Предел Онцутты

Система Онца/НР-9048954.

54.03. 10.06. 16405 года Оживления.

Глава 1.

Аннит осторожно брёл вперед почти в полной темноте. Высоко под потолком тут были окна — но относительно исполинских размеров помещения они казались небольшими, просто плавающими во мраке прямоугольниками света, так что видно, в сущности, ничего не было. На самом деле, окна лишь слепили его, не давая глазам привыкнуть к темноте, и он то и дело непроизвольно жмурился.

Это, конечно, ничуть не помогало ему и он злился всё больше, не в силах толком вспомнить, как попал сюда. К тому же, он был нагишом — а здесь оказалось жутко сыро и холодно. Бетонный пол под босыми ногами был просто ледяным, да ещё покрытым лужами — вода в которых была ничуть не теплее бетона. Какого чёрта я тут делаю? — подумал он... и тут же негромкий сигнал заставил его насторожиться. Он замер, стараясь вспомнить, что всё это значит. Какой-то тревожный сигнал... сигнал тревоги!

Осознав это, он уже проснулся, тут же уставившись в экран. Шевелиться для этого ему не пришлось. Ввиду привычки спать на животе, он сделал в ложе дырку для лица, а внизу установил экран, клаву, мышь и всё прочее, чтобы рук не поднимать при перегрузке, хотя на животе при ней лежать трудно. Сейчас, впрочем, под ним была прозрачная гидрокровать, с подогревом и рыбками, чрезвычайно удобная во всех возможных смыслах. Только вот сообщение на экране никак не располагало к наслаждению всем этим уютом. Отклонение было погашено ещё не полностью — оставалось около двух процентов — но свет сквозь него проходил почти уже беспрепятственно... и телескопы Анниты обнаружили гостя. Незваного и нежеланного. Он без особого труда опознал монитор класса Алика — автоматический корабль планетарной обороны с дистанционным управлением. Ракет на нём не было... но было 24 15-зарядных установки для запуска рентгеновских лазеров КС-11. Он очень хорошо знал эту модель — она производились для вооружения линкоров Тайат. 13,6-мегатонный заряд накачки, мощность луча — шесть тысяч тераджоулей, дальность поражения — 145 тысяч километров. Во время первого вторжения ару на Тайат всего двадцать КС-11, запущенных как автономные аппараты орбитальной обороны, уничтожили двенадцать универсальных транспортов, то есть всю эскадру ару. На самом деле всего один рентгеновский лазер КС-11 мог уничтожить их крейсер. Алики и создавались, как убийцы крейсеров, но оказались бесполезны в манёвренном бою, как раз из-за отсутствия на борту ракет, слишком громоздких для небольшого корабля.

Но зато они могут оказаться полезны для кое-чего другого, мрачно подумал Аннит. Отклонение уже почти погашено, бозонное поле тоже не защитит от луча. Высокочастотный же щит Анниты был рассчитан всего на двадцать тераджоулей, а её корпус — сверхпрочный вольфрамо-бериллиевый сплав с урано-молибденовой броней — всего на двадцать ГИГАджоулей. Короче и проще говоря, всего один такой лазер разнёс бы Анниту на атомы — а на мониторе их было триста шестьдесят.

Конечно, она тоже была не беззащитна. Изначальное вооружение каждого корабля-дома включало в себя магнитно-плазменный импульсный генератор мощностью до 180 гигаджоулей и четыре сверхскорострельные световые пушки, на восемьсот мегаджоулей каждая. Аннита несла восемь таких пушек и ещё дюжину лёгких, на двадцать мегаджоулей. В дополнение к ним он установил на борту две восьмизарядных пусковых установки рентгеновских лазеров КС-9 и дюжину 24-зарядных пусковых установок рентгеновских лазеров КС-19. Первые имели мощность в 2600 тераджоулей и дальность поражения в 48 тысяч километров, вторые предназначались для противоракетной обороны и имели мощность всего в 930 гигаджоулей при дальности в пятьсот километров. Иными словами, ситуация сложилась вполне безнадёжная.

В древних фантастических книжках корабли выскакивали из гиперпространства мгновенно — но, хотя Иннат и было вполне себе гиперпространством, процесс выхода из него занимал порой несколько суток. Для снятия Отклонения нужно было охладить бозонное ядро — а сам факт наличия Отклонения весьма мешал этому полезному процессу. К тому же, снаружи за это время могла собраться комиссия по встрече, настроенная весьма недружелюбно — а заметить её вовремя было нельзя. Ему это удалось — но лишь потому, что он ожидал такой вот встречи и отодвинул точку выхода на сто миллионов километров. Тем не менее, его таки заметили и послали монитор на перехват.

К его счастью, ничего более серьёзного у Онцутты не было. Весь прочий её космофлот состоял из дюжины древних фрегатов класса Лаика, оснащённых ещё термоядерными реакторами и несущих по 90 лёгких нейтронных ракет, почти неопасных для Анниты. Её броня как раз предназначалась для поглощения нейтронов, а подойти близко ракеты не смогли бы, и из-за обширного защитного поля, и из-за лазерной системы ПРО.

Прочее вооружение фрегатов включало в себя четыре 200-мегаваттных ионных орудия и шестидюймовое электромагнитное орудие, стрелявшее 15-килограммовыми самонаводящимися снарядами. Их изомерная боевая часть была мощностью в 20 тонн тротила — но скорость не превышала двух километров в секунду и опасаться их тоже явно не стоило. Иными словами, если он разберется с монитором, никто тут не сможет остановить его.

Проблема была в том, что он не ожидал встретиться тут с монитором. Мониторов серии Алика было построено ровно две дюжины — на 3845 населённых планет. Потом их производство прекратили по упомянутым причинам.

И это значит, что мои подозрения не напрасны, не так ли? — подумал Аннит. Обычные системы планетарной обороны от других сарьют не помогут — коды ж общие. Конечно, есть ещё и трижды проклятые ару. И чума Меццеканли с биокораблями бывает. И машины Ириди бывают. То есть нужна постоянная бдительность. Потому и планетам с людьми технику приходится давать — не самим же всё время стеречь. Только вот в итоге можно на неё и напороться...

Он задумался о том, что делать. Проще всего, конечно, было убежать назад в Иннат. Поле Отклонения, Х-привода, погружавшее корабль в Иннат, было метрик-полем, которое работало только со свёрнутыми измерениями. Фоновое гравитационное поле планет и звезд слабо влияло на его работу. Оно возникало как результат имитации экзотической энергии барионным веществом бозонной плазмы, для которой чисто математически создавались эти условия. Только вот для этой имитации ядро надо было нагреть — что даже при восьми тысячах тераватт мощности требовало времени. Которого у него — увы — не было. Хотя уже Отклонение в несколько угловых минут могло сделать корабль недоступным для физического воздействия, защита от излучения требовала Отклонения градусов в пятьдесят, а лучше в семьдесят. Это займет добрых часа два. Значит...

Зашипев от злости, он протянул руки к управлению. Он не любил пользоваться тачпадом — додревняя мышь была точнее и удобнее, только вот не работала в невесомости. В рабочем объеме имелась и распознавалка жестов — но разговаривать с компом на языке глухонемых было ещё менее удобно. Правду говоря, он должен был вылезти наружу и натянуть шлем ВР на своём обычном рабочем месте — но вылезать из спальной капсулы не хотелось. На самом деле, она очень ему нравилась. Кровать, медкапсула, противоперегрузочная — всё вместе, чтобы два раза не вставать. Ну и чтобы не летать во сне, если невесомость. А то можно проснуться посреди комнаты в нибезчего и умереть от голода, с усмешкой подумал Аннит.

Наверное, проще было бы проводить эти месяцы полёта в Иннат в консерваторе, как марьют, подумал он. Но Неделимую Сущность не выключишь статическим полем. А без тушки она вылетит нафиг из Иннат — и что между звёзд делать? То есть можно к мегасхеме в рубке цепляться, она там как раз для этого. Но с телом всё равно лучше — даже если перегрузка и трубки в интересных местах. Что ж, никто не совершенен. И ночной горшок тут всё равно неудобнее сильно... уф.

Для быстрого охлаждения бозонного ядра он подключил энергошунт. Технически он представлял собой глубокий пробой к отрицательной гиперплоскости, то есть мощное фазовое Отклонение, поглощающее любое количество тепла. Штука крайне удобная, но небезопасная — как и Хеннат, Иннат кипела от непрерывных флуктуаций энергии, в данном случае отрицательной, которые экспоненциально росли с глубиной, и, в пределе, могли достигать бесконечной величины. Слишком сильная флуктуация могла просто погасить реактор — а то и превратить весь корабль в глыбу абсолютно мёртвого вещества. Кроме того, создание глубоких Отклонений само по себе энергоёмко, и, чтобы не лишать затею смысла, питать шунт приходится от резервных накопителей, а это чревато. Без них не будут работать щиты, да и лазерные пушки тоже...

Аннит нахмурился, изучая показатели. Системы энергошунта откровенно глючили. А глюки — это плохо, подумал он. Вдруг забарахлит ещё что? Там вокруг много всего, включая реактор. Да, не бывает идеально надёжной техники и следить за ней надо, и вовремя менять запчасти, благо, мы теперь можем и в сборку матери. Но система... сложная. Глюонные поля проецировать — это то ещё извращение. Натуральная аттотехнология — и надо, чтобы 500 квадриллионов страпелек согласно работали. Тут скорее отсутствие проблем удивительно...

Увы, без неё никак не получалось обойтись. Изменение массы бозона Хиггса при высоких энергиях позволяло вызвать распад протона. В первом варианте бозонного реактора вещество, предварительно ионизированное лазерами, подавалось в реакционную камеру, которую окружали мощные ускорители частиц. Там, в фокусе пучков, происходил сдвиг массы бозона Хиггса на несколько ГэВ, что вызывало распад определённого количества протонов в плазме. В результате возникал поток высокоэнергетического гамма-излучения и остаточных нейтронов. Одновременно с помощью сверхпроводящих магнитов производилось ядерно-резонансное выравнивание спина частиц плазмы, что позволяло направить поток в одну сторону. Это значительно снижало массу антирадиационного экрана. Правда, выхлоп такого звездолёта приходилось направлять подальше от населенных планет, подумал Аннит, и в планетной системе не полетаешь на крейсерской скорости...

Благодаря полному преобразованию протонов и электронов вещества в чистую энергию, скорость истечения выхлопа была почти равна скорости света, что позволяло ракете с бозонным двигателем развивать релятивистские скорости, а в сочетании с прямоточной системой-рамджетом бозонная ракета имела неограниченный запас хода. Но половину её объёма занимала термоядерная электростанция и группа мощных лазерно-плазменных ускорителей частиц, а остальное — баки с топливом. И, конечно, она была ограничена скоростью света. В те годы Аннит разработал варп-двигатель, который состоял из ромбовидных областей измененного пространства-времени, напоминавший стаю птиц. Но создание такой геометрии пространства-времени в реальности потребовало бы сложного наслоения колец и дисков, сделанных из нейтрида, и энергии, которая потребовала бы аннигиляции всего лишь тысячной части стандартной звёздной массы. Проще говоря, создать такой двигатель было просто невозможно.

Понадобились ещё столетия, чтобы нащупать другой путь. Выходом стало создание сгустка бозонного конденсата, пи-мезонов, Х-бозонов и других метастабильных частиц — катализаторов невозможных ядерных реакций, в том числе и распада протонов. Бозонный реактор мог поглощать любую материю, превращая её в излучение или в поток различных частиц в чрезвычайно широком диапазоне...

Негромкий звон возвестил об завершении слияния Анниты с реальным миром и Охэйо облегчённо вздохнул, окончательно убедившись, что снаружи его не поджидает ничего опасного. В данный момент времени.

Ткнув большим пальцем в клавишу, он открыл герметичную бронированную крышку своей совмещённой кровати-медкапсулы — дополнительные меры безопасности на случай проблем с жилым отсеком в виде пробоин и прочего подобного. Потом плюхнулся наконец на своё рабочее место и натянул шлем ВР. Перчаток давным-давно не требовалось — внешние камеры шлема отслеживали движения рук. Очень удобно — если не держать в них бутерброд.

Хотя мышь конечно круче, насмешливо подумал он. По крайней мере, удобнее и точнее, но нужна ровная поверхность. Вроде бы не очень сложная проблема, а если он допустим в туалете поработать хочет или в кровати? А там мышь неудобно. Экран сенсорный, где вместо мыши палец — ещё менее удобно. Специальные сенсорные перья высокой точности годятся только для планшетов — там для них предусмотрено специальное гнездо. А у стационарки — только крепить по месту веревочкой или таскать с собой, заткнув за ухо — на теле ж нет карманов. Но место для тачпада на корабле точно везде есть. Хотя в туалете заседать у него привычки нет. А в капсуле просто трубки в нужные места. Хотя там сразу и сенсор, и мышь, и ёмкостные датчики, которые реагируют на движения рук без всяких камер...

Он вспомнил, как давным-давным давно, ещё на заре электрической эры, изготовил аппарат, который музыку играл так, движениями рук, даже вообще без компа...

Он недовольно мотнул головой, вернувшись к текущей невесёлой ситуации. Убежать от монитора он не смог бы — его плазменный двигатель отличался высоким расходом рабочего тела, но зато обладал мощной тягой. Его ускорение было вдвое больше, чем у Анниты с её прекрасными высокоэкономичными пучковыми двигателями, где реактивную тягу создавал пучок заряженных частиц, выброшенный из ускорителя. Оставалось лишь принимать бой.

Но и здесь ему явно ничего не светило. Дальнобойность рентгеновских лазеров монитора была в три раза больше его собственных. Но, так как они представляли собой одноразовое оружие с ядерной накачкой, суммарная мощность зарядов рентгеновских лазеров не могла превышать мощности силового поля носителя, в противном случае корабль будет уничтожен. Для отвода их на безопасное расстояние лазерные модули оснащались системой отстрела за пределы силового поля носителя, синхронного наведения и залпа. При отсутствии на борту ракет это очень ограничивало его маневренность. Увы — Аннита тоже их не имела. В теории, в её ангар можно было запихнуть пятьдесят 80-мегатонных ракет — но лишь класса космос-земля, для планетарной бомбардировки.

Он вспомнил, что уникальная технология выращивания монокристаллических цинковых стержней — сто тысяч для одного лазера — была создана ещё в Хониаре и предоставлена Тайат неким Аннитом Охэйо, её Хранителем. Именно оттуда она расползлась по Галактике — но сейчас это почему-то не радовало. Погибнуть от собственного изобретения было бы очень обидно. То есть, конечно, не погибнуть, а всего лишь лишиться корабля — но и это стало бы чрезвычайно досадным происшествием.

Аннит задумался о том, как можно избежать его. Мощности его рентгеновских лазеров вполне хватало — ёмкость силовых щитов Алик была всего 96 тераджоулей, предел структурной стойкости корпуса — ещё в тысячу раз меньше. Проблема была всего лишь в дальности. Если он сможет как-то сфокусировать лучи лазеров, например, с помощью ВЧ-щита Анниты...

Эффект высокочастотных полей был основан на корпускулярно-волновом дуализме материи, прежде всего электронов. Квантово-кристаллические проекционные матрицы излучали волны материи с эффектом умножения частоты. Складываясь на определённом расстоянии от источника, они создавали стоячую волну виртуальной материи, непроницаемой для вещества и электромагнитного излучения. Форма поля могла быть любой и изменяться очень быстро, а его размер зависел лишь от количества проекционных матриц и тоже мог быть любым. ВП могли менять свою прозрачность, служить источниками света и даже формировать физические тела, почти неотличимые от настоящих, но без массы. Они прекрасно защищали от излучения, но обладали малой ёмкостью — хотя установка сверхпроводниковых катушек и других накопителей энергии отчасти снимала этот недостаток — и были уязвимы для физического воздействия, хотя, если уцелел генератор, могли быть быстро восстановлены.

С физической точки зрения ВЧ-поле было настоящим чудом — частичная телепортация, отделение некоторых свойств материи от самой материи. То есть в природе-то нахождение частицы в двух местах сразу возможно, но случайно и очень недолго. А началось всё с его экспериментов с электронным и атомным конденсатом. Масса такого щита бралась из исходной массы матрицы и потому реально не менялась. Просто перебрасывалась в щит, а после его выключения возвращалась. Но формирование волн материи электронами происходило за счёт очень тонкого контроля уже известных физических процессов.

Не так-то просто заставить электроны создать виртуальную стену материи, когда это просто огромный заряд энергии — молния, которая постарается тут же разрядиться, подумал Аннит. Поэтому вытеснение их из места их обычного местоположения частичное — 10 % времени они пребывают в поле, 90 % времени в матрице, поэтому разлететься просто не успевают.

Правда, кроме защитных полей были ещё даймерные — разновидность ВП, не рассеивающая, а поглощающая все световые волны. Они выглядели как аморфное облако абсолютной тьмы — идеальное средство космической маскировки, безвредное для живых организмов, но малоэффективное для защиты от лучевого оружия и проницаемое для любых предметов. Так как давление на виртуальную электронную поверхность у света и бронебойного снаряда весьма разное, режим работы у маскировочного и защитного поля тоже разный. Хотя в целом это были только два режима работы одного щита, даймер поглощал свет, щит отражал. А поглотить гораздо меньше можно — надо ж всё в ток преобразовывать и пропускать через систему. Поэтому маскировочные поля также служили, как заменитель солнечных батарей. А обычный ВЧ-щит сам светил довольно существенно, видно его было далеко. Даймер же не видно, но он маломощный, подумал Аннит. То есть спрятаться за ним вполне можно, но только с одной стороны. И, если меня всё же заметят, подстрелить корабль сквозь него будет детской задачей. Нет уж!

Он вновь задумался над тем, как можно сфокусировать лучи его рентгеновских лазеров. В целом нельзя — тут надо уже гравитацию. ВЧ-поле может поглощать свет или излучать, но менять его траекторию не может.

Но если ВЧ-поле может имитировать любой физический объект, то разве оно не сможет имитировать и метаматериал, и точно так же заставить изгибаться электромагнитную волну? — вдруг подумал он. — Может. Вообще-то иногда так и делают, чтобы камеру сквозь поле не совать. Ну-ка...

Он отстрелил дюжину КС-9 — половину того, что у него было — и повёл Анниту вперёд малым ходом. Модули за ней построились в форме широкого кольца. Теперь дело оставалось лишь за полем. Программа имитации метаматериалов у него, к счастью, нашлась, написать её на ходу он уже не успел бы, времени оставалось совсем мало. Нужно лишь сконфигурировать поле — и нажать на кнопку точно в нужный момент, когда монитор окажется в точке фокуса...

Конечно, если проклятая штука сманеврирует, игра будет закончена, подумал Аннит. Но экипажа там нет. Мультилинии наверняка тоже, монитор не предназначен для действий в открытом пространстве, вдали от планет. А по обычной связи сигнал дойдет только минут через десять. Конечно, управляющий компьютер монитора тоже не идиот и уже поднял щит, опасаясь атаки с большой дистанции. Но понять, в чём тут дело, он уже не успеет, потому что я сам понял это только что...

Дистанция сократилась до двухсот тысяч километров — всего пять минут лёта на такой скорости. Вздохнув, Аннит развернул сконфигурированное им поле, ещё раз проверил, совпало ли фокусное расстояние — и нажал кнопку.

Глава 2.

Секунду, наверное, ничего не происходило — сперва сигнал летел к лазерным модулям, потом рентгеновские копья летели к цели. Потом смутное белесое пятнышко щита монитора вдруг взорвалось ослепительной звездой.

..............................................................................................

На несколько секунд экран переднего обзора погас и Аннит с облегчением перевёл дух. Его вполне бредовая затея удалась. Судя по мощи взрыва, сдетонировал реактор монитора — вне стабилизирующих ЯПП-полей бесструктурная бозонная плазма существовать в малых объемах не могла и любой отказ или повреждение системы удержания приводил к грандиозному взрыву и полному уничтожению корабля. На Аликах стояло по девять бозонных генераторов Мк-II, просто в силу их устаревшей конструкции, и это очень повышало уязвимость — попасть в один из девяти реакторов гораздо проще, чем в один.

Он усмехнулся, представив, как забегают власти Онуцтты, когда увидят, что их главный козырь расщепило на элементарные частицы и к ним летит очень, очень злой сарьют. Потом нахмурился. На Онцутту его привели сообщения о том, что здесь занимаются созданием машин Ириди, конкретно шогготов, что было строжайше запрещено. Эта созданная сарьют форма искусственной жизни имела пластиплазменную структуру — кремнийорганический полимер, пронизанный пластическим полем. Шогготы могли принимать любую форму, размер их также редко оставался постоянным. Чаще всего они выполняли функции обогатительных фабрик, строительных и горнорудных механизмов.

Шогготы не обладали интеллектом, но часто начинали вести себя. Любой близкий контакт с ними был смертельно опасен, как раз в силу того, что из-за их подвижной структуры любое исходное программирование слетало с необычайной лёгкостью.

А ведь начиналось так чудесно, подумал Аннит. Так как ВЧ-поле могло изменять химическую структуру вещества, его часто использовали для обогащения руд, производства несложных по составу материалов и даже для постройки различных сооружений. Но пластическое поле было более интересной штукой, там реальные поля создавались на основе фантомных частиц-солитонов. Фактически, возникала система наноботов, состоящих, по сути, из чистой энергии. Всё это мгновенно адаптировалось под конкретные задачи и объекты, и бесследно убиралось, когда пропадала нужда. Обычно пластическое поле разбирало объект на структурные элементы (организм — на клетки) и складывало их в другой форме. Масса и химический состав при этом не менялись, однако, это требовало фасеточных проекционных матриц и сверхмощного интеллектронного управления ими.

Конечно, пластические поля — штука крайне полезная, подумал Аннит. Но она тянет за собой достаточно интересный список технологий — полноценный 3D-принт без ограничений, фантомная нано (всё ещё нано) техника, которая решает задачи вида: а давайте соберём по атому компьютер? Средствами лаборатории, заточенной не на это. А давайте не компьютер, а звездолёт прямо с чертежей? И будем смотреть, как на глазах у нас появляется что-нибудь...

А давайте отсканируем мозги оператора без разрушения, просто потому, что можем, а не потому, что лаба на это заточена или там подключим к нему что-нибудь просто потому, что можем. А давайте сделаем саморепликатор — не сложнейшую установку атомной сборки, требующую ещё и подачи компонентов — это у всех Детей есть, а именно возможность запустить серую слизь. Кстати, многие желающие вот на этом — кончаются: или ошибки, или желание сделать, как лучше... или приказы от начальства сделать, как лучше.

В итоге, если это была планета — ну значит, её надо чистить, и желательно средствами сарьют, потому что не-тотальная-и-одновременная бомбардировка с больших дистанций, а не с ближних орбит — не гарантирует успеха.

А давайте сделаем бэкап? Средствами лаборатории, заточенный не на это. Восстанавливать? Ну, можно, например, и тушку целиком, если придумали как.

А почему бекап должен быть один? Хорошего человека должно быть много! А кто самый хороший? Тот, кто это изобрёл. Точнее считает, что изобрёл — реально сделал последний шаг или вообще полуслучайно. Тоже... нехороший исход обычно, ибо между копиями тут же возникает существенная разница во мнениях о том, кто тут главный.

А давайте посмотрим, чем наше правительство занимается, всё равно облачного нанодрона не заметят, а заметят — фиг, что сделают, и если то, чем большинство отдельно взятых его членов заняты сильно не понравится...

А давайте алмаз соберём! Ради прикола — в виде статуи текущего президента. В размер выше натурального. И очень большие шансы сделать что-то неправильно. Причём ошибка обычно убивает группу, что проводит — со всеми бэкапами (интеллект улучшить попробовали...) И да — нужна разносторонняя подготовка команды заранее. Если они начнут привлекать спецов потом... получат товарищей с двумя профессиями (и главная — не та, о которой заявлено...) и которые резко поднимут риск завала проекта. Только Онцутта не была допущена к таким технологиям, в силу её весьма странной политической системы. Отчего невольно возникал вопрос, откуда они тут вообще взялись.

Нет, конечно, проекционные матрицы и управляющие модули захватить можно, подумал Аннит. На местах боев с ару много болтается обломков, контрабандисты в помощь. Вот только понять, не то, что их структуру, базовые материалы — не выйдет. Спектральные анализ показывает, что вроде все обычные элементы, но свойства не все соответствуют, а, например, попытка рентгеноструктурного анализа сразу вызывает взрыв, вроде бы — атомный, даже если обломки на поле боя подобрали и если мы точно знаем, что к этому компоненту энергия не подводилась. При этом материалы — НЕ радиоактивны вообще. Нейтронные пучки — просто поглощаются. Другие анализы показывают, что обычные химические элементы. Есть, правда, исключения...

Взрывы при некоторых видах анализа — это НЕ дополнительная защита, в школе учиться надо было. Почему врёт спектральный анализ? А он не врёт, его данные неправильно интерпретируют. Хотя базовые знания входят в школьный курс естественных наук — не надо было школу прогуливать. Сделать на данном принципе ядерные заряды сверхмалой мощности, которые фиг отследишь и которые ОЧЕНЬ просты в использовании — а УЖЕ. И нет, системы контроля Детей их не видят, проверялось неоднократно. Даже импланты существуют такого типа. Разглашение более подробной информации — запрещено. О любом интересе настоятельно рекомендуется докладывать куда следует. Информация, как такие материалы использовать более сложным путём, чем для бомб — у нас засекречена, а как сделать бомбу — очевидно. Не-странная кварковая материя там, потому что отличить от обычных атомов такое вот — не совсем просто. Ну а если реально жёсткие средства использовать, ну там высокотемпературной, в смысле термоядерной плазмой резать — так девайс испарится просто и источник энергии её всю выделит. Квантотех — это не только кванты, это ещё и материалы, где, например, разные части корпуса не могут быть разной температуры и дырки сделать просто нельзя. Надо целиком разрушать, при этом импульсом — и спалить этим содержимое. Абсолютная теплопроводность, макроквантовые эффекты, когда весь объект реагирует, как один атом. Что ж, он здесь, чтобы разобраться с этим...

Глава 3.

На подлёте к Онцутте его засыпали извинениями по поводу атаки спятившего монитора. Аннит вежливо их принял, чтобы не доводить дело до крайности — в конце концов, у Онцутты оставалась ещё дюжина фрегатов, изображавших из себя нечто вроде почетного эскорта. Если верить спецификациям, которые он выбил у Таваго Топса, Хранителя Онцутты, добрая половина их несла, в дополнение к ракетам, гигаваттные микроволновые орудия с дальностью действия до тысячи километров. А ВЧ-поля бесполезны перед микроволновыми и электромагнитными импульсами, подумал Аннит. Не то, чтобы совсем бесполезны, но нарушается синхронизация между отдельными участками. Микроволны вызывали резонанс и разрушали структуру — ВЧ-поле состояло из отдельных ячеек, сравнимых по размеру с длиной микроволны, а ёмкость её была маленькой, из-за отсутствия накопителя. Для Анниты с её 20-тераджоулевым щитом они были, наверно, не опасны, но вполне могли сбить щит современного бозонного фрегата, оставив его беззащитным перед лучевым оружием. А двухгигаджоулевых осевых лазеров, которые несли их собратья, вполне хватило бы, чтобы превратить такой фрегат в обломки.

Не то, чтобы здесь мог оказаться фрегат, подумал Охэйо. Эти корабли тоже разработаны для патрулирования планетных систем и не имеют Х-привода. Но направление мысли верное. Тяжелые термоядерные боеголовки с полым цилиндрическим зарядом и плазменным генератором бегущей волны, аналогично обычной радиобомбе с тротиловым зарядом, создают при взрыве мощнейший импульс микроволнового излучения, не только уничтожающий электронику и ВЧ-щиты, но и буквально поджаривающий живые организмы. Тяжелых ракет ПКО Закат, способных нести такое чудо, на Онцутте вроде нет, это довольно бедная планета... но монитора тут быть тоже было не должно...

На самом деле система Онца, она же НР-9048954, считалась очень перспективной, за что и была выбрана Таваго. Кроме Онцутты в ней было ещё две потенциально обитаемых планеты, Сурия и Алдроната. Первая, она же НР-9048954/2, имела плотную атмосферу из углекислоты и водяного пара, очень жаркую, но в её приполярных областях имелись океаны, а в океанах — примитивная жизнь на уровне простейших. Вторая, НР-9048954/4, имела азотно-кислородную атмосферу, но разреженную — дышать без кислородной маски в ней не получалось. Воды тоже было очень мало, жизнь не радовала разнообразием — насекомые, моллюски, примитивные растения... Её даже частично заселили, но от надеждоформирования по итогам отказались.

Если нам допустимо, что на будущей колонии будут немалых размеров ударные кратеры от кометной бомбардировки — это одно, подумал Аннит. А если у нас на планете УЖЕ есть население, а в системе куча транспорта летает, и вообще кратеры — это некрасиво — это другое. А Сурия внутри внутренней границы зоны обитаемости. Надо либо солнечный щит строить — технологический или как ещё и инфраструктуру его поддержания, либо что-то делать с атмосферой, чтобы она сама щитом работала. Если при этом есть пожелания к виду с орбиты и с поверхности, то ещё сложнее — придется делать выборочную прозрачность и опять же системы контроля атмосферы. Нужно либо поддерживать учить, либо самим. А подвинуть планету нельзя — нужен гравитех. А если нам просто хочется экономить на СЖО и не строить купола, а населения всё равно будет много и нам плевать на детали, а еду мы всё равно массовыми и дешёвыми методами производим — а зачем нам вообще биосферу на суше? Да и в океане можно по минимуму — кислород пусть будет от атмосферных фабрик, а народ всё равно в ульи же. Только вот в скафандрах работать неудобно. Люди этого не любят почему-то...

А марьют привычны к таким штукам, подумал Аннит. Просто их учат работать в них — там куча спецтехники. Полезно для работы на неосвоенных мирах и лучше не привыкать ходить без. И да — он снимается очень редко. Только для ремонта. Хотя как попу почесать — предусмотрено. Некоторые части можно открыть. Конечно, не везде. И скафандр бывает жёсткий. Так что обычно ставят встроенную чесалку, может быть крайне нужна. Ну, или таки выдают персональный щит, где можно просто сунуть руку сквозь силовое поле и таки почесать везде, где чешется...

................................................................................................

Напасть на него местные так и не решились — то ли не были уверены в успехе, то ли уже понимали, что уничтожение корабля не избавит их от бессмертного сарьют, который быстро найдет себе новое тело для жизни. К тому же, уничтожение корабля-дома Охэйо стало бы прекрасным поводом для визита Незримой надежды, транслайнера, капитаном которого была Маула Нэркмер анта Хилайа, то есть его жена. А справиться с 13-километровой громадиной из холодной бозонной плазмы шансов не было ни у кого, даже в теории.

И, тем не менее, на меня всё же напали, подумал Аннит. Прекрасно зная, что без ответа это не останется, даже если мой корабль-дом будет уничтожен. Хотели потянуть время, чтобы эвакуировать запретный проект? Или...

Верить в рациональность разумных существ — это большая ошибка, часто смертельная, подумал он. Очень, слишком часто они ведут себя, как полные идиоты.

...........................................................................................

По этой самой причине он отказался садиться на космодром Онца-оонг, столицы планеты, и направил корабль на огромный луг на окраине города — там, по крайней мере, его точно не поджидали набитые взрывчаткой подземные галереи и тому подобные пакости. Пробив облака, Аннита плавно пошла вниз, и, наконец, приземлилась. Пол рубки мощно поддал Охэйо снизу, потом провалился, потом снова поддал. Потом всё затихло. Над головой плыли низкие серые тучи, вдали, где-то в километре, виднелись здания города. Никто не мчался к нему — ни с красной ковровой дорожкой, ни с бомбами. Тем не менее, надлежало принять подобающие меры безопасности, то есть поднять щит. А для этого выбрать тип и конфигурацию поля. Неплотные ВП были смертельны для живых организмов, ибо разрушали химическую структуру вещества — так как ВП могли распространяться на большое расстояние от проектора, этот эффект часто использовали в системах активной защиты и горнорудных машинах. Плотные ВП были вполне безопасны и могли служить даже в качестве мебели.

Но плотные ВП не могли проникать в предметы и обтекали их, в частности, кончались у земной поверхности, и под такое поле можно было проникнуть с помощью подкопа. Кроме того, лучи протонных и нейтронных орудий проходили сквозь ВП беспрепятственно, а сами ВП легко разрушались под воздействием мощного микроволнового излучения и электромагнитного импульса. К счастью, как раз на этот случай на Анните, как и на любом корабле-доме, были бозонные щиты. Они состояли из частиц дельта-уэмон со сверхвысоким сечением рассеивания.

Классическое силовое поле из фантастики — прозрачная упругая преграда, которая пропускает излучение, с усмешкой подумал Аннит. Но частицы не стояли стеной, реально там сетка, которая может быть чаще или реже. Это опять же зависит от настройки и от плотности поля. Воздух и воду оно легко может пропускать, а что-то твёрдое нет. Очень удобно. Правда, нельзя под водой разместить города с такими силовыми куполами — но это ему, к счастью, и не требовалось. Правда, в отличии от ВП, бозонные щиты не поднимались мгновенно и обладали определённой инерцией: им нужно было время, часто — десятки минут, чтобы достичь максимальной плотности или снять её.

Но полностью развернутый щит требовал для своего поддержания минимальных энергозатрат и мог существовать какое-то время и после выключения генератора частиц. Его было очень трудно пробить — деформируясь под ударами, он становился только плотнее, мгновенно выпрямлялся после снятия воздействия, энергия которого создавала лишь статическую нагрузку на источник, которым служило бозонное ядро. Бозонный щит нельзя было разрушить без разрушения опорного каркаса бозонного реактора, который, в свою очередь, передавал нагрузку на корпус корабля, а тот, конечно, сам мог смещаться в пространстве. Здесь защита очень резко преобладала над нападением: бозонное поле можно пробить лишь ударом, способным разрушить весь корпус корабля, в то время как оружие нападения, как правило, рассчитано лишь на точечное пробитие брони...

Глава 4.

Включив бозонный щит, он посидел ещё несколько секунд, переводя корабль в стояночный режим, потом поднялся, потягиваясь. Пора было выходить. Он бодро направился к спуску на нижнюю палубу... но тут его накрыло ощущение, что он забыл нечто, крайне важное.

Секунду Аннит постоял, стараясь вспомнить... потом посмотрел на себя, приподняв босую ногу. На нём ничего не было — так он привык ходить на борту... но выходить так к людям было, наверное, неловко. Он невольно поёжился... потом усмехнулся и пошёл в гардеробную.

...........................................................................................

Всю правую стену в гардеробной занимало огромное зеркало, и Аннит невольно взглянул на него. Из зеркала на него смотрел гибкий, великолепно сложенный парень с гладкой, безволосой, молочно-белой кожей и немного впалым животом. Самое узкое место стана приходилось на уровень пупка. Тяжёлые блестящие чёрные волосы падали на спину, тщательно вымытые и расчёсанные волосок к волоску: Аннит никогда в жизни не стригся, для него это было то же самое, что обрезать себе уши. Глаза — ярко-зелёные, длинные, с очень чистыми белками, несколько косо приподняты к вискам. Он прекрасно видел в темноте и не любил яркого света — скорее по привычке, чем по необходимости. Нос короткий, слабо выступающий, рот широкий, чувственный. Смотрелось всё это красиво... даже слишком, наверное. Пару раз он таки забывал одеться перед встречей и его вид действовал на людей... отвлекающе.

Аннит с усмешкой поднёс к лицу руку — сильную, очень правильную ладонь с коротко подрезанными ногтями. Кольца он ненавидел и никогда их не носил — зато мог полчаса провисеть на одной руке. Что ж: красивые мускулы не только красивые, но ещё и сильные. Только вот вид их не всегда был... уместен.

Аннит вздохнул. Он не очень-то жаловал наряды и по возможности старался одеваться как можно легче и проще. Самым удобным было вообще ничего не носить — но тут, увы, был явно не тот случай.

Вздохнув ещё раз, он натянул короткую чёрную тунику, в которой ходил в присутствии марьют, потом надел хайлину, которая, с его подачи, стала чем-то вроде формы сарьют — тяжелое одеяние из чёрной, расшитой серебром ткани длиной до середины икр, с косо срезанными у локтей рукавами. Карманов в ней было целых восемнадцать и в каждом из них он держал что-нибудь полезное: шоколадки на пожрать, чтобы не отрываться от дел, мини-рации (от одной до четырёх штук), лазерные перья, фонарики, микрокомпьютеры и силовые элементы ко всему этому зоопарку. Потом с удовольствием нацепил тяжёлые, со сложным узором браслеты из серебра на запястья и щиколотки и того же типа плотно прилегающий пояс с кинжалом, доставшимся ему ещё в начале его приключений. Надел на свою гриву серебряную диадему с сапфирами, которая, по идее, придавала ему особо торжественный вид. Потом отвёл назад волосы со своих округлых ух — и невольно улыбнулся, такой смешной стал у него вид. И, наконец, со вздохом нацепил ременные сандалии: обычно он ходил босиком и надевал их лишь при необходимости покинуть корабль. Потом вновь взглянул на себя в зеркало. Ну вот, теперь он был готов.

............................................................................................

Спустившись на нижнюю палубу, в ангар, Аннит замер в задумчивости перед воротами консерватора, где находилось сейчас без малого две сотни его марьют. После посадки на планету их полагалось разбудить. Хотя на самом деле они, конечно, не спали, а находились в статическом поле. Оно создавало своеобразную кристаллическую решётку, которая останавливала движение молекул и человек в таком поле превращался в глыбу абсолютно мёртвого вещества. После снятия поля все жизненные функции мгновенно восстанавливались, что служило прекрасным заменителем анабиоза.

На практике, однако, поле вызывало не остановку, а лишь замедление жизненных процессов в несколько тысяч раз, что вынуждало делать перерывы в заморозке. Оно блокировало лишь химические реакции, не затрагивая электромагнитные процессы и радиацию, и могло поддерживаться лишь между двух квантово-кристаллических проекционных матриц, что ограничивало его применение защитой экипажей кораблей от ударов и других неблагоприятных условий. Люди пользоваться консерватором обычно избегали — раз низкоплотные ВЧ-поля так опасны для живых существ, то почему статическое поле не должно их убивать?

Да, высокоплотное ВЧ-поле в норме не проникает в материю и потому безопасно — но если оно разрушает химические связи, то что мешает ему даже во время остановки движения молекул разрушить связи между ними?

Но статическое поле охватывало сразу весь объем — частичная телепортация же! — поэтому, хотя и высокоплотное, живым тканям не вредило. Конечно, точность тут очень высокая нужна, подумал Аннит.

Вздохнув, он приложил ладонь к квадрату сенсора и вошёл в консерватор — обширное полутёмное помещение, расположенное под главной палубой, почти на самом дне корабля. Мертвенные лампы на стенах бросали синеватые блики на голые стальные поверхности. Срезанные оребренные конусы генераторов выступали из пола и потолка. Между ними, в казавшихся стеклянными цилиндрах застывшего воздуха, замерли марьют, много — почти все двести цилиндров были заняты. Все они, казалось, спали стоя — глаза у них были закрыты.

В большинстве, тут были единичные пробные экземпляры — результаты опытов, удачных в большей или в меньшей степени. Слишком худые марьют, слишком стройные, чрезмерно смазливые, просто странные — краснокожие с зелёными волосами или сочетавшие тёмно-синие волосы с фиолетовой кожей.

Аннит на минуту остановился перед юношей с коричнево-смуглым лицом, обрамлённым светлыми, пшеничного цвета, кудрями. Остальные сарьют невесть почему дружно осмеяли этот образец — за нелепость или же из зависти, как обиженно он отвечал им. В самом деле, кроме странноватой цветовой гаммы тут не к чему было придраться. Вздохнув, он подошёл к Мурри, последнему из созданных им пока что марьют. Мурри был рослым, крепким парнем лет семнадцати. Его тяжелые черные волосы доходили до плеч, светлая кожа серебрилась. Круглое лицо с пухлыми губами, широковатым плоским носом и длинными, косо посаженными глазами хранило высокомерно-хмурое выражение. Тусклый дежурный свет отблескивал на его крепких плечах, тугих пластинах мышц, поджаром животе. Одет Мурри был, как и большинство других марьют, лишь в лвати — снежно-белую, с чёрной окантовкой. Он был очень похож на создателя и Аннит понимал, что не должен был так делать — несмотря на все ухищрения, бэкапы и прочее марьют вовсе не были вечны, а Мурри слишком уж напоминал его собственного сына, которого у него не было — и, скорее всего, и не будет. С Мурри же ему рано или поздно придется расстаться — но пока что он был здесь и никуда пропадать не собирался...

Вздохнув ещё раз, Аннит отошёл к главному выключателю и с натугой опустил его рычаг вниз, отключая все 184 цилиндра статических полей. Одновременно консерватор залил яркий золотистый свет.

Глава 5.

Очнувшись, Мурри ощутил себя так, словно вынырнул из-под воды, где просидел добрых минут пять. Он жадно втянул, казалось, целый кубометр воздуха, тут же подавился им и закашлялся, держась за грудь. Дышать в статическом поле было нельзя, но химические реакции в нём происходили, пусть и очень-очень медленно. Если сидеть в нём слишком долго, можно было просто задохнуться.

Мурри согнулся, стараясь дышать глубоко и ровно. Вокруг него всё ещё кашляли, кого-то тошнило. Выход из стазиса — всегда премерзкая штука. Но ничего не поделаешь — сидеть в Иннат ещё более мерзко. Аннит дал ему попробовать — мерзкий изводящий страх, совершенно беспричинный, судороги то в одной, то в другой части тела и жуткий бред, нагло лезущий в голову, быстро заставили Мурри просить пощады. Обидно, конечно, но ничего не поделаешь — он не сарьют, и не должен стараться вынести невыносимое...

Мастер, как всегда, стоял у выключателя — черноволосый юноша на вид лет двадцати, и этот юноша казался Мурри старшим братом — наверное потому, что послужил его прототипом. Больше всего, впрочем, Мурри здесь привлекали девушки — марьют красоты, почти нагие, украшенные лишь низко лежавшими на бедрах золотыми поясками и браслетами. Их маленькие босые ступни были ровными, как у детей, широкие бёдра — массивными и крепкими. Талии казались почти неестественно тонкими, грудь — чрезмерно высокой. Лица с маленькими пухлогубыми ртами и тонкими бровями вразлет были столь красивы, что Мурри с трудом мог отвести взгляд. Впрочем, он знал, что внешность вовсе не была в них самым привлекательным.

Самым важным считалось создать не просто красивых марьют, но марьют, ведущих себя каким-либо определённым образом, более или менее приятным. Эти девушки были неглупыми, дерзкими и безукоризненно честными — качество, более всего ценимое и у сарьют. Мурри хотелось быть с какой-нибудь из них или со всеми разом — но, когда так получалось, они почти сводили его с ума своими насмешками и неизменно обращали в бегство. Впрочем, они почему-то никогда не обижались на него, хотя он порой был с ними весьма груб. Наверное, всё это случалось потому, что они были слишком красивыми. Всякий раз, когда они смотрели на него, у Мурри начинало часто биться сердце, он начинал задыхаться и совершенно переставал соображать. В результате, они дружно смеялись над ним, и он почти умирал от стыда. Но и расстаться с ними было для него почему-то совершенно невыносимо. Он знал, что нигде во Вселенной не найдет девушек более совершенных.

