевыжатое белье. Ноги ее все еще подергивались, промежность блестела.

— Сей... час... лю... би... мая..., — сказала она Тиффании. — Голо...ва... кружит...ся.

Тиффания, отпустив пальцы Борисова, тут же сунула в рот другую игрушку, и Борисов подумал, что вовремя подкинул женам идею фаллоимитаторов. Когда в следующий раз придется отлучиться на пару месяцев, по возвращении можно будет не бояться, что тебя затрахают и сотрут в ноль. Надо было конечно раньше этим заняться, да и без того дел хватало, и жены вроде бы друг друга удовлетворяли. Вроде бы.

— Ну а теперь, моя очередь, — улыбнулась Тиффания.

— Позвольте, моя королева, — и немного ожившая Сиеста капнула масла из пузырька на палец.

— О! — сказала Тиффания, когда от легкого усилия насадилась задницей на всю длину.

— Да, это не для слабых попой, — хихикнула Сиеста, отклоняя ее на Борисова, — сейчас, сейчас... сейчас.

Глава 23

в которой рассказывается о событиях в столицах Германии и Галлии

Борисов, поддерживаемый с флангом Мод и Матильдой, шел по двору императорского дворца в Виндобоне, столице Германии. Выглядел Борисов снаружи примерно так же, как ощущал себя изнутри: мрачно и рассерженно. Разгром при Гастингсе дорого обошелся Альбиону, и сил атаковать Галлию уже не оставалось. Поддерживать паритет в вялых пограничных стычках, это да, на это сил хватало. Галлия, в свою очередь, оттянула войска, оставив против Альбиона и Тристейна лишь заслон, и сосредоточила всю мощь против Германии.

В результате, несмотря на вроде бы победы на всех фронтах, коалиция медленно, но верно проигрывала войну.

Поэтому было решено собраться еще раз, в Виндобоне для безопасности, и Борисов решил, что раз там будет и Папа, то можно будет убить двух зайцев одним выстрелом. Поговорить, узнать подробности, а может сразу и полететь туда, в Ромалию, если потребуется. Вариантов практически нет, чтобы выстроить новый, сравнимый с прежним флот, потребуется полгода и новое чрезмерное напряжение усилий. То есть растрата денег и неизбежная суровая зима, и дальше цепочка проблем, обрушивающиеся одна за другой, как костяшки домино.

Конечно, всегда можно было развести руками, сослаться на то, в каком состоянии достался Альбион Борисову, и что даже нынешнее состояние дел — просто чудо, но, что толку с оправданий? Слова в данном случае не заменят дел, а дела и без того хреновые. Борисов знал, что зацикливается в мыслях и ничего не мог поделать, даже чудесное выздоровление и возвращение сил не радовали.

— Подведем итоги первого месяца настоящей войны, — сказал Император Фридрих, оглядывая собравшихся.

Папа и его правая рука Чезаре от Ромалии. Герцоги Вальер от Тристейна. Аргус Филч с доверенной подругой королевы Тиффании, и Мод вместе с ними. Император обменялся легким кивком с родственницей, и подумал внезапно, что надо было пригласить и парочку князей Гельвеции. Для представительности.

— Джозеф нанес неожиданные удары, они были отбиты, и все перешло в позиционную войну, в которой Галлия внутри своих границ ловко маневрирует войсками, а коалиция, в силу разбросанности и удаленности, не успевает реагировать. Альбион, Тристейн и Ромалия, в сущности, не в состоянии противостоять Галлии, если Джозеф обрушит на любое из государств всю свою мощь. Сейчас он не делает этого, потому что основные силы сосредоточены против Германии, и Империя, признаю это, проигрывает войну на противостояние.

Кирхе возмущенно и тихо зашипела, припоминая прошедший месяц, особенно диверсии Шеффилд.

— Поэтому я пригласил вас всех, чтобы выработать новую стратегию. Одной голой силы недостаточно, тем более, что и силы у нас нет, — продолжал Фридрих. — Галлия тоже понесла потери, и, по оценкам моих советников, не в состоянии сейчас захватить кого-то из нас. Имеется в виду захватить и удержать. На рейды, подобные тому, что произошли в Ромалии или тому, что планировал Джозеф на Альбионе, Галлия вполне способна. Прошу высказываться.

— Да, это неприемлемо, — взяла слово Карин ла Вальер. — Считаю, что мы должны заставить Галлию распылить силы, ударив все одновременно.

— Тогда нам придется вначале подбросить эти планы Джозефу, чтобы он успел распылить силы, — тут же возразил Борисов. — Иначе получится, что удары Тристейна и Ромалии, например, окажутся успешны, а силы Альбиона и Германии окажутся уничтожены, надеюсь не надо объяснять почему?

— Что вы предлагаете тогда? — спросил Людвиг, опередив резкое возражение жены на долю секунды.

— Будем реалистами, — Борисов сложил руки на стол и немного подался вперед. — Никто из нас, кроме Германии, не имеет ресурсов и резервов для затяжной войны.

— Империя тоже находится в несколько затруднительном положении, — добавил Фридрих и тут же пояснил. — Весна скоро, весной натиск на восточную границу особенно силен.

— Хорошо, никто из нас не имеет резервов для затяжной войны, поэтому надо воспользоваться проверенным способом, — сказал Борисов. — Собрать все силы в один кулак и идти на Лютецию.

Все задумались, пытаясь понять, почему способ проверенный. Борисов не стал проводить экскурс в историю Земли и рассказывать о Наполеоне и взятии Парижа в 1814 году. Просто сцепил руки в единый кулак и продолжил уверенным тоном.

— Мы вынудим Джозефа атаковать нас, неважно, в Лютеции или раньше. Я убежден, что король Галлии попытается не подпустить нас к столице, но даже если это не так, то все равно. Главное тут другое. Мы собираем силы в кулак и даем Джозефу сражение. Одно сражение, которое решит судьбу всей войны. Силы коалиции вместе, нас будет численно больше. Будет проблема несработанности войск, но зато исчезнет проблема удаленности и связи.

— А если Джозеф победит? — неожиданно спросила Кирхе.

— Тогда, — Борисов адресовал ей любезную улыбку, — Джозеф победит.

Он не стал добавлять, что тогда Джозеф поставит всех раком и выебет, но Кирхе вроде бы уловила оттенки.

— Это огромный риск, — заметил Фридрих, — ставить все на одно сражение.

— Тогда война на истощение, которая идет сейчас, — развел руками Борисов.

— Это неприемлемо! — воскликнула Карин. — Тристейн и без того разорен!

— Устранение Джозефа, — сказал Папа. — У меня есть оружие, у Альбиона специалист.

— Я рассматривал такой вариант, — тут же ответил Борисов, — и планировал устранить Джозефа после его предательства на переговорах. Но он успел первым, и даже подослал убийц сам.

— Да, это так, — согласился Папа. — Но вы согласны с тем, что убийство Джозефа тоже решит исход войны? Не надо будет гибнуть тысячам людей, а армиям сходиться в грохочущем сражении?

— Согласен. Вот только одна проблема, Джозеф не дурак и тоже это прекрасно понимает. Его тайная полиция следила за агентами Альбиона, и едва Джозефу потребовалось, как все мои люди были убиты, захвачены в плен или им пришлось бежать из Галлии.

Он посмотрел на Витторио, прикидывая в уме шансы. Если предположить, что у Папы есть еще земное оружие, включающее и хорошую такую винтовку с оптикой? С какого расстояния он сможет убить Джозефа, с учетом умения, даруемого светящимися рунами? Километр? Но это еще надо подобраться, найти точку, узнать расписание перемещений короля, не говоря уже о том, чтобы вообще пробраться в Лютецию незамеченным и неопознанным. С учетом личной неприязни, придется очень сильно маскироваться, а поручить больше некому. В общем, выходило сорок на шестьдесят, если потратить еще пару недель на всякие шпионские премудрости.

— Джозеф наверняка принял контрмеры, — коротко сказал Борисов. — Слишком долго все получается, слишком неоднозначно.

Тут его не то, чтобы осенило, просто пришло логическое продолжение мысли, которое Борисов немедленно озвучил.

— Предлагаю дать решающее сражение Джозефу, а если мы его проиграем, то я отправлюсь и убью Джозефа. Это, как минимум, сорвет наступление Галлии и не даст воспользоваться плодами победы. Как минимум. В идеале же на трон взойдет племянница Джозефа, Шарлотта, и проблема будет решена.

— Если не считать того, что армии и флоты наши будут разгромлены, а у Галлии уцелеют, — добавила Карин.

— За тот... срок, который мне потребуется, чтобы подобраться к Джозефу, — тут же ответил Борисов, — Галлия успеет уничтожить и Тристейн, и Ромалию, и Альбион. По одному хорошему удару, и никто из нас уже не встанет. После чего Галлия останется один на один с Германией, как уже было сказано. Тогда Джозефу уже хватит сил, чтобы захватить и удержать, а дайте ему чуть-чуть времени и он захватит Халкегинию. Я не стремлюсь пролить как можно больше крови, но нас подпирают время и обстоятельства.

— Согласна, — кивнула Карин, и Людвиг ла Вальер повторил ее жест. — Армия и флот Германии будут ядром, наши силы приданными к ним. Это может сработать, при условии, что Джозеф не уклонится от решающего сражения.

— Если уклонится, тогда потеряет столицу, склады, часть армии, доверие своих подданных и много чего еще. Если мы сможем обосноваться в Лютеции, то в пределах досягаемости окажется большая часть Галлии. Сейчас Джозеф может безопасно размещать на юге страны, что ему вздумается. Может безопасно маневрировать войсками. Когда мы засядем в Лютеции, то этого уже не будет, и преимущество окончательно окажется за коалицией.

— Поддерживаю, — сказал император Фридрих. — Но все же надо принять меры и на случай возможного поражения!

— Предоставьте этот вопрос мне, — сказал Папа. — Уважаемый оябун получил мое послание?

— Получил, и готов отправиться с вами в Рому сразу после заседания и выработки стратегии и тактики действий коалиции.

— Тогда вопрос практически решен, — кивнул Витторио.

После чего "высокие договаривающиеся стороны" перешли к обсуждению совместной атаки на Галлию.

— Какие наглецы, — одобрительно хмыкнул Джозеф.

— Одно ваше слово и они все окажутся в застенках, — поклонился Арно. — Мастера скучают без дела, после прошлого... разгрома.

— Нет, — отрезал Джозеф. — Никого не трогать. Подослать кого-нибудь под видом дворянина, навещавшего бордель Скаррона в Роме, и дать денег. Подготовить людей, через которых будет передавать ложную информацию, на кого там работает Скаррон?

— Предположительно на Тристейн.

— Значит и на Альбион, отлично, — кивнул Джозеф. — Думаю, твоим парням, Арно, понравится. Можешь их премировать засылкой в бордель, денег не жалеть.

— Что именно передавать через них? — деловито уточнил глава тайной службы.

— Пусть занижают силы Галлии вдвое, жалуются на трудности с рабочими руками, в общем, нужно создать впечатление, что Галлия готова сдаться. Пусть вторгаются, дадим решающее сражение и разобьем их, чтобы не бегать по всей Халкегинии. Что же касается наших старых знакомых... аккуратно вести их.

— Простите, Ваше Величество, но они хотят убить вас, — сказал Арно.

— Раз мы знаем, что они хотят, то все не так уже и страшно, — улыбнулся Джозеф. — Они скрывались у Шарлотты, и моя племянница скрывала их. Теперь, когда ее мать погибла, нужен новый... поводок, и ее друзья отлично для этого подойдут.

— Это опасно, Ваше Величество, простите мою дерзость! Ваше благополучие очень важно

— Знаю, знаю, — прервал его Джозеф. — Ты молодец, Арно, но все же... аккуратно и спокойно веди их. Арестовать всегда успеем, надо выяснить все досконально, понятно?

— Предельно, Ваше Величество!

— Тогда на этом все. Продолжать наблюдение за всеми прибывающими в Лютецию, это вот реальная помощь моему благополучию, чтобы никто не смог подобраться близко! Все, Арно, иди, работай, возможно, от твоих действий будет зависеть победа Галлии в этой войне!

Арно вышел, и Джозеф выбросил из головы Скаррона, Монморанси, Гиша, неудачу в Роме, потому что все это было в прошлом. В настоящем же было послание с южных границ, срочное, запечатанное особой печатью, доставленное все тем же Арно. Джозеф смотрел на конверт, заранее зная, что там написано, и все же не решаясь распечатать. Затем приложил перстень, конверт вспыхнул и осыпался.

— Они все-таки решились, — сжал бородку в кулаке Джозеф, пробежав глазами первый абзац.

Можно было не сомневаться, что все это дело рук того же Филча, который по слухам сумел выжить. Сила Гандальва может быть предельно опасна, что Филч и доказал в бою при Гастингсе, и Джозеф уже принял соответствующие меры предосторожности. Но эльфы! На южных границах! Король Галлии думал, что они не рискнут вмешаться, не полезут в дрязги и войну "низших существ". Против эльфов тоже были приняты меры... до того, как пришлось снять войска и корабли с южной границы и перебросить на северо-восток против Германии.

— Ну что же, это подойдет для подъема боевого духа, — сказал сам себе Джозеф, перечитав послание второй раз.

Пропаганда против эльфов нуждалась в подпитке, а тут даже подделывать ничего не надо! Вот они эльфы, злокозненно нападают и еще и натравливают своих марионеток — королей, вставай Галлия, надежда людей, и прочее, и прочее. Если все правильно организовать, перебросить силы, выдать ложную информацию, то решающее сражение будет практически неизбежно. Вторжение в Галлию и прочее, попытка разобраться с врагом, пока тот слаб.

— Главное, чтобы они не наведались ко мне в гости, — хмыкнул Джозеф, бросая донесение в огонь камина.

— Вот видите, — говорил Скаррон, — главное дать денег правильным людям!

Он не стал добавлять про "правильных девочек" и их дополнительные услуги, а Маргарита и Беатрис не стали уточнять.

— Я назову наш новый... нашу новую гостиницу... "Башня Лютеции"! — воскликнул Скаррон. — Хотите поселиться здесь? Вы приносите удачу, поэтому вам всегда будет скидка... на все наши услуги.

— Конечно! — тут же воскликнула Маргарита.

— Мне и мужу — один номер, — добавила Беатрис.

— На всех — один номер, — прищурилась Монморанси, — у нас мало денег.

— Это у тебя мало денег! У нас много, правда, дорогой?

— Нет, Беатрис, у нас и правда, мало денег, — ответил Гиш.

Только теперь он осознал всю глубину грядущего ужаса. Проживать в одном номере с двумя непрерывно ссорящимися, похожими друг на друга женщинами? Проще пойти и зарезать короля Галлии, а потом насладиться одиночеством в тюрьме, ожидая казни!

