Приём ударной дозы Черного Лиса на несколько минут превращал человека в полубога, многократно повышая его умственные и физические способности. Но очень дорогой ценой: взрывная активность мышц могла привести к разрывам сухожилий или даже переломам конечностей, а повышение нейрохимической активности приводило к выгоранию нейронов и к неизбежной смерти. Превосходное средство для тех, кому уже нечего терять и осталось лишь подороже продать свою жизнь...

Стараясь не думать об этом, Мурри сидел на ступеньках, глядя в небо. Уже начинало светать, но рассвет, казалось, совсем не разгорался, подсвеченные им тучи тоже как бы застыли над головой...

Вдруг эти высокие, плотные тучи разорвались. Из них вырвалось что-то, похожее на тёмный конус, но Мурри не успел его рассмотреть — из основания конуса ударили косые струи странного тёмно-зеленого пламени, и он исчез в облаке не менее странного тёмно-синего дыма.

На какой-то миг всё замерло, потом конус вырвался из основания дымовой тучи — и снова полыхнул огонь. Так повторялось пять или шесть раз, потом конус, наконец, рухнул вниз и врезался в землю с такой силой, что она подпрыгнула под ногами Мурри. Над ним расплывалось фантастическое облако, словно составленное из нескольких надетых друг на друга воронок, и он удивлённо приоткрыл рот. Потом, наконец, посмотрел на Аннита. И буквально наткнулся на его широкую улыбку. Вполне искреннюю, хотя зрелище смотрелось очень жутко...

— Что это? — наконец спросил он.

— Десантный модуль с Незримой надежды, — Аннит улыбнулся ещё шире. — Маула здесь.

...........................................................................................

Боковые панели конуса вдруг отлетели, отброшенные взрывом, и из открывшихся тёмных проёмов потянулись рои и рои огоньков — боевых дронов, скорее всего Инту, оптимизированные для поиска и уничтожения руантов. Они могли проникать через ВЧ-поля небольшой мощности и двигаться в вакууме благодаря миниатюрным ионным двигателям. Теперь сражение было уже не их делом — и, двинувшись дальше, они почти сразу вышли к полуразрушенной ограде космопорта. На его поле собралась большущая толпа ожидающих эвакуации местных...

Быстро шагая к ней по ровному бетону, Мурри ощущал себя странно. Он понимал, что его пребывание на Онцутте кончается, и что он никогда сюда не вернется. Сознавать это оказалось очень обидно. Он побывал в настоящем чужом мире — и что он здесь увидел и узнал? Почти что ничего. И не узнает уже... Это было новое и очень неприятное чувство.

............................................................................................

Дроны быстро разлетались в стороны, и за их спинами вновь вспыхнуло сражение, так что пришлось перейти на бег. Ворота космопорта были закрыты — но прутья ограды во многих местах разворочены. Проскользнув между них, Мурри в последний раз оглянулся.

На западе поднимался ломаный гребень далёкого хребта Тарванских гор. У его основания неподвижно висело смутное облако пыли или дыма — след посадки десантного модуля. На востоке смутно белели маленькие прямоугольники новостроек, за которыми скрывалось озеро. Там мерцали искры огней, словно блёстки — Мурри не сразу понял, что это выстрелы. Золотые нити лучей поднимались, казалось, прямо в зенит, распускаясь медленно растущими пузырями красноватого сияния. Иногда над самими новостройками вспыхивали синеватые сполохи щита очередной Ухитто. Всё происходило беззвучно, как во сне.

— Слишком поздно, — вдруг сказал Аннит. — Слишком поздно...

Глава 24.

Подходя к толпе местных, Мурри ощутил себя очень неуютно — сразу по нескольким причинам — но тут же успокоился, заметив вокруг дюжину боевых марьют в шлемах и пластинчатых панцирях из карбиновых пластин. В руках каждый держал массивный протонный излучатель, с помощью которого можно было уничтожить любую цель, не исключая и бронированного робота. В глазах их читалась решимость идти до конца. К счастью, идти никуда уже было не нужно. Все с надеждой смотрели на юг — туда, откуда должна была появиться Аннита...