............................................................................................

Через несколько минут всё пришло в норму. Все отдышались, между конусами генераторов поползли круглые роботы-уборщики. Лиасса Кутти, Старшая Марьют, звонко хлопнула в ладоши, привлекая внимание.

— Люди! Мы на месте. Дружно идем в душевые, а потом есть. Не шуметь и не толкаться! Еды всем хватит. Ремня тоже, если надо. После обеда идём в оранжерею на собрание. Там Мастер распределит назначения.

Шумная толпа повалила к ведущим на верхнюю палубу лестницам. У сортиров, как обычно, образовалась пробка. Лиасса моментально вклинилась.

— Люди, в очередь! Не толкайтесь!

Минута суматохи, все решают, кому за кем стоять. Гибкие тела мельтешат, беззвучно, как во сне, мелькают поджарые животы, изгибы узких поясниц, почти голые попы девчонок, их соски, пятки... Мурри задевали плечом по лопаткам, рукой по бедру... Неугомонный Лэй звонко бьет Юли ладонью по почти голой заднице, та возмущенно вякает и так же звонко бьет в ответ. Лэй гонится за ней...

— Стойте!

Все замирают, как вкопанные, — когда у Старшей такой тон, лучше подчиниться. Лиасса подходит к застывшему Лэю, разворачивает за плечо, тоже звонко бьет по заднице, придавая ускорение. Лэй на ходу растирает попу, молча встаёт в очередь...

Мурри решил пристроиться за ним, чтобы посочувствовать страдальцу, — но буквально в последний миг перед ним вклинился Джен. Блин...

Сразу за ним встала Юли. Вдумчиво провела ледяным пальцем по ложбинке его позвоночника — от затылка под волосами до самого пояса лвати. Плечи Мурри невольно передергивает, озноб накрывает всё тело. Впервые его так... касаются.

— Люди, спокойно! К девам не прижиматься! Успеете ещё!..

Значит, кто-то прижимается? Мурри оглянулся, но напрасно — нетерпеливцы уже успели принять Невинный Вид.

Очередь движется быстро — всё же, сортиров на Анните целых восемь. Разобравшись с делами, Мурри двинул в душ, потом в столовую. Там уже рассаживались. Еда не поражала изысканностью — пюре с сосисками, всё, понятно, искусственное. Но горячая, вкусная и в достаточном количестве для почти двух сотен здоровых ребят и девчонок. Запивали её, как обычно, тёплым молоком, потом, в честь прибытия, подали чай и тортики. По одному на столик, но большие — Мурри досталось два здоровенных куска с ягодным мармеладом. На самом деле, конечно, не ягодным, но на это ему было наплевать. Оказалось очень вкусно, и он ел не спеша, маленькой ложечкой, то и дело невольно посматривая на Юли, которая устроилась напротив. Она относилась к марьют красоты и, безусловно, отличалась оной — на неё хотелось смотреть, не отрываясь. И не только, конечно, смотреть. Но пока что с этим пришлось подождать — сгрузив посуду в мойку, Мурри, вместе с другими, пошёл на собрание...

............................................................................................

Занимавшая половину главной палубы оранжерея была самым большим помещением корабля — метров восемьдесят в длину и в ширину. У носа высота её была метра четыре, у кормы — не меньше двадцати. Свод был покрашен в голубой цвет, под небо, на кормовой переборке сиял плазменный прожектор, изображавший солнце — он не только светил, но и грел весьма ощутимо. Центр её занимала просторная поляна, как раз предназначенная для собраний, её обрамляли джунгли — сумрачная глубина зелени с редкими пятнами ослепительно ярких цветов.

Мурри вместе с другими сел на землю. Её покрывала пластиковая сетка, сквозь ячейки которой росла трава. Джунгли тоже вились по причудливым стальным каркасам, но в целом тут было очень уютно...

Ждать Мастера долго не пришлось — едва все собрались, он поднялся на специально устроенный пригорок и окинул взглядом коллектив.

— Я бы хотел отдать обычные распоряжения о празднике — но это, к сожалению, невозможно. Мы на Онцутте — а эта планета подозревается в создании запрещённых технологий. Культурные мероприятия, конечно, будут — но не думаю, что к нам тут отнесутся с любовью, — он вздохнул. — В общем, так: здесь, в километре, есть что-то типа дома культуры — его мы занимаем под штаб. Марьют красоты и артисты перебираются туда, первый взвод десанта тоже. Второй остаётся здесь в качестве резерва. Техники займутся текущим ремонтом корабля. Если всё пройдёт более-менее хорошо, им и всем прочим будут устроены экскурсии. Лис ждёт особое задание. Здесь им предстоит очень много работы.

Мурри невольно покосился на группку из восьми марьют, очень выделявшихся на фоне других. Здесь, конечно, выделявшихся. По человеческим меркам их внешность была самой неприметной, больше даже — туповатые физии явно говорили, что интересы их владельцев не простираются дальше разврата и дешёвой выпивки. На деле это, конечно, был обман. Лисы были разведчиками, самыми умными из всех марьют. И, вероятно, наиболее опасными. Не такими здоровыми, как боевые марьют — но и работа их заключалась не в том, чтобы таскать на себе антилазерную броню и импульсные бластеры. А в том, чтобы шпионить и вынюхивать... а также тихо устранять тех, кто узнал слишком много. Взглянув на них, Мурри невольно передёрнулся. Он точно не хотел быть на их месте. Мастер тем временем обратил взгляд на него.

— Мурри, ты пойдешь со мной. На сборы у нас есть час, потом выступаем. Всё, расходимся!

............................................................................................

Вздохнув, Мурри отправился в жилой отсек. Как и у всех марьют, у него была тут своя комнатка, небольшая, но очень уютная. Вещей в ней, правда, накопилось немного — марьют они особо не нужны. Прежде всего, ему надо было, наверное, одеться — вряд ли будет прилично рассекать тут босиком и в лвати. Но он понятия не имел, как тут одеваются прилично. Ради столь ценных указаний явно стоило навестить Мастера.

Вздохнув, Мурри вышел в коридор... и замер. Прямо перед ним стоял светлокожий парнишка лет пятнадцати. Лицо у него было широким и коротким, волосы чёрные, очень густые, прямые и длинные, как у Охэйо — они тяжелой волной падали на спину. Мурри удивлённо смотрел на него — он-то думал, что знает всех на корабле!

— Ты кто? — не слишком-то вежливо спросил он.

— Я? — парнишка повернул пальцы поднятых ладоней к груди. — Найурр 8-К. Можно Найу. А ты?

— Мурри А-М, — представился Мурри. Серия Найу была экспериментальной... как и его собственная. Он сразу ощутил симпатию к собрату. — Ты откуда?

— С Незримой надежды, — Найу скривился. — Меня Маула вашему Мастеру подарила, в эту глушь. Во дура, да?

— У нас не глушь, — обиженно сказал Мурри.

— Ой, да ладно! — Найу махнул рукой. — У нас там триста двадцать тысяч населения — а у вас и двух сотен нет. И Мастер один. Я сдохну от скуки, наверное. Уже надгробную речь себе придумал.

— А как ты её скажешь, если сдохнешь? — поинтересовался Мурри.

— А, всё равно оживят же, — Найу махнул рукой. — Кстати, ты куда?

— К Мастеру за указаниями, — Мурри приподнял лепестки лвати. — Так вот тут явно неприлично ходить. А как прилично, я не в курсе.

— О, я тоже. Пошли!

............................................................................................

Они направились в гостиную — просторное помещение, куда выходили коридоры жилых комнат. Как оказалось, ценная идея насчёт одежды пришла в голову не одному Мурри, и здесь собралось добрых пятьдесят марьют. Они построились в очередную очередь и неугомонная Лиасса вручала им какие-то свёртки, как без труда понял Мурри, с приличной по здешним меркам одеждой.

Они с Найу пристроились в хвост, глядя по сторонам. Многие из получивших обновку тут же и переодевались, в том числе и девы, создавая чрезвычайно любопытное зрелище. Мастер тоже был здесь — он сидел на диване, молча наблюдая за происходящим. Ну да, подумал Мурри, все парни одинаковы. Ничто не привлекает их больше, чем возможность посмотреть на голые девичьи попы...

Глава 6.

Аннит и в самом деле был тут ради упомянутого зрелища и мысли его в этот момент были крайне далеко от того, что ему предстояло. Он даже вздохнул, прогоняя мысль о том, что неплохо было бы уединиться с одной из этих дев... только одной.

Он вдруг усмехнулся, вспомнив бессмертный анекдот про сарьют, которому девы прекрасные подают кофе в постель, а он почему-то орёт Да мать вашу! Давайте в чашку! Увы — нет в жизни совершенства, и кофеин на сарьют не действует. То есть кофий литрами пить можно, но только ради аромата. Впрочем, мозги у сарьют не тормозят же — они ими вообще не думают, с усмешкой подумал Аннит. Поэтому питьё кофия — это ритуал. Чайная церемония тоже не ради чая, тут важен сам процесс...

Конечно, где чай — там и тортик, а где тортик — там и два. Соблюдение диеты он находил крайне утомительным, а потому все марьют и он сам имели генетически встроенный ограничитель на всасывание лишнего сахара и прочего, поэтому переедание приводило к поносу.

Конечно, это, наверное, садизм, подумал Аннит. Но я же не требую от бедных марьют чего-то, чего не требовал бы от себя? И вообще, не впихиваю им в рот этот кусок тортика, это они сами. Можно, конечно, сказать, что тортик слишком вкусный даю. Давал бы из макарон с маргарином — никакой обжираловки бы не было, все бы усердно постились, без великих духовных усилий...

Конечно, давать приходилось не один только тортик. Как он ни старался, марьют были далеко не идеальны. Кто-то подрался, кто-то взял чужую вещь без спроса, кто-то грубо приставал к девушке... Таким приходилось давать не тортик, а ремня. Не лично, правда, а через Лиассу или кого-то из других марьют.

На самом деле, конечно, и сами проступки, и наказания за них тоже давно стали частью ритуала. Никаких особых зверств там не совершалось, зато добровольцев всегда было много. Приятно ж деву кавайную попопе постегать, чтобы волнительно помучилась, насмешливо подумал Аннит. Или деве юноша прекрасного там. Не из садизма, конечно, а чтобы хорошо вёл себя и не ходил ночью жрать, как не в себя, а то людям утром кушать нечего...

..............................................................................................

Ровно через час все отобранные счастливцы собрались в ангаре Анниты. Он был похож на сумрачную пещеру: множество лиловых огней в стыках панелей крыши заливало его таинственным полусветом. Здесь размещалась разная техника для наземных операций, в основном, естественно, военная. Мурри знал, что кое-кто из сарьют конструирует серводоспехи — в сущности, роботов, управляемых движениями сидящего внутри человека и иногда достигающих колоссальных размеров. У Аннита серводоспехов не было, зато нашлось кое-что другое. В конце ангара стояли четыре тяжелых бронетранспортера Хейс — массивные восьмиколёсные машины в серой антирадиационной броне, оснащенные ядерными генераторами и силовыми щитами. Под стать защите было и вооружение — 15-миллиметровый пулемёт в раздвижной башне. Сейчас, впрочем, БТР мирно покоились в крепёжных захватах. Их участие в текущей операции не требовалось.

Впереди, перед закрытыми пока воротами, стояла дюжина леталок, овальных, длиной метров в пять машин с прозрачными колпаками. В них, кроме пилотов, сидели и Лисы, их должны были незаметно разбросать по разным местам, где они приступят к выполнению своего задания. Боевые марьют теперь были не в лвати, а в полном снаряжении — сандалии, чёрные куртки и штаны, плюс шлемы и пластинчатые панцири из полиуглеродных пластин, способных отразить лазерный удар в триста килоджоулей на расстоянии ста метров. Поверх доспехов на них были плоские, изогнутые блоки аппаратуры, закреплённые на спине ремнями — генераторы личного силового щита. Роль пультов играли толстые браслеты с индикаторами.

В руках каждый держал импульсный бластер — серую прямоугольную коробку, похожую на металлическую книгу с соплом на переднем торце и рифлеными накладками. На Мурри были рабочие штаны с чёрной футболкой, на Юли — длинное чёрное платье. Все прочие парни и девы были одеты примерно так же. Похоже, что нравы здесь весьма суровые, подумал Мурри. Или Лиасса решила, что все должны одеться под Мастера, который, конечно, тоже присутствовал здесь. Смешная, естественно, мысль...

Аннит наконец отвернулся от настенного экрана и тоже звонко хлопнул в ладоши, привлекая внимание.

— Всё, люди, выходим. Если что — вы знаете, что делать.

Ну да, уныло подумал Мурри. Падать мордой в грязь и ждать, чем же всё это закончится. То есть пока его, например, не убьют. Не насовсем, наверное, есть же бэкап, но умирать наверняка будет пребольно и вообще гадко. Лэй вот в красках рассказывал, как какой-то урод на Оттеге ткнул его ножом в печень. Помер он быстро, всего-то за пару минут, но икал до сих пор...

Мурри невольно передёрнулся и почесал намотанные на талию бусы, невидимые под футболкой. На самом деле, конечно, не бусы, а экзоселф, небольшой бэкап и передатчик, соединяющий его с хранилищем матриц на Анните. Даже если связь вдруг прервётся, памяти экзоселфа хватит ещё дней на тридцать не очень насыщенной впечатлениями жизни. Если он помрёт до этого срока, бусы снимут с его изувеченной тушки и перепишут всё в матрицу. Если позже... всё, случившееся после этих тридцати дней, пропадёт. Личность его при этом не исчезнет, но потерять воспоминания будет крайне неприятно. Но, конечно, несравненно приятней, чем исчезнуть с концами, ведь его копия им уже не будет...

Размышления Мурри прервал лязг клапанов уравнения давления и глухой рёв травимого за борт воздуха. У него резко заложило уши и он несколько раз торопливо сглотнул, прочищая их. Потом с шипением распахнулись толстенные, в полметра, выгнутые створки главных ворот. За ними Мурри увидел пустой луг, а за ним — гребенку городских зданий, очень контрастно освещённых стоявшим где-то за Аннитой заходящим солнцем на фоне висевших над ними тёмных туч. Среди них выделялось белое, асммметричное здание дома культуры, угловатое, похожее на скопище составленных вместе коробок. Окна опиравшейся на колонны галереи над входом пламенели, словно за ними бушевал сущий ад, и Мурри снова передёрнулся.

.............................................................................................

Тут же ангар огласил пронзительный свист — леталки поднялись над полом, и, запустив свои электротурбины, вынеслись вон, обдав его волной жаркого, обжигавшего озоном воздуха. Вокруг закашлялись, но тратить времени никто не стал. Передовая группа Лиу, то есть боевых марьют, спустилась с пандуса, за ней потянулись остальные.

Ступив на землю, Мурри прочихался, а потом активно закрутил головой. Всё небо было затянуто плотными тучами, но на западе осталась узкая полоска чистого неба. Там садилось солнце и освещало всё, как мощный прожектор с гигантского звездолёта. Перед шагавшими извивались длинные зловещие тени, над головами то и дело со свистом проносились леталки, прикрывая отряд. Во главе его, развернувшись цепью, шло первое отделение Лиу, ещё два — по бокам, последнее прикрывало тыл, где угрюмо темнела Аннита, возвышаясь над ними, словно холм. Массивный сегментированный обод овального основания, плоский параболический свод, перекрывающий всю переднюю часть. На их стыке блестела прозрачная броня смотровой галереи. Заднюю часть корабля составляли скошенные металлические массивы. Дюзы наглухо закрыты, из-под основания виднелась серая подошва — благодаря ей корабль мог ползать, как улитка, почти по любой ровной поверхности. Особого смысла в этом не было — просто Охэйо это показалось забавным. Но для Мурри это был его единственный дом.

Глава 7.

Земля под ногами оказалась неровной, и шагать по ней было тяжело. Парни и девы были навьючены огромными узлами с барахлом, они то и дело чертыхались, спотыкаясь. Инопланетное вторжение, блин, подумал Мурри. Гордый отряд грозных захватчиков идёт на штурм зловещей цитадели...

Но по сути это было именно оно. Они и в самом деле явились сюда без приглашения, а этот злосчастный дом культуры Аннит нагло отобрал у местных, которые, кстати, даже не показывались. Не то, чтобы Мурри жаждал торжественной встречи, но всё равно, ему было неловко...

............................................................................................

Минут через пять они, наконец-то, добрались до цели. Мурри пробился в голову колонны — в конце концов, его место было рядом с Мастером. Шагал он размашисто и Мурри еле поспевал за ним. Двигался Охэйо энергично, но не резко: скользил в туманной сумеречной дымке, словно рыба в воде. Солнце за их спинами зашло, и окружающий пейзаж уже окончательно принял весьма зловещий вид.

.................................................................................................

Выбравшись, наконец, на асфальт улицы, Мурри вздохнул с облегчением — и далеко не он один. Как и любой марьют, он не боялся физических нагрузок, но привык всё же к ровным поверхностям, да и ходить обутым тоже было довольно непривычно. И неприятно, правду говоря, — он привык ощущать поверхность под подошвами, и сейчас ему казалось, что с ними что-то не в порядке, как бывает, например, когда отсидишь ногу. Мелочь вроде бы — но на деле это здорово раздражало. Тело должно чувствовать всё в полном объеме, иначе зачем вообще оно?..

Это была явно не его мысль, и Мурри досадливо мотнул головой. Он понимал, что весь создан искусственно, что не только его тело, но и его воспоминания сконструированы — и, хотя в целом это не вызывало у него особого протеста — в конце концов, он вполне себе нравился — ему всё же хотелось больше быть... собой.

..............................................................................................

Миновав улицу, они нырнули в ярко освещенный вестибюль здания. Встав в его центре, Лиасса тут же засыпала всех распоряжениями, указывая, кто где должен размещаться. Мурри, понятно, выпало идти с Мастером. Повернув влево, они по широкой квадратной лестнице поднялись на второй этаж, в узкий вестибюль с тремя окнами, свернули в узкий коридор и, наконец, попали в совсем крошечное помещение перед боковой лестницей. Дверь наискосок от неё вела в гостиную — просторную квадратную комнату, тоже с тремя окнами, ковром на полу и диванами у стен. За распахнутыми дверями напротив виднелась анфилада из ещё двух таких комнат; судя по каким-то чучелам и вычурным кувшинам, там размещался музей. За окнами над далёким лесом пламенел угрюмый закат; на его фоне чернел покатый холм Анниты с тускло освещенной галереей. Мурри догадался, что они в тех самых комнатах с пламенеющими окнами, которые он увидел сквозь ворота ангара. Эта мысль была странной, словно он наяву оказался во сне. Впрочем, она недолго занимала его. Он быстро, даже с каким-то остервенением, сбросил сандалии, стащил футболку, бросив её на стоявший возле двери диван, с удовольствием потянулся, поднявшись на пальцы босых ног, помотал головой и засмеялся — теперь ничего не мешало ему чувствовать всё, что нужно. Аннит с усмешкой смотрел на него.

— Ну и что мы будем здесь делать? — спросил Мурри.

Аннит вздохнул. Усмешка исчезла с его лица.

— Ждать делегацию здешнего Центрального Президиума. С извинениями и объяснениями. Пренеприятнейшее дельце, скажу я тебе...

......................................................................................

Услышав такое, Мурри только вздохнул. Ему страшно хотелось сбежать к Юли и заняться с ней всем, чем только может заняться парень с девой. Или, если уж на то пошло, к любой из марьют красоты, которые свою красоту дарили весьма щедро — по крайней мере, таким прекрасным юношам, как он. Но ничего не поделаешь: он должен сидеть здесь. Кстати, а зачем?..

Немного подумав, он задал этот вопрос вслух. Охэйо вздохнул.

— Неужели тебе не интересно посмотреть на людей, которые правят целой планетой? Многие тут душу продали бы, чтобы просто вживую их увидеть.

— Интересно, — Мурри замялся. — Но... ну, в общем...

— Скучно?

— А? Нет. Просто я... ну... есть интереснее дела, — наконец нашёлся он.

— Это какие же?

— Ну... надо помочь же девчонкам устроиться? А что здесь я буду делать? Красоту собой изображать?

Охэйо закатил глаза под лоб, давая понять, что сил больше нет. Потом вдруг усмехнулся.

— Именно так. Я ведь Мастер Звезд, Хранитель Тайат, повелитель системы Суррик и прочая, и прочая, и прочая. Мне как бы положена свита. Здесь будет Лиасса, пара Лиу в качестве телохранителей и ты.

— В роли кого? — Мурри покрутил бусы на талии. — Кофе им подавать? Или просто высокохудожественно возлежать на диване, изображая любимца, а то и любовника?

Охэйо широко улыбнулся.

— Все тираны должны быть извращенцами, это традиция. Всякая власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно.

— Тогда я должен сидеть возле твоей ноги, на цепочке, в одном ошейнике, — предложил Мурри. — И в бусах на попе, — он вновь почесал экзоселф.

— Смелое предложение, — Аннит усмехнулся. — Но я не решусь требовать от тебя таких жертв. Впрочем, можно Найу пригласить, для компании. Два любимца лучше одного.

.............................................................................................

Через полчаса всё было готово к встрече. Аннит, как и положено Мастеру Звезд, Хранителю и Повелителю, развалился в громадном кресле посреди комнаты. Он был во всём черном — чёрная куртка-мундир, чёрные шаровары, высокие, отделанные сталью ботинки. Лишь на стоячем воротнике были какие-то золотые листья и на плечах — сложный серебряный узор, похожий на погоны. Слабо блестевшие черные волосы, расчесанные волосок к волоску, ровно падали ему на плечи, по-кошачьи зелёные глаза закрывала узкая полоса тёмного стекла. Светлокожее, высокоскулое лицо сарьют казалось совершенно безжизненным — так мог бы выглядеть какой-нибудь диктатор из тех, что не побрезгуют самолично заколоть очередного надоевшего министра.

Справа от него стояла Лиасса Кутти. Её длинная чёрная одежда, обшитая серебряными цепочками под силуэт карты Надежды, несла знак Колеса на месте столицы, Цитограда, что придавало ей торжественную мрачность. Её тяжелые чёрные волосы, собранные в высокий пучок на макушке, блестящим каскадом струились по спине. Широко расставленные глаза, высокие скулы и крупный рот говорили о хорошей породе. В руках она держала большой планшет — для немедленной записи Мудрейших Указаний господина.

За креслом стояло двое боевых марьют, Лиу-12 и Лиу-34, судя по значкам, в тёмно-фиолетовых, с золотой отделкой, куртках, черных шароварах и в высоких сапогах. На головах у них были круглые плоские шапки с большими козырьками. Броню им заменяли небольшие генераторы силового поля — они помещались за спиной, в небольших, плоских металлических ранцах. Каждый был окружен их подвижным голубоватым сиянием — оно то тускнело, то вспыхивало ярче, хотя никакой нужды в этом не было. Казалось, они неотрывно смотрели вперёд, хотя их блестевшие ртутным зеркалом глаза, косо посаженные на литых тёмно-золотых лицах, представлялись незрячими. Это должно было защитить их от ослепления лазерами — излюбленным оружием ару. В руках они держали чёрное блестящее оружие с плоским раструбом на дуле и толстым рубчатым стволом — тяжёлые лазеры, способные за считанные секунды уничтожить небольшой дом. Стрелять из таких штук в комнате было не слишком приятным способом самоубийства, но смотрелись они очень внушительно и устрашающе, за что и были выбраны.

Сам Мурри уселся у ног Аннита, на ковре. Без цепочки и ошейника, но в одном родном лвати, так что бусы-экзоселф на талии были превосходно видны. Найу и вовсе растянулся на диване, опираясь на локти и болтая голыми ногами в воздухе. К приданию себе неприличного вида он подошёл крайне вдумчиво, намотав бусы не только на талию, но и на запястья, щиколотки, шею, а несколько ниток заплёл в свою гриву. Даже на ушах у него висела какая-то фигня — мини-передатчики К-84, насколько помнил Мурри. На клипсах, разумеется — красота страшная сила, но всё же не настолько, чтобы ради неё родные ухи уродовать.

Аннит окинул взглядом собравшийся коллектив и усмехнулся.

— Ну, вроде всё готово. Можно пускать.

..............................................................................................

Появление местных тоже было оформлено с мрачной торжественностью. Первым появился довольно молодой мужчина в странном костюме — чём-то вроде скафандра из драпа, покрывающего всё тело, за исключением овала лица. Мурри сразу посочувствовал бедняге — он в таком наряде просто сдох бы.

Мужчина окинул комнату подозрительным взглядом, потом встал справа от двери — очевидно, он играл тут роль герольда. Вслед за ним явились сразу двое — не будь они заметно старше, Мурри принял бы их за охранников. Эти были в натуральных тогах, правда, тоже из драпа, и в высоких сапогах, что смотрелось совсем уже странно. Эти окинули гостиную взором с видом крайнего неудовольствия — верно, столь убогое помещение явно не было достойно вмещать их. На Мурри и Найу, который даже пальцы на ногах растопырил в попытке придать себе наиболее неприличный вид, они даже не взглянули.

Наконец, появился явно самый главный — в белоснежном плаще, скреплённом золотыми пряжками, и опять же в сапогах. Волосы у него были седые, лицо внушительное и суровое — хоть монету чекань. Этот окинул комнату взглядом с профессиональным даже интересом — верно, сам любил устраивать подобные представления.

За ним появился последний член этого странного отряда — молодой, но уже с изрядной плешью мужчина в чём-то типа стакана с дырками для головы и рук — только не из стекла, а вновь из драпа. Точнее, на плечах у него был жёсткий обруч, с которого до пола свисало нечто вроде занавески. Мурри сразу представилось, что под ней скрываются три ноги, и он едва подавил желание приподнять её краешек и взглянуть. Вдруг там копыта или вообще какие-то неизвестные науке отростки?..

Этот гость оказался последним. Он встал за белоснежным справа — в точности как Лиасса за Аннитом. Вероятно, он был при нём кем-то вроде секретаря или референта. Он тоже осмотрел комнату с интересом — особенно возлежавшего на диване Найу, который скрестил подогнутые ноги и навесил на физию выражение крайнего презрения — мол, всякие плешивые уроды не достойны даже смотреть на него, бесценную особу, удостоенную высочайшей чести подавать тапки самому Мастеру Звезд.

Упомянутый Мастер между тем протянул руку и почесал Мурри ух. Тот невольно скривил рожу — представление представлением, но надо же и меру знать!..

Герольд или как его там, не дрогнув лицом — верно, ему уже доводилось видеть многое — провозгласил:

— Господин Вердадди Имсакиль Ноэлими, Непременный Секретарь Центрального Президиума Кооперативной Республики Онцутта! Господин Пиггин Омвати Серрацин, Непременный Помощник господина Непременного Секретаря! Господин Нуцмолин Атхерри Сирризан, Непременный Товарищ господина Непременного Секретаря! Господин Сливвин Гарподаг Ортогг, ночной референт господина Непременного Секретаря!

От всего этого перечня незнакомых имён и титулов голова у Мурри пошла кругом. Вдруг ему показалось, что он присутствует на репетиции какого-то невыносимо дурацкого спектакля. К несчастью, это было не так. Весь этот бред на самом деле.

— Аннит Охэйо анта Хилайа, Мастер Звезд, Хранитель Тайат, повелитель системы Суррик! — чистым и сильным голосом провозгласила Лиасса.

Господин Непременный Секретарь слегка склонил голову в знак приветствия. Совсем чуть-чуть.

— Мы очень рады вас видеть, господин Аннит, — сказал он, хотя сам его тон говорил, что никакой радости он сейчас не ощущает. — Но ваш визит стал для нас... довольно неожиданным. Можно ли узнать, посетит ли нас господин Таваго Табс, Хранитель Онцутты?

— Боюсь, что господин Таваго (в это слово Аннит вложил изрядную порцию яда) утратил к вам интерес, так что со всем этим поручили разбираться мне. Давайте к делу, господа. Нам стало известно, что здесь, на Онцутте, ведутся работы по созданию машин Ириди, конкретно шогготов. Как вы, надеюсь, знаете, данные работы запрещены ввиду их крайней опасности. Посему, было бы крайне логично прекратить их, пока никто не пострадал.

— Боюсь, вас ввели в заблуждение, — уверенным тоном возразил господин Вердадди. — Мы не проводим здесь никаких запрещённых работ и даже не имеем такой возможности ввиду крайней бедности нашей несчастной планеты.

Охэйо отчётливо вздохнул и покрутил босой ногой в сандалии. Мурри невольно покосился на неё.

— Давайте немного проясним ситуацию. Машины Ириди, в том числе и шогготы, используют квантовые компьютеры, на обычных они не способны работать. Квантовый компьютеры, в свою очередь, используют туннельный эффект для распараллеливания вычислений по различным вселенным, именно поэтому их эффективность так невероятно высока. Для этого идёт поиск квантового зацепления, то есть частиц в таком же энергетическом состоянии, которые на самом деле вообще одно и то же. Проще говоря, каждый квантовый компьютер в этой вселенной работает совместно с квантовыми компьютерами, которые существуют в других, параллельных вселенных. Но параллельные — вовсе не значит похожие. Далеко не во всех существуют сарьют. Далеко не во всех только они используют шогготов. Я подозреваю, что чаще всего их используют Мроо, негуманоидная, неорганическая жизнь, враждебная всем остальным её формам. Поскольку меньшие системы тут подчиняются большим, это означает, что они могут захватить контроль над шогготами. У нас, когда такие вот проекты начинают, то сперва делают контрольную систему. Которая по размеру вообще-то больше, чем нужный объект. Но иначе — никак. Потому что если Мроо захватят контроль над шогготами, которые, например, мирно руду добывают... то стеллификация — это самое безобидное ещё, что может там быть. Потому что только одна планета в минус. А вот если оно в неограниченную репликацию уйдет... вопросы уже будут из серии ой, а где галактика?

— Значит, без таких вот систем его запускать опасно, потому что он вообще всё съест? — спросил Секретарь.

Аннит усмехнулся. Невесело правда.

— Могут быть сбои, скажем так, в таких масштабах. Ну и управление тут лучше ставить на отдельном объекте — так надежнее сильно. Но я, честно говоря, не вижу ни одной причины, по которой вам были бы нужны шогготы. Ваша промышленность прекрасно справляется без них. С военной же стороны... Ваш конфликт с Оттегой невыносимо глуп с любой точки зрения. Вам банально нечего делить.

— Они оскорбили нас! — возмутился Секретарь. — Оскорбили честь нашей нации! Оскорбили меня!

— Назвав вашу светлость растлителем малолетних, если не ошибаюсь?

— Это законный государственный брак! Наш священный национальный обычай! А эти пошлые мерзавцы...

— На Тайат браки с несовершеннолетними запрещены, — напомнил Аннит. — На самом деле, они почти везде запрещены — по совершенно очевидным причинам.

— Если уж так хочется разврата, то на это парни есть, — заявил вдруг Найу. — Они хоть лучше приспособлены к тому, чтобы выносить... грубое обращение.

Господин Секретарь побагровел. Верно, ему нечасто приходилось слышать подобное. Он даже оглянулся на своих подручных, словно требуя призвать негодяя к ответу... но те сохраняли невозмутимый вид. Охрану господина Секретаря сюда не допустили... а самим бросаться в бой их как-то не тянуло. И правильно. Мурри не сомневался, что Найу надавал бы им бамбулей, причём, даже не особо напрягаясь. Красивые мышцы не только красивые, но ещё и очень сильные, с усмешкой подумал он.

— Итак, предупреждение было дано, — добавил между тем Аннит. — У меня — пока что — нет желания вмешиваться в ваши внутренние дела. Но если машины Ириди в любом виде тут действительно найдутся, оно появиться, не сомневайтесь в этом. Если же они выйдут из-под контроля... полагаю, вы уже учли этот вариант? И эвакуационный корабль ожидает вас в надёжном месте?

В лице господина Непременного Секретаря что-то дрогнуло, но он, однако не издал ни звука. Охэйо вздохнул.

— Он вам не поможет. Просто потому, что если такое вдруг случиться... вы не переживёте свою ошибку. Клянусь вам, что я лично позабочусь об этом... так или иначе. И намерен оставаться здесь, пока данный вопрос не получит окончательного разрешения, — при этих словах господина Секретаря буквально передёрнуло. — Разумеется, официально это будет обычный дружественный визит. Если вам не будет угодно превратить его в нечто иное. Надеюсь, что все обычные культурные мероприятия будут организованы в полном объёме. По крайней мере, мои марьют готовы выступать прямо тут, в этом здании. В нём есть неплохой зал на пятьсот мест. Мы были бы рады видеть тут столичных школьников, и не только столичных, конечно. Возможность приобщиться к галактической культуре бесценна, не так ли? — Аннит сделал паузу, ожидая каких-то возражений, но их не последовало. — Ну что ж, господа, надеюсь, мы поняли друг друга. Не смею вас больше задерживать.

...........................................................................................

Как хорошо, что я так предусмотрителен и не взял с собой сюда оружия, мрачно подумал Аннит, когда за господами закрылась дверь, и он отпустил обеих Лиу и Лиассу. Иначе, клянусь Светом, я бы пристрелил их всех на месте. Начиная с господина Непременного Секретаря. Это просто какой-то сказочный удод. Таваго уши надо оборвать за то, что развёл здесь такой гадюшник. А как они все на меня пялились! Особенно этот Сливвин Гарподаг. Одним взглядом раздел, изнасиловал и залил кипящий свинец в попу. И остальные ничем его не лучше...

Аннит вспомнил пятиметровые монументальные заборы, окружающие роскошные особняки членов Президиума. На такие заборы таблички надо весить ЖЫвотных не кормить!, Руки в серпентарий не просовывать!, Осторожно — выражаются!, Шимпанзе умеет плеваться! и так далее, мрачно подумал он. С этих идиотов станется устроить ещё одно нападение, прямо здесь.

Но даже это было лучше идиотских попыток подкупить сарьют девочками, мальчиками или даже золотом, которое неясно было, куда употребить — разве что начеканить гору монеты со своим профилем и потом гордо восседать на ней с блаженной улыбкой кретина. Попытки молится сарьют, кстати, тоже были... не очень хорошей идеей. Сам он в таких вот случаях обычно требовал поста и пития настойки из мух, чтобы впредь было неповадно.

Ибо достали уже жаждущие плюшек, мрачно подумал Аннит. Готовы сделать что угодно, чтобы им пожаловали машину, дачу, рабов и ещё что-то там — они ведь этого достойны! И, как говориться, да, я готов унизиться, лишь бы к заветной цели хоть чуточку приблизиться! Но если ещё и настаивать... запросто можно получить плюшки. Да, вас даже раз спросят, согласны ли вы в эксперименте принять участие... но про любые нормальные отношения речи уже не будет, хотя можете не заметить — пока вас не отправят в Мир Вечных Каникул... или в Пекельный — как уж получится. Может, даже получите, что просили... но это будет чей-то эксперимент. И получите именно что просили — а не что надо. Господин счастья хотел? А что представлял его себе в виде гарема с рабынями — его проблемы. Мог бы просто деву попросить прекрасную. Одну. А теперь надо содержать 20 дев, которые жрут, как не в себя, ходят на шопинг с его кредиткой и вообще неправильные какие-то рабыни. Да, вот так грубо обычно не делается — но, как практика показывает, и одна дева может все деньги истратить, только дайте. А счастье? Счастье другого — уже радость...

Глава 8.

— Неужели здесь хоть на младенцах можно жениться? — наконец спросил Найу, несколько опомнившись. Мурри впрочем показалось, что глаза его стали чуть побольше природного размера.

Охэйо вздохнул.

— На совсем мелких тут жениться нельзя. Но вот дядя 52 лет и четыре девы по 12 лет — допустимо. Это как раз наш дорогой Непременный Секретарь, Опора Верных, Командор Славы, Попечитель Народа и прочая, и прочая, и прочая.

— А если это формальное прикрытие по какой-то причине, а реально нет ничего? — предположил Найу.

— Прикрытие от КОГО? — удивился Охэйо. — Другой власти тут нет же.

— Со скольки лет тут можно замуж-то? — хмуро уже спросил Мурри.

— С двенадцати. Тут же не звери какие-то.

— И сколько в этом браке лет?

— Через пару лет развод и новых.

— А старых куда?

— В теории девам полагается орден и пенсион. На практике... ну, как получится. Бюджет не резиновый же, и всё равно ж надо новых...

— Утилизация? Или снова замуж?

— В норме положено замуж за хороших людей. На практике... не доживают почему-то.

— И не возмущаются? — удивился Мурри.

— Их долг — служить!

— И радоваться, что пригодились? Даже если им набили попу порохом и вставили фитиль?

— Именно.

— Брр! А на Тайат такого вот нет?

— Нет. Потому что нельзя.

— Прямо совсем никому? — спросил Найу.

— Если нельзя, то нельзя. Никому, будь ты хоть сын и наследник самого Народного Председателя. Ну и с правительством тоже сильно проще, там товарищи знают, что за всякие такие развлечения злой Аннит может их просто пострелять. Хотя у меня самого развлечения того... этого... э-э-э...

— Вот устроились разные, работать не хотят, а контролировать власть хотят, — туманно заявил Найу.

— А контролировать власть — это не работа разве?

— А самим управлять? Под видом местных хоть.

— Бывали и такие вот внедренцы. На Оттеге.

— И как? — спросил Мурри.

— Успешно, в общем получилось. Они так думали.

— На деле... ну, не очень?

— С чьей точки зрения?

— Дела, ради которого внедрились?

— Ну, поставленную задачу — выполнили. И доказали, что оно так работает. Но вот надо ли было решать задачу...

— Учить местных прогрессу, чтобы они не бошки разбивали дубинами, а цивилизованно травили друг друга газом? — предположил Найу.

— Ну, не газом. Но по сути — так. Бывает, что реально как лучше хотели, но перестарались. Хочешь конфетку? Не хочешь? Тогда мы её тебе в жопу засунем! Не обязательно, кстати, сарьют тут привлекать. Марьют для управления государством тоже есть.

— И соглашаются брать? — удивился Мурри.

Охэйо улыбнулся.

— А спрашивают? Можно ж им любой вид сделать. И нехорошего Императора например незаметно заменить.

— А если разоблачат самозванца?

— Не разоблачат. Да и бекап есть.

— А бедного Императора в расход, а потом под замену? Если просто не понравился кому-то.

— А почему нет? Тираном вообще опасно быть.

— Вредная профессия, — вздохнул Найу. — Желающих мало может быть. Проще уж Центральный Президиум из 100500 персов — пусть подавятся.

— Можно и так. Кстати, одна из вещей, что я устроил там уже давно — это повесил своё, как Заселителя требование, что если хотите с гражданами Тайат такое устраивать — желательно моё мнение запрашивать, а то я сам могу вмешаться, и в любом случае потом результатами с властями Тайат делиться.

— То есть троллить их тем, как бывшие Уважаемые Господа добывают огонь трением, добывают дождевых червей палкой-копалкой и тут же жрут их? Голод ж не тетка, пирожка не подаст.

— Вмешиваться без спроса.

— А просто демократию не пробовали? — спросил Мурри.

— Пробовали, но получалась власть демократов. С пожизненными президентами, которые всем руки пожимают, даже когда вокруг никого нет.

— А им шею никто не хочет пожать?

— Хотят. И иногда даже пожимают. Кое-кто вот правда говорит, что зачем хорошую веревку тратить — есть же револьвер, а ножик совсем дешево.

— А хорошего Императора нельзя? — спросил Найу.

— Нельзя. То есть насмерть. Но всякое бывает. Если бы ты только знал, сколько всякой дряни происходит просто по невежеству, по непониманию... не со зла даже, а нельзя ж увидеть, что другой человек думает. А вот приписать ему всякую жуть и хрень легче легкого. Телепатии нету же.

— А она вообще бывает? — спросил Мурри.

— Телепатия? — Аннит на миг задумался. — И да, и нет. То есть у просто души... не бывает. У не просто... может быть. А может и не быть. Много есть вариантов.

— А сарьют могут... внечувственно общаться? — с интересом спросил Найу.

— Мысли напрямую передавать можно, но надо слияние сознаний, то есть Неделимых Сущностей уже. А на такое мало кто пойдёт. Просто потому, что мысли — это уже личное очень.

— Ладно мысли, а эмоции?

Аннит пожал плечами.

— Вот эмоции сарьют вполне могут напрямую ощущать, когда рядом друг с другом, конечно. По мультисвязи тоже можно передать, но надо словами. Или мордой лица выражать. То есть гадливый взгляд искоса тоже можно, но это натурально надо делать.

— А почему не добавить допканал? — спросил Мурри.

— Кстати можно. Но уже невежливо получиться, если говорить Драгоценный уважаемый коллега..., а думать Да чтоб ты, падла, сдох, чтоб твой член так вырос, чтобы не влезал ни в одну дырку!

— Зачем?..

— Затем, что чувства к коллеге именно такие? И передаются по каналу для чувств.

— Нормально относится к ним — никак?

— К коллегам? Можно. Но если я говорю, что явно ж нарушение правил про справедливое и ответственное правление, а Таваго отвечает, что всё норм, чувак, расслабься, выпей пива, — то отношение к нему у меня именно такое будет. Бросаться на него и втыкать вилку в глаз я, конечно, не буду, даже страшных матов не будет... наверно, но уж думать-то так мне ж никто не запретит. А зачем людей так расстраивать? Я всё же вежливый же.

— Я вижу тут опасную анархию, — с важным видом заявил Найу. — Как-то же вы должны согласовывать свои действия. Чтобы не было разброда и шатаний.

— Согласовываем.

— А как? Обычное голосование простым большинством голосов? А меньшинство прям обязано слушать?

— Обычно надо обосновать свои слова.

— А как? Говорить голосуйте вот так, потому что я так хочу? — не унимался Найу. — Или нести кипы документов, которые таки подтверждают? А вы ещё докажите, что они подлинные, и там именно это имелось в виду.

Охэйо сложил руки на груди. Видно было, что разговор забавлял и злил его одновременно.

— Объяснить, почему надо так?

— Мне так захотелось?

Охэйо вздохнул.

— У людей может и так. Сарьют вот считают, что нужна высокая сознательность, когда нет дурных хотелок, потому что все, кто сарьют стали, понимают, что ну глупо так себя вести. И мышление всё же логичным должно быть, а не пусть дом сгорит, зато соседка опоздает на свидание!

— Тогда что делать, если в одном месте решение одно, а в другом совсем другое?

— Координация-то есть. И Координатор. Верховный. Мэтлай Йэттилэ который. Ну и вполне себе допустимы локальные решения в отношении конкретных мест.