— Обустраивайтесь, — сказал Гиш и быстро сбежал.

Глава 24

в которой много разговоров, особенно о грядущем сражении

— Как же люди Джозефа не нашли этот склад? — удивленно спросил Борисов.

Удивление его было понятным, так как секретный склад располагался в пещере под собором Основателя в центре Ромы. Собор и его окрестности были обшарены магами Джозефа, массу ромалийцев запытали и предали смерти... в общем, разве что саму церковь не рискнули по камушку разобрать.

— Если бы искали дольше, то нашли бы, — спокойно ответил Папа, продолжая спуск вниз.

В неверном свете факела, в игре теней, казалось, что гранитные стены сочатся кровью, и Борисов с невольной нервной усмешкой подумал о спуске в ад. И Папа, как проводник, в порядке особого символизма.

— Столетия Папы трудились над защитой склада, поэтому нет ничего удивительного, что просто так сюда не попасть, — продолжал говорить Витторио, не оборачиваясь.

В спину Борисову шумно сопел Чезаре.

— Ты в курсе, что он хочет тебя убить?

— За что? Ревнует к Папе? — хмыкнул Борисов.

— Не знаю, — ответил Лобзик. — Но хочет. Впереди оружие. Много оружия.

— Нормального хоть или хлам тысячелетней давности?

— Есть и такой, но и современного хватает. Хорошее, мощное оружие.

— Еще один истребитель не помешал бы, да. Или сразу атомная бомба, сбросить на Лютецию.

— И что?

— И все, не будет больше ни Лютеции, ни Джозефа.

— А сам-то успеешь улететь?

— Если буду на истребителе.

— А если нет?

— Тогда одолжу Луизу, пусть откроет портал, скину бомбу и скакну к ней.

— А она тебе прикажет чего-нибудь!

— Не прикажет, она ж теперь Генриетте подлизывает, а с той у нас дружба.

— Ну и разок трахнул ее.

— Не без этого, — самодовольно ухмыльнулся Борисов. — Но девочка сама ноги раздвигала, так что все путем, по обоюдному согласию. Не понравилось ей и разбежались, пусть и дальше трахается с Луизой и Агнес, если ее к девочкам тянет.

— Надо бы их навестить.

— Могу оставить тебя в спальне Тиффании, насмотришься такого же.

— С Дерфлингером пообщаться!

— Решился все-таки на улучшение?

— Тебе нужен хороший клинок, — наставительно ответил Лобзик. — А то в последний раз ты мой приклад сломал, думаешь, приятно было?

— Ну, ты же отремонтировался!

— Потому что залило кровью по самые стволы, а если бы нет?

— Думаю, в схватках, где нет крови по самые стволы, я и не буду драться тобой врукопашную, — возразил Борисов. — Обсуждали же это!

— Так я и не держу обиды, просто специальный клинок вроде Дерфлингера или Брунгильды не помешает, свалка-то будет изрядная, а Джозеф на тебя личную обиду затаил.

— И я на него тоже, — хмыкнул Борисов. — Нет, дружище, поздно, такие вещи за неделю не делаются, придется драться с тем, что есть. Главное — следить, чтобы в спину, как этот Хулио, не ударили.

— Он все еще хочет тебя убить.

— Этого многие хотят, — меланхолично ответил Борисов.

Еще он подумал, что это может стать отличным тактическим ходом. Вломиться в гущу сражения, стянуть на себя войска врага, и потом внезапно вызвать Луизу, предварительно эмоционально заряженную предварительными ласками, так сказать. Несколько хороших Взрывов, и армия Галлии уполовинится. Но все это несло риск пребывания рядом с Луизой, и Борисов отложил мысль на потом, решив вначале посмотреть на то, что скопили Папы.

— Хорошо, что она не выучилась этому у Джозефа, — вполголоса заметила Генриетта.

— Плохо, что она не выучилась этому до Дюранматта, — в тон ей ответила Агнес.

Луиза, счастливо скачущая телепортом по крышам и деревьям, моментально оказывающаяся в воздухе и снова на земле, их не слышала.

— Тебя все еще гнетет та ошибка? — удивилась Генриетта. — Да, ты погорячилась, но помыслы твои были чисты и благородны!

— Нет, — с трудом ответила Агнес, — меня гнетет то, что было потом. И там не было чистоты и благородства.

Генриетта взглянула на нее и не стала спрашивать. Что бы ни угнетало бравого и сильного капитана королевских мушкетеров, Агнес явно не хотела о том говорить. Причем, все это продолжалось уже не первый день, но даже в постели, где у Агнес в буквальном смысле развязывался язык, так и не было ничего сказано. Генриетта не хотела давить и поэтому решила сменить тему, вернуться к тому, с чего началось.

— Теперь, когда Луиза освоила телепорт, будет проще в бою.

— Странно, — ответила Агнес. — Она забыла плен у Джозефа, но не магию, которой там обучилась?

— Магия в ее сердце, — ответила Генриетта, — и в молитвеннике Бримира, так что ничего удивительного. Главное, что противоречие в ее душе было снято, и она колдует теперь спокойно и с радостью.

— А после твоих наград осваивает новое, — поддразнила ее Агнес.

— Мы найдем способ вылечить Луизу, — с неожиданной грустью ответила Генриетта. — Никакая боевая мощь не стоит ее страданий.

— Ты еще скажи, что тебе не понравилось, — продолжала дразниться Агнес, потому что так ей самой было легче отбросить мысли о Кольбере и всем, что касалось Англетера.

Генриетта невольно покраснела, хотя, казалось бы, чего только уже не было в ее личной жизни.

— Ну вот, а то грусть — печаль.

— Да на себя посмотри! — не удержалась Генриетта.

— Однажды я все тебе расскажу, — предельно серьезно ответила Агнес.

Генриетта кивнула в ответ. Хлопнуло, и рядом возникла Луиза.

— Ну как, наставница?! — крикнула она, раскрасневшаяся, довольная, пышущая энергией.

— Великолепно! — ничуть не покривила душой Агнес. — Теперь то же самое повторить на поле боя, и все будет просто прекрасно!

— Мама не хочет отпускать меня в бой, — надула губки Луиза. — Она говорит, что я должна охранять королеву!

— Разве она неправильно говорит? — улыбнулась Генриетта.

— Правильно, но если раньше я не могла разорваться, то теперь смогу быть и там, и здесь! Сражаться и защищать!

— Еще неизвестно, с чем вернутся герцоги, — дипломатично заметила Агнес, — может, удастся обойтись без сражений.

— Хотелось бы, но боюсь, чуда не случится, — покачала головой Генриетта.

— Тогда нужно удвоить тренировки! — энергично воскликнула Агнес, хватая Луизу и командуя. — Вперед, на полигон! Еще есть над чем работать!

Генриетта лишь вздохнула, глядя им вслед. В грядущем сражении бесспорно и Луиза, и ее родители, и Агнес будут на острие, в первых рядах, возглавляя магов и солдат Тристейна. Ее же, как символ и драгоценность Тристейна, королеву, оставят сзади, под надежной охраной. Не понимая и не желая слышать о том, что она, Генриетта, тоже маг! Она тоже хочет сражаться за свободу Тристейна, защищать и прикрывать Агнес! Особенно после того, что случилось в Дюранматте.

Подумав, королева отправилась к старому Осману, посоветоваться.

— Смотрю, вы помирились с Мод, — заметил Борисов, закуривая и пуская дым в потолок.

— Мы только что любили друг друга как в последний раз в жизни, и ты сразу спрашиваешь меня о Мод? — с возмущением воскликнула Матильда.

— Ну, так вот у нас все устроено, — хмыкнул Борисов. — Кровь отлила от нижней головы к верхней, и сразу пошли мысли о делах.

— И при чем тут Мод?

— Благополучие дорогих мне людей — очень важное дело, а когда Клинок только привезли, она очень недружелюбно на вас так поглядывала. А тут смотрю все тихо и мирно, не сказать, что работаете в боевой паре, но в целом.

— Ты нас помирил, — искривив губы, ответила Матильда.

Она выгнулась, приподнялась, перешла в положение полулежа, опираясь на локоть одной руки и заглядывая в лицо Борисову. Тот посмотрел в ответ, попытавшись изобразить вопрос, мол, как так?

— Дама, конечно, со своими боевыми странностями, — продолжала Матильда, — но так с оружием ни на кого не кидалась. Просто держали дистанцию.

О том, что она сама пыталась примкнуть к остальному гарему против Мод и все равно сбежала, Матильда предпочла умолчать. Борисов молча курил, ожидая продолжения.

— Когда тебя... кусок мяса в форме тебя, честно говоря, привезли... она очень сильно убивалась. Дежурила постоянно, пыталась что-то там магам помогать, и вроде даже в Германию писала, Императору. Вот это все и стало точкой соприкосновения, потому что мы тоже, гхм, переживали.

— Понятно, — ответил Борисов. — Все переживали, женская дружба и все такое?

— Ну, Лаэ что-то там шаманила, но не сказать, что сильно по тебе страдала. Наверное, все забыть не могла, как на раскоряку ходила после той ночи в Трифонтейне.

— Можно подумать, кто — то просил ее прыгать на меня, как на тренажер, — проворчал Борисов в ответ. — Обошлись бы спокойным сексом на полшишечки, с мазями, так ведь нет! Ладно, не убежала в ужасе и то уже хорошо.

— Ну, все равно, ты ей вроде понравился, в своеобразной манере, — хихикнула Матильда. — Мод, понятное дело, была сама по себе, но перестала излучать враждебность, когда увидела, что мы тоже за тебя переживаем. Ну а дальше, сам понимаешь, нет враждебности, можно поговорить, военные дела, тренировки, в общем, нашлись точки соприкосновения. Так что это нельзя назвать пылкой дружбой, как у Сиесты с Тиффанией, но и враждебности уже нет.

— Понятно, понятно, — повторил Борисов.

Он не стал расспрашивать дальше, расклады по отношениям среди жен и так стали понятны. Состояние "после секса" активировало мозг, и мысли Борисова устремлялись в будущее, к бракосочетанию. Мод, мирно похрапывающая в соседней спальне, наверняка не будет против, с таким-то отношением! Значит, оставалась только Лаэ, отношения с которой оставались в стадии "какая-то непонятная херня". Но это был решаемый вопрос, что и говорить.

— Итак, моя дорогая Шеффилд, — радостно заявил Джозеф, — все получилось лучше и быстрее, чем я представлял! Думал, пока эти медлительные германцы раскачаются, пройдет еще месяц, а они, оказывается, уже сами готовятся дать мне решительное сражение! Это просто замечательно!

Он подошел к карте и ткнул пальцем в точку, примерно посредине между Лютецией и границей с Германией.

— Вот здесь, у селения Нанси мы дадим им бой и разгромим всех на голову!

— Когда остальные страны соберут все силы, они превзойдут нас, — заметила Шеффилд.

— Именно поэтому тебе, моя Шеффилд, предстоит прямо сейчас отправиться туда и превратить Нанси в укрепленную крепость с пушками и оборонительным валом! С другой стороны наземное войско защитит лес и болото... которое мои маги слегка подогреют перед битвой. В воздухе же... тоже найдется пара сюрпризов.

— Как прикажете, повелитель, — ответила Шеффилд. — Сколько у меня есть времени?

— Неделя, начиная с сегодняшнего дня. Три дня назад короли собрались в Виндобоне, пока разошлют распоряжения, пока слетятся корабли, и выступит германская армия, пройдет еще дней семь. То есть, к 21 февраля Нанси должно быть готово ко всему. Пока одно да другое, в общем, в конце февраля состоится решающее сражение.

— Это опасно, повелитель, ставить все на одно сражение.

— Знаю, Шеффилд, знаю, — вздохнул Джозеф. — Но враги порушили планы, а вести войну на истощение не получится. У них больше людей, сил, магов, даже кораблей, если дать время на их постройку. Не говорю уже об армии и пушках с ружьями, да обо всем! Если бы не долгая подготовка, Галлия была бы уже разгромлена!

Он особо выделил голосом слово "уже". Шеффилд спросила.

— Что делать с эльфами?

— Ничего, — раздосадовано ответил Джозеф. — Пусть развлекаются, пока могут, и наслаждаются иллюзией, что они с нами воюют. Потом закидаем их сверху ядрами и прогоним обратно в Сахару, где им и самое место.

Король Галлии вздохнул и сказал.

— Сражение будет непростым, если не сказать больше. Твоя роль, моя дорогая Шеффилд, будет главной!

Он открыл сейф и продемонстрировал ей сияющие багровым в полутьме камни Огня.

— Один — Филчу, один — флоту Германии и этого будет достаточно.

Джозеф не стал говорить, что наземной армии достаточно будет продержаться, опираясь на хорошие позиции и свежевыстроенную оборону. И без того было понятно, что главное — это флот, а во вражеском флоте — та часть кораблей, что относится к Германии. Магические звери, конечно, тоже важны, особенно драконы, но корабли важнее. Король Галлии с тоской подумал, что как-то планы опять не ладятся. Все не вовремя, невпопад, впопыхах, в попытках реагировать на ситуацию, и с этим пора заканчивать.

— Победа или смерть, другого не дано, — сказал он, глядя на Шеффилд.

— Этого достаточно, повелитель, чтобы я сделала больше, чем в моих силах, — ответила та.

— Возьми, — Джозеф отдал ей свой перстень. — Я знаю, что у тебя и так все полномочия, но с этим ты будешь все равно, что королева, и голос твой будет голосом короля.

Шеффилд поклонилась, и, едва сдерживаясь, чтобы не побежать вприпрыжку, покинула кабинет Джозефа.

— Я — королева, — улыбнулась она сама себе, надевая перстень на палец. — Берегитесь, враги Галлии!

Глава 25

в которой Борисов держит речь, а сражение уже совсем рядом

Армии Германии начали марш вглубь Галлии. Сверху над ними медленно плыли воздушные корабли и парили драконы и прочие магические летающие звери. Неутомимо шагали тролли, в сопровождении отряда мелких гоблинов. Катились повозки, и полевые пушки подпрыгивали и застревали в ямах. По дороге к стотысячной армии вторжения присоединились силы Тристейна, горстка на фоне двигающейся толпы. Пришли несколько отрядов горцев, две тысячи могучих и бородатых, потрясающих алебардами и выкрикивающих гортанные проклятия в адрес Джозефа. Прилетел десяток перегруженных, едва не царапающих дном землю, транспортов из Ромалии, привезших с собой пять тысяч желающих сражаться.