Наконец, там стали видны вспышки — и всего через минуту показалась разномастная эскадра. Аннита скользила над крышами на гравистатах, словно плывущая гора, вокруг неё держали строй четыре уцелевших леталки. На них со всех сторон наскакивали какие-то многокрылые твари, жаля их плазменным огнем.

На глазах Мурри одна из леталок развалилась на куски и рухнула вниз; тут же заработали лазерные орудия Анниты, и воздух зарябил от взрывов...

Над головой с ревом прошла эскадрилья разведчиков с транслайнера, развернулась и встала в оборонительный круг. Устроив классическую карусель, они поочередно пикировали на что-то, невидимое отсюда, и из-за крыш поднялись жирные столбы дыма — похоже, что твари решили добраться до них и по земле, мир их праху...

А потом Аннита оказалась совсем рядом, и Мурри едва не отшатнулся от бронированной громадины, как-то вдруг заполнившей полнеба — точнее, его и отшатнуло, горячей воздушной волной. Броневые плиты на её носу раздвинулись, оттуда выполз широкий пандус, лег на плиты...

— Все внутрь, быстро! — заорал Охэйо.

Мурри побежал, подчиняясь приказу, — сейчас было не до гордости. Миновав просторный шлюз, он влетел в ангар, сейчас совершенно пустой. Большая часть местных остановилась тут, но просторные пандусы вели наверх, на смотровую галерею, и Мурри взлетел по одному из них — следившие за погрузкой боевые марьют не решились задержать его...

Выбежав наверх, Мурри на миг удивленно приоткрыл рот. Толстые стены были прозрачны до невидимости. За правой темнели самые настоящие джунгли — сумрачная глубина зелени с редкими пятнами ослепительно ярких цветов. За левой лежала сумрачная панорама города — над полуснесенными крышами полыхал под огнем щит Ухитто, рассыпая круги бледных радуг. Картина была сюрреалистическая, но любоваться ей долго Мурри не смог...

Погрузка заняла какие-то минуты. Едва последний человек ступил на борт, бронированные створки сошлись, Аннита развернулась — так быстро, что людей на её палубах сбило с ног — и помчалась к далекой высотке, где их поджидала вторая партия местных. Под её днищем проплывали резиденции здешних Уважаемых Господ — темные, затаившиеся... Должно быть, их хозяева сейчас дрожали на самых нижних этажах своих убежищ, молясь о том, чтобы пролетавший над ними сарьют не кинул сюда атомической бомбы. Мурри этого тоже не хотелось бы — сейчас, пока он ещё не убрался отсюда...

Когда Аннита зависла рядом с крышей, он пулей вылетел наружу, сам толком не зная, зачем. Его встретил настоящий хаос — крыша была покорежена и завалена догорающими обломками двух рухнувших на неё местных челноков. Обломки остальных догорали во дворе и на прилегающих улицах, добраться до цели повезло не всем...

Лавируя между грудами покореженного железа, к пандусу быстро побежали люди, и сердце Мурри сжало от неожиданной боли — смотреть на детей, бегущих от опасности, было невыносимо... Но жутко полыхающий на востоке щит Ухитто яснее ясного говорил, что тот, кто немедленно не уберется отсюда, имеет очень мало шансов дожить до нового рассвета...

Паники, впрочем, никакой не было, напротив, эвакуация шла быстро и деловито. Несли документы, детей, раненых...

Вдруг с востока, затопив всё небо, накатило сине-зелёное сияние. Стало светло, словно днем — и на фоне этого света вдруг вспыхнуло белое, очень чистое пламя. Оно ослепительным клинком ударило откуда-то с неба, косо вошло в щит и вспыхнуло, словно огромное косматое солнце — сверхмощные лазеры транслайнера расстреливали прикрытую силовыми полями Ухитто...

На глазах изумленного Мурри белизна перешла в синь, потом в пурпур. С небес обрушился гром взрыва — глухой, громкий удар, от которого задрожала крыша.