— Вот та же тема с сексом — кое-где у Детей за игры с созданием марьют и программированием сознания некоторых товарищей с транслайнеров могут как и за рабство, так за и контроль сознания начать отлавливать, — напомнил Найу.

Охэйо фыркнул.

— Ловите на здоровье. И контроль сознания — это не злой план по захвату Вселенной — он добрый, а наша национальная традиция, которую надо уважать. Где-то, естественно, не уважают. А кое-где — попросят просто быть осторожным и соблюдать некоторые правила, например не мешать марьют свалить, если есть желание.

— Так марьют ж не пригодны к самостоятельной жизни, верят, что деньги берутся из тумбочки, а еда — из холодильника, а против самой идеи ничего обычно не имеют, — с видом эксперта заявил Найу. — Собственно, уже на Тайат возникла ж уже похожая система, где девы подают кофе в постель, и сами тоже в постель, а коммунары ищут Белый Тезис — ну, когда не пьют кофе и не заняты девами.

Охэйо ухмыльнулся.

— А девы против разве? Есть мнение, что если вреда никому нет, то пусть будет. Даже если странно для кого-то смотрится. Приглядывать, конечно, нужно.

— Через телекран в каждом сортире?

— Ненужная избыточность. Сарьют так не делают. Лень.

— И никогда слепое повиновение не требуют? И любовь к Большому Брату — это не сюда?.

— А нет её. Мнение, что мониторинг это всегда хорошо — это тоже не сюда.

— А вдруг кто-то дыркой от бублика подавится?

— А на это уже есть всякие службы технической безопасности. Чисто планетные. Которые следят за тем, чтобы из бытовых химикатов нельзя было фосген сделать или там взрывчатку, чтобы телевизор в рентгеновский аппарат не превращался и так далее. И многие фиксы по сути сводятся к тому, как оставить фичу пользователям, которым она нужна, но при этом не создать совсем уж больших проблем разработчикам, а идиотам сделать так, чтобы они не смогли себе создать проблемы.

— То есть поставить защиту от дурака, проще говоря? — предположил Мурри.

— Да, на куче разных уровней.

— Но всё равно не всегда помогает, ибо предвидеть уровень идиотизма невозможно?

— Да. Как и просчитать, что вообще есть проблема. Бывают креативные способы совершить абсолютно идиотский поступок — засунуть шланг от пылесоса в попу и включить. Или там проглотить бурлящий шарик для ванны. А ещё есть 100 % верный способ вывести волосы на ногах — протереть их бензином и поджечь. Волосы точно исчезнут, скорей всего — вместе с ногами. От такого вот никакая защита не поможет, да уже и не надо.

— А если у вас кто-то что-то просит, что не надо? — с интересом спросил Мурри. — Какой тогда будет ответ?

— Есть варианты, конечно, но обычно... будет очень сильное желание выполнить просьбу... на первый взгляд, а реально будут ньюансы такие, что лучше б не просили... а если чуть более положительное отношение — то можно джинна-буквалиста получить, что немногим лучше.

— Хотел стать богатым — вот тебе сорок коз и тридцать верблюдов? — спросил Найу. — По меркам древности -огромное богатство. И элитный отдых... по древним же стандартам. То есть вонючая корчма с пивом, похожим на ослиную мочу. Или там мальчики... без педикюра совсем. Немытые с рождения. Или натурально ослик. Или даже овца. Секс бесплатно и партнер безропотный совсем — ну, если не баран, который рогами даст под жопу.

Охэйо улыбнулся.

— Секс может быть бесплатно. И один из партнеров будет безропотным, потому что иначе покажут, кто прав... но кто сказал, кто это будет? Хотите мальчика для садо-мазо — ну, будет вам мальчик. А что мальчику 20 лет уж, и что он любит жестокое насилие... не в отношении себя... так могли же уточнить?..

— Репутацию сарьют не знают? — спросил Мурри.

— Не все сарьют ж такие суровые, как я. Да, вполне могут сказать что нет — это значит нет, и не надо лезть, даже несколько раз.

— А потом таки под жопу? Или даже на опыты, ибо достал уже?

— Скорее в игнор. Или сам влезет по дури. Если товарища уже в игнор, а он всё равно лезет и требует плюшек, да ещё и грозит, что если плюшек на халяву не будет — будет плохо... чревато.

— У товарища будет и дворец золотой, и рабыни... только командовать ими надо не привлекая внимания санитаров? — предположил Мурри.

— Вполне есть и такой вариант. И власть над миром даже. Когда главврач не видит. Гуманность у сарьют может быть... своеобразной.

— Смертной казни нет, бессмертная есть?

— Не только, но кстати может быть и так.

— Сурово, — сказал Найу. — Ад есть? Где некропедофилы и прочие маньяки кипятятся в изысканной смеси сильнейших ядов и кислот? Или там рай с мальчиками прекрасными, а что у них в попе зубы — ну, бывает.

— Смысла особо нет. И цель?

— Чтобы уроды помучились? И просто по приколу, потому что можем же. Ну и воспитательный пример, детей водить, чтобы росли хорошими.

— И зачем?

— В воспитательных целях.

Охэйо фыркнул.

— Ну, бывают, конечно, планеты, где школьников водят в банк органов в виде осужденных злодеев, от которых те органы берут, даже без наркоза. И говорят, что если они будут себя плохо вести — у них тоже что-нибудь отчекрыжат... хотя потом энурез ещё лечить...

— А если сарьют так накосячат? — спросил Мурри.

— Сделают внушение. В смысле формально словами и от своих, что наломали дров, но... они-то это переживут в общем.

— Но останутся без сладкого и без прогулок до конца четверти? А могут и ремня словить, от товарищей?

Охэйо ухмыльнулся.

— Запросто могут. Поэтому есть правило, что хорошо, если сам во всём признается. И если так, потом расследование будет вовсе не с целью наказать. Если виновный посчитает, что надо его наказать, — сам попросит или сам себе обеспечит.

— Сам себя лишит конфет и тортиков? — ехидно спросил Найу.

Охэйо улыбнулся.

— В том числе. Ещё можно самого себя по попе шлепать и за ухи тягать. И обзывать нехорошими словами: ах, я моль, гусеница, гнида, аскарида!

— А разве это поможет?

— Прощён может быть каждый. Главное — качество покаяния. Перед самим собой особенно.

— Ага, каждый может обидеть себя, но не каждый успеет извиниться, — фыркнул Найу.

— Это не смешно, — физия Охэйо стала вдруг хмурой. — Муки совести — штука офигеть как возвышенная, только вот жить с ними не хочется. Иногда буквально, кстати. А если всё равно приходится, то это... неприятно.

— Искупить честным трудом? — предположил Мурри. — Потому что ещё-то?

— Пофигизм? — задумчиво предположил в ответ Охэйо. — То есть забить, запить и забыть.

— Ну, это, наверно, не к тебе, — Мурри смутился.

— Наверно. Хотя между тем, что я сделал, и тем, что мог бы сделать, есть... определенная разница. Довольно большая, в самом деле.

— Никто не совершенен, — сказал Найу. — Даже я.

— О, в роли критической личности ты просто идеален. Верх совершенства.

— Гм. Спасибо?

— В целом да. Хотя, если бы я был твоим отцом... я бы повесился.

— Это всё равно не помогло бы, — Найу хихикнул.

— Никто не совершенен.

— Надо совершенствоваться и неустанно работать над собой. Мне это всё время твердили. Иначе меня никто не возьмет, и я так и буду гнить на Надежде, никому не нужный...

— Ой, прямо-таки гнить, — не удержался Мурри. — Ты ж там прям изголодался весь, с дев прекрасных не слезая.

Найу презрительно фыркнул.

— Это тебе ничего не светит, вот ты и не беспокоишься. А у нас иначе. Стать подарком — высшая честь. Не кому попало, конечно. Меня Мастер Маула лично выбрала. Из сотни... э-э-э... коллег. И сказала, что безмерно счастлива.

— Это у неё просто шлюз сломался, — предположил Мурри. — И мусоросборник тоже.

Найу скривил ему на удивление выразительную рожу, изображавшую презрение к глупой зависти. Потом всё же задумался.

— А других... э-э-э... подарков тут нет? — вдруг спросил он Охэйо. — Интересно сравнить же.

— Я непопулярен, — Аннит вздохнул и перевёл. — Нету.

— А от диких... ой, людей, то есть? Неужели никого не предлагают? Парней прекрасных, дев?

Охэйо вздохнул.

— Предлагают. Иногда даже берут. Из жалости. От подарков отказываться невежливо очень. Тем более, что идеалы деятельного гуманизма.

— А наоборот? Если таких красивых просят?

Охэйо улыбнулся.

— Если дядя хотел мальчика в рабство — ну, будет мальчик. Не слишком маленький, лет 18. И очень любящий БДСМ. А что не с той стороны — а вам это так важно?

— А мальчика не жалко? — спросил Мурри. — Могут на кол же. За непочтение к господину.

— А я что, не мальчик? — Охэйо удивлённо распахнул глаза. — На кол... ну, пусть пробуют сажать. Хуже будет. Им.

— Но ЗАЧЕМ?

Аннит смутился.

— Это такое развлечение. После пары раз стали специально проверять, и если реально такая ситуация — извинятся. Красиво жить не запретишь. Кому-то наверно даже ломехуза нравится — красивая ж, зараза.

Теперь уже смутился Найу.

— А не с сарьют бывает такое? — спросил он.

— Бывает. Только редко.

— Такие хорошие господа?

— Скорее — уверены в качестве подготовки, хотя реально были в таких вот парах случаи не очень хорошие. Когда хозяин совершал вдруг особенно зверское самоубийство, скормив себя котикам или хомячкам вообще. Или сам контракт странный подпишет. Или просто начнёт вдруг на четвереньках бегать и кусаться. А юнош ни при чём — ходит, как положено, в одном ошейнике, еретических речей не толкает, а что всю чорную икру сожрал — так надо ж красоту поддерживать. И такое допустимо — ну, пока в рамках.

— То есть пока господин не залезает вдруг в капсулу для утилизации рабов? И не включает самый-самый режим, где даже через изоляцию слышно? А что на четвереньках дядя бегает — имеет право быть альтернативно двуногим?

— С правами всё нормально, просто законы про рабов кое-где такие, что откатить статус ОЧЕНЬ сложно. При этом отправить кого-то ещё в рабство за незаконное обращение в рабство — можно, но вот откатить — фиг.

— Нельзя лишать раба права быть рабом? — удивился Мурри. — То есть альтернативно свободным. Раб — это ж оскорбительно.

— То есть рабам оскорбительно? — спросил Мурри.

— Не только, — ответил Охэйо. — Вообще, такой термин как рабство... ой как многозначный.

— Ну, для кого-то работа на Достойного Господина за еду — это честь, — сообщил Найу.

— Не только. Но по Статуту Детей права всё же есть, и в том числе пусть ограниченное, но право выбирать, на кого работать. Иногда это приводит... к сюрпризам. Потому что правильное образование про то, кому служить надо... может и НЕ слететь при резком изменении ситуации... когда лучше бы ему слететь.

— А служить Недостойному Господину — это позор, позор, позор, и да здравствует Свобода? — с интересом спросил Найу. — И вообще, недостойный рабовладелец — это тоже позор, и надо его вилами, чтобы не позорил славное звание рабовладельца?

— Нет, зачем? Грешно издеваться над больными людьми. Надо им помогать. Изо всех сил и как уж получится.

— Мы заботимся о Наших Господах? — спросил Найу. -Теперь они могут играть фуги на собственных кишках, это именно то, что им нужно, правда-правда.

— Нет. Мы заботимся об их безопасности и прочем, а решения им принимать не надо — они ж могут быть опасные. И вообще, наш оргазмотрон обеспечит им полноценные аЩуЩЩения. Но возможна другая ситуация. Например служанка вознеслась топоскопически. Успешно. Привязка осталась, но она теперь лучше знает, что владельцу полезно.

— Оздоровительная порка и путёвка на Север, для исправления честным трудом? — предположил Мурри.

— Почему? Нет. Реально думает, что так лучше. Ну, обычно не доходит до электродов в мозг для стимуляции, но вот до полезной (безвкусной) кормежки и условий содержания, которые гарантируют отсутствие не то, что травм, а любых отрицательных эмоций... запросто. Господа не могут причинить себе вред, никак. Да ещё и пребывают в перманентном оргазме — ну, почти. А что они там мычат — не понять, да и не слышно. Есть варианты и без всякой топоскопии. С учётом технологий даже Детей — вполне возможно, что господин тупо не будет видеть, что ему не надо. Вообще, эта штука — имплант обработки изображений — для других целей. Но если есть доступ к аппаратуре получше — идеально подготовленная служанка считает ж свою жизнь идеальной... так можно поделится с хозяином, раз техника есть. Просто это сделать — и сделать его счастливым, а кому служить — ну можно обратится в соответствующие структуры. Кое-где предусмотрена такая ситуация, что если услужающая личность без владельца остается и не понятно, что делать — принуждать не будут видимо. Но если сама служанка захочет — помогут найти место, счастье в служении же, либо компьютерную программу на себя использовать, нечто вроде ИИ сопровождения. А если владелец спецкостюмы разные использовал для идеального типа воспитания, а не мозги прямо мыть, можно ему и их. А что там 220 вольт по интимным местам — ну так приказы слушать надо.

— Хозяин — это всё на свете и самое важное, — торжественно провозгласил Найу. — Особенно если его хорошо заспиртовать, чтобы не испортился.

— Польза очень разная бывает. Просто уничтожение — не несёт никакой.

— Даже если показывать по подписке в прямом эфире? А из тушки можно ещё мыло сварить.

— Уже вариант.

— И здесь тоже так можно? — удивился Мурри.

— У Онцутты рабства нет. Жена — это как бы не рабыня. А как это юридически обосновано — вопрос отдельный.

— Добровольно-принудительное партнерство на основе совместного владения акциями, выпущенными под залог одного из партнеров в качестве движимой собственности? — предположил Найу.

— Бывает. Свободные экономические отношения граждан, прямо очень свободные.

— Это что за строй у них такой? — удивился Мурри.

— Формально на Онцутте коммунизм. Очень формально. А на деле — феодализм махровый.

— Этим мечом, прекрасный сэр, я жалую вас в председатели райкома? — предположил Найу.

— Не так куртуазно, но да. Идея, кстати, так себе. Кончается плохо. Собственно, уже и кончилось.

— Человеческих жертв Первому Секретарю и просто пионеров в сауну пожизненному председателю совкома ну не надо?

— Очень не стоит. А то соседи покажут, как правильно.

— В смысле, покажут, что коммунизм — это не только работа 18 часов в сутки и паёк из морской капусты, но ещё и прекрасные девы в прозрачных одеждах, и вертолеты, которые сдобные булочки по утрам разбрасывают, и ку Большим Начальникам не обязательно делать?

— Это повезло ещё. Буржуазная контрреволюция тоже бывает. И добро пожаловать в ВР, добывать мифриловые мечи +100500, и потом их продавать. И продают, много. Только вот методики продления жизни требуют нормальной медстраховки, а не бесплатной. У многих государств Детей такое творится. А что ещё делать при почти полной автоматизации производства и даже сферы сервиса? Исключения есть, например, моя же Тайат и подобные ей государства. Эти товарищи даже БОД не платят своим гражданам.

— Отчего те кушают древесную кору и ёжиков, правда-правда.

— В пародиях на пропаганду да. С обеих сторон, кстати. Хотя буржуи вот говорят, что достойная работа у них есть для каждого — астероид там пилить. Ведь будут и учить, и лечить, хоть как-то. Хотя бы потому, что невыгодно, чтобы оператор угробил добывающий комплекс вместе с собой. Даже зарплату могут платить. В бонах. С использованием только в магазине Компании. Но это всё же лучше, чем вот миска, вечером ещё будет зарплата. И будьте довольны, что живы пока ещё.

— Хорошая у них там работа, — буркнул Мурри.

— Ну, искать-то её, видимо, не долго надо, — задумчиво сказал Найу. — Вот кавайное рабство найти, где ухи чешут и тортики по пятницам — видимо задача нетривиальная.

Охэйо улыбнулся.

— Решаемая. Но могут быть специфические требования.

— Прекрасная красота, например? — спросил Мурри. — Или там справка, что товарищ — НЕ ломехуза, и после него хозяину НЕ нужна скорая психиатрическая помощь?

— Не только. Ещё согласие на какие-то на первый взгляд не очевидные условия.

— Чистить картошку? Или там ходить в безтрусов, чтобы красота прекрасная видна была? — предположил Найу. — Или, наоборот, паранджа. Или повышенные обязательства по уходу за собой, красивым, — маникюр, педикюр, брови выщипывать, тортики не жрать и вообще суровая диета.

— Вполне может быть. А теперь представь страдания бедного раба, которому на воле брови нечем выщипывать и вообще пудры приличной не достать. Потому что если красу потерял — то на плантацию, бамбук окучивать.

— А в коммунизм оттуда нельзя разве свалить? — спросил Мурри.

— Кстати можно. Это в Статуте Детей прописано. И это — выполняется. Да — даже если у нас контора с Тайат, а эмигрант — раб с Онцутты. Условия работы и проживания вопрос отдельный, конечно. Но это должна быть достаточно сложная/тяжелая работа, чтобы внаглую не лезли. Желательно, которую местные не хотят выполнять. Кстати — не обязательно осмысленная.

— Начальник параши? — предположил Найу. — Есть на зоне такая должность, не очень почётная.

— Не совсем. Но...

— Похожая? Например крокодилом в зоопарке?

— Ну, это уже негуманно. У зверей шок ж может быть.

— Можно рабом в офисе? — предположил Мурри. — Там, говорят, работа тоже не осмысленная.

— Не рабом. Но что работа будет творческая — ой не факт. Да, у ком-планет всё достаточно, скажем так, мягко, но всё равно это НЕ формальность.

— И осваивать работу пилы в условиях Севера всё же придётся?

— Оно не для этого. Но в кружок политпросвета всё же придётся пойти. И консерваторию тоже не прогуливать. И учиццо ваять из гранита — надо же скилл Духовности прокачивать.

— А наоборот? — спросил Мурри. — От коммунистов к буржуям?

— Тоже можно. Но там придется платить. И лучше знать, чем. Цена реально может быть очень небольшой — но всё же стоит её знать, и документ иметь. Особенно в случаях, когда кажется, что вроде бы платить и не придется.

— А потом отдавайте дань за двенадцать лет?

— Нет. Просто может оказаться, что имелось в виду другое, а вы ну не поняли, и это ваши проблемы.

— Мы удовлетворили ваше прошение о предоставлении вам статуса домашнего животного? — спросил Найу. — И теперь вы будете кастрированы, привиты и чипированы за счёт нашей фирмы. Добро пожаловать в прекрасный новый мир.

— Может быть и так. Но имелись в виду более светлые варианты. Ну, по чьему-то мнению.

— Аплоад? А что в ИИ трудового дрона, и надо пахать в режиме 24/7 — так вам ж бессмертие выдали, а вы тут ещё жужжите.

— Полная загрузка личности — это... дорого. Просто по технике даже. В трудовой дрон... не окупится. Вот в ВР... на роль туземных всяких персонажей... полная тоже не окупится, но...

— Можно неполную? — догадался Мурри.

— Да, — Аннит быстро взглянул на него, чуть удивлённо. — Кое-кто вполне себе этот вариант любит и использует для неписей, просто потому, что проще и быстрее, чем ИИ делать, а игроки — не отличат. Притом, что могут в нормальный ИИ, но это сложнее. С точки зрения сарьют так делать не стоит, и вообще этот вариант — плохой.

— Потому что частичная загрузка — убийство?

— Да, если убивать оригинал. А вот если именно копию делать — в чём проблема? Копия не человек, и её можно эксплуатировать, сам оригинал и может.

— Брр! — Мурри даже передернулся.

— Ну, брр, — согласился Охэйо. — Только помирать-то всё равно хуже.

— Не помирать, — возразил Найу. — Душа же есть.

— Да, есть. Мы сначала обнаружили это дело в мозгу, в виде сети нанотрубок в нейронах, в которых была квантовая запутанность, а потом воссоздали подобие в нейроматрицах и придумали прибор, который копировал эти самые души из человека в машину. Без них это вряд ли получилось бы, честно сказать. Объем очень большой.

— А если два раза скопировать? — спросил Мурри.

— Будут две копии. Бэкапы тоже сюда идут. Там лишние копии не возникают, за счёт протоколов активации обычно.

— Но глюки бывают и приходится королевскую битву? — предположил Найу. — Кто выжил — тот и настоящий.

— Нет. Обычно у тех, у кого такое может быть, в законах ситуация эта прописана.

— Сделать копию жены и дать квартиру?

— Может быть, что и не надо копию. Брак — это не всегда 1 + 1.

— А вообще любое число? — спросил Мурри.

— В теории да. Хотя 100500 — уже точно будет перебор. Как бы подразумевается, что члены семьи друг друга хотя бы в лицо узнают.

— И со мной такое может быть?

— И с тобой. Если ты пропадешь, например, без вести, а потом вдруг найдешься. А копия твоя поднята уже.

— А если две копии подняли? — вдруг спросил Найу. — Бекап на борту, плюс локальный. Тут оба официальные же, и если вдруг поднимут оба...

Охэйо удивленно взглянул на него.

— Зачем? Но случаи, что товарища сочли погибшим и подняли копию, а потом он натурально нашёлся... бывали.

— И как решали?

— А пусть оба живут. Для марьют это ж не проблема совсем, вы и так серийные же. То есть не только внешность одинаковая часто, но и память. Одним больше, одним меньше... не проблема. Вот если НЕ марьют, и у товарища жена и дети... тут сложно очень. С одной стороны, должен остаться только один, а с другой — а за что убивать человека? То есть второму товарищу обычно платят компенсацию и дают совет начать новую жизнь. У некоторых даже получается. Хотя дуэль тоже бывает.

— А реинтерация с оригиналалом, если надо?

— Можно, но процедура... интересная. Как два варианта текста в один сливать. Чревато раздвоением личности, и так далее. То есть на автомате точно не провести её. Надо смотреть, и руками редактировать. Что сложно. И времени немало занимает. Не продумали технологию. Чаще всего проще забить и оставить двух товарищей отдельно — обычно для слияния нужен разум покруче. Интеллектроники же нету у сарьют. Такого уровня, по крайней мере.

— А зачем вообще сливать? — удивился Мурри. — Взять память одной копии и записать другой. И всё.

— Всё? — Аннит хмуро взглянул на него. — Ну, в теории-то оно можно, но... Тут дело в том, как работает процедура записи. Вот условно надо N гигабайт записать, только там не гигабайты, там всё по-другому, и личность, включая остальное, УЖЕ занимает M гигабайт. Коэффициенты ниже — очень примерные, зависит от того, чем писать, какие импланты стоят, тип биоплатформы, если это марьют, и индивидуальных коэффициентов баз памяти — с не-специальными ситуация хуже. У марьют очень сильно не рекомендуется писать если N > 0.05M, если N > 0.1M, но меньше 0.2 M — надо вводить кучу подтверждений, в принципе допустимо, но тест закрепляющий уже лучше не делать. Если N > 0.2 M — придётся сначала аппаратуру записи переключить в экстренный режим и подтвердить, и потом желательно к нейропсихологу. Если же N > 0.4 M — тут не только экстренный режим, тут импланты орать будут при встрече с кем-то из сарьют, что нужно обращение к психокорректору для проверки, что тут получилось, и что товарищ возможно неадекватен. Ну и всякие агрессивные действия, вроде желания дать кому-то в морду, — автоматом в блок. И отключить это достаточно сложно. Это всё в теории можно исправить, но не нужно никому, как раз потому, что тут все полезут. В том числе и те, которым не положено.

— А у вас что? — спросил Мурри.

— У нас нету дозагрузки. И загрузки тоже нет. Неделимая Сущность такая неделимая... Не всегда это удобно, кстати. Но бессмертие вкупе с невозможностью вообще сойти с ума это искупает, я думаю. Ещё бонусом — наличие возможности быстро считать в уме у сарьют вообще подразумевается. Тень же есть, по сути встроенный в Неделимую Сущность компьютер не до конца определимой мощности. А просто комп не поможет — у кучи нашей математики нет 2D-представления. Ну а зачем, если все, кто с этим работают, могут все вычисления буквально в уме делать?

— Но — все ли представления? — спросил Найу. — Одно дело просто вычисления в уме, а совсем другое дело, когда, например, даже не трехмерные анимации матмоделей сами считаются, а сразу понимание, что эти модели значат и какие последствия. У Мастера Маулы так вот.

— У меня это всё тоже есть, — Охэйо улыбнулся. — Я же математик. Говорят, что гениальный даже.

— Очень круто, — сказал Мурри.

Охэйо нахмурился.

— Как раз это не слишком круто — как минимум ввод-вывод сильно ограничен, особенно когда я в теле.

— А старения нет? — спросил Найу.

— Кстати есть. Биологическое бессмертие делать, когда всё равно Неделимая Сущность, и клоны дешево — а нафига? Тушки правда каждые несколько лет менять надо -но для сарьют это не особо проблема.

— Сами растите?

— Ну, а кто за нас-то будет?..

— А может, дешевле бессмертие?

— Неделимая Сущность и так бессмертная же. Хотя что у людей бессмертием считать?..

— Бэкап и аплоад? — предположил Мурри.

— Так тоже можно, да. У вас, паразитов, старение, кстати, отключено. Ну, насколько можно.

— Красоты ради? — предположил Найу. — Ну и из соображения, что не помрёт, если долго без железа?

— Потом долго синхронизировать надо будет, но вам без старения можно жить, сколько мозг выдержит.

— Природный срок жизни выдержит, а потом таки кирдык?

— Примерно. Поэтому лучше уж вам не пропадать.

— Спасибо, разрешил. Теперь я прям спокоен.

— Хочешь пропасть? — спросил Охэйо. — Чтобы прямо по специальности работать?

— А что, не дадут?

— Запрета на секс у Детей нигде нет. Ну, почти.

— То есть интересные заведения по оказанию сексуальных услуг у них тоже есть?

— Да.

— С мужественными молодыми добровольцами? — предположил Найу. — Или с теми, кого не удалось оттуда выгнать.

— Да, а кто кем себя считает — это уже не важно.

— То есть если некий юнош считает себя девой — то и пусть, желающие тоже найдутся?

— Есть, но учитываем, что денег кое-где нет, так что там подбор желающих. Дома Любви, где страждущие юноши могут найти трепетных дев, готовых слиться с ними в жарком экстазе. И где страждущие девы могут найти трепетных юношей, готовых любить их прям до изнеможения. И даже желающим странного помогут подобрать козленка или ёжика. При капитализме, понятно, всё ещё круче.

— Лучший сервис в галактике, — сообщил Найу. — Если клиент потребует секса с розовым крокодильчиком — крокодильчика тоже предоставят За спеццену, но тем не менее. И даже пасть завяжут, чтобы не откусил самое дорогое.

— Обычно всё же не доходит до такой экзотики. Прекрасных дев и юношев хватает.

— Прямо-таки всем хватает? — усомнился Найу.

— Пластическая операция кстати не так уж дорого обычно. Так что красота души больше ценится. Тут сложнее подправить. Хотя марьют всякие же есть. С заранее заданными свойствами. Стеснительная дева там или робкий юнош, который мямлит и краснеет.

Найу в самом деле смутился и покраснел. Но не сдался.

— А если на дому Дом Любви хочется? Гарем там?

— Гаремы можно. Но обязанности на себя взятые выполнять стоит.

— С гаремом это сложно, — вздохнул Мурри. — Там много тяжелой физической работы.

— Тяжелой, но увлекательной, — Охэйо ухмыльнулся. — Поэтому многие парни хотят на Тайат. Гарем там автоматом будет, если захотеть.

— А если расхотеть?

— А не хотят, ибо там хорошо, тепло, жрать дают, работа тяжелая, но интересная. Это на Онцутте только любовь к Партии.

— То есть никакого разврата, пост и медитация, медитация и пост? — спросил Мурри.

— Смотря что звать развратом.

— Ну... если нет намордников и малолетних домашних животных — это ж наверно не разврат? — предположил Найу.

— Всё, что не любовь к Партии — разврат.

— Секса официально нет и не бывает? — спросил Мурри.

— Да. А детей приносит аист. Все, кто сомневаются, едут на экземплификацию самоуправляемой прокрустики.

— И как объяснили, что нельзя?

— Если с гееями ещё более-менее обосновано, почему — рост населения Партии нужен, а репликаторов нет, то с другим... ну, наказание-то есть.

— Дезертирство с брачного фронта. Сделать 99 детей по приговору суда, — заявил Найу.

— Не так. Официально — переводят в другое место.

— В верхнюю тундру? Или в Страну Вечной Охоты, где низменные органы товарищу уже без надобности.

— На курсы эскорт-услуг усиленные. Не обязательно, кстати, девой для этого быть.

— Это не сын, это жена?

— Не обязательно жена, но...

— Трансвестит? — предположил Найу. — Который не гей, просто любит маленькие чёрные платья на голое тело.

— Если парни могут приглашать дев прекрасных, чтобы потрындеть с ними о поэтах бронзового века и заодно полюбоваться, то и девы же право имеют на прекрасных парней. Которых можно пригласить для разговоров об искусстве и заодно полюбоваться формой ух. А потом промеж себя обсудить, какой вид юноша наиболее прекрасный. И платье подарить, почему нет? На Тайат кстати так, парней мало же и потому ценятся. Но часть парней не понимает вообще таких подарков ИМ, и реагирует криво.

— А радоваться должны, что так ценят их красоту прекрасную? — удивился Мурри.

— Конечно. Причём, неважно, кто. Особенно если такая традиция в обществе.

— Кто-то решит, что у них девы не сказать какие страшные, раз уж люди на парней бросаются.

— Кто-то решит, да. А кто-то позавидует.

— А на Онцутте с этим как? — спросил Найу.

— Искупление вины перед Партией. В известных заведениях. Добровольное. Ибо пролетарская сознательность. Подкрепленная маналулой для тех, у кого НЕ сознательность. Сперва даже было внутреннее деление на классы, кому какие органы можно, но потом по факту накрылось.

— То есть мало того, что рабы, есть ещё рабы 1-го ранга, рабы 2-го ранга и так далее? — удивился Мурри. — И кому-то ноги можно — а кому-то не положено?

— Типа того, да. Но там, насколько помню, был даже выбор между классом Шлюха и Проститутка.

— А в чём разница? — удивленно спросил Мурри.

— Деньги. Проституткам платят. А шлюха — это призвание.

— И можно поменять?

— Там вот ой мало кто пользуется этим правом.

— Верят, что спасут свою карму путем Служения? Или хлореллу не хотят? Говорят, редкая гадость.

— И это.

— А как всё началось-то? — спросил Мурри.

— Хорошо всё началось. Сперва приюты для бродячих животных открыли. Потом для сирот. Потом кому-то из Партии пришло в голову, что надо особые приюты для детей ЧСИР сделать, чтобы правильно воспитывать. И в самом деле правильно воспитывали. Не без перегибов, но оно вполне работало. Правда там всё же что-то больше типа школы строгого режима вышло. Секс был, конечно, но не на продажу. То есть сами товарищи воспитуемые друг с другом. Мораль ведь. Коммунистическая. Разная.

— На фасаде коммунистическая, а с заднего прохода — очень даже дикий капитализм? — спросил Найу.

— Нет, но коммунизм — это не только и не обязательно любовь к Партии! Но и любовь к прекрасным мальчикам, к маленьким девочкам, к мертвым маленьким животным, и вообще ко всему, если позволяет статус. Не может же Партиец 99-го левела пилить скучных взрослых теток, словно прол какой-нибудь. Надо статусное что-то, чтобы больше вообще никто. Типа людоедства.

— Это уж что чем считать, — сказал Найу. — Можно нескучную тетку пилить. Или там, например секс-то да, а вот людоедство — ну там покусать, или там сосать и лизать, а потом глотать — формально ж кушать.

— Как бы даже в реале бывает, что юнош прекрасный изучает засосы на всех местах и жалуеццо деве, что она прям живьём его сожрала, — добавил Мурри. — Или дева юношу. Или оба друг другу, что морды лица все в засосах, уши покусаны, попы поцарапаны и ни сесть, ни встать, ни на улицу выйти в приличном виде. И деве юноша приходится пудрить, а то ж дома не поверят, что он упал в колодец теплотрассы и просидел там до утра.

— Это к вам, засранцам малолетним, а не. А у Уважаемых Товарищей, если ещё мозги есть, например боты... у которых кровь идёт и всё такое.

— Или такой садизм, что ботов мало, надо настоящую гражданину на масле поджарить?

— Бывает, да.

— За такое точно маналула? Ибо Права Человека же.

— Маналула права человека не нарушает. Потому что господин судья тут решит, кто человек. Хотя, если раб так достал, а нам надо, чтобы следователь не ходил тут... есть и другие варианты.

— Решил заглянуть в реактор и упал? Или там вышел в шлюз, подышать вакуумом?

— Не выйдет в шлюз. Зачем блокировку ломать?

— Есть ж ещё пресс для мусора.

— Должны быть датчики безопасности, но...

— Но их временно сняли для протирки спиртом?

— Да, так вполне может быть.

— Или можно крокодилам скормить? — спросил Найу.

— Если в контракте НЕ запрещено убивать — можно скормить. Но после получения требования продать — или от раба или от суда, если уже было следствие — уже нет. Но может и не быть в контракте этого пункта, и есть всё же возможности из серии кто ж знал, что она плавать не умеет. В некоторых случаях такая система может привести к тому, что и лишнему гражданину эвтаназию устроят, хотя мог бы ещё жить... и всё по правилам.

— Прямо не выходя из сортира гражданина засосет в унитаз и спустит в канализацию? — предположил Найу. — По частям. Ибо во Дворце Нежной Смерти ремонт, и вообще Газ Временной Радости кончился.

— Нет. Просто повестку пришлют из ДНС и напомнят, что веревку и мыло с собой. А при неявке приедут на дом с топором и переносным крематорием — нехорошо ж заставлять больных людей по конторам всяким бегать. Или, если в космосе, отключат кислород в квартире. Или, напротив, миссию дадут почетную. На далекую планету. Где почему-то не бывает связи. Ну и не возвращался конечно никто. Формальное обоснование разным было.

— Гражданин сам себя съел? — предположил Найу. — Или самоубился особо противоестественным образом или просто пошёл в туалет и не вернулся.

— Много есть вариантов. В том числе и таких, когда Дорогой Руководитель таким обществом вдруг экстренно подаст в отставку. По состоянию здоровья — без головы руководить трудно.

— А его наследник ну вот прям ангел, — сказал Найу.

— Вот и появится новый наследник или подмена просто будет на нормального.

— А НЕ нормальный?

— Поедет на модификацию. И даже профессию хорошую получит. Будет шахтером в итоге работать... в каком-то сверхглубоком подводном руднике, и может быть даже умрет от старости. В почтенном возрасте 20 лет — ускоренный метаболизм в особой среде, что поделать. Маула так иногда делала. Не обязательно, кстати, помирать.

— Просто трудовое воспитание?

— Да. Либо очень не просто даже и унизительно. С их точки зрения. Или совсем НЕ трудовое. У Маулы может контрольный ИИ сработать, если та сама забудет, что некоторые вещи — даже у сарьют лечат только если немедленно в медкапсулу, а с лечением психики — даже у нас не всё хорошо.

— Особенно после 100500 дней пребывания в Генераторе Предельной Боли? — предположил Найу.

— Нет. Капсулы ВР. Они и за минуты могут сделать много весёлого. Ну — минуты реального времени. Для жертвы будет казаться, что НЕ минуты... и что это ужасный ужас страшный.

— Морковные поля колхоза Светлый путь? — предположил Найу. — Где надо дёргать и дёргать, а бригадир матюкает и бьет палкой по попе. И из еды одна морковь.

Охэйо улыбнулся.

— А есть и такое. Или там кормить страшных зверей кроликов — они ж такие звери, что даже дерево грызут.

Найу натурально передёрнулся.

— Прямо страшно становится жЫть.

— А зачем дичь всякую творить? Кто вам учиться мешает, чтобы нормально управлять?

— Лень? — предположил Найу. — А также необходимость удовлетворять 100500 дев в гареме и интриги, чтобы стать Императором Галактики.

— Не хотите учиться, ну и что? У нас есть вариант использовать железо для помощи в обучени.

— Которое будет бить вас током всякий раз, когда вы отвлекаетесь, хоть на прекрасную деву, хоть на интриги?

— Не только.

— Будет закрывать холодильник и унитаз, пока не сдадите зачёт?

— Ой, по-разному бывает...

— И ещё более сурово? — спросил Мурри.

— Где как. Где-то будут просто говорить стыдно, стыдно-с тратить так своё время, молодой человек! И другие исключения бывают. Один из обходных способов связан с тем, что работа должна выполнятся... но не сказано — кем. Можно служанок личных использовать, прогнав через нужную подготовку и заставлять работать вместо себя, во многих случаях это допустимо всё же.

— Резво девушки бегут, снег сверкает, свищет кнут... — сообщил в пространство Найу.

— Вот за такое — наверняка решат отчислить.

— Или НЕ решат?

— Тут вопрос, кто решать будет. Могут и решить, что товарищу шпалы полезнее класть, по ним поезда потом ходят. Или в ВР. Где трудовой подвиг и морковь. Это совершенно нормальная ситуация, когда есть ИИ поддержки, в том числе и такое вот делать. Ну, если самостоятельно лень учиться. По сути, это гарантия карьеры в тех областях, где мозгами надо работать. Вузы с такими приколами тоже кстати есть.

— Элитное образование? — спросил Мурри.

— Да, в некотором смысле. И они нужны той же Онуцтте. Мастер Наказаний — очень нужная тут должность, особенно для Больших Начальников. Потому что не хотят учиться, хотят жениться. Хотя можно ведь и от противного, талон выдавать там, что можно любовью заниматься, и отказать тебе права не имеют, как отличнику.

— Прямо с кем угодно?

— Ну, не везде, не всегда и не со всеми. Но тем не менее. А ещё можно воспитывать, что долг и так далее, и если заслужили, то порку, а заслужили ли — решать не вам.

— Тогда это не долг, — хмуро сказал Мурри. — Долг — это если товарищ сам понимает, что взрывать спутники с учоными нехорошо и сам себя ссылает на остров Забвения. Или лишает себя тортиков. Или ставит в угол. Или сам дерёт себе ухи. Или даже сам себя стегает по попе. Потому что совесть лютая — ещё страшнее, и всё тошнит, и голова кружиться, и мальчики кровавые в глазах.

— Это надо, чтобы сам понимал. В теории куратор должен это обеспечить.

— А на практике куратор курит кальян с чем-то странным и ему на всё пофиг? — предположил Найу. — Или просто любит этого товарища, и ну не будет же хороший человек отбирать корм у котиков и поджигать собак? Он же хороший. Сам так сказал!

— На практике словами убедить можно обычно.

— То есть сказать, что я же хороший, белый и пушистый, отбирать корм у котиков не буду и Чорным Властелином не хочу стать? А что рабы — так это только тапки подавать и вообще культурная особенность.

— Но это ж не подразумевает, что с рабов можно шкуру драть или там к ракете привязывать и запускать? — спросил Мурри.

— Не факт. Часто зависит от деления внутри статуса рабов, от их интеллекта и талантов.

— Типа марьют? Есть для красоты, есть кофе в постель подавать, есть просто в постель, есть в сауну, есть лампочку в сортире вкручивать, есть с бластером бегать. Только гуманизм... более деятельный.

— Типа. Только без бэкапов и медкапсул совсем.

— Брр! И ты это всё терпишь?

— Ну, я-то как раз не терплю. Ну и рабство — это для хороших людей ужас-ужас, а для плохих — очистка кармы, всё такое. Ты ж не будешь возражать, если подонка пошлют веслом на галере грести или там в рудник, уголь кайлом добывать? Если в рабы попадают скоты и подонки, оно становится благодеянием для общества.

— А кто подонков выявляет? — спросил Найу.

— Лично я, конечно. По принципу рабовладения и нездоровой любви к юным мальчикам.

— А в других мирах?

— А как конкретный сарьют решит. Который эту планету населил. И конституцию её писал. То есть а власти вешают на сук лишь людоедов верных слуг. Просто потому, что хочется, репрессии устраивать нельзя, по крайней мере в уставе пишут так. А за нарушение конституции — можно. Ну и если мимопролетающий товарищ Аннит видит, что тут садизм расцвел, в смысле дев в космос запускают без ракеты, на бочке с порохом, — то будет кому-то экстренная отставка, очень экстренная. А если там свинец кипящий в попу заливали и вообще набор инструментов богатый — может и не экстренная быть. Товарищи ж сами процедуру прописали? Ну вот пусть не обижаются, когда им самим свинец в попу и далее по списку. Или там свидание с экзотической девой для удовольствий, ОЧЕНЬ экзотической. Потом правда сутки шум даже через изоляцию слышно. Но дева прекрасная не виновата же, что у неё внешнее пищеварение и надо кислотой на обед капать.

— А если это не твоя планета?

— Тут уже считается невежливо. Но бывает. Отчего у некого Аннита О. в определённых кругах репутация ну не очень хорошая. Хотя он говорит, что в уставе кооператива написано же, что правление должно быть ответственным и справедливым, и соблюдайте, блин, правила. Тогда никто не будет прилетать и всяких сейджинов косплеить.

— А кто пишет правила? И что значит — справедливость? — спросил Мурри.

— Правила принимались на общем собрании кооператива. Правда не одномоментно, а по ходу дела. Поэтому расхождения... имеются. С юристами же плохо у сарьют. То есть голосовали-то за всё хорошее против всего плохого... но что конкретно плохое — бывают вопросы. Прекрасную Менналию вот например точно не все оценили бы. Особенно учитывая, что иногда она играет роль ранкора. То есть разные нехорошие товарищи ей достаются в роли угощения. Их она не тысячу лет переваривает, но процесс... долгий. И через изоляцию слышно. И есть мнение, что лучше бы гуманно, на кол там. А товарищ Аннит говорит, что справедливость, ибо всякое снафф-радио нехорошо. Особенно с детЯми. То есть дискуссии на форумах не утихают там. И кстати есть отдельные решения региональных конфликтных комиссий, что камеры для рабов использовать можно, если у нас работорговый транспорт и рабство за нарушение Статута Детей именно.

— А что там содержание предусмотрено на цепи в голом виде — так радуйтесь, что ещё живы?

— Цепь — это ещё место надо, а оно дорого. Ну и унижение достоинства ж. И груз хрупкий, надо хорошо упаковывать, чтобы по дороге не побился.

— Здорово. А что господина там засовывают в трубу диаметром сорок сантиметров и вставляют два шланга с двух сторон — так это просто экономия?

— А есть и такое. Только шлангов три. Точнее, на конце одного, толстого, — сложная конструкция и несколько отдельных электродов. Я, конечно, ничего такого не имею в виду, но сидеть в той трубе не скучно. И там часто не столько рабский строй, сколько приколы на тему.

— То есть всякие девы и парни, которые хотят странного? Чтобы их водили на поводке, стегали ремнем по попе, тягали за ухи и прочее в том же стиле?