Последними к "армии народов" прибыл флот с Альбиона, пересекший Тристейн наискось, не встретив никакого сопротивления. Силы Галлии, повинуясь приказам Джозефа, стягивались к Нанси, и донесения об этом немного успокаивали Борисова. Да, он сам предложил идею генерального, решающего сражения, но потом его начали грызть сомнения: а ну как Джозеф решит в это время напасть на соседей, особенно на Альбион? Матильда и Мод указывали ему на то, что даже останься флот и армия дома — против Галлии они смогли бы только героически погибнуть.

Борисов соглашался, вспоминая канувший в пучину океана "зеро" и вздыхал, что на складе Папы не нашлось другого истребителя. Танки, пушки, мечи, автоматы, пистолеты, гранатометы и прочее были, а истребителя не было! Конечно, даже так, сюрприз для Джозефа должен был получиться отменный. Поэтому в эти дни Борисов почти не спал, организовывая доставку, согласовывая, обучая, указывая и перепроверяя технику. Танки пришлось оставить, не было топлива и не было времени возвращаться на Альбион и организовывать массовое производство. Для "зеро" был заготовлен запас, конечно, но танкам этого хватило бы на пять минут боя. Не говоря уже о том, что никто, кроме Борисова, не смог бы их водить.

Зато остальное, что было в рабочем состоянии, Борисов радостно прихватил, и обучал Жан-Поля и его отряд.

— Немного поторопились, — заметил Джозеф, поглаживая бородку. — Кажется, бесценные и секретные сведения о слабости Галлии не успели дойти до коалиции наших врагов, и они просто собрали всех, кого смогли.

Еще он подумал мимолетно, что Арно будет рад ликвидировать шпионский бордель в Лютеции, и сказал.

— Итак, господа генералы, давайте еще раз проверим план завтрашнего сражения.

Силы Коалиции разведкой Джозефа оценивались примерно в 130-140 тысяч и полтысячи кораблей, разнообразного состава и силы. Эта оценка, разумеется, касалась только боевых сил, тех, кто будет сражаться, потому что за армией и флотом тянулись обозы, вспомогательные отряды, разнообразные маркитантки и скупщики краденого, транспорты с припасами, начиная с еды и заканчивая оружием. Джозеф не стал заранее разорять Галлию на пути продвижения армии врага, но все же принял некоторые меры, вроде вывоза складов и отвода городских гарнизонов, попутно усиливая собственные войска.

Еще вмешивался фактор времени года. Воюют обычно летом и осенью, когда вокруг есть разнообразный подножный корм, когда можно жить в полевых условиях и спать прямо на земле, когда подвоз по дорогам не слишком затруднен. Возить все по воздуху можно, но дорого, а какой смысл вести войну, чтобы разорять самого себя? Но на первой всехалкегинской войне многое было в первый раз, включая военные действия зимой.

Будь у Коалиции возможность атаковать сходу, они бы так и сделали, но Джозеф искусно заманил их к Нанси, с заранее построенной обороной. Ледовые валы и пушки держали под контролем и перекрывали дорогу. Сунувшиеся в болото слева утонули и обморозились, в лес справа — напоролись на засады. Поэтому сражение состоится завтра, чтобы не топтаться попусту на одном месте, это понимали обе стороны.

— Итак, отступить и обойти не получится, — говорил Людвиг ла Вальер. — Войска растянутся, Джозеф ударит по войскам на марше и отойдет.

— У нас полтысячи кораблей против его трехсот, и двукратное превосходство в людях и пушках, — заметил генерал Цербст. — Зная приемы Галлии, можно смело утверждать, что Джозеф подготовил какой-то неприятный сюрприз. Ловушку. Не знаю, что, но приготовил.

— Жаль, что все генералы Джозефа в воздухе и к ним так просто не подберешься, чтобы узнать все планы, да, — сказал Борисов. — Оборона Нанси — не проблема, если те, кого я обучил, завтра справятся со своей задачей. Но судьба битвы решится в воздухе.

— Я могу провести через патрули зверей, приказав им нас не замечать, — предложил Джулио.

— Было бы глупо думать, что маги Джозефа не озаботилась щитами, сигнализациями и прочим, — тут же сказала Карин. — У меня у самой была идея пробраться во вражеский лагерь и ударить во всю мощь, но пришлось отказаться. Как мы защитили свои войска, так и Джозеф защитил свои.

— Жаль, жаль, — пробормотал Борисов, который как раз думал над ночным рейдом.

Что поделаешь, несмотря на все время, проведенное в магических мирах и рядом с магами, несмотря на использование магических вещей, все равно как-то регулярно вылетало из головы, и мыслил Борисов тогда земными категориями. Ловко пробраться во вражеский лагерь, перебить командование, взорвать пару складов, сейчас в этом для него не было ничего невозможного. Сила светящихся рун и обученные парни Жан-Поля, пускай пока не с автоматами, но все же. Винтовка, меч и магия, плюс немного взрывчатки — был бы отличный сюрпризец врагам.

— Сигнализацию можно и обойти, — неожиданно вмешалась Матильда. — Всегда есть слабые места, стыки, уязвимости, где-то можно под землей обойти, где-то просто пройти, переодевшись.

Она незаметно подмигнула Борисову, и тот обозначил улыбку кончиками губ. Кто бы мог подумать, что умения воровки Фуке внезапно пригодятся перед битвой, какой еще не видела Халкегиния? Но вмешался Фридрих.

— Нет, — твердо сказал Император. — Я уважаю вашу смелость и решимость, оябун, но как главнокомандующий войсками Коалиции, запрещаю. Ваша роль в завтрашнем сражении слишком велика, чтобы рисковать ей вот так, в ночной вылазке, которая не принесет смерти Джозефа. Воздушную вылазку тоже запрещаю! Мы не знаем, на каком из кораблей король Галлии, а один — два уничтоженных не стоят того.

— Можно послать диверсионную группу, — возразил Борисов, но только чтобы возразить.

Все, что высказал Император, было справедливо и в отношении диверсантов. Где искать Джозефа? Матильда, может, и пройдет сигнализацию, а может и не пройдет, и кто ее будет прикрывать? Мод? Справедливость утверждения про пару кораблей тоже оставалась, и в общем, получалось, что глобально рисковать можно было только ради уничтожения Джозефа.

Который, разумеется, принял меры против этого.

— И Джозеф может прислать к нам своих убийц, — продолжил Борисов. — Он уже пробовал такое, вполне может повторить, тем более, что все правители опять собрались в одном месте.

— Сейчас корабль окружено тремя кольцами охраны и магическими щитами, — сказал Фридрих. — То, что сотворил Джозеф в горах Гельвеции — не удастся ему второй раз.

— Что не помешало ему нагло напасть на Аахен и устроить там бойню, — вмешался Джулио Чезаре. — Вполне возможно, что король Галлии нападет ночью, с той же целью, что и прошлые два раза!

Борисов мысленно цокнул, но возразить не успел.

— В прошлые два раза все были на земле, — озвучил его мысли Фридрих. — Тогда как Джозеф и корабли Галлии атаковали сверху. Поэтому и мы сейчас собрались здесь, на "Виндобоне". Наблюдатели расставлены, разведывательные корабли разосланы. Никто не сможет приблизиться сюда и подорвать корабль.

Джулио собирался было возразить, но Папа остановил его жестом.

— Все же замечание верное. Нам стоит разделиться, чтобы войска завтра не остались без руководства и не утратили боевого духа.

Кирхе, Карин и Матильда синхронно пожали плечами. Каждая из них была уверена в мощи своей магии и защиты, и в том, что они сумеют защитить своих повелителей. Борисов тоже пожал плечами и спросил.

— К вопросу о завтра. Все без изменений?

— Да, — ответил Фридрих. — Если король Галлии и подготовил что-то особенное, то разведке не удалось найти. Поэтому план, порядок и построение остаются без изменений, до начала боя.

О том, что в бою все изменится, и будут отдаваться лихорадочно новые команды, взмахивать флаги и летать курьеры, не стоило и говорить. Вроде бы у Коалиции преимущество, но видно было, что Джозеф готовился к сражению заранее. Не реагировал на вторжение общей армии, а предвидел его, если не сказать больше. Но откуда ушла информация (и очень быстро ушла) искать было уже поздно. Недобили где-то агентов Джозефа, не вычистили и не вычислили вовремя.

— Хотя бы солнце за нас, — проворчал Борисов.

Утро 24 февраля выдалось безоблачным и теплым. Солнце на пронзительно синем небе светило в спину армии и флоту Коалиции, и, соответственно, в лицо галлийцам. Сверкало начищенное оружие и части кораблей, пушки на земле, доспехи, из рта вырывался легкий парок. По ощущениям было примерно в районе нуля, и Борисов подумал, что теперь наземный фланг с болотом стал окончательно непроходим. Впрочем, это уже заботы главных стратегов и главнокомандующих, обходить там Нанси или нет, засылать транспорты для стремительного флангового удара или нет. Пускай думают, командуют, рассылают, его, Борисова, заботы сегодня в воздухе.

Флот под командованием Борисова — одна десятая от общего числа. Ядро флота — крейсера Альбиона новой постройки, сам Борисов на флагмане "Милость Королевы. Сборная солянка добровольцев — смертников, германцы, тристейнцы, ромалийцы, горцы, все, кому желание вставить фитиль Галлии дороже жизни. Сам Борисов охотно бы остался в стороне или еще разок зарядил из истребителя, но, увы, самолета не нашлось. И вся тактика и стратегия на земном оружии, наспех обученных парнях Жан-Поля и самом Борисове, точнее говоря, на ненависти Джозефа к нему. Очень, очень жирная приманка, и если Джозеф постесняется ее укусить, то приманка сама укусит его.

— Не надо, — остановил Борисов Матильду, которая хотела нацепить на него боевые поножи. — Хватит и брони. Скорость важнее защиты.

— Ну, тогда хотя бы шлем?

— Ладно, но только теплый, — ответил Борисов.

Он прекрасно обошелся бы без всего, но что поделать, после прошлого сражения жены всерьез озаботились безопасностью "дорогого Аргуса". Поэтому Борисов пошел на уступки, до определенного момента. Поножи и налокотники не стал все же цеплять, да и всякие там латные сапоги и рукавицы сразу забраковал. Пулю не задержат, от заклинания не спасут, разве что вскользь удар придется, но, как уже было сказано, делалось это для жен. Сам Борисов придерживался озвученного мнения, что скорость важнее защиты или даже, что скорость — лучшая защита.

— Красавец, — хихикнула Матильда, что-то поправляя в плаще.

— Ага, все враги мои будут, — деловито ответил Борисов. — Может, все же на земле будешь сражаться? Твои големы

— Уступают твоим пушкам, а защищать тебя кому-то надо, — прервала его Матильда. — Мод защищает Тиффанию, я тебя, все по справедливости.

Борисов не стал возражать, просто кивнул и вышел на палубу. Топая по доскам, он ощущал на себе взгляды экипажа нового флагмана флота Альбиона, тяжелого крейсера "Милость Королевы". Взгляды бойцов Жан-Поля и самого Жан-Поля, стоящего у мачты. Ощущал взгляды с других кораблей, которые, сохраняя построение в форме шара, медленно сближались с флотом Галлии. Следом, не спеша, выстраивая "дракона земли", плыл остальной флот Коалиции под командованием Императора Фридриха. Могучая "Виндобона" и где-то рядом с ней "Гордость Бристоля", на котором находились Тиффания и Генриетта под надежной охраной могучих магесс, юных и не очень.

Борисов протянул руку, в которую немедленно вложили зачарованный рупор.

— Сегодня среди нас нет германца, ромалийца или альбионца! — начал Борисов заранее заготовленную речь.

Слова его разносились далеко, и видно было, что на других кораблях прислушиваются.

— Сегодня мы все братья и сестры, добровольно вставшие плечом к плечу, чтобы сразить угрозу, нависшую над всей Халкегинией! Я верю, что каждый, кто слушает меня, будет сражаться с силой десятерых, каждый совершит подвиг, который навечно останется в людской памяти! Вместе! Отринув старые обиды! Вперед, бойцы, за Халкегинию! Банзай!

— Банзай!! — раздался ответный рев.

Матильда невольно залюбовалась картиной. Ветер развевал алый плащ за спиной Аргуса, а начищенная кираса сверкала на солнце. Помимо "Банзай" (Матильда и сама не знала, что это значит, но звучало здорово), слышны были и привычные "Смерть Джозефу!" и "Разобьем Галлию!"

Также Матильда видела перестроения флота и ощущала дрожь и покалывание в пальцах. Да, Аргус хорошо подготовился к битве и она рядом, но все равно — это будет бойня, кровавая и страшная, и самый накал будет здесь, вокруг этой полусотни, идущей в бой под личным стягом Филча. Хорошо, что Тиффания и остальные там, в глубине германского флота, под надежной охраной, думала Матильда, настраиваясь на сражение.

— Кажется, нам придется отработать каждый золотой, что нам так щедро выдавали, — пробормотал Луиджи, разглядывая висящую далеко в небе стену из кораблей Галлии.

— А ты, конечно, хотел получать их за просто так! — тут же подначил Жан. — Но с ремеслом промахнулся! Надо было втыкать богатым вдовушкам хер между ног, а не галлийцам меч в живот!

— Подтянулись, псы войны! — гаркнул германский лейтенант устрашающего вида, изукрашенный шрамами. — В бою не спать, товарищей прикрывать, стрелять со всей скоростью, как учили! Галлийцев не жалеть, магов оборонять, на грабеж не отвлекаться! Магическое зверье бить в хвост и крылья! Наш удар — первый!

— Хорошо, что с нами панцирная пехота Германии и щиты, — заметил Луиджи, — но плохо, что с нами так мало магов, особенно Огня.

— Заткнулись! — прикрикнул Швейцер. — Каждому обещана двойная премия, так что нечего скулить, как маленькие девочки!

Рядом кричали командиры других наемничьих отрядов, выстраивая, подбадривая, напоминая о полученных деньгах и будущих премиях. Задача наемникам ставилась простая — пробиться в Нанси и подавить батареи, обстреливающие дорогу. Вся мародерка с трупов после боя — наемников. Кто выжил — двойная премия. Полк панцирной пехоты, идущий вместе с наемниками — дополнительный стимул шевелиться.

Удар грома прокатился по небу, и корабли Галлии устремились в атаку.

Глава 26

в которой обе стороны разносят флот друг другу

— Зажигательными — заряжай! — прокатилось над кораблями.

Над флагманом, повинуясь отрывистым командам Марка, взлетали флажки, и команды дублировались голосом.

— Полный ход!