Белое пламя вновь косо ударило в щит, вспыхнув уже за ним, потом ещё раз — и вдруг небо прошила очень яркая белая вспышка. Через несколько секунд на восточном горизонте, выжигая облака, вырос купол слепящего пламени. Над ним, параллельно земле, разлетелся такой же огненно-белый диск.

Что там творилось дальше, Мурри не видел: всё небо залил ослепительный свет, такой яркий, что стало больно глазам. В этом сплошном, ровном сиянии пропали все окружавшие его предметы и давящее тепло хлынуло сверху, словно горячая вода. Крыша под ним заплясала, как безумная, он зашатался, замахал руками — и, наконец, упал лицом вниз.

Когда сияние начало затухать, Мурри приподнял ресницы. Над горизонтом, в широкой бреши разорванных облаков, ещё вспухал громаднейший, уже светло-оранжевый купол. Он рос, набухая всё больше, и, оторвавшись-таки от земли, превратился в приплюснутый шар. Казалось, там восходила немыслимая алая планета, окруженная идеально правильным кольцом пухлых туч, тянущая за собой смерч тускло-дымного пламени...

Мурри, открыв рот, глазел на это невероятное видение. Оно длилось уже секунд тридцать, когда на него накатился звук взрыва — низкий, почти инфразвуковой гул, от которого заныли зубы и помутилось в глазах. Воздушной волны не было, но вдали стеной поднялась пыль — как поднимается разбившаяся об мол волна. Крышу снова тряхнуло, плиты перекрытия, на которых он стоял, задребезжали, едва не вылетев из пазов.

Судя по всему, их спасло наведенное с транслайнера же Отклонение, прикрывшее весь этот район. Мурри замер, пытаясь разглядеть его — а шар ещё увеличился, медленно и беззвучно скользя вверх. В него, как в воронку, казалось, втянется вся земля. Постепенно тускнея, он сделался огненно-красным, затем темно-бордовым, оплывая вниз дымными языками, и через минуту после вспышки погас вовсе, — но Мурри не мог сдвинуться с места, весь в холодном поту. Если бы здание под ним сейчас рухнуло...

— Мурри, где ты там? — закричал Охэйо. — Уже все на борту!

Мурри ошалело мотнул головой — он и не заметил, что остался совершенно один! Осмотревшись напоследок, он побежал к пандусу...

Тонкий бело-голубой луч пропахал крышу у самых его ног, но Мурри даже не сбился с ритма, просто перепрыгнул дымящуюся раскаленную борозду. От борта Анниты вверх тоже протянулся луч, и где-то наверху грохнуло — её защитная сетка работала превосходно. Сверху, правда, посыпались раскаленные обломки, и Мурри пришлось попрыгать, уворачиваясь от падающей мерзости...

Едва он вскочил на пандус, Аннита начала подниматься, одновременно разворачиваясь, и он едва не полетел вниз, лишь чудом удержав равновесие. Обижаться он не стал — их время стремительно истекало, а на кону стояла вовсе не одна его жизнь...

Пандус с глухим рокотом пополз внутрь корабля. Мурри перепрыгнул с него на пол огромного шлюза — и тут же за его спиной сошлись многослойные броневые плиты. Здесь, на срезе, была хорошо заметна их толщина — добрых полметра — и Мурри понял, что сейчас он более-менее в безопасности. Более-менее — потому что для боевого корабельного лазера даже такая броня преградой не была, они пробивали по двадцать метров стали...

Он осмотрелся. Никакой паники не было — местные быстро и организованно отходили вглубь корабля. Они миновали ангар, за ним Мурри заметил высокие квадратные ворота, ведущие в просторное, полутемное помещение — в грузовой трюм Анниты. Там, в мертвенном свете синих ламп, тускло отблескивал тёмный голый металл.

Вдруг чья-то невероятно цепкая рука схватила его за локоть, остановив на бегу. Он мгновенно развернулся, готовый ко всему, — и замер, увидев Охэйо.