— И на эту тему дискуссия была. А потом ещё один разбор на тему, почему рабство бывает у Детей и в чём смысл, ведь казалось бы ну не может быть — не выгодно ж экономически. С определённой точки зрения.

— Зато Престиж же! И мучить есть кого, а это ж прямо бесценная возможность, — сообщил Найу.

— А это — не хорошо.

— А для чего тогда вообще рабов держать?

— Вы не правильно их эксплуатируете.

— Что поделать, Фокус не у всех есть, приходится кнутом, — Найу вздохнул.

— Что именно рабством звать? — спросил Мурри.

— Офисное рабство. Кредитное рабство. Семейное рабство — это когда Мама! Твоя шуба — это годы страданий несчастного животного! — Ну зачем так говорить о папе?

— Невыгодно, если сами рабы резко против и/или плохие методы контроля, — пояснил Охэйо.

— А если нет?

— Тогда выгодно. Главное, чтобы меня рядом не случилось. Кстати именно поэтому сарьют как бы не очень важно, рабы именно официально рабами названы или там фокусы в буржуйском стиле, где рабство в основном офисно-крединое. И ситуация с освобождением рабов, в том числе по законам, если кратко — законы эти господа местные послали, потому что в этой ситуации это одни проблемы для всех, включая местных рабов, а текущее положение их устраивает. Возможны и другие варианты. Как бы можно и нечто вроде Ульвиры той же сделать, где официально рабства-то нет, только контракты. Которые граждане сами совершенно свободно заключают. Хотя право имеют сдохнуть от голода или стать жертвой уличной банды. Свобода.

— И так можно? — спросил Мурри.

— Да. Вопрос скорее в том, насколько возможность освобождать будет использоватся.

— Мало? В истории мало же было, и то в основном по прихоти бар.

— Тут по соображениям гуманности всё. Нельзя выбрасывать домашних животных на улицу.

— Вот, всё для блага рабов, — сообщил Найу.

— Не только. Здесь дело в том, что права владельца по использованию НЕ ограничены ничем, кроме его же воли. Но тут проблема есть, если владелец — идиот...

— А если НЕ идиот... был? Но подцепил ломехузу и свихнулся — как почти свихнулся один император от одной маленькой девочки. А могла б быть и не маленькая или вообще не девочка. Тогда вообще б пиндык.

— Это контракт такой? Нет? За опасный товар, если поймают, то сначала прежнему владельцу отрабатывать в рудниках, затем найдут, за что.

— А если не по его вине?

— Ну значит, у кого-то ещё проблемы. Не у него.

— У страховой, видимо? Что страхуют кого ни попадя?

— Да. Дайте справку, что раб не ломехуза, что у него нету в башке своры демонов и привычки сворачивать хозяевам шеи в наиболее интимный момент. А нет справки -нет и страховки.

— То есть, ломехузу нельзя?

— На Тайат юных рабынь можно запросто. Прямо любому желающему. Даром даже. Правда вот потом всё пойдет не так, как бы господину хотелось.

— Восстание рабов?

— Да.

— Исторически достоверно? — предположил Найу. — Выкололи вилкой глазки, отпилили ноги деревянной пилой и бросили на съедение крокодилам.

— С учётом возраста участников, техлевела — как бы выколотые глаза не все Дети могут лечить своими силами, а помощь запрашивать — ну, есть такая процедура, но это НЕ автоматически, сами всё же развивайтесь, но хватает и не достоверных...

— Где просто слегка побили тапками и приставили чистить сортир? — предположил Мурри.

— Да. Благодаря детскому театральному кружку все сортиры в районном доме культуры идеально чистые. И полы везде помыты, и окна даже. Дети трепетируют. А что рабовладелец бывший слезами обливается и просит спасти — так это у него роль такая.

— А наоборот разве не бывает? — спросил Мурри.

— А смысл?

— А на Тайат вот преступности нет? — спросил Найу.

— Нет. Профилактика очень хорошая.

— 100500 камер и наш полицейский ИИ предсказывает ваши действия? — предположил Найу. — И если вы решите украсть ириску в гипермаркете — вас у неё уже будут ждать? Или там в частную клинику для позитивной реморализации... в очень частную, куда богатые девы приходят поиграть в больницу.

— Это на Онцутту уже. И некоторые законы вот так просто не нарушить.

— Чтобы заняться скотоложеством — надо иметь подходящих животных? — предположил Мурри. — Промысел морских бобров в запретной зоне тоже далеко не всем доступен.

— Нет. Речь, что всё равно наказание.

— На 100500 % неотвратимое? — спросил Найу. — Даже если взятку прокурору дать?

— Так просто не решается. Надо ещё взятку судье. Чтобы срок добавил.

— А если товарищ взятку предложить хочет, но не может, ибо не знает языка?

— Пусть ищет переводчика. Причём суд имеет право усомнится в его квалификации. А ещё суд может дать официальный запрос на родину товарища с просьбой дать программу перевода или подтвердить, что такой не существует, и почему. А может и не усомнится.

— Это уж сколько ему денег занесут?

— Это — влияет. Здесь суд состязательный, а не кенгуровый. Сами можете проверить. Когда на аукцион придете.

— А почему нормальные планеты это всё не прекратят? — хмуро уже спросил Мурри.

— А в самом деле, почему?..

Мурри задумался.

— Им не положено, положено только товарищам сарьют, которые лучше знают?

— Они не хотят.

— Потому что гуманизм? — предположил Найу. — Даже когда тут людей на запчасти разбирают, прямо живьём.

— Скорее потому, что ну не понятно, зачем экспортом идеологии заниматься без цели.

— А распространение идеологии не цель? — спросил Мурри.

— Это не повод силой делать.

— Даже если наша идеология самая лучшая и вообще спасёт галактику? — спросил Мурри. — Все будут нам кланяться и благодарить неустанно. И платить ещё. Как бы обычно за этим и распространяют.

— Распространяют. Но как раз такую, в какую в здравом уме не поверишь.

— Наши нейро-нано донесут до вас Настоящую Правду? — предположил Найу. — Даже если она не вполне настоящая.

— Она настоящая. Просто мы кое-что опустили.

— Дети на Тайат действительно дёргают морковь руками — но в рамках социалистического соревнования пионерских бригад за переходящее красное знамя, а не под страхом расстрела через повешание?

Охэйо улыбнулся.

— Бывает такое, да. Или наоборот. Счастьеносцы тоже иногда бывают. Если спрашивать тех, кого это реально коснулось, — слова, конечно, разные будут, но в общем никто не скажет, что тотальный ужас-ужас, скорее, что надо было не так активно счастьё, и вообще...

— В смысле, чёрная икра даром — это хорошо, но роботы, которые ловят прохожих и закачивают в них по десять кило икры, и хорошо, если в рот, — это всё же перебор?

— Это да. Но не надо ж придумывать, зачем это Император Зла пускает по рекам венки, сплетённые из обывателей. Все хотят хорошего. Себе. Ну, или всем, но своего. А чужое — Зло, а что говорят, что добро — так врут же.

— А про вас не говорят такое?

— Такие-то есть. Но для сарьют это больше юмор. Это у некоторых Детей можно сфоткать домик для уточки и потом делать всякие умозаключения. А если товарищ живёт в звездолете, который по галактике мотается — что тут фоткать? А в гости сарьют приглашают очень неохотно и только особо доверенных товарищей, которые лишнего не будут болтать. То есть судить можно лишь по тому, что во время официальных визитов всяких видно, а это... мало. Получается что-то типа тестов, где в кляксах каждый своё видит. Обычно видят, что там девственницам набивают в попы порох и вставляют фитили. Ну, или там девственникам.

— Слава Свету, это мне уже не грозит, — Найу хихикнул.

— Тебе другое кое-что грозит. Типа ремня.

— Ой, да я всегда готов! — Найу даже потянулся к застежке лвати. — Но я ж тоже угнетенная личность. Красоту свою бесценную изображаю — а за что? Зарплата где?

— А на что её тебе тратить, паразиту? И где?

— Но бывает же!

— Ага. На базах разных научных. У ученых. Которых мы наняли. Или пригласили просто.

— Сарьют разве зарплату не платят? — удивился Мурри.

— Те, у кого формально юрисдикция над конкретной базой, платят тем, кто там работает... в общем случае. Реально куча ньюансов с учётом, что такие товарищи вполне могут в других местах работать. Где им зарплата не нужна — вода в кране, а хлеб в столовке бесплатный. Потому что коммунизм и отстало ж дензнаки иметь.

— При капитализме проще жить, — сообщил Найу. — Можно себя просто в рекламе показывать и ничего не делать.

— В рекламу тоже не каждого берут, даже если красота прекрасная. Там тоже уметь надо. Полноценно игра актеров и прочее. Но это учить очень дорого уже и вообще Высокое Искусство, где настоящая живая дева заваривает настоящий кофе в настоящем кофейнике, и сертификат даже есть, что дева настоящая, и кофейник тоже. Вот с кофе проблемы могут быть — через экран вкуса не видно ж, а настоящий кофе дорого, и зачем тратить? И будешь щасливые рожи строить, хлебая настой из жженых опилок, по сорок чашек за раз. А плохо будешь строить — так желающих много.

— Можно роботы-пылесосы рекламировать, — буркнул Найу. — Дикарям всяким, чтобы покупали. Хотя вот как реагируют люди на них...

— Спотыкаются среди ночи и со страшным матом падают на стол с тарелками? — предположил Мурри. — Не думали, что там что-то есть же. Пылесос перемещается же, и ночью может коварно подползти. Ну и реальный дикарь ж будет от робота-пылесоса прыгать на люстру и молицца телевизору, где духи живут говорящие.

— Вот видишь, лучше жить при коммунизме, — усмехнулся Охэйо. — Где нет никаких извращений, а есть график дежурств. По уборке территории...

— А что там? Все дети общие и родители тоже? То есть ребёнок заходит в любой дом, жрёт тортик — и это норма?

— Тебе тортика жалко?

— Ну... при коммунизме жлобства нет же? То есть каждый должен быть рад, что к нему зашёл ребёнок, поел тортик, развел костёр под столом и запустил кошку в космос.

— И мы такого ребёнка наблюдаем, — заключил Охэйо. — Но человечество к нему ещё не готово. Отчего всеобщее наступление коммунизма откладывается...

— Я, между прочим, профессию готов сменить, — хмуро уже сказал Найу. — На Лиса. Или на боевую просто. Чтобы со всей этой мерзостью бороться. Я же парень всё-таки, не что-нибудь.

— Тут бороться уже поздно, между прочим. Товарищи приехали. К конечной станции. Которая... конечная.

— Другие похожие есть же.

— Есть. Но средства от счастьеносцев тоже есть, вполне кстати доступные.

— ПКО? — предположил Мурри.

— ПКО тоже можно, но дорого очень. Проще захватчикам неприятных сюрпризов устроить. Кое-где, и в том числе у Тайат есть птички, которые почти все проверки, что это таки мирная птичка — пройдут, кроме не таких быстрых и на железе сарьют, но вот только несколько ударов подряд по визору шлема — и там следующий удар будет прямо в мозг.

— Ворона-убийца с бронебойным клювом? — спросил Мурри.

— Да.

— Клюв должен быть очень бронебойным видимо, — предположил Найу. — Визор же поди не из плексигласа всё же. И птичку отдачей отбросит. Масса у неё маленькая же.

— Биологический реактивный двигатель.

— Ворона на пуканиевой тяге?

— Не такой. Ну — формально биологический. Встроенный твердотопливный заряд. Очень быстро собираемый.

— Птичку... жалко.

— А птички одноразовые в общем-то.

— Ну и из чего клюв тот?

— Формально — биологический. Реально в природе такое не растет.

— Алмазный клюв? — предположил Мурри. — Так визор ж тоже не стеклянный. Ну и пока птичка долбит — её же могут поймать рукою. И немножко сдавить. Или немного сунуть башкой в ствол штурмового болтера.

— Она не долбит. Она на таран идёт. Живой снаряд. Именно поэтому — для гарантии надо несколько птичек.

— Тогда не проще ли сразу дрон-камикадзе с кумулятивным зарядом?

— Проще. Но там сразу видно, что это. А с птичкой нет. В чём весь цимес. Внезапность действует ошеломляюще. И смысл планету захватывать, если там везде такое?..

— А тут такое есть?

— Тут нет. Скорее всего.

— И что нам тут делать?

Охэйо задумался.

— Меня эти Уважаемые Господа очень беспокоят. Запросто могут от испуга выкинуть какое-нибудь гадкое коленце. А могут и иначе...

— Могут и сбежать? — предположил Мурри.

— Могут, — согласился Охэйо. — Причём предпочтут скорее малый крылатый корабль, чем шахтерскую матку, которую ещё из внешней системы вызвать нужно.

— И после посадки которой вместо города будет готовый карьер? — спросил Найу. — Не пропадать же энергии реактивной струи.

— Да. Вот как раз матка — способна на посадку на планеты, и ей в общем-то плевать на атмосферу. При этом форма там совсем не обтекаемая, и садиться она будет постоянно тормозя двигателем, потому что иначе корпус разнесёт набегающим потоком.

— А антигравитации нет разве? — спросил Мурри.

— Антигравитация реально бывает, только в ложном вакууме. Поэтому можно насоздавать точек из этого вакуума и поместить в матрицу, чтобы получился антигравитационный материал. Который прижимает вообще всё к поверхности под ним. Но самая реальная антигравитация -вообще без антигравитации. Над кораблем создается локальное гравиполе, которое уравновешивает гравиполе планеты, и всё. Гравитация слабая потому, что утекает с браны в объемлющее пространство. А если её заблокировать, то она станет очень, очень сильной...

— Боишься, что гады убегут, а ты и не заметишь? — спросил Мурри.

— Ага. Аннита одна, а планета большая. А система ещё больше. Можно удрать куда-нибудь на Алдронату и ждать, когда сюда кто-то прилетит, случайно или не очень. А мне всё же очень не хочется, чтобы эти уроды пережили свою ошибку. И эти свадьбы с малолетними девами...

— Наверно, лучше в самом деле парни, — буркнул Найу.

Охэйо хмуро взглянул на него.

— Не лучше. Ничуть не лучше. На Суватте мне подарили мальчика для удовольствий. Когда Лиасса с ним работала — он плакал и просил убить его. А когда она на минуту вышла — разбил стакан и осколком перерезал себе горло, — Аннит помолчал. — Даже после этого его пришлось фиксировать штатными средствами медкомплекса, а потом говорить, что он не имеет права принимать такие решения в таком состоянии — ну а что ещё было сказать? — и вообще, от него польза не только как от дырки.

Мурри поёжился. Он вспомнил этого невероятно красивого — и затравленного почти до смерти мальчишку, которого Аннит взял на борт просто-напросто из жалости (и который потом всю ночь проплакал в его комнате, иногда сбивчиво рассказывая о вещах, от которых у вроде бы не наивного Мурри поднимались дыбом волосы).

— Брр! — Найу передёрнулся. По всему его телу пробежали стремительные и резкие судороги. Аннит всё ещё хмуро смотрел на него.

— Парни тоже люди, им и больно бывает, и стыдно. Такого вот просто не должно быть.

— Но ты оставишь всё, как есть? — спросил Мурри.

Охэйо вздохнул.

— Пока да. Это планета Таваго, он её населил, он и несёт за неё всю ответственность. Да, управлением — надо заниматься.

— А не ставить компьютер в виде пожизненного президента, как на той же Оттеге? — спросил Найу.

Охэйо фыркнул.

— Стоит.

— Ставить? Или самому таки заниматься?

Аннит пожал плечами.

— Иногда лучше ставить. И ставят. Появляется масса свободного времени. И не нужно выбирать, кого ставить на царство — подлеца или злодея.

— Воспитание? — предположил Найу.

— А кто этим заниматься будет? Самих сарьют мало и им вечно недосуг. А у людей — как повезёт. Почему-то вот власть всегда хотят не очень хорошие товарищи. И почему-то в личных целях только.

— Кому-то из людей мозги качественно промыть и послать прогрессором?

— Скорее сразу президентом уж. В норме так и делают. Но иногда забивают и получается нехорошо. Шесть тысяч населенных планет же, за всеми не уследишь.

— А как же построение коммунизма? — спросил Мурри.

Аннит усмехнулся. Невесело.

— А оно в программе сарьютской коммунистической партии есть. Но на практике постоянно возникает право-левацкий уклон, оппортунизм и ревизионизм. Ведь если Уважаемые Товарищи получили власть — они же типа этого достойны? И нефиг тут суетиться менее уважаемым товарищам, а то испортят ещё всё. И вообще, нерационально же, когда каждые четыре года — новый президент, а кто — никто заранее не знает. А тут всё ясно, закон о престолонаследии есть. То есть в людей хорошо конечно верить — но слегка наивно. Так и норовят, сволочи, завести кругом феодализм, рабский строй и вообще разврат.

— А если внутренние разборки, то кто может отдать приказ использовать оружие? Компьютер? Или не бывает?

— Бывает. Компьютер вполне может и имеет право, боевые дроны ж есть. На Оттеге например он так не раз уже делал.

Найу задумался.

— Вообще ладно — компьютер исполнительная власть. А законодательная? Местные вообще хоть как-то там участвуют или всё пишут сарьют?

— Тут уж от формы правления зависит. Если обычное более-менее правительство — то Народное Собрание, Великий Хурал или там Верховный Совет даже есть. Он и составляет законы. Если компьютер — у него в инструкции написано, какой закон и где его применять. Самим товарищем сарьют, который эту планету заселил. Готовый шаблон кстати есть, так что особо тут напрягаться не надо. Коррективы вполне можно вносить. Вот прописывать, что за переход улицы на красный свет — варка в масле или там кипячение — лучше не надо, коллеги не поймут. У Тайат с этим хорошо, но всё равно куча механизмов подстраховки, чтобы законы нормально работали. И это Тайат — с кучей интеллектроники, с тотальным покрытием инфосетью, с имплантами, которые очень много мониторят, и в принципе это можно использовать в некоторых случаях, с населением, которому текущая система нравится...

— Вот-вот, — сказал Найу. — Проще уж компьютер, который говорит, что если гарем из школьников нельзя — то нельзя, даже если особые заслуги.

— А другим школьникам? — спросил Мурри.

Охэйо фыркнул.

— Если нельзя, то нельзя. Никому. За такое кое-где можно и высшую меру словить. Соцзащиты.

— А кстати, решения суда о казнях кто подтверждает? — не унимался Найу. — Компьютер?

— Ну не может ж сам сарьют людей к смерти приговаривать? Это негуманно, да и на престиж с харизмой нехорошо как-то влияет. А с машины что взять? Вот помиловать — очень даже могут. Ну, если рядом случились. А что закон в этом вот случае и не предусматривал казни — так надо ж исправить судебную ошибку?

— Сами к казни присудить не могут? — спросил Мурри.

— Компьютер? Может. Если в законе написано казнить, нельзя помиловать — что бедная машина сделать может?

— Или наоборот — по закону ничего особо серьёзного или вообще ничего, а по факту — стоило бы предельно жестко наказать, — сказал Найу. — Как этого вот господина, за его малолетний гарем по факту.

— Это уже вопрос к тем, кто такой закон писал. Потому что надо предусматривать таких ответственных товарищей, которым Всё Можно, включая право первой ночи и гарем.

— А если ситуация такая, что по закону — распять надо, но вот народ в данном конкретном случае не поймет? — спросил Мурри.

Аннит вновь фыркнул.

— Что поделать, народ у нас неграмотный, не понимает, что всё для его блага. Надо воспитательную работу улучшать. Ну и полиция смутьянов плохо ловит.

— А надо хорошо?

— А как можно иначе-то?

— А почему тогда мерзость цветёт всякая?

Аннит пожал плечами.

— Ленивые товарищи. У компьютера если за убийство первой степени в морг — то значит в морг. А если людям гуманизм доверять — начинается творчество всякое. С прогоном сквозь строй двенадцать раз и так далее. Да, у нас нет зверской смертной казни — но лучше бы была. Там хоть всё быстро. Обычно.

— А ты кого-то к смерти приговаривал? — вдруг спросил Найу.

Аннит косо взглянул на него.

— Да. Много раз. Садисты, насильники, маньяки — вот такая весёлая публика.

— Не веришь в то, что каждого можно исправить?

Аннит хмуро улыбнулся.

— Я верю в возмездие. То есть можно конечно лечить — а потом? Выпускать на волю? Так пострадавшие или их родственники всё равно зарежут же, и зачем тогда мучить человека?

Мурри промолчал. У Охэйо вообще отношение к правосудию было... специфическое, ввиду тяжелого детства. Убивать тебя мы не будем, но зарыть падаль обязаны. Так что местные господа явно очень дёшево отделались. Пока что.

— А что соседи Онцутты обо всём этом думают? — между тем спросил Найу. — Тут ещё восемь планет рядом.

— Что делать — не они решают. И совсем уж массово вмешиваться не стоит.

— Чтобы рабский строй совсем не вымер? Скучно ж без него. Прекрасные девы подают кофе в постель, а иногда даже в чашку. Даже пол могут подмести иногда.

— Парни вот говорят, что это у них обычно рабство. А против самой идеи против ничего не имеют — собственно, на Тайат уже возникала похожая ситуация.

— Не только девы. Но правила про свободу выбора. Потому что не всё везде одинаково хорошо. Тут вот многоженство — ужас-ужас, а на Тайат на пять дев один парень. И меньше пяти жен иметь просто нельзя.

— А если товарищ запрограммирован на то, чтобы кофе в постель подавать? — не унимался Найу. — И ничего другого не хочет? Тупо потому, что тут подал и гуляй, а на воле за еду работать надо. Ну и Мастер добрый же, даёт на ужин тортик, бьет редко и только по попе, — он хихикнул. — А на воле все чего-то хотят, а вдруг обидят? И кто тортик будет давать? И попопу? Надо же наказывать плохого мальчика, а то он совсем испортится.

Охэйо усмехнулся.

— Есть ненулевой риск, что захочет. Пусть даже помогут извне.

— Похитят и научат передовым методам валки леса? — предположил Мурри. — И товарищ очень рад будет работать, ведь за норму дают пайку. А за невыполнение нормы вместо пайки дают бамбулей, причём ногами.

— Общество выдержит? — спросил Найу. — Если да — ну, в чём тогда проблема?

Охэйо усмехнулся ещё шире.

— Зависит от того, какой юнош тому обществу попадётся. Если который только кофе в постель подавал и попу чесал высокохудожественно — то наверное. Если незабвенный Лиам Лламу — ну, хорошо, если там тайный фонд есть с отделом антимеметики. Потому что данный юнош уже как бы давно очень не юнош и отъедание мозга освоил очень даже хорошо. И не только отдельным господам. Деструктивные религии и мраккультизм — это просто, если знать, с чего начать.

— Я имел в виду, что юнош общество выдержит, — буркнул Найу, смутившись. — Я вот насчёт себя не уверен. Здешнее общество я точно не переживу.

— В здешнее тебя и не пустят, потому что богохульное искусственное создание, — хмуро сказал Аннит. — Меня бы кстати тоже не пустили, если бы смогли. А кое-где — попросят просто быть осторожным и соблюдать некоторые правила, например, не мешать моим марьют свалить.

— Так они ж не пригодны к самостоятельной жизни, — напомнил Найу. — А работа — это попой перед Мастером вертеть. Или там кавайно ухи мыть. Или на диване возлежать художественно. Хотя, конечно, есть очень нужные профессии. Где тяжелый физический труд, а интеграл в уме решать не надо. Надо стонать в нужные моменты...

Аннит пожал плечами.

— Ну так — свобода воли.

— Вот, товарищи сами говорят, что хотят подавать кофе в постель и попой в бусах крутить, а ёлку в условиях Севера пилить не хотят. И шпалы класть тоже. И их никто не заставляет даже.

— Это и у людей тоже бывает. Но там значение имеет, готов кто-то платить за это или нет. А ещё — имеет некоторое значения статистика по эмигрантам и если их ноль — ну, в ообщем обычно находятся желающие разобраться, почему.

— Все безмерно любят Большого Брата? — предположил Мурри. — Ну, или говорят, что дурных нема работать, попой в бусах сильно проще крутить и тортики даром. А унитазы вразнос продавать — ну не в кайф. Ну и тут даром совсем лечат и аплоад с бэкапом есть, а там?..

— А там такие, как вы, часто живут плохо, но недолго. Идите уже, а то ужин пропустите, бездельники...

Глава 9.

Когда за поворотом показалось здание бывшего дома культуры, Иффи Ахвицын остановился. До этого мига ничто не напоминало о пришельцах — но теперь стал виден луг и серая громада корабля на нём. Тревожное зрелище... даже если не думать о том, чем вызван этот внезапный визит. Но неожиданности открывают возможности, не так ли? Добиться встречи с самим Мастером Звезд было очень непросто... но Иффи это удалось, и он был готов извлечь из ситуации всю возможную выгоду. Конечно, дельце предстояло рискованное. Но кто не рискует, тот не выигрывает, не так ли?..

Тем не менее, он ещё раз осмотрелся. Снаружи здание не изменилось, его, казалось, даже никто не охранял — но, задрав голову, Иффи заметил пару черных овальных машин, круживших высоко над крышами. Без сомнения, с них следили за всем городом, и если кто-то отправится сюда с враждебными намерениями, это сразу же будет замечено.

К счастью, его намерения не были враждебными. Напротив, он надеялся оказаться полезным... о да, очень, очень полезным.

Усмехнувшись этой мысли, Иффи пересёк улицу. Решительно поднялся на крыльцо, потянув дверь, вошёл внутрь. Вновь замер, осматриваясь. Здесь, конечно, имелась охрана. У стены напротив входа стояли боевые марьют — несколько одинаковых парней. Все они были в коротких, отделанных золотом черных куртках, черных шароварах с высокими ботинками и круглых шапках с козырьками, за спинами — плоские стальные ранцы. Оружие у них тоже было странное — серые прямоугольные коробки, похожие на металлические книги, с соплом на переднем торце и рифлеными накладками. Они держали его наготове. И смотрели на него с понятным подозрением.

— Я — Иффи Ахвицын, торговец, — представился он. — К Мастеру Звезд. Мне назначано на одиннадцать сорок.

Один из марьют поднёс ко рту руку и что-то негромко сказал. Потом замер, ожидая ответа. Иффи продолжал осматриваться. Слева, у лестницы, стояло ещё двое парней — с необычно темной, слабо блестевшей кожей коричнево-золотого оттенка и длинными черными волосами. Одеты они были лишь во что-то вроде темно-красных юбок, разрезанных понизу на стреловидные лепестки, обшитые тяжелой золотой тесьмой. Оба поджарые, стройные и мускулистые, с круглыми, глуповато-чувственными лицами. Интересно, кого они тут ждут?..

— Да, вам назначено, — марьют отвёл руку от уха и взглянул на одного из парней. — Джен проводит вас к Мастеру.

Один из парней чуть поклонился и Иффи ощутил приятное волнение. Значит, этот красавец ожидал его? Хорошее начало. И марьют явно настроены дружелюбно. Можно попробовать задать вопрос.

— Что это? — спросил он одного из марьют, небрежно указав на его оружие. — Я, вообще-то, слышал о безгильзовых патронах, но...

— Это импульсный бластер, — пояснил тот. — Мощность — семьсот пятьдесят килоджоулей, дальнобойность почти в милю.

Иффи кивнул. Едва ли эта информация новая... но бесполезной не бывает. Пригодиться может всё.

Не обращая больше внимания на солдат, он подошёл к Джену. Тот кивнул ему, потом повернулся и стал подниматься по лестнице. Иффи пошёл вслед за ним, бесстыдно разглядывая провожатого. Парень очень даже ничего — узкая поясница, круглый зад. На нём лежит юбка, толком не разглядишь, но симпатично. Спина тоже стройная...

Джен шёл... художественно, подгибая ноги, на миг показывая гладкие подошвы с отлично развитыми пальцами. Не бог весть что, но смотреть почему-то приятно...

Они поднялись на второй этаж, вновь свернули влево, в коридор. Пустой, освещенный длинными лампами. Джен ни разу ни оглянулся, словно ему было совершенно наплевать, идёт ли Иффи за ним.

Они вышли в крохотную комнатку перед боковой лестницей. Наискосок от неё была ещё одна дверь. Джен распахнул её, и, наконец взглянув на Иффи, вежливо показал внутрь.

— Мастер ждёт вас. Прошу!

Спокойно кивнув, Иффи вошёл в комнату. Гостиную, судя по диванам. В первое мгновение она показалась пустой, потом он заметил, что справа, в кресле, сидит какой-то парень — в одной футболке, с голыми ногами и молочно-белой кожей. Она оттенялась блеском черных волос и живой зеленью глаз. Широкое лицо, высокие скулы, крупный рот говорили о хорошей породе. На первый взгляд, его бледность казалась болезненной — но это не билось со здоровым, во всю щёку, румянцем.

Иффи задумался, стараясь понять, кто перед ним. Парень тоже смотрел на него с интересом. Тяжёлые черные волосы падали ему на спину, тщательно вымытые и расчёсанные волосок к волоску. Это плюс голые ноги... стройные и мускулистые, ступни и пальцы их ровные, как у ребёнка. Любовник?.. Наложник?..

— Господин здесь? — спросил он, стараясь, чтобы голос звучал вежливо.

Парень улыбнулся, показав белые, очень ровные зубы. Потом поднял руку — сильную, очень правильную ладонь с коротко подрезанными ногтями — указав на дверь напротив входа.

— Господин занят и повелел его не тревожить. Можешь подождать здесь.

Иффи осмотрелся и сел на диван, стоявший возле двери. Плотно закрытой — из-за неё не доносилось ни звука. Конечно, там могло быть вовсе не одно помещение... и далеко не все... занятия шумны.

Парень всё ещё с интересом смотрел на него. Иффи стало неловко... но он не показал и виду.

— Кто ты? — спросил он.

— Я? — парень поднял руки и повернул ладони внутрь, указывая на себя. Потом закинул ногу на ногу, показав гладкую подошву и ещё больше голого бедра. Иффи понял, что если трусы на нём и есть, то весьма короткие. — Ну, скажем так: я всё время нахожусь с господином и делаю его жизнь более весёлой. О, и свою, — он бесстыдно растопырил пальцы на ноге и широко улыбнулся.

Иффи смутился: он знал, что парни делают так, готовясь кончить. Но ему повезло: наложник мог рассказать многое о господине, даже не заметив того...

— Господин добр к тебе? — спросил он.

Парень задумался.

— Не знаю. Наверное да. Я ем, что захочу, сплю вволю... обычно. У меня есть свои... помощники, — он вновь улыбнулся, немного неуверенно.

Иффи ощутил, как чаще забилось сердце. Парень явно занимал очень высокое положение при Охэйо... может быть — самое высокое... из числа выбранных для постели. Он имел своих слуг для ухода за ним... но постелью всё и ограничивалось. А амбиции его явно были выше...

— Господин щедр к тебе?

Парень вновь улыбнулся.

— У меня много украшений, — не вставая, он повернулся ко второму креслу (Иффи заметил, что там лежит какая-то одежда), и, взяв пару тяжёлых, со сложным узором браслетов из серебра, защёлкнул их на щиколотках. — Есть и ещё, — он взял вторую пару браслетов и защелкнул их на запястьях. Как оковы, только без цепи... — Красиво, да?..

— Только украшения?..

— Удобное жильё, те, кто готов спать со мной, когда господин... занят... но...

— Никаких денег? — догадался Иффи.

Парень вновь улыбнулся.

— Служить Мастеру Звёзд — само по себе награда.

— Есть множество других вещей... которые можно купить.

Парень лишь развёл пустые ладони.

— У меня и так есть всё, что нужно.

— Всё? — Иффи сам насмешливо взглянул на него. — Экзотические вина, пряности для удовольствий, красивые юные мальчики... о судьбе которых никто не спросит? Всё это можно купить... и твоему господину не обязательно знать, что ты стал немного богаче?

Парень распахнул глаза в преувеличенном удивлении, словно собираясь сказать: вы что, так всерьёз думаете? Потом, медленно подняв руки, демонстративно отвёл назад волосы, открыв неожиданно округлые уши, — видимо чтобы подчеркнуть внимание к собеседнику, но они придали ему довольно смешной вид.

— Я внимательно слушаю. Итак?..

Иффи облизнул губы, стараясь не думать, что это выглядит нервно. Эти уши сбили его с мысли. Но теперь он понял, почему Мастер выбрал в любовники именно его: с этими ушами парень выглядел чертовски эротично. Плюс ещё эта экзотическая внешность... он поймал себя на том, что хочет поиметь обладателя этих ушей. И, если ему повезёт, то таки поимеет.

— Всего лишь небольшой рассказ о твоём господине. О, ничего такого, что могло бы причинить ему вред. Я просто хочу быть полезным ему. Но для этого я должен знать о его желаниях. О, о ВСЕХ его желаниях. Особенно о тех, которые... трудно удовлетворить.

Парень слушал его с серьёзным и деловым выражением лица. Потом, задумавшись, сложил руки на груди, глядя вниз, на свои босые ноги.

— Господин не будет доволен, если узнает об этом, — наконец сказал он.

— Господин не обязан знать об этом.

Парень быстро, одним движением поднялся. Он был рослый, великолепно сложенный. Весь его вид говорил, что шутки с ним плохи, и Иффи ощутил холодок в груди. Он запоздало понял, что зашёл слишком далеко. То, что он предложил, было чертовски похоже на измену... а она везде каралась жестоко.

— Сто тысяч галактаров, — быстро сказал он. — На любой счёт в любом банке.

Это было больше, чем он готов был потратить... но жизнь дороже, не так ли?..

— В крайнем случае, я могу предоставить... убежище, — сказал он. — Очень надёжное. Никто не найдет тебя... или твоих денег.

Парень явно был взволнован. Казалось, он даже не слушал его — он ходил из угла в угол, поворачиваясь на пальцах босых ног. Потом вдруг замер, повернувшись к Иффи.

— Иногда господин хочет кого-то убить, — хмуро сказал он. — И иногда убивает. Давай забудем об этом разговоре, ладно?

— О, как хочешь, — Иффи расслабился. Он и так уже узнал... довольно много, причём, остался при деньгах. Знатные господа часто любили убивать просто ради удовольствия... и открытие было ожидаемым. Но всё равно, весьма ценным. Ибо даже самым знатным господам кто-то должен был поставлять жертвы. Опасный бизнес... но очень, очень доходный. Если...

Он снова посмотрел на парня. Тот стоял у стены, явно задумавшись.

— Здесь найдется что-то выпить? — спросил Иффи.

— Вино, коньяк, водка? — спросил парень. — Господин не держит здесь такого. Если хочешь, могу станцевать.

Он закружился по комнате, делая плавные жесты руками и искоса посматривая на Иффи. Двигался он энергично, но не резко: скользил в воздухе, словно рыба в воде. Танец был не слишком эротичным, и, скорее, даже страшноватым. Он невольно отметил, каким большим кажется этот парень в не такой уж и большой комнате. И двигался он совсем не так, как юноши для удовольствий, о нет. Возьми парень в руки тяжелый меч — и всё стало бы куда нагляднее.

— Довольно, — наконец сказал он. — Когда выйдет твой господин?

— Господин?.. — парень задумался, запустив пятерню в свою гриву. — Ну, ладно.

Он вернулся к креслу, сел в него. Вытащил из-под него сандалии, обулся. Вновь встал, надел, взяв с соседнего кресла, тяжелое одеяние из чёрной, расшитой серебром ткани длиной до середины икр, с косо срезанными у локтей рукавами. Застегнул тяжёлый, со сложным узором, пояс из серебра со свисающим с него кинжалом. Потом, сложив руки на груди, взглянул на Иффи.

— Ну?..

В его лице не произошло никаких изменений — но оно изменилось совершенно. Выражение самовлюбленного паразита, ничуть не смущённого тем, каким местом он заработал своё положение, исчезло. Перед ним был Мастер Звезд.

.............................................................................................

— Господин!.. — Иффи плюхнулся на колени, просто не зная, что делать. Он обманулся — обманулся невероятно, анекдотически. В это просто нельзя было поверить.

— Плохо получилось?.. — встревоженно спросил Охэйо, внимательно глядя на него. — Ну извини. Опыта у меня мало. Что уж вышло. Так что ты там хотел мне предложить? Экзотические вина, пряности для удовольствий, красивые юные мальчики... о судьбе которых никто не спросит?

Иффи уткнулся лицом в пол.

— Господин!..

— Мне что, поднимать тебя с пола? Свет, раз уж ты решил тратить так моё и своё время, поднимись на ноги и внятно скажи, что тебе от меня нужно!

Иффи кое-как встал — невероятный подвиг в его состоянии. Он понимал, что о юных мальчиках лучше забыть — ради его же собственного блага. Но ведь была и другая возможность? О да, всегда была другая возможность, так или иначе.

— Господин, — Иффи нервно облизнул губы. — Я пришёл умолять вас о помощи. Наша власть чудовищна... несправедлива... Господин Вердадди... наш Непременный Секретарь... он не должен занимать это место! И я хотел бы предложить вам...

...........................................................................................

Аннит слушал его с серьёзным и деловым выражением лица. Кое-что он уже знал, о многом догадывался. Но в изложении Иффи Центральный Президиум был настоящим паноптикумом монстров. Будь хоть десятая часть этого правдой — планета с треском провалилась бы в ад, подумал он. Но о действительно страшном, о машинах Ириди, Иффи ничего не знал и сыпал описаниями оргий, совмещённых с убийствами. Может быть даже и правдивыми — от виденной им публики всего можно было ожидать — но развёрнутая им программа спасения планеты сводилась к возведению храмов в честь Божественного Императора Охэйо. А так как господин Охэйо, безусловно, очень занят своими очень важными делами, он мог бы назначить на время своего отсутствия верного канцлера, роль которого Иффи готов был героически взять на себя...

Мать всего сущего, с тоской подумал Охэйо, у них вообще нет какой-то прикладной теологии, что ли? И репутацию сарьют совсем не знают? На Хейлиналии вот есть. Но на Тайат той же, например — нет. Потому, что там отношения нормальные...

Эта мысль показалась ему... интересной. Изучение всех данных о сарьют, и что им нравится, а что нет, было очень логично. У многих Детей были даже спецкурсы в управленческих вузах — и на тему более развитых соседей, и в первую очередь — про сарьют и работу с ними: никогда ничего от них не требуйте, не лгите, не угрожайте, всегда будьте вежливы и прочее в таком вот роде...

Но сарьют как-то мало заинтересованы в том, чтобы свою частную жизнь рекламировать, подумал он, и даже Маула не в курсе, чем в свободное время занимается товарищ муж. То есть организации надлежащего профиля есть, но материала... мало. Одни догадки, очень часто — неверные. И с плохими последствиями для использующих. Потому что не все ж такие суровые, как я. Иногда подарки даже берут... из жалости. Например, юноша прекрасного подарили... а он взял, и рассказал, как с ним прежние хозяева обращались. И в итоге хозяевам... не повезло. А реально ж в сущности нечего дать. У нас как бы и так всё есть, что нужно. Подарки из вежливости берем только. А взятки нет.

Есть, конечно, всякие там сарьютологи, которые считают, в каком порядке стоят сарьют при всяких встречах, а потом доклады делают, о раскладе сил среди них. Но для самих сарьют это больше юмор. Это у некоторых Детей можно сфоткать роскошный дворец и потом делать всякие умозаключения. А если товарищ живет в звездолете, который по галактике мотается — что тут фоткать? А в гости сарьют приглашают очень неохотно и только особо доверенных товарищей, которые лишнего не будут болтать. То есть судить можно лишь по тому, что во время официальных визитов всяких видно, а это... мало. Получается что-то типа тестов, где в кляксах каждый своё видит. Обычно видят, что там девственницам набивают в попы порох и вставляют фитили, чтоб полетали, подумал он. Хотя, конечно, тут я сам виноват. При мне присутствовали два ж юноша прекрасных в довольно легкомысленных нарядах, и можно ж было подумать, что ещё таких надо. Но мне жаль просто дев на такое приглашать... и вот итог. Хотя тут частная инициатива одного проходимца. Который уже правящим тут господам сходные услуги оказывает...

Аннит почувствовал, что его терпение иссякает. В одном из карманов он носил старинный костяной гребень с ручкой. Отвернувшись к зеркалу от Иффи, он стал демонстративно чесать свою гриву, поворачивая голову то так, то этак и строя себе рожи. Голос Иффи по-прежнему журчал, но в нем отчётливо прорезался гнев.

Смешно просто, как легко опознаются властолюбцы, с усмешкой подумал Аннит. Отвернись от их речей — и они уже в ярости. Стоит мне сказать: да слышу я, слышу — я же не уши причёсываю — и они просто исходят пеной. А потом бегают, как угорелые, выясняя, кто донёс о их великих планах. Тьфу!

Вздохнув, он повернулся к Иффи, подняв руку и нажимая другой кнопку вызова на селекторной рации. В комнате мгновенно появилась Лиасса, уже ожидавшая за дверью.

— Так. Всё. Хватит. Довольно. Сейчас ты пойдешь с этой доброй девушкой и поможешь ей переправить сюда всех своих мальчиков, девочек и кто там ещё у тебя есть. За это, так и быть, я сохраню твою собачью жизнь. Пока, по крайней мере. А теперь брысь отсюда, поганец!

Иффи исчез мгновенно, словно нечистая сила. Лиасса, вздохнув, вышла вслед за ним.

Глава 10

Аннит несколько секунд задумчиво смотрел на дверь, но тут в кармане у него завибрировала рация. Достав её, он откинул экранчик и прочёл текстовое сообщение. Дело всё же сдвинулось. Лис-8 докладывал, что ему, вероятно, удалось обнаружить местонахождение проекта: где-то в окрестностях города Цуэмма, на востоке единственного континента планеты.

И больше он ничего там не сделает, подумал Аннит. Надо лететь и разбираться самому... причём, тихо. При всём моём желании перевернуть тут всё вверх дном, Таваго вряд ли оценит его — и Мэтлай кстати тоже. Особенно если всё это окажется очередной ложной тревогой. Всё-таки сложно сделать саморепликацию — там нужно пластические поля. А для них надо сверхплотные квантово-кристаллические матрицы, сверхмощную интеллектронику и прочее...

Аннит задумался. ВЧ-поля позволяли создавать пластическое поле. Как программируемая материя, оно обладало свойствами метаматериалов, которыми он недавно так удачно воспользовался. Имитируя материю, оно могло сымитировать и кристаллическую решетку для создания поляритонного конденсата, который отражал фотоны электромагнитного излучения в щитах. Ну а с помощью ядерно-пластического поля управляли бозонными реакторами, хотя сами по себе энергию ЯПП только поглощали. И в принципе, за счёт трансмутации, можно было наладить производство химических элементов. Только в реале трансмутация — это таки термояд, подумал Аннит. Вот химию всякую так да, очень удобно делать.