Флот Галлии накатывался неровной стеной. Корабли Джозефа палили из носовых пушек, с верхних кораблей взмывали грифоны и мантикоры, нижние набирали и набирали ход, заходя снизу, стараясь держаться в мертвой зоне пушек и магов. Обычно снизу боевые корабли в бою прикрывали наездники и легкие суденышки, но сегодня "приманочная полусотня" шла без зверей, загрузив вместо них удвоенные абордажные команды.

— Приготовиться! — рявкнул Борисов, закидывая крюк в крепежное гнездо.

— Предельный ход! — прокатилась команда, продублированная флажками и вспышками магии Огня.

Борисов ощутил, как его сдувает с палубы, и невольно вскинул руку. Корабль ощутимо трещал, хлопали и рвались паруса, пара матросов, не успевших закрепиться, вылетела за борт с истошным воплем. Третьего поймала Матильда, швырнула так, что доски юта едва не проломило. Подключение удвоенного количества Камней Ветра и запредельная скорость в течение полутора минут. Дольше ни один из двигателей не выдерживал, но столько и не требовалось.

Одним резким скачком полусотня сблизилась с флотом Галлии, и брандеры, заходящие снизу, безнадежно отставали, не успевали развернуться. Зверье сверху падало с хищным клекотом, ударили первые заклинания наездников, навстречу с кораблей Коалиции хлестнула картечь. Мини-пушки были установлены прямо на палубах и заряжены заранее.

— Огонь! — крикнул Марк, но его уже не слышали.

План боя был оговорен заранее, и корабли Коалиции, проносясь мимо судов Галлии, разряжали пушки с двух бортов. Пожары, крики, проломленные борта, прыгающие за борт объятые пламенем солдаты. Удары Водой и Огнем, басовитые хлопки галлийских пушек. Щиты Воздуха, выстрелы, вскидывающий гранатомет на плечо Борисов. Оставляя дымный след граната, бьет в бок бригантины и прошивает его насквозь, взрывается в идущем рядом барке. Треск автоматов, струя из реактивного огнемета прошивает насквозь слишком близко подошедший галлийский крейсер.

Сфера из полусотни кораблей, подобно чугунному ядру ударила во флот Галлии, разбросала и разметала, прошила насквозь, сея страх, смерть и пожары. Корабли Галлии, разлетевшись, окружали вражескую сферу, клубились вокруг нее, атаковали, магией и ядрами, мечами и ружьями, натравливали зверей и орали.

— Гранату! — заорал Борисов, не глядя протягивая руку.

Прорыв не обошелся без потерь, пяток кораблей столкнулись слишком стремительно и теперь падали, ускоряясь, вниз, прямо на Нанси, уже окутанную дымом выстрелов. Видно было, как несется германская кавалерия в атаку, и огромная масса пехоты нестройной кляксой бежит к деревеньке.

— Гранату! — заорал Борисов вновь.

Синяя Птица парила над основным флотом Коалиции. Шеффилд видела, как распахиваются крылья "дракона земли", как выстраивается хвост из фрегатов, собираясь нанести удар. Вначале "дыхание", удар брандерами, потом "укус", бьет голова — центр флота, и затем "подсечка", удар хвостом построения. "Крылья" прикрывают и добивают. Одна из стандартных и могучих тактик германского флота, и Шеффилд знала, что зверю надо перебить хребет, чтобы лишить подвижности.

Поэтому Синяя Птица сложила крылья и рухнула вниз, в стремительном пике.

— Да обратятся враги Галлии в прах и пепел! — сказала Шеффилд, доставая камень Огня.

К сожалению, она не могла просто сбросить камень, нужен был контакт, чтобы отдать нужный приказ. Но Шеффилд все рассчитала, и Синяя Птица наращивала и наращивала скорость. Ее заметили слишком поздно, не успели ничего предпринять. Разгоревшийся Камень проломил все магические щиты, и когда Птица оказались в середине флота Коалиции, Шеффилд отдала последний приказ.

— Гори! — высвобождая всю энергию Камня в едином взрыве.

Волна раскаленного воздуха ударила ей в спину, швыряя Птицу прямо навстречу земле.

— Ебаааать! — в сердцах крикнул Борисов, глядя на то, что творилось с основным флотом.

Ярчайшая вспышка, разрастающийся шар, до боли в сердце напоминающий взрыв какой-нибудь мега-бомбы, поглощал корабли, пожирал их с невероятной скоростью. Никто не успел ничего предпринять, как половина флота Коалиции просто испарилась, а оставшуюся половину разметало ураганом, разбросало, переворачивая и кувыркая. С кораблей вылетали темные точки, падали стремительно на землю, в гущу сражения.

Одним ударом Джозеф уничтожил практически весь флот Коалиции.

— Месть!!! — заорал Борисов, яростно надувая шею, ощущая, как багровая ярость застилает глаза. — Убить!!! Убить их всех!!! Никто, кроме нас!!!

— Смерть!!!

Еще быстрее начали стрелять пушки, еще яростнее ударили маги, десяток кораблей выбросил абордажные крюки, и солдаты устремились в атаку, гневно крича и пластая галлийцев, без разбора. Срываясь с бортом, падая и в падении хватая ближайшего врага, в полете добивая его.

— Пулеметы!!! — заорал Борисов. — Матильда, укрепи палубу! Жан-Поль, тащи резерв!

Бойцы его уже тащили, суетясь, станковые гранатометы и пулеметы, минометы, Матильда торопливо превращала палубу в гранит, и "Милость Королевы" проседала по высоте.

— Гранату!! Отомстим за всех наших!

Борисов не знал, кто выжил, а кто нет, но знал, что теперь Джозефу точно пришел полный пиздец.

— Держитесь! — крикнула Карин, вскидывая руки.

Вокруг корабля, на котором находились королевы Альбиона и Тристейна, закрутилась непроницаемая стена смерча. Где-то рядом был германский флагман "Виндобона", но сейчас Карин было не до него. Пот градом катил по ее лицу, ноги подрагивали от напряжения. В стену ее смерча били вихри, и казалось, что удары передаются обратно, настолько тяжело было удерживать кокон из воздуха вокруг целого корабля.

Когда удары начали стихать, она отпустила заклинание и завались на бок, на палубу, тяжело дыша.

— Вот он! — крикнула Агнес, стоявшая у борта. — Вон там Джозеф!

Чуть поодаль от клубящегося вокруг отряда Филча облака из кораблей Галлии, висел отряд из двух дюжин судов. Часть из них обстреливала лес севернее Нанси, остальные медленно маневрировали. В центре построения висел флагман, огромный, вдвое больше любого из соседей, "Сияние Лютеции". Если всмотреться, видно было, что на нем два флага: Галлии и личный вымпел Джозефа.

— Нужно атаковать, Ваше Величество! — крикнула Карин, отрывая голову от палубы. — Пока Филч стягивает на себя остальных!

— Да, нужно спасать Аргуса, — добавила Тиффания тихо.

Генриетта растерялась, посмотрела в сторону, где висела "Виндобона" с Императором, и не обнаружила корабля. В отсутствие главнокомандующего, каждый был сам за себя, и неудивительно, что королева Тристейна растерялась. В одиночку нападать на две дюжины кораблей?!

— Я уничтожу всех, моя королева! — подбежала Луиза.

— Если ты справишься, награда будет высока, сестра, — тихо ответила Генриетта, обнимая и целуя Луизу в лоб.

После чего громко крикнула.

— В атаку! Уничтожим короля Галлии!

Немедленно в паруса ударил мощный ветер, и крейсер "Гордость Бристоля" помчался в бой.

Кирхе запомнила только вспышку и удар, руки сами вцепились во что-то, корабль швыряло и крутило, кажется, даже перевернуло пару раз. Трещало, шипело, орали люди вокруг, и кружились земля и небо в водовороте. Кирхе подавляла тошноту, но понять, что происходит, не получалось. Взрыв!

— Двигатель!

— Выравнивай!

— Магов Земли сюда!

— Щиты держать!

— Спасайте Императора!

Кирхе уже не понимала, как окружающим удается действовать и кричать, и тут она обнаружила, что корабль перестал вращаться. Пошатываясь, она попыталась встать, обнаружив, что до крови в руках держалась за один из канатов-растяжек мачты. Сблеванула через борт прямо в болото, где кипели вода и сражение между горцами, решившими обойти Нанси с фланга, и легкой пехотой Галлии.

Стало легче, она выпрямилась.

— Что происходит? — поймала Кирхе за руку пробегавшего рысцой матроса.

— Мы падаем, Ваше Сиятельство! — крикнул тот. — Прямо в гущу сражения!

Флагман кренился, трещал, скрипел, маги Земли и Воздуха пытались выровнять и удержать, но тщетно, слишком мало их было. Германия всегда славилась магами Огня, и сейчас они били от борта, расчищая место посадки. Кирхе присоединилась, мысленно вызывая фамильяра — саламандру. Видно было, что флагман упадет в пределах прямого выстрела со стен Нанси, и оставалось только одно.

— Императора на левый борт! — крикнула Кирхе. — Всем магам Огня — вместе! Водопад Лавы по галлийцам!

Синхронные взмахи палочек и стена огня, жидкой лавы устремилась к селению. Вспыхнул воздух.

— Щиты!

— У них щиты!

— Приготовиться к падению! — прокатилось над кораблем.

С громким треском флагман врезался в промерзшую почву туда, где двадцать минут назад Второй кавалерийский полк Германии попал под обстрел и был вынужден отступить. Палуба вздыбилась, и Кирхе торопливо ухватилась за канат.

— Пламя! Ко мне! — кричала она, собираясь накачать саламандру магией и огнем перед боем.

— Стреляй! — орал капитан пушкарям. — Стреляй! Не пропустим врагов Галлии! Это личный корабль императора Германии! Убьем Фридриха, и король Джозеф сделает нас графами!! Озолотит!

— Слава Джозефу!! — прокатилось над ледяным валом.

Пехота рвалась вперед, скатывалась вниз, распахнулись ворота, вылетела кавалерия. Отряды грифонов и мантикор закружились в воздухе, нацеливаясь на упавший флагман Германского флота.

— Это наш Император! — крикнул один из офицеров Германии.

— Император в опасности!

— Все на помощь Императору!

Два полка, отошедшие было от Нанси, с ревом и грохотом ринулись вперед.

— Спасем Фридриха, и мы богачи до конца дней! — бормотал Жан на бегу.

— Что это? — крикнул Луиджи.

Взрывы, взрывы, взрывы, частые и беспорядочные накрывали Нанси. Снаряды летели откуда-то из-за леса, поражая войска Галлии, круша дома, уничтожая пушки. Видно было, как вдалеке парит одинокий грифон с наездником.

— Это магия! — крикнул Швейцер. — Наддали, жирдяи ленивые! Императору нужна защита!

"А нам германские денежки", добавил он мысленно, несясь на полной скорости по снегу, льду и камням.

— Жги их, Пламя! — крикнула Кирхе, раскручивая над головой огненный хлыст.

Саламандра, вздувшаяся до размеров горного тролля, рыкнув, уже перемахивала ледяной вал. Выстрелы и заклинания, казалось, не причиняли ей вреда, только делали больше и толще. Ледяной вал поплыл, под ногами захлюпало, на солдатах начала загораться одежда и трещать волосы. Маги попытались обновить щиты, но Кирхе тут же щелкнула огненным хлыстом, снося все преграды. В коротком платьице, смуглая и пылающая, она казалась богиней Огня.

— Магов Воды сюда! — заорал капитан, выхватывая палочку.

— Кюрлю! Кюрлю! — было последнее, что он услышал в своей жизни.

БАХ! БАХ! БАХ!!

Три корабля Галлии из личного отряда короля взорвались, утонули в огромных вспышках. Одинокий кораблик, с королевским вымпелом Тристейна заходил по дуге, снизу вверх. На носу его стояла Луиза и непрерывно взмахивала палочкой, и с каждым взмахом один корабль взрывался.

Джозеф зарычал.

— Уничтожить этот корабль! — заорал он. — Кто уничтожит его — станет герцогом!

Краем глаза он увидел, что "полусотня", атаковавшая вначале, превратилась в "четверть сотни", но все равно, корабли Коалиции теснили, избивали, уничтожали флот Галлии, имевший в начале битвы численное преимущество в шесть раз, и все же не справившийся с задачей.

— Будь ты проклят, Филч!!! — заорал Джозеф, вскидывая палочку.

— Наши королевы атакуют Джозефа в одиночку! — крикнула Матильда. — Нужно им помочь!

— Командуй сама! — рявкнул Борисов. — Я немного занят!

Лобзик за его спиной колотился от ярости и непрерывно тараторил предупреждения. Гранаты, мины и крупнокалиберные патроны сыпались на врагов, и Борисов был сердцем и духом уничтожения в эти минуты. Там, где наспех обученные парни Жан-Поля попадали один раз из пяти, Борисов не мазал вообще. Каждый патрон, каждая граната и выстрел находили цель, и "Милость Королевы" плыла по воздуху среди врагов, содрогаясь от атак и контратак.

— Вверх! — крикнула Матильда капитану. — Королеве Тиффании нужна наша помощь!

— Давай, давай! Тащи снаряды! Еще! Одолеваем!

— Капитан, в Нанси уже ворвались наши! И снаряды закончились!

Капитан — ромалиец, увлеченно командовавший стрельбой из двух батарей — восьми пушек — калибра 76 миллиметров, огорченно почесал в затылке. Похлопал по голове, обнаружив, что куда-то подевался шлем.

— Эх, мало постреляли! — сказал он.

Четыре десятка ромалийских солдат поддержали его возгласами. Пускай снаряды выглядели не слишком внушительно по сравнению с могучими ядрами, но пушки стреляли дальше и разрушений наносили больше. Фактически, батарея стреляла через лес, недосягаемая для пушек галлийцев. Из леса попытался было выступить на подавление полк галлийской пехоты, но был подавлен, расстрелян, затоптан, зарублен и рассеян по лесу стремительной контратакой германской легкой кавалерии и тяжелой панцирной пехоты.

Не слишком умело, но старательно применяя корректировку результатов стрельбы и старательно наводя "как учили", расчеты накрыли юго-западную часть Нанси, где находилась часть войск Галлии. Накрыли, уничтожили, затруднили отход, и в результате атака Кирхе и последовавший удар подоспевшей на помощь Императору кавалерии выступили в роли молота, а развалины Нанси наковальни. Организованно отступать, сохраняя боевые порядки и не давая себя разгромить, не было никакой возможности, и солдаты Галлии начали разбегаться, избиваемые и преследуемые. Половина из сорокатысячного наземного корпуса, державшего оборону в Нанси и окрестностях, была разбита и рассеянна.

К тому времени, правда, сражение в воздухе уже закончилось, но все равно успех был абсолютным.

— Все должно было пройти не так, — шептал Джозеф, глядя на картину сражения. — НЕ ТАК!!! Как? Как? Как они это сделали?