— Притормози, — спокойно сказал тот. — Иначе ничего не увидишь.

— Чего? — Мурри осмотрелся.

Обширный ангар уже почти опустел. В нем остался лишь Охэйо и он сам.

— В рубке восемь мест, — пояснил Охэйо. — И не все они заняты. Надеюсь, что ты не откажешься?..

— Нет, конечно, — Мурри даже удивился вопросу. Он и в самом деле не отказался бы — на боевых кораблях Детей вход в рубку был разрешен только тем, кто стоит в ней на вахте — да ещё командиру. Присутствие посторонних там запрещалось категорически. Смешно — но какой-то частью сознания он был возмущён этим предложением. Кто он такой, в самом деле?..

Последние местные втянулись в ворота трюма — и те сразу же с лязгом сошлись за ними. Ещё секунда — и оттуда донеслось приглушенное гудение...

— Я включил в трюме статическое поле, — пояснил Охэйо. Мурри заметил, что он держит руку на левом запястье — там блестел массивный браслет. — Аннита не предназначена для такого количества людей, просто не хватит противоперегрузочных ложементов — и после первого же попадания на борту была бы кровавая каша. Всё, времени нет, пошли!..

Шустро взбегая по ведущему наверх пандусу, Мурри вспоминал всё, что знал об этом статическом поле. Оно создавало своеобразную кристаллическую решетку, которая останавливала движение молекул, то есть, мгновенно замораживала человека. А после отключения поля он так же мгновенно оживал, что было гораздо лучше старинного анабиоза. Мурри знал также, что на современных боевых кораблях статическое поле служит для защиты экипажей на боевых постах от ударов и других тому подобных неприятностей — но с применением его в таких масштабах сталкивался впервые. Впрочем, чему он удивлялся?..

Выбежав, наконец, на верхнюю палубу, Мурри на миг удивленно замер. За прозрачной броней галереи словно колыхался океан растопленного жидкого стекла, сквозь него смутно просвечивали какие-то вспышки и полосы — Мурри догадался, что смотрит на мир сквозь толщу защитного поля. Судя по всему, они оказались в гуще боя, столь жаркого, что экипаж Анниты уже не решался использовать орудия, тоже уязвимые для вражеского огня...

Толстая квадратная дверь из белой эмалевой стали пропустила их в рубку — овальное помещение, в котором стояло восемь огромных, похожих на какие-то фантастические цветы кресел. Кроме них, в ней не было никаких приборов, вообще ничего — лишь занимавшее всю переднюю стену громадное изогнутое окно. Вид в нём был кристально чистым, и Мурри догадался, что имеет дело с экраном.

В центральном кресле, окруженный множеством рукояток и маленьких цветных экранчиков — часть из которых горела прямо в воздухе! — гордо восседала Лиасса Кутти, Старшая Марьют. Перед ней был штурвал, а босые почему-то ноги удобно упирались в педали, похожие на автомобильные. Впрочем, едва заметив Мастера, она пулей вылетела из кресла, освобождая место. Мурри дорого бы дал, чтобы оказаться на её месте — но сейчас на такие глупости совершенно не было времени...

За этим капитанским креслом плавной дугой стояли семь других, и Мурри бросился в крайнее слева, словно в воду — времени и впрямь совсем не оставалось...

Кресло тут же сомкнулось вокруг него, словно хищный цветок. Мягкие выступы обхватили его тело так, что на свободе осталась только голова и руки — ощущение было страшноватое, но приходилось терпеть. Никаких пультов и экранчиков вокруг не появилось, но Мурри был только рад этому — ещё не хватало помешать Мастеру!..

Лиасса быстро заняла соседнее с Мурри кресло. Охэйо повернулся к ним. Его зубы были оскалены в усмешке, а глаза блестели так, что становилось страшновато. Защитное поле Анниты под непрерывным обстрелом полыхало так, словно на него целыми ковшами лили расплавленную сталь — но он явно был глубоко счастлив тем, что оказался в такой вот ситуации. Вот уж воистину — человек на своём месте...