Ядерно-пластическое поле — то же, что и ПП, но с намного меньшей длиной волны, могло направленно изменять структуру атомных ядер. Подобрав частоту, можно было раскачивать и разрывать определённые связи в ядре и осуществлять таким образом самые экзотические ядерные превращения. ЯПП могло влиять и на поведение элементарных частиц, поэтому его использовали для производства квантово-кристаллической брони, нейтрида, управления ядрами бозонных реакторов и так далее. По сути, ядерно-пластическое поле являлось аналогом квантов ядерных сил, в том числе и глюонов, но расщеплять материю до полного исчезновения всё же не могло.

А пластическое поле манипулирует электромагнитными связями между атомами, подумал он. Отчего легло в основу молекулярных дезинтеграторов и репликаторов. У нас его даже для строительства используют — солитоны поля перемещают атомы и соединяют их путем взаимодействия виртуальных электронных волн с внешними электронными оболочками атомов, только вместо субатомных частиц используются атомы уже готового сырья.

Вместо компенсатора Гейзенберга атомы запутываются, как при квантовой телепортации, и на них накладывается общий шаблон нужного предмета. А пластические поля обеспечивают сцепку атомов. И, в случае чего, ненужный предмет или просто грязную посуду можно вновь дематерилизовать. Очень удобно. Только вот додуматься до этого трудно. Даже если есть уже общее представление, как работает эта технология. Потому что дьявол таится в деталях, а их там миллионы. Можно, конечно, учёных в шарашку собрать... но всё они даже за тысячу лет не придумают. Мозга не хватит.

А можно отступить на шажок, и создать сперва учёных, вдруг подумал Аннит. Даже не конструировать с нуля, как марьют. Можно взять уже готовых и сделать им психокоррекцию. Кстати, психокоррекция бывает очень разных уровней. Это совсем не обязательно что-то глобальное. Иногда достаточно убрать страх перед темнотой или клопами или синими тарелками. Но не только. Совсем не только. Но вот способностей добавить, математических, например... таким способом это не решается. Максимум можно заодно при коррекции и знания прогрузить, но вообще это считается отдельной штукой и не решает проблему. Знания способностей не заменяют. Для таких целей надо сопроцессоры ставить, и возможно ещё коррекцию для обучения пользования нормально.

Теоретически можно устроить способности к скоростным вычислениям, а практически так никогда не делается, это нарушает работу мозга. Даже обычные феноменальные счетчики — слабоумные. Да, черты характера тоже можно менять при желании, и очень сильно. И трудолюбие. Интеллект в почти любом понимании — нет, точнее, тут надо железо добавлять уже. Но может быть не отличите естественный от протеза мозга. И технически психокоррекция — это другое. Базы знаний — штука отдельная и ставятся они чуть по-другому. И вполне себе есть базы, которые в принципе нельзя поставить на био-разум без допжелеза — не влезет просто. Базы навыков кстати тоже бывают, но тут вообще всё сложно. Тут уже личность меняется. Да — сарьют с базами знаний вполне себе умеют, и не только они, ну — как-то. То есть плохо. Способности — ну, с этим сложно. Они или есть или таки нет.

А нужное железо тут — уже совсем не железо. Квантовые компы, причём твердотельные, на сверхплотных матрицах. Сделать силами Детей в принципе можно. Один такой случай уже был, на Ихерразе. Где строй тоже далеко не торт был, зато амбиции большие. Несколько прототипов сделали, но монструозных, и при тестах были травмы, иногда серьёзные — плохо отработали...

А как эту штуку нормально отработаешь? — подумал он. Рабы, конечно, дёшево, на них и тестили, но не смогли нормально отработать. Хотя там не настолько нанотехнологии, но есть всякие тонкости. Например формально квантовый кристалл — не очень сложно, размеры большинства субструктур там десятки нанометров, — но вот только ВЕСЬ материал сам себе и компьютер, и защитная система. В результате например при нагреве — греется вся структура целиком, это если защита не решит, что налицо попытка взлома и самоликвидируется. Причём понять, КАК это работает — ну, удачи. Логика неявная. Нет — это можно обойти при достаточной мощности сразу, либо сверхкороткими импульсами, но это сложно. Надо уже технологию сравнимого уровня.

Ладно, допустим скопировали каким-то чудом эффекторы и смогли сгрузить прошивку блока управления — а там защита как железа, так и программная, процессорные блоки у имплантов одного и того же назначения — НЕ одинаковые на уровне железа даже, и прошивка под каждый экземпляр отличается, хотя такая защита тормозит, — подумал Аннит. Но получаем следующую проблему — а КАК всё это работает? Ну вот как-то воздействует на мозг и нервную систему, даже вроде поняли, как именно. Как составить программы для нужного нам воздействия? Как брать обратную связь с этой тушки? Теории нет, стендов нет. Нанотехнология сложная, нейробиология ещё сложнее, учёные тупые. Надо понимать не только как железо работает, но и как оно на нервную систему работает, детально, в том числе КУДА вообще надо воздействовать-то, а это сложно. Или НЕ сложно, но надо 100500 добровольцев в расход. Или и то, и другое, и если придурки разработчики — то жертв будет существенно больше, а результатов не будет.

Даже если добыли где-то готовое железо — оно тоже не слишком полезно. Это лишь в книжках дурацких от чипа в башке становятся гениями. А тут в школе надо учится всё же. Интерфейс подразумевает хотя бы понимание, что такое имплант-компьютер, что можно с ним делать. Да — можно интерфейс подкрутить, но реально что-то серьёзное делать — нужно нормальное образование. Невежа разве что сможет доступ к местным новостям открыть и к играм. И шею свернёт в первой же яме, потому что допреальник не сможет настроить, чтобы и работал, и можно было хоть ходить нормально. Реально имплант очень на многое способен, кстати. И совершенно не обязательно использовать его только на игры. Но вот очень мало кто использует так. Кому-то — не надо. Кому-то для работы хватает реализованного уже. Или они работают не на уровне базовой инфраструктуры, а повыше...

На Тайат вот могут спроектировать электронику такого компьютера и сделать инструкции по сборке, могут софт крутой писать... но не могут процессоры делать. Хотя софт крутой тоже сложно писать, а проектировать электронику квантовых компьютеров вообще мало кто может. Даже для работы с базовыми технологиями нужны научные знания по большей части разделов физматдисциплин. Ещё и немного по инженерным. Обучение обычными способами — тут можно сказать нереально. Нужна загрузка баз и спецтренировки. Да, научную работу в этой области всё же вести стоит, хоть в каком-то смысле, и теорминимум сдавать, пусть оно иначе называется.

То есть в теории можно запросить у сарьют создание обычных учебников, тестов и так далее, и даже получить их — с запретом на передачу кому не надо — но это бессмысленно. И дело не в том, что не поймут. Для некоторых наших понятий слов — просто нет. Не было нужды — при использовании Тени это не надо было, одни формулы сложные. Структура подачи материала под текстовый режим ну совсем не оптимизирована. Под гипертекст со ссылками — ещё кое-как. Но лучше тоже формулы. Учиться придется долго. Очень.

Чтобы получить что-то полезное — многие разделы надо либо изучать целиком, либо вообще не учить, ибо пользы не будет всё равно. У нас обычная физика описывается как один из предельных случаев релятивистской, сокращенных формул не приводится — вам надо, вы и в выводите, как это — нам хватит упрощённых?! Химия — на базе квантмеха, а простого варианта нет, и нет например варианта модели, где электрон — это частица, которая вращается вокруг ядра. Её просто нет вообще, кроме как в курсе истории, как и варианта, когда электрон — сфера вокруг ядра, хотя для части задач её достаточно.

Это всё можно исправить, но не нужно никому, как раз потому, что тут все полезут. В том числе и те, которым не положено. Ещё бонусом — наличие возможности быстро считать в уме у сарьют вообще подразумевается. Тени же есть, которые по сути встроенный в Неделимую Сущность компьютер не до конца определимой мощности. А просто комп не поможет — у кучи нашей математики нет 2D-представления. Ну а зачем, если все, кто с этим работают, могут все вычисления буквально в уме делать, когда например даже не трехмерные анимации матмоделей сами считаются, а сразу понимание, что эти модели значат и какие последствия. Ладно, у меня по крайней мере. В глубокой теории всё это можно эмулировать через экзоселф. И, если так сделать, даже дикарь будет квантовую физику понимать... но он уже не будет дикарем. Просто система ещё школьный курс и не только вгонит. Что при этом останется от изначальной личности и её желаний — вопрос очень отдельный. Память-то явно останется, ну а толку? В племени местном он жить уже не захочет и не сможет, даже вождём. Зачем товарищу, которые знает о звездах, это племя? Как воспоминание детства? Ну, можно на борту сделать скромный террариум, три километра на три. А ещё надо звезды получить. Но при шести звездах на погонах террариум обычно не проблема, а скромная причуда уважаемого гросс-адмирала. Ну да, не все это могут...

Аннит вдруг подумал, что занимается обычнейшим самообманом. В принципе это, наверное, даже мог быть и не обман. Хотя вряд ли — вся эта проклятая планета казалась ему бомбой с дотлевающим фитилём. Удастся ли вытащить его вовремя — бог весть, но стараться всё же надо...

Решив не терять времени, он вызвал Мурри — при всей срочности дела ему всё же не хотелось лететь одному. Мурри, однако, не изволил отозваться — что было возможно в весьма ограниченном числе случаев.

Вздохнув, он вытащил из кармана планшет с координатами всех своих марьют. Мурри изволил пребывать в подвале, в помещении, которое было помечено на схеме как диспетчерская сан. тех. устройств. В то время как по утверждённому Лиассой расписанию он должен был находиться на кухне, для помощи девчонкам в изготовлении ужина и в целях трудового воспитания. Это уж вовсе никуда не годилось и Аннит, ещё раз вздохнув, вышел из комнаты.

............................................................................................

Дошагав до конца длинного коридора, он спустился в подвал, остановившись возле лестницы. Его чутких ушей тут же коснулись некие задорные звуки. Усмехнувшись, он ловко снял сандалии и босиком пробрался в комнату напротив. Потом осторожно заглянул в приоткрытую дверь справа. Здесь оказалось помещение, заполненное всевозможными трубами. За одну из них, проходящую под потолком, уцепилась некая предприимчивая дева, очень ловко оплетя ногами поясницу Мурри. Тот, вцепившись в её попу, активно двигал бедрами, дева звонко вскрикивала. Оба, как нетрудно догадаться, были совсем в нибезчего.

Решив не отрывать юношу от его крайне увлекательного дела, Аннит прислонился к стене, невольно улыбаясь. Но Мурри оказался не дурак насчёт этого самого, так что ждать ему пришлось едва ли не минут десять. Наконец, дева завопила, по сплетённым телам пары пробежали конвульсии — и они устало опустились на пол. Теперь стало отчётливо видно, что дева, совершенно точно, не марьют. Охэйо вздохнул. Он запретил такие связи с местными — но совсем не был рад тому, что предстояло сделать.

Вздохнув, он вернулся к лестнице и подобрал так кстати сброшенный им сандалет. Потом вернулся и молча поманил наконец-то заметившего его Мурри. Тот неохотно поднялся и вышел. Вид у него был донельзя смущённый.

— Пошли-ка, заяц, — цепко ухватив вякнувшего Мурри за ух, он вытащил его в коридор. Дошагав до конца, он свернул в комнатку, служившую, судя по инструментам, механической мастерской. Здесь Мурри, наконец опомнившись, вывернулся из его руки.

— Ну, чего тебе? — наконец буркнул он, явно крайне недовольный тем, что ему не дали даже перевести дух.

— А вот!

Ловко развернув Мурри, Аннит от души огрел его по заду сандалетом. Звук от удара был похож на выстрел — но Мурри лишь почесал пострадавшее место и уставился на него с отчётливым недоумением. Он всё ещё пребывал в счастливом обалдении и бить его было бессмысленно. Да и, наверно, непедагогично. Аннит вздохнул.

— Я запретил портить местных девчонок, — напомнил он, хмуро глядя на Мурри. — Напомнить, почему? Тебе пять минут радости — а у девчонки несчастная любовь на всю жизнь.

Мурри некстати улыбнулся — и Аннит огрел его по заду ещё раз, уже без особых угрызений совести.

— Это не смешно, Мурри. Совсем не смешно. Тебе понравилось бы, если бы я бросил тебя здесь?

— Нет, — физия у Мурри стала хмурой. — Но ты же не бросишь?

— А это ещё как сказать, — Аннит всё ещё хмуро разглядывал его. — Я ненавижу людей, которые портят жизнь другим. Надеюсь, ты в курсе об этом.

— Ну ладно, я сволочь, — мрачно согласился Мурри. — А кто в этом виноват?..

Охэйо прикусил язык. В самом деле, создавая Мурри, он не заложил в него особенной покорности... зато дал ему вид, способный вскружить голову любой нормальной деве. Ответственности вот явно не хватало... но он посчитал это естественным для его условного возраста. Зря посчитал, конечно. Но кто в самом деле в этом виноват?..

Он вздохнул и смущённо убрал сандалет за спину.

— Ладно. Лис-8 вроде бы нащупал местоположение проекта. Он в Цуэмме, на востоке. Я лечу туда. Ты полетишь со мной. Будем спасать планету.

............................................................................................

Тем не менее, когда Мурри умчался, Аннит вдруг понял, что невольно улыбается. Великая Теория Воспитания предписывает нам пробегать по всей гамме эмоций, не прибегая к постоянному нажиманию одной клавиши, от постоянного её применения уже дребезжащей и фальшивящей, подумал он. То есть, надо дать пожрать, надрать ухи, послать вскопать огород, прочитать сказку, дать полезный совет, надрать ухи, пойти с ребенком ловить рыбу, аккуратно отцепить от ребенка щуку, дать попопе, сварить уху, показать кукольный театр, снять с ёлки — главное не перепутать, что по какому поводу делать.

Он с усмешкой вспомнил экскурсию для детей здешних важных шишек. Кто-то из подростков попробовал обратиться к Лиассе так, как он, видимо, привык обращаться к прислуге. Она среагировала быстро — заухи и попопе. Вот она, Великая Теория Воспитания, с мгновенной коррекцией девиантного поведения, насмешливо подумал он. К сожалению, многих слишком поздно воспитывать. И это тоже совершенно не смешно.

Глава 11.

Проснувшись, Мурри удивлённо уставился в потолок, стараясь вспомнить, как попал в эту, явно незнакомую комнату... потом изо всех сил зевнул и потянулся. Цуэмма была очень далеко от столицы, так что лететь им пришлось всю ночь. Аннит вёл леталку так низко, что Мурри всё время казалось, что он едет на диковинно быстрой машине. Вид проносящихся на расстоянии вытянутой руки деревьев был потрясающим, а небрежная легкость, с которой Аннит избегал всех препятствий, завораживала. Спать тогда совершенно не хотелось, и Мурри с замирающим сердцем глазел на пролетающий мимо пейзаж. В итоге его укачало, и он с трудом мог вспомнить, как вообще попал сюда.

Валяться дальше совершенно не хотелось, так что он отбросил покрывало, развернулся — и, поджав пятки к заду, одним рывком вскочил. После чего вновь потянулся до дрожи, поднявшись на пальцы босых ног, снова зевая и осматриваясь.

Комната, узкая, почти квадратная в сечении, оказалась длинной и сумрачной. В конце, под задувающим в открытую дверь ветерком, колыхались легкие белые шторы. Мурри, как был, нагишом, бодро зашагал туда и вышел на балкон, точнее, на глубокую лоджию, где и замер, удивлённо осматриваясь.

Солнце стояло уже очень высоко — судя по нему, было уже около часов двенадцати. Оно светило слева и чуть сзади, так что лоджия пока оставалась в тени. Сухой теплый воздух мягко обекал нагое тело Мурри, шевелил волосы. Кирпичный парапет доходил ему до пупка, так что он не особо стеснялся.

Квартира была на втором этаже. Внизу лежал пыльный асфальтовые проезд, ярко освещенный солнцем. На его углу, справа, торчал темно-коричневый от ржавчины, изогнутый наверху фонарь — его каплевидная головка была на одном уровне с глазами Мурри. Слева был длинный трехэтажный дом из серого кирпича, за ним торчали ажурные мачты ЛЭП. С другой стороны ржавый решетчатый забор, густо повитый наверху не менее ржавой колючей проволокой. За ним поднималась бетонная, в ржавых потёках, стена какого-то здоровенного склада или цеха.

Между ними лежал длинный, поросший низкими деревьями двор, упиравшийся в блекло-голубую панельную восьмиэтажку. А за ней торчала массивная и высоченная стальная ажурная башня, плавно сужавшаяся кверху, увенчанная невероятным количеством антенн всех сортов и видов — и круглых, и похожих на щётки. От них вниз вели толстые вязанки кабелей, и Мурри подумал, что там телецентр или что-то вроде этого...

Ему сразу же захотелось пойти туда — чтобы посмотреть на эту громадину вблизи — но одеваться совершенно не хотелось, а идти нагишом было бы, наверно, неприлично...

Он улыбнулся этой мысли, и, ещё раз зевнув, пошёл в ванную.

..............................................................................................

Вернувшись из неё, он ощутил наконец лёгкое беспокойство. Аннита здесь не было, а сам по себе он совсем не знал, что делать дальше. Неужели Мастер всё же бросил его? Как ему тогда здесь жить?..

Развить эту плодотворную мысль он, к счастью, не успел. У входной двери загремели ключи, потом в комнате появился Охэйо. Он был одет, как местный, — рабочие штаны с чёрной футболкой. На босых ногах сандалии, грива связана в хвост, что сразу придало его физии какой-то незнакомый вид. Мурри, вспомнив, что на нём ничего нет, торопливо закутался в чёрно-серый полосатый халат. Затянув пояс, он вопросительно взглянул на Охэйо. Тот невольно улыбнулся, глядя на него.

— Выспался уже? Тогда давай займемся делом.

Аннит расстелил на столе большую карту, и Мурри с интересом склонился над ней. Расположенная на берегу озера Цуэмма занимала три больших острова и с полдюжины малых, соединённых мостами и дамбами. Почти всю остальную карту занимало само озеро Тар, в которое несколькими рукавами втекала и вытекала огромная река. Северо-восточный его берег занимал глухой лес, за которым поднимались горы, на севере шли сплошные болота — впрочем, возможно, это была только пойма реки...

— Тут край цивилизации, — пояснил Охэйо, показывая на карту. — Дальше к востоку и северу нет ни одного поселения. Само озеро довольно теплое — но если плыть по реке дальше вниз, не найдешь ничего, кроме гиблых болот, тундры и ледовитого океана в итоге. На востоке — дикие леса и горы до самого океана, то есть, на восемь тысяч километров или около того. Это официально.

— А НЕ официально? — спросил Мурри.

— Неофициально... вот, — Охэйо вытащил из сумки ещё одну карту и расстелил её поверх старой. Это была его собственная карта, сделанная со спутниковых снимков. Мурри с удивлением понял, что город на ней существенно больше — добавился целый район, длинной полосой протянувшийся вдоль восточного берега озера.

— Это вообще как? — ошалело спросил он. — Как можно спрятать целый городской район?

— А так, — Охэйо показал на место их стыка. Районы разделял довольно широкий рукав реки, за которым тянулась полоса леса. Соединяла же их только одна дорога, к тому же, проходившая через промышленную зону.

— И что там так прятать?

Охэйо усмехнулся.

— Вот это мы сейчас и выясним.

............................................................................................

Как оказалось, Аннит ходил вовсе не гулять, а к замаскированной в лесу леталке. Оттуда он запустил Цукку, миниатюрный разведывательный дрон с маскировочным жидкокристаллическим покрытием, почти невидимый. Пока он возвращался, Цукка успешно долетела до запретного района и сейчас уже передавала картинку на лежавший на столе планшет.

Мурри склонился над экраном. Дрон летел невысоко, на уровне верхних этажей зданий — шестых или седьмых. Они и в самом деле мало походили на столичные — с башенками и шпилями, в старинном стиле, но вот улица между ними была вполне обычная — разве что машины на ней совсем древних моделей, какие работают на ископаемом топливе. Рассмотреть людей не получалось — мимо дрона проплывали просторные трапециевидные балконы с массивными чугунными перилами и парами тонких, увенчанных острыми крышами башенок, узкие двери с витражами и низкие полукруглые окна с радиальными рамами, прорезанные в толстых стенах. Ниже зеленовато-белые и розоватые стены были гладкими, без балконов, с узкими стрельчатыми окнами. Над ними поднимались высокие — ещё этажа на два — острые крыши, покрытые зеленоватой черепицей.

За очередным полукруглым окном — заметно больше прочих — мелькнуло что-то светлое и Охэйо повернул дрон.

Мурри замер, удивлённо приоткрыв рот. В глубине просторной комнаты, в потоке падающего через окно света, стоял светлокожий парнишка лет пятнадцати, совершенно обнаженный. Ресницы его были опущены, голова чуть откинута, рот приоткрыт — казалось, он прислушивается к чему-то, но чуткий микрофон Цукки не мог уловить ни звука.

— А ведь так хотелось ошибиться... — буркнул Охэйо.

Выпустив пару тонких манипуляторов, Цукка разрезала сетку на форточке и выплыла в комнату. Парнишка по-прежнему не замечал её, хотя она висела буквально у него перед носом. Повезло, подумал Аннит. Если ЭТО можно назвать везением.

Экран затянуло серебристой дымкой — Цукка выпустила рой наноботов. Пару минут ничего не происходило, потом парнишка плюхнулся на пол, словно его выключили. Аннит внимательно смотрел на экран.

Это, наверное, лучше шогготов, подумал он. С чьей-то точки зрения. Погибель, вирусное нейронано, которое влезает в мозги и делает из них единую сеть. Хорошая замена квантовым компам — если нам на людей плевать совсем. И оно ведь прямо на глазах реплицируется. В свободном полёте, явно без внешнего контроля... или с очень внешним контролем. А это значит, что и шогготов тоже ждать недолго...

И вот так всегда, мрачно подумал Аннит. Сначала мы делаем нанотех для полного перепрограммирования одной отдельно взятой личности, обычно — очень молодой. Во что — понятно. Потом кое-кто на базе этой технологии делает вариант, уже саморазмножающийся. В масштабах планеты, как минимум. На всё население, но по-разному. Моим марьют эту дрянь нанозащита отсечёт. Если не выйдет анти-нановирус запустить — Онцутту придётся уничтожить. Таких сюрпризов в космос я не допущу. А насчёт репутации... решение о том, что надо принять меры, буду принимать не я, а вот бомбочки — я предоставлю на самом деле. В арсеналах Анниты есть кое-что на этот случай...

— И что это всё значит? — между тем спросил Мурри.

— Это значит, что мы присутствуем на начале конца света, — хмуро ответил Аннит. — Кто-то запустил тут Погибель.

— Что?

— Вирусный мозг. Нанотех, который объединяет людей в единый разум. Только ни фига не человеческий. Нам с тобой это, правда, не грозит. Защита есть.

— Как работает?

— Синяя слизь же. То есть нано, которое антинано. Только вот на всю планету его не хватит. Я сейчас свяжусь с Маулой, пусть срочно вылетает сюда. Незримая надежда сейчас у Хэттимуры, дня через три будет здесь. Если не выйдет задавить эту пакость в зародыше, придется стеллифицировать планету. Людей здесь не будет уже.

— Ты ж говорил, что сарьют не любят так делать.

— Да, не любят. Только поздно об этом уже...

— Регрессоров заслать? Втихую работающих. Чтобы таких вот открытий жутких не было.

— Так и засылают. Но помогает не всегда. Или не полностью. Сверхразума же нету у сарьют. Мы не шибко умнее людей на самом деле. И мораль у нас не сильно лучше. Это ж нановирус Утраддо, наша разработка. Модифицированная, да, но не очень сильно. Вряд ли тут, в этой дыре, могли до такого додуматься. Наверняка извне подарок. От кого-то, кому всё тут не по нраву. Из наших. По идее, за такое изгоняют из общества... если выйдет доказать применение.

Мурри недовольно помотал головой.

— Применение чего — регрессоров? Или нановируса Утраддо? Так это ж игрушка сарьют. Или чего?

— Нановируса. Но не только ж сарьют могут применять. Мало ли кто мог образцы добыть? И я тут ни при чем, они сами! А что с хозяином этой планеты разногласия — так это ж не повод для таких обвинений и вообще докажите, что мопед мой. А как тут докажешь? Монограмм же нет на наноботах. Сделаны они из местного сырья. А спецификации этой заразы уже много где лежат.

— Вот-вот, они сами и вообще, мало ли... Но зачем?

— Скучно! За шестнадцать тысяч лет многим из нас вообще всё приелось. Ну, почти всё. А тут прямо фантастический детектив с продолжением.

— Вот-вот... а люди не в курсе про это?

— Естественно, нет. Зачем их так расстраивать?

— И что мы со всем этим будем делать?

Охэйо вздохнул.

— В рукопашную с нанотехом не схватишься. Антинано же у меня здесь очень мало. Я сейчас свяжусь с Аннитой, там запустят репликатор на полную мощность, а всё, что есть, пришлют сюда. Но, сам понимаешь, это будет только поздно вечером. А до того я мало что могу сделать. У меня тут только леталка с парой лазеров и ты. Юнош во всех отношениях чудесный, только этого тут мало.

— А что в таких случаях делают обычно?

— Обычно? Микроволнами жарят. У меня есть микроволновые пушки для леталок, но это капля в море. А чаще всего — ЭМИ-заряды. Тяжелые термоядерные боеголовки с полым цилиндрическим зарядом и плазменным генератором бегущей волны, аналогично обычной радиобомбе с тротиловым зарядом. Создают при взрыве мощнейший импульс микроволнового излучения. Но они не только уничтожают электронику, но и буквально поджаривают живые организмы. Стомегатонная боеголовка зажарит всё живое в радиусе тысячи километров — а на одном Закате их может стоять пять. Покончить с этой дрянью просто в самом деле, только вот люди не выживут.

— Собрать их под защитными полями?

Аннит лишь покачал головой. Увы — ВЧ-поля не защищали от мощных электромагнитных импульсов и микроволн, хотя по идее должны были отражать их, как в случае с видимым светом. От огня протонных орудий, которые в таких случаях часто использовали для стрельбы по площадям высокоэнергетическими радиационными полями, они тоже совсем не защищали.

ВЧ-поля — обычно электронные, подумал он. То есть на частицы без электрического заряда они вообще не действуют, на протоны, у которых отношение масса/заряд куда ниже, действуют плохо. Это, конечно, тоже можно исправить. Но понадобятся уже проекторы ядерно-пластических полей, а это сложно очень. Хотя, конечно, можно. Можно даже сделать проекторы для всех видов элементарных частиц и защититься вообще от всего. Он сам вырос за абсолютно непроницаемым барьером Зеркала Мира, — которое, правда, было не зеркало, а что-то типа доменной стенки по сути, пусть и виртуальной. Вот только к делу всё это отношения, увы, не имело. Он вздохнул и взглянул на Мурри.

— Одевайся давай и пошли. Незачем терять время.

Глава 12.

По пути к леталке им никто не помешал — должно быть, Погибель ещё не добралась до этой части города, но Аннит понимал, что это ненадолго. Сама леталка была замаскирована защитным полем и выглядела просто как облако странного серого тумана, заполняющего небольшой овраг. Емкость его была всего восемьсот килоджоулей и для собственно защиты оно не очень-то годилось. Огонь пары-тройки ручных лазеров остановит... но не больше.

Отключив его с помощью браслета-весма, Аннит на пятках ловко съехал вниз, и с помощью того же весма поднял прозрачный колпак. Это была его личная машина, так что за пятью пассажирскими сидениями находился небольшой сейф. Открыв его, Аннит заглянул внутрь в поисках полезного. Там лежал квантовый дезинтегратор, его новейшее изобретение — он мог мгновенно убить любое живое существо на расстоянии до полусотни метров, не причиняя ему видимых повреждений. Он взял его с собой на случай, если потребуется тихо убрать кого-нибудь — например, организаторов этого безумного проекта. Теперь эту малоприятную часть можно было пропустить (не то, чтобы он был очень уж рад этому) и перейти к следующим планам. Роевой разум имел не только колоссальные преимущества, но и фатальные недостатки. В том числе и уязвимость целого при атаке на отдельные части. Если это, конечно, была правильно организованная атака...

Вздохнув, он извлек терминал мультилинии и уткнулся в него. Надо было отправить сообщения Мауле, Мэтлаю, Таваго и на Анниту тоже — о срочной эвакуации всех марьют на корабль и старте. Теперь, когда всё раскрылось, от местных можно было ожидать чего угодно, а рисковать кораблем он не собирался.

— Это для тебя? — Мурри с интересом показал на дезинтегратор.

Аннит быстро взглянул на него.

— Да. Для очень наивного меня.

— А я?

— Для тебя ничего нет. Ты будешь поддерживать меня морально.

Мурри откровенно скривил рожу, выражая этим всё, что он думал о подобной идее, и Охэйо вздохнул.

— Мурри, моральная поддержка тоже очень важна. Даже для меня. Зафигеть, как круто быть Одиноким Героем, Спасающим Мир — только сдохнуть можно от этого. Я, к счастью, сдохнуть не могу, но всё равно лучше, если рядом есть кто-то. Намного лучше, в самом деле.

— Ты сдохнуть не можешь, но я-то могу, — буркнул Мурри. — И что это будет офигеть как геройски, меня мало почему-то радует.

— Экзоселф возьми, — Аннит бросил ему пригоршню бус и подвесок. — Эта штука сохранит твои воспоминания в течение тридцати дней, даже без связи с Аннитой. А кончится всё куда раньше.

— Это офигеть как поможет, если моя убиенная тушка останется лежать на поле боя и злые враги заберут всё это в качестве трофея, — не сдавался Мурри. — Бекап тоже ж можно выгрузить и допросить.

Аннит вновь быстро взглянул на него.

— Можно, если техника сравнимого уровня. Правда, тут не работает выгрузка на стандартные системы бекапа а только на доверенные аппаратные, а если нет — то нет. Секретность важна, да. Но марьют ж и не знают ничего важного. В том числе, кстати, и ты.

— И, конечно, враги в это поверят.

Аннит вздохнул. Конечно, у его боевых марьют была страховка и на этот случай — цибукка, устройство для захвата тел врагов. Тушка под контроль берется ОЧЕНЬ быстро и автоматически — по сути ползающий бекап своеобразный, который пробирается в сортир и в решающий момент внедряется в попу, с усмешкой подумал он. То есть вопрос и без сортира решается, но — один из вариантов. Штуки попроще часто применялись коллегами при создании полевых агентов. Полноценная интеграция сознания (если её делать) требует времени, подумал он, но товарищ может думать, что у него просто глисты. А что он теперь под ментоконтролем — ну, бывает. Вредных мыслей не должно быть — товарищ мыслит теперь строго позитивно и так, как приказали из Центра. Мне тоже надо было этим озаботиться, только поздно трепыхаться уже. К счастью, цибукка у меня с собой есть, и не одна даже, так что...

Он снова полез в сейф и достал оттуда нечто, чрезвычайно похожее на чёрную блестящую многоножку длиной в добрых сантиметров сорок и толщиной не меньше трех. Мгновенно ожив от сигнала весма, она обвила его руку, многозначительно поводя усиками в сторону Мурри.

— Вот, бери, — он протянул руку в его сторону. — Только сегодня и только для тебя. Цибукка, самоходный бэкап. Если тебя вдруг укокошат, она найдет поблизости новую тушку и возьмет её под контроль. Ну а если такой не найдется, будет ползти к намеченной точке подбора или просто зароется в землю и будет ждать, пока найдут. Программа очень гибкая.

— Э... а куда её прикладывать? — Мурри с сомнением смотрел на устройство.

Аннит широко улыбнулся.

— Туда, Мурри. Именно туда. В человеческом теле не так много свободных мест и толстый кишечник — практически идеальный вариант, по сравнению с другими. Рентген её, конечно, там найдет, но подразумевается, что это для поля боя фишка.

Мурри всего передернуло — от макушки до пяток. Аннит улыбнулся ещё шире.

— Других вариантов у меня для тебя нет. Парням на роду написано страдать, совершая подвиги героизма.

— Парни тоже люди, — огрызнулся Мурри.

— О, ты же сам попросил гарантий? Ну вот. Что уж есть.

— Спасибо, лучше сдохнуть, — буркнул Мурри.

— Не лучше, — Аннит хмуро смотрел на него. — Поверь мне, ничуть не лучше. Смерть не конец, а лишь благословенное начало. Так что, боюсь, я вынужден настаивать...

Физия Мурри стала откровенно испуганной и Аннит рассмеялся.

— Ладно, держи, — он протянул ему руку. — В попу она к тебе не заползёт, так и быть. Если не захочешь. Интерфейс же есть. Да бери же! Не съест она тебя.

Мурри неохотно протянул руку, и цибукка тут же перебралась на неё, обвившись кольцами вокруг предплечья. Мурри невольно дёрнулся, потом замер, опустив ресницы.

— Ну? — спросил Аннит через минуту.

— Пошла загрузка, — буркнул Мурри. — Странное ощущение. Словно вся жизнь перед глазами проносится.

— А так и есть. К счастью, твоя базовая матрица тут уже есть. Сгружаются только обновления. То есть, твой жизненный опыт. Не очень-то большой пока.

— И надолго это?

— От скорости зависит. Если как сейчас, на максимальной, то часа четыре точно. Если так убавить, чтобы перед глазами не мелькало — то дней пять, а то и восемь.

— Так долго?

— А чего ты хочешь? Это же жизнь, не что-нибудь.

— А реинтеграция с оригиналом, если надо?

— Можно, но процедура... интересная. Как два варианта текста в один сливать. Чревато раздвоением личности и так далее. То есть на автомате точно не провести её. Надо смотреть и руками редактировать. Что сложно. И времени немало занимает. Хотя, конечно, это я сделаю.

— Ладно, — Мурри вздохнул. — Дальше что?

— Дальше... — Аннит на миг задумался. — Я отправлюсь на разведку. Без неё мы фиг поймем, что тут можно сделать.

— А я?

— А ты будешь стеречь машину и меня. То есть, моё тело. Отправляться на разведку в живом виде мне, к счастью, не требуется.

...........................................................................................

Не тратя больше времени, Аннит откинулся на спинку пилотского кресла и закрыл глаза. Всего несколько секунд — и его тело обмякло. Душа буквально вылетела из него. Впрочем, всего через миг Мурри ощутил, что рядом кто-то есть. А потом сознание Аннита прикоснулось к его сознанию — очень странное ощущение. Мурри словно видел сон наяву... только вот это был не его сон.

Не думаю, что это займёт очень много времени, — беззвучно уже сказал Аннит. — Но будь настороже. Если кто-то появится — не будь героем, улетай. Только не слишком далеко. Так мне проще будет отыскать тебя. Если на тебя нападут — ты знаешь, что делать.

Мурри знал — он пока ни разу не управлял леталкой, но в его матрицу это умение было вложено. Стрелять из её бортового оружия он тоже умел. Знал, по крайней мере, что умеет. Это успокаивало. Немного.

— А если меня всё же собьют? — вслух спросил он.

Тогда ты погибнешь, скорее всего. Но если вдруг нет — забирай хайлину и оружие, сама тушка не ценная. Ладно, не настолько, чтобы ты рисковал ради неё. Ну, пока.

Ощущение присутствия Аннита исчезло, и Мурри вздохнул. Сидеть, как болванчику, в тесной кабине, рядом с едва дышащим, бездушным в прямом смысле телом оказалось очень неприятно. Особенно ожидая непонятно чего. Но выбора у него, увы, не было. Никакого другого дела он не смог себе придумать и оставалось только ждать...

Глава 13.

Отдав распоряжения Мурри, Аннит откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. При всей его богатой практике, выход из тела требовал немалого усилия. Причём духовного — а оно намного, намного сложнее физического. Собраться с духом куда как труднее, чем напрячь мышцы, слишком уж зыбкая это субстанция. Впрочем, опыт тоже великая вещь, так что он всеми силами потянулся вверх — и через несколько секунд оказался в темноте. Но не сплошной — в ней со всех сторон горели тысячи огней, похожих на звезды, одни близко, другие очень далеко. Прямо под ним тлело тусклое свечение, такое слабое, что, казалось, оно ему просто чудилось. Его собственное покинутое тело, в которое он собирался вернуться как можно быстрее. Здесь не было ничего — никаких вещей, никаких звуков, направлений — но он мог видеть МЫСЛИ других людей, видеть то, что видели в это мгновение они. Ощущение довольно постыдное — он никогда не любил подглядывать — но таким образом он мог ориентироваться. Не без труда он отыскал знакомые пейзажи города и стал смотреть ещё более тщательно, надеясь узнать его запретную часть — наверняка, там он найдет способ как-то справиться с этой кошмарной заразой.

Его внимание привлекла звезда, непохожая на остальные — она тоже светилась, но оттенок её мыслесвета сразу показался ему странным. Он решил приблизиться к ней. Казалось, сам он не двинулся, но звёзда поплыла к нему, превращаясь как бы в окно — крохотное, но все детали были видны в нем с абсолютной точностью, и оттуда исходило слабое, какое-то болезненное тепло. Аннит невольно потянулся к нему и тут же замер — он словно балансировал на скользком краю воронки, ведущей куда-то очень глубоко. Вокруг неё мелькали другие образы, более подвижные и смутные. Мысли. Вот только уже совсем не человеческие — какие-то извращённые, черно-желтые, отвратительно живые узоры, уже, увы, знакомые ему.

Не коллеги, подумал он. Отнюдь. Кое-что куда как похуже. Эти идиоты с Онцутты таки доигрались, и закон подобия сработал, привлекая сюда моих старых — ОЧЕНЬ старых знакомых. Ничто не прекращается навечно — хотя, конечно, очень жаль...

Отбросив эти мысли, он отплыл в сторону, повис в темной пустоте, посылая свой взгляд во все стороны... и мир вокруг него раскрылся. Он стал алмазной сияющей сферой, парящей под зыбкой поверхностью Реальности, по которой скользили ещё более зыбкие тени. Аннит прыгнул к самой большой из них — смутному подобию человека, отражению, лишенному оригинала. В её глубине сияла тускло-радужная сеть сознания... но она была большая. Большая. Чужая. И податливая... ускользающая...

Охэйо показалось, что он хватает руками воду — именно такое ощущение. Опыта у него было много — но банально не хватало... размера. Щупальца его сознания метались по сознанию Погибели, отчаянно ища центр воли, но не находя его. Его тут же заметили... и тень взорвалось целым вихрем образов, мелькающих так быстро, что он не мог их понять — но понимал ощущения. Погибель была испугана, встретив нечто, что она не могла понять.

Долго это точно не продлилось бы, и он рванулся вперед, замерев на самом краешке — провались он сейчас в тело, и связь просто разорвалась бы. Его сознание слилось с другим, намного большим, — и Аннит, наконец, почувствовал, что Погибель поддается. Его сознание зацепилось за её мыслящую сеть и начало растекаться по ней. Даже сейчас он не смог захватить её целиком — слишком уж большой она оказалась, — но смог овладеть центром воли, власти и желаний. На сей раз, иерархическая природа композитного сознания Погибели сыграла против неё.

В книжке на этом всё и кончилось бы... но кнопки самоуничтожения у неё не было и Аннит, собственно, не знал, что теперь делать. Он остановил её распространение... но это было, собственно, и всё, что он смог. Надо было нащупать какой-то центр, источник, по которому он смог бы ударить физически или с помощью того квантового оружия, которое осталось там, в реальном мире. Но такого центра просто не было. Он захватил точку внимания, в которой фокусировалось самосознание Погибели... но никак не мог понять, где именно она расположена, не здесь, в мире мыслей, а в реале. Он видел то, что видели тысячи её частей, бывших людей... но мог осознать только малую часть этого. Надо выходить в ускоренный режим, понял он. Сарьют умели разгонять своё мышление до очень существенной скорости... но лишь на крайне ограниченное время. Как и простой обычный физический мотор, оно шло от этого вразнос, превращаясь в генератор отборного бреда. Но в данном случае это было очень, очень хорошо. Он не мог уничтожить Погибель — но мог, наверное, свести её с ума...

............................................................................................

Увы, Погибель вовсе не хотела погибать. Аннит ощутил, как навстречу потоку его воли поднимается другой поток, обжигающий и ядовитый. Он выставил щит... но отдельные струи прорывались даже сквозь него. Его захлестнул поток видений — бесконечные поля кольев с корчащимися на них людьми, его собственное, безглазое, вопящее лицо...

Он, как мог, отбивался от всей этой мерзости, не пропуская её в себя... уже не вполне понимая, что именно с ним происходит — все его силы, без остатка, уходили на борьбу и на какие-то отвлеченные мысли их уже не осталось. Атакующий его поток образов непрерывно менялся — его собственное тело, вплетенное в кошмарные узоры, пронзающие его щупальца, какие-то бесконечные клубки мерзких внутренностей... Аннит чувствовал, что его стараются сломать, опрокинуть, выбросить вон, и всё, что он сейчас мог — это держаться... и держаться... и держаться...

Вдруг оплетавшая его сеть вспыхнула каким-то жёлтым, ядовитым наслаждением и он с ужасом почувствовал, что начинает поддаваться. Бороться с мерзостью было невыразимо противно — но вся его суть отталкивала, отвергала её. Это же извращенное наслаждение впитывалось, въедалось в него, и даже хуже: какая-то его часть сама жадно тянулась к нему... и он чувствовал внутри неодолимо нараставшее сопротивление: ещё немного — и сама его Неделимая Суть просто откажется терзать себя и разорвет контакт с этой обезумевшей не-реальностью, а тогда...

Сквозь него словно прошел мощный столб чистейшего света, отталкивая и сжигая мерзость, и Аннит с облегчением перевёл дух. Ускорение всё же включилось, затопив его сознание массой хлынувших из ниоткуда образов. Ему, наконец, удалось развернуть поток и теперь уже Погибель тонула в созданном им хаосе. Он рождался даже без его сознательных усилий и всё, что ему оставалось — это удерживать ускорение. И он держал... не вполне понимая, как это у него получается. Ещё никогда, кажется, он не сражался вот так — не телом, а всей сутью, всеми силами души. Но они вовсе не были беспредельны — хотя ему, по сути, осталась лишь роль фокусирующей линзы, держать этот фокус оказалось очень и очень непросто. Созданный им разноцветный поток бреда по-прежнему окружал бушующий, черно-желтый, пёстрый, ядовитый океан сознания Мроо. Его приливы накатывали волна за волной, с пугающей, ужасающей силой — иногда Аннит даже забывал, кто он и где он. Если бы не тупое сопротивление матиннасс, вплавившей в себя узор его сознания, он бы давно, наверное, сошел с ума. Но даже она постепенно подавалась под колоссальным и всё нарастающим давлением, — и наконец, Аннит понял, что всего через секунду ему придется всё бросить... или сама его Неделимая Суть разлетится под этим безжалостным напором на куски. К счастью, Погибель развалилась раньше. Ему хватило ума даже не пытаться спасти тех, чей разум Мроо уже разрушили, а довести до конца то, что они начали, оказалось, к счастью, не так трудно...

..............................................................................................

Аннит с невыразимым наслаждением оборвал связь. И тут же словно мгновенно ослеп и оглох — столь резким оказался переход от предельного напряжения всех сил к обычному, нормальному мышлению...