Взгляд его метался, и повсюду он видел только одно: разгром. Армию и флот Галлии громили и уничтожали, и даже испарившаяся половина германского флота не повлияла на исход битвы. Точнее говоря, повлияла, ведь останься те корабли в строю, и Галлия была бы уже разбита.

— НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!! — издал рев смертельно раненого зверя Джозеф.

Глава 27

рассказывающая о том, как и чем завершилось сражение

Джозеф ощутил, что мысль о поражении сводит его с ума, лишает остатков рассудительности, ощутил, как в груди вспыхивают вихри магии Пустоты. Он увидел, что вослед крейсеру с флагом Тристейна рвутся еще корабли, нацеливаясь на "Сияние Лютеции", нацеливаясь на него, Джозефа. Услышал канонаду в Нанси и разглядел, что оборона селения прорвана, заметил, что кольцо флота Галлии вокруг отряда Филча прорвано, и флагман Альбиона медленно взлетает, стреляя, круша, сжигая подданных Джозефа.

— Взрыв!! — ударил он, не разбирая своих и чужих.

— Мы должны остановить Джозефа, пока он его не убил!! — горячечно выкрикнула Тиффания.

— Кого? — уточнила Генриетта в ответ, перекрикивая шум ветра и лязг брони.

— Джозеф — маг Пустоты, и противостоять ему могут только такие же маги! — Тиффания выразительно посмотрела в сторону Луизы. — Быстрее! Не дадим ему убить Аргуса!

Бойня вокруг взлетающей "Милости Королевы" была отлично видна, равно как и мечущаяся там фигурка Филча. Флагман Альбиона держался и дрался, отчаянно, в эту секунду один против десятка, так как остальных снес удар Джозефа. Видны были взрывы гранат и выстрелы пушек, сверкание выстрелов автоматов и пулеметов, и пожары, взрывы, заклинание Пустоты снесло "Милости" корму и часть парусов. Основной двигатель был уничтожен, и "Милость Королевы" поднималась на резервном, сразу замедлив ход.

— Хорошо, — с решимостью отчаяния ответила Генриетта, набрала как можно больше воздуха. — Капитан, предельный ход!!!

Корабль заскрипел, застонал, рванул с места в карьер, подобно пришпоренной лошади, заходя под острым углом снизу вверх к флагману Джозефа. Карин добавила ветра в паруса, Луиза на носу вскинула палочку, прицеливаясь. Мушкетеры Тристейна во главе с Агнес и три десятка охраны из сотни Жан-Поля под командованием Мод уже выстраивались в боевой порядок на палубе. Мечи, ружья и палочки в полной боевой готовности к схватке. Доносилось клекотание четырех грифонов, которых взяли с собой по совету Филча, на случай экстренного бегства.

— Приготовиться к абордажу! — закричала Агнес, запрыгивая на нос и пробегая по нему вперед.

Дерфлингер в ее руке клекотал и безумно лязгал. Луиза недовольно заорала, что ей мешают целиться.

— Быстрее!!! — крикнула Тиффания. — Иначе Джозеф уничтожит!!

— Или Луиза взорвет его! — азартно заметила Генриетта.

Как будто услышав ее, Джозеф посмотрел на заходящий по дуге корабль с королевами на борту.

— Взрыв!

— Взрыв!

Заклинания Луизы и Джозефа встретились посредине и аннигилировали друг друга, со вспышкой и грохотом.

— Скорости!! — тут же крикнула Карин, швыряя еще больше ветра в паруса. — На таран!!

Крейсер "Гордость Бристоля" вынырнул из вспышки не там, где его ожидал Джозеф. Король Галлии, с налитыми кровью глазами следил, как корабль взмывает почти вертикально, явно нацеливаясь в борт его флагмана. Видны были вооруженные бойцы, вцепившиеся в специальные плашки, набитые на бортах и досках палубы, привязанные маги, с палочками наизготовку.

— Взрыв!! — ударил Джозеф.

— Взрыв!! — взвизгнула Луиза, цепляющаяся за борт возле носа крейсера. — Я защищу вас, моя королева!!!

Джозеф вскинул палочку еще раз, но не успел, Луиза отчаянно телепортировалась на палубу "Сияния Лютеции" и ударила, не раздумывая, практически себе под ноги.

— Взрыв!!!

Джозефа отбросило, швырнуло обо что-то твердое, выбивая дыхание. Рядом орали маги и солдаты, трещал корабль, разваливающийся надвое. "Гордость Бристоля" прошел через образовавшуюся дыру, окончательно разламывая флагман.

— Взрыв! — ударила Луиза прямо в Джозефа, но промахнулась.

Она телепортировалась обратно к Генриетте, а крейсер взорвался выстрелами пушек с обоих бортов, и тут же Карин добавила, создав стену ураганного ветра. Стихия ударила по обеим половинкам флагмана, разя всех, кто успел встать и готовился к новой атаке. Джозефа еще раз швырнуло, закрутило, что-то впилось в спину, и тут же король Галлии ощутил, что летит. Секунду спустя он понял, что падает, быстро и неумолимо.

Казалось, что крейсер Альбиона взял корабль Джозефа на таран, разломил, горделиво взмывая дальше, и теперь разворачивается, чтобы добить. Но этого (добивания) не требовалось, жестокое отличие воздушных боев от морских. Точнее говоря, на море было больше шансов спастись, цепляясь за бревна, благо нелюдей такие мелкие цели не интересовали. Джозеф поджал губы, вскидывая палочку, чтобы ударить последним заклинанием, вкладывая в него всю ярость и боль. К чему экономить силы, когда через несколько секунд тебя расплескает кровавым фаршем по снегу?!

— Джозееееееееф!! Я идууууу!!!!

Сверкающая Синяя Птица подхватила Джозефа, он почти соскользнул, но Шеффилд его удержала, едва не плача. Окровавленная, грязная, в порванной одежде, она смотрела безумными глазами на Джозефа, и тот знал, что и сам выглядит не лучше. За спиной Шеффилд разворачивалась эпическая картина гибели флота Галлии, не сумевшего справиться с земным оружием и яростью добровольцев, мечтающих только о смерти Джозефа.

У Джозефа были заготовлены еще хитрости, но теперь они не имели значения.

— Ты ранен! — крикнула с отчаянием Шеффилд. — Надо вытащить!

— Надо сражаться, — прохрипел король Галлии, но его не слушали.

Шеффилд дернула, взвыла, уперлась ногой в короля и выдернула, не замечая, что режет себе руки в кровь, какую-то огромную железку. Джозеф резко ощутил слабость и боль в боку, птицу начало заливать красным. Шеффилд рванула на себе одежду, обнажая руки, начала делать перевязку. Звон в ушах и слабость, Джозеф понял, что уже не сможет сражаться в ближайшее время. Шеффилд, плача, бинтовала его, затем выхватила какой-то светящийся флакон, начала поливать и Джозеф взвыл сквозь стиснутые зубы. Казалось, что на рану плеснули жидким огнем.

— Сражаться, — повторил Джозеф. Взвыл. — Сражаться!! Я не могу проиграть!!

— Нет! Надо отступать! Иначе ты умрешь прямо здесь!

Ярость ударила в голову Джозефу. Филча умирающим победителем вынесли с поля боя, а он умирающим проигравшим будет убегать? Вот уж нет! Король Галлии, сверкая глазами, приподнялся, чтобы отдать приказ, подавить волю Шеффилд и упал, лишившись сознания от перенапряжения и слабости из-за потери крови.

— Вот! — воскликнула Шеффилд.

Синяя Птица стремительно стелилась над землей, унося с собой короля Галлии и его фамильяра.

— Вперед, Ирукуку! — крикнула Шарлотта. — Давай, девочка, ты должна догнать ее!

— Даже подраться не успели, — почти разочарованно сказала Агнес, вставая во весь рост.

— Не уверен, что смог бы поглотить заклинание Пустоты, — пролязгал Дерфлингер.

— И хвала Бримиру, что этого не потребовалось! — воскликнула подошедшая Генриетта.

Они обменялись взглядами с Агнес, общаясь без слов, выражая свою тревогу и облегчение.

— Проклятье! — крикнула Карин. — Его успели спасти! В погоню!

Герцогиня ла Вальер указывала рукой туда, где Шеффилд уносила Джозефа.

— Нет! — в один голос возразили королевы.

Посмотрели друг на друга смущенно и улыбнулись.

— Они правы, дорогая, — подошел Людвиг к жене. — Нужно разбить Галлию здесь и сейчас, чтобы Джозеф остался без войска и флота.

— Да он уже без них остался! — фыркнула Карин. — Смотри, они разбегаются и разлетаются!

Это было правдой. Уничтожение личного корабля Джозефа послужило сигналом к бегству, благо флот Галлии и без того уже охватывала паника от избиения, устроенного "полусотней Филча". Теперь, правда, это была уже скорее "дюжина Филча", на лету и незахваченными остались тринадцать крейсеров Альбиона, включая "Милость королевы". Остальные упали или падали, были уничтожены или сражались врукопашную, против прикрепившихся кораблей Галлии, захлестывающих численность и мощью абордажных команд галлийцев.

Но все равно — это был разгром и победа, не абсолютная, но полная.

— Оябун, — сказал Жан-Поль, становясь на одно колено и ударяя кулаком в грудь.

Его бойцы сделали то же самое. Борисов смотрел на них, окровавленных, изодранных, обожжённых, непонимающим взором. Проломленные борта, выгоревшая палуба, гильзы под ногами, тела заколотые и расстрелянные, валяющиеся и висящие. Свои и чужие, неотличимые в смерти. На подлетевших крейсерах, забыв о погоне и преследовании, тоже опускались на одно колено солдаты, салютовали Борисову.

— Вольно! — хрипло выкрикнул он, и сплюнул кроваво-черным шматком.

Борисов посмотрел на встающих бойцов, на Жан-Поля, и понял, что не помнит драки. Она просто... случилась, и мозг отключился. Борисов помнил, что стрелял, орал, дрался, снова стрелял, колол и рубил, брал на абордаж кого-то и отбрасывал тех, кто пытался взять на абордаж "Милость", но деталей не мог вспомнить. Единая кровавая пелена боя.

— Мои поздравления и благодарность, граф, — обратился Борисов к Жан-Полю, присваивая тому новый титул прямо на поле боя. — Все, кто сражался здесь! Все, кто устоял!

Он сглотнул, переводя дыхание. Один из бойцов метнулся и подал ему рупор.

— Теперь вы — гвардейцы! Граф, с этой минуты — вы капитан первого гвардейского полка Альбиона, и полковником в нем будет сама королева! — голос Борисова креп по мере произнесения.

— Ура королеве! — раздался возглас из осипших от крипа, пересохших от боя глоток.

— Вы — опора и надежда трона! — продолжал Борисов. — И стать гвардейцем — честь, за которую будут биться, которую надо будет заслужить на поле боя! Вы — заслужили, и для меня было честью сражаться рядом с вами! Вы все, все кто меня слышит — отныне первая гвардейская эскадра Альбиона, и имена ваши, и ваших кораблей, будут навеки внесены в историю нашего летающего острова!

Он остановился, переводя дух, увидел удирающие корабли Галлии и снова вскинул рупор.

— Сейчас же ударим и добьем, трусливо сбежавших вслед за своим королем!

— Эмм, даже как-то неудобно прерывать, но ударить не получится, — неожиданно раздался сбоку голос Матильды.

Все уставились на нее, и Матильда пожала плечами.

— Мы на резервном двигателе.

Борисов увидел, что паруса взрезаны и болтаются тряпками, а мачта стоит просто чудом, покосившись аки Пизанская башня. Что корма, руль и штурвал отсутствуют, и где-то там же рядом валяется капитан.

— Все, кто в состоянии бить флот Галлии — в атаку! — крикнул Борисов в рупор.

После чего добавил уже для тех, кто стоял на палубе "Милости".

— Палубу расчистить! Врагов за борт, наших — в сторону, похороним с честью! Ремонт двигателя! Матильда, сажай крейсер, только аккуратно!

— Уже сделано, дорогой, — подмигнула ему Матильда.

Борисов посмотрел за борт и увидел, что внизу суетятся два голема, готовясь ловить корабль. "Милость" накренилась и пошла быстрее к земле. Борисов глубоко вдохнул и выдохнул.

— Это было эпично, сумбурно и очень быстро, — сообщил он в пространство.

После бегства Джозефа начался разгром. Ошеломительное быстрое поражение сразу после мгновений, когда казалось, что победа уже в руках у Галлии, лишило подданных Джозефа боевого духа. Каждый думал лишь о том, как бы спастись. Пехота и кавалерия Коалиции на земле, магические звери и корабли в воздухе настигали галлийцев, рвали, кусали, расстреливали, осыпали заклинаниями и уничтожали.

Победа в сражении, но не в войне, и это означало, что надо спешить к Лютеции.

— Будь это обычное сражение, до вечера бы нападали, — сказала Мод, — а так даже не размялись толком.

— Зато королева цела, — проворчал Борисов, прикуривая на ветру.

От пластырей и бинтов он отказался, положившись на свежеприобретенные способности к исцелению. Поэтому выглядел он сейчас жутковато, но на ногах стоял твердо и уверенно. Корабли шли бойко, на четырех пятых от максимальной скорости, спеша в столицу Галлии.

— Я должна была быть рядом с тобой, в гуще сражения! — твердо сказала Мод.

— В следующий раз обязательно будешь, — проворчал Борисов. — Не знаю, будет драчка за Лютецию или нет, но если Джозеф не сдастся, то сражения еще будут.

— Вот так лучше, — кивнула Мод и добавила обвиняюще. — Ты, Аргус, забираешь себе все веселье битвы!

— Потому что в битвах умирают! — рявкнул Борисов. — Война — не женское дело!

Возмущенные воительницы и магессы немедленно начали сверлить его взглядами. Борисов сделал вид, что не замечает такого пылания.

— Между прочим, я была рядом с тобой, — хихикнула в ухо Борисову Матильда, подойдя и обнимая. — А Луиза развалила корабль Джозефа одним заклинанием!

— Что теперь предлагаешь, в попу ее поцеловать?

— Ну почему же, найдется, кому ее в попу целовать и без нас, — продолжала щекотно хихикать Матильда. — Просто... ты точно уверен, что война не женское дело?

— Сражаться и умирать за родину, короля и своих женщин — привилегия мужчин, — проворчал Борисов. — То, что вы все отменно сражаетесь, еще не означает, что так должно быть.

— И ты, конечно же, все изменишь?

— Потом, в старости, лет через двести, когда дел не останется, — хохотнул Борисов, не выдержав. — Нет, ну, правда, дел по горло, Джозеф еще не побежден, а ты уже радеешь за права женщин!