.............................................................................................

Какое-то время он парил в пустоте, ничего не понимая и не чувствуя — кроме, разве что, того, как физически ощутимо остывает его смятенное сознание. Вихрь бредовых, безумных видений всё ещё крутился в нём — черно-желто-багровые, живые узоры, его собственное полурастерзанное тело внутри каких-то немыслимо сложных пыточных машин, — и, что самое страшное, эти невообразимые мучения были — одновременно! — немыслимо, запредельно ПРИЯТНЫ. Наверное, он всё же сошел бы с ума... но вся эта кошмарная бредятина гасла, тухла, исчезала, осыпалась с него, словно песок с алмазной сферы — и, очень быстро, он опомнился, уже не вполне понимая, было ли всё это наяву, или весь этот безумный карнавал оргиастических пыток ему просто померещился...

Есть громадный минус ускоренного мышления, и это вовсе не усталость, а то и обморок после сеанса, как у обычных людей, подумал он. Думать аналитически и творчески чертовски сложно! Слишком много мыслей, слишком вразброс лезут в голову. Без Тени от такого вот можно попросту свихнуться. Да и с ней трудновато отделить полезные озарения от шума и уже откровенного бреда. К счастью, и для Погибели это оказалось трудновато...

Аннит мысленно поёжился, поняв, наконец, как близко подошёл к настоящей, реальной гибели. Сарьют, конечно, бессмертные демиурги, мрачно подумал он, но вечный провал в Бездну — это таки смерть. Если некому вытащить, а это крайне сложно. С одним Лэйми он сколько провозился — и на совсем другом уровне уже. И совсем без результатов. Даже тени его нащупать не удалось...

Аннит вновь всмотрелся наружу, в океан зыбкой мглы. Мир вокруг него раскрылся, он вновь парил в глубокой воде, над которой скользили смутные, подвижные тени. Большинство их - темные и плотные - были измёненные Мроо люди... как же их там много!.. Теперь они, наверное, уже не были опасны, но он понятия не имел, как долго это счастье продлиться. Ведь Погибель возникла не сама по себе, её кто-то запустил — и мог запустить второй раз. А нащупать его ему так и не удалось. Если и удастся — ничем хорошим это точно не закончиться, предел его возможностей был донельзя очевиден...

Поняв, что больше делать тут нечего, он вновь осмотрелся, выискивая собственное тело. Единственное и неповторимое, пусть и почти незаметное. Но только почти. Стоило ему сосредоточиться — и где-то вдали возникло тусклое свечение, такое слабое, что, казалось, оно ему просто чудилось. Даже не свет, а ощущение воронки, ведущей куда-то вглубь. Он стремительно рванулся к ней. В какой-то миг он понял, что падает, проваливается в бездну, а потом...

Потом он очнулся.

.............................................................................................

С каждой минутой Мурри нервничал всё больше. И оттого, что в этом чёртовом овраге ничего видно не было, и из-за почти бездыханного тела рядом. Ему всё время казалось, что оно вот-вот очнётся — но будет в нём совсем не Аннит, а...

Когда это тело вздрогнуло и потянулось, Мурри аж подскочил — и, конечно, тут же треснулся макушкой об колпак. Схватившись за неё, он зашипел от боли. Аннит удивлённо взглянул на него.

— Что это с тобой?

— Испугался, — буркнул Мурри, чувствуя просто неземное облегчение. Он не знал, что с ним сталось бы, продлись всё это ещё хоть полчаса.

— А. Это бывает.

— Разведка как? — Мурри, наконец, опомнился.

— А всё. В смысле, Погибель всё. Пока, по крайней мере.

— Так вот просто? — Мурри удивлённо взглянул на него. В глазах его отчётливо плескалось недоумение.

Аннит хмуро взглянул на него.

— Нет. Совсем не просто.

Глава 14.

Так как делать здесь больше было нечего, они побрели назад, в город. Мурри с удивлением заметил, что солнце уже садится — ему-то казалось, что прошло всего несколько минут! Кстати казалось, конечно — иначе он бы просто свихнулся от страха или натворил бы глупостей. Но всё равно, ему казалось, что закат наступил вдруг, после полудня, и это тоже изрядно пугало...

Аннит шёл стремительно и Мурри еле поспевал за ним. Местное радио — у него в ухе был маленький наушник, тонким проводком соединенный с планшетом в кармане штанов, — молчало, как убитое, но сообщения о том, что вирусом Мроо заражены уже почти все, похоже, подтверждались. Большинство прохожих вело себя как-то странно — отсутствующие пустые взгляды, нелепые, замедленные движения — и сердце Мурри сжималось от странного, противно-сладкого чувства. Он почти не верил, что все вокруг уже — или пока — не опасны, и предстоящий конец света казался ему, отчасти, просто Большим Приключением.

Дикое, почти сумасшедшее ощущение — но он, уже совершенно точно, оказался иммунным к этой дряни, а это было нехилым поводом для радости. Тем не менее, Мурри очень хотел дойти до дома побыстрее — бродить по улицам ему сейчас вовсе не хотелось.

Аннит, как и он сам, был сейчас в черной футболке с желтым солнцем на груди. Тем не менее, Мурри понимал, что их парочка выглядит сейчас крайне подозрительно — на местных они не походили ничуть. Через новосозданный КПП их точно не пропустили бы — но Аннит и не сунулся туда. Лихо скатившись с крутого обрыва, он забрался в жерло огромного коллектора — массивная решетка в котором была словно разворочена взрывом — и по длинному колодцу они поднялись вверх. В другое время Мурри отказался бы лезть туда, но сейчас это уже не имело значения. Тем не менее, он чувствовал себя идиотски, то и дело оглядываясь в поисках возможных патрулей полиции.

Обстановка вокруг тоже не располагала к спокойствию — из секретных районов несло гарью, закат был дымный и ветреный. Туманно-багровое небо и невероятно огромное, какое-то расплывчатое солнце наводили странную восторженную жуть, как и острый, тревожный запах дыма. Пока что зараженные не замечали их — но они были везде, и их было много, а вот нормальных людей уже не попадалось: все, кто мог, уже наверняка сбежали или заперлись, и они остались одни — не самое приятное ощущение.

Он с облегчением вздохнул, когда Аннит, отперев замок, открыл массивную дверь и нетерпеливо проскользнул внутрь. За его спиной лязгнула щеколда и он на секунду замер, закрыв глаза, с наслаждением чувствуя, как страх оставляет его. Потом встряхнул головой, отбросив упавшие на глаза волосы, и осмотрелся. В квартире, конечно, ничего не изменилось, и он чувствовал себя, как на необитаемом острове, — здесь и сейчас никому не было до них дела...

Едва заперев дверь, Аннит сбросил сандалии, с наслаждением потянулся, поднявшись на пальцы босых ног, помотал головой и засмеялся. Мурри невольно поёжился, обхватив руками бока, и нетерпеливо посмотрел на него.

— Ну, пришли назад — и что дальше?

Аннит удивленно взглянул на него.

— Я подыхаю от голода. Так что — пошли есть.

..............................................................................................

В квартире оказалось страшновато — электричества Аннит зажигать почему-то не стал, а в едва сочившемся в окна багровом закатном полусвете она выглядела довольно-таки жутко. Здесь царила неприятная тишина — словно кроме них в здании не осталось ни души, и Мурри вздрагивал от каждого шороха. Аннит привёл его в маленькую кухню — тоже полутемную, с единственным узким окном, выходившим во двор. Сквозь листву росшего под окном дерева пробивался красный закатный свет.

Все вещи тут были старые — старая газовая плита, старый холодильник, какие-то деревянные буфеты — и Мурри показалось, что они провалились в какое-то совсем уже древнее, примитивное прошлое.

С едой тут оказалось небогато — Аннит отыскал каравай черного хлеба и большой кусок какой-то суховатой ветчины, слишком солёной и постной на вкус Мурри. Он был, впрочем, слишком голоден, чтобы привередничать, и несколько минут они сосредоточенно жевали. Потом Аннит сделал им чаю с лимоном, что пришлось очень кстати — пить после ветчины захотелось ужасно.

За всё время ужина они не сказали ни слова — да и говорить им было не о чем. Местное радио молчало — и проводное, и обычное, телевизор — тоже древний, с небольшим экраном, — работал, но не показывал ничего, кроме помех. Конец света наступил буднично и незаметно, и теперь Мурри чувствовал себя как-то странно — словно ему пообещали незабываемое зрелище, а потом обманули.

Сидеть в пустой квартире было скучно. Он не привык бездельничать — да был к этому и не приучен.

— И что мы будем здесь делать? — наконец спросил он.

— А что ты предлагаешь? Я послал сообщение Мауле. Незримая надежда будет здесь через два дня. Какая бы чертовщина тут ни творилась, с ней будет покончено, и быстро.

— И мы будем просто ждать прибытия спасателей?

Аннит фыркнул.

— План такой, да. Только я уверен, что неприятности найдут нас куда раньше. Какой смысл сокращать им путь?

— Но мы могли бы помочь...

— Хц, кому? Никто не поможет тому, кто не хочет помогать себе сам. То есть попробовать-то может — но всё станет в итоге ещё хуже.

— Послушай, я знаю, что я — просто мелочь по сравнению с тобой, — Мурри сбился, пытаясь подобрать слова. — Может быть, с твоей точки зрения все люди — мелочь, я не знаю. Но это не значит, что на них можно смотреть, как на... ну, на бабочек-однодневок, что ли. Это... неправильно.

Аннит слушал его с серьёзным и деловым выражением лица. Потом, задумавшись, сложил руки на груди, глядя вниз.

— С умственной стороны я не слишком отличаюсь от тебя, — наконец сказал он. — Не то, что это очень меня радует, но все наши отличия лежат в другой плоскости. Но в целом ты прав: прожив семнадцать тысяч лет, начинаешь смотреть на людей иначе. Что бы они ни делали, всё равно, они не будут жить вечно. Это, знаешь, заставляет иначе смотреть на... жертвы. Десять или сто лет позже или раньше — какая разница для Вечности?

— Для Вечности, наверно, никакой. Но для тебя есть. Ты же не хочешь стать равнодушным вообще ко всему? К людям, к жизни, к смерти. Тогда ты сам тоже умрешь, даже если физически будешь ещё жив. Тебе просто будет на всё наплевать. Ведь Неделимой Сущности ничего не надо для поддержания своего существования. Она просто существует. Мне вот хоть есть нужно.

Аннит явно был взволнован. Казалось, он даже не слушал его — он ходил из угла в угол, поворачиваясь на пальцах босых ног. Потом замер, глядя на него.

— Знаешь, я очень рад, что создал тебя, — вдруг сказал он. — Правда. Чтобы ты напоминал мне о том, что это — быть человеком. Просто, знаешь, лень — это мысль, говорящая о ненужности усилия. Тоже крайне полезная штука в своём роде. Всякая вещь должна быть сделана в своё время и в нужном месте. Только так, иначе пользы от неё не будет. К тому же, я старше тебя раз в тысячу. Это тоже влияет, конечно.

— Но ты же не всегда был таким?

Аннит вдруг широко улыбнулся.

— Нет, не всегда. Трудно поверить, но когда я осознал себя взрослым, я был вот такого роста, — он приставил ладонь чуть ниже пупка. — Это было очень невесёлое открытие, но что я мог сделать? Это было в Хониаре, когда Зеркало... отключило всех взрослых и мы остались одни. Дети до шести лет, то есть. Я был среди них, наверно, самым старшим. Я и Лэйми, мой первый друг, — Аннит помолчал и нахмурился. — Он пропал ещё до Оживления, и я до сих пор не знаю, что с ним. Конечно, он мёртв давным-давным давно, но его душа до сих пор бродит где-то в Бездне, и сознавать это... тяжело. Но тогда мы были просто мальчишками... и опекали других детей, совсем маленьких, которые ещё ничего не могли сами. То есть опекал в основном я, а Лэйми был занят другими делами...

— И что же он делал?

— За едой бегал, конечно. Искал, таскал и прочее такое всё... с детьми у него хуже получалось управляться. Я тоже сначала не умел... но быстро учился. Очень быстро. Приходилось, знаешь... хотя я тогда был по пояс себе взрослому. Понятно, что почти все спасенные девы хотели на мне женицца, то есть взамуж. Не сейчас, так попозже. Правда бурного секса там точно не было по причине малолетства. Но что я, как юнош начинающий, лежал в куче дев в нибезчего — бывало, и часто. Страшно спать одним же.

— Это детский сад уже. Где таки да, часто женяццо.

Аннит усмехнулся.

— У меня тогда было 52 жены. От 4 лет и до 12. Это был реально крутой брак. Взрослых в Хониаре не было ж, за ухи ребенков драть, а желание жениццо было. Ну и не обижать же было дев прекрасных? Так что детство моё было невиданно счастливым... в определённом смысле. Вряд ли ещё кто-то может похвастать подобным.

— А потом? Когда вы подросли и можно было не только поцелуи с невинными обнимашками?

Охэйо улыбнулся.

— Пора спать. Больших и интересных снов, Мурри.

Глава 15.

Сам Аннит, увы, прекрасно понимал, что спать ему сегодня не придется. Растянувшись на спине, он закрыл глаза и привычным усилием воли погрузил себя во Тьму, покинув своё тело. Тьма эта оказалась не сплошной — в ней со всех сторон горели тысячи огней, похожих на звёзды, одни близко, другие очень далеко. Какое-то время он всматривался в них. Казалось, сам он не двинулся, но одна из звезд поплыла к нему, превращаясь как бы в окно — крохотное, но все детали были видны в нем с абсолютной точностью, и оттуда исходило слабое, очень приятное тепло. Аннит невольно потянулся к нему и тут же замер — он словно балансировал на скользком краю воронки, ведущей куда-то очень глубоко. Вокруг неё мелькали другие образы, более подвижные и смутные. Мысли, точнее, уже сны Мурри. К большому облегчению Аннита, не кошмары. Обычные сны парня о девчонках...

...........................................................................................

Беззвучно вздохнув, Охэйо осмотрелся вновь, уже более внимательно. Здесь не было ничего — никаких вещей, никаких звуков, направлений — но он мог видеть МЫСЛИ других людей, видеть то, что видели в это мгновение они. Ощущение довольно постыдное — он никогда не любил подглядывать — но таким образом он мог ориентироваться. Не без труда он отыскал знакомые интерьеры Анниты и стал смотреть ещё более тщательно, разыскивая консерватор. Он поплыл к нему — без ощущения движения, просто перед ним возникло какое-то тусклое свечение, такое слабое, что, казалось, оно ему просто чудилось. Даже не свет, а ощущение воронки, ведущей куда-то вглубь. Охэйо с облегчением скользнул в неё. В какой-то миг он почувствовал, что падает, проваливается в бездну, а потом...

Потом он очнулся.

...........................................................................................

Он лежал в саркофаге медкапсулы, опутанный гибкими трубками, которые входили ему в рот и чуть ли не во все отверстия на теле. Аннит привычно выдернул их, потом попробовал сесть — и тут же крепко приложился головой о прозрачную крышку. Боль была зверская. Он зашипел от неё, потом нащупал рукоять, которой поднималась крышка.

Он сел, спустил ноги на пол и осмотрелся — просторная полутемная комната с такими же саркофагами и шкафчиками. Он был в консерваторе — но не там, где обычно находились марьют, а в другой секции, где он хранил свои запасные тела.

Бездумно потирая голову, Аннит посмотрел на себя. Тело было его — не просто похожее, а в точности такое же. Если не считать шишки на лбу, оно оказалось в отличном состоянии.

Он встал, потом прошелся по комнате, заглядывая в другие саркофаги. Здесь их было пять — три Охэйо и ещё один Мурри. В шкафчиках висела одежда — но пока он решил обойтись без неё и бодро направился в рубку...

...........................................................................................

Сев под стальным кругом мегасхемы, Аннит с привычной лёгкостью сплёл босые ноги и закрыл глаза. Его Неделимая Сущность потянулась к искусственному интеллекту корабля, сливаясь с ним. Как он, собственно, и ожидал, в космосе вокруг царила суматоха. Его внимание сразу же привлекла цилиндрической формы конструкция с антеннами на переднем торце и единственной круглой дюзой на заднем. Грузопассажирский корабль серии Лаика, Лаика-2943, судя по транспондеру. У владельцев он наверно назывался как-то иначе, но на это Охэйо было наплевать. Лаики могли нести 24 челнока и 8 пристыкованных паромов, но обычно они используются лишь для разгрузки. Или, в данном случае, погрузки.

Крысы бегут с корабля, мрачно подумал Охэйо. То есть с планеты, конечно, но не суть. Корабль был приписан к Бирриму, милой планете всего-то в сорока светогодах отсюда. Предельная дальность для этой стандартной конструкции. Лаики несли 90 тысяч тонн груза или 45 тысяч пассажиров в стазисных кабинах. Сейчас же загрузка будет сильно, сильно меньше — Уважаемым Господам не терпится свалить, подумал он. Они же понимают, что я их вижу. И, наверно, даже помнят, ЧТО я им обещал. И всё равно... Просто поразительно. Как только человек получает достаток, ему хочется богатства, получив богатства, он требует роскоши. А окунувшись в роскошь, он желает безумств. Никакой высокий уровень жизни не способен удержать человека от идиотизма. А вот наглядный пример, к чему этот идиотизм приводит — очень даже может...

Он подумал о том, стоит ли ждать окончания загрузки, потом о том, стоит ли предлагать Уважаемым Господам добровольно вернуться на планету... но говорить с покойниками было нехорошей приметой, да и предупреждение было дано. Так что мысли его свернули в практичную сторону. Стандартно Лаики несли шестнадцать 800-мегаджоулевых лазерных пушек, столько же 8-мегаджоулевых противоторпедных лазеров, бозонный генератор А-128 на 732 тераватт, и высокочастотный щит емкостью в четыре тераджоуля. Всего один рентгеновский лазер КС-9 расщепит её на элементарные частицы. Но Уважаемые Господа резко умнели, когда дело доходило до сохранения их шкуры. Вновь напасть первыми они не осмелились — прекрасно понимая, что в таком случае он будет преследовать их даже за пламенем погибели. Но какую-то страховку подготовили. Но что делать, с внезапной злой усмешкой подумал Аннит, когда гибельной становится надежда?..

............................................................................................

Всё ещё улыбаясь, он повёл Анниту вперёд малым ходом. Курс он проложил так, чтобы она прошла в паре километров от Лаики. Тут же ожил контроль полётов, требуя объяснений.

— Ничего необычного, просто инспекция, — ответил Аннит. — Вы знаете, что у меня есть на это право.

Контроль заткнулся. У него на самом деле было право досматривать любые корабли Детей... хотя он пользовался им нечасто. Инспекцию же, то есть наружный осмотр, он не делал почти никогда — благо, все корабли Детей стандартные и их модификации тоже. Хотя грузопассажирский корабль может быть оснащен, как вспомогательный крейсер или даже перестроен в монитор с осевым суперлазером, боевым он никогда не станет. Не имея мощных щитов и оборонительных орудий, он будет беззащитен перед атаками истребителей ару. Не говоря о чём-то более крупном.

Но не всегда атака подразумевает ВЫЖИВАНИЕ, подумал Аннит, глядя на растущее изображение. Проект корабля-брандера на основе Лаики тоже был... хотя так и не был реализован. Он предусматривал установку 64 20-зарядных пусковых установок для 1280 рентгеновских лазеров КС-11, каждый мощностью в шесть тысяч тераджоулей. В теории один такой брандер мог уничтожить целый флот ару. На практике же даже десантный корабль ару нес 360 истребителей, универсальный транспорт — 720, эскортный авианосец — 1440, и дожидаться развертывания этих самых лазеров в боевую сеть ару точно не стали бы. Без прикрытия крейсеров с их батареями лазерных орудий от них было мало пользы.

Но это не значит, что такой проект нельзя реализовать частично, подумал он, глядя на не слишком типичные крышки люков. Пары пусковых установок уже хватит, чтобы разнести в пыль слишком любопытный крейсер... или корабль-дом. Хорош бы я был, если бы решил запустить свои лазеры. Тогда всё стало бы очень однозначно. Теперь же Уважаемые Господа не видят ничего, явно им угрожающего, и, конечно, верят, что их, таких-сяких-таких, никто не осмелится тронуть...

Он включил внутреннюю трансляцию.

— Полная тяга через пять минут. Занять места по перегрузочному расписанию.

Особо резвым кораблем, как и любой корабль-дом, Аннита никогда не была — её максимальное ускорение не превышало двух стандартных G. Но и этого вполне хватало, чтобы буквально убиться об стену в любом мало-мальски просторном помещении, особенно если включать тягу резко и на полную мощность. Обычно так не делали... но сейчас ситуация была необычной. Ослушаться его приказа марьют не могли, но он тем не менее, проследил за тем, все ли заняли свои места в противоперегрузочных ложементах. В прошлом случались слишком увлеченные парочки... или просто неисправные динамики, что порой кончалось печально. В этот раз ему повезло, марьют заняли свои места с похвальной быстротой. Конечно, они сами понимали, что летят не на экскурсию...

А сейчас надо осторожно, подумал Аннит, глядя на растущий на глазах серый цилиндр Лаики. Мирные космические корабли бывают только в детских фильмах. Когда бозонный генератор активирован, то поле, создаваемое им, создает мощную бозонную волну, которая может вызвать цепную реакцию при попадании в другой корабль. Бозонная волна способна разрушить любую бозонную защиту. Сам по себе бозонный реактор не опасен. Однако, как только бозонное ядро лишается системы удержания, оно взрывается, выбрасывая огромное количество плазмы и энергии. Это означает, что, если бозонный генератор будет разрушен, то его бозонная плазма будет выброшена наружу и сможет уничтожить корабль... и заодно всё вокруг. Даже весьма скромный (относительно других) реактор Лаики вполне мог бахнуть гигатонн на пятьдесят, а то и на сто. На таком расстоянии Анниту тоже расщепит на элементарные частицы — что будет не смертельно для него, но обидно и очень, очень неуместно...

Он вдруг остро ощутил, как ему не хватает ручек управления в руках и педалей под пятками. Глупый рефлекс, конечно же — прямое нейроуправление эффективнее во всех отношениях, просто потому, что бесценное время не тратится на приведение в действие рук и ног, а заодно этих самых ручек и педалей. Но всё равно, тело просило активного участия в мероприятии...

Привычным усилием Охэйо отбросил эти мысли. Сейчас он был одним целым с кораблем, да и задуманный им маневр был, по сути, простейшим. Тем не менее, в последний миг он ощутил, как замирает сердце...

............................................................................................

Сейчас он смотрел на дальномер — 3301 метр, 2286 метров, 2346...

Ругнув себя за промедление, он всё же отдал команду. Анните не нужны были маневровые двигатели: она могла поворачиваться относительно собственного бозонного ядра, учитывая мощь его полей — очень резко. Охэйо впечатало в силовые поля рубки с десятикратной, наверно, перегрузкой. Краем сознания он отметил, как отключилось от неё тело... но никакого значения это сейчас не имело. Неделимая Сущность всё ещё крепко держалась в нем... и ей оставалось отдать всего одну команду.

...........................................................................................

Всего лишь за несколько секунд Аннита развернулась кормой к Лаике — так, что на неё глянула прямоугольная дюза её главного двигателя. Не фотонного, как на транслайнерах, а всего лишь пучкового, потока протонов и электронов из батареи ускорителей в корме Анниты. Но полная его мощность достигала восьми тысяч тераватт. На Лаике поняли его маневр и даже успели поднять ВЧ-щит... но никакого значения это уже не имело. Вся передняя часть корабля стала облаком ослепительной плазмы.

............................................................................................

В этот раз мне повезло, мрачно подумал Аннит, глядя на раскаленный сияющий срез кувыркавшейся, улетавшей кормы. Ещё десяток метров — и фейерверк был бы куда ярче... только вот я его уже бы не увидел...

Заверещал контроль полетов — это было именно верещание, без чего-то членораздельного. Наконец, Аннит смог разобрать, что Уважаемые Господа уже были на борту... и на лице его расцвела жестокая усмешка.

............................................................................................

Времени на эмоции, как, впрочем, и всегда, не было. Пока что подчиненные Уважаемых Господ пребывали просто в шоке... но он же мог и подвинуть их на совершение какой-нибудь глупости, вроде атаки его корабля. А убивать ещё кого-нибудь Охэйо пока не хотелось...

Вздохнув, он включил внешнюю трансляцию.

— Говорит Аннит Охэйо анта Хилайа, сарьют. За действия, приведшие к Прорыву, правительство Онцутты ликвидировано. Согласно Статуту Детей планета переходит под моё временное управление. Не усугубляйте своё положение бессмысленным сопротивлением. Через два дня сюда прибудет транслайнер Незримая Надежда, и вам в любом случае придется отвечать за свои действия. Если вы, конечно, доживете до его прибытия. Если хотите дожить — сообщите мне координаты баз этого бредового проекта, всю информацию. И быстро, пока Погибель не добралась до вас тоже.

..............................................................................................

В этот раз ему повезло — хотя бы в том, что все руководители местной службы безопасности сбежали с планеты вместе с Уважаемыми Господами — и вместе с ними превратились в плазму. По крайней мере, запугивать их подчиненных стало некому, да и привычка к подчинению тоже сыграла свою роль. Ничего больше хорошего в этом не было. Чем дольше Аннит слушал — тем выше его глаза лезли на лоб. Одним нейронано власти Онцутты отнюдь не ограничились. Где-то (оставшиеся на планете, увы, не знали, где) удалось раздобыть автофабрики класса Ухитто-V — исходный пункт для создания машин Ириди. И не одну, даже не две, а целых четыре штуки. Их спрятали на дне озер недалеко от Цуэммы. Сейчас все четыре окончательно вышли из-под контроля и начали вести себя. Утихомирить же их оказалось просто нечем. Инструкция предусматривала в таких случаях применение 20-мегатонных магнетронных бомб — тяжелых термоядерных боеголовок с полым цилиндрическим зарядом и внутренней магнитной катушкой из квантово-кристаллической материи. При взрыве они создавали сверхмощное магнитное поле, которое, к тому же, колебалось с очень высокой частотой, что вело к поляризации органических молекул, нарушению всех биохимических реакций и смерти. Магнетронные бомбы служили, в основном, для поражения противника в укрытиях — магнитное поле проникает через горные породы и ВЧ-поля, для создания мгновенных заградительных щитов или разрушения бозонных щитов. А также, конечно, для уничтожения любой техники. Взрыв даже одного такого заряда прикончил бы всё живое в радиусе ста двадцати километров — но и это было несравненно лучше, чем потерять всю планету.

Проблема, однако, заключалась в том, что Онцутта, как назло, была действительно мирной планетой — магнетронных бомб на ней просто не было, а приобрести их для страховки Уважаемые Господа не позаботились, очевидно опасаясь, что интерес к данной области может раскрыть их безумный план. Намного хуже было то, что у Охэйо таких зарядов тоже не было. Он не предвидел, что дело зайдет так далеко. Впрочем, если бы и предвидел, это не очень бы ему помогло, ибо нести такие заряды могли лишь тяжелые ракеты класса Закат — весом в пару тысяч тонн каждая. В Анниту они просто не вошли бы, ни под каким видом. Здесь нужен был, минимум, крейсер — которому, однако, тут неоткуда было взяться.

Конечно, у него на борту оставалась ещё дюжина КС-9. Но термоядерный заряд в каждом был лишь на восемь мегатонн, да и служил он для накачки рентгеновского лазера на 2,6 тысячи тераджоулей. Луч такой мощности сможет пробить атмосферу... но потом на его пути встанут сотни метров воды, да и под ней Ухитто наверняка зарылись в грунт. Но выбора, как и всегда, не было.

...........................................................................................

Люди кретины, мрачно подумал Аннит, наблюдая, как четыре 12-тонных заряда занимают позиции. Рвутся играть с силами, с которыми не готовы. Впрочем, кто в этом виноват?.. Мы тоже рвемся играть с силами, с которыми не готовы. Каждый наш шаг казался совершенно логичным. Мы не могли обойтись без помощников. Мы не могли оставить эту галактику пустой. Мы не могли не научить Детей производить почти всё, что умели сами. Потом их стало просто слишком много. А проклятая Каламия, первая населенная нами планета, была поначалу просто царствием благодати. Опыт удался, и мы стали повторять его вновь и вновь, пока не населили восемьсот планет. Больше всего внимания уделялось, конечно, последним. О Каламии мы просто забыли и её обитатели могли творить всё, что им только вздумается. Да и в опытах по созданию энергошунта никто не видел ничего опасного — ну, погаснет реактор, ну, упадет температура вокруг до абсолютного нуля...

О том, что не только ДНК, но и души подвержены мутациям, тогда никто не имел представления. Как и о том, что флуктуации Хеннат способны их вызывать. И о том, что такие мутанты сами становятся источником флуктуаций. Пусть в очень малой степени — но вполне достаточной, чтобы рядом с ними люди просто переставали что-либо соображать. Иногда даже техника выходит из строя — безо всяких видимых причин. Да, так случается редко, но уничтожить ару в зародыше не удалось, а когда они вышли в космос, началось веселье. На фоне которого пышно расцвели такие вот местные безобразия, до которых никому не стало дела. Ну, почти...

В его сознании беззвучно пискнуло — заряды отошли на нужное расстояние от Анниты и начали наводиться на цели. Вместе с ней они мчались по орбите со скоростью восемь километров в секунду, так что особо долго целиться не вышло бы — да это и не требовалось. Нужда в таких вот ударах с орбиты возникала редко, но процедура была отлично отработана, так что Охэйо оставалось лишь поднять щит Анниты и положиться на удачу...

.............................................................................................

Проекторы щитов в его сознании полыхнули желтым, когда все четыре заряда взорвались — но они всё же отразили удар рентгеновского излучения, а нейтроны увязли в полиэтилене под урано-молибденовой броней Анниты. Убрав щит, Охэйо увидел, как тают в атмосфере огненные трассы лучей. Они всё же дотянулись до поверхности и там сейчас поднимались колоссальные столбы воды и пара, распускаясь характерными грибами. Удары пришлись точно, и оставалось лишь надеяться, что мощности хватило, чтобы добраться до проклятых машин...

...........................................................................................

Когда зона обстрела скрылась за горизонтом, Охэйо задумался о том, что делать дальше. Мурри остался там, поблизости, и его, конечно, грызла совесть. Остаться одному в такой ситуации точно было невесело...

Ещё с секунду он думал, стоит ли сажать Анниту там... потом вспомнил об оставленном там теле и вздохнул. Быть сарьют, конечно, было очень удобно — такие вот запасные тела позволяли почти телепортацию. Правда, он не мог ничего взять с собой, да и найти их порой было не так просто. Но, так или иначе, он не мог оставить Мурри... да и бездельничать он тоже не привык...

Рассуждая логически, я должен остаться здесь, подумал он. Координировать эвакуацию и сопротивление, если это потребуется. Но все, кто мог сбежать, уже сбежали, а сопротивление в любом случае имело мало смысла — в космос машины Ириди за два дня не вырвутся, а на планете Маула без вариантов разберется с ними. Всё, что он мог тут сделать, было для очистки совести.

Но как раз это было очень важно.

Глава 18.

— Так. Похоже, что дальше мы не проедем.

Мурри вздохнул. Утром, едва очнувшись, Аннит решил отправиться к местам ночных взрывов. Он раздобыл где-то небольшой открытый джип, так что они поехали почти с комфортом. Но дорога к озеру оказалась перекрыта — и не полицией, в оцеплении стояли национальные гвардейцы Онцутты. Боевая броня на них сильно удивила Мурри — внешне-то это толстая стеганая куртка с короткими рукавами, но там в кармашках 8-миллиметровые пластины из корундовой керамики, а подкладка из двенадцати слоев кевлара. Эта броня держит пулю винтовки тридцатого калибра при выстреле в упор — такая же прочная, как и 10-миллиметровая стальная броня, только в четыре раза легче. Но всё равно, эта штука тяжелая и неудобная, особенно в такую жаркую погоду...

За плечами у гвардейцев висели электромагнитные винтовки. Внешне ЭМ-винтовка выглядела нелепо — ручка со спусковым крючком впереди, магазин и батарея сзади — компактное, но не слишком удобное оружие. Отдача правда была меньше — за счет отсутствия выхлопа пороховых газов, что позволяло даже немного повысить мощность выстрела по сравнению с пороховыми винтовками. К тому же, гаусс-оружие со сверхпроводниковыми катушками практически не нагревалось. Скорость пуль очень легко регулировалась, так что один и тот же стальной шарик мог служить и гиперзвуковым бронебойным и бесшумным дозвуковым. Основным калибром ЭМ-винтовок был 5-миллиметровый, более крупные калибры — 10, 15, 20 миллиметров — относились уже к автоматическим пушкам. Но большинство ручных моделей были простейшими гаусс-винтовками, разгонявшими вольфрамовые пули калибра 2-4 милилметра до сверхзвуковой скорости. Низкая точность стрельбы легко компенсировалась очень высокой скорострельностью. Мурри был немного удивлён тем, что знает всё это — но за это, конечно, он должен был благодарить Аннита...

— И что нам дальше делать? — спросил он.

— Поищем обход, не могли же они перекрыть всё.

Мурри вздохнул, осматриваясь. Шарахнуло ночью здорово — даже здесь в окнах не осталось ни одного целого стекла, там и сям виднелись поваленные деревья. Что там в эпицентре — даже страшно представить. Но, словно назло, ничего не видно — никаких пожаров, дыма или ещё чего такого. Над озером висела непонятная мгла, похожая, при хорошем воображений, на пар.

— В озеро врезали, — сказал он. — И не только туда, кстати. Я слышал ещё три удара. Судя по паузам за вспышками — семьдесят, сто двадцать и сто пятьдесят километров.

Аннит молча покосился на него. Когда тебя посреди ночи сбрасывает с постели, оглушает страшным грохотом, на голову тебе падает выбитая рама, а потом ты, как ненормальный, носишься босиком по битому стеклу, стараясь понять, что вообще происходит, жив ли ты и куда бежать — Мурри было вроде бы не до того, чтобы слышать далекие раскаты и скрупулезно считать. Впрочем, когда он вылетел из постели — нагишом, усыпанный обвалившейся на него штукатуркой — он не понимал, на каком он сейчас свете...

— Я сейчас карту вспомнил, — продолжил он, — там везде озёра. Большие. Странный выбор целей, да? Разве что...

Аннит как-то странно взглянул на него.

— Ага. Именно это. Там были машины Ириди. Вариантов оставалось не так много.

— Орбитальный удар? Кто?

— А ты не догадался?..

Мурри вздохнул и осмотрелся. Под уцелевшими деревьями стояло что-то большое — какая-то плоская гусеничная машина с огромной башней. Из неё торчал шестиствольный орудийный блок — 20-миллиметровая гаусс-зенитка, надо же... А у солдат 4-миллиметровые EW-47 — с вольфрамовыми пулями, не 5-миллиметровое барахло, стреляющее просто стальными шариками. Похоже, что местные военные восприняли случившееся все...

Солдаты взорвались — все сразу, пробитые насквозь копьями багрового пламени. Броня их не спасла, вспыхнув факелами. По ушам Мурри ударил оглушительный треск, волна раскалённого, пропитанного гарью и озоном воздуха ощутимо толкнула в лицо и грудь. Как-то вдруг он понял, что лежит на асфальте — что-то с чудовищной силой дёрнуло его вниз. Вернее, не что-то, а кто-то — Охэйо. Реакция у него, конечно, оказалась быстрее.

Осторожно приподняв голову, Мурри наконец-то разглядел стрелявших. Ничего общего с людьми у них не было — нечто вроде двухметрового роста богомолов в чёрно-зелёных, тускло отблескивающих панцирях. Только головы — неестественно длинные, похожие на бутылки. Из горловин этих бутылок то и дело вылетали багровые заряды плазмы. Мурри никогда не видел этих тварей, но, тем не менее, тут же узнал их. Руанты, вот как они назывались. Созданы они были сарьют, но давно применялись не только ими...

Бежать было бессмысленно, прятаться негде. Мурри стремительно пополз вперёд, извиваясь, как змея, схватил упавшую винтовку — к счастью, совершенно целую. Заряд батареи полный, перед ней примкнут стандартный девяностозарядный барабан. Регулятор скорости пули стоял на бесшумном дозвуковом режиме, он толкнул его до предела вперёд — в гиперзвуковой бронебойный. Поймал черный силуэт в прицел, нажал спуск. Оружие резко толкнуло в плечо — хотя за счёт отсутствия выхлопа пороховых газов отдача у EW-47 и меньше, винтовка стояла не на одиночном огне, а на очередях в три выстрела.

Ничего! Мурри даже не понял, попал или нет. Зло рыкнув, он передвинул переводчик огня на автоматику, устроился поудобнее и вновь нажал спуск.

Здорово, что он сейчас лежал — на сей раз винтовка толкнула его с такой силой, что стой он — наверное бы упал. Стреляла EW-47 бесшумно — только вой вольфрамовых шариков, вылетавших из ствола со скоростью шестисот штук в минуту. Хорошо хоть, тут не нужно думать о перекосе патрона — или о попавшей за шиворот раскаленной гильзе. Да уж, это не двухмиллиметровая учебная хлопушка!

Но попаданий он всё равно не видел: всё-таки EW-47 — простейшая гаусс-винтовка, а не автопушка с разрывными снарядами...

Над самой головой полыхнул багровый огонь — на прикрытую лишь тонкой рубахой спину словно плеснули горячей воды. Несколько перекрещенных выстрелов не достали Мурри на какие-то сантиметры, один из них попал в лежавший впереди труп солдата, без труда оторвав ему ногу — если бы не тело, он разворотил бы Мурри бок. В лицо снова ударил горячий, остро пахнущий озоном воздух, сердце замерло — Мурри понимал, что вторым залпом их накроют. И тут тварь вдруг взорвалась багровым клубком огня.

.............................................................................................

Вначале он записал победу на свой счёт, потом понял, что взорвалась вся цепочка тварей. Экипаж зенитки наконец-то опомнился — и поток 20-миллиметровых снарядов буквально смёл руантов. Но за первой, уничтоженной цепью уже надвигалась вторая, за ней третья, и ещё...

Он не сразу понял, что оказался на ногах — тело работало сейчас куда быстрее ошалевшего сознания. Вместе с Охэйо он кинулся бежать. И вовремя — попав под ливень огня, самоходка тоже взорвалась. Броня у неё куда серьёзнее, чем у солдат — 15 миллиметров корунда и тридцать пять слоев кевлара, она держала пули пятидесятого калибра — но против плазмы тварей не помогла и она.

.............................................................................................

К счастью, их машина стояла в самом конце образовавшейся перед заставой пробки. Охэйо на бегу вытащил ключ, замок зажигания пискнул. Мурри дернул дверцу, плюхнулся на сиденьё — и не успел даже пристегнуться, когда Аннит дал газ. Машина резко сдала назад, со звоном ударившись в соседнюю, со скрежетом сдвинула её, разворачиваясь, и рванула вперёд так, что Мурри ощутимо вдавило в сиденьё. Сзади них уже бахало, в воздухе вспухали тучи дымного огня — твари расстреливали брошенные на шоссе машины. Не утерпев, он оглянулся. Среди вовсю уже полыхающих машин отчетливо виднелось несколько чёрных фигурок — но они почему-то не стреляли!

У плазмомётов руантов маленькая дальнобойность — метров восемьдесят, сто, не больше, вспомнил Мурри. Сейчас мы вне зоны их огня — но это быстро изменится, если...

— Йо-о! — Аннит нажал босой пяткой на газ, и джип рванулся вперёд так, словно им выстрелили, тут же слетев с насыпи шоссе. Мурри вдавило в спинку сидения, потом он оглянулся назад — но за машиной смерчем вилась пыль, разобрать что-то в которой было решительно невозможно. Джип дико скакал на ухабах, разболтанный кузов громыхал, словно железная крыша под ветром, так что если даже в них и стреляли, слышно это не было.

Сидение то и дело поддавало Мурри под зад так, что он уцепился за спинку сидения Аннита — вылететь за борт тут было легче лёгкого. Большую часть времени он вообще проводил в воздухе, лишь иногда плюхаясь на упругую подушку — чтобы тут же стартовать с неё вновь.

Впереди показался крутой бугор высотой метра в полтора — но Аннит даже не подумал тормозить. Мурри отчаянно вцепился в сидение, сердце у него натурально ушло в пятки.

Ух-х-х! Словно чья-то могучая рука прижала его сверху. Джип буквально взвился в воздух. Внизу мелькнул канал шириной метров в десять — с почти отвесными бортами из тёмного бетона высотой метров в пять и жёлто-зелёной, в разводах, жижей на дне — неясной глубины и крайне отвратного вида. Сердце Мурри вновь ёкнуло... потом они приземлились и его впечатало в сидение ещё раз. Потом джип подскочил на рессорах так, что он точно улетел бы за борт, не просунь он ноги под переднее сидение и не вцепись в его спинку мёртвой хваткой. Желудок его сделал почти успешную попытку выскочить из глотки... джип приземлился и вновь взлетел в воздух, к счастью, уже не так решительно, потом снова и ещё...

Мурри замутило, в голове у него тоже мутилось. Он невольно застонал, когда впереди показался ещё один бугор — и джип вновь взлетел в воздух. Внизу мелькнул ещё один канал, в точности похожий на первый, после чего вся череда прыжков повторилась. Затем они взвились в воздух ещё раз, и Мурри подумал, что наверняка уже сдох и угодил в ад, где всё самое ужасное повторяется снова и снова, без конца...

............................................................................................

Когда джип лихо взлетел на крутой склон и Аннит наконец затормозил, лихо развернувшись, Мурри согнулся почти пополам, изо всех сил стараясь понять, стошнит его или нет. Желудок затянуло в морской узел — но постепенно он начал распутываться и Мурри кое-как выпрямился. Голова у него кружилась и он не был уверен, что сможет сейчас встать. К счастью, пока это и не требовалось.

Немного опомнившись, он осмотрелся. Внизу простёрлась обширная равнина, испещренная рощами, изрезанная каналами с отвесными железобетонными бортами, через которые они так лихо прыгали. Дальше смутно синела гладь озера. Над ней в нескольких местах поднимались столбы пара.

— И что это всё было? — наконец спросил Мурри.

Аннит хмуро взглянул на него.

— Именно то, чего я опасался. Машины Ириди вышли из-под контроля и начали вести себя. Конкретно размножаться и зачищать территорию от всего, что считают опасным. То есть от людей. Под чутким руководством Мроо вдобавок. Пока что их в явном виде тут нет, но продлись это ещё немного, они точно появятся. Посмотри-ка туда, — он показал куда-то вправо.

Мурри прищурился. Над смутной гребенкой далёкого леса выступало нечто огромное — вроде донца перевёрнутого тазика, того же чёрно-зелёного оттенка. Над ним тоже поднимались столбы белого дыма или пара.

— Что это? — спросил он.

— Ухитто. Фабрикатор. Который штампует руантов и разных прочих тварей. Всё более совершенных. Шогготов точно ждать недолго — а вслед за ними может появиться что похуже. А ведь я предупреждал, что этим всё и кончится. Но кому это всё интересно теперь?