— И все равно, Аргус, — пробасила Мод, поигрывая саблей. — Ты не прав!

Борисов пожал плечами, еще раз посмотрел за борт, как будто оценивая виды заснеженной Галлии. Флот вторжения, четверть от того, что было утром, несся на всех парусах и двигателях, спеша успеть до наступления ночи. В Нанси была оставлена дежурная эскадра для добивания и разгона, ну и поврежденные в бою корабли, конечно.

— Давайте так, — сказал Борисов, — побьем Джозефа, а потом я признаю, что не прав!

Глава 28

в которой дядя и племянница выясняют отношения

— Держись, Джозеф, держись, — бормотала Шеффилд сквозь зубы, мысленно подгоняя Синюю Птицу.

Она чувствовала, что заряд Птицы заканчивается и знала, что если кольцо вызова истощится, то Птицу больше не удастся призвать. Так было с горгульями, так будет и с другими, но сейчас Шеффилд было все равно. Джозеф умирал, голова его покоилась на коленях Шеффилд, и она ощущала, как жизнь вытекает из повелителя. Повязки пропитались кровью, которая медленно сочилась, стекала по перьям Птицы, срываясь в полет.

— Держись, — повторяла Шеффилд, уже видя на горизонте стены Лютеции.

Летевшую следом сильфиду с Шарлоттой на спине она не замечала.

Птица рухнула на мощенный гранитными плитами двор королевского дворца, прямо к ногам статуи, изображающей легендарного Хлюдвига. Шеффилд скатилась по перьям, ловко поймала сползающего Джозефа, и тут же Птица исчезла с хлопком, камень вызова разлетелся на осколки, впиваясь в окружающих.

— Что? — Джозеф вздрогнул от боли, пришел в себя.

Шеффилд уже опускала его на землю, не в силах удержать. Джозеф ощутил холод снега и камней, тут же попытался привстать.

— Я же велел сражаться! — крикнул он. — Мы побеждали!

— Мы проиграли битву, повелитель, — угрюмо ответила Шеффилд. — Полный разгром.

— Нет! Нет! Этого не может быть! Я предусмотрел все! — прорычал Джозеф, силясь встать.

Двор содрогнулся, что-то огромное плюхнулось неподалеку от короля и его фамильяра.

— И это тоже? — раздался выкрик, полный отчаянной решимости.

Шеффилд и Джозеф повернули головы. В двадцати метрах от них скатывалась с бока драконицы Шарлотта, сжимая свой знаменитый посох, напоминающий вопросительный знак.

— Ты должна была сражаться! — выкрикнул с отчаянием в голосе Джозеф. — Ты бросила битву и предала своего короля!

— Я предала того, кто пытался отравить меня и свел с ума мою мать! — выкрикнула Шарлотта, вставая в боевую позицию. — И теперь я совершу, что должна!

Она крутанула посохом, и огромная сосулька устремилась к Джозефу. Шеффилд, выхватив короткий клинок, отбила удар, тут же выкрикнула несколько слов, указывая в сторону Шарлотты. В воздухе возникли горгульи, заорали пронзительно. Ирукуку взмахнула крыльями, расправляя их, шипя рассерженно на весь двор.

Гиш взмахнул палочкой-розой, воскликнув.

— Я справлюсь с ними!

— Не ты, а они! — указала Беатрис на бронзовых воительниц с копьями, лезущих из-под земли.

— Заткнись и помогай! — крикнула Монморанси, выхватывая палочку.

Стража возле ворот даже не поняла, что происходит. Гиш и его дамы изучали укрепления, на будущее, но когда во двор рухнул король Галлии, а следом за ним Шарлотта, не стали терять времени. Бронзовые валькирии Гиша моментом насадили на копья ближайших солдат.

— Предатели! — взревел офицер стражи. — Ко мне, все, кто верен королю! Это мятеж!

Выхватив палочку, он атаковал Гиша глыбой камня, но промахнулся. Земля ушла у него из-под ног, и тут же нож Беатрис вонзился в бок. Офицер захрипел и провалился вглубь туннеля, откуда высунулась блестящая кротовья морда фамильяра Гиша.

— Вернанди!! — вскричал Гиш. — Я люблю тебя!!

Осекся, ощутив возмущение Беатрис и Маргариты, и заорал отчаянно.

— Бей стражников! Поможем Шарлотте!

— ...Нуаз! — и с посоха Шарлотты сорвался град сосулек.

— Проклятье! — Шеффилд дернула Джозефа, оттаскивая за статую.

Град ударов! Сосульки забарабанили по статуе, и раздался пронзительный визг одной из горгулий. Из завесы огня и пара вынырнула Шеффилд, помчалась зигзагом к Шарлотте, думая о том, что давно надо было ее прибить и вообще устранить всех конкурентов. Хватило бы и дочери Джозефа, случись чего. Чуть поодаль сильфида сражалась с горгульями, яростно, когтями, крыльями, зубами и хвостом. Призванные Шеффилд создания кружились, орали, кидались чем-то и все старались повредить драконице крылья.

Мощная волна воздуха ударила в грудь Шеффилд, отбросила спиной о статую, роняя на мостовую.

Повинуясь воле Шарлотты, волна смела весь снег и лед со двора, крыш, деревьев, слепила из них прочнейшую стену, закрывшую дворец и возможную помощь. Шеффилд выругалась, не теряя впрочем, надежды. Кто-нибудь да сообразит прожечь дыру, прийти на помощь.

Но пока что — только она стоит между Джозефом и его врагами!

Гиш размахивал палочкой, призывая новых Валькирий вместо уничтоженных, Монморанси била водой, а Беатрис просто резала всех, до кого дотягивалась. Втроем они быстро очистили ворота и окрестности от стражи, успевая убивать вражеских магов быстрее, чем те произносили заклинания, и, наконец-то, действуя как одна команда. В Гише сразу проснулась робкая надежда, что совместный бой позволит девушкам помириться, а уж гибель Джозефа так вообще сделает всех сердечными друзьями.

— Быстрее! — крикнул он. — Нужно помочь Шарлотте!

Из дворца, запечатанного ледовой стеной, пока что никто еще не вырвался, и это вселяло надежду. Растерянность, слабость, страх, нежелание придворных вмешиваться, в сущности, причины были неважны. Главное, что они давали время, помогали победе над Джозефом.

Агент тайной полиции, ведший наблюдение за Гишем, не рискнул вмешаться. Отправил напарника за помощью, но пока та прибыла, все было уже закончено. Приказ на уничтожение "заведения" Скаррона тем более запоздал.

Шеффилд и Шарлотта бились молча, и фамильяр короля Галлии сразу ощутила разницу, если сравнивать с той же Кирхе. Шарлотта не уступала в мощи мисс Цербст, но при этом имела намного больше опыта, благо "дядя Джозеф" отправлял ее на смертельные задания с десяти лет. Но Шеффилд не собиралась отступать, и кидалась в новые атаки, выигрывая время, ища слабины в защите Шарлотты. Та била в ответ сжатым воздухом, давила и душила, обрушивала мощь магии и атаковала по площадям.

Рядом с хрипом, стонами и взрыкиваниями, сражались сильфида и горгульи, и магессы приходили на помощь своим, а звери атаковали магесс, и все это сплеталось в единый клубок, в котором не было места посторонним.

— Ладно! — Шеффилд метнула вперед какой-то шарик, взорвавшийся вспышкой огня.

Шарлотта ударила Ветром, отбрасывая пламя в сторону, но то лишь вспыхнуло ярче, разрослось с урчанием и треском. Шарлотта невольно прикрыла глаза рукой, и Шеффилд не упустила шанс. Ловко вынырнула сбоку, удар ногой по посоху, и Шарлотта выставила блок, отлетела в сторону. Шеффилд метнулась следом, подбила опорную ногу, тут же попыталась достать клинком, но Шарлотта отшатнулась, упала, избежав удара в сердце. Ударилась локтем о камни, спиной, затылком, посох отлетел в сторону, и Шеффилд не сдержала возгласа удовлетворения.

— Ага! Теперь ты моя!

Но пронзить ее клинком Шеффилд не успела, вместо этого метнувшаяся на помощь Ирукуку ударила головой сверху вниз. Шеффилд ловко отпрыгнула, сильфида сильно ударилась носом о мостовую и затрясла обиженно головой. Шарлотта уже вставала, поднимая посох, и все, в сущности, вернулось в начальное состояние. За исключением того, что теперь Шеффилд было некуда прятаться и отскакивать.

— Ты проиграла! — крикнула Шарлотта. — Как и твой хозяин!

— Джозеф — король Галлии! — парировала Шеффилд. — Значит и твой король!

— Он отравил мою мать!

— Хотел бы отравить — так отравил бы!

Шеффилд напряженно прислушивалась, но нет, никто не спешил на помощь и не потрясал оружием. Впрочем, она использовала еще не все возможности, ведь пускай, у нее нет магии, но магические вещи ей подвластны любые! Но дальнейшему развитию драки помешал выстрел, звук от которого оказался неожиданно громким.

— Джозеф! — Шеффилд, забыв обо всем, рванула к статуе, поворачиваясь спиной к Шарлотте.

Слова Шеффилд о том, что они проиграли, эхом отдавались в голове Джозефа. Сводили с ума. Почти не осознавая, что он делает, король Галлии схватил пистоль, лежащий на коленях, и прострелил голову, чтобы выкинуть оттуда мысли о том, что он проиграл. Опять. Проиграл. Опять проиграл Филчу.

— Джозеф, — Шеффилд почти упала на труп короля Галлии, но сделать уже ничего было нельзя.

Никто и ничто не смогли бы помочь Джозефу, так как он выстрелил себе в висок, желая изгнать мысли, и пуля в буквальном смысле разворотила голову и разбросала мозги, забрызгав плиты, снег и основание статуи. Шеффилд прижала к себе тело любимого, укоряя и упрекая горячечным шепотом.

— Ну, зачем, зачем, зачем ты сделал это? — повторяла она. — Мы могли сражаться, Галлия еще не повержена, могли убежать куда-нибудь далеко, на острова, там мы бы жили счастливо, никого вокруг, зачем? Зачем? Зачем?

Она ощутила взгляд, подняла заплаканное лицо. Шарлотта смотрела на нее, задумчиво и пристально, без злобы, но с укором. Сверху, через плечо статуи заглядывала сильфида, дожевывавшая последнюю горгулью.

— Он умер, — констатировала Шарлотта, — теперь я — королева Галлии.

Шеффилд внезапно ощутила, что в груди разгорается злость и ярость. Шарлотта, разумеется, не собиралась никого уязвлять или подначивать, она констатировала факт и собиралась предложить Шеффилд сдаться. Тем более что ее сила, как фамильяра, должна была вскоре иссякнуть, без подпитки от Джозефа.

Но внезапно все получилось совсем иначе. Предупреждающе взревела Ирукуку.

— Она дымится! — удивленно закричала подбежавшая Беатрис.

Одежда на Шеффилд и вправду дымилась, и оттуда выскользнул последний камень Огня, активированный силой "Разума Бога" и злостью фамильяра. Шеффилд внезапно улыбнулась, взяла камень, проплавляющий гранитную плиту, голыми руками и крепко сжала их. Вонь обгорающей кожи и мяса ударила волной, заставив Шарлотту и Беатрис, подбежавших Гиша и Шеффилд отшатнуться.

— Сурово, — пробормотала Беатрис, дергая себя за косу.

Шеффилд обгорала, продолжая прижиматься к Джозефу, что-то шепча ему. Что именно не было слышно за треском одежды, камней, грохота обвалившейся статуи, так как постамент расплавился. Четверка смотрела на происходящее, как будто загипнотизированная зрелищем, и только жар под ногами и крики Ирукуку вывели их из ступора.

— Бежим!! — заорал Гиш, и они побежали.

— Так все, теперь можно вернуться домой! — воскликнула приободрившая сама себя Беатрис. — Клятва выполнена, Джозеф убит!

— Но не мной, — тут же сказал Гиш.

Слишком быстро сказал, и Беатрис прищурилась.

— Ты не хочешь возвращаться в свое княжество? Может, ты и меня не любишь?

— Эээ, — растерялся Гиш, не зная, что ответить.

— Он любит меня, и мы будем жить в Тристейне, — заявила Монморанси.

Гиш устало вздохнул, надежды на примирение не оправдались. Но все же, к его удивлению, Беатрис и Маргарита не стали собачиться, просто фыркнули друг на друга и отвернулись.

— Ну да, хотя бы с Джозефом теперь покончено, — сказал самому себе Гиш.

Над дворцом вставал столб пара, скрывая происходящее.

— Как-то слишком быстро, — продолжал размышлять вслух Гиш.

— А ты как думал? — бросила приземлившаяся рядом Шарлотта. — Это не книги, а жизнь, здесь все по-другому! Раз-два, и схватка закончена!

— Ну, с Шеффилд же не получилось раз-два?

— Нам повезло, что дядя застрелился, — мрачно ответила Шарлотта, — и что Шеффилд решила спасти его тело, а не ринулась в новую атаку! Атакуй она в полную силу, все бы там остались, расплавленные.

— А... почему ты спустилась? — спросила Маргарита.

— Все, огонь дальше не идет, видимо, весь заряд потрачен на преодоление моей ледовой стены и защиты дворца. Городу ничего не угрожает, дворец, конечно, частично расплавлен, да и, — Шарлотта махнула рукой, не зная как выразить то, что здания не жалко, и она все равно собиралась снести его.

Слишком много неприятных воспоминаний. Слишком много всего.

— Нам повезло, — сказала Шарлотта, — не будем забывать об этом.

Если бы Джозеф вернулся с разбитыми войсками, если бы в этот момент Шарлотта и друзья отсутствовали во дворце. В общем, много если совпало, чтобы она смогла выполнить свой долг. То, что ей не пришлось убивать дядю, радовало и печалило одновременно. Убить, отомстить и не занимать престол Галлии, сославшись на убийство, таков был нехитрый план.

Но теперь придется, обещание дано, и Альбиону, и Германии.

— Что теперь? — спросил Гиш. — Занимаем дворец или что?

— Просто ждем, — ответила Шарлотта. — Войска остальных стран скоро будут здесь. Но все же перезапечатать дворец не помешает, ты прав!

— Нет, ну не пиздец ли, а? — риторически вопрошал небеса Борисов, разглядывая оплавленный каменный круг. — Сколько драк, интриг, сбора войск, чтобы потом трах-бах, за один день все закончилось?!

— Вспомни всех погибших, — сказала Матильда, — разве победа далась легко?

— Это да, не поспоришь, — ответил Борисов.

Слишком сильное оружие внезапно повернулось против самого же Джозефа. Было в этом что-то от кармического воздействия, а учитывая, как умер король Галлии, так вдвойне.

— Что теперь? — спросила Матильда, как спрашивал Гиш пару часов назад.

— Теперь? — Борисов еще раз посмотрел на небеса. — Быстрая оккупация Лютеции и разоружение всех, пока не опомнились. Потом быстрая коронация Шарлотты, приведение всех к присяге и бегом из Галлии, обратно, разгребать проблемы, накопившиеся за это время. Ну и пока наши армии не сожрали все припасы, и тут не начался голод, после которого горожане возьмут вилы и пойдут в атаку.

— Ужас какой! Вроде тишина такая.

— Джозеф был слишком харизматичен, умел и могущественен, — усмехнулся Борисов, — так что пока никто не верит в его смерть, а кто верит — тех Шарлотта ловко во дворце заперла, и правильно сделала. Чуть попозже начнутся волнения, так что надо успеть взять контроль, и мы его возьмем! Идем, работы еще много!

Глава 29

коронация Шарлотты, бракосочетание и вообще, первый день новой весны

Реймс шумел и волновался. Небольшой городок к северо-востоку от Лютеции в дни коронации нового правителя Галлии расцветал и увеличивал население вдвое, а то и втрое за счет приезжих. Все дело было в кафедральном соборе Реймса, первый камень, в основание которого заложил один из учеников Бримира. Сам Основатель не проповедовал, не вводил новую религию, поэтому было бы неверно называть его учеников апостолами. Но все же, Бримир столько сделал для людей и Халкегинии, что приравнивание его к богу и возведение церквей было лишь делом времени.

Поэтому собор в Реймсе был старейшим в Галлии и в силу этого использовался в церемонии коронации. Лютеция была основана тысячелетием позже, исходя из стратегических соображений (Галлии тогда не было и в помине). И хотя парочка древнейших хроник несла в себе намеки, что короли того времени, пытались перетащить собор к себе или выдать свои церкви за древнейшие, времена те давно прошли.

Каждая коронация, разумеется, превращалась в событие, которое потом обсуждали годами (по крайней мере, в Реймсе), и с которого местные торговцы зарабатывали на те же года вперед. Обычно коронации сопутствовал ворох наград и раздачи земель и титулов, либо как результата докоронационной торговли между группами, продвигающими своих кандидатов, либо как выражения поддержки новым королем или королевой своей команды. Бывали и династии, когда корона мирно переходила от отца к сыну или к дочери, и тогда Реймс просто наслаждался церемонией и раздачей подарков. Благодаря мирности перехода церемония получалась особо пышной и запоминающейся.

Всякое бывало в истории, даже сожжение Реймса, когда в третьем тысячелетии от Основателя, Хлюдвиг, легендарный король, заложивший основы того, что потом стало Галлией, объединял мечом земли вокруг Лютеции. Даже собор тогда пострадал, но Хлюдвиг его полностью отремонтировал, не рискнув перестраивать. И нынешний вариант, когда войска соседних стран находились на территории Галлии, а в соборе происходила коронация, тоже пару раз случался. Об этом уже, конечно, никто не помнил, даже в уцелевших хрониках остались лишь смутные намеки.

Но все равно, Шарлотта нервничала.

Ей казалось, что после такого ее будут все ненавидеть, как ставленницу захватчиков. Будут обвинять, что она продалась, что отдает богатства Галлии Германии, ну и так далее, вплоть до переворота и свержения. Войска — то уйдут, а жители Галлии, крестьяне, рабочие, купцы, дворяне, маги останутся. Не просто останутся, а будут активно работать, как работали на короля Джозефа, которому приносили присягу верности словами и делами. Шарлотта с ужасом представляла, как она в их глазах будет выглядеть погубительницей Джозефа, и какая ужасная месть может за этим последовать.

Но все равно, Шарлотта не собиралась отступать, потому что дала слово.

— Я рад, что наша встреча вызвана таким радостным поводом, — первым нарушил молчание Папа Ромалии.

— Я тоже, Ваше Святейшество, — ответил скупо Борисов.

— Думаю, собор в Реймсе подойдет не хуже собора Основателя в Роме, — спокойно продолжил Витторио, давая понять, что помнит соглашение и не собирается плести интриг и словесных кружев вокруг договоренности.

Борисов пожал плечами, мол, ему все равно, и Папа улыбнулся.

— Разумеется, никакой пышной церемонии. Отдельную буллу о случившемся я издам, но держите ее в тайне, оябун. Я же правильно понимаю, что вам и самому не нужна публичность?

— Нет, — моргнул Борисов, — только чтобы все было официально.

— Со стороны остальных... желающих бракосочетаться претензий не будет?

— Нет, все согласны, а пышную церемонию и прочие празднества устроим уже на Альбионе, повод есть, победа над Галлией — просто чудо.

— Основатель благоволит вам, — усмехнулся Папа, — да и всем нам, если вспомнить, что случилось.

— Лучше не будем вспоминать, — в тон ему ответил Борисов.

Витторио кивнул понимающе. Это он, Папа, держался в стороне, а Филч был там, в самой гуще невероятного сражения с Джозефом.

— На церемонии нужны свидетели и открытые двери собора, но думаю у вас, оябун, найдется достаточно верных вам людей, чтобы обеспечить только нужных свидетелей.

Борисов поклонился, ответил коротко

— Да, Ваше Святейшество, найдется.

— Церемонию проведу я сам, — продолжил Витторио, — чтобы никто не смог придраться.

— Придирки потом меня уже не волнуют, — ответил Борисов.

Папа не стал уточнять, в конце концов, из этого можно потом сделать неплохую историю. Сила Церкви очищает от проклятий, помогает соединиться влюбленным сердцам и так далее, Филч не будет против, при правильной подаче истории она поможет и в решении эльфийского вопроса. Папа, правда, не мог представить себе проклятие, для которого надо официально жениться сразу на пятерых, но соглашение было заключено, и Филч выполнил свою часть.

Вопреки опасениям Шарлотты, горожане радостно кричали и приветствовали, дворяне склонялись, и церемония в этот теплый и светлый первый день весны прошла просто отлично. Присутствие всех монархов Халкегинии и Папы гарантировало легитимность ее пребывания на троне Галлии. С военной поддержкой было хуже, но в целом Шарлотта и не собиралась воевать с собственными дворянами и народом. Слегка вычистить смутьянов, желающих новой войны, не более.

И самое главное: ее мама, здоровая и счастливая была здесь.

Изабель Орлеанская улыбалась дочери и ободряюще кивала. Корона Галлии сгинула вместе с Джозефом, но умельцы — ювелиры быстро изготовили копию. Поддельные драгоценности сияли не хуже настоящих, а остальные королевские регалии вполне уцелели в сокровищнице, куда не сумел пробиться пожар.

— Подумать только, мы учились с ней в одном классе, — утерла слезу Маргарита.

— И с Кирхе тоже, — ляпнул, не подумавши, Гиш.

— Что Кирхе? Ты к чему вспомнил Кирхе? — тут же завелась Монморанси.

— Ну, она, же это, императрица Германии, а Шарлотта — королева Галлии, а Луиза так вообще сестра королевы Генриетты! — защищаясь, выкрикнул Гиш.

— Да, к чему эта ревность? — ухмыльнулась Беатрис, прижимаясь к Гишу. — Нам, принцессам и королевам, всегда все завидуют и совершенно зря!

— Давайте хоть в этот день вы не будете ссориться, — устало вздохнул Гиш. — Все прекрасно, Джозеф побежден, мы все остались живы и нас тоже ждут награды и почести. Давайте немного мира и любви.

— Ты — мой муж, я согласна, — тут же кивнула Беатрис, намекая, что любовь может быть только с женой. — И еще ты князь! Тебя зовет долг!

— Вы обманом навязали ему свои горские... штучки! — Маргарита вцепилась в Гиша с другой стороны.

Сын маршала Граммона увидел Аргуса Филча, вспомнил пересказы Маргариты, которой сказала Луиза, которой сказала Генриетта, которой сказала Тиффания, что сегодня у оябуна будет бракосочетание с пятью невестами, и от души посочувствовал бедолаге. Тут с двумя не знаешь, как управиться, а там целых пятеро! Но что-то же привело к такой ситуации? И Тиффания очень даже... королева во всем. Конечно, плохо желать королеву, но посмотреть-то можно? Тем временем Беатрис и Маргарита терзали задумавшегося Гиша и тащили в разные стороны.

— Скажи ей, дорогой!

— Нет, скажи ей, дорогой!

Гиш, вынырнувший из раздумий, и внезапно вдохновившийся примером Филча рявкнул.

— Тихо! Обе!

Блондинки замолчали, изумленно глядя на Гиша.

— С этой минуты у нас будет мир и дружба! — заявил он. — Вы хотели, чтобы я выбрал?! Извольте! Первая из вас, кто нападет на другую, будет мной оставлена! Я понятно выразился?!

— Да, дорогой.

— Да, дорогой.

— Вот и отлично!

Закрепить ситуацию, нужно закрепить ситуацию, пока настрой держится, в панике метались мысли Гиша. Нельзя показывать слабость, нужно показать им, кто хозяин, да, нужно что-то сказать!

— По нечетным дням я буду ночью навещать тебя, Маргарита, а по четным тебя, Беатрис, — выдал он, прежде чем сообразил, что именно говорит.

Дамы медленно наливались краской. Казалось, что кудряшки Маргариты распрямляются и встают дыбом, а косы Беатрис тянутся к шее Гиша, чтобы задушить.

— Кто не согласен, может уступить место, думаю

— Я согласна! — крикнула Монморанси, метая молнии взглядом в соперницу.

— И я согласна! — не уступила Беатрис в состязании взоров, но тут же добавила. — А когда мы поедем домой, дорогой?

— Думаю, — важно ответил Гиш свысока, — мы еще задержимся в Реймсе, потом Лютеции, а затем посетим Тристейн и засвидетельствуем наше уважение королеве Генриетте.

И у меня, наконец, будет нормальный секс, добавил он мысленно. Как он мог раньше мечтать о любви с двумя одновременно? Две значит ни одной, так и надо писать в учебниках! Может, когда дальше тянуть станет уже невозможно и придет пора возвращаться в княжество Во, ситуация с девушками решится сама собой?

— А сейчас предлагаю поздравить королеву Галлии, Шарлотту Первую.

— Да, дорогой, — склонила голову Беатрис, одновременно демонстрируя Маргарите кинжал из-под полы.

— Да, дорогой, — и Маргарита незаметно продемонстрировала волшебную палочку.

И они втроем отправились поздравлять Шарлотту.

— Она эльфийка! — воскликнул Витторио удивленно.

— Вы против? — тут же спросил Борисов встревоженно. — Церемония только для людей? Что-то мешает?

Он корил себя, что не уточнил этот момент еще во время первой встречи, в еще целой тогда Роме. Так быстро сбежал от гарема, что потом побоялся упомянуть об эльфийке, внутренне иронизировал сам над собой Борисов. Но к его облегчению, Папа тут же покачал головой и ответил.

— Извините, это было грубо с моей стороны. Нет, никаких препятствий нет, я... не смог сдержать своей радости, скажем так.

— Понимаю, — кивнул Борисов.

Витторио удивленно посмотрел на него.

— Нет, правда, понимаю. Сближение людей и эльфов, примирение, два братских народа, хватит лить кровь, отложим в сторону вражду. Это, конечно, не делается за месяц, но с чего-то надо начинать, не так ли?

— Да, вы и вправду понимаете, — улыбнулся Папа, — и разделяете?

Борисов подумал секунду. Этот вопрос они точно обсуждали с Папой еще до соглашения, и Борисов тогда заверил, что он за мир и ничего кроме мира собственно и не нужно. После чего Витторио аккуратно подвел тему к вопросу мира в Халкегинии, и там уже начался предметный разговор. Проверяет? Или просто забыл? В принципе, второе неудивительно, со всем случившимся за последние полтора месяца. Видать, давно, зрел нарыв в Халкегинии, что так стремительно прорвало, и меньше, чем за год всех забрызгало.

— Разделяю, — ответил Борисов, решив, что проще ответить, чем искать четвертое дно в вопросе.

— Тогда начнем, во имя мира и любви.

Сама церемония ничего такого собой не представляла, по мнению Борисова. Ну, свадьба в церкви, немного по другому ритуалу. Другие вопросы, так ответы те же, говори "да" и радуйся. Проводит процедуру, конечно, не абы кто, а сам Папа, но Борисов на всех этих высоких персон за зиму насмотрелся, обрыдли уже. Снова замозжила выздоровевшая было нога, ни с того ни с сего. Конечно, Борисова предупреждали, что нечего порхать бодрым грифоном, когда только что стоял одной ногой в могиле, но иначе Джозеф мог победить, не так ли?

Вот жены те да, нервничали. Долго наряжались, извели Борисова бесконечными вопросами. Настоящей отдушиной была Мод, единственная, кто просто изначально пожала плечами и согласилась. В ее обществе Борисов спасался от остальных жен, когда те слишком уж расходились, и Мод воспринимала это спокойно. Вообще, насколько успел заметить Борисов "построение" и дрессировку остального гарема она считала то ли частью своих обязанностей, то ли своим долгом как старшей по возрасту.

И дело было даже не в том, что они не верили Борисову или сомневались в нем. Просто... свадьба и официальный брак, да еще церемонию проведет сам Папа. Одного этого хватило бы любой из них, чтобы понервничать, а тут их было четверо, и они усиливали дрожь друг друга, так сказать. Сейчас, когда церемония началась, они вроде бы успокоились, но что будет потом? Борисов тут же представил первую брачную ночь... по расписанию, и вздрогнул. Это вам не веселые потрахушки времен начала всей этой эпопеи, здесь уже все серьезно.

Серьезная Тиффания, в своем лесном наряде, свободном и легком. Серьезная Сиеста в костюме — стилизации под горничную. Серьезная Матильда в белом платье, но таком обтягивающем, что Борисов не мог не вспомнить ночное знакомство с Фуке. Зато Лаэ, маленькая и хрупкая, утопала в каких-то пышных кружевах, оборках и рюшах, и платье колоколом делало ее визуально едва ли не на порядок больше. И Мод, тоже серьезная, тоже в белом, со стилизацией под армейское платье.

Спрашивать, когда они успели все это заказать и обносить, было глупо, и Борисов не стал спрашивать.

Чуть позже, после церемонии, на площади перед собором.

— Ваше Величество, могу я попросить помощи у мисс Вальер? — обратился Борисов к Генриетте.

— Конечно, конечно.

Луиза недоверчиво смотрела на Борисова, исподлобья, даже чуть-чуть сдвинулась вправо, как будто собиралась спрятаться за спиной королевы.