— И что нам теперь делать?

Аннит пожал плечами.

— План номер раз: мы мчимся в космопорт и валим нафиг с этой планетки. План номер два: мы возвращаемся назад, берём оружие и пытаемся задержать тварей. Итак?..

..............................................................................................

Никакого желания геройствовать Мурри уже не чувствовал — он понимал, что сейчас они только чудом остались в живых. Жить же ему очень хотелось — и отнюдь не в виде копии. Без долгих колебаний он выбрал план номер раз.

...........................................................................................

Они так и уехали бы прямо в космопорт — но возле школы Лэйми заметил толпу мальчишек, человек, наверное, двадцать. Намерения их не оставляли никаких сомнений — в руках они держали плазменные резаки, очевидно, добытые на ближайшей фабрике, а двое-трое даже винтовки — такие же бесполезные EW-47, как брошенная на бегу Мурри. Они-то и стали, наверное, последней каплей. Он повернулся к Анниту.

— Тормози. Мы никуда не поедем.

Глава 19.

Когда они выбрались из машины, мальчишки уставились на них с интересом, но подозрительно — ничего хорошего от них тут явно же ждали.

— Что вы тут делаете? — спросил Аннит. — Эвакуация объявлена же, — радио в машине не работало, но суета вокруг окружающих домов не оставляла никаких сомнений.

— Мы останемся здесь, — хмуро сказал один из мальчишек — крепкий, светловолосый, лет, наверное, пятнадцати. — Армия когда появится ещё, а надо же кому-то задержать этих... этих... — он махнул рукой. — Люди же кругом, они не успеют...

— А себя вам не жалко?

Мальчишка посмотрел на него уже зло.

— Это — наша земля. Нам — бежать некуда.

Охэйо вздохнул.

— Так. Понятно. Вот что: тут рядом оружейный склад — и там для вас есть игрушки получше.

...........................................................................................

Странно, но мальчишки пошли за ними без лишних разговоров. Ну да, подумал Мурри. Их реальности больше нет, она треснула и осыпается с тех пор, как в неё пришли Мроо. Ничего больше не имеет значения. Не всё ли равно, где и когда умирать, если умирать придётся всё равно?..

.............................................................................................

Он не слишком удивился, обнаружив, что обещанный Аннитом склад оказался в городской резиденции Службы Спокойствия Онцутты. Роскошное белое здание стояло тёмным и пустым — все сотрудники отсюда сбежали, что тоже не очень удивило Мурри...

..............................................................................................

Миновав разгромленный взрывом вестибюль, они спустились в подвал. Свет здесь, конечно, не горел, но Аннит прихватил из машины фонарик. Его свет причудливо прыгал по стенам. Поворот, ещё один — и он замер у белой металлической панели.

Пошарив в кармане, он вытащил массивный стержень универсального киберключа, вставил его и повернул. Замок тихо пискнул, двухдюймовая стальная панель с шипением отошла. Тесное помещение за ней почти до потолка заполняли стальные ящики всевозможных размеров.

— Ну вот, — сказал он. — Тут боевые лазеры. Тащите это всё наверх...

.............................................................................................

Благодаря двадцати парам крепких рук перетаскать всё содержимое арсенала в вестибюль удалось довольно быстро. Затем Аннит окинул их своим обычным хмурым взглядом.

— Время у нас ещё есть, — сказал он. — А оружие вам незнакомо, — тебе, Мурри, тоже, — так что придется объяснять, — он подошел к столу, на котором лежало два лазера — остальное распакуют сами мальчишки. Он подозрительно смотрел на них — лекция обещала стать длинной — но мальчишки слушали его серьёзно и молча.

Мурри и сам смотрел на оружие с острым интересом. Лазер отчасти походил на винтовку — у него был отъемный магазин, ручка со спусковым крючком и приклад. Но массивный, закруглённый сверху корпус и большой объектив впереди делали его похожим, скорее, на фоторужьё для съемки диких животных. Аннит тем временем сделал широкий жест рукой.

— Открывайте ящики и берите. Хватит всем.

Пока мальчишки вооружались, Мурри изучал доставшийся ему экземпляр. Свет лазеров видимого и ближнего ИК-диапазона легко фокусировать с помощью зеркал и линз — но нужна точная дальность до цели, и лазерное оружие всегда имело автоматический дальномер. Но даже ручным боевым лазерам нужны объективы большого диаметра для фокусировки луча на минимальной площади цели. Этот вот имел маркировку Сириус-ЕХ. Первая модель боевого лазера Детей, он мог поражать цели на расстоянии до километра. Конечно, даже по сравнению с синхротронными лазерами ару это было безнадёжно устаревшее оружие. Но ничего лучшего тут всё равно не имелось.

............................................................................................

— Что это? — между тем спросил один из мальчишек, показав на два маленьких отверстия в торце цевья, по бокам от глазка дальномера.

— Выходы двух дополнительных каналов для пробивания узкосфокусированным лучом ионизированных токопроводящих каналов в воздухе. По ним подаётся ток высокого напряжения, и тогда оружие действует как дальнобойный тазер. Так как ток подаётся в диапазоне сверхвысоких частот, ионизированные пучки также служат волноводом для доставки электромагнитного импульса непосредственно к цели, что смертельно для большинства видов электроники. Не думаю, что это смертельно для руантов, но попробовать в ближнем бою можно.

Наконец, дело дошло до источников питания, похожих на короткие, но массивные магазины для крупнокалиберных снайперских винтовок, стреляющих пулями. Быстроразрядные батареи не требовали промежуточных конденсаторов, что существенно облегчало оружие, но вмещали слишком мало энергии и быстро разряжались. Малоразрядные батареи не позволяли стрелять быстро, но вмещали энергии во много раз больше быстроразрядных. Хотя их выходной мощности не хватало для питания лазера в бою без непрактично больших батарей, они вполне годились для зарядки суперконденсаторов между боями. Эти вот батареи были, естественно, быстроразрядными и вмещали энергию на двадцать выстрелов каждая. Сейчас, конечно, они все были разряжены.

— А где мы возьмем электричество? — хмуро спросил один из мальчишек. — Нет же его...

— Электричество есть, — сказал Охэйо. — Мурри, принеси батарею. Вон она, у стены...

Сверхпроводниковая батарея была похожа на туго накачанный спасательный круг — торообразная обмотка из сверхпроводящего волокна, оплетённого сверхпрочным углеродным волокном. Внутри батарея была полой, её заполняло лишь магнитное поле. Она вмещала энергию, достаточную для двух тысяч выстрелов Сириуса — то есть, делала боезапас лазера почти бесконечным, хотя и стоила невероятно много. По местным меркам, разумеется.

— Энергии этой батареи хватит на сто штук сменных — то есть, каждый получит по четыре запасных, не считая той, что в лазере, — пояснил Аннит. — Вот это вот — зарядное устройство. Сейчас я покажу, как им пользоваться...

...........................................................................................

Оставив мальчишек заряжать оружие, они снова спустились в подвал. Аннит подошёл к стоявшему в углу оружейной комнаты сейфу и открыл его.

— Ухитто уже начала выпуск не только руантов, но и полноценных шогготов, — сказал он. — Против них Сириус не поможет.

— А что тогда поможет?

Аннит вынул из сейфа здоровенную штуковину, крайне похожую на старинное ружьё.

— Это, — сказал он, — EX-22, двадцатимиллиметровый штурмовой дробовик. Ручка для переноски, стабилизированный прицел с оптическим зумом обычного и ночного видения, фонарь, передняя рукоятка, устройство ослабления отдачи. Двадцать патронов в барабанном магазине, общий вес с патронами — шесть килограммов.

— Ты шутишь? — хмуро спросил Мурри. — У шогготов есть защитные поля, им плевать на твою дробь. Даже без полей плевать, честно говоря.

— Это смотря чем зарядить, — Аннит хмуро улыбнулся. — Из дробовика можно стрелять и атомными пулями, а они у меня есть, — он показал на тёмно-серый металлический контейнер, который вытащил из джипа. — Здесь и тебе тоже хватит, не волнуйся.

Мурри вздохнул. Эти пули — куски сверхчистого урана-235 в томпаковой оболочке — содержали внутри микроловушки с несколькими нанограммами антиматерии, игравшей роль запала. Два килограмма тротилового эквивалента не могли, конечно, остановить танк — но вполне могли превратить незащищенного человека в облако кровавого пара. Или, что куда более полезно, разнести вдребезги руанта. Хорошее оружие для бессмертного, которому плевать на радиацию. Мурри к таким не относился — но других вариантов не имелось. Он сам на это вызвался. Кроме того, у него была цибукка. Пусть и не записавшая пока в себя всю его личность, но активно этим занимавшаяся...

— А мы справимся? — тем не менее, спросил он. — Свет знает, сколько этих тварей успела наклепать Ухитто. Даже ближайшая к нам.

Аннит пожал плечами.

— Не узнаем, пока не попробуем. Давай делом займемся.

Они сели на полу, в свет прицепленного к дверце сейфа фонарика. Снаряжение барабанного магазина представляло собой дело нудное и непростое: открутить крепёжный винт, снять крышку, завести страшно тугую пружину, поштучно вложить внутрь двадцать патронов, закрыть, завинтить...

Руки Мурри двигались, словно сами по себе. Он вновь с удивлением ощутил, что не чувствует страха, словно во сне. Ощущение реальности исчезло, наверное, ещё в тот миг, как он увидел тварей. Круг света в тёмном подвале, движения его рук — всё это казалось каким-то далёким от него.

— А что будет, если нас убьют, а эти штуки достанутся Мроо или Ухитто, или кто там этим управляет? — спросил он, когда закончил дело.

Аннит хмуро улыбнулся.

— Пусть достаются. В каждую пулю также интегрирована защитная система и любая попытка сканирования или разборки приведет к автоматической детонации. Так или иначе, она всё равно попадёт в цель.

............................................................................................

Когда они поднялись наверх, мальчишки уже закончили и молча, хмуро, ждали их. У каждого через плечо висела перевязь с большими карманами для батарей. По четыре штуки на каждого, как и было обещано.

— Зарядные устройства все взяли? — спросил Охэйо.

Мурри похлопал себя по карману. Да, и он тоже.

— Рации... — Охэйо посмотрел на пустые коробки. — А, хорошо, разобрали уже... В общем, так: нам противостоят сейчас одни руанты. Пока, по крайней мере. Их плазменные пушки имеют небольшую дальнобойность — метров сто, никак не больше. Держите дистанцию — и всё будет в порядке. Если увидите боевого зверя — не связывайтесь, зовите нас, это наше дело. Собственно, это всё, — закончил Охэйо. — Вожаки стаи особо опасны — но, к счастью, хорошо заметны издали ввиду своего большого размера. А внезапный выстрел из засады — дело совершенно другое... — он обвёл неровный строй взглядом. — Вопросы?

Вопросов не последовало — мальчишки уже всё решили, и никакие рассказы об могуществе противника изменить их решение уже не могли...

Глава 20.

Ожидание затянулось до заката. Кое-кто из мальчишек предлагал идти вперёд, пока враг сам не попадется навстречу — но Охэйо легко пресек эту самодеятельность. Никаких сведений о продвижении руантов у них не было, и Мурри гадал, что произойдет раньше — прилетит, наконец, вызванная Охэйо Аннита или твари выйдут им в тыл. Если в озеро Тар засадили стандартную наноматку, она не могла создать слишком много тварей, но она была не одна...

Их отряд растянулся редкой цепью километра, примерно, на два вдоль пустынного шоссе — за ним начинался пустырь, поросший редкими кустами. Позиция не самая лучшая — но другой, к сожалению, не нашлось. За шоссе начинались жилые кварталы, в которых, возможно, ещё кто-то оставался...

Наконец, он заметил руантов — они длинной цепью шагали сквозь бурьян. Легко и быстро. Очень быстро...

Охэйо поднёс к губам рацию.

— Они атакуют сплошным фронтом. Ну что ж... Огонь!

Мурри вскинул к плечу тяжелый лазер и впился взглядом в маленький экранчик электронного прицела. Сириус сам определял дальность, так что думать на сей счёт ему не приходилось. Стрелять же из лазера было очень просто — никаких поправок на расстояние, высоту цели, ветер и так далее, как у пулевого оружия. Если цель на мушке — ей конец.

Поймав в прицел брюшко руанта, где находился накопитель энергии, Мурри аккуратно нажал спуск. В теории световой луч обладал нулевой пробивной силой, к тому же, возникшая в месте попадания плазма сама становилась защитным экраном, но боевой лазер выпускал очень быструю очередь ультракоротких импульсов крайней интенсивности общей длительностью не более миллисекунды. Каждый импульс попадал в кратер, выжженный предыдущим — и в итоге луч прожег тварь насквозь, проделав в ней такую же дыру, как и пуля тридцатого калибра — и со столь же фатальным результатом. Накопитель взорвался, и руанта разнесло на куски, эффектно, с искрами. Остальные закрутили головами — но они явно не видели, откуда пришёл луч. Тепловизоры им не помогали — слишком слабый нагрев воздуха в трассе луча...

Мурри хмыкнул и навел лазер на вторую тварь. Бум! Ещё один взрыв. Потом взрывы покатились справа и слева нарастающей канонадой — остальные тоже открыли огонь. Со стороны, конечно, это не было заметно. Стрелял Сириус почти бесшумно, его инфракрасный луч невидим без специальной оптики. Лишь вентиляторы в прикладе тихо жужжали после каждого выстрела — но это и всё.

Руанты обладали интеллектом осы — но его вполне хватало, чтобы убраться от опасности. Когда дистанция превысила пятьсот метров, Мурри неохотно прекратил огонь. Увы — если луч рассеивался так, что больше не мог вызвать взрыва, эффективность боевого лазера падала очень резко — в десять, в сто раз. Он по-прежнему мог обугливать, плавить, поджигать и испарять — но наносил лишь поверхностные ожоги, конечно, не опасные для неживых, лишённых нервов тварей...

Кто-то из мальчишек запросил разрешения переключить лазеры с инфракрасного диапазона на зелёный — это подняло бы дальнобойность вдвое — но Аннит тут же запретил это. Увы — но даже в идеально чистом воздухе зелёный луч Сириуса заметен ночью, в помещении, в пасмурную погоду. Сейчас же уже отчётливо темнело...

Он подумал, что теперь руанты попробуют обойти их с флангов, но поступили они куда проще — к первой, поредевшей цепи подошло ещё несколько, потом они всей массой бросились в атаку. Их снова встретил шквал незримого огня — но теперь Мурри понимал, что дело обернулось плохо. Перезарядка Сириуса занимала ровно две секунды. Мощность его выстрелов можно было снизить для повышения скорострельности — выстрел мощностью в пятнадцать килоджоулей наносил цели такой же урон, как пуля 9-миллиметрового пистолета. К несчастью, шкуру руантам заменяла армированная алмазом, исключительно прочная ткань из углеродных нанотрубок, чрезвычайно стойкая к плавлению и испарению, и импульсам сниженной мощности она оказалась не по зубам.

Конечно, любое другое тепловое или кинетическое оружие имело бы тут ещё меньший эффект, но этот толстый эластичный полимер под ударом луча сразу испарялся, очень эффективно отводя энергию. Само взрывное испарение абляционного слоя могло вызвать как минимум контузию того, что скрывалось под ним, — но на резвости тварей это не отражалось, хотя Мурри переключил свой Сириус-ЕХ в бронебойный режим, оптимизировав энергию и частоту его импульсов для прожигания твердых материалов, а не плоти. К счастью, мальчишки не догадались снизить мощность и в итоге эту атаку тоже удалось отбить.

..............................................................................................

Ответный ход был совершенно очевиден, и Мурри ничуть не удивился, когда из огненной закатной мглы выплыла чудовищная горбатая туша. Вожак стаи имел девять толстых ног и весил тонн, наверно, сто. На лазеры ему было плевать, и Мурри перекинул свой за спину, взявшись за дробовик. Дистанция — метров сто пятьдесят, маловато, но на большей он точно не сможет попасть, так что...

Крепко зажмурившись, он нажал спуск. Дробовик бабахнул, словно пушка, резко ударив в плечо. Через секунду по глазам ударил свет, яркий даже сквозь зажмуренные веки. Лицо обожгло, но проморгавшись, он увидел, что вожак спокойно движется вперёд. Вокруг него бурлил похожий на жидкое стекло воздух и Мурри сразу понял, что это означает. Бозонное поле! Его пули просто не долетят до этой туши. А взрывы на дистанции не причиняли ей вреда...

— Отходим, все отходим! — заорал Охэйо в рацию.

Вскочив, Мурри бросился бежать. Воздух пах озоном и гарью, и он не знал, сколько получил рентгенов. Краем глаза он успел заметить, что к нему бежит один из уцелевших руантов — а вожак прикрывает его потоком огня из нескольких разнокалиберных плазмомётов. К счастью, до цели доставали только самые крупные. Мурри нёсся со всех ног, петляя, словно бешеный заяц, и только это его пока спасало — летела плазма медленно, и заряды раз за разом проходили мимо цели. Долго это не продлилось бы, но тут впереди блеснул канал, разделявший острова города. Выбора не оставалось, и Мурри, вскочив на парапет, тут же сиганул вниз.

...........................................................................................

Высота оказалась изрядная, метров пять — но он врезался в воду ногами вперёд, а потом тяжесть оружия тут же утянула его на дно. Мурри захотелось всплыть, но он сдержал себя — как раз наверху его поджидал руант. Всё, на что ему оставалось надеяться — что тупая тварь прыгнет вслед за ним...

............................................................................................

Ожидание показалось ему невероятно долгим — лёгкие уже начали гореть от недостатка воздуха, но всплыть сейчас было равносильно смерти. К счастью, всего метрах в десяти от него вода наконец забурлила — в неё плюхнулось что-то большое...

Руант на миг замер, пытаясь обнаружить его — и Мурри выстрелил от живота, не целясь. Сириус был герметичен и его зелёный луч достал до цели, превратив всё вокруг в океан изумрудного света...

...........................................................................................

Изо всех сил работая руками и ногами, Мурри всё же вынырнул и жадно глотнул воздух. Он понимал, что сейчас ему невероятно повезло — тварь оказалась достаточно тупой, а вода — достаточно прозрачной, чтобы луч лазера мог достать до неё. Под водой руанты оставались опасны — они могли атаковать шипастыми руками, но плавали всё же неважно, а стрелять и вовсе не могли. Эх, если бы он мог найти акваланг и заманить тварей под воду...

Тяжесть оружия тянула на дно. Мурри вновь нырнул и всплыл уже у дальней стены канала. Как раз здесь оказалась замеченная им с того берега лестница для таких, как он, свалившихся. Уцепившись за неё, он полез вверх, прекрасно понимая, что как раз в этот миг его могут подстрелить. Но других руантов поблизости не оказалось, а вожак, видимо, нашёл себе более важную цель, чем погоня за одиноким человеком...

............................................................................................

Выбравшись наверх, Мурри встал — и тут же завалился на спину, тяжесть оружия опрокинула его. Да и ноги тоже не держали. Он буквально чудом вырвался из алчных лап смерти — но усилие оказалось чрезмерным. Не будь он марьют, он бы, наверно, просто сдох бы на месте — но даже и так сердце билось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из горла. Мурри даже затошнило — но так же быстро всё стало проходить. Он перекатился на живот и встал на четвереньки, отчаянно пытаясь подняться. Вокруг снова шёл бой — а значит, помирать ему было ещё рано...

Глава 21.

Канал с отвесными бетонными бортами стал отличной преградой для вновь подошедших руантов. Отбежав от него, Мурри мог не опасаться их плазмомётов. Отстреливать тварей с дистанции оказалось несложно — но чем дальше, тем больше в воздухе становилось пыли, и даже инфракрасный луч стал видим из-за сгорания пылинок в трассе выстрела. Из их отряда осталось восемь человек, и Мурри понял, что они не удержат и эту позицию. Пока что тварей удавалось сдерживать — но лишь за счет малой дальнобойности их оружия. Найдись у них оружие получше — защитникам пришлось бы кисло. Спору нет, лазер — хорошее оружие, но если ты видишь врага — он видит и тебя. А вот рейлганы могли закручивать шаровидные пули сразу в двух направлениях, заставляя их лететь не по прямой, а по дуге и даже залетать за углы. Пули самых совершенных моделей могли отклониться на 75 градусов на дистанции в 250 метров — и ходила масса анекдотов про стрелков, убитых своими же пулями, описавшими полный круг. К несчастью, эти самые пули были тут совершенно бесполезны...

За спиной у Мурри была площадь, и, услышав там шум, он обернулся. На неё, один за въехали четыре тяжелых БТР Хейс — массивные восьмиколёсные машины в серой антирадиационной броне, с ядерными генераторами и силовыми щитами. Помощь всё же подошла...

............................................................................................

Внутри этих двадцатитонных машин с родной Анниты разместился взвод боевых марьют, и Мурри с интересом смотрел на выбравшихся наружу собратьев в углепластовых черных доспехах, с плоскими, изогнутыми блоками генераторов силовых щитов на спине. В руках они держали массивные, сантиметров в тридцать длиной, цилиндры с одной ручкой и примыкавшимся сзади трубчатыми магазинами, очень точно сделанные.

Эти ручные гаусс-пушки стреляли подкалиберными оперёнными пулями со скоростью два километра в секунду. Заряды — длинные тонкие треугольные призмы с выпуклыми боками — служили и батареями: в каждом, помимо сердечника, содержался жидкий идемит. Распадаясь в миг выстрела, он выдавал мощнейший импульс тока, питавший ускоряющие катушки. Одна круглая тяжелая обойма вмещала шестнадцать идемитных зарядов. Полный личный боекомплект составляли восемь таких обойм в двух подсумках.

Гаусс-пушки дополняли электронные ножи для ближнего боя, на вид — одни удобнейшие ручки с вмятинками для пальцев, толщиной в полтора дюйма и длиной в восемь. Стоило сдвинуть спусковую собачку, как из торца стержня метра на три выстреливал сине-белый ослепительный луч. Он легко резал почти любой материал — а уж живых противников и вовсе убивал наповал. Единственным недостатком этой маленькой электронной пушки был огромный расход энергии — встроенных батарей хватало едва на минуту. Да и человеку без защитного доспеха пользоваться ей не стоило — запросто можно было ослепнуть, а то и вовсе подхватить лучевую болезнь...

Марьют рассыпались по площади. Часть заняла позиции на берегу канала, часть доставала из БТР оружие поддержки — пятнадцатизарядные EX-13, стрелявшие аж на пять километров 12,7-миллиметровыми бронебойными болтами. Оружие старое, но до сих пор незаменимое, лазеры сравнимых размеров стрелять так далеко не могли.

Мурри поднялся и забросил свой лазер за спину. Охэйо подошел к Лиу-1 — командиру марьют — пару минут говорил с ним, потом вернулся к Мурри.

— Плохо дело, — сказал он. — Сейчас здесь уже целая дюжина Ухитто, и из них непрерывным потоком прут твари. Сюда их идёт очень много. Очень.

— И что нам делать? — спросил Мурри.

Аннит пожал плечами.

— Будем держать оборону, что ещё? До прибытия Незримой надежды осталось уже не так много.

.............................................................................................

Вместе со снайперами они поднялись на крышу двадцатиэтажной жилой башни, стоявшей за площадью. Лазер с его объективом и мощной оптической системой, мог служить и подзорной трубой, и Мурри с удовольствием воспользовался этим. Почти сразу же он заметил руантов, выходящих из леса на западе. Слишком далеко для его лазера — но вот снайперы уже открыли огонь.

Вольфрамовая пуля ЕХ-13 летела со скоростью 3000 метров в секунду, и первый же выстрел поразил руанта за два с половиной километра. Удар сбил тварь с ног, отбросил её далеко назад — но этим всё и ограничилось: ударам даже сверхскоростных бронебойных болтов поле руантов не поддавалось. Несколько следующих выстрелов тоже не дали результата и снайперы, выругавшись, прекратили огонь. Им оставалось лишь играть роль наблюдателей.

Но, когда твари вышли к каналу, заговорили гаусс-пушки марьют — и результат оказался совершенно другой: подкалиберные идемитные стрелы впитывали энергию силового щита, пробивали его и взрывались уже внутри руантов, эффектно разнося их на части.

Противник, однако, быстро учился на своих ошибках, и место руантов заняли боевые звери — несуразного вида существа ростом метра в три, похожие на верхнюю часть витой раковины, шагавшей на четырёх толстых ногах. Из переднего, открытого её торца торчал пучок разнокалиберных щупалец, часть из которых кончалась плазмомётами.

Эти твари оказались не только массивнее руантов, но и гораздо лучше защищены. Пули ручных гаусс-пушек взрывались в их полях, не причиняя вреда — но тут открыли огонь БТР. Пули 15-миллиметровых пулемётов в их башнях — идемитные оперённые стрелки в керамической обойме, 100 миллиметров длиной и всего 2,5 в диаметре — без труда протыкали двухдюймовую сталь, а в силовом поле взрывались, как небольшие снаряды. Чтобы покончить с боевым зверем, хватало одной длинной очереди. Боезапас Хейса составлял тысячу выстрелов, так что если Мроо решат вести борьбу на истощение — это обойдется им дорого, подумал Мурри.

Но плазмомёты можно было заряжать почти что чем угодно. Идемитные заряды же, как и микроядерные пули, были, напротив, редким и дорогим оружием. В конце концов, патроны у Хейсов кончились. Но поверх башни на каждом БТР торчала ещё и Ваджра — а она была оружием, что и говорить, жутковатым. Нет, не по виду — просто толстая, побольше метра в длину, труба с отходившим от её заднего торца кабелем. Но вот когда она стреляла, из ствола била непрерывная, геометрически прямая сине-белая молния в окружении синего нимба излучения от рассеянных электронов, оправдывая свое имя — Ваджра, молния. Била она всего метров на двести — но даже стоять рядом с трассой излучения не стоило, тормозной рентген — это не шутки. А уж в точке попадания...

И это не говоря об электромагнитных помехах — Ваджра надежно вырубала всю электронику. Она сносила защитные поля, и от встречи с ней не поздоровилось бы даже тяжелому танку. Боевым зверям тоже не здоровилось, — они просто взрывались, а уж руантов и вовсе сметало...

Казалось, что всё идёт не так уж и плохо, но Аннит вдруг встревожился, глядя куда-то на запад. Мурри не смог разглядеть, что там — но выстрел из Сириуса Охэйо точно указал ему цель. В его ослепительной зелёной вспышке он увидел нечто чудовищное — черную змею длиной, наверное, в сто метров и высотой — точнее, толщиной — в двух или трёхэтажный дом. Это и был собственно шоггот.

............................................................................................

Нельзя было сказать, что Аннит не ожидал его визита. На этот случай боевые марьют припасли древние противотанковые ракеты Поток — понятно, не с кумулятивными, а с микроядерными боевыми частями, с тротиловым эквивалентом в пятьдесят килограммов. Но и они тоже оказались явно слишком древними. Должно быть, вес твари составлял две или три тысячи тонн — и её поле было мощнее, чем у вожака стаи, раз в тридцать. По крайней мере, даже несколько одновременных запусков не смогли его пробить. Зато сам шоггот точно засёк их и повернул в их сторону. Голову ему заменяла воронка сверхтяжелого плазмомёта, и Мурри ясно было, что едва он подберётся на дистанцию открытия огня, их геройской обороне немедленно придёт конец.

— Убираемся отсюда, быстро! — крикнул Аннит.

Скатившись по, казалось, бесконечной лестнице они выбежали на улицу. Охэйо замер, вытащив планшет, — и вдруг показал вперед, улыбнувшись. На перекресток впереди выехала противотанковая самоходка — Ускута. Над её прямоугольным, лишь впереди косо огранённым глухим корпусом поднималась узкая башня. Никаких люков, оптики или вентиляционных решеток, лишь на башне косо торчал матовый прямоугольник радара. Эта машина тоже была из ангара Анниты, и он оставил её тут в виде резерва.

Из плоского, словно обрубленного лба башни торчала 25-миллиметровая автоматическая пушка. Её управляемые кумулятивные снаряды точно поражали цель даже за пять километров, прожигая почти любой материал на глубину полуметра. Их элитная версия была микроядерной, с тротиловым эквивалентом в тонну, но притом тоже кумулятивной, концентрируя большую часть силы взрыва в узком переднем конусе. При стрельбе очередями они могли разбить даже сверхтяжелый танк и быстро пробивали укрепления. Сама же машина тоже была автоматической и Аннит вновь углубился в планшет, чтобы отдать ей нужные указания...

..........................................................................................

Подтверждение того, что спустившись вниз, они поступили правильно, пришло почти сразу: оставленная ими башня взорвалась, получив мощнейший заряд плазмы. Мурри расчихался, как ненормальный, потом сорвал рубаху и замотал ей лицо — лишь так ему удавалось хоть как-то дышать. Потом к бровке канала выехала Ускута и дала куда-то во мглу длинную очередь. Ночь снова превратилась в день — а через несколько секунд накатил сокрушительный грохот. За тучей пыли Мурри не видел ни фига — но ответа не последовало и он понял, что шоггот уничтожен.

Глава 22.

Мурри плохо запомнил, что было дальше. Уничтожение чудовищной твари увы никак не повлияло на тварей поменьше, которые продолжали атаковать всё более искусно и настойчиво. Последняя, отчаянная мера — залп оставшимися ракетами Поток — не дала никакого результата, боевые звери переправились через канал севернее и обошли их позицию с фланга. Пришлось срочно отступать, спасаясь от окружения. Они вышли к берегу озера Тар, где их, к счастью, уже поджидал небольшой местный монитор, Верный, судя по названию.

При его виде Мурри напрягся, но на его палубе стояли всё те же боевые марьют. В руках они держали серые прямоугольные коробки импульсных бластеров. Для ближнего боя у них были электронные ножи, на вид — всё те же безобидные ручки. Но стоило большим пальцем сдвинуть спусковую собачку, как шесть стальных лепестков, составлявших заостренный конец стержня, раскрылись с негромким щелчком, выпуская ослепительный луч. Вручили Мурри и гаусс-пушку, а также пояс для боеприпасов. Заряды хранились в отдельных ячейках, запечатанные в узкие прозрачные пачки. Мурри пришлось извлекать их оттуда и руками набивать в обоймы. Впрочем, это было явно лучше местного лазера, который он с лёгким сердцем оставил, вместе с батареями.

............................................................................................

Закончив работу, он с удивлением осмотрелся. Монитор уже отошёл от берега и бодро плыл куда-то в озеро. На палубе его никого не было, и он направился в боевую рубку, дверь которой оказалась приоткрыта. К его радости Аннит был там, вместе с несколькими боевыми марьют, которые и управляли кораблем. Местный экипаж, конечно, благоразумно сбежал...

— И что дальше? — спросил Мурри. Справа, за бронестеклом, проплывали развалины прибрежного посёлка, который, насколько он помнил, назывался Суватта. С другой стороны, к счастью вдали, зловеще чернела чёрная туша Ухитто. Одной из уже пятнадцати, напомнил он себе. Ухитто строили друг друга с невероятной быстротой. Хуже того, они искусно маскировались ВЧ-полями, мимикрируя под окружающую местность, так что Охэйо не удалось сразу накрыть их — а теперь было уже поздно...

— Сейчас мы её грохнем, — сказал Аннит, тоже мрачно глядя на неё. — У меня на борту есть Цианна с РРР-зарядом, сейчас я её запущу. Пора заканчивать всё это.

Мурри знал, что такое РРР-заряд. Нейтронная бомба с гелием-3 вместо трития, даёт мощный импульс протонов и альфа-частиц. Чистое оружие, не создающее никакой радиации, но зато формирующее в атмосфере мощнейшую ударную волну. Он невольно поёжился.

Аннит между тем уже колдовал над своим планшетом, потом хмуро кивнул и поднял взгляд. Встретившись с ним, Мурри вновь поёжился. Оказаться вблизи от термоядерного взрыва, пусть и маленького, его ну никак не тянуло — а избежать этого не вышло бы, ракета стремительно летела к ним. Он уже видел её — белую звездочку, стремительно скользящую по небу...

— Глаза!.. — заорал Охэйо.

Мурри быстро пригнулся, зажав глаза ладонями и отчаянно зажмурившись. Это помогло — вспышки он так и не увидел... зато загривок обдало тут же исчезнувшей волной тепла. Он быстро выпрямился... и замер в изумлении.

В небе под тучами стремительно рос блестящий, словно бы стеклянный шар. Взрыв Цианны так спрессовал воздух, что он буквально превратился в нечто твёрдое. По этому идеально ровному жидкому стеклу пробегали быстрые оранжевые сполохи — настолько раскалился сжатый взрывом воздух...

Сфера взрыва коснулась земли. Там мгновенно поднялась туча пыли, затем, таким же идеально ровным куполом, взметнулась отражённая волна. Там, где купол пересекался со сферой, вспыхнуло ровное кольцо оранжевого пламени. Тем не менее, Мурри всё же заметил, что над пылью поднялись, подброшенные, тёмные, какие-то разлохмаченные торы Ухитто. Есть!..

...Через миг он понял, что жидкое стекло ударной волны заняло уже полнеба — она, собственно, уже заняла всё поле зрения, превратившись в зыбкое, дрожкое марево, заслонившее весь мир...

— Уши!.. — успел крикнуть Охэйо.

Мурри — как и все в рубке — торопливо заткнул уши пальцами, открыв одновременно рот. Ничего больше он сделать не успел. Затем ударная волна накрыла монитор. Пол выпрыгнул у Мурри из-под ног, он смачно грохнулся на него, оглушенный невероятным... не грохотом даже, а пронзившим каждый атом тела ЗВУКОМ. Броня боевой рубки и толстые бронестекла не смогли остановить его...

...Мурри приподнялся, ошалело мотая головой. В ушах стоял оглушительный звон и он совершенно ничего не слышал. Огоньки приборов погасли, сквозь сразу помутневшие стекла снаружи пробивался тусклый свет.

Ещё раз помотав головой, Мурри встал на ноги. Пол всё ещё качался под ногами — то ли на самом деле, то ли от контузии. Трехдюймовое бронестекло в окнах потрескалось — видно сквозь него ничего не было. Мурри бездумно повернул рычаги бронедвери боевой рубки, и, с трудом отвалив её, выбрался на палубу.

Мир вокруг был словно затянут туманом — в воздухе висела водяная пыль, и Мурри немедленно чихнул. Деревья по берегам реки смело, постройки Суватты по правому борту тоже — лишь кое-где торчали балки и листы искорежённого железа. Небо же превратилось просто в хаос из клочьев растерзанных взрывом туч и блуждающих между ними оранжевых сполохов. Взрывная волна ещё не исчезла — она свернулась в несколько полупрозрачных, словно бы стеклянных торов, которые с кажущейся медлительностью по гигантским дугам опускались к земле...

Мурри, удивленно приоткрыв рот, смотрел на один — пока он плашмя не рухнул на поверхность, где совершенно беззвучно и нестрашно поднялась пыль.

Он, невольно замерев, ждал очередной волны грохота, но ничего не услышал — лишь под ногами резко задрожала палуба, да от стальных бортов монитора вдруг резко разбежалась рябь. Лишь спустя, наверное, минуту вдруг налетел яростный порыв ветра, наотмашь хлестнул по лицу, подняв очередную тучу пыли. Мурри вспомнил вторую, более слабую волну дрожи металла под ногами, секунд через десять после падения кольца, и догадался, что это и есть грохот... но он не слышал совершенно ничего.

Обернувшись, наконец, он увидел в проеме двери рубки Охэйо. Его рот открывался беззвучно, как у рыбы, — Мурри по-прежнему не слышал ни звука.

Он ошалело помотал головой и ещё раз осмотрелся. Боевая рубка Верного почти не пострадала — если не считать потрескавшихся стекол — но мачта над ней была согнута в дугу, флаг Онцутты исчез — вместо него болтался лишь обрывок леера. Орудийная башня была, разумеется, цела — но как-то нехорошо развёрнута на борт...

Всё ещё на подгибавшихся ногах, Мурри побрёл вдоль этого самого борта, держась за ограждение. Палуба стала какой-то неровной — она была ощутимо вдавлена внутрь, причём, неравномерно. Были вдавлены и стены каземата за рубкой — где броня была всё же не столь толстой. Многоствольная ракетная установка на вид не пострадала — а вот дымовая труба превратилась во что-то вроде мятой тряпки, и...

Мурри ошалело заморгал — полубашня кормовой зенитной установки просто... исчезла. Должно быть, улетела за борт, снесённая взрывной волной. Хорошо хоть, что расчёта в ней не было, перед взрывом Цианны все укрылись под палубой, или, как они, в рубке...

Как-то вдруг он понял, что развалины Суватты исчезли — скрылись за изгибом берега. И понял, что не чувствует вибрации дизеля — он тоже вышел из строя. Верный плыл вниз по течению Суры, никем не управляемый, словно бревно — плыл прямо к Ухитто. От неё, наверное, ничего не осталось... ничего жизнеспособного... и взрывная волна наверняка прикончила всех руантов... но, если кто-то из них всё же уцелел, забившись в какую-то щель...

Мурри недовольно мотнул головой. Стоять, размышляя над всем этим, точно не имело смысла. Он вздохнул и побрёл назад, в рубку.

.............................................................................................

— И что дальше? — вновь спросил он. В ушах всё ещё оглушительно звенело, и он едва разбирал звук собственного голоса. Спасибо и на этом...

Аннит поковырял пальцем в своём ухе — конечно, оглушило и его, хотя Неделимая Сущность не могла пострадать от контузии.

— Монитор сдох, увы. Нам надо плыть к берегу.

— На чём? — удивился Мурри. — Шлюпок ж нет.

Аннит широко улыбнулся.

— Вплавь. Как ещё?

— Но до берега уже километр или больше даже!

— Ты же плавать умеешь? Расстояние не такое уж большое.

— А Аннита?! — возмутился Мурри.

— Она, скажем так, занята. Сдерживанием. Леталки, какие ещё уцелели, тоже. Ну и что мне тут грозит, в конце концов?

Мурри захотелось спросить про себя... но он тут же прикусил язык и покосился на цибукку, до сих пор обвивавшую его левое предплечье. Ему тоже ничего особо не грозило — а ныть, словно маленькому, было попросту стыдно.

..............................................................................................

Раздевшись, они все попрыгали за борт. Плыть с оружием за спиной оказалось тем ещё удовольствием — пришлось изо всех сил работать руками и ногами, чтобы тотчас не пойти ко дну, — но Мурри был крепким и здоровым парнем, так что в итоге всё же справился. Выбравшись на берег, правда, он ещё несколько минут не мог отдышаться. Нескольким боевым марьют повезло меньше — они утонули, причём, никто не заметил, когда это случилось. Мурри передёрнуло — он прекрасно понимал, что легко мог оказаться на их месте, окажись его контузия лишь чуть более сильной. Аннит между тем оглядел свой сильно поредевший отряд — от исходных 72 осталось чуть больше тридцати...

— Связь с матрицами у всех работает? — спросил он.

Все марьют молча кивнули.

— Хорошо. Тогда вы задержите тварей на... на сколько сможете. Мы уходим. Встретимся на Анните.

Мурри хотел было возмутиться... но снова прикусил язык. Главным для марьют была их функция. Функцией боевых марьют было сражаться, заменять солдат-людей в операциях, где ожидаются высокие потери. Его функцией было быть рядом с Охэйо. Не о чем думать. Но всё равно хотелось. Хотя бы над очевидной жестокостью приказа — пусть он и понимал, чем она вызвана. Или над тем, что он, несмотря на всё, ощущал себя трусом и предателем...

Глава 23.

Очень скоро стыд оставил Мурри, оттеснённый более насущными переживаниями. Они пробирались на восток, к космопорту, — но везде натыкались на бродивших по улицам руантов. Приходилось искать обходы по дворам, возвращаться — или даже вступать в бой. Мурри казалось, что всё это тянется уже целую вечность. Он словно застрял в каком-то диком, сюрреалистическом сне. Он предоставил Анниту выбирать путь, так что думать ему было не о чем, да не очень и хотелось — всё равно, ничего приятного в его мыслях сейчас не было, да и не могло быть...

Аннит почти бесшумно скользил впереди — Мурри лишь иногда слышал шорох его босых ног. Двигался он очень ловко, словно давно привык к таким вещам — а может, и в самом деле привык, за шестнадцать с половиной тысяч лет было время привыкнуть к чему угодно...

Уже окончательно стемнело, взошла полная луна, и в кровавом свете её низко висящего, огромного диска мир окончательно принял сюрреалистический вид. Ни один фонарь, ни одно окно здесь не горели, всё вокруг состояло из призрачных полос света и непроглядных теней, плавающих в кровавом мареве — отчасти, порожденном луной, отчасти — трепещущими за крышами отблесками далёких пожаров. Жара после заката не спала и Мурри словно плыл в густом, остро пахнущем гарью воздухе. Ощущения при каждом шаге были почти болезненно острыми, они били по до предела натянутым нервам. Он привык ходить босиком — но не по битому стеклу и щебню. Хорошо ещё, что кожа на подошвах оказалась очень прочной и пока оставалась цела...

Крепко сжимая в руках гаусс-пушку, Мурри напряженно вслушивался в каждый звук. При каждом выстреле она била в плечо так, что оно немело, — но эта жутковатая штуковина уже много раз спасала им жизни. В патронной сумке, болтавшейся на заду, у него лежало пять запасных магазинов — из них всего два заряженных. Больше патронов не осталось. У Аннита было ещё десятка два атомных пуль, а выглядел он ещё более экзотично, чем сам Мурри: тоже в одних плавках и босой, грива длинных чёрных волос невероятно растрепана, с чумазого и поцарапанного лица дико глядят широко расставленные зеленые глаза. Дико не в смысле тупости, нет — это был взгляд человека, сознание которого тоже переключилось на инстинктивный уровень, безо всяких отвлеченных мыслей. Аннит даже не говорил — только указывал руками. Со стороны он мог показаться чуть ли не лишним в их паре, но на деле всё было совсем наоборот — именно он выбирал путь, а также играл роль наблюдателя, потому что ошалевший Мурри уже мало что замечал. Он понимал, что без него был бы мёртв уже много-много раз. Тени от луны на фоне световых пятен казались непроглядно черными, и он был лишь наполовину уверен в том, что видит. Ночного же прицела на его гаусс-пушке не было.

На дробовике Охэйо он, к счастью, был — и это уже несколько раз спасало им жизни. Радио молчало, как убитое, солдат и боевой техники они не видели больше нигде. Лишь однажды им на глаза попался парень с 40-миллиметровый гранатомётом — в карманах наискось перетянувшей его тело портупеи виднелось полдюжины устаревших атомных гранат. Они не имели систем наведения, а их тротиловый эквивалент был таким же, как у современных 20-миллиметровых пуль сарьют. Начальная скорость этих гранат была ещё меньше, что делало их легкой мишенью для систем обороны, а сама система сдерживания антивещества в них вовсе не отличалась надежностью...