— Прикажите мне что-нибудь, мисс Вальер, только твердо и уверенно, пожалуйста.

— Склонись перед моей королевой! — не задумавшись ни на мгновение, выдала Луиза.

Борисов постоял, прислушиваясь к ощущениям в организме.

— Прошу прощения, Ваше Величество, но в другой раз! И спросите меня почему?

— Почему? — улыбнулась радостно Генриетта, поглаживая плечо Луизы.

— Потому что Аргус теперь свободный эльф! — заявил Борисов.

И, не обращая внимания на ошалевшие лица Генриетты, Агнес и Луизы, поспешил туда, где его ждали жены.

Глава 30

в которой жизнь, дела и проблемы продолжаются

— В первый день весны, в первый день весны, — напевал Борисов, начищая Лобзик специальной тряпочкой, — снятся мне цветные сны! Я готов лететь, я готов запеть, я готов на вас смотреть!

— Стреляешь ты лучше, чем поешь, — заметила Мод, полирующая Брунгильду.

— А руковожу лучше, чем стреляю, — кивнул Борисов. — Что поделать, настроение у меня весеннее! Год назад, ну чуть больше, проклятие выбросило меня сюда, и в целом неплохо так получилось, как считаешь?

— Скучно, — ответила Мод.

— О, недолго осталось, — усмехнулся Борисов. — Весна началась, а весной у нас что? Весной у нас намечен большой поход по океану под Альбионом!

— С морской нелюдью я еще не сражалась, — признала Мод. — Это хорошо, это будет весело.

Она встала в стойку и сделала несколько выпадов. Борисов опять подумал, что зачарованный клинок и броня не помешают. Лобзик — это хорошо, даже просто великолепно, но на клинок и броню можно было бы принимать вражеские заклинания и удары. Морские, наверное, магией владеют, иначе, почему только рыбацкие лодки возвращаются? Конечно, если подумать, ни одно заклинание не справится с тушей в десятки тонн, но все же. Будь дело только в размерах, люди бы уже правили морями.

— О чем задумался? — спросила Мод.

— О будущих тяжелых годах, — честно ответил Борисов. — Надо вспахать больше земли, и в этом походе зачистить океан, хотя бы под Альбионом. Чтобы рыбаки могли добывать больше.

— Опорные пункты бы поставить, с возможностью связи с островом, — задумчиво ответила Мод. — Мы на границе всегда так делали. Выдвигается полк, в момент делается сруб, из бревен потолще размерами, да вышка ставится. Как зверье набегает в осаду, оттуда сигнал через цепочку, и сразу летучий отряд выдвигается, рубит, крушит, сжигает всех. Однажды, помню, особо удачно попали, дикая орда троллей с северо-востока прихлынула, то ли от голода, то ли грибов бешеных нажрались, да понесло их. Ух и рубля была, тела их вровень с парапетом поста громоздились, а это метров шесть, не меньше!

Борисов бросил взгляд на Мод, ибо все это очень напоминало знаменитые "рыбацкие байки". Но с другой стороны воительница была, и оставалось прямой, как клинок, и не врала, разве что когда дело касалось военных хитростей.

— Сурово, — ответил Борисов, — и часто у вас там такое?

— Стычки постоянно были, а так, чтобы ордами — ну раз в пять лет, где-то так.

— Не пробовали разведку посылать, окрестности прощупать, посмотреть?

— Карты, конечно, составили, — пожала плечами Мод, — с летающих-то кораблей. И то, помню, летит картограф, а с ним четыре эсминца и на палубе картографа не протолкнуться от солдат. Все это палит, стреляет и отгоняет разную мелочь. Это драконы всякие хорошо изучены, а мелочь летающую никто ж не приручает, просто отгоняют и отстреливают. Вот и кажется, что ничего такого нет, а вылетишь за границу, как стая взлетит, как порвет за один заход половину экипажа и пехоты, вот тут вой и начинается. Да еще и насрут на голову, и паруса изорвут, благо до двигателей не добрались. Еле на картечь отбились, и потом еще мечами отмахивались до самой границы.

Борисов крякнул что-то одобряющее, невольно задумавшись над тем, а сколько же нелюди вокруг государств Халкегинии? Не придется ли решать еще и эту проблему? Тронешь вот океанских, как сбегутся толпой... стая китов с крыльями порвет флот Альбиона как тряпку, за счет массы. Нет, Борисов не собирался идти путем Джозефа и мечтать об истреблении всей нелюди, но что-то делать придется. Как минимум отогнать в сторону, чтобы решить проблему продовольствия. У Тристейна и Галлии та же проблема, где-то сильнее, где-то слабее, у Германии и горцев с Ромалией свои, так что не стоит на них рассчитывать. Помогут чем смогут, конечно, но то капля в море, Альбион должен снабжать себя сам, иначе проблему не решить. Точнее говоря, проблема решит сама себя, количество едоков уравняется с уменьшившимся количеством пищи, вот и все.

И тут в дверь постучали, бодро, радостно, веселой чечеткой рук и ног.

— Аргус, Аргус, выходи и на нас ты погляди! — раздался голос Сиесты.

Борисов пожал плечами и пошел открывать.

— Красавицы и прелестны обликом и телом, как всегда, — признал он после минуты разглядывания Тиффании и Сиесты.

— Но скоро мы изменимся, — хихикнула Сиеста.

— Э, не рановато ли? Еще и месяца не прошло, — удивился Борисов и тут же уточнил. — Или прошло?

— Да-да-да, да-да-да, — пропела Сиеста, кидаясь на шею Борисову.

— А я вот что-то не поняла, — прямолинейно бухнула Мод.

— Наша обожаемая королева, — Борисов протянул руку Тиффании, — и графиня Эссексская пришли сообщить, что беременны. И что я вскоре... эээ, к концу осени, стану дважды папой.

— У меня будет мальчик, а у Тиффании девочка! — тут же воскликнула Сиеста.

Борисов растерянно моргнул. Нет, он, конечно, знал, что возможности магии велики, но чтобы такое? На двух неделях уверенно пол ребенка диагностировать?

— Мы еще не знаем, но так хотим! — продолжила Сиеста, и Борисов облегченно выдохнул.

— Дети — это хорошо, — сообщила Мод.

Она посмотрела на Борисова, как будто прикидывая, начать ли детей прямо сейчас или еще раз все обдумать и решить, что дети мешают карьере и тренировкам. Борисов не то, чтобы содрогнулся, но представил, что и все остальные захотят детей. Он ожидал "бэби-бума" на полгода позже, уже летом, но, в сущности, случившееся ничего не меняло. Ну, сдвинулись сроки и что? И без того было понятно, что едва аврал, войны, чрезвычайное положение уйдут, как все придет к детям, мирной семейной жизни и прочему.

И надо сказать, что Борисов был не против. За последние два года он немного подустал от непрерывных приключений, магии, беготни, убийств, невероятных взлетов и падений в двух мирах. Хотелось взять перерыв, просто спокойно трудиться и множить богатство Альбиона, а значит и свое. Ну а потом, конечно, можно и новых приключений, раз уж организм омолодился окончательно, проклятие сброшено, и даже приобретена способность к самоизлечению. Не слишком быстрая, но (Борисов усмехнулся мысленно) грех жаловаться.

Тем более, что договор с эльфами и их проблему, в которой еще предстояло разобраться, никто не отменял.

— Что думают остальные? — спросил Борисов.

— Ну, — Сиеста приложила палец к губам и подняла глаза к потолку, — Лаэ боится, что ее разорвет, а Матильда говорит, что еще не все дела переделаны, а значит, будут сражения, значит, ей придется использовать голема, который может повредить ребенку. А что думает Мод, я не знаю.

— Я тоже не знаю, — тут же ответила Мод.

— Так никто и не торопит, — развел руками Борисов. — Тиффания и Сиеста ловко поймали момент, не спорю, но теперь заклинание на месте.

Он не смотрел укоряюще, но Тиффания и Сиеста все равно замялись. Да, заклинание предохранения было недешевым, но речь сейчас шла отнюдь не о стоимости. В процессе лечения заклинание на Борисове было отменено, и сам он об этом как-то даже не подумал, когда после выздоровления к нему начали бегать жены. На женах тоже было заклинание, просто на всякий случай. Тиффания и Сиеста его сняли, и все выстрелило с первого раза, так что Борисов теперь подумал, что дамы вполне могли принять какое-нибудь зелье плодородия. Но дело было не в зельях, не в стоимости, а в самом поступке.

— Нет, я не собираюсь обвинять вас, — продолжал Борисов, — но все же... неужели трудно было сказать?

— И ты бы сказал, что пока война — мы все в опасности, а значит, нет детям, и так далее, — спокойно возразила Тиффания.

— Нет, я бы попросил вас подождать до лета, — ответил Борисов.

— И всё?

— И все. Я понимаю, что вами двигало, и, повторяю, не сержусь, но все же?

— Мы больше так не будем, — потупилась Сиеста.

— В ближайшие два года так точно! — расхохотался Борисов.

— Разве детей вынашивают не девять месяцев? — удивилась Мод.

— Мало родить, их же еще выкормить надо, — с серьезным лицом пояснил Борисов, — хотя бы год на грудном вскармливании, а лучше два.

— Ооо, — умилились Сиеста с Тиффанией, — из тебя выйдет замечательный отец, Аргус!

— Не уверен, — пробормотал Борисов, но тихо, чтобы никто не услышал.

На всякий случай он сбежал, сославшись на дела, и даже не соврал, дел было немало.

— Теперь мы можем спокойно наблюдать, — изрек Бидашал, глядя на марево впереди. — Наблюдатели на месте?

— Все на месте! Изменений не зафиксировано, лорд Бидашал!

Эльф-маг провел ритуальным жестом по лицу, размышляя, может ли это быть связано с гибелью Джозефа и массированным применением магии Пустоты в недавней битве? Можно ли оттянуть время прорыва Проклятия, применяя заклинания Пустоты? Этот вопрос следовало обдумать, изучить и значит, его ждало новое путешествие к людям.

— Продолжайте, — одобрительно сказал Бидашал, подзывая жестом своего дракончика.

Парящий перестал нарезать круги и подлетел, подняв небольшую песчаную бурю. Бидашал сел, махнул рукой остающимся эльфам наблюдательной команды, и приказал.

— Давай, Парящий! Вперед домой!

Как бы ни хотелось оставить Парящего, но для полета к людям, особенно на Альбион, требовался мощный, взрослый дракон. К счастью, больше не будет долгих уговоров и изнурительной службы с непонятными заданиями, под усмешки Джозефа. Люди, точнее говоря, Аргус Филч, просили лишь дать время, и теперь было понятно, что время будет.

— Кто бы мог подумать, — пустила слезу умиления Карин ла Вальер. — Наша дочь, наша маленькая Луиза, которую все считали никчемной, внезапно спасла всю Халкегинию! Стала такой умелой и могущественной! Названной сестрой королевы!

— Мгммм, — промычал Людвиг, наблюдая, как Луиза и Генриетта трудятся в паре, восстанавливая магией королевский дворец в столице Тристейна. — Мы теперь в родстве с королевской династией.

— Это ты к чему, дорогой? — нахмурилась Карин.

— Я не собираюсь захватывать власть, дорогая, — тут же открестился Людвиг. — Просто род Вальер всегда служило опорой владыкам Тристейна, а теперь Луиза, можно сказать, подняла эту службу на новую ступень!

— Да, — счастливо вздохнула Карин. — Хорошо, что все закончилось, и хорошо, что они теперь с Генриеттой лучшие подруги, прямо днюют и ночуют вместе.

— И правильно делают, — кивнул Людвиг. — Мало ли кто из недобитых слуг Джозефа вылезет!

— Какой ты стал грубый, дорогой, — промурлыкала Карин игриво, — это так возбуждает!

— Фридрих! Фридрих! — почти напевно звала Кирхе.

— Ваше Императорское Величество, — поклонился по всем правилам Кольбер.

— Что случилось? — император был в домашней одежде, помятый и сонный. — Что-то важное?

— Да! Это преподаватель из Тристейнской Академии Магии, где я училась, Жан-Батист Кольбер!

— Маг?

— Квадрат Огня, Ваше Величество, — ответил Кольбер.

— Это хорошо, маги нам нужны, — зевнул Фридрих. — Но ради этого

— Нет-нет-нет! — перебила его Кирхе. — Вот послушай!

— В битве при Гастингсе Аргус Филч летал на неизвестном в Халкегинии корабле, железном драконе, как его прозвали, при помощи которого он разбил флот Галлии. Меня всегда интересовали подобные вещи, и так как Тристейн тесно сотрудничал с Альбионом, мне удалось получить некоторые материалы, касающиеся корабля, — объяснил Кольбер. — Двигатель в нем работает без участия камней Ветра, на топливе, которое можно воспроизвести алхимически. В нем укрощена сила Огня, и не просто укрощена, а использована так хитро, что ни один из кораблей или драконов Галлии не мог угнаться за железным драконом Филча.

— Вы получите материалы, помощников, деньги, взамен я хочу получить такие двигатели, — коротко сказал Фридрих. — С Альбионом мы сотрудничаем, можно будет получить все, что захотите, в том числе и... неофициально.

— Благодарю вас, Ваше Величество, — поклонился Кольбер. — Я сегодня же приступлю к работе!

Собственно, думал Борисов, придвигая к себе бумаги, месяц прошел с победы над Джозефом и торопливой коронации Шарлотты, а забот и проблем уже больше, чем было. Радовало только то, что проблемы эти были мирными, а не военными. В остальном же все можно было выразить одним словом: жопа. Ну, или в лучшем случае преддверие этой самой жопы. Казна Тристейна оказалась изрядно растрачена на военные нужды Альбиона, и теперь пришло время возвращать деньги, ибо Тристейну тоже надо было на что-то восстанавливаться. Генриетта, конечно, согласилась взять часть продуктами и товарами, но это означало, что эти самые товары и продукты еще надо было произвести.

Жалованье армии и флоту, и награды по случаю победы были наименьшей статьей расходов, а потери в боевых кораблях наименьшей из проблем. Как говорится, война должна кормить себя сама, но в этот раз репарации с Галлии было не взять. Максимум легкие проценты, растянутые во времени, иначе легко можно было получить новый бунт, нового Джозефа, новую войну под боком. И так далее, и тому подобное, то, чего Борисов хотел избежать в прошлом году, все же случилось. Не удалось остаться в стороне от войны, а если вспомнить, с чего все началось, с чего Германия полезла в Тристейн, то вообще. Хотел как лучше, а получилось, как всегда.

— И все же, — задумчиво изрек Борисов, — это радостная весенняя жопа, и никак иначе! Мир, труд, магия!

Конец второй книги