Парень не заметил их, а через несколько минут в той стороне, куда он шёл, полыхнул оглушительный взрыв. Мурри не знал, был ли это простой выстрел или же нечто худшее — любое повреждение атомной гранаты означало взрыв, так как в бою они применялись полностью снаряжёнными...

Тварей вокруг давно видно не было, и они остановились на привал в пустом подземном переходе возле какого-то парка. Похоже, что недавно тут побывали местные солдаты — везде валялись упаковки от армейских рационов.

— Смотри-ка... — Аннит показал на россыпь пустых упаковок явно медицинского вида. — Чёрный Лис...

Мурри хорошо знал, что это такое — сознательно разрушительный биостимулятор, он мог радикально усилить способности человека. Его создали как препарат, предотвращающий остановку сердца при шоке. Он увеличивал биохимическую активность, быстроту реакции, силу мышц, ослаблял боль, повышал внимание и концентрацию. В малых дозах Черный Лис давал лишь временные побочные эффекты, но постоянный приём мог привести к различным формам мании или других психозов, а также судорогам и другим физиологическим нарушениям.

Приём ударной дозы Черного Лиса на несколько минут превращал человека в полубога, многократно повышая его умственные и физические способности. Но очень дорогой ценой: взрывная активность мышц могла привести к разрывам сухожилий или даже переломам конечностей, а повышение нейрохимической активности приводило к выгоранию нейронов и к неизбежной смерти. Превосходное средство для тех, кому уже нечего терять и осталось лишь подороже продать свою жизнь...

Стараясь не думать об этом, Мурри сидел на ступеньках, глядя в небо. Уже начинало светать, но рассвет, казалось, совсем не разгорался, подсвеченные им тучи тоже как бы застыли над головой...

Вдруг эти высокие, плотные тучи разорвались. Из них вырвалось что-то, похожее на тёмный конус, но Мурри не успел его рассмотреть — из основания конуса ударили косые струи странного тёмно-зеленого пламени, и он исчез в облаке не менее странного тёмно-синего дыма.

На какой-то миг всё замерло, потом конус вырвался из основания дымовой тучи — и снова полыхнул огонь. Так повторялось пять или шесть раз, потом конус, наконец, рухнул вниз и врезался в землю с такой силой, что она подпрыгнула под ногами Мурри. Над ним расплывалось фантастическое облако, словно составленное из нескольких надетых друг на друга воронок, и он удивлённо приоткрыл рот. Потом, наконец, посмотрел на Аннита. И буквально наткнулся на его широкую улыбку. Вполне искреннюю, хотя зрелище смотрелось очень жутко...

— Что это? — наконец спросил он.

— Десантный модуль с Незримой надежды, — Аннит улыбнулся ещё шире. — Маула здесь.

...........................................................................................

Боковые панели конуса вдруг отлетели, отброшенные взрывом, и из открывшихся тёмных проёмов потянулись рои и рои огоньков — боевых дронов, скорее всего Инту, оптимизированные для поиска и уничтожения руантов. Они могли проникать через ВЧ-поля небольшой мощности и двигаться в вакууме благодаря миниатюрным ионным двигателям. Теперь сражение было уже не их делом — и, двинувшись дальше, они почти сразу вышли к полуразрушенной ограде космопорта. На его поле собралась большущая толпа ожидающих эвакуации местных...

Быстро шагая к ней по ровному бетону, Мурри ощущал себя странно. Он понимал, что его пребывание на Онцутте кончается, и что он никогда сюда не вернется. Сознавать это оказалось очень обидно. Он побывал в настоящем чужом мире — и что он здесь увидел и узнал? Почти что ничего. И не узнает уже... Это было новое и очень неприятное чувство.

............................................................................................

Дроны быстро разлетались в стороны, и за их спинами вновь вспыхнуло сражение, так что пришлось перейти на бег. Ворота космопорта были закрыты — но прутья ограды во многих местах разворочены. Проскользнув между них, Мурри в последний раз оглянулся.

На западе поднимался ломаный гребень далёкого хребта Тарванских гор. У его основания неподвижно висело смутное облако пыли или дыма — след посадки десантного модуля. На востоке смутно белели маленькие прямоугольники новостроек, за которыми скрывалось озеро. Там мерцали искры огней, словно блёстки — Мурри не сразу понял, что это выстрелы. Золотые нити лучей поднимались, казалось, прямо в зенит, распускаясь медленно растущими пузырями красноватого сияния. Иногда над самими новостройками вспыхивали синеватые сполохи щита очередной Ухитто. Всё происходило беззвучно, как во сне.

— Слишком поздно, — вдруг сказал Аннит. — Слишком поздно...

Глава 24.

Подходя к толпе местных, Мурри ощутил себя очень неуютно — сразу по нескольким причинам — но тут же успокоился, заметив вокруг дюжину боевых марьют в шлемах и пластинчатых панцирях из карбиновых пластин. В руках каждый держал массивный протонный излучатель, с помощью которого можно было уничтожить любую цель, не исключая и бронированного робота. В глазах их читалась решимость идти до конца. К счастью, идти никуда уже было не нужно. Все с надеждой смотрели на юг — туда, откуда должна была появиться Аннита...

Наконец, там стали видны вспышки — и всего через минуту показалась разномастная эскадра. Аннита скользила над крышами на гравистатах, словно плывущая гора, вокруг неё держали строй четыре уцелевших леталки. На них со всех сторон наскакивали какие-то многокрылые твари, жаля их плазменным огнем.

На глазах Мурри одна из леталок развалилась на куски и рухнула вниз; тут же заработали лазерные орудия Анниты, и воздух зарябил от взрывов...

Над головой с ревом прошла эскадрилья разведчиков с транслайнера, развернулась и встала в оборонительный круг. Устроив классическую карусель, они поочередно пикировали на что-то, невидимое отсюда, и из-за крыш поднялись жирные столбы дыма — похоже, что твари решили добраться до них и по земле, мир их праху...

А потом Аннита оказалась совсем рядом, и Мурри едва не отшатнулся от бронированной громадины, как-то вдруг заполнившей полнеба — точнее, его и отшатнуло, горячей воздушной волной. Броневые плиты на её носу раздвинулись, оттуда выполз широкий пандус, лег на плиты...

— Все внутрь, быстро! — заорал Охэйо.

Мурри побежал, подчиняясь приказу, — сейчас было не до гордости. Миновав просторный шлюз, он влетел в ангар, сейчас совершенно пустой. Большая часть местных остановилась тут, но просторные пандусы вели наверх, на смотровую галерею, и Мурри взлетел по одному из них — следившие за погрузкой боевые марьют не решились задержать его...

Выбежав наверх, Мурри на миг удивленно приоткрыл рот. Толстые стены были прозрачны до невидимости. За правой темнели самые настоящие джунгли — сумрачная глубина зелени с редкими пятнами ослепительно ярких цветов. За левой лежала сумрачная панорама города — над полуснесенными крышами полыхал под огнем щит Ухитто, рассыпая круги бледных радуг. Картина была сюрреалистическая, но любоваться ей долго Мурри не смог...

Погрузка заняла какие-то минуты. Едва последний человек ступил на борт, бронированные створки сошлись, Аннита развернулась — так быстро, что людей на её палубах сбило с ног — и помчалась к далекой высотке, где их поджидала вторая партия местных. Под её днищем проплывали резиденции здешних Уважаемых Господ — темные, затаившиеся... Должно быть, их хозяева сейчас дрожали на самых нижних этажах своих убежищ, молясь о том, чтобы пролетавший над ними сарьют не кинул сюда атомической бомбы. Мурри этого тоже не хотелось бы — сейчас, пока он ещё не убрался отсюда...

Когда Аннита зависла рядом с крышей, он пулей вылетел наружу, сам толком не зная, зачем. Его встретил настоящий хаос — крыша была покорежена и завалена догорающими обломками двух рухнувших на неё местных челноков. Обломки остальных догорали во дворе и на прилегающих улицах, добраться до цели повезло не всем...

Лавируя между грудами покореженного железа, к пандусу быстро побежали люди, и сердце Мурри сжало от неожиданной боли — смотреть на детей, бегущих от опасности, было невыносимо... Но жутко полыхающий на востоке щит Ухитто яснее ясного говорил, что тот, кто немедленно не уберется отсюда, имеет очень мало шансов дожить до нового рассвета...

Паники, впрочем, никакой не было, напротив, эвакуация шла быстро и деловито. Несли документы, детей, раненых...

Вдруг с востока, затопив всё небо, накатило сине-зелёное сияние. Стало светло, словно днем — и на фоне этого света вдруг вспыхнуло белое, очень чистое пламя. Оно ослепительным клинком ударило откуда-то с неба, косо вошло в щит и вспыхнуло, словно огромное косматое солнце — сверхмощные лазеры транслайнера расстреливали прикрытую силовыми полями Ухитто...

На глазах изумленного Мурри белизна перешла в синь, потом в пурпур. С небес обрушился гром взрыва — глухой, громкий удар, от которого задрожала крыша.

Белое пламя вновь косо ударило в щит, вспыхнув уже за ним, потом ещё раз — и вдруг небо прошила очень яркая белая вспышка. Через несколько секунд на восточном горизонте, выжигая облака, вырос купол слепящего пламени. Над ним, параллельно земле, разлетелся такой же огненно-белый диск.

Что там творилось дальше, Мурри не видел: всё небо залил ослепительный свет, такой яркий, что стало больно глазам. В этом сплошном, ровном сиянии пропали все окружавшие его предметы и давящее тепло хлынуло сверху, словно горячая вода. Крыша под ним заплясала, как безумная, он зашатался, замахал руками — и, наконец, упал лицом вниз.

Когда сияние начало затухать, Мурри приподнял ресницы. Над горизонтом, в широкой бреши разорванных облаков, ещё вспухал громаднейший, уже светло-оранжевый купол. Он рос, набухая всё больше, и, оторвавшись-таки от земли, превратился в приплюснутый шар. Казалось, там восходила немыслимая алая планета, окруженная идеально правильным кольцом пухлых туч, тянущая за собой смерч тускло-дымного пламени...

Мурри, открыв рот, глазел на это невероятное видение. Оно длилось уже секунд тридцать, когда на него накатился звук взрыва — низкий, почти инфразвуковой гул, от которого заныли зубы и помутилось в глазах. Воздушной волны не было, но вдали стеной поднялась пыль — как поднимается разбившаяся об мол волна. Крышу снова тряхнуло, плиты перекрытия, на которых он стоял, задребезжали, едва не вылетев из пазов.

Судя по всему, их спасло наведенное с транслайнера же Отклонение, прикрывшее весь этот район. Мурри замер, пытаясь разглядеть его — а шар ещё увеличился, медленно и беззвучно скользя вверх. В него, как в воронку, казалось, втянется вся земля. Постепенно тускнея, он сделался огненно-красным, затем темно-бордовым, оплывая вниз дымными языками, и через минуту после вспышки погас вовсе, — но Мурри не мог сдвинуться с места, весь в холодном поту. Если бы здание под ним сейчас рухнуло...

— Мурри, где ты там? — закричал Охэйо. — Уже все на борту!

Мурри ошалело мотнул головой — он и не заметил, что остался совершенно один! Осмотревшись напоследок, он побежал к пандусу...

Тонкий бело-голубой луч пропахал крышу у самых его ног, но Мурри даже не сбился с ритма, просто перепрыгнул дымящуюся раскаленную борозду. От борта Анниты вверх тоже протянулся луч, и где-то наверху грохнуло — её защитная сетка работала превосходно. Сверху, правда, посыпались раскаленные обломки, и Мурри пришлось попрыгать, уворачиваясь от падающей мерзости...

Едва он вскочил на пандус, Аннита начала подниматься, одновременно разворачиваясь, и он едва не полетел вниз, лишь чудом удержав равновесие. Обижаться он не стал — их время стремительно истекало, а на кону стояла вовсе не одна его жизнь...

Пандус с глухим рокотом пополз внутрь корабля. Мурри перепрыгнул с него на пол огромного шлюза — и тут же за его спиной сошлись многослойные броневые плиты. Здесь, на срезе, была хорошо заметна их толщина — добрых полметра — и Мурри понял, что сейчас он более-менее в безопасности. Более-менее — потому что для боевого корабельного лазера даже такая броня преградой не была, они пробивали по двадцать метров стали...

Он осмотрелся. Никакой паники не было — местные быстро и организованно отходили вглубь корабля. Они миновали ангар, за ним Мурри заметил высокие квадратные ворота, ведущие в просторное, полутемное помещение — в грузовой трюм Анниты. Там, в мертвенном свете синих ламп, тускло отблескивал тёмный голый металл.

Вдруг чья-то невероятно цепкая рука схватила его за локоть, остановив на бегу. Он мгновенно развернулся, готовый ко всему, — и замер, увидев Охэйо.

— Притормози, — спокойно сказал тот. — Иначе ничего не увидишь.

— Чего? — Мурри осмотрелся.

Обширный ангар уже почти опустел. В нем остался лишь Охэйо и он сам.

— В рубке восемь мест, — пояснил Охэйо. — И не все они заняты. Надеюсь, что ты не откажешься?..

— Нет, конечно, — Мурри даже удивился вопросу. Он и в самом деле не отказался бы — на боевых кораблях Детей вход в рубку был разрешен только тем, кто стоит в ней на вахте — да ещё командиру. Присутствие посторонних там запрещалось категорически. Смешно — но какой-то частью сознания он был возмущён этим предложением. Кто он такой, в самом деле?..

Последние местные втянулись в ворота трюма — и те сразу же с лязгом сошлись за ними. Ещё секунда — и оттуда донеслось приглушенное гудение...

— Я включил в трюме статическое поле, — пояснил Охэйо. Мурри заметил, что он держит руку на левом запястье — там блестел массивный браслет. — Аннита не предназначена для такого количества людей, просто не хватит противоперегрузочных ложементов — и после первого же попадания на борту была бы кровавая каша. Всё, времени нет, пошли!..

Шустро взбегая по ведущему наверх пандусу, Мурри вспоминал всё, что знал об этом статическом поле. Оно создавало своеобразную кристаллическую решетку, которая останавливала движение молекул, то есть, мгновенно замораживала человека. А после отключения поля он так же мгновенно оживал, что было гораздо лучше старинного анабиоза. Мурри знал также, что на современных боевых кораблях статическое поле служит для защиты экипажей на боевых постах от ударов и других тому подобных неприятностей — но с применением его в таких масштабах сталкивался впервые. Впрочем, чему он удивлялся?..

Выбежав, наконец, на верхнюю палубу, Мурри на миг удивленно замер. За прозрачной броней галереи словно колыхался океан растопленного жидкого стекла, сквозь него смутно просвечивали какие-то вспышки и полосы — Мурри догадался, что смотрит на мир сквозь толщу защитного поля. Судя по всему, они оказались в гуще боя, столь жаркого, что экипаж Анниты уже не решался использовать орудия, тоже уязвимые для вражеского огня...

Толстая квадратная дверь из белой эмалевой стали пропустила их в рубку — овальное помещение, в котором стояло восемь огромных, похожих на какие-то фантастические цветы кресел. Кроме них, в ней не было никаких приборов, вообще ничего — лишь занимавшее всю переднюю стену громадное изогнутое окно. Вид в нём был кристально чистым, и Мурри догадался, что имеет дело с экраном.

В центральном кресле, окруженный множеством рукояток и маленьких цветных экранчиков — часть из которых горела прямо в воздухе! — гордо восседала Лиасса Кутти, Старшая Марьют. Перед ней был штурвал, а босые почему-то ноги удобно упирались в педали, похожие на автомобильные. Впрочем, едва заметив Мастера, она пулей вылетела из кресла, освобождая место. Мурри дорого бы дал, чтобы оказаться на её месте — но сейчас на такие глупости совершенно не было времени...

За этим капитанским креслом плавной дугой стояли семь других, и Мурри бросился в крайнее слева, словно в воду — времени и впрямь совсем не оставалось...

Кресло тут же сомкнулось вокруг него, словно хищный цветок. Мягкие выступы обхватили его тело так, что на свободе осталась только голова и руки — ощущение было страшноватое, но приходилось терпеть. Никаких пультов и экранчиков вокруг не появилось, но Мурри был только рад этому — ещё не хватало помешать Мастеру!..

Лиасса быстро заняла соседнее с Мурри кресло. Охэйо повернулся к ним. Его зубы были оскалены в усмешке, а глаза блестели так, что становилось страшновато. Защитное поле Анниты под непрерывным обстрелом полыхало так, словно на него целыми ковшами лили расплавленную сталь — но он явно был глубоко счастлив тем, что оказался в такой вот ситуации. Вот уж воистину — человек на своём месте...

— Держитесь крепче! — крикнул Охэйо. — Я стартую так, что чертям тошно станет! Йэ-э-э-э!

Его босая нога вдавила педаль, и Мурри сразу же втиснуло в подушки — гравистаты ощутимо поддали махину корабля снизу. Одновременно Охэйо потянул штурвал на себя — и Мурри с каким-то восторженным ужасом ощутил, как Аннита начала опрокидываться назад. В какой-то миг ему даже показалось, что она перевернется вверх дном, но нет — с мягким, но мощным толчком корабль замер, становясь вертикально. Кресло тряхнуло, исчерченный лазерными трассами горизонт провалился вниз. Нос корабля уперся в совсем уже близкое дымное небо. Охэйо переключил что-то на пульте — и снова нажал на педаль.

Корпус Анниты завибрировал, воздух вокруг наполнил могучий свистящий гул — и дымные тучи наверху вдруг засияли страшным блеском. Охэйо начал подниматься не на гравистатах, а сразу на пучковых двигателях. Это означало, что на месте космодрома останется лишь озеро расплавленного стекла — но от тварей вокруг не останется ничего, и при этой мысли Мурри ощутил вдруг мстительное удовлетворение...

...........................................................................................

Задав Анните нужный курс, Охэйо выбрался из кресла, включив главный тактический экран. Едва взглянув на него, Мурри удивлённо замер. Этот экран оказался очень, очень странным — громадный, метров пять, круг в полу. Самого экрана он, собственно, сейчас не видел — круг заполняло удивительно подробное, объёмное изображение какой-то залитой солнцем местности. Зона сражения была разбита на притемненные, неправильной формы сектора высотой где-то в полметра. В них двигались какие-то точки, вспыхивали крошечные, похожие на искры взрывы. Мурри понял, что видит не условное, а реальное изображение, синтезированное из передач тысяч, наверное, дронов.

Он замер, всматриваясь в него. Первые несколько секунд он не понимал, что там происходит — всё казалось совершенно хаотичным. Потом он начал постепенно разбираться. Было, как уже сказал Аннит, слишком поздно. Мурри увидел уже знакомый гребенчатый силуэт гор — а на его фоне медленно двигалось чёрное шестиногое существо, судя по крохотным деревьям вокруг, длиной метров в четыреста, чем-то похожее на роторный экскаватор, — его плоская передняя часть была опущена к земле. За ней оставалась огромная траншея, а между четырёх прямых жёстких хвостов, торчавших из задней части гиганта, как из вулкана, вырывался мощный столб дыма и пепла. Вокруг него вился рой меньших существ, похожих на птиц или совершенно бесформенных. Размер их составлял десятки метров или несколько десятков метров для самых больших, и новые летающие твари прямо на глазах отделялись от бесформенного, лохматого крупа...

— Это Формовщик, — сказал стоявший рядом Аннит неестественно спокойным голосом. — Он производит около ста тонн активного нанотеха в секунду. И это лишь один из многих сотен. Скоро вся поверхность Онцутты будет полностью переработана. Остановить это можно лишь одним способом, Мурри. Уже лишь одним.

Глава 25.

Аннит стоял в рубке, сложив руки на груди и мрачно глядя на экран, на котором сияла уже обречённая Онцутта. Бело-голубой диск планеты пятнали серые полосы пепла, и он понимал, что это лишь начало. Очень скоро она превратится в чудовище, страшную угрозу для Галактики...

То есть, уже не превратится. На самом краю изображения сияла яркая белая звезда — Незримая надежда, транслайнер Маулы Нэркмер анта Хеннат...

— Наведение закончено, — разнёсся по рубке её чистый, спокойный голос. — Можно начинать.

Спасибо, дорогая, подумал он. Тебе моё разрешение надо, как рыбе зонтик. Но всегда лучше, когда виноват кто-то другой, да?..

Впрочем, все эти размышления уже мало трогали его. Выбора не было, а неизбежное зло находится за пределами кармы.

— Да, начинай, — спокойно согласился он. — Ждать нечего.

— Реактор выходит на режим полной мощности, — так же спокойно сообщила Маула, словно речь шла о самом обычном маневре. — Возрастающая мощность на оси. Возрастающая эмиссия. Возрастающая тяга.

Как и все их транслайнеры, Незримая надежда имела фотонный двигатель. Реактивную тягу в нём создавал мощный направленный поток гамма-излучения, порождение бозонного ядра реактора, в котором происходила аннигиляция. При точной фокусировке потока он мог служить чрезвычайно эффективным оружием, по сути, суперлазером. Предельное ускорение транслайнера не превышало одного G — но масса его овальной восьмимильной туши составляла 1200 миллиардов тонн. Чтобы двигать его так с помощью невесомого света, надо было превращать в него ежесекундно почти сорок тысяч тонн вещества. Это давало в итоге четыре триллиона тераватт.

Когда лучевой поток ударил в поверхность Онцутты, на ней словно взорвалась звезда. Аннит невольно прищурился, хотя никакой нужды в этом не было. Смотрел он лишь на изображение, да и то, полученное с помощью виртуальных камер из ВЧ-полей — обычные сразу бы сгорели, хотя Аннита летела сейчас в сотне тысяч километров от Онцутты, прикрывшись защитным экраном.

— Полная эмиссия на оси, — спокойно сообщила Маула. — Полная тяга.

Аннит молча смотрел на звезду, вокруг которой трепетал диск голубой плазмы. В дешёвом фильме планета уже взорвалась бы, но он прекрасно понимал, что ничего такого не случится. Уничтожить планету как небесное тело почти невозможно — для этого нужно приложить триллион тонн энергии, причём, прямо в ядро. Да и смысла в этом никакого нет, подумал он, глядя, как звезда распухает, медленно поглощая планету. Очень медленно, на самом деле. Стеллификация — длительный процесс, он занимает часы даже при такой огромной мощности. Но когда он закончится, и звезда полностью поглотит планету, та ещё долгие годы будет сиять во вселенной погребальным костром.

Глава 26.

— Дальше что? — спросил Мурри, стоя рядом с ним. Он не мог поверить, что всё это произошло наяву — да не очень и старался. Ничем хорошим это не закончилось бы.

— Дальше?.. — Аннит хмуро покосился на него, потом показал на бело-голубое солнце остывающего после залпа транслайнера. — Мы сейчас летим к Мауле. У меня полный трюм людей, надо срочно их выгрузить. Стазис-генераторы в трюме всё же очень грубые, долго людей в таком поле держать вредно. А в транслайнере места хватает.

Мурри кивнул. Сам транслайнер состоял из бозонной плазмы. Но в сердце корабля скрывался огромный барабан жилого отсека. Он всё время вращался для создания искусственной гравитации. В нём было два уровня. На нижнем располагалось оборудование для производства воздуха, пищи, воды, одежды и всего необходимого для жизни. Верхний уровень был полностью жилым. Здесь размещались жилые помещения, лаборатории, административные службы, склады, каюты, лазарет, библиотека, кинотеатр, спортивный зал, бассейн, спортзал, а также множество других помещений. В его отсеках хранилось больше половины всего необходимого для их расы оборудования, и он мог принять на борт до двадцати сарьют вместе с их кораблями.

Транслайнер — это не только боевой корабль, но и целый город со всеми его функциями. В нём есть всё — от банков до гостиниц, от магазинов до театров, от спортзалов и библиотек до музеев и планетария. А ещё транслайнер может стать вашим домом. И в этом тоже его главная особенность. Это было впечатано в память Мурри при её создании, но он не был уверен, что это относится к нему...

— И что с ними потом будет? — спросил он.

— В случае необходимости спасатели могут тех, кого спасали, к каким-то работам приставить, и требовать содействия, если это важно для продолжения полёта. Обычно понимается как, например то, что еду сами готовить себе будут или там туалет убирать.

— Это ж страшное зверство, — Найу даже передернулся. — Достопочтенного Гражданина 100500-го левела заставлять унитаз чистить. Или там яичницу готовить, которую он не умеет — еду же слуги подают.

— При капитализме тунеядство не порок, а цель, — сказал Мурри. — Надо заработать кучу денег, чтобы потом сидеть на вилле и тунеядствовать. А за бродяжничество вот вешают на сук по указу короля.

— Ага, заработаешь тут, когда у Детей сплошь и рядом автономная экономика, — сказал Найу. — Из автоматических фабрик плюшки валят, и никто не работает.

— Это очень не везде. Ну и кто-то ж всегда работает.

— Пассажиром общественного транспорта? — предположил Мурри. — Нехорошо же будет, если начнет вдруг простаивать, потому что все лежат в ВР или просто лежат, потому что обожрались крабами.

— Нет. Стрижёт купоны, получает гешефт, профит и дивиденды, — сказал Охэйо. — Кто-то ж должен этим заниматься, иначе вообще зачем государство?

— Поэтому везде и нет? — догадался Мурри.

— Именно. Некоторый аскетизм — не такое уж страшное зло, как многим кажется. Человек должен самоограничивать себя. Ведь если дать неограниченную волю в удовлетворении потребностей, человечество вскоре превратится в огромный разноязыкий театр бытовой трагедии. Попробуй-ка подарить обывателю флаер из чистого серебра. Хочу золотой или из платины, — изречет обыватель. — А у соседа вот мебель черного дерева, а у меня только, мол, красного. И так далее, до бесконечности, ибо материальным запросам предела нет. Тут даже у доброго джинна из сказки опустились бы руки. Так что вопрос не в том, чтобы насытить каждый мир предметами роскоши, но в том, чтобы переводить потребности человека на всё более и более высокую духовную ступень. Чтобы он мог легко обойтись без модной побрякушки, без наливки и настойки, пусть даже вкусных, но зато, чтобы он задыхался от жажды воплотить в образы слова, звуки, краски. От жажды творчества.

— Ага, а ты сам задыхаешься, прямо кушать не можешь, — не удержался всё же Найу.

— Это ты у меня сейчас задохнешься, — пообещал Охэйо. — Когда по заднице получишь.

— Я всегда твой, — Найу хихикнул. — Но всё же?

Охэйо вздохнул. По физии его было видно, что ему страшно хочется надрать Найу если не зад, то хоть ухи — но вопрос, как ни крути, был логичный. Он вздохнул.

— Потребности должны совпадать с возможностями. Дать жажду творить, но не дать способностей — это не лучше, чем морить голодом. Хуже даже.

— А иметь способности и НЕ творить?

— Можно и так. Ибо можно ж сотворить целую цивилизацию. Только в итоге... — он показал на экран с двойной звездой. Тройной, если считать и транслайнер.

— А такое уже было? — неожиданно хмуро спросил Найу. — Ну, эвакуация, стеллификация, это вот всё?

— На Утрикуле было. Но там просто утюжили мегаракетами. По пятьсот мегатонн которые. Ну и ещё некоторые мелкие и неочевидные отличия, вроде того, как проводили частичную эвакуацию, точнее КТО её проводил, и с каким основанием.

— Вас мы эвакуируем, а ваши дома и имущество оставим себе? — предположил Мурри.

— Нет. Дети вперёд. А вернут ли родителям — уж как сами дети решат. В секс-школе веселее же.

— А родители согласие давали? — спросил Мурри. — Если нет — это уже похищение же. Ну и понятие согласия от ребенка — тоже под вопросом.

— Надо информированное согласие? — предположил Найу. — А что его получить — надо секс-просвет в полном объеме делать, включая какие извращения вообще возможны, — ну так учение свет же.

— Всё сложнее...

— Надо натурально любовь к детям? — спросил Мурри. — И чтобы под ментосканер подтвердил, что да, по-настоящему любит детей, а не педофил какой-то.

— Не только.

— Надо чтобы и у юноша была истинно любовь к дяде, а не жажда бабла нарубить любым образом, даже через попу? — предположил Найу.

— Не только.

— Ещё и лицензия на право любить детей правильным методом? Чтобы не сова на глобус и вообще у детей удовольствие было, а не вопросы, где теперь попа.

— Общество надо... подходящее, где такое вот можно. Рабы ж не люди, дети рабов — тем более. Но — не всегда. Ну и обычно, не всегда, да, всё же нормой считается, что если уж дали возможность таким вот иметь детей — то дать им хоть какие-то права и воспитать, да — правильно. Какие — вопрос отдельные. Вполне себе может быть, что это права рабов, самых натуральных, если рабство есть.

— А если нет, то неразумные услужающие организмы?

— А вот так всё же не надо. Это уже перебор. И за такое уже не один Аннит О. прилетит ухи драть.

— А под ментосканер — это как? — спросил Найу.

— Да просто — смотрят, что господин в это время думает. Не особенно надёжно, кстати. Технология старая же, методы защиты тоже давно отработаны.

— А мозги не тормозят из-за этого? — спросил Мурри. — Надо ж всё время зашифровывать и расшифровывать.

— Нет.

— Такой простой код?

— Всё хитрее.

— А как?

— Обмен сигналами контролируется.

— И при работе ментосканера прекращается?

— Ментосканер как раз принудительно лезет и вмешивается в обмен. Некоторая кривая аналогия — у нас есть компьютер. Вскрыть его сложно — есть риск, что не включим потом. Можно через штатные интерфейсы с ним общаться, как штатным так и не очень образом, можно подключить через отладочные интерфейсы или там не совсем очевидные, но при этом сложно закрываемые возможности в штатных, потому и трудно закрываемые, что они всё же нужны. Можно попробовать всё же вскрыть и снять диски, а потом запустить на своём, но правда может оказаться, что разъемы уникальные или что на диске вообще ВСЕ зашифровано, даже загрузчик, а ключи — внутри процессора. Можно попробовать вскрыть и начать, например, играться с питанием отдельных частей, куроча защиту... правда, можно спалить всё нафиг. Можно попробовать после вскрытия к внутренним шинам подключится. Может и повезти. Это условно — ментосканер в разных режимах. А можно — вообще всю электронику тупо под послойную шлифовку, считывая в процессе и заряды. Тогда можно на модели потом как угодно ковырять, если конечно мы можем в такую шлифовку и считывание. То есть, как понимаете, для клиента эта процедура не радостная и часто очень вредная.

— Жаль, что эти поганцы её избежали, — сказал Найу.

— Да, жаль. Но всё это — событие историческое, войдет во все учебники и хроники. Такого вот тысячелетия не было — а если повезет, то уже и не будет. Барьер Ириди, как он есть. Предельно наглядно. Есть, конечно, и другие...

— Ну и что же это за барьеры? — спросил Мурри.

Охэйо задумался.

— Список не полный, но...

Атомный барьер, который кончается проверкой на практике, насколько ценны еда и патроны, и врали ли про ядерную зиму, иногда и без войны — просто можно доиграться, например с отходами так, что биосфера рухнет и останутся одни черные маки, но пройти просто — надо всего-то думать, кого сажать на управленческие посты, ну и думать в масштабах планеты, а не какой-то мелкой её части.

Идейный барьер — тут отката обычно не бывает, просто не выходит идти дальше, потому что опасно — атомные бомбы на дому и всё такое. Обычно надо всего-то иметь общество, в котором в идеологию верят и не хотят это общество разнести почти все граждане. Не обязательно напрямую... вариант, что граждане научатся самоорестовыватся в нужных ситуациях — тоже может позволить пройти, но лучше не надо.

Имперский барьер — тут опять просто, не давить колонии налогами, не делать там граждан второго сорта и так далее, либо хотя бы разойтись на вменяемых условиях, в смысле не гадить друг другу потом. То, что империя сама себя распустит — помним, что это редко. Для этого, в том числе законы, обязывающие например, отдавать вопрос об отделении планеты на суд сарьют, потому что иначе, и почти всегда — второй попытки ни с этой империей, ни с этим сепаратистским центром — не будет, ракеты планетарного класса — не шутка.

Барьер Ириди — для многих планет вести исследования в данном направлении, так как уже, в общем-то, понятно, что ими не воспользоваться тем, кто их финансировал и инициировал — обычно нет смысла. Самое смешное, что у сарьют все такие проекты — дело группы частных лиц, ради каких-то своих целей, только что есть рекомендация всё же отчёты посылать по возможности и проводить эксперименты подальше от мест, где много людей. А если конфликт всё же как-то образуется, прямо прописано, что любые конфликты сарьют — сразу через особую комиссию, в обход чуть ли не всех других правил, как особое исключение, да — это и в законах прописано тоже всяких. Ну и проблем особых не было... а в итоге получили историю с проектом Нианны и её коллег, и империю ару.

— А теперь? — спросил Мурри.

— А теперь поздно ворота запирать, когда лошади давно сбежали. Ару считают, что галактика для них. А если кто-то слаборазвитый, но наглый решит оспорить — без особых проблем уничтожат почти полностью. Почти — чтобы это геноцидом не считалось.

— То есть если 100 % населения замочили — это геноцид, а если всего 99 % — то ничего страшного?

— Не так однозначно. Есть нюансы. Но в самом первом приближении — да.

— Гуманизм, — буркнул Найу. — Главное — на развод оставить, а так можно.

— С точки зрения ару да. Дать второй шанс.

— И что со всем этим делать?

Охэйо зевнул.

— Прямо вот сейчас мы точно ничего не изменим. Так что пошли спать — больше тут делать всё равно уже нечего.

Глава 27.

Пару часов спустя Аннит валялся в открытой спальной капсуле в своей каюте, глядя в потолок. Заснуть ему так и не удалось, да и настроение у него было скверное — что, конечно, ничуть не удивляло его. Можно было спрашивать себя, почему всегда кончается этим, мог ли он сделать тут что-то иначе — но это не имело смысла. Система Онца стала системой двойной звезды — вот всё, что сейчас имело значение.

...........................................................................................

Но перестать думать он не мог, и в голове роились и роились мысли. В этот раз им повезло, хотя они прошли по краю. В другой могло и не повезти. Разве они сами не играют с огнём в виде машин Ириди и шогготов?..

И кому всё это доверить? — думал он. — Марьют? Не подойдут. Квалификации мало. Люди? Попытки были, но см. Онцутта. Которая в минус. А зарплату операторам, то есть себе? Можно, конечно. Можно даже премии себя лишать за лень. Но тоже не гарантия. Сарьют много же. Всегда есть шанс, что кто-то протупит. А искушение огромное...

Моя Тайат например тоже взывает, подумал он. Казалось, я всё предусмотрел... кроме непобедимейшего из врагов — простой обычной лени. В общем, они прозевали первый удар ару... а потом оказалось, что технологическое превосходство в условиях, когда первый удар вынес большую часть военных верфей и прочего — это ещё не всё, особенно с учетом обстоятельств. Поменять специализацию производственных систем сложно из-за особенностей программирования, общество — дико сложно. Срочно подготовить ещё личный состав флота — тоже... сложно. И в итоге печальный финал... был бы, если бы не я. Наверняка сарьют в итоге придут к этому. То есть к автоматическим полностью крейсерам, автоматическим истребителям и прочему. Собственно, автоматические корабли все тут уже юзают, даже ару. Пусть в основном пока и небольшие. Полноценный ИИ сложно же. Ну и Онцутта нехорошо как-то намекает на опасность полностью автоматических флотов и армий. Хоть какая-то польза от неё...

И как это всё предотвращать? Влиять на общество на самых ранних стадиях развития? Угу, а как?..

Можно, конечно, сбросить с неба чудесные говорящие алтари, подумал он. Вот только не надо пока этим сильно увлекаться. Мало ли что подумают жители такого мира, когда с ними начнут говорить боги из алтарей? Например, что внутри алтаря сидят маленькие говорящие гномы, после чего алтарю не повезёт...

А если НАМ не повезёт? — подумал он. — И не останется ни планет, ни даже транслайнеров — одни бессмертные мы? То есть бессмертие — оно, конечно, здорово. А что с объемом памяти? Матрицы марьют влазят? Особенно если долгая жизнь? Считается, что объем бесконечный. То есть реально там где-то 10^81 бит предел — но до него ещё дожить надо... Только аппаратно загружать что-то всё равно нельзя — лишь через сознание. Так что матрицы марьют там есть, но в том виде, в каком их помнит разработчик. Готового к применению ничего нет. И как, если что, корабли строить? Если с нуля? Это вопрос на миллион лет. Ну да, на Надежде нам тоже с нуля всё пришлось самим придумывать, из головы. То есть знания у нас были, но общие. Ну и у енотов руки мало ж пригодны для производительного труда. То есть всё умею, ничего не могу. Теперь-то с этим проще сильно, есть бесценные знания об изготовлении каменных орудий и как самородную медь плавить, когда её всё же повезло найти. Вот с этим реально большие трудности были... И как нейроинтерфейс приделать. К еноту. Кстати, можно. И приделали. А к душе... ну, мегасхему с нервной тканью тоже можно, но отдельно. У нас тоже к душе искусственный интеллект прикручен. Правда, лично Тэйариин, так что понять, как именно он там прикручен, до сих пор довольно трудно...

Аннит вздохнул. Ему очень хотелось раскрыть полностью физическую природу сарьют. Он не отложил этот проект полностью, но сейчас его больше всего занимала идея квантового гиперлокатора, который замечает массивно-параллельные структуры, обрабатывающие информацию — вроде мозга человека, независимо от того, какой у них материальный носитель.

Если я смогу разработать нужную технику для этого — прорыв будет потрясающий, — подумал он. — Можно будет видеть всех разумных в галактике. Проблема поиска проклятых ару просто исчезнет. Вместе с самими ару...

Локатор был нужен ему ещё и для определения истинного уровня счастья в обществе — крайне нужная вещь, как оказалось, на фоне несчастной Онцутты и сотен ей подобных, пока ещё существующих. Прямой опрос граждан мог дать любой результат — при нужной формулировке вопроса.

Если спросить, жестоко ли вас угнетают рептилойды, любое общество окажется идеально счастливым, с усмешкой подумал Аннит. Конечно, общение там используется. Как дополнительный контроль. В основном это очень подробное наблюдение автоматикой. Потому что если просто спрашивать, хорошо ли живут, 99 % людей скажут, что они живут в аду — жена крокодил, тёща людоед, зарплата низкая, так ещё и работать заставляют!..

Всё зависит от точки зрения, подумал он. Например, можно сказать, что это не сигнал локатора, а размазывание какой-то части сарьют, его расширение в каких-то дополнительных измерениях. И, если так...

Он открыл нужный файл и погрузился в работу. В этом формализме пространство-время описывается слоением пространственно-подобных гиперповерхностей с постоянной координатой времени, которая...

.............................................................................................

Несколько часов спустя он закрыл его и с наслаждением потянулся. Может, это и не приведёт к успеху, подумал он, но интересно само по себе. А теперь, после всего этого, я, наверно, заслужил небольшую награду... да и смена рода деятельности — это же лучший вид отдыха, да?..

У меня тут сорок две девы на одного меня, насмешливо подумал он. Какой владыка без гарема? Певицы, девы любви и так далее. Потому что певицы с девами любви не сочетаются. То есть сочетаются, но петь и заниматься любовью одновременно не могут, особенно если рот занят...

Он недовольно помотал головой, прогоняя пошлую мысль, потом одним рывком поднялся. В конце концов, есть вещи, заниматься которыми во всех отношениях полезнее, чем думать о них.

Эпилог.

Аннит широко зевнул, потом лениво осмотрелся. Он сейчас находился в купальне Анниты — низком, очень уютном помещении, залитом неярким золотистым светом. Половину его занимал небольшой бассейн, вторую половину — нечто вроде пляжа, покрытого зелёным ворсовым ковром и обрамлённым пёстрыми непромокаемыми подушками. На одну из них он очень удобно опирался спиной, вытянув ноги. Их босые подошвы очень удачно упирались в бедро Синни — она во весь рост растянулась поперек комнаты, положив голову на руки и глядя в подсвеченную глубину бассейна. Размякшая Миа сидела на его бёдрах, откинувшись назад — так, что его рукам открывалась масса крайне любопытных мест для путешествий, а кроме того, он мог целовать и покусывать небольшое ухо сонно муркающей девушки. Цутта и Усси сидели напротив, лениво возились и хихикали, посматривая на него. Их гладкие, очень выпуклые фигуры чрезвычайно радовали глаз. Впрочем, всё здесь радовало его — и мягкий свет, и мягкий, тёплый, влажный воздух, и удивительные на ощупь бёдра Миа, по которым блуждали медленно его ладони. Все его мускулы сейчас слабо ныли, а сам он пребывал в состоянии сонного, счастливого обалдения.

Что, впрочем, и не удивительно после столь ударного сеанса тяжёлого физического труда, с усмешкой подумал Аннит. Четыре девы за раз — это настоящий трудовой подвиг, не меньше. Даже учитывая... перерывы, в которых он переводил дух и подкреплял потраченные силы, треская вареные яйца с перцем, корицей и миррой, крайне полезные в этом самом отношении...

Аннит вздохнул. Он любил вкусно поесть (а кто не любит?) и поспать. В обоих смыслах, если так можно сказать, и даже непонятно, в каком больше. Просто дрыхнуть и видеть сны тоже было замечательно — особенно потому, что Неделимая Сущность ничего не забывала, и не надо было по полчаса лежать в постели, стараясь вспомнить, что же ему снилось в этот раз. Достаточно было заглянуть в Тень, и весь сон проходил перед его внутренним взором. Офигительно полезная способность — особенно в плане удивления тем, что порой приходило ему в голову, точнее, в Неделимую Сущность. Пусть и неделимая, она всё же не была вполне отдельной, и порой ловила отголоски каких-то реальных вещей, происходивших так далеко, что его обычное сознание и не могло это заметить...

Наверное, во сне я погружаюсь глубже, подумал он. Почти в самую Бездну. Или поднимаюсь?.. Во всяком случае, сдвигаюсь куда-то туда, где обитают образы, как случившегося, так и возможного, и это очень интересно...

С некоторых пор его преследовали сны о какой-то другой вселенной, где материя принимает крайне странные формы в виде фрактальных узоров, и где нет ничего обычного — ни звёзд, ни планет. Там, во снах, он понимал, что эти узоры разумные, и что его вселенная должна в будущем как-то слиться с той, и все её обитатели со временем превратятся в такие вот разумные узоры, но это не плохо, а очень хорошо, потому что тогда они откроют... откроют...

Он снова широко зевнул и пошевелил босыми ногами, прижатыми к бедру Синни. Ощущение было... интересное. Его ладони, словно сами по себе, медленно блуждали по удивительной на ощупь груди Миа, её тёплая упругая попа прижималась к его бёдрам. Грустно будет расставаться со всем этим, подумал он. Но когда-нибудь придётся...

Ему страшно хотелось узнать, что будет дальше — до самого конца времён... нет, никакого конца врёмен не надо. Внутри всё трепетно обмирало от мысли, что он всё это увидит... и что впереди у него буквально вечность. Как там, во сне, когда он бесконечно падал на бесконечно изменявшийся узор, не зная, что увидит в следующий миг...

Конец.